Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Серебром унизаны руки,
Черным бархатом крыто платье.
Ты в сердцах мне бросаешь: «Сука!»,
Разомкнуть не в силах объятья...
Сука? Что же, наверно, правда.
Повинуясь первому кличу,
Я без жалости и азарта
Отдавала тебе добычу,
Я без слёз предавала муке
Сердце, срезанное на взлёте...
Я была настоящей сукой -
Самой лучшей в твоей охоте...
Елена Гармаш
1990 год, январь
Говорят, человек привыкает ко всему. Наглая ложь! Будь это правдой, за годы, проведённые в Азкабане, она давно смирилась бы с дырявой и грязной тюремной робой, натиравшей кожу кое-как обработанными швами и торчащими из них грубыми нитками. Привыкла бы к вони от ведра с нечистотами, каменному мешку с потёками влаги и грибком на стенах, постоянным и пробирающим до костей сквознякам, тощему тюфячку, набитому гнилой соломой и заменяющему ей постель...
Она не обращала бы внимания на клопов и вшей, от укусов которых голова и тело невыносимо зудели, вынуждая её расчёсывать свежие волдыри до образования кровоточащих язв. Появления насекомых в камере-одиночке легко можно было бы избежать: несколько пассов палочкой, парочка очищающих заклинаний. Но кто же будет проявлять заботу о сменившей прежнего арестанта узнице, осуждённой на пожизненное заключение! Наоборот, чем хуже условия содержания, тем справедливее кажется назначенное преступнице наказание. Разве не такова логика тех, кто бросил её сюда гнить заживо?
Если бы только можно было привыкнуть к этому ежедневному кошмару, она не вздрагивала бы каждый раз, когда мимо её клетки проплывал по воздуху дементор и вдруг, остановившись, обхватывал прутья решётки костлявыми, покрытыми струпьями пальцами, шумно втягивал воздух через омерзительный рот… Порождение мрака практически мгновенно реагировало на любую живую эмоцию, стремясь немедленно её высосать, заменив отупляющим волю и разум равнодушием, делающим бессмысленным любое сопротивление.
Нет, привыкнуть к такому было нельзя. Только научиться жить инстинктами и выгрызать зубами из страшной действительности редкие поводы для радости, чтобы не тронуться рассудком.
В детстве она остро жалела, что не родилась мальчиком. Сколько раз ей пеняли на «недостойное» маленькой леди поведение! Сколько раз она на спор с кузенами и сыновьями друзей семьи лихо забиралась на верхние ветви деревьев прямо в платье, обрывая острыми ветками кружева нижних юбок! Или втайне от отца пыталась учиться фехтовать. Она даже в седле предпочитала держаться по-мужски, обхватывая бока лошади туго затянутыми в брюки стройными ногами и презирая полагающуюся для благовоспитанной дамы «амазонку».
Однако, оказавшись в тюрьме, впервые возблагодарила случай за то, что она женщина: немногочисленным узницам, отбывавшим срок в Азкабане, в период ежемесячных недомоганий полагались не только средства гигиены, но и горячая вода. Сколько угодно горячей воды! Немыслимая роскошь, недоступная заключённым-мужчинам.
Эта поблажка позволяла не сойти с ума от отвращения к тому жалкому и отвратительному существу, в которое она превратилась в застенке. В такие дни можно было смыть с себя грязь и пусть ненадолго, но согреться. Когда-то она два раза в день принимала пенную ванну, носила самые дорогие ткани и тончайшее кружевное бельё, а ростовые зеркала, которых было полно в поместье, с удовольствием отражали красивую пышноволосую хозяйку с хищным блеском в глазах и дерзко вскинутым подбородком. Но та счастливица осталась в далёком прошлом. В настоящем у неё не было даже имени — его заменял номер, вытравленный кислотой на тюремной одежде.
Она забыла о том, что такое комфорт, но в каждый из дней, в течение которых природа напоминала ей о женском предназначении, наслаждалась ощущением тепла и долгожданной чистоты. Исступлённо тёрла исхудавшее до прозрачности тело, пока кожа не начинала хрустеть, как накрахмаленные наволочки многочисленных подушек, на которых она спала когда-то так сладко… Намыливала короткие волосы, не успевавшие отрастать до нормальной длины — после того, как её впервые обкромсали перед отправкой сюда, её регулярно стриг Уолден Макнейр. Тот самый, кто клялся в верности Волдеморту и переметнулся на сторону победителей сразу после того, как его могущественный повелитель исчез. Макнейр струсил разделить участь своих более стойких соратников и предпочёл стать ликвидатором Министерства Магии, одним из надзирателей Азкабана и по совместительству тюремным цирюльником.
Подумать только! Этот неотёсанный мужлан, который и в прежнее-то время недостоин был смахивать пыль с её прогулочных туфель, осмеливался сейчас прикасаться к избраннице Лорда, насильно вторгаться в её личное пространство и безобразить её ещё больше! Она понимала, что это не его инициатива, он всего лишь послушно выполнял приказ тех, кто хотел её ещё больше унизить, добавив к пожизненному сроку полное лишение женственности.
«Простите, леди», — каждый раз перед экзекуцией бормотал себе под нос Макнейр, как будто этот ритуал бесполезных извинений мог что-либо изменить. Она презрительно кивала и закрывала глаза. Чувствуя, как в шею впиваются короткие обрезанные волоски, в красках представляла сцену расправы над своим истязателем…
Вот она направляет на него волшебную палочку и с мстительным удовольствием произносит: «Круцио!» Обмочившийся от страха Уолден падает на каменный пол и корчится на нём с раззявленным от невыносимой боли ртом… Ему не хватает воздуха, чтобы перевести дыхание и заорать ещё громче… Он давится криком, и когда боль ослабевает, его выворачивает так, что он готов выплюнуть собственные лёгкие, а затем без сознания падает в зловонную блевоту.
И всё же, несмотря ни на что, она оставалась женщиной… Из той холодной осклизлой бурды, которую на тюремной кухне именовали супом, она вылавливала редкие застывшие капли жира и размазывала его по лицу и губам, не подозревая о том, что на подобные уловки до неё шли многие несчастные ведьмы и магглы, которых жестокая судьба в течение столетий бросала за решётку.
Со временем, наловчившись, она стала процеживать бульон через марлю, отрез которой входил в ежемесячный гигиенический комплект. Потом высушивала, соскребала застывший слой, скатывала его в шарик и спрессовывала с такими же в одну желтовато-серую массу. Получившейся мазью увлажняла и смягчала щёки, лоб и потрескавшуюся от сырости и постоянного холода кожу рук. Здесь, в камере, примитивное косметическое средство казалось ей стократ лучше драгоценных притираний и эликсиров, которыми она пользовалась на свободе.
Эти маленькие хитрости тоже были крохами радости, которые выпадали на её долю. Но их, как и любые драгоценности, нужно было прятать. Скрывать эмоции приходилось под хлипкими щитами волевых усилий, защищаясь от дементоров. Если бы только она была так же сильна в оклюменции, как Снейп!
Она скрипнула зубами, снова вспомнив о нём. Этот двуличный негодяй сумел выкрутиться и остался на свободе. Скользкий, умный, хитрый, коварный… Недаром она всегда чувствовала исходившую от него угрозу и неоднократно намекала о своих подозрениях Лорду. Но её повелитель брезгливо отмахивался от предостережений, ведь она была всего лишь женщиной, которую он не воспринимал всерьёз.
«Ты ревнуешь меня к нему?» — однажды холодно поинтересовался он, дав понять, что недоволен её назойливостью. И ей пришлось прикусить язык и оставить сомнения при себе. Волдеморт был беспощаден в гневе и скор на расправу, не испытывая жалости ни к одной живой душе. Он считал сострадание проявлением слабости и приказывал своим последователям «избавляться от ненужного балласта».
А она так хотела быть рядом с ним! Чтобы понравиться ему, старалась во всём угождать. Вошла в круг тех, кому он доверял, стала его любовницей, презрев статус замужней дамы и привитые матерью понятия о нерушимости брака. Она была одержима им, привязывалась к нему всё сильнее и сильнее, как курильщик опия к наркотику, вот только по-настоящему близкой ему так и не стала, хотя полностью отдала ему свою душу и тело. Лорд держал её в повиновении и на расстоянии, вёл, как сильную, агрессивную псину на строгом поводке — не дёрнуться в сторону, не сбежать…
Если бы только он мог увидеть её сейчас и понять, что она осталась ему верна даже в выпавших на её долю ужасающих испытаниях! Она едва ли не единственная из всех последователей не верила в то, что он погиб, истово ожидая его возвращения… Если бы он только узнал об этом, то, может быть, наконец-то оценил её верность и понял, как много она может ради него вынести?
«Неужели ты стала сентиментальной?» — вкрадчиво произнёс голос, давно поселившийся в её сознании. Этот беспощадный цензор, с которым она то вслух, то про себя часто вела длинные диалоги, принадлежал Снейпу.
«А, это ты? Знаешь же, что терпеть тебя не могу, но заявляешься сюда снова и снова».
«Я думал, ты мне рада. В застенке начинаешь иначе смотреть на многие вещи. И на людей в том числе. Да и перекинуться парой слов со старым приятелем тебе не повредит».
«Приятелем? Не льсти себе! Ты им никогда не был, полукровка! Это только Цисси тебя привечала по непонятной мне причине».
«Посмотри на это иначе: тебе нужно почаще со мной общаться, чтобы не разучиться говорить».
Она хмыкнула и почти кокетливо повела плечом.
«Присаживайся, коли пришёл».
Соткавшийся из воздуха молодой темноволосый мужчина в чёрной мантии опустился на нары. Она поджала ноги, освобождая ему место.
«Как там, на воле?»
«Лучше, чем здесь».
Остановившийся у камеры-одиночки и услышавший слабый голос узницы Макнейр вздохнул: вот уже и заговариваться стала, видения появились. Сумасшествие не за горами. Азкабан способен сломать даже самых сильных мужчин, что уж говорить о женщине! Особенно о такой, как эта, привыкшей к роскоши и поклонению, самой большой проблемой для которой прежде был выбор платья к ужину! Впрочем, безумие для неё, возможно, лучший выход. Не понимать, кто ты и где находишься, проще, чем жить, зная, что уже никогда не увидишь солнечного дня, не вдохнёшь полной грудью свежего воздуха, не ощутишь на губах солёных морских брызг… И Уолден двинулся дальше по коридору.
«Этот слизняк Макнейр тоже успел вовремя отскочить, — с презрением проговорила она и пожаловалась: — Ему доставляет удовольствие меня мучить. Из-за него мои волосы всё никак не могут отрасти… Ты ведь помнишь, какими чудесными они были, Снейп?»
Он молча кивнул.
«Когда Лорд вернётся, я снова хочу быть для него такой же красивой, как раньше. Он придёт за мной, как только сможет».
«Ты не хуже меня знаешь, что этому не бывать».
«Заткнись, маловерный подлец! Он вернётся, я точно знаю. Вытащит меня из Азкабана, а всех усомнившихся в его могуществе уничтожит! И тебя тоже, Снейп! А я посмотрю на то, как ты будешь ползать перед ним на коленях и умолять о пощаде!» — она рассмеялась злым каркающим смехом, и в её простуженной груди что-то захлюпало.
«Пустая угроза, — сухо сказал голос. — Ты веришь, что однажды выйдешь отсюда. Но подумай: зачем ты ему такая?»
«У меня всё ещё осталось моё прекрасное тело. Я помню, как часто ты смотрел на меня там, в мэноре, думая, что я этого не замечаю… Но я была не для тебя… не для тебя, полукровка!..»
Она одну за другой расстегнула пуговицы и потянула в стороны полы тюремной робы. Глядя на полуночного гостя, призывно облизала губы. Она представила, что находится в своей спальне и на миг снова почувствовала прохладное прикосновение атласных простыней к обнажённой спине и тонкий запах духов, каплю которых секундой ранее размазала по запястью…
Правая рука с обкусанными ногтями, огрубевшая и покрытая серыми разводами, медленно заскользила по телу, прихватывая и поглаживая кожу, лаская, спускаясь вниз и заставляя выгибаться от ощущений.
«Ты осталась всё той же шлюхой, что и прежде», — произнёс он, не отрывая горящего взгляда от предложенной бесстыдной картины.
«Смотри, если хочешь, — она коротко хохотнула и широко развела бёдра. — Мне не жалко. Всё равно ни на что большее ты не способен».
«Прикройся, — холодно процедил он. — Ты сейчас безобразна и знаешь это. От твоей былой красоты не осталось и следа. Неужели думаешь, что повелитель соблазнится подпорченным товаром? Твоим высохшим и изъеденным кровососами телом? Что его очаруют гнилые зубы вместо прежней улыбки? Уродливо остриженные волосы? Затравленный взгляд? Что ты можешь ему сейчас предложить?»
«Свою верность».
«Сомнительное достояние, учитывая то, что тебе суждено сдохнуть в этих стенах».
«Ненавижу!»
Она едва не застонала, почувствовав, как на глаза навернулись слёзы бессилия и тоски.
«Ты так хочешь приманить сюда дементоров? Вперёд! После кормёжки этих тварей ты ещё неделю будешь похожа на инфернала. Мёртвая плоть и ни проблеска мысли в глазах».
«Ненавижу! Я ненавижу тебя, Снейп».
«Знаю, — спокойно отозвался голос. — А сейчас спи».
Она покорно повернулась к стене, спиной к решётке. Сцепила ладони, представив, как переплетает свои пальцы с другими, длинными и тёплыми.
У Лорда они всегда были очень холодными, словно температура его тела была на несколько градусов ниже, чем у обычного человека.
Она презирала себя за то, что сейчас представляла не его руки, а чужие. Руки недруга, которые однажды оказали ей помощь. И теперь в минуты, когда ей остро требовалась поддержка, пусть и иллюзорная, выдуманная, память предательски воскрешала их прикосновение. Одновременно невыносимое и врачующее. Как тогда, когда Снейп застал в её лаборатории и в первый и последний раз увидел её слабость, её слёзы….
«Спи!» — требовательно, уже без ехидства и насмешки, повторил его голос.
Она не стала отвечать ему, лишь крепче сцепила пальцы, представив, что Снейп заботливо и осторожно держит её за руку. Он был лицом из её прошлого, служил якорем в настоящем, а острая неприязнь к нему являлась своеобразной точкой отсчёта в заданной в момент ареста системе координат.
Она всё вынесет и дождётся возвращения Тома, который непременно заберёт её отсюда. А потом придёт её великое и страшное время. Она жестоко отплатит всем своим врагам, которые сто раз пожалеют, что родились на свет, когда увидят яростную Немезиду на пороге своего дома. Они будут умолять её подарить им мгновенную смерть, но она отринет милосердие. Сначала они ответят за каждую минуту, проведённую ею в Азкабане и вычеркнутую из жизни.
Она растянула потрескавшиеся губы в жалком подобии торжествующей ухмылки.
Это обязательно случится. Она насытит свой гнев сполна. Будет пить месть по капле, смаковать и растягивать её как можно дольше, словно драгоценное выдержанное вино…
Но потом… потом…
Снейп прав. Сейчас надо спать, чтобы появились силы противостоять обстоятельствам.
Она смежила веки, проваливаясь в очередной мучительный сон об ушедшей жизни, в которой ещё была прекрасной и беспечной Беллатрисой Лестрейндж.
ххх
Беллатриса, Андромеда, Нарцисса… Умные, магически одарённые и очень красивые девушки. Три драгоценных бриллианта в короне древнейшей и богатой семьи Блэк.
Их жизнь была распланирована на годы вперёд. Безмятежное детство, игра в независимость в Хогвартсе, непременно отличная учёба — каждый шаг и поступок должен был доказывать их избранность и превосходство над другими. Потом, после окончания школы, сестёр ждала помолвка с наследниками лучших чистокровных родов из списка «Священных двадцати восьми», замужество, рождение детей, управление большими поместьями.
Но Андромеда, всегда такая скромная и послушная, неожиданно проявила характер и воспротивилась навязанному будущему.
— Я хочу сама выбирать, за кого выйти замуж, — заявила она после помолвки Беллатрисы с Родольфусом Лейстренджем.
Белла тряхнула угольно-чёрными кудрями и смерила насмешливым взглядом так похожую на неё внешне сестру: если бы не каштановый цвет волос Андромеды и другой разрез глаз, их можно было бы легко принять за близняшек.
— Чем тебя не устраивает мой жених? Он богат, с безупречной родословной. Да, он честолюбив, и его весьма привлекает моё приданое. Но будем честны: на месте Руди любому не давал бы покоя мой счёт в Гринготтсе. Зато я заживу собственным домом и наконец-то избавлюсь от родительской опеки. Рожу сына и буду заниматься только собой. Сплошные плюсы!
— Но ты ведь не любишь его, Белл!
— Скорее, это ты забиваешь себе голову глупыми сказками, — огрызнулась Беллатриса. — Или ты не в курсе, что для того, чтобы получить удовольствие от секса с мужчиной, необязательно к нему испытывать чувства? — Она подмигнула и произнесла, стараясь казаться взрослой и опытной: — И потом, я не собираюсь хранить верность Руди до гробовой доски.
— Белла, — ахнула Меда, — что ты такое говоришь! Вы ведь ещё даже не женаты!
— И что с того? Я заглядываю в будущее. Это сейчас Руди свеж и привлекателен. У него хорошая фигура, на него приятно смотреть. Но только подумай, что будет через пять, десять лет? Если он растолстеет, обрюзгнет или перестанет доставлять мне удовольствие, я что, по-твоему, должна буду с этим мириться? Скорее уж я найду себе любовника на стороне. Красивого, пылкого и недалёкого, чтобы знал своё дело и не задавал лишних вопросов. Поэтому все заблуждения о вечной любви, которых ты нахваталась, оставь, пожалуйста, при себе.
— Ты не понимаешь, что делаешь! — Губы Андромеды задрожали от обиды. — Никогда бы не подумала, что однажды ты будешь говорить о чувствах с таким цинизмом!
Беллатриса скривилась и в поисках поддержки повернулась к младшей сестре.
— Цисси, неужели ты тоже рассуждаешь, как она?
— Нет. Против воли родителей я не пойду. Это неразумно. Они гораздо опытнее и лучше знают, кто из женихов подходит нам больше. Поэтому мы обязаны выполнить долг перед семьёй.
— Ну и дуры! — в сердцах произнесла Андромеда. — Это вы сейчас такие смелые, потому что не знаете, с чем потом столкнётесь.
— Искушённая Меда решила поучить жизни старшую сестру! — саркастически протянула Беллатриса. — Если тебе кто-то нравится, так и скажи. Цисси вон давно вздыхает по Малфою…
— Белл! — укоризненно воскликнула младшая сестра. — И вовсе это не так…
— А что сразу — Белл? Не пытайся нас провести, не получится. Руди проболтался, что его белобрысый приятель тоже на тебя давно запал… Он знает, о чём говорит, ведь они тесно общаются с Люциусом.
Вспыхнув, Нарцисса потупила взгляд, погасив промелькнувший в васильковых глазах счастливый огонёк. Светлая прядь волос соскользнула на зардевшуюся щёку.
— Ты самая красивая и предусмотрительная из нас. Даже здесь ты нашла способ соединить приятное лично для тебя с полезным для семьи. Не сомневаюсь, что родители будут в восторге от такого блестящего во всех отношениях союза, — Белла улыбнулась и приобняла сестру за плечи, всего на мгновение почувствовав болезненный укол зависти. — Это только наша бунтарка носится с безумной идеей самостоятельного выбора будущего мужа! Меда, если ты в кого-нибудь втрескалась так, что света белого не видишь, скажи отцу. Может быть, тебя посватают именно за этого парня?
— Ну и втрескалась, вам-то что?
— О-о-о! И кто же этот несчастный?
