До луны и обратно (гет)

Дни идут, перетекая в недели, месяцы и годы, а Сокке по-прежнему сложно принять, что Юэ стала луной.

И это не метафора.

Странно осознавать, что она всегда с ним, каждую ночь озаряя небосвод, но в то же время — бесконечно далеко. Всегда рядом, но всегда недосягаема. Что может добивать хуже неопределённости?

Как не вспоминать Юэ, глядя на величественное небесное светило в окружении бесчисленных звёзд — сколько ни влекущих своим сиянием, а не способных его затмить? Как не всматриваться в безмолвный лунный диск, воображая её черты — голубые, как покрывающий море лёд, глаза, излучающие доброту, как звёзды и луна — свет; тонкий аккуратный нос; печально поджатые, нежнее лепестка — губы? И, конечно, волосы, удивительно белые, как девственно чистый снег, вечно обрамляющий холмы и равнины Южного полюса, на котором Сокка родился и вырос, но куда нога Юэ так никогда и не ступила.

Он хотел, так хотел однажды привезти её на свою родину, показать селение, провести по всем знакомым с детства местам, где катался на пингвинах, ловил рыбу и лепил нехитрые замки из снега. Зная, что Южный полюс сильно уступает в роскоши Северному — ни ледяного города с высоченными стенами, ни принцев и принцесс; от некогда многочисленного племени осталось лишь несколько крохотных деревень. Зная, что все эти различия не имеют для северной принцессы значения. Как истинный духовный лидер своего народа, она с любовью и великодушием относилась к людям. Ни на кого и никогда свысока не смотрела.

Сокка в их первую встречу по-дурацки объявил себя принцем, хотя сыновья вождей Южного племени таких титулов отродясь не носили. Хотелось соответствовать: он до той поры и принцесс-то в глаза не видел, а тут оказался с ней за одним столом. Юэ с таким добродушием реагировала на его неловкие попытки привлечь внимание, даже не подумала посмеяться. Сокка иногда гадал: с ним понятно, а вот её-то он чем покорил? Разглядела же она, северная принцесса, в нём, нескладном подростке, мнившем себя великим воином, что-то её зацепившее. Сама к нему потянулась, сама впервые поцеловала... Обречённая на вынужденный брак с нелюбимым, страдала душой, глотала слёзы, но от Сокки отказаться так и не смогла, пусть и пыталась. А что мог предложить ей Сокка, кроме выточенной из дерева фигурки рыбки-медведя? Кроме беспечных прогулок да единственного полёта на Аппе?

Такие простые радости ничего не меняли, не обещали Юэ лучшего будущего. Но от их нехитрых свиданий у Юэ светились глаза. И Сокка готов был поверить, что так бывает. Что принцесса действительно полюбила его всем сердцем за те несколько дней, что они провели рядом в северном городе.

А потом пришёл конец и этому короткому запретному счастью.

Сокка думает, что было бы легче, если бы Юэ в самом деле просто умерла, а не перевоплотилась в духа Луны. Если бы её обмякшее тело осталось лежать у него на руках, а не растворилось в воздухе, будто никогда и не существовало такой девушки. Будто она пронеслась мимолётно пустынным миражом, а не взаправду говорила с ним, касалась, обнимала. Если бы Сокка видел, как Юэ хоронят, если бы у неё была могила, которую он мог бы время от времени навещать... Он смирился бы, что она действительно мертва и её нет ни в мире людей, ни в мире духов. Но Юэ была — обитала где-то в незримом для человеческого глаза месте, куда Сокке путь был заказан. И луна каждую ночь выходила на небо, напоминая о её безмолвном присутствии.

Сокка иногда размышляет — каково ей там? Скучно, холодно? Ведь даже поговорить не с кем, а воздух по ночам такой стылый... Смотрит ли Юэ на мир глазами луны? Расстилается ли перед ней бескрайнее пространство — леса, города и моря? Луну ведь видно из каждого уголка необъятной земли, а видит ли луна всё и сразу? Может ли заглянуть по отдельности в любое ей угодное место? Может ли следовать за человеком по пятам, куда бы он ни отправился, сопровождая весь его путь?

