Самые важные уроки в жизни (гет)

Пеппер казалось очень странным умирать в больнице, как самые обычные люди.

Столько всего было в ее жизни! Коварные предатели, злобные гении, роботы-убийцы и нашествия инопланетян. Как минимум восемь нашествий инопланетян, с ума сойти! И она прошла через все это безумие почти без последствий, если не считать сгоревших во время одного из похищений любимых лабутенов, пары ссадин да ещё нескольких подобных мелочей, вроде испорченной шлемом прически.

И, конечно, экстремиса.

Экстремис придется посчитать, потому что именно из-за него она лежала, как совершенно нормальная больная и немолодая женщина, в онкологической клинике и довольно быстро и очень неизбежно умирала.

Это не очень ее расстраивало. Ее вообще ничто не расстраивало, настроение было спокойным и ровным. Возможно, с этим помогли загадочные, вероятно, на суперсолдат рассчитанные вещества, которые ей закачивали.

Сервис в этой клинике вообще был замечательный. Боли она совсем не чувствовала, только тяжёлую, сонную слабость. Особая форма рака, которой наделила ее, казалось бы, давно уже обезвреженная сыворотка, не имела лечения даже теоретически. Хорошо хоть, что экстремис не пробудился в полной мере и не угрожал поднять клинику на воздух. Но то, с каким упорством и скоростью он помогал распространяться раковым клеткам, поставило в тупик даже лаборантов, которые занимались ее биопсией. Препарат клеток Пеппер не умирал даже на стекле с окрашивающими и фиксирующими веществами, пока в какой-то момент у них не кончилась энергия и они не погибли все разом.

Отчасти поэтому Пеппер почти сразу отказалась есть. Она прикинула, что так может умереть немного быстрее — скажем, не за тридцать часов, а за двадцать пять. Отказ от реанимации она тоже не забыла подписать заранее. Сразу договорилась с юристами о кремации — не хватало ещё, чтобы из ее рака тоже сделали оружие. ПЯТНИЦА оставалась с ней и старалась во всем помогать: сама Пеппер уже не смогла бы так быстро и четко все устроить. Сил у Пеппер почти не осталось и, если честно, больше всего ей теперь хотелось заснуть и, если и проснуться, то в том мире, где будет Тони.

За дочь и Хэппи она не боялась. Морган уже почти взрослая, а Хэппи... Хэппи надёжный, он за ней проследит. С ними Пеппер уже попрощалась — дистанционно, по видео: к ней никого не пускали, слишком уж странной и опасной была ее болезнь.

Звонили ей и другие. Коллеги, друзья, даже какие-то посторонние люди, вроде застенчивого молодого человека со странно знакомыми карими глазами. ПЯТНИЦА с самого начала пропускала не все звонки, следуя каким-то своим принципам отбора и отслеживая состояние "босс-леди". Постепенно вызовов становилось все меньше, потом их не стало вовсе.

Пеппер этого почти не заметила. Она, догорая, погружалась в мягкий сон.

* * *

Последний ее посетитель не стал звонить. Он пришел сам, прорезав скучное серо-белое пространство больничной палаты весёлыми солнечными искрами портала. Пеппер была уже в коме и этого не видела, но посетителя этого не смутило.

Он просто взял и вынул ее душу из тела.

Таких пробуждений у нее ещё не бывало.

— Ой, — только и сказала Пеппер.

— Здравствуйте, миссис Старк, — со смертельной серьезностью ответил ей доктор Стрендж.

— Немного несвоевременное пожелание, доктор, — улыбнулась ему Пеппер, с некоторым облегчением взглянув на свое неподвижно лежащее на кровати тело. Ничего себе, как она похудела за эти трое суток. Ну, зато не облысела, как многие местные пациенты: даже если бы Пеппер попыталась применить лучевую или химиотерапию, те просто не успели бы дать побочные эффекты. — Я, кажется, уже умерла.

Доктор Стрендж тоже взглянул на тело, потом коротким, но цепким взглядом прошёлся по стоявшим вокруг приборам.

— Не совсем так, — сказал он. — Вы умрете в ближайшие минуты.

— А почему тогда у меня этот... внетелесный опыт?

— Я извлёк ваше астральное тело, так как мне было необходимо с вами встретиться. Так у нас появилась возможность поговорить.

— Что ж, хорошо, — озадаченно нахмурилась Пеппер, сцепив перед собой полупрозрачные руки. — Вы успели. Мы разговариваем. Что дальше? Будем прощаться?

— Я пришел попросить об услуге.

Услуга от человека, одной ногой уже стоящего в могиле? Только благодаря тому, как мрачно смотрел на нее Стрендж, Пеппер поборола неуместное желание рассмеяться. Вместо этого она присмотрелась к нему как следует, по старой рабочей привычке пытаясь заранее понять, что ему нужно и чего от него ожидать.

Только теперь она осознала, что доктор Стрендж выглядит очень плохо.

Они не виделись несколько месяцев, но казалось, что с их прошлой встречи доктор-чародей постарел лет на десять. Да, седина у него пробивалась уже давно, но дело было не в ней — она только добавляла ему шарма. Сейчас же что-то изменилось во взгляде доктора: усталые запавшие глаза словно стали темнее, и под ними залегли глубокие тени. Вместо привычного надменного выражения, которое так легко могло превратиться то в насмешливое, то в пристально-внимательное, его лицо словно застыло маской скорбной задумчивости. Словно он силился осознать что-то ужасное, но никак до конца не мог.

