Средневековые истории (джен)

В Средние века особое значение имели духовные покровители мест. В каждом крупном городе старались иметь собственного святого, который в этом городе родился, или жил, или умер. Если имелись мощи святого, то было просто замечательно. Потому что мощи повышали уровень маны города и увеличивали поток паломников, которые этим мощам пришли поклониться. А где паломники, там и деньги. Потому что им же надо где-то спать, есть, магнитики покупать и вообще. Естественно, чем святой известнее, тем больше маны и паломников в городе. И влияния среди соседей тоже больше. Кто-то довольствовался тем, что есть, и гордился своими местными святыми, но некоторые шли другим путем.

Изначально покровителем Венеции был святой Теодор (или Федор, как нам привычнее). Он был неплохой парень, но не самый популярный святой. Будучи римским легионером, он уверовал в христианство и сжег храм Кибеллы. А потом за такое бесовство сослуживцы сожгли и его. Со временем его признали христианским мучеником. Вроде он еще убивал драконов. Но драконов тогда убивали все кому не лень, поэтому факт был не особо значимый. В общем, получить большой профит от такого покровительства не получалось и до IX века венецианцы грустили и обдумывали, как бы улучшить свой имидж. А к IX веку Венеция стала богатеть, набирать мощь и уже основательно взялась за свой ребрендинг.

Святой покровитель должен был быть известным всюду, привлекать большое количество паломников и показывать мощь и величие республики. Самый лучший вариант — это один из авторов Евангелия. Обсудив и посовещавшись, решили выбрать святого Марка. А Святой Марк — он не хуже Святого Петра, так что, если все удастся, то можно будет встать в один ряд с Римом, что сами понимаете.

Была придумана история, что якобы во время плавания по морю из Аквилеи в Рим, попал святой Марк в бурю, но не утонул, потому что был святой, а был выброшен на один из островов Венецианской лагуны. Там явился ему ангел и предрек, что место это отличное, порт можно построить, кабаки, торговлей заняться. И именно здесь Марк и обретет вечный покой. Не прямо сейчас, но в принципе.

Но одной историей сыт не будешь. Да и все слушатели этой истории справедливо могут спросить: "В итоге, святой Марк у вас обрел вечный покой?". А вечный покой Марк обрел уже как 8 столетий назад в городе Александрия, где и мощи лежат и церковь над этими мощами построена. Александрия — это не Венеция, так что история сплошной обман.

Можно было бы смириться с тем, что попытались, мол, но не прокатило, давайте найдем другого святого, или (после «или» начинается самая захватывающая часть этой истории) можно поехать в Александрию, украсть мощи святого Марка, привезти их в Венецию, где он и должен быть похоронен (как сказал ангел в истории, которую мы сами придумали).

Идея дожем Джустиано Партечипацио была признана годной и свое дожевское благословение он на нее дал. И вообще, рассудил он, если все получится, то Бог на нашей стороне, так как именно этого он и хотел (хотя, данный тезис стали использовать для оправдания всякого интересного пару веков спустя).

Для исполнения отличного и не вызывающего никаких моральных терзаний плана были вызваны два венецианских купца — Буоно да Маламокко и Рустико да Торчелло, которые в 828 году добрались до Александрии. В Александрию венецианцам было попасть непросто, потому что она была мусульманской, а с Абассидским халифатом у венецианцев и византийцев тогда были терки. Но это же и сыграло на руку.

В Александрии Буоно и Рустико познакомились с монахом Ставрацием и священником Феодором, которые начали жаловаться на ужасные условия работы при этом халифе. Подбухнув вина, поругав начальство и ужаснувшись тяжелым условиям жизни христиан среди этих нехристей, венецианцы предложили забрать мощи святого Марка в Венецию. Потому что не сегодня-завтра, на этом месте построят мечеть, а в Венеции мощам будет куда лучше.

Ставраций и Феодор прикинули все расклады и решили, что к черту этого халифа, пора становиться венецианцами. Дальше все было просто. Подкупив хранителей, купцы заменили мощи Святого Марка на мощи Святой Клавдии, при этом не повредив защитные печати (а что вы хотели от купцов?) и перетащили мощи на корабль.

Чтобы обмануть таможню, они задекларировали мощи как свинину.

Собственно в корзине с ней мощи и спрятали. Мусульманские таможенники на досмотре к мясу этого грязного животного притрагиваться не стали и пожелали иностранцам счастливого пути. И купцы с мощами (и с монахами-пособниками) благополучно достигли Венеции.

Мощи спрятали в специально построенном соборе. Их точное расположение мог знать только венецианский дож. Собор, правда, в конце X века сгорел, но мощи были замурованы то ли в стене, то ли в колонне. Поэтому спаслись. Ну, так говорят.

Венецианцы смогли провести успешную пиар-компанию и вся Европа узнала, что Святой Марк нашел свой покой в Венеции (хотя, по факту никто его не спрашивал). Венецианцы провозгласили свою республику республикой Святого Марка, нарисовали символ Святого Марка — крылатого льва — на своем флаге, на гербе, на монетах, статуи везде поставили. Отдел маркетинга у них работал перфектно.

Александрийцы, правда, говорят, что никого купцы не выкрали, и все время пребывания в Александрии безбожно бухали. А настоящие мощи Святого Марка, дескать, по-прежнему находятся в Александрии. Но это уже значения ни для кого не имело.

Что меня всегда поражало в венецианцах, так это невероятная самоуверенность в объявлении чего-либо национальным достоянием. Привезут что-то из крестовых походов или других славных путешествий и заявляют — это наше, венецианское, символ республики. Мы это честно (почти) добыли сами, до Венеции довезли, от пиратов и генуэзцев отбились, так что не приставайте с глупыми вопросами чья это собственность (и интеллектуальная в том числе).

Например, один из известнейших символов Венеции квадрига Святого Марка, красоты неописуемой. Если вы пишете о Венеции, то вы напишите об этих конях. И Байрон писал, и Петрарка писал и в древнерусском «Хождении на Флорентийский собор» сплошные восхищения натуралистичностью и величием лошадок. Генуэзцы на предложение о мирном урегулировании конфликта, переросшего в войну Кьоджи ответили «пока не взнуздаем коней святого Марка, мира не будет». Взнуздать, кстати не удалось, тут спасибо Карло Дзено и Витторио Пизани (о них я как-нибудь тоже напишу). В общем, говорим о конях Святого Марка, думаем о Венеции. А в чем же тут подвох.

Есть поверье, что, когда кони святого Марка начинают движение, гибнет одна из двух великих империй. Наверное, справедливое поверье, учитывая, что коней этих венецианцы в 1204 вывезли к себе из Константинополя, ну во время известных событий (да, того самого крестового похода, когда плыли освобождать Иерусалим, а по итогу разграбили христианский Константинополь. Это мой любимый крестовый поход). А чтобы везти удобнее было, отпилили коням головы (места отпилов сейчас деликатно прикрыты ошейниками). И кони эти к Марку никакого отношения не имели, а были они созданы Лисиппом в IV веке до н.э. и украшали ипподром Константина Великого. Но какое это теперь имеет значение, если весь мир знает их, как символ Венеции.

Какие еще известные символы Венеции? Колонна святого Марка и колонна святого Теодора. Ну так и там все по-венециански.

Статуя льва, на колонне святого Марка (крылатый лев — символ святого Марка) была привезена в Венецию из Крестовых походов в XI или в XII веке и статуе этой 2500 лет и была она изготовлена в V веке до н.э. в ассирийском городе Тарсе. Но серьезно, если Вы, будучи в крестовом походе в ближней Азии увидели статую крылатого льва, а символ Вашей страны крылатый лев, смогли бы Вы устоять и не привезти его домой? Риторический вопрос. Это ж знак божий.

А статуя святого Теодора (бывший святой покровитель Венеции) вообще оказалась статуей римского полководца с приделанной к нему головой статуи Митридата Понтийского из Константинополя. Но тут все-таки не просто — Теодор не популярный святой и найти его статую было сложно. Пришлось компилировать. Сами колонны, тоже не местные. Их вместе с конями привезли из Константинополя в 1204 году. Изначально колонн было 3, но одну уронили в Венецианскую лагуну при перегрузке. Может это и к лучшему, а то пришлось бы думать чьей статуей украшать третью колонну.

Во время четвертого крестового похода, Константинополь был сильно разрушен, в том числе благодаря венецианцам, поэтому венецианцы, помимо денег за сам поход, еще захватили много реликвий, а также куски византийских дворцов (не бросать же их на улице, люди старались делали все-таки), которые затем использовали при облицовке своих дворцов. Будете в Венеции, посмотрите на фасад дворца Фондако-деи-Турки или здания на площади Кампо Санта-Мария Формоза или Кампо Санта-Мария Матер Домини — вот она потерянная Византия. Что интересно, сбивали также барельефы христианских крестов и использовали их потом в своих церквях, потому что настоящие христиане. И в соборе Святого Марка и во дворце дожей, конечно тоже есть барельефы и украшения не местного, так сказать, производства.

Так что в соревновании, кто привез самые лучшие сувениры из отпуска венецианцы опережают всех с большим запасом.

Продолжу рассказывать про великолепную республику Святого Марка.

Если вы слышали про Венецию, то вы точно слышали и про Геную. Такая же республика, только на Средиземном море. Тоже славна своими мореплавателями и торговлей. Тоже имела своих дожей. Тоже сотрудничала с Византией. Собственно, этого было достаточно, чтобы сделать отношения республик крайне напряженными и привести к четырем войнам.

Четвертая война, она же война Кьоджи хороша тем, что имеет собственное имя (которым можно, например, кота назвать) и тем, что Венеция в ней вроде как победила, но по мирному договору проиграла. А еще поведение Венеции в этой войне абсурдно и занятно, поэтому она мне нравится.

К 1377 году Венеция с Генуей уже давно друг друга ненавидели. А тут еще венецианцы удачно приобрели у Византии с хорошей скидкой остров Тенедос, который позволял им контролировать пролив Дарданеллы. Генуэзцы, когда узнали об этой покупке, объявили, что император византийский Иоанн совсем из ума выжил: лицо недееспособное, имущество отчуждать права не имел. Поэтому провели переворот, посадили на трон нового императора Андроника, который, в свою очередь, продал Тенедос генуэзцам. Что, конечно, было честно и вообще "это другое".

А вот губернатор Тенедоса сказал, что он про новый договор не в курсе. И вообще он в реестре не зарегистрирован, и у нотариуса не заверен. Поэтому венецианцев на остров пустил, а генуэзцам сказал, дескать, у нас обед и приемка товара, и вообще — приходите завтра. Генуэзцы пожаловались императору Андронику: мол, какой беспредел, с кем приходится работать. Император согласился, что получилось слегка некрасиво. Поэтому всех венецианцев в Константинополе арестовал. А некоторым даже головы отрубил. Ну, в назидание.

Венецианцы такого поворота событий не поняли и направили свое посольство, чтобы купцов забрать, а за убиенных моральную компенсацию получить. В результате переговоров между высокими договаривающимися сторонами на темы "Чей Тенедос?", "Когда освободят купцов? и "Кто истинный император?" генуэзцы отправили решать проблемы свои боевые галеры. Венецианцы, узнав об этом ходе конем, тоже снарядили свой флот во главе с Ветторо Пизани и Карло Дзено. Началась четвертая Венециано-генуэзская война.

