Пределы тьмы (гет)

Сидеть за длинным столом среди прочих приближенных одного из самых могущественных волшебников современности почетно, волнительно и приятно. Особенно когда за собственные наработки одобрение уже получено и можно вполуха слушать, что докладывают остальные.

За стрельчатыми высокими окнами сгущаются сумерки. В голове Северуса тоже оживают не слишком светлые мысли, клубятся, бурлят в унисон неизжитой обиде и острой жажде реванша. Скоро лорд придет к власти, и все, удостоенные чести быть с ним рядом, станут элитой британского общества. А папенькины сыночки, рожденные с золотым галлеоном во рту и привыкшие к тому, что им все позволено, получат увесистого пинка.

"Посмотрим, как ты тогда запоешь, Поттер. А она поймет... поймет, что выбрала не того".

Внешне личный зельевар Темного лорда невозмутим и спокоен, но тьма в нем практически торжествует, пока отец Тео Нотта не произносит вслух фамилию, которую только что мысленно с ненавистью повторял он сам. Тогда лицо будто бы обдает горячим паром, и на смену ликованию приходит беспокойство.

— ...магглокровка родила сына тридцать первого июля...

Лили родила сына? А Северус даже не был в курсе ее беременности. Челюсти сводит так, что ломит зубы. Конечно, он знал, что она вышла за Поттера, и понимал, что это значит. Не маленький. Просто старался не думать о том, что она с этим... что она ему позволяет. Но этот урод еще и осквернил ее своим семенем. Выходит, Лили целых девять месяцев относила в себе поттеровского ублюдка... Невольно сжимаются кулаки, но неплохо бы все же послушать, к чему вообще о них вспомнил Нотт.

— Также известно, что они были среди орденцев, устроивших засаду нашей диверсионной группе, когда те пытались установить место нахождения их тренировочной базы. Ваше появление, повелитель, тогда стоило жизни нескольким людям Дамблдора, но Поттерам удалось скрыться.

— Понятно. Что по третьему случаю?

Воздух вокруг холодеет, зябкой моросью пробирается под одежду. Подонок, оказывается, таскал Лили в рейды. Подставлял ее под удар. А теперь еще и под... Пророчество?! Моментально забыв о гневе, Северус полностью сосредотачивается на разговоре. Не может же быть, что...

— На мой взгляд, все ясно, — говорит Волдеморт, и Северус вдруг отчетливо понимает, что до того момента и не представлял, какова настоящая тьма, которая змеится вдоль позвоночника и оставляет морозный след.

— Мой лорд! — выкрикивает он, едва дотерпев до конца собрания. — Могу я... с вами поговорить? — голос удивляет почти женским тембром и резко срывается в хрип. Но Северусу вдруг абсолютно неважно, выглядит ли он смешным. И даже понимание риска не останавливает. К Темному лорду не позволено обращаться без разрешения, но в тот вечер он почти по-отечески участлив. У себя в кабинете он выслушивает сбивчивое объяснение-просьбу и благосклонно кивает:

— Хорошо, Северус, я предоставлю ей шанс.

Молодой Пожиратель выходит от своего повелителя окрыленный и еще несколько минут живет с ощущением легкости и практически счастья. А потом до него доходит, что Лили не воспользуется таким шансом. Ни за что.

* * *

Стоя у дома с развороченной крышей, Северус уже знает, что внутри ждет не просто тьма — бездна, беспросветная и бескрайняя.

Мир меркнет и остывает вместе с телом, безвольно лежащим на его руках. Но сгинуть было бы слишком просто.

— Я понимаю, Северус, сейчас тебе кажется, что впереди один лишь мрак, но поверь: за ним еще есть и свет.

— Какой свет? — боль, которую невозможно удержать внутри, обдирает горло не то рыданиями, не то рыком. — Она ушла... Умерла... Лучше бы я!

— У мальчика ее глаза, Северус, — с грустной и ласковой улыбкой говорит тот, кто обещал защитить Лили. — Если ты любил ее, то сделаешь так, чтобы она умерла не напрасно.

Северус его ненавидит почти также сильно, как себя самого, но слова западают в душу.

— Хорошо. Только дайте мне слово, Дамблдор... Иначе я не вынесу...

* * *

Снейп действительно не выносит мелкого Поттера.

Мальчишка наглый, самовлюбленный, заносчивый!

И он тоже виноват в ее смерти! Конечно, меньше, чем сам Снейп. Меньше, чем выродок, когда-то казавшийся лучшим образцом для подражания, а потом ставший главной причиной, не позволившей сразу же отправиться за Лили следом. У трупа слишком уж скромный ресурс для мести.

Младший Поттер виновен меньше, чем его подонок-отец или чем Дамблдор, но все-таки... Да какое, к мордредовым дракклам, "все-таки"?! Ни в чем... Мальчишка абсолютно ни в чем не виновен. И, наверное, в общем не так уж плох. Объективно Снейп прекрасно все понимает, но неприязнь сильнее голоса разума, потому что...

Потому что когда он, подчиняясь милой Дамблдоровой просьбе, смотрит в глаза опостылевшей живой легенды, то не видит ни их формы, ни цвета. Только зрачки. Они у всех черные. Но только со дна этих глаз на Северуса глядит тьма. Его личная неизбывная тьма.

Но в конце концов ничто не имеет значения. Неважно, что мальчишка — копия Джеймса. Неважно, что Северус о нем думает и что чувствует, когда видит. Лили хотела, чтобы ее сын жил. Значит, он будет жить. Чего бы это ни стоило.

* * *

Северус готов платить по счетам, и платит.

Платит каждым днем проклятой, более ему не принадлежащей жизни.

Платит кровью, которая горячей струей вытекает из разорванной шеи.

Платит самыми сокровенными тайнами, которые, вывернув душу наизнанку, отдает уже совсем взрослому мальчику-который-должен-и-дальше-жить.

Больше у него ничего не осталось. И теперь... Гарри...

— Посмотри на меня. — Надо же, а ведь и в самом деле... — У тебя глаза твоей матери.

Глаза Лили.

Лили смотрит на него, как в детстве, и улыбается. Она смеется.

И с густыми огненно-рыжими ее волосами играют искры солнечного света.