Наставник. Детектив Хогвартса (джен)

* * *

Для Минервы МакГонагалл дни после гибели школьников и Альбуса Дамблдора слились в один непрекращающийся кошмар. Профессор трансфигурации слишком привыкла к тому, что все события в Хогвартсе идут по прочно накатанной колее и лишь требуют незначительных правок с ее стороны. Однако теперь все встало с ног на голову.

Хогвартс не зря считался одним из безопаснейших мест в мире, и в последний раз смерть ученика случилась, когда еще сама Минерва была маленькой второкурсницей. Тем не менее, она до сих пор не может спокойно проходить мимо туалета для девочек на втором этаже, где с того времени поселился призрак погибшей Миртл. И вот теперь смерть вновь пришла в школу, а она, заместитель директора, ничего не смогла сделать, чтобы предотвратить гибель учеников.

Вначале МакГонагалл хотела подать в отставку, признав тем самым, что она не сумела должным образом справиться со своими обязанностями, однако совещание с профессорами Флитвиком и Спраут, прошедшее в день трагедии, заставило ее изменить решение. Школа в один момент потеряла директора и одного из деканов, так как профессор Снейп после победы Поттера над Квиреллом благоразумно предпочел скрыться в неизвестном направлении, дабы не искушать лишний раз судьбу. И Минерва МакГонагалл вполне одобряла решение зельевара, так как прекрасно понимала, что после убийства директора, пусть и совершенного по его же просьбе, для Снейпа было бы немыслимо оставаться преподавателем школы. Ну а министерские чиновники наверняка постарались бы сделать из декана Слизерина козла отпущения, обвинив во всех смертных грехах, чтобы показать свою непримиримость в борьбе со злом. В этих условиях потеря еще и профессора МакГонагалл могла самым прискорбным образом сказаться на жизни Хогвартса.

После смерти профессора Дамблдора внезапно оказалось, что министру магии Корнелиусу Фаджу, равно как и попечительскому совету Хогвартса, нет никакого дела до школы. И причиной этого стало столь несвоевременно освободившееся кресло Верховного Чародея Визенгамота, которое до сего момента занимал Альбус Дамблдор. Все эти Фаджы, Малфои и прочие политики, а также те, кто считал себя таковыми, с энтузиазмом занялись подковерной борьбой, желая либо самим получить эту весьма престижную должность, либо даровать ее кому-нибудь из преданных лично им волшебников. Так что данные господа не глядя подмахнули назначение МакГонагалл директором школы и гарантировали, что не будут лезть в дела Хогвартса, если сама мадам директор не станет отвлекать их всякой ерундой от «действительно важных дел».

Минерва МакГонагалл решила воспользоваться данным ей шансом и вернуть качество школьного образования на уровень, которым действительно можно было бы гордиться. И поскольку в данный момент у нее был карт-бланш на любые действия, она не собиралась ограничиваться полумерами. К счастью, большинство мероприятий по реорганизации школы уже давно были продуманы ею, так что больших проблем здесь не предвиделось. Ей даже без особого труда удалось заполнить большинство преподавательских вакансий, умудрившись при этом свести концы с концами в бюджете Хогвартса, но, увы, одна трудность, уже много лет возникавшая перед началом учебного года, не пожелала уходить в прошлое.

Долгие годы самой проблемной должностью в Хогвартсе была позиция преподавателя ЗОТИ. По различным причинам ни один из профессоров этого предмета не смог пробыть на ней дольше года, поэтому со временем число желающих занять эту временную должность устремилось к нулю. Ходило даже глупое поверье, что сам Тот-кого-нельзя-называть проклял должность преподавателя ЗОТИ, но сама МакГонагалл считала это полной чушью. Но, как бы то ни было, в этот год на столе новоиспеченного директора лежало лишь одно резюме. Поскольку Минерве уже удалось уговорить Аластора Муди заполнить эту вакансию, это не должно было бы вызывать проблем, однако старый аврор согласился преподавать только со следующего года. И хотя можно было допустить, что один год с менее квалифицированным учителем не скажется чересчур отрицательно на школьниках, вот только личность потенциального преподавателя вызывала у Минервы зубовный скрежет.

Гилдерой Локхарт был известным писателем и, кроме того, как выяснилось в ходе предварительной беседы с ним, полным идиотом, которого нельзя и близко подпускать к работе с детьми. Увы, но если не объявится еще один претендент, МакГонагалл, согласно правилам, останется лишь принять его кандидатуру. Минерва грустно покачала головой, признавая, что в этой ситуации ей остается надеяться лишь на чудо. Желая подбодрить себя, она достала список профессоров школы и с наслаждением провела очередную жирную черту над тем местом, где еще несколько дней назад красовалось имя Сивиллы Трелони. Сбылась давняя мечта профессора МакГонагалл ликвидировать в школе изучение прорицаний и выгнать, наконец, из Хогвартса эту шарлатанку.

* * *

— Через две минуты надо произвести тринадцать помешиваний против часовой стрелки, — Гермиона Грейнджер старательно следила за часами. — После этого, когда зелье остынет, оно будет полностью готово.

Идея Гарольда с использованием Оборотного зелья, призванного замаскировать мистера Гарри Поттера и позволить ему под чужим именем издать книгу, переведенную наставником, самому мальчику казалась немного авантюрной. Однако стоило Гарри осторожно поделиться ей с Гермионой, которая принимала посильное участие в подготовке книги, печатая ее текст на своем домашнем компьютере, как любящая правила девочка подозрительно быстро согласилась.

Судя по всему, тяга к получению знаний и практической тренировке своих навыков у мисс Грейнджер уверенно побеждала ее же законопослушность. Это зелье хоть и не относилось к совсем уж запрещенным, однако на его использование существовал ряд ограничений. Несовершеннолетним волшебникам изготавливать его, а тем более использовать, строго возбранялось.

Если изначально Поттер с наставником рассчитывали снять комнату в Дырявом котле и готовить зелье там, то после разговора с Нимфадорой их планы немного поменялись, и рабочее место великого зельевара Поттера переместилось в подвал дома Тонксов, где располагалась неплохая лаборатория. Любой аврор обязан был иметь превосходные знания и навыки в зельеварении, поэтому девушка заодно могла и проконтролировать юного волшебника. А ее немного авантюрный характер привел тому, что и сама она взялась за его готовку, заодно устроив соревнование, чье зелье получится лучше. Кроме Нимфадоры и Гарри, участницей состязания стала еще и Гермиона, так что в данный момент на длинном сосновом столе три котла, под которыми пылал волшебный огонь, готовили явить миру результат их трудов.

— Итак, через три часа мы узнаем, кому достанется приз! — Нимфадора с довольным видом отложила ложку, которой помешивала свое варево. — Конечно, вам еще рановато варить такие сложные зелья, тем не менее, похоже, все получилось.

— Да, это не средство от фурункулов готовить! — Гарри был рад, что многодневная работа наконец-то подошла к концу. — Но благодаря тому, что здесь нет Снейпа, процесс варки проходит гораздо спокойнее. Ты, Нимфадора, намного лучший учитель.

«Если это комплимент, то весьма сомнительный, хуже Снейпа преподавателя еще поискать надо, — ядовито заметил Гарольд. — И вообще, лучший учитель здесь я!»

— Ты еще сравни мою замечательную внешность с физиономией этого сальноволосого типа, — фыркнула девушка. — Мне семь лет пришлось мучиться с ним, и, если честно, я удивляюсь, как умудрилась не наградить его каким-нибудь особенно заковыристым проклятием!

— Ну, он же все-таки обучил тебя своему предмету, — дипломатично заметила Гермиона. — Ты же сама говорила, что аврорам требуется сдать ЖАБА по зельям на «Превосходно».

— Снейп-то точно не прикладывал к этому особого труда, — рассмеялась Тонкс. — Если бы не помощь мамы, я бы никогда не сумела постичь все премудрости. Надеюсь, новый преподаватель будет отличаться от него в лучшую сторону, и вам двоим не придется мучиться, как бедным нам.

«А заодно и мне не придется лишний раз силы тратить, — пробурчал наставник. — А то, если посчитать, сколько я за него работал, он мне должен половину зарплаты».

«Незаметно, чтобы ты перетрудился, если вместо отдыха завалил меня работой, — Гарри не забыл лишний раз подколоть учителя. — И это вместо того, чтобы валяться на траве и наслаждаться ничегонеделанием».

«Гарри, труд сделал из обезьяны человека, — заметил наставник. — Конечно, в нашем случае задача несколько труднее, но думаю, лет через сто даже из тебя выйдет человек разумный».

Компания зельеваров покинула лабораторию и отправилась к комнатам Гарри и Нимфадоры, чтобы приготовить одежду для своих «обновленных» тел. Вчера девушка притащила три кучки волос, принадлежащих мужчине и двум женщинам, и теперь экспериментаторам предстояло примерить на себя новые образы.

Как и следовало полагать, лучшим вышло зелье самой мисс Тонкс, которая была гораздо опытнее первокурсников, и призовой торт достался именно ей. Впрочем, девушка тут же честно поделилась им со своими партнерами, заодно объявив им «замечательную» новость.

— Чтобы вы немного привыкли к своим образам, мы сегодня весь вечер будем именно в них, — заговорщицким тоном сообщила она. — А папа с мамой оценят наши актерские способности.

— Тонкс, ты что-то задумала! — Гермиона почему-то весьма подозрительно отнеслась к хитрому выражению лица будущего аврора. — Сознайся, в чем здесь гадость.

Мисс Грейнджер, несомненно, имела все основания не верить в добрые намерения чересчур взбалмошной девушки. Чего только стоила ее шутка о насквозь лживой статье в «Пророке», где говорилось о романтических чувствах Гарри и Гермионы, которую Нимфадора якобы послала родителям девочки. Мисс Грейнджер была в ужасе от того, что подумают о ней папа и мама, а коварная Нимфадора целых два дня не сообщала ей, что это была шутка. И вообще, мисс Тонкс не отличалась спокойствием и рассудительностью, но на то были объективные причины. На характере девушки сильно сказался дар метаморфизма, который имел не только плюсы, но и минусы. Внешняя изменчивость порождала внутреннюю импульсивность, и зачастую метаморфы были весьма нервными людьми. К счастью, в случае Тонкс это вылилось лишь в любовь к розыгрышам и авантюрам, что было далеко не худшим вариантом.

Когда Гарри, уже принявший зелье и одетый в один из костюмов Тэда Тонкса, появился в гостиной, он понял, в чем заключалась задумка Нимфадоры. Кроме хозяев дома, здесь присутствовали Дэн и Эмма Грейнджеры, и Поттер ни секунды не сомневался, что Нимфадора «забыла» предупредить Гермиону, что ей придется предстать в измененном облике перед родителями.

Сам Поттер достаточно спокойно отнесся к своей новой внешности, когда разглядывал себя в зеркале после приема зелья. По большому счету Нимфадора подобрала ему образ незаметного субъекта довольно неопределенного образа. Учитывая любовь мисс Тонкс к шуткам, Гарри ожидал чего-нибудь более экзотического. Как заметил по результатам осмотра наставник, Нимфадору все же научили чему-то путному в аврорате, и подобная незапоминающаяся личность вполне могла служить образцом для всех, кто не хочет привлекать к себе лишнего внимания.

Сэм и Тэд одобрительно восприняли манеру держаться Гарри во взрослом виде, заодно дав несколько советов, как ему лучше вести себя для придания должной солидности. Андромеда, поправив Поттеру галстук, даже заметила, что его легкая застенчивость при довольно солидном облике придает Гарри некий шарм. Впрочем, Поттеру недолго пришлось оставаться в центре внимания, так как спустя буквально пару минут в гостиной появилась еще одна личность.

У Гарри едва не упала челюсть, когда он увидел, как в комнату входит длинноногая красавица, каких до сих пор он мог лицезреть только в журналах, что мальчики тайком показывали друг другу. Некое подобие делового костюма тщательно обтягивало образцово-показательное тело женщины, подчеркивая высокую грудь и осиную талию, а юбка, которая не доставала даже до верхушек ажурных чулок, позволяла всем желающим вдоволь любоваться стройными ногами красотки. Облик дополнялся туфлями на ОЧЕНЬ высоких каблуках и вызывающе ярким макияжем.

Надо сказать, в состояние некоторого обалдения впал не один Гарри. Эмма и Дэн с неописуемым выражением лиц смотрели на бросающую по сторонам томные взгляды красавицу, очевидно, с ужасом предполагая, что под этим обликом скрывается их скромная девочка. Тэд неуверенно потянулся к бокалу с бренди, пытаясь найти в нем поддержку и надежду на прочистку мозгов, и лишь Андромеда сохранила некое подобие спокойствия.

— Нимфадора, и что это значит? — строго спросила хозяйка дома. — Судя по твоему виду, ты решила поучаствовать в очередном конкурсе красоты?

— Первое правило маскировки! — бодро отрапортовала девушка. — Если рядом с объектом поместить отвлекающий фактор, то на сам объект никто не обратит внимания.

В подтверждение своих слов мисс Тонкс указала рукой в угол комнаты, где в этот момент находилась незаметно появившаяся в комнате Гермиона, внешний вид которой соответствовал образу тридцатилетней «серой мышки».

«Конечно, в этом что-то есть, — задумчиво протянул наставник. — Однако я бы не решился прогуливаться в одной компании с подобной красоткой. Лишний раз подтверждается, что слишком хорошо — это уже не хорошо».

«Интересно, где Нимфадора добыла волосы для своего образа? — мальчик внутренне усмехнулся. — Не иначе, действительно посетила какой-то конкурс красоты и залезла в гримерку».

«Или попросту слегка доработала, что досталось, — высказал идею Гарольд. — Не забывай, она же метаморф и небольшие изменения в облике может делать без особого труда, в отличие от полной его замены. Поэтому оборотное зелье плюс метаморфизм — страшная сила».

Дэн Грейнджер, наконец, сообразил, что перед ним не его дочка, и, с облегчением вытерев вспотевший лоб, поспешил присоединиться к Тэду в поправке чувств посредством крепкого алкоголя. В одном Нимфадора, безусловно, была права, после такого представления родители Гермионы были рады видеть свою дочь в любом виде. Однако кое у кого подобная самоотверженность девушки не нашла должного одобрения.

— Вот что, юная леди, — твердым тоном заявила Андромеда, — вы сейчас пойдете и приведете себя в божеский вид. И я начинаю думать, что идея доверить вам сопровождать в издательство Гарри и Гермиону изначально была не самой лучшей.

— Хорошо, хорошо, похоже, я действительно немного перестаралась, — поспешила отступить девушка. — Сейчас появлюсь в подходящем виде. Но не могла же я не показать класс!

* * *

В доме, расположенном на площади Гриммо, 12, уже несколько лет не появлялись посетители. С тех пор как Вальпурга Блэк умерла, единственным разумным существом, чьи шаги нарушали покой старого здания, был домовой эльф Кричер, который и сам мог служить иллюстрацией дряхлости и увядания. Однако в этом году все изменилось, и дом снова стал наполняться жизнью.

Сириус Блэк, который на данный момент являлся хозяином этого дома, развалившись в кресле, с весьма недовольным видом разглядывал свои фотографии, украшавшие первые полосы «Пророка» и «Таймс». Газеты как волшебного, так и магловского миров спешили известить читателей, что особо опасный преступник Блэк сбежал из тюрьмы, и советовали проявлять повышенную бдительность. К счастью для Сириуса, те, кто его искал, не знали, что он является анимагом и может принимать облик большого черного волкодава. Именно в собачьей шкуре он и приобщился сегодня к прессе, стащив с утра пораньше несколько газет из почтовых ящиков.

