Древние традиции (джен)

— А правда, что раньше люди отмечали наступление нового года?

— Да.

— И ёлку ставили?

— Да.

— Большую-большую?

— Да…

— Пушистую-пушистую?

— Так, Магнус, слезай, ты мне мешаешь. — Император поднял сына на руки и поставил его на пол. — Я работаю, не мешай. Иди с братьями поиграй.

Магнус, вопреки ожиданиям, губы не надул, а просто задумался и молча вышел. Повелитель Человечества облегчённо вздохнул и снова уткнулся в бесконечные отчёты.

Конечно, этот разговор не прошёл бесследно.

* * *

В комнате, отведённой под занятия для Примархов, царил переполох. Стоило Малкадору закончить урок и выйти, как все дети тут же собрались за круглым огромным столом. Во главе стола сидел Магнус, потеснивший Хоруса. Любимый сын Императора сначала пытался отстоять свой стул, но Ангрон, которому пообещали печенье, стукнул его плюшевым мечом по голове. Обиженный Хорус сел в угол, старательно изображая из себя несчастного и порой поглядывающего в сторону братьев в надежде, что хоть кто-то попытается его утешить и отомстить Магнусу. Сангвиния, который хотел просто утешить брата, Лев и Робаут усадили между собой и не давали встать и уйти в тот же угол.

Окинув взглядом братьев, краснокожий ребёнок забрался с ногами на стул и гордо выпрямился, чтобы быть ещё выше и его точно все увидели.

— Братья! Среди книг, содержащих запретные знания, — начал он, а сидевший на другом конце Альфарий старательно «переводил» рядом сидевшим братьям все слова Магнуса:

— Он опять рылся в макулатуре Малкадора.

— Я нашёл книгу, повествующую о древнем ритуале… э-э… празднике!

— Магнус решил стать вторым Лоргаром. — Джагатай захихикал, а Конрад пялился в потолок, вообще никого не слушая.

— Этот праздник отмечается в ночь наступления нового года, новых начал!

— Кустодии в эту ночь особенно молчаливы. Ну, на самом деле, они собираются в тёмных уголках Дворца, а на постах оставляют свои доспехи…

— И это Новый год! — торжественно закончил Магнус свою речь под вялые аплодисменты. Альфарий фыркнул и снова уткнулся в свой альбом, старательно вырисовывая понятные лишь ему знаки.

— А что это такое? — невинно захлопал ресницами Сангвиний.

— Судя по знаниям, заключённым в этой древней книге, это когда люди собираются вокруг ёлки, едят много вкусностей, а потом им приносит подарки… э-э… — Магнус запнулся и почесал затылок, пытаясь вспомнить, что было сказано в той книге. — Ну, у него много имён. Кто-то зовёт его Санта Клаус, а кто-то Дед Мороз.

— «Санта» значит «Святой», — заметил Робаут, и тут же взбодрился Лоргар:

— Если святой, то ему нужны жертвоприношения!

— Я читал, что ему оставляют… жертву… — пробормотал краснокожий ребёнок на радость фанатичного брата. — Печенье и молоко.

За столом прокатилась волна смеха.

— Он что, Пертурабо? — заржал Леман. — Ночью фулгримово печенье доедает с молоком?

— Да не доедаю я!! — вспылил упомянутый Пертурабо и вскочил со стула.

— Так вот кто съел мой подарок Отцу! — возмутился Фулгрим.

— Ты что, печенье Отцу оставляешь? — удивился Лев.

— Я из папье-маше его сделал! Как настоящее выглядело! — и упёр руки в бока, царственно задрав голову и выпятив грудь, только старательно заплетённая косичка махнула по воздуху.

Пертурабо резко побледнел и сел обратно на стул, его снисходительно похлопал по плечу рядом сидевший Вулкан, пробормотав что-то вроде: «Ну бывает, бывает… Я тоже как-то муляж съел с постановки».

Братья переглянулись.

— А печенье-то откуда нам взять? И молоко? — спросил Сангвиний.

— Сомнительная это затея, жертвы приносить, — проворчал Робаут.

— Печенье можно с обеда оставить. А молоко нам на ночь дают, — напомнил Лоргар, всё ещё сияющий. — Я организую!

— Ты там что-то говорил про вкусности, ёлку и подарки, — напомнил Фулгрим, наконец перестав изображать из себя прекрасную статую. Магнус кивнул:

— Ну, это всё происходит в канун Нового года. То есть, вечером перед этой самой ночью.

— Где бы ещё достать это всё, — проворчали синхронно Робаут и Лев.

— Подарки приносит этот чудак, который Санта… или Дед как-то там… ну, вы поняли, — вздохнул Магнус.

— Тогда нам обязательно надо его задобрить! — Лоргар уже чуть ли не подпрыгивал на стуле, радостно хлопая в ладоши. Обед был уже совсем скоро, а значит, нужно было готовиться. Так что он вскочил со стула и побежал к шкафу, где хранились вещи для творчества. Высыпал все карандаши из коробки, которую счёл подходящей, и маркером криво намалевал: «Пажертваваниня».

