Я согласна (гет)

… а первое брачное утро получилось как-то само собой…

Когда мы добрались наконец до Дома Совещаний, служившего нам просто домом, я буквально валилась с ног. Прогулка по лесу окружной дорогой, о которой так беззаботно сказал Лён, была приятной, освежающей, местами весёлой, но всё же довольно длинной, и к концу пути моя недавно сросшаяся лодыжка отказалась принимать на себя вес. Лён заметил это недалеко от дома и, спохватившись, предложил мне… нет, не донести меня на руках, а сделать костыли из валявшихся у тропинки рогатин орешника. Я презрительно фыркнула и наложила обезболивающее заклинание. Хорохориться дольше не было сил.

Шумная компания, находившаяся вокруг дома, когда мы его тайком покидали, полностью рассосалась, видимо, потеряв всякую надежду насладиться звуками нашей первой брачной ночи. Рассвет уже тронул кроны дальних дубов, когда мы добрели до заднего входа и, словно воришки, прокрались внутрь. На столе в нашей спальне горела свеча, а за столом, положив голову на руки, спала Келла. Её сон был крепок, как у всех вампиров, так что нам пришлось её расталкивать почти минуту, прежде чем она соблаговолила открыть глаза и сообщить, что делает в нашей спальне в нашу первую брачную ночь.

— Да разве так можно! — возмутилась травница, едва открыв глаза, — я уже не знала, что думать… Куда вы пропали? Старейшины собирались объявить тревогу и отправить всех на ваши поиски, но все… все были немного пьяны. Хорошо, что Велька обнаружила место вашего ухода через камин, иначе мы бы точно вызвали стражу.

Мы переглянулись. Лён был явно не рад, что его секретный ход так легко обнаружился с помощью магии.

— Келла, всё в порядке, — заверил он травницу. — Прости, что не предупредил тебя.

— Да как же в порядке, — она окинула нас подозрительным взглядом. — Вы что делали в свою первую брачную ночь? Лён, ты же обещал!

Я навострила уши. Мне было невероятно интересно узнать, что же такое Лён пообещал своей «крёстной матери» делать в эту ночь. В сказки про поедание девственницы мне по-прежнему не верилось.

— Келла, тебе не кажется, что сейчас не лучшее время это обсуждать?

Я недовольно хмыкнула.

— Нет, ну если я вам мешаю решать важные государственные дела, то я могу пойти… только не знаю куда.

— Детка, не нужно никуда уходить, — Келла немного смягчилась, но затем добавила с самым серьёзным видом: — Не забывай, что теперь ты супруга Повелителя.

Это её «детка» продолжало меня не на шутку злить. Да, ей почти двести лет, но это не даёт ей права на снисходительный тон.

— Келла, — с предостережением произнёс Лён.

Травница невозмутимо продолжила:

— И если он сам не может тебе всего объяснить, то это сделаю я.

— Келла! — в голосе Лёна зазвучала угроза.

— Да что ж это такое? Я опять не в курсе чего-то важного? — от усталости, недосыпа и пережитых свадебных волнений моя голова плохо соображала. — Что? Меня должны прирезать и воскресить? Моей кровью должны окропить ритуальный камень? Я должна превратиться в вампиршу?

Лён возмущённо поднял руку, но у Келлы успело вырваться:

— Почти.

— Почти — что? — с ужасом воскликнула я.

— Ничего из вышеперечисленного, — сердито сказал Лён, сверкая глазами и решительно указывая Келле на дверь. — Я сам с этим разберусь. Уходи немедленно, Келла… Ты понимаешь, где находишься? Это наша с Вольхой спальня.

— Но ты же понимаешь, что я не могу просто так уйти. Что я предъявлю Старейшинам?

Мы обе уставились на Лёна, Келла — с возмущением, я — с неподдельным интересом.

— Да, Лён, — вмешалась я, — что именно Келла предъявит Старейшинам?

Он недовольно закатил глаза, несколько раз перевёл взгляд с меня на травницу и обратно, а затем решительно подошёл к нашей кровати и с силой выдернул белую простынь. Несмотря на возражения Келлы, Лён схватил лежащий на столе нож и выразительно чикнул себя по пальцу. Вытерев руки о простынь, он демонстративно протянул её Келле и сказал:

— Довольна?

Я словно окаменела. Это шоу мне совершенно не нравилось.

— Нет, Лён, — Келла покачала головой. — Они всё равно поймут, что это кровь вампира.

— Так что, может, порежем Вольху? — спросил он, с вызовом глядя на Келлу. Та бросила на меня неловкий взгляд.