Выполнение гениального плана, сложившегося в голове последнего представителя рода Блэков после посещения кузиной его тюремной камеры, начало давать определенные сбои, и это злило Сириуса. В конце концов, он ведь сумел опровергнуть ехидное утверждение Лили Поттер, что Сириус Блэк не способен составить план, состоящий более чем из двух пунктов. Его план на этот раз состоял из целых пяти пунктов, и три из них уже были выполнены! Впрочем, сам себе Сириус признавался, что причина столь глубокого планирования заключалась в необходимости выполнить первый этап плана, на тот момент и вправду состоящего из пресловутых двух пунктов.

Конечно, Британия находится не возле полюса холода, но, тем не менее, вода в Северном море весной по своей температуре не слишком подходит для плавания без специального снаряжения. А от острова, на котором расположен Азкабан, до берега Сириус мог добраться лишь вплавь, причем этот путь занимал несколько часов. Пришлось первым пунктом плана поставить ожидание лета, когда эта задача будет хоть и трудной, но все же выполнимой. Вот за те три месяца вынужденного ничегонеделания Сириус и дополнил свой план до рекордного по его меркам размера.

В итоге ему удалось дождаться теплых дней, что было самым трудным для его деятельной натуры, благодаря своей анимагической форме успешно покинуть тюрьму и даже обзавестись волшебной палочкой. Последнее нельзя было назвать чересчур сложным достижением, так как беглец помнил, что в его доме, который находился под надежными защитными чарами, и куда авроры не смогли бы попасть при всем желании, хранился довольно большой запас этих необходимых для любого мага инструментов. Его предки с завидным упорством коллекционировали палочки, отнятые у врагов, а заодно оставляли в наследство потомкам и свои собственные. В результате мистеру Блэку не составило труда подобрать себе вполне подходящую палочку, едва он ступил ногой в родные пенаты.

По некоторому размышлению Сириус решил избрать старый дом Блэков в качестве своей основной базы. По крайней мере, находясь внутри него, он был гарантированно избавлен от внимания правоохранительных органов, а со вкусом заполненный винный погреб позволял стойко переносить тяготы жизни. Единственным, что огорчало Блэка, была невозможность выполнить следующий пункт его гениального плана, а именно заполучить себе в гости Гарри Поттера, ради помощи которому Сириус и задумал свое освобождение.

Блэк уже пытался незамеченным подобраться с дому Тонксов, где этим летом обитал Гарри, однако его кузина не была наивной девушкой, и качество защитных чар не позволило Сириусу даже приблизиться к забору, ограждавшему их усадьбу, иначе бы он был обнаруженным с самыми печальными последствиями. С одной стороны это было плохо, но Блэк умел в любой ситуации находить положительные моменты. Ему было гораздо спокойнее знать, что Гарри находится в хорошо защищенном доме, чем волноваться из-за безответственности опекавших его людей. К тому же Сириус сумел увидеть Гарри, игравшего во дворе с какой-то девочкой, что доставило Блэку большое удовольствие, и было воспринято как явное предзнаменование того, что в итоге он все же сможет встретиться с мальчиком.

Было достаточно очевидно, что при столь явном внимании к его нескромной персоне появляться на люди в собственном облике было далеко не лучшей идеей, поэтому Сириус решил изменить свою внешность. Использование Оборотного зелья было бы полумерой, так как оно действовало всего час, и волшебник, который со столь похвальным постоянством прикладывается к флакону с непонятной жидкостью, вполне может вызвать подозрение у окружающих. К тому же действие зелья вполне могло заканчиваться в не самый подходящий момент, что также не устраивало Блэка.

Ну что же, Сириус был готов преодолеть любые преграды для того, чтобы помочь сыну своего лучшего друга и даже совершить настоящий подвиг — отправиться в собственную библиотеку, чтобы найти там описание подходящего случаю ритуала для изменения внешности. Про то, что там что-то такое есть, он помнил с детства, однако перспектива провести несколько дней, копаясь в пыльных фолиантах, откровенно пугала его. Но раз надо, значит, надо, и Сириус, тяжко вздохнув, отправился воевать с книжными богатствами своей семьи. У него уже созрел блестящий план, как добраться до Гарри, и мистер Блэк приступил к его исполнению с привычной энергией.

* * *

Мишень вспыхнула желтым огоньком, указывающим место удара, и Гермиона сделала очередной выпад шпагой, поражая противника прямо в солнечное сплетение. Едва она вернулась в стойку, как розовый огонек подсветил плечо «жертвы», требуя от девочки продолжить тренинг.

У Гермионы, безусловно, имелись определенные планы на это лето, но они точно не включали в себя занятий танцами и фехтованием. Однако хватило всего одного разговора с Андромедой Тонкс, чтобы девочка кардинально изменила свое мнение по этому поводу. В один прекрасный вечер, после того, как Гарри и Гермиона с удовольствием поразвлекались, пытаясь устроить некое подобие бадминтона, ударяя по волану вместо ракеток заклинаниями левитации, женщина попросила их уделить ей немного внимания. Выяснилось, что, наблюдая за их работой палочками, миссис Тонкс обнаружила, что дети вместо четких плавных движений рисуют своими палочками какие-то зигзаги, лишь отдаленно напоминающие нужные рисунки. Конечно, сама Гермиона не была бы столь категорична, но, видя, как движется палочка в руках Андромеды, и, сравнивая это со своими движениями, девочка должна была признать, что разница была весьма ощутима.

К счастью, миссис Тонкс не ограничилась констатацией факта, но и подсказала пути для устранения этого недостатка. И как выяснилось, недостатка немалого — не идеальные движения палочкой снижали мощность заклинаний примерно на двадцать процентов. Когда Гермиона прочла об этом в любезно предложенной миссис Тонкс книге, она чуть за голову не схватилась и тут же решила приложить все силы к устранению собственной ущербности.

Наконец-то Гарри и Гермиона узнали, почему в традиционной магической культуре такое важное место отводилось обучению фехтованию и танцам. Оказалось, именно эти занятия превосходно формируют у человека плавность и точность движений, так необходимые при сотворении магии. К сожалению, в силу ряда причин дети раньше не занимались танцами, не говоря уже про владение шпагой, и им теперь предстояло спешно наверстывать упущенное. К неудовольствию миссис Тонкс, эти предметы, в свое время изучаемые в Хогвартсе, полностью исчезли из учебной программы, и теперь подавляющее большинство магов использовало свой основной рабочий инструмент с эффективностью, весьма далекой от оптимальной.

Мисс Грейнджер почему-то совсем не удивилась тому, что, когда ее мама узнала об инициативе Андромеды, то полностью поддержала ее. Эмме очень понравилась идея, что ее дочка будет заниматься танцами, поскольку она в свое время уже пыталась отправить Гермиону в школу бальных танцев, но девочка наотрез отказалась, говоря, что у нее и так не хватает времени на учебу. Ну а фехтование хоть и не приносило непосредственной пользы, но, по мнению Эммы, должно было способствовать развитию пластичности у ее девочки, что можно было только приветствовать.

Благодаря тому, что Андромеда Тонкс числилась куратором факультативного домашнего курса Гермионы, ей удалось подключить камин в доме Грейнджеров к каминной сети. Это полностью сняло проблему транспорта для девочки и позволило им с Гарри видеться так часто, как им хотелось. Родители Гермионы были вначале несколько скептически настроены к тому, что у них посреди гостиной могут появиться посторонние люди, но миссис Тонкс сделала соответствующие настройки их камина, разрешив его использование исключительно для Гарри и Гермионы.

— Гарри, держи спину прямее! — Нимфадора, с самым расслабленным видом валяющаяся на траве, не забывала исправлять ошибки учеников своей мамы. — Гермиона, движение должно быть более резким! Не спи!

Гермиона с завистью посмотрела на загорающую под лучами июльского солнца девушку. Сама мисс Грейнджер была одета в весьма старомодный наряд, который, по мнению миссис Тонкс, был единственно подходящим для занятий фехтованием. Спорить с учителем не приходилось, но длинная юбка и тяжелый жакет, в которые была одета Гермиона, мало напоминали спортивный костюм. Впрочем, Нимфадора призналась, что в детстве сама прошла через подобные мучения, так что жаловаться девочке было не на что.

— Мама! Представляешь, я сегодня заработала полсотни галлеонов! — весело закричала мисс Тонкс, увидев подходящую к дому Андромеду. — Все же не зря сходила с Гарри и Гермионой в это издательство!

Девочка с видимым облегчением закончила тренировку и, обменявшись насмешливыми взглядами с Гарри, пошла поздороваться с миссис Тонкс. Они сегодня и в самом деле сдали книгу в издательство, но поскольку с ними была Нимфадора, без приключений это довольно скучное занятие все же не обошлось. Гермиона поначалу удивлялась, почему миссис Тонкс не противится их авантюре, но потом сообразила, что женщина предпочла держать книжный проект под контролем, а не узнать впоследствии, что дети втайне все равно устроили какую-нибудь глупость. К тому же участие в этом деле Нимфадоры избавляло Андромеду от головной боли по поводу того, в какую еще историю влезет ее неугомонная дочь.

Самой Гермионе было жутко интересно сварить сложнейшее зелье, которое они будут изучать в старших классах, а испытать его на себе было вообще замечательной практикой. И сегодня утром мистер Анонимус вместе со своей помощницей и секретаршей направились сначала в издательство, а затем в банк. Как нетрудно догадаться, в роли секретарши выступила Тонкс, одетая в показанный родителям костюм, который с тех пор стал лишь слегка приличнее.

Результатом этой хитрости стало то, что издатель, ведший переговоры, согласился с первоначальным предложением Гарри в семьсот галлеонов, даже не пытаясь сбросить цену до шестисот, на которые был готов согласиться Поттер. Почтенному предпринимателю действительно было сложно сосредоточиться на переговорах, поскольку всю встречу он пожирал глазами красавицу секретаршу, что вызвало у Гермионы мысль о некоторой неполноценности сильной половины человечества.

Как бы то ни было, половину «сэкономленной» суммы ребята решили вручить Нимфадоре на личные нужды, и девушка, и без того довольная своей проделкой, перешла в состояние полного восторга. До сих большинство ее идей приносили одни убытки, и Нимфадора предположила, что наконец-то сумела переломить судьбу и теперь ее начинания будут заканчиваться гораздо лучше. Про себя Гермиона подумала, что здесь сработала простая статистика — хоть один раз из тысячи должен же выпадать счастливый билет.

* * *

Молодой мужчина, расположившийся в кресле напротив директора Хогвартса, внушал профессору МакГонагалл надежду, что ее проблема с новым преподавателем ЗОТИ все же успешно разрешилась. Конечно, она предпочла бы видеть на этой должности кого-то, кто успел уже составить себе определенную репутацию в магической Англии, но выбирать, увы, не приходилось. Во всяком случае, новый кандидат, в отличие от Гилдероя Локхарта, принес с собой вполне стандартный список литературы, потребный школьникам для его курса. МакГонагалл до сих пор с содроганием вспоминала, как Локхарт указал в качестве пособия для учеников всех курсов собрание собственных сочинений в семи томах.

— Итак, мистер Кеннеди, вы указали в своем резюме, что получили домашнее образование, — Минерва старалась не дать почувствовать новому преподавателю, что он буквально спасает ее от позора. — А чем вы успели позаниматься во взрослом состоянии?

— О, я жил в Австралии, где очень много диких кенгуру, — ухмылка на губах гостя вызывала у директора некие смутные ассоциации, которые никак не хотели конкретизироваться. — Занимался собственными исследованиями и неплохо продвинулся в изучении защитной магии.

— Я уверена, успешно занимались! — больше всего МакГонагалл боялась, что сидящий перед ней Джон Кеннеди в последний момент передумает вливаться в преподавательский состав Хогвартса, и была готова простить ему даже некоторые пробелы в этих самых знаниях. — Вы упоминали ранее, что уже занимались преподавательской деятельностью, не могли бы уточнить этот момент?

— Конечно, профессор, — мистер Кеннеди чему-то грустно улыбнулся. — Некоторое время я занимался индивидуальной подготовкой учеников и могу вас уверить, что результаты были вполне достойными.

— Превосходно, считайте, вы приняты, — Минерва решила, что пора заканчивать спектакль и переходить к делу, раз уж все равно придется брать данного мага на работу. — Но есть одна вещь, которую вы должны выполнить перед тем, как быть принятым на работу в Хогвартс. Вам придется дать мне Непреложный обет в том, что своим действием или бездействием вы не будете причинять сознательный вред ученикам школы. Увы, подобная необходимость возникла после печальных событий, не так давно происшедших в Хогвартсе.

— Разумеется, профессор МакГонагалл. Я понимаю ваши опасения и полностью согласен с подобной практикой, — Кеннеди утвердительно кивнул. — Я бы только хотел несколько уточнить формулировки клятвы, так как на моих занятиях будут происходить учебные поединки, и сами понимаете, в учебных целях я должен буду иногда поражать школьников. Разумеется, без последствий для их здоровья!

— О, конечно, — МакГонагалл облегченно вздохнула, так как опасалась не слишком благоприятной реакции на свое требование. Маги всегда крайне неохотно шли на то, чтобы давать Непреложные обеты. — Если не возражаете, я приглашу профессора Спраут, чтобы она скрепила вашу клятву.

* * *

Внешний вид Невилла Лонгботтома, приготовившегося совершить визит в мир маглов, мог бы полностью удовлетворить любого профессора магловедения Хогвартса за последние двадцать лет, что вряд ли, впрочем, стоило считать очень высокой оценкой. Как уже успел узнать Гарри Поттер, за этот весьма солидный период абсолютно все преподаватели данного предмета почему-то набирались из среды чистокровных волшебников. Возможно, маги и раньше придерживались столь же «мудрой» традиции, Гарри этого не знал, но результаты преподавания этого предмета в школе он уже не раз лицезрел на вокзале Кинг-Кросс.

Впрочем, мистер Лонгботтом выглядел вполне прилично, особенно после того, как Гарри, придирчиво оглядев друга, снял с него несколько не вписывающийся в образ современного ребенка котелок. Правда, заслуги преподавателей школы в этом не было, так как Невилл еще не изучал этот предмет, а большую часть знаний об обычаях маглов получил от своих друзей, чьи родители жили в обычном мире. Увы, английские волшебники несколько смутно воспринимали окружающий их мир или, если быть более точным, полностью игнорировали его.

Причиной же выхода Лонгботтома в большой мир послужило нежелание его бабушки покупать Невиллу новую волшебную палочку. Когда мальчик пошел в школу, пожилая леди торжественно вручила ему палочку его отца, что, несомненно, выглядело весьма патетично, но в то же время не отличалось практичностью. Как уже знал Поттер, каждому волшебнику требовалось индивидуально подбирать себе палочку, наилучшим образом подходящую для него. И хотя палочки родственников обычно более-менее подходили, но они не позволяли магу полностью раскрыть свой потенциал.

Результатом использования не лучшего для него инструмента стали довольно низкие показатели Лонгботтома в практической магии, что не способствовало развитию у него должного самоуважения. По мнению Поттера, миссис Августа Лонгботтом была в корне не права в своем решении, и он, как истинный хаффлпаффец, решил, что должен помочь другу. В конце концов, почему бы Невиллу не иметь две палочки, тем более что и сам Гарри планировал обзавестись дублем. По итогам боя с Квиреллом Гарольд популярно объяснил ему, что в нужный момент Блейза Забини под рукой может и не оказаться, так что запаска — это не роскошь, а суровая необходимость.