* * *

Обед проходил на удивление тихо. Константин даже заподозрил неладное и проверил у нескольких Примархов температуру — здоровые. А к печенью не притронулись! Даже Ангрон, который обычно сметал свою порцию десерта за секунду и потом принимался за чужие, только грустно посмотрел на печенье и пробормотал себе под нос что-то вроде: «Мне потом вознес… тьфу… воздастся...».

«Странные они», — подумал Константин, но решил, что дети просто во что-то играют.

В конце обеда, когда Кустодий отвернулся и собирался открыть дверь, чтобы выпустить Примархов, Лоргар достал спрятанную коробку, положил туда своё печенье и пустил заветное вместилище для «пажертваваниня» по кругу. Братья послушно складывали туда своё печенье и передавали следующему. Ангрон печально вздохнул, но положил тоже, а вот Хорус пыхтел как застрявший поезд, но чистые глаза Сангвиния убедили его сложиться с остальными.

Когда Константин повернулся, чтобы сказать, что Примархи могут идти обратно в комнату для занятий, ни единого печенья на столе не было. Он даже удивился.

Дети гуськом выбежали из столовой, и что-то подозрительно шуршало под рубашкой Лоргара, да и он сам в области живота будто стал… квадратнее.

Когда они вернулись под надзором Кустодия в комнату, Вальдор снова посмотрел на Лоргара, но ребёнок был прежним. Никаких метаморфоз в области живота не было.

«Показалось», — вздохнул Константин и отмахнулся от этого. Наверное, ему стоило пить меньше рекафа.

Когда Кустодий вышел, довольный Лоргар принялся прятать коробку подальше от глаз взрослых, чтобы никто их «жертву» на нашёл, а остальные братья думали, куда девать молоко.

— У меня идея! — воскликнул Фулгрим и ткнул пальцем в стоявший на подоконнике круглый аквариум с несколькими рыбками. Этот «живой уголок» существовал здесь, чтобы привить детям милосердие. Император лично заказал неприхотливых рыбок (чтобы они пережили всё, на что только способны дети).

— Так там вода, — не понял Пертурабо.

— Выльем!

— А рыбки? — вмешался уже Вулкан. — Они же погибнут в молоке!

— Молоко с рыбой — невкусно, — вставил свои пять копеек Лоргар.

Фулгрим задумался, нахмурившись и жуя нижнюю губу. Об этом он не подумал.

— А если рыбок куда-то временно переселить? — предложил Сангвиний. — Например… в купальню?

— А не заметят? — спросил Робаут.

— А мы потом их обратно! — Лоргар уже схватил аквариум, прижав его к груди, и потопал к выходу. — Только надо как-то пробраться туда… — вспомнил он.

— Это мигом, — хмыкнул Альфарий, забрал аквариум и пошёл к дверям.

* * *

Пока остальные Примархи занимались важными делами в подготовке праздника, Альфарий незамеченным выскользнул из комнаты для занятий, слившись с тенями, и ушёл в ту часть крыла, где располагались покои Императора. Ребёнок мастерски избегал всех постов Кустодиев, случайно проходивших мимо сервиторов и прочие зоны, в которых его могли заметить.

В какой-то момент из тени на пятно света в пустом коридоре вышло аж два Альфария. Второй выглядел не таким задумчивым и руки его были пусты.

— Ну и чего они творят в этот раз? — спросил второй.

— Магнус рылся в старых бумажках Малкадора, — ответил первый, осторожно поправив аквариум с ничего не подозревающими рыбками.

— Ну я это видел, ску-учно, — протянул второй, вздохнув.

— Он решил устроить Новый год.

— И сказал тебе вылить аквариум?

— Нет, рыбок — в купальню. Аквариум под молоко. Жертву приносить какому-то святому Клаусу. Ну ты знаешь Лоргара.

— Ты поэтому печенье не взял? — надулся двойник Альфария.

— Взял, у меня руки просто заняты, не видишь? — проворчал Альфарий.

Они прокрались в прачечную мимо сервитора, нырнули за ряды корзин с бельём и добрались до стиральных машин. Вверху над ними располагалась решётка вентиляции. Альфарий поставил аквариум на стиральную машину и забрался следом, помог близнецу залезть и снова повторил процедуру, пока они не оказались на нужной высоте.

Оба близнеца проползли до вентиляционной решётки, потом двойник достал из кармана небольшой мультитул и открыл её.

Они проползли по пыльной вентиляции, прекрасно ориентируясь в её развилках и не поднимая шума даже передвижением аквариума, до точки назначения. Заглянув через решётку в купальню и убедившись, что там никого нет, близнецы открыли её и осторожно вылезли на удачно расположенный под решёткой шкаф.

Оказавшись на полу, Альфарий подошёл с аквариумом в руках к купальне и осторожно опустил его туда, придерживая, чтобы дать температуре воды сравняться, и лишь затем вылил воду и рыбок из аквариума.

— Странные вы, — проворчал близнец.

— Это к Магнусу и Лоргару претензии, Омегон. Я просто выполняю свою работу, — фыркнул Альфарий. — Пошли назад.

* * *

Вечером Император пришёл проведать сыновей. Они были удивительно притихшие, и Повелитель Человечества даже проверил нескольких, чтобы убедиться, что они не заболели — что было практически невозможно. Нет, дети были здоровы.