Пизани — один из главных героев этой войны, адмирал венецианского флота. По паспорту он был племянником знаменитого адмирала Николо Пизани и человеком в Венеции далеко не последним. Но в душе был гопником и своим в доску парнем, посему простые венецианцы его просто обожали. В 1378 году он выиграл несколько битв с генуэзцами, а вот 7 мая 1379 года проиграл битву при Поле, в результате которой с шестью чудом уцелевшими галерами вернулся в Венецию. Там его встретили, чаем напоили, а потом под белы рученьки отправили в тюрьму. Потому что трусость — самый страшный грех, а бежать с поля боя — это нарушение законов войны, которые в Венеции чтили. Ветторо пытался объяснить, что он не бежал, а стратегически отступал, но демократический и самый гуманный суд все равно впаял ему 6 месяцев без права переписки.

Пока Ветторо в тюрьме макароны ел, выяснилось, что адмиралы-то и кончились. Надеяться на Карло Дзено было сложно. Потому что его еще в юности выгнали из монастыря за пьянство и дуэли. И был он больше пиратом, чем адмиралом флота. Да и занимался в первую очередь разбоем на потребу своей черной душе. В теории он воевал с генуэзцами в Средиземном море, но по факту грабил всех, кого мог, не стесняясь пользоваться столь удачно ему переданным под командование венецианским флотом. С точки зрения военного ремесла, он был прекрасен, но его недисциплинированность и непунктуальность немного мешали. Поэтому дож с советниками назначили адмиралом Таддео Джустианиана. Однако небезразличный венецианский народ ходил по площади Святого Марка с плакатами «Свободу Ветторо Пизани» и подчиняться новому адмиралу и организовывать ополчение отказывался.

В то время, как в Венеции шли митинги, Карло Дзено ходил по морям да океанам, а Дож и компания кричали с балкона: "Другого адмирала не будет! Срочно идите воевать с этим" генуэзцы вместе с венграми и, прости господи, падуанцами в августе 1379 года захватили город Кьоджу. И тут республика Святого Марка поняла, что пушной зверек не просто близко, а уже прямо здесь. Потому что Кьоджа находится на острове, который прикрывает венецианскую лагуну с юга. Это по расстоянию примерно как для Петербурга Кронштадт. То есть не просто очень близко, а уже натурально видно.

Цепи, перекрывающие генуэзским кораблям путь по судоходным каналам лагуны, венецианцы натянули, но город оказался в блокаде. Единственный шанс выстоять — если успеет на помощь вторая половина флота с адмиралом Карло Дзено. Но роуминг тогда работал из рук вон плохо. Где Карло Дзено и жив ли он, не знал никто. Осаждающие войска устраивать резню не хотели, решив взять город измором. Еда и вода в нужном количестве перестали поступать в республику Святого Марка. А республика Святого Марка — это вам не Греция. Там кроме золота нет ничего. И вот дальнейшее развитие событий, конечно, необходимо запечатлеть в кинематографе.

Дож с советниками и остальными аристократами Венеции обреченно смотрит из окна дворца на то, как народ по площади ходит и скандирует «Освободите Ветторо! Иначе фиг вам, а не ополчение». Cам Ветторо сидит в тюрьме, злорадно ухмыляясь. Потом дож с советниками смотрят на линию горизонта, ожидая увидеть корабли Карло Дзено (который занят разбоем где-то у берегов нынешней Греции, это тоже надо показать, конечно), но видит только генуэзские галеры в Кьодже и развевающиеся белые флаги с красным крестом (англичане сперли этот флаг у генуэзцев еще в XII веке , нарушив право интеллектуальной собственности). Был бы дож очень принципиальным, после этого следовало бы показывать черный экран на котором появлялась надпись «Directed by Robert B. Weide» и заканчивать сие представление. Но Андреа Контарини, как настоящий Дож принципиальным не был. Поэтому, сжав зубы, под радостные крики толпы «Viva Messer Vettoro!», освободил из тюрьмы Ветторо Пизани и вежливо попросил его помочь в обороне города.

Ветторо всем высказал, что он о них думает, но от помощи в обороне не отказался, город все-таки был родной и любимый. Народ, видя его освобождение, моментально включился в борьбу против проклятых генуэзцев. Собирались огромные суммы денег, возводились новые укрепления, от добровольцев отбоя не было. А 21 декабря 1379 года венецианцы, под командованием все того же Ветторо Пизани, темной ночью вероломно затопили в каналах, позволяющих выйти из лагуны, корабли с камнями и сами заперли генуэзцев в бухте.

Пока генуэзцы, кляня венецианцев, копали новые каналы, чтобы корабли могли выйти, пришла новогодняя ночь и вернулся блудный Карло Дзено с флотом, пушками и награбленным добром. Он сумел разбить часть генуэзского флота, начал поставлять продовольствие в город и, выстрелив из пушки по Кьодже, разрушил колокольню Броднолло, которая очень удачно упала и убила генуэзского адмирала Пьетро Дориа на радость всей Венеции. Настоящее новогоднее чудо. А потом, когда ему стало скучно, отправился патрулировать Адриатику и топить генуэзские галеры, идущие на подмогу. В итоге благодаря нему войска генуэзцев не смогли прийти на помощь сидящим в Кьодже и 24 июня 1340 года 4000 генуэзцев, так и не сумев выбраться из Кьоджи (канал так и не вырыли), сдались.

Ветторо Пизани и Карло Дзено были признаны народными героями, которые спасли Венецию от разграбления и уничтожения. И неважно, что один в тюрьме посидел, а второй вообще пират — у каждого свои недостатки. Генуэзцам — кому поотрубали головы, кого продали в рабство, а кого вернули домой за выкуп. При заключении Туринского мира венецианцы выдвинули свои условия, но поскольку сил на полномасштабную подковёрную игру после такой войны не хватило, Далмацию и остров Тенедос забрали себе венгры. Они-то ведь тоже воевали. Поэтому Венеция как бы и выиграла войну, но как бы и не получила ничего, а только потеряла территории. Но, с другой стороны Генуя так и не смогла оправиться от войны. И угрозы для Венеции уже не представляла, что с точки зрения венецианцев было хорошо.

Республика Святого Марка для своего времени была очень классной. Лучшие куртизанки были у них, лучшие кабаки у них, а также карнавалы, деньги, бизнес. Практически Уолл-стрит того времени. А уже после того, как Генуя не смогла пережить войну Кьоджи и сдулась, стало совсем прекрасно. Но за такой имидж приходится платить. И не только деньгами. Это нехитрая подводка к занимательной истории о том, как Венецию шесть раз отлучали от церкви.

Первый вопрос, который возникает: можно ли отлучить от церкви целый город? Конечно, можно. Долго ли умеючи? Это называется интердикт. Папа римский может наложить его на одного человека, а может и на местность. Главная проблема интердикта не в том, что ты попадешь в ад (это проблема насущная, но несколько отдаленная), а в том, что в данной местности запрещаются все церковные действия. Казалось бы, да и пес с ними… Но! Церковь раньше выполняла функции ЗАГСа. Следовательно регистрация всех рождений, смертей и браков была без нее невозможна.

А это значило что? А значило это дальнейшие проблемы с наследованием и управлением имуществом. Ну, а кроме того в церквях еще часто хранились меры и весы, что для торговой республики имело огромное значение. Праздники, опять же, все отменялись, как и богослужения. Народ начинал возмущаться потому что хотел зрелищ, а в ад не хотел. Интердикт был очень мощным оружием католической церкви. Кого только не отлучали в свое время. В 1153 году Адриан IV наложил интердикт на Рим, а Александр III в 1181 году наложил интердикт на Шотландию. Отлучали от лона церкви и Англию, и Германию, и Флоренцию (этих сразу понятно за что, точнее за кого), и Пизу. Но вот, чтобы шесть раз — это только республика Святого Марка отличилась.

Первый раз их отлучил Папа Иннокентий III в 1202 году за то, что венецианцы вынудили крестоносцев во время Четвертого крестового похода напасть на венгерский город Задар, разграбить его и передать в руки Венеции. Город это был христианский и мало того, венгры тоже участвовали в походе. Про это торжество лицемерия я расскажу отдельно, но вышло очень некрасиво. Крестоносцев, конечно, тоже отлучили, но затем простили. А то без крестоносцев весь поход терял бы смысл, так что папа Иннокентий, который по профессии, конечно, был юристом (до того, как Папой стал) придумал отличную оговорку — можно творить маленькое зло ради большого блага. Ну с кем в конце-концов не бывает. А венецианцы долго были в немилости у Папы. Якобы, правда. У меня просто никаких сомнений нет, кем это все было организовано и оплачено. Но для вида Папа их в лоно святой церкви сразу не принял. Это, правда, не помешало венецианцам принять активное участие в Крестовом походе (в котором запрещено принимать участие отлученным от церкви), разграбить христианский же Константинополь, получить от всех деньги и за провоз, и за фрахтование, и вообще, перевезти несметные сокровища в Венецию, а также получить в управление часть Константинополя. И да, Задар они венграм не вернули. А Папа после похода их все-таки простил. Ну после того, как они способствовали уничтожению константинопольского патриархата, который был гораздо влиятельнее римского. За такое можно простить.

Второй раз венецианцы отказались поддерживать крестовый поход против Педро Арагонского в 1284 году. Потому что, ну зачем оно надо? Арагонцы неплохие ребята, а то что против них (в коалиции крестоносцев) генуэзцы выступили это для арагонцев скорее комплимент. Арагонцы, кстати довольно неплохо выступили и от крестоносцев отбились. Но в этом случае отлучение закончилось быстро, потому что Папа Мартин IV, умер, а следующий Папа Гонорий IV не стал начинать правление с терок с венецианцами и интердикт отменил. Господа уважаемые с деньгами и с флотом.

Третий раз (в 1309 году) и четвертый раз (в 1483 году) их отлучали от церкви поскольку венецианцы захотели себе в хозяйство город Феррару, а Папа римский, так уж вышло, был тоже не прочь его приватизировать. Поскольку договориться не получилось, то Папа Венецию от церкви отлучил, а заодно аннулировал все договоры с оной и разрешил брать венецианцев в рабство. Венецианцы такое непотребство стерпеть не смогли и Феррару отдали, но все запомнили. И без того со Святым престолом у них уже были сложности, а уж после такого явного беззакония, хороших отношений не светило.

Пятый раз их отлучил от церкви уже Папа Юлий II во время войны Камбрейской лиги. Была такая объединенная лига, состоящая из папы Юлия II, Франции, Испании и Священной Римской империи. Создавалась данная лига в 1508 году, чтобы воевать с Венецией, поскольку Венеция была уж больно могущественна и соседям глаза мозолила. В итоге, в битве при Аньяделло французы с прокачанной маной и заклятием «Благословение» венецианцев таки разбили. Папа этому порадовался и проигравших венецианцев снова принял в церковь, а на французов наоборот наложил интердикт. Ибо нефиг.

Шестой раз — самый прекрасный. В 1606 году Папа Павел V поругался с Республикой Святого Марка за то, что те выпустили законы, запрещающие отчуждать недвижку в пользу церкви и передающие контроль за строительством церковных строений светским властям. Ну, а еще венецианцы хорошо относились к еретикам, разным кальвинистам и протестантам. Даже разрешали им службы проводить. Также в республике издавались запрещенные духовенством книги, нанимались на службу отлученные от церкви и замеченные в пиратстве капитаны, а саму церковь (неслыханная дерзость) облагали налогами. В общем, Папа авторитетно сказал дожу Леонардо Донато примерно следующее: «Даю 24 дня для устранения нарушений, иначе — сам знаешь. Фиг тебе, а не пасхальная служба». Но венецианский дож и Совет десяти сыграли на опережение и не стали ждать выпуска интердикта.