— Гарри, бабушка без особых вопросов отпустила меня с тобой погулять по магловскому Лондону, — Невилл вздохнул, очевидно, вспоминая обсуждение этого вопроса с суровой леди. Судя по всему, мальчик все же не вполне точно описал реакцию мадам Лонгботтом. — Но мне до сих пор непонятно, откуда у маглов возьмутся волшебные палочки. Мне кажется, у Оливандера найти ее гораздо проще.

— А именно у него мы и будем покупать тебе обновку, — довольно усмехнулся Гарри, который до поры не посвящал друга в подробности своего плана. — Но только ты забыл, что Оливандер реализует свои творения далеко не бесплатно. А тебе на «погулять» вряд ли выделили достаточно большую сумму.

— Вообще-то да, — Невилл выглядел весьма смущенным. — Бабушка сказала, что галлеона мне хватит с избытком. Но я ведь заранее предупреждал, что денег на новую палочку она мне не даст, а ты сказал, что все будет в порядке.

— Правильно! — улыбка Поттера могла послужить прекрасной рекламой для любой стоматологической клиники. — Именно для поправки наших финансов мы и отправимся в большой мир! А заодно и о Гермионе позаботимся, она обещала наведаться в Косую Аллею во второй половине дня.

Гарри две недели не видел свою подругу, уехавшую с родителями в гости к французским родственникам, и уже успел по ней соскучиться. Поттер не считал тактичным обременять Тонксов большим количеством собственных гостей, поэтому большую часть летнего времени провел со своей новой семьей, оттачивая свои навыки в бытовой магии и усердно помогая собирать урожай земляники. Методика «ягода в рот, ягода в корзинку», которой обучила его Нимфадора, пришлась по вкусу мальчику, а тем более Гарольду, который был весьма неравнодушен к этим плодам.

Заметив некую стеснительность Гарри, миссис Тонкс намекнула мальчику, что она была бы не против познакомиться еще с кем-нибудь из друзей мистера Поттера, и в одно из воскресений у них на обеде побывала Сьюзен. К сожалению, после поучительной беседы с Андромедой от приглашения Невилла пришлось отказаться. Женщина объяснила Гарри, что юному Лонгботтому будет не совсем приятно видеть ее, в силу независящих от них причин. Дело в том, что миссис Тонкс внешне была почти точной копией своей старшей сестры, одной из самых известных Упивающихся Смертью, Беллатрикс Лестрейндж. Увы, сия дама отбывала пожизненный срок в Азкабане именно за пытки Френка и Алисы Лонгботтомов, в результате которых они полностью потеряли разум. Поэтому вряд ли Невилл чувствовал бы себя уютно, видя перед собой образ палача своих родителей.

* * *

Самым очевидным результатом реализации авантюры, предложенной Поттером, стали вздувшиеся животы мальчиков после того, как они дружно отметили успешное окончание дела в кафе-мороженом Флориана Фортескью, усиленно проедая изначальный капитал Невилла. Там их и обнаружила Гермиона, сходу бросившаяся обнимать довольных жизнью друзей. После получасового рассказа девочки о красотах «labelleFrance», в ходе которого она также приобщилась к вкусностям магического мира, Гарри, наконец, поведал ей о решении проблемы с палочкой Невилла.

— Гарри, но это же наверняка незаконно, — девочка с самым суровым видом уставилась на друзей. — Если бы вас поймали, то могли бы серьезно наказать.

«Ну, конечно, наказали бы, особенно если бы знали как! — ехидно прокомментировал это утверждение Гарольд. — С точки зрения магических законов нам грозило максимум замечание, а с точки зрения магловских мы вообще ни в чем не виновны».

— Гермиона, я уже не один раз проделывал этот трюк, и как видишь, все в порядке, — попытался успокоить подругу Поттер. — К тому же если мы что-то и нарушили, наказания за это все равно не предусмотрено.

— Выполнять правила нужно не потому, что за это накажут, а потому, что это правильно, — типичным «учительским» тоном продекламировала мисс Грейнджер.

— Точно, точно! — согласился Поттер. — Например, несовершеннолетним очень не рекомендуется варить Оборотное зелье.

— Гарри, так нечестно! — Гермиона покрылась густым румянцем. — Ну ладно, признаю, что иногда правила можно нарушать. Но я ведь говорила про них, потому что волнуюсь за вас! И кстати, как новая палочка Невилла?

Просиявший Лонгботтом рассказал, что уже попробовал выполнить с ее помощью несколько заклинаний и результат превзошел все его ожидания. Гермиона, обрадованная успехом друга, тут же забыла о своих нравоучениях и принялась рассуждать о том, что теперь Невилл сможет тратить меньше времени на отработку новых заклинаний, что, несомненно, в лучшую сторону отразится на его учебе.

— Кстати, Гермиона, — Гарри улыбнулся с видом змея-искусителя. — Мы с Невиллом решили, что если бы ты с утра была с нами, то сначала долго отговаривала бы от авантюры с обменом золота, а потом приняла бы в ней самое активное участие. Так что мы, как и положено друзьям, обменяли и твою долю галлеонов, и вот твои законные сорок монет.

— Гарри Джеймс Поттер! — возмутилась девочка. — Я не участвую в сомнительных финансовых операциях и не собираюсь иметь с этим ничего общего!

Юный финансист понял, что в очередной раз проиграл наставнику, который предсказал реакцию девочки с точностью до слова, и, мысленно вздохнув, приступил к уговорам. В конце концов, перспектива обмена золотых на увесистые тома из «Флориш и Ботс» сломила излишнюю щепетильность мисс Грейнджер. А обещание, что ребята будут считать купленные Гермионой книги их общей собственностью, окончательно убедило ее в том, что иногда можно и поступиться некоторыми принципами.

Основной причиной, по которой Гарри решил включить Гермиону в свой финансовый план, было не слишком хорошо скрытое чувство некоторой ущербности маглорожденной девочки, попавшей в волшебный мир. Гермиона очень болезненно воспринимала тот факт, что дети магов имеют перед ней значительное преимущество за счет помощи своих родителей. Она пыталась компенсировать это усиленным изучением литературы, но, увы, при всей обеспеченности ее родителей, они не могли позволить себе покупать Гермионе столько книг, сколько ей хотелось бы. По мнению Гарри, нежданная возможность увеличить свою библиотеку должна была способствовать душевному успокоению подруги.

Как ни удивительно, при всей своей прижимистости Гарольд полностью одобрил планы Поттера, уверенно заявив, что помощь товарищам весьма способствует упрочению их команды. После чего, воспользовавшись подходящим случаем, прочитал лекцию на тему, того что «один в поле не воин», правда, не забыв при этом добавить, что, «если вам выпало играть в оркестре, лучше махать дирижерской палочкой, а не бить в большой барабан». А замечания Поттера на тему того, что он, может быть, и не сильно рвется в руководители, Гарольд небрежно отмел, напомнив мальчику об ответственности за товарищей. Ведь хаффлпаффский дух требует, чтобы сильные помогали слабым, а с таким замечательным наставником, коим, несомненно, является Гарольд, Поттер просто обязан быть самым крутым.

Ребята не стали долго засиживаться в кафе и направились к книжному магазину, чтобы успеть сделать все покупки до наступления темноты. Увы, в связи с побегом из Азкабана Сириуса Блэка Министерство магии ввело ночное патрулирование дементорами всех важных мест магического мира, и теперь по вечерам волшебники старались не появляться без крайней необходимости в Косой Аллее. Как рассказала Гарри Нимфадора, даже находиться рядом со стражами Азкабана неподготовленному человеку было очень тяжело, поэтому он не удивился, что миссис Тонкс не успокоилась, пока он твердо пообещал не задерживаться в волшебном Лондоне после окончания безопасного времени.

* * *

Минерва МакГонагалл смогла наконец-то сказать себе, что школа готова к началу нового учебного года. Преподавательский состав полностью укомплектован, все первокурсники подтвердили свое намерение прибыть первого сентября в школу, и ей даже удалось отбиться от Корнелиуса Фаджа, который усиленно настаивал ввести патрулирование дементорами еще и Хогвартса.

К счастью, школа обладала в юридическом плане значительной автономией, а у членов попечительского совета Хогвартса, на авторитет которых смогла опереться директор, у самих учились там дети и внуки. Правда, можно было ожидать, что дементоры, которые будут патрулировать Хогсмит, волшебную деревню, расположенную рядом со школой, воспылают желанием проверить Хогвартс-экспресс, но на этот случай Минерва попросила некоторых преподавателей проехаться на этот раз в поезде вместе с детьми.

— Итак, леди и джентльмены, школа готова принять детей, несмотря на трагические события, случившиеся в начале лета, — устало произнесла директор. — Я хочу поблагодарить вас за помощь, оказанную мне.

С многочисленных портретов бывших директоров Хогвартса, которыми были увешаны стены, раздались дружные одобрительные выкрики. Мало кто знал, что для главы школы служение ей не заканчивалось со смертью. Основатели справедливо полагали, что каждому новому директору будет совсем не лишним иметь возможность воспользоваться опытом своих предшественников, и магия Хогвартса из века в век выполняла их волю. В момент смерти очередного директора в этом кабинете появлялся его портрет, содержащий в себе копию личности профессора и обремененный его знаниями. А чтобы личностные интересы покойных не мешали работе школы, каждый директор, вступая в должность, давал магическую клятву после своей смерти подчиняться текущему директору Хогвартса.

Благодаря общению с портретами Минерва, с момента своего вступления в должность руководителя школы, узнала о Хогвартсе больше, чем за прошедшие двадцать лет преподавательской работы. И как считала сама мадам директор, благодаря ее усилиям школа стала более безопасной для учеников. Во всяком случае, ей удалось полностью заблокировать тайные ходы, по которым в школу могли проникнуть злоумышленники, а заодно улучшить проверку почты на наличие нежелательных вложений. Кроме того, МакГонагалл полностью блокировала присылку школьникам вопилеров, чем зачастую злоупотребляли не слишком умные родители. Дико кричащее в Большом зале письмо не приносило обычно особого педагогического эффекта, зато не лучшим образом сказывалось на психике детей.

К глубокому сожалению профессора МакГонагалл, портреты не только помогали ей своими знаниями, но и вели себя в соответствии с характерами изображенных на них лиц. Особенно ей досаждал Найджелус Блэк, который, узнав, что его потомок сумел впервые в истории сбежать их Азкабана, вместо того, чтобы вместе со всеми продумать, как защитить школу от возможной, хоть и маловероятной попытки проникновения в нее маньяка-убийцы, все лето предавался громкими размышлениями о несомненных талантах рода Блэков. А когда ему пытались указать, что лучше бы у Сириуса Блэка были другие таланты, Найджелус нагло заявлял, что, между прочим, некий Гарри Поттер тоже его потомок, и раз уж школа многим обязана этому мальчику, то окружающие обязаны оказывать должное уважение профессору Блэку. К счастью, большинство портретов не считало нужным особо церемониться с надменным наглецом и весьма быстро затыкало ему рот, что не мешало Найджелусу спустя некоторое время вновь заводить свою шарманку.

Впрочем, по сравнению с чувствами к Альбусу Дамблдору раздражение, которое испытывала МакГонагалл к давно почившему профессору Блэку, было жалкой пародией на злость. Когда Минерва узнала, что Альбус с начала учебного года знал, что Квирелл охотится за Философским камнем, она чуть не испепелила портрет своего былого кумира. Но мало того, Дамблдор еще и на полном серьезе подозревал, что в профессоре ЗОТИ поселился дух Волан-де-Морта, но, тем не менее, допустил его нахождение в школе, полной детей. Все отговорки Альбуса про «общее благо» лишь укрепляли Минерву во мнении, что Дамблдор давно нуждался в тихой палате в Святом Мунго, где уже благополучно пребывали Мерлин и Тутанхамон.

— Э, Минерва, может быть, вы все-таки прислушаетесь к моему мнению, — Дамблдор и после смерти отличался редкой навязчивостью. — Я еще раз хочу подчеркнуть, что преподавание магловедения маглорожденным волшебником может крайне негативно сказаться на мировоззрении детей. Мы уже видели, чем заканчивается применение магловских реалий в нашем мире. А ведь у маглов есть не только терроризм, но и другие, не менее страшные вещи.

— Дамблдор, я не собираюсь повторяться, — Минерва холодно посмотрела на своего бывшего руководителя. — В том, что произошло в школе, виноваты не некие магловские знания, коих нахватался Квирелл, а исключительно вы. Наша школа должна давать детям адекватное образование, и я буду руководствоваться во всех своих действиях исключительно этими соображениями.

— Да уж, в Хогвартсе давно пора подтянуть вожжи! — сурового вида мужчина в латах одобрительно кивнул профессору МакГонагалл. — Но пока вы не вернете в школу фехтовальный класс, толку от молодежи все равно будет мало.

— Тебе бы только драться! — фыркнула дама, чье открытое платье с кринолином вызывало у МакГонагалл навязчивое желание накинуть поверх него мантию. — Гораздо приятнее вернуть в школу танцы. И, несомненно, Хогвартсу пойдет на пользу, если хотя бы три раза в год в школе будут устраиваться балы.

Портреты занялись бурным обсуждением того, что еще необходимо сделать для вящего процветания Хогвартса. Сама Минерва охотно согласилась бы с планами большинства своих предшественников, но бюджет школы был не резиновым, и ей приходилось соизмерять свои желания и возможности. Впрочем, кое-какие идеи, не требующие особых затрат, она все же собиралась претворить в жизнь.

* * *

В купе, где собрались Книзлы, всю дорогу до Хогвартса не смолкали разговоры о лете. Как оказалось, не только мисс Грейнджер в этом году покидала пределы Британии. Дальше всех от Англии на каникулах оказался Джастин, который вместе с родителями совершил круиз на паруснике по Карибскому морю. Теперь мистер Финч-Флетчли усиленно изображал из себя пирата, украсив свою голову треуголкой, судя по ее виду, принадлежавшей самому капитану Флинту.

Гермиона выложила на стол из безразмерной сумки, подаренной родителями на Рождество, свою обновленную библиотеку и пыталась соблазнить друзей перспективой изучения целой кучи интересных книг. Никто из ребят не отказывался учиться, но фанатичный блеск в глазах девочки внушал детям некоторые опасения, а читать книги они предпочитали в школе, а не в поезде. Впрочем, о какой учебе могла идти речь, когда весь магический мир уже два месяца обсуждал удачный побег из Азкабана Сириуса Блэка. А присутствие в купе Сьюзен Боунс, которая могла получать информацию об этом деле от своей тетушки, в силу служебного положения имевшей доступ к достоверным сведениям о поисках беглеца, возбуждало любопытство остальных детей. Конечно, мадам Боунс вряд ли раскрывала племяннице тайны следствия, но вот различные слухи наверняка комментировала, что давало возможность понять реальное положение дел.

Собственно, для Гарри эта тема была не особенно интересна, так как он, благодаря Нимфадоре, знал, что, собственно говоря, поиски Блэка до сих пор не дали никаких результатов. Его гораздо больше возмущало, что волшебный мир уделял этому побегу гораздо большее внимание, чем трагедии в Хогвартсе. Казалось, Министерство магии поспешило забыть о погибших детях.

