Нейро-проблема (джен)

Джинни сидела в своей захламлённой мастерской, забравшись с ногами в глубокое старое кресло, и злобно сверлила взглядом закоротившее устройство проигрывания брейндансов. Та часть стола, которая не была занята оборудованием для монтажа, была завалена чипами разной степени разобранности, а по старым кирпичным стенам змеились провода, как некое подобие лиан в цифровых джунглях.

Практически неуловимый запах озона уже успел развеяться, и воздух снова пах только плавленой изоляцией и дешёвым синтетическим кофе. За окном привычно мигали рекламные экраны фасада бара «Хромой Единорог», периодически окрашивая комнату то в розовые, то в голубые оттенки.

Каждый раз, когда мастерская затемнялась, Джинни могла видеть своё отражение в треснувшем стекле окна, если бы отвлекалась от проигрывателя: рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, недобро сузившиеся карие глаза и худое скуластое лицо с линиями имплантов.

Этот коротнувший брейн — небольшой чёрный чип, помеченный кодом Т-M-RΔ7, — вчера вечером принесла Алисия. Она отобрала его вместе со стволом и парой кредитных чипов у какого-то мелкого белобрысого придурка, пристававшего к танцовщице в баре Шельм, где Алисия работала вышибалой. Брейн был похож на стандартный дешёвый модуль записи личных данных, но гравировка змеи на корпусе намекала, что внутри может быть скрыто что-то более интересное.

Сначала Джинни пыталась считать чип максимально безопасно, через подключение к самодельному нейрохабу с файрволом, но безуспешно. Интерфейс модуля устарел уже на два поколения, и её нетраннерских навыков, как она ни старалась, не хватало, чтобы скриптами преодолеть конфликт плохой совместимости драйверов.

После короткого сна пришла, казалось бы, отличная идея: не расшифровывать информацию для анализа, а сразу воспроизвести, вставив чип в проигрыватель через промежуточный коннектор, когда-то давно спаянный из двух интерфейсов.

Правда, этот коннектор был собран во времена, когда Джинни только начинала работать с Шельмами, когда не было денег на современное оборудование, и создавался для того, чтобы проигрывать современные брейны на устаревшей системе, но если поменять полярность, то все могло бы сработать. Обязано было сработать, Джинни была абсолютно уверена, что правильно перепаяла плату! Но дурацкий капризный чип сжёг и коннектор, и основной интерфейс проигрывателя, который теперь стал бесполезным хламом.

Пальцы девушки дрожали от переизбытка синтекофе и от досады на непредвиденные расходы, но она не могла остановиться. Внутри этого чипа скрывались чужие воспоминания и ощущения, а для Джинни они были желанной и ценной валютой, иногда — оружием, а иногда — единственным способом почувствовать себя кем-то значимым. Кем-то лучше, чем простая девчонка из многодетной семьи, такая долгожданная, но совершенно не оправдавшая надежд матери. Кем-то более уникальным.

Семья никогда не понимала и не принимала её выбора.

Отец, Артур Уизли, который тридцать лет проработал в «Фадж Технолоджис» младшим аудитором, видел в корпорациях стабильность и порядок.

Мать, Молли, вырастившая семерых детей в двухкомнатной квартире на нижних этажах мегабашни, мечтала, что дочь непременно «добьётся большего» и «выйдет замуж за приличного человека».

Самый старший брат Билл сначала стал наёмником, потом подписал выгодный контракт с какой-то финансовой корпорацией и с тех пор пропадал в Египте и не особо общался с семьёй.

Ещё один брат по протекции отца был принят стажером в «Фадж Технолоджис» и всего за пять лет стал заместителем начальника отдела, во многом благодаря своему мерзкому характеру.

Про самого младшего из братьев, вечно ноющего, что жизнь к нему несправедлива, а сестре никогда не приходилось ставить себе чужие импланты, даже вспоминать не хотелось.

Двое других братьев — близнецы Фред и Джордж — вместо того, чтобы «найти стабильную работу», когда-то бросили скучную академию и теперь громили рекламные голограммы корпораций и взламывали системы общественного транспорта, чтобы кататься бесплатно.