По рекомендации местного юриста и богослова Паоло Сарпи, они объявили, что поскольку конфликт с Римом носит светский характер, то и решать его будет светская власть. Мы о недвижке и налогах спорим, а не о толковании святого писания. Посему отлучение от церкви является незаконным. Поэтому считайте, что никакого интердикта нет, продолжаем работать дальше. Папа интердикт, конечно, наложил, особенно после таких заявлений. Венецианское духовенство, безусловно, сначала испугалось идти против воли Папы, но дож пояснил, что Святой Дух приказал Совету десяти вешать всех несогласных на тех самых виселицах, которые были оперативно сколочены перед церквями. В конечном итоге большинство священников решили, что не стоит идти против воли Святого Духа, поэтому богослужения продолжились.

Несогласные были (например, орден иезуитов). Их, правда, не повесили, а просто из города выперли. Зачем электорат стращать? В Венеции продолжилась нормальная цивилизованная жизнь, с церквями, кабаками и куртизанками. Остальные европейцы, посмотрев на такое благолепие, задумались: а так ли крут Папа римский, если такие уважаемые господа на него положили и ничего им за это нет. Позиции папского престола в Европе сильно просели тогда. В итоге, через два года интердикт отменили (как будто кто-то заметил, что он был). Паоло Серпи пережил несколько покушений и прожил уважаемым юристом и богословом до старости в славной Республике Святого Марка. А Венецию от церкви больше не отлучали.

Крестовые походы — очень интересное явление. По официальной классификации их было то ли восемь то ли девять (восьмой и девятый иногда объединяют в один). Это не считая Альбигойского крестового похода, крестовых походов Тевтонского ордена, Ливонского ордена, крестового похода детей, крестовых походов на Балканы, на Русь (Ледовое побоище именно оттуда) и иже с ними. Кстати, даже успешную кампанию Вильгельма Завоевателя можно было бы причислить к демо-версии крестовых походов. Потому что кто выступил его основным спонсором? Святой престол. А зачем? А потому что англичане в ереси погрязли и сами захотели священников назначать, без учета мнения Святого престола. Хотя поддерживать в крестовом походе парня, чьего отца зовут Роберт Дьявол это такое. Ну да ладно. Кто мы такие, чтобы судить?

Если брать классические крестовые походы, то удачным там был только Первый. Как они вообще смогли его организовать, провести и главное победить и забрать себе Иерусалим неизвестно. Без темной магии тут не обошлось, это абсолютно точно. Но, Четвертый крестовый поход, для некоторых участников, был настолько неплох, что затмил все остальные.

Итак, в 1198 году Папа римский Иннокентий III провозгласил, что надобно уважаемым господам посетить Святую землю и все-таки выгнать оттуда разных нехороших людей другого вероисповедания. Потому что ни второй ни третий походы успехом не увенчались. Мусульмане, как сидели в Иерусалиме, так и продолжают там сидеть. Саладин, главный злой гений той стороны, к тому моменту уже умер. Надо идти! Европейцы сначала радостно согласились поучаствовать, но потом долго обсуждали, как бы им туда добраться, потому что авиасообщение пока не придумали, а пешком идти утомительно.

И тут венецианцы, во главе с дожем Энрико Дондоло предложили доставить всех желающих на своих кораблях. Вот вам, кстати, договор фрахтования судна с экипажем, оплата в порядке предоплаты перед отправлением судна по согласованному маршруту. Вот тут внизу подпишите. И на сшивке, пожалуйста.

С транспортом вроде определились, но тут народ стал потихоньку сливаться, то одно то другое. Отпуска не переносят, ремонт затеяли, но вы там держитесь. А деньги-то изначально были рассчитаны с учетом всех участников похода. В итоге часть не едет. А где брать деньги? Папа пообещал, что отпустит грехи не только участникам похода, но и спонсорам, но это не сильно помогло.

В итоге к назначенному дню до Венеции добралась, наверное, треть участников. Сумму венецианцам заплатили не всю, порешив, мол, договоримся на месте. А на месте товарищи из Республики Святого Марка открыли договор, ткнули пальцем в пункт 4.2. в разделе «Оплата» и сказали: "Нет предоплаты в полном объеме, значит нет кораблей. Ну и что, что вас меньше? У нас какие с вами суммы в договоре согласованы? Вот их мы и ожидаем получить в полном объеме. Нет, частичную предоплату мы не примем и часть кораблей вам не выдадим. Понимаем, что вы ради благого дела тут собрались, но Dura lex sed lex!". И стали мариновать всех прибывших на острове Лидо. Типа пока вы не заплатите, мы вас с острова не выпустим. Сидите и думайте.

Ситуация была патовая. Деньги кончаются, еда кончается. Народ ропщет. В родных графствах бардак начался. А ты на острове! И все лодки у венецианцев. Что делать было совершенно неизвестно. Но тут венецианцы предложили: "давайте, мол, заключим дополнительное соглашение к договору, в котором пересмотрим порядок оплаты и предусмотрим отсрочку погашения долга, но вы за это ... отберете у венгров город Задар и передадите его нам! Да, венгры христиане, да они участники крестового похода, с которыми вам воевать нельзя под страхом отлучения от церкви, но это уже ваши проблемы. Мы вам варианты предложили".

Посовещавшись, крестоносцы решили, что плыть-то надо, Иерусалим ждет, а венгров как-то не очень жалко. Язык у них непонятный и в целом они мутные парни. И захватили 24 ноября 1202 года Задар. Город был немного пограблен, но затем полностью передан венецианцам.

Венгерский король Имре в ответ на такую многоходовочку сказал, что с такими козлами он больше ни в каких походах участвовать не будет, и вообще он идет домой, а остальные крестоносцы сами знаете куда. Папа за такое бесовство от церкви всех крестоносцев само собой отлучил. Для справки — если тебя отлучили от церкви, то в крестовом походе тебе участвовать нельзя. Венецианцам крестоносцы остались должны, но хоть корабли получили. Но там и зима началась, а зимой Адриатика в то время была несудоходна. До весны крестоносцы сидели с довольными венецианцами в Задаре и грустили — корабли есть, но зато теперь плыть нельзя. Что делать? Может ну его нафиг и домой? Но тогда с венграми очень неудобно вышло. Короче, все через одно место.

А весной Папа крестоносцев простил (ну вы помните: "Можно оправдать маленькое зло ради великого блага"), но предложил немного поменять направление похода и доплыть до Константинополя. Просто в Византии возникли проблемы у правящей верхушки. К Папе приехал сын низложенного правителя царевич Алексей и очень просил помощи. А то совсем нехорошо. И Папа предложил крестоносцам, за то что он их простит, помочь своим христианским братьям и главное Константинопольскому патриархату, который был более влиятельный, чем Святой престол. А потом сразу в Иерусалим, там вообще рядом. А царевич Алексей обещал неплохо за помощь заплатить. А вам еще венецианцам, кстати, надо целую кучу денег по договорам выплатить.

И тут уж пришлось соглашаться, да и деньги не лишними были. Венецианцев Папа тоже отлучил вместе со всеми, но весной не простил. Однако в походе участвовать разрешил, потому что они вроде как не крестоносцы, а судовладельцы, да и Константинополь грабить им вообще было можно, потому что и так уже от церкви отлучены, хуже не будет. Это у крестоносцев были некоторые так сказать моральные дилеммы.

Приплыли к Константинополю, взяли его в осаду и со временем захватили. Пограбили немного и посадили на престол царевича Алексея. Ну вроде все, плати деньги, а мы поплыли в Иерусалим. А то у нас неустойка конская и каждый день проценты набегают. А царевич Алексей им говорит: "За то, что на трон меня посадили, вам объявляется благодарность с занесением в личное дело. А денег у меня нет, а то, что я вам там наобещал, так я все прощаю". Ну что делать, пришлось еще раз брать Константинополь, дабы хоть деньги обещанные вернуть. И тут уж все себе душу отвели. Город пожгли и разграбили так хорошо, что до сих восстановить не могут. Византийская империя от этого погрома так и не оправилась. А венецианцы вывезли к себе домой тонны различных скульптур, барельефов, мощей святых, золото, драгоценные камни и вообще. Получили деньги со всех крестоносцев, включая все неустойки и штрафы. Отхапали себе кусок города, где основали свои поселения. Посадили своих людей в правительство, закрепили за собой беспошлинную торговлю в Средиземноморье, полностью захватили Адриатику (благодаря Задару) и получили от Папы римского отмену интердикта.

Часть европейцев кое-как до Иерусалима доплыла, но ничего у них там не вышло. Папа римский их пожурил, но тоже остался доволен последствиями. потому что, кто теперь главный религиозный лидер Европы? Красота же.

А почему все это случилось? А потому что подписывали договоры не читая. Никогда нельзя так делать. Никогда! Лучше заплатить юристу, чем передавать Задар венецианцам и быть отлученным от церкви. У венецианцев юристы всегда были хороши, за что я их отдельно люблю.

Не только венецианцами было славно средневековье, много было чудесных людей тогда. Обидно только про одних венецианцев рассказывать, а на других забивать. Поэтому вот немного о других отличных мореплавателях.

Кто не любит викингов? Да, конечно, все их любят. Особенно после выхода одноименного сериала. Но это сейчас. А вот веке в IX-X нынешние европейцы викингов не любили совершенно. Те их постоянно грабили, селения жгли, местных жителей убивали или продавали в рабство. Это ж насколько ярко тогда надо было себя проявить, что до сих пор в католической церкви присутствует официальная молитва — De furore Normannorum libes nos, Domine (избавь нас боже от ярости норманов)! С другой стороны, и польза от них какая-никакая была. Основали Дублин как перевалочную базу. А он, между прочим, столица сейчас Ирландии. Торговлю наладили. Государства создавали и вообще. А еще благодаря ним появилось такое интересное с юридической и исторической точки зрения явление, как Денло. Давайте о нем чуть подробнее.

В Британию викинги плавали еще с конца VIII века. Это и логично — она к Скандинавии ближе, чем все остальное. Грабили там, понятное дело, кого могли. Убивали местный люд, но лелеяли заветную мечту — основать там колонию. Потому что в Скандинавии ни климата нормального, ни почвы для земледелия. Кроме как рыбачить или заниматься разбоем больше и заняться-то нечем. Но все их набеги были поначалу несистематизированными и по масштабу небольшими. А вот большую армию, которую потом назвали Великая языческая армия, они привели на острова в 865 году.

Поводом сему послужил тот факт, что тогдашний англосаксонский король Нортумбрии, Элла II, поймал славного полумифического конунга Рагнара Лодброка (это про которого как раз сериал «Викинги» и снят) и бросил его в яму со змеями. Рагнар змееустом не был, поэтому от укусов змей и помер. А у Рагнара, к сожалению, или к счастью, были сыновья. Что занятно, до сих пор никто не знает, был ли Рагнар на самом деле, но вот его сыновья были точно. У некоторых даже могилы известны. И мальчики те воспылали весьма страшной яростью к своему обидчику. Потому что бросать папу в яму со змеями — это уже явный перебор. Собрали огромную армию, приплыли под командованием Ивара Бескостного и Хальфдана (младшие сыновья Рагнара) в Англию, разгромили англичан, захватили всю восточную Англию, часть Мерсии и Уэссекса. Короля Эллу убили. И не просто убили, а применили к нему страшную викингскую казнь — кровавый орел (так саги говорят). В общем, с точки зрения англичан, все было очень плохо. А с точки зрения сыновей Рагнара — очень хорошо. И раз уж так удачно поход складывался, то решили не останавливаться на достигнутом.

