Children (гет)

Дом пронзил такой привычный по утрам крик:

— Завтракать!

На кухне можно было увидеть, как растрепанная Молли носится между котлами, помешивая их содержимое. Женщина выглядела ещё более взволнованной, чем обычно. Погруженная в свои мысли, она не успевала заметить подгорающие блюда и, приглушенно ругаясь, то и дело спасала очередной кулинарный шедевр с помощью магии.

За этой веселой картиной наблюдал высокий рыжий юноша. Прислонившись спиной к оконному стеклу, Джордж Уизли вот уже около десяти минут с улыбкой созерцал кулинарные изыски матери. Вот ведомый заклятием половник сильно дернулся в сторону и задел стоящий неподалеку котел с супом, содержимое сосуда тут же поспешило сбежать из чугунных оков и расплескалось по полу. Молли охнула и оглядела лужу, при этом её лицо отображало такую досаду, будто от этого несчастного супа зависела судьба человечества:

— Что же это такое?! — всплеснула она руками. Тут до её слуха донесся сдавленный смешок. — Джордж! Перестань немедленно! Сегодня такой важный день! Все должно быть в лучшем виде… — она прикрыла лицо руками и устало опустилась на стул.

Джордж тут же подошел к матери и обнял её за плечи:

— Мама, все так и будет, если ты перестанешь волноваться. — Молли отняла руки от лица и, посмотрев на сына, улыбнулась.

— Как же быстро вы все стали взрослыми. — со светлой грустью в голосе произнесла она и потрепала сына по щеке. — Так, ладно, столько всего ещё надо успеть!

Женщина поспешно поднялась и вернулась к домашним обязанностям. Джордж улыбнулся матери и, вынув палочку, принялся помогать ей.

Не успели следы от лужи окончательно исчезнуть с пола, как распахнулась дверь, и вместе с порывом холодного утреннего воздуха в комнату влетела рыжеволосая девушка. Через её плечо был перекинут ремешок дорожной сумки, в правой руке она держала метлу. Длинные волосы, собранные в неаккуратный хвост, а также легкая бледность придавали ей усталый вид, но сияющие радостью светло-карие глаза свидетельствовали о крайней степени счастья.

— Привет. — тихо сказала Джинни, она замерла у двери, выжидающе глядя на мать, хотя сама прямо-таки светилась от знания какой-то тайны.

Молли подняла на неё взгляд:

— Ну, что? — нетерпеливо спросила она.

Джинни перевела взор на брата, потом снова на мать и, вскинув руки в победном жесте, неожиданно громко выпалила:

— Взяли! Меня взяли! Взяли в команду! Я ловец в "Холихедских гарпиях"!

Она подбежала к матери и стиснула её в крепких объятиях. Джордж весело рассмеялся, глядя на счастливую сестру.

— Еле успела, думала, что опоздаю. Где Гермиона? Мне нужно срочно её увидеть! Нужно столько ей рассказать! Джордж, ты отлично выглядишь, как спалось?— тут же затараторила Джинни, отстраняясь от матери.

— Дорогая, поздравляю, ты молодец! — чмокнув дочь в щеку, Молли кивком указала ей сесть за стол. — Ты, наверняка, голодная, так что сначала сядь, поешь. Гермиона еще не проснулась, можешь пойти и разбудить её. — Джинни привстала со своего места. — Только после завтрака. — пресекла её попытку Молли.

На месте подорвался Джордж:

— О, нет, это я сделаю сам! — он схватил со стола букет цветов, который собрал ещё ранним утром.

Парень в несколько шагов преодолел кухню и быстро поднялся по лестнице.

Джордж осторожно приоткрыл дверь в комнату Гермионы. Девушка еще спала, первые лучи солнца осторожно играли с волнистыми волосами цвета ореха, боясь нарушить её чуткий сон. Тихо проскользнув в комнату, нежным движением он коснулся её щеки, положив букет на кровать, у самого её лица. Почувствовав сладкий аромат, девушка улыбнулась, открыв глаза, она увидела перед собой её любимые полевые цветы и сияющее лицо Джорджа. Она притянула его к себе, их губы слились в горячем поцелуе. С неохотой оторвавшись от Гермионы, Джордж прошептал ей на ухо тихое «люблю» и встал с кровати, он подошел к тумбочке и достал оттуда красную бархатную коробочку. Девушка поднялась на кровати и с интересом посмотрела на жениха.

— Это свадебный подарок от… — он замолчал, и с грустной улыбкой продолжил. — От Фреда… Я нашел её в его комнате. Там конверт внутри, написано, что тебе. Я не стал читать его содержимое…

Улыбка сошла с лица девушки. Гермиона слегка поморщилась и склонила голову набок, спрятав лицо под упавшими прядями волос. Джордж тревожно взглянул на невесту.

— Гермио…

— Позови Джинни, она поможет мне одеться, — тихо, но жестко прервала она.

Джордж поспешил выйти из комнаты, но как бы не старалась Гермиона, приглушенные всхлипывания он все же услышал.

« Зачем? Зачем сейчас? Какой же я идиот! Надо было потом… после свадьбы, нет, как же?! Идиот! И-ди-от!» — Джордж стукнул кулаком об косяк двери и на бешенной скорости сбежал по лестнице.

— Я так волновалась! Видел бы ты, сколько там было людей! — Джинни взахлеб рассказывала своему мужу о том, как прошел отбор, когда в гостиную спустился злой, как сотня соплохвостов, Джордж.

— Джинни! — рявкнул он так, что девушка вздрогнула.

— Джордж, перестань орать, — спокойно произнесла она. — Ты это из-за свадьбы так переживаешь?

— Какая тебе разница?!

— Что ты так кричишь?! — девушка сама уже начинала злиться.

Джордж открыл рот, но так ничего и не сказал. «Она, и вправду, ни в чем не виновата. Вот черт! Мало того, что Гермиону до слез довел, так сейчас ещё и с Джинни поругаюсь…» Парень поймал на себе тяжелый взгляд Гарри и, глубоко вздохнув, с трудом проговорил:

— Прости, я не хотел, честно.

— Оно и видно, — скептически сказала Джинни, высказывания Джорджа всерьез её обидели.

— Там Гермиона… Она тебя звала, хочет, чтобы ты помогла ей подготовиться.

— Ладно. Иду, — она легко поцеловала Поттера в щеку и взбежала по лестнице.

— Волнуешься? — с пониманием спросил Гарри, когда Джордж опустился в стоящее рядом кресло.

— Немного, — честно соврал жених, пытаясь унять нервную дрожь в руках.

— Я вижу, — усмехнулся Поттер. — Правда, Джордж, не стоит. Гермиона любит тебя, ты любишь её. У тебя нет поводов переживать.

— Наверное… — неуверенно пробормотал Джордж, с раздражением отмечая, что успокоиться не получается.

Он резко поднялся, намереваясь выйти на улицу и подышать свежим воздухом, чтобы прогнать тоскливые мысли.

* * *

А он все-таки услышал. Как я ни старалась, эти предательские всхлипы так и не удалось подавить. Теперь он, наверное, очень зол, и сомневается в том, люблю ли я его, и правильно ли мы поступаем. Я настолько хорошо его знаю, что в точности могу рассказать, что с ним сейчас происходит. Мерлин, ну почему я так и не научилась держать свои чувства под контролем?! Стоило всего лишь вовремя нацепить улыбку, и Джордж ничего бы не заметил. С другой стороны эта шкатулка… Он мог бы понять, что сейчас не время для неё. Фред бы понял. Черт! Я опять сравниваю, но… Как же они с Фредом похожи — логично конечно, ведь они близнецы — но в то же время они совершено разные. Иногда я невольно представляю, как на месте Джорджа поступил бы Фред. Мне кажется, что, увидев все это, он бы от души повеселился. Дааа… Фред любил обращать все в шутку, а Джордж более сдержанный. Он тоже любит посмеяться и пошутить, но после смерти брата он стал другим, более серьезным что ли. Как будто та часть его, которая была так весела и беззаботна, умерла вместе с Фредом. Прошло уже чуть больше года после того страшного события, а мы так и не смогли до конца оправиться от его смерти. На похоронах я не была. Мне не хотелось видеть его в гробу, это стало бы публичным доказательством того, что я смирилась с его смертью. Сейчас мне нравится думать, что он просто где-то есть, в другой стране, на другом континенте, но он есть, Фред Уизли живет и радуется жизни. Однажды, когда мы с Джорджем будем тихим вечером сидеть перед камином после долгого трудового дня, распахнется дверь и на пороге появится рыжеволосый юноша с обворожительной улыбкой и скажет: «Привет! Я вернулся…». Глупо, конечно, но так легче.

Ой, кажется, по лестнице кто-то поднимается. Наверное, это Джинни. Нужно вытереть слезы, а то подумает, что я из-за свадьбы расстроилась.

С секунду мне кажется, будто она на кого-то обижена: колючий взгляд, сжатые в прямую линию губы. Но…

— Гермиона! А у меня отличные новости. — Нет, она прямо-таки светится от счастья. Интересно, интересно.

— И что же у тебя за новости?

— Меня взяли в команду! Я ловец в "Холихедских гарпиях"! Первые игры этого сезона начнутся уже через месяц, в сентябре. Так что я приехала всего на неделю, вашу свадьбу я никак не могла пропустить.

Ах, да, квиддич. В нашей семье, то есть в моей будущей семье, квиддич занимает особое место. К нему я отношусь… В общем-то, никак я к нему не отношусь, но так как люди меня окружающие являются ярыми фанатами этого магического вида спорта, то мне приходится нехотя проявлять интерес.

— Это превосходная новость! Я очень за тебя рада.

— Гермиона, а что у вас произошло с Джорджем? Он вышел от тебя, мягко скажем, не в духе. На меня ни за что накричал, — я так и думала, значит, не показалось. А Джин, похоже, ответа не ждет. — Я все понимаю, он волнуется. Гарри, вон, тоже волновался, но не до такой же степени.

Если её сейчас не остановить, она будет болтать без остановки, а еще одну историю из цикла «Гарри и Джинни. Свадьба», я просто не вынесу.

— Ой, а тётушка Мюриэль…

— Джинни.

— Да? — она недоуменно захлопала ресницами.

— Может, приступим к подготовке?

— Ах, да, конечно! Начнем с прически?

— Давай.

Пока она будет заниматься моими волосами, можно вернуться к размышлениям. А вот поди ж ты, рот у неё не закрывается вовсе. Теперь придется ещё и не забывать вовремя кивать ей.

Несмотря на то, что было раннее июньское утро, когда я спустилась в гостиную, мама уже хлопотала у плиты, а папа сидел в своем любимом кресле, читая свежий номер «The Times». Перевернув блинчик, мама повернулась ко мне:

— Дорогая, там тебе письмо пришло, не хочешь взглянуть? — она заинтересованно посмотрела, будто ожидая от меня бурной реакции.

— Мне письмо? Мам, ты о чем? — «Кому могло понадобиться присылать письмо одиннадцатилетней девочке?»

— А в этом есть что-то странное? — её будничный тон раззадорил меня еще больше.

— Думаю, да. А где оно?

— Должно на комоде лежать.

Я ринулась в холл, где на комоде меня должно было ожидать это загадочное письмо. Я взяла в руки конверт из грубого пергамента с сургучной печатью на обратной стороне, на нем изумрудно-зелеными чернилами аккуратной старинной вязью были выведены буквы. Быстро разорвав конверт, я пробежалась взглядом по строчкам. С трудом вспоминаю свои мысли в тот момент. Но это было непостижимо уму одиннадцатилетнего ребенка! Школа чародейства, магия, волшебники… Наверное, я, со всем присущим мне тогда скептицизмом, отнеслась бы к посланию как к шутке, если бы не… Если бы не странности в моих способностях, которым мы с родителями искали объяснение не один год. Обычным магглам не дано понять все события, сопровождающие пробуждение магии, поэтому объяснения в письме меня более чем устроили.

Но не моих родителей. Будучи людьми прагматичными, они пытались обдумать все с точки зрения (привычного им) здравого смысла. В общем, нет смысла вспоминать, что они говорили. Все одно — после визита МакГонагалл и её «показательных выступлений» родители приняли мое будущее обучение как должное. А я, к слову, до конца поверила в существование волшебников.

И вот настал день «икс». Вместе с родителями я приехала на вокзал Кингс-Кросс. Нас уже проинструктировали, как попасть на платформу 9 и ¾. Меня заинтересовал подобный барьер и одновременно напугал. Я вдруг отчетливо ощутила страх. Появилась мысль, что все это сон или дурацкий розыгрыш. В самом деле, я ничего не знала о том месте, куда направлялась (общие сведения не в счет), а больше всего в меня всегда вселяла ужас неизвестность. Но, подталкиваемая родителями, я быстро ступила на платформу. Увидев Хогвартс-Эксперсс и множество точно таких, как я, озирающихся по сторонам детей, я почувствовала прилив уверенности, все сомнения отступили прочь.

Так и застыв у стены отделяющий платформу от немагического вокзала, я не успела вовремя посторониться и опомнилась только тогда, когда кто-то ощутимо пихнул меня в бок. Отступив немного, я обернулась.

Человеком, грубо отодвинувшим меня в сторону, оказалась девочка лет тринадцати, по её энтузиазму я поняла, что она, скорее всего, побежала встречать прибывших на платформу. Поднявшись на цыпочки, я разглядела из-за её спины двух высоких и совершенно одинаковых мальчиков, а также ещё несколько ребят, столпившихся вокруг них. Не прошло и минуты с появления на платформе этих двоих, как собравшиеся начали смеяться и шутить. Когда я приехала сюда, мне показалось, что все ученики слегка взволнованы, а двум не по возрасту высоким мальчишкам с огненно-рыжими волосами удалось за несколько минут развеять эту нервную атмосферу. Так я впервые увидела Джорджа и Фреда.