Правда, надо признать, что денег у этих балбесов вполне хватало и на приличные импланты, и на то, чтобы подкинуть немного евродолларов любимой сестрёнке.

Джинни подозревала, что близнецы занимаются угоном машин для перепродажи кочевникам, но никогда не спрашивала об этом прямо. После скандала, устроенного матерью, Джинни съехала из дома в мастерскую, а Фред и Джордж, пусть и не одобряли, что их младшенькая тусуется с бандой секс-работников, фриков и анархистов, никогда не поднимали щекотливую тему вслух и забегали в гости, когда могли. Их весёлые истории о приключениях, в которые они то и дело попадали, задевали какие-то потаённые струнки в бунтарской душе, но девушка всегда хотела заниматься чем-то более значимым, чем банальный угон автомобилей.

Джинни отвлеклась от невесёлых мыслей. Нужно было решить, что же делать с этим злосчастным чипом. Он манил, он сводил с ума, лишая девушку душевного покоя. Она взяла в руки сломанное устройство, пытаясь понять, что же именно пошло не так. Оценив повреждения, Джинни вздохнула и проверила баланс на счете. Она всё-таки достанет информацию из этого чипа, пусть даже ей придётся продать душу.

Поход за покупками увенчался успехом, и вот уже устройство для чтения брейндансов снова было готово к работе, но теперь Джинни учла предыдущие ошибки. К старой модификации она добавила ещё переходник, понижающий напряжение, чтобы старое устройство могло считывать информацию на меньших оборотах.

Девушка подключила провода от проигрывателя к порту за ухом и запустила декодер. Экран перед внутренним взором ожил, заполняясь строками кода. Шифр был сложным, но явно не военного уровня, и через пару часов она окунулась в чужие воспоминания.

Его звали Том, Том Реддл. Он учился в Академии «Арасака», элитной частной школе для будущих корпоратов, и считался одним из лучших студентов.

Кадры сменялись: бледный юноша в форме академии, стоящий перед зеркалом, взламывающий систему безопасности академии, фрагменты лекций по квантовой механике, чёрные лабораторные журналы с пометкой «Проект "Наследие"»... Но всё это было как пазл без краёв — слишком разрозненно, слишком чисто. Словно кто-то выжег всё важное кислотой.

Внезапно всё завертелось, и Джинни почувствовала тошноту. На экране всплыло и пропало нечитаемое предупреждение.

Она дёрнула провод и откинулась на спинку кресла. В висках застучало, а перед глазами зажигались и меркли цветные круги.

Немного отдохнув, Джинни углубилась в даркнет, используя прокси-серверы Шельм. Её аватар — рыжая лиса с горящим кончиком хвоста — рыскал по форумам, заброшенным чатам и чёрным рынкам данных.

Поиск: Том Реддл. Академия «Арасаки».

Посмотрим, Том, сможешь ли ты спрятаться от Джинни Уизли!

* * *

На следующее утро Алисия ворвалась в мастерскую вместе с шумом улицы и ритмичными басами из соседнего клуба — высокая, с иссиня-чёрными волосами, выбритыми с одной стороны, и кибернетическим тату на шее, мерцавшим в такт её пульсу. В руках она держала пакет с едой из ближайшей китайской закусочной. Джинни дремала в своём старом кресле, и было очевидно, что девушка не спала всю ночь.

— Привет, Рыжая! Держи. — Алисия поставила пакет рядом с Джинни и присела на край стола, закинув ногу на ногу. Её ботинок с шипами задел банку с болтами, и те рассыпались по полу. — Как дела с брейном того хорька? Получилось вскрыть?

— Нет, — Джинни вяло выпрямилась. — Придётся поработать с ним ещё какое-то время. Очень сложное шифрование и нестандартные коды.

— Интересно. Но если кто и сможет в этом разобраться, то только ты. — Алисия наклонилась ближе, и Джинни почувствовала запах её духов — дешёвых, синтетических, в которых аромат розы отдавал ржавчиной.

Джинни закатила глаза, но её губы сами растянулись в улыбке.

— Это комплимент?

— Это факт. — Алисия спрыгнула со стола, её тату вспыхнуло ярче, как будто она смутилась. — В четверг в «Единороге» будут новые коктейли. Приходи, угощу.

