Harry Potter and His Dreams (гет)

Была ночь 30 июля. Гарри растирал застывшие мускулы, пытаясь закончить эссе по Гербологии о магических садах. Он уже написал о том, какие почвы способствуют росту каких растений, и о том, с какими растениями легче работать, и том, какие растения нельзя сажать вместе. Однако он почти заснул, описывая, какие заклинания следует применять для прополки, а какие для отпугивания вредителей.

Гарри проснулся на следующее утро и сразу же потянулся за пергаментом, чтобы написать письмо. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату ворвалась тетя Петуния.

«Сегодня ты закончишь прополку, которую начал вчера и лучше бы тебе в этот раз сделать все как положено». Она увидела его книгу по гербологии и пергамент с эссе на его постели. Она подошла и взяла его. Просматривая его, она обернулась к Гарри: «Как ты смеешь писать эту ерунду! Как ты смеешь заниматься этим под моей крышей. Я сожгу это», — добавила она, вынося их из комнаты. По дороге она выхватила письмо из его руки.

Гарри вздохнул. Это уже во второй раз. До этого то же случилось с его книгой и эссе по истории. Теперь ему придется покупать две новых книги. К счастью он уже закончил эссе по зельям и спрятал его. Он встал и пошел вниз в поисках своей тети. Она была на кухне, с удовольствием разрывая его книгу по гербологии страницу за страницей и сжигая ее в печи.

«Тетя Петуния, теперь мне придется покупать новую книгу. Можно я хотя бы возьму эссе? Я должен сдать домашнюю работу вовремя», — спросил Гарри, почти не надеясь на успех.

Петуния злорадно посмотрела на него, схватила эссе и отправила его в огонь. «Ты не можешь остановить меня. Тебя выгонять из этой твоей идиотской школы, если ты сделаешь что-нибудь … противоестественное», — сказала она, берясь за письмо.

Гарри задумался на мгновение, а потом достал из кармана свою волшебную палочку. «Экспеллиармус!» — вскричал он, и письмо оказалось у него в руке. Гарри положил его на стол, направил на него палочку и пробормотал «Инсендио». Письмо немедленно сгорело.

Петуния уставилась на него в шоке, а потом завизжала.

«Силенсио!» — скомандовал Гарри.

Петуния продолжала кричать, только теперь никто ее не слышал.

Гарри вышел из кухни и произнес одно из заклинаний прополки, прочитанное вчерашней ночью. Вернон как раз входил в кухню, когда он вернулся.

«Локомотор Мортис!» Как только подействовало заклинание, связывающее ноги, Вернон потерял равновесие и чуть не упал, но схватился за стол.

Гарри произнес заклинание перевода, которое Гермиона показала ему и Рону в прошлом году при подготовке к Турниру Трех Волшебников (она предположила, что это может оказаться полезным, если кто-либо из гостей не знает английского). Вернон вдруг обнаружил, что кричит на Гарри на суахили. Дадли, услышав переполох, вошел в кухню и столкнулся с черной змеей, которую только что наколдовал Гарри.

«Обездвижь его, но не причиняй вреда», — прошипел Гарри рептилии.

Оглядываясь, Гарри увидел паука. Он принял решение. Он снял заклятие молчания с тети и превратил ее ноги в желе. Затем он сделал из ее чашки чая крысу и вернул дяде Вернону способность говорить по-английски, наложив на него заклинание молчания.

Наконец он был готов и посадил паука на середину кухонного стола.

«Следи за всеми», — сказал Гарри угрожающим голосом, — «Энгоргио». Паук вырос.

Вот так, подумал Гарри, возможно, это и не сработает, но даже попытка может стать причиной исключения, если уже не стала. Он мрачно улыбнулся полный решимости. «Крусио!» Паук стал корчиться от боли. Через несколько секунд Гарри снял заклятие и вернул паука к нормальному размеру.

«Я стараюсь вести себя хорошо, дядя Вернон; я могу».

Гарри поднял палочку и направил ее на своего дядю, который посерел от страха и дрожал.

«Тарантеллагра!»

Дядя Вернон обнаружил, что хотя его ноги не подчиняются ему, он танцует ирландскую джигу.