Проследив взглядом за ними, я увидела, как мальчики прощаются с матерью. Мерлин, как меня поразила их молчаливая сентиментальность! Ребята сжали мать в крепких объятьях, чуть оторвав от земли. Они все смеялись, хотя на глазах Молли поблескивали капельки слез. Сегодня она провожала своего младшего сына в школу первый раз. Фред и Джордж смеялись, «как так нюня поедет в школу без маминой юбочки», Рон ужасно злился. Все это я услышала, когда родители сажали меня в поезд. Тогда же я заметила, как легко Молли различает близнецов. В последствии я тоже этому научилась, сама не знаю как, но научилась. Мы с Молли всегда безошибочно определяли кто из них кто. С нами никогда не проходили эти их шуточки с переменой имен. И я всегда раздражалась, когда Рон не мог их различить, а он, между прочим, их родной брат. Ну, неужели это так сложно?!

Когда мы попали в школу, нас встретила профессор МакГонагалл, она провела первокурсников в маленькую комнатку, примыкающую к Большому залу. Как же там было тесно! Мы все слиплись, как одна огромная жвачка, но через некоторое время нас впустили в зал. Он был прекрасно украшен, особенно меня поразил потолок, который полностью отображал то, что происходило на небе. Я читала о нем раньше, но, как говорится: лучше один раз увидеть…

Профессор МакГонагалл внесла в зал табурет на трех ножках и старую остроконечную шляпу. Пробежавшись по залу глазами, я заинтересовалась крайним столом у стены, столом факультета Гриффиндор. Там я увидела своих утренних незнакомцев. Поболтав в поезде с ребятами, я узнала, что могу попасть в Когтевран, факультет заучек и зубрил, каковой я и являлась. Но немногие знают, а если быть точной, то только я, Джордж и Фред, что Распределяющая шляпа учла мое желание. Так я попала в Гриффиндор. Когда я сидела на глазах у всего зала с Распределяющей шляпой на голове, я думала только об одном: «Пожалуйста, Гриффиндор, только туда, Гриффиндор, Гриффиндор…». Мою мантру прервал голос шляпы:

— Хм… что тут у нас? Значит, ты хочешь в Гриффиндор, так?

— Больше всего на свете, — прошептала я.

— Почему же не Когтевран? В твоей голове много знаний, но, поступив в Когтевран, ты можешь пополнить их, там тебе самое место.

— Прошу… Гриффиндор, — не знаю почему, но тогда мне показалось обидным, что Шляпа увидела во мне только знания, и я просила о первом, что пришло в голову.

— Так-так, что тут у нас… О, я вижу в твоем сердце храбрость и способность жертвовать всем ради друзей, на такое способен только истинный гриффиндорец. Гриффиндор! –выкрикнула шляпа, и львиный факультет взорвался аплодисментами. Мерлин, как же я была счастлива! Меня усадили за стол, приняли очень тепло, все поздравляли и были очень добры. Позже к нам присоединились два мальчика, с которыми я познакомилась в поезде: Гарри Поттер и Рональд Уизли. Так и началась моя новая жизнь, жизнь в мире чародейства и волшебства.

После распределения последовали тяжелые трудовые будни. Учеба давалась мне очень легко просто потому, что мне нравилось учиться. Все свободное время я проводила в библиотеке. В Хогвартсе шикарная библиотека. Я читала дополнительные материалы по школьной — и не очень — программе. Многие называли меня книжным червем, да я и не обижалась, ведь книги действительно заменили мне общение с живыми людьми. Ну, это я, конечно, немного преувеличиваю. С людьми я, разумеется, общалась, например, с соседками по комнате, с одноклассниками, некоторыми старшекурсниками, но настоящих друзей у меня не было. Не было такого человека, с которым можно было бы поговорить по душам, довериться ему. Несмотря на то, что в магловском мире у меня было очень много друзей, здесь же я была одинокой. Одной из причин этого одиночества было то, что я просто не могла нормально общаться с другими детьми. Мне все время казалось, что все они гораздо умнее меня, у них все получается лучше, чем у меня; они выросли в этом мире, а я лишь чужак, который пытается разведать тайну, которую от него так удачно скрывали одиннадцать лет. Сказать, что я чувствовала себя не в своей тарелке, значит не сказать ничего. Единственным, как мне казалось, способом стать своим в этом мире — это учиться. Пополнять те знания, которые остальные дети волшебников впитывали с молоком матери. Поэтому я с головой погрузилась в учебу, с книгами мне было как-то легче.

Ближе к Рождеству произошла одна очень неприятная история, а именно всем известная переделка с троллем, которая сплотила меня с Роном и Гарри. Тогда я была поистине рада. И в этом мире все стало налаживаться — я обрела друзей. С этого момента мы стали неразлучны. Похоже, с тех пор нас нас стали называть «Золотым трио», но это все больше из-за Мальчика — который — выжил — теперь — уже — два — раза.

Странно, но только мне следовало очутиться в «нехорошей» истории, подмочить свою репутацию, как я стала открывать себя для всего этого мира, постепенно, не торопясь, но все-таки открывать. Почувствовать себя частью магического мира больше всего мне помогли Фред и Джордж. Как-то выходя из библиотеки, как всегда набрав огромную кучу книг с собой, я столкнулась с близнецами. Парни летели куда-то сломя голову и, не заметив меня под горой книг, сшибли с ног. Я упала, а толстенные творения авторов разных времен повалились на меня сверху. Близнецы тут же остановились и принялись откапывать меня из «кладовой знаний», увидев мое лицо, они быстро переглянулись, в их глазах я заметила удивление.

— Слушай, а это ты Грейнджер? Гермиона, кажется. Ты еще с нашим братцем дружишь, Уизли, Роном Уизли. — Фред, да и Джордж тоже, смотрел на меня как-то странно, он косился на брата и очень странно улыбался.

— Н-ну… да, это я. — Робко ответила я, все еще сидя на полу, и смотрела на них снизу вверх.

— Фред, я же говорил тебе это точно она, ну давай спрашивай.

— Может, сначала поднимем её с пола? — он улыбнулся и они одновременно протянули мне руки. Все еще боязливо я положила свои руки на их ладони. В два счета меня подняли.

— Вы меня о чем то спросить хотели, — напомнила я, отряхивая подол мантии.

— Ох, да конечно. — Джордж.

— Непременно спросим, только позвольте проводить вас до башни. — Фред.

— Позвольте понести ваши книги…

— И вашу сумку. — С невероятной галантностью они взяли мои вещи и медленным шагом двинулись в сторону нашей гостиной.

— Вы, кажется, куда-то спешили. — все время от библиотеки до гостиной я не поднимала глаз.

— А, это! Ха, это только для того, чтобы… — Фред глянул на брата.

— Чтобы столкнуть тебя. — Закончил за него Джордж.

— Но, зачем?

— Ну, понимаешь, мы давно хотели у тебя спросить про ту историю с троллем.

— Да, как так получилось, что ты, вопреки всем законам логики, осталась твердо стоять на ногах и не грохнулась в обморок?

— Ведь ты же не грохнулась в обморок?! — вопросительно посмотрел на меня Джордж.

— Нет, но я сама не понимаю, как так получилось, просто не упала и все, а что должна была?

— Мы долго наблюдали за девчонками, и многие из них падают уже при виде одного соплохвоста.

— Сопло… кого? — услышав незнакомое слово, я немного разозлилась на себя: "Так много прочитать и ни разу не наткнуться на этих соплохвостов, похоже, Гермиона, с одними книгами далеко не уедешь".

— Соплохвоста, — усмехнулся Фред. — А ты при виде тролля не упала, как так?

Я уже точно не помню о чем мы тогда болтали, только то, что до Гриффиндорской башни мы шли очень долго, хотя обычно дорога от библиотеки до кровати у меня занимала около 20 минут. С этого дня близнецы встречали меня после библиотеки каждый вечер, и мы долго шли до наших спален, мне совсем не хотелось с ними расставаться. За беседами я нередко забывала некоторую свою замкнутость, и примерно через месяц таких прогулок я поняла, что это и мой мир тоже.

Неумолимо приближались Рождественские каникулы, и я очень боялась, что останусь в замке одна, без друзей. Мои родители уехали во Францию, и предполагалось, что на каникулы я останусь в школе. Как велико было мое облегчение, когда я узнала, что на Рождественские каникулы мы все остаемся в замке. Праздничный ужин прошел просто чудесно. Большой зал был украшен двенадцатью елями, на которых красовались всевозможные шарики и гирлянды. Оставшихся в школе на каникулы было не так много, поэтому все мы сидели за одним большим столом — вместе в учителями и директором. Этот день я запомнила совсем не потому, что это был мой первый праздник в кругу друзей, а потому, что Фред и Джордж первый раз со мной заговорили у всех на виду, не в темных коридорах, встречая меня из библиотеки. У нас была содержательная беседа. Каждое слово, которой отпечаталось в моей памяти. Близнецы пригласили меня на первый матч по квиддичу, между Гриффиндором и Пуффендуем.

— Ой, да мы их в два счета сделаем. Правда, Джордж? — усмехнулся Фред, отправляя в рот очередную порцию пирога с почками, который так любил Гарри.

— Ага! — подмигнул Джордж брату, смачно жуя свой бифштекс. Мне же кусок в горло не лез. — Ги…ми…она…

— Прожуй сначала, а потом говори, — буркнул Рон, кто бы говорил, ведь Рон очень любил проделывать этот трюк.

— А то что, мамочке расскажешь?! — выпалил, уже прожевавший Джордж. — Гермиона, так ты придешь к нам на матч, просто я тебя ни разу не видел в рядах болельщиков.

— Я просто… Просто почему-то все мои лабораторные выпадали как раз на время матчей… но Гриффиндор еще не играл, так что многого я не потеряла. — Я залилась краской и немного растерялась, не могла же я сказать, что квиддич не люблю.

Оказывается, квиддич не такое уж и скучное занятие, как я считала сначала. Царит такая дружная атмосфера, но ярой фанаткой я все равно не являюсь и по сей день. Каждую игру близнецов я помню до мелочей. Ловкие. Быстрые, они молниеносно перемещались по полю, они сами были как бладжеры. Как они и сказали, Пуффендуй был разгромлен в пух и прах! Как же я кричала на том матче, Рон на меня как на полоумную смотрел. После игры я забежала в раздевалку, чтобы поздравить команду, но никого кроме близнецов уже не застала. Уж, не знаю, о чем я тогда думала, но я кинулась близнецам на шею и от души расцеловала обоих, поняв, что произошло, я густо покраснела и очень быстро убежала из раздевалки.

На конец года выпала эта история с философским камнем (но я не люблю вспоминать все эти «подвиги»).

Перед отъездом домой, на вокзале Рон предложил погостить у них в Норе летом. Молли же любезно предложила моим родителям забрать меня в конце июля и заняться нашей подготовкой к школе самостоятельно, отвезут они нас в школу тоже сами. На мое удивление, родители согласились довольно быстро, оказалось, что они весь год общались с Молли и Артуром, с которыми познакомились на вокзале после нашего отъезда. Они согласились, а это значило, что меня ждут самые лучшие летние каникулы.

Лето выдалось и, правда, очень удачным. Я смогла лучше узнать моих друзей: Джордж и Фред оказались очень любящими и заботливыми детьми, а Рон слишком послушным ребенком, каким он остается и по сей день. На моей памяти есть лишь один момент, когда Рон пошел поперек воли матери: начал встречаться с … Лавандой Браун. По мнению Молли «плохой девочкой, совершенно не достойной такого видного парня, как Рон». В это лето я подружилась с Джинни, наконец-то у меня появилась подруга. Нет-нет, Гарри и Рон мои лучшие друзья, но я же не могу болтать с ними о шмотках, мальчишках и других девчачьих штучках. Она сразу со мной поделилась одной вещью — в этом не было необходимости, все и так было видно невооруженным глазом — ей нравился Гарри. Как же забавно было на неё смотреть, когда она находилась с ним в одной комнате. У нее все валилось из рук, она начинала заикаться, а лицо становилось пунцово красным.

Много времени мы проводили все вместе: я, Джордж, Фред, Гарри, Рон. Мы играли в настольные игры, ребята рассказывали нам с Гарри сказки, которые родители волшебники рассказывают своим детям, говорили про старинные ритуалы и традиции, с Джинни мы смотрели, как парни играли в квиддич.

Лето закончилось, и пришло время возвращаться в Хогвартс, в этом году Джин поступила на первый курс и тоже попала на Гриффиндор. В школе общаться с близнецами стало гораздо проблематичнее, конечно, у них свои друзья, тренировки в команде факультета по квиддичу… девушки, в конце концов. Зачем им нужна зубрила на два курса младше? Удача повернулась ко мне передом спустя месяца полтора после начала учебного года. На мое удивление, братья предложили мне возобновить наши прогулки из библиотеки. Меня это очень обрадовало, первые недели в школе мне их сильно не хватало. Я постоянно вспоминала наше лето, сейчас окружение вроде то же самое, только вот близнецы не совсем с нами. Я боялась снова закрыться, хотя этого ни за что бы не произошло, рядом были мои любимые мальчишки. Рон и Гарри никогда бы этого не допустили. Ближе к Рождеству в школе начали происходить странные вещи. Только и было разговоров, что про Тайную комнату и Василиска, который там обитает. Если перед этим мы с близнецами прогуливались примерно раза два-три в неделю, то после того как одна из девочек подверглась нападению Василиска, все просто повернулись на безопасности, и они стали встречать меня из библиотеки каждый день. Мне жаловаться не на что, я получила то, что хотела. Правда, большинство наших разговоров крутились вокруг моей безопасности. Фред и Джордж настоятельно просили меня дожидаться их в библиотеке, ни на минуту не оставаться одной, ни на шаг не отходить от Гарри и Рона — чем, правда, мне могли помочь двенадцатилетние мальчики, я не понимала. Фред и Джордж в красках рассказали мне, чем так опасно открытие Тайной комнаты, и я поняла, что их предостережения не беспочвенны, но самое главное я осознала, что небезразлична им, и они действительно переживают за меня. Как-то раз на перемене к нам подбежал запыхавшийся Джордж:

— Гермиона! Гермиона! — Он бежал с другого конца коридора, я обернулась на его голос. — Гарри, Рон, подождите минуту, мне нужно переговорить с Гермионой.