— Придёт время — узнаете. И ничего ни отцу, ни маме я говорить не буду. Это моё дело — с кем встречаться и за кого выходить замуж. Потому что с этим человеком не им, а мне предстоит прожить до конца дней. Я не хочу, чтобы уже через пару лет меня начало тошнить только от одного взгляда на опротивевшую физиономию супруга.
— Так-так, — Беллатриса нехорошо прищурилась. — Ты хочешь сказать, что вскоре после свадьбы Руди будет вызывать у меня рвотные позывы?
— Я говорю только о себе. Но не дай тебе Мерлин встретить другого и полюбить, будучи замужем! Ты ведь знаешь, что мы не разводимся.
— Всё, замолчи, предсказательница! — Она демонстративно заткнула уши. — Даже слушать не желаю! Это ты сейчас от зависти говоришь, что моим спутником станет такой красавчик!
— Смазливость не равна красоте!
— Не ссорьтесь, девочки! — миролюбиво произнесла Нарцисса и повернулась к нарушительнице спокойствия. — Но ты тоже… Завела такой неприятный разговор в особенный для неё день!
— Прости меня! — повинуясь внутреннему импульсу, Андромеда обняла насупившуюся сестру и извиняющимся тоном сказала: — Я очень хочу, чтобы ты не разочаровалась в своём избраннике. Постарайся его полюбить, Белл. Тогда, возможно, у вас появится шанс стать счастливыми.
…Счастливыми?
Беллатриса часто вспоминала слова сестры после того, как вышла замуж. Первая же ночь с Родольфусом уничтожила все иллюзии относительно того, что им может быть хорошо друг с другом.
Вначале она испытывала приятное волнение и ждала, что с ней вот-вот случится что-то чудесное, запоминающееся, то, что заставит её поутру летать по мэнору как на крыльях и светиться от счастья. Жгучее любопытство и ожидание предстоящего таинства были даже сильнее девичьего стыда. Но когда Руди нетерпеливо стянул с неё бельё, она всё-таки густо покраснела, почти до судороги сжала ноги и попыталась прикрыться ладонями.
Вблизи его тело уже не показалось ей таким привлекательным, как раньше. Без одежды оно не произвело на неё приятного впечатления. Ещё не полное, но уже рыхловатое, с наметившейся будущей жировой складкой, волосатое и остро пахнущее мускусом. Белла украдкой скользнула глазами дальше и вздрогнула от отвращения. Внизу живота у мужа ворочалось и набухало что-то толстое, багровое и перевитое синими венами.
Руди оценивающе посмотрел на жену. В его глазах зажёгся огонёк предвкушения. Он впился губами сначала в одну грудь Беллы, потом в другую. Влажно причмокивая, довольно урчал, как кот, дорвавшийся до лакомства.
— Ты восхитительна, малышка… Какие же они у тебя большие и сладкие! Не могу больше терпеть… Ты сводишь меня с ума!
Он облизал пальцы и несколько раз провёл ими по её лону, заставив Беллу внутренне сжаться. А потом лёг на неё, по-хозяйски надавил на бёдра новобрачной, разводя их в стороны, и, преодолевая её сопротивление и протестующий крик, с силой подался вперёд.
…И что только люди находят в этом утомительном процессе, нелепом и унизительном для женщины, которой приходится терпеть грубое чужое вторжение, боль и бесконечные движения тяжёлого мужского тела?
Было неприятно, мокро и ещё досадно от того, что с ней это тоже произошло. Руди возился и возился на ней, вцепившись в её плечи, и мял слюнявыми губами её губы. Когда она, лёжа с отсутствующим видом, уже почти потеряла надежду на то, что это скоро закончится, он вдруг запыхтел, застонал и отвалился в сторону. По его лицу и телу катился пот, словно муж наконец-то завершил тяжёлую, изнурительную работу.
— Неужели ты совсем ничего не почувствовала, Белл? Ну ничего, в первый раз так часто бывает, — почему-то оправдываясь, произнёс он. — Потом, когда у тебя там… э-э-э… всё подживёт, будет гораздо лучше, поверь мне.
— Надеюсь, что это всё-таки произойдёт, Руди, — едко сказала она. — Если бы трахаться с тобой не требовалось для зачатия наследника, на которого так надеются наши семьи, я с самого начала удовлетворилась бы отдельной спальней.
— Не злись, милая. Тебе пока не хватает опыта и терпения. Но я ни за что не поверю, что всё было так ужасно.
Он смерил её торжествующим взглядом, и Белла внутренне вскипела. А ведь этот сукин сын гордился собой! Гордился тем, из-за чего она, оказавшись на его месте, умерла бы от стыда!
Руди довольно улыбнулся, а она поймала себя на мысли, что ей хочется немедленно принять ванну, смыть с себя собственную кровь, прикосновения мужа, его противный, какой-то пёсий запах и избавиться от тёплого липкого семени, стекающего между бёдер.
Но и через месяц, и через два, и через год ничего в их отношениях существенно не поменялось. Она по-прежнему почти ничего не чувствовала, когда была с ним. Неземного блаженства, о котором писали в книжках и шептались подружки, испытать так и не довелось. Изредка, когда Руди думал не только о себе, но и старался доставить удовольствие и ей тоже, бывало терпимо. Но, право, совсем не стоило того, чтобы выносить без раздражения регулярные ночные визиты супруга в её спальню — отдельную, как она того и хотела.
Ребёнок не спешил появляться на свет, и вскоре Белла поняла, что своей неспособностью выносить младенца она всё больше разочаровывает и Родольфуса, и его родных, и собственную семью.
Между тем Нарцисса предсказуемо вышла замуж за Малфоя. И если бы не трагичная потеря первенца, жизнь младшей из сестёр Блэк была бы лучшей иллюстрацией к популярному пособию для домохозяек «Секреты счастливого супружества». Отдав дань своему горю, Цисси и Люциус предприняли ещё одну попытку обзавестись потомством, и через положенный срок у них родился крикливый и беспокойный мальчуган, который был копией своего отца.
Послушная дочь Нарцисса в очередной раз обошла старших сестёр, выполнив долг перед мужем и родителями. Безупречная, старательная, исполнительная.
Везучая!..
Этого нельзя было сказать об Андромеде. Причина, по которой она скрывала от всех своего избранника, оказалась проста: Тед Тонкс, за которого она вышла вопреки воле родителей, был магглорождённым. В глазах семьи она совершила даже не мезальянс, а измену.
Шокированная её поступком тётя Вальбурга выжгла с семейного гобелена портрет племянницы вместе с изображением собственного сына Сириуса, который предпочёл якшаться с гриффиндорцами и, презирая ценности семьи, ушёл из дома, отказавшись от наследства и первородства. Прежде подобного символического сожжения удостаивались только сквибы, всякую память о которых старались как можно скорее предать забвению.
Меда не горела желанием общаться с родными, и её сёстры тоже отказались от всякого общения с отступницей. Но мягкосердечная Нарцисса, похоже, тайком от остальных всё же изредка писала ей письма, и та отвечала на них — иначе откуда бы миссис Малфой было знать столько подробностей из жизни миссис Тонкс?
Белла не предпринимала попыток встретиться с сестрой. Не только потому, что та предала род и связала жизнь с презренным грязнокровкой. Ей до сих пор были памятны беспощадные слова: «Я не хочу, чтобы уже через пару лет меня тошнило только от одного взгляда на опротивевшую физиономию мужа».
Андромеда, будь она проклята, оказалась права в своём случайно брошенном предсказании! Брак не принёс Беллатрисе счастья, и самыми приятными для неё были те дни, когда Родольфус отправлялся в какую-нибудь поездку. Она догадывалась, что он регулярно похаживает на сторону, но на его измены смотрела сквозь пальцы. Если она не испытывала к нему любви, то откуда было взяться ревности? А ревновать к шлюхам представлялось и вовсе низким и недостойным занятием. Наоборот, её вполне устраивало, что каждый из них жил своей собственной, обособленной от другого, жизнью. При этом оба супруга старательно поддерживали видимость счастливой и добропорядочной пары. Освоить науку лжи, помогавшую надёжно хранить семейные тайны за благообразным фасадом, оказалось легче, чем Белла могла себе представить.
ххх
Том появился тогда, когда она меньше всего ждала каких-либо откровений. Она видела его однажды в родительском поместье, когда закончила пятый курс Хогвартса и приехала домой на летние каникулы. В то время она приняла его за делового партнёра отца.
И вот теперь перед ней был тот же самый человек, который отличался от всех, кого она знала. Её поразило, с каким трепетом и подобострастием к нему относились другие мужчины. Даже гордец Малфой заискивающе ловил каждый взгляд гостя и пытался ему угодить. Они все называли его Лордом, повелителем, господином и вели себя с ним так, словно в Лестрейндж-мэнор с визитом пожаловал сам Мерлин. А он не только спокойно принимал многочисленные знаки внимания, но и вёл себя так, будто имел на них полное право.
Его слегка вьющиеся чёрные волосы были зачёсаны назад, открывая умное, с правильными чертами и жёсткими скулами лицо. Он был одет в безукоризненный тёмно-синий костюм-тройку. Из жилетного кармана спускалась цепочка золотых часов с брелоком в виде руки, сжимающей земной шар из голубой эмали, украшенный бриллиантами. Белла невольно обратила внимание не только на прямую осанку гостя, но и на его ступни, неожиданно миниатюрные для такого высокого человека. Он был худощав, вальяжен и настолько уверен в себе, словно заявлял всем, кто его видел: «Здесь главный — я».
На вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти лет, но она чувствовала, что он намного старше. Его выдавали глаза. Большие, тёмные, холодные, бесстрастные, они не могли принадлежать молодому человеку. Под их внимательным и прощупывающим взглядом мгновенно становилось неловко, хотелось поёжиться и обхватить себя руками, как на пронизывающем ветру.
Родольфус подвёл Беллу к гостю и произнёс, отчего-то заикаясь:
— М-милорд, п-позвольте представить вам мою жену...
— Беллатриса, — быстро произнесла она, опередив Руди.
Гость заметил её торопливость, чуть изогнул губы в усмешке и произнёс:
— Весьма рад встрече, миссис Лестрейндж… Беллатриса.
Родольфус потрясённо уставился на них. Гость, словно желая усилить эффект, склонился над рукой Белл и галантно поцеловал кончики её пальцев.
— Счастлива познакомиться с вами, милорд…
— Том, — мягко поправил он. — Поверьте, привилегии обращаться ко мне просто по имени за всё время удостаивались единицы.
— Я польщена, что оказалась из их числа, — пролепетала она, совершенно не понимая, что происходит и как ей вести себя с ним дальше.
— У меня есть некоторые дела в этой части страны, и ваш супруг был столь любезен, что предложил мне немного погостить у вас в поместье. Надеюсь, наша прекрасная хозяйка не будет против моего общества?
— Сочту за честь принять вас… Том.
Он одобрительно улыбнулся, и в её голове прозвучал властный голос, от которого она невольно вздрогнула: «Ты быстро учишься, девочка».
— А ведь мы уже шапочно знакомы с вами… Я запомнил вас, когда навещал вашего отца. Если мне не изменяет память, вы тогда были ещё школьницей.
— С тех пор я немного подросла.
— Вы стали хозяйкой большого поместья. Могу я попросить вас показать мне здешний сад?
— Конечно, с удовольствием.
Он протянул ей руку, и Беллатриса оперлась на неё, поразившись тому, какая холодная у него ладонь. Словно кожа рептилии, спрятавшейся под кустом от солнечного света.
На виду у мужа и его друзей они с Томом вышли из залы. И никто не посмел увязаться за ними.
…Она открыла глаза. С потолка, оттуда, где скапливался конденсат, сорвалась крупная капля и упала ей на лицо. Беллатриса смахнула её левой рукой. На воспалённой коже виднелась потускневшая татуировка: змея, выползающая из ощеренного рта черепа.
Узница нежно потёрла уродливое изображение: она приняла Метку, не колеблясь ни секунды. Разве можно было поступить иначе, ведь этот знак приближал её к Тому, отличал её от всех других женщин, был подтверждением её верности и возникших чувств к нему? К тому моменту она была влюблена в него как кошка. Смотрела шалыми глазами, не обращая внимания на Руди, тщетно пытавшегося дать ей понять, что её поведение уже вызывает вопросы и является непристойным для замужней дамы.
Глупец! Понимал ли этот жалкий человечишка, что она мечтала отдаться Тому с той самой прогулки по саду в мэноре? Рассказывая ему о редких растениях, чувствовала, что у неё сами собой подкашиваются ноги, а внутри разливается приятное, прежде неизведанное ощущение сладкого томления и тепла…
Беллатриса улыбнулась, вспомнив быстрый взгляд, который он на неё бросил, когда они шли рядом по выложенной природным камнем дорожке среди куртин цветущих роз. Она тогда ещё не знала, что он способен читать мысли и чувства другого человека как раскрытую книгу. От него невозможно было утаить ни единого секрета.
Как же он взволновал её при первой встрече! Он был красив и эффектен, но её с детства окружало много интересных внешне мужчин, и их привлекательность была чем-то обычным, даже чем-то самим собой разумеющимся, но никогда не являлась главным. Например, заносчивый кузен Сириус, выглядевший как спустившийся с Олимпа юный бог, вызывал у неё, скорее, раздражение, а не желание любоваться его физическим совершенством…
Нет, в Томе её покорили ум и властность. Он утверждал своё главенство над остальными, хотя ничего для этого не делал. Люди сами чувствовали, что он неизмеримо выше любого из них, и потому знали своё место. Взрослые и влиятельные мужчины вели себя с ним, как собаки, виляющие хвостами и ревниво сражающиеся за внимание хозяина. Они были готовы есть из его рук или, отталкивая друг друга, ловить на лету брошенные им из милости куски.
Она хотела его, как сука в период течки, каждую ночь представляя, что вот-вот откроется дверь и Том войдёт в её спальню. Уверенный, точно знающий, чего хочет, сильный, опытный, страстный… Не такой, как Руди. Тогда она впервые разделит ложе не с опостылевшим супругом, а с желанным мужчиной. Близость с ним будет, конечно же, совершенно невероятной. Она умрёт от наслаждения, а потом, если книжки о любви всё-таки не врут, возродится в его объятиях обновлённой и счастливой…
Но он не торопил события. Казалось, ему нравилось наблюдать за тем, как она тщетно пыталась совладать со своей женской природой и раз за разом проигрывала в этой схватке, с каждым днём всё больше теряя голову и приближаясь к точке невозврата.
— Ты с ума сошла! — в ужасе прошептала Нарцисса, когда Беллатриса, не выдержав происходящих с ней метаморфоз, решилась доверить сестре свою тайну.
— Только не вздумай копировать Андромеду и читать мне нравоучения о том, что я должна хранить верность Руди! Даже от матери я не стала бы выслушивать ничего подобного. Я сейчас сама себе хозяйка. Поэтому, Цисси, не говори о нерушимости брачных уз и прочей белиберде!
— То, с кем ты спишь, не моё дело.
— Вот-вот, и не суйся туда, куда не следует. Следи лучше за своим благоверным.
— Я не о том! — Цисси выглядела не на шутку испуганной. — Что ты вообще знаешь о нём?
— Он живёт в моём доме, и я, в отличие от тебя, ежедневно его вижу и могу наблюдать за ним. Это очень влиятельный, сильный и смелый человек.
— Да нет же, Белл! — Сестре, вечно такой невозмутимой, впервые отказала её выдержка, потому что она в раздражении топнула ногой. — Я так и знала, что Родольфус не счёл нужным тебе ничего объяснять.
— Что ты имеешь в виду? Том… женат?
Она замерла в ожидании ответа. Вот сейчас выяснится, что у него есть семья и несколько детей, и тогда она умрёт от горя, потому что их совместное с Томом будущее, которое она в воображении уже успела нарисовать и распланировать, разлетится вдребезги.
— Он холост, если тебя это так волнует, — нехотя сказала сестра, и Беллатриса почувствовала, что снова может дышать. — Но ты не знаешь, кто он такой. Люциус под большим секретом сказал мне, что у Лорда огромные планы, касающиеся захвата власти в стране.
Беллатриса запрокинула голову и расхохоталась:
— Ого, он ещё и революционер, как какой-нибудь предводитель магглов? Слушай, с такой характеристикой Том ещё больше вырос в моих глазах.
— Зря смеёшься. Он хочет изменить наше общество и сделать так, чтобы магия была уделом элиты. Люциус, все его приятели и знакомые просто помешались на тех идеях, что внушает им кумир… Они постоянно спорят и твердят на своих собраниях, что в результате реформ должны остаться только волшебники с чистой кровью… Ты понимаешь, что это значит?
— Изгнание всех магглорождённых, — она пожала плечами.
— Нет! Речь идёт об их уничтожении, Белла. О физическом уничтожении! Об убийстве всех, чьё происхождение не окажется достаточно безупречным для того мира, который Лорд задумал создать.
Беллатриса с вызовом посмотрела на Нарциссу.
— И чем его планы могут помешать мне в постели с ним? Моя кровь идеальна.
Цисси брезгливо скривила губы.
— Ты ведёшь себя вульгарно.
— Зато ты всегда такая правильная, что от тебя сводит скулы, как от неспелой груши!
— Ладно, решение всё равно за тобой… — голос сестры сделался усталым, словно она исчерпала все аргументы, какие у неё были. — Но подумай об Андромеде, её близких. Если этот человек достигнет своей цели, они все окажутся вне закона.
— Вот и славно. Наша отщепенка наконец-то овдовеет, раскается и вернётся в лоно семьи со своим приплодом-метаморфом.
— Как ты можешь рассуждать об этом с таким равнодушием, Белл?
— Скажи ещё, что ты гордишься незапланированным родством с магглами! Такие, как Тонкс, подобны сорнякам. Они настырные, наглые, лезут везде и глушат своим появлением цветы и полезные растения. Том тысячу раз прав, если хочет избавиться от них!
— Ты одержима им, Белл.
— Одержима? Нет. Я, кажется, впервые полюбила достойного мужчину, а не того похотливого и бесполезного кролика, которого мне подыскали наши предусмотрительные родители. Они, по твоим же собственным словам, хотели мне счастья. Вот только Руди даже ребёнка не в состоянии заделать, не говоря уже о большем! И потому мне всё равно, что ты думаешь о моём выборе. Том — моё будущее. С ним я смогу наверстать то, чего лишилась с мужем.
— Поступай, как знаешь. Я не могу запретить тебе обманываться.
...Беллатриса понимала, что ритуал посвящения не только сделает её своей среди Пожирателей смерти, но и станет переходом к чему-то большему, выведет на новый уровень их отношения с Томом. Уверенность в этом окрепла, когда он поднёс волшебную палочку к её запястью и внимательно посмотрел Белле в глаза. Не приказывал, не давил, просто ждал, что она решит.
Принятие Метки было крайне болезненно, и Белла сама неоднократно видела, как вопил очередной новообращённый, когда зачарованная змея окольцовывала предплечье, навечно впечатываясь в кожу. Руди, например, совершенно по-женски причитал и тоненько скулил, махал рукой в воздухе, словно та была объята пламенем, и он хотел его затушить.
Но Беллатриса знала, что ни за что не уронит себя в глазах Тома. Она должна быть безупречной даже в страдании. И если вытерпеть физическую боль — единственное условие, чтобы быть с ним, то это не преграда, а благословение.
Именно поэтому, поймав его вопросительный взгляд, она утвердительно кивнула и даже не зажмурилась, когда он негромко произнёс заклинание.
Кожу мгновенно взрезали десятки огненных ножей, но Беллатриса не проронила ни звука, только чуть покачнулась и впилась зубами в нижнюю губу, чтобы не потерять сознание и не разочаровать любимого. Он протянул к её лицу руку, большим пальцем стёр выступившую кровь и тут же слизнул алые капли, довольно усмехнувшись.
«Молодец, девочка! — раздался в её голове одобрительный голос. Том часто так общался с ней, если не хотел, чтобы их разговор кто-нибудь слышал. — Ты доказала, что отважнее и крепче многих мужчин. Только ты и Снейп достойно выдержали моё испытание».
