Горсть тепла (гет)

Тема диссертации звучала устрашающе: «Транскраниальная магнитная стимуляция кортикоспинальной траектории млекопитающих».

Материала скопилось немало. Но для основательного разбора и анализа требовалось время, а Кейт неожиданно включили в группу по расследованию срывов «шестерок». Ей предстояло заниматься проверкой всего производственного цикла — от инкубационных камер, где выращивали органические заготовки, до контрольных центров, где этих киборгов, уже полностью подготовленных к эксплуатации, тестировали. Кроме того, ее обязали составлять отчеты для вышестоящих подразделений, пересматривать и перерабатывать планы, а также устранять кадровые недоработки. Среди персонала секретного отдела вдруг обнаружились недобросовестные и склонные к саботажу сотрудники. «Это те, кто поддерживал Гибульского», поняла Кейт.

Разгребать этот чудовищный завал ей предстояло именно в те выкроенные драгоценные часы, которые она надеялась посвятить работе над диссертацией. Какой у нее выбор? Его нет. Либо тяни, надрывайся, либо возвращайся в лаборантки. Есть еще вариант отправиться тестировщиком на Шебу.

Собственно, Кейт ничего не имела против. Она любила свою работу. Ей нравилось быть востребованной, быть нужной и даже истощенно-усталой. Почему? Да потому, что эта работа, эта запредельная занятость, не позволяла ей думать. И вспоминать.

Она просыпается в 5 утра, поспешно принимает душ и отправляется в свою киберлабораторию, расположенную в одном из научно-исследовательских комплексов, принадлежащих «DEX-company». Там она работает более 12 часов, не оглядываясь на трудовой кодекс, затем отправляется домой, совершает по пути необходимые покупки, в квартире, имеющей вид временного пристанища, что-то готовит на скорую руку, за едой просматривает несколько готовых к публикации статей и в четверть двенадцатого ложится спать, вернее, падает. В 5 утра — сигнал будильника. И все сначала. Но Кейт не жалуется. Такой темп ей нравится. Ни минуты свободной, ни минуты для сожалений. Единственное, что нарушает это изнуряющее, спасительное движение, это визиты в головной офис корпорации. Когда приходит очередной вызов, Кейт чувствует онемение в пальцах и покалывание в сердце. Обычно уведомление поступает за сутки до предполагаемой встречи, и у Кейт есть время подготовиться. А тут вызвали без предупреждения, с тревожным маркером.

— Присядь, Кейт. Кофе выпьешь?

Игорь Васильевич Мартынов, курирующий все научные подразделения «DEX-company», выглядел обескураженным. Совершенно несвойственное управленцу такого уровня эмоциональное смещение. Кейт видела его таким впервые. Это даже не растерянность. Это страх. Он бесцельно перемещается по кабинету, в крайних точках траектории делает короткие паузы, чуть дольше замирает у панорамного окна, затем разворачивается, пересекает кабинет, достигает глухой стены, мгновение недоумевает и движется обратно.

Кейт наблюдала за этим челночным движением с беспокойством. Будто и не он это вовсе. Игорь Васильевич был давним другом ее отца. Когда-то они вместе учились в школе. Поступили в один и тот же университет, но на разные факультеты: отец — на физико-математический, Игорь Васильевич — на факультет нейробиологии. Позже, уже после аспирантуры, его способности ярче проявились в области администрирования — он гораздо успешнее справлялся с обязанностями сначала заведующего лабораторией, затем директора научного центра, чем с обязанностями человека науки, одержимого жаждой познания. Его таланты оценили и в руководстве «DEX-сompany», куда он был приглашен по рекомендации одного из ведущих нейрокибернетиков, работавших на Федерацию. Для начала Игорю Васильевичу доверили одно подразделение, затем второе, когда же некоторое время спустя показатели доверенного ему объекта значительно выросли, под управление был отдан и сам департамент секретных разработок.

В настоящее время Игорь Васильевич занимал должность заместителя генерального директора по науке. Что же касается отца Кейт, талантливого физика, то он представлял собой полную противоположность однокласснику. Отец Кейт, Уоррен Хантингтон, был прежде всего ученый и мало заботился о том, каким цветом, престижным золотым или нейтрально серебристым, будет подсвечиваться его статус. Кейт в этой карьерной беспомощности пошла в него. Она также поступила на физико-математический, но, несмотря на хорошие результаты по итогам первого семестра, поняла, что избранный ею путь не соответствует ее склонностям, что ее интересует не чистая математика, а нейрофизиология с уклоном в кибернетику. Собственно, кибернетика и возникла на стыке математики и нейрофизиологии. Что и побудило Кейт начать именно с математики.

Еще в школе она увлеклась различными информационными системами и по мере взросления все яснее видела цель — постижение тайн человеческого мозга, его сопряжение с искусственным интеллектом, их гармоничное, равноправное взаимодействие. Окончательное решение посвятить себя нейрокибернетике привело Кейт в «DEX-company»: сначала стажером в одном из филиалов, затем лаборантом, а по прошествии времени — сотрудником департамента по научным разработкам, и, по мнению того же Игоря Васильевича, очень перспективным сотрудником.