— Да, да, конечно, — поспешно согласились мальчики, отходя от нас на пару шагов.

Джордж взял меня за руку чуть выше локтя и притянул к себе:

— Гермиона, только не пойми не правильно, — мне показалось, что он чем-то взволнован.

— Джордж, ну, что такое, отдышись немного. Что ты хочешь мне сказать?

Он перевел дыхание.

— Ну, понимаешь, мы с Фредом сегодня не сможем тебя встретить. Нам нужно... эм… отлучиться по делам. Вот так.

— Ах, а я уж было подумала, что там что-то серьезное случилось, да, конечно идите. Я доберусь сама. И не переживай ты так. Все будет хорошо. — А в голове у меня затаился вопрос, куда же так понадобилось идти близнецам, что они наплевали на «мою безопасность», о которой так пеклись.

— Давай, мы попросим Ли. Он тебя проводит от библиотеки до гостиной. Он не откажет. Как ты считаешь?

— Я считаю, что не надо никого загружать. У Ли, наверняка, своих дел навалом. Не надо никого просить, ладно?

— Но, Гермиона, он нам не откажет и если…

— Никаких если. Я сказала, что нормально дойду сама. Со мной ничего не случится. Поверь, все будет хорошо. — Я улыбнулась самой доверительной улыбкой, на которую только могла быть способна, и по реакции Джорджа у меня не плохо получилось. Я пыталась вести себя непринужденно и легко, а сама только и думала об их «делах».

— Ты уверена?

— Да, и Фреду передай, что ответ окончательный и обжалованию не подлежит. А то знаю я вас, будете весь день меня донимать.

— Ой, много она о нас знает. — Он рассмеялся, и на его лице застыла моя любимая улыбка, так улыбаться умеют только они. — Хорошо, я придумал, — с воодушевлением сказал он, немного помолчав. — может, ты сегодня не пойдешь в библиотеку? — Джордж выжидающе на меня посмотрел, заглядывая прямо в глаза.

— Да иди ты уже, тебя Фред заждался. Все будет отлично. Не переживайте, идите по своим делам и ни думайте обо мне.

— Спасибо, Гермиона. Пока! — и он побежал обратно по коридору.

Подойдя к ребятам, я была вся в догадках, куда же так понадобилось близнецам. Да, после того похода в Хогсмид они стали вести себя странно, а самое главное, мне они ничего не говорили.

Надо сказать, вся эта паника, связанная с открытием Тайной комнаты, и привела меня в тот вечер в библиотеку. Ещё в выходные приготовив задание к урокам, после окончания пар я не знала, как занять свободное время и, честно говоря, согласилась бы с Джорджем и не пошла в библиотеку, если бы не его предостерегающий тон. С одной стороны, я обижалась на то, что близнецы считают меня не достаточно хорошей ведьмой, которая не может себя защитить (теперь-то я понимаю, что так оно и было). С другой, после упоминания уже порядком раздражавшей меня темы передо мной ясно встала цель — выяснить все, что возможно (и невозможно) о загадочном обитателе комнаты.

Солгу, если скажу, что выгребла всю информацию из книг, открытых для доступа. Воспользовавшись доверием мадам Пинс, я незаметно шмыгнула в Запретную секцию (тогда-то я и поняла, что Шляпа руководствовалась не только моим желанием, отправляя меня на Гриффиндор — безрассудства во мне предостаточно). Ох, сколько же я перечитала в тот вечер! Думать, что в какой-нибудь книге подробно расписано, что да как сделал Слизерин с Тайной комнатой, было бы абсолютной глупостью, я так и не считала, вместо этого я методично, по крупицам собирала любой материал, хотя бы относительно похожий на все услышанные мною рассказы. К удивлению, набралось немного. Тщательно обдумав все, что удалось найти, я составила более-менее четкую картину чудовища. Что там более-менее! Я знала, как нужно защищаться!

Вечером я шла из библиотеки одна, мне было так непривычно, одиноко и… холодно. В Хогвартсе никогда не было такого пронизывающего холода. Идя своей привычной дорогой, я вдруг услышала какое-то шуршание за поворотом. Я насторожилась, «Не к добру» — пролетело в мозгу, но мое любопытство должно было быть удовлетворено, это одна из дурацких черт моего характера — Гермиона Грейнджер должна знать все! Приближаясь к месту, откуда доносился звук, я почувствовала, что холод стал почти арктическим. Увидев длинную, скользящую по стене тень, я перепугалась до смерти, и бросилась бежать. Шуршание за моей спиной нарастало. «Гермиона Джин Грейнджер — ты последняя идиотка на этой планете!» — разорялась на саму себя я. — «А если это кто-нибудь из профессоров?!» — но ноги уже было не остановить. «Да, профессор Снейп решил пробежаться за тобой перед сном, предварительно отключив отопление» -услужливо одернул внутренний голос, чем только усилил мой страх. Прибавив скорости (на сколько это было возможно), я дрожащими руками на ходу выудила из сумки зеркальце. Тогда я надеялась только на удачу и, резко затормозив, взглянула на свое отражение.

Как оказалось, оно было уже не только моим.

Мерлин!!!

Последующие события я могу знать только из рассказов друзей и воспоминаний. Рон рассказывал, что меня все время навещали и не давали «скучать». Возле меня всегда был кто-то, чтобы, когда я «проснулась», мне не было страшно или одиноко. Друзья прибегали ко мне на переменах и просиживали возле меня остальное время после уроков. И действительно, иногда мне казалось, что я слышу голоса, чувствую прикосновения, но в остальное время я ничего не помню, ничего, кроме темноты. Также Рон рассказал, что меня нашли близнецы, они же отнесли в больничное крыло. Но самое странное то, что они перестали разговаривать друг с другом. Все время, которое я была в «отключке», близнецы и словом не обмолвились. Ни одного слова!

После того, как я пришла в себя, я начала восстанавливать те события, которые произошли без меня. Я много расспрашивала Рона и Гарри, но однажды я выудила воспоминания у Джорджа.

Темный коридор Хогвартса. Близнецы возвращаются из Хогсмита изрядно навеселе. Фред морщится, тоненький отблеск луны попал ему в глаза. Он смотрит на пол и видит, что там что-то блестит. Они с Джорджем осторожно подходят к тому месту, где что-то блеснуло. Фред наклоняется ближе и на его лице повисает выражение страха. Он тихо шепчет, так, что Джордж не может ничего разобрать и тоже наклоняется ближе. Теперь лица у них абсолютно одинаковые.

— Гермиона. Джордж, это Гермиона. — Шепот Фреда разносится по всему коридору.

— Что? Да, это и, правда, она. Фред, что мы наделали? Она мертва?

— Нет, думаю, нет. Ведь Колин выжил. У нее в руке зеркало, видишь? Наверное, она смотрела через него.

— Что теперь? Что нам делать? Она нам не простит, но она обещала в библиотеку не ходить, а сама… черт! — Джордж начинает паниковать. Никогда не видела его таким, даже когда ему оторвало ухо, он был спокоен и весел.

— «Что делать»? Нести ее в больничное крыло, вот, что делать! — Одним легким движением он поднимает меня с пола. — Джордж, иди, сообщи директору и профессору МакГонагалл. — Фред несет мое замершее тело к мадам Помфри.

Следующим воспоминанием я обзавелась у Рона. Когда профессор МакГонагалл сообщила им с Гарри о том, что со мной произошло, они побежали в больничное крыло. Там они увидели то, что им не надо было видеть.

Джордж стоит около открытого окна. Легкий прохладный ветерок теребит его волосы. Его взгляд отстранен, прикован к темно-серому свинцовому небу. Фред, обхватив голову руками, сидит у моего застывшего тела. Джордж начинает что-то очень медленно и тихо говорить, сначала слова не различить, но звук начинает потихоньку нарастать.

— Это ты… ты виноват в том, что случилось с Гермионой! Зачем? Скажи мне, зачем, ты потащил меня в эту деревню?! Зачем, Фред? Это, все из-за тебя.

— Что? — Фред как будто вышел из забытья, поднимая взгляд на брата. — Что ты сказал? Я тебя не расслышал. Повтори, пожалуйста.

Резко развернувшись, Джордж впивается взглядом в брата, и через мгновение он уже около него, хватает его за воротничок мантии, и трясет за грудки:

— Ты! Ты! Ты! Ты виноват! С ней ничего бы не случилось, если бы мы проводили ее!

— Джордж, послушай меня, мы не виноваты, она могла подвергнуться нападению в любой другой день. И вообще Гермиона обещала нам сегодня не ходить в библиотеку, — Фред тщетно пытался успокоить брата.

— Ты еще скажи, что мы тут ни при чем! Правильно ты сказал, что могла! Могла, но не подверглась бы! Уж я бы сделал все возможное, если бы не ты!

— Что? Значит я, да? Ты так считаешь? — он с легкостью вырвался из хватки Джорджа.

— Да, я считаю так!

— Значит, по-твоему, я насильно тебя затащил в бар? Да, ты и сам был не против!

— Но, если бы мы не пошли сегодня к этим… к этим… к Натали, Саре! Нет, ты меня уговорил, я идти не хотел…

— Так не ходил бы!

— Я бы не пошел, если бы ты меня не упрашивал с выходных.

— Я? А кто кричал: «Дорогуши, мы еще заглянем на недельке», кто? Я? Нет, дорогой мой братец, это кричал ты. Вспомни себя несколько часов назад. Пьяный подросток, который вяжется к девушкам.

— Что? Я вязался к девушкам? Может, ты в зеркало смотрел?

— А ты что уже все забыл? Тебе рассказать, куда ты пытался залезть и куда тебя послали, а?

— Я? Я повторяю, что я не хотел идти… А что теперь будет с Гермионой? — они перестали кричать, Джордж приземлился возле моей кровати на стул, а Фред присел на подоконник. Через несколько минут тишины он решил заговорить первым:

— Возможно, я и подбил тебя на поход в Хогсмит, но ты не отказался. И, возможно, я повторюсь, но ты выпил больше меня и в полусонном состоянии лежал в объятьях Натали, и вообще не вспоминал про Гермиону, хотя я предлагал закругляться, и если бы ты согласился, мы бы успели ее встретить.

— Отвали от меня со своими нравоучениями, я тебе больше слова не скажу.

— Давай забудем все? Мы оба хороши. — Фред протянул брату руку для примирения, но ответом ему последовало грубое «отвали». — Ну и катись! — он вышел из больничного крыла, громко хлопнув дверью.

Гарри говорил, что Фред и Джордж винили себя в том, что со мной случилось. Каждый день они по долгу сидели у моей кровати, но всегда по отдельности. Увидев брата в палате, они обменивались суровыми взглядами и сменяли друг друга.

Так было до того момента, пока я не пришла в себя. Это все изменило. Мне было так больно смотреть на них в разнобой, так же больно, как сейчас порой мне бывает больно при виде Джорджа у могилы Фреда. Я видела, как они скучают, как тянутся друг к другу, но обида и вина, которую они приписывали себе, не давали им помириться. Слишком гордые. Как же много времени я потратила на уговоры, хотя бы поздороваться с братом, про разговор я уже молчу, но путем неимоверных усилий мне все-таки удалось их помирить.

На летние каникулы мы поехали уже все вместе. Близнецы снова были одним целым. Фред и Джордж, Джинни и я, Гарри и Рон, все как обычно. Это лето я снова провела в Норе, и это снова стало моим лучшим летом.

В следующем учебном году не было ничего интересного. Вру, конечно, как позже, на четвертом курсе, заметил Рон, ни одного нормального года в школе мы так и не провели. По крайней мере, на третьем учебном году все события были связаны не с Волдемортом, что не могло нас не радовать. Сириус Блэк, разумеется, не мало напугал всех учеников. Мои (возьму на себя наглость хотя бы в мыслях) близнецы опять завели разговоры о безопасности. Но кто меня остановит?

К концу года обстановка накалилась так, что я уже перестала узнавать Гарри. Он буквально во всем видел скрытую угрозу, стал подозревать всех вокруг, каждому было ясно: Сириус не мог пробраться в замок без посторонней помощи. И каким же облегчением стал тот день в Визжащей хижине. Мало того, что все, наконец, встало на свои места, Гарри обрел близкого человека.

Я даже представить себе не могу, что он почувствовал, когда Дамблдор рассказал о приговоре. Ни разу в жизни я не видела его таким подавленным, так же как, ни разу больше не видела в его глазах такой надежды.

Пару поворотов, и мы уже можем все исправить.

Помню, как видела себя со стороны. Несмотря на всю эту беготню с Клювокрылом, как ни странно, самым ярким впечатлением того дня для меня остался Малфой. До сих пор помню все те чувства, которые переполняли меня при ударе: обида, злость, боль (костяшки не слабо ныли) и — что уж там — радость первооткрывателя, я ведь никогда раньше ни с кем не дралась. Кажется, была даже гордость — Фред и Джордж так восхищались этим ударом.

К счастью, мы успели освободить Сириуса, и он смог сбежать.

Так прошел относительно нормальный учебный год в Хогвартсе. Знали бы мы тогда, что нас ждет дальше.

А ждало нас самое грандиозное событие — Чемпионат мира по квиддичу. Сборная Болгарии против сборной Ирландии.