«Может, просто устали», — решил Он.

Примархам дали по стакану с молоком на ночь, но они не сразу притронулись к ним. А стоило воспитателям отвернуться на пару секунд — стаканы были абсолютно пусты.

Детей уложили в кроватки, убедились, что все уставшие и хотят спать, и лишь затем воспитатели покинули детскую. Император выходил последним, оглянулся на сыновей, пожелал им спокойной ночи, выключил свет и закрыл дверь.

А операция по принесению «жертвы» продолжалась полным ходом.

Лоргар аккуратно вытащил из-под кровати аквариум, наполненный молоком. За ним встал Ангрон, который и потащил аквариум. Совместно с Конрадом, дети выскользнули из детской и преодолели коридор, благополучно добравшись до комнаты для занятий, где и была припрятана коробка с печеньем.

Под руководством Лоргара, они разместили всё так, чтобы это точно нашёл этот странный чудак, приносящий подарки, а взрослые не смогли бы найти. Лишь после этого Примархи вернулись в детскую и легли спать в предвкушении следующего дня.

Неясная тень размером с ребёнка бесшумно выскользнула в коридор.

* * *

Император решил отдохнуть после насыщенного дня. Хотя за детьми приглядывали другие, так что Повелитель Человечества мог не беспокоиться о сохранности и воспитании Своих сыновей, у Него всё равно было достаточно работы с Империумом и Крестовым Походом.

Император вошёл в купальню, надеясь немного понежиться в воде. Скинув тогу прямо на пол, Он уже собирался войти в воду, как обнаружил там… рыбок.

Кажется, это были рыбки подобные тем, которых Он заказал для «живого уголка». Приглядевшись, Повелитель Человечества обнаружил, что на дне купальни уже находятся кучки икры, а рыбки не подобные — а те же самые. Вон, у золотой плавник надорванный — после того, как Конрад увидел «будущее», в котором эту рыбку кто-то съест.

Только как они здесь очутились?

Император оделся обратно и направился в ту часть крыла, где располагались помещения для Примархов.

Он ворвался в комнату для занятий, включив свет, и застал интереснейшую картину.

Хорус, одетый в пижамку, сидел на шкафу и уплетал печенье, запивая его из того самого аквариума, который должен был стоять на окне и в котором должны были плавать рыбки.

Сын был застат врасплох внезапным включением света, ойкнул и выронил из рук коробку. Печенье рассыпалось по полу.

— Что ты делаешь? — Император подошёл к шкафу, намереваясь снять сына оттуда. Злиться у Него просто не получалось: ситуация была чересчур абсурдной.

— Я… я… ем? — Хорус посмотрел вниз, внезапно осознав, что забрался слишком высоко, и вжался в стену, дрожа. — Печенье… вкусное.

Повелитель Человечества вздохнул и снял сына со шкафа, понеся его обратно в детскую. Уложив Хоруса в кровать и взяв с него обещание, что больше тот не будет по ночам лазать по шкафам и есть там печенье, Он вернулся и навёл порядок в комнате для занятий.

Вымыв аквариум от молока, Император вручил его Константину и велел выловить всех рыбок и их икру из купальни и вернуть в полагающееся им место. Кустодий удивился этому приказу, но когда увидел, во что превратилась купальня, понял, что это была не шутка.

За ним с интересом наблюдала маленькая тень в вентиляции, увлечённо доедавшая украденное печенье.

На следующее утро Примархи не нашли коробку с печеньем, а аквариум был возвращён на место.

— Это значит, что жертва принята? — спросил Лев, поглядев на Лоргара, который заявлял, что лучше всех разбирается в этом.

— Ну… да? — тот невинно захлопал ресницами.

— А подарки? — возмутился Ангрон. — Где подарки?

— Да погоди ты с подарками! — шикнул на него Магнус. — Если «жертва» не помогла, давайте тогда другую часть этого ритуала устроим. — С видом абсолютного знатока в этой сфере он снова сел на тот самый стул, который принадлежал Хорусу, чем снова обидел брата и тот ушёл дуться в угол, прихватив с собой цветные мелки. Сангвиния снова удержали под руки Лев и Робаут. — Нам нужно устроить ритуальные танцы в ритуальных костюмах! Эти костюмы могут быть абсолютно разными!

Дети воодушевлённо заулыбались.

— А танцы? — поинтересовался Фулгрим, уже предвкушая, что они будут делать.

— А танцы нужно устраивать вокруг ёлки! Это дерево из рода хвойных вечнозелёных деревьев семейства Сосновые… — начал Магнус объяснять, будто его братья были дураками (или он таковыми считал их), но все сразу скорчили кислые мины, и краснокожий ребёнок заткнулся. — Ладно! — он хлопнул в ладоши, смирившись с тем, что его не хотят слушать. — Нам нужна ёлка. Но во Дворце их нет. Есть предложения?

— А может, мы без ёлки? — встрял Конрад. — Предвижу, что ничего хорошего из этого не выйдет!

— Без ёлки никак. Она к тому же блестящая будет, светящаяся, — заговорил зачинщик всего этого, и Фулгрим оживился:

— Блестящая? — в его глазах появился азарт, а по лицу расползалась почти маниакальная улыбка. — А можно я ёлкой буду?