«А чего ты хотел? — наставник решил прояснить ситуацию для своего несколько наивного ученика. — Квирелл был хоть и маньяком, но не идиотом. Он ведь убил маглорожденных, а это в глазах волшебников не так уж и страшно. Ты ведь читал летом «Пророк», мог бы и сам додуматься»

«Но все равно, это же убийство в школе! — Гарри напрочь отказывался понимать подобную логику. — Они же посылают своих детей в это якобы жутко безопасное место, где вообще не должно происходить ничего подобного! А тут всего лишь побег из тюрьмы».

«Вот именно, первый в истории Азкабана побег заключенного! — в голосе Гарольда слышалось презрение. — Поэтому маги и решили, что этот Блэк суперсильный волшебник, и теперь трясутся по углам, боясь, что он начнет их убивать для каких-нибудь темных ритуалов или просто для развлечения. А Квирелл, между прочим, мертв и неопасен, поэтому о нем можно и позабыть. Только этим идиотам не хватает мозгов, чтобы понять, что будь Блэк так силен, он бы просто не сел в тюрьму»

«И как же он тогда сбежал? — не понял Поттер. — Если для этого не потребовалось много сил, то почему остальные заключенные не убегают?»

«Гарри, мне порой кажется, что ты безнадежен, — вздохнул наставник. — Ты же читал, что Азкабан охраняют дементоры, а не люди. Значит, этот тип всего лишь нашел способ обмануть их, что, учитывая описание этих тварей в «Опасных магических существах», хоть и не просто, но, скорее всего, не требует особой силы. А как именно, это уже не столь важно, если ты, конечно, не собираешься сам там оказаться, чего лично я не рекомендую».

Гарри хотел продолжить спор с наставником, но тут ощутил, что в их купе резко похолодало. За окном, где еще минуту назад можно было видеть луну, проглядывающую из-за туч, теперь царила непонятная хмарь. Лампы, освещавшие купе, пару раз мигнули и совсем погасли. Заскрипели тормоза, и Хогвартс-Экспресс начал останавливаться, хотя до станции было еще далеко.

— Люмос! — в свете, полившимся с кончика палочки Гарри, стали видны растерянные лица друзей. — Подсветите еще кто-нибудь, надо посмотреть, что случилось.

«В коридор и вправду можно выглянуть, но от купе не отходи! — озабоченно произнес Гарольд. — И в случае чего тут же входи назад и закрывай дверь».

Дождавшись, пока остальные ребята произнесут заклинание света, Поттер открыл дверь купе и осторожно выглянул в коридор. Там уже появились школьники, вышедшие из других купе, но из их удивленных возгласов было понятно, что никто ничего не знал.

— Внимание, школьники! Всем немедленно разойтись по своим купе! — какой-то низенький толстячок пытался навести порядок среди учеников, но его растерянный вид не внушал детям особого желания повиноваться.

У дальней двери, возле которой суетился толстяк, появилась черная фигура, закутанная в плащ. От нее почти осязаемо несло ужасом, и мигом замолкшие дети почти мгновенно очистили коридор. Гарри тоже захотелось нырнуть в купе и захлопнуть за собой дверь, но его ноги, казалось, приросли к полу.

«Вот это, судя по всему, и есть дементор, — спокойно произнес наставник. — Не дергайся, а медленно сделай шаг назад и закрой дверь. У тебя в арсенале все равно ничего нет, чтобы защититься от него».

Гарри был бы очень рад последовать указаниям Гарольда, вот только ноги отказывались повиноваться ему. Тем не менее, мальчик напряг всю свою волю и постарался сдвинуться с места.

— Тебе не место здесь! Уходи! — при появлении дементора толстяк, вместо того, чтобы впасть в панику, как можно было предположить по его предыдущему поведению, внезапно успокоился и теперь закрывал своим телом проход, смело встав перед ужасной тварью. Однако на дементора его слова не произвели должного впечатления, и он двинулся вперед, словно не замечая стоящего перед ним человека.

— Экспекто Патронум! — из палочки толстяка появилась светящаяся лиса, тут же бросившаяся на стража Азкабана, который отшатнулся от яркой красавицы и поспешил оставить их вагон.

«Да, силен дедушка! — уважительно протянул Гарольд. — Прикидывается рассеянным чудаком, но спиной к нему лучше не поворачиваться».

Гарри и сам заметил, что, после того, как дементор оставил их в покое, толстяк вновь расслабился, и в его движениях опять появилась некоторая суетливость. Мужчина оглядел коридор и остановил свой взгляд на Поттере, который единственный из детей видел поединок толстяка с дементором.

— Ах, я же сказал всем покинуть коридор, — укоризненно покачал головой мужчина. — Дементоры это не то, на что стоит смотреть детям.

— Простите, сэр, — Гарри было стыдно за свою слабость. — Я не смог сдвинуться с места, когда увидел его.

— О, это иногда бывает, — с грустью произнес толстяк и, сделав задумчивое лицо, достал из кармана плитку шоколада. — Угощайся, это помогает восстановить силы после встречи с этими существами.

Гарри подошел к волшебнику и сунул в рот кусок шоколада. Как ни удивительно, ему и вправду стало легче, и тяжесть, лежащая на плечах, тут же ушла.

— Спасибо, сэр, — Гарри вытер выступивший н лбу пот. — Я и не предполагал, что шоколад может быть лекарством.

— С учетом того, что сейчас происходит в Англии, «Пророку» стоило бы подробнее писать об этом, — волшебник сокрушенно вздохнул, но вдруг запнулся, зацепившись взглядом за шрам, известный всему магическому миру. — Тем не менее, я рад, что мне удалось помочь Гарри Поттеру. И кстати, я забыл представиться: Гораций Слагхорн, ваш новый преподаватель зелий.

Поттер пожал протянутую руку и с интересом оглядел профессора, так непохожего на своего предыдущего коллегу. Если Снейп пытался всем своим надменным видом показать, что окружающие его люди являются пустым местом, Слагхорн, наоборот, буквально излучал добродушие. Хотелось верить, что и в качестве учителя он также окажется приятной противоположностью «Ужасу подземелий». Впрочем, то, как лихо он разобрался с дементором, внушало определенные надежды, что и в зельях он разбирается достаточно хорошо. Тонкс показывала Поттеру выполнение примененного профессором заклинания, но уточнила, что у мальчика пока что не хватит сил на него. Тем более что полноценного телесного Патронуса, которого продемонстрировал профессор, мог создать далеко не каждый маг, так что получалось, что он довольно сильный волшебник.

— Сэр, это большая удача, что вы оказались в нашем вагоне, — Поттер, получив мысленный пинок от Гарольда, вспомнил, что будет совсем не лишним показать профессору, что он высоко ценит его помощь. — Я, признаться, думал, что нам не придется встречаться с этими существами.

— Ну, я бы не сказал, что здесь дело в удаче, — профессор Слагхорн явно был доволен словами мальчика. — Директор МакГонагалл предполагала, что эти твари могут возжелать проверить поезд, и попросила преподавателей сопровождать Хогвартс-Экспресс. Конечно, это немного утомительно — целый день сидеть в вагоне, но для пользы дела можно вспомнить молодость и потерпеть.

* * *

В этом году обстановка на церемонии поступления мало напоминала ту, в которой Гарри участвовал на первом курсе. Профессор МакГонагалл, о назначении которой на должность директора Гарри узнал из полученного им в августе письма со списком литературы, в отличие от прошлого руководителя школы, придерживалась строго делового стиля в своем поведении. Ее мантия ничем не напоминала жуткий халат, в который наряжался Дамблдор, а ее деревянный стул смотрелся гораздо приличнее, чем «трон», на котором в прошлом году восседал директор.

Остальные сотрудники школы также предпочли одеться подобающим образом, и даже Хагрид вместо своей фирменной куртки с кучей карманов был облачен в черную мантию, что, как ни странно, сразу же придало ему зловещий вид. Поттер посмеялся про себя, представив, как будут бояться малыши этого добряка, не способного обидеть даже муху.

Первокурсников на этот раз ввела в зал профессор Спраут, ставшая заместителем директора школы, и Гарри удивился, насколько испуганными они выглядели.

«Гарольд, я что, смотрелся таким же испуганным малышом?» — Поттеру почему-то хотелось верить, что он выглядел несколько солиднее, когда год назад впервые вошел в этот зал.

«Нет, Гарри, все было еще хуже! — наставник ядовито усмехнулся. — У них, по крайней мере, коленки не трясутся, а вот у кое-кого без этого не обошлось».

Поттеру очень захотелось поверить, что Гарольд несколько драматизирует, но что-то не давало мальчику чрезмерно удаляться от истины. Между тем распределительная шляпа радостно затянула свою песню, которая отличалась от той, что она пела при поступлении Гарри. Скорее всего, древний артефакт изнывал целый год от безделья и со скуки каждый раз сочинял новый «шедевр». Гарри вежливо похлопал исполнительнице, чей голос был скорее громким, чем мелодичным, и принялся следить за распределением.

Ни у кого из его друзей в этом году в школу не поступали братья или сестры, тем не менее, Гарри вслушивался в фамилии, гадая, не попадется ли знакомая. Его уловом стала одна только Джиневра Уизли, которая в соответствии с традициями своей семьи отправилась за гриффиндорский стол.

— Юные леди и джентльмены! Я рада приветствовать вас всех в стенах Хогвартса! — едва последний из первоклашек нашел себе место за столом, профессор МакГонагалл поднялась со стула, чтобы произнести свою первую речь перед учениками в качестве директора. — Перед тем, как начнется пир, я хотела бы представить вам новых преподавателей нашей школы.

Новых профессоров оказалось целых четыре. Уже знакомый Поттеру профессор Слагхорн, кроме того, что был преподавателем зелий, оказался к тому же еще и деканом Слизерина. Улыбающийся толстяк был встречен бурными аплодисментами школьников, которым, по мнению Поттера, был более всего обязан Снейпу, а точнее, общей радости учеников от факта избавления от сальноволосого хама. Бледный мистер Кеннеди, который оказался очередным профессором ЗОТИ, получил гораздо меньше оваций, но, несмотря на это, все равно выглядел весьма довольным жизнью. Пухленькая брюнетка, сидящая рядом с ним, оказалась профессором Смит. Мисс Делия Смит стала новым учителем магловедения, после того, как Чарити Бербидж решила заняться преподаванием гораздо лучше знакомой ей трансфигурации. Профессор Бербидж также взяла на себя исполнение обязанностей декана Гриффиндора.

Ну и наконец, самой интересной фигурой за преподавательским столом оказалась Батильда Бэгшот. Было очень странно вживую увидеть человека, по учебнику которого ты учился весь прошлый год.

— Гарри, как думаешь, она поставит автограф на наши учебники? — восторженный шепот Гермионы сказал мистеру Поттеру, что не он один впечатлился личностью профессора. — Это же замечательно, что у нас теперь будут настоящие уроки истории.

— Если тебе не даст, я подойду и возьму на всех, — Гарри поспешил успокоить девочку, в глазах которой появились опасные огоньки.

Поттер не стал разочаровывать подругу своим мнением о том, как воспримут мадам Бэгшот школьники. Вряд ли большинство учеников будет в восторге от того, что вместо спокойного сна им теперь и в самом деле придется заниматься на уроках истории. А столь похвальным рвением к учебе, каким отличалась мисс Грейнджер, могли похвастаться далеко не все ученики.

Наконец-то на блюдах появилась еда, и проголодавшиеся за день дети решительно атаковали аппетитные творения маленьких кулинаров Хогвартса. Поттер, который стараниями Гарольда и миссис Тонкс приобрел вполне приличные манеры, неторопливо насыщался, не забывая оглядывать зал. На гриффиндорский стол, как и обычно, лучше было не смотреть, так как Рон Уизли жадно засовывал себе в рот куски пищи со столь диким выражением лица, что, казалось, его не кормили все лето. Гарри сочувственно глянул на своих друзей-гриффиндорцев, вынужденных находиться рядом с этим типом, и перевел взгляд на традиционных оппонентов красного факультета.

Слизеринцы, хоть и не забывали исправно поглощать ужин, тем не менее, находили время разглядывать новых преподавателей. Судя по всему, они решали, какие перемены в их жизнь внесут изменения среди профессоров Хогвартса. Но, во всяком случае, один из змеек, а именно Драко Малфой, не выглядел чересчур довольным. Мало того, что в лице Снейпа он лишился своего обычного покровителя, под крылышком которого он мог позволить себе намного больше, чем обычный ученик школы, так еще и весь прошлый год старательно проходился по профессору Бербидж, подчеркивая свое неуважение к ней. Магловедением этот фанат чистоты крови заниматься не собирался, поэтому считал, что ему такое хамство ничем не грозит, особенно учитывая заступничество своего декана.

«Как думаешь, профессор Бебидж запомнила поведение Малфоя в прошлом году?» — Гарри решил проверить, сойдется ли его мнение с мыслями наставника.

«Скорее всего, запомнила, он же так старался ей нахамить при всяком удобном случае, а женщины — существа злопамятные и такое не прощают, так что этот бедняга попал, — в голосе Гарольда абсолютно не ощущалось сочувствия по отношению к белобрысому слизеринцу. — Ну а если она и забыла об этом, то всегда найдется кому напомнить. И еще не забудут добавить, что он обзывал ее длинным желтым земляным червяком».

Да уж, о нравах, царящих на факультете змеек, Поттер был наслышан, благодаря знакомству с Забини, Гринграсс и Дэвис. Слизерин был не тем местом, где тебе прикроют спину, скорее уж постараются подставить при случае. И если к тому, что Малфой действительно говорил, кто-то при пересказе нужным людям не добавит, еще и то, что он в принципе мог бы сказать, то этот кто-то явно не слизеринец.

«Ты заметил, что два профессора чересчур усиленно разглядывают тебя?» — Гарольд не забывал оставаться настороже, что, впрочем, было вполне понятно, после событий предыдущего года.

«Ты имеешь в виду Слагхорна и Кеннеди? — Поттер уже несколько раз смотрел на преподавательский стол и тоже обратил внимание на этих профессоров. — Ну, зельевар, по-моему, просто хочет убедиться, что я в норме после дементора».

«Скорее всего, так и есть, — наставник подтвердил догадку мальчика. — На самом деле меня волнует не он, а Кеннеди».

«Наверняка ему всего лишь хочется поглазеть на знаменитость, — Гарри уже давно полагал, что некоторым людям не помешало бы вести себя несколько тактичнее, и не рассматривать его как диковинное животное, но понимал, что не сможет ничего сделать с этим. — Я, конечно, не в восторге от подобного внимания, но как-нибудь перетерплю».

«Дело не только в том, что он решил в тебе взглядом дырку протереть! — небрежно заметил учитель. — Мак-кошка сказала, что он приехал из Австралии, вот только по его внешнему виду этого не скажешь».

«И что в нем не так?» — Гарри еще раз оглядел преподавателя ЗОТИ, но не обнаружил в нем ничего необычного.

«Ну ладно, английские маги погрязли в своем невежестве, но ты-то вырос в большом мире! — возмутился учитель. — Мог бы и сам сообразить, какой в Австралии климат, и тогда понял бы, что бледная кожа Кеннеди не слишком хорошо сочетается с ним!»

