Ясно Видящая (джен)

Хогвартс оказался еще более волшебным, чем мог представить себе Том.

По правде говоря, он-то не ждал от замка ничего особенного; мальчику хватало того, что там будут учить магии.

Даже после посещения Косого переулка ему не хотелось слишком уж верить в сказку. Такие надежды никогда не оправдываются.

Несмотря на все высказывания многочисленных продавцов — взрослых волшебников и школьников в Хогвартс-экспрессе о том, как прекрасна эта школа, Том сильно сомневался в этом, думал, что не может всё быть настолько чудесно... А зря.

Замок запечатлелся в его сердце раз и навсегда. Именно в тот миг, когда Том Реддл впервые увидел Хогвартс, сидя в маленькой лодке с другими первокурсниками, он понял, что, кажется, наконец-то нашел действительно свое место в этом мире.

Восторженное состояние держалось у мальчика долго. Пока он ждал преподавателя вместе с остальными детьми, пока длилось распределение, пока Том с высоко поднятой головой шагал к столу своего факультета... И только тогда, когда Реддл, безродный, никому не известный сиротка, оказался среди аристократов со Слизерина, ощущение эйфории, окружившей его в Хогвартсе, начало рассеиваться. Ему не были рады.

Ну что ж... Видимо, и здесь придется Тому самостоятельно пробивать себе дорогу. Впрочем, чего еще он мог ожидать?

На дружелюбный прием мальчик даже и не рассчитывал, однако предполагал, что равнодушие является вполне приемлемым вариантом, на который можно понадеяться. Однако не успел Том даже присесть за стол к остальным слизеринцам, как уже нашелся человек, желающий указать новенькому на его истинное место.

— Кто это тут у нас? — раздался надменный голос. Сидевший на скамье напротив парень лет четырнадцати пристально смотрел на Тома. — Что-то не припомню, чтобы среди чистокровных... — На него тут же зашикали, всё-таки распределение еще не окончилось, и продолжать говоривший не стал, однако продолжил внимательно глядеть на новичка. Неужели рассчитывал, что Том тут же бросится опровергать его предположение или, выказав неуверенность, невольно подтвердит его? Не на того напал! Реддл на этот взгляд лишь еще сильнее выпрямился на стуле и по-королевски надменным движением вскинул подбородок — после детства, проведенного в приюте, смутить Тома такой ерундой не представлялось возможным, а вот встать в его списке врагов под номером один — вполне. Любой, кто посмеет даже попытаться задеть его, рано или поздно получит по заслугам. Реддл всегда следовал этому правилу и отступать от него теперь, когда наконец попал в мир подобных себе, не собирался. Однокурсничкам, да и всем остальным тоже, придется усвоить это на своем опыте, ну а пока...

Ничто не мешало ему как следует оглядеться, даже наоборот, всё внутри так и кричало о необходимости срочно разведать и оценить окружающую обстановку. И ничего, что у него на это ещё семь лет впереди! Если хочешь в будущем стать лучшим в этом обособленном мирке — начинай работать сразу.

Для себя Том решил давно, ещё до самого отъезда в школу, что та тактика, к которой он столько лет прибегал в приюте, в волшебном мире не прокатит. Здесь нужно будет действовать куда тоньше, а не то невзначай еще найдет себе неприятности... Не могут же маги быть столь же тупы и трусливы, как магглы?

Бегло пробежавшись взглядом по сидящим рядом слизеринцам, мальчик сделал вывод, что для того, чтобы действительно разобраться в их натурах, понадобится немалый срок. Даже сейчас, находясь среди радостно-возбужденных из-за начала нового учебного года студентов, большинство членов змеиного факультета сохраняло удивительное спокойствие.

Он переключил свое внимание на соседние столы. Гриффиндорцы шумели и, кажется, почти не слушали друг друга, пуффендуйцы вели себя чуть тише, но тоже явно были счастливы от возможности вновь друг друга видеть, да и за столом Когтеврана царило веселье, пусть и наименее буйное.

Кажется, Тому повезло попасть на единственный более-менее адекватный факультет. Подумать страшно, как бы он сейчас сидел где-то среди тех шумных подростков, ведущих себя как дети малые...

Наконец, после первого зрительного ознакомления со студентами, взгляд мальчика скользнул на стол преподавателей. Их было не так уж много, но, как отметил для себя Том, почти каждый из его будущих учителей сейчас казался очень почтенным человеком. Профессора словно всем своим видом подавали студентам пример достойного поведения. Вот Дамблдор — сидит рядом с директором, вот встречавшая их старая, сухая как палка женщина — профессор Вилкост. Рядом с ней сидит еще одна, такая же сухая, даже черствая на вид. Кто эта женщина, Том не знал, но похожи с Вилкост они были словно сестры. А подле нее... Неужели глаза его обманывают? Или это действительно какая-то мелкая девчонка?

Она казалась худенькой и прозрачной, словно стеклышко. На вид можно дать лет семь; скромненькое серое платьице, две тонкие, с серебристым отливом косички, с почти болезненно-бледного лица на мир взирают неестественно огромные серые глаза. Сколько таких пигалиц Том перевидал в приюте... Девчонка слишком живо напомнила мальчику о них и о той жизни, которую хотелось оставить позади навсегда. Удивительно ли, что он возненавидел ее с первого взгляда?