Я приехала в Нору за неделю до отъезда на чемпионат. Это грандиозное событие проходило в том году в Великобритании. Я с нетерпением ждала этого события. Да-да, даже я — совершенно не увлеченный квиддичем человек — ждала поездки на чемпионат. Что уж говорить про Рона, Фреда и Джорджа, Гарри, Джинни. Рон мне все уши прожужжал про некого Виктора Крама, ловца сборной Болгарии. Он грезил взять у него автограф. Только и было разговоров на эту тему. Никогда не видела, чтобы Рон так фанател по кому-то. Да, были «Пушки Педдл», но это нечто другое. А вот Крам… Дошло до того, что он показывал мне колдографии, а на стене рядом с «Пушками» красовался огромный плакат Виктора. Ничего особенного, хочу сказать, обычный парень просто очень спортивный, а так совершенно обычной внешности. Не то, что близнецы. За то недолгое время, которое я их не видела, они сильно изменились. Высокие, подтянутые, спортивные, веселые. В таких не возможно не влюбиться. И я подумала, что этот год обещает быть очень интересным, ведь когда парни приедут в школу, то все девчонки Хогвартса — говорю это без капли иронии — захотят стать ближе к близнецам. Моим близнецам! Берегитесь, Грейнджер стоит на страже. Уж я-то их, кому попало, не отдам.

Одним утром я, как обычно, сидела на кухне. Передо мной лежал очередной учебник школьной программы этого года, в руках была кружка чая. До меня донеслись обрывки одного очень интересного разговора.

— Нет, Джордж. Давай лучше оставим деньги на месте. Там, где они лежали все это время.

— Фред, как ты не понимаешь, что завтра мама начнет собирать наши вещи перед поездкой. Она обязательно будет разбираться в нашей комнате, а, значит, точно наткнется на один немаленький мешочек. Как ты думаешь, что она будет с этим делать?

— Посмотрит, что в нем, — недовольно проговорил Фред.

— Правильно. Как ты догадался?! Нам тогда проблем точно не избежать. Мало того, я думаю, что она расскажет об этом папе. Мы этих денег не получим потом обратно.

— Да… Что же делать? — озадаченно осведомился один из них.

— Предлагаю рассказать все Гермионе.

На этих словах я не выдержала и решила все-таки вмешаться и, подойдя к близнецам, выпалила:

— Что? Что вы хотите мне рассказать? Опять что-то затеяли?

— Гермиона? — в один голос воскликнули братья.

— А вы кого здесь ожидали увидеть? Корнуэльского пикси?

— Нет, что ты, — по поведению Джорджа было заметно, что они чем-то взволнованы. — Знаешь, Гермиона, нам нужно, чтобы ты нам помогла, не откажешь?

— Пожалуйста, пожалуйста. — Парни приобняли меня с разных сторон и повели на кухню. — Ты же такая умная, и красивая, и самая-самая лучшая девушка на свете, — эти слова Фреда меня всегда подкупали. Я не смогла им отказать. В очередной раз. За последнее время это уже вошло в привычку. Каждый раз, когда им нужно было что-то замять или оправдаться перед Молли, они бежали ко мне. А я, что я? Я, конечно же, им помогала, ведь мы же друзья. Хотя нет, мы очень близкие друзья.

— Ну, вы же знаете, что не откажу. Выкладывайте, что случилось.

Близнецы усадили меня за стол, а сами сели по бокам от меня.

— Понимаешь, мы хотим принять участие в тотализаторе и…— Джордж не успел закончить, потому что я перебила его.

— Что? Вы сдурели совсем? — Я даже со стула вскочила. — Тотализатор — это же, это же… У меня даже слов нет. Вы проиграете, точно. А Молли? Если она узнает, то вам точно не жить. Вы это понимаете? — Мой взгляд поочередно останавливался, то на одном, то на другом.

— Гермиона, успокойся, пожалуйста. Присядь, мы тебе сейчас все расскажем. Только успокойся.

— Все дело в том, что нам некуда спрятать деньги, — продолжал Джордж. — Мама завтра будет собирать наши вещи в дорогу и, как всегда, перероет нашу комнату вверх дном. Это нормально: она будет искать реактивы, которые мы используем для работы. Но вдруг она случайно наткнется на деньги?

— Так вот, мы не хотим, чтобы она их нашла, ведь если она их найдет, мы их больше не увидим. Никогда. Вот так вот, Герм, — закончил за братом Фред.

— Значит, вы хотите спрятать деньги у меня?

— Ты права, не зря все говорят, что ты очень умна.

— Все схватываешь на лету. Именно этого мы и хотим.

— Твои вещи мама трогать не будет, ты же гость, она уважает твое личное пространство, — Джордж говорил это очень серьезно. Он прав, миссис Уизли всегда по-особенному относится к гостям.

— И потом ты же все-таки девушка.

— Да, правда что ли? Тонко подмечено, Фред. Спасибо, что напомнил. А то в вашей компании я уже начала чувствовать себя ходячей ширмой, которая прикрывает ваши проделки перед миссис Уизли. Где мешочек?

— Гермиона, ты — чудо! — воскликнули близнецы и чмокнули меня в обе щеки. Через некоторое время передо мной лежал отнюдь не миниатюрный мешок, в котором было много — очень много! — кнатов, сиклей и галеонов. Я пообещала сохранить наш маленький секрет в тайне. Хотя по весу и содержимому он был не такой уж и маленький. Как мне позже рассказали близнецы, они копили эти деньги в течение всего прошлого года, так что сумма, которую они собирались поставить, обещала быть впечатляющей.

На следующий день приехал Гарри. Мерлин, как же я соскучилась. Мы с Гарри и Роном очень долго просидели в их спальне, и я ушла в нашу с Джинни комнату только поздно вечером. В этом году летние каникулы Гарри были немного спокойнее. Когда мистер Дурсль узнал, что Сириуса разыскивает полиция, он находится в бегах и следит за Гарри, то отношение к нашему другу немного изменилось. Дурсли слишком пекутся о своей шкуре. Представляю, как Гарри было весело сочинять эти байки про Сириуса.

Рано утром, позавтракав, мы отправились в путь. До портала было достаточно далеко. Парни дурачились, бегали, играли как маленькие. Ну, ладно Рон с Гарри, они и так не особо взрослые, но не Фред и Джордж. Шестнадцатилетние парни, которые в обществе четырнадцатилетних подростков скачут по лесу, зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Мы с Джинни посмеялись от души, наблюдая за этим представлением. Устроились мы достаточно быстро. Не прошло и получаса после перемещения, как мы уже поставили палатки и отправились прогуляться по палаточному городку. Встретили много однокурсников, которые приехали с родителями на матч, накупили различных безделушек с эмблемами команд. На протяжении всей нашей небольшой прогулки Рон ныл, что в их палатке пахнет кошками, что девочкам всегда самое лучшее, что он тоже хочет жить в нормальной палатке, и что лучше бы он родился девочкой, проблем было бы меньше. А что? Из него вышла бы отличная девчонка. И он смог бы выйти за Виктора Крама. Это стало излюбленной шуткой близнецов.

Прекрасно прошел матч, если не считать одного инцидента. Вейлы. Хм, все парни, как с ума посходили. Мы еле удержали Рона: он чуть не выпал с трибуны. Похоже, вейлы впечатлили его больше, чем этот финт Вернонского, Верносого, Веркосого, да неважно, хотя если бы я это говорила в слух, то меня уже не было бы в живых. Все так бесятся, когда я неправильно произношу эти фамилии. И что в этом такого? Просто для меня это не имеет значения, поэтому я не запоминаю таких мелочей.

Как ни странно, но Фред и Джордж выиграли в тотализаторе, и их прибыль обещала удвоиться, вот только отдавать ее никак не хотели.

Но этот день я запомнила так хорошо не только из-за прекраснейшего матча. Было еще кое-что, а именно Пожиратели Смерти. Такого страха я еще никогда не испытывала. Я боялась не за себя, нет. Я боялась за близких, очень близких мне людей. Когда все это началось, Рон с Гарри схватили меня и побежали в глубь леса. Мы втроем. Я не знала, что происходило потом. Но когда мы оказались в лесу одни, меня охватило сильное чувство страха. Мурашки бегали по всему телу. Я даже боялась представить, что по возвращении могу не увидеть Фреда и Джорджа. Друзья не дали мне ни одной возможности посмотреть на них, взять их с собой или остаться с ними. Все было как в тумане. В голову лезли странные мысли, которые не давали мне покоя. Потом нас встретили какие-то люди из Министерства, начали в чем-то обвинять… Ничего толком не помню. Помню только, как потом, после всей этой суматохи, увидела их. Близнецы, как ни в чем не бывало, смотрели на меня и улыбались. Сразу все встало на свои места. Жизнь наладилась, а на душе стало спокойно. Кажется, тогда я поняла, что влюбилась. Влюбилась окончательно и бесповоротно. Мне ничего не было нужно, я ни на что не претендовала, лишь хотела быть рядом с ними.

Я имела такую возможность, а потому была счастлива как никогда.

Последние летние дни мы провели в Норе. Вроде бы все было, как обычно, но меня не покидало странное чувство: что-то явно изменилось. Наверное, всему виной, то маленькое открытие, которое я совершила на Чемпионате. И ещё одна вещь: я взгляда не могла оторвать от близнецов. Никак. Не понимала, почему я раньше не замечала, насколько они красивы, особенно без футболок. Конец лета выдался довольно жарким, и поэтому большую часть времени именно так парни и ходили, что не могло меня не радовать. Однако вскоре моя «любовь» начала меня пугать. Я, конечно, понимала, что девочки лет в четырнадцать начинают обращать внимание на мальчиков, но не так же. В смысле не на двух же сразу.

Ну, не могла я определиться. Все мои размышления, попытки расставить все по местам и узнать-таки у самой себя, кто же мне действительно нравится, ничем не увенчались. Мозг постоянно, как на автомате, подкидывал образы обоих. Разумеется, без футболок.

И даже когда усилием воли я заставила себя смотреть не на внешность, а на их характеры, я не приблизилась к ответу. Джордж мягкий заботливый, нежный, рядом с ним чувствуешь себя так уютно и тепло, чувствуешь, что ты дома. Фред веселый и беззаботный. С ним ощущаешь себя свободной, с ним ты летишь. И чувствуют это все…

Потеряв Фреда, мы с Джорджем вернулись на землю. Мы разучились летать.

Учиться жить здесь, на Земле, оказалось не просто.

* * *

Я сидела на крыльце Норы с чашкой чая, когда ко мне подошла Джинни.

— Гермиона, мне нужно с тобой поговорить, — произнесла она, садясь рядом со мной и отвлекая от самого увлекательнейшего занятия: наблюдения за близнецами, которые сейчас играли с Роном и Гарри очередную партию квиддича. Как же они ловко летали на метлах. Не то, что я... — Гермиона!

— А… Что? Джинни, ты что-то хотела?

— Да, поговорить.

— О чем?

— О тебе, — почему она так странно улыбается? Не понимаю. Может, она что-то узнала?

— Обо мне? — Может, если дурочку включить, она ничего не поймет… Надеюсь.

— Да, а точнее о том, что случилось сегодня утром. — В мозгу быстро начало пролетать сегодняшнее утро. Неужели она видела? Да, Гермиона, роль дурочки никогда тебе не удавалась. Надо будет понабраться опыта у Лаванды.

— А что случилось сегодня утром?

— Это тот самый чай?

— Ты про какой, тот, что в руках? — Я невинно посмотрела на свою кружку, и мои щеки предательски покраснели. Сделала большой глоток чая.

— Ага, значит, все-таки щечки красные.

— Ну, да. Чай же горячий. Вот и покраснели.

— Да, конечно. Я так и поняла. — Почему она так странно улыбается? Честно, уже начинает раздражать. — А ты сегодня так увлеченно в окно смотрела и полкружки пролила мимо.

— Согласна, так неловко получилось. Мне просто показалось, что кто-то пришел, там калитка скрипнула.

— Ну, да. Как же тебя расколоть-то?

Эту фразу я не слышала, потому что в этот момент бладжер пролетел, буквально в пяти сантиметрах от головы Фреда. Но он просто превосходно увернулся, а я, разумеется, не смогла сдержать облегченной улыбки. Хорошо, что хоть не вскочила и не начала аплодировать, Джинни-то все это время сидела рядом! Но по торжествующему выражению её лица, я поняла, что ни в каких дополнительных жестах не было необходимости. Равно, как и в их отсутствии. Меня уже раскрыли.

— Так все же, вернемся к сегодняшнему утру, хорошо?

— Хорошо, — дальше можно было не сопротивляться. Горе-конспираторша!!!

— Сегодня утром, пока ты разливала чай, я разговаривала с Гарри. Представляешь с Гарри!

— Молодец. И как? Без запинки?

— О, да. Все отлично. Поговорили про квиддич.

— Ну да, про что же вам еще говорить-то. Пока.

— Ага, мне было так хорошо рядом с ним. — Уж позже я узнаю, что Джинн превосходная актриса и может заговорить зубы любому. — Ты не представляешь, как много он знает про квиддич. А еще он мне улыбался. Представляешь? Улыбался мне! Сам Гарри Поттер!!! Боже, Гермиона. В тот момент, когда мы говорили, а ты смотрела в окно, не пришел ли кто, Фред так восхитительно выполнил финт Вернонского.

— Джордж, финт Вронского, — не отрываясь от наблюдения за играющими, выпалила я. И поняла свою ошибку слишком поздно.

— В общем-то, я получила то, что хотела. А теперь давай рассказывай, — с очень странной улыбкой Джинни пристально смотрела на меня. Хватит, блин, улыбаться! Чувствую себя идиоткой…

— Что рассказывать?

