Конец академии и первый полет (джен)

— Сэр, мы перехватили сообщение на клингонском языке. Сорок семь их кораблей было уничтожено одним огромным звездолётом.

Сидящий за консолью связи человек на секунду пораженно застыл и тут же, вспомнив, что собеседник его не видит, качнул головой и жестко потребовал: — Подтвердить уничтожение вражеских кораблей!

— Подтверждаю. Сорок семь клингонских судов уничтожены, — бесстрастно подтвердил говоривший.

Подобное известие требовало строго определенных действий. Медленно выдохнув, человек деловито распорядился: — Установить местоположение и курс неизвестного звездолёта.

— Сканирование пространства в радиусе десяти световых лет не дало результатов. Звездолёт может находиться вне нашего диапазона обнаружения, — четко отрапортовал его собеседник.

— Подготовьте отчёты для командования и обеспечьте усиление патрулирования.

— Выполняю. Конец связи.

* * *

Экстренные ночные собрания руководства Звездного флота нельзя было назвать такой уж редкостью, и адмиралы были людьми, к данному делу привычными, однако на этот раз происходящее несколько вышло за рамки нормальности…

Полученное сообщение имело большое, просто колоссальное значение для Федерации, но на этом четкая информация и заканчивалась, начинались блуждания во всевозможных догадках и домыслах: кто, где, с какой целью?..

Атмосфера в зале, где собралось командование, была настолько напряженной, что хоть ножом режь. Речи докладчиков падали подобно булыжникам в воду, придавливая инициативы, разрушая представления о границах возможного. Звездолет неизвестного происхождения, уничтоживший сорок семь клингонских кораблей, определенно не мог не внушать некоторых подозрений в направленности своих намерений.

Первое относительно здравое предложение было выдвинуто лишь спустя час с начала собрания. Выступивший с ним адмирал Чанора устало щурился, оглядывая взбудораженных людей вокруг и словно удивляясь тому, что никто раньше не додумался до столь стандартного решения.

— Предлагаю утвердить операцию по отправке разведывательного корабля специального назначения. Экипаж должен будет провести детальный анализ: идентифицировать противника, выяснить методы и средства произведенной на клингонские корабли атаки, а также определить цели и возможные угрозы для Федерации. По результатам разведки будет подготовлен доклад для немедленного рассмотрения штабом.

— Это логичный вариант, — осторожно одобрил его адмирал Арчер. Зал, до того сидевший на взводе, как будто слегка расслабился. — Однако не забыли ли вы о стоящем перед нами существенном затруднении? Большинство наиболее опытных офицеров заняты в Лаврентийской звездной системе, отправлять же на данное задание кого-то из оставшихся на Земле я считаю по крайней мере неразумным, потому что таким образом, при неблагоприятном развитии событий, мы рискуем остаться беззащитными.

Чанора в задумчивости свёл брови. Если ему и было что возразить, вслух это произносить он явно не собирался.

— И что же вы предлагаете, Дэвид? — прозвучал вкрадчивый вопрос. Адмирал Маркус, до сих пор сохранявший мрачное безмолвие, вступил в полемику.

— Я предлагаю не торопиться. Так или иначе, но этот корабль вскоре проявит себя, и тогда уже можно будет спокойно делать выводы.

— А если нет? — резко спросил молодой, всего лет сорока пяти, капитан «Потемкина». — Так и будем жить в ожидании неизвестной угрозы? А если этот звездолет предпочтет сразу перейти к действиям и нападет на одну из планет Федерации?

— Михаил, вы преувеличиваете.

— А я с ним согласен. Неизвестность — худшее из зол.

— Может быть, вы и правы, но что нам это даёт? Мы не можем отозвать кого-то из Лаврентийской системы и не можем отправить на разведку оставшихся офицеров с флагманов. Это противоречило бы всякой логике — их и так едва хватает!

Участники собрания горячились, торопились высказать свое мнение, с каждой секундой обстановка все больше накалялась, но тут…

— А если отправить на эту миссию не офицеров, а кого-то из выпускающихся в этом году кадетов? — медленно, с расстановкой, словно все ещё обдумывая эту мысль про себя, предложил Маркус.

— Вы считаете приемлемым идти на подобный риск? — довольно резко уточнил Ногура.

— Я считаю, что в данном случае рискованным будет любой вариант. Этот, в случае неудачного развития событий, обойдется нам в меньшую цену, — столь же резко ответил Маркус, но тут же, чуть сбавив тон, добавил: — Не думаю, что полет к Клингонской нейтральной зоне окажется более опасным, чем исследование новых миров. Хотя я и предпочел бы, чтобы в него отправился кто-то более опытный. В любом случае кадеты знали, куда и для чего шли. Поступление на Звездный флот было полностью их выбором.

— Не скажу, чтобы я был согласен с вашими доводами, однако иного выбора не вижу, — угрюмо поддержал его Арчер. — Есть у вас кто на примете?

— Комак?

Руководитель Академии, до сих пор больше занятый рассматриванием сцепленных в замок на столе пальцев и мало участвующий в общей беседе, поднял на обратившегося к нему Маркуса мрачный взгляд. Впрочем, голос его прозвучал, как всегда, прохладно и невозмутимо. — Полагаю, что если в этом выпуске и есть одарённый ученик, то это Джеймс Кирк. Первый в выпуске, да и командные способности впечатляют. Чисто технически осуществить поставленную задачу сможет. Однако я бы предложил рассмотреть и другие кандидатуры. Кирк — сумасброд порядочный.

— Предлагайте.

— Хикару Сулу. Пилот. Следующий после Кирка. Благонадежный, спокойный, но менее изобретательный. Джереми Райз…

Обсуждение возможных кандидатур кадетов для выполнения этой миссии шло следующие сорок минут, однако безрезультатно. В экипаж разведывательного судна должны были входить три человека, и если на кандидатурах первых двух командование более-менее сошлось — Кирк и Сулу, то определиться с третьим никак не выходило.

— Предлагаю последним членом экипажа назначить одного из опытных офицеров, — разрезал вдруг горячие обсуждения спокойный голос Кристофера Пайка. — Уравновешивающий элемент. Несмотря на многочисленные достоинства кадетов, это их первая миссия, трудности во время исполнения которой неизбежны. Им нужен человек, уже сталкивавшийся с подобным, иначе вероятность негативного исхода превысит вероятность позитивного. Не настолько мало уж у нас осталось людей, чтобы ради удобства одного корабля отправлять троих парней практически на верную смерть.

— Не могу с вами не согласиться, Кристофер, — усмехнулся Маркус. — Кого бы вы порекомендовали на эту роль?

— Моего офицера службы безопасности Джонатана Гарди или лейтенанта Керен Уолсен из отдела связи.

— Кажется, лейтенант Уолсен закончила Академию в прошлом году? Вы считаете, у нее достаточно опыта? — не без ехидства уточнил Чанора.

— Да, считаю, — подтвердил капитан. — Но, может быть, у вас на примете есть другие кандидатуры?

— Пожалуй. Что вы скажете насчет вашего старшего помощника, коммандера Спока?

Кристофер Пайк служил в Звездном флоте не первый год, но все еще не уставал поражаться бестолковости иных решений, что выдавало командование. Казалось бы, он привел достаточно обоснований тому факту, что отправлять его старпома в эту миссию не следует, но адмиралтейство полностью зациклилось на этом варианте.

«Коммандер Спок — образцовый и весьма опытный офицер. Он превосходно дополнит разведывательный экипаж и, ко всему прочему, послужит сдерживающим фактором для импульсивности мистера Кирка. Этого более чем достаточно».

И во внимание не принималась обусловленная вулканским происхождением Спока неспособность плотно взаимодействовать с людьми. Работать — да, однако экипажу разведывательного судна требовалось нечто большее — полнейшее взаимопонимание, достичь которого с представителями других рас, да еще в столь краткие сроки, не представлялось возможным…

Единственную уступку удалось выбить — в обход всех правил назначить командовать операцией кадета Кирка, а не коммандера Спока. Теперь все зависело от Джима. Сумеет ли он стать звеном, объединяющим в единое целое свой небольшой экипаж?

Коридор, покрытый тусклыми стальными пластинами, казался бесконечным и почти пустым. В нем не было ничего, кроме сплошных рядов бронзовых подсвечников, зачем-то привинченных к стенам.

Он долго шел по нему в полумраке и тишине, словно проникающих прямо под кожу, а потом вдруг резко, будто из ниоткуда, прямо перед Джимом появилась тяжелая дверь из тёмного дуба.

Медная ручка повернулась, и он вошел в небольшую комнату, до потолка напичканную мониторами. На экранах мелькали звёзды, клингоны и обломки какого-то корабля.

Откуда-то раздался голос Боунза, твердившего кому-то, видимо ему, что «"Кобаяши Мару" сдать невозможно», а потом так же, то ли сверху, то ли со стороны, кто-то равнодушный прибавил, что «Тест предназначен для того, чтобы научить кадетов страху».

Что-то внутри него взбунтовалось. Нет! Это не так! Не существует безвыходных ситуаций! Но все тщетно.

И вновь Джим глядит, как разгорается огонь, чувствует, как погибают все члены экипажа… Его экипажа…

Неожиданно громко звякнул коммуникатор, и сновидение исчезло, растворилось в серой действительности раннего утра.

Оказалось, он заснул в обнимку с паддом. Не лучший вариант: спина теперь просто отваливалась…

Джим потянулся и задумался о том, чтобы перебраться на койку и доспать там оставшиеся пару часов, однако мысль эта, еще не успев оформиться, разбилась о резкую трель звонка. Звонивший явно не был намерен дожидаться более удобного времени для разговора — продолжал звонить, несмотря на отсутствие ответа. Пришлось взять трубку.

— Кирк слушает.

— Лейтенант Кирк. — Джим чуть не упал со стула. Лейтенант? Он не ослышался? С чего бы это? До выпуска осталась добрая пара недель, до назначения — и того больше. Да и еще и тест этот не пройден… (Кстати, насчет теста: он же должен еще доработать вирус!). Все эти мысли вихрем пронеслись во мгновенно взбодрившемся мозгу новоназначенного лейтенанта, а неизвестный собеседник продолжал: — Срочно явитесь в штаб Звездного флота при академии. Допуск три-три-один. — И повесил трубку. Джим, озадаченный, лишь потер лоб. Ничего себе, зачем он, интересно, понадобился штабу, если его разбудили в пять утра?

На бегу натягивая китель, лейтенант Кирк влетел в зал заседаний Звёздного флота, где, кажется, собрался почти весь старший офицерский состав, кроме тех, кто отправился в Лаврентийскую систему, конечно.

Адмирал Маркус весьма бодро объяснял что-то достопочтенному обществу, но при виде Джима прервался на то, чтобы с довольно благосклонным видом указать новоприбывшему на его место: — Лейтенант Кирк, пройдите на место рядом с мистером Споком.

Джим направился к указанному месту.

Мистер Спок оказался молодым вулканцем в безупречно сидящем мундире, на плечах которого блестели коммандерские погоны. Он внимательно, с крайне серьезным выражением на лице смотрел на адмирала и новому соседу лишь коротко кивнул, кажется тут же забыв о его существовании.

Впрочем, Джима тоже куда больше интересовала причина, по которой их всех здесь собрали. Должен же был адмирал объяснить, наконец, в чем дело?

