Гастон. Полетт (гет)

Гастон с трудом разлепил веки. Голова гудела. Похмелье у него что ли… Он же всегда гордился своей способностью пить, как боров, и не пьянеть. Перед глазами мутилось, но всё равно это гораздо лучше, чем те странные и страшные видения, что преследовали его последние часы… Дни? Ещё больше? Образ жуткого чудовища, главного героя его кошмаров, тускнел в памяти, но не так быстро, как хотелось бы.

Гастон обвёл взглядом комнату — гул в голове усилился — и узнал собственный дом. Значит, он отрубился не на столе в таверне. Или Лефу доволок его сюда. Гастон попытался пошевелиться. Руки свинцово распластались на простынях, будто чужие. Конечно, такая груда мышц! Зря что ли он ел по шесть десятков яиц каждый завтрак?! Чтобы быть огромным, как буйвол! Гастон попробовал подвигать ногами. От такого усилия он должен был бы подскочить до потолка и броситься в ближайший лес с ружьём навскидку. Но ноги остались неподвижными, как двухпудовые гири, которые Гастон шутя перекидывал с руки на руку. Он вообще не чувствовал тела ниже поясницы, будто позвоночник переломили пополам, а его, главного силача и красавца окрестных деревень, бросили подыхать, как клячу с перебитым хребтом.

Гастон собрал в кулак всю свою недюжинную волю и поднёс к голове правую руку. Пальцы дрожали, как у пропойцы с утра. Голова на ощупь оказалась целой, длинные волосы не были собраны в привычный конский хвост. Гастон ощупал лицо. Квадратный подбородок, мужественные скулы, нос с породистой горбинкой. Это красивое лицо разбило немало женских сердец! Никаких шрамов на нём не обнаружилось. Только вместо гладковыбритой кожи — заметная щетина. Значит, прошло не меньше трёх дней. Может, он снова возьмёт ситуацию и городишко в свои руки… Что бы с ним ни случилось. Ему что, дали по башке в таверне? Со спины — не иначе. Лицом к лицу с ним, Гастоном, не справится ни один человек.

Человек нет, но Чудовище…

Чудовище из его снов... Нет! Гастон хотел резко сесть и не смог. Чудовище из его яви! И сразу всё встало на свои места. Бэлль! Он упустил её! Упустил самый лакомый кусочек деревни, а может, и всей округи вместе с городом! Девушку, которую ОН САМ выбрал на роль своей маленькой жены! Да как она посмела предпочесть ему волосатое чудовище?! Гастон снова едва не подпрыгнул, но каменная неподвижность приковала его к постели.

— Ле-е-е-фу-у-у!!! — взревел он. Точнее, хотел взреветь. Но вместо повелительного рыка из глотки вырвался лишь жалкий стон-хрип. Где носит этого остолопа?!

И тут Гастон услышал над собой вздох. Оказывается, он забыл посмотреть назад, в изголовье своей кровати. И первое, что он увидел, была книга. Неужели… Неужели у его постели сидит Бэлль?! Только она занималась подобными глупостями. Чтением, то есть. Совершенно неподходящее занятие для женщины — так ещё и думать начнёт. А потом спорить и указывать мужчине, как поступать. Тьфу… Но Бэлль… Кажется, сейчас Гастон готов был простить ей даже это! Похоже, она задремала за чтением, поэтому пропустила его пробуждение. Неудивительно, это дело всегда наводит сон.

Гастон яростно сморгнул муть перед глазами и тут только понял, что перед ним не Бэлль. Блондинистые волосы и неизменно восхищённый взгляд — это кто-то из тройняшек Бимбетт, они все на одно лицо, чёрт их разберёт. Он решил стрелять наугад.

— Э-э… Клотильда? Лорина?.. Э…

Девушка бережно закрыла книгу и улыбнулась.

— Ты, наверное, имеешь в виду моих сестёр Клодетт и Лоретт? Их… Сейчас нет. А я Полетт. — Гастон попытался связать имя с цветом её простого платья без привычного внушительного декольте. Напряжённо заработала мысль, что, видимо, отразилось на его лице. — Я обычно в зелёном платье. Клодетт — в красном, Лоретт — в жёлтом, — пришла Пол…, как её там, ему на помощь.

Не то, чтобы он собирался это запоминать… Сейчас важнее другое.

— Как я здесь очутился? — просипел он. — Где чудовище? Где… Бэлль?

Улыбка Полли увяла, и она встала, чтобы налить ему воды.

