Грань возможного (джен)

Однажды в жизни Северуса был момент, когда ему хотелось просто перестать существовать. Исчезнуть, раствориться, кануть в небытие — лишь бы ничего не чувствовать. Чтобы ушли все тревоги, заботы, желания, но больше всего Северус жаждал избавиться от мучительной тоски и невыносимой вины, до рвотных позывов выворачивающих душу. Казалось, дальше жить невозможно и бессмысленно.

Но постепенно время взяло свое, чувство безысходности притупилось, и Северус устыдился своей слабости. Он считал себя сильной личностью, и позором было бы бесполезно сгинуть, не попытавшись отомстить. Северус понимал, что, находясь между двух огней, вряд ли проживет долго, но если ему суждено в скором времени уйти за грань, то он обязан прихватить с собой остальных виновников, исковеркавших его жизнь и погубивших дорогого ему человека. А если получится спасти мальчишку Поттера, то его жертва вообще выглядела бы благородной. Хотя в последнем Северус не признался бы никому и никогда. Он не гриффиндорец, вопящий о справедливости, а коварный слизеринец, жаждущий мести. Только так и никак иначе.

Пожалуй, это стало главной его целью — спасти мальчишку и умереть с пользой. Ради этого он притворялся, лгал и выставлял себя бездушной сволочью.

Признание Дамблдора о предназначении Поттера сначала, мягко говоря, ошарашило и поколебало его решимость. Ладно себя он, можно сказать, уже похоронил, но мальчишке-то такая участь за что? В отличие от него, Северуса, Поттер ни в чем не виноват. Разве что в скудоумии, но это наследственное, за такое не убивают.

Северус разозлился и тем более захотел довести дело до конца, чего бы это ни стоило. Он готов был стерпеть все: ненависть коллег, подлянки школьников, гнев повелителя, пытки, бессонные ночи и многое другое — без разницы.

Увы, дьявольская бузинная палочка под конец здорово подгадила, и Северус с ужасом понял, что не успел. Самое главное — и не успел! По злой иронии судьбы он оказался в ненавистной хижине и теперь умирал бесславной смертью всего лишь из-за прихоти повелителя. Что толку, что он вывалил Поттеру воспоминания? Мальчишка ни собрать их нормально не догадался, и вряд ли сразу посмотрит. Если вообще посмотрит, а не выкинет откровения ненавистного профессора по дороге. Да что там говорить, Поттер даже не понял, что Северус еще жив! А может, и понял, но сделал вид, что все кончено. Тогда тем более не придаст значения содержимому флакона. Разве что у Грейнджер был заинтересованный взгляд, и склянку она моментально сотворила. Но было бы слишком оптимистично надеяться на ее помощь — насколько он помнил, девчонке редко удавалось перебороть упрямство Поттера.

Северус попытался нашарить палочку. Не получилось, пальцы лишь судорожно мяли полы мантии и размазывали кровь по грязному полу. Перед слезящимися от боли глазами плыли разноцветные круги, голова шла кругом. Кое-как добрался до внутреннего кармана и вытащил пузырек с заживляющим зельем. И чуть не расплескал драгоценную жидкость, пока пытался открыть крышку дрожащими руками. Проклиная свою беспомощность, все-таки смог влить содержимое внутрь. Дай Мерлин, поможет.

Обидно, до чего же обидно! Как узнать, что план сработал, а если нет, то найти и подсказать? Но не призраком же теперь становиться.

— Черт возьми, что ты решил, Поттер? Где ты сейчас? Жив?! Нет?! — хотел взвыть Северус, но из горла вырвался только натужный хрип.

Отчего-то вспомнились уроки окклюменции, яростный взгляд зеленых глаз и совершенная неспособность мальчишки закрыть сознание.

— Что творится в твоей голове, глупый несчастный мальчик, который должен умереть? — Уже не хрип, а отчаянная, какая-то даже исступленная мысль заполонила не только сознание, а, казалось, все существо Северуса, да так, что тело мелко затряслось.

