Капли на стекле (джен)

* * *

А со двора снова слышатся крики.

— Я сказал — она будет со мной!

— Да плевать я хотел, что ты мне сказал! Ты ее даже не спросил! Она со мной быть хочет, я точно знаю!

— Откуда это ты знаешь? Да и вообще, мелкий, я старше, а старших надо слушаться!

— Сейчас получишь в глаз!

Джинни выглядывает в открытое окно и вздыхает тяжко: ну да, так и есть, чего же еще стоило ожидать? Они стоят друг напротив друга, застыли в одинаковых позах: ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди, а головы чуть наклонены влево. Они стоят и сверлят друг друга такими яростными взглядами, какими, наверное, не обменивались даже Гарри с Малфоем в свои лучшие времена. Они выкрикивают свои аргументы, они совершенно не слышат чужих слов, они уже готовы броситься в драку. Джинни снова вздыхает: ее сыновья никак не могут поделить сестру.

А Лили сидит рядышком на траве, смотрит на братьев и улыбается. Они собирались поиграть в квиддич, но три на два не делится, а значит, надо играть двое против одного. И с кем будет играть Лили — никак не решить без драки.

Этим летом Джеймс и Ал словно с цепи сорвались. Они ссорятся и дерутся, они не могут решить возле кого Лили будет сидеть за столом, с кем пойдет помогать дедушке Артуру и кого из них больше любит. Мальчишки приходят домой в слезах и синяках, дуются друг на друга и грозятся отомстить. А Лили знай себе — улыбается.

Ей всего-то семь, она еще и летать-то прилично не умеет, а эти двое пытаются затащить ее к себе в команду, словно их сестра — чемпион мира! Джинни качает сокрушенно головой, берет метлу и спешит на улицу — разрешать конфликт.

— Тааак, что за шум, а драки нету? — спрашивает она и тут же жалеет: ага, поговори тут еще, будет тебе драка, скоро-скоро будет!

— Мы с Лили хотим играть вместе в команде, а Джеймс нам не дает! — зеленоглазый Ал тут же поворачивается к маме.

— Это мы с Лили хотим играть вместе, а Ал нам не дает! — карие глаза Джеймса горят праведным гневом.

— Ясно. Значит так. Лили будет играть со мной. Как вам такая идея: девочки против мальчиков? — Джинни улыбается, но парни совсем не намерены отступать — их рты уже готовы выдать кучу контраргументов, но все решает радостный вопль дочери:

— Супер! Хочу с мамой, хочу с мамой! — мальчики хмурятся, но желание сестры тут закон — поэтому послушно садятся на метлы и взлетают. Джинни приседает возле дочери и шепчет тихонько на ухо:

— А сама ты выбрать не могла с кем играть, они же головы друг другу снесут! — глаза девочки удивленно распахиваются, а ротик приоткрывается, и она шепчет в ответ:

— Мам, ну ты что, обидится же кто-то! Я не хочу их обижать!

Джинни гладит дочку по голове и вздыхает грустно:

— Точно поубивают друг друга до конца года... Ладно, рыжик, садись на метлу, сейчас покажем мужикам, как играть надо!

И они взлетают. Они носятся друг за другом, пытаясь отобрать квоффл, они выжимают из метел всю скорость, на какую те только способны. Джинни следит за игрой зорко: она знает, когда нужно забивать, а когда пропустить, знает, как нужно правильно отдать передачу Лили и как «случайно» потерять мяч. Дети смеются и радуются, ведь вокруг лето, вокруг солнце, и играть так весело! И Лили — словно маленький солнечный лучик — летает быстрее всех, и хохочет громче всех, хватаясь руками за живот, отпуская древко метлы...

Падает Лили как-то странно, как-то слишком медленно, так медленно, что Джинни перестает дышать на мгновение, но дальше мчится к дочери, лежащей внизу, на траве. Девочка испугана, но цела, только коленку содрала немного.

— Мама, маам, а это я колдовала только что? — и глаза огромные-огромные, зеленые-зеленые. У Джинни трясутся руки, она обнимает дочку крепко, а за ее спиной уже обеспокоено переглядываются перепуганные братья.