* * *

В первый же день занятий Гарри Поттер смог лучше узнать уже знакомого ему профессора Слагхорна. Первым уроком у второкурсников из Хаффлпаффа и Рейвенкло были сдвоенные зелья, и, хоть спускаться солнечным утром в мрачные подземелья было не очень-то приятно, настроение ребят все равно было праздничным, так как они только теперь по-настоящему поверили, что им больше не придется лицезреть профессора Снейпа. К тому же Гарри очень живо описал друзьям свою встречу с их новым преподавателем, и дети оптимистично решили, что уроки зелий теперь станут гораздо приятнее.

Как оказалось, о Горации Слагхорне мог поведать не один только Поттер. Сьюзен Боунс рассказала, что раньше, когда ее тетя еще училась в Хогвартсе, профессор Слагхорн уже был преподавателем школы, и мадам Боунс с большой теплотой отзывалась о нем. Кроме того, девочка не забыла добавить, что их новый профессор является одним из лучших зельеваров Англии, подтвердив тем самым предположения Поттера.

Кабинет зелий, в который вошли школьники, претерпел некоторые изменения по сравнению с прошлым годом. Видимо, профессор Слагхорн не считал, что дети должны портить свое зрение, и класс был ярко освещен. Со шкафов с ингредиентами исчезли банки с заспиртованными в них уродливыми созданиями, которыми профессор Снейп «украшал» свои владения, зато на стенах появились плакаты со схемами взаимодействия компонентов зелий. И в целом из помещения исчезла атмосфера пыточного подвала, которой наслаждался прежний декан Слизерина.

Урок начался, как это обычно и бывало с новыми преподавателями, со знакомства с классом. Причем профессор не только называл имена учеников, но и задавал каждому пару вопросов о его семье. Что не удивительно для английского волшебного мира, профессор знал большинство магических семей и неплохо ориентировался, кто есть кто в среде магов. Впрочем, и он был не идеален, так как на Гермионе его опыт дал сбой.

— Мисс Грейнджер, — Слагхорн подождал, пока девочка поднимет руку. — Я уже слышал весьма лестные отзывы о ваших способностях. Буду очень рад, если вы на зельях проявите не меньшие усердие и талант, чем на трансфигурации и чарах.

— Я приложу все усилия, сэр! — Гермиона покраснела от похвалы преподавателя, а в ее глазах читалось желание прямо сейчас свернуть горы для того, чтобы не подвести такого приятного человека.

«Учись, Гарри, как надо работать с людьми! — по голосу Гарольда было понятно, что он весьма одобряет их нового преподавателя. — Всего пара фраз, а он не только сумел положительно настроить твою подругу, но и сообщил, кто ее рекомендовал как хорошую ученицу. Тем самым он замотивировал девочку стараться в два раза больше, чтобы не подвести Флитвика и МакГонагалл».

«А если Гермиона поблагодарит их за хорошие отзывы...» — начал Гарри.

«То лишний раз напомнит им, что Слагхорн ценит их мнение, — удовлетворенно заметил наставник. — Этот профессор нравится мне все больше и больше».

— Уверен, что вы порадуете старика, — продолжил знакомство Слагхорн. — И, кстати, вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал «Сугубо Экстраординарное Общество Зельеваров»?

— Вряд ли, сэр, — слегка нахмурилась девочка. — Мои родители не волшебники, так что не думаю, что у нас есть родственники в магическом мире.

— О, в этом нет ничего плохого, — профессор покачал головой, как бы подтверждая жестом свои слова. — Я знаю нескольких весьма достойных волшебников, которые были маглорожденными.

Гарри с благодарностью посмотрел на Горация Слагхорна. Мальчик знал, что Гермиона всегда переживает по поводу своих успехов в учебе, и, хоть никогда и не признается в этом, немного боится, что ее магическая сила будет невелика из-за ее происхождения. А к мнению декана Слизерина о том, что успехов можно достичь независимо от того, кто твои родители, стоит прислушаться более чем внимательно. Ведь ни для кого не секрет, что основатель зеленого факультета питал большой пиетет перед чистотой крови, и эта традиция после его исчезновения прошла сквозь века.

— И, кстати, моя любимая ученица была как раз маглорожденной, — прогуливающийся по классу Слагхорн остановился возле Поттера. — Лили Эванс была замечательной волшебницей.

* * *

В отличие от Снейпа, профессор Слагхорн вместо того, чтобы сразу же приступить к практике, предпочел прочесть небольшую лекцию. Наставник вполне одобрял такой подход, так как без понимания того, зачем ты выполняешь те или иные действия, эти уроки теряли свой смысл. Конечно, тренировка точному следованию инструкциям тоже нужна, но убивать на это несколько лет учебы было более чем расточительно. Разумеется, самому Поттеру смысл его действий вполне мог объяснить и Гарольд, а мальчик никогда не отказывался делиться знаниями с товарищами, однако все же школа не должна рассчитывать на то, что у одного из учеников появится подобный наставник.

— Любое зелье содержит в себе четыре составляющие. Это основа, компоненты, катализаторы и, наконец, ваша собственная магия, — с началом лекции лицо профессора Слагхорна приобрело несколько мечтательное выражение. Чувствовалось, что он любит свой предмет и хочет, чтобы и дети прониклись страстью к зельеварению. — Из вышесказанного становится понятным, почему зелья могут варить только волшебники, а маглы не в состоянии это сделать, даже если к ним в руки попадут волшебные растения или животные.

— Основой большинства зелий, которые вы изучаете в школе, является обычная вода, — профессор оглядел класс. — Мисс Боунс, как вы считаете, имеет ли значение, откуда взята эта вода?

— Конечно, сэр, — девочка на миг закусила губу. — Идеально для зелий подходит дистиллированная вода, а если нет возможности добыть ее, то дождевая.

— Именно так, — расцвел профессор. — Хотя и здесь имеются исключения. Есть несколько достаточно редких зелий, для приготовления которых нужно использовать воду из определенных источников. Причем важен не только состав солей, входящих в эту воду и выступающих в роли катализаторов, но и количество воздуха, растворенного в ней и собственная магия этой основы, так что создать ее искусственный аналог практически невозможно. Впрочем, вы с подобным столкнетесь, только если после школы решите стать целителями. Именно они используют такие зелья, равно как и те, что сделаны на крови, спирту или на отварах некоторых трав.

— Компонентами зелий служат специальным образом подготовленные части растений, животных и грибов, как волшебных, так и вполне обычных. Многие зельевары, и я в том числе, полагают, что в мире не существует ничего, чтобы могло расти, и что нельзя было бы использовать в нашей работе. Однако чаще всего используется сравнительно небольшой набор этих компонентов, и со всеми ними вы познакомитесь в ходе наших занятий. Мистер Лонгботтом, как, по-вашему, лучше всего получать компоненты к зельям?

— Э... вырастить самому, сэр, — Невилл немного смутился, но сумел подавить волнение. — И самому сделать заготовки.

— Абсолютно верно! — профессор радостно улыбнулся мальчику. — Именно поэтому для настоящего зельевара так важны травология и уход за магическими существами. Те же ромашки, собранные на двух соседних полях, будут чуть-чуть отличаться друг от друга. И настоящие шедевры готовятся с учетом всех возможных факторов.

— Катализаторы могут быть элементами как живой, так и неживой природы. Без них некоторые зелья готовились бы годами, а с их использованием готовый продукт появляется в течение дней и даже часов. Хорошим примером этого служит Костерост, который вы будете готовить в этом году. Без использования толченых зубов гадюки это зелье готовилось бы примерно три месяца, с ними же мы сумеем справиться с работой за два занятия. А если бы вместо зубов гадюки мы использовали бы зубы василиска, то управились бы за полтора часа. Однако здесь важно соотношение цены и скорости, а гадюки распространены гораздо больше, чем василиски. Кроме того, некоторые реакции вообще невозможны, если рядом не присутствует катализатор, к примеру, если в зелье используются иглы дикобраза и лепестки плотоядной розы, то в него обязательно следует добавлять толченый рог единорога. Мистер Корнер, почему же тогда в этих случаях рог единорога следует признать именно катализатором, а не компонентом зелья?

— Потому что сам он не входит в состав конечного продукта, сэр, — рейвенкловец постарался придать себе солидный вид. — Если проверить осадок, оставшийся после приготовления подобного зелья, то количество рога единорога в нем в точности совпадет с тем, что мы использовали при закладке в котел.

— Прекрасный ответ, а главное полный, — удовлетворенно покивал профессор. — Я искренне рад, что ваш класс проявляет столь похвальное понимание моего предмета.

— Тем не менее, мы должны не забывать и о последнем компоненте зельев, а именно о вашей магии, — Слагхорн ненадолго задумался. — Когда вы стоите над котлом, то незаметно для себя вкладываете часть своей силы в свое творение. И от того, с каким настроем вы делаете свою работу, во многом и будет зависеть конечный результат. Именно поэтому зельеварение следует признать не ремеслом, а искусством. И именно по этой причине если вы не вкладываете в зелье душу, то никогда не получите достойный результат.

— Мистер Поттер, подскажите мне, какую еще составляющую ряда зельев я не упомянул? — Слагхорн благожелательно посмотрел на Гарри. — Про это обычно забывают, но надеюсь, что вы сможете ответить на этот вопрос.

— Вкусовые добавки, сэр, — Гарри улыбнулся, вспомнив зелья, выпитые им в больничном крыле. Профессор Снейп не утруждал себя заботой о чувствах школьников, принимавших приготовленные им лекарства. — Обычно для этого используют сахар или же сахаросодержащие продукты. Однако для ряда зелий использование вкусовых добавок невозможно, поэтому иногда остается только кривиться.

— Превосходно, превосходно! — профессор с хитринкой посмотрел на мальчика. — Я лично предпочитаю использовать мед, он лучше всего совмещается с большинством зелий. Ну и, кроме того, мне просто нравится его вкус.

По классу раздались довольные смешки учеников. Гарри заметил во время лекции Слагхорна, что среди школьников не было тех, кто бы отвлекался на посторонние мысли, все ребята с удовольствием слушали учителя. Причем профессор никого не пытался запугивать, в отличие от своего предшественника. Поттер, оценив это, проникся еще большим уважением к преподавателю.

* * *

После окончания занятия Гарри обратил внимание на несколько неадекватное поведение Гермионы. Едва они покинули класс, как девочка стремительно унеслась в сторону гостиной Хаффлпаффа. Заинтригованный внезапной активностью подруги, Поттер поспешил в том же направлении, благо до обеда других занятий не было.

Мисс Грейнджер обнаружилась сидящей в кресле и лихорадочно листающей одну из своих старых тетрадок. Пронаблюдав за ней некоторое время, Поттер увидел, что она наконец-то нашла то, что искала, и, подняв глаза к потолку, старательно обдумывала прочитанное. Гарри было абсолютно непонятно, чем же ее сумел так удивить профессор Слагхорн, что девочка бросилась рыться в прошлогодних записях, и он, естественно, поспешил удовлетворить свое любопытство.

— Гермиона, над чем задумалась? — Гарри плюхнулся в соседнее кресло. — Профессор классно провел занятие, но, по-моему, мы и так все это знали. Хотя с учетом того, как вел уроки Снейп, Слагхорн, безусловно, был прав, не рассчитывая на то, что ученики хоть как-то изучили теорию.

— Вот именно, Гарри! — Гермиона оторвала взгляд от потолка и уперлась им в Поттера. — Мы, благодаря тебе, все это знали. И я обнаружила одну странность, поэтому и поспешила проверить свою память.

— Ну, не издевайся, рассказывай, я уже заинтригован, — Гарри улыбнулся с самым озорным видом. — А то еще подумаю, что ты специально все это придумала, чтобы я помучился.

— Нет, Гарри, я ничего не придумала, и память меня не подвела, — Гермиона вздохнула, явно стараясь набраться решимости. — И мне очень хочется узнать, почему сегодняшняя лекция практически слово в слово совпала с тем, что ты рассказывал нам на эту тему в прошлом году.

Поттер оторопело уставился на девочку, пытаясь понять, в чем тут дело. Он не сомневался в ее памяти, которая позволяла с легкостью заучивать нереально большие объемы информации, так что раз она говорит, что профессор повторил его лекцию, значит, так оно и есть, тем более, Гермиона проверила себя. А сам Гарри в прошлом году наверняка в точности довел до ребят то, что ему рассказал наставник.

«Хм, Гарольд, что ты думаешь по этому поводу? — Гарри внезапно почувствовал озарение. — Похоже, что ты тоже учился у Слагхорна, и я не сомневаюсь, что твоя память не хуже, чем у Гермионы».

«Насчет памяти — это верно, — протянул наставник. — А вот кто у кого учился, это большой вопрос, может, это я из Слагхорна человека сделал. Не забывай, волшебники живут заметно дольше обычных людей. Кроме того, мы с твоим профессором вполне могли заниматься вместе у одного учителя».

«Все равно, как ты не понимаешь! — Поттер поразился несообразительности наставника. — Ты же явно был не рядовым учеником, а одним из лучших. Можно расспросить профессора о его преподавателях, сокурсниках и учениках и попробовать узнать, кем ты был на самом деле! Представляешь, как это здорово».

«Интересно, интересно, — задумчиво произнес Гарольд. — Я рад, что ты, наконец, оценил по достоинству мою скромную персону. Нужно будет поговорить со Слагхорном, когда представится подходящий случай. Ты, оказывается, можешь работать головой, когда захочешь!»

— Гарри, не хочешь говорить, так и скажи, а не пытайся придумать какую-нибудь историю, — обиженно произнесла мисс Грейнджер, по-своему растолковавшая молчание друга. — Я пойму, если у тебя есть какие-то тайны.

— Я ничего не придумывал, — поспешил успокоить ее Поттер. — Просто думал, о чем я могу сказать, чтобы не подвести других. Я бы с удовольствием рассказал тебе все, что ты захочешь, но ведь ты еще не слишком хорошо разобралась с защитой своего сознания.

— Это настолько опасно для тебя? — испуганно спросила девочка. — Конечно, тогда не говори ничего, я не буду приставать с этим.

«Лучше расскажи ей обо мне, просто не говоря, что сижу у тебя в голове, пусть она подумает, что я живой человек, — проворчал наставник. — А то еще напридумывает себе всяких ужасов, вроде того, что ты собрался стать Темным Лордом и захватить весь мир, поэтому Тьма и вложила в твою голову нужные знания. Думаю, все, кому надо, сами догадались, что с тобой кто-то дополнительно занимался, и боюсь, что факт наличия у тебя наставника уже достаточно давно секрет Полишинеля».

«Вообще-то кто-то меня как раз и подбивает взять в свои руки власть над миром, ну или хотя бы над Англией, — Гарри не удержался от подколки. — А там и до звания Темного Лорда недалеко».

«Нет, нет. Никаких Темных Лордов! — притворно ужаснулся наставник. — Ты станешь простым лидером Света, что, уверяю тебя, намного приятнее. По сути, ничем не отличаешься от Темного Лорда, зато воевать с тобой не комильфо!»

« Не что?» — не понял Поттер.

«Потом у Гермионы спросишь, грамотный ты наш, — вздохнул наставник. — Не заставляй уже девочку ждать, а то она совсем обидится».

— Ну, кое-что рассказать я могу, — чуть улыбнулся Гарри. — Как я тебе и говорил, я узнал, что являюсь волшебником летом перед первым курсом. Вот только это было чуть раньше, чем пришло письмо из Хогвартса. Я познакомился с волшебником, который взялся быть моим наставником в магии. Потому-то я так много и знал о волшебстве, когда приехал в школу. Ну и судя по всему, мой наставник тоже учился у профессора Слагхорна, поэтому и объяснял мне зельеварение его словами. И наставник просил меня не распространяться о нем. Я никому об этом и не говорил, так что ты единственная, кто знает мой маленький секрет.