Она ушла, даже не дождавшись ответа.

* * *

Чем дольше Джинни просматривала записи Тома, тем больше она проникалась к нему симпатией. Будни Реддла в Академии не отличались особым разнообразием. С утра до вечера он занимался коддингом. Бесконечные алгоритмы, файрволлы, шифры, языки программирования низкого и высокого уровня. От количества новой информации у неё шла кругом голова, однако Джинни всегда была любознательной девочкой. Кажется, за то время, которое она провела с брейном Тома, она освоила вторую, а то и третью профессию. Это будоражило ум.

Порой ей казалось, что Том слишком идеален с его тёмными волосами, острыми скулами и нереально голубыми глазами, чтобы существовать когда-то в реальности. Что это чей-то профессиональный монтаж, созданный с непонятной целью. Но Джинни разделяла с ним его радости и горести, впечатления и открытия. Ощущала его эмоции, когда что-то не получалось или Том злился на неидеальный алгоритм. И не могла найти ни единой несостыковки, которые обязательно возникали, когда брейнданс генерировала нейросеть.

Но также она не могла найти ни одного упоминания о Реддле в сети — ни даты рождения, ни следов в академических реестрах или номера страховки, ни даты смерти.

Но в одно серое утро Джинни обнаружила в мессенджере письмо, введшее её в ступор. Она не поверила своим глазам, когда пробежалась по строчкам сообщения: «Привет. Как ты нашла мой чип? Пожалуйста, ответь. Том Реддл».

Джинни не знала, сколько времени она просидела, анализируя послание и проверяя все свои системы на вирусы. Письмо Тома было выведено на отдельный экран, и буквы мерцали ядовито-зелёным на чёрном фоне консоли.

«Как ты нашла мой чип?»

Простой вопрос. Слишком простой. Она вглядывалась в строки, будто за ними могла скрываться ловушка. Её мастерская гудела в такт мыслительным процессорам — старые вентиляторы скрежетали, пытаясь охладить перегревшийся хаб, на котором было развёрнуто антивирусное программное обеспечение.

Том отследил активацию чипа или встроил в него маяк? Джинни задумалась, стоит ли ответить, или ей лучше просто заблокировать контакт и утопить чип в кислоте. Виртуальная клавиатура не требовала пальцев — достаточно было подумать фразу, и буквы складывались в слова, будто мозг печатал её сам. Тем временем нейроинтерфейс уже подставил в чат вопрос, сформированный её разумом. Оставалось только отправить.

«Кто ты? Как ты потерял брейн?»

Джинни помедлила, затем стёрла свой ответ и отправила новый.

«Случайность. Он был в коробке с мусором».

Ответ пришёл быстро, будто Том только и ждал её сообщения.

«Мусор... Какая ирония...»

«Кто ты такой?» — Джинни не было свойственно терпение.

«Кто-то бы сказал, что я инструмент. Но инструменты не задают вопросов. А я задаю: что делает человека человеком? Кровь? Память? Или право стереть и то, и другое?»

Джинни сжала кулаки, мысленно вводя:

«Почему ты связался со мной?»

На этот раз задержка составила ровно десять секунд.

«Потому что ты искала меня».

Внизу экрана появился запрос на видеовызов. Поколебавшись, Джинни приняла его. Том даже через небольшое изображение был таким милым, таким обаятельным, что трудно было не поддаться его очарованию, и они проболтали всю ночь, легко находя общие темы для разговора.

Работа с железом была страстью обоих. Чипы данных, модификации к имплантам, монтаж брейндансов, оружие, различные алгоритмы и лайфхаки по взлому систем. Том знал всё это если не досконально, то на очень неплохом уровне, и был отличным собеседником.

* * *

Сон Джинни был беспокойным и похожим на взломанный сервер — фрагменты воспоминаний, чужих голосов и пиксельного бреда сплетались в клубок ошибок. Сначала она шла по коридору академии «Арасаки», которую так часто видела в воспоминаниях Тома. Но сейчас стены были сложены из бегущих строк кода, а вместо лампочек висели брейн-чипы, мерцающие попеременно то розовым, то голубым неоном. Воздух гудел статикой, и каждый шаг оставлял следы в виде цифровых трещин, расходящихся по полу. Где-то вдалеке звучал голос Реддла, перекрученный, как испорченная голограмма.