— Я дал тебе рекомендацию, Кейт, — сказал друг ее отца и почему-то отвел глаза. — Ты очень талантливый, перспективный ученый… У тебя все впереди.

— Благодарю за доверие, Игорь Васильевич, — начала Кейт, — но что за рекомендация?

— Подожди, не так быстро. Я должен тебе всё объяснить. Да, рекомендацию я дал, но… я был против. У меня есть другие кандидаты. Не такие блестящие, как ты. Твое место здесь, в нашем департаменте. У тебя специализация по нейропсихологии и нейролингвистике, и, казалось бы… Черт, это и послужило причиной. Выбрали тебя. Если бы я знал заранее…

— Игорь Васильевич, вы мне прямо скажите… — Кейт чувствовала нетерпение и досаду. Почему он не объяснит толком? Напрямую? К чему эти намеки?

С тех пор, как Кейт пришла в корпорацию, зам генерального по науке опекал ее, поддерживал, но делал это так деликатно и ненавязчиво, что ни у сотрудников ее первого филиала, ни у коллег по научно-исследовательскому отделу ни разу не возникло повода упрекнуть ее в наличии покровителя. Своим продвижением по карьерной лестнице Кейт была обязана прежде всего самой себе. А старый друг отца играл скорее роль мудрого наставника, чем покровителя. Он всегда был рядом, и в то же время недосягаемо далеко для нечистоплотных домыслов.

— Кейт, я вынужден задать тебе личный вопрос.

— Конечно, Игорь Васильевич.

— Как у тебя с Феликсом? Я слышал, вы собираетесь пожениться.

— Мы расстались.

Кейт ответила очень быстро. Так быстро, что ее реплика, как встречная волна, накатилась на угасающую фразу собеседника, смешиваясь и дробясь в голосовых колебаниях.

— Если нужно куда-то ехать, то препятствий нет. Никто меня не остановит. Это даже к лучшему. Сменю обстановку, отвлекусь.

— У вас с Феликсом не сложилось?

— Не сложилось.

Кейт готова была к вопросу о причинах. Этот вопрос задавали ей мать, двоюродная сестра, одноклассница. Этот вопрос читался в глазах ее помощницы, секретарши заведующего лабораторией и даже соседки. Но мужчины воспринимают подобные события менее ангажированно. Для них в происходящем нет никакого эмоционального таинства. Что-то сравнимое по значимости с переменой погоды. Но Игорь Васильевич, похоже, чему-то обрадовался. Как-то воспрял, приободрился. Неудивительно. Феликс ему не нравился. Нет, он не отговаривал Кейт. Не выказывал неодобрение. Только о чем-то деликатно умалчивал. Будто этого Феликса и не существовало. Кейт есть, вот она, живая, плотская, осязаемая. А Феликса нет. Фантом, призрак. Неудачно выбранный аксессуар, качеством не соответствующий цене и потраченному времени.

— А это важно? — осторожно спросила Кейт.

Игорь Васильевич о чем-то задумался и ответил не сразу.

— Что именно?

— Что мы расстались.

Он стремительно прошелся по кабинету, остановился в двух шагах. Взглянул на Кейт почти радостно.

— Еще как важно! Это очень важно. Это полностью меняет дело. Подожди-ка в приемной.

Приемная заместителя гендиректора по науке не уступала размерами и суровым великолепием кабинету. Все выдержано в тех же строгих черно-белых тонах с редким вкраплением красного. «Будто кровь брызнула», подумала Кейт. Она не понимала этой упорной приверженности трем цветам в руководстве корпорации.

Изначально это черно-белое сочетание символизировало единение несочетаемого — живого с неживым. Человеческая плоть, наделенная искусственным разумом. Органический мозг с кремниевой начинкой. Диалектическое единство двух противоположностей. Что же тогда означает красный? Ту сомнительную гонимую искорку жизни? Кейт вспомнила последние данные по сорванным киборгам. Видеоролик, негласно сделанный полицейским… Последний взгляд в клочья расстрелянного киборга. Взгляд, устремленный на убийц, и в этом взгляде странная, торжествующая радость — радость освобождения. Кейт тогда поспешно свернула вирт-окно и уверила себя, что ей это показалось.

Анна Бьерн, секретарь Игоря Васильевича, куда-то отлучилась. Кейт бродила кругами, бесшумно ступая по толстому ковровому покрытию. Оказавшись поблизости от кабинета, она услышала голос Мартынова. Что это? Она неплотно закрыла дверь? Да, так и есть. Щель едва заметна. Кейт хотела было исправить оплошность. Корпоративное правило: все, что происходит в начальственных кабинетах, в этих кабинетах и остается. И это правило вписано в базовые директивы сотрудников «DEX-company». И будь секретарь на месте, Кейт неукоснительно бы подчинилась. Секретарь попросила бы ее закрыть дверь. Но секретаря не было. Также не укладывается в инструкции, но Игорь Васильевич считался близким Кейт человеком. С кем-то посторонним секретарь не позволила бы себе покинуть приемную. К тому же Кейт также не раз доказывала свою корпоративную лояльность, давала множество подписок и регулярно проходила проверки на детекторе лжи.

