Обычное эмпирическое исследование чуждых форм жизни (джен)

Существо, которое только что стало Донованом Смитом и усвоило все его воспоминания, огляделось, засунуло в темный и затянутый паутиной угол ангара черный кофр, поправило чужие очки у себя на носу, одернуло темно-синий пиджак и уверенно зашагало к светящейся вдали табличке «Отдел экспериментального изучения экзотических видов».

Как там сказали Доновану, пока существо боролось с действием усыпляющего дротика? «Бросишь это в северном углу, где нет камер, представишься их начальнику и расскажешь, что тебя направили по программе обмена опытом и контрольных взаимопосещений, будь она проклята, бесполезная вещь. Начальника, Ника Макгрегора, увидишь сразу — кто там будет самый пофигист — тот и он. Дальше целый день действуй по ситуации, найдут наш подарок — печально, но ничего страшного, скажешь, что это мой приказ. Не найдут — впишем в отчет несоблюдение ими техники безопасности».

Ну что же… Первая задача выполнена. Что потом — существо, отныне называвшее себя Донованом даже в мыслях, не придумало, у него не было ни планов, ни целей, ни прогнозов.

Донован постучал, открыл дверь и замер на пороге, ослепленный мягким оранжевым светом. Тот отражался от белых стен в бежевую и салатовую полоску и казался нестерпимо ярким после сумрака ангара. Когда глаза привыкли к освещению, Донован моргнул еще пять раз, пытаясь вычислить самого безалаберного среди десятка людей, сидевших за столами в огромном ангаре.

На столах, под ними и в проходах, копошилась какая-то жизнь: ползали три змееподобные пушистые твари, перебрасывая друг другу трещащий колючий мячик; на папке с документами сидел круглый полосатый шар в перьях и что-то пел на грани инфразвука в микрофон, умудряясь отбивать чечетку тремя золотыми когтями и рисовать хвостом на поставленном рядом мольберте. В ручках стальных дверей вдали недовольно или злорадно фыркала желтая швабра, когда створки пытались податься под тяжелыми ударами. Над этим бедламом порхал на цветных крыльях миниатюрный слоник размером с дога. Он изредка цеплялся хоботом за висящие на прочных цепях лампы дневного освещения и раскачивался, радостно и ритмично бурча.

Сотрудники отдела, похоже, коллективно познали дзен давным-давно, потому что не реагировали ни на грохот за стальной дверью, ни на шебуршение маленьких чудовищ, а занимались своими делами. Высокий широкоплечий брюнет в черном костюме что-то рассматривал сквозь окошко в железном сейфе, делая пометки в блокноте, пока на его плече сидел шестилапый и восьмихвостый рыжий котенок, щекоча его ухо черными перепончатыми крыльями и что-то выпрашивая пронзительным мяуканьем. Черноволосая девушка с каре, сидевшая ближе всего ко входу, смотрела в монитор компьютера, а у нее на клавиатуре разлегся покрытый синими перьями куб и вещал:

— Инвентарный номер один-три-два-пять-семь-ноль… — куб сделал паузу и попытался плюнуть чем-то зеленым в микрофон, девушка не глядя выставила перед микрофоном защитный щит, выбросила в урну зашипевший кусок пластика и кинула синему кубу кусочек чего-то.

Куб поймал лакомство клювом, блаженно сморщился, прикрыв квадратные глаза, и продолжил перечислять инвентарные номера и описания из внутренней классификации, которые тут же появлялись на мониторе.

— О, у нас гости, — флегматично заметила девушка, возвратив Донована в реальность.

Донован отошел от тихо рыкнувшей на него из-под стола черной собаки с подозрительно желтыми глазами и представился:

— Добрый день, Донован Смитсон, отдел учета и хранения, откомандирован к вам по распоряжению Германа Олмана по программе взаимопосещений отделов.