Как быстро бы Сокка ни шёл, а стоит обернуться на луну — она не отдалилась. Как ни посмотришь, она всё та же. Наблюдает и как будто зовёт к себе, хочет что-то сказать. Но протяни руку — и ответа не будет. К луне приблизиться невозможно, даже если сесть на Аппу и лететь, лететь, лететь ввысь. Можно оставить далеко позади деревья, дома, даже горы, но выше неба, увы, не поднимешься. А луна — всего выше. И неба, и звёзд, как кажется Сокке. Луна венчает собой мир ночью, как солнце — днём. И ничего с этим не поделаешь.

Сокка не может не позавидовать Аангу, который на правах Аватара вхож в мир духов и может общаться с ними.

— Ты виделся с ней? — задаёт он вопрос, давно засевший в голове.

Аанг без пояснений понимает, о ком речь, и Сокка ёжится от сочувствия в его голосе, пробирающегося под самую кожу.

— Она помогла мне дважды. Когда Азула чуть не убила меня, и я застрял в мире духов. И когда я был в полном отчаянии, один посреди бушующего океана. Она напомнила мне, кто я есть, и помогла добраться до берега на огромной волне.

— Она такой и осталась, да? Доброй и вселяющей надежду, — опечаленное и в то же время полное решимости светлое лицо Юэ вновь стоит перед глазами.

— Она теперь дух Луны, Сокка.

«Я знаю, мне не надо напоминать об этом», — хочется раздражённо бросить в ответ, но Сокка сдерживается, не желая грубить другу. Не Аанга ведь вина, что ему так и не отболело.

— И она выполняет свою задачу, как и многие другие духи. Поддерживать равновесие в мире, направлять меня, как Аватара, в те моменты, когда это возможно.

— А я верю, что она делает всё это не только из обязательства. Но и просто потому, что она — Юэ, — возвышенное, как сама луна, имя горечью оседает на языке. — Такова её бескорыстная душа.

— Стать духом — её сознательный выбор, — согласно кивает Аанг. — Думаю, не каждый на месте Юэ решился бы на такое. Попрощаться с жизнью в юном возрасте, чтобы взять на себя такую важную роль, защитить мир от краха. Это самоотверженность, достойная уважения. Но ты должен понять, Сокка. Дух Луны существовал всегда, многие тысячи лет. Юэ лишь стала его олицетворением. Вернула ту энергию, которая когда-то спасла её саму и стала её частью. Но как человека, её больше нет. Смерть есть смерть.

Жёсткие, но такие правдивые слова, призванные отрезвить. Однако до конца ли они верны? Уже обратившись духом, Юэ явилась Сокке, чтобы попрощаться с ним. И даже одарила последним поцелуем. Сумела бы она сделать такое, если бы её человеческая сущность была полностью утеряна?

— Это тяжело, — Аанг понимающе кладёт руку на плечо друга. — Мы боимся идти дальше после потери дорогих людей, думая, что тем самым отказываемся от них. Но, поддавшись этому страху, можно не заметить, как отказываешься сам от себя. Вот что самое ужасное.

Сокка внезапно вспоминает, как однажды поцеловал Суюки лунной ночью, а после мучился чувством вины. Преодолеть его удалось, и между ними не встала трещина. Напротив, близость с Суюки только крепла; они охотно делились чувствами, провели вместе немало беззаботных дней и ночей и старались не расставаться надолго. Сокка даже не задавался вопросом, любит ли он Суюки: ответ был для него очевиден. Казалось бы, он позволял себе жить дальше, не превратившись в монаха-отшельника. А воспоминания о погибшей возлюбленной естественны и остаются лишь в пределах его головы. Не мешая впустить в сердце другую.

Однако... больше он ни разу не целовал Суюки под луной.

Окутанные мистическим туманом недосказанности слова Аанга наводят Сокку на внезапно острую мысль. Вот уж точно — мудрость Аватара. Обязательно должна быть донесена по-философски. И вызвать кипение мозгов. А как иначе?