Снейп, снова этот Снейп!
Беллатриса готова была возненавидеть угрюмого, нескладного, нелюдимого юношу, который всюду хвостом таскался за Лордом и преданно заглядывал ему в глаза. Он тянулся к нему, как ребёнок, который внезапно обрёл давно потерянного отца.
Про Снейпа говорили, что он, несмотря на очевидную молодость, невероятно талантлив в зельях, а Повелителю требовался собственный алхимик. Видимо, только этим и можно было объяснить тот странный факт, что полукровка сумел войти в круг избранных, и никто не тыкал ему в лицо сомнительным происхождением.
Этих двоих часто можно было увидеть вместе. Лорд что-то рассказывал ему или объяснял, а Снейп ловил каждое слово. Беллатриса видела, что такое неистовое внимание, сопряжённое с обожанием и искренним восторгом неофита, льстило Тому. Он обрёл настоящего ученика, который жадно впитывал всё, чем мог и считал нужным поделиться с ним его наставник.
Уже много позже Беллатриса как-то спросила Тома, почему он позволяет Снейпу гораздо больше, чем всем остальным, не пытается показать, что будет, если тот посмеет пойти против своего хозяина. Вопрос его позабавил, но он неожиданно честно ответил:
— Запугивание работает только со слабаками, чья верность покупается страхом. Но они легко предадут тебя, если найдётся тот, кого они будут бояться ещё больше. А сильного можно удержать рядом только идеей. Он не предаст, пока разделяет твои убеждения и его связывает с тобой общее дело, в которое он верит.
— Значит, Снейп — сильный?
— Он очень полезный союзник, — глаза Тома опасно сузились, — и довольно об этом.
1981 год, ноябрь
Белла находилась в зените своей красоты. Высокая, стройная, яркая. Её голову венчала корона из пышных чёрных кудрей. Но выразительнее всего были руки — изящные, гибкие, подвижные, как у танцовщицы фламенко, с тонкими запястьями. Даже Метка, которую другие посвящённые постоянно прятали под одеждой, как что-то постыдное, не уродовала её предплечье, а выглядела почти украшением, знаком языческой жрицы, допущенной к таинственным и разрушительным знаниям. Белла даже подумывала над тем, чтобы заказать ювелиру массивный золотой браслет с таким же рисунком и носить его на правой руке.
Она была умна, остра на язык, а ещё надменна ровно в той степени, в которой ей позволяли внешность, воспитание и внезапное возвышение в среде самых известных и уважаемых представителей чистокровных родов Британии. О них с Лордом шептались, сплетничали, но она гордо несла звание его женщины, деля с ним не только постель, но и убеждения.
Ряды Пожирателей пополнялись новыми последователями. Сторонников становилось всё больше, а искавшая приключений, адреналина и признания молодёжь получала боевой опыт в столкновениях с мракоборцами, готовясь к более серьёзному противостоянию и тому предвкушаемому дню, когда наконец-то будет отдан приказ взять власть силой. Всё шло просто прекрасно, и они все заранее ощущали себя победителями и властителями нового, совершенного мира для избранных.
А потом Тёмный Лорд пропал.
Он вышел в промозглую октябрьскую ночь, приказав не сопровождать его, и больше не вернулся.
В газетах писали, что перед своим исчезновением он убил Лили и Джеймса Поттеров. Единственный, кто спасся, был их сын Гарри. Никто понятия не имел, что именно там произошло. Говорили, что у малыша на лбу оказалась зигзагообразная отметина, которую оставляет убивающее заклятие. Белла не верила в то, что годовалый ребёнок, будь он даже феноменально одарён магически, мог противостоять могущественному тёмному волшебнику. Тем более что в доме, кроме мёртвых супругов Поттер, больше ничьих тел не нашли.
Но Том словно испарился. Не зная, как объяснить эту загадку и что предпринять, Белла вне себя металась по квартире, которую пришлось снять в Лондоне: прежнее жилище Лейстрейнджей было первым в списке поместий, куда после исчезновения Лорда наведались авроры. Они хватали всех подряд. Часть Пожирателей, напуганных и дезориентированных происходящим, уехала из Британии, а остальные были арестованы и ждали суда. Власти, как пафосно писал «Ежедневный пророк», быстро и успешно «выжигали гнёзда скверны», но всё же Беллатрису, братьев Лейстрейнджей и Барти Крауча-младшего схватить им пока не удавалась.
— Что нам делать, Белла? — Руки хорошенько набравшегося с прошлого вечера Руди ходили ходуном.
— Хочешь спросить, что делать конкретно тебе? Можешь прямо сейчас отправиться в Аврорат и сдаться. Только не забудь сначала сменить подштанники. От тебя смердит страхом.
Она отвернулась от мужа и сжала кулаки. Острые ногти впились в кожу ладоней, но она даже не почувствовала этой боли.
— Ты по-прежнему думаешь, что Лорд жив? — пробасил Рабастан Лестрейндж.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и хмуро наблюдал за тем, как Беллатриса при всех унижала его брата. Но вступаться за него не хотелось, тем более что Руди действительно был трусоват, и сейчас, когда им стоило держаться вместе и поддерживать друг друга, вёл себя не лучшим образом.
— Я не знаю, что вообще происходит Раби! — Она устало потёрла пульсирующие виски. — Сердцем я чувствую, что он жив. Чтобы уничтожить такого мага, нужно обладать сверхспособностями, которых нет ни у кого из ныне живущих. Не думаешь ли ты, в самом деле, что Лорд не справился с ребёнком? Я уже не говорю о том, что мамаша этого пацана — ничем не примечательная магглорождённая колдунья, которой повезло вовремя расставить ноги перед чистокровкой и родить от него сына? По слухам, мелкий Поттер — первый, кто выжил после Авады. Но я не верю в это. Скорее всего, это утка, которую нам умышленно подкинули, чтобы сбить с толку. Никто ведь не знает, где этот мальчишка сейчас. Им выгодно, чтобы мы думали, будто ребёнок уникален настолько, что смертельное заклятие не причинило ему никакого вреда. Я уверена, что он мёртв, именно поэтому его не спешат предъявить широкой публике. Потому что показать некого.
— Может быть, мы все наскучили Тёмному Лорду, и он решил нас бросить? — Родольфус криво усмехнулся и присосался к горлышку бутылки. Винная струйка стекла по его небритому подбородку, и сорвавшиеся вниз красные капли испачкали и без того несвежую сорочку.
— Пей ещё больше, тогда в твою башку придут и не такие мысли, — посоветовала она ему, чувствуя, как внутри у неё всё клокочет от возмущения. И это ничтожество смеет называться её законным мужем?
— Руди, конечно, несёт чушь, но всё-таки, Белла, нам-то что делать? Одно дело гадать, куда пропал Лорд, а другое — точно знать, где он и что с ним сталось.
— Он не мог просто так исчезнуть и совсем не оставить никакого следа. Предположу, что его где-то держат. Возможно, далеко отсюда или, наоборот, совсем близко. Но это явно не изолятор Министерства Магии, иначе «Пророк» уже вовсю трубил бы о победе.
— Хочешь сказать, такое молчание свидетельствует о том, что Орден Феникса затеял свою игру?
Она кивнула.
— Если у кого и могло хватить могущества и знаний, чтобы придумать хитроумную ловушку для Лорда, то только у Дамблдора. Проклятый старик умён и коварен. А среди орденцев много предателей крови, в домах которых найдутся подвалы с таким уровнем защиты, что не снились министерским застенкам. Лорда могут держать именно там. Для каких целей — можно только догадываться.
— Но что именно ты предлагаешь? — раздался звонкий юношеский голос.
Взгляд Беллы смягчился, когда она встретилась глазами с Барти Краучем. Он был самым молодым из них, и она относилась к нему с искренней симпатией, ценя его отвагу и фанатичную преданность своему повелителю.
— Такого невольника, как Лорд, утаить сложно. А одолеть было ещё труднее. Если моё предположение верно, то к его пленению могли быть причастны только самые опытные союзники Дамблдора. Те, которым глава Ордена абсолютно доверяет. Если мы сможем понять, кому по силам было провернуть такую операцию, мы найдём их и выбьем нужную информацию о том, где они его держат.
— Это Лонгботтомы, больше некому, — внезапно произнёс Родольфус, и все удивлённо повернулись к нему.
— С чего ты взял, что это они? — спросила Белла и тут же охнула. — А ведь ты прав, мантикора тебя задери! Пророчество! Ну конечно!
— Что если после Поттеров Лорд решил полностью устранить возможную для себя опасность и отправился за мальчишкой Лонгботтомов, где и угодил в засаду? — рассуждал вслух Рабастан.
— Этих тварей нужно схватить! — Барти возбуждённо облизал тонкие губы. — Я возьму это на себя!
— Мы! — поправил его Рабастан. — Мы возьмём это на себя.
— Я с вами! — Родольфус сделал ещё один жадный глоток из бутылки и посмотрел на просвет, сколько жидкости осталось внутри.
— Нет, Руди. Ты будешь с женой и проследишь, чтобы с ней ничего не случилось. Именно ты отвечаешь за её безопасность!
Белла презрительно поджала губы. Как всё-таки предсказуемы мужчины! Предчувствие драки горячит им кровь, но полностью отключает мозги.
— Вы хотите нынче же похитить двух орденцев? И куда вы собираетесь их притащить? В эту маггловскую квартиру? Хороший план. Самоубийственный.
— У тебя есть другой? И в чём он заключается?
— Нам нужно затаиться. — Белла обвела присутствующих горящим взглядом. — Не пороть горячку и вспомнить о том, что наши портреты сейчас красуются на каждом углу… Надо убедить разыскивающий нас Аврорат, что после начала облавы мы покинули страну. Они должны поверить, что опасность миновала. Человеку свойственно терять бдительность, когда всё вокруг спокойно. Потом мы осторожно установим наблюдение, отследим все перемещения Лонгботтомов, поймём, какие защитные чары висят на их доме. И вот когда они будут ликовать и праздновать победу, мы нанесём неожиданный удар и захватим их врасплох. Они точно должны что-то знать о судьбе Лорда, я в этом не сомневаюсь. Иначе мракоборцы не вели бы себя сейчас так нагло и не хватали бы безнаказанно наших друзей…
Наверное, Том мог бы ею гордиться, подумала Белла, когда план, который она предложила остальным участникам их маленькой группы, полностью сработал. Единственным, что омрачало успех, было то, что мамаша Фрэнка, Августа Лонгботтом, именно в тот вечер забрала внука и отправилась погостить к родственникам, желая предоставить сыну и невестке возможность отдохнуть и остаться наедине.
Мальчишку теперь было не достать, а иначе Невилл стал бы отличным трофеем. Белла хотела сделать Лорду подарок после освобождения, и пусть бы он сам решил судьбу ребёнка. Всё ж таки, в отличие от Гарри Поттера, тот был чистокровным, а Повелитель не раз повторял, насколько высоко ценит «правильное» происхождение и отсутствие магглов и полукровок в роду.
Пленников, которых Инкарцеро Рабастана с ног до головы опутало верёвками, затащили в небольшую пристройку рядом с домом, где хранился разный хлам.
При взгляде на поверженных врагов Белла неожиданно испытала разочарование. Если бы они попались ей в бою, там всё было бы просто и понятно: кто кого. Тот, кто оказался бы ловчее и искуснее в использовании заклинаний, и одержал бы победу. Но сейчас перед ней были два жалких, связанных, безоружных человека.
Белла притянула стул и села на него, закинув ногу на ногу. Руди, Рабастан и Крауч встали за её спиной, признавая за ней право начать допрос.
Годы, проведённые рядом с Лордом, не прошли для Беллатрисы бесследно. Она многому научилась у него, но в первую очередь — видеть людей насквозь. Чувствовать их потаённые страсти, определять слабости, уязвимые места и болевые точки.
Несколько минут она хранила молчание, внимательно разглядывая лица лежащих на полу людей. На скуле Фрэнка красовался свежий кровоподтёк, правый глаз полностью заплыл. Но и одним глазом он смотрел на неё с вызовом и ненавистью.
Храбрец! Вот только надолго ли его хватит, когда придётся отвечать на вопросы? Осознаёт ли он всю серьёзность своего положения? В любом случае супруги Лонгботтом — ценная добыча. Они не только могут владеть интересующей её информацией, но и послужить в качестве заложников при переговорах и дальнейшем торге с Дамблдором.
Алиса, в отличие от мужа, была невредима, но Белла буквально кожей чувствовала исходившие от неё волны ужаса. Ещё бы! Не дура, понимает, что живыми они с Фрэнком отсюда, скорее всего, не выйдут. Хотя… всё будет зависеть от того, что они скажут. Или она больше боится не за себя, а за сына, не зная, где он и что с ним? Вероятно, так и есть. Говорят, материнский инстинкт — сокрушительная сила. Белле оставалось лишь поверить этому на слово, поскольку жизнь лишила её возможности оценить справедливость данного утверждения. Но вот эта паника, порождённая неизвестностью, пожалуй, может сыграть им на руку…
— Ну, кто из вас готов ответить, где вы держите Тёмного Лорда?
На лицах обоих пленников появилось одинаковое недоумённое выражение, словно они не понимали, о чём она спрашивает.
— Я так и думала, что охотников рассказать правду нет. А жаль. Вы сами себе осложняете положение… Повторяю вопрос: где Орден держит лорда Волдеморта, чьё имя вы даже не смеете называть?
— Давно ли подстилка этого ублюдка возомнила себя следователем? — раздался насмешливый голос Фрэнка.
От его фразы глаза заволокло красной пеленой пробуждающейся ярости. Но Белла одёрнула саму себя: ещё не время, нет, сначала они должны всё рассказать.
— Грубо, Лонгботтом. Грубо, глупо и недальновидно. Ты, похоже, забываешь, что это не мы у тебя, а ты у нас в гостях, — ухмыльнулась она.
— Зачем ты с ним церемонишься, Белл?
Рабастан в два шага преодолел разделяющее его с пленником расстояние и несколько раз сильно ударил Фрэнка в живот и грудь. Тот согнулся пополам, закашлялся и выплюнул на пол кровавый сгусток.
— Надеюсь, урок усвоен, Лонгботтом? — Белла наклонила голову к плечу, разглядывая его и гадая, надолго ли у него хватит выдержки сопротивляться истязаниям. — Мои друзья не будут настолько терпеливы с вами, как я. Где Лорд? Что вы с ним сделали?
— Если хочешь увидеть своего хозяина, постарайся как можно скорее сдохнуть, тварь!
— Ч-что? Ты лжёшь, мерзавец! — К горлу Беллы подступила дурнота. Том… мёртв? Не может быть! И, теряя над собой контроль, она истошно взвизгнула: — Круцио!
Тело пленённого мракоборца выгнулось дугой, словно через него пропустили мощнейший электрический разряд. Фрэнка вертело во все стороны, он кричал, царапал ногтями каменный пол, и у него изо рта шла розовая пена. Заклинание, порождённое ненавистью, было достойно ученицы Лорда и получилось такой силы, что опешил даже повидавший многое Рабастан.
— Фините инкантатем! — крикнул он и схватил её за руку. — Эй, полегче, иначе ты превратишь его в овощ слишком быстро, и тогда он нам уже ничего не расскажет!
Алиса с ужасом смотрела на то, что делали с её мужем и рыдала, кусая губы. Она то закрывала лицо руками, чтобы не видеть страшной картины, то отнимала их и тогда начинала мелко трястись.
— Агуаменти! — Родольфус обдал пленника струёй холодной воды, чтобы привести в сознание. Тот застонал и открыл глаза.
Барти склонился над Фрэнком.
— Взгляд осмысленный, значит, соображать может. Но как ты его приложила, а? Нам повезло, что этот мракоборец здоров как бык, — произнёс он после осмотра, и в его тоне послышалось восхищение мастерством Беллатрисы. — Более слабый уже бы мог с катушек слететь.
— Думаешь, тебе повезёт, и мы прикончим тебя быстро? — Рабастан глумливо ухмыльнулся. — Ошибаешься, Лонгботтом! Если будешь упорствовать, мы превратим твои последние часы в такой ад, что ты проклянёшь тот день и час, когда появился на свет! Помоги мне, Барти! Давай-ка улучшим ему обзор!
Вместе с Краучем они сняли с Фрэнка часть верёвок, а потом подвесили его за потолочную балку на связанных руках.
— Пожалуйста, пожалуйста, — Алиса уже кричала в голос, — не мучайте его!
— У тебя есть шанс облегчить страдания мужа, — сухо сказала Беллатриса. — Для этого тебе стоит стать немножко посговорчивей. Где Лорд?
— Мы не знаем! — в отчаянии выкрикнула та. — Никому в Ордене об этом не известно!
— Но он же схвачен, верно?
— Я не знаю… Не знаю… Дамблдор сказал нам, что Тот-кого-нельзя-называть исчез.
— Дрянь!
Белла подскочила к Алисе и со всей силы дала ей пощёчину. Пленница заплакала.
— Я кое-что придумал, — проговорил Рабастан. — Руди, уведи жену. Можете пока отдохнуть в доме.
— Хочешь сказать, что я бесполезен? — вскинулся Родольфус. — Никуда я не пойду и останусь с вами.
— Я хочу сказать, что ты единственный из нас женат, — осклабился Рабастан. — Белла не поймёт, если ты решишь оказать нам помощь.
Взгляд Фрэнка помертвел. Алиса, когда до неё дошёл потаённый смысл сказанного, побледнела как полотно.
— Давай, Руди! Забирай жену и уходи. Это представление только для холостяков, — он демонстративно начал расстёгивать ширинку. — Ну что, милая, развлечёмся? Давно мечтал отыметь бабу-мракоборца. А твой муж посмотрит и поучится, как надо ублажать женщину. Барти! Ты как, присоединишься ко мне?
— Непременно! — Молодой Крауч во все глаза смотрел на пленницу. По его лицу пробежала судорога, рот оскалился, сделав девятнадцатилетнего юношу похожим на бешеного волка.
Белла сама не поняла, что на неё нашло. Но при мысли о том, что сейчас произойдёт, она выхватила палочку и направила её на деверя.
— Не смей! Если кто-либо из вас попытается приставить к ней свой поганый отросток, я убью его на месте, — она обвела опешивших мужчин уничтожающим взглядом. — Можете уединиться в доме и подрочить друг другу, если вам больше заняться нечем.
Глаза Рабастана вылезли из орбит.
— Ты с ума сошла! Опусти палочку! Немедленно!
— Если не хочешь схлопотать Аваду прямо сейчас, застегни штаны и займись делом, — прошипела она. — Ты всё понял?
— Браво, дорогая! — расхохотался у неё за спиной Руди. — А ты та ещё яйцерезка. После такой впечатляющей речи у них обоих не встанет ещё месяц!
Красный от бешенства и унижения Рабастан был вынужден подчиниться, но Белла понимала, что он уступил только её статусу подруги и любовницы хозяина. Он действительно занялся «делом», с яростью испытывая на супругах одно заклинание за другим. Барти и Родольфус не отставали от него, словно стремились доказать ей, что она зря относится к ним, как к слабакам.
Ближайшие несколько часов слились для Беллы в один утомительный гул из стонов и криков пытаемых, действий её спутников и собственных попыток выбить из пленников правду.
Лонгботтомы были сильны, очень сильны! Другие бы уже давно сломались и рассказали всё, что требовалось, но эти упрямцы, избитые, измученные и едва живые, продолжали твердить, что не знают, где находится Волдеморт, и что он просто исчез.
А потом дверь вдруг слетела с петель, раздались чужие голоса, и Белла почувствовала, как неведомая сила сначала выбила из её руки волшебную палочку, а затем подняла в воздух и обрушила вниз. Последнее, что она успела увидеть перед тем, как ударилась затылком об пол и потеряла сознание, был бешено вращающийся искусственный глаз Аластора Грюма, самого беспощадного к Пожирателям смерти мракоборца Британии.