— Мара! — тихо позвала девушка, и Донован удивился, что весь гомон живности притих, даже бабочкослоник озадаченно плюхнулся на пол и сложил крылья, чтобы не шуметь. — Эти бумажки по твоей части или их тоже сожрал этот… кубус вульгарис?

Куб у нее на столе обиженно пискнул.

— Нет, он их только покусал… в смысле, поклевал. Иначе мы бы замучились форматировать то, что он воспроизводит, — отозвалась блондинка с косой едва ли не до пят и подошла к Доновану, цокая каблуками. — Вот. Подпишите здесь.

Она протянула ему стандартную форму, Донован помнил все графы наизусть, поэтому подмахнул не глядя. Собака под столом клацнула кривыми зубами и выразительно тявкнула, Мара цыкнула на пса:

— Все тебя услышали и все увидели, спи и не беспокойся. Давайте провожу вас к Нику, он у нас главный по… всему. По взаимопосещениям тоже.

— Да, особенно по взаимопосещениям, — фыркнул брюнет у железного шкафа, разглядывая Донована сквозь длинную челку. — Мара, иди, я его провожу.

— Ринт, но эти фейриобразные…

— Они пытаются постичь концепцию игры на музыкальных инструментах, это их надолго займет, — из шкафа как раз раздались жалобные визги истязаемой флейты, и Ринт захлопнул окошко. — А у тебя полно работы.

— Я не собираюсь причинять вам неудобств, не стоит ради меня прерывать вашу работу, — почему-то вырвалось у Донована, хотя он совсем недавно и спрятал черный кофр с самим собой и не собирался оправдываться. Но он же не врал, ведь действительно пока больше не планировал никаких неудобств. Он хотел посидеть в стороне и понять, что вообще происходит в этом дурдоме. — Это простая формальность, вы же уже приходили к нам…

— Да, незабываемый опыт, — скривился брюнет и нажал на кнопку на переговорном устройстве, встроенном в тяжелый серебряный браслет. — Ник, к нам тут пришли взаимопосещаться, я уверен, что это исключительно в твоей компетенции.

Динамик отозвался жалобным писком какого-то существа, его перебил спокойный и чуть хрипловатый баритон:

— Очень не вовремя, как всегда. Она еще и Ктулху покусала…Ты на сто процентов уверен, Ринт? Хорошо, сейчас буду, — Ник отключился, не ожидая ответа.

— Подождем, — Ринт указал Доновану на кресла под огромными папоротниками, усыпанными голубыми и желтыми цветами. — Присаживайтесь.

Ринт явно не хотел продолжать разговор, извлек из крохотного холодильника сосиску и начал скармливать ее вертевшемуся у него не плече котенку. Донован чувствовал себя крайне неуютно под взглядом Ринта, нарезавшего сосиску причудливым серебряным кинжалом.

Через пару минут перед ними раздвинулись плиты пола, раздалось хныканье, из глубин подвала поднялась платформа, на которой стоял худощавый блондин в зеленой шубе, тихо жалующейся на жизнь. Шуба при ближайшем рассмотрении оказалась чем-то ктулхообразным, а именно — очень пушистым осьминогом с огромными синими глазами и черным загнутым клювом над рядами щупалец. Десять конечностей были перевязаны обычным белым бинтом.

— Все плохо? — поинтересовался Ринт.

— Нет, пока ничего страшного, жертв же вроде нет… — отозвался Ник, сгружая Ктулху на соседнее с Донованом кресло и вручая тому мороженое в рожке. — Итак, это вы нас взаимопосещаете?

Он обратился к Доновану, разглядывая его сквозь квадратные стекла очков. Донован опять почувствовал себя очень неловко, но не успел начать оправдываться, потому что из зала крикнули:

— Ник, я засек сигнал! Она на подходах к Райским Гущам.