Спустя год после окончания войны Сокка впервые с того самого рокового дня навещает Северный полюс. Теперь, когда племенам Воды на разных краях земли не нужно жить в постоянной боевой готовности, думая лишь о том, как отбиться от народа Огня, наступила благодатная возможность наладить утерянную связь между Югом и Севером. У Сокки, как у сына вождя, появились новые обязанности. Но сложно сказать, ведёт ли его в это место лишь чувство долга. Он одновременно и хочет, и не хочет вновь оказаться в ледяном городе, где когда-то впервые влюбился по-настоящему. И впервые после смерти матери потерял кого-то дорогого. Нужно ли бередить старые раны?

— Как ты возмужал, — по-доброму приветствует его Арнук. — Сразу видно: будущий предводитель Юга.

На лице пожилого вождя застыла вечная скорбь, но синие глаза, как и всегда, серьёзны, излучают мудрое спокойствие. Сокке кажется, что внешне постарел он лет на десять, не меньше. Но всё ещё остаётся сильным мужчиной, на плечах которого — ответственность за свой народ. Вот только опоры у него теперь не осталось. Как и уверенности в будущем: кого посадить управлять племенем после себя?

Сокка невольно задумывается, каким ударом стала бы для Хакоды гибель его или Катары. Особенно, когда их мать он уже потерял. А вот Арнук, тоже будучи вдовцом, и вовсе лишился единственной дочери.

«Я горжусь, но я безутешен», — вспоминаются произнесённые им когда-то слова.

Сокке хочется заговорить о Юэ, но он не смеет тревожить рану на сердце несчастного отца. Сокке хочется почтить память принцессы, зайдя в Оазис Духов, где он видел её в последний раз, но от одной мысли про это ком встаёт в горле. Он не может найти в себе сил столкнуться с настолько яркой картиной прошлого.

С Арнуком они ведут разговоры исключительно о делах, договариваясь о поставках с Севера на Юг. А ещё маги воды готовы помочь в восстановлении пострадавших от войны южных селений.

— Мы не забудем, какой вклад внесли в победу над людьми Огня ты, твоя сестра и, конечно же, Аватар Аанг. Южное племя всегда может рассчитывать на нашу поддержку, — заверяет Сокку Арнук.

Он расположен к Сокке и уважает его, как воина. Если бы всё сложилось иначе... Арнук, возможно, уже мог бы называть его зятем. А Юэ носила бы обручальное ожерелье, надетое ей на шею его руками — носила бы как милый сердцу подарок, а не удавку, на какую согласилась из чувства долга.

Сокка незаметно мотает головой, стиснув зубы до боли. Нет. Думать о таком — предавать Суюки, которая сейчас ожидает встречи с ним, точно так же занятая делами — на Острове Киоши.

— Сокка, ты уже нашёл себе невесту? — незадолго до отъезда вдруг спрашивает его Арнук.

Сокке — восемнадцать, и по меркам племён Воды как раз самое время.

— Да, — отвечает он, заставляя себя не отводить взгляд, будто его признание может огорчить Арнука. — Её зовут Суюки.

— Из ваших?

— Из Царства Земли.

— Вот и хорошо, — Арнук по-отечески кладёт руку на плечо Сокки, словно благословляя. — В добрый путь.

Перед тем как покинуть север, Сокка в последний раз проходится по мосту, где Юэ когда-то назначила ему встречу, и кладёт на выточенные изо льда перила фигурку рыбки-медведя, которую вырезал из дерева ещё на корабле, по пути сюда. Как ему казалось — просто от скуки. А может, это что-то значило для него. Сущий пустяк, ставший жизненно необходимой данью прошлому, что так сложно оказалось отринуть.

Спустя ещё год Сокка оказывается на северо-западе Царства Земли. Как бывало уже не раз, он сопровождает Аанга, пока тот разбирается с бесчисленными делами, упавшими на плечи Аватара — восстановление разрушенного войной мира само собой не случается. Всегда найдётся что починить. Вот и сейчас — Аанг намерен возобновить забытую традицию фестиваля Янгчен, а священная территория, когда-то принадлежавшая воздушным кочевникам, оказалась занята аффинажным заводом.