Одновременно пальцы все-таки нащупали палочку и крепко сжали. Последнее усилие не прошло даром. Северусу показалось, будто его ударили под дых, в глазах потемнело, и он окончательно потерял связь с окружающей действительностью...

* * *

Трудно было определить, сколько прошло времени, прежде чем он себя снова осознал. То ли мгновение, то ли целая вечность — впервые Северус был настолько дезориентирован. Вокруг клубился серо-белый туман, за которым смутно угадывались высокие колонны. Возникла неприятная мысль, что он умер, но мертвецы вроде бы не должны ничего ощущать, а его ноющая шея однозначно намекала, что еще ничего не кончилось. Пожалуй, это был хороший признак — как-никак на тот свет Северус не торопился.

Окинув себя взглядом, опешил. Боль он чувствовал, а вот тело словно сомневалось, стоит ли материализоваться из тумана или нет. Только Северус об этом подумал, как сразу проявился полностью — в чистой мантии без единого следа грязи и крови. На месте была и палочка. Стало спокойнее. Сотворив зеркало, немного поэкспериментировал и убедился, что при желании может выглядеть как угодно и кем угодно. Правда, пока не сообразил, что это за место и какова цель его здесь нахождения. Подобное состояние показалось знакомым, и где-то на периферии возникла смутная догадка, но, к досаде Северуса, оформиться до конца успела. Впрочем, вскоре все разъяснилось.

Сначала послышались похожие на стоны всхлипы и хлюпанье, потом туман начал рассеиваться, и впереди показался Гарри Поттер. Северус удивился и на всякий случай окутал себя скрывающими чарами. Тем временем явно растерянный Поттер застыл у скамейки и разглядывал шевелящийся под ней кроваво-красный комок. Приглядевшись, Северус с изумлением увидел похожее на тощего младенца существо, в котором безошибочно угадывались черты Волдеморта. Внутри словно Люмос вспыхнул. Северус понял, что произошла стихийная легилименция, он оказался у Поттера в голове, костлявый младенец — ментальный паразит, о котором говорил Дамблдор, а сам Поттер, скорее всего, сейчас где-то находится без сознания. Поразительно!

Северус всегда восхищался магией — этой удивительной сверхъестественной силой, подарившей человеку возможность управлять предметами и явлениями, способной менять ткань реальности и материализовать не только слова, но даже мысли. Воспринимая волшебство как искусство, он никогда не ограничивал себя в развитии: совершенствовал известные заклинания, придумывал новые и считал, что при желании волшебник способен на гораздо большее, чем тупо повторять палочкой заученные движения. Северус ведь и лордом когда-то восхищался, потому что тот внушал последователям то же самое и часто делился с ними своими наработками. Теперь, увидев новую грань возможностей, Северус убедился в своей правоте и остро осознал, как много он еще не знает... Новый стон из-под скамейки отвлек его от размышлений и заставил прогнать ненужные мысли. Телепатия на расстоянии — это, конечно, хорошо, но об этом он подумает потом, если выживет. Сейчас у него другая цель.

Северус подобрался. С мальчишкой ему необходимо было срочно объясниться, но показываться в своем истинном виде, конечно, не стоило. Нужен был тот, кому Поттер безоговорочно доверял. Рона Уизли вряд ли получится достоверно изобразить, Грейнджер — тем более, оставался лишь...

«Вот дьявол! — ругнулся про себя Северус. — Дамблдор! Кто же еще!»

Тут же одолели сомнения. Бывший директор давно мертв и никак не мог попасть в чужое сознание. Это доступно только живым. Впрочем, времени на раздумья не оставалось, пришлось рискнуть, натягивая непривычную личину. Если что-то пойдет не так, то попробует внушить, что директор ему просто снится.

От Поттера вдруг полыхнуло жалостью; его рука потянулась к существу под скамейкой.

«Не трогай, глупец!» — чуть не крикнул Северус, но вовремя прикусил язык и, решительно шагнув вперед, как можно доброжелательнее проговорил:

— Ты не можешь ему помочь.

