Психея и не маг (гет)

Глухота, пришедшая в ее жизнь, по причине бойни, в самом деле, подкосила ее попросту неизмеримо. Если вначале она старалась держать подбородок вверх, притворяясь, что ничего не поменялось, и она — всё такая же величавая королева, то всё слишком сильно сломалось в тот самый день, когда она решила явиться в школу и просидеть урок. Ни одного слова профессора она не уловила, но весьма удачно держала маску прежней гадкой самодовольной дряни, для каковой даже этот недуг ничтожный. Будто она та, каковая сможет справиться с каждой неприятностью своей жизни.

Образ растрескался, стоило только ей услышать помимо своих мыслей в рассудке влезающие туда реплики соперницы, которая, невзирая на слабое умение по путешествию в человеческие головы, предприняла попытку донести ей каждую сказанную фразу их учителя.

Бросив кроткий взгляд на властительницу воздушной стихии, и узрев её сожалеющие аметистовые очи, Любава ощутила, как резко каждая её мышца натягивается от небывалого непобедимого раздражения. Тело стремилось защитить себя, прикрыться хоть как-то яростью, желая доказать, что она совсем не слабая, и может сама справиться с такой ситуацией.

Притворно приспустив веки в свое типичное положение, они приглушила попытки помощи, отдавая приказ Ветровой отступить, кажется, освобождая арену своего рассудка, чтобы там…

Побороться с самой собой.

Две её личности сошлись в грозной схватке, принуждая девушку к двум абсолютно разным вариантам: продолжать сей спектакль или же, всё-таки, сдаться. Отпустить руки, и признать ужасную, но необходимую истину о том, что она прежней никак не будет. Ходить на уроки для неё не значило получать материал, и, сколько бы она не упивалась своим же собственным эго, которое ублажало её знанием, что она столь мощная и сумела явиться в колледж, несмотря на поломку, то не прибавляло ей образования, которое по-прежнему ей весьма и весьма необходимо.

То тоже определённая победа. Первая, верно, за долгие годы победа её приспешника адского котла. Тот признал свою слабость и несостоятельность, вынудив властительницу иллюзий заткнуть по пояс свой болезненный пуризм[1] и идеализацию своего же лика, и отправиться на домашнее обучение, где она, с помощью множества артефактов и талантливым способностям её матери, колдуньи мыслей, осваивала программу сама.

Обитель для неё считалась далеко не ловушкой, но она ту таковой воспринимала. Здесь не перед кем красоваться своим образом и шикарным внешним видом, так что, ублажала она себя нанесенным марафетом далеко не каждый день. Пришлось отставить прочь излюбленные ею каблуки, потому что матушка Преслава слыхала каждый их стук по коридорам, что не слабо раздражало женщину, а свои вальяжные саркастичные шутки она и вовсе проговаривала за столом без прежнего энтузиазма, точно зная, что острые фразы — это далеко не то, чем можно раскидываться в их семействе, чтобы после не получить ответа.

Жизнь стала своеобразной, не ужасной для кого угодно другого, но только не для неё — чёртовой Сатаны, которая больна стремлением разрушения людей и своими странными бессмысленными пантами, но ей приходилось смириться с тем, что, пока исцеления найдено не будет, она покидает пост самовлюбленной эгоистичной девчушки, что красуется пред людьми, вызывая в них зависть и кормя себя этими чувствами. Таких эмоций ей не дадут, потому что никто, кроме родителей, компанию ей не составит.

Потому, верно, явление его лица стало для неё столь неожиданным фактором, что никто не мог ответить: а к лучшему пришествию этого миролюбца, или же, всё-таки, к худшему?

— Душенька, к тебе пришли в гости, — кинула ей мысль матушка, принуждая девушку выбраться из своей комнаты, направляясь прямиком ко входу в их дворец.

Невольная затея, что, то пришла директриса, которую сейчас форменная дьяволица затравит своими острыми комментариями, принуждая купаться в озёрах вины за её страдания или же какой-то другой преподаватель, которому она привьёт комплекс неполноценности за свои потери и жизнь отшельника, даже позволил уголкам её губ взмыться вверх, разрешая представить травлю над другим людьми.