Братья переглянулись.

— Так ты не зелёный! — фыркнул Рогал.

— Обязательно зелёным быть? — надулся кандидат в ёлочки.

— Мы покрасим, — хмыкнул Феррус, и почему-то Фулгрим согласился на такую авантюру.

Краски были отвергнуты, потому что легко смывались, а «ёлочке» нельзя было становиться белой, пока все празднуют. Так что Примархи устроили небольшую вылазку до апотекариона, где раздобыли зелёнку, руководствуясь логикой: если это у апотекариев — значит, оно безопасное!

Фулгрим переоделся в белую длинную рубашку, и Феррус с Рогалом принялись раскрашивать его, выливая на брата зелёнку, чтобы сделать похожим на вечнозелёное дерево. В это время остальные занимались не менее важными делами: часть братьев мастерили украшения на ёлку из всего, что нашлось под рукой, другая часть — увлечённо делала костюмы под руководством Магнуса.

Дети уже предвкушали праздник, который устроили сами. Без Отца, Малкадора и бесконечных нудных приготовлений!

* * *

— Что вы?.. — Константин замер в дверях, не находя цензурных слов ни на одном из известных ему языков и наречий. Его всего-то попросили проверить, почему Примархи притихли, и он думал, что тут как всегда развернулась бойня за печенье, игрушечный поезд и горшок, а на деле застал картину, больше походившую на ритуальное жертвоприношение. Жертва в лице Фулгрима, впрочем, не сопротивлялась, а радостно прыгала на месте, звякая нацепленными на одежду и волосы всякими блестящими мелочами. Кто-то старательно облил его чем-то зелёным, и Вальдор очень надеялся, что это не бриллиантовый зелёный, иначе Император будет не то, чтобы недоволен, а разъярён. И Фулгрим рядышком подвывать будет, что ему всё личико и волосы похерили.

Вокруг радостно скачущего зелёного ребёнка водили хоровод ещё несколько, облепленные бумагой и всякими вещами. При более внимательном рассмотрении стало понятно, что у Льва в волосах не колтуны, а что-то вроде ушек терранского хищника древних времён, и это не порванный ремень за ним по полу тащится; под бумажной образиной, в которой едва ли можно было узнать даже мифическое животное, скрывался Вулкан; у вяло волочащегося за остальными Робаута на голове был самодельный лавровый — вернее сказать, бумажный — венок, а сам мальчик неумело замотался в простыню, больше походя на того, кто только что вылез из кровати по срочному звонку; Сангвиний же, радостно прыгавший в этом хороводе, почти ничем от себя-обычного не отличался, разве что на шее у него болтался картонный ободок.

Неподалёку от ритуального танца обнаружился и Лоргар, от которого можно было ожидать подобное: мальчик стоял на коленях, что-то горячо шептал и бился лбом об пол.

Константину хватило пары секунд, чтобы понять, что лучше уж тут велись бы бои за печенье, игрушки и горшок, чем происходило что-то подобное.

— Что вы творите?! — наконец, у Кустодия прорезался голос, и он громыхнул на всю комнату, подходя ближе. Ритуальный танец резко остановился, не заметивший этого Робаут запутался в простыне и растянулся на полу. Фулгрим же продолжал весело скакать, и теперь Вальдор различил его слова:

— Я ёлочка! Я ёлочка!

— А мы… Новый год отмечали, — невинно захлопал ресницами Сангвиний.

— А это — что? — Константин указал на картонный ободок. Ангел тоже посмотрел на него, будто только сейчас заметил, и невинной улыбнулся:

— Нимб.

Вальдор снова изобразил рыбу, растерянно раскрывая рот, чтобы что-то сказать, но обрывая самого себя.

— Он просто не держался над головой, — добавил Сангвиний, грустно вздохнув. — Поэтому я надел его на шею.

Мозг Кустодия начал усиленно обрабатывать полученную информацию и сопоставлять факты. Выходило, что Примархи за неимением ёлки, костюмов и прочих атрибутов древнего праздника, стали мастерить всё сами. От них такое было вполне ожидаемо.

Переведя взгляд вглубь комнаты, Вальдор увидел стол, за которым Примархи обычно занимались под руководством Малкадора. Теперь же стол был завален бумагой, глиной, красками и разными мелочами. Над всем этим, высунув от усердия языки, сидели почти все остальные дети, за исключением Хоруса, сидевшего в углу и старательно изображавшего из себя обиженного. Магнус бегал вокруг стола, отдавая указания братьям, а в руках держал какую-то книгу.

— Леман, у тебя всё криво! Переделывай! Я же сказал, делай зайчика! Почему уши треугольные?

— Пошёл ты! Я волком хочу быть!

— Рогал, ты чего наделал?! — краснокожий ребёнок подскочил к беловолосому брату, который из глины и зубочисток слепил макет крепости. Неплохой макет. Если бы не сидящий рядом перемазанный в глине Рогал, Константин подумал бы, что эта поделка была перенесена из архитектурной академии. В отличие от Лемана, этот стоически промолчал, ставя бумажный флажок на верхушку башни.

