Одна стрела, два сердца, две судьбы (гет)

Любовь многогранна. Для кого-то она связана с ощущением бабочек в животе и чувством эйфории, а для кого-то — с терновым венцом, болью и страданиями от безответности. Для некоторых это всего лишь мимолётная искра, которая вспыхивает между двумя незнакомыми людьми и тут же угасает, заставляя их снова разбегаться в разные стороны.

Природа не зря придумала множество определений для этого чувства. И каждый человек переживает его по-своему. Почему? Потому что Амур, хоть и всемогущий, иногда бывает настолько шаловлив и непредсказуем, что последствия его не всегда меткой стрельбы могут привести к не менее неожиданному соединению двух сердец. С разными интересами, из разных социальных слоёв, сов и жаворонков, белых и чёрных... И даже людей разного возраста, но кого это останавливает, если мишенью озорника были выбраны именно их сердца?

* * *

«Я могу гарантировать, что это будет незабываемая ночь! Мы проведём её в караоке, и я уверен, что тебе понравится! Придут только самые близкие друзья, так что подготовься к выступлению и будь в отличном настроении!»

Ага-ага, охотно верю. Ну или по крайней мере вид делаю, что верю. Несколько часов с микрофоном в руках, саднящее горло, отвратительная аппаратура, которую приходится постоянно настраивать, и угрюмый персонал — это именно то, что нужно для просто незабываемого дня рождения. К тому же я не очень хорошо пою и не всегда попадаю в ноты. Но мне это прощают, ведь наши с Артёмом голоса прекрасно дополняют друг друга. Его бархатистый басок и мой высокий голос выдают со сцены такое, что народ в зале иногда вповалку лежит от хохота. И нам это в радость — отрываться вот так, вдвоём на одной сцене.

Первый коктейль — в радость, второй — тоже. И ещё один, и ещё. А ближе к утру — прогулка по сонному, празднично украшенному городу, взявшись за руки. Поцелуи с морозным вкусом его мятной жевательной резинки и моих шоколадных конфет. Высоченная ледяная горка в центральном парке, взыгравший в крови адреналин, и вокруг — никого...

Забавно... Больно мне, даже дышу из-за этой боли через раз, а плачет почему-то он. Отвернувшись, украдкой, коротким движением смахивая слёзы. А я делаю вид, что этого не замечаю, и даже пытаюсь шутить, показывая, что всё в порядке. И очередь в травмпункте хохочет над моими шуточками, не понимая, что всё это лишь показушное бахвальство и жалкая попытка скрыть страх перед тем, что вскоре предстоит пережить. И только Тёма, единственный из всех там присутствующих, чувствует мою боль... И плачет. Может, потому, что это любовь?

А потом начинаются сутки настоящего ада. Вот он, терновый венец любви! Ноутбук — нельзя. Телефон мать тоже отобрала. А он — как я знаю, но ничего сделать не могу! — разрывается от сообщений... И никакие: «Ну ма-а-ам, дай хоть на пять минут!» не помогают. Но на душе становится немного легче, когда слышу, как мать вполголоса отвечает наконец на звонок, понимая, что иначе Тёмка не успокоится. Потому что — любит...

Когда заканчиваются пять дней жёсткого постельного режима и можно начинать потихоньку вставать, он всё время рядом, подставляет плечо для опоры. И себя — в качестве подушки. Их на диване и так целая куча — спать мне можно только полусидя, но именно живая подушка, с функцией подогрева, комментирования и подачи кофе в постель — самая лучшая! Это просто сказочные ощущения — чувствовать спиной биение его сердца. И угадывать стук своего, которое вскоре начинает биться в одном ритме с Тёминым. Радует, что он готов часами вот так сидеть, давая мне под спину надёжную опору, терпеливо снося всё: и неудобство позы, и гипс, давящий на его подставленную под мою руку, и неудачно выбранный фильм, который просто лень переключать.

Он также прекрасно знает всех моих любимых персонажей, хотя и не является большим поклонником этого жанра. Однако с готовностью поддерживает беседу, не путая ни имён, ни цвета волос, ни сюжетов. И это просто бесценно!

Время идёт, загонять меня на диван и удерживать там уже бесполезно, с чем смирилась вся родня. Но вот в гости на новогодний праздник меня с собой всё же не берут — и это счастье! Потому что на эту ночь я жду в гости Артёма. И он приходит — ну как не прийти, если весь дом будет только в нашем с ним распоряжении?

— Мы уже уезжаем, такси сейчас прибудет... — Мать всегда переживает за своё дитя, даже если это дитя уже взрослое. И за чужое тоже переживает, потому и напоминает перед уходом ещё раз: — В холодильнике курица и салаты для вас. Артём, разогрей её потом и накрой на стол. На эту ночь ты в доме за хозяина остаёшься!

И Тёмка цветёт румянцем от удовольствия, клятвенно заверяя, что я в эту ночь голодать не буду, дом мы не разрушим и на горку больше ни ногой. И что утром он даже посуду помоет... И я люблю его за это!