Поэтому, кое-как отбив в 886 году Лондон, Король Альфред Великий предложил дорогим заморским друзьям переговоры. Подписали мирный договор, согласно которому признали независимость друг друга и установили границы датских земель. А почему датских? А потому что пришельцы были не просто какими-то викингами, а данами. Ивар Бескостный, кстати, перед смертью потребовал похоронить себя в английской земле, дескать, потому что он большой знаток темной магии и пока его кости лежат в земле, этe землю никто захватить не сможет. Превентивные меры, так сказать.

Потом викинги с англичанами еще какое-то время повоевали друг с другом, и только король Эдгар Миролюбивый, живший в середине X века признал, что вот эта датская часть — она не завоевана вражескими войсками, а вполне себе автономия английская с особыми законами и так далее. Это тоже Англия, просто там живут даны. И она независима как бы. И мы ее трогать и отбивать обратно не планируем. Живут и слава богу. Они хотели себе колонию, вот, пусть наслаждаются. Викинги эту часть Англии звали Данелаг (Danelagen), а англичане Денло (Danelaw), т.е. область датского права. И у них действительно были там свои законы, скандинавская система права, тинги, демократия, все дела. Особое административное деление опять же.

К концу X века жители Денло сказали королю Этельреду Неразумному: «Мы тут с тобой дружим, живем рядом, хорошо к тебе относимся, а ты не проявляешь к нам уважения, не присылаешь нам подарки, не привозишь нам деньги. Нам грустно и обидно. Мы сейчас пойдем и разграбим какой-нибудь английский город». Король подумал и решил, что этим проще заплатить. Догадайтесь, откуда у него такое прозвище появилось. И заплатил один раз. Но уважаемые господа, решив, что очень уж все здорово получилось, потребовали платить регулярно. И поэтому Этельред ввел первый прямой налог в Британии — данегельд (датские деньги). Перестали его взимать только в середине XII века.

В один момент при Кнуде Великом и Могучем (1017-1035) вся Англия даже вошла в огромную Скандинавскую империю, целиком стала Денло и все англичане ненадолго сделались викингами. Но потом Кнуд умер, а королем стал Эдуард Исповедник, который был выходцем из Нормандии. Ну, и в целом вообще не викинг, но вот так вышло. Там была небольшая смута (в детали которой сейчас не будем вдаваться) и в итоге трон достался королю Годвину. А к 1053 году его сыну королю Гарольду. Хотя с этим тоже были сложности... Но снова не будем вдаваться.

И все вроде у них сложилось, вроде вышли из под власти датчан, но осенью 1066 года на побережье Певенси высадился некто Гийом Бастард и его огромное войско. Первым делом он выкопал кости Ивара и сжег их. Потому что на каждую темную магию есть своя темная магия. После этот чудесный человек разбил англичан, убил короля Гарольда и стал королем Вильгельмом Завоевателем. Да, по-французски Вильгельм — это Гийом. Данегельд он отменять не стал. Он просто расчетный счет поменял и налог стал идти не в Денло, а в его казну. Ну и началась новая эпоха в английской истории.

Казалось бы, было это Денло и было, а ныне ушло в прошлое и нет о нем никакой памяти. Но не совсем. Именно благодаря ему появились институт суда присяжных, административно-правовое деление нынешней Англии, система налогов сформировалась, само слово law в английском языке произошло от слова lag. Это уж не говоря о расческах и лыжах, которые в Англию именно викинги завезли и в Денло активно пользовались. Культурные люди все-таки. Ну а еще термин «Danegeld» используется в современном английском жаргоне для обозначения денег, которые платятся рэкетирам.

Вообще Анри Бурбон Наваррский не должен был быть королем Франции. Он должен был быть королем Наварры, как бы удивительно это не звучало. Но знаем и любим мы его не за то, что он вдруг стал королем Франции, а за определённую веротерпимость, которая положила конец религиозным распрям.

В XVI веке в Европе католики постоянно воевали с разными еретиками протестантского толка. Этих еретиков во Франции звали гугенотами. Гугенот — это не просто смешное слово. Слово — это немецкого происхождения и означало оно гражданина Швейцарской конфедерации, где протестанты-кальвинисты и жили. Ну а потом так пренебрежительно стали протестантов во Франции звать. Типа, вы что швейцарцы что ли? Да и как-то прижилось в итоге.

А добрый король Анри был рожден у папы католика и мамы протестантки. Крестили его как католика, а вот воспитывали уже как гугенота. Поэтому долгое время он с этими гугенотами тусовался, и жил с ними, и воевал за них. А потом и вовсе сам стал гугенотом. С кем поведешься... Впрочем, мама это очень одобряла. Затем папа Анри погиб в религиозных войнах и стал юноша королем Наварры.

Когда же ему в 1572 году 18 лет стукнуло и стало можно жениться, его немедленно сочетали браком с Маргаритой Валуа, сестрой короля Франции. Брак был, конечно, политический и организован в первую очередь матерью Маргариты — Екатериной Медичи. Данный союз должен был стать символом окончания религиозной розни во Франции. Дескать, католики и гугеноты смогут теперь жить в мире и согласии. И вот мы даже сестру короля выдали замуж за этого гугенота. И они тоже люди. Какие мы терпимые и толерантные, аж, зубы сводит от счастья.

Ну а Маргариту все знают под именем королевы Марго. Про нее и Дюма писал, и фильмы снимали. Я люблю фильм 1994 года с Изабель Аджани. А король Анри, муж Марго, там на Ярмольника похож.

Женили их, кстати, на паперти, а не в соборе, как в фильме показано. Потому что толерантность толерантностью, но, кто в собор еретика-гугенота пустит?. Вдруг он там сломает что или самовоспламенится? Не стоит так рисковать.

Дальше все тоже не сказать, чтоб по плану шло. Родственники невесты немного испортили первую брачную ночь, устроив резню гугенотов. Ее в народе Варфоломеевской ночью прозвали. Видимо, они решили, что если они убьют всех гугенотов, то и договариваться ни с кем не придется. Высшая степень толерантности, когда терпеть никого не нужно.

Около тридцати тысяч было убито по всей Франции. Анри тоже планировали зарезать, но когда у него спросили: «Cынок, ты гугенот?», он мудро ответил: «В душе я католик. Срочно хочу обратно в лоно родной католической церкви».

После того, как дворец и собор от гугенотской крови отмыли, Анри обратно в католики покрестили. Жил он дальше в Париже и не сказать, чтобы не тужил. Марго с ним толком не общалась, братья ее никакой радости от такого зятя не испытывали. Теща и вовсе все время пыталась его отравить. Гулять ему одному не разрешали. Только на мессы разве что. Католики, в отличие от протестантов, очень любили на мессы в церковь ходить.

В общем, семейная жизнь прям ключом била. Поэтому, когда в 1576 году он все-таки смог сбежать от своей чудесной семьи, то первым делом снова принял протестантизм. Никакой тещи, никаких братьев жены, никаких месс. Домой в Париж он не вернулся, воевал с католиками, но с Марго дружеские отношения поддерживал. Они как-то в целом после его побега сдружились.

А к 1584 году все братья Марго благополучно умерли без наследников. И дядя ее умер. Вот и кончились приличные Валуа. А во Франции должен быть король. До республики-то еще далеко. И тут выяснилось, что Анри-то прямой потомок по мужской линии самого Людовика IX. Позвали его на царство. Только говорят: «У нас во Франции король должен быть католиком. Его в соборе коронуют. В католическом соборе. Туда гугенотам совсем нельзя. Смекаешь?» Анри подумал-подумал и сказал: «Ну ладно тогда. Париж стоит мессы. Где у вас можно в католики записаться?».

Покрестили его в католики, уже в третий раз, и короновали как Генриха IV, короля Франции. А заодно и новую династию начали. Раньше Валуа были, а теперь вот Бурбоны. Тоже неплохо, по-заграничному. Папа Климент VIII его простил за прошлую ересь и легитимизировал на троне. Жил он не тужил. Пил вино и устраивал балы. Развелся с Марго из-за бездетности, женился на Марии Медичи. Решил, что с первого раза ему еще не все было понятно об этой семье. С другой стороны, она ему 6 детей родила, в том числе будущего короля Людовика XIII. А еще у нее были несусветные богатства в качестве приданого.

В 1598 году Генрих подписал Нантский эдикт, который даровал французским гугенотам долгожданные вероисповедные права. И наконец-то религиозные войны во Франции закончились. Короля Анри все любили. Потому что министров он назначал в зависимости от их умений, а не вероисповедания. Он успел побыть и католиком, и гугенотом и прекрасно знал, что никакой существенной разницы между ними нет. А для народа он хотел, чтобы каждый подданный был в состоянии положить курицу в горшок по воскресеньям. Ну не чудо ли?

Убил его в 1610 году католический фанатик Равальяк, который не простил королю такой терпимости к гугенотам. Народ так любил своего короля, что убийцу не довели до места казни — толпа разорвала его в буквальном смысле.

За все свои деяния в народе король получил прозвище Добрый король Анри. А в историю он вошел, как Генрих IV Великий. Первый после Карла Великого, кто получил такую кличку.

Во время Французской революции его, правда, эксгумировали и голову отрезали. Но это не из-за того, что он был гугенотом, а из-за того, что был королем. У революционеров с королями вообще были проблемы, даже с мертвыми. Голову, что характерно, до сих пор так и не нашли.

А фразу «Париж стоит мессы» он, кстати, в реальности не говорил. Вернее у нас нет вменяемых источников, это подтверждающее. Так что это скорее красивая легенда. Но думал он примерно в том же ключе.

Есть такая классная страна — Португалия. Знаменита она мореплавателями. Но это и логично. Откуда еще стартовать в разные дальние плавания, как не из Португалии? Она же на самом краю. Ну, и жили в ней отличные парни, которые по морям и океанам плавали, всяким интересным занимались.

Насчет интересного. В 1444 году португальцы очень удачно доплыли до устья реки Сенегал, обнаружили там местных жителей, которых немедленно решили включить в экономические процессы Европы. В Европе работы непочатый край, а они тут в Африке живут. Ну, и стали их вывозить, да к труду разному приспосабливать. Потом еще открыли Гвинею и король португальский Жуан II, помимо дополнительно рабочей силы и денег, получил себе титул «властитель Гвинейский». Звучит красиво, по заграничному.

Путешествий португальских в это время было не счесть, и все они стремились к главной цели — не привезти побольше рабов, а открыть путь в Индию. Но поскольку так у них все это с рабами здорово получалось, то папы Николай V и Каликст III дали португальцам в 1452-1456 годах право владеть всеми землями к западу от мыса Бохадор (это на территории современной Западной Сахары) и вплоть до индийцев. Права эти были нерушимы, поскольку помогали заниматься богоугодным делом. Эти права еще раз были подтверждены папой Сикстом IV, а главное Кастилией в 1479 году.

И все было хорошо, да гладко у португальских мореплавателей, пока не пришла беда откуда не ждали. Фердинанд Арагонский — король Арагона и Изабелла Кастильская — королева Кастилии неожиданно поженились в 1469 году. И ладно бы просто поженились, но так они всё к тому же 1479 году почти объединили Кастилию с Арагоном, создав унию. А заодно немедленно разгромили мусульманскую Гренаду, создали испанскую инквизицию и завершили реконкисту. Как ужасные соседи себя повели, в целом. А после захотели тоже, как португальцы плавать и всякое интересное открывать. Говорят, дайте нам, мол, корабль и капитана, и мы тоже в Индию поплывем.

