Воин, поэт, король (джен)

Придет воин

— У меня печальные вести, ваша милость, — объявил великий мейстер Герардис. — Леди Джейн Аррен скончалась от простуды, посещая Чаячий город. Мои соболезнования, ваша милость, лорд Аррен.

Зал Малого совета наполнился перешептываниями.

О, бедная кузина. Умереть такой молодой...

— А кто унаследует Гнездо? — спросил Изембард Аррен. Позолоченный Сокол был находчивым человеком и имел дар к торговле, умел распоряжаться богатствами. Поэтому Рейнира и назначила его мастером над монетой. Не было лучше человека на это место, чем ее кузен, даже если он — Аррен из Чаячьего города, не из Гнезда.

Но временами он мог бы и поумерить свою жадность.

— Кому вообще нужна эта груда камней? — съязвил Деймон. Ее десница не любил Долину даже спустя много лет.

— В завещании леди Аррен провозгласила своим наследником Джоффри Аррена, — ответил мейстер.

— Джоффри Аррена? — переспросила Рейнира.

— Пятиюродный брат леди Джейн, — фыркнул Изембард. — Весьма дальний родственник. Во всяком случае, не такой близкий, как ее кузен Арнольд или Аррены из Чаячьего города. Даже у вашей милости прав на Гнездо больше, чем у какого-то мальчишки, которого леди выбрала из прихоти.

«Вот так сочетание, — подумала Рейнира. — Кузен, заточенный в темницу за попытки отобрать власть, родственники, опозорившие себя торговлей, и женщина из рода Таргариенов».

— Это сложное положение, раз у леди Джейн не было детей, — начал ее мастер над законами. — Если бы она не оставила завещания, то тогда, несомненно, наследником стал бы сир Арнольд.

— Но она оставила, — резко ответила Рейнира. — Я позабочусь о том, чтобы избранный моей кузиной наследник стал лордом Гнезда без волнений.

— Я сомневаюсь, что волнений не будет, ваша милость, — заявила мастерица над шептунами. — Я слышала, что в Долине уже назревает смута и предательство. Сир Элдрик Аррен хочет отстаивать права своего отца. Есть дома, которые обдумывают возможность поддержать его.

Эти глупцы считают, что могут творить что угодно?

— Пошлите меня, моя королева.

Рейнира повернулась на этот голос.

Джоффри прислонился к дверному косяку, почти закрывая проем широкими плечами. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся, и у Рейниры перехватило дыхание. Из всех ее сыновей он больше всего походил на Харвина — курчавыми каштановыми волосами и мощной фигурой. Когда он надевал темный чешуйчатый доспех и золотой плащ, сходство становилось пугающим.

— Ты опоздал, мой принц, — пожурила его Рейнира, стараясь быть строгой.

— Прошу прощения, ваша милость. У меня было неотложное дело в городе, — объяснил он, садясь по левую руку от нее. Командующий городской стражи — не та должность, чтобы заседать в Малом совете, но если отец Рейниры нашел место для своего брата, то она может сделать так и для своего сына.

— Лучше всего послать драконьего всадника, ваша милость. Те, кто оспаривает завещание леди Джейн, не посмеют сговариваться с будущим узурпатором и его родней, когда увидят, что корона поддерживает истинного наследника. Я должен ле...

— Джоффри, — вздохнула Рейнира.

Откуда у него эта жажда вечно ввязываться в конфликты?

В детстве Джоффри был самым веселым среди братьев. Всегда бегал по Драконьему Камню с деревянным мечом в руке, а его дракончик Тираксес неуклюже пытался угнаться за ним. Джоффри говорил всем, кого встречал, что станет рыцарем, как сказал отец в тот день, когда он родился.

Он тосковал по отцу, и Рейнира баловала его историями, которые Лейнор рассказывал ей когда-то — про то, как заслужил свое рыцарство и воевал на Ступенях верхом на драконе.

И с годами его цели не менялись.

После войны она предложила Джоффри замок, который принадлежал бы лишь ему. Он мог бы выбрать себе по вкусу — многие из ее врагов пали, и их владения отошли короне. «Ты даже можешь забрать Харренхолл», — прошептала ему Рейнира. Джоффри отказался, даже когда она подметила, что его нареченная и будущие дети могли бы иметь свой собственный дом, наследство, чтобы передать потомкам.

— Ты прогоняешь меня — нас — прочь от себя? Неужели в Красном замке не хватает места, ваша милость? — сердито спросил он. Голос Джоффри звучал резко, но вид у него был подавленный.