А потом, когда родители с полными сумками вкусностей отбывают в гости, начинается обмен подарками.

— Это тебе, носи!

В мою руку ложится маленькая бархатная коробочка с новыми серьгами — серебро и крохотный синий камушек, неброскими и очень нарядными. Попытка надеть сразу же жёстко пресекается грубоватым: «Дай я сам!» И только губы покусываешь, когда неумелые пальцы старательно вдевают в ухо серьгу, едва не протыкая в нём при этом новую дырку, возятся с застёжкой... Но терплю, потому что люблю эту странную, порой грубоватую и неуклюжую заботу.

И всё идёт прекрасно, но вдруг неожиданно до меня доходит, что на эту ночь я останусь без... сладкого! Торт мать приготовила, но увезла с собой!

— Тё-ё-ём, у нас же нет ничего сладенького на эту ночь. Сбегай за тортиком, а? Только не забудь телефон, позвонишь мне и скажешь, какие там есть, а я выберу.

Часы показывают почти одиннадцать. Ещё немного — и люди сядут за столы в ожидании праздничной речи президента. Артём поспешно одевается, матерясь вполголоса, и что-то то и дело роняет с грохотом в прихожей. До ближайшего круглосуточного магазина минут пять быстрым шагом. И вот уже желанный звонок:

— Тортов нет, есть пирожные. Давай быстрее, они собираются закрываться на пару часов.

И далее следует подробное перечисление ассортимента под недовольное, фоном идущее бурчание продавщицы. А я лежу на диванчике и только высказываю свои пожелания:

— Этих давай, бери два. Такое не люблю. Если со сливками, то хочу. — И когда продавщица, недовольно бубня, начинает пикать сканером, пробивая товар, добиваю Тёмку контрольным: — А бананов ещё купи, а?

Следует затянувшаяся пауза, и я слышу, как в трубке яростно сопят — это Артём мысленно ругается на подставу. Но я знаю: он купит! И принесёт, и будет терпеливо сносить мои издевательства, сглатывая слюнки. Он любит бананы, но с недавних пор их больше не ест. Так что всё мне достанется. И я всё съем под ехидное: «А в мартышку превратиться не боишься?» Нет, я не обижусь на такие слова. Потому что сказаны они с любовью...

Вообще-то праздники с их однообразными семейными застольями не вызывают у меня особого энтузиазма. Однако этот Новый год оказался приятным исключением. Пусть и не было ни фейерверков — не нашлось пока сил выходить на улицу в мороз, да и куртка не натягивалась, — ни бурных развлечений. Никакой романтики, никакой эротики. Да и сами мы вскоре стали никакие — ох и неприятным же оказалось первое утро в новом году, но... Я прощаю Тёме каждый налитый мне бокал вина, потому что... Люблю! Не вино — это гадость та ещё... Тёму люблю!

А ещё я люблю хорошую музыку и красивые голоса. Малейшее отклонение от идеального исполнения для меня как удар ножом в сердце, не могу слушать перепевки и ремиксы. И терпеть не могу храп... Но... С недавних пор он начал казаться мне... Мелодичным, что ли. Это ли не любовь — слушать, как тебе в ухо храпят, и не пытаться заглушить источник звука вытащенной из-под головы подушкой?

А все эти бесконечные споры из-за музыки? «Как ты можешь слушать эту гадость?» и ответное: «Выключи, пожалей мою психику!» — это у нас в норме вещей. Но... С недавних пор начали приходить к компромиссу. Если один человек любит классику, а другой рок, то вскоре из колонок начинает нестись классика, но в рок-обработке, что, как ни странно, устраивает обоих. И кто скажет, что это не любовь? И я иду на концерт классической музыки, мечтая о берушах, а он в ответ соглашается пойти со мной на рок-концерт. И даже предлагает вновь покрасить волосы в чёрный цвет с красными пёрышками мелирования. И шепчет на ухо: «А потом я их тебе в косичку заплету. Разрешишь?» Разрешу, но только в хвост собрать. Хотя очень люблю, когда Артём длинные пряди на палец накручивает, но коса... Это уже явный перебор.

А ещё то и дело кто-то из нас задаётся вопросом: «О небо, за что ты мне послало всё это? Эти бесконечные пикировки и подначки, эти мелкие подставы, эти разногласия, эти разные вкусовые пристрастия и вообще столь разное отношение к жизни?»

Но небо молчит в ответ, а что оно ещё сделать-то может, это же просто небо. И только где-то высоко в облаках лениво помахивает крылышками и гадко хихикает, глядя на то, что так удачно сотворил, голубоглазый и кудрявый пухляш-купидон. Он-то свою работу исполнил как надо, метко выстрелил — и с первого раза попал. А дальше... «Любовь я вам, допустим, даровал. А со всеми своими проблемами уже как-нибудь сами разберётесь!»