— Спасибо за доверие, Гарри, — девочка протянула руку и сжала ладонь Поттера. — А я-то мучилась от того, что ты знаешь о магии больше меня, хоть мы почти одновременно узнали, что являемся волшебниками. Думала, что это я такая бестолковая.

— Ну что ты! — Поттер ответил на рукопожатие. — Ты соображаешь намного лучше меня, просто мне помогали, а тебе нет. Но я старался рассказать вам все, что узнавал он наставника.

— Гарри, я уже давно не переживаю по этому поводу, — тепло улыбнулась Гермиона. — Ведь благодаря тебе я узнала, что есть вещи намного более важные, чем просто ум и знания. Это дружба, верность, храбрость... И к тому же ты очень умный, и не важно, помогали тебе или нет. Ведь тот же Малфой или Уизли наверняка тоже получают помощь, но они своими познаниями не блещут.

— Или у них были худшие наставники, — Гарри мысленно отсалютовал Гарольду. — Не думаю, что многие волшебники могут настолько хорошо учить.

— Ну, у меня-то учителем был сам великий Гарри Поттер! — рассмеялась девочка. — И признаюсь, из тебя получился замечательный наставник.

* * *

Поскольку профессор МакГонагалл не отвлекалась от работы в школе ради того, чтобы играть значимую роль в политической жизни магической Британии, то у нее нашлось достаточно времени, чтобы не прекращать полностью преподавательскую деятельность. Директор школы взяла на себя ведение трансфигурации у старшекурсников и обучение новичков из обычных семей особенностям жизни в волшебном мире.

Минерва недовольно поджимала губы каждый раз, когда вспоминала, как попечительский совет Хогвартса отказался ввести новую ставку профессора, чтобы этот предмет мог полноценно преподаваться хотя бы несколько лет. Почтенные представители чистокровных семей, засевшие в совете, никогда не забывали пожаловаться, что маглорожденные волшебники на каждом шагу нарушают обычаи магического мира, но вот способствовать тому, чтобы эти самые волшебники хотя бы узнали об этих обычаях, абсолютно не стремились.

Не трудно было догадаться, что подобное положение дел вполне устраивает большинство попечителей, отнюдь не стремящихся к созданию условий для полноценной конкуренции между маглорожденными и чистокровными магами. МакГонагалл прекрасно осознавала, что незнание многих обыденных вещей в жизни волшебников не способствует будущей успешной карьере школьников, выросших в обычном мире, и собиралась по мере сил бороться с существующим порядком.

Пусть и в несколько сжатом виде, но она вполне способна дать детям более-менее верное представление о повседневной жизни магов. Это было тем более верно, что благодаря многолетнему общению с родителями маглорожденных учеников она не только представляла, что именно должны знать юные волшебники, но и имела понятие о том, что конкретно они не знают. Это должно было сильно облегчить ее работу, так как позволяло сконцентрировать усилия на наиболее проблемных направлениях.

Сегодня Минерва проводила занятие с второкурсниками, объясняя им правила пользования каминной сетью. Именно наличие подобного простого и надежного средства транспорта и позволяло волшебному миру существовать рядом с обычным, практически не пересекаясь с ним. Многие маги годами не видели маглов, добираясь с помощью каминов до работы, магазинов, колдомедиков или совершая визиты к другим волшебникам. Конечно, существовали еще порталы и аппарация, но они были менее надежны, и к тому же далеко не все волшебники могли создать портал или аппарировать.

— Итак, после того, как я объяснила вам правила, мы перейдем к практике, — профессор строго оглядела учеников. — Я соединила в мини-сеть камин в этом классе с камином в так называемой «Комнате монаха». Мистер Поттер, я знаю, у вас был опыт в пользовании этим видом транспорта, поэтому прошу вас.

Судя по выражению лица Гарри Поттера, можно было догадаться, что он был не в восторге от поездок через камины, что, впрочем, было не удивительно. Как известно, у этого транспорта кроме достоинств имелись и отдельные недостатки. Очень трудно было пройти через камин и умудриться при этом не испачкаться в саже. Конечно, заклинание «Эванеско» способно очень быстро почистить одежду, но все же попадать куда-нибудь, будучи изрядно подчерненным, было не слишком приятно.

Кроме того, было далеко не просто научиться выходить из камина так, чтобы не оказываться после каждой поездки сидящем на полу. Минерва МакГонагалл знала нескольких пожилых магов, которые так и не сумели освоить эту премудрость. Конечно, существовали маленькие хитрости, которые позволяли облегчить «приземление» после подобного путешествия, и профессор МакГонагалл собиралась поделиться ими с учениками... после того как они разок испытают на себе все прелести подобного способа перемещения. Минерва была убеждена в том, что собственный негативный опыт весьма способствует лучшему усвоению информации.

* * *

Лихо вывалившись из камина, Гарри привычно потер место, на котором с удивительным постоянством заканчивались все его попытки использования этого метода перемещения в пространстве. Поттер уже заподозрил, что на него какой-то шутник наложил особо коварное проклятие, не позволяющее мальчику оказаться на ногах по выходу из камина.

«Ты особо-то не разваливайся! — Гарольд, в силу обстоятельств, никогда не забывал о сохранении здоровья Поттера. — За тобой, между прочим, последуют другие школьники, а служить амортизатором для очередного тела не слишком приятно».

Гарри, по достоинству оценив мудрость наставника, поднялся на ноги и отошел чуть в сторону, чтобы следующий «путешественник» не свалился прямо на него. Предусмотрительность Гарольда принесла свои плоды, и вывалившийся из камина Джастин приземлился на пол, а не на Гарри Поттера.

— Вставай, а то следующий наверняка наступит на тебя, — Гарри подал руку другу. — Найти бы того, кто придумал подобный способ перемещения, и запихать его в камин, так, чтобы он оттуда уже не вылез.

— Это точно, неужели так трудно сделать, чтобы можно было оставаться на ногах! — Джастин попытался отряхнуть от сажи свою мантию.

Появившаяся из зеленого пламени Гермиона личным примером убедительно доказала, что обвинения ребят в отношении неизвестного гения были абсолютно беспочвенны. Удивительным образом мисс Грейнджер с первого же подобного путешествия удавалось покинуть строптивое транспортное средство не просто на своих ногах, но и в относительно чистом виде.

— Гарри, у тебя все лицо в саже! — девочка сокрушенно покачала головой. — Давай, помогу, Эванеско!

Поттер ощутил, как по его коже прошла теплая волна, и кивком поблагодарил подругу. Что ни говори, камин ему не удавалось освоить даже со всеми советами от миссис Тонкс и Нимфадоры. Впрочем, последняя обычно вылетала из камина точно так же, как и сам Гарри, поэтому ценность ее советов вызывала некоторые сомнения. И даже Гарольд уже перестал донимать Поттера поучениями, заявив, что уже поведал мальчику все секреты, облегчающие перемещение через камин, и теперь умывает руки.

Но зато Поттер переносил путешествие в «Ночном Рыцаре» несравненно лучше Гермионы, что в ближайшем будущем давало ему возможность отыграться за свою неудачу с каминами. Профессор МакГонагалл твердо пообещала, что ребята испытают на практике все волшебные способы путешествий.

Между тем вся группа оказалась в комнате, причем после удачного прибытия мисс Грейнджер никому из детей не удалось остаться на ногах после выхода из камина. Последней появилась профессор МакГонагалл, которая вышла из пламени с вызывающей белую зависть непринужденностью.

— Итак, вы все сумели абсолютно правильно войти в камин, — профессор скептически оглядела растрепанных учеников. — А вот с выходом из него у вас, похоже, возникли проблемы.

Директор школы дала ребятам несколько полезных советов, подавляющее большинство которых Гарри уже получал, и которые мало помогли ему в деле безболезненного окончания путешествия. Напоследок профессор посоветовала детям представить себе при выходе из камина, что они спрыгивают с качелей. Это была свежая идея, и Гарри понадеялся, что, может быть, это наконец-то поможет ему.

— Сейчас мы повторим упражнение, но теперь я пойду первой и буду ждать вас у выхода, — МакГонагалл взяла из стоящей рядом с камином вазы щепотку порошка. — Если у вас снова не получится правильно выйти, не отчаивайтесь. Мы будем тренироваться столько, сколько потребуется.

Гарри мрачным взглядом проводил исчезнувшую в огне профессора и инстинктивно потянул руку к ушибленному месту. Перспектива превращения этого места в сплошной синяк не вызывала восторга, но деваться было некуда. Тяжко вздохнув, Поттер запустил пальцы в вазу.

* * *

Профессор Кеннеди с хищным видом прошелся вдоль строя второкурсников Хаффлпаффа и Гриффиндора, неубедительно пытающихся изобразить спокойную уверенность. Дети уже знали от тех школьников, у кого уже прошли эти занятия, что новый преподаватель считает, что основой защиты должна служить практика, практика и еще раз практика. С учетом того, что за весь первый курс у них не было ни одного практического занятия, такой подход выглядел довольно оправданным. Но что было самым страшным для многих юных волшебников, профессор Кеннеди был буквально помешан на физической подготовке. А то, что местом проведения первого занятия стала поляна возле стадиона, было весьма плохим предзнаменованием.

— Итак, класс, в этом году мы с вами должны освоить общие методы защиты, — профессор резко повернулся к Гарри. — Мистер Поттер, что вы будете делать, если я сейчас сойду с ума и начну кидаться в вас заклинаниями?

— Удирать, сэр! — наставник старательно вдалбливал в Гарри простую истину, что с его умениями лучший способ победить противника — это измотать его бегом. Нет, конечно, иногда приходится драться, но делать это следует в самом крайнем случае.

— Тоже мне, герой, — презрительно пробормотал стоящий неподалеку Рон Уизли. — Настоящие храбрецы всегда выбирают драку.

— О, мистер Уизли имеет отличное от вас мнение, — как оказалось, со слухом у нового преподавателя проблем не было. — Ну что же, поскольку имеются два различных мнения, попробуем на практике узнать, чье именно является правильным. Мистер Поттер, мистер Уизли, выйдите на десять шагов вперед.

«Удирай не попрямой, а зигзагом, — наставник не забыл напомнить мальчику основы тактики. — И если будет приближаться, не забывай отвлекать его заклятьями. Лучше всего Ступефаями».

«Спасибо, Гарольд, я помню, — мальчик на секунду задумался. — Если устану, стоит рискнуть и сблизиться?»

«Ты еще двигаться не начал, а уже устать собрался! — возмутился Гарольд. — Само собой, если он загоняет тебя, режь дистанцию и бей. Толк вряд ли выйдет, но вдруг повезет».

— Итак, молодые люди, я буду по очереди атаковать вас одним довольно забавным заклинанием, а вы должны будете противостоять мне любым доступным вам способом, — профессор Кеннеди выглядел как кот, нежданно оказавшийся хозяином полной миски сливок. — Первым мистер Уизли, начали! Скаби!

Рон, не ожидавший такой прыти от профессора, получил лучом в бок. И тут же усиленно зачесал это место. На его растерянном лице читалось полное непонимание того, что сейчас происходит, но профессор и не подумал давать Уизли время, чтобы прийти в себя.

— Скаби! Скаби! Скаби! — преподаватель, не двигаясь с места, поливал мальчика заклинаниями. — Ну же, не стойте столбом! Вы же хотели драться!

Однако Уизли в этот момент явно было не того, чтобы героически атаковать профессора. Он пытался одновременно чесать все места, куда попали заклинания преподавателя, но так как руки у него было только две, а профессор успел наградить его уже двумя десятками попаданий, то получалось это у него откровенно плохо.

— Фините инкатем! — преподаватель сжалился над Роном и избавил его от чесотки. — Итак, мистер Уизли, я попал в вас ровно двадцать два раза, вы же не ответили мне ничем. В реальном бою вы бы уже давно погибли.

— Но я не ожидал, что вы сразу нападете! — щеки Рональда горели гневом. — Я даже не успел подготовиться!

— А вы что, ждете, что реальный противник будет предупреждать вас, перед тем как нанесет удар? — усмехнулся профессор. — Ваша наивность поразительна. Но поскольку у нас сейчас учебный бой, мы повторим упражнение. Я изображу подобного вежливого соперника. Нападайте на меня, ваше первое заклинание будет означать начало боя.

— Слагулус Эрукто! — сделав зверское лицо, рыжий гриффиндорец попытался ударить заклятьем профессора, в тот момент заинтересованно разглядывающего что-то на вершине астрономической башни.

Произнеся заклинание, Уизли стал ждать результатов его действия, но если Рон рассчитывал, что его противник отвлекся и не сможет ничего противопоставить ему, то он жестоко ошибся. Профессор легким движением уклонился от летящего в него заклятия и нанес ответный удар, точно попав в правую руку мальчика. Вскрикнув, Рон выронил палочку, и их бой на этом закончился.

— Итак, вы все видели, к чему приводит следование тактике, предложенной мистером Уизли, — профессор обвел детей грозным взглядом. — Конечно, мы с вами в течение этого года продвинемся в изучении магии защиты, но до того момента, когда вы сможете на равных противостоять мало-мальски серьезному противнику, еще очень далеко. А теперь узнаем, какой результат даст следование идеям мистера Поттера. Начали! Скаби!

— Ступефай! — Гарри, едва услышав команду начинать, бросился в сторону и одновременно кинул заклинание в сторону профессора.

Останавливаться и уж тем более смотреть, попал он или нет, Поттер не собирался. Мальчик со всех ног бросился в направлении Запретного леса, бросаясь из стороны в сторону, когда преподаватель выкрикивал слова заклятья. Сам Гарри тоже несколько раз выстрелил в сторону Кеннеди, не рассчитывая попасть, но надеясь, что его огонь немного отвлечет преподавателя от увлекательного занятия охоты на Гарри Поттера.

Увы, профессор ЗОТИ, может быть, и не обладал ловкостью прирожденного ловца, однако заметно превосходил Гарри в скорости. Несмотря на все усилия Поттера, профессор сокращал первоначально набранную Поттером дистанцию, и его заклинания уже почти доставали мальчика. Видя, что до леса ему все равно не добежать, Гарри решил, что настало время хорошенько огрызнуться.

— Ступефай! Протего! Ступефай! — развернувшись, Поттер понесся на профессора, непрерывно ведя огонь.

Несмотря на то, что Гарри использовал щитовые чары, в него все же попала парочка заклятий чесотки, но он сумел не обращать внимания на подобные «мелочи». Видимо, ему помогло то, что на фоне усталости зуд уже не воспринимался как сильное неудобство. Кеннеди доказал всем присутствующим, что он не просто так является профессором ЗОТИ. Каким-то чудом избежав заклинаний Поттера, профессор повторил маневр мальчика и уже сам удирал от ученика. А так как бегал он хорошо, то расстояние между ними вновь увеличилось.

Гарри не питал иллюзий относительно того, что долго сможет наслаждаться ролью охотника, и не стал дожидаться момента, когда Кеннеди решит, что настало время нанести контрудар. Вновь развернувшись, мальчик опять бросился в сторону леса, отыграв на этом маневре еще несколько метров.

