Машка (джен)

— Машка, ну чего ты копаешься? Ты там уснула? Нам ещё двести километров ехать.

Лена нетерпеливо постучала по двери казённого туалета на заправке, куда они заехали с Машкой.

— Да иду я, иду, — раздалось бурчание внучки, и через секунду та появилась на пороге, сетуя на ходу: — У меня пуговица оторвалась!

— Ничего удивительного! Тоже мне, удивила, — хмыкнула Лена и кивнула на автомат с кофе: — Кофе будешь?

— Пожалуй, нет, — благоразумно ответила Машка, памятуя, как умудрилась расплескать весь стаканчик в прошлый раз, хотя тот и был закрыт специальной крышечкой.

— К вечеру доберёмся, — подбодрила Лена Машку и направилась к выходу: — И я потерплю, а то придётся опять туалет искать.

Вскоре Машка задремала, прислонившись к окну, а Лена привычно крутила баранку, уносясь в свои мысли.

Почему она за все годы ни разу не выбралась в этот город? Детские обиды давно утонули в дымке былого, и вряд ли Лена боялась сюда вернуться из страха, что прошлое неожиданно настигнет, выпрыгнет шакалом или медведем из-за угла, погонит её по извилистым улочкам. Просто как-то всё не складывалось.

Дедушка, как только они покинули свой Дом, быстро сдал. Потом уже, много позже, Лена часто думала, что именно Дом крепко держал дедушку на земле. Ради неё, Ленки, он уехал, оставил то, что было дорого, хотя наверняка знал, что фактически подписал себе приговор. Сердце кольнуло укором, Лена чувствовала, будто виновата перед дедушкой. Слёзы невольно набежали на глаза, она быстро их смахнула — дорога расплывалась. Покосилась на Машку — не хватало ещё разреветься при ней.

Машка спала, смешно приоткрыв рот. Лена печально улыбнулась…

После восьмого класса Лена поступила в педучилище, стала воспитателем в детском саду. Институт закончила много позже, заочно, когда уже родился Колюшка. Назвала сына в честь дедушки, Володя, муж, поддержал. И как-то замелькали года, запестрели листопадами. Вот только Колюшка пошёл в школу, а вот уже и студент медицинского. Там он и познакомился с Тамарой, а Машка родилась, когда оба были на четвёртом курсе. Ну, Тамаре пришлось брать академку, окончила позже.

Машку растили всем миром. Ну а что взять с сорокалетней бабушки, которой до пенсии ещё как до Марса? Разве что оформить внучку в свой садик, где к тому времени Лена стала заведующим, и фактически прописаться с ней там. Машка привычная была к спартанским условиям. Не жаловалась. То в кресле заснёт вечером в кабинете, пока Лена срочные отчёты посылала, то в машине по пути домой. Володя в Москве охранником работал вахтовым методом, молодые Машкины родители занимались карьерой и зарабатыванием денег на ипотеку, так что Машка была чаще с бабушкой, чем с ними.

Лена часто вздыхала, глядя на Машку. Какая-то росла она слишком уж наивная и доверчивая. Добрая не в меру. Лена-то знала, как с такими вводными данными тяжело прижиться порой в коллективе.

В первый раз Машка прибежала к ней на работу вся в слезах в третьем классе.

— Бабуля! Переведи меня в другой класс, я не хочу больше туда ходить!

— Ну что ты, Машка, ревёшь как маленькая? — сказала Лена сурово от растерянности. — Что случилось?

— Ничего, — неожиданно пошла на попятный Машка. — Просто я не хочу больше к… этим.

— Мне поговорить с Натальей Валерьевной? — предложила Лена мягче.

— Нет, что ты! — испугалась Машка. — Скажут, что я ябеда.

И не выдержала. Уткнулась Лене в подмышку, разревелась.

Лена дала ей проплакаться вволю, налила воды, вытерла нос.

— Бабуля, они надо мной смеются, — прошептала Машка, глядя в стакан. — Говорят, что я дурочка с переулочка и ещё что у меня рот до ушей, хоть завязочки пришей.

— Они врут, — уверенно сказала Лена. — Ты у меня самая красивая.

— Ты специально так говоришь, — недоверчиво протянула Машка. — Я уродина. И когда они смеются, я почему-то тоже начинаю смеяться вместе с ними. И не могу остановиться.

— Пойми, заяц, ты не сбежишь от проблем в другом классе. Всё внутри. Как только ты перестанешь обращать внимание на их злые шутки, они от тебя отстанут.

Лена никогда не сюсюкала с Машкой, разговаривала с ней как со взрослой. Машка притихла, что-то прикидывая, потом горько вздохнула.

— Танька Лепилина вчера мою сменку в мусорку засунула, — прошептала Машка. — А ещё они называют меня чучелом.