«Гарри, опусти палочку», — прозвучал сзади ровный голос. Гарри мысленно улыбнулся, реакция последовала раньше, чем он ожидал. Убедившись, что позади Альбус Дамблдор, он направил на него свою палочку. «Экспелиармус!» — произнес он, и палочка директора оказалась в его руке.

Альбус вытянул руку и приказал «Исток акседит!» Обе палочки и его собственная, и Гарри оказались в ладони директора.

Дамблдор быстро заставил змею исчезнуть, вернул ногам Петунии их обычное состояние и снял три заклятия с Вернона. Он обернулся к Гарри и немедленно применил удерживающее заклинание. Гарри обнаружил, что он может свободно двигаться, но не в состоянии сойти с места. Дамблдор перенес Гарри в гостиную, затем вернулся в кухню, чтобы расспросить Дурслеев о том, что произошло. Вернувшись в гостиную, он перенес себя и Гарри в комнату с двумя стульями и столом. Он освободил Гарри от удерживающего заклинания и знаком велел ему сесть.

Дамблдор сел напротив Гарри и обратился к нему: «Не мог бы ты объяснить свое поведение». Это не было просьбой. Выражение на лице Дамблдора было самым серьезным.

Гарри отвел взгляд, осматривая стены, и пожал плечами: «Был мой день рождения, и я решил немного повеселиться».

«Гарри», — в голосе Дамблдора прозвучала нотка предупреждения.

«Ну хорошо, я сыт по горло тем, как они обращаются со мной. Тетя Петуния отобрала мою книгу и эссе по Гербологии, сожгла их и потом приказала выполоть сад. Вчера дядя Вернон заставил меня прибраться в гараже. Мне надоело быть их рабом».

«Мне известно, что это такая же ложь, как и твой первый ответ», — сказал Дамблдор. Гарри заметил, что в его глазах нет знакомого огонька, а в голосе привычной доброты. Он вдруг вспомнил свой второй год в школе, когда они с Роном привели в Хогвартс летающую Форд Анжелу.

«Откуда вы знаете, что я лгу?» — спросил Гарри, он теперь не мог отступить.

«Потому что ты достаточно умен, чтобы понимать, что за невыполненную домашнюю работу ты всего-навсего получишь более низкую оценку, а использование магии грозит исключением».

Гарри, даже отдавая себе отчет в причинах своего поступка, не мог долго смотреть Дамблдору в глаза. Сосредоточившись на левом ухе профессора, он ответил: «Ну, может быть, я не подумал и совершил это в порыве гнева».

Дамблдор покачал головой: «Гарри, хватит ходить вокруг да около. Мне нужен честный ответ и прямо сейчас. Ты понимал, что делаешь?»

«Конечно», — ответил Гарри наконец со вздохом.

«Ты знаешь, каково будет наказание?»

«Исключение? Да?» Гарри расправил плечи, сел прямо и на мгновение встретился взглядом с Дамблдором.

Директор изучающее посмотрел на него, резко вздохнул и наклонился вперед: «Ты хочешь, чтобы тебя исключили», — заключил он.

Гарри снова пожал плечами, рассматривая покрашенные стены, грязно-белые, без определенного цвета, они делали комнату унылой и пустой.

«Гарри, ты понимаешь, где находишься?» — спросил Дамблдор, побуждая его снова взглянуть в эти голубые глаза.

Гарри мотнул головой и снова принялся изучать стены. Если бы он смотрел на Дамблдора, то не выдержал бы и погубил весь план.

«Ты в отделе по делам Малолетних Преступников-Волшебников Министерства, известном как МПВ, в комнате допросов. Тебя будут судить за использование магии до совершеннолетия, особенно за использование Заклинания Изменения. Не имеет значения, если оно применялось не по отношению к человеку. Как несовершеннолетнего тебя нельзя выпустить под залог. Я помогу тебе, Гарри. Я сделаю все, что смогу, если ты объяснишь мне, почему ты это сделал». Дамблдор замолчал, ожидая ответа. Когда стало очевидно, что ответа не последует, Дамблдор продолжил: «Будет лучше, если ты сам честно расскажешь, что случилось, без применения зелья правды, которое заставит тебя все рассказать». Дамблдор откинулся назад и ожидал ответа Гарри.

Это было соблазнительно, очень соблазнительно. Дамблдор мог бы справиться, разве нет? Чем дольше продолжалось молчание, тем казалось более разумным просто рассказать все Дамблдору. Гарри нарушил молчание и выкинул мысли о признании из головы.