Объяснил. Да только в гробу видел Джим такие объяснения! Чтобы Штаб — и вдруг решил пойти на нарушение всех известных правил и традиций? Это попахивало какой-то грандиозной подставой… И, кажется, он даже догадывался, чем именно…

— Как вы понимаете, такое проявление агрессии нельзя оставлять без внимания, — разглагольствовал Маркус. — Если некий корабль смог в одиночку расправиться с армадой клингонов, то что даёт нам гарантию, что он не нападёт на нас? Верховное командование Звёздного флота приняло решение об отправлении в тот сектор разведывательного звездолёта с миссией выяснения причины гибели клингонских птиц. Состав экипажа был утверждён часом ранее. Командиром корабля назначается лейтенант Кирк, его старшим помощником было решено поставить коммандера Спока, а рулевым — мистера Сулу.

Да уж, он ожидал чего угодно, но только не этого. Собственная миссия? Командование собственным, пусть и небольшим кораблем, экипажем? Это же прекрасно?.. Или…

Только сейчас Джим заметил знакомого японца, сидевшего в углу стола, рядом с адмиралом Комаком. Однако не успел он махнуть приятелю, как Маркус, все ещё продолжавший свои объяснения, вновь завладел всеобщим вниманием. Суть означенного им заключалась в следующем: во-первых, через двадцать четыре часа, необходимых для полной укомплектации судна, корабль «Чайка» поступит в распоряжение Джеймса Т. Кирка, временно назначенного капитаном, и его экипажа. Во-вторых, при успешном выполнении задания все трое разведчиков, возможно, будут представлены к награде. В-третьих, адмирал просит их быть осмотрительнее, иначе может разгореться война, ведь миссия будет проходить в клингонской нейтральной зоне.

От всего услышанного Джим выпал в осадок. Да уж, такого он точно не ожидал… Вот только все же хорошо это или плохо? Рассудок продолжал кричать, что это очень, очень скверная идея, но в груди уже начинал все ярче разгораться знакомый огонь азарта.

Его ждёт первая в жизни миссия! Да ещё какая! Однозначно, это будет великолепным приключением!

Маркус еще долго бубнил что-то, в то время как все слушали его с нарочито серьёзными минами. Следом за ним выступили еще несколько адмиралов и один капитан. Но Джим мыслями был уже далеко отсюда. Самое важное он услышал, а нотаций на тему опасностей, поджидающих его в космосе, или лекций о важности поддержания мирного сотрудничества с иными расами, такими, как, например, клингоны, Джим уже наслушался от Боунза и преподавателей академии.

Единственный человек, всегда умевший в нескольких словах донести действительно важную мысль, молчал. Пайк, единственный из старшего офицерского состава, не сказал за всё собрание ни слова. Только сидел и хмуро созерцал то Джима, то Комака, то начальника флота.

Джим и рад был бы с ним переговорить, однако практически сразу же после затянувшегося собрания капитан Пайк стремительно удалился в сопровождении своего старпома-вулканца.

Только потрепал по плечу на прощание и пожелал: «Удачи, сынок».

Удача понадобилась ему даже скорей, чем он мог бы предположить. Одна бурная реакция Боунза на известие о его отлете чего стоила…

Когда он вернулся в общежитие, было часов десять. Маккой, по счастью оказавшийся в комнате, сидел за столом и что-то сосредоточенно писал в падде. При звуке открывшейся входной двери он обернулся и вопросительно уставился на Кирка.

— И что это значит?

— О чем это ты?

— Когда это ты решил прогулять свой звездный час? И с чего? Предупредил бы хоть… — Джим в полном недоумении глядел на раздосадованное лицо друга. — Я как полный идиот прождал полчаса у долбаной кабины этого долбаного теста, а ты даже появиться не соизволил.

— Боунз, я просто не смог. — Вот странно: он точно знал, что в произошедшем не было его вины, но все равно почувствовал себя так, словно подвёл друга. — С пяти часов торчал в адмиралтействе.

— Да? С чего бы это? Ещё что-то натворить успел? — сварливо поинтересовался Маккой, глядя тем не менее с ощутимым беспокойством.

— Нет, — успокоил его Джим и тут же понял: кажется, первые трудности будут поджидать его задолго до космоса…

Рассказывая другу о предстоящей миссии, он не скрывал одолевавшего его радостного возбуждения и в то же время старательно делал вид, что не понимает, о чем тут можно тревожиться: нормальная же такая задача! Только толку от этого все равно вышло мало. Леонарду было вовсе не до толкования сложных кирковских эмоций.

— Джим! — Боунз, устав изливать слова в пустоту, бесцеремонно схватил новоявленного капитана за плечо и неслабо так тряхнул. — Только попробуй сдохнуть! Я тебя не то что из-под земли, с Ромулуса достану!

— Боунз, я вернусь. С чего вдруг мне подыхать? — Джим безуспешно попытался успокоить друга. — Мы всего лишь летим в Клингонскую нейтральную зону, чтобы обнаружить причину гибели клингонских птиц.

— Да, всего лишь летите с целью отыскать причину мгновенной гибели сорока семи прекрасно вооруженных кораблей, ничего особенного… — ядовито согласился Леонард.

— Да брось, Боунз, все будет нормально. Это всего лишь разведка.

— Неужели? А мне помнится, что один придурок говорил, что именно разведывательные миссии являются лидерами по градусу опасности.

Тут кадет, нет, уже лейтенант — лейтенант Кирк — понял, что если сейчас же не сменить тему, то он станет одним из счастливчиков, убитых друзьями… Пришлось воспользоваться первым же пришедшим в голову предлогом.

— А ты, случайно, не знаешь, почему Колумб лезет в твой шкаф? Ты что, там рыбу спрятал?

— Откуда мне знать, что взбредет в голову твоему коту? — возмутился доктор, и Джим успел уже обрадоваться, что его уловка сработала, но не тут-то было. — И все-таки…

— Хорошая погода, правда? — новоявленный капитан указал на окно, из которого был виден мокрый насквозь двор академии, и начал аккуратно, бочком, пробираться к выходу. — Можно подумать, что мы на экваторе.

Маккой ничего не ответил, но его глаза были достаточно красноречивы. Пора было сматываться, благо спасительная дверь теперь находилась практически за спиной. Не обращая внимания на явно готового разразиться гневной тирадой Боунза, лейтенант Кирк спешно попрощался и припустил прочь. Его ждала библиотека академии и одна весьма интересная задача.

Джим был абсолютно убежден, что хороший капитан должен знать, и знать хорошо, каждого члена своего экипажа, тем более если экипаж этот состоит всего из двух подчинённых. В целом с рулевым он был знаком давно — как-никак, Хикару Сулу был его однокурсником, а вот с прикомандированным к ним в компанию вулканцем все обстояло гораздо сложнее. Джим понятия не имел о том, что из себя представляет коммандер Спок и что от него можно ожидать.

Надо признаться, что раньше он слышал о старпоме с «Энтерпрайза», однако, к великой его досаде, при обшаривании закоулков собственной памяти обнаружилось, что никакой мало-мальски полезной информации там не отложилось. Однако когда это кадет Кирк останавливался перед чем-то? Если информация не придёт к нему по-хорошему, то он применит тяговый луч.

В библиотеке стояли превосходнейшие компьютеры, а взломать флотскую базу данных никогда не составляло для Джима особого труда, но в этот раз даже такое весьма относительное усилие не стоило полученного результата. Содержащуюся там информацию о коммандере Споке даже с натяжкой можно было назвать скудной. Вулканец закончил Академию с отличием, служит под командованием капитана Пайка на «Энтерпрайзе», отец — посол Вулкана на Земле, мать — человек, вот и все, что удалось вытащить из его личного дела. Ну и еще полное отсутствие каких-либо выговоров или взысканий, однако здесь другого Джим и не ожидал. Вулканцы — парни даже слишком спокойные.

Все эти данные были слишком общими и нисколько не помогали ему выстроить представление о конкретном представителе данной расы.

Возвращаться в комнату все равно было пока нельзя, Боунз наверняка все ещё кипит и плещет своим недовольством, так что самое время было переходить к плану Б — милой почвопрощупывательной беседе. Ведь отчеты отчетами, а личное знакомство тоже не помешает.

Но для того, чтобы эта беседа состоялась, этого старпома следовало сначала найти…

Коммандер Спок с первых же дней службы зарекомендовал себя как обязательный и исполнительный офицер, что немало помогало ему продвигаться по карьерной лестнице, однако, видимо, никакая исполнительность все-таки не могла до конца перевесить в глазах командования его вулканское происхождение.

Окажись на месте Спока человек, наверняка испытывал бы сейчас нерациональное чувство обиды. Спок человеком не был и потому испытывал лишь легкое недоумение из-за столь странного решения адмиралов.

Джеймс Кирк, несмотря на положительные характеристики, данные ему Комаком, не обладал достаточным опытом для того, чтобы руководить подобной миссией. Куда логичнее было бы назначить на его место самого Спока или же одного из старших офицеров с «Энтерпрайза», если капитану Пайку необходимо было остаться на борту своего корабля…

Правда, то, что сам капитан хоть и нехотя, но поддержал кандидатуру кадета Кирка, однозначно говорило в пользу последнего. Способность Кристофера Пайка трезво оценивать потенциал подчиненных сомнению не подлежала, Спок не раз удостоверялся в том, что суждения капитана всегда попадают в цель.

И все же он чувствовал потребность лично убедиться если не в компетенции, то хоть в приемлемых индивидуальных качествах своего будущего командира.

Запрошенное личное дело Джеймса Т. Кирка пришло оперативно и оказалось весьма содержательным.

Сын героя Федерации Джорджа Кирка был личностью неординарной. Пожалуй, это оказалось единственным фактом, подлежащим однозначной трактовке.

Его личное дело пестрело замечаниями и выговорами, однако, несмотря на это, Джеймс Кирк считался первым на своем курсе. За годы учебы он получил две с половиной сотни внеочередных нарядов, что являлось бесспорным рекордом Академии, но в то же время ни один из кадетов, безусловно, не обладал столь впечатляющим багажом благодарностей от руководства: за оперативные действия во время боевой тревоги, за инициативность, за изобретательность, за смелость…

Судя по полученной информации, капитан из кадета Кирка должен был выйти достойный, однако в том, что они сумеют сработаться, Спок сильно сомневался.

Впрочем, с учётом того, что они были назначены на один корабль, возможности выбора не стояло, и потому логично было бы приложить все усилия к тому, чтобы стать достойной командой.

Сам Спок в любом случае сделал бы это, но за годы, проведенные в Звёздном флоте, он не раз убеждался в том, что люди далеко не всегда действуют так, как диктует логика. Обратное, должно быть в силу их эмоциональной зависимости, происходило куда чаще.

Джеймсу Т. Кирку кроме того, без сомнения, также не чужда была некоторая импульсивность и несдержанность, что грозило ещё сильнее затруднить их взаимодействие.

Но все же, несмотря на подобный не самый благоприятный прогноз, составленный на основе полученных из личного дела сведений, Спок не хотел делать окончательные выводы до тех пор, пока лично не переговорит со своим временным командиром. И сделать это было желательно ещё до вылета на миссию.

Джеймс Кирк, видимо, придерживался подобного же мнения. Иначе Спок не в силах был объяснить его появление в командном корпусе общежития, а точнее в коридоре, в который выходила дверь его комнаты и в посещении которого лейтенант ранее замечен не был.

* * *

Выяснить, где проживает коммандер Спок, оказалось совсем не трудно. Стоило лишь, подойдя, отдать честь, а потом широко улыбнуться дежурной на проходной и с умильным видом уточнить «номер комнаты, в которой проживает самый исполнительный офицер звёздного флота». Дежурная оказалась с юмором, о ком шла речь — отгадала мгновенно, номер комнаты назвала и, не задавая лишних вопросов, за что Джим был очень ей благодарен, пропустила посетителя к точке его назначения.

Лейтенант сразу, даже не взглянув на номер, понял, где нужная ему дверь. Она, казалось, была на вид куда строже, чем соседние, хотя, конечно, странно было говорить такое о стандартной двери, объективно ничем не отличающейся от всех других дверей общежития.