Я смущённо прокашлялась, начиная догадываться, что к чему.

— Вам нужно подтверждение, что я девственница, да?

— Старейшинам нужно подтверждение, что жена Повелителя была девственницей, потому что она должна родить наследника Догевы. Вольха, извини, но… я же дала тебе книгу о свадебных ритуалах вампиров — которую ты, вероятно, прочла не полностью.

— Да кто в своём уме смог бы одолеть этот том на пятьсот страниц? Да и когда? — возмутилась я. — Я даже спать не успевала со всеми вашими приготовлениями.

Келла взяла простынь из рук Лёна и помахала ею перед его лицом.

— Но кое-кто мог бы тебе рассказать самые важные моменты.

Лён недовольно поморщился.

— Келла, этим ритуалам столько лет, что они выглядят просто смешно. Пора положить им конец.

— Нет, в этих ритуалах есть глубокий смысл, и не нам с тобой их оспаривать, — Келла выразительно глянула на меня.

— Келла, — с ужасом прошептала я, — что ты на меня так смотришь? Хочешь, чтобы я прямо сейчас лишила себя девственности?

— Нет, ну что ты, — травница с укоряющим вздохом перевела взгляд на Лёна. — Это должен был сделать он! — она в отчаянье всплеснула руками. — Лён, ну где твоя ответственность? С рассветом я должна выйти из этой комнаты с… доказательствами. Или Совет может признать брак недействительным.

— Палец подойдёт? — спросила я, хватаясь за нож.

— Вольха, перестань, мы положим конец этой чуши, — остановил меня Лён, — и прости, что тебе пришлось всё это выслушивать.

— Нет, — спокойно ответила травница. — Порез на пальце будет заметен, могут возникнуть вопросы.

— То есть мне что, правда, нужно вспороть себе живот?

Моя голова полностью прояснилась, усталость как рукой сняло. За окном радостно пропел первый петух, за ним стали вопить остальные. Догева просыпалась. Скоро наступит утро, и всем вампирам захочется узнать, с кем связался их Повелитель: с невинной девой или с распутной проходимкой. Вся вампирская рать, включая трехсотлетних старейшин, сочтёт себя вправе заглянуть мне под юбку. Я в очередной раз подумала о том, куда вляпалась, согласившись на этот брак, и сколько ещё подводных камней ожидает меня на пути к семейному счастью. Сев на кровать и положив нож на покрывало, я стала невозмутимо расшнуровывать ботинки. Келла быстро открыла ящик одного из комодов и протянула мне чистую простынь. Лён возмущённо вскрикнул и, бросившись ко мне, попытался отобрать простынь, но я уже успела схватить нож и легонько чиркнуть себя над щиколоткой здоровой ноги.

— Зачем? — прокричал Лён, а затем повернулся к травнице. — Келла, это мерзко и отвратительно…

Я невозмутимо вытерла царапину простынёй, отдавая её Келле со словами:

— Главное, не переборщить, а то Старейшины решат, что Лён рвал меня на части… Или это ритуалами не запрещено? Что там говорит ваша книга?

Травница с благодарностью кивнула и, избегая взгляда Лёна, бросилась вон.

Если бы не петухи, тишина в комнате была бы невыносимой. Я спокойно расшнуровала второй ботинок и завалилась на кровать прямо в одежде, раскинув руки в стороны.

— Вольха, — тихо сказал Лён. — Прости… Им по триста лет, и они застряли в прошлом. Я пытаюсь что-то изменить, но мне трудно идти против всех. Да, я Повелитель, который не может делать, что хочет. Я даже не могу провести свою брачную ночь так, как хочу.

— Лён… — я сделала долгую паузу, чувствуя, как он напрягается с каждой секундой, не зная, чего ожидать. — Моя месть будет жестокой.

Он выдохнул с облегчением и присел на край кровати.

— Мы будем сражаться вместе. С дурацкими ритуалами, не имеющими смысла. Ты согласна?

— Но предупредить хотя бы можно было? — я с размаху почти врезала ему кулаком в плечо, но он, как водится, уклонился и, перехватив мою руку, завалился рядом.

— Ну не мог я оскорбить тебя такой чушью, — он повернулся ко мне.

— Может, мне стоит знать что-то ещё? — спросила я, пристально глядя ему в глаза. В тишине довольно громко проурчал мой желудок, давно забывший о съеденной на полянке колбасе.

Лён кивнул.

— Там, на столе, я заметил еду. Наверное, Келла принесла что-то вкусное.

Я заинтересованно принюхалась, но почувствовала только запах его волос.