«Как вы узнали?» — спросил он.

«Что ты использовал магию? За твоим домом наблюдают, как и за всеми домами несовершеннолетних волшебников. Ответственный Наблюдатель увидел, что происходит, и действовал в соответствии с правилами по отношению к молодому человеку, применяющему такую магию. Закон гласит, что при использовании такой магии требуется не письмо, а вмешательство Министерства по Делам Молодежи, чтобы привести тебя на допрос. У меня есть необходимый опыт. Она отправила меня в знак особого расположения к тебе».

«Кто это?»

«Молли Уизли. Она выполняет эту работу летом, чтобы немного подработать».

Гарри мысленно сжался, она будет очень разочарована. Может быть Рон уже знает. Потом Гарри напомнил себе, зачем он здесь, и успокоился.

«Твоя тетя сказала, что ты писал письмо. Адресованное твоему другу», — Дамблдор не мог назвать имени, так как на комнату допросов были наложены записывающие заклинания, — «О чем ты писал?»

Гарри не ответил.

Дамблдор постучал своей палочкой по столу, и появился пергамент. Он быстро прочел его и сказал Гарри: «Суд состоится через пять недель. Суды перегружены, и тебе придется подождать. До этого ты можешь находиться на попечении Хогвартса или оставаться здесь. Что ты предпочтешь?»

«Здесь», — ответил Гарри быстро.

«Откуда такая антипатия к Хогвартсу? Теперь ты мне расскажешь?»

Гарри покачал головой.

«Очень хорошо», — вздохнул Дамблдор, впервые за это утро в его голосе слышалось разочарование.

«Об этом узнают газеты?» — Гарри мог только предполагать, каким праздником эта история будет для репортеров.

«Нет. Проступки и суды над малолетними волшебниками по большей части не предаются огласке. Твой суд тоже не будет судом присяжных, только судья ювенального суда. В качестве официального лица, задержавшего тебя, я тоже буду там, как и Молли Уизли. Но в зале не будет зрителей. Очень редко несовершеннолетних судят как взрослых, поэтому любое преступление, в котором тебя обвиняют, не станет достоянием гласности. Когда ты станешь полноправным волшебником.

«Я причинил вред Магглам, они без сомнения заметили мою магию, почему это не является взрослым преступлением?» — поинтересовался Гарри вслух.

Потому что технически твои родственники являются так называемыми «информированными магглами». Они знают о магическом мире, как и любая семья магглов, где есть волшебники. Им разрешено видеть использование силы. Взрослый, совершивший то же, что и ты, по отношению к своим родственникам, будет серьезно оштрафован или подвергнется очень короткому заключению, не более трех дней. Суть твоего преступления в том, что ты вообще использовал магию».

Гарри не ответил. Дамблдор встал и приготовился отправить Гарри в его камеру.

«Спасибо, что предложили мне помощь. Вы узнаете позже, почему я не могу принять ее», — тихо сказал Гарри, вставая.

Дамблдор кивнул, Гарри заметил движение палочки и обнаружил, что находится в комнате. Там были кровать, стол и стул, а еще маленькая ванная комната с туалетом и раковиной. Дверь камеры выглядела основательно, с окошком в верхней ее части. Каждое утро ровно в шесть часов комната Гарри освещалась. На столе появлялись свежие полотенца и одежда. Через несколько минут его вели в душ. По возвращении на столе появлялась еда, тарелка и приборы исчезали, когда он поест. Каждый вечер в десять часов свет гасили.

Вообще-то Гарри находился в камере минимальной защиты. Он мог оставаться один, чего были лишены заключенные в камерах высокой защиты. Только один человек знал, кто он. По особой просьбе Гарри никогда никого не встречал. Единственный человек, которого он видел, был Стражник, охраняющий его блок и периодически проверявший его, сопровождающий Гарри в душ, в библиотеку и в комнату упражнений.

Большую часть времени Гарри проводил читая книги и библиотеки и заканчивая свою домашнюю работу, на тот случай, если после суда ему разрешат вернуться в Хогвартс.

Пять недель пролетели на удивление быстро. И вот Гарри уже одет в красивые новые одежды и держит в руках пергамент с датой и временем его суда, ожидая, когда пергамент активируют в качестве портала.

Резкий рывок дал ему понять, что пергамент активирован. Он почувствовал, что летит в вихре света, и вдруг приземлился на ноги. Он немного оступился, и возникла рука, чтобы поддержать его. Он обернулся и благодарно кивнул Молли Уизли. Осмотревшись, он заметил, что находится в тесной комнате. Вдоль стен рядами располагались полки с книгами. Везде, где возможно, за исключением стола были стопки бумаги. А столом сидел человек в черной мантии с золотой отделкой. У него были коричневые волосы и красивое лицо. Фактически если бы Гарри не знал, что он волшебник, то легко принял бы его за адвоката в телевизионной комедии магглов. На стене висела табличка, на которой было написано «Мандунгус Флетчер».

Дамблдор и Миссис Уизли заняли свои места, пустой стул между ними был для Гарри. Он предпочел предстать перед судьей стоя.

«Гарри Поттер, вы обвиняетесь как несовершеннолетний в использовании восемнадцати различных заклинаний в присутствии магглов. Что вы скажете в свое оправдание?» — начал Мандунгус.

«Виновен», — ответил Гарри ровным голосом.

«Очень хорошо, приговор прозвучит позже. У меня есть свидетельства Молли Уизли и Альбуса Дамблдора относительно интересующего нас дня тридцать первого июля сего года. Вы выпьете зелье правды, и вам будут задавать вопросы относительно ваших действий. Как несовершеннолетний волшебник у вас нет права отказаться от зелья.

«Я понимаю».

Судья Флетчер постучал палочкой по столу и появилась бутылочка с зельем. «Это слабое зелье, оно заставит тебя говорит правду, но ты также будешь контролировать себя, в отличие от использования веритасерума. Зелье позволит нам видеть твои эмоции, сотрудничество или противодействие, что даст возможность выяснить правду. Зелье действует только если я задаю тебе вопросы. Если кто-нибудь другой будет спрашивать тебя, ты сможешь сказать неправду или отказаться отвечать».

Гарри взял зелье и быстро выпил его.

«Садись», — сказал Флетчер.

Он сел на свободный стул, слева от него находился Дамблдор, справа — миссис Уизли.

«Почему вообще ты решил использовать магию в день твоего рождения?» — был первый вопрос судьи.

«Я хотел, чтобы меня исключили», — просто ответил Гарри.

«А почему ты попытался применить Заклинание Круциатус?»

«Я знал, что даже если все другие заклинания не приведут к исключению, за это заклинание пусть даже примененное не к человеку меня точно выгонят».

«Не мог бы ты объяснить, почему ты хотел быть исключенным из Хогвартса?»

«Я знал, что не могу возвратиться в первую неделю в Хогвартс, исключение было первым решением, которое пришло мне в голову».

«Почему ты не мог вернуться в школу?»

«Это было бы слишком опасно».

«Следовательно, ты хотел быть исключенным, чтобы защитить себя?»

«Нет!» — быстро поправил Гарри, — «чтобы защитить Хогвартс».

«Почему Хогвартсу необходима защита?»

Гарри вздохнул: «За ночь до этого я видел сон. Волдеморт планировал напасть на Хогвартс в ночь, когда мы вернемся в школу, потому что защита Хогвартса в первую неделю учебы активирована лишь частично».

«Но как ты мог помочь защитить его от нападения?»

«Заклинания не настолько слабы, чтобы Волдеморт мог напасть. Но в нем есть моя кровь, он связан со мной. Сочетание ослабленной защиты и его связи со мной дало бы ему шанс на успех. Если меня там не будет, то ничего не получится».

«Почему ты не рассказал об этом взрослому волшебнику? Почему ты решил все сделать сам?»

«Я собирался, но потом тетя Петуния напомнила мне, что меня исключат, если я использую магию. Я подумал, что это самое лучшее решение».

«Кому ты собирался рассказать?»

Тут Гарри прикусил губу и впервые выказал нежелание отвечать на вопрос. Мандунгус заметил это и медлил, ожидая, что ответ прозвучит в любую секунду. Он прозвучал, но Гарри прикрыл рот рукой, и никто ничего не услышал.

«Гарри, кому ты собирался рассказать?» — снова спросил Мандунгус, удивляясь, что Гарри смог сопротивляться так долго.