— Так, Гермиона, я все знаю. И хватит притворяться дурочкой, тебе не идет. — Я уронила голову на ладони, и закрылась волосами. — Все то время, которое ты у нас провела. Ты в основном провела в компании близнецов. Ты с них глаз не сводишь. Ах, а как ты мило смущалась, когда они вдруг появлялись без футболок. Начала увлекаться квиддичем. Ни с того ни с сего. Ну, или не увлекаться, а просто таращится на ребят, когда они играли. Выучила наконец-таки финт Вронского. И много еще всего. Да никто этого не замечает, кроме меня, Гермиона. Ведь я твоя подруга, надеюсь, — я посмотрела ей в глаза и увидела там понимание, поддержку. И.. конечно, долю насмешливости. Она ведь сама меня раскрыла, как же! — Если мы станем родственницами, я буду очень рада.

— Ты о чем Джинни? Я еще в себе не разобралась, а ты: «родственницами».

— Так я права, ты влюблена в кого-то из близнецов? — Кажется, она до последнего не верила в свое предположение.

— Да, — почему-то стыдливым шепотом произнесла я.

— Гермиона, это нормально. Ты что, не читала? Все девочки в твоем возрасте влюбляются. Ещё раз повторю: это — нормально. Уверяю тебя. Я с этим живу уже 2 года. — Да читала, я читала! Что толку-то?! А Джинни взяла поучающий тон…

Что это я, в конце концов? Она ведь помочь пытается. Вот что бывает, когда меня отвлекают от созерцания прекрасного…

— Джинни! Гермиона! — а вот и оно.

— Что вы тут сидите?

— Вам скучно? — Близнецы, как всегда, продолжали друг за друга.

— Джинни, — никогда не видела Гарри таким робким. — Может, полетаем на метлах?

— Гарри, я бы с радостью, но у меня нет метлы. Она сломалась, когда я врезалась в сарай, забыл?

— Давай я тебя на своей покатаю?

— М… Это интересная идея, я еще никогда не каталась на метле вдвоем, пошли?

— Пошли, — они встали и, усевшись на «Нимбус», взлетели вверх. Как же я им завидую. Мне тоже всегда хотелось. Летать, именно летать. А выше деревьев подняться никогда не получалось.

— Гермиона, — Рон стоял и смотрел в землю, сзади его подталкивали близнецы и что-то шептали на ухо.

— Да, Рон.

— Гермиона, а ты не хочешь полетать? — Что? Полетать с Роном? Боже упаси. Он, конечно, мой друг, но…

— Эм… Рон, ты же знаешь, я боюсь высоты, — других аргументов у меня не было.

— А… Да… Понятно… Извини… — Он развернулся и пошел к сараю, видимо убирать метлу, но вмешались близнецы.

— Гермиона, ну пожалуйста, прокатись с ним, а мы подстрахуем, будем лететь чуть ниже вас, — в один голос начали уговаривать меня близнецы, им я не могла отказать.

— Ладно, но если со мной…

— Ничего не случится…

— Обещаем.

— Рон! — позвала я друга.

— Да? — он такими глазами посмотрел на меня, что я не смогла отказать и ему, но страшно боялась.

— Я согласна, только не быстро, хорошо?

— Да, хорошо, — он подбежал ко мне, мы сели на метлу и потихоньку начали подниматься вверх. Дом и сарай становились все меньше и меньше. Внутри меня что-то ухнуло и скатилось вниз, дыхание перехватило, голову вскружил детский неконтролируемый восторг. Вместе с тем меня начала охватывать необъяснимая тревога. Близнецы все это время летели неподалеку. То равнялись с нами по высоте, то резко уходили вниз, но ни разу не отлетели дальше двадцати футов. К нам спустились Гарри и Джинни, Гарри обвел метлу вокруг нас, и что-то произошло. Рон не справился с дернувшейся метлой, и вдруг я начала падать. Резко полетела вниз, услышала встревоженный вскрик Джинни. За все время полета мою голову посетила только одна мысль: «Что-то долго я лечу…».

Вдруг, я почувствовала крепкие объятья. Я вцепилась в держащие меня руки и зажмурилась. Когда меня спустили на землю, я поняла, что это был Фред. Он посадил меня на крыльцо. Тут же теплое мягкое одеяло коснулось моих плеч, и нежный голос Джорджа прошептал мне: «Все хорошо, Гермиона, все закончилось, все хорошо, успокойся». Осознав все то, что произошло, что только что я могла умереть, я расплакалась. Прибежал Рон, который долго извинялся, позже к нему присоединился Гарри, который брал всю вину на себя. Мне было все равно. За расплывчатой пеленой слез я ничего не видела, а все, что хотела слышать — шепот Джорджа. Кажется, Джинни увела меня в нашу комнату. Потом она пошла за чаем с ромашкой, успокоиться мне тогда не мешало бы. У меня не было истерики, нет, я просто молча сидела на кровати, укутавшись в одеяло. В голове уже давно не осталось места для мысли о возможной смерти, её заменила другая, более важная: я могла не успеть сказать Фреду и Джорджу о своих чувствах.

Внутренний голос подсказывал только одно: необходимо поскорей разобраться со своими эмоциями и определить, что я чувствую к кому-то из близнецов. А дальше дело за малым.

Нужно признаться.

1 сентября. Вокзал Кинг-Кросс. Платформа 9 и 3/4. Я стояла с родителями, которые забрали меня из Норы за неделю до начала учебного года. Признаться я не смогла. Неделю я не видела никого из семейства Уизли. Неделю не было ничего, чтобы напоминало мне о магии и волшебном мире.

Но тогда я стояла там. И все было уже хорошо, ведь скоро я должна была увидеть Фреда и Джорджа и, конечно же, своих мальчиков. Через несколько минут мучительного ожидания показались две рыжие головы, возвышавшиеся над толпой. Они направились ко мне. «Вот-вот подойдут» — промелькнула в моей голове волнительная мысль. Я смотрела прямо на них, но тут Фред прошел мимо меня и с распростертыми объятьями направился к девушке, стоявшей чуть поодаль.

Анджелина Джонсон.

Она так же, как и ребята, играла в сборной факультета по квиддичу, училась с ними на одном курсе. Пока я смотрела на то, как Фред обнимается с Анджелиной, я чувствовала на своем плече теплую ладонь и вдруг услышала голос Джорджа:

— Привет, Гермиона.

Это было очень неожиданно, я как будто вывалилась из забытья.

— Привет, Джордж, — улыбнулась я, и упала в его крепкие объятья. Но перед глазами все равно стояла картина, где Фред обнимается с Анджелиной.

Родители отошли к мистеру и миссис Уизли. С Джорджем мы остались вдвоем. К нам подбежала Кэти Белл и чмокнула Джорджа в щеку. Он не сопротивлялся, лишь как-то странно посмотрел на меня. Как будто извинялся, что ли. «Неужели я так много пропустила за последнюю неделю?» — вертелось в моей голове.

Немного погодя к нам подошли Фред с Анджелиной, Ли Джордан, Гарри и Рон, Джинни и еще несколько ребят с курса близнецов. Всей этой толпой мы направились к поезду.

Настроение было испорченно. Мои прогнозы начинали оправдываться: близнецы Уизли на моих глазах становились самыми популярными парнями в школе.

В поезде я попыталась найти свободное купе, потому что находиться в той компании для меня было великим испытанием для нервов. Это оказалось сложной задачей, но все же не невыполнимой. Расположившись, я уставилась в окно. В голове обдумывала, что же такого могло произойти за последнюю неделю, пока меня не было в Норе. Через несколько минут меня нашла Джинни.

— Гермиона, почему ты ушла? Там так весело, — она присела напротив меня, — Анджелина… — договорить я ей не дала.

— А ты не поняла? Ты же все знаешь, — тихо выдавила я из себя.

— Ах, прости, прости, меня идиотку. Я совсем забыла. Тебе неприятно там находится, да?

— Да, мне неприятно смотреть на то, как парней, которых я люблю, окучивают другие девушки.

Это был первый раз, когда я открыто сказала слово «люблю». До этого момента я ограничивалась словом «симпатия». Джинни посмотрела на меня с пониманием. Она уже давно ждала того момента, когда я в первую очередь себе признаюсь в своих чувствах.

— Но почему ты не призналась? Почему? Ты же хотела. Даже позвала их на серьезный разговор, а сама? Что ты тогда сказала? «Я забыла, как добывают безоар»! — я еще ни разу не видела Джинни такой серьезной.

— Ну, не смогла я, понимаешь? Не смогла. Ты же Гарри так ничего и не сказала. Хотя тоже собиралась.

— Здесь другое, я… я…

— Вот именно, я… я… — в этот момент мы кричали друг на друга, что есть сил. Наверное, весь вагон, да что там вагон, весь поезд слышал нашу перепалку. — Ладно, Джинн, извини. Просто меня ужасно напрягает эта ситуация.

В этот момент дверь купе распахнулась, и к нам зашел Джордж.

— Девчонки, а что вы тут одни сидите? — Джордж сел рядом со мной.

— Просто решили немного поболтать, — сказала я, пытаясь дать понять, что не хочу продолжать этот разговор. Но, видимо, у меня это плохо получилось, потому что сразу после ответа последовал следующий вопрос.

— А о чем? Уж, не о нас ли, раз ушли? — он переводил заинтересованный взгляд с меня на Джинни.

— Много будешь знать — плохо будешь спать, — весело пропела подруга.

— Так, я не понял, это значит да или нет?

Купе снова открылось, и в дверях появился Фред.

— Ребяточки, почему вы от меня ушли? Мне без вас так скучно, — протянул Фред и плюхнулся рядом с Джинни.

— Там слишком шумно, а мы хотим послушать тишину, — с наигранно серьезным видом, высоко задрав нос, сказал Джордж.

— Тогда я послушаю с вами, — Фред сел поудобнее и закрыл глаза. Все затихли.

И дверь снова отворилась. На этот раз пришли Рон и Гарри. В итоге в купе собралась практически та же компания, что и раньше. Не хватало только Анджелины и Кэти, но и эта «проблема» вскоре решилась.

Девушки уселись рядом с парнями — разумеется! — не с Гарри и Роном. Фред с Анджелиной мило ворковали в уголке, а Джордж с Кэти что-то яростно обсуждали. Иногда Джордж смотрел на меня тем странным взглядом, каким одарил на вокзале. Извиняется он что ли?

Я снова смотрела на картину, которая доставляла мне боль, но, чтобы никто ничего не заподозрил, мне пришлось веселиться и улыбаться вместе со всеми. Джинни сказала, что у меня неплохо получалось. Дорога тянулась мучительно долго, но, как и все в этой жизни, она закончилась. Выходя из купе, я почувствовала облегчение. Меня догнали Рон и Гарри, и мы отправились на каретах в школу. Начинался тяжелый год.

Год обещал быть тяжелым не только из-за моих проблем с чувствами, но и потому, что в нашей школе проходил Турнир Трех Волшебников.

Дамблдор объявил об этом событии во время ужина. Я рефлекторно посмотрела на близнецов. В их глазах сверкал огонь желания. Каждый из них мечтал стать чемпионом Хогвартса, хотя я знаю, что один был бы рад за другого настолько же сильно, как радовался бы за себя. Меня очень испугало все это. Но Дамблдор, будто прочитав мои мысли, сказал об ограничении по возрасту. Как же велика была моя радость, когда я поняла, что близнецы по возрасту не проходят! А вот им это, похоже, не очень понравилось. Я знала, что так просто от своей идеи они не откажутся, но была на все сто процентов уверена в директоре: как Дамблдор сказал, так и будет.

Как я уже говорила, от идеи они не отказались и, выпив зелье, прибавляющее возраст, отправились к Кубку Огня, записав свои имена на кусочках пергамента. В этот момент в Большом зале было много народу. Я тоже была в их числе, наблюдая за этим занимательным экспериментом.

— У вас ничего не получится, — не отрываясь от книги, выкрикнула я, когда изрядно повзрослевшие Уизли вошли в Зал.

— С чего ты взяла, детка? — Фред присел рядом.

— Посмотри, как мы выросли, малышка, — Джордж плюхнулся по другую сторону от меня.

Взглянув на них, я, действительно, не признала Своих близнецов. Передо мной были два молодых человека лет двадцати пяти, совершенно одинаковые, прекрасные, но не такие родные. Видимо, от удивления я открыла рот, потому что в следующий момент легким движением руки Фред закрыл мне его.

Одновременно поцеловав меня в обе щеки, парни встали и в один голос произнесли:

— Пожелай нам удачи!

Джордж первым прыгнул за круг-ограничитель. Ничего не произошло. Фред последовал примеру брата. Через несколько минут их обоих вынесло за черту. Все начали покатываться со смеху, потому что на полу сидели абсолютно седые и очень бородатые Фред с Джорджем.

— Какие же мы одинаковые! — одновременно воскликнули близнецы. — Теперь нужно всегда так ходить, чтобы нас не могли различить.

Ребята в зале начали смеяться еще сильнее. Конечно, для них они и так абсолютно одинаковые. Для них, но не для меня.

Я подошла к парням, которые к тому моменту уже поднялись с пола:

— Говорила же, что ничего не получится, дедули! — я поцеловала обоих в щеки и ушла из зала.

Чувствовалось, как горят мои уши. Да, даже краб мог бы позавидовать сейчас той пунцовой красноте, которая припекала кожу. Нужно было прогуляться и развеяться перед ужином. Сегодня должно было состояться представление учеников из Шармбатона и Дурмстранга.

Кстати, о Дурмстранге: чемпионом этой школы представлен никто иной, как Виктор Крам — ловец сборной Болгарии. Ох уж этот Крам! Из-за него школа превратилась в большой сумасшедший дом. Девчонки бегают сначала за Колином Криви, чтобы воспользоваться его фотокамерой, а потом вместе с Колином бегают за Виктором, чтобы получить от него колдографию на память. Не понимаю, что они в нем находят. Ну, да симпатичный, крепкий, подтянутый, но ничего особенного нет. Совершенно заурядная внешность. Думаю, если бы он не был всемирно известным игроком в квиддич, ни одна на него бы не запала. Хотя, что говорить про девушек, если мой взгляд пару раз отмечал Рона среди компании фанаток, когда те в очередной раз носились за Крамом, выпрашивая автограф.

