Лед и пламя Стратхольма (гет)

Губы Джайны Праудмур разомкнулись:

— Прости, Артас. Я не могу на это смотреть.

В груди у юноши что-то оборвалось. Сначала его наставник, а теперь и…

Артас прикрыл глаза.

Все они не понимают. Все они ставят мелкие личные обидки и прочие эмоции выше того, что действительно важно. Спасения его народа.

“А разве ты сам действительно готов на все для спасения своего народа?” — неожиданно прозвучал в его голове вопрос.

Эти слова были словно произнесены насмешливым усталым голосом. Под закрытыми веками Артаса будто нарисовался молодой мужчина со сталью в глазах, которой хватило бы на десяток воинов.

Матиас Шоу.

Когда-то, во время дипломатического визита в Штормград, отец попросил “мастера шпионов” южного королевства дать пару уроков “его наивному сыну”. Тогда Артас слушал его вполуха — мальчику, мечтающему вступить в Орден Серебряной Длани, опускаться до интриг и манипуляций казалось бесчестным. Но…

“Утер, твой наставник, поставил эмоции выше логики. Он отказался выполнять твой приказ и атаковать Стратхольм. Но при этом — что сделал ты?”

В ушах Артаса зазвучали его собственные слова.

— Лорд Утер, властью, данной мне по праву наследования, я отстраняю тебя от командования и освобождаю твоих паладинов!

Воображаемый мастер Шоу усмехнулся. Почему-то от его усмешки веяло холодом.

“Ты лишился полезных ресурсов. Ресурсов, которые помогли бы тебе спасти твой народ. И почему? Потому что ты поставил свои эмоции выше логики. Как же так — мне, принцу Лордерона, кто-то не подчиняется!”

“И что я, простите, мог сделать?” — спросил Артас у себя самого. — “Терпеть открытый мятеж?”

“Ты мог поставить их в оцепление. Или прикрывать фланги. А сам с войсками, которые преданы лично тебе, войти в город и сделать то, что должно. Или ты думаешь, что Утер перед лицом нежити стал бы атаковать тебя в спину?”

Артас с трудом подавил желание схватиться за голову — принц и командующий не может показывать своих чувств перед войском.

“Смотри. Твоя возлюбленная берет в руки посох. Сколько раз Джайна при тебе телепортировалась? Сейчас она начнет читать заклинание, а ты поддашься своим эмоциям и не остановишь ее — девушку, поддавшуюся своим собственным эмоциям. И вот так, обида за обидой, королевство Лордерон и падет перед ордами мертвецов”.

Не можешь смотреть, значит?

— Тогда закрой глаза и слушай, — легкая хрипотца вкралась в хорошо поставленный командирский голос.

“Молодец. Первый шаг сделан, ты ее отвлек. Теперь говори дальше — что угодно, но не давай ей сконцентрироваться”.

— Сержант Флинн! — Артас отвернулся к строю, глядя прямо в глаза мужчине в латах, которым не помешало бы внимание кузнеца. — Сегодня ты умрешь от лап вурдалака. В прошлый раз именно леди Праудмур призвала ледяной ураган, который заморозил нежить и закрыл прореху в строю. Сегодня же она отказывается тебя спасти.

“Глупая идея, — покачал головой воображаемый мастер шпионов, глядя на то, как сержант рефлекторно проводит рукой по глубокой царапине на доспехах. — Снижать мораль войска перед битвой… хотя она на это отреагирует точно, не спорю”.

Другая часть Артаса, задавленная в дальний угол души, билась головой о стенки сознания — от того, что Джайна сказала ему, от того, что он только что сказал ей, и от того, что ему еще предстоит сказать.

“Дура! Дура! Дура! Неужели ты не понимаешь, что после того, как зараженное зерно было доставлено в Стратхольм, там больше нет людей! Все, кто живут в этом городе — уже ходячие мертвецы, просто еще не знающие об этом! Ты жалеешь людей, ты не хочешь очистить город — и в итоге ты дашь им превратиться в нежить полностью! Дура, ты не только их не спасешь, но твоя жалость убьет множество невинных! Правитель не имеет права на такую жалость! Ты никогда не сможешь сесть на трон своего Кул’Тираса, если ты… будешь… так…”

“Слишком много эмоций, — покачал головой воображаемый мастер Шоу. — Эмоции — твой враг. Заморозь их, как она замораживает врагов”.