Он как раз занёс руку для того, чтобы постучать, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге комнаты вырос коммандер Спок собственной персоной: спина прямее палки, на повседневном мундире ни складочки, не то что какой-то там пылинки, на лице пустота — то ли безразличие, то ли полнейшая невозмутимость, кто этих вулканцев разберёт?..

Джим механически отсалютовал, отметив, что тот сделал то же самое. М-да, веселая ситуация — и кто кому должен «вольно» скомандовать? Ждать не стал — просто опустил руку и, к удивлению своему, заметил, что вулканец поступил так же.

— Вы что-то хотели, капитан? — Вежливо. Джим весело улыбнулся. Кажется, это будет легче, чем представлялось.

— Не совсем, — честно признался он. Спок недоуменно приподнял бровь. — Мы с вами почти не знакомы, я подумал, что было бы неплохо перекинуться парой слов. В менее официальной обстановке, — Джим развел руками и посмотрел на собеседника в ожидании реакции.

На лице Спока застыло какой-то странное выражение. Невозмутимость стала какой-то… Шокированной? Или он это себе придумывает?

— Простите? Каким образом вы собрались кидаться словами, капитан? — наконец произнес вулканец. Теперь настала очередь Джима застыть в полнейшем недоумении. Впрочем, уже через секунду он кое-что вспомнил и чуть не хлопнул себя по лбу за излишнюю забывчивость — вот же балда!

— Прошу прощения. Я имел в виду поговорить, познакомиться, — быстро поправился он. Спок кивнул, видимо ожидая продолжения речи. — Нам предстоит трудная миссия, и я подумал, что перед тем, как отправляться на нее, не помешало бы немного познакомиться.

Да, если подобные ощущения испытывает каждый, кто говорит с вулканцем, то Джиму теперь хорошо понятно, почему люди с ними почти не пересекаются нигде, кроме рабочей сферы. Как со стенкой болтать, не лучше.

— Логично, — произнес вдруг его собеседник. Джим даже с мысли на секунду сбился, настолько неожиданно это было. Ну что же… Его не игнорируют, уже хороший знак. — Однако не думаю, что это удастся осуществить. У нас слишком мало времени для подобных бесед. — Вряд ли Спок вкладывал в свои слова подобный смысл, но прозвучало почти наставительно. Джим лишь усилием воли остановил себя от того, чтобы не начать спорить просто из принципа. Всё-таки объективно коммандер был прав, да и противоречить — значило ещё усложнить эту странную ситуацию.

— В самом деле. Но ничего не мешает нам хотя бы попытаться, правда, коммандер? — Показалось или во взгляде старпома мелькнуло любопытство? Лицо-то невозмутимое, аки маска каменная…

— С удовольствием выслушаю ваши предложения, — после минуты каких-то своих раздумий чопорно вымолвил тот наконец.

— Можно, например, обсудить любимые цвета или сравнить курсы, которые мы проходили в академии… — Джим сделал вид, что задумался, и искоса поглядел на вулканца. Тот вновь приподнял бровь.

— Капитан? Я не понимаю, каким образом информация о любимых цветах может поспособствовать нашему дальнейшему успешному сотрудничеству.

— Ну как же… А вдруг ленточка на подарке не такая будет. На такое можно и обидеться, — усмехнулся Кирк, но тут же махнул рукой. Не стоило особо усердствовать в деле подшучивания над самыми серьезными в галактике существами. — Не берите в голову, коммандер. Шутки — неотъемлемая часть культуры Земли. Я бы предложил все же поговорить о курсах…

* * *

Когда лейтенант Кирк после получасовой беседы о сходствах и различиях преподаваемых им в бытность кадетами курсов наконец удалился, Спок испытал почти облегчение. Почти. Слишком велик был напор этого человека.

Его желание исполнилось: беседа с капитаном состоялась и прошла вполне приемлемо, однако теперь, когда Спок знал, чего можно ожидать от Джеймса Т. Кирка, он поневоле испытывал некоторую тревогу относительно того, как будет происходить их дальнейшее взаимодействие. Причем по причинам уже противоположным тем, что предполагал ранее.

Теперь Споку было доподлинно известно, что его будущий капитан не из тех, кто избегает трудностей или бросает дело на половине, а значит, можно было ожидать от него продолжения попыток установить с членами своего экипажа нежелательно близкие отношения…

В следующий раз, перед тем как соваться к арктически холодному вулканцу, Джим обещал себе хорошенечко подумать: а так ли ужасен взрывоопасный доктор Маккой? Вот правда.

Устал он от того разговора жутко. Да и ко сну, как назло, клонило (это все пятичасовое собрание виновато, вот точно!). Спать сегодня было совсем некогда: сборы в экстренном порядке, утрясание последних дел на Земле, прощание с однокурсниками (ну а когда ещё увидятся-то? В полном составе тем более…) и куча других не менее бестолковых, но волнительно-приятных забот ждали, пока у лейтенанта, нет, капитана — так звучало куда интереснее — Кирка дойдут руки до их выполнения.

Впрочем, пока эти дела у него все ещё оставались, всё было не так страшно. А вот как они вышли… Тогда и начались настоящие страдания.

* * *

Накал страстей в комнате 1.1.36 достиг своего предела ровно в полночь.

Отлёт «Чайки» был запланирован на семь часов утра, и в ожидании его и Джим, и сам Леонард буквально с ума сходили. Поспать? Да какое там! И не снилось — что в фигуральном, что и в самом что ни на есть прямом смысле.

Всегда веселого или, по крайней мере, умевшего таковым казаться Джима обуяло какое-то странное беспокойство. Он буквально места не себе не находил. Ходил взад-вперёд по комнате, хватал все, что попадалось под руку, повертев немного, бросал и, несмотря на раздражённые просьбы соседа, никак не желал остановиться. Куда только делась обычная его непрошибаемость?..

Маккой, сидя за рабочим столом, старательно вглядывался в экран падда, но безуспешно — сосредоточиться на написанном все равно не выходило. Да и кто, скажите на милость, смог бы, когда это недоразумение командироспособное тут круги по комнате наворачивает, разогнавшись чуть ли не до варп-девять?

Он никогда не видел своего неугомонного соседа в подобном состоянии. Невменяемым? Да. Невменяемым от волнения? Нет. Даже близко нет. И, по правде, это не могло не тревожить…

— Да угомонишься ты или нет? — наконец не выдержал Лен. Джим, только что в очередной раз обогнувший всю комнату по периметру, чуть притормозил и скользнул по нему мутным взглядом. Напиться, что ли, успел? Хоть бы предложил, зараза…

— Да нет, наверное. Движение — жизнь, слышал такое?

— Нет. Я слышал, что недостаток сна и избыток стресса в жизни превращают людей в чудовищ.

— А ты претендуешь? Напрасно. Для этой роли ты ещё как-то чересчур много спишь, — вяло отмахнулся этот… это чудовище.

— С чего ты решил, что я о себе? В зеркало глянь. Отшатнешься.

— А. Ну тогда ладно, — и продолжил круги нарезать. Прелестно…

Затолкать друга в кровать вышло лишь часа через два. Тот, видимо, и сам вконец вымотался, так что не особо сопротивлялся, но все же Лен гордился своей победой.

Правда, спал ли друг вообще и если да, то как долго, он не знал. Джим при желании мог изобразить что угодно…

Однако, видимо, на этот раз Леонард всё-таки волновался зря. Ну не могло быть у невыспавшегося человека столь же свежего лица, как было у Джима наутро. Да и душевное его состояние улучшилось заметно — сегодня Кирк казался спокойным, хотя некоторая напряжённость во внешне беспечном лице и свидетельствовала о какой-то до сих пор гнетущей его тревоге.

Они стояли у готового уже подняться трапа крошечного, по меркам двадцать четвертого века, кораблика (ну разумеется, Лен не мог не проводить друга до той посудины, на которой он помчится навстречу новым приключениям и, возможно, хотя думать об этом не хотелось, собственной гибели).

Спока и Сулу пока не было, но Джиму, очевидно, уже не терпелось подняться на борт и оторваться от Земли. Не проходило и минуты, чтобы он не начал озираться, пытаясь высмотреть оставшихся членов экипажа на пустынном сейчас космодроме.

— Джим, — Лен тронул его за плечо, — все получится.

Кирк поглядел на него как на ненормального.

— А я думал, что космос — это…

— Все! Закройся! — тут же пожалел Маккой о своей попытке подбодрить этого придурка. И спустя какую-то секунду чуть было самым глупым образом не расплылся в довольной улыбке — Джим весело и искренне рассмеялся. Снова стал похож на самого себя.

— Да ладно тебе, Боунз. Ты прав. Все будет отлично.

* * *

Спок и Сулу прибыли минут за пять до назначенного времени.

Спок выглядел неколебимо спокойным, (впрочем, другого от него и ждать-то не стоило), а вот Сулу слегка волновался, так что Джим первым делом ободряюще улыбнулся товарищу. Подействовало. Японец сразу как-то воспрянул духом: расправил плечи, бегло улыбнулся в ответ…

Минуты утекали сквозь пальцы. Вот они загрузили свои вещи в грузовой отсек, вот расселись по местам, вот прошла финальная проверка всех систем… И, наконец, настал тот самый судьбоносный момент. Нервно сжав штурвал, Сулу тем не менее весьма твердым голосом произнес:

— Говорит «Чайка», запрашиваю взлёт.

Секунда-другая промедления — и в динамике прозвучал столь же твердый ответ:

— Говорит штаб, взлёт разрешаю.

Миссия началась. Его первая миссия. Их первая миссия.

Лёгкая перегрузка, мгновение невесомости — и вот уже Земля удаляется все дальше, а её голубое сияние видится всё слабее и слабее…

— Сулу, максимальный варп. Курс на заданные координаты. Мистер Спок, включите камуфляж.

— Есть, сэр. — Сулу вжал рычаг до упора.

Летели минут двадцать, не больше. За иллюминатором мелькали звёзды. Раньше они выглядели как светлые точки в бескрайней синеве космоса, но теперь небесные светила как будто слились в линии. Кирк наслаждался этим бесподобным зрелищем и мог бы наслаждаться ещё хоть целую вечность, но, как это обычно и бывало, чудесные мгновения эти кончились так же, как и начались. Они вышли из варпа, и космос вернулся к своему обычному виду…

— Сэр, мы прибыли на место нападения на клингонов.

— Хорошо, Сулу, стоп машина.

— Есть.

— Капитан, — за предшествующие двадцать минут тишины Джим уже успел забыть про Спока, однако тот, очевидно, не отличился такой безалаберностью, — я полагаю, что нам следует заняться составлением детального плана.

Четко, по существу. Ни одного лишнего словечка, ни одного случайного движения. Сидит, смотрит на своего капитана. Ждёт, чем тот ответит.

— Абсолютно согласен с вами, мистер Спок. Однако на данном этапе у нас присутствует более первоочередная задача. Нужно провести полное сканирование местности и удостовериться в том, что поблизости нет ничего, что представляло бы из себя непосредственную угрозу. — Что же, кажется, он неплохо справился, аж самому понравилось уверенное звучание этих слов.

— Прикажете приступать, капитан? — лишь уточнил в ответ Спок.

— Приступайте, коммандер, — дал отмашку Джим, чем вулканец не замедлил тут же воспользоваться.

Следующие полчаса протекли в полнейшем безмолвии. Сулу был полностью поглощён пилотированием «Чайки» — не так-то просто было вести корабль через дрейфующие тут и там обломки, оставшиеся от армады клингонских птиц, Спок все свое внимание направил на изучения показаний, снимаемых им же со сканеров пространства, а сам Джим, за неимением лучшего занятия, в очередной раз прокручивал в голове набор известных им фактов.