За размышлениями я не заметила, что пришла обратно в Большой Зал. И как раз вовремя: представление началось. Дурмстранг, славившийся своими боевыми искусствами, показал огненное шоу с элементами многоборья, как сказали бы в маггловском мире. Так же я читала, что в их школе намного глубже изучаются темные искусства. Местонахождение школы не распространяется и тщательно скрывается их директором — Игорем Каркаровым. Наверное, это где-то на севере. А, может, и нет. Но в их форму входит достаточно теплая одежда, так что зимы у них там точно суровые.

Шармбатон — французская школа, находящаяся на южном побережье страны, где-то недалеко от Канн. Когда я была маленькой (мне тогда лет шесть было), мы с родителями были в Каннах. Мне очень понравилось во Франции. И иногда я всерьез задумываюсь о том, что перееду туда жить по окончании Хогвартса. Несмотря на то, что это общенациональная школа магии Франции, и в ней обучаются ребята со всей страны, на турнир мадам Максим, директор Шармбатона, привезла только группу девочек. Они показали изысканное выступление с лентами, и присели за стол к Когтеврану. Дурмстрангцы сидели за столом у Слизерина. Что ж… туда им и дорога. Когда первый раз Виктор Крам сел за стол, Малфой суетился вокруг него, как мамочка вокруг сыночка. Наверное, считает, что папочка его по головке погладит за такое полезное знакомство.

Пришло время объявления чемпионов Турнира. Все притаились в томительном ожидании. Кстати, близнецы так и сидели бородатые за столом.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — объявил Дамблдор. Зал взорвался аплодисментами. Конечно, кто же еще, как не Крам? Он у них там, наверное, национальный герой.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — девушки принялись поздравлять подругу.

Маленькая девочка крепко поцеловала чемпионку. Это ее сестра Габриэль. Все ребята уставились на эту картину. Да, определенно, парней она умела сводить с ума. Хотя, всё было похоже на эффект, который производили вейлы. Это мы наблюдали на Чемпионате мира по квиддичу. Позже я узнала, что Флер Изабелль Делакур на четверть вейла. Интересно… раньше я не слышала о таких случаях.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — зал вновь взорвался аплодисментами: самый ответственный и примерный ученик Хогвартса. Заслуженно. Я была искренне рада за Седрика.

— Подождите, что это такое? — директор недоуменно смотрел на Кубок, который выдал еще один лист пергамента. Повисло молчание. — Четвертым чемпионом турнира становится, — Дамблдор прочистил горло, — Гарри Поттер!

Все только и говорили том, что Гарри — четвертый чемпион Турнира.

Как так получилось? Кто-то его подставил — я была уверена в этом. И верила другу.

А вот Рон — нет. Они уже не разговаривали неделю. Мне надоело метаться между двух огней. Мириться они не хотели, а все потому, что Рональд ужасно упрям. Гарри не хотел просить прощения первым, так как он ни в чем не был виноват.

Что делать с этой ситуацией? Я не знала ответа.

Следующая неделя прошла в ужасном напряжении: взаимное молчание и короткие осуждающие взгляды, которые Рон и Гарри изредка бросали друг на друга в Большом зале. По школе сразу пошли слухи: «В Золотом Трио разлад». Мне все это до чертиков надоело, и я решила провести субботнее утро так, как хочется мне.

Сперва решила прогуляться по берегу озера: чудесный утренний воздух и прекрасные осенние пейзажи — что может быть лучше? Захватив книгу и пару бутербродов с завтрака, я отправилась к озеру.

Спокойно почитать мне так и не удалось, потому что ужасно раздражали крики фанаток. Видите ли, сегодня Виктор Крам решил провести свою утреннюю тренировку прямо на берегу. Рядом с моим местом. Здесь всегда так тихо и спокойно, можно почитать в одиночестве, перекусить и отдохнуть от всех проблем, а теперь? Теперь здесь визги, шум и гам. Я же говорила: сумасшедший дом, а не Хогвартс.

Именно поэтому следующим моим решением было направиться в библиотеку.

Поздоровавшись с мадам Пинс, я вошла и устроилась на своем любимом месте около окна. Здесь открывался потрясающе красивый вид на озеро.

Раньше.

Сейчас там тренировался один очень популярный игрок в квиддич, что б его. Но я же пришла книги читать, а не в окно смотреть. Пришлось придвинуть ближе к себе «Продвинутую Трансфигурацию» и погрузиться в чтение. Прошло, наверное, около двух часов, и половина книги осталась позади, как вдруг меня отвлекли:

— Простите, пожалуйста, — чья-то рука коснулась моего плеча.

— Да-да, — оторвавшись от книги, я увидела перед собой мистера Популярность.

— Простите, пожалуйста, что отвлекаю вас, но мадам Пинс сказала, что у вас «Продвинутая трансфигурация».

— Да. У меня. А вам-то что?

— Хотел узнать, много ли вам осталось. Просто я вчера начал ее изучать и дошел до середины, но… тренировки, сами понимаете.

— Ну, я тоже до середины дошла. Страница 427.

— Ой, а я остановился на 431. Не разрешите ли вы мне присоединиться к вам?

— М… — я немного оторопела от такого предложения, хотя, в самом деле, почему бы и нет, он же мне не замуж предложил выйти. — Конечно, присаживайтесь. Только подождите немного, чтобы я вас догнала, — я подвинулась ближе к окну, освобождая место на лавочке.

— Меня зовут Виктор Крам, — он наклонил голову.

— Гермиона. Гермиона Грейнджер. Рада знакомству, — я протянула ему руку для рукопожатия, но он осторожно взял ее и легко поцеловал. Мои щеки порозовели.

— Приятно познакомиться, Гермивона, — Крам, то есть Виктор, присел рядом со мной.

— Не Гермивона, а Гермиона.

— Как, прости?

— Гер-ми-о-на, — по слогам выговорила я.

— Гер-ми-во-на, — неправильно повторил он, — так правильно?

— Нет, — устало вздохнула я.

Промучившись с ним несколько минут, я поняла, что дальнейшее попытки будут безуспешны, а Виктор вдруг предложил неожиданный вариант:

— Гермивона, если так неправильно, то давай я буду звать тебя Мионой?

— Давай, так будет удобно. А я правильно произношу твое имя, Виктор?

— Конечно, да, Миона, — мы рассмеялись, за что получили нагоняй от мадам Пинс: «Тишина в библиотеке» — золотое правило.

Я быстро дошла до страницы, на которой остановился Виктор. Мы продолжили заниматься трансфигурацией вместе. Правда, надолго нас не хватило: мне так хотелось больше узнать о его школе, что остановившись на 482 странице учебника, мы начали болтать. Видимо, громко, раз мадам Пинс — первый раз в моей жизни — выгнала нас из библиотеки.

С Виктором мы пошли гулять по берегу озера. Фанаток не было, и слава Мерлину. Ему очень понравилось со мной заниматься. Об этом он сказал, как только мы вышли на улицу.

Разговаривали мы много и на разные темы. Никогда бы не подумала, что Виктор — настолько умный и начитанный человек. Единственная его проблема — это неидеальный английский.

— Миона, можно тебя попросить? — мы остановились.

— Конечно, Виктор.

— Сама видишь, как мой английский себя чувствует. Может, поможешь мне его улучшить? Позанимайся со мной, пожалуйста.

— Да. Хорошо. Когда начнем?

— Не думал, что ты так быстро согласишься, — он удивленно поднял брови, и мы снова рассмеялись.

Благодаря Виктору в тот день было много смеха, веселья, дурачеств. Мы делали все, что захочется: играли в догонялки на берегу озера, смотрели на мальков около берега, кормили Кальмара и многое, многое другое. Мне так этого не хватало, ведь Фред и Джордж совсем перестали со мной гулять. Конечно, теперь у них есть девушки постарше. Кэти и Анджелина.

— А почему бы не помочь другу? Виктор, ведь я могу уже назвать тебя другом? — хитро улыбнулась я.

— Конечно, Миона. Друзья, — он в одно движение оторвал меня от земли и закружил.

Мой заливистый смех разносился по берегу озера. Аккуратно поставив меня на землю, он спросил:

— Ты не замерзла?

— Есть немного, — честно призналась я.

— Держи, — Виктор накинул на меня свою шубу. Она оказалась очень теплой и мягкой.

— Мне идет? — начала воображать я, расхаживая в шубе, как модели на маггловских показах.

— Очень, Миона, — Виктор укутал меня потеплее в одежду.

Я и не думала, что эта сцена приведет к такому эффекту. Недалеко от нас появилась компания молодых людей. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы понять, что это были Джордж и Кэти, Фред и Анджелина.

Проходя мимо нас, Фред лишь одобрительно улыбнулся и крикнул что-то вроде:

— Молодец, Крам, хорошую девчонку себе отхватил! Береги ее и не приставай. Узнаю — уши надеру и не посмотрю на то, что ты мировая знаменитость. Гермиона для нас, как сестра. Правда, Джордж?

— Да, — недовольно буркнул Джордж и крепче прижал к себе Кэти.

Чтобы это могло означать? А, мне все равно. Я только еще громче засмеялась, делая вид, что Виктор меня защекотал, хотя он всего лишь доставал из кармана шубы, которая была на мне, маленький мешочек.

Мешочек с орехами. Миндаль. Как же я его люблю.

А у Джорджа и Фреда глаза миндального цвета. Хотя, какая мне разница? Я ведь была с самим Виктором Крамом.

Я сбегала по лестнице из своей спальни, в моих руках был зажат свежий номер «Ежедневного пророка». Пробегая по гостиной, я услышала, как меня окликнули два до боли знакомых голоса. Конечно же, Фред и Джордж — не узнать их было невозможно.

— Гермиона!

Я повернулась и подошла к ним:

— Да, только можно быстрее, я очень спешу.

— Ты такая занятая стала в последнее время, — упрек.

— Совсем нам с Джорджем времени не уделяешь, — претензия.

— Так вы же заняты постоянно, что, мне штаны протирать и ждать пока вы с гулянки придете или с тренировки?

— Ладно. Давай сегодня прогуляемся, как раньше? — странное предложение, если учитывать сложившиеся обстоятельства. Фред смотрел выжидающе как на какое-то хищное животное, готовящееся к прыжку. Я глянула на Джорджа: взгляд такой же, как у брата.

— Простите, но я не могу, — после продолжительной паузы выдавила я.

— Снова он? — как-то слишком яростно осведомился Джордж.

— Вообще то его зовут Виктор. Да, у нас сегодня занятие.

— После? — почему близнецы вдруг вспомнили обо мне? Еще в начале года я бы все за это отдала, а сейчас я… я просто не могу бросить Виктора.

— Не получится, после мы с Виктором…

— Совсем со своим Виктором про друзей забыла, — Фред так сухо это сказал, как будто мы не друзья, а… даже не знаю. Даже в МОЕМ словарном запасе не было подходящего определения.

— Извините, мне пора, — я развернулась и направилась к выходу из гостиной.

Покидая ее, я слышала лишь: «Снова этот козел! А, может, она влюбилась?»

Да… такого развития событий я не ожидала. Неужели Фреда и Джорджа это волнует? Не верю. А последнее умозаключение вообще шикарно. Явно не знакомы с психологией. А еще мастера не замечать очевидные вещи, когда я так явно всеми правдами и неправдами пыталась очутиться в их обществе, они не замечали моей симпатии. Одно слово — парни!

Прибывая в таких невеселых мыслях, я дошла до озера, где меня уже ждал Виктор.

— Привет, Миона.

— Здравствуй, Виктор.

— Почему ты такая, эм, разгневанная сегодня? — вот кто улавливает малейшие изменения в моем настроении так это Крам.

— Смотри! Смотри, что эта мерзкая журналистка напечатала! Эта Скитер! Вот жучара! Посмотри, посмотри! — я протянула ему «Ежедневный Пророк», который сжимала в руках. Он развернул его и улыбнулся. На первой полосе красовалась моя фотография с Гарри, которую сделали перед началом первого испытания.

— Миона, это всего лишь статья, у тебя ведь ничего нет с Поттером. Не обращай внимания на эту Скитер. Это ее хлеб, она этим зарабатывает деньги себе на еду. Да, это мерзко, да, это отвратительно. Да, это ужасно, да, да, и еще раз да, но ты же не такая.

Я села рядом с Виктором, он приобнял меня. Ему всегда удается меня успокоить. Если бы я не была по уши влюблена в двух идиотов, то я была бы с Виктором. Только с ним.

Но нет же, уготовил Мерлин судьбинушку!

— Успокоилась?

— Угу.

— Тогда начнем наш урок?

— Виктор…

— Да, Миона.

— А, может, сегодня не будем заниматься?

— Ты меня пугаешь. Странно слышать это от тебя.

— И что? Давай, а?

— Давай. А чем мы будем заниматься сегодня?

— Расскажи мне про свою страну.

Он смерил меня удивленным взглядом, но уже через секунду усмехнулся:

— Хах, тогда залезай, — Виктор накинул на меня свою шубу, — потому что рассказ обещает быть долгим.

— Я готова, — устроившись поудобней, я принялась слушать.

— Болгария славится жарким солнечным летом, великолепным морем, восхитительными пляжами с мелким песком, огромным разнообразием пейзажей. Природа здесь просто чудесная: это и лечебный морской воздух, и природные парки, и незабываемые горы. София — столица Болгарии. Здесь наиболее интересно здание Галереи иностранного искусства с его коллекцией европейского, африканского и восточного искусства; церковь Святой Софии, которая и дала название городу. На внутренней стороне купола церкви сохранились фрески, датируемые Х веком. В столице так же находиться Национальный музей истории, один из крупнейших исторических музеев на Балканах. Интересны Зоологический, Ботанический музеи, картинная галерея в Центральном парке. Хотя это все сухие факты, так пишут путеводители и энциклопедии. Это не настоящая Болгария. Это ее «рабочий вид» для туристов и гостей, все напускное, ненастоящее, фальшивое. На самом деле, она нежная, заботливая мама, от которой пахнет красным перцем, сладкой брынзой и квашеной капустой. Ты пробовала когда-нибудь квашеную капусту?