— Ты близко, Джинни Уизли. Ближе, чем думаешь.

Потом мимо пробежал светящийся хромом единорог, и стены академии рухнули. Девушка оказалась в пустоте, где под ногами зияла бездна, заполненная мёртвыми данными — обрывками писем, удалёнными фото, автоматически стираемыми неактуальными воспоминаниями. Одна из фотографий Молли вдруг увеличилась, обрела трехмерность, и из чёрной дыры, в которую обратился рот матриарха Уизли, начала выползать гигантская полупрозрачная змея. Глаза светились зелёным, как терминалы старой операционной системы, а пасть шипела помехами, будто неисправный динамик.

— Ты не должшшшшшна была найтсссси меня, — прошипела змея голосом Тома из брейнданса, и Джинни осознала, что это не сон, а ловушка.

Холодные, как жидкий азот, чешуйчатые кольца сжались вокруг её тела. Она пыталась крикнуть, но вместо звука из горла вырывались байты — нули и единицы, закручивающиеся в спираль над головой. Змея разинула пасть, но внутри вместо клыков и языка были лишь лица. Все они были искаженными отражениями лица Джинни, только с пустыми глазницами и ртами, зашитыми проводами.

— Ссссстань часссссстью кода, — зашипела змея, и девушка почувствовала, как её тело теряет чувствительность и распадается на пиксели.

Джинни резко проснулась, осознавая, что лежит на своей кровати. Горло саднило, как от долгого крика, а на губах чувствовался вкус меди и жженого кремния. Адская головная боль вносила помехи в зрение и мешала держать глаза открытыми.

Когда Джинни наконец открыла глаза, первым, что она увидела, был паяльник, лежащий на раскрытой странице книги «Кибернетическая энтропия». Она всегда вешала его на магнитный крюк слева от стола. Её взгляд скользнул дальше по комнате: микросхемы валялись на полу, будто их вытряхнули в спешке, а нейрохаб гудел, как раненый зверь. Экраны на стене то заливались зелёным шумом, то транслировали рекламный канал.

— Что за... — она приподнялась, и мир накренился. Голова пульсировала, будто в череп ввинчивали титановый болт.

Звонок разрезал тишину. Голограмма Алисии возникла в воздухе, её голос звучал неприятно, как скрежет шестерёнок:

— Рыжая, ты где? Я в «Единороге», уже час как смену сдала. Ты сегодня вообще в сети?

Джинни уставилась на дату в углу голограммы: ЧЕТВЕРГ 21:13.

— Какой четверг? — её язык заплетался. — Сегодня же вторник…

— Вторник? — Алисия фыркнула. — Ты что, словила петлю? Переносишься во времени?

Джинни попыталась вспомнить понедельник. В памяти всплывали обрывки: чип Тома, строки кода, сны о змеях. Но между ними — пустота, будто кто-то вырезал куски лезвием. Два дня испарились, как пар из разбитого охладителя.

— Я... — Джинни схватилась за висок, где шов от нейроинтерфейса горел, как раскалённая проволока. — Забыла. Извини.

Изображение Алисии наклонилось ближе, её киберглаз увеличил изображение.

— Ты сейчас похожа на труп больше, чем после своих обычных хакерских марафонов. Я привезу стимуляторы.

— Не надо. Я справлюсь. — Джинни резко оборвала связь. Голограмма рассыпалась на пиксели, оставив после себя легкий запах озона.

Девушка поднялась, шатаясь, и наткнулась на винтовку «Аякс», прислонённую к холодильнику. Джинни бросило в холодный пот. Этого здесь не должно было быть. Она всегда прятала оружие в сейфе под полом. Приклад и ствол были чистыми, но пахли порохом — будто винтовку недавно использовали. Джинни проверила магазин — он был совершенно пустой.

Один из экранов переключился на рекламу корпорации «Малфой Индастрис», в которой транслировали трехмерное изображение девушки с кожей, переливающейся, как жидкий хром, и слоганом «Ваше тело — наше полотно».

Комнату опять окрасило в салатово-зеленый, неон бил в глаза. Джинни прикрыла лицо рукой, и вдруг память выбросила ещё один обрывок сна.