От поучений брата, что надо делать всё по заданию, Магнуса отвлёк Ангрон, у которого не получилось — в какой раз! — ровно вырезать снежинку и он начал рвать бумагу и кидаться вещами в окружающих. Феррус стоически продолжал мастерить, а вот Пертурабо тут же вскочил и полез драться.

Остальные дети поделились на два лагеря: одни, подстрекаемые Альфарием, начали болеть за одного из дерущихся братьев, а другие, воспользовавшись таким отвлекающим манёвром, поспешили забрать самые лучшие краски и материалы со стола себе.

— А ну прекратите! — рявкнул Константин, и все разом притихли. Даже радостно подпрыгивающий всё это время Фулгрим прекратил своё занятий, жалобно звякнули мелочёвки на нём, и в комнате воцарилась гробовая тишина. Сцепившиеся Ангрон и Пертурабо застыли под неестественным углом и через секунду упали в кучу порванной бумаги.

Вальдор выдохнул, успокаиваясь, и спокойно продолжил:

— А ну быстро всё прибрали. Чтобы через полчаса всё было на своих местах, — он строго посмотрел на Примархов, все как один расширенными глазами смотрели на него. Все, кроме Хоруса, который продолжал изображать обиженного, попутно увлечённо размалёвывая мелками угол, в котором сидел. — И Фулгрима отмойте от краски. Вы чем его вообще покрасили?

Примархи переглянулись. Феррус, не отвлекаясь от своего занятия, ткнул пальцем в пустые бутыльки на столе. Константин подошёл, взял один и прочитал на заляпанной зелёным бирке: «бриллиантовый зелёный».

— А впрочем, Фулгрима я сам отмою… — пробормотал Вальдор, понимая, что ему предстоит выслушивать долгую истерику Фулгрима, когда тот поймёт, что вся эта зелень так просто не отмоется.

Кустодий взял не сопротивляющегося ребёнка подмышку и оглянулся на остальных. Примархи начали вяло убираться. При попытке убрать построенную глиняную крепость Рогала они встретили сопротивление: юный строитель тут же стал оборонять своё творение, но пока Вулкан дипломатически пытался убедить брата убрать макет хотя бы со стола и перенести в более подходящее место, ликующий Пертурабо врезался в творение Рогала и растоптал его, измазавшись в глине. Драка разгорелась по новой. Ангрон взвыл и кинулся без разбору колотить того, кто попадается под руку, Робаут пытался перекричать весь этот хаос, а Сангвиний утопал в угол к Хорусу, уселся рядом с ним и тоже стал рисовать на стенах.

Сделав себе мысленную пометку приказать сервиторам стереть их художества и убрать весь этот хаос, Константин вышел из комнаты, неся Фулгрима в купальню. Он постарался избежать лишних глаз, чтобы не пришлось объяснять, почему Примарх вдруг стал зелёным.

Добравшись до места назначения, Кустодий снял с ребёнка безнадёжно испорченную рубашку, усадил в ванну, по размеру подходившую обычному человеку, и, тяжело вздохнув, потянулся за всеми моющими средствами, что здесь были.

Первые минуты Фулгрим беззаботно плескался в стремительно зеленеющей воде — Вальдору пришлось слить эту воду и наполнить ванну снова, прежде чем начать отмывать спутавшиеся волосы и кожу ребёнка, но даже так — вода и пена стремительно позеленели.

Процедуру он повторял несколько раз, пока всё веселье Фулгрима не улетучилось: Кустодий в отчаянии потёр мочалкой руку мальчика так, что тому стало больно.

— Я что, теперь буду зелёным? — на глазах Примарха наворачивались слёзы, а губы задрожали.

— Нет, что ты… Это отмоется! — попытался успокоить его Константин, но было поздно: Фулгрим завыл.

— Я зелё-ооооны-ыыыыый! Ы-ыыы! — брызги воды от бьющего по воде в истерике ребёнка полетели во все стороны, уворачиваться было бессмысленно.

Вальдор схватился за голову. И как теперь ему объяснять Императору, почему Фулгрим зелёный? Нет, тот хаос ещё можно как-то объяснить, а вот это — за такое хоть голову на отсечение добровольно не подставляй!

* * *

Фулгрима полностью отмыть не удалось. Кожа ребёнка утратила почти весь зелёный цвет, но теперь казалась бледно-салатовой. Точно такие же метаморфозы произошли и с волосами. Истерику удалось прервать лишь обещаниями, что зелёнка отмоется со временем, и Фулгрим не навсегда остался такого цвета. И вещи перекрашивать не надо.

Но Константин всё равно надеялся, что Император сегодня не пойдёт желать спокойной ночи детям, а засидится за делами и решит, что лучше не будить малышню. Увы и ах, Повелитель Человечества именно сегодня освободился пораньше и пришёл в детскую, где и застал интереснейшую картину.

— Он заболел? — спросил Он. Дети дружно помотали головами.

— Нет, он сегодня ёлочкой был, — сказал Сангвиний.

Император удивлённо посмотрел на Фулгрима. Тот печально вздохнул:

— А я откуда знал, что это не смывается? — и из глаз потекли слёзы. Ангел потопал к брату, обнял его и закрыл своими крыльями.