— У Джейса теперь есть Драконий Камень, а Люк скоро переселится на Дрифтмарк. Разве ты не хочешь быть лордом собственного замка? — попыталась Рейнира в последний раз.

— Я не лорд, матушка. У меня нет терпения, чтобы разбирать склоки вассалов, я не умею управлять замком, — признался он, едва не плача. — Прошу, позволь мне остаться. Если хочешь, чтобы я был полезен, я буду твоим мечом и щитом.

— О, мой храбрый мальчик, — всхлипнула Рейнира, прижимая его к груди. — У тебя всегда будет место рядом со мной.

— ...не худший план, — закончил Деймон.

Деймон и Джоффри чуть не дрожали от предвкушения, но Рейниру интересовала не их реакция. Остальные члены совета, похоже, согласились с таким планом — по крайней мере, не были против этой идеи. Изембард вел себя обеспокоенно, почти встревоженно. Их взгляды встретились.

— Не лучше ли подождать? — спросил он. — Может быть, лорды Долины сами уладят это дело, кузина.

Кузина? Рейнира чуть не фыркнула.

— Принц Джоффри отправится в Гнездо, — решила она. — Ему должно проследить, чтобы Джоффри Аррен, новый Хранитель Долины, мирно занял свое место. Присутствие моего сына и его дракона станет залогом того, что противники лорда Джоффри склонятся перед силой королевской власти.

Джоффри старался сохранять серьезное выражение лица, но Рейнира заметила блеск предвкушения в его глазах.

— Я не желаю никаких стычек, — напомнила она ему. — Ты отправляешься туда, чтобы предотвратить кровопролитие, а не начать его.

— Разумеется, матушка.

День за днем они ждали вестей из Долины, но ни один ворон не прилетел из Гнезда, ни один гонец не прискакал в столицу.

Вести принесли моряки из Чаячьего города, бросившие якорь в Королевской Гавани. Они рассказали о том, что недавно случилось в Долине Аррен.

Рассказали о гнусном предательстве.

Рассказали о дымящихся руинах.

Рассказали о принце-воителе.

* * *

Придет поэт

Чтобы уцелел мир людей, на Железном троне должен сидеть Таргариен. Король или королева, достаточно сильный, чтобы объединить королевство против холода и тьмы.

Слова отца отдавались эхом в памяти Рейниры, когда она оглядывалась вокруг. В любой другой день она бы наслаждалась ласковым журчанием потока и теплом солнечных лучей, ласкающим кожу. Увы, сегодня был не такой день.

Рейнира могла любоваться красотой реки Виль сколько угодно, но все равно сильно тревожилась, будучи заперта Красными горами. Тем более что предстоящие переговоры не помогали расслабиться.

«Если бы только объединение королевств не включало в себя Дорн», — с горечью подумала Рейнира.

— Разведчик доложил, что видел, как с юга приближается большой отряд, ваша милость, — сообщил ей сын, входя в шатер. Как и она, он носил кожаный костюм для верховой езды, хотя для такого случая выбрал более роскошный. И более прочный — по крайней мере, насколько легкая броня может быть прочной. — Они будут здесь примерно через час.

Рейнира вздохнула:

— Надеюсь, переговоры закончатся быстро. Вся эта неопределенность лишь заставляет меня переживать о нашем положении.

Ей невольно вспоминалась трагическая кончина королевы Рейнис и ее драконицы Мераксес. С тех пор прошла сотня лет, а отношения между королевствами стали только хуже. Настало время это исправить.

— Что ж, наше благополучие не подвергалось бы сомнению, если бы кто-нибудь не подкинул нам эту чудесную мысль о мирных переговорах с Дорном, — протянул Люцерис, теребя длинную каштановую косу. В полете ее растрепал ветер, но и в обычных условиях она выглядела не лучше. Его кудри редко ложились послушно.

— Совет твердо настаивал на том, что с ними нужно что-то сделать, особенно после того, что случилось в марках.

В Дорнийских марках было сражение. Рейнира не видела в этом ничего нового — люди Простора и дорнийцы воевали на этой земле задолго до того, как она родилась.

Разница была в том, что новая дорнийская принцесса не желала закрывать на это глаза или пытаться остановить битвы. Она подталкивала своих воинов выбираться за горы и грабить, сколько им вздумается.

— Ах да, совет. Насколько я помню, ты придерживалась мнения, что следует позволить им не только грабить в Дорнийских марках, но и дойти до западного Простора. «Добить предателей», как выразился отчим, — усмехнулся принц.