Преподаватель и ученик еще дважды повторили этот танец, причем Гарри получил за это время пяток заклятий, ни разу не попав в профессора. Поттеру оставалось добежать десяток метров до первых деревьев, когда удача изменила ему. Профессор сумел попасть точно в ладонь мальчика, которая сжимала палочку, и Поттер был обезоружен. Конечно, у него в рукаве оставалась запаска, но Гарри не посчитал нужным демонстрировать ее на обычном занятии. Как говорят в Техасе (опять же, по мнению наставника), если умеешь считать до десяти, остановись на восьми. Видя, что ученик утратил возможность эффективно продолжать бой, профессор объявил, что поединок окончен.

— Ну что же, мистер Поттер, вы сумели приятно удивить меня, — довольным тоном произнес Кеннеди, когда он и Гарри не спеша возвращались к группе второкурсников. — Признаться, я не ожидал, что вы окажетесь в столь хорошей физической форме и почти сумеете добежать до леса. Там мне было бы значительно труднее достать вас.

— К сожалению, «почти» не считается, сэр, — Гарри повторил часто произносимую сентенцию своего наставника. — А что касается физической формы, я просто делаю по утрам зарядку.

— Похвальное занятие, — одобрил его профессор. — Если бы все ученики следовали вашему примеру, мне было бы гораздо легче привить им нужные навыки.

— Некоторые мои товарищи занимаются вместе со мной, — Гарри поспешил вступиться за друзей. — Думаю, они умеют бегать не хуже меня.

— Это еще лучше, хоть физическая форма — это еще не все, — задумчиво протянул преподаватель. — Умение грамотно использовать на отходе тактику мелких контрударов окажется весьма полезным в реальной жизни. Вы, кстати, не обиделись, что я выбрал именно вас в качестве подопытного кролика?

— Нет, сэр, этот урок был весьма... познавательным, — улыбнулся Поттер. — Хотя ваше заклинание чесотки не самое приятное.

— Зато эффективное! — усмехнулся Кеннеди. — На самом деле я беспокоился, что после победы над взрослым волшебником у вас могло возникнуть чувство, что вы можете на равных драться с сильными противниками. К счастью, я ошибся, так что примите мои извинения.

Они подошли к ученикам, оживленно обсуждавшим погоню за Гарри Поттером, но с приходом профессора все голоса сразу же смолкли.

— Итак, мы увидели, что тактика мистера Поттера оказалась эффективнее, чем предложение мистера Уизли, — под тяжелым взглядом Кеннеди Рон слегка поморщился. — Мистер Поттер был близок к тому, чтобы успешно отступить, и даже почти сумел задеть меня. Мистер Уизли, руководствуясь своими принципами, оказался в роли беспомощной жертвы. Думаю, эта небольшая демонстрация позволила вам сделать правильные выводы о том, как следует поступать в случае опасности. А сейчас, чтобы проверить, насколько вы готовы оставить противника с носом, десять кругов вокруг площадки. Бегом марш!

* * *

Удаление из школьной программы прорицаний оказалось более чем неприятным сюрпризом для многих учеников, особенно старшекурсников. Для того чтобы после школы устроиться на работу в министерство, требовалось успешно сдать не менее пяти ЖАБА, а вот по каким именно предметам будут получены положительные оценки, чиновникам было безразлично. Как нетрудно догадаться, многие школьники, желающие сделать министерскую карьеру, выбирали себе для изучения на старших курсах именно те предметы, по которым можно сдать экзамен, не особенно напрягаясь. И, само собой, предсказания занимали почетное первое место в списке дисциплин, горячо любимых будущими чиновниками.

Теперь же многим ученикам приходилось либо отказываться от мысли о карьере, либо срочно выбирать для углубленного изучения какой-нибудь иной предмет. Еще год назад многие из ребят могли рассчитывать с легкостью получить допуск к экзамену по магловедению и, выучив слова «Телефон» и «Радио», смело встречаться с министерской комиссией, которая традиционно не блистала познаниями о жизни маглов. Так поступали многие школьники, за исключением отдельных фанатиков, у которых идеалы «чистоты крови» окончательно уничтожили здравый смысл. Но, увы, профессор Делия Смит более чем серьезно отнеслась к своим обязанностям, так что теперь для того, чтобы быть допущенным к экзаменам, требовалось действительно разбираться в жизни большого мира.

— Седрик, ну как, получилось? — Гермиона первым заметила, как в гостиную вошел Диггори, который сегодня имел собеседование с профессором Смит. — Она допустит тебя к экзаменам?

— Допустит! — пятикурсник устало покачал головой. — Но теперь я одним проектом не отделаюсь, придется в этом году полноценно посещать занятия.

— Так это же еще лучше! — энтузиазм мисс Грейнджер в вопросах учебы уже давно никого не удивлял. — Я уверена, что профессор Смит прекрасно знает свой предмет.

— Так-то оно так, вот только боюсь, что спать мне теперь придется только на каникулах, — вздохнул старшекурсник. — У меня же еще дополнительные занятия по рунам и нумерологии, выполнение обязанностей старосты, и вдобавок скоро начнутся тренировки по квиддичу. Правда тут есть надежда, что Гарри сменит меня на позиции ловца, тогда немного полегче будет.

К некоторому удивлению окружающих, Поттер как-то засмущался, и на его лице появилось немного виноватое выражения. Конечно, Гарри знал, что со второго курса он может пробоваться на место в составе факультетской сборной по квиддичу, а благодаря своему таланту практически гарантированно попадет в команду, вот только у него были несколько иные планы. Но и подводить Седрика, который всегда помогал ребятам, тоже не хотелось.

— Гарри, ты что, не собираешься пробоваться в сборную? — Сьюзен пристально посмотрела на друга. — Ты ведь отлично летаешь.

— Я не хотел говорить заранее, — осторожно начал Поттер. — Но раз уж так получилось, то признаюсь. Я хотел обратиться к профессору МакГонагалл, чтобы она разрешила Книзлам участвовать в чемпионате школы наравне с командами факультетов. И сами понимаете, одновременно играть и там, и там я не могу.

— Но ведь в чемпионате всегда играли только команды факультетов! — удивился Седрик. — Хотя, если честно, я не читал правил школы по этому поводу.

— А их и нет, — уверенно произнес Поттер, который по совету наставника просмотрел касающуюся турнира информацию в библиотеке. — Но вот в «Истории Хогвартса» упоминается, что в 1617 году чемпионат школы выиграла некая команда «Драконов». Так что, судя по всему, прецеденты уже были.

— А почему ты нам ничего не сказал? — в глазах Гермионы появилась обида. — Мы бы могли помочь тебе с поисками нужных документов.

— Не хотел заранее подавать надежду, — Гарри постарался придать лицу виноватое выражение. — Я ведь помню, что Симус и Сьюзен фанатеют от квиддича, вот и хотел устроить сюрприз.

* * *

Уроки защиты в этом году были насыщены различными приключениями. Профессор Кеннеди с завидной фантазией стремился сделать их не только полезными в плане обучения, но и как можно более интересными. Ни одно из занятий не обходилось без того, чтобы ребята на практике закрепляли полученные знания, причем таким образом, чтобы это лучше откладывалось в голове. Во всяком случае, когда преподаватель запускает в тебя оглушающее заклятие, щитовые чары начинаешь строить в два раза быстрее, чем в обычной обстановке.

На очередном уроке профессор собрал группу второкурсников в одном из пустующих классов, который был заполнен сломанной мебелью. Дети остались стоять, подозрительно оглядываясь по сторонам, а профессор, трансфигурировав себе из хлама кресло, удобно расположился в нем в самой непринужденной позе. Судя по его довольному виду, Гарри заподозрил, что Кеннеди заготовил какую-то гадость.

— К настоящему времени вы изучили несколько универсальных заклинаний, которые могут помочь вам справиться с большинством мелких проблем, — бодро начал преподаватель. — Но «иметь возможность» и «сделать» — это две очень разные вещи. Поэтому сегодня вам придется столкнуться с реальным противником и понять, насколько вы готовы к прелестям жизни в волшебном мире.

Профессор Кеннеди жестом заправского фокусника сдернул черное покрывало со стоящего на столе рядом с ним непонятного предмета, который с момента входа в класс вызывал здоровое любопытство у школьников. Предмет оказался клеткой, плотно набитой мелкими животными, напоминавшими Поттеру зеленых обезьянок с крылышками.

— Ой, это же пикси! — Эрни не смог сдержать своего удивления. — Сэр, они же абсолютно безвредны.

— Вы думаете, мистер МакМилан? — усмехнулся преподаватель. — Если брать по отдельности каждое животное, от них действительно нет особых проблем, но вот стаей эти существа вполне способны доставить вам серьезные неприятности. Кто мне скажет, что из себя представляют эти животные?

Гарри помнил, что в их учебнике пикси не упоминались среди опасных волшебных существ, а точнее, он считал их чем-то вроде комаров. Единственный случай, когда он видел их, произошел в доме на площади Гримо, но тогда миссис Тонкс мимоходом обезвредила мелких вредителей каким-то невербальным заклятьем. Судя по нахмуренному лицу, стоящая рядом Гермиона тоже ничего не читала о них, и теперь переживала, что не может ответить на вопрос учителя. К счастью, среди второкурсников были те, кто был не понаслышке знаком с этими зверьками.

— Пикси являются дикими магическими животными, селящимися рядом с волшебниками, — Сьюзен недовольно покосилась на корчащих злобные рожицы обитателей клетки. — Часто заводятся в старых домах, где хозяева не следят за порядком, обычно устраивают свои поселения в шторах, или гобеленах, или любой другой материи. Обычно ведут ночной образ жизни и, если их потревожить днем, начинают вести себя крайне агрессивно, хотя опасности для жизни и не представляют.

— Благодарю вас, мисс Боунс, — профессор поднял руку с палочкой. — Итак, как вы, видимо, уже догадались, я сейчас выпущу пикси на свободу, и вам надо будет отправить их обратно в клетку. Алохомора!

Едва Кеннеди открыл заклинанием клетку, как пикси тут же покинули свою тюрьму и моментально разлетелись по всему классу. Теперь Гарри стало понятно, почему профессор сказал, что эти маленькие существа могут доставить им проблемы. Пикси явно решили вознаградить себя за факт пребывания за решеткой устройством грандиозного хаоса, хватая все, что подвернется под руку, и швыряя в учеников и преподавателя.

Профессор остался спокойно сидеть в кресле, небрежно ставя щиты перед летящими предметами и отгоняя особо надоедливых пикси заклинанием чесотки. Дети же, ошалев от такого поведения мелких вредителей, попытались спастись от них, спрятавшись под старыми партами и пуская оттуда замораживающие заклятия. Увы, их многочисленный противник не собирался обращаться в бегство и продолжал старательно портить школьникам жизнь, доставая их в любых укрытиях. К тому же оказалось, что попасть в маленькую, быстро перемещающуюся цель более чем проблематично, особенно если сам находишься не в самом удобном положении.

«Гарри, ты и дальше собираешься сидеть под столом? — самым светским тоном поинтересовался наставник. — Если так, то мы сегодня рискуем пропустить не только обед, но еще и ужин».

Поттер наконец осознал, что они с ребятами загнали себя в ситуацию глухой обороны, а ей, как известно, сражение не выиграть. И хоть старая парта и создавала иллюзию безопасности, надо было выбираться из этого тупика и принимать бой лицом к лицу. Вот только сначала следовало сделать кое-какие приготовления.

— Гермиона, Невилл, — Гарри обратился к сидящим под одной партой с ним друзьям. — Попробуем вылезти отсюда. Я в центре, атакую пикси, а вы прикрываете нас всех щитами. Броском занимаем ближний угол и оттуда бьем этих мелких бестий.

На лицах сидящих рядом с ним детей появилось выражение, которое лишь с большой долей фантазии можно было принять за энтузиазм. Однако ребята, похоже, тоже поняли, что надо менять условия игры и согласились с планом Поттера.

— Вперед! — Гарри первым выскочил из укрытия, лихорадочно бросая ступефаи в ближайших противников. — Быстрее, нам надо создать строй.

Друзья не заставили себя ждать, и троица с похвальным проворством заняла позицию в углу класса. Теперь ситуация для пикси была уже не столь приятной, так как Гарри, которого прикрыли Невилл и Гермиона, начал теперь не только стрелять, но и попадать. Видя, что тактика Поттера приносит успех, к ним стали присоединяться другие школьники, постепенно наращивая мощь организованного огня. Первыми к троице присоединились Сьюзен и Ханна, тут же включившись в боевую работу. По команде Поттера девочки встали между ним и Невиллом, оказавшаяся рядом с Лонгботтомом Боунс присоединилась к Гарри в атаке, а Эббот включилась в оборону.

После того, как к ребятам перебежали Эрни и Джастин, хаффлпаффцы перешли в решительное наступление, уверенно тесня противника. Постепенно к ним присоединились и остальные школьники, так что мелким вредителям пришлось несладко. Гарри заметил, что после оглушающего заклятия пикси довольно скоро вновь приходят в себя, и срочно внес коррективы в схему их работы. Теперь Симус и Дин выступали в роли «гасильщиков», пуская замораживающие заклинания в оглушенных противников. Общими усилиями детям, наконец, удалось справиться с пикси и, покончив с последними противниками, школьники смогли перевести дух.

К сожалению, ребятам не удалось избежать потерь, правда, в этом не было заслуги их противника, так как сия сомнительная честь принадлежала Рону Уизли. Видя, что хаффлпаффцы начали теснить пикси, рыжий гриффиндорец наконец вспомнил, что он учится на факультете храбрецов и, выскочив из укрытия, принялся кидаться заклятиями во все, что движется. Присоединяться к ребятам и делать общую работу Уизли ,должно быть, посчитал недостойным истинного героя, так что в итоге Гермионе и Ханне пришлось трижды принимать на щит выпущенные Роном заклинания, которые летели куда угодно, но только не в пикси. Однако нельзя сказать, что Уизли никуда не попал, так как по ходу дела он сумел поразить гриффиндорку Лаванду Браун, которая в тот момент перебегала из своего укрытия под защиту организованной группы учеников.

Впрочем, долго портить жизнь окружающим рыжему не удалось, так как Поттер, который внимательно отслеживал обстановку, без долгих размышлений оглушил «великого героя», обеспечив тем самым успех всего боя.

«Правильно, все, что мешается в бою, считаем за противника, — бодро заметил наставник. — А если кто-то будет возмущаться, спишем на случайное попадание».

Однако Поттеру не пришлось кривить душой, так как профессор Кеннеди, вопреки надеждам некоторых учеников, внимательно следил за всеми действиями ребят и после водворения пикси в клетку и снятия с них заморозки произвел безжалостный разбор полетов. Как оказалось, преподаватель рассчитывал, что бравые второкурсники гораздо быстрее справятся с мелкими вредителями, и уж, во всяком случае, сумеют сделать это, не оглушая друг друга. Хотя, с другой стороны, профессор отметил, что дети все же сообразили, что совместные действия оказываются намного эффективнее индивидуальных. И сделал акцент на том, что на данном занятии ученики на практике поняли преимущества основного ударного заклинания «Ступефай» перед «Петрификус Тоталус». За то время, пока волшебник выпускает одно замораживающее заклинание, он же вполне способен ударить по противнику тремя оглушающими заклятьями и уже потом обездвижить оглушенного противника.

— Думаю, что вы все извлекли уроки из нашей практики, — лучезарно улыбнулся Кененди. — Но если кто не в курсе, то сообщаю: повторенье — мать ученья. Алохомора!