Повелитель Человечества закрыл лицо рукой, пряча Своё выражение за ней. Но вопреки ожиданиям Примархов, что их Отец или глубоко расстроен и плачет, или пытается скрыть Свой гнев, Он тихо смеялся.

— Зачем было красить Фулгрима в зелёный? — спросил Император.

— Я ёлочкой хотел быть! — провыл Фулгрим из-под крыла Сангвиния.

— Мы Новый год отмечали… — невинно улыбнулся ангел, поглаживая брата по спине.

— И чья задумка была с ёлочкой? — дети дружно ткнули в Магнуса, сидевшего на кровати. Тот вздохнул, спрыгнул на пол и пошёл в угол.

— Знаю. Я сам себя накажу, — проворчал он.

— А отмывать кто его додумался? — улыбаясь, спросил Он.

— Константин, — дружно ответили Примархи.

Всё ясно. Император покачал головой. Или не стоило оставлять подобные книги в доступности для сыновей, или стоило хотя бы устроить им организованный праздник, а не оставлять всё на самотёк. Вот и получил. Воющего Фулгрима, поломанные стулья, бардак в комнате для занятий (который до сих пор пытались ликвидировать сервиторы), и Ангрона с Пертурабо в синяках. Хотя эти двое редко без синяков ходили, так что они не в счёт.

Уложив сыновей спать и пожелав им спокойной ночи, Повелитель Человечества вышел из детской и связался по воксу с Малкадором и Константином (последний сильно переживал из-за звонка):

— Нам нужно поговорить. Через полчаса в лаборатории.

* * *

Император задумчиво смотрел в книгу, и лишь когда дочитал, поднял взгляд на вошедших Сигиллита и Вальдора.

— Нам нужно сделать для них Новый год, — сказал Повелитель Человечества. Константин, ещё пребывая в шоке после событий этого дня, аж вздрогнул:

— То есть…?

— То есть не пускать всё на самотёк, а организовать им нормальный праздник.

Малкадор и Константин переглянулись.

— И как ты планируешь это делать? — спросил Регент Терры.

— Я прочитал достаточно, — хмыкнул Император. — Нам нужны украшения, ёлка, может быть, накрыть стол и Дед Мороз. — Он окинул взглядом собравшихся. — И всё это за ночь.

Повелитель Человечества отличался огромными амбициями и, может быть, способностями на их исполнение. Вот только условие «за ночь» заставило схватиться за головы уже Малкадора и Константина.

Если украшения были не такой уж и большой проблемой, как и накрыть на стол, то вот где раздобыть ёлку на Терре (потому что никто не сможет уложиться в срок и доставить вечнозелёное дерево с другой планеты) и этого Деда Мороза — задачи недостижимые.

— Допустим, на стол мы скажем накрыть слугам, — вздохнул Сигиллит, усевшись в свободное кресло. — Украшения, украшения… ну, тоже делегируем это на кого-нибудь. Но ёлка? На Терре? Мне кажется, последняя ёлка была уничтожена тысячи лет назад!

— Это правда, — согласился Император, и Регент уже надеялся, что Он образумился, но нет. — Но люди давно умеют выращивать различные растения самостоятельно. Полагаю, кто-нибудь может выращивать и ели. Но с этим разберёмся чуть позже. — Он хлопнул в ладоши и улыбнулся. — Есть ещё один важный пункт. Дед Мороз. Я почитал о традициях людей древней Терры. Обычно этим добродушным стариком притворялся отец семейства или любой другой родственник мужского пола. Главное, чтобы он умел развеселить детей и исполнить свою роль.

— И что вы предлагаете, милорд? — удивился Константин. Повелитель Человечества посмотрел на него с улыбкой:

— Кто-то из вас сыграет Деда Мороза для моих сыновей.

— Ну уж нет! — воскликнул Кустодий прежде, чем осознал это, но потом стыдливо заткнулся. Сигиллит молчал, будто пытался слиться с креслом.

— Ничего сложного в этом не будет. Я дам вам текст, который нужно будет зачитать перед ними. Потом, может, выслушать, как они вам что-нибудь рассказывают, дать подарок, попрощаться и уйти. Ничего сложного, — Император взял со стола лист, на котором был напечатан текст. — Выйди и зайди снова, прочитав отсюда, — сказал Он, всучив Константину бумажку с текстом. Вальдор мельком глянул на текст, тяжело вздохнул, но послушно вышел из лаборатории и через секунду зашёл обратно.

— Здравствуйте, детишки! — громогласно произнёс он, с интонацией, словно объявлял войну, и лицом совершенно не праздничным. — Шёл я к вам… э-э… — Кустодий покосился на помятый листок в руке, но Повелитель Человечества уже замахал руками:

— Нет, нет! Это должно быть не так. Ты не войну пришёл объявлять!

— Как умею, милорд, — буркнул Вальдор и встал подальше от Повелителя Человечества, будто это могло его спасти. К его счастью, Император действительно переключился на Малкадора.

Регенту Терры ничего не оставалось, кроме как взять листок с речью и повторить то же, что и Константин. В отличие от него, Сигиллит уже не выглядел так, будто вот-вот устроит Экстерминатус всем присутствующим и даже чуть более воодушевлённо зачитал наизусть текст.

