| Название: | The Problem(s) of Susan |
| Автор: | Matt Mikalatos |
| Ссылка: | https://reactormag.com/the-problems-of-susan/ |
| Язык: | Английский |
| Наличие разрешения: | Разрешение получено |
Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
К. С. Льюис потерпел неудачу. Он потерпел неудачу в том, чтобы ясно выразить то, что он пытался сказать. Он подвел своих читателей, и он подвел Сьюзен.
Когда ребенком я читал «Последнюю битву», то был потрясен, добравшись до места, где Сьюзен стала «более не друг Нарнии». «Ну, — подумал я, — тут осталось еще несколько страниц. Наверняка она успеет вернуться». Но она не успела, а тем временем ее братья, сестра, кузен, друзья, даже ее родители предавались радостям в Новой Нарнии, и никто так о ней и не вспомнил.
Это было дико, пренебрежительно по отношению к ней, чудовищно. Большая часть концовки была посвящена встрече со старыми друзьями, воссоединению с любимыми героями предыдущих книг (с Рипичипом и Земляничкой, с Хмуром и Каспианом), а для Сьюзен не нашлось ни минутки. Нам даже не позволяют взглянуть на нее на Земле, и никому не приходит в голову спросить: «А Сью-то в порядке?».
Многие читатели ощутили то же самое, добравшись до конца «Последней битвы». Исследуя это чувство, Нил Гейман написал свою знаменитую «Проблему Сьюзен» (не для того, чтобы опровергнуть Льюиса, что бы ни предполагали некоторые. Как говорил сам Гейман: «В этих книгах много того, что я люблю, но всякий раз я нахожу исчезновение Сьюзен крайне спорным и душераздирающим. Полагаю, я хотел написать историю, которая была бы настолько же спорной и душераздирающей, пусть и с другой стороны, и поговорить о великой силе детских книг»). Он также назвал судьбу Сьюзен «странным моментом, который просто кажется ошибкой».
Дж. К. Роулинг это тоже не понравилось. «Настает момент, когда Сьюзен, старшая, потеряна для Нарнии, потому что она заинтересовалась помадой. Она утратила веру, потому что открыла для себя вопросы пола. Меня это сильно беспокоит».
А Филип Пулман сказал так: «Мне просто не нравятся выводы, к которым пришел Льюис после всех этих размышлений. Выставить ребенка из рая (или чего-то подобного) на том основании, что девушка начала интересоваться молодыми людьми. О, это ужасно: секс — нет, этого просто не может быть!».
Давайте посмотрим на то, что Льюис имел в виду и сравним с тем, что мы услышали. Что он хотел доказать, какое место Сьюзен занимает в этом доказательстве? Какое чувство он пытался у нас вызвать? И поняли ли мы его?
Обратимся для начала к диалогу о ней, произошедшему в «Последней битве»(1).
«— Государь, — заметил Тириан, поприветствовав всех, — если мне не изменяет память, в хрониках говорилось про ещё одну королеву. Разве у вашего величества не две сестры? Где же королева Сьюзен?
— Моя старшая сестра, — с грустью проговорил Питер, — больше и слышать не хочет о Нарнии.
— Да, — добавил Юстас. — А когда пытаешься поговорить с ней о Нарнии или просишь сделать что-нибудь для неё, Сьюзен говорит: «Какая у вас удивительная память! Неужели вы до сих пор помните наши смешные детские игры?»
— Ох уж эта Сьюзен! — воскликнула Люси. — Её ничто не интересует, кроме нейлона, губной помады и приглашений на вечеринки. Она всегда была такая смешная, так старалась поскорей вырасти.
— Если бы вырасти! — заметила леди Полли. — Хотела бы я, чтобы она действительно выросла. Все школьные годы она мечтала стать такой, как сейчас, а всю остальную жизнь будет делать всё, чтобы такой и остаться. Она хотела как можно быстрее достичь самого глупого возраста и оставаться в нём как можно дольше.
— Впрочем, довольно об этом, — заключил Питер. — Смотрите, какие прекрасные плоды на деревьях! Давайте попробуем их.
Тириан в первый раз огляделся, и увиденное его поразило: до чего же удивительным было это приключение!»
Да, Тириан, это приключение и в самом деле удивительно!
Сперва я должен сказать — и это меня беспокоит, несмотря на причины, которые были на то у Льюиса — что, по моему убеждению, он загодя знал, как поступит со Сьюзен. Слишком многое в других книгах указывает на это.