— Нет, — я неуверенно покачала головой. — Я не стану есть ничего из рук Келлы. Она наверняка намешала туда зелье страсти или плодовитости.

— А вот я поем, — Лён вскочил и добавил уже стоя у стола: — Ох, какая свежая лепёшка… и масло. И квас.

— Вампирюга, — сердито пробормотала я, садясь на кровати. Он подал мне кусок лепёшки с маслом, который я проглотила за секунду. И откуда у меня постоянно этот зверский аппетит? Конечно, в детстве мне приходилось голодать, а один раз я чуть не умерла с голоду, но всё же… Те времена давно в прошлом, а я всё ещё обожаю хорошо поесть — и чем проще еда, тем лучше.

Лён явно прочитал мои мысли, потому что глянул на меня серьёзно и сочувственно, протягивая второй кусок лепешки, на этот раз побольше и с белым душистым сыром. Мы сели за стол и быстро поглотили всё, что на нём было съестного.

— Ну, раз я уже исполнила свой супружеский долг, можно и поспать, — заявила я. — Что-то мне подсказывает, что второй день свадьбы окажется не легче первого. А тебе вообще будет несладко, ведь у меня теперь обе ноги больные. Тебе придётся носить меня на закорках.

— Так ты знаешь об этом обычае? — усмехнулся Лён.

— Что!?

— Ну, бег с женой на закорках…

— Это шутка? — возопила я.

— Да нет, как раз на второй день свадьбы.

— Гхыр их побери, эти обычаи… Хотя ничего страшного. Не мне же тебя таскать.

— Вообще-то, ты можешь легко залечить свою царапину с помощью магии, — предложил Лён.

— А с чего бы мне это делать?

Мы ненадолго умолкли. Усталость, подкреплённая сытостью, стала туманить мне голову. Мы по-прежнему лежали в одежде поверх скомканного покрывала, из-под которого Лён выдернул простынь.

— А откуда ты знал с такой уверенностью, что я девица? — спросила я, не поворачивая головы. — Мы это не обсуждали.

— Ты забыла, что я могу прочесть твои мысли?

— Но я никогда при тебе не думаю об этом! Что, мне больше думать не о чем? Кстати, учитель обещал подарить мне амулет, который не пробить никакому телепату, даже тебе, — сообщила я.

— Посмотрим, — скептически произнёс Лён. — А может, это и к лучшему. Не все твои мысли цензурные.

— Так и задумано, — я мстительно улыбнулась.

— Я же знаю, как ты боишься меня.

— Что?! — я повернула голову и с вызовом глянула на Лёна.

— Это правда.

— Вовсе нет. Ничего я не боюсь. Тем более таких глупостей. Я, знаешь ли, на троих упырей ходила одновременно. И с Кракеном общалась, и на драконьем умертвии верхом летала, так что не надо тут…

— Хорошо, не буду, — согласился он. — Значит, это не страх. А что тогда?

— Да ничего такого, просто… Нужна правильная обстановка, вот и всё.

— Например, когда мы будем наедине в одной постели, — он вопросительно поднял бровь.

— Да, но я не хочу быть при этом пыльная, вспотевшая и в сосновых иголках, с раненой ногой, огорошенная старинными вампирскими ритуалами — и уставшая, как загнанная лошадь. Я должна быть уверена, что никто не ворвётся к нам в комнату с криками: «Слава Повелителю, лишившему девственности ведьму!»

— Да знаю я, чего ты боишься, — устало сказал Лён. — Что тебе не понравится, и это испортит нашу дружбу, а там и всем отношениям конец.

Я умолкла и какое-то время лежала потрясённая, стараясь ни о чём не думать, чтоб проклятый вампир не подслушал мои мысли. Но как же он был прав… Точнее и не сформулируешь. Вот гхыр!

— Ну, ты же знаешь, романтика — это не про меня, — призналась я. — Дружить я умею, и мне так классно с тобой, Лён, мне весело и интересно, и я люблю, когда мы поддеваем друг друга, рассказываем истории или просто молчим, глядя на что-нибудь красивое — вроде единорогов. Это дорогого стоит, понимаешь. Это… дороже всего на свете.

— А ещё тебе нравится целоваться, — резюмировал Лён. — И это никак не портит нам веселье.

— Ну, не то чтобы очень, — соврала я, зная, что пытаться надуть Лёна бесполезно. Как же я жаждала быстрей получить амулет Учителя! Он подарил бы мне в прямом смысле свободу мысли. — Просто когда мне говорят, что я что-то должна, меня это бесит. Поэтому я так долго сомневалась, стоит ли нам жениться. Ты сказал, что это формальность, что я буду свободна, как раньше, и смогу делать, что захочу…

Он опёрся о локоть, повернулся ко мне, и в его глазах блеснули невесёлые огоньки.