Скорее всего, она была родственницей кого-то из профессорского состава. Эта догадка лишь сильнее распалила волну гнева, возникшую в груди Тома. Мелкая везучая дрянь вы,благодаря своему появлению на свет в нужном месте и в нужное время оказалась приобщена к такому чуду, как школа магии, гораздо раньше положенного срока. Наверняка она к первому курсу будет знать уже половину учебной программы! Всего лишь на какую-то долю секунды, жалкое мгновение, маска спокойной отстраненности слетела с лица, злость на судьбу, никогда не оделявшую его подобными милостями, захлестнула Тома с головой, однако он не дал своей ярости вырваться наружу, быстро взяв себя в руки и вернув маску на место. И все же эту вспышку заметили.

То ли не всем слизеринцам, прежде чем заговорить с ним, хотелось знать, является ли Том чистокровным, то ли все дело было в девчонке, но стоило только сидящему рядом с ним и до того безмолвствующему мальчишке курса с третьего увидеть промелькнувшую на лице Тома гримасу отвращения, как тот сперва заинтересованно покосился в его сторону, а после не замедлил вступить в разговор. Это была обычная светская беседа. Ни вопросы происхождения, ни та девчонка в ней затронуты не были, однако уже к концу вечера Том убедился, что утаить что-то среди слизеринцев довольно непросто.

Праздничный пир кончился досрочно быстро. Том после разговора с соседом, представимшемся как Артур Паркинсон, вновь погрузился в свои размышления и утратил счет времени. Он и оглянуться не успел, а староста уже начал собирать вокруг себя первокурсников, чтобы препроводить их в факультетскую гостиную.

Когда утомившихся за этот длинный день новичков выводили из зала, большинство старшекурсников еще оставалось на своих местах за столами, а потому Том тешил себя надеждой, что успеет добраться до спальни раньше, чем в гостиной начнется столпотворение. Однако в этот раз он серьезно просчитался. Староста Питерс так затянул свою приветственную речь, что даже Том на двадцатой минуте утратил нить разговора. Перебороть усталость выходило лишь с большим трудом, а потому, стоя среди вовсю зевающих однокурсников, он в попытке не заснуть сосредоточил все внимание на постепенно прибывающих в гостиную старшекурсниках и лишь изредко ловил обрывки фраз вроде "честь факультета" или "завершить Великое Дело Слизерина и указать грязнокровкам их место". Затвердить все эти аксиомы Том и так еще успеет. Сейчас для него главное — произвести достойное впечатление, чтобы ни у одного из этих аристократов и мысли не возникло, что Реддл оказался не на своем месте. Зевание во весь рот этому точно не поспособствует. Хватило и того, что они явно уже сомневаются в его чистокровности. Нельзя, чтобы к этому добавились еще и плебейские манеры.

В какой-то момент Том вдруг понял, что речь Питерса оборвалась на полуслове и кто-то уже не в первый раз обращается... к нему?

— Эй, мелкий! Да-да, ты. Тебя, говорят, заинтересовала эта пророчица?

— Кто? — Более искреннего недоумения на лице Тома прежде никто и никогда не видел. Наверное выглядело это крайне забавно, потому что говоривший расхохотался, едва взглянув на него.

— Пророчица, та мелкая девчонка за преподавательским столом. Она у нас что-то вроде местной достопримечательности, каждый год приходится новичкам объяснять, что какая-то сиротка делает в замке...

— А-а... Она родственница кого-то из профессоров?

— Нет, но они всегда за нее горой. И, раз уж сегодня ты один у нас такой внимательный, лови совет: не попадайся на безобидную внешность и держись от нее подальше.

— Но почему? — Не то чтобы Тому это было на самом деле интересно... В конце концов, впервые оказавшись в волшебном замке, он и так был слишком переполнен различными впечатлениями, чтобы думать ещё о какой-то непонятной девчонке, однако разговор поддержать определенно следовало. Так Том сумеет быстрее стать здесь своим. И он не ошибся. Со всей гостиной Слизерина к нему наперебой полетели ответы, полные снисходительности к новенькому и какого-то странного испуга по отношению к чему-то ещё... Что же в этой пигалице такого ужасного?

— Она — предсказательница.

— Прорицательница!

— Вампир!

Том не особенно поверил в то, что девчонка может видеть будущее, ведь от маггловских взглядов на жизнь не так-то просто быстро избавиться, да и мало ли, что могут выдумать дети, однако последнее высказывание немало его изумило.

— Почему вампир? Она вроде бы не похожа... — внимательно глядя на реакцию собеседника уточнил мальчик.

Тот ни сколько не смутился.

— Энергетический. Профессора, конечно, не признаются, но кое-кто пару раз видел, как вокруг нее образовывалась странная вспышка, похожая на те, что бывают у таких...

Не сказать, чтобы Том и в это поверил, однако на всякий случай он решил действительно держаться от этой девчонки подальше.

Так бы все и пошло, если бы не одно на первый взгляд совершенно незначительное событие.

Каким-то совершенно нелепым образом Том умудрился простыть в конце сентября. Наверное, аукнулись ночные тренировки в факультетской гостиной, где сквозило буквально из всех щелей. Болеть, конечно, не слишком приятно, но Том потерпел бы — привык, однако его состояние быстро заметил один из старост и, не слушая возражений, отправил первокурсника прямиком в Больничное Крыло.