— Вот у людей бурная фантазия, совершенно противоречащая реальности, — хмыкнул Ринт, развернув бумажную карту. — Это же совсем крохотный городишко…

— Ну, может, у них богатое воображение или была настолько тяжелая жизнь, что это засушливое место на краю пустыни показалось райским садом, — автоматически ответил Ник и прищурился. — Поедем туда вместе с нашим посетителем. Где еще он сможет увидеть технологичную ловлю ундины. Вы же не возражаете, Донован?

Ринт недовольно поджал губы, когда Донован заверил, что нет, ни в коем случае не возражает, ему для отчета подойдет наблюдать за решением любых задач.

— Вот и отлично, помчались, — кивнул Ник и быстро направился к лифту, отдавая распоряжения в передатчик: — Нина, покорми Ктулху, потом перевяжи его. Марк, пройдись с Гримом по хранилищу саркофагов, но аккуратно, пусть разомнет лапы, но не бегает, о результатах доложишь сразу же. Галли, еще раз просмотри запись с камер в подвале, не понимаю, как она сбежала, меня не отрывать, приду — расскажешь.

Донован буквально бежал за ним, опасаясь, что если промедлит — Ринт, остававшийся у него за спиной, проткнет его тем самым серебряным кинжалом, лезвие которого еще источало тошнотворный запах мясного полуфабриката.

Дорога до Райских Гущ прошла за пустым разговором — Ник почему-то очень заинтересовался работой Донована и выспрашивал подробности содержания опасных существ в изоляции. На пятой дословно процитированной инструкции Донован уже был готов выйти на полном ходу из автомобиля, совершенно раздавленный ощущением невероятной угрозы и невыносимой скуки, которую он испытывал только в кубе со стенами из укрепленного железными прутьями тонированного стекла. Он чуть не признался в своем происхождении, чтобы бездушные люди перестали мучить редкое существо, но их разговор прервал звонок от Марка.

— Вот как, — протянул Ник, глядя в зеркало заднего вида. — Он жив? Хорошо, спасибо. Повтори это Ринту, чтобы мне не тратить время.

Он передал телефон Ринту, сидевшему сзади.

Автомобиль резко затормозил, из-под колес взмыли песчаные смерчи, так что Доновану на мгновение показалось, что они въехали в песчаный океан и начали тонуть. А местные сирены приветствовали их прибытие мелодичным пением, заполнившим все улочки деревни. Песня без слов звала странников и обещала им блаженство и отдых по окончании жизненного пути.

— Ник, она выползла из фонтана на главной площади, судя по характеру звуковых волн, — заметил Ринт, открыв дверь.

— Так… что у нас там? Ратуша, да? С крыши ее легче всего достать, пока она смотрит на тех, кто откликнулся на ее зов. Не попадись ей на глаза.

— Понял, — Ринт вытащил из бардачка пистолет с усыпляющими дротиками и исчез за домами.

— Донован, пойдешь со мной, — распорядился Ник. — Нам следует отвлечь ее жертв, когда они очнутся.

— А где гарантия, что они еще живы? Они больше похожи на статуи или окоченевшие трупы, — сказал Донован, когда они вышли на площадь и встали под навесом кафе.

У фонтана толпилось, кажется, все население деревни, а на бьющих вверх струях восседала худая девушка в белом платье. Ее медно-медовые волосы покрывали ее подобно плащу и ослепляли золотистыми искорками, вспыхивающими при каждом ее движении.

— Через две минуты мелодия сменится, и они захотят утопиться, пока они живы и здоровы. Да и потом еще пробудут некоторое время вполне живыми, фонтан маленький для пятидесяти шести… нет, шестидесяти трех человек, они сперва начнут драться за право утопиться… Впрочем, до этого не дойдет, — одобрительно кивнул Ник разорвавшему воздух дротику и расправил тонкую серебряную сеть и побежал к фонтану, бросив на бегу: — Я ее ловлю, ты пытаешься логично объяснить всем собравшимся ее появление, пока у них ослаблено критическое мышление.

Донован кое-как слепил вполне достойное объяснение, подкрепленное документами — помахав перед всеми подписанной им сегодня формой, рассказал короткую трогательную историю про сбежавшую из психиатрической лечебницы пациентку. Та когда-то была, по его словам, выдающейся певицей, которая разучилась говорить из-за нервного срыва, и любое пение ввергает ее в депрессию, поэтому ей запрещено петь лечащим врачом. И бедняжка сбегает и устраивает истощающие ее душу концерты…

— Достаточно, — дернул его за рукав Ник, передавший Ринту укутанную в сеть ундину. — Пока они не спросили, почему врач не позволяет ей петь без слов и не истязать себя. Уходим.

Ундину поместили в раскладной черный кофр и поставили его в багажник. Донован собрался незаметно исчезнуть, пока оба его «коллеги» отвлеклись, но Ринт окликнул его:

— Не спеши. Твое место, возможно, рядом с ней.

Донован почувствовал лезвие ритуального кинжала у своего горла и горько вздохнул. Ему только стало интересно, и появился какой-то странный смысл в его существовании, призрак смысла… Но, если его не усыпили сразу, может, не все потеряно. Если бы он подумал, то понял бы, что они с самого начала его подозревали, но почему-то предпочли наблюдать.

— Когда вы поняли? — спросил он.

— Сложно сказать, — закатил глаза Ник. — Может, когда Марк, гуляя с очень плохо отреагировавшим на тебя псом, нашел в кофре живого Донована Смитсона? Или когда Грим гавкнул на тебя? Или когда летучие мыши взбесились и сшибли пару камер? Ты их напугал, порвал их паутину… Ладно, к делу. Я впервые вижу такого странного доппельгангера, как ты. Судя по немногочисленным исследованиям, они предпочитают убивать жертву. И склоняюсь, что ты проходишь по классификации как «категория двадцать пять»…

Разумные, способные к сотрудничеству с рядом оговорок. Донован кивнул, соглашаясь.

— Ринт же почти уверен, что ты намного ближе к «категории двадцать три», как и наша подруга, — Ник указал на багажник.

— Нет, я способен к коммуникации и созидательной деятельности, — возмутился Донован. — Даже к творчеству! Вот историю про певицу я же придумал!

— Ну, она не тянет на креативный шедевр и плод работы творческого воображения, — фыркнул Ринт.

— Я бы посмотрел, на что тянул бы ты, посидев тридцать лет в полной изоляции, — огрызнулся Донован.

— А, это многое объясняет, — неожиданно улыбнулся Ник. — Если ты сошел с ума, то твое поведение выглядит логично. Тебе уже даже не хочется убивать жертву…

Ринт поправил его:

— Пока неизвестно, мало данных. Слишком маленькая продолжительность наблюдения.

— Верно, предлагаю продлить эксперимент.

— Давай попробуем, — отозвался Ринт через полминуты.

— Моего согласия никто не спросит? — поинтересовался Донован.

Ник ответил, открывая дверь автомобиля:

— Нет, конечно. Ты только что пытался сбежать, что заставляет сомневаться в твоих намерениях. Но, учитывая альтернативы, ты согласишься. Мы поменяем тебя на ундину, она безнадежна и вполне заинтересует отдел Олмана.

— И ты решил, что она безнадежна, только после того, как она покусала Ктулху? — иронично поднял брови Донован.

Ринт рассмеялся, убрав нож, Ник фыркнул:

— Ладно, минимальное чувство юмора в наличии, с этим можно работать. Тем более что ты знаешь основное требование — не кусать Ктулху. Остальные озвучу, когда вернемся в отдел.

Существо захотело запрыгать от радости, подтверждая теорию о своем сумасшествии, но вместо этого лишь сдержанно кивнуло. Что бы там ни было — все лучше сидения в кубе и созерцания его стен.