Рука принцессы прилагается (джен)

Курапика придирчиво рассматривает себя в зеркале. Поворачивается из стороны в сторону, поправляет накрахмаленную бабочку, приглаживает пальцами и так идеально лежащий воротник костюма. Уже пятый раз за десять минут. Это Курапика-то! Тот самый, который может в одной разорванной рубашке и с перемазанным кровью лицом к подчинённым выйти. А тут — вот. Ни дать ни взять — прихорашивающаяся взволнованная невеста!

Леорио хмыкает.

Только взгляд у друга холодный, стальной и губы сжаты в такую плотную линию, что кажутся обескровленными. А ему ими ещё сегодня целоваться. Много.

— Нервничаешь? — Леорио поднимается из кресла и встаёт рядом, ободряюще кладя руку на плечо.

— Нет.

Само собой. Для того, чтобы Курапика признал наличие проблем, с которыми нужна помощь, он должен быть как минимум при смерти. Или припёрт к стенке, что в некоторых случаях одно и то же. Он так много сил потратил на то, чтобы стать сильнее и жёстче, что любую свою слабость ощущает как боль.

Психотерапевта бы ему хорошего… Да разве ж он пойдет?

Леорио тоже бегло осматривает себя в зеркале, поправляя шаферскую эспаньолку. Дорогущий синий двубортный смокинг сидит на его рослой фигуре идеально. Надо так на смены в больнице ходить. Там как раз пара новеньких симпатичных медсестер появилась. Жаль, главврач не поймёт...

— Не боись. — Леорио крепко сжимает напряжённое плечо под своими пальцами. — Свадьба — это не приговор. А в вашем с Неон случае — вообще скорее формальность. Не страшнее, чем продать почку на чёрном рынке.

— Ты свои не продавал, — возражает Курапика.

Шутку он, будучи в таком взвинченном состоянии, оценить, конечно, не в состоянии. Впрочем, специфичный медицинский юмор редко понимают люди других профессий. Так что Леорио не в обиде.

— Зато несколько чужих загнал, — расплывается он в широченной улыбке. — Между прочим, первые сделки как раз через каналы твоей мафиозной семьи шли.

Взгляд Курапики, смотрящего на него из зеркала, кажется осуждающим.

— Ой, да брось. — Леорио примирительно вскидывает руки ладонями вверх. — Тем покойникам они были уже не нужны. А я — бедный студент, который едва вывозит квартплату.

— И один из лучших подпольных хирургов этого города. — Курапика наконец-то разжимает свои обескровленные губы и легонько усмехается. — Насколько я помню, принимать ребят, словивших пулю или ножевое во время уличных разборок, ты начал ещё на втором курсе. И с деньгами у тебя получше некоторых дипломированных врачей.

— Лишних денег не бывает, — парирует Леорио. — Ты видел цены на аренду пентхаусов в центре?! И вообще — вся эта криминальщина началась в моей жизни потому, что мой лучший друг — мафиозный босс.

Как обычно, его дурашливый трёп работает. Курапика немного расслабляется, выдыхает и отходит к окну, на ходу покачивая головой из стороны в сторону, чтобы размять затёкшую шею. Он слегка отодвигает плотную бархатную штору и смотрит на улицу — напряжённым цепким взглядом, больше подходящим снайперу, а не счастливому жениху.

До начала церемонии примерно часа два. Первые гости должны появиться с минуты на минуту, и вот тогда всё закрутится...

Леорио скрещивает пальцы на удачу. Он не первый год вращается в мафиозных кругах, но столько шишек, сколько ожидается сегодня, не видел вместе ещё ни разу. Оно и к лучшему. Запихнуть толпу хищников в один вольер и надеяться, что пронесёт — верх оптимизма. Сказать "глупость" будет вернее. Но... Это свадьба лучшего друга. И надо верить, что тот знает, что делает.

Им с Курапикой вдвоём сегодня выступать и тамадами, и конферансье, и дипломатами, а случись что — ещё и телохранителями. Трупы мафиозных шишек на свадьбе — очень, очень плохая примета. Для всей семьи. Леорио прагматик и не суеверен. Но тут — может собственной подпольной практикой ручаться.