Мальчику бывать там еще не доводилось, однако ни малейшего желания идти он не испытывал. Том вообще крайне негативно относился к врачам и их пациентам. Вставать в один ряд с ними крайне не хотелось, но выбора ему не предоставлялось — настырный старшекурсник проводил до самых дверей, да еще и медсестру поставил в известность о новом больном. Это, кстати, была та самая женщина, так похожая на профессора Вилкост. Она и сейчас казалась очень строгой, так что Том принял благоразумное решение делать всё, что она прикажет, даже если это пойдет вразрез с любыми его принципами. Но, Мерлин, как же сложно было в этот раз играть пай-мальчика! Столь тщательно выхоложенный самоконтроль трещал по швам, и оставалось лишь надеяться, что за прошедший с начала учебы месяц легенды о «замечательном, талантливейшем и вежливейшем мальчике-сироте» Томе Реддле дошли и до этой глухой обители. В таком случае медсестра, наверное, спишет некоторую резкость манер на усталость и вымотанные за первые дни обучения нервы (и раздери его горгулья, если это не так).

Пресловутая резкость манер лишь усугубилась, когда Том заметил, что в Больничном Крыле он не единственный посетитель.

Медсестра, миссис Ховард, усадив его на застеленную белым одеялом кровать, отлучилась, наверное, пошла за лекарством. Том решил воспользоваться этим временем, чтобы как следует оглядеться. Сейчас Больничное Крыло казалось совершенно пустым: стояли рядами койки, белели отодвинутые к стенам ширмы, словно бы слегка позванивала мирная тишина. Здесь было на удивление уютно, спокойно... Но вся успевшая народиться расслабленность Тома канула в Лету, едва он увидел вышедшую из какой-то незаметной двери девчонку.

Сильвия… По мнению многих (особенно профессоров, которые и правда были от нее без ума), это имя необычайно шло девочке. По мнению Тома — нет. Серебро, в конце концов, благородный, ценный металл, а ничего дорогого в Сильвии Уинстон не было.

С того самого праздничного пира он так ни разу и не увидел ее вблизи, она появлялась в общественных местах лишь на время завтраков и обедов, да и то не всегда, однако несмотря на исключительное отношение, что эта девчонка получала от взрослых, сама она, на взгляд Тома, ничем особенным не отличалась. Просто серая мышка, попавшая под свет софитов учительских глаз и избалованная всеобщим вниманием (хотя вот это уже было под вопросом, ничего такого мальчик за ней не замечал, но должны же были откуда-то взяться те странные слухи?). Она казалась была довольно застенчивой, ну, или не ожидала никого здесь увидеть, потому что, едва только заметив устроившегося на свежей постели Тома, Сильвия шарахнулась от него так, что запнулась о все еще приоткрытую дверь и упала. Дверь захлопнулась. Грохот от падения поднялся такой, что миссис Ховард забыла обо всем на свете и примчалась выяснять, что же случилось. Она и помогла девочке встать. Том, невольно подскочивший, чтобы поднять с земли эту глупую пигалицу, тем самым подтвердив свою репутацию истинного джентльмена, увидел на лице девчонки выражение столь сильного ужаса, что предпочел не вмешиваться. Мало ли, что у этой ненормальной на уме...

Сухо кивнув ему, миссис Ховард взяла девчонку за плечи и увела пострадавшую прямо туда, откуда та и пришла. Дверь снова закрылась, на этот раз уже за ними.

Когда медсестра вернулась обратно, Том имел возможность убедиться, что сумасшествие бывает заразным. Женщина смотрела на него с тем же ужасом, что и ее подопечная. Кажется, все, плакали его планы заручиться ее симпатией... Даже Дамблдор, этот надоедливый любитель вычурности, что после излишней откровенности Тома во время их первого разговора в приюте неизменно косился в его сторону с подозрением, и тот таких вот гримас не строил. А ведь узнал о Томе немало... Кто только за язык тянул!

Может, весь этот ужас относится к чему-то еще? Ну не бывает так, чтобы лишь взглянул человек на человека и потом глядел с таким выражением... Да, сумасшествие точно заразно.

Утихшее было желание покинуть сию обитель страждущих вернулось с удвоенной силой. И, о чудо — не замедлило исполниться.

Быстрым шагом выходя из Больничного Крыла, Том думал, что, может быть, и не зря слизеринцы так опасаются эту Уинстон, даже если она ненормальная, а не пророчица и не вампир. А ещё, несмотря на то, что вылечить простуду в волшебном мире оказалось проще простого, мальчик понял, что вновь обратиться за помощью к миссис Ховард он захочет очень и очень нескоро.

* * *

Том привык вставать рано, и теперь это умение очень ему пригождалось. Пока остальные первокурсники еще валялись в кроватях, Реддл уже успевал и позавтракать, и подготовиться к урокам, и добыть новую партию книг. Учителей восхищало его рвение к знаниям, библиотекарша же милого мальчика попросту обожала, потому что "наконец-то среди шалопаев-школьников нашелся человек, который действительно ценит книги". Когтевранцы ею почему-то в расчет не брались...

Однако наутро после визита в Больничное Крыло все пошло как-то наперекосяк. И причина этого была элементарной — ранней пташкой оказался не один Том.

Стоило только мальчику выйти за порог гостиной, где в такой час было еще совершенно пусто, как он мгновенно наткнулся взглядом на нежданное препятствие. Перед ним стояла девочка. В полутьме, царившей в этих коридорах, она была похожа на призрака, только вот хогвартские приведения не имели привычки таскать с собой сладости, а в руке у Уинстон была крепко зажата шоколадная лягушка.