В ответном письме юному читателю, который был опечален судьбой Сьюзен, Льюис написал так: «Разве ты не заметил в двух прочитанных тобой книгах, что она очень хочет повзрослеть? Боюсь, со временем эта ее черта стала сильнее, и она позабыла Нарнию».
Начнем с того, что мы знаем о Сьюзен. Что нам известно к началу «Последней битвы»?
Итак, нам известно, что даже в «Льве, колдунье и платяном шкафе» Сьюзен старается быть взрослой для остальных Певенси. Она говорит Эдмунду, что пора ложиться спать, она единственная предлагает взять пальто из шкафа, прежде чем отправляться в зимнюю Нарнию (остроумно предположив, что это даже не воровство, поскольку пальто не покинули шкаф).
Это Сьюзен просила у Аслана позволения отправиться вместе с ним к Каменному Столу. Это она была свидетелем его смерти и воскрешения. Она играла с ним в салочки, когда он вернулся, она мчалась верхом на его спине к замку Белой Колдуньи и видела, как он возвращает статуи к жизни. Собственно говоря, в предыдущей статье я упоминал, что во многих смыслах она более других Певенси была предназначена для Нарнии(2).
Когда Певенси возвращаются в Нарнию (и мы подробно говорили о Сьюзен в «Принце Каспиане»(3)), она вновь берет на себя роль «второй мамы», и это кажется правильным и естественным, поскольку настоящей мамы рядом с ними нет. Она практична, она следит за тем, чтобы дети ели. Люси раздражает то, что Сьюзен говорит «как взрослая», когда та спрашивает ее «где, тебе кажется, ты видела Аслана?». Она стала скептичнее, но признает, что все время верила «глубоко внутри». И все-таки она все еще королева Сьюзен Великодушная: когда они натыкаются на дикого медведя, она промахивается, потому что боится, что это мог быть одичавший говорящий медведь. Вернувшись к Аслану, она возвращается к нему полностью. В конце книги она и Питер ведут за собой остальных сквозь дверь между мирами, даже зная, что им двоим уже не суждено вернуться в Нарнию (как объяснил Аслан, они сделались «слишком взрослыми» для Нарнии, и для них настало время отыскать его в своей собственном мире).
К чему бы Льюис ни клонил в «Последней битве», дело не только в том, что Сьюзен красива и интересуется отношениями. В книге «Конь и его мальчик» Сьюзен двадцать шесть лет, она правит Нарнией, и она прекрасна: высокая, грациозная, нежная, всеми любимая(4). Множество принцев мечтает взять ее в жены, и, строго говоря, Певенси находятся в Калормене из-за ее возможного брака с Рабадашем. Нигде не сказано, что она ведет себя неподобающе, действует против воли Аслана или творит зло. За это ее не изгоняют из Нарнии, за это Аслан ее не отчитывает. Она стала кем-то вроде приемной матери принцу Корину, который думал о ней как об обычной взрослой леди.
Итак, если собрать воедино все, что мы знаем о Сьюзен, то станет ясно, что проблема (даже по мнению друзей Нарнии) не в том, что она чересчур выросла, не в том, что нейлон, помада и приглашения на вечеринки — это зло, не в том, что секс это плохо, не в том, что Сьюзен интересуется молодыми людьми… Проблема в том, что она так сосредоточилась на том, что считает «взрослым», что потеряла Аслана из виду. Она преследует то, чего, как она думает, ей хочется, вместо чего-то лучшего.
Она не интересуется ничем, кроме помады, нейлона и приглашений. Она так хочет вырасти, что, по словам Полли, никак не растет. Где же Сьюзен Великодушная, которая не только умела развлечь поклонников при дворе, но и заботилась о сиротах? Она теперь занята только первым и забыла про последнее. Она стала, как сказал Льюис, «довольно глупой, самовлюбленной девушкой».
Мне, как, думаю, и многим другим это кажется несколько натянутым. Сьюзен всегда находила верный путь, почему же не сейчас? Она так любила Аслана, как она могла просто забыть о нем?
И вот здесь мы подходим к другой проблеме, к месту, где Льюис потерпел неудачу.