Некий огромный корабль без объяснения причины напал на сорок семь военных судов Клингонской империи — это раз. Конечно, клингоны могли первыми проявить агрессию — уж ему ли не знать, — однако, несмотря на все свои закидоны, слабоумием эта раса никогда не страдала. Маловероятно, что они решили бы напасть на столь явно превосходящие силы противника. Значит, агрессором был неизвестный корабль или же им недостает каких-то очень важных фрагментов общей картины, проливающих свет на произошедшее.

Клингоны откровенно запаниковали (ну а кто на их месте бы нет?), а на пустом месте, опять же, эти ребята не волнуются — это два.

Огромных кораблей, способных уничтожать все в не ограниченных ничем, кроме фантазии их командования, масштабах, нигде на территории Федерации или в ближайших к ней местах, вроде той же Нейтральной зоны, никто не видел уже… двадцать пять лет. Да и до этого не факт, что видели, всё-таки рассказам очевидцев с «Кельвина» верили далеко не все. Мало ли, у страха глаза велики. И никому нет дела до того, что от рук этого страха чуть не погибло восемьсот человек, составляющих экипаж и пассажиров новейшего флагмана того времени.

Впервые сопоставив эти факты, он решил было, что ошибся, поторопился с выводами и откровенно притянул свою теорию за уши, однако чем дольше Джим раздумывал, тем больше был уверен: он прав. Звездолет, который они разыскивают, — тот самый, что двадцать пять лет назад уничтожил ЮСС «Кельвин».

Что делать с этой информацией, он не знал. Сообщать ее в штаб было бесполезно — слишком многое в его теории выстроено на предположениях и ничем не подкрепленной интуиции, а держать все при себе оказалось чудовищно сложно.

Причудливая вещь — судьба. У него практически не было шансов узнать, за что погиб его отец, и все же, спустя столько лет, Джим отправился на эту миссию, где у него были все шансы это выяснить. И раз уж эти шансы представились — он выяснит. В этом можно было и не сомневаться.

— Капитан, — вдруг прервал его размышления голос Спока, — я обнаружил остаточный варп-след.

Ну что же… Вот они и отправляются. В путь…

— Отлично, мистер Спок. Вперед.

И вновь замелькали за бортом миллиарды и миллиарды звезд. И вновь жизнь распалась на атомы и собралась, чтобы никогда уже не стать прежней.

Варт-след привел их к небольшой планетке М-класса, располагавшейся в системе К-49. «Керсула» — так она была обозначена на картах.

Эта планета располагалась на территории Клингонской империи и потому наверняка имела какое-то название на клингонском, однако, так как Федерации его сообщать никто даже и не собирался, им все равно пришлось придумывать ей также и свое.

Предосторожности ради они не стали сразу же вставать на орбиту, для начала просто несколько раз облетели вокруг планеты. Клингонских патрулей нигде видно не было, что не могло ни радовать. Конечно, «Чайка» была оснащена маскировочным устройством, которое должно было уберечь ее от обнаружения со стороны, однако куда предпочтительнее было не попадаться на пути рьяных имперцев. Как говорится, береженого Бог бережет.

Еще одной немаловажной причиной поберечься стало то обстоятельство, что никто в Федерации не знал, какой мощностью обладают сенсоры неизвестного звездолета. Конечно, помехи, которые создавало маскировочное устройство, должны были воспрепятствовать немедленному обнаружению «Чайки», однако кто знает… Быть может, корабль, непрошеным гостем залетевший в эту далеко не дружественную систему, давно уже засекли? Каким бы маловероятным это ни казалось, подобную возможность всегда следовало учитывать.

Впрочем, пока поводов для тревоги вроде бы не было.

Показания сканеров подтвердились: на поверхности планеты действительно был зафиксирован объект, по всем характеристикам сходный со звездолетом чудовищных размеров, а внутри него и поблизости — множество биосигналов, видимо, экипажа. Экипажа, полностью состоящего из ромуланцев.

В первый раз услышав об этом от Спока, Джим не удержался и озадаченно потер лоб. Что же, теперь хотя бы было понятно, откуда взялась чрезмерная агрессия пришельцев. Обитатели Ромулуса никогда не славились кротким нравом.

И все же странного в открывшемся факте было куда больше.

Если учесть тот самый воинственный склад ромуланцев и их давние натянутые отношения с Федерацией, то совершенно непонятно было, почему, обладая столь видимым превосходством, они все еще не предприняли попытку нападения, а отсиживались в стороне, да еще и на клингонской территории. Да и откуда у них столь грандиозные новшества? По уровню технического прогресса Ромулус и Земля не так уж сильно отстояли друг от друга. Скорее даже Ромулус можно было счесть отстающим. А тут вдруг такое…

Не складывалось, а потому разведчикам жизненно важно было узнать больше. И чем быстрее — тем лучше.

— Сулу, курс на приземление. Спок — максимальная мощность камуфляжа, — Джим сам на полную силу врубил регулятор щитов.

— Есть, сэр, — в один голос дисциплинированно отозвался его экипаж.

Приземление прошло гладко. Они выбрали точку, которая располагалась относительно недалеко от места стоянки неизвестного корабля и, в то же время, по расчетам Спока, не попадала или же попадала, но самым краем, в радиус действия вражеских поисковых сенсоров.

Камуфляж камуфляжем, но оставаться на открытом месте определенно не стоило, так что найденная Сулу неглубокая, покрытая травой и кустами лощинка оказалась очень кстати. Шагнув из звездолета наружу, Джим даже на какое-то мгновение ощутил себя… дома? Впрочем, хватило этого ощущения ненадолго. Трепыхнул сухую, пожелтевшую, как поздней осенью, траву резкий ветер, незаметно встал рядом выбравшийся вслед за своим командиром Спок, и это чувство пропало. Растворилось без малейшего следа.

* * *

Разведочная миссия шла полным ходом. Не сказать, чтобы они за прошедшие несколько дней так уж много узнали, однако уже одно то, что их до сих пор не обнаружили, было весьма неплохим достижением.

«Нарада» — так назывался ромуланский звездолет — действительно была оснащена более чем передовой техникой. Уже глядя на оборудование, которое развернул ее экипаж для добычи необходимых им ресурсов, можно было смело заявить, что о подобном ни на Земле, ни на Вулкане, ни где-либо еще в пределах Федерации даже не слышали.

И все же добытых сведений все еще оставалось непозволительно мало.

Штаб, явно переполошившийся после первых их докладов, требовал всех возможных и невозможных подробностей, а может ли экипаж «Чайки» добыть их, не ставя под угрозу раскрытие своей миссии, никого не интересовало.

Опираясь на данный факт, Джим разработал и представил своей команде новый план. Что-то более рискованное трудно было себе представить, однако это был единственный их шанс раздобыть больше информации. Даже Спок с этим согласился.

Одному из членов разведывательной группы в любом случае требовалось неотлучно находиться на «Чайке», однако ничего (кроме систем защиты, экипажа и естественных барьеров «Нарады», конечно) не мешало двоим оставшимся проникнуть на вражеский корабль и попытаться выяснить как можно больше прямо внутри.

Два-три незначительных разговора — все то, что они могли получить, оставаясь снаружи.

Десятки, сотни бесед различной степени важности, возможность отслеживать передвижения ромуланцев и доступ к бортовым системам, если фортуна окажется к ним благосклонна, — то, что ждало их на «Нараде». Выбор был очевиден. Вернее, его даже и не стояло.

Подготовка к задуманному заняла несколько дней. Отправляясь к волку в пасть, зайцу определенно стоило быть во всеоружии.

Спок разработал какую-то мудреную схему шифровки и дешифровки их будущих передач (да, несмотря на сомнения в их способности по-настоящему сработаться, которые возникли у него при знакомстве, Джим давно уже оценил трудолюбивость, инициативность и глубокий профессионализм своего старшего помощника, а после нескольких дней пребывания под одной крышей, когда они несколько попривыкли друг к другу, и вовсе пришел к выводу, что, несмотря на полнейшую безэмоциональность, вулканцы поприятнее некоторых людей будут) и теперь в финальные разы отлаживал связь между десантом и кораблем. Сам Джим пытался починить забарахливший по какой-то неясной причине переводчик — есть, конечно, и запасной, но лишних-то нет, а Сулу, пока была такая возможность, решил попытаться раздобыть ещё топлива для их кораблика. Мало ли — вдруг вскоре пригодится.

Через час двоим из них предстояло оказаться в логове недругов. И кто знает, что из этого выйдет.

Впрочем, сам Джим не мог не радоваться предстоящему десанту. Уж во всяком случае, это будет куда полезнее, чем зачастую бессмысленные попытки подкараулить кого-нибудь из экипажа «Нарады» и подслушать, о чем он будет или не будет говорить. И гораздо увлекательнее.

Время пролетело незаметно. Вот уже подошел со своей, как выразился Спок, нерезультативной охоты Сулу, вот ещё более серьезный (если можно такое представить), чем обычно, Спок объявил: «Пора, капитан, час вышел», а вот Сулу уже наводит на них луч транспортера.

Финальные проверки:

«У меня все готово. Спок?»

«Капитан, я полагаю, что лучше подготовиться уже не получится».

— Сулу, давай…

И вот уже мир потускнел и вновь пришел в норму. Только теперь рядом уже находилась не покатая панель управления «Чайки», а огромный звездолёт, на борт которого им предстояло проникнуть.

Их план по проникновению на «Нараду» и добыче всей необходимой информации нельзя было назвать слишком уж сложным. Скорее напротив — примитивно простым.

Единственная сложность заключалась в его исполнении.

И исполнение это стартовало сразу же, как только, ведомый лучом транспортатора, рядом обрисовался Спок.

— Капитан, мне казалось, что в наш план входит тот элемент, что нас не должны заметить? — поприветствовал он Джима. Тут уж не захочешь, а все равно заподозришь вулканца в якобы отсутствующем у него чувстве юмора. Меньше чем на сарказм такое выступление не тянуло.

— Именно так, мистер Спок, именно так, — весело ухмыльнулся в ответ Джим и увидел, как стремительно ползет вверх бровь его собеседника.

— И мы все ещё стоим здесь, капитан? — Теперь в этой монотонной интонации уже явно прозвучало непонимание.

— Дышим свежим воздухом, Спок, — ответил он на незаданный вопрос. Вулканская бровь на это вопиюще нелогичное заявление лишь взлетела ещё выше.

Джим действительно старательно вдыхал все окружавшие их запахи вроде мазута, сухого пыльного ветра, забивавшего легкие, и проистекавшего непонятно откуда аромата вареной вишни. Было почему-то неимоверно жаль, что их нельзя унести с собой. На борту «Нарады» настоящего свежего воздуха не предвидится, а всякие там заменители — это уже не то.

Один из полых металлических выступов, которых было так много на этом корабле, надёжно укрывал их от посторонних взглядов. Что бы ни говорил Спок, обнаружение в ближайшие пять-десять минут им точно не грозило, так что можно было и расслабиться на минутку.

Может быть, Спок принял его странный довод, может — просто решил не спорить с капитаном и позволить ему заниматься теми глупостями, что рождаются в человеческом нелогичном сознании, однако больше он ничего не сказал.

Они простояли так, в тишине, наверное, минут пять. А потом Джим в последний раз выдохнул и, вернувшись в прежний боевой режим, азартно скомандовал:

— Ну а теперь вперёд и с песней, Спок!

— Вы хотите войти на вражеский корабль под музыкальное сопровождение, капитан?

Да, он определенно хорош. Это же надо — добиться искреннего и уже ничем не прикрытого изумления на лице вулканца!