— Колдовала, девочка, колдовала... — и Джинни уже благословляет этот первый магический выброс, ведь если бы не он, переломала бы себе все кости дочка, точно переломала бы...

А через несколько часов Джинни заглядывает в комнату Лили и видит всех троих. Они спят, взявшись за руки, очки Ала съехали на бок, а Джеймс что-то тихо бормочет во сне. А посерединке лежит Лили — не спит, сжимает маленькими ладошками руки братьев и смотрит на маму.

И подмигивает Джинни лукаво.

* * *

— Меня караулишь, Люпин? — тряхнуть длинными светлыми волосами, бросить на него взгляд насмешливый. И, словно случайно, задеть его рукой, проходя мимо.

— Как бы не так, Викки, — иронично вдергивает бровь.

— А что же тебе не спится тогда? — остановиться, обернуться, поглядеть на него — прямо в глаза, чтобы не успел взгляд отвести. А он, надо сказать, и не пытается.

— Весна, знаешь ли. Да и луна сегодня полная — точно не засну до рассвета, — стоит, опершись небрежно на стену, синие волосы взлохмачены, мантия неряшливо расстегнута. Руки в карманах, а в глазах чертики пляшут. — А ты чего не спишь?

— Думала, к СОВ подготовлюсь, люблю в гостиной заниматься, когда все спят, — и руки скрестить на груди, и ухмыльнутся иронично.

— Где же твои учебники? — насмешливо спрашивает.

— А полнолуние еще позавчера закончилось, — она парирует, а он смеется хрипло, поднимает примирительно руки:

— Квиты! Пива сливочного хочешь?

— Люпин, ты же староста! А если застукают? — улыбнуться хитро и продолжить: — Хочу, конечно.

Сидеть в пустой и тихой гриффиндорской гостиной перед камином, пить сливочное пиво и упражняться в словесном пинг-понге. У него язык острый, слова саркастичные, у нее подколки меткие, не в бровь бьет, а в глаз. Вытянуть ноги поближе к огню — пусть полюбуется. Щелкнуть ее по носу — пусть возмутится. «Виктория, уже за полночь, детское время закончилось, дуйте в постель!» — «Ох, Теодор, уж в Вашем-то возрасте пора уже седьмой сон видеть, старость не радость, все-таки...»

Коснуться его руки — совершенно нечаянно, ненарочно! Заправить ей прядь за ухо — уже не играя и не прячась за шутками. Застыть вот так — глаза в глаза, дыханье в дыханье, близко-близко, на расстоянии вздоха, и молчать.

— Хорош пялиться, целуй уже, Люпин! — выдохнуть судорожно. Увидеть его улыбку, и смешинки в глазах, и волосы растрепанные. И закрыть глаза.

И целоваться.

* * *

У Рози Уизли коротко стриженные кудрявые рыжие волосы и голубые глаза. Она играет в квиддич и хорошо учится, она любит всю свою огромную семью и совершенно не умеет хранить тайны. Рози дает от ворот поворот каждому своему поклоннику через три недели отношений, мама только качает грустно головой: «И в кого ты у нас такая ветреная?». Рози улыбается. Она любит ветер.

Рози кусает губы и иногда грызет ногти. У нее неровный загар и все лицо в веснушках. Она летает на метле каждый день после ужина — когда уже стемнеет, когда уже звезды, когда только воздух и полет, и нестись над Запретным лесом, вперед, вперед, вперед! От скорости закладывает уши, а от ветра слезятся глаза, но плевать! Свобода, свобода, свобода!

Рози хочет изучать опасных животных, она бегает к Хагриду воспитывать соплохвостов и приручает понемногу детеныша акромантула. Папа с ужасом смотрит на дочь: «И в кого ты у нас такая экстремалка?». Рози улыбается еще шире. Она любит экстрим.

Рози нравится Лисандр Скамандер, нравится еще со второго курса и будет нравиться, наверное, до седьмого. Рози нравится Лисандр Скамандер, и об этом знает почти вся школа — Рози совершенно не умеет хранить секреты. Даже свои собственные. Она растрепала о своей любви всем братьям и сестрам, всем подругам и друзьям. О больших и светлых чувствах Рози Уизли к Лисандру Скамандеру не знает, наверное, только сам Лисандр Скамандер.