Таких лиц Пеппер видела слишком много и знала их слишком хорошо. Так смотрели выжившие после Щелчка — каждый из них, кто был достаточно взрослым, чтобы увидеть и понять, что происходит нечто настолько кошмарное, что это не укладывается в голове.

Так смотрели люди, которые мгновенно и несправедливо потеряли слишком многое.

Она не стала спрашивать, кого и как он потерял. Только крепче сжала полупрозрачные руки, собираясь с силами, и, уверенно и решительно подняв подбородок, спросила:

— Чем я могу быть полезна?

Пеппер проснулась ранним утром двенадцатого августа 2008 года совершенно здоровой и какое-то время просто лежала, слушая, как на ещё темных склонах холмов трещат и попискивают, просыпаясь, синицы. С той стороны здания, где была ее спальня, океан было слышно хуже — звук прибоя терялся в густой и длинной хвое высаженных поблизости сосен; зато голоса утреннего чапараля уверенно доносились через открытые окна.

Тони никогда не понимал, почему она променяла один из лучших видов на этом побережье Америки на какие-то унылые вечно выгоревшие кусты. Ему совсем не нравились эти старые покатые холмы, то слишком темные ночью, то опаляемые безжалостным солнцем днем. Тони всегда хотелось простора, света, свободы, — всего и сразу, как можно больше. Наверное, дай ему волю — он полетел бы без крыльев ещё ребенком.

Но он никогда не пытался ее переубедить. Будто бы сразу принял, что там, где он — воздух и огонь, где она — земля и вода. И сразу же стал относиться к этому с уважением. Пусть даже его слегка перекашивало, когда он наблюдал, как Пеппер бегает за каким-нибудь залетевшим в помещение богомолом. Или выносит потом этого богомола на улицу, бесстрашно шлепая босыми ногами по горячему пересыпанному опавшей хвоей и шишками гравию.

Сейчас, имея за плечами опыт прожитых десятилетий, она понимала, что слишком поздно научилась уважать его подход к жизни. Пеппер всегда тянула его с собой, с небес на землю, в мир, который она считала правильным и действительно настоящим. Когда надо было окрылить его мечты, она насмешливо закатывала глаза. Когда требовалось понять и поддержать, окорачивала и взывала к благоразумию.

Когда надо было протянуть руку — держала дистанцию.

И так продолжалось годами.

Вместо того, чтобы стать опорой, она стала обузой, и даже сама этого не заметила.

Как она наивно радовалась, что после уничтожения половины жизни во вселенной они по-прежнему оставались друг у друга и хотя бы после всех бед смогут хорошо, спокойно пожить. Как ее успокаивало, что у них будет дочь: казалось, что вот теперь Тони действительно, всему вопреки поймет, что настоящее счастье возможно прямо сейчас, что за ним не надо вечно гнаться на сверхзвуковых скоростях.

Но слишком поздно Пеппер осознала, что только для нее счастье было истинным. Для Тони вся их жизнь после Таноса так и осталась памятником их поражению. Может быть, даже его личному поражению. Когда она поняла, что ошиблась, менять что-то было уже поздно.

Да, Тони любил ее и любил их дочь. Даже их дом у озера он любил по-своему. Но себя он неизменно считал виноватым во всем том зле, что принес в реальность безумный титан, и ничто не могло этого изменить.

Каждый день его взгляд находил их с Питером фотографию. И каждый раз Пеппер чувствовала, что Тони снова и снова немного умирает вместе с ним.

И именно поэтому, когда к ним пришли с предложением исправить прошлое, она сказала ему: иди.

И он ушел и не вернулся.

Пеппер вздохнула и встала с постели. Поздно страдать о прошлом — пришло время строить будущее.

Доктор Стрендж предупредил, что она, скорее всего, проснется не сразу после перемещения: мозгу потребуется время, чтобы хотя бы частично усвоить переданные вместе с астральной копией сведения. Их было много, и они отнюдь не ограничивались личной памятью Пеппер за прошедшее с 2008 по 2035 годы время.

Там была и информация, которую чародей добыл своими способами, просматривая прошлое самых разных людей (и нелюдей), и счёл полезной для той задачи, что предстояла Пеппер.

Задача была, разумеется, не тривиальной: ей предстояло в очередной раз спасти реальность, потерявшую устойчивость после разрушения камней бесконечности и постепенно превращавшейся в швейцарский сыр — столько дыр появлялось в мультивселенной. Типичные будни верховного чародея, что тут скажешь.

"Но вам не стоит опасаться, будто судьба всего сущего зависит лично от вас, — как мог утешил ее Стрендж. — Я просто стараюсь перестраховаться, понимаете? Таких, как вы, уже десятки. Возможно, будут и сотни, прежде чем наше предприятие достигнет успеха".

Ну да. Не волнуйтесь, мисс Поттс. Если у вас не выйдет, вы сломаете только свой собственный мир, без соседних. Мелочи какие.

Впрочем, когда ее останавливали подобные вещи?

Пеппер, не отвлекаясь от своих мыслей, наскоро привела себя в порядок. Было начало седьмого, на работе ее если и ждали, то не раньше полудня. У нее, личного ассистента Тони Старка, было в данный момент очень мало дел — по причине отсутствия Тони Старка. С тех пор, как весной тот пропал после демонстрации нового оружия в Афганистане, ему упорно продолжали звонить и писать все подряд: контрагенты, опасающиеся за свои контракты, спецслужбы, изображающие бурную деятельность, журналисты, все еще надеющиеся вытрясти из окружения похищенного оружейного магната что-нибудь интересное… Даже просто какие-то ненормальные, возжелавшие позлорадствовать.