До двери оставалось три шага. Замерев пред зеркалом, Любава быстро поправила закрученный хвостик, накрутив его на палец. Полюбовавшись собой, она сделала вывод, что теперь то точно выглядит совсем никак жалкая персона, рыдающая от своих тягот, но, даже если это так, когда такое вообще выступало ограничением, чтобы закошмарить своей болью других?!

Дойдя наконец-то до лестницы, она сумела опустить веки в вальяжное состояние лишь на пару секунд, а после, только узрев явившуюся к ней персону, те откатились вверх, позволив выбрести наружу огромные синие зрачки, а вот блондинистые брови наоборот рухнуть, сразу сложившись в положении неверия и непонимания.

— Ты, — молвила она, болтая чуть ли не сквозь плотно сжатые зубы.

Ради него, она даже рот широко открывать не хотела.

Факир стоял на лестнице, совсем рядом с её мамой и глядел на неё снизу-вверх своими ясными карими очами, сильно смущая девушку вообще фактом своего существования.

Серьёзно…

Если бы прямо пред ней сама Зевс в поклоне склонился, она бы и то меньше удивилась, нежели явлению этой серой массы к её дому.

Зрачки его искрились, губы сжались в кривой линии, совсем не улыбке, а скорее в таком сжатом настроении, когда он даже не пытался ничего объяснять, кажется, понимая, что заговорит он, даже первое слово не окажется наружи, ибо её образ в проходе испарится в стенах здания, зарываясь в литературных фолиантах греческих мифов.

В любой из них она сейчас верила куда сильнее, чем в его пришествие.

— Твой одноклассник Саша пришёл! — радостно пискнула Преслава, отправляя эти выражения сразу же в голову своему ребенку, наслаждаясь ликом юнца, посетившего их.

Мысли и его внутренний мир её сильно привлекли, как и, честно сказать, сам факт посещения их домишка и намерения, так что, она принуждала дочь стоять на месте, заставляя ту терпеть этого Героя. Само избранного Героя.

Чёртового не мага.

— Я оглохла, а не ослепла, — цедила сквозь зубы она, даже сумев скрестить руки на груди, по-прежнему смотря на гостя, как на настоящее ничтожество. — Меня куда больше интересует, что он здесь делает?

— Пришёл помочь тебе.

Смешок вырвался из неё непроизвольно, крайне неконтролируемо. Стыдно за него ей не было, ибо слишком ясно — другой реакции от её персоны снизойти не могло. И, в целом, вообще не важно, Сатана правит или же тот самый его приспешник.

— Он умеет возвращать слух? — отозвалась Любава, уже не скрывая своего презрения.

— Нет.

Подключившись к его мысленному потоку, она услышала данное сошедшее слово, из-за чего ей пришлось полностью обернуться к своему новому собеседнику.

— Но я умею на нём говорить, — произнёс мальчишка, сильно шевеля руками.

— Но он умеет, — начала повторять волшебница мыслей.

Выдать фразу до конца она не успела, потому что ладонь дочери, поставленная пред ней, заставила её замолкнуть, позволяя юной колдунье самой дальше разбираться с этой персоной и слабой связью с его головёшкой.

Уже уловив, что его рассудок — весьма слабая экосистема[2], способная продавиться лишь по паре словечек, что вызовут в нём вину, она решила надавить на это, попутно порадовав и свою борзую душу.

Хоть каплю же счастья она должна получить от подобного пришествия.

— Так и поговори на нём в каком-нибудь другом месте, — шипела она, приспустив веки и того ниже, выводя вперёд и свою зверскую ухмылку, и опаснейший голосок, сравнимый лишь со змеиными зовами. — Со своим ничтожными друзьями, убогой командой уродов. Со своей земляной подружкой, которая доверилась убийце, или с гребанной наивной малявкой, которая слезы вместо воды пьет, а может ко своей любимой, сравнимой чуть ли не с божеством батарейке!

Услышав последнее, Саша качнулся, сильно выдавая себя, как, в принципе, и она, ловко сумев выявить вперёд, что по чьим-то содержимым черепа регулярно лазила.

— Иди туда, кому на тебя не плевать, или кто тебя хотя бы воспринимает, — прикрикнула дитечка ада, приспустив грудную клетку ещё чуть ниже, по-прежнему глядя на собеседника сверху вниз. — И, надеюсь, что ты не столь тупой, но я в эту группку не вступала!