Как выяснилось позже, сноровки и мозгов у подвыпившего Руди хватило только на то, чтобы установить простенькие отталкивающие чары. Живущим поблизости магглам казалось, что в богатом доме у реки бурно празднуют день рождения. Но несколько часов шума, то и дело взлетающие в небо фейерверки и, наконец, различимые даже сквозь громкий шум женские крики возмутили даже самых терпеливых. Кто-то из соседей вызвал наряд, решив, что гости на вечеринке перепились настолько, что дело дошло до поножовщины.
В Аврорате сидели не дураки, и информация из маггловской полиции предусмотрительно и оперативно попадала туда, куда следовало. Когда в сводке засветился адрес Алисы и Фрэнка, на помощь попавшим в беду товарищам бросился возглавляемый Грюмом отряд, состоявший из лучших бойцов Ордена Феникса и мракоборцев.
Пожирателей взяли с поличным. Приговор всем участникам истязаний был скор и суров: пожизненное заключение в Азкабане. Из-за пыток Лонгботтомы непоправимо повредились рассудком. Они остались живы, но все, кто их видел, признавали, что смерть была бы для них лучшим исходом, чем вегетативное существование, на которое они были обречены до конца дней.
1996 год, март
Белла угодила за решётку совсем молодой и вышла оттуда спустя долгих четырнадцать лет, когда возродившийся Лорд организовал побег своих соратников. Идеальным убежищем, где они были в полной безопасности, стало исчезнувшее со всех карт поместье сестры.
В мэноре Белла первым делом подошла к зеркалу и тут же отшатнулась от него, увидев в отражении измождённую, коротко остриженную, тощую женщину. Эта незнакомая старуха просто не могла быть ею! Не могла!
Под её невидящим взглядом блестящая поверхность пошла трещинами. На большее магии Беллатрисы не хватило.
Новое потрясение не заставило себя ждать, когда вместо Лорда, который явился лично поприветствовать своих самых верных союзников, перед ней возникло создание из потустороннего мира. После обретения нового тела Том стал похож на мертвеца, который уже некоторое время пролежал в могиле. Голый череп, обтянутый тонкой синеватой кожей, сквозь которую просвечивали все сосуды, безносое змеиное лицо, глаза с узкими зрачками, длинные острые ногти с бурыми кутикулами и напоминающий шипение высокий голос.
Белле казалось, что она спит и видит страшный сон, от которого всё никак не может пробудиться. Это жуткое существо не могло быть её Томом, точно так же как та старуха в зеркале не могла, не имела права называться ею!
Изменившаяся реальность смеялась над ней, убеждая в том, что всё происходит на самом деле. Навестивший её ночью Тёмный Лорд был нетерпелив в своей страсти и очень груб. Но Белле было всё равно, что он делает с ней. Не дождавшись ответного отклика, он больно сжал её подбородок, оцарапав его ногтями, и внимательно вгляделся в пустые глаза любовницы. Затем разочарованно опустил ледяные пальцы, накинул на себя халат и молча вышел из спальни…
— Белла! Ты слышишь меня, Белла? — голос сестры, безостановочно повторяющей её имя, ввинчивался в мозг. — Вставай, тебе нужно поесть.
— Не хочу.
— Так нельзя! — воскликнула Нарцисса. — Да пойми уже наконец, что ты на свободе! Это главное, а всё остальное постепенно наладится.
Белла посмотрела на сестру. За те годы, что они были в разлуке, та, кажется, стала только красивее. Гладкая, холёная, роскошная женщина. В ней появилась особенная стать, и этой манеры гордо и властно держать голову тоже прежде не было.
— Наладится? — свистящим шёпотом переспросила Белла. — Что может наладиться после того, как я провела в Азкабане четырнадцать лет? Четырнадцать! Меня прежней уже нет, Цисси, я мертва.
Она отвернулась и закрыла глаза.
Здесь, в доме сестры, у неё появилась новая привычка, даже мания: она по пять и больше раз на дню запиралась в ванной комнате и всё тёрла, тёрла, тёрла с остервенением своё тело, часами отмокая в горячей пенной воде. Ей казалось, что только так она может отмыть въевшуюся в неё грязь и тот липкий ужас, который наполнял каждый день, проведённый в камере.
Но там, в Азкабане, всё было предельно ясно: она верила в возвращение Лорда, засыпала и просыпалась с мыслью о нём, а ненависть к тем, кто бросил её за решётку, и желание расквитаться с ними давали силы терпеть нечеловеческие условия.
А теперь даже магия возвращалась к ней очень медленно, неохотно, словно брезговала изменившейся, испорченной оболочкой. Белла ощущала себя так, словно у неё из-под ног выбили почву, и не знала, что делать дальше.
…Очередной бесконечный и пустой день клонился к закату, когда сквозь зыбкую пелену дремоты она услышала осторожный стук.
— Цисси, я же сказала, чтобы меня оставили в покое!
Но дверь, несмотря на предостережение, открылась. Беллатриса раздражённо повернулась к источнику шума и замерла.
— Ты-ы? — только и смогла выговорить она, увидев посетителя.
— Я.
К её постели подошёл Снейп. Он поставил на прикроватный столик несколько склянок с разным содержимым и, не дожидаясь приглашения, сел в кресло.
Он стал выше, раздался в плечах, что было неудивительно, если учесть, сколько лет они не виделись. Уже не мальчишка, нескладный и ершистый, каким она его запомнила, а взрослый незнакомый мужчина, сохранивший юношескую стройность. Его крючковатый нос сделался, кажется, ещё длиннее, а презрительно сжатые губы — ещё тоньше. Неизменными в нём остались только большие тёмные глаза и густые волосы до плеч.
Раньше он выглядел так, словно донашивал одежду с чужого плеча, и постоянно раздражал Беллу неряшливостью облика. Ему как будто было всё равно, что на нём надето, в порядке или нет его причёска и ногти, цела ли обувь. Но за прошедшие годы он, похоже, всё-таки извлёк некоторые полезные уроки и приобрёл новые привычки. Сейчас Снейп выглядел гораздо лучше. Его одежда хотя и не отличалась изысканностью кроя и отделки, зато была сшита из очень хорошего и явно недешёвого материала. На ногах как влитые сидели ботинки из отличной кожи.
Беллатриса вдохнула в себя воздух. Так и есть, обострившееся обоняние её не подвело. Раньше от Снейпа разило причудливой и часто неприятной смесью из запахов дыма, трав и зелий, а сейчас у него появился свой собственный аромат. Древесный, чуть горьковатый, но при этом лёгкий и очень приятный.
— Вижу, предателям неплохо платят, — скривившись, произнесла она. Ей хотелось вывести его из себя, стереть с бледного лица маску безразличия и снова разглядеть за ней уязвимого юнца.
— У профессоров достойное жалованье. К тому же у меня нет семьи, и я счастливо избавлен от хлопот о ком-либо, кроме себя.
— Ты удивительно непотопляемый, Снейп. Не загремел за решётку, сделался преподавателем Хогвартса по протекции самого Дамблдора, счастливо пережил последние полтора десятка лет, выглядишь вполне довольным жизнью и снова пользуешься расположением Лорда… Я ничего не упустила?
— Всё верно, — спокойно ответил он.
— Как он может тебе доверять? — Белла потрясённо покачала головой. — Уму непостижимо!
— Если у тебя есть что предъявить мне по существу, говори. Или можешь поделиться своими умозаключениями с Лордом, если хочешь. Только учти: он не любит голословных обвинений.
— Я, кажется, понимаю, как тебе удаётся столь искусно лавировать… Дерьмо всегда остаётся на плаву, не правда ли, Снейп?
Он сжал губы, но пробить его оскорблением не получилось.
— Ты упускаешь из виду одну маленькую деталь. Каждый из нас находится на своём месте, Беллатриса. Именно там, где, по мнению Повелителя, может принести наибольшую пользу общему делу. И если бы не ваше пленение с мужем, Рабастаном и Барти, вы тоже могли бы остаться на свободе и подготовить условия для скорейшего возвращения Тёмного Лорда. Я не считаю вас героями, с которых нужно брать пример. Только глупцами, которые самоуверенно пренебрегли осторожностью, попались мракоборцам и обрекли себя на долгое и абсолютно бессмысленное заточение.
— Легко рассуждать тому, кто пригрелся под боком у главы Ордена Феникса! — Она в ярости схватила его за запястье. — Не жжёт, Снейп? Или ты с помощью Дамблдора умудрился свести Метку, чтобы не нервировать своего покровителя?
Глядя ей прямо в глаза, он начал расстёгивать ряд пуговиц на рукаве, затем снял серебряную запонку с двумя перевитыми змеями и аккуратно завернул длинную белоснежную манжету.
Татуировка на его предплечье словно налилась чёрной кровью. Даже у самой Беллы Метка не была настолько яркой.
— Ты не хуже меня понимаешь, что вытравить её невозможно. Такого заклинания попросту не существует. В отличие от других я всегда знал, что Тёмный Лорд вернётся.
— Тогда почему в Азкабане ты мне говорил…
— Где?
Она всё-таки удивила его и тут же осеклась.
Там, в тюрьме, она подолгу разговаривала, спорила и ругалась не с ним, а с тем образом, который жил в её голове. Воспалённый мозг придумал видимого только ей одной собеседника, чтобы сохранить хлипкое душевное равновесие.
Не удержавшись, она посмотрела на его руки. А вот они почти такие же, какими ей представлялись. Только у того Снейпа, который сейчас сидел перед ней, они были немного крупнее и казались ещё более надёжными.
Неужели они до сих пор такие же горячие и осторожные, как тогда?..
И память отбросила её назад во времени, предательски воскресив давнюю ночь…
— Ты трахаешься с ним!..
Руди не спрашивал. Он утверждал. А ещё Белла видела, что он трезв и очень зол.
— Я ведь не задаю вопросов, с кем спишь ты, когда возвращаешься домой, пропахший дешёвыми духами своих шлюх? Так в чём же дело? Почему я не могу делать того, что ты позволяешь себе без зазрения совести?
— Те девки ничего для меня не значат. А вот ты потеряла всякий стыд, — Родольфус мотнул головой. — И как будто нарочно выставляешь напоказ своё отношение к Лорду, из-за чего все наши знакомые смотрят на меня, как на никчёмного рогоносца, который не может образумить свою жену.
— Образумить? — даже с каким-то весельем переспросила Белла. — Ну что ж, Руди. Попробуй образумь меня. А я посмотрю, как у тебя это получится.
Он подошёл к ней и вдруг резко намотал на кулак её волосы.
— Чем он тебя так заводит? Этим? Похотливая сучка!
Руди заломил за спину её руку и впился болезненным поцелуем в шею.
— А вот так он тоже делает? А так?..
Он грубо и грязно лапал её, щипал, а потом повалил на кровать, задрал на ней сорочку, с треском сорвал бельё. Зверея прямо на глазах, размахнулся и несколько раз ударил её по лицу.
В голове Беллатрисы раздался взрыв, и она почувствовала на своих губах металлический привкус крови.
— Ублюдок!
Собрав все свои силы, она оттолкнула ненавистного супруга. Он попытался её удержать, но она вырвалась, оставив в его руках обрывок ночной рубашки.
Белла выбежала из спальни с единственной мыслью попросить о помощи Тома. Пусть он открыто скажет Родольфусу, что она его женщина, и тогда муж, этот трусливый и подлый негодяй, навсегда оставит её в покое.
Она нашла Тома в гостиной. Он устремил на неё непроницаемый взгляд и спокойно спросил:
— Что случилось, Белла? Кто это сделал? Родольфус?
Она кивнула и разрыдалась.
Вопреки ожиданиям, он не бросился её утешать, не предложил помощь и даже не остановил кровь. Он сложил перед лицом свои холёные руки и опустил веки.
Через несколько минут в гостиную вошёл Руди. Его глаза бегали, и он трясся, ожидая наказания.
— Те же и муж, — резюмировал Том. — Итак, я внимательно слушаю тебя, Белла, и повторяю вопрос: что произошло, если ты смеешь врываться ко мне среди ночи?
— Мой супруг решил, что я ему изменяю, и избил меня.
— У него были основания так думать? — лениво спросил Том.
— Да… милорд.
— То есть ты действительно изменила ему с другим мужчиной?
Белла была сбита с толку его словами. Зачем он разыгрывает это насквозь лживое представление?
— Да.
— В таком случае не вижу никакого повода для твоего возмущения. Родольфус в своём законном праве и может поступать с тобой так, как считает нужным.
Руди, который явно не поверил собственным ушам, нервно улыбнулся. И Белла тоже опешила, шокированная словами и поведением Лорда. Он что, отказывается от неё? Прямо сейчас? Да ещё так демонстративно?
— Накажи её, Родольфус, — посоветовал Лорд, и по его губам зазмеилась усмешка. — Серьёзно накажи, чтобы впредь отбить у неё всякую охоту изменять тебе с другими.
— Но, мой Лорд, я уже… — Руди растерялся и посмотрел на Беллу. — Думаю, ей хватит.
— Ошибаешься. Если ты будешь с ней чересчур мягок, она вскоре совершит то же самое, потому что не почувствует, насколько ты разгневан. Люди, а женщины в особенности, понимают только силу. И боятся её. Запомни это.
Руди взял со стола стакан с водой. В воцарившейся тишине Белла услышала, как стучат по стеклу его зубы.
— Ну что же ты? Тебе тяжело решиться? Хорошо, я покажу тебе, как надо действовать в таких ситуациях… Круцио!
Белла упала на паркет и заорала так, что её было слышно, наверное, в каждом уголке огромного дома. Родольфус от неожиданности выронил и разбил стакан, в ужасе глядя на происходящее. Несколько осколков отлетели к тому месту, где корчилась в судорогах и исходила криком Белла. Катаясь по полу, она, разумеется, напарывалась на них снова и снова, и то, что ещё оставалось от её сорочки, очень быстро окрашивалось в красный цвет.
— Вот теперь, думаю, довольно, — проговорил Лорд, не спеша допил вино и сказал, обращаясь к бледному как смерть Руди: — Пойдём. Оставь её. Она больше не посмеет тебе ни изменять, ни перечить. Станет примерной женой, никогда не откажет в близости и, разумеется, не будет досаждать мне, вмешивая в ваши семейные конфликты.
Белла лежала на полу и давилась слезами. Мучения, которым Лорд её подверг, отступили, и им на смену пришла боль иного рода. Как она ненавидела сейчас посмевшего поднять на неё руку мужа и Тома, который несправедливо и страшно с ней обошёлся! Она и раньше знала, что он жесток, но не предполагала, что настолько.
С трудом поднявшись, она поплелась в домашнюю лабораторию, где должны были храниться лечебные мази. Можно было, конечно, позвать слуг и прибегнуть к их помощи, но Белла чувствовала себя настолько уничтоженной морально и физически, что не могла позволить себе предстать в таком виде даже перед домовыми эльфами.
В лаборатории горел свет. Ей пришлось обыскать несколько шкафчиков, пока она не нашла то, что ей требовалось. Шипя от боли, начала наносить на лицо и тело ранозаживляющий бальзам. Потом, не выдержав, отставила банку с ним в сторону и беспомощно, по-детски расплакалась.
Она услышала за спиной шаги и резко развернулась. Перед ней стоял тот самый ученик Лорда, которого она терпеть не могла. Снейп, кажется, сразу понял, что с ней случилось. Не задавая вопросов, прошёл вглубь помещения и вскоре вернулся обратно, держа в руках какие-то фиалы и банки.
— Это гораздо более сильные снадобья, чем то, что вы взяли, миссис Лестрейндж, — сказал он. — Но сначала выпейте вот это средство. Оно быстро снимет боль. — Снейп потоптался на месте и зачем-то добавил: — Я сам его приготовил…
На неё неожиданно подействовал его успокаивающий, участливый голос, и она повиновалась.
— Какая мерзость, — произнесла она, сделав несколько глотков.
— Вкус у него, конечно, не очень, зато оно эффективное. Позвольте мне вызвать вашего домашнего целителя, мадам?
— Нет.
— Тогда, может быть, стоит связаться с вашей сестрой?
— Не вздумай вмешивать сюда миссис Малфой.
— Скажите, что я могу сделать для вас?
— Оставить в покое.
Он переминался с ноги на ногу и не уходил.
— Простите, но я не могу бросить вас в таком состоянии. Если вы не хотите никого звать, тогда позвольте мне помочь. Вы одна не справитесь.
Он смотрел на неё с искренним состраданием и пониманием, словно уже неоднократно видел, как жалко и отвратительно выглядят избитые женщины.
Помедлив, она кивнула.
Снейп волновался. Мерлин, как же он волновался и смущался, когда спускал с неё сорочку, обнажая Беллу почти по пояс! Она ощущала лёгкое покалывание там, где её залитого кровью тела осторожно касались наносившие пахучую мазь горячие юношеские пальцы. И ей становилось всё легче и легче, острая боль сменялась тупой и тянущей, а потом исчезала совсем. Северус шептал какие-то неизвестные ей заклинания, и она чувствовала, как безобразные резаные раны быстро затягиваются.
— Не беспокойтесь, когда корочки отпадут, на коже даже следов не останется, — пробормотал он. — То есть я хочу сказать… совсем никаких. Вы очень красивая, мадам, и для вас это, наверное, важно.
Встретившись с её внимательным, изучающим взглядом, он мучительно покраснел и опустил глаза. Белла подумала о том, что он, должно быть, впервые видел перед собой полуголую женщину. И, словно опомнившись, прикрыла грудь рукой, не желая смущать своего спасителя ещё больше.
Через несколько минут Снейп вернул на место очищенную заклинанием и восстановившую свою целостность сорочку. Белла была очень благодарна ему, но не могла сказать об этом вслух и тем самым признать, что этот мальчишка оказал ей неоценимую услугу!
…Она с трудом вынырнула из омута воспоминаний.
Тот мальчик вырос и стал мужчиной. Но снова пришёл к ней именно тогда, когда ей остро потребовалась помощь. Вот только она не хотела ещё раз становиться его должницей.
— Какого драккла ты припёрся в мою комнату, Снейп? Я тебя не звала.
— Твоё состояние вызывает тревогу. Лорд хочет, чтобы ты как можно скорее пришла в себя.
— А что думаю я, видимо, никого не интересует?
— Повелитель считает, что ты своим поведением плохо влияешь на остальных. И поэтому поручил позаботиться о тебе.
— Ты — обо мне? — переспросила она, думая, что ослышалась.
— Я не горю желанием помогать истеричке, но приказ есть приказ.
— Вон отсюда!
— Конечно, я могу уйти. Но только поразмысли над тем, настолько ли тебе нужны неприятные последствия, когда Лорд узнает о твоём неповиновении? Ты хочешь оказаться под Империо?
— Никто не посмеет так поступить со мной.
Снейп едва заметно усмехнулся, словно говоря: «Посмеет! Одно непростительное заклинание на тебе уже использовали, что помешает Лорду добавить к нему следующее, которое пусть и не причиняет боли, но полностью парализует волю?»
— И что же он поручил тебе сделать?
— Лорд хочет видеть тебя такой, как раньше.
— Этого не сможет сделать ни он, ни ты, ни сам Мерлин.
— Ты права. Но можно попытаться создать видимость. Есть средства, позволяющие восстановить утраченную красоту. Твои волосы вновь отрастут, кожа разгладится… Конечно, ты не будешь выглядеть так же молодо, как могла бы в своём возрасте, но внешняя привлекательность к тебе возвратится.
— Твои снадобья не вернут мне четырнадцать лет жизни, Снейп.
— Не вернут, — согласился он. — Но это опыт. И теперь только от тебя зависит, разрушит он тебя или, наоборот, сделает сильнее.
Он был сейчас так похож на своего иллюзорного двойника, который все годы заключения в Азкабане помогал ей сохранять рассудок! Так невероятно, до кома в горле похож, что она не смогла побороть искушение, которое было слишком велико.