— Разумеется. Но лучше всё-таки исполнять гимн Федерации про себя, а то, боюсь, господа ромуланцы не слишком ему обрадуются.

На этой оптимистичной ноте они временно прервались, потому что под гостеприимным кровом «Нарады» действительно лучше было соблюдать тишину.

Коридоры, по которым они пробирались, стараясь, насколько это было возможно, сливаться со стенами, утопали во тьме. Зловещий антураж, царивший на этом корабле, был вполне под стать его внешним данным.

У Джима было отчётливое чувство, словно все это происходит во сне, а не наяву. Уж слишком нереальной выглядела окружающая их обстановка. Но нельзя было поддаваться этому обманчивому ощущению и терять концентрацию. Обитатели «Нарады», конечно, идеально годились на роль злодеев из самого страшного кошмара, однако, в отличие от кошмаров, пробудиться от реальности способа не существовало, а потому лучше было не попадаться им на глаза.

Отсутствие у них намеченной заранее точки прибытия также становилось лишним поводом сохранять бдительность: существовали все шансы на то, что прямо по курсу им встретится подходящий для обустройства убежища закуток. А если и не встретится — его придется придумывать.

До сих пор им просто необычайно везло: ни одного ромуланца на пути, ни одной ловушки или нежданной атаки. Трикодер в руках Спока мирно попискивал в наушник, починенный переводчик исправно работал, оповещая об этом носителя еле слышным жужжанием…

Согласно всем законам жанра, за подобным затишьем обязательно должна была последовать буря, а может, и самый настоящий шторм, однако прошло ещё два часа, а ничего непредвиденного так и не произошло.

Им, конечно, всё-таки встретилось несколько весьма и весьма грозного вида ромуланцев, но скрыться от них особого труда не составило.

А ещё через пару часов блужданий по бесконечным коридорам и переходам десантники наконец нашли подходящий для обустройства штаба в тылу врага закуток.

В общем, начало разведывательной операции можно было считать более чем удавшимся.

Пока команда разведчиков развлекалась в тылу врага, разведывая, сопоставляя и передавая выясненные факты ему, Хикару Сулу тянул выполнение другой, не менее важной части их миссии. Казалось бы, что может быть проще — сиди себе спокойно в кабине звездолета, принимай ежедневные отчеты да передавай в штаб… Однако на деле все обстояло далеко не так радужно.

«Нарада» выглядела как гигантский спрут, растопыривший свои щупальца и обхвативший ими планету.

Ромуланцы, по-видимому, чувствовали себя здесь более чем свободно: неосвоенных территорий на Керсуле почти не осталось, и в этом-то состояла вся сложность.

Планируя свою высадку, они не учли масштаб развернутой на планете деятельности. Как оказалось, сканеры не показали даже половины здешних предприятий по добыче ресурсов. Кирк во время одного из сеансов связи, когда Сулу доложил командиру о сделанных открытиях, предположил, что, должно быть, они экранировались от вмешательства извне. Сулу с данным мнением был полностью согласен: судя по всему, подобные установки вполне соответствовали уровню технического развития ромуланцев. Даже коммандер Спок, как обычно бесстрастно, заметил, что это логично.

Из-за подобной активности ромуланцев скрывать «Чайку» с каждым днём становилось всё труднее и труднее. Конечно, разведчики не рассчитывали на то, что их миссия пройдет без сучка без задоринки, однако подобного размаха проблем, да еще в столь приближенном будущем, они все-таки надеялись избежать.

Хикару Сулу никогда не был ни идиотом, ни закоренелым оптимистом, а потому иллюзиями себя не тешил. Если его сейчас обнаружат — они все умрут. Стоит врагам засечь его убежище или просто спуститься в лощину — и все: никакой фазер не спасёт его от расправы.

Ситуация складывалась патовая: и на месте оставаться нельзя, ибо ромуланцы рано или поздно увидят корабль в лощине, и перелететь в другое место тоже не вариант — сенсоры «Нарады» не настолько бестолковы, чтобы пропустить взлетающий под самым их носом звездолёт.

Он собирался обсудить это с командиром, ждал вечернего сеанса связи, однако события развернулись куда стремительнее. И, конечно, вовсе не по расписанию…

Как будто других проблем было мало, все яснее давал о себе знать недостаток топлива.

Перспектива вылазки на вражеские склады с каждым часом становилась все ближе…

Хикару хотел только дождаться ближайшей передачи — даже если стащить горючее удастся без особых проблем, капитан должен быть в курсе его действий, однако на этот раз время сработало против них. Он не успел.

* * *

Джим уже потерял счет дням, которые провёл на борту «Нарады». Не то чтобы ему грозило потеряться во времени. Размечтались! Рядом со Споком-то. Однако в окружающей их бесконечной полумгле очень сложно было не потеряться во времени. Тем более что теперь четко разграниченного времени дня и ночи у них не было: спали когда придется и как придется, готовы были в любой момент, когда только придется, незримыми тенями проскользнуть вслед за оживленно беседующими ромуланцами или скрыться за ближайшим поворотом, если те оказывались слишком близко.

Ему удалось взломать некоторые системы корабля, но, несмотря на это, он не мог этим воспользоваться на полную, ибо не понимал ни слова из их передач. По этой причине выяснением всей информации занимался Спок. Джим же лишь возился с проводами и пытался постичь всю глубину своего невежества в области ромуланской техники.

Это произошло утром, где-то в конце первой недели их пребывания в стане врагов. Джим вымучивал очередной коммуникатор неизвестной модели, который потерял один из членов экипажа, когда его негромко окликнул Спок. Вулканец присел на корточки рядом со станцией для перехвата неприятельских сообщений, которая внезапно разразилась целым потоком сигналов, и сосредоточенно, на грани мрачности слушал идущую передачу. Уже одно это было тревожным признаком, а уж когда Спок в течение еще тридцати трех секунд не сказал ни словечка, впору было и вовсе в панику впадать. Не в буквальном смысле, конечно, но тенденция казалась вполне прозрачной. Никогда еще Джиму не было так досадно, что он не понимает всей этой ромуланской тарабарщины.

— Спок, в чем дело? — чуть резче обыкновенного потребовал он объяснений.

— «Чайка» была обнаружена сенсорами «Нарады» при внеочередном сканировании местности. Внутри засечен человеческий биосигнал, — сухо отрапортовал Спок. — Тридцать две секунды назад инженер Кхтаян закончил доклад капитану Нерону.

Джим стиснул зубы, сдерживая накрывшую при этом известии тревогу. Не время было волноваться. Надо что-то срочно предпринимать, пока их всех тут не накрыли.

— Попробуй связаться с Сулу.

— Есть, капитан, — четко ответил вулканец и вновь склонился над передатчиком, для того чтобы вновь поднять ее через минуту. — Они глушат сигнал, капитан.

— Зараза! — тихо выругался Кирк. — Значит, так: здесь же есть панель управления этими… сенсорами и датчиками движения? Нам нужно ослепить их. Устроим небольшую диверсию.

— Есть, капитан, — только и произнес в ответ Спок.

* * *

Старший помощник и по совместительству самое доверенное лицо капитана Нерона, Котмас, наводил торпеды.

Вражеское судно двигалось по непредсказуемой траектории, и попасть по нему пока что никак не удавалось. Лихой, однако, пилот там сидит — выписывать подобные петли и кренделя может лишь мастер, настоящий виртуоз своего дела, но ничего, и на таких управа находится, сбежать от торпед «Нарады» здесь еще никому не удавалось… Однако в этот раз послушная доселе статистика дала сбой. Экран вдруг печально мигнул и на мгновение отключился, а когда заработал вновь, корабль уже пропал, сгинул бесследно. А в следующую секунду, как будто этого было мало, ни с того ни с сего вырубились сенсоры.

По кораблю пронесся тревожный сигнал, из динамиков раздался голос капитана:

— Всем внимание! На корабле была совершена диверсия. Наша задача — как можно быстрее найти и обезвредить диверсантов.

Двадцать пять лет они жили в полной уверенности в себе, своем корабле, в планете, на которой укрылись, — и все для того, чтобы в один прекрасный день выяснить, что не только долгое время не замечали расположившийся поблизости звездолет, но ещё и проглядели диверсантов, шныряющих прямо под носом.

* * *

Никто и никогда не утверждал, что устраивать диверсии легко, однако ещё мучительнее было ждать, пока их результат даст о себе знать.

Прошел час. Всего час, за который было проделано неимоверное количество работы, однако каждая его минута впечаталась в память так, словно занимала года.

Джим лихорадочно делал что-то: бежал куда-то, ковырял провода, чтобы проникнуть в закрытое помещение, бывшее, очевидно, складом, собирал наборчик юного диверсанта — такой, чтобы уж точно рвануло, да как следует, а сам в это время думал о том, как там поживает Сулу — не сбили ли его, или о том, как продвигаются дела у Спока.

В его задачу входило максимально технично рвануть что-нибудь на другом конце корабля, чтобы временно отвлечь внимание ромуланцев на неполадки внутри систем, и примчаться обратно, а вулканец в это время должен был взломать коды, чтобы получить доступ к настройке сканеров и других столь же значимых приборов и провернуть свою часть диверсии. Двойной удар, меньшее в данном случае не сработало бы.

Диверсант из него вышел бы очень толковый… Джим в этом в очередной раз убедился, когда во вражеской инженерной части рвануло так, что он сам едва успел уйти с линии огня. Потрепанные техники мгновенно бросились искать причину неполадки, а у них появилось то, что и было нужно — время и возможность развернуться. Шанс на успех.

Потом, пока Спок возился с протоколами безопасности, Джим на всякий пожарный пытался раздолбать находящийся неподалёку прибор, назначение которого определить так и не удалось. Надо сказать, довольно успешно пытался. Когда от приборчика повалил дым, он даже ощутил что-то похожее на удовлетворение.

А тут ещё Спок, пробившийся наконец к системе управления сенсорами, выдал свое коронное: «Готово, капитан», и теперь можно было с чистой совестью сматываться… Не-ет, в таких обстоятельствах просто грех было не почувствовать себя счастливым, даже зная о том, что фиг знает как надолго застрял на корабле, полном весьма недружественно настроенных по отношению к тебе ромуланцев, в компании невозмутимого, словно холодильник, вулканца.

Надо же, а мечты-то сбываются… Еще месяц назад он и представить себе не мог, что так быстро окажется в подобной заварушке, да ещё и со званием, пусть и весьма условным, капитана… Правда, и давление стольких факторов одновременно едва ли вместилось бы тогда в сознании.

С самого начала Спок понимал, чем может кончиться их миссия. Он знал, что обнаружение Сулу — лишь вопрос времени, и неоднократно пытался предупредить об этом капитана, однако Джеймс Кирк был человеком весьма упрямым и на все предостережения лишь твердил, что с проблемами они разбираться будут по ходу.

Нелогичный подход и весьма нерациональный к тому же, но… За это время Спок успел уже убедиться в том, что если капитан уверен в правильности своих действий, то переубедить его не представляется возможным.

И вот теперь им обоим приходилось справляться с последствиями. Хотя нельзя было не признать, что трудно было бы придумать действия более логичные чем те, что предпринял Джеймс Т. Кирк для прикрытия отлета «Чайки». Из него и правда вышел превосходный командир.

Их убежище было оборудовано одним из камуфляжных устройств, снятым с «Чайки», что не давало уже восстановленным сенсорам обнаружить биосигналы, отличающиеся от ромуланских, и накрыть их; благодаря взятому с собой оборудованию Споку и капитану удалось расположиться с относительным комфортом — вроде бы все складывалось не настолько критично, как могло бы, однако существовало одно «но». Долго так продолжаться не могло.