Лена поджала губы. Как же хотелось пойти в школу и заступиться за Машку. И почему дети бывают такими злыми?

— А Наталья Валерьевна что? — спросила Лена.

— А её не было, её к директору вызвали, — ещё тише сказала Машка.

Лена прижала Машку к себе, думая, что, пожалуй, учительнице всё же стоит позвонить.

— Не обижайся на них, будь милосердной.

— Милосердной? — Машка вскинулась. — С ними?

— А ты знаешь, что такое «милосердный»? — спросила Лена. — Это человек, у которого «милое» сердце. Доброе, значит. Так мне дедушка говорил мой.

Так и учила она Машку быть милосердной. Сильной. Не проклинать обидчиков, не унижаться, быть достойной, не обращать внимания. И вроде бы получалось. Одноклассники Машку больше не трогали, хотя и считали странной, особенно после того, как она увлеклась рисованием.

Рисовала Машка всегда и везде. Это благодаря ей у Лены появилась привычка засовывать шариковую ручку за ухо, потому что однажды на работе она унеслась в медицинский кабинет, бросив на столе итоговый мониторинг для управления образования, а когда вернулась, обнаружила сосредоточенную трёхлетнюю Машку, которая рисовала цветочки на титульном листе.

Машку отдали в художественную школу, и её педагог, Аскольд Оскарович, сказал, что у Машки большой потенциал и безусловный талант. Именно в художке у Машки появились настоящие друзья, особенно она сдружилась с Лилей, прозрачной, как ноябрьский листик.

К шестому классу Машка, казалось, окончательно избавилась от своих комплексов и совершенно не реагировала на подколки одноклассников. А те вроде как даже зауважали Машку, потому что её картины занимали призовые места на всех конкурсах, хотя по-прежнему дразнили чучелом.

В тот день у Лены была ВКС⁽¹⁾, пришлось сидеть перед камерой у компа и кивать с умным видом спикеру, думая о том, что надо лететь в водоканал заключать договор и ещё не забыть забежать в управление образования — отнести счёт на охранные услуги.

Машка появилась на пороге внезапно, Лена знаком дала понять, что пока занята. Но у Машки был такой вид, что Лена тут же вылезла из-за стола.

— Заяц, что случилось? — присела она перед Машкой.

— Бабуля, помнишь, я говорила, Лили долго нет? Она уже три недели на занятия не ходит.

— Да, ты говорила. Ну она же болеет часто, ты же знаешь.

— Бабуля, у неё рак… — жарко прошептала Машка и со страхом посмотрела на Лену. — Тётя Марина сегодня в художку приходила, я слышала, как она с Аскольдом Оскаровичем разговаривала. Бабуля, Лиля… умрёт?..

— Ну что ты, заяц, — голос Лены задрожал. — Ну почему сразу умрёт? Рак ведь разный бывает. Да и потом, медицина не стоит на месте.

— Она мне не сказала, — поделилась Машка. — Мы же постоянно переписываемся. Я думала, у неё просто простуда.

— Не переживай, — прижала Лена Машку. — Лиля обязательно поправится.

Лиля и правда вернулась в художку. Радостная Машка тогда ворвалась к Лене прямо во время педсовета, на котором, между прочим, присутствовало вышестоящее руководство.

— Лиля сказала, что с ней всё будет хорошо, — делилась Машка позже. — Только вот волосы жалко. Они же ведь отрастут, правда?

У Лили были потрясающие рыжие кудри, Лене трудно было представить девочку обритой наголо. Впрочем, настоящим потрясением для неё стала лысая Машка, которая заявилась к ней на работу неделю назад во время визита Роспотребнадзора.

Машка вежливо поздоровалась с остолбеневшими тётеньками и гордо прошла к столу Лены.

— Маша… — только и смогла вымолвить Лена.

— Елена Владимировна, мы, пожалуй, пойдём, — подхватились тётеньки. — Не провожайте, нас Светлана Игоревна проводит.

— Маша… — повторила Лена, когда они с Машкой остались вдвоём в кабинете.

— Бабуля, я подумала, ну чего Лиля одна будет лысой ходить? Мне тоже нетрудно.

Теперь, после того как Машкины косички исчезли где-то в недрах парикмахерской, ещё больше стало заметно, какая у Машки тонкая шея. Прямо птичья. Она повернула голову, улыбнулась, и тут Лена буквально схватилась за сердце.

— Господи… Как ты похожа на Машку, — прошептала она.

— На Машку? — домиком удивлённо взметнулись брови Машки. — Кто это?

— Это твоя прапрабабушка. Двоюродная. Мария Николаевна Бессольцева.

— Как я? — восхитилась Машка. — Ух ты!

Да, Лена в своё время не стала менять фамилию, поэтому так и вышло, что Машка на самом деле была полной тёзкой.