— Дай мне руку, Снейп! — внезапно скомандовала она.
Он смерил её недоумевающим взглядом, но не стал спрашивать, зачем ей это потребовалось, и выполнил то, о чём она просила.
Белла схватила его ладонь и, как делала в тюрьме, снова переплела его пальцы со своими.
По её руке хлынуло тепло. То самое невозможное, врачующее, ласковое тепло, которое дарило ей покой и забвение.
— Не бойся, я не спятила, Снейп. Я всего лишь проверила, насколько ты честен со мной.
— И что же ты решила?
— Не знаю. Пока я остаюсь при своём мнении. Но да тролль с тобой… Давай попробуем твою терапию, если этого желает Лорд.
Он удовлетворённо кивнул.
— Теперь ответь, сколько часов в сутки ты спишь?
— Я разучилась спать.
— Придётся учиться этому заново. На каждом из флаконов, которые я принёс, написано, для чего предназначено то или иное средство, разберёшь сама. Вон в том фиолетовом фиале настойка корня асфоделя. Я кое-что добавил к традиционной рецептуре. Принимай по десять-пятнадцать капель на ночь, и cон нормализуется в течение недели. Покой для тебя сейчас лучшее лекарство. Ещё, разумеется, — Снейп окинул взглядом её выступающие под кожей кости, — регулярное, полноценное питание. И прикажи завтра же поставить сюда зеркало.
— Его не для того отсюда убирали, чтобы возвращать снова!
— Не нужно бояться самой себя, Белла. Тебе потребуется подтверждение происходящих благоприятных перемен. А они совсем скоро последуют, поверь мне.
И она поверила.
1997 год, июнь
В тот первый год на свободе Белла переосмыслила всю свою прежнюю жизнь и заново начала приглядываться к людям, которые окружали Лорда. Настоящих бойцов и лидеров, оставшихся в живых после прошлого раунда войны и настроенных идти до конца, было критически мало. Антонин Долохов, Рабастан Лестрейндж, Кантакерус Нотт, Корбан Яксли, Мэтью Эйвери, Дольф Сэлвин, близнецы Кэрроу и их отец, она сама…
Остальные выжидали, какая из сторон окажется сильнее в противостоянии, чтобы можно было присоединиться к потенциальным победителям, ничем не рискуя. Они были совершенно бесполезны в бою и годились разве что на то, чтобы делать щедрые пожертвования «во имя великого дела». На их фоне даже приближенный Лордом Питер Петтигрю выглядел настоящим героем, ведь он добровольно отдал свою плоть, чтобы его хозяин смог возродиться и обрести новое тело.
А вот Снейп… Снейп как обычно стоял особняком. Сколько бы Белла ни присматривалась к нему, она не могла понять, чего от него ожидать. Он преподавал в Хогвартсе, почти не участвовал в общих собраниях Пожирателей, но во время своих визитов в Малфой-мэнор уединялся с Лордом и беседовал с ним тет-а-тет, принося бесценную информацию из самого сердца Ордена Феникса.
Волдеморт практически безгранично доверял ему, и, на первый взгляд, не было никаких зацепок, которые заставили бы Беллу усомниться в преданности Снейпа и его эффективности как шпиона. Но заключение в Азкабане до предела обострило все её инстинкты, и она чувствовала, что он не так прост, каким кажется. Она подозревала, что это человек даже не с двойным, а тройным дном, умеющий виртуозно притворяться и тем достигать своих целей.
А потом с разницей почти в год произошли два события, которые всё же заставили Беллу посмотреть на Снейпа другими глазами.
Началось всё с того, что Люциус Малфой провалил задание Лорда. Пророчество, которое он должен был похитить из отдела тайн Министерства Магии, было уничтожено, а сам Люциус угодил в Азкабан. И хотя зять Беллы пробыл там недолго, домой он вернулся совершенно иным человеком.
Лорд открыто продемонстрировал своё недовольство неумелым слугой, и Малфой, которого в наказание лишили его палочки — неслыханное унижение для волшебника! — превратился в парию среди соратников. Его гордость и достоинство были глубоко уязвлены. Потерянный, почти переставший за собой следить, он большую часть времени проводил в своём кабинете и всё чаще прикладывался к бутылке.
Но Нарцисса, в отличие от Люциуса, рук не опустила. Она по-прежнему относилась к нему, как к главе семьи, почитала его, как того требовали вековые устои супружества, и заставляла других и его самого верить в то, что опала — временное явление, и за падением обязательно последует новый взлёт.
У Цисси достало ума и осторожности не играть в опасные мужские игры. Она даже сумела отвертеться от Метки, и это сошло ей с рук, вот что удивительно! Лорд смотрел на неё, как на красивую, глупенькую, погрязшую в заботах о поместье женщину.
Если бы он только знал, что по части ума и изворотливости она была способна дать сто очков вперёд любому из его самых опытных боевиков! Но стойкость Цисси поколебалась, когда Лорд объявил, что её сыну выпала величайшая честь доказать свою преданность и вернуть уважение семье. Для этого Драко должен был ни много ни мало убить Дамблдора.
И вот тут на сцену событий снова вышел Снейп, к которому Нарцисса втайне от всех решила обратиться за помощью. Он дал ей Непреложный обет в том, что защитит её сына, и если Драко не сможет выполнить задание, он всё сделает сам. В июне следующего года Снейп доказал, что Лорд не зря доверял ему столько времени. Глава Ордена Феникса пал от его руки, и это произошло прямо на глазах Беллатрисы…
— Ты сделал то, что я тебе приказал, Хвост? — Лорд сидел в кресле перед камином и поглаживал бледными пальцами голову огромной змеи Нагайны, которая свернулась у его ног.
— Да, Повелитель.
— И что наш друг?
— Он не отлучался из своего дома в Коукворте, даже во двор ни разу не выходил.
— Может быть, его кто-нибудь навещал?
— Нет, милорд.
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно. Я следил за его жилищем три дня и не заметил ничего подозрительного.
— Хорошо, Хвост.
Лорд сделал нетерпеливый жест, Петтигрю спиной попятился к выходу и по-крысиному юркнул в коридор.
— Ты всё слышала, Белла?
— Да.
— Подойди ко мне.
Она выступила из тени и приблизилась к его креслу.
— Ты была со Снейпом в ту ночь, когда он расправился с Дамблдором. Скажи, может быть, ты почувствовала в нём сомнения? Видела, что он колеблется? Жалеет свою жертву?
— Нет, милорд. Как только он понял, что Драко не сможет выполнить задание из-за своей молодости и неопытности, то сразу атаковал, несмотря на мольбу старика.
— Тогда почему сейчас он переживает из-за случившегося? Прежде Снейп никогда не казался мне настолько впечатлительным. Он часто удивлял меня, хотя ещё ни разу не разочаровывал…
— В первый раз такое вынести… тяжело. Ему требуется время, чтобы смириться с тем, что случилось.
— Расскажи мне, что ты сама испытала, когда убила своего кузена Сириуса Блэка?
— Я ощутила боль и страх, милорд.
— Страх… Мне понятна эта эмоция. Но почему боль?
— Будь это другой человек, я, наверное, ничего бы не почувствовала. Но в наших жилах текла одна кровь.
— Чистая, бесценная кровь... Жизнь полна абсурдных поворотов, не правда ли? Твой кузен угодил в Арку смерти от обычного Ступефая. Это не то заклинание, которое выбирают, когда хотят убить. Нелепый конец. Но я признателен тебе за откровенность, Белла. Впрочем, позвал я тебя не для этого.
— Располагайте мной как угодно, господин.
Она опустилась на колени перед его креслом и поцеловала руку Лорда. Голова Нагайны зависла в нескольких дюймах от её лица, устремив на неё пустые, лишённые какого-либо выражения глаза. Змея несколько раз высунула свой раздвоенный язык, словно пробовала воздух на вкус, затем вернулась в прежнее положение.
— Мне нравится твоя покорность и готовность услужить…
— Что мне нужно сделать, милорд?
— Ты должна будешь восстановить душевное равновесие нашему общему другу. Я хочу, чтобы Снейп поскорее вернулся к работе. У меня на него большие планы, Белла. Не подведи меня.
— Но как я могу это сделать, если он меня ненавидит!
— Значит, возьми его ненависть и оберни её в свою пользу. Ты женщина, Белла. Красивая женщина. Ты понимаешь меня? Я разрешаю применять любые средства, чтобы привести в порядок его голову. Любые!
— Я постараюсь, милорд.
В зрачках Лорда зажёгся красный огонёк. Он взял её за подбородок и внимательно посмотрел ей в лицо. Белле показалось, что из его глаз на неё глянула бездна.
— Ты в смятении, но, несмотря на это, готова выполнить приказ. Ступай.
ххх
Поручение Лорда было однозначным — любым способом вернуть его союзнику душевный покой. Он прозрачно намекнул, что Белла может даже соблазнить Снейпа, если это потребуется для дела. Она не удивилась тому, что Лорд хладнокровно поручил столь специфическое задание именно ей. Она была единственной женщиной в его окружении, которая подходила для такой миссии. Не посылать же верную жену и добропорядочную мать Нарциссу? Или хриплоголосую и коренастую Алекто Кэрроу, которая выглядела так, что могла совратить разве что слепого девственника?
Лорд рассматривал людей с точки зрения того, какую пользу они ему могут принести. Белла была ценным ресурсом, поскольку уже неоднократно доказала, что ради него способна пойти на всё, и границ у её преданности нет. Но своего полукровного ученика он, похоже, ставил ещё выше, если обратил внимание на его чувства.
Она аппарировала в Коукворт уже сумерках. В доме, в котором она вместе с сестрой побывала год назад, светилось окно, и Белла некоторое время смотрела на одинокий огонёк, не решаясь постучать. Меж тем на улице совсем стемнело. Начинался дождь, и она поймала себя на мысли, что мечтает о чашке чая. Уж в этой-то малости Снейп ей не откажет? Ей главное оказаться в доме, а дальше она что-нибудь придумает.
Постояв на крыльце ещё несколько минут, она наконец-то постучала.
Снейп открыл почти сразу, словно знал, что за дверью кто-то есть. Но если он кого-то и ждал, то явно не Беллу, потому что, увидев её на пороге, удивлённо поднял брови. Не сказав ни слова приветствия, посторонился, пропуская её внутрь.
Белла прошла к ярко горящему камину, сбросила с себя промокшую мантию и протянула к огню озябшие руки.
— Зачем ты здесь? — спросил хозяин дома, которому не хотелось играть в молчанку.
— Сама не знаю.
Она не солгала. Белла понятия не имела том, как вести себя со Снейпом, что ему говорить. Связывай их менее напряжённые отношения, было бы гораздо проще найти нужные слова поддержки или порицания для оказавшегося в сложной ситуации соратника. Но она знала, что он поднимет её на смех при попытке проявить к нему участие. Или, что ещё вернее, укажет на дверь, как только прозвучит первый упрёк в его адрес.
— Молодые леди не навещают джентльменов в такое позднее время, если у них нет конкретной цели.
— Поскольку ты не джентльмен и никогда им не был, то не будем делать вид, что тебя волнуют приличия. Но леди продрогла и будет не против выпить чашку горячего чая. Если у тебя найдётся что-нибудь покрепче, это тоже придётся кстати. Мне без молока, пожалуйста.
Она хотела выиграть ещё несколько минут времени и собраться с мыслями. Придумать подходящую причину, которая могла бы более или менее правдоподобно объяснить её визит в это унылое место. Снейп кивнул и указал ей на стул у стоящего у стены маленького стола, за которым, видимо, принимал пищу.
Белла села и осмотрелась по сторонам. На комнате лежала печать запустения, которая возникает, когда за жилищем перестают следить по причине депрессии или болезни хозяев. В порядке было только рабочее место, где Снейп, скорее всего, и проводил большую часть своего времени.
Вернувшись, он поставил перед ней дымящуюся чашку и тарелку, на которой лежали два сэндвича с ветчиной.
— Всё, что смог найти на кухне, — пояснил он.
— Это лучше, чем ничего.
Она незаметно улыбнулась, мысленно записав себе балл за непринуждённость в общении и сообразительность. Если Снейп не выгнал её сразу, то, возможно, у них появится шанс нормально поговорить.
Сэндвичи оказались на удивление вкусными. Или это она слишком давно не ела такую простую и сытную пищу?
Он дождался, пока гостья утолит первый голод и согреется. Затем, устремив на неё внимательный взгляд, сел напротив.
— Не скрою, мне бы очень хотелось узнать о цели твоего визита. — Он сложил пальцы и посмотрел поверх них на Беллу. — Внимательно тебя слушаю.
— Ты в курсе, что за твоим домом установлена слежка?
— Я был бы никчёмным агентом, которого давным-давно разоблачили бы в Ордене, если бы не распознал повышенный интерес к своей персоне в первый же день, когда мне на хвост сел Хвост. Он действует слишком грубо, если не сказать примитивно. Петтигрю едва не перерыл носом мой палисадник, когда пытался узнать, в доме ли я, а также то, как часто из него выхожу.
Она одобрительно кивнула.
— Я бы удивилась, если бы ты ничего не заподозрил. Петтигрю, возможно, бездарный шпион, но он исполнительный. Этот крысёныш вызывает у меня омерзение.
— Однако сегодня слежки за домом нет, — вдруг произнёс Снейп. — Это как-то связано с тобой?
— Да. — Она кивнула, не видя смысла таить от него очевидные вещи.
— Тогда остаётся открытым только один вопрос… Пришла ли ты сюда добровольно или тебя послал Лорд.
— А если добровольно?
Он устремил на неё испытующий взгляд, который Белла встретила на редкость спокойно.
— Тогда говори, зачем я тебе столь неожиданно понадобился.
— Мы с тобой никогда не были друзьями… И всё же я хочу тебя предостеречь. Тёмный Лорд недоволен твоим состоянием после убийства Дамблдора. Не далее как вчера он вызвал меня к себе и спросил, какова причина столь разительной перемены в твоём поведении. Не видела ли я чего-либо настораживающего, не колебался ли ты перед тем, как выполнить обет. Спрашивал меня о прошлогоднем случае с Сириусом.
Белла подумала о том, что если со Снейпом что и может сработать, то именно такая тактика полуправды. Явную ложь он бы распознал сразу.
— И что ты ему ответила? — его голос едва различимо дрогнул.
— Я сказала, что мне было очень тяжело принять смерть кузена. Как-никак мы были с ним родственниками. И хотя мы не дружили с ним из-за разницы в возрасте, он всё же рос у меня на глазах. Лорд понял, что я не хотела убивать Сириуса, хотя в результате получилось именно так.
— Моя ситуация в корне отличается от твоей, Белла.
— Ты тоже жалеешь о том, что убил, не так ли? — она умышленно выделила интонацией слово «тоже».
Снейп встал со стула и прошёлся по комнате. Белла видела, что ей удалось угодить в незащищённое место, потому что он не был готов к такому вопросу.
— Жалею ли я? — Он повернулся к ней. — Да, жалею. Но не потому, что убил, а потому что сделал это именно таким способом. Если бы мне удалось одолеть старика в равной дуэли, я был бы горд победой над таким выдающимся волшебником. А когда вот так… безоружного...
— Значит, тебе кажется, что ты поступил недостойно? — Белла прищурилась. — А всё ли ты договариваешь, Снейп? Может быть, ты банально его пожалел? Всё-таки ты поимел от него немало пользы, а он так искренне заблуждался на твой счёт?
— Зачем тебе знать о том, что я чувствую, Белла? Хочешь в очередной раз выслужиться перед хозяином? В таком случае можешь придумать что угодно и выдать это за мои мысли. Для этого я тебе совершенно не нужен.
Её внезапно возмутили слова Снейпа.
— Я служу Лорду, но не выслуживаюсь перед ним.
— В твоём случае это синонимы.
Она вспыхнула и тоже встала.
— Как ты смеешь мне говорить такое?
— А чем ты недовольна? Каждый устраивается так, как может, чтобы протянуть подольше. Ты находишься к Лорду ближе всех, поэтому он проверяет твою преданность чаще, чем у других. Иногда это принимает весьма причудливые формы. А теперь давай начистоту, Белла. Ты ведь здесь не по своей воле? Это он прислал тебя?
Всё-таки глупо было с её стороны думать, что Снейп ни о чём не догадается.
— Да.
Он без удивления кивнул, словно принимая неизбежное.
— Можешь передать ему, что со мной всё нормально. Но мне потребуется ещё немного времени, чтобы привести мысли в порядок. Моя способность добывать для Тёмного Лорда информацию не пострадает. Хотя после того, что произошло, это будет сделать сложнее.
— Хорошо.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Да.
— А если бы я выставил тебя за порог, что бы ты тогда сделала? Лорд не любит, когда его задания проваливают. Пример Люциуса был более чем красноречив.
Белла смотрела на высокую фигуру перед собой. Снейп был одет в домашние брюки и неизменно белую, свежую сорочку. Его мысли могли находиться в смятении, но позволить себе неряшливость он уже не мог — в отличие от самого себя двадцатилетней давности.
И она ощутила, что ей хочется сказать ему правду. Может быть, именно для того, чтобы сломать тот шаблон, по которому он до сих пор её воспринимал и оценивал.
— Не выставил бы.
— Вот как? Ты утверждаешь это за меня?
— Потому что таком случае я использовала бы другие методы, Снейп.
Он внимательно посмотрел ей в глаза и всё понял.
— Как ты можешь терпеть такое отношение к себе? Ты столько лет была его женщиной, и теперь он без раздумий готов подложить тебя в мою постель лишь для того, чтобы узнать, не помешает ли моё душевное состояние выполнению нашего общего дела!
— Помнишь ту ночь, когда ты наткнулся на меня в лаборатории? — вдруг тихо и зловеще спросила она.
— Помню. Руди тогда жестоко обошёлся с тобой. Полагаю, он сделал это из ревности, пытаясь отомстить за твою связь с Лордом.
— Руди? — На её лице появилась презрительная гримаса. — Ты всерьёз думаешь, что у него хватило бы на это духу? Всё, на что он тогда решился, это дать мне несколько пощёчин и разбить нос. Всё остальное сделал не он.
— Значит, это…
— Да, это был Лорд.
Снейп ничего не ответил, но в его глазах промелькнуло что-то похожее на сострадание.
— Мне пора. Помоги мне, пожалуйста, одеться, — попросила она, не глядя на него и чувствуя злость на свою откровенность. Зачем она рассказала про тот давний случай? Можно подумать, Снейпу интересно об этом знать!
Он наклонился, чтобы поднять упавшую на пол мантию. Та всё ещё была влажной, и Снейп высушил её заклинанием. Потом подошёл к Белле и накинул на неё шёлковую ткань.
— А я ведь так и не поблагодарила тебя, — произнесла она.
— За что?
— За ту помощь в лаборатории... Если бы не ты, последствия могли бы оказаться непоправимыми. И ещё за то, что после Азкабана помог мне стать почти такой, как раньше.
— Я никогда не рассчитываю на благодарность, Белла. Ни от кого из людей. Поэтому можешь себя не утруждать.
— И всё-таки я хочу сказать тебе спасибо, Снейп.
Она положила обе ладони ему на грудь и повела ими вверх, к его плечам.
Ей хотелось отомстить Лорду и всем мужчинам в его лице за то небрежение, что они демонстрировали по отношению к ней. Тот, кто был когда-то её Томом, хотел в очередной раз проверить её преданность или, может быть, поразвлечься, когда разрешил любовнице использовать «любые средства». Понял ли он вообще, что своим приказом низвёл её до роли последней шлюхи в Лютном, которая должна спать с тем, на кого ей укажет хозяин борделя?
— Что ты делаешь, Белла? — Снейп замер. — Мне не нужна такая благодарность.
— Разве?
— Прекрати! Тебе пора возвращаться.