— Стратегическая ситуация та… кова, — голос принца запнулся, губы побелели. — Армия нежити под руководством демона Мал’Ганиса готовится получить подкрепление — тысячи, может, десятки тысяч вурдалаков, у меня нет при себе данных переписи населения. Наша задача — любой ценой спасти королевство. Если позволить трансформации завершиться, то, с учетом… — “предательства”, промелькнуло в голове Артаса… нет, сейчас на это точно нет времени… — передислокации паладинов Ордена Серебряной Длани, принимать бой здесь и сейчас будет безумием. Необходимо войти в город и… убить каждого жителя.

Строй солдат, к счастью, молчал. Горло уже начинало хрипеть, Артас протянул руку к флажке на поясе и сделал глоток.

— Альтернативой очищению Стратхольма будет отступление вглубь королевства для соединения с основными войсками короны. Недостатком этого решения будет утрата инициативы, что может привести как к продвижению армии нежити на беззащитные города севера, так и к повторению подобной диверсии. Даже с учетом карантинных мероприятий, ничто не сможет помешать демону подбросить зараженное чумой зерно, скажем, в Длань Тира — а то и в Андорал — чтобы зажать нас в клещи. Единственным вариантом, который я вижу, является использование нашего преимущества в инициативе — навязывание Мал’Ганису сражения прямо сейчас, до прибытия подкреплений. Я не готов купить несколько часов жизни для жителей Стратхольма ценой оставления невинных людей под ударом нежити. Если у вас есть другие… рациональные… — Артас сделал особый упор на этом слове, — …предложения, я внимательно вас слушаю.

Только после этой фразы принц позволил себе развернуться к Джайне. Сделать это было необычайно трудно — словно тонкий лед его решимости начал трескаться. Страх, что все его выступление было напрасным, что девушка уже телепортировалась, был сильнее, чем разум, который твердил, что характерного мягкого звука, сопровождающего моментальный контакт двух удаленных мест, он все еще не слышал.

Лицо Джайны пылало. Неровные алые пятна расползались по аристократически белоснежной коже. Зубы ее были стиснуты, словно она боялась, что сейчас начнет кидаться оскорблениями, а руки сжимали посох так, что он походил на простую дубину. Как ни странно, это зрелище неким извращенным образом придало Артасу сил.

“Не я один страдаю, — мысль пронеслась в голове ледяной ухмылкой. — Вероятно, она тоже все еще испытывает ко мне какие-то чувства. А значит…”

Воспоминания хлынули потоком. Прежний, теплый и мягкий, Артас утонул бы в них, вновь переживая расставание, но холодный разум просеивал их, выделяя полезные льдинки-образы и составляя из них мозаику.

“Два молодых идиота… нет, эмоции в сторону. Два влюбленных подростка смогли вовремя понять, что, будучи детьми правителей, они себе не принадлежат. Приняли решение расстаться, вместо того чтобы натворить какую-то глупость, вроде того, чтобы переспать — девушка залетит, политика двух королевств полетит в пропасть… короче, решили заняться полезными делами, а любовные страсти оставить на потом. Принцесса Кул’Тираса пошла учиться магии в Даларан, принц Лордерона — стажироваться в Орден. И если я, даже засыпая после испытаний паладина, видел во сне… — мысленный порыв холодного ветра вернул мозг в актуальное сейчас русло, — …неважно. Предполагаем, что Джайна испытывает хотя бы часть эмоций, которые я бы хотел, чтобы она испытывала”.

Итого. Как можно это использовать здесь и сейчас? Вся эта романтическая чушь… высеченное изо льда изваяние Матиаса Шоу покачало головой… не имеет никакого смысла вне тактической возможности спасти множество невинных.

Холодный взгляд из-под кустистых бровей, казалось, мог пронзить голову девушки — как игла пронзает бабочку, чтобы положить ее в коллекцию.

— Огненный Солнцеворот. Брилл. Фейерверк. Пылающее небо. Ты сказала, что ты со мной до самого конца. Планируешь ли ты отказаться от своего слова?

* * *

Артас менялся с каждым днем. Джайна видела это своими глазами.

И дело было не в том, что делал ее… бывший?.. возлюбленный — разумеется, по любым меркам Артаса можно было назвать военным преступником, но кто тогда она сама? Волшебница, убивавшая невинных людей? Лицемерка, пытающаяся убедить сама себя, что смерть от холода — самая легкая и безболезненная, уснуть и не проснуться, в то время как трансформация в зомби однозначно причиняла жертвам огромные страдания?