Причина здесь в том, что все его персонажи служат какой-то цели. Они не только «существуют», они еще и «олицетворяют». Иногда это получается прекрасно, как в случае с Юстасом, который показал нам, что значит духовно преобразиться(5), иногда — неуклюже(6). Итак, у Льюиса есть различные персонажи, обозначающие различные образы: Эмет — добрый язычник, ослик Недотепа — обманутый верующий с хорошими намерениями, Люси — прирожденная верующая, Эдмунд — раскаявшийся предатель, Питер — кто-то вроде святого Петра, Юстас — полностью преображенный человек. У нас есть и скептики, в упор не видящие рая (гномы), есть и атеист, потерявший разум от ужаса при виде Аслана (кот Рыжий).
Но вот Льюис задается вопросом — а как насчет истинно верующего человека, который теряет Бога, потому что его отвлек мир? Конечно, им не могла стать Люси. Это не мог быть и Питер, Верховный король, не могли быть ни Эдмунд, ни Юстас, потому что это перечеркнуло бы их истории. Выбор пал на Сьюзен. Льюис не осознавал, как сильно мы любим ее(7). Его необходимость выразить идею вытеснила историю, это была ошибка, и для многих эта ошибка задним числом уничтожила Нарнию.
Другая ошибка заключается в том, что Льюис заставил семью Сьюзен и друзей Нарнии так небрежно говорить об ее отсутствии. «Глупая Сьюзен», — вот что они говорят. А читатели тем временем в ужасе. Как только они могут быть настолько жестоки?! И Гейман в своем рассказе вопрошает — а как насчет того, что Сьюзен пришлось опознавать их тела? Это ли не чудовищно? Теперь она одна на всем белом свете, теперь она сирота. Но важно помнить о том, что друзья Нарнии пока не поняли, что они мертвы. Были бы они так черствы, знай они о том, что Сьюзен осталась одна? Думаю, что нет. У них даже не было причины считать, что Сьюзен вообще узнает об их исчезновении, прежде чем они вернутся на Землю, как это было много раз прежде. Знай они о том, что мертвы… Льюис уже доказал, что способен писать о смерти глубоко и сочувственно(8). Наверняка кто-нибудь тогда побеспокоился бы о Сьюзен вместо того, чтобы раздражаться.
Кто-то понял этот отрывок из «Последней битвы» так, что для Сьюзен закрыта дорога в страну Аслана (т.е. на небеса). Льюис иное утверждает в своих письмах: «В книге не говорится о том, что случилось со Сьюзен. Она осталась жива в этом мире, превратившись к тому моменту в довольно глупую, самовлюбленную девушку. Но у нее достаточно времени, чтобы исправиться, и, быть может, она все-таки попадет в страну Аслана — своим путем».
Кроме того, Льюис считает, что рай и ад вообще иначе устроены. Некоторые из нас представляют конструкцию, которую он на самом деле не разделяет: «О, ты заинтересовалась отношениями и своей внешностью, будешь теперь вечно в аду за то, что не поверила в Иисуса в строго определенное время строго определенным образом!». Помните, у Льюиса Эдмунд получил прощение до того, как Аслан умер(9). Льюис не говорит, что Сьюзен не попадет в рай за то, что пользуется косметикой, его теология намного богаче. Эмет попал(10) — и он даже не знал Аслана. То, что Сьюзен больше не входит в круг друзей Нарнии, не означает, что она больше не друг Аслана.
И заметьте, как странно: ни Аслан, ни Люси ни слова не говорят об отсутствии Сьюзен. Мы не знаем наверняка, почему ее с ними нет, только слышим предположения людей, каждого из которых Аслан уже поправлял прежде. Может быть, они и в этот раз ошиблись. Люси, у которой обычно самое верное представление о происходящем, ничего не говорит о Сьюзен. Почему бы это?
Когда Льюису писали и спрашивали о судьбе Сьюзен в «Последней битве» и о том, нашла ли она путь, он ответил так: «Эту историю я бы сам написать не смог. Не потому, что у меня нет надежды на то, что Сьюзен когда-нибудь попадет в страну Аслана, но потому, что чувствую — ее история была бы длиннее и больше походила бы на взрослый роман, чем мне бы хотелось. Но, может быть, я ошибаюсь. Почему бы тебе самому не попробовать?».
Так Льюис подвел нас — а может быть, он думал о нас чересчур хорошо. Он думал, что мы поймем идею, поймем, что он хотел сказать. Мы вместо этого разозлились, смутились, расстроились, потому что любили Сьюзен, а может, потому, что подозревали — мы и есть Сьюзен, и нам предстоит найти свой путь (как и ей), написать свою историю (как и ей), и даже бороться (как и ей), чтобы наконец увидеть Аслана во всем этом.