— Бэлль настояла, упросила Чудовище, и оно… он вытащил тебя из пропасти, куда ты сорвался. Ты почти не дышал, и сердце едва билось… — Она всхлипнула.

— Чудовище… спасло меня? По указке Бэлль? — вскинулся Гастон, и вода пошла не в то горло.

— По правде сказать, это теперь не Чудовище, а самый прекрасный на свете принц! — мечтательно прощебетала По́лин, когда он прокашлялся. Но потом снова вздохнула. — Бэлль сидела с тобой пару дней. Но потом вынуждена была уйти — сам понимаешь, подготовка к свадьбе… — Она взглянула исподлобья.

Гастон скрипнул зубами так, что Полли вздрогнула.

— И мы с сёстрами стали дежурить у твоей постели. Доктор сказал, что у тебя сломана спина… — Она опять всхлипнула. Гастон терпеть не мог женские сопли. — И ты навек прикован к постели…

Что она сказала?.. Навек? Калека?!

— А ну повтори!!! — Он гневно скинул одеяло и хотел спрыгнуть с кровати и показать ей… Ноги остались неподвижны, как два чурбана. Плюс ко всему он обнаружил, что одет в ночную рубашку, и волосатые бледные ляжки совершенно немужественно торчат из-под неё.

— Прок-клятье… — выругался он. — Проклятое Чудовище, предательница Бэлль… Жаль я не убил его тогда в спину!!!

Он ощутил, как лёгкая ладонь почти невесомо легла ему на грудь.

— Ляг, пожалуйста, — ласково попросила Полинель. — Тебе пока вредно много двигаться.

— Я должен показать ему! — возмутился Гастон. — А тебе с твоими бабьими мозгами никогда не понять мужчину-охотника и победителя!..

Но слабость уже предательски уложила его на лопатки. Он в исступлении откинулся на подушки.

— И что прикажешь мне делать?! — капризно спросил он. — Коротать свой век бревном?! А где, скажи на милость, этот болван Лефу?!

— Лефу, как только узнал о твоём поражении, ринулся к Бэлль и принцу просить милости, — сказала Полонья. — Ему дали небольшую должность при дворе, он очень старается…

— Пред-датель! — прошипел Гастон сквозь зубы. — Ну а где твои бездельницы-сестрички?

Поли опустила взгляд.

— Ну?! — потребовал Гастон.

— Первые дни мы сменяли друг друга. Но потом, в моё дежурство, в город приехали Три кабальеро, и Клодетт с Лоретт пошли на них посмотреть, чтобы немного развеяться. Я осталась, мне было скучно, я не знала, чем себя занять, кроме того, чтобы перебирать твои прекрасные волосы… — Она протянула руку к нему, но не решилась коснуться. И правильно, она руки хоть мыла?! — И когда мне стало совсем тоскливо, пришла Бэлль. Я была рада поговорить даже с ней, хоть она и странная, если не сказать помешанная. Она предложила мне книгу, — Полета показала глазами. — Я сначала и не думала, что в руки её возьму, но мне было так скучно, а сёстры всё не возвращались… Я открыла и не смогла оторваться! — К удивлению Гастона, её глаза засияли. Почти как у Бэлль… — Вначале, конечно, было сложно, но вскоре стало получаться лучше, ведь именно я вела бухгалтерские книги отца. — И эта деревенщина теперь читает книжки?! — Я прочитала целую книгу! Потом ещё раз и ещё! Особенно мне нравится момент, где принц признается пастушке… — Она прикрыла глаза и вздохнула так же мечтательно, как когда-то о Гастоне. Она издевается?!

— И остальные туда же? — оскорблённо поинтересовался Гастон.

— Сёстры теперь очарованы Тремя Кабальеро. Совсем перестали заходить. — покачала головой Полет. — А я сижу тут с тобой дни и ночи напролёт… Поэтому и уснула. Мечтаю, что ты, как спящий принц, очнёшься. — Она расплылась в глупой счастливой улыбке. — Бэлль приносит мне книги. В замке огромная библиотека, она говорила. Может, она возьмёт меня с собой как-нибудь…

Гастон застонал. А потом принялся раскачивать могучее тело. Влево-вправо, влево-вправо… Ещё немного, и он встанет! Он же сильный! Он обязательно встанет! И покажет всем этим книжным червям!..

— Стой! — вскрикнула Полина и всплеснула руками. Но было уже поздно.