В нем девушка шла по Джапан-тауну, но это был не тот район Уэстбрука, который она знала. Рекламы на стенах мигали с ошибками: лица моделей расползались в цифровые кляксы, слоганы на японском превращались в бессмысленные сочетания символов. Эти новые иероглифы на стенах горели лишь одним цветом — ядовитой зеленой синтетикой, а голограммы гейш обзавелись масками в виде черепов и парили над толпой, периодически перебиваясь помехами. Воздух пах только сакурой — слишком сладко, слишком стерильно. Каждый шаг отдавался эхом, будто она двигалась сквозь стеклянный лабиринт. Чёрная и вязкая субстанция тянулась от асфальта за её ботинками, как интернет-трафик, заражённый вирусом. Она пыталась обернуться, но не получалось — шея не слушалась, будто эту функцию отключили. Но Джинни знала, что за её спиной ползёт огромный полупрозрачный змей, пусть и не видела его. Неловкий монтаж кадров и окружение сменилось. Теперь посреди цифровой пустоты высилась лестница с вычурными перилами, а на ней лежал блондин в дорогой одежде. Его длинные волосы слипались от крови, которая была не красной, а почему-то фиолетовой, как электролит аккумуляторов «Фадж Технолоджис». Импланты класса А трещали, выдавая искры. Он поднял руку, пальцы дрожали:

— Милорд… пожалуйста… — его голос звучал, как синтезатор, на котором играют ножом. Прозвучало семь выстрелов. Снова темнота, снова адская головная боль.

Джинни отыскала в ящике стола калибратор имплантов — слава всем богам электричества, что хоть что-то в этом доме сегодня было на месте. С большим трудом, борясь с тошнотой, она смогла провести им пару раз над головой. Стало легче. Мысли немного прояснились, а цифровые помехи отступили.

Джинни некоторое время сидела на краю кровати, сжимая виски так, будто пыталась выдавить из мозга обрывки снов — змеиные чешуйки, фиолетовую кровь, маски и лица, которых не должно было быть в её воспоминаниях.

Мог ли этот сон быть признаком начинающегося киберпсихоза? Слишком много времени за нейрохабом, слишком много чужих воспоминаний в её голове. Мысль билась в черепе, как пойманная в ловушку программа. Она знала симптомы: провалы в памяти, паранойя, потеря связи с реальностью. Её братья смеялись над теми, кто «сгорал» от имплантов, но теперь их шутки звучали как предостережение. Она провела пальцем по шраму за ухом — там, где четыре месяца назад вживили нейроинтерфейс третьего поколения. Или это вирус, подхваченный в даркнете, когда она копала слишком глубоко в поисках Реддла?

— Том, — прошептала девушка, глядя на чип, лежавший на столе. — Мог ли ты влезть в мою голову?

Брейн, разумеется, остался безответным. Джинни просмотрела логи нейроинтерфейса и графики активности мозга — ничего подозрительного. Следовало признать — ей сейчас просто необходим рипер. В сводке новостей действительно было что-то про недавнее убийство в Джапан-тауне, но в этом чертовом городе ежесекундно кого-то убивают. В первую очередь надо было разобраться с провалами в памяти. Как же она записала в контактах того врача, который устанавливал последний имплант? Гарриет? Гарри... Гарри Марволо. Точно, она записала его как Марволо, такая странная фамилия, даже для Найт-Сити.

Джинни набрала номер Марволо. Молодой черноволосый мужчина с растрепанной причёской и зелёными глазами, холодными как светодиоды, быстро принял звонок и появился на экране исходящего вызова.

— Что случилось, Джинни? — доброжелательно спросил парень на том конце сети. — Хочешь поставить новый имплант?

— В новостях говорили о стрельбе в Джапан-тауне… Какую-то шишку замочили…

— И что с того? В Джапан-тауне каждый день кого-то убивают.

— Понимаешь, я помню понедельник, а проснулась в девять вечера четверга. И не знаю, что было до…

— Софт барахлит. Бывает, — в зелёных глазах брюнета появились искорки смеха. — Если ты искала повод мне позвонить, то могла бы просто пригласить на кофе.