Португальцы на это, конечно, сказали: «Фиг вам, а не корабли и капитаны. Плавать они надумали. Плавает, сами знаете, что. То, что на вас в профиль похоже. А корабли у нас ходят, и ходить они будут явно не с вами».

Но на беду португальцев корабли испанцы сами могли построить, а хорошие капитаны с гибкими моральными нормами были не только в Португалии. Венецианцев проблемы Испании не сильно волновали у них была Адриатика и Ближний Восток, а вот генуэзцы задумались. Они уже давно по рогам-то получили от венецианцев и так здорово, как раньше у них плавать не получалось. А тут можно плыть туда, где этих козлов из республики Святого Марка нет.

Самый толковый генуэзский паренек по имени Кристобаль Колон, более известный нам как Христофор Колумб предложил Фердинанду: «Давайте я Вам найду дорогу в Индию, а Вы мне за это корабль и золото. А еще, страну потом в честь меня назовите». На том они и забились, и Колумб в 1492 году открыл не Индию, конечно, но острова у берегов Америки. И испанцы всем объявили, дескать, мы вот себе новые острова нашли и, возможно, это индийские острова. Так что кто тут ничего не смыслит в мореплавании?

Услышав это португальцы сказали: «В смысле? У нас вообще-то разрешение от самого Папы, что только мы тут открывать что-то можем. Вы ж, козлы, его сами и признали тринадцать лет назад! Вы с какого к нашим островам поперлись? Вам кто это разрешил?» А испанцы говорят: «Ну, во-первых, мы на ваши острова и не претендовали. Вы свои острова себе можете забрать и хоть подавиться ими. А эти, раз мы первые нашли, то они и наши теперь. А во-вторых, там у вас все эти папские разрешения так написаны очень расплывчато, что мы думали это об Африке речь идет. А на вашу Африку мы и не претендуем. Можете своей Африкой хоть подавиться».

Ситуация была сложная. Могли и до войны довести, но довели до Папы Римского Александра VI, который Борджиа, что конечно, сами знаете. Заранее Папе обе стороны занесли всякого интересного, чтобы лояльность получить. Португальцы ему сразу с порога и заявили, что пусть он заставит испанцев все корабли сжечь нафиг, генуэзца этого повесить, острова все Португалии передать, испанцам вообще запретит в море выходить. Потому что так честно.

Папа всякое интересное в сундучок сложил, подумал и говорит: «Ну, раз уж испанцы флот себе построили, то как я им могу запретить плавать и всякое открывать? Да, и генуэзца вешать как-то не по-христиански, он вроде не еретик. Еретиков в Испании товарищ Торквемада сейчас за версту чует. Нет оснований ему не доверять. Но давайте тогда договоримся, что если испанцы там что-то откроют в океане, то, что не принадлежит приличным христианским странам, то это испанским будет считаться. А то, что откроют португальцы, то будет португальским. Вот это честно».

Чтобы наверняка закрепить, Папа это в булле Inter cetera 3 мая 1493 года все подробно записал. А 4 мая, посмотрев еще раз на этих прекрасных людей, которые уже и оружие вытащили и почти в глотки друг другу вцепились, Папа решил их немного развести по разным углам и конкретизировал, что все земли к западу от линии, проведенной на расстоянии 100 лиг от Азорских островов и островов Зеленого мыса, будут считаться испанскими. Линию провести надо от полюса до полюса. А все что восточнее этой линии это португальское. К друг другу плавать не надо. Португальцам такое решение не понравилось. Но зато они поняли, что правды на земле нет, что папа как был испанцем, так и остался и доверия к нему, конечно, нет никакого. И вообще все Борджиа, как занимались инцестом и содомией, так и продолжают. И в географии он смыслит плохо, потому что Азорские острова и острова Зеленого мыса вообще не на одной линии лежат. Как там меридиан провести? Пришлось вести переговоры с самими испанцами.

7 июня 1494 года после долгих споров, криков и ругани был подписан Тордесильясский договор. Согласно нему, уважаемые люди договорились линию раздела мира провести в 370 лигах западнее островов Зеленого мыса. Папа не стал спорить и новый договор утвердил. А заодно пошлину за свои услуги еще раз попросил заплатить. И меридиан сказал назвать Папским, потому что Папа же его утвердил. И то, что восточнее меридиана считалось португальским, а то, что западнее — испанским. Поэтому, кстати, Бразилия, которая оказалась восточнее, стала португальской.

Договор сначала дополнили Сарагосским соглашением 1529 года, а полностью отменили только в 1777 году новым договором в Сан-Ильдефонсо. Но до сих пор многие страны Тордесильясский договор используют, чтобы обосновать право владения и Антарктикой. И Новой Гвинеей. И Фолклендскими островами... В общем, интересно получилось.

Юрист — вообще хорошая профессия. Много было сотворено интересных вещей с помощью юристов. Например, жила в XIV веке Изабелла, королева Англии, жена Эдуарда II и мать Эдуарда III (с фантазией тогда было так себе), а по совместительству ещё старшая дочка короля Франции Филиппа Красивого.

Семейная жизнь Изабеллы и Эдуарда II в фильме «Храброе сердце» замечательно показана. В Англии как раз проблемы с шотландцами были, поэтому жизнь у Изабеллы была интересной. А во Франции в 1314 году ее папенька с уважаемыми господами сожгли Великого Магистра и главу ордена тамплиеров Жака де Моле за то, что тот отказался отдавать золото королю. Ну, и за ересь конечно. А Жак де Моле был знатным мастером хороших проклятий и предрек королю, что помрет король скоро. И все сыновья его. И вообще прервется род Капетингов. А заодно помрет папа Римский и все остальные козлы. Потому что нефиг сжигать такого хорошего человека. В Хогвартсе Жак де Моле, видимо, был отличником, потому что проклятие сработало как надо — все проклятые очень быстро умерли.

Потом был небольшой династический кризис. Пока сыновья короля еще были живы — невестки налево ходили, рожали непонятно от кого, да и сами сыновья вели себя очень нехорошо. Но в итоге проклятие до всех добралось и никого из Капетингов по мужской линии не осталось. Французы озадачились вопросом — кто на престол сядет? Республику еще рановато делать.

Хотели графа Филиппа Валуа посадить. Вроде каким-то он родственником усопшему королю приходился. Регентом опять же поработал при сыновьях и внуках Филиппа, при их недолгой жизни. Зарекомендовал себя, в общем.

Изабелла в Англии, как узнала о кризисе, сразу написала во Францию письмо: «Вы там все сумасшедшие? Папенька может помер, а я-то живу и здравствую. Дочка его, между прочим, единственная наследница. После его смерти кому вся Франция отошла? Мне, ясное дело. Я у вас править должна. А если вы женщин еще людьми не считаете и к престолу не допускаете, то у меня сын есть — Эдуард. Он внук короля. Внук, он же больше прав имеет, чем какой-то там граф Валуа. Вот и будет он вашим королем! А сынок мой не просто внук короля Франции, а еще и сын короля Англии. Так что и королем Англии, и королем Франции одновременно будет. Классно-то как!».

Задумались французы. С одной стороны, с юридической, внук и король — это лучше, чем не внук и граф. С другой стороны, а как тебе этот внук свои условия диктовать начнет? А уважаемым господам его слушать что ли? А если не слушать, у него и армия большая, и сил много, а у графа ни армии, ни влияния. Всяко приятнее жить с таким королем и быть себе хозяином. Но нельзя же просто сказать "нет", нужно обосновать.

Вроде это уже все только что проходили с Жанной Наваррской, тоже внучкой короля Филиппа от одного из его сыновей. Якобы. У многих были сомнения, кто на самом деле ее папа. Поэтому в 1316 году умные люди откопали Салическую правду, написанную еще при короле Хлодвиге в VI веке, по которой женщины престол не наследовали и править не могли. И, помахав Жанне рукой, отправили ее обратно в Наварру. Надо же такое придумать — женщина на троне. Но тут сама Изабелла править и не хочет, говорит, пусть ее сын, внук короля правит. А Эдуард III — он вполне себе мужчина, чего бы ему не править? Сложная ситуация.

Вызвали придворных юристов и сказали: «Подготовьте юридическое заключение по следующему вопросу: почему, Эдуард III не может править Францией? Желательно в трех экземплярах. А если не подготовите, то мы вас к Жаку де Моле отправим выяснять насчет снятия семейных проклятий». Дедлайн был обозначен в прямом смысле. И пошли юристы в библиотеку искать законы, готовить заключения.

Законы, благодаря славной традиции строить каменные, плохо горящие дома, во Франции вполне себе сохраняются до сих пор. Нашли в итоге всю ту же Салическую правду (или Салический закон), в которой указано, что недвижимое имущество, а именно земля, женщинами не наследуется. А движимое, кстати, наследуется. Ну и написали Изабелле: «Уважаемая Изабелла Филипповна, папенька Ваш умер, о чем мы безмерно скорбим, конечно. Вы давно уже в Франции не были, может и законов наших не знаете. Мы тут вдруг осознали, что мы духовные преемники короля Хлодвига и живем теперь по его законам. А тут, так интересно получается, что женщины, мало того, что не люди, так еще к престолонаследию не допускаются и недвижимость не наследуют. А земля французская вся принадлежала Вашему папеньке, упокой Господь его душу. А земля — это недвижимость, так что Вы не только править сама не можете, но и землю наследовать не можете, вот у нас закон есть. Посмотрите пункт 11.6, мы там копию закона к письму приложили.

Значит и сыну своему Вы неунаследованную Вами землю передать не можете. Вот стулья, например, можете. Так что, если Вы стулья там какие хотите забрать или тарелки, то это пожалуйста, а Францию нет». И посадили на престол Филиппа Валуа, который хоть и седьмая вода на киселе, но все же по мужской линии был наследником, а значит и землю мог унаследовать и править тоже мог.

Изабелла расстроилась, конечно, а Эдуард очень разозлился и на то, что маму обижают, и что королем Франции не стал. Сказал, что тогда он объявляет войну этим чудным людям, любителям Хлодвига. И хоть сто лет будет воевать, но французы по рогам получат, потому что сейчас они вообще не правы. В итоге война, правда, продлилась сто шестнадцать лет, но называют ее все-таки Столетней. Так удобнее.

А по рогам французы, хоть и знатно получили, но в войне победили в итоге. С другой стороны, англичане все великие битвы выиграли: при Кресси, при Пуатье и, конечно, при Азенкуре. И, да, Генрих V, стал великим и легендарным именно благодаря Столетней войне. Да, это то самый, про которого Шекспир писал ("И Криспианов день забыт не будет"). И последнюю экранизацию с Тимати Шаламе не смотрите, потому что это не Генрих V. Настоящий Генрих V был здоровым брутальным мужиком, который лет с пятнадцати в настоящих битвах участвовал, несколько ранений пережил (включая знаменитую стрелу попавшую ему чуть ниже глаза) был крепок, суров и вообще. Я хорошо отношусь к Тимати Шаламе, но нет. Но это я отвлекаюсь.

А между тем, такую чудную систему престолонаследия, когда наследование происходит только по мужской линии, назвали салической системой престолонаследия и до сих пор ее изучают и применяют. Вот король Хлодвиг удивился в Вальгалле, наверное, что прославили его не подвиги во славу Одина, а написанный им закон.

Сейчас от этой системы уже отходят, потому что и женщин уже людьми признали, да и одних мальчиков сложно рожать.

В юриспруденции мне много чего нравится. Например к классным вещам относится толкование норм права верховными судами. Это когда высокий суд объясняет, что конкретно имеется в виду в законе. И совсем не то, что вы в своих решениях понаписали. Очень захватывающее. Такие порой горизонты открываются.