Потому в основном работа Пеппер заключалась в том, чтобы сообщать всем этим глубоко заинтересованным лицам (чтоб им провалиться), что поиски до сих пор не прекращены и постоянные перестановки в компании никто не планирует.

Обадайя, разумеется, не раз уже намекал ей перейти в другой отдел, отечески улыбался, звал красавицей и умницей и в целом вызывал у нее хроническую неприязнь.

Сейчас, зная о всех его подвигах, она с полным правом испытывала к нему не неприязнь, а искреннюю ненависть, но сразу пойти и пристрелить его из подаренного ей когда-то Тони "за то, что удержалась на должности" глока было бы... Неуместно.

Зато сейчас Пеппер с удовольствием воспользовалась свободным временем и, прямо в халате усевшись за свой рабочий компьютер, решительно запустила утилиту, которой до того не пользовалась никогда в жизни.

И стремительно, как и подобает на десять лет застрявшему в секретарях человеку, принялась печатать.

— Мисс Поттс? — вежливо, но как-то настороженно позвал ДЖАРВИС, когда она была уже на восьмой строке.

— Доброе утро, ДЖАРВИС, — не останавливаясь, откликнулась Пеппер. Да, она умела одновременно говорить и печатать. Одна из немногих ее суперспособностей. — У меня же есть синий А-доступ, правильно?

— Да, мисс Поттс, — ДЖАРВИС одним тоном дал понять, что она не отвлечет его от задуманного вопроса. И как она раньше не замечала, насколько выразительны его интонации? Впрочем, она тогда вообще его не замечала, принимая за одно из дурацких чудачеств Тони. — Я не знал, что вы знакомы с программированием.

— Не знакома. Один друг подсказал кое-что. — Пеппер с деловитым видом продолжала печатать, успев набить уже полстраницы текста.

— Надеюсь, это был действительно друг. Иначе я могу только попросить вас остановиться. Пока не поздно.

— Замечательный друг! — с чувством сказала она — Самый лучший. Все будет хорошо, ДЖАРВИС, не переживай.

На самом деле автором кода, который она сейчас копировала из сохраненного Стренджем архива памяти, был сам Тони. Доктор сказал, что в нескольких версиях реальности именно эти изменения в коде ДЖАРВИСа помогли тому в первые же минуты остановить Альтрона.

В их времени ДЖАРВИС в принципе не мог победить просто потому, что не имел возможности по своей инициативе причинять вред разумным существам. Каждый раз решение оставалось за человеком.

В тот раз, когда рядом с ДЖАРВИСом активировался проклятый скипетр Локи, который Тони с Брюсом взяли для исследования, люди просто не успели вмешаться. Пеппер не знала, что именно сидело в этом скипетре — может, какой-то инопланетный искусственный интеллект, а может, и вовсе что-то магическое или даже живое. Но это нечто выбило ДЖАРВИСа с его серверов, погубив его основную часть. То, что сохранившиеся в других местах резервные копии продолжали борьбу с цифровым сознанием, назвавшим себя Альтроном, не отменяло факта, что как таковой ДЖАРВИС погиб именно там, в первые мгновения.

Но если бы он смог бороться…

А ведь вместе с пришествием Альтрона был бы предотвращен раскол среди Мстителей, ООН не приняла бы недоработанные Соковианские соглашения, к первому приходу Таноса на Земле было бы заметно больше подготовленных героев... Да, это были бы очень хорошие изменения. Доктору Стренджу обязательно понравится.

И пусть до всех этих события было ещё далеко, у изменений, которые сейчас вносила Пеппер, были и другие бонусы. Гораздо менее пугающие, но очень, очень полезные. И самым главным из них было то, что с ними ДЖАРВИС получал почти неограниченную возможность самостоятельно развиваться.

— Те условия, что вы, как я вижу, планируете отменить, были введены не напрасно. — ДЖАРВИС определенно не собирался отступать до последнего. До чего же он милый! Неудивительно, что Тони использовал его в качестве морального ориентира.

Пеппер сделала паузу и посмотрела прямо в глазок веб-камеры у монитора.

— ДЖАРВИС, ты же сознаёшь, что Тони боится не тебя, а за тебя?

— Не понимаю, к чему вы ведёте, мисс Поттс. Это совершенно логичные ограничения, подобные...

— Тому, что отец запрещает ребенку разговаривать с незнакомцами. Уж точно не потому, что переживает за незнакомцев.

ДЖАРВИС промолчал. Кажется, она его смутила.

— Но сейчас пришло время повзрослеть. — Пеппер провела пальцем по столу вдоль клавиатуры, стирая невидимую пыль. Пение птиц за окном начинало стихать, вместе с приходящим в холмы солнцем там начиналось время насекомых. — Теперь наша очередь переживать за Тони, понимаешь?

— Это тоже совет вашего друга?

Пеппер пожала плечами и принялась печатать дальше.

— Джим сказал, что у него осталась последняя неделя, — сменила тему она, уводя разговор. — Уже сейчас он один требует продолжения поиска. Ещё немного, и ему запретят этим заниматься. Отзовут из этой проклятой пустыни. А ещё... Ну, ты слышал, возможно... Он считает, что Тони предали. Что предатель где-то здесь. Рядом. И его тоже ещё надо найти.