— Я ещё не босс, — говорит Курапика отстранённо.

Верно. Пока только глава службы безопасности.

— И поэтому мы здесь, друг! — Леорио расплывается в ещё одной широкой улыбке. Он привык не загоняться заранее, впрок, а решать проблемы по мере их поступления. — Женишься на принцессе — и получишь полкоролевства в придачу. Всё как ты хотел.

Хотя, объективно говоря, взбалмошная, истеричная и избалованная Неон Ностраде — то ещё сокровище. А в её клане проблем иногда больше, чем доходов. Курапика уже больше года живёт одной работой, разгребая косяки хренового управления её папаши.

— Всё, — говорит Курапика.

И Леорио, за своими мыслями потерявший нить разговора, переспрашивает:

— Что?

— Всё королевство.

Занавеска возвращается на место, а Курапика проходит в центр комнаты, как-то неуловимо начиная казаться внушительнее и выше.

— Никакого двоевластия не будет. Лайт Ностраде сегодня официально объявляет меня новым главой клана и отходит от дел.

Леорио поражённо присвистывает.

— Вот как, — тянет он. — Это его личное решение?

Память услужливо подсказывает, что на пути к цели Курапика умеет быть очень убедительным. И беспринципным. И жестоким...

— Всё равно он был паршивым управленцем.

Старый друг, которого Леорио помнит ещё совсем зелёным, улыбчивым и добрым мальчишкой, пожимает плечами, уходя от прямого ответа. Он берётся за ручку двери и говорит:

— Идём. Дон Като уже прибыл. Время играть радушных хозяев.

Но Леорио тормозит, чтобы задать ещё один глупый, очень глупый вопрос, ответ на который ничего не изменит. Ему не нужно его знать. Чёрт, да он даже совсем не хочет знать! Просто иногда не получается заткнуться вовремя.

— А Неон? Она знает, что ты отстраняешь её отца от дел? Я не спрашивал раньше, но... Она сама вообще хочет за тебя замуж? Любит тебя?

Ладно.

Чёрт!

Чёрт! Чёрт!

Кажется, из него вывалился целый поток совершенно дурацких вопросов.

Курапика так и замирает вполоборота к не открытой двери.

— Неон любит свою коллекцию человеческих останков, тратить деньги и закатывать истерики, — говорит он. — Ею несложно управлять.

А ещё она — провидица, вокруг дара которой строится сила клана. И отличный, лёгкий способ получить фамилию Ностраде, чтобы стать полноправным членом семьи. Это витает в воздухе. Но никто не произносит ничего вслух.

— Не будь таким романтиком, Лео, — говорит Курапика. — Это брак по расчёту. Что-то вроде продажи почек, о которой ты говорил. Кто-то непременно мёртв, но остальные участники сделки довольны.

Он сухо улыбается одними губами и выходит из комнаты. Дверь остаётся открытой нараспашку, приглашая, нет — даже приказывая идти следом.

Леорио медлит лишь пару секунд. Он достаточно циничен. Но... Курапика прав: в том, что касается брака, он — немного романтик. Облик Неон Ностраде, хрупкой, большеглазой, хорошенькой, холеной, как породистая кошка, и отчего-то совершенно потерянной возникает на периферии сознания — и разбивается о необходимость заниматься гостями.

Последующие часы сливаются для Леорио в одну большую, дорого одетую и фонящую опасностью толпу людей, которым надо угодить. И в ворох дурацких традиционных свадебных мероприятий.

Ненадолго выдыхает он лишь в церкви, когда они с Курапикой занимают свои места перед алтарём. Лайт Ностраде сам ведёт свою дочь по проходу и отступает прочь, вложив её тонкую руку в ладонь Курапики. Неон в облаках белой тафты кажется прекрасным неземным видением.

А в её ещё не старом отце есть что-то от поверженного льва. Леорио мимоходом скользит по нему взглядом. Губы Лайта беспрестанно движутся, как если бы он молился.

"Господи, если бы я знал, как себе помочь, но я не знаю, как себе помочь...” — считывает Леорио, сам того не желая.

Маленькая хрупкая Неон кажется птичкой, пойманной в огромную клетку.