И когда он подходит к Рози после занятия у Хагрида и приглашает ее в Хогсмид, отчаянно краснея и запинаясь, рыжая смотрит на него во все глаза и молчит. Ведь как-то неожиданно, как-то слишком внезапно, после четырех лет мечтаний и красивых снов принимать приглашение на свидание. И то куда — в Хогсмид!

— Неее, Скамандер, так не пойдет, — парень смотрит на Рози грустно своими огромными голубыми глазами и вздыхает:

— А как пойдет?

— Давай лучше полетаем! Ты любишь ветер?

— Люблю, — кивает тот и улыбается.

И в тот вечер над запретным лесом они летят уже вдвоем. И ветер треплет волосы, и глаза слезятся, и руки замерзают. Но зато вокруг — ветер и ночь. И можно дышать легко.

А потом сидят на верхушке Астрономической башни и шепчутся.

— Рози, а ты секреты хранить умеешь? — вдруг спрашивает Скамандер и в глаза смотрит — долгим взглядом таким, многообещающим.

— Неа, не умею. Трепло я настоящее, — Рози краснеет отчаянно, хорошо, что ночь и темно, думает.

— Ну, тогда и говорить нам с тобой не о чем, — парень говорит решительно, а рыжей уже расплакаться хочется. «Ну что же я за дура такая, совсем язык за зубами не держится!» — думает она и глаза закрывает — стыдно.

И губы чужие на ее губах — полная неожиданность.

— Говорить не о чем, а целоваться можно, — шепчет Скамандер и обнимает нежно-нежно. — А вот научишься скоро хранить тайны, тогда и говорить начнем.

Рози улыбается, отвечает на поцелуй и думает, что учиться ей пока не очень-то хочется.

* * *

— Малфоооой, да ты пьян в стельку! — девушка откидывает длинные рыжие волосы на спину и смеется звонко. Она сидит на подоконнике девчоночьей спальни, свесила ножки вниз и на небо смотрит. На небо — значит, и на него.

— Ага, пьян, — радостно кивает парень, еле держась на метле. Удерживать ее на одном уровне крайне сложно, но он старается — не зря же летел сюда, к башне Гриффиндора. — Поттер, давай я тебя на метле прокачу! С ветерком! Давай!

— Ага, уже бегу-спотыкаюсь. Ты и сам на метле удержаться не можешь нормально, а вдвоем мы будем падать в два раза быстрее.

— Лили, ты что, не доверяешь мне? — и на лице у парня такая идиотская улыбка, что сдерживать смех ну никак не получается.

— Нет, Малфой, не доверяю. Я еще жить хочу, знаешь ли!

— Поттер, если не полетишь со мной кататься, я отпущу метлу!

— Дурак, да? — девушка смотрит недоверчиво, щурится.

— Дурак, — радостно соглашается парень. — Я тебя люблю, Поттер.

— Точно дурак, — Лили смеется-заливается, и Малфой смеется вместе с ней.

— Лили, полетели! А то моя смерть будет на твоей совести!

— Переживу как-нибудь!

И он отпускает древко метлы. И успевает пролететь вниз несколько метров, пока Лили успевает нашарить в кармане палочку.

— Вингардеум Левиоса! Малфой, скотина пьяная! Ты что, совсем охренел?! Я чуть со страху не умерла! А если бы у меня палочки с собой не было! Ты хоть понимаешь, что могло случиться?! — он висит вниз головой за окном, а она кричит на него, не скрывая ярости. Дурацкая ухмылочка с его лица никак не желает сползать.

— У тебя палочка с кармана торчала, я видел.

— Ой дураааак, — Лили левитирует парня в комнату, сильно приложив головой об оконную раму, — Может, мозгов прибавится!

— Поттер, я тебя люблю.

— Проспись, горе луковое!

— А ты мне сказку на ночь расскажешь?

— Малфой, ты что, тут спать собрался? Эй, так не пойдет! А ну подъем! Подъем, кому сказала?! — но парень уже улегся на кровать, обхватив руками подушку, и закрыл глаза. Спящим притворяется. Лили смотрит на него долго, вздыхает и ложится рядом, волосы ему рукой взлохматив.

Знает, что притворяется.