Поттер вздрогнул, резко поднял голову, но, увидев кто перед ним, облегченно улыбнулся и бросился навстречу:

— Профессор Дамблдор!

И крепко его обнял. Северус вздохнул и поглядел на Поттера с сожалением, мысленно сетуя на его глупость и доверчивость — хотя бы элементарную проверку незваному гостю устроил. Грейнджер на его месте наверняка целый допрос бы учинила. Северус чертыхнулся: опять Грейнджер, что он за нее уцепился? Видимо, привык воспринимать ее как единственную нормально думающую голову в окружении Поттера. А вообще стоило радоваться, а не жаловаться. Сейчас наивность мальчишки была только на руку.

Обниматься с несносным гриффиндорцем было донельзя странно и неловко, но Северус справился. Да и потом изображать бывшего директора оказалось совсем не сложно. Северус общался с Дамблдором достаточно долго, так что не хуже него мог напустить тумана и прибегнуть к словесным уловкам для своей пользы. С языка легко срывались слова о силе любви, и без всякого внутреннего протеста он называл Поттера по имени и «моим мальчиком».

Таким образом, источая благодушие, поддакивая в нужных местах и задавая наводящие вопросы, Северус быстро выяснил все, что случилось сразу после того, как Поттер с друзьями ушли из хижины. Заодно вся обрывочная информация, которой обладал Северус, сложилась наконец в полноценную картину. Оставалось только покачать головой и восхититься манипуляциями Светлейшего: ловко у него получилось двигать «фигурки», все предусмотрел.

Поттер, в свою очередь, тоже жаждал получить разъяснения, и вскоре его начали выводить из себя уклончивые ответы «Дамблдора». Северусу пришлось призвать все свое красноречие, чтобы успокоить нервного мальчишку: как-никак ему еще битву выигрывать. Вроде получилось. Гарри Поттер расслабился и удивительно здраво сам начал рассуждать о собственных поступках.

Забавно, необычно и в то же время невероятно интересно было общаться с Поттером, излучающим не ненависть, а искреннюю привязанность. Как никогда, он сейчас напоминал Лили. Был таким же доброжелательным и бесхитростным. Мелькнула мысль, что если бы не война, то они, возможно, смогли бы найти общий язык по-настоящему. Но Северус сразу ее отбросил, уверенный, что живой Джеймс наверняка настроил бы своего отпрыска против него. Да и глупо воображать то, чего не случилось, надо решать насущные проблемы.

С каждой ответной репликой Гарри настроение Северуса поднималось выше, и к концу беседы он уже не скрывал самодовольной улыбки.

Все было не зря! Его воспоминания пригодились! Он справился! Они оба справились! И у мальчишки есть отличный шанс закончить противостояние в свою пользу!

Единственное, что не нравилось, — ненормальное сострадание Поттера к паразиту, который оказался крестражем. Сроднился, что ли? Как будто мало он ему жизнь отравлял.

Северус решил, что пора заканчивать болтовню и выпнуть мальчишку наружу. Пусть о друзьях думает или о рыжей пассии, а не о смерти и куске Волдеморта.

— Не жалей умерших, Гарри, жалей живых, — многозначительно высказал Северус и, поддерживая образ, вдохновенно добавил: — И в особенности тех, кто живет без любви.

К счастью, Поттер не возражал и сам стремился вернуться обратно.

— Скажите, — сказал он напоследок, — это все правда? Или это происходит у меня в голове?

— Конечно, это происходит у тебя в голове, — весело ответил Северус, успев вовремя проглотить слово «бестолочь», — но кто сказал тебе, что оно не должно быть правдой?

Прежде чем исчезнуть, Северус с удовлетворением заметил, как крестраж под скамейкой развеялся, не оставив и следа. Значит, Поттер отпустил его окончательно. Прекрасно. А теперь пора заняться собой. Раз он еще не умер, то, может, удача улыбнется и ему посчастливится выкарабкаться?