Возможно, поначалу Рейнира отреагировала именно так. Она даже мечтала, что дорнийцы разрушат эту дурацкую башню в Староместе до основания. С чего бы ей защищать земли, где велось восстание против того, чтобы она взошла на Железный трон?

Но как бы ни были приятны эти мечты, это всего лишь мечты.

У нее, как у королевы, есть долг перед своей страной. Она обязана защищать ее от угроз — нынешних и грядущих. Вестерос должен объединиться, и чем скорее, тем лучше.

— Я рад, что ты передумала, — продолжал сын. — За эти годы пролилось довольно крови. Нам не следует проливать еще больше, если можно предотвратить эту бессмысленную резню. Королевству нужно исцеление, а не новая война.

Да, он такой. Ее милый мальчик.

— А я рада, что именно ты сопровождаешь меня, — с улыбкой призналась Рейнира.

Люк прекратил нервно мерять шагами шатер:

— Разве ты не предпочла бы Джейса?

— Нет, — честно ответила Рейнира. — Джекейрис слишком похож на меня саму. На такой встрече не место еще одному ярому переговорщику.

Рейнира задумалась на миг. Ей хотелось сказать Люку, что характером он сильно напоминает своего отца. Если было нужно, Лейнор становился целительным бальзамом для тех, кто переживал ее вспышки. Она не знала, как сын примет этот комплимент.

— Сдается мне, что тебе, наверно, просто не хочется разбираться с последствиями того, что случилось бы, будь здесь кто-то другой, — пошутил он. — Деймон бы, скорее всего, попытался завоевать Дорн после того, как они отвергли бы любое твое предложение.

Рейнира рассмеялась:

— Мы пришли сюда не воевать.

— Только поставить ловушку, — пробормотал Люцерис.

Атмосфера стала чуть серьезнее.

— Можно и так на это посмотреть.

Дорн и раньше противостоял пламени и крови — и не пал. Рейнира не тешила себя мыслями, что преуспеет, выбрав такой путь.

Вот поэтому она и взяла с собой Люка — для нынешнего дела он подходил лучше всего. Ей был нужен хитроумный Люцерис, не гордый Джекейрис или кровожадный Джоффри. Не храбрая Бейла или очаровательная Рейна. И уж точно не Деймон.

Люцерис был милым мальчиком, неуверенным в себе, когда речь заходила о его наследии. Это заставило его поглощать все, что могло бы добавить уверенности. По крайней мере, так Рейнира объясняла себе его одержимость законами.

Или кровь Лионеля Стронга все же передалась ее сыновьям.

Это ее милый мальчик убедил Рейниру подступиться к Дорну мягко.

С торговыми сделками, такими заманчивыми, что их королевство станет зависеть от Вестероса по части запасов еды.

С предложениями защиты, если им понадобятся мечи и драконье пламя, чтобы сразить врагов.

С браками, устроенными так, чтобы породнить их дома, не давая поднять меч друг на друга.

Она разыграет старую гордую королеву перед этими змеями, пока Люцерис заманивает их сладкими обещаниями.

* * *

Придет король

Рейнира, забавляясь, наблюдала, как Бейла пытается приторочить свои вещи к бокам Лунной Плясуньи. Драконица не выносила драконьих хранителей и людей вообще, никого, кроме своей всадницы. Никто не знал точно, почему так. Кто-то говорил — это из-за того, что она вылупилась из яйца в Эссосе, а потом жила на Драконьем Камне и Дрифтмарке, почти одичав. Другие говорили, что у нее просто нрав под стать хозяйке.

А значит, только сама невестка Рейниры могла седлать свою драконицу и навьючивать на нее вещи перед путешествиями.

Но Вермакс вел себя куда более воспитанно. Он смирно лежал, позволяя слугам прикреплять сундуки к его бокам. Это не значило, что у него не было горячего нрава — он просто скрывал свою злобу под прочной чешуей.

Рейнира невольно вспоминала последний раз, когда стояла так близко к дракону своего сына. Должно быть, это случилось в начале войны.

Джекейрис полностью оправдывал любые надежды, какие только мать может возлагать на своего сына. Быстрый умом, верный долгу и учтивый. Никто из достойных людей не посмел бы его оклеветать. И все же он знал, кто он такой. Желание проявить себя пустило глубокие корни в ее сыне.

Рейнира родила ребенка. Мальчика, который долгое время был ее солнышком. Лучом света во всей этой тьме. Но это еще не все.