Гастон перевалился через бок и рухнул с кровати лицом вниз. Приподнял тело на руках… Ноги остались неподвижны, чёрт бы их подрал! Из носа тёплой струйкой капнула на тыльную сторону ладони кровь. Это конец. Он не сможет быть лучшим охотником. Не сможет быть лучшим… Гастон упал лицом на пол, и перевитая тугими мышцами спина дрогнула в гулком рыдании. И сознание милостиво оставило его.

* * *

Когда он очнулся, кто-то из них по-прежнему был здесь. Склонился с встревоженным взглядом. Меньше всего Гастону хотелось, чтобы это была Полианна — чёрт их разберёт этих тройняшек. И всё это же это была явно она — побелевшие пальцы вцепились в книгу.

Неясно, каким чудом ей удалось затащить его обратно на постель. Он вздохнул было полной грудью, но тут же ударило обухом: он никогда не сможет больше ходить. А раз так, то кому он нужен, калека. Сам он всегда презирал таких людишек.

— У тебя остались руки, — словно угадав его мысли, проговорила Полина. Лучше бы её тут не было. Глупая блондинка, неотличимая от сестёр и от кучи других девок, которые теряли от него голову в бытность его лучшим охотником и первым красавцем. Что-то сейчас их не видно.

— Ты можешь мастерить игрушки, — продолжила Полет.

Да, большей глупости трудно и представить. — Или поднимать тяжёлый молот и бить им по наковальне. У тебя такие сильные руки…

Хоть кто-то оценил. Неблагодарная Бэлль. Он мог бы поднять на свои плечи повозку вместе с ней и дурацким изобретением её отца…

— Ты можешь играть на флейте! — Девочка вошла в раж. Ничего более идиотского ему слышать не доводилось. — Ты можешь…

Гастон скептически поднял бровь в ожидании очередной глупости, — … переплетать книги. — Она взглянула на предмет своих воздыханий и робко предложила: — Хочешь?.. — Ну что ещё? — Я тебе почитаю?

Гастон хотел было возмутиться. Но захлебнулся воздухом. И когда его отпустил оскорблённый кашель, он гневно отвернулся к стене. Да как только можно было предложить ему такую дребедень?!

Но глядеть в стену было скучно. Гастон очень быстро выучил все сучки и трещинки и даже дал имена паучкам, которые иногда деловито следовали по деревянной стене по своим паучьим делам. У всех есть дело! И достаточное количество юрких ног — он пересчитал их все. Скучно. "Скучно" — именно поэтому Полли взяла в руки книгу.

Она приходила каждый день, взбивала ему подушки, оставляла на столике еду. Волей-неволей приходилось передвигаться по дому с помощью одних рук, хотя бы на двор — вот где сгодилась недюжинная сила мускулов! Только до чего неудобно… Но каждый раз, когда Полин пыталась заговорить о том, чем он мог бы заняться, Гастон сжимал зубы и отворачивался к стене. Она всё предлагала почитать, но он даже не снисходил до ответа.

И вот она пришла в очередной раз — уже сменился сезон охоты — впорхнула, радостная и взволнованная.

— Гастон, ты только не злись, — начала она вкрадчиво, норовя взглянуть в глаза, такая испуганная… Ну он же не чудовище в конце концов! Чего она так боится?! — Морис, отец Бэлль, соорудил для тебя специальное кресло! — Она захлопала в ладоши от восторга. — Ты сможешь передвигаться на нём! Ты знаешь, я тоже думала, что он помешанный после твоих слов тогда, но оно просто чудесно!

Значит, Морис. Сначала Бэлль, потом её отец… Все считают, что его, Гастона, нужно опекать. Даже эта блондинистая птичка… Уж на что он был груб. А эта Полетта всё не отстаёт. В отличие от толпы остальных, включая её сестриц. Лицемерки. Но кресло… Возможно, стоит на него взглянуть.

Гастон дёрнул подбородком на корзину, которую она принесла с собой.

— Что там у тебя? — сердито спросил он.

И вновь она испуганно затараторила:

— Ой, прости, я так спешила принести тебе радостную весть, что забыла еду! Я принесу, подожди немного…

И она почти бегом кинулась вон.

— Стой! — велел Гастон, и она встала как вкопанная. — Я спросил, что там у тебя.

— Это всего лишь книга… — Она покраснела, вполне мило, кровь с молоком. И почти безнадёжно прошептала: — Хочешь, я почитаю тебе?..

Падение в пропасть, проигрыш, искалеченное тело, кресло, книга… Похоже, он смирился с неизбежным. Значит, Полетт. Гастон вздохнул.

— Ну почитай. Полетт.