Царь ненастоящий (джен)

Степан вез обоз через лес, когда почувствовал отвратительный запах.

— Надо бы старосте сказать. Поди опять волк лютует.

Доехав до деревни, Степан нашел старосту и сообщил, что в лесу могли кого-то волки задрать.

— Не пропадал кто, а?

— Никто у нас не пропадал. Пить надо меньше.

— Да, я…

— Ты повозную пошлину за свой обоз заплатил? То-то, лучше своей судьбой займись. У закона на всех времени хватит. И зубы мне не заговаривай.

— Так ведь бабы-то по ягоды ходили, говорят, труп там женский.

— Глашка, у твоего мужа пошлины все уплочены? Все? Так займись мужем. Ишь, раскомандовались. Никто с нашей деревни не пропадал. Панику тут развели. Труп у них в лесу. Детям про леших да покойников сказывать будете. Разойтись, тут не базар. Ну!

Начавшая было собираться толпа разошлась. Староста сплюнул и тоже пошел прочь — нужно было найти Сеньку-косого, который опять слямзил у Маланьи курицу. Дело крупное, а тут из-за волков его дёрнуть вздумали. Не выйдет. Волк, он, ясно дело, как голоден, так и задерёт кого. Похоронить бы надо, конечно, но это придется в лес идти, а там и тебя сожрать могут. Волки весной злющие, голодные.

— Ничего, — думал староста, — никуда не денется, потом найдется. Если там вообще кто-то был…

* * *

Авдотья мыла в богатом доме уже пять лет, с тех пор как мамка постарела и не могла больше так тяжело работать. Правда, с приездом царицы с сыном жить стало полегче: государь не жалел средств на содержание брата, а в богатом доме с больным ребенком, где все внимание было приковано только к нему, жилось полегче.

И всё было бы в порядке, не убейся ребенок в припадке. На дворцовых слуг теперь все смотрели косо. Авдотью внезапно продали служить богатому человеку. Служба была обычной. А через полгода поползли слухи, что жив царевич. Якобы спасся он, сокрылся, а теперь помочь ему требуется, чтобы власть свою законную получить.

Авдотье стали сниться кошмары. Будто идёт она по широкому двору с только сошедшей весенней распутицей. На дворе мальчишки играют, балуются, вдруг один из них валится о земь, бьётся, будто в землю войти пытается, а потом замирает. Да так страшно, что дух перехватывает. Авдотья бежит к ребенку, как вдруг тот поднимается, садится, в одной руке скипетр, в другой держава.

— Я ваш царь.

Авдотья проснулась в холодном поту. Долго смотрела в пустой потолок. Вздохнула: собираться надо.

В тот день она прислуживала барину. Тот засобирался в Москву, вышел уже, сел в карету и внезапно посмотрел на нее.

— Со мной поедешь. Не спорь.

Приехали. Барин велел брать сундук да нести. Серчал на слуг.

— Все спились. Совсем уже от рук отбились. Ничего, от государя вернусь, я вам тут наведу порядок. Утром вышел, на всём дворе одна баба трезвая. Тьфу. Ладно, принесешь сундук за мной. Как придем к царевичу, я речь скажу и поклонюсь. Ты смотри — покланяйся да сундук мне подай. И не перепутай!

— Будет сделано, барин.

— Смотри у меня. Важное дело это.

Авдотья поклонилась.

Ехали долго. Авдотья сидела ни жива ни мертва, боялась заснуть.

— Приехали. Неси. Да смотри, не попорть.

Поклонилась Авдотья, подхватила сундук и пошла.

В покоях тихо. Все украшено златом и серебром. На троне бледный стриженый человек с темными глазами, острым носом и впалыми щеками. Совсем не похож он был на кудрявого юношу, которого видела Авдотья в богатом доме.

— Царь ненастоящий, — прошептала она.

Барин сначала посмотрел на нее с яростью, но потом нахмурился и посмотрел на государя.

— Прошу тебя, государь, не гневайся на слугу. Глупа она. Не приучена.

— Проходи — поговорим. Пусть уйдет.

— Поди прочь, сундук оставь.

Авдотья поклонилась и вышла. Было страшно. Перед глазами стоял образ мертвого царевича на земле.

Она не помнила, сколько простояла так. Барин вышел, схватил ее за рукав и потащил прочь.

Быстро покинули они царские покои. Поехали. В лес заехал барин, вытащил Авдотью с брички.

— Допрыгалась? Думаешь, самая умная? Царь ей ненастоящий. Ух. Для того ли мы его на царство посадили, чтоб ты слухи по всем деревням распустила?

— Я никому не скажу. Ничего не скажу.

— Я все знаю. Я тебя ещё тогда увидел. И сарафан твой запомнил. Ты видала, как царевич погиб. Я тебя тогда пожалел, теперь живой из леса не выйдешь.

— Царевич же сам погиб.

— У! Смотришь ещё. Я половину своих крестьян отдал, чтоб было кого в заговоре обвинить. Ты что думаешь, мне нужен этот ребенок на троне? Царю нужен конкурент больной? Тьфу. Пропади ты пропадом.

Авдотья закричала, но ее никто не услышал…