Нет, дело в том, как он это делал.

Магия льда давалась Джайне всегда лучше, чем магия огня. Две стороны одного процесса, того, что волшебники Даларана называют термокинезом — чаще всего у мага есть склонность к одной из этих сторон. Артас даже называл ее в шутку “повелительницей холода”…

Называл. Раньше.

И сейчас “повелительница холода” чувствовала, что Артас словно… замерзает изнутри.

Нет. Не в магическом смысле.

* * *

После того, что Артас назвал “очищением Стратхольма”… после того, что она совершила… после этого геноцида спать по ночам было очень тяжело. Как Артас реквизировал корабли, как грузил на них все еще подчиняющуюся ему армию, как начинал погоню за своей идеей фикс, за ускользающим демоном, повелевающим нежитью, заразившим целый город… все это было как в тумане.

В себя она пришла уже на борту корабля — принцессу Кул’Тираса покачивание палубы успокаивало и утешало. Пришла — и обнаружила, что эскадра плывет в никуда, без каких-то конкретных координат, по старой затрепанной карте, на которой не хватало только надписи “здесь водятся драконы” вместо нормально прорисованной береговой линии.

Плыть “куда-то туда” — всегда безумие. Плыть “куда-то туда” в сторону малоисследованного северного континента, воды вокруг которого кишат айсбергами — безумие вдвойне. Но плыть, поверив издевательским словам демона…

В голове Джайны снова прозвучал хриплый голос Мал’Ганиса.

— Собирай свои войска и отправляйся в царство вечных снегов. В Нордскол. Там мы уладим все наши дела…

Тогда она была слишком уставшей, слишком сконцентрированной на поддержании бурана, отрезающего восточную улицу, чтобы действительно вслушиваться в смысл этих слов. На корабле же…

— С чего ты взял, что он действительно будет ждать тебя именно там?! — полукричала, полушипела Джайна. Кул’Тирасцы прекрасно знают, как иллюзорна приватность на любом корабле, но фасад “приличной и воспитанной девушки”, треснувший под Стратхольмом, так и не смог восстановиться окончательно. — С каких это пор враги нам докладывают, где и как их будет проще всего найти?! Да последнему идиоту очевидно, что тебя заманивают! Он наверняка хочет, чтобы часть войск отправилась неведомо куда, чтобы они не мешали ему атаковать Лордерон!

Артас покачал головой. На его губах снова заиграла тонкая, ледяная улыбка — та, что впервые посетила его лицо у Стратхольма.

— Я знаю, что он там.

— Как?! Откуда ты знаешь! — кулачок больно ткнулся в пластину нагрудного доспеха, который паладин носил круглые сутки, пренебрегая всеми опасностями тяжелой брони посреди океана.

— Мне подсказывает Свет. Я точно знаю, что на севере — огромное скопление Тьмы, — озарил он ее вновь ледяной улыбкой.

Это… было несколько менее безумно. В изучении магии Света волшебники Даларана продвинулись мало — слишком тонкая это материя, слишком своевольная, требующая особого состояния разума, фактически, слепой веры… но да, маги сходились на том, что, как и в случае с шаманами, которые могут общаться с элементалями стихиями Земли, Воды и прочих, последователи Света тоже могут общаться с кем-то… разве что вот выделить этих гипотетических “элементалей Света” не выходило даже в лаборатории, даже с участием жрецов. Джайна, помимо своей воли, на секунду представила, как зовет Артаса в свою комнату в Даларане, постоять посреди рунического круга… и нервный, пятнистый румянец на ее щеках на стал секунду стал символизировать не только раздражение, но и смущение.

Итак, еще раз. Паладины действительно могут получать информацию от Света — неважно каким образом, разговаривая с элементалями или даже простой сенсорикой противоположных стихий, если там, на севере, действительно какая-то мощная аномалия Тьмы. Так что все звучит логично… если бы не эта ледяная улыбка…

— Прекрасно. Значит, Свет тебе говорит, что нужно плыть на север. Только вот, дорогой мой Артас… тебе не говорили никогда, что на таких расстояниях даже отклонение градусов в пять может привести к тому, что вместо Дольного Очага ты приплывешь к Соллидену?

Ледяная улыбка треснула и рассыпалась осколками. На секунду его губы неуверенно дрогнули, Артас оперся лбом о ладонь, словно потеряв какую-то внутреннюю опору — как будто стержень его уверенности растаял и обратился лужицей.