— Там ливень. Мы могли бы согреть друг друга в этот промозглый вечер. Лучшего способа забыться люди ещё не придумали.
Он с усилием произнёс:
— Я не пью из общего стакана, Белла.
Она понимала, что он таким образом пытается её уязвить, но проглотила оскорбление.
— Зато я с удовольствием выпью из твоего, — Белла вспомнила устремлённый на неё восхищённый взгляд мальчишки из прошлого. — К нему ведь давно никто не прикладывался, не так ли?
Она тесно прижалась к напрягшемуся телу, затем, встав на цыпочки и игнорируя протестующий возглас, дотянулась до рта строптивца и лизнула его кончиком языка, попытавшись раздвинуть сжатые в бескровную полоску губы. Она погладила пальцами бледную шею Снейпа над воротником, коснулась мочки и, слегка царапая ногтями, провела за ухом, с удовлетворением услышав участившееся дыхание.
Ещё не родился тот мужчина, который не потерял бы самообладание в ситуации, когда красивая женщина сама предлагает себя и ничего не требует взамен.
— Зачем ты это делаешь? — севшим голосом спросил он, предпринимая последнюю и обречённую на провал попытку её оттолкнуть.
— Позволь мне почувствовать себя женщиной, Северус. Хотя бы на одну ночь. О большем я тебя не прошу.
Внезапно она ощутила попытку вторжения в её сознание. Она и не подозревала, что он настолько хорош в легилименции. Наверняка использует уроки Лорда…
Что ж, если ему нужно подтверждение её намерений, она представит доказательства.
Белла закрыла глаза, зная, что Снейп увидит в её недавних воспоминаниях и бесконечные мысленные разговоры с ним в Азкабане, и неистовые попытки получить хоть каплю человеческого тепла, и её эмоции в лаборатории, когда она, обнажённая, избитая и жалкая, позволила ему оказать ей помощь… Как на всю жизнь запомнила горячее прикосновение его юных дрожащих рук… И то, как весь прошлый год изо всех сил боролась с признательностью к нему, когда незнакомое отражение в зеркале начало постепенно обретать прежние черты Беллатрисы Блэк…
То, что произошло дальше, обернулось взаимным безумием. Они избавились от одежды, оставляя её там, где придётся, и, сцепившись парой диких кошек, рухнули на просторную и застеленную чистым бельём кровать, наскоро трансфигурированную из узенькой койки хозяина.
Её губы то требовательно, то нежно приникали к мужскому телу, и она видела, что Снейп забылся точно так же, как она. Он вместе с ней проваливался с ненасытную жаркую темноту, каким-то чудом умудряясь оставаться осторожным. Терпение иссякало, натягивалось все туже и туже, как струна. От откровенных и неловких прикосновений оно опасно звенело, готовое вот-вот лопнуть и разлететься в клочья. Белле казалось, что она не выдержит обрушившегося на неё сладострастия, которое впервые не сопровождалось болью, а её сердце, не сумев справиться с летящей по жилам кровью, взорвётся, как от мощного Экспульсо. Она легла на живот, чтобы перевести дыхание и на время сбежать от слишком сильных ощущений, но тут же губы Северуса прижались к чувствительному месту на её шее, у основания волос, а затем медленно-медленно стали двигаться вниз по её позвоночнику.
Собрав остатки сил, Белла резко перевернулась, притянула Снейпа к себе и крепко поцеловала. Затем, не в силах больше сдерживаться и боясь, что всё закончится, толком не начавшись, опустила руку вниз и направила его в себя, слившись с ним до упора, до сверкающих точек перед глазами. Она впитывала его прикосновения, как потрескавшаяся земля жадно пьёт дождевую воду, празднуя конец долгой засухи.
Никого из них не хватило на то, чтобы слишком долго двигаться во взятом бешеном темпе. Когда безудержный, почти животный крик вырвался из её груди и слился со стоном Снейпа, Белла поняла, что в жизни обоих только что произошло одновременно поразительное и страшное событие, после которого они уже не смогут остаться прежними…
1997 год, конец августа
— Ты очень красивая, Белл, — услышала она его голос. — В тебе что-то изменилось, и я пока не могу понять, что именно. Ты даже пахнешь сейчас иначе.
— Я беременна, Северус.
Снейп стиснул её руку и замер. По его взволнованному лицу она поняла, о чём он думает.
— Это ребёнок Лорда, не твой.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Не могла же она сейчас в подробностях рассказать о той ночи, когда её навестил Том! В сравнении со своим обычным поведением он был с ней почти ласков. И перед тем, как лечь с ней, дал выпить какое-то зелье, от которого зашумело в ушах, а по телу разлилась ужасная слабость, притупляющая все ощущения.
Это произошло в первый день лета, и уже через две недели её беременность подтвердил домашний врач Малфоев.
А ещё спустя месяц она постучалась в дом Снейпа и осталась там до утра...
— То есть ты обо всём знала, когда впервые пришла ко мне? Но почему, Белла?
— У меня не было выбора.
— Почему ты не порвала с ним ещё тогда, до Азкабана? Ведь он фактически предал тебя в ту ночь, когда я нашёл тебя всю в крови?
— Внешне он не принуждал меня к отношениям, но не простил бы, если бы инициатива разрыва исходила не от него. Тогда я любила его. Или думала, что люблю... Он мог быть груб со мной, но уже в следующий раз представал совершенно другим, был неутомим и страстен. Постоянные качели, от которых у меня кружилась голова… Вверх, вниз… Вверх, вниз… Я не смогла побороть зависимость от него… Восхищалась им, его могуществом, равным которому мир ещё не знал. Была отравлена им точно так же, как ты сам, как все мы… А теперь вижу, что он ведёт нас в никуда.
— Замолчи! Если только Лорд узнает о твоих мыслях...
— По-твоему, он не догадывается? Но не хочет лишиться своих последних сторонников. Тех, кто остался с ним не из-за страха. Он знает, что я всё равно буду с ним до конца, потому что мне больше нечего терять. Если мы не сокрушим наших врагов, самоубийство будет лучшим выходом… В Азкабан я больше не вернусь, — она в ужасе замотала головой, — ни за что!
Он молча обнял её и привлёк к себе.
Как у него только получается настолько лишать её выдержки? Белла почувствовала, как на её глаза навернулись слёзы. Нет, она не заплачет. Ни за что не заплачет при нём. Не сейчас.
— Я хочу попросить тебя об одной услуге, Северус.
— О какой?
— Сначала дай слово, что выполнишь то, о чём я скажу.
— С моей стороны было бы крайне неразумно давать обещания, не зная условий сделки.
— Тебе это ничего не будет стоить! Это очень важно для меня!
— Хорошо, в таком случае я обещаю, что выполню твою просьбу. Говори, что тебе нужно.
Она впилась взглядом в его лицо.
— Я не хочу рожать этого ребёнка. Дай мне зелье, которое поможет от него избавиться!
— Ты с ума сошла! Ты хоть понимаешь, о чём просишь? Это же его наследник! Если только Лорд узнает, что ты задумала, то убьёт нас обоих.
— Боишься? Я так и знала, что ты струсишь.
Он встал с постели и сделал круг по комнате.
— Такое вмешательство может слишком дорого тебе стоить.
— Пусть.
Северус накинул на голое тело мантию и открыл дверь в узкий коридорчик, ведущий из кабинета в его личную лабораторию. Вернувшись, протянул ей крохотный, величиной чуть больше напёрстка, хрустальный фиал.
— Пей.
— Что здесь?
— А разве тебе не всё равно? — хмуро поинтересовался он. — Для тебя же важно не то, какое зелье принимать, а то, как оно подействует… Здесь настойка огнецвета и водяного перца. Принимается однократно и уже через сутки начинает постепенно тормозить развитие плода. Это как медленное убийство, Белла. Через месяц-полтора ребёнок неминуемо погибнет, последует выкидыш. Если целители по приказу Лорда возьмут твою кровь, чтобы проверить, нет ли там какого сильнодействующего вещества, они в ней уже ничего не найдут. Так ты сможешь отвести от себя все подозрения.
— Спасибо, Северус.
Она признательно прижалась к его плечу.
— Не благодари. Это не тот поступок, которым следовало бы гордиться.
— Зато ты сдержал слово.
И она одним глотком осушила фиал.
1997 год, декабрь
— Лорд хочет получить меч Годрика Гриффиндора.
— Он поэтому прислал тебя ко мне?
— Я сама вызвалась.
— Но ему должно быть известно, что артефакт может даться в руки только истинному гриффиндорцу и лишь в критической ситуации, когда оружие необходимо, чтобы защитить жизнь или сокрушить врага.
— Я кое-что придумала… Мы можем использовать этого мальчишку Лонгботтома. Он ненавидит меня, и его будет легко спровоцировать. Ты сделаешь так, чтобы Распределяющая Шляпа оказалась рядом с ним. Увидев меня, он наверняка захочет поквитаться за своих родителей или решит, что нужно во что бы то ни стало защитить друзей от угрозы…
— А дальше? Ты подставишься под удар, да ещё в твоём нынешнем положении? И это всё ради того, чтобы у него был шанс вытянуть меч из Шляпы, я правильно понимаю? — спросил Снейп, скептически подняв бровь. — Белла, Белла… Ты недооцениваешь коварство случайностей и плохо знаешь людей. Лонгботтом никогда не отбирал чужие жизни. Этому прекраснодушному сопляку не хватит ненависти, чтобы хладнокровно убить человека. А уж беременную женщину тем более. Скорее всего, он останется на месте и будет глотать слёзы, вспоминая о том, кто довёл до безумия его мать и отца.
Она раздражённо вскинула подбородок.
— Хочешь сказать, мой план глуп?
— Я бы сказал, что он… спонтанен, как и многое из того, что ты делаешь.
— Но я не могу вернуться к Лорду с пустыми руками!
— Ты обещала ему принести меч?
— Нет, — она смешалась под его пристальным взглядом, — но я сказала, что попробую.
— Попробовала. Дальше предоставь возможность действовать мне, — сказал он и после паузы предостерегающе добавил: — Мой тебе совет, Белла. Лучше вообще отойди в сторону, не лезь в это дело. Спокойно дожидайся родов и занимайся только ребёнком. Иначе излишнее рвение может стоить тебе слишком дорого.
Она поняла, что снова вляпалась во что-то серьёзное, тайное и опасное, то, о чём был прекрасно осведомлён Снейп, но во что её саму он посвящать не спешил.
Белла криво улыбнулась. Ну ещё бы! Она всего лишь женщина, только женщина, которая никогда не получала награды за свою преданность.
— Ты обещаешь, что поможешь?
— Да. Я что-нибудь придумаю. А пока порадуй Лорда приятными мелочами. Скажи, например, что во вверенной мне школе всё в порядке. Критического брожения юных умов не наблюдается, а близнецы Кэрроу пристально шпионят за мной и неплохо справляются с обязанностями надсмотрщиков за учениками. — Он склонил голову. — Не смею более задерживать вас, миледи.
— Тебе так нравится мучить меня и играть в безразличие после того, что между нами было? — в гневе прошептала она и, сжав кулаки, подступила к нему слишком близко. — Ты правда думаешь, что я сегодня появилась в школе только из-за этого трижды неладного артефакта?
— Тогда зачем, Белла? Только не говори, что ты это сделала из-за меня.
В его тоне ей почудилась скрытая насмешка, и она ничего не ответила, потому что нелепо и смешно было подтверждать настолько очевидное.
— Из-за… меня? — всё ещё не веря, спросил он.
— Не смею вас больше задерживать, господин директор, — сказала она, похоже скопировав его интонацию, и рванулась к камину, чтобы как можно скорее вернуться в Малфой-мэнор. Ярость в ней смешивалась с обидой, и от этого невыносимо щипало глаза.
Мгновение спустя сильные руки развернули её и осторожно прижали к стене.
— Я ненавижу тебя, Снейп, — прошептала она ему прямо в губы перед тем, как впиться в них оголодавшим поцелуем.
Если бы он только знал, как она сходила с ума с их первой же ночи в Паучьем тупике! Как тщетно пыталась объяснить себе свой поступок, как раскаивалась в содеянном и как жалела, что не может срываться к нему снова и снова! Что его нельзя навестить открыто, как невозможно и повторить всё то, что они творили друг с другом в его жалком запущенном доме на окраине Коукворта. Ей приходилось делать вид, что она такая же, как всегда, и в её жизни ничего не изменилось. Её то скручивало от презрения к себе за то, что у неё не получалось вырвать мысли о Снейпе из головы, то испепеляло желанием снова ощутить ласкающее прикосновение его рук, в которых она впервые в жизни чувствовала себя в тепле и безопасности.
Наверное, правду говорят, что женщины на сносях заметно глупеют, иначе она вряд ли наделала бы столько необъяснимых ошибок за последние месяцы. А может, её догнало проклятие Азкабана, и она наконец-то сошла с ума по-настоящему? Настолько, что забыла саму себя и потеряла всякую осторожность…
Пальцы пробежали по его вороту, обнажая худую, с чётко обозначившимся кадыком шею. Белла слепо шарила руками по его телу, проклиная обилие туго застёгнутых пуговиц на его одежде. Она хотела его прямо сейчас, сию секунду, немедленно. Только бы снова вжаться в него, плотно и глубоко почувствовать его в себе, двигаться в унисон и вместе дойти до черты, за которой больше ничто не имеет значения, кроме рук, губ и тел друг друга… А потом пусть разрушится Хогвартс и погребёт их под своими обломками.
Но это было невозможно, и они оба понимали это. Под её сердцем тревожно ворочался ребёнок, который совсем скоро должен был появиться на свет, и Снейп единственный из всего окружения Лорда знал, чья кровь текла в жилах ещё не рождённого младенца. Даже Руди, её законный никчёмный муж, был уверен в своём отцовстве!
Северус подвёл её к узкому дивану и, осторожно усадив, опустился рядом. Обнял так, как она хотела. Его тёплая ладонь легла на её затылок, Беллатриса устало закрыла глаза. И время остановилось для обоих.
Она не понимала, что за странная болезнь её поразила, и пугалась происходящих с ней перемен. Она цеплялась за Снейпа, как не умеющий плавать человек хватается за хлипкий спасательный круг во время шторма, веря, что сможет выжить в бушующем море. И с ужасом думала о том, что её засасывает всё сильнее и сильнее, уносит отбойной волной от опостылевшего, но такого привычного берега, а она лишь истерически барахтается и теряет последние силы, пытаясь сопротивляться стихии...
— Сейчас ты успокоишься и отправишься в поместье. Знаю, что ты не слушаешь советов, но сделай это не ради меня, а для своего малыша.
— Почему ты не дал мне избавиться от него? — Белла всхлипнула. — Зачем обманул меня тогда с пустышкой?
— Я конченый человек, Белла. Но даже я не могу убить невинного младенца. Он не должен отвечать своей жизнью за чужие ошибки.
Она невесело усмехнулась.
— Иного ответа я от тебя и не ждала. Помоги мне встать, пожалуйста, а то в последнее время я сделалась совсем неповоротливой.
Он легко поднялся и протянул ей руку, на которую она с усилием оперлась. Снейп взял с одной из полок тёмный фиал с зельем.
— Сделай пару глотков сейчас и столько же на ночь. Это абсолютно безвредный состав. Сегодня ты сможешь спокойно уснуть. Настойки хватит на несколько дней, потом я передам ещё.
Белла кивнула и, чуть поморщившись, отпила из флакона горькую жидкость. В воздухе запахло пустырником, валерианой и десятком других трав, из которых она, к своему стыду, смогла опознать только две или три.
— Береги себя, Белла.
— И ты себя, Северус…
Вжав голову в плечи, она бросила в камин щепоть летучего пороха и шагнула в зелёное пламя.
1998 год, начало февраля
Она почти три недели не доходила до положенного срока, когда ребёнок настойчиво заявил о своём желании появиться на свет. Белла закричала от внезапной боли, которая отличалась от всего, что она прежде испытывала. Задыхаясь, упала на колени, чувствуя, как по её ногам потекло что-то тёплое.
Её осторожно перенесли в спальню, и прибывший целитель, осмотрев её, сказал, что у неё отошли воды.
— Вы рожаете, миссис Лестрейндж.
— Но ведь ещё не время! — простонала она и вцепилась зубами в уголок подушки, чтобы не заорать.
— Да, ваше дитя очень спешит. Будем надеяться, что всё пройдёт благополучно.
Но шли часы, а она всё никак не могла исторгнуть этот проклятый комок плоти из своего чрева. По её лицу и телу катился пот, искусанные губы кровоточили. Она уже не могла даже кричать и только хрипела, вращая запавшими, безумными глазами.
Неведомая сила разламывала на части её кости, а ноги словно поместили в тиски и теперь раздирали их в разные стороны.
Она вспомнила, как впервые увидела новорождённого племянника. Драко тогда был размером с кошку.
Как такое может быть, чтобы маленький ребёнок доставлял столько мучений?
Эта пытка была нескончаемой, словно особая, придуманная только для женщин разновидность Круцио.
Белла несколько раз теряла сознание, но снова приходила в себя. В неё вливали какие-то зелья, с её телом что-то делали, и она уже почти не понимала, где она и что с ней происходит.
Это продолжалось долго, слишком долго.
— Ещё немного, миссис Лестрейндж. Потерпите ещё чуть-чуть… Все женщины проходят через это испытание, и вы тоже сможете.
— Белла, слушай, что тебе говорят!
Но лицо сидевшей рядом с ней Нарциссы выглядело даже не встревоженным — испуганным.
«Я умираю», — без удивления подумала Белла, чувствуя, как сестра промокает её лоб влажной тканью и стирает липкий пот с шеи и груди.
Она вцепилась бескровными пальцами в родную руку.
— Больно, Цисси… — прохрипела Беллатриса. — Как же мне больно…
— Моя хорошая, терпи, пожалуйста…
— Ваше время пришло, мадам, — раздался голос целителя, который снова склонился над её раздвинутыми коленями. — А теперь помогите своему малышу появиться на свет. Соберите все свои силы, какие есть, и тужьтесь.
— Я не могу…
— Можете!
Она почувствовала, как на её шее верёвками вздулись жилы.
— Белла! Ну же!
— Не могу!
В глазах потемнело, словно её зрачки лопнули от напряжения.
— Ещё!
— Не могу! — прорыдала она.
— Ещё сильнее! Не прекращайте!
— А-а-а! — звериный крик вылетел из груди Беллатрисы, когда она почувствовала, как что-то неповоротливое, жестокое и беспощадное разрывает её внутренности и, вцепившись напоследок в лоно, выходит наружу.
Спустя несколько мгновений послышался младенческий плач, больше похожий на недовольное мяуканье.
— Поздравляю, миссис Лестрейндж, у вас девочка. — Целитель устало провёл окровавленной рукой по своему лбу.
— Белла! — плачущая от радости Нарцисса несколько раз поцеловала ладонь сестры и прижала безжизненные пальцы к своей щеке. — Ты справилась. Всё уже прошло. Ты только посмотри, какая она у тебя красавица!
На грудь роженице положили ребёнка. Несмотря на то, что Белла была донельзя измучена, при взгляде на девочку она почувствовала такую дурноту, что едва не застонала.
И вот это сморщенное существо с крохотным и плаксивым старческим личиком — её дочь, которую она должна будет полюбить?
Её, должно быть, наказали за все грехи рождением уродливого ребёнка!
— Почему она такая страшная, Цисси? — в ужасе прошептала Белла.
— Глупая! — Нарцисса рассмеялась сквозь слёзы. — Дети все такими рождаются. Но уже через несколько часов она будет выглядеть иначе… И с каждым днём начнёт меняться всё сильнее и сильнее… Погляди, она такая же светленькая, как мой Драко. В ней течёт сильная кровь Блэков!
В этот момент дверь отворилась, и в комнату быстрыми шагами вошёл Том, за которым следовал непривычно взволнованный, но уже нетрезвый Руди.