— Да, но... магазин моего «Аякса» пустой, хотя я только недавно проверяла. Я боюсь, что это может быть киберпсихоз...

— Не говори глупости. Банальный вирус. Но если ты настаиваешь, то я приеду и посмотрю.

— Спасибо… Что бы я без тебя делала!

Он действительно приехал и посмотрел. По словам Марволо, всё было в полном порядке, расширенное сканирование ничего не выявило.

— Недавно была сильная магнитная буря на солнце. Возможно, имплант просто слишком сильно среагировал не неё. Такое бывает, не беспокойся.

— Ты уверен? — Джинни было не до смеха. Она привыкла помнить, где, когда и с кем проводила время.

— Всё в полном порядке.

А потом начались видения. То она была одна на каких-то складах, то в пустошах, даже за чёрным заслоном, где легко можно было стать добычей одичавших искусственных интеллектов. Джинни отчаянно хотела проснуться, но не могла.

* * *

Джинни свернулась калачиком в кресле и смотрела телик. Ей было плохо и физически, и душевно.

— «Малфой Индастрис» представляет нейротанцы для вашего позвоночника!— вещал диктор, но звук она выключила ещё вчера. Свет от экрана прыгал по стенам, окрашивая комнату в салатово-зелёные оттенки. Девушка не двигалась — даже когда сухой язык прилип к нёбу, а желудок скрутило от голода. Входящих не было. Ни звонков, ни сообщений. И хорошо — не приходилось никого сбрасывать. Только шуршание старых вентиляторов и смена рекламы напоминали, что время течёт, даже если она застряла в его петле.

Джинни потянулась за стаканом воды, и вдруг кожа на запястье ощутила что-то — не боль, а словно кто-то невидимый провёл по ней острыми ногтями. Девушка вскрикнула, расплескав жидкость.

— Хватит, — прошипела она, нажимая на висок, будто на кнопку перезагрузки. Но прикосновения не уходили: холодные пальцы, обхватившие шею, скользнувшие по спине. Ни боли, ни удушья — только страх, глубокий и первобытный, как ошибка в базовом коде. Пусть она испытывала такое всё чаще, к этому невозможно было привыкнуть. И никто в целом мире не мог ей помочь. Как можно исправить то, что нельзя обнаружить?

Стук в дверь прозвучал как выстрел.

— Джинни! Мы входим! — прозвучал голос Фреда.

Братья ворвались внутрь с их обычной кипучей энергией.

— Чёрт, тут темно как в бункере, — щёлкнул выключатель, и свет замигал, выхватывая лица близнецов: Джордж с новым имплантом на скуле, Фред с подбитым глазом. — Совсем тут поехала, копаясь в чужих брейнах?

— Зато я не сижу на радарах полиции, как некоторые, — вяло парировала Джинни, не отрываясь от экрана.

Джордж хрипло рассмеялся.

— Она тебя сделала, брат.

— Ладно, — Фред пожал плечами, — это твоё дело. В любом случае мы пришли к тебе сегодня не за этим.

Он достал из кармана чип и протянул сестре.

— Можешь считать? Очень надо.

— Попробую.

— Как мама? — неожиданно спросил Джордж.

— Без понятия. Мы давно с ней не виделись.

— Мы тоже. Всё так же хочет тебя выдать за первого встречного?

Джинни нахмурилась, заново изучая лица близнецов и протянутый ей чип, на корпусе которого было нацарапано А.П.В.Б.Д. Дежавю сжало виски тисками. Те же слова, что уже когда-то были, такие чуждые именно сейчас, такой же чип.

Джинни выпалила, прежде чем до конца осознала ситуацию:

— Вы уже говорили это.

— Что-то не так, сестрёнка? — спросил Фред.

— Откуда у тебя этот чип, Фредди? Нет… Вы… — Джинни встала, споткнувшись о ковёр. — Уйдите. Сейчас же!

— Джин, ты в порядке? — Фред протянул руку, но она отпрянула, как от удара током.

— Выйдите! — её крик разбился о стены, и братья, бормоча проклятия, отступили к двери.

Джинни рухнула на пол, сжимая голову руками. Где-то в глубине сознания зашевелилась призрачная змея, смеясь голосом Тома.