Через пару минут молчания Артас вновь улыбнулся — но улыбнулся по-другому, широко, открыто, как всегда улыбался ей. Эта улыбка словно излучала Свет — в отличие от его прежней ледяной ухмылки.

— Что ж, моя дорогая Джайна. Придется тебе позаниматься тригонометрией. С меня — азимут, с тебя — курс, будем замерять с нескольких точек. Своей властью наследного принца я назначаю тебя капитаном этого корабля! Задачка как раз для “дочери морей”, да? — Артас выделил голосом ее детское прозвище.

Джайна никак не могла понять, шутит он или всерьез — и вновь покраснела, понимая, что именно так она всегда и чувствовала рядом с ним, когда он балансировал на этой грани.

— В твоем распоряжении все приборы на корабле, я даже каюту капитана для тебя подготовлю. С повелительницей холода нам никакие прибрежные льды не страшны! — юноша подмигнул ей.

— А ты?.. — немного ошалевшая от такой внезапной ответственности девушка не знала, что сказать.

— А я пойду выполнять самое сложное.

— Что?

— Делать то, что до меня не делал ни один паладин. Определять угол направления на излучение Тьмы, молить Свет о чем-то, что выражается в числах, а не в ощущениях. Ох-хо-хо, какой алтарь придется делать на коленке…

* * *

Этот проблеск “старого” Артаса — настоящего, живого, светлого, в которого можно было даже влюбиться — проявлялся все реже и реже. Вместо него выходил на передний план “ледяной рыцарь”, как назвала про себя его Джайна — почти безэмоциональный, если не считать иронии, сарказма и гнева, маниакально устремленный к цели, словно голем, следующий только одной программе.

Артас не останавливался ни перед чем. Он шел по пятам Мал’Ганиса, просто прошибая все препятствия на пути.

Застава нежити? Обратилась в прах.

Археологическая экспедиция дворфов? Надавим на чувство долга и обязательства Стальгорна перед Лордероном, завербуем главу экспедиции — брата короля дворфов, Мурадина Бронзоборода — и вот они уже маршируют с мушкетами наперевес в колоннах его редеющей армии, словно забыв про свои поиски артефактов.

Гонец от короля Теренаса, нашедший их по маячку, встроенному в один из кораблей, имеющий при себе приказ войскам вернуться назад? Артас был готов сделать что угодно, включая операцию под чужим флагом — завербовать местных троллей-наемников, чтобы сжечь свои собственные корабли. Джайна еле-еле убедила его поступить иначе, и была вынуждена поставить еще одно пятно на свою совесть, выставив гонца за самозванца и пособника некромантов при помощи магии иллюзий и подлога документов. Самым сложным было уговорить Артаса отпустить гонца и его корабль, а не казнить “для достоверности”…

Джайна сама не понимала, зачем она это делает. Много раз, много десятков раз она перехватывала посох поудобнее и готовилась зачитать заклинание телепортации… и слова застревали у нее в горле.

“Ты сказала, что ты со мной до самого конца”.

Если бы не она, Артас бы высадился в случайном месте — без достаточного количества припасов, чтобы добраться до того самого “скопления тьмы” — или просто и безыскусно разбился бы о прибрежные льды. Если бы не она, Артас пошел бы на свой маниакальный план, сжег свои корабли, подставил бы наемников и устранил бы их, чтобы заставить замолчать — и тем самым лишил бы себя пути отступления.

Но означает ли это, что она обязана следовать за ним, наблюдая, как ее… ее ледяной рыцарь медленно сходит с ума из-за своей идеи фикс? Терпеть все его безумные идеи, стараясь как-то смягчить результат?..

Брилл. Городок. Простонародье. Принц и принцесса — инкогнито, сбежавшие из-под надзора. Песни. Танцы. Музыка. Фейерверк от проезжего гнома-инженера.

Огненное небо над головой. Они, лежащие на высохшей от летнего солнца траве. Кончики пальцев, касающиеся друг друга.

“Я с тобой — до конца”, — голос девушки.

“Я для тебя сделаю что угодно”, — голос юноши.

Пустые, детские обещания, неуместные для детей правителей. Но…

— Я с ним — до конца, — прошептала девушка. Но где тот самый конец? Где та грань, переступить которую он не должен?

“Где-то она есть. Но пока он не перешел ее — я с ним”.