Что до меня, я выбрал смотреть на это следующим образом.
Мне нравится думать, что где-то существует пропущенная сцена. Что где-то есть стопка листов с почерком Льюиса, которую он написал глухой ночью за своим столом, пока мыши выбегали взглянуть на него и перехватить крошку(11). И хотя мы не знаем наверняка, что там могло быть написано, мне представляется, что эта сцена была примерно такой:
«…И тогда Люси вспомнила о Сьюзен и, обернувшись к Аслану, вскричала:
— Сьюзен, Сьюзен! Что же теперь с ней будет?!
Аслан приблизился к ней, и радость в его лице на мгновение сменилась скорбью.
— То, что случится с ней — это ее история, дочь Евы, не твоя.
— Но она совсем одна, — сказала Люси, и слезы брызнули у нее из глаз.
— Она не одна, — мягко сказал Аслан. Люси прижалась к его широкой спине, точно так же, как Сьюзен — много-много лет назад. — Но она должна найти свой путь.
— А вдруг у нее не получится?
— У Эмета получилось, — сказал Аслан. — Неужели ты правда думаешь, что наша добрая королева Сьюзен Великодушная не сумеет отыскать дорогу домой, когда придет время?
— О, Аслан, я знаю, что должна быть здесь счастлива… Только все это ужасно грустно.
Глаза Льва наполнились крупными сияющими слезами.
— Она узнает больше горя, чем ты, но, быть может, узнает и радость сильнее твоей, когда придет время.
Его слезы упали на зеленую траву и превратились в кристальный пруд, чистый и сияющий. Аслан подул на воду, и там, где по воде пошла рябь, Люси увидела Сьюзен: как она сидела в своей комнате, гляделась в зеркало, подкрашивала глаза тушью.
— Сьюзен, Сьюзен! — крикнула Люси, и ее сестра на мгновение повернула голову, будто услышала голос в соседней комнате.
— Ей еще неведомо, — сказал Аслан, — что случилось с тобой, твоими братьями и ее родителями. Она еще не знает, какая боль лежит перед ней. Но твоя любовь к ней, Люси, позволит тебе сказать ей одну фразу — только одну фразу, чтобы помочь ей в пути.
Люси опустилась на колени рядом с прудом, и ее слезы смешались со слезами Аслана. Она понятия не имела, что сказать, и у нее даже промелькнула мысль, стоит ли вообще говорить что-нибудь, но тут Лев произнес:
— Говори же, дитя, потому что со временем то, что ты скажешь, будет значить для нее больше, чем ты думаешь.
Люси склонилась над водой так низко, что, казалось, могла бы протянуть руку и дотронуться до Сьюзен, и прошептала:
— Сьюзи… Милая, родная Сьюзи, помни всегда: однажды королева Нарнии — навечно королева Нарнии.
Сьюзен отложила тушь.
— Лу, это ты? Ты так скоро вернулась? — и мягкая улыбка тронула ее губы. — Как странно… На секунду мне показалось… Да нет, быть не может. Надо непременно рассказать Люси, когда она будет дома.
Аслан вновь подул на воду, и видение Сьюзен исчезло.
Люси бросилась на шею к нему, обвила ее руками и спрятала лицо в золотистой гриве.
— Этого хватит, Аслан? Я хорошо сказала?..
Но то, что Аслан ей ответил — это часть истории Люси, не нашей».
И затем, конечно, «выше и дальше»...(12)
Вот к чему я пришел, размышляя над проблемой Сьюзен. Проблема Сьюзен не столько в женственности, за исключением того, что Льюис так часто не понимал: ее занимало то, что ей навязали другие. Почему именно помада, нейлон и приглашения? Потому, что этому учит ее патриархальная культура... Несмотря на то, что когда-то она была королевой Сьюзен Великодушной, которая охотилась на оборотней и была на празднике богов(13), а однажды даже плакала в гриву Бога в облике льва и играла с ним в салочки после того, как он воскрес. Дело было не в том, что Сьюзен «поглупела», а в том, что она верила лжи мира вокруг нее(14), утверждавшего, что это все, на что она годится, что ничего больше и желать не надо.