Кейт на цыпочках приблизилась к двери. Она рисковала, очень рисковала, но эта таинственность, этот приглушенный, тревожно звучащий голос манил ее, завораживал. Где-то там, за этим голосом, скрадывающим, сминающим слова до неузнаваемости, таилось нечто пугающее, потенциально губительное. Для нее, Кейт, невзрачной, дотошной сотрудницы одного из многочисленных отделов, что-то готовилось. Для чего-то она была избрана.

— Обстоятельства изменились. Вы же говорили, что предпочтительнее замужняя или состоящая в длительных отношениях женщина. Да, понимаю. Психика устойчивей. Для женщины это важно. Нет больше отношений. Откуда же мне знать? А вы как думаете… Нет, я против. И голосовать буду. И докладную напишу.

Кейт застыла. В кабинете одного из топ-менеджеров корпорации обсуждается ее личная жизнь. Она, Кейт Хантингтон, всего-навсего младший научный сотрудник, одна из сотен малозаметных служащих, шестеренка в теле огромного, хищного механизма. Но именно ее личная жизнь выложена в качестве препарата под административный микроскоп.

Голос Игоря Васильевича упал до напряженного шепота.

— Валентин, я тебя прошу. Найди кого-нибудь другого. Почему она? Почему женщина, а не мужчина? Кейт не работает с киборгами напрямую. Ее область — теоретическая разработка нейроузлов, их проводимость. Есть же более опытные специалисты. Что значит сам Бозгурд? А ты на что? Он без твоих рекомендаций никого не утвердит. Тем более для работы на секретном объекте. Я знаю, что ты можешь повлиять. Что? Больничный взять? Да иди ты…

В коридоре послышались шаги. Удачно, что секретарь Игоря Васильевича не киборг. Обсуждалось как-то на одном из производственных совещаний использование Bond’ов в качестве секретарей. Не потому, что точнее исполняют рутинные поручения, выдерживают большую нагрузку и не выходят из себя, а потому что являются идеальными соглядатаями. И предателями.

Кейт метнулась от двери к креслу для посетителей. Выдернула видеофон и уткнулась в вирт-окно. Анна Бьерн, высокая блондинка с неестественно светлой кожей, вошла в приемную и окинула Кейт заинтересованным взглядом.

— Уже выгнал?

— Да вот, просил подождать. — Кейт беззаботно пожала плечами и вновь уткнулась в вирт-окно. Попалась какая-то светская сплетня. Кто-то на ком-то женился, кто-то с кем-то развелся, кто-то сменил пол. Чепуха.

Анна тем временем приблизилась к двери и проверила плотность прилегания пневматических створок.

— Сказал, зачем звал? — как бы между прочим задала она вопрос.

Их отношения с Кейт были скорее дружескими, чем просто корпоративно-нейтральными. Кейт держалась в стороне от традиционных внутриколлективных интриг, не сплетничала, лишнего не болтала, бестактных вопросов не задавала и внешне не вызывала у эффектной длинноногой Анны, претендующей на архетип валькирии, никакого раздражения. Трудолюбивая, серая лабораторная мышь — вот как обычно характеризовали Кейт.

— Не успел. Что-то про поездку.

— Авантюра, — фыркнула Анна, — для которой ты не подходишь.

— Для чего не подхожу?

Но Анна сделала вид, что не слышит.

— Что за поездка? — не отступала Кейт.

Анна взглянула на нее льдистыми всепонимающими глазами.

— Если утвердят, сама узнаешь. А если нет, то и знать незачем. Крепче спать будешь.

Анна с величавой сосредоточенностью, призванной подтвердить ее занятость, погрузилась в изучение какого-то бесконечного списка, изредка с меткостью судьбы сбрасывая в цифровое небытие некоторые пункты. Кейт могла бы поручиться, что это всего лишь инвентарная справка для отдела закупок. И Анна просматривает ее, чтобы не встречаться глазами с Кейт.

«Она все знает, — подумала Кейт. — Конечно, знает. Она же составляет все документы, просматривает всю почту».

Неожиданно дверь кабинета откатилась, и на пороге приемной появился Игорь Васильевич. Чужой, постаревший. Анна встала ему навстречу, но он остановил ее жестом. Она так и осталась стоять, будто пораженная нейроразрядом, под воздействием которого мышцы одеревенели и потеряли чувствительность. Кейт тоже смотрела на своего покровителя и наставника. Что с ним? Он как будто ее не видел, будто она, Кейт, стала прозрачной, будто ее тут и нет. Да что же такое происходит? И что ей делать? Вскочить? Закричать? Требовать объяснений? Но Кейт всегда было трудно выражать эмоции. Где-то внутри она, живая, дерзкая, ранимая, исходила криком, а внешне эта стиснутая рассудком буря проявилась набежавшей бледностью и дрогнувшим голосом.

— Игорь Васильевич…

Но он даже не взглянул в ее сторону. Обратился к секретарю.

— Анна, готовь документы на Кейт Хантингтон. Всё как положено. Она поступает в распоряжение Грэга Пирсона.