Обрадованный успехом Император вскочил с кресла и заметался по лаборатории, что-то ища.

— Отлично! Отлично… Вот! — он всунул в руки Малкадора нечто красное, пахнущее пылью. При ближайшем рассмотрении это оказалось красным халатом, рукава, воротник и подол были подшиты ватой. В комплекте шли такие же варежки и красный холщовый мешок. — Переодевайся! В этом выйдешь к ним. А посох… — Повелитель Человечества порылся в ящике, достал оттуда длинный моток блестящей мишуры и обмотал ею посох под аквиллой, после чего удовлетворённо кивнул. — Так-то лучше.

Пока Малкадор облачался в этот костюм, Константин пытался побороть смех, а Император уже думал, где раздобыть ёлку.

— Мне кажется, я видел ели во дворе тех садовников, которые цветы во Дворец поставляют, — задумался Он. — Сходим туда.

— Посреди ночи, милорд? — удивился Вальдор.

— Империуму нужна ёлка, Константин! И она будет.

* * *

Лэнто Веррор был потомственным садовником, чья семья на протяжении тысячелетий занималась разведением спасённых видов флоры Терры и кого Император даже удостоил неплохого титула и положения при Дворе.

Лэнто повидал в своей жизни многое, и на двухсот пятьдесят третьем году жизни был гордым отцом, счастливым дедушкой и мудрым прадедушкой. Но то, что он увидел этой ночью, — не вписывалось ни в какие рамки!

Лэнто проснулся, как думал, от бессонницы, ставшей в последнее время привычной. Он осторожно вылез из кровати, кряхтя, убедился, что не разбудил свою верную супругу, накинул на плечи халат и вышел в коридор. Веррор решил прогуляться по ночному саду, чтобы освежить мысли и, может быть, ночной воздух поспособствует желанию поспать.

Но когда Лэнто, держа в руках красиво украшенный фонарь, вышел в сад, то замер в шоке.

Вокруг одной из елей, которые он выращивал в дань традициям своего рода, крутилось три неизвестных фигуры. Одна фигура, скрюченная и опиравшаяся на посох, всё кряхтела и поторапливала две другие, отсвечивающие золотым: одна, поменьше, торопливо раскапывала землю вокруг ели, чтобы безопасно извлечь корни, а вторая, больше, эту самую ель и держала.

— Шухер!! — крякнула скрюченная фигура и посохом стукнула по темечку державшей дерево фигуре. — А я говорил: рубить надо! А ты: копать, копать!

Копатель ускорился, словно заведённый, только лопата свистела в воздухе, раскидывая во все стороны землю.

Лэнто, отойдя от первоначального шока, вскрикнул:

— Куда? Ёлку? А ну стой! Лю-ууууди-иии!

— Да не ори ты! — прогромыхал голос, казалось, в голове Веррора, заставив его выронить на землю фонарь, где тот разбился от падения и погас. Мужчина испуганно икнул. Все три фигуры замерли, а потом голос откашлялся и продолжил: — Эта ёлка нужна Империуму, э-ээ… сэр?

— Лэнто Веррор, — пробормотал мужчина, сглотнув.

— Лэнто Веррор! — взбодрился голос. — Твоя ёлка послужит на благо Империума. Император гордится тобой! А теперь иди спать. Или куда ты там шёл. Ну иди, иди…

Лэнто развернулся, как загипнотизированный, и пошёл обратно в спальню.

Меж тем, закончив выкапывать корни ели, копатель воткнул лопату в землю, а самая большая фигура наконец взвалила драгоценную ношу себе на спину и уверенно пошла в сторону выхода:

— Сёстры Безмолвия сейчас доделают украшения, и ёлку можно будет наряжать!

— Можно же было по-людски попросить! А ты! — возмущалась скрюченная фигура, придерживая полы своих одежд и стараясь поспеть за двумя другими.

Лэнто Веррор беззаботно храпел в своей постели, абсолютно забыв про украденную — или одолженную Империумом — ель.

* * *

— Доброе утро, дети мои! — Примархов разбудил неожиданно весёлый голос Отца. Дети недовольно застонали, явно не горя желанием рано вставать.

— Выходной же… — проворчал Корвус, потирая глаза. Робаут и Лев продолжали беззаботно храпеть. Леман, которому это не понравилось, швырнул подушку в Льва, но тот лишь всхрапнул, перевернулся на другой бок и продолжил спать. Фулгрим, всё ещё бледно-салатовый, осторожно выглянул из-под одеяла.

— Зато какой сегодня чудесный день! — хлопнул в ладоши Император, улыбаясь. — Вставайте все. Прямо сейчас!

— Завтракать? — зевнул Рогал, слезая с кровати. От этого слова Робаут и Лев вскочили с кроватей, вытянувшись по струнке.

— Завтрак подождёт, — улыбнулся Повелитель Человечества к недовольству проснувшихся. — Вас ждёт кое-что получше! Все за мной.

Сонные Примархи, прямо в пижамках, пошли за Императором, потирая глаза и отчаянно зевая. Кто-то даже попытался на ходу вздремнуть.