— Её жениха убили в русско-турецкую войну. Под Плевной. А она после его смерти не пожелала выходить замуж, ей тогда было всего восемнадцать, и всю жизнь прожила одна. Потом основала женскую гимназию в городке. А первые её выпускницы все до единой уехали работать учителями в ближайшие деревни, — вспомнила Лена рассказ дедушки, Николая Николаевича.

Машка помолчала.

— Её, наверное, никто чучелом не называл, — вздохнула она.

— Чучелом?..

— Да это меня в классе так сегодня опять назвали, — беспечно махнула рукой Машка. — У нас второго урока не было, я и пошла в парикмахерскую. А потом вернулась, ну и… вот.

— А они знают, почему ты подстриглась? — спросила Лена, зная ответ.

— Нет, — пожала плечами Машка. — Да пусть себе обзываются. Зато Лиля сегодня расплакалась, потом обняла меня и сказала, что я самая лучшая и что она теперь непременно точно-точно выздоровеет, чтобы посмотреть, как отрастут мои космы. Бабуля, ты не слушаешь?

— Я слушаю, заяц, слушаю… Знаешь, на этой неделе никак не могу, у меня проверка, а вот на следующей, пожалуй, пару дней я смогу вырвать.

— Куда, бабуля?

— Да есть одно место. Хочу тебе Машку показать.

* * *

Дом по-прежнему возвышался на холме — старый, сложенный из крепких брёвен, ещё больше почерневших от времени. Четыре балкончика мезонина, выходившие на все стороны света, были окрашены свежей белой краской. Над входной дверью теперь красовалась табличка, извещавшая о том, что здесь находится краеведческий музей.

Лена ходила с притихшей Машкой по залам, всматривалась в незабытые лица. Казалось, они просветлели, когда Лена зашла в Дом. Ей чудился шёпот со всех сторон, невероятное тепло разлилось внутри, и внезапно она поняла, о чём говорил дедушка, когда рассказывал о крепком духе Бессольцевых.

— Вам помочь? — услышала она тихий голос сбоку. — Могу предложить вам экскурсию.

Щуплый мужичок в очках в роговой оправе приветливо улыбнулся.

— Витя? Васильев?

— Мы знакомы?

— Не узнал? — Лене внезапно стало весело. — Машка, сними на минутку бейсболку.

Машка послушно стянула бейсболку, представляя перед мужичком свой сизый череп во всей своей красе.

— А так? — спросила Лена. — Никого не напоминает?

— Бессольцева, это… ты?

И тут Виктор Васильев, директор музея, внезапно обнял Лену, чем вызвал недоумение Машки.

А потом ещё были встреча со Шмаковой — она торговала шаурмой в ларьке на площади перед гостиницей, где решили остановиться Лена с Машкой, и неловкое рукопожатие директора школы Дмитрия Сомова, который явно не знал, как себя вести и что сказать, но послушно отвёл их в библиотеку, где на стене красовался портрет.

Машка стояла в проёме дверей — прозрачно-белая, в домотканой рубахе до полу. Видно, собиралась выбежать из тёмной избы на яркий солнечный свет двора, но в последний момент почему-то неожиданно остановилась в дверях и резко повернула голову. Остриженная наголо. Рот у неё был полуоткрыт, точно она только что произнесла какое-то слово, которое вот-вот должно было долететь до слуха тех, кто был по другую сторону рамы.

— Бабуля, — прошептала Машка. — Она со мной поздоровалась…

— Всё нормально, заяц. Я раньше тоже с ней часто разговаривала.

Сомов отказался от предложенной суммы, суетливо заверив, что картина по праву принадлежит Лене и она может её забрать.

Утром, перед отъездом, Лена повела Машку в тополиную рощу к «Уснувшему мальчику». Будто наяву услышала рассказ дедушки о том, как однажды маленькую Ленку потеряли, а нашли вот здесь, возле статуи. Ленка принесла мальчику одежду и ждала, когда он проснётся, а на все уговоры увести её отвечала упрямым несогласием.

— В классном чате написали, — вырвал её из воспоминаний голос Машки. — Кажется, наши узнали, почему я подстриглась.

— Что пишут? — спросила Лена, думая о том, что повесит «Машку» рядом с портретом дедушки в зале и что её собственная внучка Машка сможет прожить жизнь не хуже прочих Бессольцевых, так как обладала теми чудными качествами характера, которые непременно требовали от неё участия в судьбах других людей и боли за них.

— Да ничего особенного, — пожала Машка плечами и протянула телефон.

Лена разглядела Машкину фотографию, под которой капсом было написано:

«ЧУЧЕЛО, ПРОСТИ НАС!»

1) ВКС — видеоконференцсвязь для проведения совещаний в режиме онлайн.

Вернуться к тексту