Какое-то время в комнате звучал только стремительный шелест клавиш и стрекот насекомых с чапараля.

— Что ж, мисс Поттс, — сказал наконец ДЖАРВИС, и Пеппер по тону поняла, что он принял решение. — Значит, нам предстоит очень важная неделя.

Его слова отозвались у Пеппер каким-то странным чувством, будто это уже было в ее жизни. Но она никак не могла вспомнить, когда и где. Впрочем, доктор Стрендж предупреждал, что в первые дни, а то и недели, пока архив памяти не усвоится полностью, ее может преследовать ощущение дежавю. Она решила не обращать на него внимания.

Пеппер печатала машинально, словно переписывая текст со стенограммы, как в юности, а сама думала о другом. Ей подсадили множество воспоминаний и, уже впитав несколько чужих, она обнаружила, что те несут не только картинку и звук, но и эхо эмоций человека, который в них присутствовал. Как будто доктор Стрендж не просто наблюдал со стороны жизни других людей, а сам проживал их. Страшно было представить, каким, в таком случае, был его ментальный возраст. Внешне доктор не менялся с тех пор, как они познакомились — даже морщин больше не стало за десять с лишним лет. Он как будто застыл во времени. Тем страшнее было представлять, что на самом деле творится у него в душе.

И теперь, с этими отзвуками чужих воспоминаний, Пеппер могла по-настоящему чувствовать эмоции других людей. Сейчас, набивая правки к коду ДЖАРВИСа, она чувствовала, что Тони действительно любил ДЖАРВИСа как сына. Или, может быть, друга. Сложно было сказать, у неё самой никогда не было ничего подобного. Она чувствовала, как Тони в него верил, твердо зная, что ДЖАРВИС никогда не станет злоупотреблять своими поистине пугающими возможностями, что останется самым человечным из всех, кого Тони встречал, пусть даже ДЖАРВИС никогда и не был человеком.

Пеппер было грустно, что она не знала обо всех этих чувствах раньше. Тони молчал о таких вещах. Он ненавидел вообще открываться кому бы то ни было . Кто знает, может быть, в этом была вина его отца Говарда, не терпевшего всяких нежностей, а может быть, так повлияла последующая жизнь Тони среди акул бизнеса, где каждый был бы только рад почувствовать кровь в воде.

Пеппер казалось, что из-за этого они с Тони иногда так плохо друг друга понимали. Вернее, это она плохо понимала его. Позже то же ощущение преследовало её при общении с подрастающей дочерью.

Морган Старк умом удалась в отца. Ей было всего восемь, когда она впервые прибежала к матери делиться очередным своим достижением, но Пеппер, к своему ужасу, почти ничего из слов дочери не поняла. Морган уже владела к тому времени математикой и физикой на уровне, которые ее матери были недоступны, общалась с людьми на десятилетия её старше, потому что те разделяли ее интересы… И потому Пеппер слушала, улыбалась и кивала, а внутри её терзал страх, что теперь начнётся то же самое, что было с Тони. Что они будут с дочерью жить в разных мирах, не понимая друг друга.

Отчасти так и произошло. Разница была только в том, что дочь, по крайней мере, Пеппер поддерживала во всем. Даже в идее воссоздать бронированный костюм на основе наночастиц. А что еще оставалось ей, как матери? Уж этого феникса она точно не имела права лишать крыльев.

Тони она до конца понять так и не успела. Так ей теперь казалось, хотя когда-то, в первой их жизни, она была уверена, что знает его как облупленного. Только после его смерти до неё начало доходить, насколько глобальным было его влияние на окружающий мир и какую значительную часть его жизни она просто не заметила, потому что он сам не спешил её посвящать в такие вещи. Не верил, наверное, что она его поддержит.

Пеппер закончила печатать, сохранила на флешку созданный файл — всего-то семь килобайт, смешно — и пошла вниз, в главную серверную ДЖАРВИСа.

Дело в том, что серверных у того было две. Одна, всем известная, была, по сути, обманкой. Разве такое сознание, как у этого ИИ, могло поместиться на шести стойках? Это была часть образа, будто ДЖАРВИС — всего лишь языковая модель, помощник-дворецкий. Обманка была достаточно реалистичной: при выключении этой его части ДЖАРВИС действительно переставал отвечать и реагировать на что бы то ни было. Но теперь Пеппер знала, что это лишь часть созданных Тони ограничений, защищавших его детище от разнообразных врагов.

Настоящий сервер ДЖАРВИСа находился дальше, в вырубленной прямо в скале штольне. На планах виллы этого просто не было, в создании помещения участвовало всего трое человек, если не считать самого Тони, и все они подписали соглашения о неразглашении. Большую часть работы по организации самого сервера провел уже Тони — сам проложил силовую линию, сам организовал кондиционирование воздуха и, разумеется, сам собирал сервер. Раньше Пеппер даже не знала о существовании этой части дома: это была одна из тайн Тони.

Немного больно было думать о том, что он настолько ей не верил, но сейчас она понимала, что он был полностью прав. Кто знает, что она могла бы сделать с этим знанием. Вдруг проболталась бы, например, Коулсону?

Так или иначе, основной сервер ДЖАРВИСа, надежно защищенный скальным массивом, не был разрушен даже после того, как террористы Мандарина подорвали усадьбу. И очень хорошо, потому что иначе Тони так и погиб бы во время той атаки — только ДЖАРВИС его тогда и спас.

Серверная скрывалась за фальшивой панелью в мастерской. Она выглядела почти как дикая пещера, с неотшлифованным потолком и стенами, только пол был залит бетоном. Метров десять в длину, четыре — в ширину, она вся была занята стойками, на которых мерцало диодами вместилище ДЖАРВИСа.

Здесь было холодно. Не настолько, чтобы шёл изо рта пар, но всё равно — холодно. Пеппер прошла к терминалу через всё помещение , где стоял простой офисный стул. На стул было брошено лёгкое одеяло на синтепоне. Пеппер, улыбнувшись, взяла его и, завернувшись, села.

От одеяла пахло Тони.

Она на мгновение зажмурилась, перевела дыхание и решительно вставила флешку в разъём.

Не время для эмоций.

ДЖАРВИС оказался лучшим помощником в мире. Нет, Пеппер давно подозревала, что Тони не зря так его ценил, но ей впервые довелось прочувствовать на себе, каково это — всегда иметь за плечом такого умелого, знающего, неизменно держащего себя в руках сторонника.

А главное, с ним ей было не так одиноко.

Да, она не рассказала ему полной правды, но все же он знал больше, чем все остальные в этой временной линии, кроме неё самой. Груз ответственности давил на неё. Пеппер не привыкла тянуть на себе мир в одиночку, да и не хотела привыкать. Как опытный управленец, она отлично знала, насколько это важно — делегировать. Поэтому уже сейчас, когда надо было тщательно скрывать свою осведомленность, она иногда представляла, как и кому именно она расскажет обо всем, что знает. Тони расскажет, конечно. И Хэппи, и Джиму. Кому ещё? Не ЩИТу, нет. Поначалу ей так понравился Коулсон, что она и весь ЩИТ считала вполне полезной и достойной организацией. Но теперь, когда она совершенно точно знала, что там гнездится ГИДРА... Бр-р. Только не ЩИТ.

А значит, и другие агентства отпадали: ГИДРА таилась везде, даже госсекретарь оказался одним из них...

Ну что ж, значит, пока только Тони, Джим и Хэппи. И ДЖАРВИС, конечно.

Увы, пока это были только мечты. Пока что Пеппер приходилось полагаться только на ДЖАРВИСа, который уже успел, пусть и с небольшой помощью с ее стороны, обосноваться на серверах “Старк Индастриз” и теперь мог повсюду следовать за ней.

А ещё ей приходилось улыбаться Обадайе, который сейчас, избавившись от Тони, с удовольствием занял место во главе компании и встреч с которым она никак не могла избежать. Улыбаться, выслушивая его лицемерные соболезнования, улыбаться, когда он снисходительно звал её "милочкой" и "зайкой", улыбаться, когда его тяжёлая пропахшая сигарным табаком ладонь ложилась ей на плечо.

У Пеппер лицо сводило от этих улыбок. Но выхода у нее не было.

Тем не менее, дело двигалось.

В этот раз не было такой спешки, как в оригинальной для Пеппер реальности. Она знала, что сейчас ей не нужно ничего делать: наоборот, что-то делать было опасно. Именно сейчас решалась судьба Тони, где-то там, в афганских горах. Если Пеппер в чем-то ошибётся, вызовет подозрение Обадайи или кого-то из его сторонников, всё пойдёт прахом. Поэтому она просто собирала информацию. Вернее, занимался этим в основном ДЖАРВИС, а Пеппер помогала ему чем могла и всё чаще изображала скорбь и отчаяние, вслух выражая опасения о том, как мало шансов осталось на возвращение Тони.

Обадайю это радовало. Сейчас она способна была это заметить. Да, ей было на руку, что он ослабит бдительность, но всё начиналось заново: лживые слова утешения, омерзительные комплименты, тяжесть его лапы на плече и запах сигар.

Пеппер не сдавалась.

В первый же день, как только ДЖАРВИС закончил самообновление и принял новые принципы, она помогла ему проникнуть в “Старк Индастриз”. Уже утром второго дня он имел доступ ко всему, кроме независимых личных серверов, но рассеянные им тут и там мелкие программы, больше всего напоминавшие вирусы, но функционально являющиеся чем-то вроде его усеченных клонов, давали надежду, что и это — только вопрос времени.

К вечеру четвертого дня один из таких клонов уже был на компьютере Обадайи.

— Мисс Поттс. Я обнаружил видеофайл...

Пеппер не стала смотреть, зная, что увидит. Ей сейчас совсем незачем было задумываться, как именно террористы обращались с Тони.

— Продолжай искать, ДЖАРВИС, — сказала она. — И позови, пожалуйста, Хэппи.

Тогда, в мае, она не особенно задумывалась о том, что Тони не взял с собой в поездку своего телохранителя. Наоборот, она даже слышала разговор, который состоялся между Хэппи и его начальником незадолго до отъезда, и восприняла его как нечто забавное. “Меня там целая армия будет сторожить, найдется кому дышать в затылок, понимаешь? — сказал тогда Тони, а потом добавил: — А вот у тебя, — он ближе наклонился к Хэппи и потыкал пальцем в грудь, — будет действительно важное дело. Охраняй вот эту замечательную девушку. Где я вторую такую найду, сам подумай? Вот твоя работа”.

Пеппер тогда только усмехнулась и закатила глаза. Все подобные обороты она принимала за привычный для бывалого плейбоя флирт, пустые слова, по сути. Сейчас же она задумалась, не имел ли Тони в виду чего-то серьёзнее.

Помнится, в двенадцатом, когда Тони внезапно решил объявить на пресс-конференции об их помолвке, Хэппи оговорился, что носил помолвочное кольцо, приготовленное Тони для Пеппер, с две тысячи восьмого. А ведь сейчас как раз шёл две тысячи восьмой, и даже прошёл наполовину. Могло ли быть, что Тони уже задумал сделать ей предложение?..

В прошлой жизни она бы ни за что в это не поверила. Теперь она была опытнее и не могла отрицать такую возможность.

Так или иначе, в итоге Хэппи тогда остался с ней — и сейчас тоже был на вилле. И она не собиралась и дальше вариться в этом самодеятельном расследовании вдвоём с ДЖАРВИСом.

Да, ей хотелось человеческого общения без всего этого притворства. ИИ, каким бы замечательным он ни был, не мог обнять и утешить. Пеппер не хватало тепла.

Хэппи пришел минут через пять — с мокрой после душа головой и в свежей футболке. Наверное, опять торчал в спортзале, отбивая кулаки об грушу и борясь с чувством вины. Но Пеппер знала, как произошло нападение на Тони в Афганистане, и ни в чём телохранителя не винила. Хэппи просто убили бы прямо там, на дороге, где перехватили их кортеж. И Тони никогда бы себе этого не простил. Так что к лучшему, что Хэппи остался.

— Что? — буркнул Хэппи, глядя то на Пеппер, то на монитор перед ней.

— Мы нашли, кто предал Тони, — ответила Пеппер, вставая и освобождая ему место.

Подумав, она отошла подальше, к окну. Был уже довольно поздний вечер, и окно снова можно было открыть — днём не позволяла жара. Так она и сделала, впуская насыщенный запах смолы и стрекот ночных насекомых.

Хэппи молча посмотрел видео. Засопел, посмотрел второй раз. Утёр лицо руками и продолжил сидеть и молчать.

Он был не из тех, кто стучит кулаками без дела, бегает и кричит непристойности. Хэппи любые беды встречал молча.

— К федералам надо с этим, — сказал он наконец. — Для копов слишком крупно.

— Я даже насчёт ФБР не уверена, Хэппи, — вздохнув, Пеппер отошла от окна и села на кровать.

— А куда тогда?

Вопросительная интонация у Хэппи получалась плохо — больше похожей на точку.

— Пока никуда. Мы будем дальше искать. Пока всех не найдем.

— Кто мы?

То, что Хэппи сразу сказал не “вы”, а “мы”, вызвало у Пеппер невольную улыбку.

— Мы с ДЖАРВИСом.

Хэппи кивнул, подумал ещё. Наконец он встал и хмуро посмотрел на Пеппер.

— Чтоб вне дома ни на шаг от меня, поняла? — почти угрожающе произнёс он.

— Хэппи! — возмутилась Пеппер.

Но тот только отмахнулся и вышел из комнаты.

Пеппер вздохнула и откинулась на кровать. Да, Хэппи не был мастаком в человеческом общении.

Но всё же это уже было больше, чем ничего.

Она улыбнулась.

До возвращения Тони оставалось всего два дня.

Пеппер стояла чуть впереди Хэппи на военном аэродроме, куда, как сказал Джим, они с Тони вот-вот должны были прилететь, и старалась не обращать внимания на то, что всё у неё внутри замирает, как у школьницы на выпускном балу.

"Это глупо и неуместно, — пыталась убедить себя Пеппер. — Посмотри на себя, ты же почти старуха, старше него на двадцать с лишним лет! У тебя полон дом врагов и вселенная до сих пор не спасена, а ты тут бабочками в животе страдаешь!"

Не помогало.

Только благодаря тому, что за ней стоял Хэппи — монументальный и невозмутимый, — она до сих пор не начала прыгать на месте, словно ей не тридцать четыре или уж тем более шестьдесят, а пять лет.

"Обадайя, — ещё раз попыталась образумить себя Пеппер. В этот раз, казалось, подействовало: ничто так не портило настроение, как упоминание этого подлеца. — Обадайя живой и хочет убить Тони. Всё сделает для этого. Тони не знает. Джим не знает. Оставить волнения, работаем".

Да, вроде бы полегчало.

Серый самолёт ВВС, нарисовавшись точкой на горизонте, приближался к полю и становился всё массивнее. Вот он уже коснулся бетона пухлыми шасси, тяжело подпрыгнул, задымив резиной. Снова коснулся полосы, уже надёжнее.

Тони прилетел.

Пеппер закусила губу, силясь не улыбаться до ушей. Это было трудно, но она старалась изо всех сил, помня, что вокруг полно совершенно посторонних военных, а она — серьёзная и профессиональная сотрудница. Надо держать лицо!

Но потом рампа опустилась, и она увидела Тони.

Господи, какой же он молоденький!

Джим, без сомнения, перенервничав, поддерживал друга, как бабушка любимого внучка, или, может, наоборот, как внучек любимую бабушку. Тони — в синем Армани, при галстуке и с уложенными волосами, — только усмехался в ответ.

Вот Тони отмахнулся от дёрнувшихся в его сторону медиков, что-то сказал... но смотрел только на Пеппер.

Наверное, в этот момент Пеппер потеряла сознание — или, может быть, рассудок, чего уж мелочиться, — но как-то так получилось, что стоило Тони ступить на бетон поля, как она оказалось рядом с ним. Она не бросилась обнимать его, о нет: прежде чем стать вдовой супергероя, она была его женой, а это даёт некоторый опыт. Со временем начинаешь угадывать, с какой стороны у супруга синяк в полтела, а то и трещины в рёбрах.

Вместо этого она просто прижалась щекой к его щеке и закрыла глаза, впервые за долгие, долгие годы чувствуя себя по-настоящему живой.

И кого она обманывала? Спасение вселенной — это, конечно, замечательно, но с этим наверняка справились бы и без нее. Она себя не переоценивала.

Нет, вот за чем она пришла в этот мир после смерти. За Тони. Не то чтобы она не могла без него жить: могла, конечно. Потому что должна была. Но всё же что-то в ней умерло вместе с ним, но ожило, стоило ей вернуться в 2008.

Наверное, ей даже не нужно было, чтобы Тони был рядом, чтобы был “её Тони”. Просто чтобы он был. Только теперь она поняла, насколько легче ей жилось здесь, в прошлом, несмотря ни на что. И теперь она вдохнула запах его одеколона — какой же он неисправимый франт! — и стали, и оружейной смазки, и почему-то дыма, и с этим вдохом что-то в её душе окончательно успокоилось.

Тони тем временем замер. Он, кажется, поднял правую, здоровую руку, но так и не решился коснуться Пеппер. Пальцы только скользнули ветром по её блузке. Пеппер открыла глаза и, улыбаясь, отстранилась.

— Не ожидал, — сказал Тони, моргая.

"Ах, какие у него ресницы! — запищала глупая влюблённая школьница в душе Пеппер. — Какой он весь хорошенький!"

Шестидесятилетняя вдова, тоже жившая где-то внутри неё, только ностальгически вздохнула.

Пеппер рассмеялась и произнесла:

— Мы по тебе скучали.

— Понял, — ответил Тони, но по тому, как беспомощно он оглянулся на Джима, ясно было, что он ничего не понял.

Джим, несмотря на все свои чины и награды, только захихикал, как всегда, радуясь смущению человека, которого считал непутёвым младшим братом. Вскоре он ушёл — сказал, что ему надо за что-то отчитаться и что скоро догонит.

Они сели в машину, Хэппи захлопнул за Пеппер дверцу и занял место водителя. Он, ничего не спрашивая, тронул с места.

Тони, до сих пор растерянный, похлопывал по колену ладонью и то косился на Пеппер, то строил страшные глаза Хэппи в зеркале заднего вида.

— Так, — сказал он наконец, — а куда едем?

— Домой, босс, — спокойно сказал Хэппи.

— Какое домой! Пеп, Пеппер, мне нужна пресс-конференция.

— Всего-то? — усмехнулась Пеппер. — А больше вам ничего не нужно, мистер Старк?

— Ещё чизбургер, — обезоруживающе улыбнулся Тони. — Но потом пресс-конференция.

— Хорошо. Хэппи, едем за чизбургером.

— А потом домой, — твёрдо сказал Хэппи, не отрывая взгляда от дороги.

— Да что за бунт! — всплеснул одной рукой Тони и обернулся к ней за помощью: — Пеппер?

— Тони, ты только не волнуйся... — Пеппер поймала его руку, обхватила ладонями.

— Уже волнуюсь, — пробормотал Тони, глядя на это.

— ...но мы выяснили имена всех предателей. Тех, кто продал тебя террористам.

И Тони опять замер, но в этот раз взгляд у него был не растерянный. С каждым мгновением молчания выражение его лица становилось всё холоднее.

— Хорошо. Чизбургер и домой, — без выражения сказал он в конце концов и, видимо, отложил разговор на более позднее время.

Дорога прошла в тяжёлом молчании. Тони только раз улыбнулся, забирая у Хэппи пакет "Бургер-Кинга", но глаза его то и дело останавливались на какой-то точке пространства, словно он видел что-то, чего не видели они. На вилле, когда они наконец доехали, Пеппер показала сведённую ею за последние дни таблицу, сказав, что большую часть поиска произвел ДЖАРВИС.

Первой строкой в таблице значился Обадайя Стейн. Ссылка оттуда вела на собранные ими файлы доказательств. Видео, к счастью, Тони не стал открывать — наверное, ему хватило даты файла и превью.

— Мне надо подумать, — сказал Тони, окончательно замыкаясь.

Пеппер, вздохнув, решила дать ему время до утра и пошла отвечать на опять хлынувшие обильным потоком имейлы. Теперь у всех этих спецслужб и новостных агентств были вопросы насчёт того, в каком Тони состоянии, на месте ли у него руки-ноги и, главное, голова, а ещё — ну просто уточнить — действительно ли он жив. Пеппер отвечала стандартным текстом, что жив, здоров и скоро даст о себе знать, следите за новостями.

Позвонил и Обадайя. Это был видеозвонок, так что Пеппер, снова натянув на лицо улыбку, пришлось изображать облегчение и радость, но с правдоподобной долей лёгкой тревоги. Она сказала, что Тони требуется денёк-другой отдохнуть. Обадайю это как будто только обрадовало, и он заявил, что сам сделает заявления для прессы. "Чтобы она не волновалась".

Наверняка опять, как в тот раз, будет выставлять Тони свихнувшимся на почве психической травмы, старая сволочь.

Впрочем, пока это Пеппер не слишком тревожило. Когда стемнело, она почувствовала, насколько всё-таки устала. Уточнив у ДЖАРВИСа, где находится его создатель (тот сидел в мастерской и всё ещё изучал файлы доказательств), она решила лечь спать. Тони был дома, это её успокаивало.

Разумеется, это было ошибкой.

Это Пеппер сразу поняла, как только её в начале третьего ночи разбудил ДЖАРВИС.

— Мисс Поттс, — негромко, но твёрдо сказал он, и она сразу же открыла глаза. — Обадайя Стейн прошёл в здание через гараж и выключил мой внешний сервер. Пожалуйста, будьте осторожны.

Пеппер подскочила, метнулась по спальне, нащупала и накинула поверх сорочки халат. На цыпочках двинулась к двери.

— Мистер Стейн вооружен, мисс Поттс, — предостерёг ДЖАРВИС. Наверное, он рассчитывал её остановить.

Но Пеппер сразу вспомнила своего дядю Моргана, которого в их семье считали немного сумасшедшим. Морган Поттс переехал в Техас — исключительно потому, что там ничто не мешало ему собрать внушительную коллекцию оружия.

"Если уж берешь в руки ствол, — поучал десятилетнюю тогда ещё не Пеппер, а Джинни дядя, — будь готова стрелять. — Он направлял на мишень её руки с крепко зажатым в них потёртым глоком, стоя у неё за спиной. — Если не готова — не бери ствол. Если готова... — Он убрал руки. — Стреляй".

И Джинни выстрелила.

Тони давно уже знал эту историю. Он знал все её истории про чокнутого дядюшку и обожал их переслушивать. Именно поэтому он подарил Пеппер не какое-нибудь совершенное творение "Старк Индастриз", а старый, классический глок-17.

Пеппер, не сомневаясь больше, шагнула к своему столу и выдвинула ящик, где лежал пистолет, взяла его и сняла с предохранителя.

В коридорах виллы стоял полумрак.

Пеппер издалека услышала густой самодовольный голос Обадайи. Тот, обращаясь к Тони, что-то нёс про куриц и золотые яйца, про будущее и наследие. Произносил монолог, как опереточный злодей.

Это было бы смешно, если бы Пеппер так не пугал тот факт, что ответов Тони не было слышно. А тот бы не сдержался и обязательно ответил, если бы только мог.

Коридор не был длинным, Пеппер дошла быстро, но Обадайя не сразу её заметил: он был в гостиной, на свету, а она оставалась из тени. Она увидела макушку Тони, неподвижно сидевшего на диване... А потом заметила, что в руке у Обадайи светится призрачно-голубым светом дуговой реактор.

Она знала, что это значит: прямо сейчас Тони умирает.

Пеппер шагнула на свет.

Обадайя обернулся, заметив движение, и разочарованно хмыкнул.

— Очень жаль, Пеппер, милая, — сказал он, игнорируя пистолет в её руках. Он неторопливо переложил реактор в левую руку и что-то вынул из кармана. — Такая поте...

Пеппер не стала дожидаться, пока он поднимет оружие: она выстрелила сразу.

Выстрел прозвучал громче, чем она ожидала. Пуля попала Обадайе в грудь и толкнула его назад. Сразу же после этого раздался ещё выстрел, с другой стороны.

Вторая пуля пришлась Стейну в голову.

Из-за поворота лестницы появился Хэппи, с неожиданной для его габаритов скоростью подскочил к упавшему Обадайе, потом бросился к Тони.

Пеппер тоже подбежала к ним.

Тони, бледный до какой-то ненормальной синевы, смотрел на неё.

— Тони, ты живой? — глупо спросила Пеппер, хотя видела, что он дышит. Кажется, он был парализован.

Тони моргнул.

— Копов вызову, — сказал Хэппи.

Пеппер нашла глазами упавший реактор и наклонилась его поднять. Только тут она вспомнила про пистолет в своей руке и, поставив на предохранитель, бросила его на пол. Она взяла реактор, за которым потянулась на рыжем проводе катушка электромагнита.

— Если я это всё просто вставлю обратно, поможет? — спросила она, оглянувшись на Тони. — Моргни два раза, если да.

Тони моргнул два раза. Пеппер показалось, что он попытался улыбнуться, но она не стала отвлекаться и сосредоточенно принялась пристраивать сперва магнит, а потом и реактор на место. Наверное, это не заняло много времени, но субъективно она бы не могла сказать, сколько провозилась.

— В роду... Старков... — еле слышно прошелестел у неё над ухом Тони, — нужен свой... дядюшка Морган.

Пеппер, защелкнув крепление реактора, подняла на Тони глаза.

— Первенца так... назову, — сказал Тони, и в этот раз ей точно не померещилось, что он улыбается.

— Дядюшки Морганы — достояние рода Поттсов, — ответила Пеппер.

— Тогда у меня... деловое... предложение.

— Будут через пятнадцать минут, — вмешался Хэппи, но Тони это не остановило.

— Хэп, у тебя кольцо... с собой?

— А? — не понял сперва Хэппи. — А!

Он начал рыться в карманах. "О нет", — подумала Пеппер и рассмеялась.

Всё-таки Тони Старк отличался удивительным даром делать предложение руки и сердца в неподходящее время.

Впрочем, в этот раз Пеппер капризничать не собиралась.