* * *

Замкнутое пространство и полнейшее бездействие действовали на Джима откровенно угнетающе. Особенно последнее.

Со времени диверсии он буквально извёлся: еще бы, теперь их импровизированный лагерь оказался единственным местом, которое давало относительную защиту от врагов, но даже несмотря на это ромуланцы бродили где-то поблизости в режиме двадцать четыре на семь и могли обнаружить это убежище в любую минуту. А они со Споком могли только сидеть и ждать. Чего? Непонятно. Маловероятно, что штаб пришлет кого-нибудь им на выручку, и еще маловероятнее, что такое подкрепление сумеет пробиться через усиленные теперь меры по обеспечению безопасности на «Нараде».

Благо, репликатор работал исправно. Хорошая еда в таких условиях была как манна небесная, не давала окончательно пасть духом…

И все же так не могло продолжаться вечно. Несмотря на все их усилия, заряд камуфляжных батарей неукротимо стремился к абсолютному нулю, и потому горе-разведчики понимали: их минуты сочтены.

— Спок, когда менять батарею? — Джим уже перепробовал все возможные в их условиях занятия и теперь просто сидел уставившись в стену. Спок рядом невозмутимо и неотвратимо возился с упрямо молчащими коммуникаторами и передатчиком.

— Ещё четыре часа, пять минут и тридцать пять секунд, — прозвучало привычно сухо, но теперь он уже мог разобрать за этими невыразительными интонациями легкую напряженность. Споку происходящее нравилось не больше, чем ему самому.

Впрочем, если они до этого считали, что дела обстоят как-то нерадужно, то вскоре выяснилось, что все было еще не плохо. Плохо стало потом, когда положенный срок истёк и обнаружилась ещё одна проблема.

Батарея оказалась последней. Отлично, блин! Теперь ещё и придётся новое место искать, да поскрытнее…

Но местечка так и не нашли. Везде бродили эти хреновы гуманоиды.

Постепенно даже Джим понял: дело — табак. Оставалось лишь считать минуты до того, как камуфляж исчезнет. И долго ждать не пришлось, этот долгожданный момент наконец настал. Их единственная гарантия безопасности сдохла.

Конечно же, патрульные сразу заметили дыру среди железных ящиков с дилитием. Доложив о внезапно найденном отверстии, самый смелый попёр внутрь, получил заряд и без сознания рухнул на пол. Его товарища постигла та же участь. Однако ромуланцы не были настолько тупыми, чтобы соваться по одному в место, где их могут расстрелять за милую душу. Вместо этого они просто запустили в щель усыпляющий газ.

Уже теряя сознание, Джим видел, как пал их последний рубеж. Был ли это конец?..

За эту неделю ему довелось пережить приключений больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Сначала побег с Керсулы, когда Сулу летел так быстро, как только было возможно… Двигатели стонали от нагрузки, но сбросить скорость было равносильно самоубийству, ведь ромуланцы не отступятся от погони… Потом аварийное приземление, когда перегруженные сверх меры двигатели «Чайки» всё-таки дали отбой, штатный ремонт, занявший дней пять, и вот теперь снова погоня. Орионские пираты не заставили себя ждать, и лишь на максимальном варпе Хикару сумел уйти.

Прошло две недели с начала их разведывательной миссии. Семь дней с момента обнаружения «Чайки». Постоянно мелькали в памяти кадры отлёта с Керсулы. Он и сам не понимал, каким чудом ему удалось уйти с орбиты, однако от самого факта этого ухода никакого чувства облегчения не было и в помине.

Двое его товарищей остались там, на «Нараде», и что их теперь ждет — ведает только великий Ктулху.

Он уже несколько раз подавал сигнал бедствия на частоте Звёздного флота. Конечно, адмирал Маркус сказал, что высшее командование Звёздного флота соберётся в ближайшее время, однако возлагать надежды на его оперативность Сулу не собирался. То, что их миссия проходила в клингонской нейтральной зоне, сильно затрудняло действия. Да и верна по сути своей была старая флотская поговорка: «Когда адмиралы что-то срочно решают, проблема обычно начинает исчезать через месяц или два…» А помощь ему очень пригодилась бы вот прямо сейчас.

Минуты тянулись словно часы, несмотря на то, что корабль двигался с максимально возможной скоростью. В кабине все это время не раздавалось ни звука (если не считать за него писк приборов и гул перегруженных двигателей, конечно), и Хикару настолько привык к тишине, что аж вздрогнул, когда по одной из частот пришел вызов. Торопливо нажав на кнопку принятия, он перевел взгляд на приемник, где на экране, пройдя сквозь рябь помех, возникло лицо пожилого вулканца.

— Говорит посол Спок. Звездолет «Медана». Что с вами произошло? — раздался звучный голос.

Лейтенант напряженно уставился на говорившего. Секунду помедлил, принимая решение, и четко отрапортовал:

— На связи Хикару Сулу, звездолет «Чайка». В ходе выполнения миссии мой корабль был поврежден. Дилитиевые кристаллы пока держатся, но топливо на исходе, и надолго его не хватит.

Вулканец ответил не сразу, но когда заговорил, то произнес вовсе не то, что ожидал, да и в принципе вообще мог ожидать Сулу.

— Лейтенант, назовите текущую звездную дату.

— 2258.55, — стараясь не показать своего удивления, произнес растерявшийся пилот «Чайки» и тут же совершенно выпал в осадок, услышав следующий вопрос странного собеседника.

— Сулу, где Джим?

То, что они с послом Споком вообще пересеклись, было самым настоящим чудом, и на этот раз чудом радостным. Насколько Хикару успел узнать коммандера из своего времени, изобретательности ему было не занимать, а значит, их с послом совместные шансы на то, чтобы придумать план, который поможет вытащить Кирка и Спока, существенно повышались…

Они встретились на небольшой безымянной планетке, больше походившей на астероид. К тому времени, как «Чайка» до него дотянула, Спок был уже на месте. Заложив руки за спину, он прохаживался по каменистой поверхности, то и дело бросая задумчивые взгляды куда-то вверх, в одному ему ведомом направлении.

Когда Сулу торопливо выпрыгнул из кабины своего звездолета, вулканец приветливо кивнул ему и, он был готов в этом поклясться, чуть приподнял уголки губ в легкой улыбке, хотя взгляд его все еще оставался серьезным.

— А теперь рассказывай, что в действительности у вас произошло.

Вот уж действительно, кое-что никогда не менялось. Зачем ходить вокруг да около, когда можно сразу перейти к делу?

Джим очнулся в какой-то маленькой комнате с удивительно белыми стенами и двумя аккуратными, судя по всему медицинскими, кроватями. Пара секунд понадобилась для того, чтобы вообще вспомнить, что происходит, и во второй раз, уже более осознанно, оглядеться. М-да… не такого заключения он ожидал от этого корабля-кошмара. Гораздо легче было представить, что их со Споком бросят в какой-нибудь каменный мешок (ну и что, что «Нарада» вообще-то металлическая, в мрачный антураж-то вполне вписывается) или допотопную темницу с толстыми чугунными решетками. Однако это помещение ничуть не походило ни на одно, ни на другое.

Вулканца видно не было… Сердце тревожно екнуло, но Джим поспешно попытался убедить себя в том, что развести их по разным камерам было вполне логично (вот прилипло-то слово!), да и вообще ожидать от господ-ромуланцев такой любезности, как возможность не свихнуться от одиночного заключения, было бы странно. Более чем.

И все же душа не желала прислушиваться к логичным или не очень доводам рассудка. По ней словно клингон со столь любимым этим народом кривым кинжалом прошелся…

Если еще недавно он изнывал от длительного нахождения в границах весьма и весьма скромного закутка, то теперь к этим мукам добавились одиночество и тревога. Едва ли его тюремщики при всем желании сумели бы придумать пытку невыносимее.

Джим не смог бы сказать, сколько времени он провел так: то ли ожидая чего-то, то ли предаваясь навалившейся аппатии. В безвыходные ситуации он все еще не верил, но за последние, насыщенные событиями дни его мозг настолько устал, что наотрез отказывался выдавать гениальные идеи.

Торопиться было некуда, и при других обстоятельствах Джим решил бы, что план побега может и подождать: в конце концов, когда еще ему удастся как следует выспаться, но теперь сон не шел, и приходилось просто лежать и пялиться в потолок — такой же белый, как и все здесь.

Никто пленника не беспокоил. Даже обидно — Джим как-то ожидал большего интереса к своей диверсантской персоне.

В конце концов, от нечего делать он принялся ощупывать стены, выложенный плитками пол и обнаружившуюся в конце комнаты дверь. Ничего, конечно, не обнаружил, кроме потрескивающего при прикосновениях силового поля на стыках.

За этими попытками его и застала внезапно раскрывшаяся дверь, в которую, чуть подталкиваемый со спины, вошел такой же невозмутимый, как и всегда, Спок. Ни синяков, ни чего-либо еще столь же неприятного заметно не было: видимо, обошлось.

Не будь Спок вулканцем, Джим не удержался бы и обнял его. Да что уж там, он и так едва удержался от того, чтобы дружески хлопнуть товарища по плечу.

Подождал пару минут, но в дверь вслед за Споком никто так и не прошел, она просто захлопнулась с душераздирающе тихим скрежетом. Никаких тебе спецэффектов, блин!

Настроение сразу подскочило до отметки «еще не на свободе, но скоро придумаем, как туда попасть».

— Ну как тебе на приеме у нашего императорского величества? — Джим, конечно, понятия не имел, с кем там имел удовольствие побеседовать Спок, но, видимо, попал в самую точку. Вулканец приподнял бровь.

— Если вы имеете в виду капитана Нерона… — Он дождался нетерпеливого кивка Кирка и неторопливо продолжил: — То должен сказать, удовлетворительно.

— Должен? — уцепился за слово Джим. — А хочется?

— Весьма утомительно, — вновь приподнял бровь Спок.

— Да ла-адно, — он просто не смог сохранить серьезное выражение лица и расхохотался в голос. На его глазах вершились дела чудные и примечательные, но Джим сейчас был не в состоянии оценить масштаб происходящего — вулканец, наверное, впервые в мировой истории произнес что-то, что не несло в себе сакрально важного смысла… Он просто смеялся над весьма тонко замаскированной под серьезность шуткой Спока и чувствовал, как улетучиваются последние остатки недавнего напряжения.

* * *

Время, которое они с капитаном проводили в заключении, и занятия, за которыми, как выражался Джеймс Кирк, они коротали часы, можно было приводить в качестве образца самого непродуктивного времяпрепровождения.

Всеми возможными и невозможными способами попытавшись выбраться, но так и не добившись в этом деле ни малейшего успеха, пленники просто вынуждены были решить, что это бесполезно, по крайней мере пока. Но, что удивительно, лейтенанта Кирка это, похоже, нисколько не огорчило, хотя Спок ожидал, что, столкнувшись с непреодолимыми препятствиями, человек так или иначе упадет духом. Что же, еще одно его ожидание в отношении капитана себя не оправдало…

Вместо того чтобы унывать или пытаться утешить и себя, и Спока заодно, Джеймс Кирк принялся изобретать способы разнообразить их досуг.

Теперь, вместо того чтобы спокойно обдумывать их непростое положение и возможные выходы из него или спать, они часами играли в разные интеллектуальные игры, о большинстве из которых Спок раньше и не слышал, или разговаривали на околослужебные темы. Незаметно для себя он настолько проникся этими занятиями, что почти с нетерпением ждал, пока капитан в очередной раз предложит: «А давай в слова?»

Нарушали эту идиллию лишь два момента: то, что они все-таки находились не на свободе, и то, что капитану Нерону по неизвестной Споку причине понадобилось каждые восемь-двенадцать часов вызывать пленного вулканца к себе и беседовать с ним.