"Неужели ей негде есть свои сладости? Или это обязательно нужно делать у двери в гостиную самого недружелюбного факультета в школе?" — раздраженно пронеслось в голове у Тома. Он попытался было пройти мимо девчонки, но она не позволила ему это сделать. Вместо того, чтобы отойти в сторонку или хотя бы не мешать слизеринцу обогнуть ее самостоятельно, эта ненормальная как-то странно улыбнулась и шагнула ему навстречу, протягивая руку. От неожиданности Том отступил на шаг назад и подозрительно уставился на лежащую на маленькой ладони лягушку.

— Возьми, — раздался и сразу смолк тихий голосок. Однако видя, что Том не торопится делать сказанное, девочка продолжила говорить: — Прости, я не хотела тебя вчера напугать. Просто иногда так бывает... — Сильвия каким-то усталым движением дотронулась до своего виска. Наверное, она так пыталась его заинтриговать или сподвигнуть на жалость, но на Тома этот жест не произвел ни малейшего впечатления. Наверняка девчонка просто набивает себе цену, хочет показать, какая она особенная. Может быть, и слухи все из-за подобных спектаклей пошли... Даже ему самому верилось в подобное предположение с трудом — что-то здесь не складывалось, но сейчас слизеринцу просто хотелось, чтобы Уинстон наконец отвязалась и можно было спокойно идти дальше, по своим делам.

— Понимаю, я не в обиде, — сухо кивнул он ей. — Теперь, пожалуйста, дай мне пройти.

Но не тут-то было...

— Ты все еще злишься, — грустно покачала головой девочка. — Я не смогу... — прошептала она, обращаясь скорее к себе, чем к собеседнику. О чем бы Сильвия ни говорила, казалось, что это что-то неимоверно ее огорчает. Может быть, девчонке так хотелось получить его прощение? Хотя странно, ведь Том не был не только ее другом, но даже знакомым.

— Да все хорошо, не волнуйся, мне просто пора, — самым успокаивающим тоном, на какой был способен, уверил ее мальчик.

— Возьми лягушку, — снова попросила девочка.

— Не хочу, спасибо. Не люблю сладкое. — Том все-таки нашел способ ее обойти и теперь стремительно двигался к выходу из подземелий. Скоро Уинстон осталась далеко позади. Уже у самого выхода он обернулся и с трудом сумел различить ее призрачный силуэт на том же самом месте.

Она оказалась около Слизеринской гостиной и на следующее утро, и последующее...

Во сколько бы Том ни выходил в коридор, эта ненормальная уже маячила там со своей дурацкой, будто бы не от мира сего улыбкой и той самой шоколадной лягушкой, что она так упорно пыталась вручить Реддлу. Это и само по себе было достаточно скверно, а тут еще старшекурсники стали регулярно сталкиваться с "пророчицей" в дверях собственной вотчины.

В надежде избавиться от преследующей его мелкой Том изменил своему обыкновению рано покидать гостиную, однако сделал этим лишь хуже. Не слишком разборчивые в средствах достижения целей, слизеринцы слишком боялись Уинстон, чтобы причинить ей какой-либо вред, и все же готовы были на все, только бы избавиться от присутствия Сильвии в подземельях. Очень скоро они выяснили, что стоит только Реддлу выйти за пределы гостиной и удалиться куда бы то ни было, как "пророчица" тут же исчезает до следующего дня. До причины данного феномена докопаться не удалось, да и разговор с первокурсником ничего не дал, и все же средство от нежелательной гостьи было изобретено.

Теперь каждое утро старшие чуть ли не первым делом вылавливали Реддла и отправляли прочь. Не сказать, чтобы мальчика это устраивало, но Тому права голоса и не давали.

Этот беспредел следовало прекратить первым же доступным способом. Обижать девчонку нельзя, так почему бы не попробовать сделать то, чего она добивается?

На следующее утро Том взял у Сильвии заветную лягушку.

Если он и надеялся на то, что после этого она перестанет его преследовать, то зря.

Каждое утро Уинстон встречала мальчика на уже ставшем привычным месте. При этом девчонка ни разу не произнесла больше пары ничего не значащих фраз и не попыталась как либо продлить их общение. Просто встречала, еле слышно здоровалась и, вручив очередную лягушку, изчезала почти моментально.

Этих лягушек у Тома уже скопился целый ящик. Однокурсники даже поверили в то, что он действительно не любит сладкое... Это было не так. Наоборот, в приюте сладости являлись удивительной редкостью, буквально подарком судьбы, и если вдруг кому-то из сирот выпадала возможность отведать такую вкусность, никто не колебался. Том Реддл не составлял здесь исключение, хотя обычно и любил подчёркивать свою непохожесть на других детей.

Однако к дарам Сильвии он притронуться почему-то не мог.

Постепенно все более-менее упорядочилось. К маячащей где-то поблизости "пророчице" привык не только Том. Остальные слизеринцы тоже подрасслабились. Во всяком случае, любые попытки выставить его из гостиной окончательно сошли на нет, и теперь Реддл мог так же спокойно, как и раньше, оставаться там в течение любого времени. Кое-кто даже удосужился просветить его на тему возможных рисков при продолжении общения с Уинстон. Таких подробностей Том прежде не слышал. На фоне того, что ему рассказали, множество историй, слышанных прежде, показались мальчику детскими байками, не стоящими и грамма внимания.