Одарив гостя последней максимально нахальной улыбкой, она ловко развернулась в своих балетках, идя обратно в здание, не собираясь выслушивать ни мамины осквернения, которые она уже очень хорошо слышала в одном ухе и старательно пропускала мимо себя, ни какие-либо дальнейшие объяснения факира.

Увы, связь она не отключила.

— Это не нужно им, — выдал он аргумент, с которым ой как сильно соглашалась Преслава. — Зато это нужно тебе.

Приспешник ада, судя по всему, занял позицию власти не совсем разобравшись в происходящем.

Гадюка застыла на месте, не разворачиваясь, но и не двигаясь, создавая иллюзию внимательного прослушивания даваемых слов.

Заметив это, Абрикосов, перейдя с одной ноги на другую, но не убывая в уверенности, продолжал свои убеждения, веря в здравость её рассудка. Или, если быть точнее в его высшую значимость по сравнению с эго.

Мать Любавы оказалась в невообразимом шоке от подобных его потуг, хотя бы по той банальной причине, что полазила по головке достаточно, чтобы отыскать там дверь с секретами школы и точно узнать, что ему известно.

Известно абсолютно всё.

И даже при этом он верил, что она согласится принять предлагаемые им услуги.

— Язык жестов позволит тебе общаться с окружающими людьми, когда ты не будешь подключаться к каждому из них, будто то каналы связи, — умный простак. — Выучишь движения, и сможешь общаться с группой и несколькими людьми разом, — хороший подкованный простак. — Знание жестов тебя спасёт.

Уйди-ка прочь, слабенькая часть рассудка, потому что настал момент действий Сатаны.

Слегка качнув головой, она позволила личностям смениться, а после, надев на личико ухмылку самой настоящей дьяволицы и королевы адского пекла, обернулась к огненному фокуснику, готовясь высказать то, что на язычок пришло сразу, будто бы уже будучи выведенным на ней, как тату, которое она себе сделала.

Доказывая, что никакой души, на теле, что пытается в этом убедить, вообще нет.

Разворот и гордый взор.

— Но только в спасение вашего маломочной группировки я не нуждаюсь ни капли! — прикрикнула староста, не слабо разгневавшись, но стараясь держать этих борзых коней при себе. — Мне не нужна твоя помощь, не нужны телодвижения, и не нужен ты!

Точнее сказать: ты вообще последний, кто мне будет нужен.

— А про жесты… Я их знаю! — нагло цедила она, гордо выпрямившись в спине.

Вытащив вперёд руку с факом, она принудила факира сжать челюсти, чтобы он не высказал ничего в ответ, а после, ухмыльнувшись и того наглее, воспринимая это за победу, властительница иллюзий отправилась обратно в комнату, попутно опуская уголки губ, воспринимая данное пришествие не мага — за настоящее кощунство над её личностью.

Чтобы какой-то никудышный человечишка, больной альтруизмом и не умеющий никак в магию, кроме как кидаться дурацкими факелами, да утверждал, что он ей поможет и ее спасет! После такого явления помочь ей мог только квалифицированный психолог, который бы помог остановить её непрекращающийся дикий хохот от подобных выражений.

Самонадеянно, глупо, слишком по-идиотски.

Даже вера в любовь, для нее, как для человека, страдающего фанатизмом по греческим легендам, стала куда более адекватным явлением, нежели приход Александра в её стены.

Мать выкинет пару слов о том, что это было некрасиво, насильно подключившись к рассудку дочери, а та лишь выдаст противное и наглое “было”, указывая на то, что событие прошедшее, и юнец больше не потревожит их своим визитом.

Нет, конечно, он мечтатель, помощниц, психолог, спаситель…Но не дебил же!

Он не придет сюда вновь.

[1] Пуризм (лат. purus, «чистый») — повышенная требовательность к сохранению классической эстетики, изначальной чистоты, строгости стиля, приверженности канонам в языке, искусстве, спорте и тому подобное. Пуризм в языке — преувеличенное стремление к чистоте литературного языка.

[2] Экосистема — это биологическая система, состоящая из сообщества живых организмов (биоценоз), среды их обитания (биотоп), системы связей, осуществляющей обмен веществ и энергии между ними.