Конечно, эти беседы можно было назвать весьма познавательными, однако находиться рядом с этим ромуланцем было для него глубоко неприятно — слишком уж нестабильным было его психическое состояние, что не могло не оказывать отрицательное влияние на ментальные щиты, пусть даже и весьма укрепляемые — времени на медитации здесь хватало с лихвой.

Каждая встреча начиналась с неизменного вопроса: «Где "Энтерпрайз"», суть которого, видимо, можно было свести к тому, что в альтернативной версии будущего Джеймс Кирк был капитаном этого корабля, а сам Спок — его первым помощником. Верить в то, что в этой временной линии данного события еще не случилось, но они с капитаном все равно каким-то причудливым образом оказались вместе, Нерон не желал.

Логику, по которой капитан «Нарады» неоднократно лично утверждал, что изменил историю, но в то же время отказывался соглашаться с вероятностью подобного развития событий, Спок не понимал. Но так как его аргументы в любом случае проходили мимо, а в то, что вулканцы не лгут, ромуланец, как он выражался, перестал верить сразу же после того, как погиб «Ромулус», попытки вести беседы с Нероном Спок прекратил. Просто молча выслушивал все то, что тот хотел ему сказать, и так же молча уходил, когда ромуланцу надоедало вещать в пустоту.

На самом деле весьма непредусмотрительно со стороны ромуланцев было ставить ему в конвоиры всего двоих. Уже через день после их с капитаном захвата, когда Нерон вызвал Спока в третий раз, они ощутимо расслабились и утратили бдительность. Ему ничего не стоило бы оглушить обоих и вырваться на свободу.

Где располагался ангар с аварийными капсулами и единственным на борту шаттлом, он знал. Добраться до них и вылететь с корабля труда бы не составило — после успешного обнаружения диверсантов система безопасности корабля вновь пошатнулась. Ничего не остановило бы Спока…

Если бы не одно но — тогда капитан остался бы в заключении один. И весьма маловероятно было, что при подобном развитии событий Споку дали бы шанс добраться до него.

Удовлетворительных вариантов для организации совместного побега у него пока не было, но Спок активно работал над тем, чтобы они появились. И поскорее.

Джим и не подозревал о мыслях, роившихся в голове его старшего помощника. Он скучал.

После добрых полусотни партий в слова и крестики-нолики играть как-то расхотелось.

Ничего нового в жизни узников не появилось. Только неопределённость и плутание во тьме бездействия.

Утром, вместо нормального завтрака, один из ромуланцев принес им по стакану воды и куску хлеба — видимо, они тоже вспомнили о старых добрых традициях держать пленников впроголодь, вечером Спока в очередной раз забрали на милую беседу с Нероном, а его оставили в одиночестве… Задолбало.

Спок отчего-то (заметил его настроение, что ли?) заладил повторять, что вероятность существования выхода из самой безвыходной ситуации не может равняться нулю, а их ситуация к таковым и вовсе не относится, так что вероятность успешного ее разрешения составляет шестьдесят пять процентов, однако Джим в ответ мог только вяло ухмыляться. Да, безвыходных ситуаций не бывает, но существует камера с закрытой дверью…

Затрещал барьер, и эта самая дверь распахнулась, пропуская внутрь молодого ромуланца. Джим во все глаза уставился на него. За все время его заключения это был первый раз, когда кто-то из тюремщиков прошел внутрь комнаты. Хотя тюремщиков ли?.. Судя по его скованному поведению, этот гуманоид проник сюда тайком и теперь боится разоблачения. Интересно, зачем он пришел сюда?

Дальнейшие действия посетителя ясности в его намерения не внесли. Пару минут он с весьма смущенным видом потоптался на месте, потом тяжело приземлился на пустующую сейчас кровать Спока и во все глаза уставился на Джима.

Такое внимание, конечно, весьма льстило, однако сейчас у лейтенанта Кирка не было настроения работать каменным изваянием. Это вообще было больше по части Спока.

— Ну и? — не выдержал он наконец. — Так и будем сидеть и смотреть? Кинозалы, вообще-то, по другому адресу.

Ромуланец чуть заметно вздрогнул. От неожиданности, не иначе. Зато это явно подтолкнуло его к более решительным действиям. Он набрал в грудь воздуха и на одном дыхании выпалил:

— Это правда?

— Что? — совершенно не врубился Джим.

— Ты правда? — повторил ромуланец.

— Правда что? — Это что, игра в угадайку? Он не может нормально сказать?!

— Ты правда Джеймс Т. Кирк?

— Ну и? — Джим окончательно перестал понимать, в чем дело. Это уже начинало раздражать не на шутку.

— Капитан ЮСС «Энтерпрайз?

Та-ак, это уже становится интересно. Неужели он, Джим, настолько знаменит в будущем. И-и… «Энтерпрайз»? Ну а что, звучит вполне себе неплохо.

— Хм, ну это как посмотреть… — расплывчато ответил он. На лице гостя отразилось заметное разочарование.

— Так ты не тот самый?

— Какой ещё «тот самый»? Я Джеймс Тиберий Кирк. А кого ты ожидал встретить?

Казалось, ромуланец потерял к нему интерес.

— А… Понятно… Никого…

Джим закатил глаза. Абсурдность ситуации умиляла.

— Слушай, ты, охотник на знаменитостей, либо говори уже, что хотел, либо иди — увидимся, когда я стану «тем самым». Ну, — он сделал вид, что задумался, — автограф и сейчас могу дать.

Таких красивых круглых глаз у представителей этой расы никто не видел. С минуту ромуланец ошеломленно взирал на наглого человека, а потом, опомнившись, вскочил и тут же буквально вылетел из комнаты.

Право, после той шутки Спока это было самым забавным зрелищем из всех, что он видел за последнее время. Джим долго еще не мог отсмеяться. Это неожиданное приключение здорово подняло ему настроение — впору было поблагодарить того парня. Что же, если его предсказание сбудется и когда-нибудь они увидятся еще, Джим обязательно передаст тому большое спасибо.

Чего он точно не ожидал, так это уже на следующий же день вновь увидеть своего нового знакомого.

* * *

Едва ли Дисмас знал, что вновь привело его сюда. Ни с логической, ни с какой бы то ни было другой стороны этот поступок просто не имел объяснений, однако заблокированная дверь в изолированном блоке медотсека манила его с силой настоящей черной дыры.

Что-то в разговоре с Джеймсом Кирком зацепило его. Не было сказано ничего хоть сколько-нибудь значительного, но вот поди ж ты. Весь остаток дня он проходил, прокручивая в памяти тот короткий их диалог.

Впереди показалась дверь, прикрытая куполом силового барьера. В голове шевельнулось сомнение: а не предает ли он этими действиями свой народ? Но Дисмас тут же подавил его. Он не рискует никем, кроме себя самого. Барьер, настроенный не пропускать через него людей, не даст пленнику сбежать, даже если тот нападет. Где здесь может быть предательство?

Капитан Нерон сейчас был слишком занят разговором со Споком и потому, вероятно, не обратит внимания на отсутствие своего лингвиста. Главное, чтобы Котмас не заметил, что он где-то пропадает…

Кирк сидел на койке и с задумчивым видом глядел куда-то в никуда, однако стоило двери импровизированной камеры распахнуться чуть шире, как пленник тут же выпрямился и цепко уставился на входящего. При виде посетителя на лице у него отразилось плохо скрытое удивление.

— Это снова ты? Что на этот раз?

Дисмос на секунду отвёл глаза, вспоминая свой прошлый визит с неловкими попытками выведать у захваченного диверсанта, а не ли он тот самый Джеймс Т. Кирк, о котором, по рассказам Тидиуса, и спустя многие годы после его смерти продолжали слагать легенды. Следовало с самого начала признать, что это была не лучшая идея.

Человек, так и не дождавшись ответа, вздохнул, закатил к потолку глаза и, вольготно развалившись на кровати, заявил: — Хочешь и дальше на меня смотреть — смотри, но не жди, что из одной только твоей прихоти буду сидеть по стойке смирно.

Дисмос снова не нашелся что ответить. Прошло минут пять, когда Кирк, которому, видимо, прискучило лежать в тишине, вновь сменил положение на кровати — лег на бок, лицом к нему, и предложил:

— Ну раз пришел, может, сыграем во что-нибудь? Скучно.

Через десять минут Дисмос обнаружил себя с азартом рубящимся в земную игру «слова». Так началась их с Джеймсом Кирком странная дружба.

Вообще-то, предлагая незваному гостю сыграть в слова, Джим не ожидал такого эффекта.

Оказалось, что и среди экипажа «Нарады» есть вполне адекватные экземпляры. Правда, были они пропагандой нашпигованы под завязку, но где сейчас без того?

Он чувствовал, что, не желая того, с каждым днём всё больше сам же загоняет себя в тупик.

Цели, преследуемые Нероном и его людьми (ладно, ромуланцами, Спок всё-таки заразен), были далеко не мирными. Даже не просто не мирными. Чудовищными. Отвратительными по самой своей сути. Геноцид на всех планетах Федерации! Мирных планетах!

Джим, не колеблясь ни секунды, отдал бы жизнь ради того, чтобы ничего из этого никогда не осуществилось. Однако теперь, стоило ему представить, как он с мостика какого-нибудь корабля отдает приказ уничтожить «Нараду», как чья-то безжалостная рука неумолимо сдавливала внутренности. И сейчас он бы не дрогнул, отдал бы подобный приказ или, если бы потребовалось, приготовил к отправке торпеду, однако при мысли, что на этом же приговоренном к уничтожению корабле будет находиться дружественный ему ромуланец, становилось совсем тошно. Правда, пока уничтожение «Нараде» не грозило, скорее наоборот — его кораблю от «Нарады», но все же… Все же не хотелось воевать с друзьями. А потому Джим начал потихоньку обрабатывать Дисмоса насчет рациональности и гуманности замыслов его капитана.

* * *

Спок с интересом следил за просветительской деятельностью капитана. Правда, лично увидеть подопытного ему ни разу не удалось — тот приходил как раз тогда, когда Нерон вызывал вулканца к себе, однако, судя по рассказам капитана, Дисмос был вполне вменяемым, а значит, эта затея имела все шансы на успех. Он рассчитал процентную вероятность как восемьдесят три и семь десятых процента в случае, если визиты продолжатся с нынешней частотой в течение еще двух — двух с половиной недель.

Без сомнения, расчет был верным, однако проверить его на практике им так и не довелось, потому что события вновь полетели одно за другим.

Весь корабль словно застыл в ожидании. Это чувствовалось даже в ставших более скованными движениях его конвоиров или мимо проходящих обитателей корабля, но особенно сильно видно все было при взгляде на капитана «Нарады». С каждым днем Нерон становился все более нервным и дерганым. Бывать у него становилось опасно. Впрочем, выбора перед Споком все равно не стояло.

* * *

Дисмос знал, что это добром не кончится. Превосходно знал, но все равно не мог удержаться и перестать приходить к Джеймсу Кирку.

Он понял, что дело плохо, когда увидел, как смотрит на него Котмас: пристально, не мигая, минута за минутой, час за часом.

Этот взгляд провожал его всюду, куда бы Дисмос ни отправился. Один день, другой… На третий прозвучали слова:

«Будь осторожнее, мальчик…»

Разумеется, что бы ни произошло, он в любом случае останется для экипажа лишь мальчиком, ребенком, проведшим на этом корабле всю свою жизнь.

За это его любили. За это же и ненавидели.

Котмас принадлежал ко вторым, и вполне в его силах было привести Дисмоса к гибели. Но, вспомнив об этом, он вспомнил и о другом: был на корабле и кое-кто, в чьих силах было его спасти.