Но не буду углубляться в юриспруденцию, о ней можно говорить вечно. Расскажу, как правильное толкование религиозных норм может облегчить жизнь людям. Потому что религиозные нормы — это своего рода те же законы, правила жизни (что можно делать, что делать крайне не рекомендуется и т.д.).

Когда европейцы начали перебираться в Америку, особенно в ее северную часть, а особенно в Квебек, оказалось, что помимо лесов и украшенных перьями местных жителей, в регионе обитает немыслимое количество бобров. И бобров этих все едят. И бобры эти вкусны до невероятности. И мех у них отличный, а из струи бобровой духи получаются самые лучшие. И ловить бобра не так, что бы сложно. Но была в этом бобровом раю ложка дегтя — европейцы были католиками, а католикам следовало держать пост и отказываться в пост от мясного.

И далее есть две возможных версии развития событий, что же произошло в это славном бобровом краю.

По первой версии, драматичной, сильно грустили квебекцы. Потому что разрешенных продуктов на севере не так уж и много, а бобры вокруг резвятся и провоцируют на греховные мысли. Но главное: как объяснить только что покрестившимся аборигенам, что раньше бобра можно было есть, а теперь приходится терпеть вынужденные периоды отказа от бобрятины? Точно ли это хороший бог, раз он бобра есть запрещает? Что еще он запретит? У новой паствы были некоторые теологические нестыковки. И был в Квебеке XVII века епископ Франсуа Ксавье де Монморанси-Лаваль, который не мог терпеть страдания своего народа. И отправил он в Ватикан письмо с просьбой разрешить есть бобра во время поста, потому что так больше жить нельзя. Если соберетесь писать оперу или что-нибудь пафосно-драматическое, то можете эту версию взять за основу. Про теологические споры сами думайте — оставлять или нет.

Вторая версия... игропрестольная. От бобра в пост никто и не думал отказываться. Мало того, поселенцы жили на небольших хуторках в отдалении друг от друга. Что они там ели в пост — узнать было совершенно невозможно. Но вот бобра ели точно. И епископ Лаваль, который был, во-первых, фанатичным католиком и поедание бобра своими прихожанами осуждал, помочь им не пытался. А во-вторых, епископ был в своей деятельности приверженцем Ватикана, а не Франции, посему пытался действовать независимо от французских кардиналов и короны. Видимо, он попросил Ватикан пойти на небольшие уступки ради распространения католицизма по Квебеку, а именно разрешить квебекцам есть бобра. Но это было сделано не в качестве помощи согражданам, чтобы облегчить непростое бремя поста, а в качестве легализации бесовства, творившегося среди паствы и ради упрочнения позиций папской курии в Квебеке.

Так или иначе, но письмо из Квебека в Ватикане получили, ознакомились и решили, что делать кому-то исключения нельзя, потому что тогда от просителей будет не отбиться. Но судьбой голодных квебекцев все же прониклись. Поймали бобра, изучили потешную животинку и предположили: раз бобр живет в воде, хвост у него как будто покрыт чешуей, то что мешает ему быть рыбой? Критериев кого именно можно было считать рыбой, у церкви тогда не было, но зато рыбу в пост есть было можно. Так что было постановлено, что бобр это рыба. О чем составили письмо и отправили в Квебек. Биологи, конечно, бы могли доказать, что это несусветная биологическая ересь, но биологов в католическую церковь по разным причинам не брали.

Потом в Ватикане, видимо, понаблюдали за бобром, снующим по Базилике Святого Петра, и решили, что рыба из него, честно говоря, так себе. Только хвост разве, что похож. И внесли изменения в свое постановление, что бобр не весь рыбой считается, а только его хвост.

Хвост есть можно, а остального бобра следует отпустить на волю или шкурку из него сделать — на усмотрение рыбаков (или все-таки охотников?). Письмо об этом в Квебек также направили. Но то ли на почте индекс перепутали, то ли почтовый корабль затонул — не получили квебекцы сие послание и ели бобров целиком. Европейская почта сработала лучше, поэтому в Европе в пост церковь разрешила есть только бобровый хвост. Были ли европейцы озадачены вопросом допустимости поедания бобра в пост ранее — неизвестно, поскольку аналогичных просьб в Ватикан от них не поступало.

Еще в разное время рыбой Ватикан признавал тюленя, морского котика, капибару и ондатру.

А в Квебеке старания епископа Лаваля способствовали отрыву Квебека от Франции и формированию франко-канадского народа как нации, совершенно отдельной от народа французского. Бобров в Квебеке почти всех съели и когда в 1965 году канадцы решали, как будет выглядеть их флаг, бобр проиграл кленовому листу.

Текст писала на смерть королевы Елизаветы, но в славной Британии все готовятся к коронации, так что можно и вспомнить.

Свято место пусто не бывает, поэтому придерживаемся формулы «король умер, да здравствует король». Принц Чарльз ждал, ждал и дождался. Королем он стал автоматически, и вот чего я очень ждала, так это объявления его имени. Имен у него целых четыре: Чарльз, Филипп, Артур, Джордж. Я, конечно, хотела, чтобы он выбрал Артур, потому что сами понимаете. Но он выбрал Карл (да, у нас королевские имена все на германский манер, а Чарльз — это Карл, вдруг кто не знает). И вот к имени Карл есть много вопросов.

Имя для монарха — это не просто набор букв, это определённые отсылки к его славным или не очень предкам с которыми тебя будут ассоциировать. Поэтому к выбору имени надо относиться внимательно, осознавая, какой подтекст это имя несет.

Вообще у всех монархических семей есть удачные и неудачные имена. Например, у Романовых неудачным считалось имя Дмитрий. Само имя нормальное, но вот все цесаревичи с таким именем умирали в раннем возрасте. Нафига такие риски, спрашивается? Федоры — тоже не самое хорошее имя. Болезные и с наследниками беда. Имя Борис — категорически нет. Знали мы одного Бориса, ничего хорошего о нем сказать не можем. Василий после Василия Шуйского перестало быть приличным именем. Ближе к концу XIX века эти имена стали возвращаться в обиход в царствующей семье, но наследников так не называли. Просто на всякий случай. Береженого бог бережет.

А у британских монархов очень неудачным и несчастливым именем считается имя Ричард. Все, конечно, помнят Ричарда Львиное сердце (он же Ричард I). Парень он был эпичный и классный, кино про него снимали, но вот итоги его правления удручают. Уехал в крестовый поход (крайне неудачный), попал в плен, а потом вся Англия деньги собирала, чтобы короля назад выкупить. Налоги всякие навводил. Лорды да бароны друг с другом передрались в его отсутствие. Так еще и умер без наследника, оставив все это великолепие расхлебывать своему брату Иоанну Безземельному.

Ричард II был сыном самого Эдуарда Черного Принца и папку он никогда переплюнуть не смог. Тяжело жить в тени великого героя. А еще во время его правления продолжалась все та же Столетняя война (на которой его папка жег, как только мог), эпидемии чумы в Англии и постоянные восстания. Поэтому Ричард II грустил и, возможно, болел шизофренией. Кончилось это все его свержением.

Ричард III уже нес на себе тяжесть имени, поэтому его в целом считают ужасным королем, злобным карлой и вообще, говорят, он своих племянников убил (и видимо съел на всякий случай). Был убит в битве при Босворте. Считается воплощением зла на земле. Про него Шекспир даже пьесу написал — Ричард III. Короче, в дальнейшем решили с именем Ричард не испытывать судьбу, а то каждый последующий хуже предыдущего.

Так вот, что насчёт имени Карл? Имя тоже считается несчастливым. Не как Ричард, но все же. Карлов до прошлого года в Британии было два.

Карл I — внук Марии Стюарт изначально и править не должен был, поэтому в него вкладывались, но не на 100%. Да и вообще он был хилым, малообщительным интровертом. То ли дело его старший брат — Генри. Тот и красавец, и умничка и победитель конкурса лучший будущий король. Но помер от тифа и пришлось Карлу становиться монархом. Сам Карл править не очень хотел, а советники вокруг него очень, и шептали ему в уши всяко-разное. К чему это в итоге привело? К восстанию в Шотландии, в Ирландии и английской революции. В итоге 30 января 1649 года он был казнен. Все, правда, слегка расстроились, когда ему голову отрубили. Поэтому даже обязательные слова для изменников и предателей не произнесли («Вот голова изменника»), а потом и вовсе голову к телу пришили и похоронили с головой. А еще в честь него назвали Северную и Южную Каролину (штаты в США). Не то, чтобы Карлу это помогло, но хоть как-то вину загладили.

Карл II был сыном Карла I и после смерти отца был в бегах, потом был шотландцами признан королем. Затем он воевал с Кромвелем, скрывался от него по всей Англии и вообще. Жизнь его знатно помотала. После реставрации монархии в 1660 году вступил на престол. Всем, кто участвовал в убийстве его отца, поотрубал головы. В его правление в стране случилась эпидемия чумы в которой умерло 100 000 человек. А еще произошел Великий Лондонский пожар, который половину Лондона и уничтожил. Из хороших событий — был принят Хабеас корпус акт — один из древнейших документов, защищающих права человека. А сам король получил прозвище «Веселый король» потому что любил тусить, пиры всякие, винчик. Законных детей у него не было, но вот внебрачных был целый вагон, да и любовниц превеликое множество. Парень был в целом неплохой, но слишком уж несчастливый что ли.

И вот теперь имеем Карла III с таким бэкграундом у имени Карл за спиной. Если смотреть по аналогии с Ричардом, то ой вэй, конечно. Но может это только на Ричардах так работало, а Карлом все норм будет. А может дело и не в имени, а в самом Карле. В общем поживем-увидим...

Есть в центре Европы славное государство — герцогство Люксембург. Обычно никому ничего про него не известно. Маленькое карликовое государство, зажатое между Германией, Францией и Бельгией — целых 2586,4 километра квадратных герцогской территории. Но история у него крайне занятная.

Государство это переходило из рук в руки великих держав, как мячик. Дарили его, продавали, отдавали в качестве компенсации, не спрашивая мнение местных жителей. А независимость герцогство получило не путем восстаний или революций, а посредством дипломатических переговоров между этими великими европейскими державами и благодаря нюансам чудесной салической системы престолонаследия.

Девиз герцогства прям отлично их жизненный путь и выражает — «Мы хотим остаться теми, кто мы есть».

Главное, чем знаменит Люксембург — это потрясающая скала у реки Альзет. Римляне там башню сторожевую построили от сами знаете кого, кто проживал на немецкоговорящих землях. Потом на этих землях франки жили, а потом уже и Карл Великий включил эту территорию в свою империю. В X веке некто Зигфрид, между прочим граф Мозельгау и Арденненгау, крайне удачно выменял эту скалу у аббатства св. Максимина, назвал это графством и немедленно построил на скале замок. С точки зрения укреплений — это был лучший замок Европы. Его вообще фиг возьмёшь. Его потом европейцы еще Северным Гибралтаром окрестят. И каждый новый владелец будет возводить все новые и новые укрепления. Замок, правда, не очень большой. Его поэтому и стали звать Люксембург, то есть (по-немецки) — маленький замок. Со временем, вокруг замка рынок появился, часовня, ну и вообще стал он населением обрастать.