Их привели в комнату для занятий, но двери были закрыты. Отец сначала убедился, что собрались все, и лишь затем открыл двери, пропуская сыновей внутрь.

Вначале дети замерли, не понимая, что происходит. Потом заметили огромную ёлку, украшенную множеством рукодельных игрушек и гирлянд. Неподалёку стоял накрытый разными вкусностями стол, а стены также были украшены гирляндами и лентами. Пол местами покрывал искусственный снег, караулившие здесь Кустодии были не в своих привычных доспехах, а сделанных под вид пряничных. Вечно голодный Ангрон первым делом попытался откусить от сапога Кустодия, но его вежливо отогнали древком копья.

— Ёлочка! — в восторге воскликнул Фулгрим, моментально проснувшись. Леман уже барахтался в сугробе искусственного снега, а Хорус поглядывал в сторону стола, соображая, как ухватить самый лучший кусочек того большого торта.

— С Новым годом, сыновья мои, — улыбнулся Император. — Но это ещё не всё! Слышите?

Дети прислушались. В нависшей тишине комнаты раздалось постукивание трости и старческое кряхтение. Конрад хотел фыркнуть и сказать, что это всего лишь Малкадор ковыляет к ним, но из-за ёлочки вышел не Регент Терры, а добродушный толстый старичок с белой бородой и в красной одежде. Магнус от восторга даже взвизгнул, а Лоргар растерянно пялился на вышедшего к ним, бормоча что-то про «святые не так выглядят».

— Здравствуйте, детишки! — сказал неизвестный радостным голосом. Примархи даже подошли поближе, чтобы рассмотреть этого незнакомца поближе. — Летел я к вам с планеты далёкой, с планеты холодной! Принёс подарки! — за спиной старичка был объёмный красный мешок. — А зовут меня Дед Мороз!

— Дед, дай подарки! — к нему подлетел Леман, покрытый искусственным снегом, и требовательно подёргал за подол халата. Старичок сначала недовольно посмотрел на Императора (дети остались в неведении, что между ними состоялся короткий телепатический диалог), а потом покачал головой:

— А подарки заслужить надо! Вот я сейчас присяду… Дайте дедушке присесть, он устал. — Дед Мороз подошёл к креслу, в котором удобно устроился Хорус, дорвавшийся до праздничных вкусностей и не пожелавший уступать место старшим. Пришлось вмешиваться Кустодиям. Старичок плюхнулся в кресло, кряхтя, устроился там и поставил мешок с подарками рядом с собой. — А теперь можете рассказывать дедушке стишки! А за это я вам подарки дам!

Примархи оживились и наперебой стали пытаться рассказывать стихи, которые помнили. Повелителю Человечества пришлось усмирить сыновей и сказать им делать это по очереди. Тогда дело пошло куда лучше.

Первые попытавшие счастье Примархи наскребли в памяти лишь по четверостишию, а вот Фулгрим распинался уже целой поэмой, которую читал с таким выражением, что начал размахивать руками и пару раз пальцем заехал Деду Морозу в глаз. После такого выступления мальчишки осмелели. На выступлении Магнуса старичок жалобно смотрел на Императора, но Тот лишь развёл руками: мол, не при делах, он сам.

Изрядно уставший Дед Мороз потом лишь кивал головой, а когда ребёнок смолкал — заталкивал ему в руки подарок и ссаживал с колен. Но что-то было не так. Ему показалось, будто Альфарий подошёл второй раз, только зачитал другой стих. Сославшись на усталость, замаскированный Малкадор вручил мальчику заслуженный подарок и отпустил его. Но когда дело дошло до Хоруса, который считал, что читать стихи выше его достоинства, но Император настоял на этом, то подарков в мешке больше не осталось.

Любимый сын Императора честно подождал, пока Дед Мороз роется в мешке (и ведёт телепатический диалог с Повелителем Человечества), а потом аккуратно поинтересовался:

— А подарок?

Пришлось выкручиваться и импровизировать.

— А подарком тебе станет… — Сигиллит глазами поискал, что могло бы сойти за подарок. На ёлке поблизости удобно расположилась небольшая тиара — исключительно украшение для праздника, но уже хоть что-то. — А ты будешь королём! — И Малкадор нацепил эту тиару на голову Хоруса под восторженный писк ребёнка, который тут же слетел с его колен и пошёл играть в короля.

Вымотавшийся Регент Терры, кряхтя, встал с кресла и пошёл снимать с себя этот костюм. Костюм был неудобным, под слоями ваты, набитыми туда, чтобы Малкадор казался толще, было жарко, а лицо чесалось от искусственной бороды. Примархи были слишком заняты своими подарками и праздничным столом, так что его уход заметили лишь Император и Кустодии.

— Хитро ты поступил, — фыркнул Альфарий, сев рядом с Омегоном в укромном уголке за елью. — Хорусов подарок даже умудрился забрать.

Омегон довольно улыбнулся, поигрывая детской версией Перчатки:

— Ты сам сказал, что он тебе не нравится, — он озорно сверкнул глазами. — А впрочем, Отцу следовало бы распорядиться насчёт подарка и мне.

— Ну, Он же не знает… — протянул Альфарий. — Но даже так… Хорус это заслужил!