Хотел бы он думать, что все это лишь плод воображения повествователя, основанный на странном поведении девчонки, однако за недели, проведенные в Хогвартсе, Том уже убедился в скептицизме волшебников в отношении любого рода пророчеств и понял, что, будь все так просто, как он решил в свой первый вечер пребывания здесь, страх, испытываемый большинством детей по отношению к Уинстон, не достиг бы и половины нынешнего размаха.

Теперь и он сам, пожалуй, склонен был поверить в ее дар, ведь не бывает столько совпадений...

Те случаи, что имели место быть ранее, никак нельзя было назвать веселыми. Секреты, заветные желания, самые потаенные страхи... Уинстон, казалось, считывала всё это с души, как из раскрытой книги, и обычно не замедляла сделать какое-нибудь туманное предостережение тому, с кем имела дело. Когда это началось, ей не было еще и четырех, а потому неудивительно, что мало кто прислушивался к тому, что там лепечет странная малышка. То, что ее слова имеют странное свойство всегда сбываться, заметили далеко не сразу, и для многих уже было поздно.

Новые сведения, хоть и оказались полезны, ещё больше запутали Тома относительно того, чего же всё-таки добивается Сильвия.

Судя по услышанному, она никогда не стремилась к общению с другими детьми, даже предсказывала что-то в основном лишь тем, кто оказался слишком уж близко. Избегание "пророчицы" обычно оказывалось самой действенной тактикой, так почему же в его случае оно дает настолько глобальный сбой?

Том уже понял, что, если Уинстон этого не захочет, прекратить их встречи будет невозможно, даже несколько примирился с ее упрямством... Однако теперь снова впал в недоумение: что же ему самому с этим делать? Мало ли, к чему может привести продолжение взаимодействия с непредсказуемой девчонкой, которая, судя по всему, легко сможет предугадать (или даже увидеть) действия и устремления самого Тома...

Череда длительных раздумий ни к чему не привела. Все осталось по-прежнему, благо Сильвия не торопилась что-либо ему пророчить, да и вообще не особенно сильно надоедала.

И всё же вероятность того, что это может измениться в любой момент, заставляла мальчика всегда держаться настороже.

Том Реддл потихоньку завоевывал себе авторитет среди слизеринцев. Уже и старшекурсники начали поглядывать на него с уважением, хотя еще недавно Реддл был для них всего лишь каким-то «новеньким грязнокровкой».

В связи с приближающимися Рождественскими каникулами к Тому пришло уже не одно приглашение в гости, однако он, не колеблясь, ответил на все отказом.

Нет, если Том и будет когда-нибудь гостить в шикарных поместьях аристократии магической Британии, то лишь тогда, когда сможет это делать, оставаясь на равных с хозяевами. Покровительственное отношение для него недопустимо.

К тому же Хогвартс, после того как большая часть учащихся разъедется по домам, обещал стать еще более привлекательным местом.

Том оказался единственным слизеринским первокурсником, оставшимся в школе на каникулы, и теперь наслаждался тишиной и спокойствием, что дарило это положение. Слизеринцы, конечно, были на порядок сдержаннее, чем остальные школьники, но это не мешало им оставаться детьми: глупыми, часто шумными и надоедливыми.

Уинстон, похоже, было все равно: каникулы, не каникулы, она продолжала все так же надоедать ему, а потому, когда девчонка вдруг резко пропала, Том не мог данное обстоятельство не заметить.

Сильвия не появлялась у двери факультетской гостиной уже третьи сутки. Не было ее и в Большом Зале. Насколько знал Том, обычно Уинстон не нарушала привычный для нее порядок жизни, так что происходящее казалось достаточно любопытным.

Он и не заметил, как начал строить различные объяснения отсутствию Уинстон в обозримом пространстве. Потом догадки захотелось проверить, а поскольку в случае отъезда девчонки из замка шансов узнать об этом у Тома не было, ноги сами привели его в Больничное Крыло. Если кто и знал о жизни Уинстон больше других, то это, без сомнений, была миссис Ховард.

Такой же осведомленной обычно можно было считать и профессора Вилкост, однако она по каким-то делам покинула школу еще до начала каникул, да и большая часть учителей последовала ее примеру, так что кроме директора, его заместителя и старого завхоза фактически никого не осталось, а Том еще не настолько сошел с ума, чтобы спрашивать что-то у них.

По какой-то причине Дамблдор в последнее время начал относиться к нему значительно мягче, даже, кажется, с симпатией, однако мальчик прекрасно помнил те подозрительные взгляды, что бросал на него декан Гриффиндора. Как и загоревшийся от взмаха его палочки шкаф...

С медсестрой, несмотря на не самое удачное знакомство, Том теперь общался вполне спокойно. Учащимся Хогвартса слишком часто доводилось попадать на попечение миссис Ховард, чтобы продолжать враждебно к ней относиться. К тому же в последующие встречи миссис Ховард вела себя совершенно адекватно, да и Уинстон, чтобы чем-нибудь ее напугать, рядом не было.

Решив искать ответы в Больничном Крыле, Том не прогадал. Мальчику не понадобилось даже ничего спрашивать. Всё и так было видно.

Как и в первый его визит, здесь было абсолютно пусто. На первый взгляд. На второй стала заметна хрупкая фигурка, лежащая на одной из кроватей.