Сокка по привычке разворачивает карту. Они находятся между морем Мо Се и городком с забавным названием Рыбожуравль, на берегу безымянного залива. Здесь почему-то необъяснимо хорошо: прохладный ветер со стороны моря освежает голову, в вышине раздаются крики чаек, под ногами хрустит песок вперемешку с галькой. Прекрасная обстановка — до того момента, как взору открываются кучи металлолома, превратившие остальную часть береговой линии в свалку. До позднего вечера они вместе — Сокка, Аанг, Катара и Тоф — убираются на пляже. Очень помогает магия металла Тоф, которая не упускает случая собрать из обломков собственную скульптуру. Но работы всё равно много.

Они заканчивают к тому времени, когда уже ощутимо стемнело. На небосвод благородно выплывает луна. Разминая мышцы, друзья отправляются на заслуженный сон, а Сокка, в отличие от них, не спешит уходить.

— Идите, — он машет им рукой, — я ещё здесь побуду.

Встав коленями на влажный песок, Сокка черпает ладонями холодную воду и с наслаждением окропляет ею покрытое потом лицо. Да, сегодня они потрудились на славу. У этого пляжа все шансы превратиться в райское местечко для отдыха. Если, конечно, работники завода опять не загрязнят его мусором. Но Аанг точно не даст этому вновь случиться. В этом можно не сомневаться. Договариваться, решать проблемы и устранять конфликты — его призвание.

Поднимаясь, Сокка цепляется взглядом за необычайно полную, словно налитую рвущимся наружу светом луну, украшающую раскинувшийся впереди залив подобно царскому венцу из драгоценного белого золота. Небесное светило гипнотизирует, не позволяя отвести глаза. В отличие от слепящего солнца, на луну можно смотреть бесконечно. Она абсолютно безвредна в своей чарующей красоте.

Сокке кажется, что у этого места какая-то совершенно особенная энергетика. Именно ночью, когда давно умолкли птицы, и уютная тишина нарушается лишь мягким шумом волн — спокойных и плавных, потому как ночь принесла безветрие. Чувство странное, почти мистическое. Перед Соккой на воде расстилается длинная лунная дорожка, ведущая в никуда. Но он всё равно борется с порывом ступить на неё. Как будто стоит это сделать — и разверзнутся границы между мирами.

Сокка в конце концов делает это. Шаг в мелководье, аккурат в начало пути без конца и края. Всматривается вперёд, будто в надежде что-то заметить, постичь. А полная луна молча смотрит с вершины небес на него.

«Юэ», — сотни раз произнесённое мысленно имя отказывается его покидать.

И, кажется, зрение всё-таки Сокку подводит, потому что вдали от берега он различает светящийся силуэт, постепенно движущийся к нему. Чем больше тот приближается, ступая — нет, скорее паря над поверхностью воды, — тем очевиднее становится, что это действительно она.

Сокка не знает, как такое может быть, ведь духи не являются простым людям. Тем более — без причины. Или причина всё-таки есть, только он ещё не подозревает о ней?

Он не может справиться с дрожью в теле, во все глаза глядя на хорошо знакомый облик: Юэ в развевающихся серебристо-белых одеждах, полупрозрачная и источающая свет. Совсем рядом, прямо напротив него. Хочется протянуть к ней руки, но Сокка застывает на месте, забыв о том, что способен двигаться.

Он сейчас не на Туманном болоте, вызывающем у людей видения. Он не пил помрачающий рассудок сок кактуса в пустыне Ши-Вонг. Это не галлюцинация и не мираж. Что же тогда происходит с ним?

Юэ спокойно улыбается ему, сцепив укрытые длинными рукавами руки.

— Вот мы и снова встретились, — тихо произносит она. — Ты хотел этого?

Сокка кивает, вспомнив о способности говорить.

— Хотел.

— Рада видеть тебя, Сокка, — улыбается Юэ.

Сокка тоже рад её видеть такой. Она вовсе не выглядит грустной или страдающей. Весь образ Юэ преисполнен нечеловеческой безмятежности. Только бесплотным духам, наверное, и подвластной.

— Я много думал о тебе.

— Знаю.

— Откуда?

— Как дух, я могу чувствовать то, что не всегда чувствуют люди. Не напрямую, но... Ты воззвал ко мне, и только поэтому я сейчас здесь.