Маленькое графство на скале входило в Германскую империю, но автономию, пусть и не полную, имело. И династия у них была своя — Люксембургская. Именно выходец из этой династии, император Священной Римской империи Карл, как ни странно Люксембургский, (в честь которого еще мост в Праге назван и город Карловы Вары), в XIV веке повысил Люксембург до герцогства и передал своему любимому брату Венцелю в качестве памятного подарка. Заодно и графство Шани в состав герцогства включил, чтобы подарок побольше казался. У Венцеля детей не было, поэтому после его смерти герцогство стало гулять по рукам других представителей династии Люксембургских (и даже немного побыло у Бургундских).

В 1437 году в связи с тем неприятным обстоятельством, что наследование-то в герцогстве шло только по мужской линии, а мальчики в Люксембургской династии закончились, поехала Елена Сигизмундовна с сундуками, ложками и другим приданым к мужу, а герцогство, принадлежавшее ее новопреставившемуся папеньке, перешло к Габсбургам. А благодаря тому, что император Карл V подарил его своему сыну Филиппу II, перешло оно не просто к Габсбургам, а к испанским Габсбургам. Так стал Люксембург частью Испанских Нидерландов. Пришлось жить, считая себя испанцами. Паэлья, фиеста, все дела. Население-то не особо кто спрашивал.

В середине XVII века его временно аннексировали французы, но потом, после войны за испанское наследство, в 1713 году, вынужденно вернули Габсбургам. Правда, уже не испанским, а австрийским. Но тоже неплохо.

А в 1794 году сами знаете кто, давший название некоторым сумасшедшим, завоевал половину Европы, в том числе и Люксембург. И стал Люксембург снова французским.

На Венском конгрессе 1815 года, когда определяли границы Европы, от Люксембурга отрезали кусок и презентовали его Пруссии. Да и вообще границы герцогства указали крайне интересно, не как раньше. Но зато стали называть Великим герцогством, что было приятно. И решили, что Люксембург должен остаться у голландцев, поскольку герцогство считалось личным владением Виллема I, в честь чего между Нидерландским королевством и Люксембургом была заключена личная уния с обещанием значительной автономии. Не то, чтобы люксембуржцев кто-то спрашивал, хотят они этого или нет, но унию пришлось подписывать. Пришел черед деревянных башмачков и тюльпанов.

В 1830 году Бельгийская революция докатилась и до Люксембурга, в котором уже успели наточить зуб на короля Нидерландов. Поэтому население, кроме жившего в крепости на скале, крайне бодро присоединилось к восстанию и заявило королю, что они теперь живут в Бельгии, а Вам счастья и здоровья, не болейте. Крепость по-прежнему оставалась голландской. Люксембуржцы из крепости с тоской поглядывали на свои потёртые деревянные башмачки и думали долго ли им осталось быть голландцами. Стоит ли покупать новую обувь на следующий сезон или в этих добегают, а там станут бельгийцами и к черту эти башмачки.

В 1839 году высокие договаривающиеся державы обсудили бесовство, творящееся в Европе, и постановили его прекратить. Но кусок Люксембурга Бельгии отдали, а остальное вернули голландцам. Ну и оставили Люксембург в составе Германского союза. И стали люксембуржцы опять голландцами, хотя и со значительной автономией, но с прусскими расквартированными армиями и высокими голландскими налогами. И жили они так не очень долго и не очень счастливо. Пока король Вильгельм III не решил, что проку от этой скалы нет никакого, в отпуск он туда не ездит, войны вроде нет (в случае войны хорошо укрепленный замок сильно помогал, даже в годы развитой артиллерии), а деньги, чтобы покупать своей любовнице всякое интересное нужны.

И решил он продать Люксембург французам. Наполеон III так-то был не против, но у него тогда были проблемы по всем фронтам, особенно после того, как он поддержал австрийцев в войне с Пруссией, а те взяли и проиграли. Что за люди. А тут еще и Бисмарк, услышав про такое немедленно прискакал. Отто фон который. Письма Вильгельму писал и говорил: «Каким французам? У нас вообще-то войска тут стоят. Если ты продать хочешь, то продай нам, а французы пусть Бельгию покупают».

Пока Наполеон, забыв про австрийцев, думал, как бы ему половчее провернуть сделку, пока Бисмарк заключал (без отвлекшегося Наполеона) мир на своих условиях с Австрией, пока офигевшие англичане пытались у всех выяснить: «В смысле Бельгию? Мы сними торгуем так-то», жители Люксембурга сидели на скале и уже не знали чего им ждать.

Привести это должно было все к войне, а привело к Лондонской конференции 1867 года. Обсудив все за и против, выслушав мнения и англичан, и французов, и прусаков, и австрийцев, и бельгийцев, и русских, и даже люксембуржцев (их тоже неожиданно для всех позвали) решили провозгласить Люксембург нейтральным государством и вывести из него все посторонние войска. Нет, король Вильгельм, конечно, пока остается там королем, пусть и номинально. Нет, в Германском таможенном союзе мы Люксембург оставим, можете партбилеты не сдавать. Но никто в Люксембург больше лезть не будет. Понятно, что французы с прусаками уже через 3 года войну развязали, но от Люксембурга все отстали.

А тут в 1890 году и сам король Вильгельм III удачно умер, а из наследников у него была только дочка с донельзя оригинальным именем Вильгельмина. И по законам Нидерландов женщина вполне могла наследовать, а вот по фамильному договору 1783 года, в котором определялось престолонаследие в Люксембурге не могла. Ибо салическая система и все дела. Только мальчики. Вы, что сами не видели, когда договор об унии подписывали? Которую вы очень хотели подписывать, а мы не очень! А раз у вас короли кончились, то мы своего короля посадим, Люксембургского. На том и закончилась власть чужеземная в Люксембурге. И распалась уния между Нидерландами и Люксембургом, и стало герцогство Люксембург, наконец-то полностью независимым.

У аристократов жизнь всегда была сложная. Это только в книжках ее романтизируют. Не сказать, что у крестьян она была простая, но мы и не о них.

Только родился, а тебе уже надо и на коне скакать, и читать-писать учиться, и этикет, танцы и все остальное. А тебе даже штаны не положены. Потому что первые штаны ты должен добыть в бою (шучу).

В Англии, да и на континенте, мальчики лет до 3 во всех семьях, не только аристократических, ходили в платьях. Потому что и мыть удобнее, и подгузники еще не изобрели. Да и вообще с такой детской смертностью раньше трех лет никто ткань на штаны переводить не будет. А после трех лет мальчики даже из рабоче-крестьянских семей получали штаны. Детство закончилось. Добро пожаловать в рабочую взрослую жизнь.

Но штаны — это элемент одежды не для приличного человека. Кто в штанах ходил, помните? Правильно, варвары. А они разрушили Рим! И стоит ли нам брать с них пример? Все приличные господа носили сначала платья и чулки, затем чулки превратились в колготки. А, начиная с XVII века, превратились в кюлоты (или бриджи, смотря из какой вы страны).

Кюлоты — это такие короткие облегающие штаны до колена. Их тоже носили с чулками, потому что так красиво, и чулки дорогие, надо выгуливать. Простолюдинам в кюлотах и чулках было ходить не положено. Собственно поэтому лучшая часть французских революционеров, носящая длинные штаны, называли себя sans-culottes (безкюлотники), т.е. не аристократы.

Ну так вот. Дети аристократов, лет до 8 так и ходили в платьях. Ну потому что дети же еще. Потом мода поменялась (или здравый смысл возобладал над традициями), и года в три стали выдавать мальчикам классово верные шорты, которые лет в 8-9 сменялись на бриджи. В английском языке даже есть такой термин — breeching, означающий, что мальчик дорос до возраста, когда можно носить бриджи, а значит уже перестал быть ребенком и стал подростком. Важный этап инициации, так сказать.

По разным причинам во всей Европе аристократы сейчас заявляют, что они такие же, как и все, и отходят от своих древних традиций. По всей, кроме Великобритании, конечно. Хотя и англичане пошли на уступки современной моде, и в брюки вместо бриджей облачились. Но только взрослые мужчины. Потому что брюки — это одежда взрослых мужчин. Поэтому сыновья верхушки английской аристократии до 8 лет разгуливают в шортах. Что, во-первых, обозначает их привилегированное положение и показывает статус. Во-вторых, закаливает и приучает к тяготам и невзгодам с детства. Потому что погода плохая, отопление дорогое, поэтому никто батареи просто так включать не будет. Учитесь терпеть холод, дорогие господа и принцы. А в-третьих — это все-таки практично. Будут эти принцы резвиться, бегать, да падать, и все коленки на штанах, конечно же, изорвут. А бабушка не для того деньги откладывала, чтобы каждую неделю новые брюки покупать. Шорты порвать и испортить сложнее, а содранные коленки заживут.

Поэтому и во всех престижных частных

школах шорты являются обязательным элементом формы для мальчиков до 10, а то и до 12 лет. Подразумевая, что "у нас тут приличные люди учатся", а не всякие непонятные элементы, щеголяющие в штанах чуть ли не с рождения.

В общем, сложен и тернист путь английского джентльмена от мальчика к мужчине.

Что рассказать о Флоренции? Прекрасный город, красивая архитектура, множество талантливых жителей. Казалось бы, живи, да радуйся. А вот, Джироламо Савонароло радостно не жилось. Ему в целом с детства радостно не жилось. Все Овидия читают да шутки шутят, а он в уголке сидит и теоелогические тексты изучает. В общем, мальчик рос странным и как подрос, так ушел в монастырь и принял постриг. Ходят слухи, что его якобы барышня некая бортанула и именно из-за нее он решил завершить знакомство с мирскими радостями. Но за давностью лет уже не разберешься правда это или нет.

Жил он в монастыре в Болонье, а все равно было ему не радостно. В 1482 году он в первый раз приехал во Флоренцию и посмотрев, как живут флорентийцы, слегка ужаснулся. Тут же начал читать им проповедь, что так жить нельзя. Это грех и вообще. Но это были времена Лоренцо Медичи, или Лоренцо Великолепного и на такого сумасшедшего местные жители внимания не обращали. «Боже мой, мы живем во грехе. Какая блин новость! Это Флоренция, парень. Тут все живут во грехе». В то время понятие «флорентиец» приравнивалось к понятию «парень, который объезжает пробку по обочине», но в хорошем смысле. Джироламо очень расстроился, но вместо того, чтобы забить на этих чертей он решил прокачать ораторский навык и все-таки донести истину до города грехов.

И за четыре года он таки прокачался достаточно, чтобы вернуться во Флоренцию и нести слово божье в массы. Как раз в то время у него на фоне поста, ограничений мирских начала слегка протекать крыша. Он начал видеть всякое. Про страшный суд, про апокалипсис, про то, как всех флорентийцев в ад отправят. Тогда это считалось божественным откровением, но сейчас этим психиатры занимаются (и склоняются, что шизофреником был товарищ). Но парень был так убедителен, что его во Флоренцию позвал сам Лоренцо Великолепный. Он же его приором Монастыря Святого Марка сделал. Зачем это было нужно Лоренцо — вопрос. Но так или иначе вещал Джироламо во всех храмах и площадях Флоренции и имел бешеный успех. Тексты его проповедей издавались повсюду. Переводились на другие языки. Даже наш Максим Грек в своих терках с иосифлянами ссылался на Савонаролу.

