Гарри Поттер: NETFLIX EDITION (джен)

Гарри замер в дверях Большого зала. Ещё вчера он помнил Хогвартс таким: каменные стены, сотни свечей и ученики, чьи лица напоминали палитру дешёвой акварели — «бежевый», «ещё бежевый» и «слегка розоватый». Теперь же зал сиял неестественным блеском, как реклама нового айфона. С потолка свисали флаги с надписями: «Гриффиндор — за BLM!», «Слизерин — тоже люди!». А вместо Дамблдора на возвышении сидела женщина с седыми дредами.

— Проходи, Поттер! — крикнула профессор Макгонагалл, чья шотландская строгость сменилась на ямайский акцент. — Мы как раз начинаем церемонию инклюзивности!

Гарри сел рядом с Роном, который… был филиппинцем. С веснушками.

— Ты чего такой зелёный? — спросил Рон.

— Ты… ты вообще кто?

— Я — Рон! Ты чего, Гарри? Продюсеры сказали, что так рейтинги не собрать. Мне пришлось эволюционировать.

Гермиона, теперь кореянка с фиолетовым афро, одёрнула Гарри:

— Не пялься. Ты и так не соответствуюешь квотам. А им соответствуют здесь даже привидения, если что! Смотри…

Над головами проплыл Пивз, одетый в обтягивающий черный латекс в и держащий плакат «Я — эльф, и я горжусь!».

— И не смей спрашивать про Дамблдора. Его заменили на небинарного шамана из Норвегии. Бороду тоже забрали.

— Но как они… — начал Гарри.

— Алгоритмы, — перебила Гермиона. — Netflix сканировал оригинальные книги и заменил все «проблемные» места искусственным интеллектом. Теперь у нас есть квота: 40% ЛГБТ+, 30% BIPOC, 20% инвалидов и 10% на случай, если кто-то захочет идентифицироваться как гиппогриф.

— Как это?… Стой, п-погоди, а я? — спросил Гарри, указывая на своё бледное лицо.

— Ты — погрешность, — хмыкнул Рон. — Но не волнуйся, тебя перекрасят в черного к третьей серии.

Вдруг Гарри увидел его — Северуса Снейпа. Тот уже был чернокожим, а мантию заменил плащ от Gucci.

— Снейп… тоже эволюционировал?

— Нет, это режиссёрская задумка, — объяснила Гермиона. — Теперь он «сложный антигерой с бэкграундом угнетённого». Он еще читает рэп в титрах.

Гарри хотел спросить, где Дамблдор, но в этот момент зазвучали трубы. Вернее, тик-ток ремикс гимна Хогвартса.

Первым вызвали девочку, которая напоминала юную Никки Минаж. Шляпа запела:

— Ммм, сложный случай… Умна, но не слишком. Амбициозен, но в рамках политкорректности. Так… 40% латино, 30% африканка… Так, стоп! Ты — Пуффендуй! Потому что мы ещё не заполнили квоту «смешанные этносы»!

Зал взорвался аплодисментами. Гарри заметил, что стол Когтеврана теперь назывался «Gay & Proud».

— Следующий! — прогремела Дамблдор-женщина.

К трибуне вышла девочка-инвалид на летающей коляске с надписью «Моя инвалидность — не ваш вдохновляющий контент». Шляпа мгновенно прокричала:

— Гриффиндор! Ты смело требуешь пандусы в замке XIV века — это наш дух!

Зал взорвался овациями. Гарри, стиснув кулаки, прошептал:

— Раньше факультеты определяли, кто ты, а не... это все....

Гермиона вздохнула, открывая статистику квот на своем смартфоне:

— Теперь это единственный способ сохранить рейтинги. Алгоритмы требуют репрезентации.

— Смотри-ка, — толкнул её Рон, указывая на трибуну. — Драко-то наш вообще стал чёрным!

К Шляпе приближался Драко Малфой — стройный парень с кожей цвета тёмного кофе, в очках с золотой оправой.

— Слизерин! — рявкнула Шляпа, даже не коснувшись его головы. — Твоя семья исторически угнетала маргиналов, и ты обязан искупить это через активное участие в арке сюжета «раскаявшиеся аристократы»!

Драко, стиснув зубы, направился к столу Слизерина, где ученики скандировали: «Угнетатель! Угнетатель! Угнетатель!»

— Это уже не Слизерин, — пробормотал Гарри. — Это… цирк.

— Люди хавают, — ответил Рон. — Кстати, есть еще одно нововведение… Такое дело… Короче, помнишь заклинания? Так вот, теперь вместо них рэпчина.

— Но… Почему?

— Я-то откуда знаю? Спроси у сценаристов.

— Так, все, я пошел… — сказал Гарри отворачиваясь, но его за руку схватил Рон.

— Погоди, — шепча, поделился некогда рыжий мальчишка. — Щас консерваторы к власти пришли, Трамп разрулит, все вернут как было, ко второму сезону гуталин можно будет смыть.