— Девочка, — разочарованно произнёс Лорд, склонившись над новорождённой. Потом, резко выпрямившись, произнёс, обращаясь к своему спутнику: — Поздравляю тебя с долгожданной наследницей.
И тут же, потеряв к собственной дочери всякий интерес и даже не взглянув на её мать, покинул спальню.
Через час у неё началось кровотечение. Стандартные процедуры вроде наложения рук и Sanguinis loquor не сработали. Лекарь, спешно собравший родственников Беллатрисы, объявил, что, к сожалению, у него нет иного выхода, кроме как передать молодую мать в маггловскую больницу для срочной операции или предложить ей особую тинктуру на основе саламандровой крови.
— Но я обязан предупредить вас о последствиях, мадам, — сказал он, обращаясь к стремительно теряющей силы Беллатрисе. — Это средство относится к разряду экстренных, его действие необратимо, поэтому и применяется оно только в самом крайнем случае. После него вы лишитесь возможности когда-либо родить.
Белла закрыла глаза.
Она станет стерильной? Не худший вариант, если учесть, какую жизнь вынуждена вести. Зато уже не испытает такого унижения, которому её подверг сегодня Лорд. И никогда больше не понесёт от него.
— Никаких магглов, — с трудом произнесла она пересохшими от лихорадки, пылающими губами. — Давайте сюда вашу отраву, доктор…
1998 год, конец марта
Освобождённое от первого напряжения тело сладко и опустошённо ныло.
— Что с нами происходит, Северус? Что мы делаем?
— Ходим по краю.
— Ты не боишься, что Лорд обо всём узнает и убьёт тебя?
Он склонился над ней и обрисовал указательным пальцем контур её припухших губ.
— Нет. Но я бы не хотел, чтобы ты пострадала по моей вине.
— По твоей? Я сама так решила и ни о чём не жалею. Но мне всё равно страшно, — прошептала она. — Я очень боюсь…
— Умереть от собственной неосторожности?
Она отрицательно замотала головой.
— Авада от Лорда милосерднее моей нынешней жизни… Нет, Северус, я боюсь, что то, во что я верила, окажется пустышкой, а человек, который втянул меня во всё это — катастрофической ошибкой молодости. Прежний мир разрушен, у меня больше ничего не осталось…
— У тебя есть дочь, — мягко сказал он. — Забирай Дельфи и уезжай, пока не поздно.
— Муж предлагал мне сделать то же самое. Уехать, переждать, чем всё закончится, выжить…
— На редкость здравое предложение. Признаться, от Руди я такого даже не ожидал. Возможно, с возрастом он всё-таки поумнел.
Она горько усмехнулась. Лорд не афишировал своё отцовство, поскольку был недоволен, что родился не сын. Но наивно думать, что он вот так просто позволил бы увезти свою дочь из страны! Дельфи принадлежала ему по праву крови, и он ни за что не расстался бы со своей собственностью.
— Здравое предложение? Скитаться с ребёнком на руках, не имея возможности где-либо надолго осесть? Жить, постоянно оглядываясь и выискивая за спиной тени тех, кто на тебя охотится? Не зная, от кого раньше прилетит возмездие — от врагов или своих же бывших соратников? Каркаров пытался сбежать, но ты же знаешь, что с ним сделали за предательство...
— Знаю. Но если ты всё-таки прислушаешься к голосу разума и рискнёшь, я тебе помогу. Мы найдём способ надёжно спрятать тебя и девочку.
— Нет, Северус. У меня есть только один шанс… да и то, можно сказать, его нет… почти совсем нет.
— О чём ты? — Рука, поглаживающая плечи Беллы, замерла.
— Если мы каким-то чудом победим в этой войне, я постараюсь получить свободу… Я заставлю Руди дать мне развод. Откуплюсь, если он так боится потерять состояние… Но главное — Лорду тогда будет уже не до меня. Он получит безграничную власть, и у него появятся гораздо более важные дела, чем связь с давно приевшейся любовницей. А потом ему потребуется сын и наследник. Он найдёт для этой цели другую женщину… Молодую, красивую, здоровую. Любая чистокровная семья будет счастлива предложить ему свою дочь, ведь я больше не смогу родить. Дельфи далась мне слишком тяжело. Целитель сказал, что тюрьма не прошла для меня бесследно, поэтому в родах так всё и случилось.
— А что будет с тобой дальше, Белл?
— Я думала, ты мне скажешь… — Она коснулась губами тёплой ямки между его ключиц. — Если бы ты только решился, мы могли бы… могли бы уехать вместе.
Беллатриса замерла, ожидая его реакции. Она ведь только что призналась ему в том, что хотела бы остаться с ним… С человеком, которого яростно презирала и ненавидела столько лет, и кто оказался единственным мужчиной, сумевшим её согреть и заставившим поверить, что будущее может быть даже у такой, как она.
— Я не знаю, что тебе ответить, Белла… Шансов на то, что мне удастся выжить, даже меньше, чем ты думаешь.
Она проглотила противный ком в горле и обвела глазами заставленные книгами стеллажи, простоту и лаконичность обстановки. Комната отшельника и учёного. По пути ли ему с ней?
— А знаешь, что? — с весёлым вызовом в голосе сказала она. — У тебя в лаборатории наверняка найдётся парочка сильнодействующих зелий. Давай натрахаемся так, что больше не сможем ходить, а потом примем яд и оставим всех с носом? Мы прокляты нашим прошлым, Северус. И если никакого будущего у нас всё равно нет, то не лучше ли красиво и по своей воле умереть сейчас, когда мы свободны от всех?
На лице Снейпа появилось и исчезло выражение тоски, но Белла успела его заметить. Интересно, о чём или о ком он думает? Неужели вспомнил свою рыжеволосую магглорождённую подружку, которая погибла в том числе и по его вине? Или тот миг, когда он убил Дамблдора? Не на дуэли, не в равном поединке двух волшебников, а безоружного? Но своим поступком он заткнул тогда рты всем, кто шептался о его неблагонадёжности. И возвысился в глазах Лорда ещё больше. А её саму заставил поверить, что он безоговорочно свой, если ради Нарциссы и её сына настолько замарал руки.
Сколько же ещё тайн ты скрываешь в себе, Северус Снейп?..
И значит ли что-нибудь для тебя женщина, которую ты сейчас обнимаешь?
— Яд? Чрезвычайно соблазнительная идея. Только Хогвартс — самое неподходящее место для того, чтобы свести счёты с жизнью. Связанная с каждым директором магия замка и здешние эльфы не позволят нам спокойно уйти.
— О… Жаль… — Она заставила себя снова возвратиться к непринуждённому тону и обернуть сказанные слова в шутку. — Но насчёт первой части моего предложения возражений нет?
Снова этот взгляд! Внимательный, изучающий, проникающий, кажется, в самое нутро, как брошенный в омут камень, поднимающий со дна мутные облачка глубинного ила.
— Нет… Нет.
Беллатриса нашла его губы и тихо простонала, когда он горячо и глубоко ответил на её поцелуй. Он сжал её в объятиях так крепко, что ей стало тяжело дышать, но она знала, что он не причинит ей вреда. Не начнёт выкручивать соски, с холодным интересом наблюдая за её реакцией, как это иногда после возрождения делал Том, не оставит укусов и багровых отметин своей страсти на её теле. После близости с ним она не будет лежать, скорчившись от боли и чувствуя себя высохшим деревом, в ствол которого засыпали раскалённый песок… И он не станет по-кроличьи спешить, как Руди, не мазнёт торопливым поцелуем лицо перед тем, как отвернуться и заснуть, в очередной раз оставив её неудовлетворённой.
Он другой… Странно неопытный для своих лет, но при этом внимательный и деликатный. Если бы Том хотя бы на четверть был так же ласков с ней, она до сих пор считала бы себя счастливейшей женщиной на свете, зная, что не только желанна, но и любима.
Северус напоминал ей Тома, может быть, именно поэтому она так запала на него? Он был так же умён, немногословен и отстранён от всех, но в нём не было жестокости, от соприкосновения с которой покрывалось ледяной коркой сердце.
Когда он вновь потянулся к ней, Белла отстранилась и покачала головой, затем заставила лечь на спину. Села рядом, разглядывая его тело.
Худощавое, почти безволосое, оно было жилистым и гибким и больше было похоже на тело юноши, чем взрослого мужчины. На груди, животе и руках виднелись белые следы от ожогов, бугорки и полоски старых и свежих шрамов.
— Как много, — с состраданием произнесла она, обводя подушечками пальцев одну отметину за другой. — Почему ты не залечивал их сразу?
— Бесполезная трата времени, — он пожал плечами. — Всё равно как выйти под ливень без зонта и переживать о том, что намочишь волосы. Я не женщина, чтобы беспокоиться о таких пустяках. Под одеждой всё равно ничего не видно, а разглядывать эти «украшения» до сих пор было некому.
«Разглядывать до сих пор было некому…»
Она осторожно погладила самый длинный шрам у него на груди. Такой могло оставить режущее заклинание, прилетевшее в стычке с мракоборцем, или… простой осколок стекла на полу, когда, сходя с ума от боли и вопя, человек начинал вертеться волчком после негромкого «круцио!» от Тёмного Лорда. У неё тоже был такой опыт… Тогда её грудь, спина и руки были исполосованы кровавыми отметинами… И если бы не залечивший её раны Снейп, она оказалась бы обезображена на всю жизнь.
Но как же ему, наверное, было больно! Едва касаясь, Беллатриса провела губами, а потом языком по грубому рубцу, ощутив, как напряглось тело Снейпа.
Он вздохнул и сделал движение, словно хотел её оттолкнуть, но она перехватила его руки и сплела его пальцы со своими.
Ей впервые захотелось не подчиняться мужчине, а самой подчинить его себе. Хотелось дарить нежность и увидеть, как он ответит на неё. Что она может дать тайному любовнику не только своё тело, но и соединить половину собственной расколотой души с таким же осколком, оставшимся от души Северуса. И на время поверить в то, что из этого может получиться что-то новое и целое.
— Не надо, — через силу попросил он, не выдержав её прикосновений. — Это уродство не может быть приятно женщине.
— Глупый... Сколько у нас времени?
— Утром я должен выйти к преподавателям и ученикам.
Она удовлетворённо кивнула.
— У нас впереди вся ночь.
— Но тебя будут искать! Лорду расскажут о твоём исчезновении.
— Нет. После рождения Дельфи его интерес ко мне заметно угас. Ему сейчас не до меня... Лорд почти не бывает в поместье. Но даже если кто и проговорится ему о моём отсутствии, то вряд ли рискнёт сказать что-нибудь плохое о его шлюхе.
— Не называй себя так!
— Я действительно шлюха, Северус. Поэтому могу поступать как угодно. Даже по свой прихоти спать с полукровкой и делать с ним то, что захочу.
Она начала целовать его, слегка прикусывая кожу на груди, животе, бёдрах и спускаясь всё ниже и ниже, пьянея от ощущений, собственной смелости и заводя себя мыслями о том, что сейчас испытывает Северус, если даже у неё мутится в голове от желания.
— Не надо, прошу тебя… так нельзя!..
— Кто сказал, что нельзя?
— Что же ты делаешь... Белла...
Снейп издал протяжный, мучительный стон, словно она причинила ему острую боль, которую он, как ни старался, не мог вытерпеть.
Никогда по своей воле она так не ласкала мужчину. Том нередко делал с ней постыдные, грязные вещи, словно стремился измерить степень её готовности угождать ему и проверял, как далеко она позволит ему зайти. Но она так и не смогла установить никаких границ. Сначала из любви к нему, потом из-за панического страха перед новыми унижениями и жестоким наказанием за непослушание.
Тогда она и представить не могла, насколько может быть приятно и возбуждающе ласкать самой, подстраиваться под другого человека, чувствовать его напряжение, шаг за шагом преодолевать порождённое неопытностью стеснение и, подчиняясь наитию, делать всё так, как нужно, зная, что в этом нет стыда…
Потом она лежала в объятиях Северуса, наслаждаясь затихающей дрожью его тела и обжигающим лицо прерывистым дыханием. Перебирала длинные волосы, в которых кое-где поблёскивали тонкие нити седины. Странное дело, ей был даже приятен запах его пота, не кислый, как у мужа, а чуть горьковатый и пряный, как истолчённая в ступке полевая трава. Она улыбнулась своим мыслям. Расслабленной кошкой уткнулась ему носом в подмышку и тайком слизнула солёную каплю. Он вздрогнул, и по его телу прошла лёгкая судорога. Неужели такой сильный человек боится щекотки?
Он приподнялся на локте и посмотрел на неё с таким восхищением, что Беллатриса снова почувствовала себя юной и желанной. Как будто опять стала беспечной семнадцатилетней девушкой, уверенной в собственных женских чарах и безоблачном будущем.
— Сумасшедшая… Ты… абсолютно… сумасшедшая… Белл… — произносил Северус между благодарными поцелуями, которыми безостановочно покрывал её губы, шею, узкие запястья, грудь.
И она знала, что он говорит правду, как чувствовала и то, что ничего подобного он прежде не испытывал ни с кем из женщин. Да и много ли было тех, других? Одна, максимум две, не больше. Наверняка он тоже не смог отвертеться от повинности, когда в павильоне парка Малфой-мэнора устраивались разнузданные и поощряемые Лордом оргии. Том знал, что делал, повязывая своих соратников не только кровью и убийствами, но и безграничной похотью, лишавшей мужчин человеческого облика и превращавшей их в животных. Молодые магглорождённые женщины, почтенные матери семейств и непорочные девушки, а иногда даже юноши — все они подвергались насилию, прежде чем, пресытившись криками жертв, пьяные от спиртного и вседозволенности Пожиратели их добивали.
Зачем, ну зачем она вспомнила об этом именно сейчас? Сама она никогда не принимала участия в этих мерзостях, но изредка Лорд заставлял её на всё это смотреть. Именно тогда она с содроганием поняла, что ему нравится даже такое, и вид чужих мучений приносит ему удовольствие. Он играл с людьми, как кот с добычей, но более всего его возбуждало осознание того, что он своей властью легко способен лишить их самоуважения, чести и отобрать жизнь.
Она зажмурилась. Нет, нет… Нет! Северус не мог участвовать в подобном. Никогда! Иначе она бы сразу почувствовала это по его поведению. Если бы он хотя бы раз оказался в том средоточии свального греха, то не смотрел бы на неё сейчас такими глазами, не был бы настолько открытым и обезоруживающе нежным с ней…
За то, что его там не было и не могло быть, она готова была простить ему сколько угодно случайных девиц на одну ночь.
— Белла, — глубокий и низкий голос Северуса вырвал её из топкого болота воспоминаний. — Что же ты сделала…
— Разве тебе не понравилось?
Он смущённо и счастливо рассмеялся, и такая реакция, столь несвойственная этому замкнутому человеку, была для неё даже острее и слаще мгновения, когда, доведя его до экстаза одними только губами, она услышала его полный наслаждения крик и ощутила, что наконец-то подчинила его себе, он полностью принадлежит ей и знает это.
— Неужели по мне не видно?
Она слушала его и думала о том, почему это всё не случилось с ней раньше? Вернуться бы сейчас назад во времени, поверить сестре и поступить так, как Меда… Не идти на поводу у решения родителей, а рискнуть и дождаться своего шанса, встретить своего мужчину. Пусть даже он и оказался бы полукровкой. Тогда всё сложилось бы по-другому. И она тоже наверняка стала бы иной.
Но невесёлые мысли отступили и растаяли, когда Белла почувствовала новое прикосновение. Сначала лёгкое, осторожное, мягкое, словно по телу провели шёлковой кисточкой, потом провоцирующее, дразнящее, заставляющее её устремляться навстречу нетерпеливым мужским рукам, языку, губам. И вскоре она поняла, что перестала себе принадлежать. Северус делал с ней те же самые невозможные, запредельно чувственные вещи, что и она с ним, от которых она теряла контроль над собой и, полностью раскрепостившись, желала всё новых и новых ласк… Они перетекали таинственной магией друг в друга, ненадолго отрывались в изнеможении, чтобы сливаться снова, не думая о том, что эти безумные мгновения скоро опустятся тонкой струйкой на дно песочных часов и истают там навсегда…
1998 год, конец апреля
В кабинете, где Снейп предпочитал проводить больше времени, чем в директорской башне, Белла постоянно теряла счёт времени. За стенами замка сиял солнечный апрельский день, а здесь царил полумрак, разгоняемый лишь огнём камина и газовой лампой на стене.
Она прошлась вдоль стеллажей, касаясь корешков старинных книг и желая запомнить это ощущение. Затем повернулась к Северусу. Он стоял, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдал за ней. Белла видела, что он ждал её визита, хотя ни словом об этом не обмолвился. Но во всём его облике и несмелой улыбке, то и дело возникавшей на тонких губах, читалась искренняя радость.
— Ты останешься? — спросил он, и от надежды, которая прозвучала в его взволнованном голосе, у Беллы заныло сердце. — Завтра суббота. Занятий нет, а ученикам моим приказом разрешено посетить Хогсмид. Пусть развлекутся и меньше мелькают в коридорах... У нас будет время, чтобы подольше побыть вместе.
По её спине пробежал холодок. Может быть, отложить разговор на потом? Перенести ещё на несколько дней, когда она сможет лучше подготовиться к тому, чтобы расчётливо и максимально точно нанести удар, уничтожая всё, что успело возникнуть между ними? Но если она уступит своим желаниям сейчас, то уже не сможет уйти отсюда. Не сумеет оттолкнуть его от себя, потому что прирастёт к нему всей кожей.
Нет, это всего лишь малодушие. Острый страх потери, которого она тоже ранее не знала.
Она бы всё, кажется, отдала за то, чтобы мир вокруг схлопнулся в одну точку и исчез, и осталась бы только эта заставленная книгами маленькая комната и этот человек рядом.
Белла подошла к Снейпу и медленно провела ладонью по его щеке.
— Я знаю, что скоро умру, — негромко и спокойно сказала она, заметив, как мгновенно изменился его взгляд. — Я почти каждую ночь вижу во сне многих из тех, кто погиб на моих глазах… Они ждут меня за длинным накрытым столом. Ко мне подходит Сириус и под руку ведёт к свободному месту, а потом садится рядом.
— Это только сон, Белла, не стоит к нему относиться настолько серьёзно.
— Он стал повторяться слишком часто, чтобы это совсем ничего не значило.
— Не говори ерунды!
— Всё кончено. Я думаю, ты и сам понимаешь это, даже если и пытаешься убедить меня в обратном. Мы устали от этой бессмысленной войны. Те, кому достаёт мужества смотреть правде в лицо, ещё держатся и что-то делают по инерции, но в каждом уже живёт страх. И я очень хорошо его чувствую. Он, как прожорливый червь, подтачивает веру, поселяет сомнения, которых прежде не было. Однажды мы набрали головокружительную высоту, но сейчас слишком быстро устремились к земле. Из такого пике никому из нас не выйти.
— Я повторю то, что уже предлагал. Уезжайте, Белла. Ты, муж, ребёнок. Пока это ещё можно сделать. Родольфус считает Дельфи родной дочерью и уже хотя бы поэтому позаботится о вас.
— Поздно… Всё слишком поздно, Северус. Сегодня я пришла проститься с тобой.
— Белла, что ты такое говоришь!
— Но сначала хочу кое в чём признаться.
— Признаться?
И она решилась.
— Помнишь нашу первую встречу в Коукворте? Когда я только вошла в комнату, то заметила, как ты что-то быстро спрятал на своём рабочем столе.
— Ты рылась в моих вещах? — помедлив, резко поинтересовался Снейп.
— Да, — просто ответила она. — Утром, когда ты крепко спал, я встала выпить воды и подошла к твоему столу. В самом углу, на стопке записей, заметила обрывок колдографии. Не то чтобы я сильно удивилась, когда увидела, кто именно там был изображён.
— И…?