— Нет. Расскажи про кухню.

— О, Болгарская кухня схожа с турецкой и греческой. Это связано со схожим географическим положением стран и общностью исходных продуктов, длительными историческими связями. Она основана на широком использовании овощей, трав и фруктов, богата рецептами салатов, горячих и холодных супов. Особенностью приготовления является тепловая обработка продуктов на слабом огне в течение часа, продукты главным образом готовятся одновременно в составе одного блюда. Другой особенностью является массовое применение свежей и консервированной зелени, добавляемой при приготовлении мясных блюд. Более часто, по сравнению с другими кухнями, в блюдах используют красный, черный и душистый перец, чабер, мята.

— Ты так много знаешь про вашу кухню. Поразительно.

— В этом нет ничего удивительно, я хорошо готовлю, говорят, — усмехнулся. Такой родной. Я прижалась ближе к нему.

— А какие праздники вы отмечаете?

— Хм, праздники: так, 1 января — Новый год, 3 марта — Национальный праздник Освобождения Болгарии от турецкого ига, Праздник Славянской культуры и письменности и, конечно же, 25-26 декабря — Рождество Христово. А, забыл еще Пасха и День труда. Вот так. Еще много всяких, но это самые основные, которые отмечает каждая семья.

— Здорово. Расскажи что-нибудь о себе.

— Ну, я родился в небольшой деревушке. Помогал отцу и матери по хозяйству. В детстве начали проявляться магические способности. Потом в 12 пришло письмо из Дурмстранга. Поехал на учебу. Меня захватили уроки полетов. Я стал летать. Это… незабываемое ощущение. На земле я не чувствую себя так уверенно, как в небе. Я думаю, что в прошлой жизни был птицей, большой, уверенной, наверное, хищной. Так же я чувствую себя в небе. В этой жизни у меня отобрали крылья, но я нашел способ вернуться домой. Есть еще одни моменты, когда я чувствую себя уверенно…

— И когда же?

— Рядом… рядом с тобой, Миона, — он улыбался, когда говорил это, я чувствовала.

— Виктор, это так мило. Мне тоже очень хорошо с тобой. Так же как... — я осеклась.

— Как?

— Как дома, — а дом рядом с Фредом и Джорджем. Я не соврала, просто не договорила, а ему и не нужно было.

— Спасибо тебе, Миона, — она обнял меня крепче.

— Знаешь, в Болгарии прекрасные горы, там, в горах, свежий воздух и необычайно красиво, у меня было одно место: наша деревня находится в горах, но если спуститься, то перед тобой открывается прекрасный песчаный пляж. В детстве я часто там бывал. Как же красиво наблюдать за закатом солнца, когда оно садиться в воду, кажется, будто слышишь шипение.

Я спускаюсь по лестнице, которая привела меня на закате на пляж.

Миона. Миона.

— Миона…

— А?! — всего лишь сон. А где земля? Ах, Виктор держит меня на руках.

— Прости, Миона, я не хотел тебя будить, но я не знаю пароль, а какие-то мальчишки, которые выходили из вашей гостиной, увидев меня, закрыли дверь с той стороны. А Полная Дама не пускает без пароля.

— Да-да, не пускаю, каждый должен сказать пароль, чтобы войти.

— Виктор, спасибо, можешь поставить на землю.

— Ах да.

— А что за мальчишки?

— Не знаю, рыжие такие и абсолютно одинаковые.

— Фред и Джордж! Ну, они у меня попляшут! Молочный поросенок.

— Верный пароль.

— Сладких снов, Миона.

— Спокойной ночи тебе, Виктор! — отправив ему воздушный поцелуй, я вошла в гостиную.

И как понимать это поведение? Зачем? Зачем им все это нужно? За это время я уже привыкла к тому, что у близнецов своя жизнь, отдельная от моей, а у меня есть Виктор, только сейчас, с ним я могу забыть обо всем на свете и чувствовать себя счастливой. А может, и не нужно все это? Может, если я буду с Виктором, то мои мечтания о Фреде и Джордже исчезнут, и я смогу построить замечательные отношения. Ведь мне очень нравится Виктор, он такой умный, с ним я могу говорить на одном языке. И видно, что он неравнодушен ко мне. На этом и решим.

Из комнаты я услышала, что парни зашли в гостиную. Ну и поздно же они возвращаются, уже за полночь. Полная уверенности, я направилась вниз, чтобы высказать им всё, что думаю. Ну не о своих чувствах, конечно, а о том, что не собираюсь терпеть подобное отношение к себе и не становлюсь ни перед чем ради нашего с Виктором счастья!Спускаясь по лестнице, я услышала отрывки разговора, он был очень оживленным, и, вопреки своим принципам, я все же решила подслушать.

— Фред, видел, как она смотрит на этого тупого болгарина? — ага, говорят обо мне, что же, интересно-интересно.

— Знаешь, этого сложно не заметить. А слышал это его "Миона"?

— Да уж, надо же было так имя исковеркать, — заливистый смех обоих.

— Знаешь, что мне это напоминает?

— М? Что же? — Джордж вопросительно посмотрел на Фреда.

— Я слышал, что у магглов есть такая женская болезнь, называется миома матки, я даже не знаю, что это, но звучит похоже.

Что? Я болезнь? Я миома? Это что они себе позволяют?!

— Действительно, всего лишь одна буква отличается, — задумчиво проговорил Джордж.

— Да что ты говоришь, мой милый? Ты сегодня гениален, как никогда! — снова рассмеялись.

— Слушай, теперь для конспирации, мы можем называть его доктор! Доктор и его болячка! — а вот теперь в гостиной раздался только один смех.

— Хватит, Фред, не нужно так, она же мн... наша... подруга. Да, наша подруга. Не стоит так ее обижать, тем более за глаза, вспомни, сколько раз она нас прикрывала. Сколько бы мы потеряли, если бы она не помогла нам спрятать деньги от мамы, — ну, спасибо, Джордж, хоть кто-то обо мне вспомнил. Но что значит эта заминка, что он хотел сказать? Может, я ему нравлюсь? В этот момент от моей уверенности не осталось и следа. В моей голове всплыл вопрос: "А буду ли я счастлива с Крамом так, как могу быть счастлива от одного дня с близнецами?"Я остыла, и в голове снова появились сомнения. Тихонько я спустилась в гостиную, негромко поздоровалась с парнями:

— Привет, — легкая улыбка и опущенные глаза. Так же поздоровался и Джордж.

— Гермиона! Как я рад тебя видеть! Мы так давно не гуляли! Пойдемте прямо сейчас, м? — Фред молящим взглядом посмотрел поочередносначала на меня, а потом на брата. Я легонько кивнула, а Джордж,подхватив настроение и энтузиазм брата, весело согласился.

Мы долго гуляли по школе, по длинным и темным коридорам. Почему-то сегодня здесь было очень холодно, почти, как в тот день, когда произошла та история с василиском, но не потому, что нам угрожалаопасность. Опасность угрожала только мне, потому что Фред сказал самые ужасные слова во всей вселенной!

— Мои дорогие друзья, сегодня, в день, когда мы снова воссоединились, я хочу поведать вам одну тайну! Мне очень нравится Анджелина! И я хочу пригласить ее на Святочный бал!

Я не знала, что сказать, а на лице Джорджа появилась улыбка, он потрепал брата по голове и рассмеялся.

— Рада за тебя, Фред, поздравляю, — только в моем голосе совершенно не слушался энтузиазм, и, кажется, Джордж это заметил, потому что как-то слишком грустно посмотрел на меня, нужно срочно что-нибудь сказать. — А что такое Святочный бал?

Ну и дура же ты, Гермиона Грейнджер, нашла, о чем спросить!

— Как? Ты не знаешь, что такое Святочный бал?

— Нет, — робко ответила я — поверят или нет?

Фред и Джордж переглянулись.

— То есть я что-то слышала, но не вдавалась в подробности, меня такие глупости не интересуют, вы же меня знаете, — припоминая все принципы умелого вранья, я сделала акцент на последней фразе.

Сказала глупость — притворяйся простушкой и дальше.

Фред понимающе ухмыльнулся, мол, он-то не удивлен, что заучкаГермиона не знает о бале, ведь ее интересуют только книжки. Знал бы он, как ошибается.

— Это грандиозное событие, Гермиона. Правда, Джорджик? Святочный бал — это обязательный атрибут "Турнира трех волшебников", он всегда проводится на Рождество. Я так понимаю, что раз ты не знаешь, что такое Святочный бал, то тебя туда еще никто не пригласил. Да, Герм? А вот Джорджи у нас тоже пока никуда не идет. Да, Джордж? Может, он тебя пригласит, и вы пойдете вместе? — да, Джордж, может, ты пригласишь меня, и у нас будет самое незабываемое Рождество. Полными надежды глазами я взглянула на него. В это время Фред с улыбкой до ушей переводил взгляд с меня на близнеца. Но слегка смущенный ответ не заставил себя ждать:

— Вообще-то я уже пригласил Кэти, прости, Гермиона, — очень виноватый вид.

Все это произошло за минуту, поэтому мой ответ не был опоздавшим.

— Неужели ты, Фред, думаешь, что, раз я не знаю, что у нас будет на Рождество, то я не пойду на этот бал, и что меня некому, кроме вас,пригласить? — я была зла, очень зла! — Ты ошибаешься! У меня есть Виктор! Он замечательный человек! Мы нравимся друг другу! Он пригласит меня! Потому что мы целовались! — шок, тихий шок. Что я сказала? Мы целовались? Что? Где связь? Да и этого же не было, зачем я сказала им? О, Мерлин, что же я натворила?! На лицах близнецовчиталось удивление, шок, интерес и небольшая степень разочарования. Поняв, что натворила, я убежала. Просто убежала. Еще долго вслед мнекричали, чтобы я вернулась, но все без толку.

Ноги сами принесли меня к Виктору. Я тихо постучала в дверь его комнаты. Через несколько секунд огромный сонный Крам в пижаме открыл мне дверь, он был похож на медведя.

— Миона, что ты тут делаешь? Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — он приобнял меня за плечи и, проведя в комнату, усадил в кресло.

— Нет, не переживай, все хорошо, просто я не могла уснуть и решила прогуляться до тебя. Извини, что я тебя разбудила. Ничего страшного, что я пришла?

— Что ты? Конечно, нет, я всегда рад тебе. Хочешь теплого молока с печеньем?

— Да, пожалуйста, — я успела согласиться до того, как удивилась.

— Молоко — моя слабость, — застенчиво улыбнулся Виктор в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Хорошо, что я волшебник, и мне не нужно везде таскать с собой... — он замялся.

— Холодильник, — хихикнув (Крам с бутылкой молока в руках еще больше походил на сонного медвежонка), подсказала я.

— Мне все еще нужна практика в английском, — покачал головой Виктор.

Он налил молока, подогрел его с помощью заклинания и левитировал ко мне. Печенья таким же образом были отправлены из шкафа мне в руки. Пару минут в тишине комнаты был слышен лишь хруст овсяных печений. Виктор сидел на своей кровати напротив меня, опустив глаза, и, кажется, пытался подобрать слова. Мне хоть и было чем заняться, однако его неуверенность и напряженность в секунды передались и мне, я почувствовала острую вину за свое молчание и его смущение. С близнецами так никогда не было — кольнуло в мыслях. С близнецами сейчас совсем никак — сразу напомнила я сама себе.Виктор наконец поднял взгляд на меня.

— Ты очень потерянная, слегка грустная и какая-то отстраненная, — как я и говорила, он всегда безошибочно определяет мое состояние. Нужно его успокоить.

— Много чего происходит сейчас, — и совсем необязательно с близнецами — мысленно продолжила я. — Турнир гораздо опаснее, чем казался в начале года. Я беспокоюсь за Гарри, я беспокоюсь за тебя...

Виктор смотрел на меня так, будто я только что оказала ему большую услугу — не восторженно, но с тихой, спокойной признательностью, потом слабо улыбнулся и снова опустил взгляд. Когда он медленно, сбивчиво заговорил, его английский звучал хуже обычного — он нервничал:

— Наверное, стоило подождать до завтра... Так я и хотел, но... я надеюсь, ты будешь прощать меня за неподходящую обстановку... — он взглянул на меня. — Ты не согласишься пойти со мной на Святочный бал?

— Да! — просто выпалила я, стараясь улыбнуться как можно жизнерадостнее. — Да, Виктор, я согласна! С радостью буду твоей парой на балу.

— Я так счастлив! — он подхватил меня на руки и закружил по комнате,молоко с печеньем рвалось на свободу, но я не могла испортить такой трогательный момент.

— Проводить тебя до спальни? Или остаешься здесь?

Больше всего на свете я не хотела сейчас встречаться с близнецами, которые наверняка ждали меня в гостиной.

— Можно я останусь у тебя? — про себя я молилась, чтобы он не подумал чего, но он, хоть и немного замявшись, как всегда понял все правильно.

— Хорошо, да... конечно. Ложись на кровати, а я на полу, только постелю себе и будем спать.

— Спасибо, — тихо прошептала я и поцеловала его в щеку. Виктор покраснел, и, пока он стелил себе на полу, я сотню раз поблагодарила Мерлина за то, что у меня есть такой хороший друг, и сотню раз прокляла себя за то, что не смогла в него влюбиться.

Мы легли спать, я спустила одну руку с кровати и взяла Виктора за руку, он уже спал. Во сне он бережно сжимал мою ладонь, которая с легкостью умещалась в пальцах. И все же меня волновал вопрос, зачем я все это делаю? Стоит ли мне постараться стать Виктору ближе или я только зря дам надежду другу и никогда не смогу забыть своих близнецов? С этими мыслями я и уснула.