— Так чего ты хочешь, Вольха?

Я перепугалась, что перегнула палку, ведь среди того, что я хотела больше всего, как раз-таки на первом месте был Лён, весь, целиком и полностью, с потрохами, клыками и крыльями, и я вовсе не собиралась его игнорировать, это вышло не нарочно. Наоборот, я давно мечтала о том, как у нас всё случится, как это будет горячо и прекрасно! И разве я виновата в том, что сначала меня ввела в ступор гогочущая толпа под окном спальни, потом был холодный лес и колбаса с чесноком, мы долго шли, больная нога ныла, а теперь, после вопиющего случая с простынёй, я из принципа не могла ему сказать «вот она я, вся твоя».

— Я не знаю.

Мне захотелось всплакнуть от досады. Я чувствовала себя уставшей и разбитой, а ещё растерянной и никчемной. Чем дальше, тем больше я опасалась, что никогда не смогу расслабиться и отпустить тревожные мысли, роящиеся в моей голове, как пчёлы в улье. Лён ещё не понял, какое бесчувственное бревно вытянул в свадебную лотерею, но скоро поймёт, и его несбывшиеся надежды рухнут на алтарь нашего короткого брака.

— Да не переживай ты так, Вольха! — воскликнул Лён. — Это я во всём виноват. Для тебя я старый вампирюга, но женюсь в первый раз и не влюблялся никогда, пока не встретил тебя. Те самые принципы и обычаи, которые ты так костеришь, не позволяли мне заводить близкие отношения. Вампиры не тролли, у нас свободная любовь не поощряется. Отношение ко мне у большинства жителей Догевы излишне, как бы это сказать… уважительное.

— Да они все тебе в ноги падают, — фыркнула я, делая глубокий вдох и немного успокаиваясь.

— И только ты со мной сразу заговорила на равных, так уж получилось с первой нашей встречи, потому что ты не знала, кто я. Так и осталось. Я не сразу к этому привык.

— Подожди, — меня вдруг осенило, и я даже приподнялась на локтях. — Ты хочешь сказать, что за свои семьдесят восемь лет ты ни разу…

— У меня нет богатого опыта общения с женщинами, — признался Лён.

— Что, вообще никакого?

— Разве не заметно?

— Ну, да, целовался ты средне…

Я получила лёгкий тычок локтем в бок. Не то чтобы меня сильно удивило его признание, но разве можно было упустить возможность поиздеваться над Лёном? Мы раньше не поднимали эту щекотливую тему, потому что мне не хотелось ничего знать о бывших пассиях Лёна (хватило и Лереены).

— О-о-о, не знаю, о чём только думают ваши Старейшины? — затянула я. — Ну и муженёк мне достался, хоть бы предупредили…

Мои переживания о собственной неопытности как ветром сдуло. Лён понял, как я была расстроена, и нашёл нужные слова, чтобы приободрить меня, не боясь выставить себя в невыгодном свете. Ну как можно было его не любить?

— Однако, — вдруг с достоинством заявил Лён, — я очень неплохо владею теорией.

— Подожди-ка, дай угадаю… Теория подробно изложена в том справочнике о свадьбе, который я не удосужилась открыть? В заскорузлой книге трехсотлетней давности?

— Прочти и узнаешь, — он многозначительно повёл бровями.

— Я думала, там речь о том, сколько лент нужно вплести невесте в косу и какой росой умываться перед девичником.

— Там есть большая глава о совокуплении, — сказал Лён. — На три страницы.

— Они там хоть раздеваются?

Мы посмотрели друг на друга и так дико расхохотались, будто вспомнили очуметь какую забавную шутку. Я смеялась до коликов в животе, чувствуя, как всё напряжение дня уходит, как волной, смытое этим истерическим смехом. С Лёном было так хорошо смеяться.

Какое-то время мы тихо похихикивали, не глядя друг на друга.

— Я хочу спать, — наконец пробормотала я.

Пока мы искали и застилали новую простынь, Лён сообщил, что второй день традиционной свадьбы у вампиров посвящён тому, чтобы доказать, что супруги друг другу подходят. Для этого нам будут задавать всякие шуточные вопросы про наши вкусы и предпочтения. Я обречённо застонала.

— А нет ли у вас обычая на второй день свадьбы увозить жену в свадебное путешествие?