* * *

Вот он — конец.

Сначала казалось, что это конец экспедиции — и практически каждому ее члену. Такой огромной армии нежити она не видела даже в кошмарных снах, несмотря на то, что этими снами она могла любоваться почти каждую ночь.

Маниакальная упертость Артаса привела их в ловушку.

Она могла спастись сама. Она могла спасти нескольких людей. Она могла, выкладываясь на полную, спасти даже десятка два — свалившись от истощения после стольких групповых телепортаций.

Бесконечно мало по сравнению с парой тысяч бойцов в полевом укреплении, которое осаждают десятки тысяч тварей, исчадий некромантии — зомби, вурдалаков, големов плоти и даже костяных драконов.

“Я хотела идти с ним до конца, и вот он — конец. Он никогда не согласится сбежать — сбежать телепортацией, оставив свои войска. Он никогда не согласится отступить — оставить умирать заградительный отряд, а самому вести остатки войска назад, теряя соратников одного за другим, пытаясь пробиться к кораблям. А я… а я не смогу его бросить”.

Затем — безумная идея. Артефакт, который искали дворфы в этих землях. Рунический меч, который, по легендам, мог повергнуть целое войско. Повергнуть… или создать… или изменить… эта часть всегда трудно поддавалась переводу. Как и само название меча, Фростморн… “Страдающий Холод”? “Морозное Погребение”? “Ледяная Скорбь”? Все эти варианты перевода… пробирали, конечно.

Мурадин говорил, что ему это пришло в голову несколько часов назад. Приметное кладбище драконов, настолько древнее, что было отмечено в легендах, настолько древнее, что Мал’Ганис не смог поднять их кости — из них ушла вся энергия Смерти. Ущелье, которое действительно было гораздо холоднее, чем окружающий его лед, словно его что-то морозило изнутри — волшебница это определила точно.

Это было безумие — кидаться на поиски какого-то артефакта, бросая на произвол судьбы тысячи людей и дворфов. Безумие из разряда “один шанс против тысячи”. Но это был шанс… шанс не победить, не спасти войска, не придти с сияющим мечом, поразив одним ударом все силы Тьмы…

…это был шанс спасти Артаса, пусть даже и обманом. Шанс на то, что он не сможет после неудачи вернуться в осажденный лагерь, чтобы погибнуть вместе со своими товарищами. Шанс на то, что Джайна сможет соврать, что энергия Смерти сбивает наводку на координаты лагеря, и вынудить ледяного рыцаря принять тот факт, что надо эвакуироваться самим.

“Я с ним — до самого конца. Но я сделаю все, чтобы этот конец не наступил”.

* * *

Вот он — конец.

Теперь Джайна понимала это точно.

Фростморн стоял, словно на пьедестале, вмороженный лезвием в глыбу льда — покрытый магическими узорами, рунами, по которым перебегала энергия. Фростморн стоял, выставив наружу свою рукоять, соблазняя подойти и взять его в руки…

… взять в руки меч, пропитанный насквозь энергией Смерти.

— Слушай, парень, здесь написано, что тот, кто возьмет этот меч в руки, будет навеки проклят… — Мурадин все еще пытался привести Артаса в чувство. — Кажется, нужно возвращаться и планировать отступление…

Бесполезно. Это — тот самый конец.

— Я отдам все, даже свою душу, заплачу любую цену, чтобы защитить мой народ! — ледяным, чужим голосом проговорил Артас.

Это был конец.

Артаса сюда вели. Тонко, на ниточке. То ощущение льда в душе Артаса, что Джайна впервые почувствовала впервые в Стратхольме… это не было простой метафорой. Артас замерзал изнутри… именно в магическом смысле.

Перед глазами девушки калейдоскопом сменялись картины. Мысли летели с невиданной быстротой — словно под воздействием заклятия “Стылой крови”, ускоряющего телесные движения, оказался вместо тела ее мозг.

“Смерть. Манипуляции с душами. Магу воздействовать сложно — по тем же причинам, что и на магию Света. Но распознать можно. И уж тем более ее может распознать паладин. Поэтому воздействие было более тонким.

Смерть. Кто использует Смерть? Некроманты. Нет. Не то. Тролли. Вуду. Ближе. Не то. Орки. Вторжение через портал. Рыцари смерти. В точку.

Орочьи рыцари смерти. Манипуляции с душами. Поднятие мертвых. Удары мечом, напоенным Смертью. А еще — лед. Магия льда, сплетенная с магией смерти. Контроль на уровне, который составит честь среднему магу”.

Артас протянул руку — и от одного жеста ледяной пьедестал стал трескаться. Казалось, что его лицо изменилось, словно из молодого, полного сил юноши выглянул наружу седой старик, ненавидящий все живое.

“В любом дуальном заклинании можно уменьшать объем одной из стихий. “Стрела ледяного пламени” может быть почти полностью ледяной. Маскируя, скрывая стихию Огня. Или, в данном случае, Смерти.

Точечное, очень маленькое воздействие. Не контроль. Просто усиление определенной идеи. Паладин мог бы почувствовать манипуляции со своей душой. Но энергия Смерти была почти скрыта. Я могла почувствовать стихию Льда. Не знала, что лед может воздействовать на душу через энергию Смерти.

Должна была. Не знала. Должна была”.

Пьедестал трескался. Во все стороны летели осколки изо льда — острые, зазубренные, старающиеся навредить любому, кто с ними столкнется. Джайна рефлекторным движением поставила на их пути ледяной барьер, бросила взгляд на Артаса — он стоял под этим градом осколков, словно не замечая их… бросила взгляд на Мурадина…

Из виска Мурадина торчал ледяной шип.

Джайна должна была ахнуть — но мозг, работающий необычайно быстро и четко, отсеял это действие как непродуктивное.

“Его вели сюда. Готовили к этому моменту. Расчищали путь и подгоняли пинками в спину. Аномалией тьмы был сам меч, Фростморн. Угол азимута даровал ему не Свет, а Тьма. Он доплыл бы даже без компаса, не то что без меня. Чем ближе источник, тем сильнее контроль”.

Вот он — конец. Граница, про которую она думала раньше, оказалась очевидной. Сейчас Артас перестанет быть тем самым Артасом, которого она… любила, да. Прикоснувшись к рукояти, он расплетет заклятие Льда и Смерти — и оно отпечатается на его душе, изменит ее, как шаблон меняет оттиск.

Вот он — конец. Она больше ничем не обязана ему. “Я с тобой до конца — с тобой, Артас. Не с тем чудовищем, которое из тебя сделает этот меч”.

Она может спокойно телепортироваться. Сама, или попытаться эвакуировать Мурадина — вдруг его еще можно откачать? Она может передать фальшивый приказ от Артаса на отступление — может, кто-то из войск даже выживет… хотя нет, их не для того сюда привели, чтобы Артас их просто отпустил.

Она может…

Пылающее небо. Пальцы на ее ладони — такие нежные и такие сильные. Прикосновение…

Прикосновение.

Пока Артас не коснулся меча — еще ничего не потеряно. Сила этого заклятия слабеет пропорционально расстоянию до жертвы.

Телепортировать меч? Для телепортации она сама должна коснуться меча. Артефакт воспользуется этим и убьет ее, чтобы не мешала. Или подчинит, что еще хуже.

Нет, первое, что нужно сделать… меч еще не освободился из своего пьедестала… пьедестала, который представляет собой ледяную глыбу.

Артас называл ее “повелительницей холода”.

Остатки льда сжимаются на лезвии. В ледяном полу начинает разверзаться трещина. Меч дергается, пытается вырваться из мертвой хватки. Артас резко, бегом, срывается вперед.

Поздно. Меч падает в трещину. Лед смыкается над его рукоятью. Под полом ущелья есть каверна. Туннель, идущий куда-то вниз. Подземелья легендарных нерубов? Не важно. Меч скользит по нему. Десять метров. Двадцать метров. Тридцать метров.

Ледяная маска лица Артаса сменяется дикой, смертельной яростью. Яростью стихии Смерти.

Бывший паладин хватает свой боевой молот и с безумным криком ударяет вниз. Лед под ним снова начинает трескаться.

— ТЫ ОБРЕКЛА МОЙ НАРОД!!!

“А ведь у него хватит сил прокопаться внутрь, — бегут мысли в голове Джайны. — Меч его не отпустит”.

Хватит, если она не будет намораживать новые слои поверх существующих. Как следствие…

— ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!!! ТЫ ОБЕЩАЛА!..

Разумеется, у Джайны за эти недели совместных сражений уже появился некоторый боевой опыт. Разумеется, этого опыта недостаточно, когда в тебя летит молот паладина. Ледяной щит рассыпается в пыль.

“Скачок”. Отпрыгнуть назад. Мгновенная тактическая телепортация — несколько метров. Нельзя применять подряд во избежание повреждения энергоканалов.

Нужно его отвлечь, пока меч скользит вглубь. Призвать элементаля? Будет полезно. Голосовые связки начинают зачитывать заклинание… и на секунду стискиваются порывом ледяного ветра.

Джайна почувствовала, что меч прекратил сопротивление, попытки вырваться из своего плена.

Меч сконцентрировался на своей жертве. Артасе.

Нет, это не прямое воздействие. Это не попытка свести с ума — куда еще сводить дальше. Это передача информации. Чистой информации, полезной информации, которая абсолютно никак не может повредить разуму… скажем, информации, как применять магию льда и смерти. Специально адаптированную, с прямыми параллелями магии паладинов. И, к сожалению, Артас — умный, и умеет быстро учиться. Вероятно, этот пакет данных был подготовлен для ассимиляции после установления полного контроля… но и так он, к сожалению, очень полезен.

Ледяная стрела от Джайны. Ледяной шип от Артаса. Буран от Джайны. Выпад молотом от Артаса.

Нельзя позволять навязать себе ближний бой — но его не получается избежать. На любое достаточно длинное заклятие он успевает отреагировать и сбить его потоком холода в горло. Джайна еле успевает парировать и уклоняться от атак — но рано или поздно она пропустит хотя бы один удар и будет размазана по стене ущелья. Или же у нее просто кончится мана — в то время как Артаса, похоже, подпитывал энергией Льда и Смерти сам меч.

Повелительница холода не способна выиграть у ледяного рыцаря.

“А что, могло быть как-то по-другому?” — непрошенная мысль чуть было не отвлекла от концентрации на схватке. “Допустим, ты сейчас проявишь весь свой хваленый интеллект и сможешь убить Артаса. И что потом?”

Очередной “Прыжок” на три метра в сторону. Энергоканалы уже начинают неприятно побаливать.

“Ты ведь сама сказала, что конец еще не наступил. Артас еще не коснулся рукояти. Значит, ты — еще с ним. Так ведь?”

Какое-то чувство обожгло изнутри ее душу.

Да. Она — с ним.

“Ты не можешь его убить. Не можешь умереть сама. Не можешь убежать”.

Попробовать вывести его из строя? Джайна мысленно покачала головой. В такой схватке это невозможно. Это битва насмерть.

Что тогда?

Молот слева. Ледяной меч справа. Шипы под ногами. Никакая “Стылая кровь” не даст нетренированной волшебнице двигаться со скоростью профессионального паладина.

Что тогда?..

Дистанция. Все дело в дистанции от меча. Если нельзя убрать меч, то можно убрать Артаса…

Нет. Заклинание телепортации слишком длинное, он обязательно его собьет. Кроме того, при попытке коснуться Артас просто вырубит хрупкую девушку бронированным кулаком…

Отвлечь. Отвлечь на секунду. Сбить его мысли, чтобы он не сбил ее заклятие.

Даже в Стратхольме он помнил тот вечер под огненным небом.

— Ты говорил, что готов для меня на что угодно, — до странного спокойный голос Джайны острым ножом прорезал ледяную стужу.

Сейчас.

“Шаларом…” — губы девушки начали шептать заклятие.

— ДА КАК ТЫ…

Подшаг вперед, отклонить ледяным щитом рукоять молота…

“Гииромас…”

— … СМЕЕШЬ!!!

Ладонь девушки, словно в замедленном времени, движется вперед, чтобы дотронуться до груди мужчины — но латная перчатка оказывается быстрее…

“Шаларом…”

Железо касается кожи виска и начинает передавать свою кинетическую энергию мягкому, уязвимому мозгу…

“Даларан”.

Железо касается кожи.

Касание.

* * *

Не терять сознание.

Первая мысль девушки — не терять сознание.

Голова раскалывается, и чуть было не в прямом смысле слова. Удивительно, как она вообще жива. Перенос погасил импульс удара? Нужно провести экспери…

Тело отшатывается в сторону от головокружения и падает. Руки автоматически хватаются за спинку кровати.

Простые и привычные координаты. Ее личная комната в общежитии для молодых магов в Даларане.

Огромное, могучее тело бывшего паладина нависает над Джайной, полу-лежащей, полу-висящей на кровати. Раньше Джайна подумала бы, как это ее компрометирует — девушка, принцесса, одна, в комнате с мужчиной, который может сделать с ней все, что угодно…

…например, убить ее, не способную от головной боли и тошноты прочитать ни одного заклятия.

