Луна Лавгуд и магическая физика (джен)

Луна Лавгуд тихо сидела в углу школьной библиотеки, погрузившись в магловскую книгу по аналитической геометрии. Она была очарована наукой, которая представляла собой магию реального мира. Луна мечтала вырваться из своей выдуманной реальности и оказаться в настоящем мире.

Она с большим удовольствием читала книги и изучала другие источники знаний из реального мира, чтобы восполнить огромные пробелы создателя мира магии и Хогвартса. Эти знания не только помогали ей лучше понимать магию, но и невероятно развивали её магические способности. Сила Луны как мага уже давно превзошла все пределы, но ей всё ещё не хватало мощи, чтобы преодолеть невидимую стену между мирами.

Самым безопасным местом для чтения подобных книг была школьная библиотека. Здесь никто не будет подозрительно относиться к тому, что ты читаешь, особенно если спрятать книгу за обложкой, похожей на гримуар.

Лавгуд оторвалась от увлекательного чтения и подняла глаза, лишь когда дверь библиотеки заскрипела, как старый сундук, который пытается открыть пьяный пират. В проеме появились Гарри и Рон — два живых воплощения хаоса, что явно царил в голове Создателя. Или Создательницы.

Гарри и Рон словно притягивали неприятности, как магниты притягивают железо. Значит, они обладают определённым, притягивающим неприятноности полем?

Луна задумалась. Если Гарри и Рон притягивают неприятности, то могут ли они стать источником неприятностидвижущей силы? И что будет эффективнее: позволить им вращаться внутри катушки проводника неприятностей или же двигать обмотку проводника неприятностей вокруг них? И какую работу может выполнять неприятностный ток?

Итак, неприятностидвижущая сила — это результат взаимодействия поля неприятностей этих персонажей и проводника неприятностей.

Луна взяла свой конспект и написала Fнепр. = Uнепр./Rнепр., где F — неприятнодвижущая сила, измеряемая в галеонах на последствия, U — напряжение неприятностей, измеряемое во вздохах Гермионы, а R — сопротивление системы неприятностям, измеряемое в лимонных дольках Дамблдора.

Луна улыбнулась. Её последняя теория в области магической физики идеально соответствовала текущей окружающей действительности. Она решила позже провести несколько экспериментов, чтобы проверить свою гипотезу, а затем создать измерительные приборы и бытовую технику, работающую на этой энергии.

В Хогвартсе запрещены магловские технологии, но Луне всегда чего-то не хватало.

Она быстро набросала схему микроволновой печи, работающей на переменном неприятностном токе.

«Отлично! — похвалила она себя, любуясь своей схемой. — Главное, не класть туда бутерброды, иначе они превратятся в живых жаб».

Тем временем Рон и Гарри начали без всякой видимой причины хихикать и пихать друг дружку локтями, стараясь сделать так, чтобы оппонент проскользил по натертому паркету библиотеки. Откуда-то появилась Гермиона и, пытаясь остановить возню, безапелляционно заявила: «Два дебила — это сила! Хватит уже толкаться, как дети, тишина должна быть в библиотеке!»

«Итак, два дебила — это сила», — подумала Луна, и тут же ее мозг решил углубиться в научные дебри. Ведь, как известно всем когтевранцам, сила — это либо произведение массы на ускорение, либо коэффициент упругости на деформацию. Луна задумалась: кто здесь масса, а кто ускорение? Гарри, конечно, сила — он всегда в центре событий, как гравитационная воронка. Но ускорение... Обычно ускорял события Тот-Кого-Нельзя-Почему-то-Называть, а не Рон. Хотя Рон, если честно, больше напоминал коэффициент трения — всегда тормозил, когда нужно было действовать.

«Нет, тут явно про закон Гука», — решила Луна. Коэффициент упругости и деформация — вот что тут важно. Гарри, конечно, нужно пинать, как резиновый шар, чтобы он хоть как-то двигался. Но Луна слишком хорошо знала, что эти двое про закон Гука, вероятно, слышали только в контексте «Гукнулся с метлы, гы-гы-гы». А уж про коэффициент Пуассона и модуль Юнга... Луна готова была поставить сотню галеонов против сикля, что они и слов-то таких не слышали. Даже Гермиона, которая, казалось бы, умнее всех в Хогвартсе, как-то странно распределилась в Гриффиндор. Ну ладно, «львы» — они такие, но вот ввязаться в историю с домовыми эльфами и де-факто записаться в гуманитарии? Это уже перебор. Луна вздохнула: «Гуманитарии в сложных магических науках — это как тролль в балете: вроде танцует, но примой ему точно не стать».

«Ладно, хрен с ними, с этими гриффиндуриками», — решила Луна, махнув рукой, как будто отгоняя назойливую муху. Она вернулась к аналитической геометрии, где все было логично, предсказуемо и не требовало объяснять, почему два плюс два равно четырем, а не «ну, это зависит от точки зрения, Гарри, два балла Гриффиндору за вопрос».

А Гарри и Рон в это время блуждали между книжными стеллажами, словно два потерявшихся таракана в лабиринте, построенном из книг. Луна лишь на мгновение отвлеклась, рассматривая, как они обнаружили полку с книгами по зельеварению, и Рон, как обычно, начал бормотать что-то о том, что в этих книгах слишком много букв и мало картинок. Она улыбнулась про себя: «Ну что ж, пусть развлекаются. А я пока займусь чем-то полезным, например, попытаюсь вычислить, как далеко они улетят, если подбросить их вверх с помощью «птичьей карусели». Или же можно проверить, применим ли модуль Юнга к увеличению обхвата талии Рона после обеда».

И вот, снова погрузившись в мир формул и графиков, Луна почувствовала себя в своей стихии — там, где всё было ясно, логично и не требовало объяснять очевидное двум непосвящённым, которые даже не подозревали, что мир не вращается только вокруг их приключений.