— Но как такое возможно? Я ведь не Аватар, чтобы так запросто водить дружбу с духами, — Сокка чешет в затылке, на миг превращаясь в того шутливого и неловкого парня, каким знала его Юэ при жизни.

— Во всех правилах бывают исключения. Особенно в полнолуние.

Их было много, этих полнолуний, но только сейчас Юэ решила — или смогла — явиться ему. Сокке не хочется думать о причинах. Главное, что это вообще случилось. Что он может видеть её перед собой. Ему это было нужно. Хотя бы раз. Ещё один раз.

— Каково тебе... там? — не может не спросить Сокка.

Юэ, кажется, понимает, насколько это волнует его.

— Лучше, чем ты думаешь, — улыбается она. — Не переживай, Сокка. Я вовсе не страдаю. Моё призвание — быть духом Луны, и это навсегда. Мир людей остался для меня далёким прошлым.

— Как и я?

Сокка кусает себя за губу — не сдержался. Глупый вопрос. Он человек, она дух. Разве может быть по-другому?

— Да, и это должно быть взаимно.

— Я пытаюсь жить дальше, — пожимает плечами Сокка. — Но это не значит, что я должен тебя забыть.

— Не должен, — соглашается Юэ. — Но отпустить — обязан.

— Я...

— Понимаю, что это непросто, — когда-то насыщенно-голубые, а теперь блекловато-лунные глаза Юэ полны сострадания так же, как при жизни. — Слишком непросто для тебя, ведь ты из тех, кто любит отчаянно, — она разводит изящные руки, будто вот-вот обнимет его, но так и не делает этого. Сокка же не смеет тронуть её сам. То ли от уверенности, что на сей раз Юэ, буквально состоящая из света, больше не будет для него осязаема, как в момент их прощания. То ли от стойкого ощущения, что это будет неправильно. — Это твой дар, а не изъян. Но у всего есть обратная сторона. Дар тоже может обернуться тяжкой ношей. Именно поэтому я здесь, чтобы помочь тебе. Ведь помогать и направлять — тоже моё призвание.

Сокка молча смотрит на неё, пока его накрывает стойкое предчувствие: эта встреча с Юэ — последняя.

— Я пришла сказать, что отпускаю тебя.

Он оказался прав. И Юэ права тоже. Идут годы, проносится жизнь — такой момент всегда наступает, хочешь ты того или нет. Может, Сокка и оказался не способным взять волю в кулак. Может, он просто слабый смертный человек. Но против воли духа, властного над тем, что людям непостижимо, пойти невозможно. Юэ даже после своей смерти нашла способ помочь ему, сделав то, что не смог сделать Сокка.

— Спасибо за это, — говорит он, уверенно сглотнув ком в горле.

— Живи ту жизнь, которую заслуживаешь, Сокка. И прощай.

Образ Юэ медленно растворяется в темноте, оставляя пустынную лунную дорожку на слегка волнующейся глади воды.

Сокка шумно выдыхает. И горько, и легко. А грудь больше не сдавливают невидимые оковы.

Позже Аанг будет рассуждать о том, как мечтает однажды построить объединённую Республику — город, где смогут бок о бок жить нации Воды, Земли и Огня. В мире и согласии, не разделяясь на противоборствующие народы. И это непримечательное пока место — посёлок Рыбожуравль в северо-западной части Царства Земли — по какой-то причине кажется ему подходящим. А ещё надо будет дать имя неназванному заливу, соединяющему его с морем.

— Залив Юэ. Почему бы и нет? — предлагает Сокка.

Аанг смотрит на него не без удивления. Принцесса, без сомнения, заслуживает быть увековеченной в памяти, но почему именно здесь? Так далеко от Северного полюса.

— Просто как дань уважения, — пожимает плечами Сокка, и Аанг, быть может, по его глазам что-то понимает своим обострённым шестым чувством Аватара, так как ничего больше не спрашивает и не спорит.

Вместе с её именем Сокка оставляет здесь, на берегу залива, то, что так терзало его в прошлом.

И отправляется жить и любить. Помогать своему племени. Навещать Остров Киоши. Крепко держать Суюки за руку и улыбаться в ответ на её улыбку.

На луну смотреть отныне не больно.