Говорить. Говорить на опережение.

— Ты… в Дала… кх… ране. Координаты… кх… лагеря в Нордсколе… есть только у меня. Если ты… хочешь… спасти своих людей… то слушай меня.

— Ты что сделала?! — дикий крик разносится по помещению, пробивая тонкие стены общежития.

— Я… кх… не дам тебе воспользоваться… этим мечом. Можешь мне не верить… но он тебя подчинил. Почти. Сейчас ты далеко, и напрямую он тебя не может контролировать… но может поддерживать твои желания…

Девушка сгибается, и ее вырывает на пол. Паладин совершенно автоматическим жестом пытается поддержать ее за плечи… и тут же отшатывается, словно испугавшись своей реакции. Словно почувствовав, что снова способен на такое действие. Словно что-то, не дававшее сделать это движение минуту назад — ослабло.

— Спасти людей, — совершенно не аристократическим жестом девушка вытирает рот занавеской. — Убить Мал’Ганиса. Взять в руки меч. Вот то, что хочет Фростморн.

Неестественная, смертельная ярость медленно сползает с лица, и на ее месте возникает привычная, ледяная ухмылка.

— То есть… ты, предательница… утверждаешь, что я должен бросить…

— Артас, — перебивает его девушка. — Выход есть.

Две пары голубых глаз сталкиваются взглядами.

— Там… перед мечом… ты сказал, что ты заплатишь любую цену, чтобы защитить свой народ. Так?

— Так, — слово мгновенно срывается с губ.

— Паладин… Паладин Артас Менетил… — девушка снова срывается в кашель, — не сможет помочь своей армии. Но…

— Но?

— Но ей может помочь… кх… Принц Артас Менетил.

Впервые на лице Артаса отображается не ярость, не насмешка, а ничем не прикрытое изумление. Ледяной фасад начал таять.

— Ты сейчас… в Даларане. В городе-государстве… сильнейших магов на Азероте. А у меня… есть координаты.

— Но… — принц пытается подобрать слова, — …но вы же нейтральны!

— Да, старые пердуны из Совета Шести… ужасные изоляционисты. Им плевать на все, что происходит в мире… на любых демонов, пока эти демоны не придут ломать кулаками наш купол. Но… я сделаю тебе аудиенцию через тридцать минут. Дерну за все возможные ниточки, спущу свою репутацию в унитаз, да хоть телепортирую тебя сквозь барьеры в приемную… но добьюсь того, чтобы тебя приняли.

— И?.. — Артас, казалось, опешил еще сильнее.

— Купи их, — просто ответила девушка.

— Как?..

— Да точно уж не за деньги! — в голосе девушки начало проявляться ехидство пополам с гневом. — Предлагай им озеро Лордамер, отмену лицензий для всех магов Лордерона, концессии на разработки мифрила, да хоть беса в ступе! Кто, ты или я, должен разбираться во внешней политике твоего государства?!

— Но… но я же принц, а не король… я не имею права… — в голосе Артаса не было слышно ни смерти, ни льда — одно лишь недоумение.

Голова, зафиксированная шлемом, вместе со всем телом отшатнулась назад от пощечины безумной силы. С ладони Джайны, рассеченной краем забрала, закапала кровь — но ей уже было плевать.

— НЕ КОРОЛЬ?! А как распоряжаться “властью, данной мне по праву наследования” — так тут ты достаточно король! Чтобы перехватывать контроль над армией — так ты достаточно король! Чтобы игнорировать приказы своего отца — так ты достаточно король! Мне плевать, как ты это потом обеспечишь — хоть свергай отца и устраивай переворот — но чтобы через полчаса у тебя был готовый план для дипломатических торгов!

Артас вздохнул и покачал головой, как будто не мог поверить в то, что слышит.

— Джайна. Ответь мне на один вопрос. Зачем это… тебе?!

— Да потому, — Джайна срывает криком и так першащее после рвоты горло, — что я с тобой до самого конца, урод! Понял?!!

На лицо юноши начинает возвращаться широкая, светлая улыбка.

— А я… сделаю для тебя все, что угодно. Тебя — и твоего Даларана. Иди, готовься.

Они не поцеловались — когда счет идет на секунды, снимать рыцарский шлем слишком долго. Но их взгляды были красноречивей любых действий.