* * *

Насколько превосходно он ощущал себя в разуме Поттера, настолько же отвратительным было пробуждение. Тело затекло, шею раздирало жгучей болью. Но Северус все равно был доволен, что мог чувствовать, и за то время, пока он был в отключке, его никто не потревожил. Судя по солнечным лучам, пробивающимся между заколоченных досок в оконном проеме, день давно сменил утро. Стояла тишина. Хотелось надеяться, что битва благополучно закончилась, а не наступило временное затишье.

Заживляющее зелье, к счастью, успело подействовать, и руки уверенно потянулись к потайному карману за остальными флаконами — полная непредвиденных ситуаций и опасностей жизнь научила всегда носить с собой внушительную аптечку.

Сил на бегство пока не было, и Северус решил еще немного отлежаться, но, конечно, не на виду, а найти укромное место. Единственным вариантом оставался лаз, из которого появился Поттер. Туда Северус и забрался, сумев аккуратно завалить за собой часть стены, благо на такие действия магии потребовалось совсем мало. Не забыл и про чары, чтобы отвлечь внимание от убежища. И, по всей видимости, сделал это очень вовремя, так как спустя всего несколько минут услышал знакомые голоса.

— Выходит, профессор умер здесь? — спросила Лавгуд без всякой неприязни.

— Да, — с грустью подтвердила Грейнджер. — Это было ужасно.

Кто-то из них всхлипнул. Любопытство победило, Северус придвинулся ближе и заглянул в щель. Видно девушек не было. Возможно, собирались с духом, чтобы зайти внутрь. Вот только зачем? Неужели поглумиться?

— Я с тобой согласна, Гермиона. Профессор Снейп достоин лучшей участи. Нельзя его тут оставлять.

Северус чуть не крякнул от неожиданности. С чего вдруг такие почести?

Наконец Лавгуд с Грейнджер показались в поле зрения. Выглядели они кошмарно: изможденные, растрепанные, чумазые, одежда в прорехах. Взгляд потухший, на лицах печаль. Но стоило подружкам обозреть пустое пространство, как они взбодрились и живо стали исследовать комнату. Естественно, ничего не обнаружили. Очень расстроились. Почему-то решили, что от тела в отместку избавились пожиратели. И нет чтобы сразу уйти, но они, решив отдохнуть, устало уселись прямо на пол и продолжили тихо разговаривать. Северус скривился, недовольный таким соседством, но тем не менее устроился поудобнее и прислушался.

Не отошедшие от сражения, подруги делились переживаниями, время от времени смахивая слезы. В горле возник комок, и Северус на мгновение пожалел, что стал подслушивать. Было мучительно осознавать, какие испытания выпали на долю оставшимся в замке ученикам. Но когда услышал, что Поттер жив, здоров и сейчас прячется от восторженной толпы, готов был обеих расцеловать за прекрасную новость. С поцелуями он, само собой, не полез, а осторожно прислонившись к стене, закрыл глаза и позволил себе улыбнуться.

Улыбка с лица не сходила и потом, когда девушки ушли. Наоборот, стала еще шире. Не выдержав, Северус хрипло засмеялся, не обращая внимания на горящее огнем горло:

— Живой! Мальчишка живой, и я живой! Свободный! Слышишь, Альбус? — Он посмотрел вверх. — Живой и свободный!

Успокоившись, Северус ощутил, что готов к перемещению. На всякий случай выпил бодрящего эликсира и начал медленно подниматься. Голова закружилась, но общее состояние было вполне приемлемым.

Губы снова изогнулись в улыбке. Хоть он и не надеялся выжить, но как истинный представитель своего факультета и просто здравомыслящий человек предусмотрительно подготовил себе пути отступления. Поэтому знал, куда пойдет сейчас и что будет делать потом.

— Прощай, Хогвартс, — сипло прошептал Северус. — Я ведь заслужил немного отдыха, правда?

Замок он любил, покидать его было немного жалко и грустно, но Северус был абсолютно уверен, что больше туда не вернется.

Он последний раз окинул взглядом стены тесного лаза, усмехнулся, вспомнив все свои невеселые приключения в чертовой хижине, затем вздохнул, сосредоточился и аппарировал.