Ангел с полосочками (джен)

В их сосуществовании никогда не было честности.

Они дают друг другу пространство, в то время как только один из них сохраняет худшие воспоминания? Не честно. Это никогда не было честно. И всё началось гораздо, гораздо раньше, чем тот роковой эксперимент.

Даже Халк не всегда был им. Тогда он был Стражем.

Память — странная вещь, не так ли? В один момент живёшь привычной жизнью, в другой — вспоминаешь то, о чём стоило бы навсегда забыть.

Летящие через комнату обломки конструктора, который трёхлетка не мог собрать, не будучи гением или мутантом. Пьяные крики, параллельные чтению «Потерянного рая». Кровь, текущая по подъездной дорожке. Одного этого было бы достаточно для идеальной детской травмы. Есть одна пословица: «Если деревня не принимает ребёнка, он сожжёт её дотла, чтобы почувствовать каплю тепла». Для Брюса Беннера эта пословица оказалась правдой жизни.

Брюс привык, что его ненавидят.

Привык к тому, что от него отшатываются и бегут как можно дальше. Таков его крест. Так и должно быть. Он может быть героем, помогать другим, но всё равно он будет чудовищем.

Одиноким, запертым в башне чудовищем.

Он шёл вглубь парка, к пруду, достаточно глубокому, чтобы его охладевшее тело, если получится, никто не найдёт. Один вопрос, а казалось, что это прошедшая навылет пуля.

— Почему из-за вашего зверя должны страдать люди?

Верно. Люди гибнут из-за него. Теряют близких, теряют дом. Исчезнуть — лучший выход. Навсегда сгинуть в бездне вод, откуда возврата нет. Но что, если будет как с выстрелом?

Когда кто-то вцепился ему в штанину, Брюс споткнулся и потерял нить мыслей. Опустил голову: девочка, с рюкзаком больше неё самой, держалась за него как за единственную надежду.

— Пожалуйста, спрячь меня.

Слова девочки звучали глухо: она уткнулась ему в ногу. Брюс оглянулся. Он не видел никого, от кого девочка хотела бы спрятаться. Но что-то ему подсказывало, что эта девочка зацепилась за него не просто так.

— Меня ищет плохой дядя. А ты хороший, я вижу. Помоги, пожалуйста.

Времени не было. Брюс это остро чувствовал. Опыт, чтоб его. Он медленно попятился и отставил ногу с девочкой к тропинке.

— Жди меня там, хорошо? Под мостом.

Девочка кивнула и отпустила его. Легко скользнула вниз. Брюс выдохнул: полдела сделано. Останется только исчезнуть самому… Он встал на перила моста. Скосил взгляд: неподалёку метался мужчина. Похоже, девочка пыталась спастись от него. Несмотря на возраст, она казалась сильной. Она точно справится сама.

И Брюс шагнул.

В чувство его привёл удар в грудь кулачком. Девочка била его, крича:

— Обманщик! Обманщик!

Брюс моргнул. Значит, не вышло… Он отвёл взгляд, чтобы девочка не видела застывших в его глазах слёз. Зверь продолжит кровавое шествие по земле.

— Мама тоже обманула, сказала, что не уйдёт.

Брюс замер. А девочка говорила:

— Она рассказала историю. Об ангелах, которые несут людскую боль и хотят вернуться домой. У неё были полосочки на руках и синие пятна. Папа оставлял пятна на ней и на мне. А когда папа оставил новое пятно сегодня, она уже не встала. Значит, она теперь дома? С другими ангелами?

Брюс не знал, что ответить. Вместо этого он закатал рукава и провёл пальцем по собственным шрамам. Ангелы, которые хотят вернуться домой? В каком аду была девочка, что её матери пришлось сочинять такую очевидную, но грустную сказку?

— Она… — Брюс вздохнул. — Свободна. Но очень, очень по тебе скучает.

Девочка вздохнула и обняла рюкзак. Она повернулась к Брюсу и серьёзно спросила:

— У тебя тоже нет мамы?

Со стороны пруда послышалось кряканье. Утка проплыла мимо странной пары собеседников, а за ней плыли, пища, утята. Брюс прикрыл глаза и позволил воспоминаниям унести себя из настоящего. Царапина под глазом от осколка бутылки. Сломанная рука, о которой врачу пришлось сказать: «Упал с лестницы». Тряпичная кукла в его руках, ставшая основой для сотканного из вечного гнева зверя.

— Она тоже вернулась домой очень давно, — ответил Брюс, наконец вынырнув из омута памяти. — Но знаешь, иногда ангелы приходят в гости. В воспоминаниях, во снах. Туда, где их помнят и ждут. Где любят.

— Значит, я снова увижу маму?

Брюс кивнул. Сзади послышались шаги. Девочку кто-то подхватил, и она вскрикнула. Брюс подскочил и едва шагнул, когда мужчина гаркнул:

— Стой, или ей не жить!

Брюс замер. А мужчина поставил девочку на землю и, сжимая ей плечи, проворковал:

— А я тебя ищу, ищу. Знаешь, к нам приезжала полиция, насчёт мамы. И врачи. Они сказали, что здоровье подвело. Я не хотел её бить, ты же знаешь. Она сама виновата.

— Неправда! — девочка вывернулась из хватки отца и подбежала к Брюсу, хватая его за штанину. — Это ты плохой!

Мужчина рассмеялся, обнажив грязные кривые зубы.

— Наградил меня Господь дочуркой… Давай, бери рюкзачок и домой.

Брюс запустил руку в карман и соединился с экстренным связным каналом Башни. Он знал: Джарвис верно интерпретирует происходящее во время звонка и передаст необходимую информацию. Но надеяться на одну только запись глупо. Нужно что-то более весомое.

Мир вокруг будто пошёл на ускорение: вот мужчина бросился к девочке, Брюс оттолкнул её от себя и бросился мужчине навстречу. Что-то ткнуло его между рёбер. Нож.

И именно тогда он услышал полицейские сирены.

* * *

Оказалось, потасовку увидел перебегавший через мост спортсмен. На самом деле, каким-то чудом Брюс оставался в себе и собой всё то время, что нож оставался в ране. Мужчину арестовали, а девочку забрали родственники.

Жизнь вернулась в привычную колею.

Очередная миссия. Очередные жертвы. Привычным движением в руку лёг нож, и Брюс закрыл дверь в свою комнату.

Невыносимо тихо. Даже гнева не было. Может, Халк тоже чувствует боль, которую чувствует Брюс, и не может её облегчить, как годы назад? Тишину прервал Джарвис:

— Доктор, среди корреспонденции, доставленной в Башню, есть письмо для вас.

Письмо? Для него? Брюс покачал головой и прислонил лезвие к запястью.

— Конверт подписан: «Моему ангелу с полосочками».

Нож выскользнул из руки и звонко упал.