Под пышным одеялом Уинстон почти не было видно. Голова ее съехала на самый краешек подушки, а запутанные странного цвета волосы разметались по подушке. Она, видно, спала, но как-то очень уж тихо. Если бы не лихорадочный румянец, разыгравшийся на щеках, то по мраморной бледности лица и странной неподвижности девочку можно было бы принять за статую.

Эта картина оказалась поистине завораживающей. Том простоял так, не в силах оторвать от больной глаз, наверное, целую вечность.

В груди как-то непривычно защемило, и тут же, словно по команде, накатило раздражение: с какой стати он вообще здесь находится? Следуя первому своему порыву, мальчик развернулся и так же, как и тогда, покинул помещение, решив забыть о девчонке. Пускай болеет.

До конца каникул он ее больше не видел, но уже через пару дней после начала занятий Уинстон, еще больше, чем раньше похожая на приведение, вновь встречала Тома у выхода из гостиной.

Он устал от нее. Несмотря на то, что в последние недели пророчицы поблизости не было, образ ее, такой, какой мальчик увидел Сильвию в больничном крыле, никак не желал выходить у него из головы. Назойливое желание поглядеть, как она, поселившееся в голове с того дня, сильно сбивало с толку, и, пытаясь разобраться, в чем же дело, Том вконец запутался в собственных мыслях. Благодаря этому слизеринцы-первокурсники имели удовольствие познакомиться со злым, как мантикора, Реддлом, и данный опыт настолько им не понравился, что каждый из соседей Тома по спальне теперь был готов пойти буквально на что угодно, лишь бы не вывести того из себя.

К огорчению последних, Уинстон, кажется, было все равно, и после встреч с ней Реддл частенько бывал раздражен до крайности.

О том, что причины взвинченного состояния Тома кардинально поменялись, не знал никто.

Никогда прежде он еще не испытывал такого количества эмоций. Они то и дело накрывали его с головой, и с каждым днем чувств становилось все больше. Под шквалом непривычных ощущений, погребающим его под собой, мальчишка буквально задыхался. Кропотливым трудом упорядоченное, его мироздание рассыпалось по кирпичику, а Том впервые в жизни не знал, что с этим делать.

Острый ум, которым он всегда так гордился, был не в силах помочь справиться с ситуацией.

Единственным, до чего Том при помощи сопоставления фактов и логического мышления смог дойти, было то, что катализатором происходящего послужила Уинстон. Именно после того, как он побывал у девчонки, пока она болела, все и началось.

Реддл так и не успел разобраться с тем, откуда взялся этот поток эмоций. Он исчез так же неожиданно, как и появился. От случившегося почти ничего и не осталось, лишь словно бы раздвинувшиеся границы сознания напоминали Тому об этих трудных, сумбурных днях.

Он вновь сосредоточился на выполнении своих замыслов. Тратить время на попытки докопаться до истины, найти которую вряд ли удастся, мальчик просто не видел смысла. Куда полезней будет, например, собрать уже прошедших должную обработку сокурсников под знамя какого-нибудь тайного кружка, руководить которым, конечно же, будет сам Том, или найти наконец время на то, чтобы составить план проекта по зельеварению, который в перспективе откроет перед ним двери в клуб профессора Слизнорта.

До проекта в итоге так и не дошло, а вот идею с кружком однокурсники восприняли на ура, и, бросив все силы на ее реализацию, Том, ставший теперь "Лордом Реддлом", стоящим во главе собственных "Рыцарей", и думать забыл о недавно пережитой буре эмоций. Даже Уинстон, кажется, стала все реже попадаться ему на глаза.

Никто из слизеринцев так и не получил никакой достоверной информации о происхождении Реддла. Сам он на эту тему не распространялся, людей, которые были бы осведомлены по данному вопросу, рядом не было, а слухи и сплетни за надежные источники не принимались.

Несмотря на это, Тома буквально завалили приглашениями на лето. Особенно усердствовали его соседи по спальне, за время существования кружка абсолютно утвердившиеся в исключительности своего лидера и не желающие с ним расставаться, пускай даже и на несколько месяцев.

Реддл снова в дипломатичной форме, но все до единого их отверг.

На Рыцарей у него были большие планы, и мальчик не исключал возможность, что, может быть, однажды и будет принимать подобные приглашения, однако сейчас еще было рано. Для других слизеринских первокурсников «рыцарство» пока было не более чем игрой, а любая игра рано или поздно надоедает. До тех пор, пока в глазах своих подчиненных Том — не более чем источник развлечений, ноги его на их территории не будет. Полная и безоговорочная преданность вассалов — вот что нужно Лорду Реддлу. Преданность и полнейшее уважение, возможно, с примесью страха, но никак не благотворительность, в которую при нынешних условиях рискует превратиться поездка на лето к кому-то из однокурсников.

Другое дело, если бы ему позволили остаться в Хогвартсе и на лето... Перспектива после года, проведенного в магическом мире, вернуться в маггловский приют внушала отвращение. Быть может, директор не будет препятствовать тому, чтобы лучший ученик первого курса провел каникулы в замке? Решено: как только выдастся подходящий случай, Том попытается убедить старика в оправданности подобного шага и, если фортуна будет к нему благосклонна, Том Марволо Реддл уже никогда не вернётся "приют Вула", к ненавистным сироткам.