Но со временем Джироламо стало заносить. Везде коррупция, содомиты и чревоугодники. Уже начал даже на Лоренцо гнать. Его, конечно, осадили, потому что берега надо знать и обвинять в тирании вот этого святого, пережившего покушение, человека, который еще и кормит тебя между прочим, — это ужас, как некрасиво. Но конфликт развиться не успел, поскольку в 1493 году Лоренцо скоропостижно умер. Кстати он на смертном одре хотел Савонароле исповедаться, но Савонарола исповедь выслушал, а грехи не отпустил. Отправляйтесь в ад, уважаемый к своему остальному семейству. Не все грехи можно отпустить. Власть перешла к сыну Лоренцо — Пьеро Медичи, который папкиных дарований не унаследовал и все покатилось по известному месту. Савонарола с помощью глупого Пьеро выбил себе возможность провести реформу в монастыре Святого Марка. Повыкидывал к чертям все предметы роскоши, снизил все расходы, а монахов отправил преподавать всякое разное в организованных при монастыре классах. Начал готовить себе последователей.

Но психические проблемы никуда не делись поэтому с возрастом, и без целебного галоперидола они стали прогрессировать. Он начал предсказывать всякие ужасы. И они неожиданно начали сбываться. Говорит: «Придет новый Кир и не сломав ни одного копья одержит победу и реформирует церковь». И что вы думаете? Карл VIII, король Франции напал на Италию и знатно ее пограбил. Совпадение? Не думаю. Флорентийцы посмотрели на это и выгнали Пьеро Медичи нафиг из Флоренции и стали слушать Савонаролу. А тот, даром что фанатик. Сходил пешком к Карлу и решил все вопросы. Карл ему мула подарил и вообще впечатлился таким интересным человеком. Сам правда впоследствии повел себя, как козел, папу Александра VI не сместил, церковь не реформировал и вообще жил во грехе. Ему Савонарола долго потом обличительные письма писал.

Но во Флоренции все так обрадовались и, что Медичи выгнали и, что с французами договорились, и вообще у них демократия настала. Учредили Большой Совет, стали в нем заседать. Судебную реформу провели, в налогах разобрались. Долги списали. Открыли ломбарды и ссудные кассы. Все это с активным участием Савоноралы. Царем Республики провозгласили Иисуса Христа (а кого ж еще), себя признали избранным народом. А в честь этого начали устраивать «костры тщеславия» или «сожжения сует». А именно собирали на площади Синьории костры в которых жгли все непотребное и греховное. Порнографию там всякую, книжки запрещенные, музыкальные инструменты, маски и карты игральные, шахматы само собой, костюмы карнавальные, скульптуры, картины. Боттичелли несколько своих картин там спалил.

Папа Александр VI, которого Савонарола давно мечтал свергнуть, посмотрев на такой разгул демократии, Савонаролу от церкви отлучил. Папскую буллу со своим отречением Джироламо тоже на площади сжег, сказав, что это не считается. Папа-то мракобес и вообще посланник Сатаны. Но народ стал грустить. Оказалось, что без шахмат да костюмов карнавальных не так весело живется. Пьянство и содомия — это может и грех, но зато время весело проводили. А сейчас что? Читай Библию, будь приличным христианином. Скучно. А тут еще и с торговлей проблемы начались из-за союза с французским Карлом. Короче, чего-то погорячились.

Сначала Савонароле запретили проповедовать, а потом и вовсе стали считать странным. 7 апреля 1498 года францисканец Франческо ди Пулья вызвал Джироламо на испытание огнем. Францисканец очень любил папу Александра и хотел обелить его имя. Предложил Савонароле пройти через костер. Типа, кто не сгорит, то и прав. Джироламо согласился, но в день испытания Францисканец на испытание не пришел. Джироламо потребовал засчитать его противнику техническое поражение, но народ начал требовать, чтобы Савонарола сам через костер прошел. Во-первых, мы тут уже все собрались, а во-вторых: «Докажи нам, как боженька тебя любит. То, что тот мелкий пакостник не пришел, не значит, что ты прав. Может ты его убил? Докажи сам». Савонарола отказался, потому что даже он своим нездоровым умом понимал, что крови драконов в нем нет и закончится это все печально. Поэтому ушел домой.

А на следующий день его арестовали и обвинили в ереси. Никто правда так и не смог доказать, что он еретик. Сам Джироламо даже под пытками не признался. Но его все равно признали виновным и повесили. Потому что и так все ясно — еретик. А после повешения его еще и сожгли на костре, на том самом месте, где он жег всякое интересное. Выгнанные Медичи в 1512 году вернулись обратно и жизнь потекла своим чередом. Снова во Флоренции открылись кабаки и бордели, начались карнавалы и музыкальные представления. А Савонаролу потом, лет через сто, католическая церковь все же признала христианским мучеником.

Как известно в Первый крестовый поход уважаемые господа и настоящие христиане сходили в конце одиннадцатого века (1096-1099). И конечно он был кульминацией творившихся в обществе религиозных страстей.

Во-первых, в 1000 году все приличные люди ждали конца света. Потому что конец света должен наступать в круглые даты. Оно и логично — срок эксплуатации планеты явно должен быть четким. 1000 год отлично подходил. И считать удобно и через 1000 лет после рождения Христа. Но не свезло. Поэтому теологи между собой обсудили и решили, что конец света должен быть не через тысячу лет после рождения Христа, а через 1000 лет после его смерти, т.е. в 1033 году. Но снова не свезло. А народ ждал конца света и активно к нему готовился.

Во-вторых, в 1054 году произошла Великая схизма и христианская церковь раскололась на два течения — католичество и православие. Рим с Константинополем не смогли мирно поделить мир, поэтому на всякий случай признали оппонентов еретиками и взаимно отлучили друг друга от церкви. Но если что, в 1965 году обоюдные анафемы были отозваны. Так что сейчас мирно существуем.

К концу века народ был так уже накручен в этом плане, что с радостью побежал отбивать Иерусалим у всяких неверных. Понятно, что Крестовый поход не из-за настроений общества начали, но они были тоже важны. И вот чего не учли на Клермонском соборе, так это того, что народ пойдет в Иерусалим пешком через всю Восточную Европу (которая больше тяготела к Константинополю) и там наберется всякой ереси. А народ сходил и набрался. В некоторых местах ересь не прижилась, в других же расцвела пышным цветом. А именно на юге Франции, где Аквитания, Гасконь, Гиень и Лангедок. Особенно Лангедок.

Лангедок — это юго-восточный регион со столицей в Тулузе. Регион огромный, плодородный и население очень независимое. И население это стало исповедовать нео-манихейскую ересь, которую они на Балканах узнали. В целом то же христианство, но со своими тараканами. Себя они считали настоящими христианами, а Римскую церковь неправильной. Говорили, что надо жить в простоте, ненасилии и желательно в аскезе. И мясо не есть. Вот это все материальное и ценное — это все от лукавого. Проще надо быть, а папу Римского слушать вообще не надо. И если все остальное списывали на некоторую юродивость, то после замечания о папе Римском, стало сразу понятно — еретики. Еретиков этих звали альбигойцы или катары. Альбигойцы, потому что из провинции Альби, а катары, потому что от греческого «чистые, просветленные». Нееретический народ Франции правда считал, что катары — это от французского catiers (котопоклонники), а кошки так-то слуги сатаны, так что все с вами ясно. Чистые они, как же.

Главное в их ереси было, конечно, то что власть папы Римского не признавали и поэтому пришлось папе идти на крайние меры и в 1209 объявлять Альбигойский крестовый поход. Если раньше все ходили на Восток с еретиками сражаться, то теперь пойдемте на Запад (и юг), потому что вот они цветут и пахнут. А первым дело идти решили в Лангедок. Потому что там живут самые упоротые. Туда крестоносцы и отправились. Местные жители с таким поворотом событий не согласились и началась альбигойская война. А местные жители были и богатые, и знатные и армии они спонсировали свои отлично и замки у них были крайне укрепленные. И прогибаться под католиков не собирался никто.

Кстати, именно во время этого крестового похода аббат Сите в 1209 году на вопрос одного рыцаря, как ему отличить катарца от католика ответил: «Убивайте их всех, Бог на небе узнает своих». Эту умную мысль потом Робеспьер использовал. Но это позже.

Катаров всех, конечно же первым делом отлучили от церкви. Не пожалели никого, даже графа Раймунда VI Тулузского отлучили, а уж знатнее него там никого не было. Он правда пытался и мириться, и каяться, но потом сказал: «Фигушки вам!» и возглавил оборону Тулузы. В общем до 1229 года продолжалась эта война. То одни побеждали, то другие. Катаров резали. За это катары резали католиков. На стороне катаров выступал король Арагона Педро Арагонский. Но он погиб на поле боя. Раймунд VI и воевал, и в Англию бегал к Иоанну Безземельному и обратно возвращался. Со стороны французов войска возглавлял знаменитый Симон де Монфор. Он с успехом взял несколько замков в том числе знаменитый Каркассон (в честь него как раз настолку назвали) и перебил уйму народу. По версии даже католических хронистов творил он жуткие зверства и последовательно топил в крови весь Лангедок. Захватил даже столицу региона Тулузу, правда в 1216 году, когда Раймунд VI вернулся из Англии и приехал в Тулузу, горожане немедленно перерезали весь католический гарнизон, оставленный Монфором и с хлебом и солью Раймунда VI встретили. Пришлось Монфору возвращаться и в очередной раз брать Тулузу в осаду.

Тулузцы его так ненавидели, что когда его все же в 1218 году случайно убило выстрелом из камнемета, радостные горожане немедленно придумали песню «Montfort es mort! Es mort! Es mort! Viva Tolosa». До сих пор одна из любимых песенок горожан. Но и Раймунд VI умер через несколько лет, и вся власть в Лангедоке перешла к его сыну Раймунду VII.

Между тем, папа Иннокентий III, тот самый, который так здорово организовал четвертый крестовый поход, придумал в 1216 году инквизицию. И поехали инквизиторы конечно в Лангедок, первым делом. И они конечно понаписали в Рим всякого об ереси катаров. А главное именно на основании их докладов новый папа Гонорий был вынужден отлучить от церкви и Раймунда VII. И после этого видимо запас маны кончился и как-то у лангедокцев не очень пошло. И Тулузу в очередной раз французы осадили и вообще. Пришлось Раймунду VII подписывать в 1229 году мирный договор в Мо и публично каяться в ереси. Но Тулузу ему уже не вернули, но зато и не казнили.

Катары еще долго сопротивлялись, хотя конец уже был понятен. Тем не менее лишь в 1255 году был взят последний катарский замок Керибюс, и с катарами было наконец покончено. Войско Симона де Монфора в основном составляли тамплиеры и видимо именно благодаря ним есть легенда, что ужасные катары в замке Монсегюр прятали грааль, а когда замок пал, утащили его куда-то по тайной катарской тропе и снова припрятали. Так его до сих пор и не нашли. Потому что катары все козлы. А еще с Монфором путешествовал монах Доминик, который основал орден доминиканцев. Он заодно отпускал грехи крестоносцам, если те случайно убивали не катара.

Так и завершился этот странный крестовый поход и для катаров действительно наступил конец света, потому что катары кончились. Так что европейцы не только на восток могли ходить, дабы нести слово божье в массы. Культурой очень обогатились и новый орден основали. История с точки зрения катаров грустная, конечно, но меньше чем через сто лет на костре спалят великого магистра ордена тамплиеров, а там уже и до столетней войны рукой подать. С каждым днем жить было все интереснее и интереснее.

В качестве музыкального сопровождения, предлагаем послушать несколько песен группы «Еra». Эрик Леви — французский музыкант и создатель Эры, при написании песен, вдохновлялся историей катаров, их жизнью, языком и песнопениями. Речитатив из песни Ameno, например, на псевдо-окситанском языке, на котором когда-то говорили катары. Язык умер с катарами, но Эрик Леви пытался его воскресить.