— Мы обязательно поедем, но только после третьего дня, когда всем уже станет всё равно… Договорились? — Лён одарил меня клыкастой улыбкой и начал быстро раздеваться, пока не скинул с себя всю одежду. — Так как ты уже видела меня голым во время обращения, надеюсь, я не сильно тебя шокирую, если посплю без сапог, — заявил он. — И сама можешь не стесняться. Если помнишь, когда мы познакомились, ты была в одном нижнем белье, причём мокром.

Я знала, что Лён тоже видел меня без одежды, но при весьма неприятных обстоятельствах — я либо болела, либо вообще была при смерти. Бр-р-р, даже вспоминать не хотелось. Он был прекрасен что до, что после обращения в волка, а вот я тогда являла собой грязное, лохматое, местами немного побитое чучело. Иногда окровавленное.

— Мне нужно было помыть лошадь, не замочив одежду, — заметила я.

Он тихо хмыкнул.

— Оно было тёмно-синее и липло к телу, не оставляя места для фантазии. Момент, когда ты вышла из воды, навсегда врезался в мою память. Ты думала о том, как скоро я наброшусь и прокушу тебе шею.

— Ничего подобного.

Я совершенно не помнила, о чём тогда думала — в моей памяти запечатлелся ужасно неловкий момент, когда я наконец узнала, что двадцатилетний вампирюга, с которым мы прогулялись по лесу, болтая о том о сём, на самом деле Повелитель Догевы, которого я при встрече должна была назвать полным именем и поприветствовать церемонным поклоном.

Я разделась догола, повернувшись к Лёну спиной и стараясь не думать о том, что мой крепкий зад и привыкшие к стременам ноги выглядят далеко не так привлекательно, как я бы того желала. Я открыла наугад один из ящиков комода и достала длинную белую рубашку Лёна. Если никто, включая меня, не удосужился продумать мой наряд на эту ночь, то почему бы мне не выспаться в мягкой, удобной рубашке?

Когда я, уже одетая, повернулась к кровати, оказалось, что Лён пристально смотрит на меня.

— Твой зад чудесен, ты должна это знать, Вольха. Как и всё остальное.

Я залезла в кровать, не чувствуя ног от усталости, и спросила:

— Интересно, сколько нам дадут поспать?

Мне показалось, что не успела я закончить фразу, как кто-то громко постучал в окно. Сквозь шторы и полуприкрытые ставни сияло солнце, явно высокое. Прошло часа три, не меньше. Велька барабанила в стекло, а Лён продолжал спать рядом крепчайшим вампирьим сном.

— Вот, твой наряд и туфли на сегодня, — сказала Велька, передавая мне через подоконник внушительного вида пакет. — Одевайся и приходи быстрей делать причёску и макияж.

Сама Велька была в умопомрачительном оранжевом платье с большими разрезами по бокам.

— Ой, нет, — проворчала я. — Велька, спасибо, но… Сегодня я просто умоюсь и расчешусь. Но сначала ещё немного посплю. Начинайте пока без нас.

— Да ты что? Буди скорей своего вампира. Куда только Келла смотрит? Столы уже накрыты, гости выпили по первой и, кажется, собираются устраивать какие-то бега.

— Да мы не выспались ещё, — заявила я без задней мысли.

Лицо подруги расплылось в понимающей улыбке.

— Ну, как оно? — Велька выразительно поморгала.

Я мечтала вздремнуть ещё часок-другой и потому доверительно сообщила:

— Так классно, что мы нескоро отсюда выйдем. Так и передай… остальным. Пусть бегают без нас.

И отправилась досыпать в тёплых объятиях Лёна.

Я проснулась во второй раз от того, что кто-то настойчиво барабанил в дверь. Лён продолжал спать, как убитый, так что мне стало даже немного завидно. С одной стороны, такой крепкий сон — большая опасность в недружественной обстановке, с другой — ни солнце, ни шум не мешают как следует отдохнуть. Глянув на Лёна, я подумала, что он не проснулся бы, даже если б я голая попрыгала на кровати.

Келла вежливо поздоровалась, и, смерив меня сомнительным взглядом и явно не оценив градус сексуальности моего наряда, спросила, можно ли войти.

— Старейшины остались довольны? — тихо спросила я.

Келла кивнула.

— Буди Лёна, ваше отсутствие уже становится неприличным. Его костюм в шкафу. В соседней комнате готова тёплая ванна.

За эту новость я готова была расцеловать Келлу. Бросившись сразу в соседнюю комнату, я предоставила травнице миссию по побудке её дорогого Повелителя. Чистая постель — это хорошо, но тёплая ванна с душистой пеной — лучшее, чего я могла желать в то утро.