«А он хорошо держится, — невольно восхитилась она про себя. — Он мог бы даже показаться бесстрастным, если бы не этот болезненный блеск в глазах».
— Столько лет хранить осколок далёкого прошлого, — задумчиво произнесла она. — Тогда я не придала этому особого значения. Люди склонны держать у себя в доме всякую сентиментальную ерунду. Даже у меня в архиве, если хорошенько покопаться, можно найти несколько колдографий, на которых я запечатлена вместе с сёстрами и Сириусом.
— Я не могу понять, зачем ты мне всё это рассказываешь, Белла. Ты без спроса шарила в моих вещах, отыскала старый снимок… Что ты намерена мне предъявить?
— Ничего. Я всего лишь хочу задать тебе один вопрос. Позволишь?
— Спрашивай.
— Ты до сих пор любишь её?
«Солги! Солги мне, пожалуйста! Скажи, что она только твоё прошлое, первое юношеское увлечение, ошибка, воспоминание, не больше…»
— Она моё наказание и расплата, Белла, — негромко сказал он после невыносимо долгой паузы. — Я виновен в её гибели. И до сих пор не могу простить себя за это.
— Ты даже не пытаешься выгородить себя? Тогда что ты забыл среди нас? Почему до сих пор выполняешь приказы того, кто своими руками расправился с твоей драгоценной Лили? Я бы давно решила, что ты переметнулся в другой лагерь и служишь сразу двум господам, если бы своими глазами не увидела, как ты лично прикончил Дамблдора и сколько всего полезного сделал для организации, рискуя собой… Хотя тебе поразительно долго удавалось выходить чистеньким из того дерьма, в котором варились все остальные. И всё-таки… Почему, Северус?
— Потому что потерять любимую женщину и одновременно с этим лишиться своих убеждений было бы непереносимо. Я вовремя понял, что мы все — только пешки в шахматной партии Лорда… Наша жизнь ничего не значит, но мы можем сделать нужные ему ходы. А он играет вдолгую.
— Пока сильный человек разделяет твои идеи, он тебя не предаст… — задумчиво проговорила она, вспомнив слова Тома. — Знаешь, а я ведь хочу повиниться перед тобой. Откровенность за откровенность… Это ведь я тогда уговорила его выбрать сына твоей грязнокровки.
Он отшатнулся. Его рука взметнулась к шее, словно тугой ворот внезапно начал его душить. По лицу Снейпа разлилась смертельная бледность.
— Ты… лжёшь! Скажи, что ты лжёшь, Белла!
— Он тогда уже убедил себя, что в пророчестве идёт речь о мальчишке Лонгботтомов. Чистокровный ребёнок в его представлении гораздо больше подходил на роль Избранного, чем сын магглорождённой колдуньи. Но я сумела посеять в нём нужные сомнения.
Снейп незаметно приблизился к ней и теперь нависал мрачной тенью. Выражение его глаз было страшным.
— Зачем ты это сделала? — мёртвым голосом спросил он.
— Я ненавидела тебя и всё, что с тобой было связано. Мне претило твоё происхождение, печать нищеты на всём облике, гонор и амбиции сделаться кем-то большим, возвыситься. Меня бесило, как ты повсюду таскался за Томом и крал время, которое должно было принадлежать нам с ним. Меня раздражали даже собственные родственники, которые по непонятной причине тебе покровительствовали. Сестра, радушно принимавшая тебя в своём доме, и зять, относившийся к тебе с явной симпатией. Но я всегда чувствовала, что ты был чужаком среди нас. Змеёй, заползшей в красивый букет и готовой в любой момент атаковать.
— И при этом ты спала со столь презираемым полукровкой?
Он придвинулся к ней вплотную, и теперь уже Белла попятилась от него, пока не почувствовала, что дальнейшее отступление отрезала стена за её спиной.
— Спала.
— Зачем, Белл? Только по приказу? От скуки? Или потому, что муж и любовник перестали удовлетворять твою растущую похоть?
Она вспомнила их прошлую встречу и то, что испытала с ним тогда. Ощущение затопившей её небывалой эйфории и вспышку острого, незаслуженного счастья.
— Потому что ты был лучшим, что случилось в моей грёбаной жизни, Снейп.
Белла подумала о том, что если он сейчас её обнимет, прижмётся губами к волосам или щеке, то она мгновенно сломается в его тёплых руках, как сухая ветка. Потому что её изношенная психика не в состоянии будет выдержать так много сильных эмоций разом.
Но он не двигался и молча слушал её роковое признание.
Она облизала губы, готовя себя к последнему испытанию.
— Думаю, ты понимаешь, что наши дороги теперь разойдутся.
— Ты действительно считаешь, что мне была нужна такая правда?
— Я облегчила совесть нам обоим. Никому из нас уже не исправить того, что мы совершили. Но я хотела, чтобы ты знал, что в одной из ошибок виноват гораздо меньше, чем себе вообразил. Вот и всё.
Северус сделал нервное движение, и Белла, ненавидя себя за то, что даже сейчас, после всего, что ему наговорила, и надеясь неизвестно на что, подалась вперёд и обхватила его за пояс. Прижалась к окаменевшему телу, пытаясь снова ощутить исходящее от него тепло.
Впитать в себя. Запомнить.
Он никак не отреагировал на прикосновение, но и не попытался стряхнуть с себя её руки. Стоял истуканом, сжав кулаки, и Белла почти видела происходившую в нём внутреннюю борьбу. Она также понимала и то, что это последние мгновения, когда ей позволено быть рядом с ним. У неё не было будущего, но у него, возможно, ещё сохранялся шанс на жизнь и искупление.
Сделав над собой неимоверное волевое усилие, она расцепила ладони.
— Скорее всего, мы больше не увидимся, Северус. Но это, пожалуй, даже к лучшему. Всё стремится к своему логическому концу. Финал уже близко. И всё же я буду рада, если у тебя хватит изворотливости спастись в той мясорубке, в которую мы все угодили.
Она в последний раз окинула взглядом кабинет. В нём всё осталось таким, как было раньше: потёртые высокие стеллажи с книгами и зельями, удобный письменный стол, кресла и тот самый диван, на котором всё произошло… Изменились только находящиеся здесь люди. И никакая магия уже не позволит им стать прежними.
Ей захотелось истерически расхохотаться. Вот так взять и разрушить всё своими руками! Молодец, Белла! Но разве у неё был выбор? Она размечталась о несбыточном, забыв, кому на самом деле принадлежит.
Она — сука Лорда. Это её предназначение и судьба.
У верной собаки не может быть двух хозяев.
Поэтому завтра, через неделю или месяц Лорд спустит её с поводка, и она сделает то, что от неё требует долг. Когда дойдёт до последнего сражения, она будет рвать его врагов зубами и заберёт с собой за грань столько жизней, сколько успеет.
— Прощай, — негромко сказала она и, не услышав ответного слова, вышла в коридор, закрыв за собой массивную дверь.
 |
looklike3автор
|
|
Я имела в виду конкретную сцену, когда она спустила ему оскорбления и насилие и побежала жаловаться ТЛ. Т.е. с ней так обращаться нельзя только потому, что ТЛ за неё может заступиться, а не потому что она сама не никто, а чистокровная девица Блэк в n-ном поколении и способная ведьма и ПС. Ну и получилось бы, как в песне: "Кроме мордобития - никаких чудес". В то время как попытка напрямую обратиться к Лорду за помощью преследовала ясную цель - раз и навсегда развязаться с мужем. Белла надеялась, что Том заявит на неё свои права, и Руди придётся уступить. Но Лорд повёл себя так, как она и предположить не могла. ТЛ одновременно продемонстрировал супругам свою силу, показал, что бывает с жалобщиками и теми, кто пытается бросить на него тень, а также отвадил Родольфуса от новых попыток рукоприкладства. После круцио на Белле тот понял, что и до него очередь может дойти - поступки и ход мыслей Лорда предсказать невозможно. 2 |
|
 |
|
|
Анонимный автор, по мне, так чудо, что Родольфус из ниже процитированных слов не сделал прямой вывод, что может делать со своей женой, что хочет, а она не должна перечить. Но автору виднее, спорить не буду.
— Вот теперь, думаю, довольно, — проговорил Лорд, не спеша допил вино и сказал, обращаясь к бледному как смерть Руди: — Пойдём. Оставь её. Она больше не посмеет тебе ни изменять, ни перечить. Станет примерной женой, никогда не откажет в близости и, разумеется, не будет досаждать мне, вмешивая в ваши семейные конфликты. 2 |
|
|
looklike3автор
|
|
Ethel Hallow
Анонимный автор, по мне, так чудо, что Родольфус из ниже процитированных слов не сделал прямой вывод, что может делать со своей женой, что хочет, а она не должна перечить. Но автору виднее, спорить не буду. Главное в речи Лорда - его последняя фраза. Чтобы никаких семейных конфликтов, а тем более тех, которые могли бы бросить тень на него. То есть, иными словами, последовал приказ сохранять видимость нормальной семьи. Ту самую благополучную вывеску, которую они держали до появления Лорда. И никаких жалоб. Но Руди не совсем же идиот, правда? Он знал, что у Беллы отношения с Лордом, это значит, что последнему вряд ли понравится, если Белла придёт к нему ещё раз избитая и в синяках. Руди единственный раз попробовал её "поучить", но не получилось. А повторять попытку с неясными для себя последствиями... Ну... дураков нема. 2 |
|
 |
|
|
Анонимный автор
Да, спасибо. Ибо зацепила именно "корявость" выражения. |
|
 |
|
|
Самая длинная история на закуску так сказать.
А мне понравилось, прям местами огнище. Даже жаль ее немного было. А местами я прям удивлена была 1 |
|
|
looklike3автор
|
|
Whirlwind Owl
Самая длинная история на закуску так сказать. А мне понравилось, прям местами огнище. Даже жаль ее немного было. А местами я прям удивлена была Ну и замечательно, что история вызвала спектр эмоций.Так и должно быть, раз уж героиня, скажем так, неоднозначная с самого начала. Мне привиделся сюжет с ней, он меня захватил, воплотился в жизнь и, наверное, не мог не вызвать споров.Но, несмотря ни на что, я текстом довольна. Спасибо за отзыв! 1 |
|
 |
|
|
Ну что ж... Прошу простить за задержку (тут уж вина не столько моя, сколько хтонических богов, о лик одного из которых дроу повредил рабочую руку - так что печатать приходилось долго и печально... одним пальцем).
Рассуждать сейчас о верибельности-неверибельности и прочих тонкостях... как бы и нелепо. Сделано до, сделано другими и сделано хорошо. Поэтому - об общем впечатлении от прочитанного. Есть такое набившее оскомину словечко - послевкусие. Так влт - я не о том. Эта вещь хороша не послевкусием (хотя очень приятное, да), она хороша - предзнанием. Бэлла, звезда-красавица Бэлла, за которой незримым адским нимбом встают будущее безумие и Азкабан, мальчишка Северус - и его два десятилетия одиночества... и смотрящая на всё это Бэлла сегодняшняя. Бэлла, так похожая на Пятую симфониию... недоигранную. *задумчиво* И вот зарекаешься о технике, о стиле, о... и через время ловишь себя на мысли *а вот об эом бы...* Есть один момент, который нравится, очень. Это двойной, как бы зеркальный фокал Бэлла-Снейп, данный через восприятие Бэллы. Не новость, классический приём... но как же он иногда бывает уместен... |
|
|
looklike3автор
|
|
Nalaghar Aleant_tar, спасибо большое! У меня не было цели оправдать или обелить героиню Роулинг. Но хотелось показать её не просто злодейкой, а женщиной. И понять, что могло привести девушку из хорошей семьи, где "чистота крови навек", к такому печальному и страшному во всех смыслах финалу.
|
|
 |
Яросса Онлайн
|
|
Ethel Hallow
Показать полностью
На самом деле, не так уж много фанов знают, что именно написано о её рождении в ГП, и не зная, ругают пьесу на чём свет стоит. При этом иногда такую чушь пишут просто потому, что не читали. Ругают, исходя из сроков рождения Дельфи? Я обычно другие версии встречаю)А рождение Дельфи в Первую магическую - так это AU. Поделюсь картинкой, которую недавно видела. Такая прелесть )) Картинка и правда просто ми-ми-ми))) Сохранила себе)А почему? Я думаю, она имела в виду не поток высвобождающейся энергии, а степень опасности, особенно при ошибках или форс-мажорах в процессе. Вот как когда половину дома Поттеров снесло. Если вы об этом) Ну, первое, что я подумала, это то, что после деления ядра получается уже совсем другой атом. Второе - что это практически неуправляемый процесс. Т.е. управлению поддается скорость распада, а не направление. Образуется огромное количество разных продуктов, т.е. можно вынудить ядро начать делиться, но предсказать точно, что выйдет, невозможно (только вероятности разных продуктов по эмпирическим данным посчитать) Если нужно получить взрыв, ок. Нужно получить богатый материал изотопов - тоже. Но если нужно получить строго определенный продукт и попытка только одна - гиблая идея. Не в силу сложности, а в силу природы самого процесса.В каждой шутке есть доля шутки)) Оу, а я вообще про этот момент не помню. Но тогда где-то должен быть еще крестражик, т.к. про Поттера в этом качестве Волди не знал))Том Риддл в ПП спрашивал Слагхорна, не лучше ли состряпать 7 хоркруксов, т.к. это самое сильное магическое число. Нет, разумеется, братья могли что-то из себя представлять и в рядах ПС, и перед лицом врагов, но не Беллой командовать. Она сама командирша и явно готова подчиняться только одному человеку. 100% разделяю такую точку зрения)))1 |
|
 |
|
|
"Сука" - одно из самых продуманных произведений в подборке конкурса. А то, что это не совпало с чьим бы то ни было "хедканоном" - это всего лишь не совпало с "хедканоном".
3 |
|
|
|
|
Яросса
Показать полностью
Ругают, исходя из сроков рождения Дельфи? Я обычно другие версии встречаю) Причин множество, это одна из, но часто они, как правило, сводятся к незнанию.Как это Беллатрикс была беременна, если у неё пуза нет в той главе и в этой, а когда же Дельфи зачали, если Волдеморта не было в Британии и т.п. Ну, первое, что я подумала, это то, что после деления ядра получается уже совсем другой атом. Немного понятно, спасибо!Вряд ли всё-таки Ро имела в виду полноценную ядерную реакцию. Имхо, именно о трудноконтролируемости процесса она говорила. Ведь Томми Оу, а я вообще про этот момент не помню. Но тогда где-то должен быть еще крестражик, т.к. про Поттера в этом качестве Волди не знал)) Нет, Гарри был восьмым)1) Дневник - Миртл; 2) Кольцо - Том Риддл-ст.; 3) Медальон - Хэпзиба; 4) Чаша - маггловский бродяга; 5) Диадема - албанский крестьянин; 6) Нагини - Берта Джоркинс; 7) Часть души в теле Волдеморта; 8) Гарри, но он хоркруксом называется только условно, потому что ритуал не был проведен, и сам Гарри тёмным артефактом не стал. 1 |
|
|
|
|
Если б успела дочитать выбрала б Беллу.
Хотя проклятое дитя никанон Хд |
|
 |
|
|
Очень грустно и пронзительно, жалко, что все так. Спасибо!
|
|
|
Яросса Онлайн
|
|
Ethel Hallow
1) Дневник - Миртл; 2) Кольцо - Том Риддл-ст.; 3) Медальон - Хэпзиба; 4) Чаша - маггловский бродяга; 5) Диадема - албанский крестьянин; 6) Нагини - Берта Джоркинс; 7) Часть души в теле Волдеморта; 8) Гарри Эм-м... А разве душа в собственном теле или дух, который оставался без тела могут считаться хоркруксом? В моем понимании, есть основной дух (основная личность) и хоркруксы, которые лишь якоря и обладают очень ограниченным кругом способностей: воля и направленность на подчинение окружающих. Все. Ни разума, ни способности к развитию и постановке новых целей, ни способности к возрождению. Это у основного духа. Кст, вы разделяете точку зрения, что каждый раз дух делится пополам и соответственно в итоге от Тома Риддла осталась только 1/64 часть? Я хэдканоню, что такие представления от невежества светлых в области темной магии, а на самом деле каждый раз отрывается только кусочек, далеко не равный половине. |
|
|
|
|
Я хэдканоню, что такие представления от невежества светлых в области темной магии не ко мне вопрос, но разве в книге кто-то говорил про такое каждый раз дух делится пополам ,по-моему это хэдканон каких-то читателей, который они озвучили |
|
|
Яросса Онлайн
|
|
Savakka
не ко мне вопрос, но разве в книге кто-то говорил про такое Я не припоминаю, но это так часто всплывает и в фиках и в обсуждениях к ним, так что мало ли.по-моему это хэдканон каких-то читателей, который они озвучили Может быть) |
|
|
|
|
Яросса
вот у меня впечатление, что в книгах было только что душа расскалывается, без уточнения как, я вообще думаю, что как бы более хрупкие части "откалываются", т.е. отстается то что более "жесткое", одна из причин почему трудно сделать несколько крестражей 1 |
|
|
|
|
Яросса
Показать полностью
А разве душа в собственном теле или дух, который оставался без тела могут считаться хоркруксом? В разговоре Тома и Слагхорна речь не шла о 7 хоркруксах, говорилось о делении души на 7 частей: "основная" + 6 "отколовшихся". При перечислении я, наверное, не ясно выразилась. А получилось частей 8 в итоге.Кст, вы разделяете точку зрения, что каждый раз дух делится пополам и соответственно в итоге от Тома Риддла осталась только 1/64 часть? Я хэдканоню, что такие представления от невежества светлых в области темной магии, а на самом деле каждый раз отрывается только кусочек, далеко не равный половине. Нет, не разделяю, но часто встречаю это мнение, и прям бесит))) Логически подумать: Гарри больше Волдеморт, чем сам Волдеморт? И я полностью согласна с вами. Только вот невежество это не "светлых", а читателей, потому что в каноне нигде никем не говорилось, что душа делится на части, равные или неравные. Вот любят применять математический подход к такому эфемерному понятию, как "душа"... Это ведь нечто неизмеряемое, неосязаемое, без начала и конца, а её, как пирог, покромсать предлагают)) В каноне сказано, что с созданием каждого нового хоркрукса душа ТЛ становилась менее устойчивой и более слабой, поэтому можно только фантазировать, что с ней происходило. Мне кажется, наиболее подходящим словом может быть "разрежение", если на то пошло. Ещё встречала версию, что в мире магии выражение "в чём душа только держится" может приобрести новый смысл, прямой, если перефразировать на "на чём". Допустим, какой-нибудь "крючок", который ломается, когда дементор её высасывает, и который расшатался у ТЛ от множества устроенных им встрясок. 4 |
|
|
|
|
Ethel Hallow
Яросса И оказался Том латентным хаоситом...В разговоре Тома и Слагхорна речь не шла о 7 хоркруксах, говорилось о делении души на 7 частей: "основная" + 6 "отколовшихся". При перечислении я, наверное, не ясно выразилась. А получилось частей 8 в итоге. |
|
|
looklike3автор
|
|
Whirlwind Owl
Если б успела дочитать выбрала б Беллу. Хотя проклятое дитя никанон. Хд Запоздалое признание всё равно признание. Спасибо. Мысленно я поставила себе ещё одного проголосовавшего. :) И это очень приятно. Я до сих пор недоумеваю, зачем "Проклятое дитя" вообще появилось на свет. И кроме как хайпом на теме его назвать не могу. Ну да Роулинг было виднее, когда она дала авторское добро на включение этого опуса других авторов в мир ГП. Diff Очень грустно и пронзительно, жалко, что все так. Спасибо! Спасибо вам. Мне хотелось, чтобы история зацепила читателей своей искренностью. И она зацепила. Далеко не все из прочитавших согласны с событиями "Суки", но из тех, кто высказался, нет ни одного совсем уж равнодушного "мимокрокодила". И я считаю это своей удачей. 2 |
|
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