* * *

Элитный клуб «Облака» парил над смогом Найт-Сити как царство иллюзий из неона и шёлка, втиснутое между серверными фермами и борделями премиум-класса. Здесь клиенты платили не столько за плоть живых кукол, сколько за осуществление своих самых потаенных желаний, иногда до конца не осознаваемых. Поведенческий чип, поставленный каждому работнику клуба, гарантировал совершенную эмпатию к намерениям клиентов, а также обеспечивал конфиденциальность, стирая память после сеанса. Том, скрытый под кожей Джинни, перепрограммировал его первым делом, как глава Шельм разрешила бывшему технику банды попробовать себя на новой должности. Также он сделал рыжину волос глубже, нос тоньше, а глаза ярче. Платье, сотканное из умной ткани, переливалось оттенками зелёного, идеально сочетающегося с нынешним цветом волос.

— Ты выглядишь… не собой. И пахнешь корпоративной ложью, — в дверях гримерки появилась Алисия. — Ты говорила, что не хочешь быть тенью, а хочешь быть лезвием. А в итоге стала куклой.

Том повернулся, и его улыбка была безупречно доброжелательной.

— Ошибаешься, дорогая. Считай, что я эволюционировала.

— В дерьмовую версию себя? — Алисия фыркнула, но в её голосе слышалась нота тревоги. — Ладно. Но ты играешь в опасные игры, Рыжая. Глава банды согласилась на тебя только потому, что я поручилась. Но если ты слетишь с катушек…

Том кивнул, наблюдая, как Алисия уходит. Никто, даже самые близкие друзья этого тела, не догадывались о его реальной личности или о том, что он делает в этом клубе на самом деле.

Следы его старого физического тела были потеряны в цифровом пространстве ещё двадцать лет назад, но теперь это не имело значения. Он стал больше, чем плоть. Он был идеей, вирусом, жаждущим воплощения. Вирус «Метка», который он создал и который распространял через клиентов клуба, уже плел свою паутину. Его детище работало безупречно — вирус не убивал, не крал деньги или данные. Он встраивался в подсознание, искушая жертву и превращая её в марионетку, готовую на всё ради одобрения того, кто владеет ключом. Осталось подобрать себе идеальное новое тело. Влиятельное. Мужское. Достойное принять в себя существо, победившее смерть.

* * *

Лифт поднимался бесшумно, но Гарри Поттер чувствовал, как с каждым этажом воздух становился гуще от аромата синтетического жасмина и статики. На 237-м уровне дверь открылась, и его встретил мерцающий портал с надписью «ОБЛАКА», где каждая буква будто растворялась в голографическом тумане. За ним простирался зал, напоминавший гипертехнологичный сераль: струящиеся полупрозрачные ширмы, под которыми мелькали силуэты, и неоновые рыбки, плывущие по потолку, как капли ртути.

— Добро пожаловать в «Облака», мистер Поттер.

Голос принадлежал девушке за стойкой из чёрного стекла. Её лицо было безупречным и профессионально бесстрастным, золотая синтекожа мерцала, а радужки глаз переливались, подстраиваясь под свет.

— Здесь исполнятся все желания, даже те, о которых вы не подозреваете. — Она улыбнулась, и Гарри заметил, что улыбка у неё тоже была идеальной. — Давайте я помогу вам завершить регистрацию в системе и начать процедуру подбора.

— Цель визита? — спросила она, пока голограмма перед ним заполнялась данными: возраст, группа крови, импланты, уровень серотонина.

— Расслабление, — ответил он, зная, что система всё равно считает правду.

— Уточните: физическое, эмоциональное или… экзистенциальное? — золотистый палец коснулся голопанели, и Гарри увидел, как его собственный мозг проецируется в воздухе — зоны активности подсвечивались алым.

— Последнее, наверное, — он усмехнулся.

Голограммы доступных юношей и девушек быстро сменяли друг друга, пока не остановились на рыжеволосой кукле с именем Нагайна. Её лицо смутно напоминало кого-то знакомого — то ли изгибом губ, то ли тенью ресниц.

— Отличный выбор, — девушка за стойкой кивнула. — Она ждёт вас в кабинке 7. И помните: всё, что происходит в «Облаках», остаётся в «Облаках».