В отличие от нее он был объявлен наследником в тот день, когда родился. Это стало еще яснее, когда ее отец-король, восседая на Железном троне с Джекейрисом на коленях, объявил, что однажды его внук будет сидеть здесь сам. Этот образ, конечно, грел душу.

Мужчины часто назначают своих наследников. Они вверяют свое наследие, свои тайны и владения этим избранным. Как поручить судьбу человечества мальчику четырнадцати лет?

В тот миг Рейнира особенно сильно тосковала по своему отцу.

— Когда мне было столько же, сколько и тебе, я стала наследницей своего отца, — она помедлила. Поверит ли сын ей?

Джейс, нахмурившись, посмотрел на мать и взял ее трясущиеся руки в свои. Жест придал ей храбрости продолжать.

— Каждый правитель, сидящий на Железном троне, должен поведать своему наследнику одну тайну. Эту традицию начал Эйгон Завоеватель, увидев будущее во сне. Он узрел угрозу, идущую с Севера, и поверил, что единственный способ спасти человечество — объединить Вестерос под его знаменем. На Железном троне должен сидеть Таргариен. Это единственный способ сразить надвигающуюся тьму.

Сын помолчал немного. Он поднял руку, и без подсказки Вермакс потянулся к нему.

— Ты веришь, что это правда?

— Не знаю. Мой отец верил. Многие короли до него, должно быть, сочли это достаточно важным, чтобы передать потомкам, — честно ответила Рейнира. — Эйгон назвал свой сон «песнью Льда и Пламени».

— «Льда и Пламени», — пробормотал принц Драконьего Камня.

Должно быть, ее сына вдохновило пророчество, услышанное от нее. Как еще можно было объяснить договор Льда и Пламени?

Когда Джекейрис рассказал о своей клятве, никто о ней серьезно не задумывался. Они были в разгаре войны. Никто не улучил миг, чтобы обдумать будущий брак между наследником лорда Кригана Старка и дочерью Джекейриса. Она тогда еще даже не родилась.

Но теперь маленькая Лейна была очень даже живой.

Она росла милой девочкой, ее внучка. Со своими серебристыми кудряшками и темной кожей принцесса Лейна, может, и выглядела, как миниатюрная копия своей матери Бейлы, но серьезным выражением, часто появлявшимся на ее личике, и карими глазами она напоминала королеве старшего сына.

Проблема в том, что Лейна осталась единственным ребенком Джекейриса. Более того, она была единственной девочкой в семье. И ее помолвка с наследником лорда Старка оставалась в силе. Джекейрис обещал руку своей старшей дочери первенцу лорда Винтерфелла, таково было соглашение. Если так получилось, что эта девочка — будущая королева Семи Королевств, да будет так.

Во время войны Старки поддерживали «черных» яростнее всех. Они бы не смогли выиграть войну без поддержки северных армий. Корона не нарушит договор Льда и Пламени. Даже если он чреват неудобствами.

Лейна, скорее всего, выйдет замуж за верховного лорда задолго до того, как унаследует Железный трон. Ей придется разделять время и силы между Королевской Гаванью и Винтерфеллом. Хорошо, что у нее есть дракон, иначе это было бы невозможно.

Джекейрис и слышать не хотел о том, чтобы изменить условия договора. Скорее согнешь валирийский меч, чем переубедишь его, мальчишка так упрям. Он даже решил навестить вместе с семьей лорда Кригана и маленького Рикона, чтобы «познакомить детей друг с другом». Рейнире было интересно, как Лейна примет мальчика, которого знала только по письмам.

— Все ли у тебя будет хорошо, матушка? — спросил ее сын, должно быть, в сотый раз.

Рейнира сурово посмотрела на него:

— Это мне следовало бы тебя о том спросить. Что на тебе вообще надето? Где шапка? Ты простудишься.

— Мы несколько раз остановимся в пути и переоденемся, когда станет холоднее, — со вздохом обещал ей Джекейрис.

— Прекрасно, — ответила Рейнира и обняла его в последний раз. — Удачного полета.

— Все будет хорошо. До встречи, моя королева.

Рейнира наблюдала, как улетают Вермакс, Лунная Плясунья и Сона⁽¹⁾. Провожая их взглядом, она улыбнулась. Она знала, что придет день, когда Джекейрис снова отправится далеко на север. Честь обязывала его сделать это.

1) "снег" в переводе с валирийского

Вернуться к тексту