* * *

Тидиус — самый старший из них — в последние годы редко покидал нижние палубы. Он вошел в тот период жизни, когда самым главным для ромуланца становился он сам и его покой. Редко кто из их народа доживал до подобных преклонных лет.

При первом же взгляде на Тидиуса становилось ясно, что вся его жизнь теперь протекает внутри, а не снаружи. Никакие приказы или чужие пожелания не могли вывести его из этого состояния, однако существовало кое-что, что было сильнее старости. И это была любовь. Любовь этого старика к Дисмосу, которого он вынянчил.

Он никогда бы не прибег к его помощи, если бы был хоть малейший шанс выбраться самостоятельно, однако теперь, когда Котмас взялся за дело, счет шел на секунды. Медлить было просто нельзя.

* * *

И снова дверь в изолятор распахнулась, пропуская в себя ромуланца. Первое, что понял про него Джим, — это был не Дисмос; второе — этот ромуланец был очень и очень старым. В отличие от взгляда Дисмоса при первом посещении, взгляд этого ромуланца не был любопытным. Скорее изучающим, цепким и довольно-таки неприятным.

Теперь заводить разговор первым Джим не спешил. Он бы, наверное, и заговорить-то не решился. Только стоял почти по стойке смирно и ждал, пока гость озвучит-таки причины своего визита. О том, что причины эти могут ему весьма и весьма не понравиться, почему-то не думалось.

— Значит, вот какой ты, Джеймс Кирк… — прозвучал наконец негромкий, чуть хрипловатый, но все еще звучный голос. Джиму вскользь подумалось, что, похоже, половина его новых знакомых первой будет произносить именно эту фразу и пора бы привыкнуть к ней. — Дисмос рассказал мне о вашей дружбе. Как и о последствиях, к которым она привела. — А вот это было что-то новенькое. О последствиях Джим прежде не слышал, хотя и заметил, что в последние дни приятель приходит какой-то дерганый. Они со Споком списывали все на царящую на корабле напряженную атмосферу.

— У меня есть к тебе предложение, Джеймс Кирк. — Старец (язык не поворачивался назвать его стариком) сделал паузу, оценивая реакцию собеседника, и затем, видимо удовлетворенный, продолжил: — Я вытащу вас отсюда, а ты возьмешь моего внука к себе в команду.

И у Джима язык не повернулся сказать, что нет и пока не предвидится у него никакой команды. Ромуланец определенно знал, о чем просил. Словно загипнотизированный, он, не отводя глаз с лица собеседника, кивнул.

Взломать поле оказалось не трудно. Всего-то потребовались переводчик, доступ к системе и пароль от общего компьютера. Тидиус не подвел. Все прошло как по маслу.

С облегчением Джим вдохнул спертый воздух пустого сейчас медотсека и устремился к выходу. Наконец-то свобода.

Быстро и тихо двинулся он по странно пустынным сегодня коридорам. Согласно плану, им со Споком и остальными заговорщиками предстояло встретиться в транспортном отсеке.

Навстречу торопливо промчались пятеро взмыленных ромуланцев, пронзительно-громко взвыла общекорабельная тревога, в коридорах замигал свет.

Джим не понимал, в чем дело. В плане этого не было, а к самим заговорщикам этот переполох, очевидно, отношения все-таки не имел — мчались обитатели «Нарады» в направлении, противоположном транспортному отсеку.

Остальные были уже на месте. Все, кроме Спока.

Лейтенант Кирк, не в силах справиться с волнением, принялся оглядываться, надеясь заметить знакомую высокую фигуру, но вулканца все не было.

Пожилой ромуланец подал сигнал, и заговорщики принялись загружаться в шаттл. Прошло десять минут, двадцать…

— Я за Споком! — устав ждать, наконец решительно объявил Джим.

— Вы не успеете вернуться к отлету, — сухо проронил Тидиус.

— Плевать! — Джим уже выскочил из кабины и стремительно двинулся к выходу, когда вдруг чуть было не столкнулся с объектом своих поисков.

— Капитан, могу я спросить, куда вы направляетесь? — поинтересовался вулканец.

— Спок, почему ты так поздно? — не отвечая на заведомо риторический вопрос, спросил Джим.

Спок приподнял бровь. — Полагаю, логично было бы предположить, что меня задержали.

— «Логично»! Ко всем клингонам твое «логично»! — раздраженно выдохнул Джим, но продолжать препирательства не было времени. Они уже всходили на шаттл.

Наконец все оказались на борту. Казалось бы, можно было командовать старт, однако не успел Джим скомандовать взлет, как снова заговорил Спок.

— Капитан, я бы рекомендовал задержаться на три с половиной минуты.

Джим не стал спрашивать, для чего. Просто остановил руку, уже поднесенную к штурвалу, и стал отсчитывать секунду за секундой.

Одна минута, вторая, третья… Ромуланцы за спиной застыли во все сгущающемся напряжении.

Вдруг прямо у них над головами раздался стрекот. Джим напрягся было, но взглянул на спокойное, даже какое-то словно бы умиротворенное лицо Спока и понял — вот она, причина их задержки. И оставшиеся тридцать секунд как раз истекли.

Еще через тридцать секунд рядом с шаттлом приземлился небольшой кораблик. Джим никогда подобных не видел, но вот Споку они, видимо, были знакомы, или же такие мелочи, как незнакомая модель корабля, просто не могли остановить исследовательский пыл вулканца — он мгновенно оказался на посадочной площадке и еще через полминуты был уже в кабине.

— Капитан, здесь никого нет. Полагаю, мы можем взлетать.

Джим выдохнул и до упора провернул штурвал. Мгновение, другое — и вот они уже далеко над площадкой.

Насчет остального пока можно было не волноваться. Перед самым их уходом Спок подготовил последний подарочек для Нерона. Теперь, стоит ромуланцам запустить оружейную систему «Нарады», как она начнёт перезагружаться. Это обеспечит им безопасный отход.

Зашумели кольца, загрохотали обстреливаемые ворота шлюза. Два маленьких корабля вырвались на волю и взяли курс на ближайшую планету.

Вопреки ожиданиям, погоня всё же была. «Нарада» поднялась над Керсулой стремительно, словно гигантская медуза, вынырнувшая из глубины. Теперь она гналась за беглецами по пятам, и возникший было разрыв между ними стремительно сокращался.

Маневренность — единственное, что могло дать им шанс. Шаттл не был достаточно вертким, зато новый кораблик Спока — более чем. Осваивать незнакомую технику на ходу было, конечно, развлечением совершенно особого рода, но в способностях своего вулканца Джин не сомневался, и тот не подвел.

Одного за другим они транспортировали примкнувших к звезднофлотцам ромуланцев на борт к Споку. Теперь в шаттле остался один лишь Джим. И сейчас он мог развернуться на полную катушку. На губах у лейтенанта-капитана заиграла широкая азартная улыбка. Ну и развлекутся же они…

На экране мелькнули цифры и знакомый пароль. Ладно, с тем, почему Сулу не исполнил отданный приказ и не вернулся на Землю, Джим разберется позднее. Сейчас у них были другие заботы.

Он передал присланные данные на экран соседнего корабля.

— Спок, курс на координаты. Давай быстрей.

— Да, капитан.

Если бы координаты были чуть дальше, Джим не смог бы добраться до них без варпа, однако, на удачу, нужное место было почти поблизости.

Он как раз раздумывал, что предпринять дальше, когда внезапно неподалёку снял камуфляж корабль. Кирк узнал бы его из тысячи. «Чайка» подошла ближе и вызвала его на связь. На мониторе нарисовалось напряженное, но довольное лицо Сулу.

— Капитан, у нас есть средство для того, чтобы справиться с ромуланцами. Мы разберёмся, а вы как можно скорее летите прочь, как только снаряд будет отправлен.

— Кто это «мы» и что за снаряд? — Кирк недоумевал.

За спиной Сулу показался пожилой вулканец.

— Долго объяснять, Джим, — мягко произнес он. — Сейчас пришла пора действий.

* * *

«Нарада» стремительно приближалась. Оставалось только исполнить план, и с военным преступником будет покончено, но что-то удерживало посла Спока, не давало вдавить кнопку связи. Ненависть и насилие никогда не были лучшим выходом…

Рядом с их бортом прозвучал взрыв. Еще один.

— «Чайка», прием! Какой, говорите, у вас там был план? — раздался в динамике напряженный голос Джима. — «Чайка», ответьте!

— Да, капитан, — отозвался Сулу, с непониманием глядя на замершего над пультом управления посла. — Сейчас, капитан.

И он решился. За Джима, Сулу, за всех тех, кого капитан Нерон желал бы уничтожить, выжечь из истории и жизни раскаленным железом.

— Сулу, запускайте материю.

* * *

Черная дыра все разрасталась, поглощая обломки, оставшиеся от «Нарады».

Три судна, на которых уместились федераты и немногочисленные примкнувшие к ним заговорщики-ромуланцы, лишь чудом не попали в гравитационную воронку и теперь поспешно улетали прочь.

Дисмас сидел у иллюминатора и с какой-то невыразимой тоской глядел на последний кусок своего судна, своего первого настоящего дома.

Как всегда незаметно и тихо, подошел Тидиус. Присел рядом.

— Это был твой выбор. И мой. Я понимаю, что ты чувствуешь, — без предисловий проговорил он. — Но такова судьба: ты теряешь одно, но взамен приобретаешь нечто новое…

Дисмас поднял на него лицо. — Наверное, ты прав... Но я не могу смириться с тем, что это корабль, товарищи... — Он снова обернулся к черной дыре. — ...что их нет...

— Я понимаю, — Тидиус положил ему руку на плечо. — Это пройдет. Все проходит.

* * *

А потом внезапно раздался сигнал тревоги. Оказалось, что у шаттла, летевшего между «Чайкой» и вулканским кораблем, закончилось горючее, так что пришлось «Чайке» брать его на буксир.

Чтобы заправить шаттл, пришлось лететь на ближайшую планету и доставать горючее вместе со шлангами из грузового отделения «Чайки». Однако даже после всех предпринятых действий проблема не была решена полностью, и теперь перед ними стояли два варианта: бросить шаттл или лететь в сторону Лаврентийской звёздной системы, надеясь на встречу с каким-нибудь судном Федерации… Решение так и не было принято. Необходимость в нем как возникла, так и отпала, потому что рядом вышел из варпа корабль. На его борту было написано: «ЮСС Энтерпрайз».

Награждение экипажа «Чайки», совершившего беспримерный по своей рискованности и успешности вылет, состоялось через две недели после того, как «Энтерпрайз», посланный на помощь разведчикам, встретился сразу с тремя кораблями вместо одного.

Это была очень длинная и очень торжественная церемония, однако Джим знал, что запомнится ему этот день вовсе не из-за этого, а из-за того, что вечером должен был зайти на шахматы Спок, с которым они теперь практиковали исключительно не экстремальные игры (потому что всякими крестиками-ноликами и тому подобным Джим был сыт по горло!), и из-за того, что к ним наверняка под предлогом того, что полученные награды просто необходимо «обмыть» «вне зависимости от того, сколько зеленокровых гоблинов заглянет на огонек», и из-за того, что Дисмос, принятый на первый курс Академии благодаря ходатайству капитана Пайка, уже заселился в кадетскую общагу и, пребывая в полнейшем ужасе от своих соседей, наверняка не удержится от соблазна хоть ненадолго сбежать от них в не менее громкую, но уже ставшую для ромуланца привычной «офицерскую квартиру» Джима.

Их первое приключение кончилось, и кончилось благополучно, а служба, эти приключения обещавшая, только начиналась. Чего еще можно было пожелать?

Ах да, кроме капитанского кресла «Энтерпрайз», конечно?