Я не могу забыть, что именно Сьюзен была той, кто пожелала остаться в Нарнии навсегда. Именно Сьюзен просила братьев и сестер не преследовать оленя за Фонарной пустошью. Они подтолкнули ее к уходу, и Сьюзен сказала: «во имя Аслана, раз вы все так полагаете, пойдем дальше и не отступим перед приключениями, которые нас ожидают».
Сьюзен не понимала тогда, что это означает. Она не знала, что, соглашаясь пойти с ними, много лет спустя она должна будет продолжить путь в одиночестве.
В письмах Льюис сказал, что, может быть, она сумеет «отыскать свой путь».
Он не сказал, что Сьюзен больше не попадет в Нарнию. Не сказал он и того, что она будет вечно одна, без Аслана и близких. Он не верил, что мир духовный так устроен.
Но это не отменяет того, что мы слышали, того, как многие из нас это поняли и того, как мы это прочувствовали.
И многие из нас, разозленные, опечаленные, раненные этим, воскликнули: «Аслан бы никогда так не поступил! Он никогда бы не бросил Сьюзен! Пусть бы она и носила свои чулки или писала помадой “Аслан отстой” в метро».
Ибо Льюис научил нас, что Аслан был добрым и любящим. Что Нарния — это место для одиноких детей вроде нас, которых, возможно, дразнили в школе, которыми пренебрегали родители. Что, даже если ты предал, Аслан буквально умрет за тебя.
Мы знали наверняка: несмотря на то, что Льюис познакомил нас с Асланом, несмотря на то, что он написал все эти книги, на сей раз К. С. Льюис ошибся.
Мы взглянули на историю и поняли, что она неправильная. Аслан был лучше этого. Он был добрее, он любил сильнее, он сострадал и прощал легче. Он никогда не ранил бы Сьюзен так, и он точно никогда бы не бросил ее.
Льюис так хотел дать нам узнать Аслана, отчаянно хотел, чтобы мы искали Аслана в реальном мире. Я думаю — что бы он сказал, услышав, что мы не только узнали Великого Льва, но и в каком-то смысле узнали его лучше, чем он сам?
Я представляю себе, как он откидывается в кресле — улыбка на лице, трубка в руке, брови приподняты — и спрашивает: «А, так ты тоже встречал Аслана?».
Я представляю себе, как осветится лицо старого Джека(15), когда мы скажем ему: поверь, Джек, если Сьюзен будет искать Аслана, она найдет его. Она позовет, и он ответит. Если она, пусть и в старости, пусть годы и годы спустя, будет идти по огромному дому и забредет в маленькую гостевую комнатку, и тихонько, неверяще, постучит в старую дверь шкафа — поверь мне, Джек, Аслан будет ждать, чтобы распахнуть эту дверь перед ней.
Это и будет настоящим «долго и счастливо».
1) Здесь и далее используется перевод под ред. Н. Трауберг (прим. перев.).
2) https://reactormag.com/matrons-monsters-children-femininity-in-the-lion-the-witch-and-the-wardrobe/
3) https://reactormag.com/2020/02/26/too-old-for-narnia-belief-fandom-and-the-end-of-wonder/
4) https://reactormag.com/2020/10/21/growing-up-in-narnia-the-pevensies-as-young-adults-in-the-horse-and-his-boy/
5) https://reactormag.com/2020/05/13/eustace-was-a-dragon-all-along-aslan-and-spiritual-growth-in-the-voyage-of-the-dawn-treader/
6) https://reactormag.com/2021/04/28/a-short-detour-c-s-lewis-the-shoddy-lands-and-ministering-angels/
7) Курсив мой (прим. перев.).
8) https://reactormag.com/2020/04/15/on-grief-joy-and-saying-goodbye-reepicheep-and-aslans-country/
9) https://reactormag.com/2019/11/13/why-did-aslan-have-to-die-theories-of-atonement-in-narnia/
10) https://reactormag.com/2021/04/14/stumbling-into-heaven-emeth-aslan-and-the-last-battle/
11) Это отсылка к прирученным мышкам из “Мерзейшей мощи” (прим. перев.).
12) «Выше и дальше» — слова из 16 главы «Последней битвы» (прим. перев.).
13) https://reactormag.com/2020/01/29/we-should-probably-talk-about-that-time-susan-and-lucy-attended-a-bacchanal-in-narnia/
14) https://reactormag.com/2020/06/24/the-silver-chair-the-lady-of-the-green-kirtle-fake-news-and-enchantment/
15) Джек — прозвище, которым звали К. С. Льюиса родные и друзья (прим. перев.).
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу