Интересная женщина (гет)

Свадьба была ужасна. Слишком яркой, слишком громкой, слишком… Собственно, это и было главной проблемой — на этой свадьбе всего было слишком, в том числе презрения к магглам, неуместным на этом празднике жизни.

«Зачем только Лили нас вообще позвала? Чтобы унизить?» — раздражённо подумала Петунья. Взглянула на счастливо скалящуюся сестру, вокруг которой кружились заколдованные бабочки, и вынужденно признала, что какие бы разногласия между ними ни были, сейчас Лили просто-напросто нет дела ни до кого, кроме ненаглядного Джеймса, она наверняка вообще не видит ничего вокруг и не замечает, как её гости нарочито сторонятся Петунью, как смотрят на неё, будто это она ненормальная, а не они!

Было неприятно и ужасно обидно, хотелось то ли уйти, хлопнув дверью, то ли устроить скандал, многословно объяснив этим ненормальным, что это на них нужно смотреть с презрительной жалостью, а вовсе не на абсолютно нормальную Петунью.

И всё же Лили была её младшей сестрой. Петунья помнила, как дружны они были в детстве — до того, как в Лили проснулась эта ненормальность, — помнила сестринскую любовь и то, что у них никого, кроме друг друга, не осталось, и ради прошлого готова была вытерпеть всю эту шумиху, магию, косые взгляды и даже закрыть глаза на собственный дискомфорт. Правда, когда идиот-Сириус, дружок жениха, начал издеваться над Верноном, Петунья едва не сорвалась: сверкнула глазами, но всё-таки удержала себя в руках и промолчала… Потому что идиот-Сириус и сам понял, что перегнул, извинился перед Петуньей и…

— Ты что сделал?! — ахнула она, когда этот кретин вместо того, чтобы удалиться после извинений, направил на Вернона свою палку и что-то пробормотал под нос. Петунья была напугана. Вернон стоял не двигаясь и бессмысленно смотрел перед собой, словно уснул или… Про «или» думать было откровенно страшно. — Вернон? Вернон, ты в порядке?

— Он в порядке, — улыбаясь, как будто не понимал причин волнения Петуньи, успокоил Сириус. — Я стёр ему память и наложил лёгкие морочащие чары. Для него всё закончилось. Он пришёл с тобой на свадьбу Лили и Джеймса, ему тут не понравилось, но всё прошло тихо и спокойно, никто ни с кем не ссорился, так что он отсидел положенное время и уехал домой.

— Один? — изумилась слегка успокоенная Петунья.

— Эм… Да? — снова не понял Сириус. — А что не так?

— Идиот! — припечатала Петунья, заглядывая Вернону в глаза в попытках поймать его расфокусированный взгляд. — Он не уехал бы без меня.

— Почему?

Петунья закатила глаза и обернулась.

— Потому что нормальный муж не бросает жену одну на свадьбе. А мой муж — нормальный!

Сириус несколько секунд растерянно моргал, непонимающим взглядом смотря на Петунью, а затем… заржал. Не засмеялся, именно заржал, как молодой конь — громко, заливисто.

— Идиот, — повторила Петунью, уже ни на что не надеясь. — Почему он ни реагирует на меня?

— Потому что он заколдовал, — отсмеявшийся Сириус неожиданно не отмахнулся от вопроса. — Не бойся, он в порядке, честное слово.

Ей хотелось стукнуть идиота или хотя бы выругаться, но позволить себе такое Петунья, как порядочная женщина, не могла, и лишь нахмурилась.

— И когда он придёт в себя?

— Утром, скорее всего. Слушай, ты это серьёзно?

Думающая о том, как они с Верноном будут добираться домой, Петунья не сразу поняла, что вопрос адресован ей, и перевела вопросительно взгляд на Сириуса.

— Серьёзно — что?

— Ну, насчёт мужа.

Она гордо задрала нос и кивнула.

— Ну конечно серьёзно! — и вытянула вперёд руку, где на безымянном пальце блестела тонкая золотая полоска.

— Ты… ну… не уродина, — расщедрился на комплимент Сириус и с неудовольствием посмотрел на Вернона. — Зачем тебе этот боров? У него ж жиром всё заплыло, он хоть член-то найти может без помощи? Ты поди и сексом-то до сих пор не занималась, да?

Петунья вспыхнула. Сириус попал в больную точку. Нет, сексом… точнее, конечно же, любовью, они с Верноном занимались — по субботам. Но удовольствие Петунье это не приносило. Да она и не ждала ничего такого. В конце концов, Вернон был добрым, чутким, он заботился о ней, а уж когда погибли их с Лили родители, Петунья и вовсе не справилась бы без поддержки тогда ещё жениха — Вернон показал себя с самой лучшей стороны и взял на себя все заботы и расходы… Любила ли она его? Петунья считала, что любила. Может, он и не смог бы победить на конкурсе красоты, зато у него было много других достоинств. А то, что в юности мечтала совсем о другом — о стройном красавце-брюнете, как идиот-Сириус, что носил бы её на руках и заваливал цветами… Она была взрослой женщиной и умела разделять фантазии и реальность.

Однако ожившая фантазия смотрела на неё серыми глазами, и на губах у него играла улыбка, в которой неискушённая Петунья не могла разглядеть ни хищнического предвкушения, ни похоти.

— Ты могла бы найти кого получше, — серьёзно произнёс Сириус. — Ты… интересная женщина.

Недовольство на лице «интересной женщины» сменилось удивлённой задумчивостью, и Сириус усилил натиск. Незаметно призвал бутылку с шампанским и разлил по машинально трансфигурированным бокалам.

— Давай выпьем, всё же у Джима и Лили свадьба, — предложил он, увлекая Петунью к дивану. — Так зачем ты вышла за этого… Вернона?

Раскрывать душу перед неприятным незнакомцем — а они были едва знакомы, и каждая прошлая встреча оставляла после себя неприятные воспоминания — ей и в голову бы не пришло, но сейчас идиот-Сириус вёл себя совсем не так, как прежде. Он не старался задеть, не называл её магглой, не кичился своей магией. Колдовал, да, но, будто стыдясь своей ненормальности, старался делать это незаметно. Да и про то, что он лучший друг уже мужа Лили, забывать не следовало: с её стороны было бы некрасиво ссориться на свадьбе сестры.

— Это не твоё дело, — без особой уверенности пробормотала Петунья, бросив взгляд на мужа, которого так и держала за руку, усадив на диван вместе с ними, и снова поворачиваясь к Сириусу. — Расколдуй его, и мы поедем домой.

Но Сириус лишь покачал головой.

— Расслабься. Насмотришься ещё на своего толстяка. А сегодня — расслабься.

Он протянул руку, и Петунье ничего не оставалось, как отпустить Вернона и, взяв бокал освободившейся рукой, неуверенно ответить на жест. Стоило её пальцам коснуться его ладони, и Сириус тут же накрыл их, сжав обеими руками.

— Я бы хотел чем-нибудь тебя порадовать. Ну… Загладить свою вину… — Петунья хотела вежливо ответить, что в том нет нужды, но Сириус не дал себя перебить. — Не со зла мы так себя вели, просто привыкли к другому, разницу между нами не чувствуем, понимаешь?

Петунья помотала головой и, скрывая досаду, сделала глоток шампанского.

— На самом деле мы вовсе не ненавидим магглов, напротив, защищаем их от всяких… — он замолчал, поняв, что Петунья его не слушает. Она как загипнотизированная смотрела на его губы, будто была глухой и не слышала слов. — Когда мы познакомились, мы же ещё в школе учились, глупости творили… Так что, серьёзно, извини за всё.

Петунья снова сделала глоток шампанского и кивнула.

Она могла это понять. Не принять и не простить — точно не так быстро, всё же её сильно обижали злые шутки и некрасивые слова, что маги говорили в её адрес, — но понять. Мальчишки во всех мирах одинаковы: выделываются друг перед другом, берегов не видят, а когда видят — чаще всего, уже слишком поздно и невидимая грань уже перейдена.

— Нам не нужно общаться, — разочарованно ответила она и сама же удивилась этому чувству. — Мы в разных мирах живём, мы разные…

— Ни такие уж мы и разные…

— Разные, — перебила она, тряхнув головой. — Спасибо, что извинился. Но нам пора домой.

— Ещё даже торт не разрезали…

— Лили не обидится, если мы уйдём раньше, ей всё равно не до нас. Расколдуй, пожалуйста, Вернона…

* * *

Он вошёл в её спальню через окно, чем напугал.

— Что ты здесь делаешь?! — шокированно прижимая к груди плед, сдавленно вскрикнула Петунья, думая о том, что уснувший на диване в гостиной Вернон слишком далеко, чтобы защитить её.

— Прости, что я заявился вот так, просто… — Сириус смотрел на свои руки и переминался с ноги на ногу. — Не смог выбросить из головы наш разговор. Тебе нельзя так…

— Как — так?

— С этим твоим… Верноном.

— Он мой муж! — возмутилась Петунья, вскакивая с кровати, чтобы указать идиоту-Сириусу на окно.

— Ты интересная женщина, — повторил тот и вдруг добавил: — А тело у тебя шикарное.

Позабывшая на эмоциях о том, что на ней лишь полупрозрачная ночная сорочка, Петунья залилась румянцем и попыталась прикрыться руками, но на Сириуса это произвело обратное впечатление. Он шагнул к ней и, смотря невероятными серыми глазами, на выдохе взмолился:

— Не прогоняй меня. Клянусь тебе, Петунья, я не думаю о тебе плохо, но уверен, что ты не должна обрекать себя на жизнь с тем, кто не способен оценить то, что ты женщина. Позволь мне показать тебе, какими должны быть настоящие отношения между мужчиной и женщиной.

И не успела Петунья даже осознать смысл сказанного, как Сириус сделал ещё один шаг, сокращая и без того незначительное расстояние между ними, и заключил её в объятия, даря первый самый сладкий поцелуй.

— Я не могу, я замужем! — хотела закричать она, но вместо того застонала от доселе незнакомых ощущений.

Его губы сминали её рот, руки то гладили спину, то зарывались в распущенные волосы, то совершенно бесстыдно сжимали ягодицы, и Петунья совсем потерялась в ощущениях, перестав осознавать реальность, позабыв о страхах и долге.

Сколько длился поцелуй, она не знала, но когда Сириус стал увлекать к кровати, воспротивилась. Поцелуй, в конце концов, это просто поцелуй, но постель… Она была не такой!

— Остановись! — приказала Петунья, отказываясь верить, что её голос звучит так жалко, моляще…

— Доверься мне, тебе понравится, обещаю.

— Нет! Я замужем! — твёрже произнесла она, упираясь ему в грудь обеими руками.

Внизу живота пульсировало возбуждение, какого она не испытывала, кажется, ещё ни разу в жизни, губы горели от поцелуев, хотелось забыть обо всём и просто позволить себе насладиться происходящим… Но она вправду не могла. Не могла так поступить с Верноном. Не могла так поступить с собой — угрызения совести и сожаления о совершённой ошибке преследовали бы её вечно.

— Уходи.

— Петунья…

— Уходи! — уже без сомнений в голосе приказала она…

И проснулась.

Рядом похрапывал Вернон, в не задёрнутые шторы заглядывала луна, какая-то ночная птица заливалась трелью. Тяжело дышащая Петунья резко села, а пару секунд спустя обессиленно упала обратно на подушки. Можно было бы, конечно, укорить себя за эротический сон с участием другого мужчины, а можно было восхититься собственной выдержкой… Или заподозрить этих ненормальных в очередной «шутке». Никогда Петунье не снилось ничего подобного, никогда не думала она о том, чтобы даже во сне изменять мужу, это точно происки этого Сириуса…

Перед глазами встало красивое породистое лицо, стальные глаза, как смоль чёрные волосы, небрежной волной спадающие на плечи, длинные пальцы, что всего несколько часов назад гладили её ладонь, но теперь вместо возбуждения Петунья испытала отвращение. К дьяволу всех магов! Она не позволит рушить свою жизнь из-за чьей-то глупой шутки или прихоти. Идиот-Сириус может быть красив, как сам Аполлон — плевать! Он и в подмётки не годится её мужу.

Ну и пусть Вернон не красавец — и что? Зато он надёжный, добрый и совершенно нормальный!