«Все в порядке, Гарри», — мягко сказал Дамблдор.

Все признаки колебания исчезли, и Гарри ответил: «Сириусу Блэку, моему крестному».

«Гарри, этот ответ не выйдет за пределы комнаты. Ради твоего спокойствия, я знаю, что он невиновен».

Гарри вздохнул с облегчением.

«Гарри, контактировал ли ты с профессором Дамблдором в последние две недели?»

«Нет, как я мог?»

«Хорошо, теперь я могу сказать тебе, что твоя история полностью подтверждает то, что Альбус рассказал мне».

Гарри был смущен, и это отразилось на его лице.

«Пожалуйста объясни ему, Альбус».

Гарри повернулся к директору.

«Две недели назад один из моих шпионов рассказал, что Волдеморт планирует атаковать Хогвартс. Он мог бы добиться успеха с помощью твоей связи ним и слабой защиты Хогвартса. Я понял, что бы должен был знать об этом и решил добиться исключения, чтобы защитить школу».

«Гарри», — он обернулся к Мандунгусу, который продолжил, — «У меня последний вопрос. Почему ты не рассказал об этом Дамблдору в день твоего рождения?»

«Если бы я рассказал тогда, ему пришлось бы решать, кого защищать: меня или Хогвартс. Я не хотел, чтобы ему пришлось делать выбор, поэтому я принял решение за него и предпочел попечительство министерства».

Судья Флетчер кивнул, направил свою палочку на Гарри и что-то пробормотал. «Это снимет действие зелья. Теперь осталось вынести приговор. Я считаю, что причины, которые ты представил, оправдывают использование магии несовершеннолетним волшебником в соответствии с пунктом I параграфа Д Декрета О Разумном Ограничении применения волшебства несовершеннолетними от 1875 года. Отдел по делам Малолетних Преступников-Волшебников оставляет решение об исключении из Хогвартса за ее директором Альбусом Дамблдором. Тем не менее, по решению этого суда Гарри будет посещать профессионального консультанта-волшебника не реже, чем дважды в месяц, до тех пор, пока консультант не решит, что в этих встречах больше нет необходимости».

«Что? Почему?» — воскликнул Гарри.

Мангундус вздохнул: «Гарри, последние пятнадцать лет я работаю с юными преступниками-волшебниками. Существует множество причин их поведению, в большинстве случаев — это неповиновение, другие — горе и гнев, с которыми они не могут справиться, некоторые росли в таких семьях, где их учили ненавидеть, они так и действуют. Есть и другие причины. Но с тобой редкий случай. Не много я встречал таких подростков. Ты действовал не ради себя. Все это хорошо, но ты берешь на себя слишком большую ответственность. Ты готов пожертвовать собой, чтобы защитить других. Иногда это необходимо, но такого нельзя ожидать от ребенка. Тебе необходимо научиться позволить другим помогать тебе, научиться доверять взрослым».

Дамблдор не дал Гарри возможности ответить, вместо этого он сказал: «Мистер Поттер, я буду рад, если вы продолжите свое образование в школе волшебства Хогвартс. Я считаю, что мы также сможем разместить рекомендованного судом консультанта. Новый преподаватель Защиты от Темных Сил имеет достаточную квалификацию, чтобы занять эту должность, и она знает о вашем крестном отце».

«Она?»

«Да, ее зовут Арабелла Фигг».

Когда все встали, Мандунгус обратисля к Дамблдору: «Альбус, для Гарри было бы хорошо находиться в тесном контакте со своим крестным. И если он собирается когда-нибудь научиться доверять другим людям, особенно взрослым, которые заботятся о нем, они должны быть рядом с ним, особенно тот, кто считается его семьей».

Дамблдор кивнул, соглашаясь, вынул из кармана печать Хогвартса, постучал по ней своей палочкой. Молли улыбнулась Гарри, пожелала ему удачи и вышла из комнаты.

«Возьми меня за руку, Гарри, через тридцать секунд будет активирован портал».

«Гарри, я желаю тебе всего хорошего. Я не хочу, чтобы ты снова появился здесь, кроме как с дружеским визитом», — сказал судья.

Гарри ухмыльнулся и готов был ответить, когда активировался портал. Когда движение остановилось, он обнаружил, что находится в офисе Дамблдора.