Однако разговор с профессором Диппетом напрочь разрушил все надежды и притязания подобного рода. Директору было все равно. Его последние слова: "Том, дорогой, у нас в замке всегда училось много разных учеников и сирот в том числе, меняй мы правила под каждого из них, что стало бы с уставом Хогвартса?" — до сих пор зловредным эхом отдавались у мальчика в ушах. Знал бы этот самодовольный старый индюк, чего стоило "дорогому Тому" держать себя в руках... Судорожно сжатые в кулаки ладони не хотели разжиматься до сих пор. Как же он ненавидел таких ханжей! Всеми фибрами души ненавидел...

От директорской башни до слизеринских подземелий лежал путь в половину замка.

Большинство школьников сейчас было занято сборами на Хогвартс-экспресс и бессмысленной беготнёй от одного приятеля к другому, а потому Том смел надеяться, что по дороге не встретится ни с кем из учеников. Не встретился. Но только с учениками.

Мальчик не прошёл ещё и пятую часть расстояния, отделявшего его от вожделенных подземелий, как столкнулся с Уинстон. Её видеть хотелось ещё меньше, чем любого другого человека, однако опыт подсказывал, что и избежать встречи с этой девчонкой без её на то желания — задача невыполнимая. Можно лишь постараться сделать так, чтобы распрощаться с ней настолько быстро, насколько это вообще возможно.

Однако Сильвия, только взглянув на его вежливое до невозможности, чуть ли не приторно-сладкое выражение лица, появившееся при ее приближении, нахмурилась и прошла мимо, даже не попытавшись заговорить.

Выдохнув с облегчением (сил вести пустые разговоры не было совершенно) Том ускорил шаг и уже спустя десять минут оказался у себя в спальне.

Другие ее обитатели почти все сборы в дорогу уже завершили, да даже если бы это было не так, оставаться рядом с Реддлом, пребывающем в столь скверном настроении, было чревато, так что по его приходу мальчишки спешно покинули комнату, наконец-то предоставив Тому желанное уединение.

Времени на праздность не осталось, и мальчик сразу принялся за дело — начал складывать свой нехитрый скарб в потёртый сундук.

Методичное укладывание вещей принесло свои плоды: ярость его улеглась, готовая, впрочем, поднять драконью голову по первому же данному поводу.

Хогвартс-экспресс должен был отправиться через час. Решив, что сидеть в спальне до самого отъезда совершенно ни к чему, Том вышел к остальным слизеринцам. Попрощаться с замком он успел раньше и теперь был совершенно свободен... Однако тратить последние минуты, проводимые здесь, на походы к Слизнорту не хотелось совсем. Но "декан вызывает", и проигнорировать его зов — идея не из лучших.

Вновь приняв собранный и хладнокровный вид, мальчик отправился к главе своего факультета, гадая, зачем же он ему вдруг понадобился.

Профессор встретил Тома улыбкой и радостным восклицанием: «Том, мой дорогой мальчик, молодец, что так быстро пришел. У меня для тебя новость». Увидев крайне заинтересованный взгляд, который бросил на него ученик, Слизнорт и вовсе расхохотался, и в смехе его явственно послышалось: «Ох-хой... молодость...». Том терпеливо ждал, пока веселье декана иссякнет. Тот вскоре успокоился и наконец-то совершенно серьезным тоном озвучил то, для чего, собственно, и вызвал мальчика к себе в кабинет. Только вот заявление его было как никогда похоже на шутку.

— Профессор Диппет передал мне, что вы хотели остаться на лето в замке?

— Да, профессор. Но он сказал, что это никак не возможно. Разве что-то изменилось?

Слизнорт на секунду замялся, но тут же вернул прежнее воодушевленное выражение лица:

— Вы как всегда правы, мистер Реддл. Именно так. Надеюсь только, что вас не не огорчит необходимость пропустить поездку с друзьями на Хогвартс-экспрессе.

— Нет, что вы, конечно, не огорчит. — Вновь открывшаяся перспектива так его захватила, что Том и не вспомнил про своих рыцарей. Остаться в Хогвартсе... Ради такого он готов был на все, что угодно.

— Ну что же, тогда нам нужно обсудить некоторые детали вашего пребывания здесь...

* * *

Его довольства заметно поубавилось, когда Том узнал, с кем именно ему придется делить свой досуг в течении всего лета, однако даже это не могло по-настоящему испортить настроение мальчика.

Полчаса назад все ученики покинули замок, а теперь Том, левитируя перед собой сундук с вещами, размеренным шагом приближался к дверям тех апартаментов, в которых ему предстояло прожить все лето.

Массивная дверь гостеприимно распахнулась при приближении Реддла. Навстречу ему шагнула миссис Ховард.

— Доброе утро, мистер Реддл.

— Здравствуйте, — вежливо ответил он.

— Пойдемте, покажу вам вашу комнату.

Том на это лишь согласно кивнул и с готовностью последовал за своей провожатой.

Они оказались в просторном, наполненном светом холле. В него выходило шесть или семь закрытых сейчас дверей. Стены между ними были оформлены красивыми коричневыми и бежевыми панелями, а сквозь стеклянный куполообразный потолок просвечивало солнце.

Жилище миссис Ховард, безусловно, было очень уютным, но слишком уж большим для одного человека, во всяком случае, по мнению Тома.

Изящным взмахом палочки медсестра открыла одну из дверей и поманив за собой студента, вошла в нее.

Комната тоже оказалась очень светлой: нежно-желтые стены, белый потолок, блестящий паркет на полу и огромное окно на половину стены, у которого расположился длинный узкий стол. На кровати, застеленной серым в зеленую клетку покрывалом, валялась груда зеленых и серых подушек, а напротив нее стоял пустующий шкаф, видимо, ожидающий, пока его заполнят.

Бегло сравнив ее со всеми комнатами, в которых ему доводилось проживать прежде, Том легко пришел к выводу, что те значительно уступали этой: приютская — в комфортабельности, а слизеринская — тем, что была общей.

Наверное, заметив его оценивающий взгляд, медсестра понимающе хмыкнула и принялась инструктировать:

— Пока располагайтесь, обед через два часа, Сильвия позовет. Если надоест сидеть здесь, гостиная напротив. Можете побыть там или взять какую-нибудь книгу из шкафа. Остальное расскажу позже.

— Спасибо, мэм. Так и поступлю. — В репутации паиньки всегда было много плюсов, но самым явным было, пожалуй, доверие со стороны взрослых. Тома никогда не допекали чересчур пристальным вниманием, ведь "примерные мальчики" в присмотре не нуждаются. Вот и сейчас его не боялись оставить одного.

Когда миссис Ховард удалилась, предварительно указав гостю еще на пару необходимых помещений, мальчик первым делом присел на кровать. Он не смог преодолеть детское желание убедиться в том, что она не такая жесткая, как в приюте. Такое поведение было, конечно, странноватым, все-таки Том привык гордиться тем, что никогда не делает ничего просто так, тем более не позволяет себе подобные ребячества, однако и отказывать себе он очень не любил. А так как в последнее время глупых желаний становилось все больше, мальчик нашел компромисс — осуществлял их, когда никого не было поблизости.

Из комнаты он выходить не стал. Сначала аккуратно разложил одежду в небольшом шкафчике, расставил несколько мелочей на прикроватной тумбе и, достав заранее заготовленную книгу — учебник по зельям за второй курс, устроился с ней за столом.

Это был последний из ряда учебников за старшие курсы, которые Том выторговал в обмен на небольшую услугу у одного парня. Тот хотел, но никак не мог расквитаться с одним гриффиндорцем за нанесенное чуть ли не век назад оскорбление, а Реддл счел, что за десяток потрепанных, но все еще полных ценными знаниями книг можно и снизойти до помощи этому неудачнику в желанной мести. С его помощью все удалось отлично: гриффиндорец загремел в Больничное Крыло, профессора долго ругались на опасные хулиганства Пивза, а счастливый парень с удовольствием сгрузил кипу учебников на руки шустрому первокурснику.

Том с удовольствием впитывал новые знания и если и жалел о чем-то в данный момент, так лишь о том, что библиотека летом закрыта. Возможно, конечно, и у миссис Ховард окажутся интересные издания, и все же вряд ли их можно будет сравнить с теми, что хранятся парой этажей выше.

Он так увлекся, что и не заметил, как пролетело время, даже не услышал, что кто-то стучит в закрытую дверь. Только когда Уинстон, невесть как очутившаяся рядом, тронула его за плечо, мальчик заметил ее присутствие.

Сильвия, как и он сам, осталась в Хогвартсе. Насколько Тому было известно, так происходило год от года. Кто-то из преподавателей всегда оставался, чтобы присмотреть за нею, а в этот раз еще и за ним... Усилия, предпринимаемые ради этого, яснее ясного указывали на то привилегированное место, что занимала среди других детей Уинстон. Ну еще бы — воспитанница Хогвартса... Коллективная.

* * *

Потянулись неспешные летние дни. Хотя Уинстон вновь маячила где-то угрожающе близко, Том сумел вдоволь насладиться долгожданным одиночеством. Тишина и спокойствие, царившие сейчас в школе, не нарушались совершенно. Взрослые в лице миссис Ховард вообще не склонны были к лишнему шуму, Уинстон, видимо, не отличалась особой активностью, потому что даже в самые погожие дни крайне редко выходила из комнат медсестры, ну а сам Том всегда предпочитал чтение любой глупой беготне.

Новый распорядок выстроился достаточно быстро. По сути, в компании женщины и девочки мальчик лишь ел, остальное же время с удовольствием проводил под открытым небом, читая или практикуя новые заклинания.

Собрание книг у миссис Ховард оказалось огромным и весьма разнообразным. Против ожидания, Том обнаружил там массу полезной информации, и так как выносу книг из помещения она не препятствовала, читал их на улице.

Все складывалось настолько хорошо, что это было даже несколько подозрительно. Ему не мешали заниматься, ни о чем не просили и ничего не запрещали. Вечно так продолжаться просто не могло. И верно.

К концу июля Сильвия вновь прилипла к Тому и теперь уже не только встречала мальчика по утрам, но еще и целыми днями ходила за ним попятам.

Желая, чтобы все стало по-прежнему, Том чего только не пробовал: и напугать, и нагрубить, даже прямым текстом просил, чтобы она его в покое оставила. Ничего не помогало.

В конце концов слизеринец решил, что остался только один вариант отвадить мелкую. Эта девчонка сама напросилась. Никогда еще Том Марволо Реддл не проявлял такого терпения в отношении кого-либо. Если Уинстон настолько глупа, что не видит данное обстоятельство — это не его проблемы. Он вынес ей достаточно предупреждений.