Своя, родная, настоящая (гет)

Горло болело нестерпимо. Северус с трудом проглотил слюну, поморщился и застонал.

Мерлиновы склянки! Угораздило же простудиться в середине лета.

— Знобит, — прохрипел он. Его жена стояла рядом и озадаченно смотрела на градусник. Деловой костюм, макияж, укладка. Куда это она вырядилась с утра пораньше в субботу? — Ну что там, Гермиона? Тридцать девять? Сорок? Сорок один?

— Тридцать семь и два, Северус, — улыбнулась Гермиона. — Обычная простуда.

— Что?! — воскликнул Северус и снова скривился от боли, пронзившей горло. — Не может быть. Мне плохо. Маггловский градусник врет.

Гермиона с важным видом потрогала его лоб.

— Не драматизируй. Выпей Бодроперцового зелья и поспи. К вечеру будешь как новенький.

— Бодроперцовое... — проворчал Северус. Похоже, рассчитывать на сочувствие жены бессмысленно. Он же не Гарри Поттер, чтобы вокруг него вертелась вся вселенная. — Развлечение для первокурсников. Только дым из ушей, а эффекта — ноль целых ноль десятых.

— Тогда парацетамол. Верное средство от озноба и ломоты в теле. Аптечка в гостиной, в нижнем ящике комода. — Гермиона взволнованно глянула на часы. — Прости, дорогой, я опаздываю. Важное совещание.

— В субботу утром? — недоверчиво спросил Северус.

— Канцелярия затянула с протоколами, вчера не успели. А откладывать на понедельник не хочется. Не поверишь, наконец-то вопрос о правах домовых эльфов на ношение нормальной одежды сдвинулся с мертвой точки.

"Да неужели, — ехидно подумал Северус. — Какая новость! Может, послать к дракклам зельеварение и заняться моделированием одежды для домовиков?"

— Госпожа заместитель министра, домовые эльфы вам дороже собственного мужа, — обреченно проговорил он, но Гермиона не расслышала. Она помахала ему и исчезла за дверью.

Искать лекарство было лень. Северус долго ворочался и стонал, а потом накрылся одеялом с головой и, пытаясь отогнать назойливые мрачные мысли ("Как я мог влюбиться в эту заучку Грейнджер? Неужели всему виной ее волосы? Или глаза? Точно, глаза... растопленный темный шоколад"), провалился в сон.

Комната была увешана зеркалами. Северус растерянно огляделся, и вместе с ним растерянно огляделись еще несколько Северусов.

— Добрый вечер, профессор!

Голос принадлежал Гермионе. Она стояла возле стола и помешивала кипящее в котле зелье. Томный взгляд, распущенные волосы, обнаженные груди... Мерлиновы колбы, что творит эта наглая девчонка! Его жена! Или... Нет, не может быть. Его жена на редкость целомудренна.

— Вы что себе позволяете, мисс...

— Возьмите меня, профессор, я больше не в силах терпеть, — умоляюще прошептала Гермиона, — покажите, что вы прячете в своих подштанниках.

И она решительно шагнула к Северусу. Тот в ужасе попятился, но наваждение внезапно схлынуло, и на месте развратной Гермионы появилась другая — строго одетая, с печатью скорби на лице. Она тронула Северуса за рукав и сочувственно произнесла:

— Бедный. Сколько ты пережил. Как представлю, сердце разрывается. Не бойся, я сделаю все, чтобы ты был счастлив.

Северус едва не потерял дар речи. Что за чушь несет эта странная девица?

— Я не нуждаюсь в вашей жалости, — ядовито прошипел он, и тут же в комнате возникла новая Гермиона. Потом другая, еще одна и еще. Перед Северусом закрутился целый калейдоскоп Гермион. Они смеялись и плакали, читали книги и колдовали, раздевались догола и объявляли министерские указы.

Скоро в комнате появились десятки домовых эльфов. Они чинно шагали мимо зеркал, а замыкала шествие очередная Гермиона с широкой улыбкой на лице и огромной коробкой в руках.

"Носки", — прочел Северус надпись на коробке.

Тем времени домовики уселись рядком на скамьи, и Гермиона начала вручать подарки. Она вставала перед каждым эльфом на колени, твердила что-то о равенстве прав и свобод и надевала носки на их кривые розовые ноги.

— Мерлиновы котлы, а-а-а, — закричал Северус. Зеркальная комната закружилась, и он проснулся на своей кровати. Сердце бешено колотилось, капли пота стекали по лицу.

— Северус, что с тобой? Северус! Похоже, у тебя правда жар.

Это была Гермиона. Его жена, которая ушла на совещание несколько минут назад. Наверное, сумочку забыла. Бисерную сумочку, зачарованную заклинанием незримого расширения, в которой легко могли поместиться библиотека Хогвартса, Нора Уизли и сотня пар носков для домовых эльфов.

— Кошмар приснился, — сказал Северус, отдышавшись. — Бред — иначе не назовешь. Что-то ты быстро.

— Совещание перенесли на понедельник.

— Да ладно! А что так? Домовики не захотели расставаться со своими наволочками?

Шутка была опасной, но, как ни странно, Гермиона не обиделась. Она села на кровать и протянула Северусу градусник.

— Документы не готовы. Можно, конечно, и без них, но знаешь... Когда муж болен, ничего не хочется.

— Бедные домовики, — снова пошутил Северус, от радости забыв о своей болезни. — Из-за меня до понедельника будут ходить без одежды. Возмутительная...

Но Гермиона не дала ему договорить.

— Мерлин! — испуганно воскликнула она. — Уже тридцать восемь и пять. Северус, ты не принял лекарство? Акцио аптечка!

Северус глазом не успел моргнуть, как из гостиной прилетел контейнер с маггловскими лекарствами.

— Пей! — строго приказала Гермиона. — Иначе я насильно волью тебе в рот Бодроперцовое зелье и полюбуюсь на дым из твоих ушей.

— Ну-ну, полегче, госпожа заместитель министра, — со смехом произнес Северус, послушно глотая таблетку парацетамола. — Я все-таки профессор зельеварения. Я и отомстить могу.

Гермиона рассмеялась.

— А я способная ученица, профессор.

И чего он разозлился на жену? Подумаешь, заучка, готовая днем и ночью бороться за права сирых и убогих. Зато своя, родная, настоящая. И других ему не надо.