На другой день я проснулась рано, очемменяуслужливопроинформироваличасы: короткаястрелкаподбираласьк шести. Доначалазанятийоставалосьтричаса, ив моей душе боролись смешанные чувства: уйти сейчас, ничего не сказав, или же остаться до утра и чувствовать себя неловко, когда он проснется? Выбор был не из легких, но я решила уйти до пробуждения Виктора.

Тихо поднявшись с кроватина цыпочках, только бы не разбудить его, я черкнула пару строк с извинениями на пергаменте и, прижав его кружкой молока,натянула мантию, аккуратно сложила рубашку Виктора на заправленную несколько ранее кровать и покинула его комнату. Цветы, конечно же, язабрала с собой: неочень-товежливоудалиться — этоодно, отказатьсяотегоподарка—совсемдругое.

Когдаявышла на улицу, свежий ветер хлынул мне в лицо. Утробылонаредкостьпрекраснымдляэтоговременигода. Солнце только поднималось из-за горизонта, начинали просыпаться птицы, трава переливалась крошечными каплями росы — все это помогало отвлечься от проблем, сменяятяжелыемыслилегкимчувствомбеззаботности.

До замка и гостиной я добралась достаточно быстро, не наткнувшись ни на Филча, ни на миссис Норрис, и это не могло меня не радовать. Ни к чему мне были отработки так же, как и пересуды: перед глазами живо предстала Парвати, растрезвонившая бы всем, что я не ночевала у себя. Ядумала, чтоив гостиной тоже никого не застану, а с Полной дамой всегда можно договориться. Кажется, ятогданачинала рассуждатькак близнецы. Хм, стоит заметить, что нотка здравомыслия в них присутствовала всегда.

Полная Дама без проблем пропустила меня внутрь. Как можно тише я старалась пробраться в комнату. Почти дойдя до лестницы, я услышала легкий шорох. Вгостинойбылкое-ктокромеменя. Осмотревшись, яувиделаДжорджа: он сладко спал, растянувшись в кресле под лестницей, на его лице была едва заметная улыбка. Зрелищебылонастолькомилымиуютным, чтоянеудержаласьиподошлакнему. Рыжаячелкаупалаемунаглаза, ионтоиделокряхтел, пытаясьвоснесдвинутьее. Я улыбнулась и помогла ему:кончиками пальцев дотронулась до его виска, ощутила тепло его кожи, слышала его мирное сопение, легко откинула челку с лица, касаясь мягких волос. Он немного заворочался, удобнее устраиваясь в кресле, ия быстро убрала руку. Так хочется посидеть рядом, вот так просто у камина, ничего не делать: смотреть на огонь и слушать его дыхание, просто стать частью картины, наполненной комфортом и спокойствием.

Ресницы Джорджа задрожали, и в мгновение он проснулся.

— Гермиона?—Его сонный, севший голос нарушил тишину гостиной.

— Эм... Привет, Джордж, — слегка смутившись, улыбнулась я, надеясь, что он не помнит моих прикосновений. — Что ты тут делаешь? Почему не в постели?

— Грейнджер, только разбудила, а уже нотации читаешь, — рассмеялся Джордж. — Вообще-то, если честно, то я ждал тебя. Я смотрю, ты явиласьс цветами, значит, можно считать, что все хорошо, —он улыбнулся.

— Да, все хорошо.Спасибозабеспокойство. А где Фред?

— С Анджелиной гулял. Насколькопомню, он не возвращался, — конечно, где же еще быть Фреду, когда у него появилась девушка?

— А, поняла, — нарочито протяжно сказала я. Из открытого окна потянул холодный ветер, я поежилась.

— Замерзла?

— Немного прохладно.

— На вот, надень, я тебя до спальни провожу и сам хоть ненадолго лягу, — Джордж накинул на меня свою вязаную кофту.

— Спасибо, Джордж, я скучала, — очень тихо сказала я.

— Не стоит благодарностей, Герм, чего ты скучала-то? Я же рядом... — он приобнял меня за плечи и повел наверх. — Всегда, — почти одними губами произнес он, жаль, что тогда я этого не увидела, все могло бы сложиться иначе.

— Да... верно, Джордж.

Зайдя в комнату, я поставила цветы в вазуи решила прилечь до занятий, на завтрак я идти не собиралась. Уже лежа в кровати, явспомнила, что не отдала Джорджу кофту. Закрывшисьпологом, ядумала о том, что произошло внизу, почему он ждал моего возвращения, почему его слова о том, что он рядом, прозвучали так грустно. Что у него происходит? Они больше не делятся со мной своими секретами, своими планами, у них есть девушки. Но я же не могла безвозвратно потерять своих друзей, хотя бы друзей.

* * *

Тот день прошел обыкновенно. Ничего сверхъестественного, нового, рыжего или болгарского. Сразу после занятий я отправилась в библиотеку. Это был один из немногих дней, когда я совершенно не могла учиться. Я читала, но не могла понять смысл даже одного предложения. Не могу сказать, что мои мысли были заняты чем-то или кем-то, простоголова была пустой, глаза бегали по строчкам, но до мозга информация не доходила. Приблизительно после получаса таких мучений, мое горе-чтение было прервано Гарри:

— Гермиона, привет, что читаешь? — С улыбкой осведомился мой друг. Кажется, что со своими сердечными проблемамия совершенно забыла про мальчиков. Да, конечно, на занятиях и в гостиной все время я проводила с ними, но мы давно не говорили по душам, не веселились, как раньше.

— А, Гарри...пытаюсь разобраться с рунами, но, честно говоря, немного не выходит, — с сожалением произнесла я.

— У тебя-то и не выходит? —Присаживаясь рядом, продолжал улыбаться он.

— Представляешь, и такое порой случается.

— В последнее время я много чего могу представить, поэтому охотно тебе верю, — кивнулГарри, аяспешноотогналаотсебямыслиотом, чтоемуещепредстоялопережитьнаТурнире. — Гермиона, я хотел поговорить с тобой, поэтому и пришел тебя отвлекать.

— Говори, раз пришел, ты же знаешь, что я всегда готова тебя выслушать.

В тот момент я поняла, как скучала по этим разговорам, что отдалилась от своих друзей в погоне за призрачной любовью.

— Знаешь, мне кажется, что я... Влюбился, — слегка смущенно проговорил Гарри мне на ухо.

— Влюбился? Гарри, это же так замечательно! — я искренне была рада за него.

— Ну, вроде, да, — онсовсемзасмущался. —Она... она потрясающая. И она очень мне нравится. Как думаешь, она согласится пойти со мной на бал?

— Конечно! Кто же не согласится отправиться на Святочный бал с Гарри Поттером? Подшучивать на эту тему я очень любила. Если бы это был кто-то другой, не я, то Гарри уже десять раз бы схватился за палочку или надавал ему тумаков, но это была я, а поэтомумы лишь весело рассмеялись, за что получили замечание от мадам Пинс.

— Кто она?

Честно говоря, я очень надеялась на то, что ею окажется Джинни. Я знала, какие чувства она питает к нашему "золотому" мальчику, и считала, что они могут стать замечательной парой.

— Я сомневаюсь, что ты ее знаешь. Это Чжоу Чанг. Она из Когтеврана.

Мои надежды не оправдались.Мне было жаль подругу, но я первый раз видела Гарри таким счастливым, его глаза горели. Наверное, это можно сравнить лишь с тем самым первым снитчем, который он поймал на своем первом матче.

— Мне кажется, что я слышала о ней, возможно, даже от тебя.

— Ты помнишь? —Удивленно спросил Гарри. — Я рассказывал тебе о ней, мы на третьем курсе учились. Я ее на матче заметил. Она ловец Когтеврана. Гермиона, она такая красивая. Не такая, как все. Улыбчивая, общительная, но я боюсь подойти к ней.

— Почему?

— Она всегда ходит с подружками, их так много, они постоянно вместе и над всеми смеются. Не хочу, чтобы и надо мной смеялись.

— Гарри, ты, конечно, Мальчик-который-выжил, но ты такой типичный парень. Почему ты считаешь, что они будут смеяться над тобой? — Конечно же, он не хотел испытать это на себе, чтобы не оскорбить свое самолюбие.

— Ну, я не знаю, вы постоянно над чем-то смеетесь, взять хотя бы вас с Джинни. Сядете в уголке в гостинойи вот смеетесь и смеетесь, — смешнохмурилсяГарри. — Как думаешь, может, написать Чжоу письмо?

— Идея неплохая. Тем более, это очень романтично: если ты пригласишь ее письмом, можно еще и цветок приложить. Если хочешь, то мы можем прямо сейчас пойти и отправить письмо.

— Да! Пошли прямо сейчас, ато... — Гарриогляделсяипоказалнастолбиблиотекаря, — мадам Пинс скоро взорвется от гнева из-за наших разговоров, — мы снова рассмеялись и вышли из библиотеки, направляясь к совам.

Я осталась ждать Гарри внизу, мне показалось, что отправление подобного письма — все-таки нечто слишком личное. ЯнесделаладляГарриничегоособенного, но, по-видимому, тогдаемунужнабылатолькоморальнаяподдержка, всеголишьдруг, которыйможетвыслушать. Этоявсегдабылаивсегдабудуготовапредоставить, втотмоментонсосвоейвлюбленностьюстал отвлекающим маневромот повседневных раздумий, с которыми я не расставалась уже несколько недельилидаже месяцев.

Прошло, наверное, около получаса, преждечем Гарри присел в нишу рядом со мной.

— Ну как, отправил? — Взволнованно спросила я, хотя по лицу видела, что что-то не так:сейчас он уже был растерян, а не воодушевлен, как в начале нашей задумки.

— Нет. Я встретил Чжоу там, наверху. Ты разве ее не видела? Она спустилась минут десятьназад.

— Нет, наверное, отвлеклась, смотря в окно.

— Она не сможет пойти со мной, потому что ее уже пригласили. Пригласил. Седрик. И, вроде,он ей нравится, — потерянно протянул он.

— О, Гарри... — я лишь обняла его, прекрасно понимая, что слова здесь излишни, ведь несколько дней назад пережила то же самое.

Он неловко обнял меня в ответ, потомспешноотстранилсяипотрясголовой.

— Не бери в голову, — слабоулыбнулсяон, — это ведь не повод сдаваться.Если я влюбился, то я постараюсь добиться ее.

— Конечно, добьешься. Я в тебе не сомневаюсь, — закивалая.

— А с кем ты идешь на бал? Тебя уже пригласили?

— С какой целью интересуешься? Что, пригласить хочешь? — Подмигнула я.

— Интересуюсь, потому что не хочу, чтобы ты очередной вечер провела за учебникамии пропустила такое грандиозное событие. Пригласить...я бы конечно пригласил, но вот есть один человек, который хочет сделать это, а так как он мой лучший друг, я не могу ему помешать.

— Что? Неужели Рон? — Неужели он хочет меня пригласить? Я что, интересна ему?

— Я всегда говорил, что ты сообразительная, Герм, — снова улыбнулся друг. — Ты ему нравишься...не как друг.

— О, Мерлин! — только этого мне еще не хватало.

— Ты не очень-то обрадовалась. Неужели кто-то уже украл твое сердце?—засмеялсяГарри.

— Да, меня уже пригласили, — простоответилая, струдомсдерживаясьотпросьбызаткнутьсяиперестатьменяподкалывать.

— Кто он? Как мог пригласить тебя, не посоветовавшись со мной? Я же за тебя несу тут ответственность, друг как-никак!

ЯпостараласьпосмотретьнаГарритак, будтомнезавтранужнобыловзойтинаэшафот. Взглядподействовал, ионсразупосерьезнел.

— Поклянись, что ты никому не расскажешь, что ни одна душа не узнает этого до бала. Даже Рон. Тем более Рон.

—Япростонадеюсь, чтоэтонеМалфой... — пробормоталонвсторону, ноявсеравноуслышалаи, улыбнувшись, пихнулаеговбок.

— Ай! Ладно-ладно, клянусь.

— Это Виктор Крам, — смутилась я.

— Виктор?! Вы общались? —Онужевторойраззанашразговорвыгляделвкрайнейстепенирастерянно. —Тоестьярадзатебя. Поздравляю! Ноэтотакнеожиданно.

— Да, уже почти полгода я помогаю ему с английским. Ты занят на турнире, Рон постоянно с тобой, поэтому вы ничего и не замечаете. Только прошу тебя, никому, — язаглянулаемувглаза, надеясьнеувидетьтамобидыилиусмешки.

— Я могила, Герм, — Гарри сделал жест, будто закрыл рот на ключ и выкинул его за плечо. — Но постарайсяне обидеть Рона. Это нам ни к чему, верно?

— Да, верно, я постараюсь. Извини, мне надо идти, скоро занятия с Виктором, нужно еще учебники захватить. До встречи, Гарри, — я обняла его на прощание и отправилась в сторону гостиной.

Конечно, я соврала, в тот день у меня не было занятий с Виктором. Я просто хотела побыть одна. Поднявшись несколькими этажами выше, я выбрала один из тихих коридоров и присела на подоконник. Стоило подвести итоги сегодняшнего дня.

Первое: Виктор пригласил меня на бал. Это плюс, нонужно подготовиться.

Второе: Джордж ждал меня всю ночь, пока я не вернусь от Виктора. Тоже плюс. Он все еще заботится обо мнеискучает.

Третье:Гарри влюбился. Это скорее тоже плюс, хоть и не в Джинни, но он счастлив. Идаженесмотрянато, чтоЧжоуотказалаемувпросьбепойтинабал, оннеунывает, ну, илиделаетвид.

Четвертое: я, кажется, нравлюсь Рону. Это жирный минус длиной в бесконечность. У меня появилась очередная рыжая проблема.