* * *

Перед Гарри встала новая проблема, которая вызвала у него значительные умственные усилия. Мальчик твердо решил поговорить наедине со Слагхорном, чтобы попробовать с его помощью выяснить настоящую личность Гарольда. Просто зайти к преподавателю в гости не представлялось Гарри блестящей идеей, а как сделать так, чтобы тот сам пригласил его, мальчик пока не придумал.

Поттер всерьез загорелся идеей выяснения личности наставника, хотя сам Гарольд относился к своему прошлому несколько настороженно, и его можно было понять. Гарри и сам был бы не в восторге, узнай он, что его друг раньше только тем и занимался, что приносил в жертву младенцев и лил потоки крови невинных дев, но мальчику хотелось верить, что Гарольд ни в чем подобном не участвовал, несмотря на его любовь называться «Величайшим темным магом всех времен и народов».

Наставник предложил Поттеру самый простой вариант решения проблемы с приглашением, а именно учинить при Слагхорне какое-нибудь безобразие и попасть таким образом на отработки к профессору зельеварения. Конечно, тот мог не сам организовывать труд Гарри, а передать его в распоряжение Филча, однако, как известно, попытка не пытка. Мальчику не очень нравилась эта идея, так как портить зелья он не хотел, а другого способа заслужить неудовольствие профессора придумать не мог.

С фантазией у Гарольда дело обстояло получше, и он предложил бросить в кого-нибудь проклятье на глазах старого профессора. Эта идея показалась Гарри довольно перспективной, однако устраивать бой с ни в чем не повинным человеком Поттеру не хотелось. Наставник, не долго думая, заявил, что именно на такой случай существуют типы, вроде Уизли, который уже успел достать Поттера, как и весь их класс, своей глупостью на уроках ЗОТИ. Гарри все еще считал, что желательно обойтись без проклятий, и поискать иной путь, но согласился, что Уизли идеально подойдет в качестве запасного варианта. И с каждым новым занятием по защите эта идея казалась мистеру Поттеру все более и более привлекательной.

Однако судьба благоволила рыжему гриффиндорцу, и ему не пришлось стать жертвой коварного плана Гарольда, во всяком случае, в данный момент. Когда Поттер с друзьями возвращался из хижины Хагрида, которого не забывали время от времени навещать, они увидели, как профессор Слагхорн несет большую коробку из владений декана Хаффлпаффа.

«О, это твой шанс! — бодро объявил наставник. — Предложи ему помочь и сможешь рассчитывать на приватный разговор».

Эта мысль показалась Поттеру весьма толковой, и он, попросив друзей идти в их гостиную и пообещав объяснить все позже, быстро догнал медленно бредущего к замку Слагхорна.

— Добрый день, сэр! — Поттер заметил, что профессор выглядит немного устало. — Не возражаете, если я вам помогу?

— Гарри, рад тебя видеть! — на лице Слагхорна читалось облегчение. — Большое спасибо, эта коробка действительно тяжеловата для меня.

Взявшись с двух сторон за весьма увесистый короб, Гарри с профессором потащили его в школу, двигаясь гораздо быстрее, чем одинокий Слагхорн.

— Профессор, а что мы несем? — Гарри решил, что данный вопрос прекрасно подходит для завязки разговора.

— Я заготавливал ингредиенты для зелий, — довольная улыбка Слагхорна показала, что тот более чем удовлетворен результатами этого процесса. — Не хотелось ходить два раза, вот и не рассчитал свои силы.

— О, конечно! — Гарри сделал вид, что только сейчас вспомнил первый урок с профессором. — Вы же рассказывали нам, что лучше всего, когда зельевар сам делает заготовки!

Слагхорну явно пришлось по вкусу, что Гарри Поттер не забыл его слова, и он всю дорогу до лаборатории подробно рассказывал мальчику, какие замечательные возможности открывает Хогвартс перед опытным зельеваром. Усилиями профессора Спраут в школе выращивалось большое число редких растений, купить которые в магазине было совсем не дешево. Результатом было то, что ингредиентов, которые произрастали в хозяйстве профессора травологии, с избытком хватало не только для проведения практических занятий с учениками, но и на собственные работы школьного зельевара.

— А хорошее зелье, сделанное из редких растений, не только радует душу, — многозначительно протянул профессор, — но и может помочь наладить хорошие отношения с нужными людьми. Небольшой подарок, сделанный с пониманием, никогда не бывает лишним.

Затащив коробку в лабораторию, Слагхорн, явно благодарный Гарри за помощь, предложил мальчику угоститься чаем, и Поттер, естественно, и не подумал отказываться. Смотреть на процесс готовки, которой занялся профессор, было весьма интересно, так как он подходил к столь ответственному делу с не меньшей основательностью, чем к изготовлению любимых зелий.

«Запоминай рецепт, потом пригодится, — наставительно поучал мальчика Гарольд. — И не забудь повторить это действо в своей компании, упомянув, что узнал столь оригинальный способ от Слагхорна».

«Думаешь, если чай готовится по методу профессора, то на вкус он будет в два раза вкуснее?» — несколько скептически поинтересовался Поттер.

«Я думаю, что твои слизеринские друзья не забудут с восхищением описать своему декану, какой замечательный напиток ты сотворил, пользуясь его методикой, даже если результат будет напоминать помои, — фыркнул наставник. — Зато Слагхорну будет приятно ваше внимание, и он это запомнит. Причем плюс будет не только тебе, но и всей твоей команде. Ничто так не нравится людям, как признание их талантов».

Попробовав чай, Поттер убедился, что профессор действительно является мастером в этом деле, поэтому Гарри смело мог взять его рецепт на вооружение, абсолютно не кривя душой. Ну а пять сортов варенья, которые Слагхорн выставил на стол, удачно дополнили вкусный напиток и лишний раз напомнили про любовь профессора к сладостям.

— Кстати, Гарри, давно хотел сделать тебе маленький подарок, да все не подворачивался случай, — Слагхорн, слегка покряхтев, поднялся с кресла и прошел к стоящему в углу шкафу. — Я, знаешь ли, всегда собирал клуб из подающих надежды старшекурсников, он существует и сейчас, и думаю, тебе будет приятно видеть вот эту колдографию. Я специально сделал для тебя копию.

Гарри удивленно посмотрел на протянутое ему фото, но спустя секунду он понял, чем хотел порадовать его профессор. На колдографии улыбающийся Слагхорн гордо стоял в окружении учеников, и рядом с ним приветливо махала рукой девушка, в которой Гарри безошибочно узнал свою маму. Мальчик убедился, что, когда профессор говорил, что Лили Эванс была его любимой ученицей, он не кривил душой. Гарри видел на фото, как несколько ребят с завистью поглядывали на его маму, которая стояла ближе всех к профессору, и он сообразил, что тот действительно выделял ее среди своих учеников.

Опомнившись, Поттер горячо поблагодарил профессора за подарок, тем более что теперь он смотрел на Слагхорна с гораздо большей теплотой. Все, кто рассказывал ему о Лили, отмечали, что его мама отличалась добротой и справедливостью, и раз она тепло относилась к профессору, значит, он точно был очень хорошим человеком.

— О, не стоит благодарностей, я просто не мог не сделать этого, — довольный вид Слагхорна явно говорил о том, что он удовлетворен реакцией мальчика. — Надеюсь, что мне еще хватит сил проработать в школе достаточно долго, чтобы у меня в кабинете рядом с этим фото стояло другое, где на месте Лили будет стоять ее сын.

— Я приложу все силы, чтобы быть достойным моей мамы, — Гарри слегка засмущался. — Сэр, ели вам не сложно, вы могли бы рассказать, какая она была?

Профессора не надо было просить дважды, и следующие полчаса Гарри жадно впитывал слова Слагхорна. Несмотря на свой явно преклонный возраст, профессор обладал прекрасной памятью, и в его историях то и дело мелькали детали, оживлявшие образ Лили. Девочка, напряженно вчитывающаяся в учебник и при этом смешно жующая губу. Девушка, в первый раз пришедшая на собрание клуба и глядящая по сторонам со смесью неуверенности и надежды. Красавица, кружащаяся в вальсе на выпускном балу со своим будущим мужем и вдруг подбегающая к Слагхорну и вытаскивающая его в центр зала. Поттер забыл, о чем он, собственно, хотел поговорить с профессором и готов был хоть до утра сидеть и слушать его истории.

К разочарованию Гарри, этот вечер воспоминаний был прерван появлением школьного домового эльфа. Тот принес записку от профессора МакГонагалл, приглашающую Слагхорна спустя сорок минут принять участие в собрании преподавателей.

— Увы, Гарри, как ни приятно сидеть с тобой, но придется заняться делами, — вздохнул профессор. — Но я надеюсь, что ты не станешь забывать старика и будешь время от времени заглядывать ко мне в гости.

— Конечно, я очень благодарен вам за ваше предложение, — искренне улыбнулся Поттер.

— И я буду рад, если вы придете со своими друзьями, — хитро прищурился Слагхорн. — Как мне сказали, вы тоже организовали нечто вроде клуба, будет любопытно пообщаться с вашей компанией.

— Спасибо, сэр, я не сомневаюсь, что ребята будут рады вашему приглашению, — Гарри немного пришел в себя после разговоров о Лили. — Кстати, сэр, вы говорили, что моя мама была вашей любимой ученицей, но у вас ведь наверняка были и другие талантливые ученики. Я предполагаю, что некоторые из них стали известными зельеварами, вы не могли бы немного рассказать о них?

Профессор Слагхорн задумался почти на целую минуту, и Гарри показалось, что профессор не очень рад этому вопросу, хотя сам мальчик думал, что зельевар, наоборот, с радостью воспримет интерес Поттера к успехам его учеников.

— Ты знаешь, талант к зельеварению, который имелся у Лили, я встречал лишь еще у одного человека, — Слагхорн наконец прервал свое молчание. — К сожалению, он не стал развивать его, занялся совсем другим делом, и его уже нет в живых.

— А кто это был? — Поттер подумал, что для решения загадки личности Гарольда это достаточно интересный вариант.

— Думаю, его имя ничего не скажет тебе, — профессор недовольно пожал плечами. — Впрочем, чтобы закончить с этим, изволь, его звали Том Риддл.

* * *

Гораций Слагхорн дождался, пока Поттер покинет его кабинет, и, устало вздохнув, направился к шкафчику, стоящему в самом темном углу. День выдался непростой, и перед тем, как отправиться на собрание к Минерве МакГонагалл, было далеко не лишним подкрепить свои силы стаканчиком вишневой наливки.

Еще до начала учебного года профессор Слагхорн мечтал поближе познакомиться с Гарри Поттером. Во многом именно перспектива налаживания хороших отношений с самым знаменитым человеком магической Англии и заставила старого зельевара принять предложение МакГонагалл вернуться в школу. Ну а когда профессор выяснил, что мальчик уже на первом курсе сумел собрать вокруг себя группу единомышленников, его желание получше узнать Гарри только усилилось.

Профессор обожал общение с перспективными молодыми людьми и не упускал случая помочь им советом или своими обширными связями. Конечно, кое-кто видел в этом только желание использовать в дальнейшем благодарность добившихся успеха людей, но это было не так. Разумеется, Слагхорн ценил те знаки внимания, которые оказывали ему волшебники, чей жизненный успех во многом определился своевременной помощью старого зельевара, но главным для Горация было чувствовать свою сопричастность успехам своих бывших учеников. Именно это тайное тщеславие, да еще, пожалуй, любовь к комфорту и сладостям были в настоящее время единственными радостями, которыми позволял себе наслаждаться маг, уже давно перешагнувший столетний рубеж.

Сегодняшний день Слагхорн с чистой совестью занес себе в актив, так как давно подготавливаемая им беседа с Поттером, наконец, состоялась и заложила прочную основу для дальнейшего тесного общения с Гарри и его компанией. Хоть Слагхорн и принимал в свой клуб только старшекурсников, но почему бы, кроме этого, не основать, так сказать, молодежное отделение этого клуба. Вернее, даже не основать, а взять уже имеющуюся команду под свою опеку, ведь ребятам не помешает иметь возможность получить при случае добрый совет опытного волшебника. Профессора даже не останавливало, что один раз он уже поступил именно так, о чем впоследствии немало жалел. Но ведь любому разумному человеку в волшебном мире понятно, что между Гарри Поттером и Томом Риддлом не может быть ничего общего.

Конечно, преподаватель мог и раньше встретиться с Поттером, просто пригласив его остаться после уроков, но многоопытный декан Слизерина считал, что случайная встреча, переросшая в теплую беседу, будет намного предпочтительнее. И Гарри показал, что он истинный сын своей матери, которая никогда не оставила бы старого профессора без помощи и, несомненно, так же вызвалась бы помочь ему нести тяжести. Вот только стоять почти целый час у теплиц, ожидая, пока Поттер наконец-то покинет Хагрида и пойдет в замок, право же, было немного тяжело, учитывая преклонный возраст Слагхорна.

* * *

За неделю до Хеллоуина Гарри Поттер убедился, что Минерва МакГонагалл является действительно великой волшебницей. Во всяком случае, кто еще несколькими словами смог бы привести половину учеников Хогвартса в состояние, которое следовало бы назвать «маловменяемым». Впрочем, Гарри не спешил озвучивать свое мнение, так как в категорию не вполне адекватных людей попала даже часть Книззлов, а точнее, их прекрасная половина.

Этот день не предвещал никаких неприятностей, однако уже то, что преподаватели предупредили учеников, чтобы те не опаздывали на ужин, так как директор собирается сделать некое объявление, вызвало у Гарри определенные опасения. И вскоре они показали свою полную обоснованность.

— Юные леди и джентльмены! — профессор МакГонагалл дождалась, пока в Большом зале установится полная тишина. — Я хочу сообщить вам, что администрация школы в этом году решила возродить давнюю традицию Хогвартстских балов, и ближайший из них состоится ровно через неделю.

Вполне возможно, что директор хотела сразу же продолжить свое выступление, однако громкие восторженные визги женской половины школы заставили ее взять небольшую паузу. Девушки и девочки, громко выразив свои первые эмоции, тут же занялись активным обсуждением новости, начисто игнорируя начавшую сердиться МакГонагалл. Однако директор школы не собиралась надолго ослаблять вожжи дисциплины, и от ее палочки по залу прокатилась волна хрустального звона, заставившая учеников замолчать и вновь обратить взоры на преподавательский стол.

— Заранее предупреждая ваши вопросы, сообщаю, что балы будут проходить четыре раза в год: на Хеллоуин, Рождество, Пасху и, наконец, Выпускной бал, перед летними каникулами, — как ни в чем не бывало, продолжила директор. — На первые три бала допускаются ученики, начиная с пятого курса, ну, а на Выпускном мы ждем тех, кто покидает стены Хогвартса.

Тут Минерва опять вынуждена была прерваться, но теперь из-за множества разочарованных вздохов и, мало того, возмущенных выкриков. Судя по всему, представительницы слабой половины человечества, чей возраст не позволял пока что участвовать в этих мероприятиях, таким образом выражали свое несогласие с решением директора. Профессору МакГонагалл опять пришлось прибегнуть к заклинанию хрустального звона, но на этот раз, наученная горьким опытом, она не стала описывать ученикам их светлое будущее, а просто сказала, чтобы со всеми вопросами они обращались к своим деканам.

«Правильно, главный принцип начальника: я не буду делать за вас свою работу, — насмешливо прокомментировал это Гарольд. — К тому же, что Мак-кошка не реши, все равно останутся недовольные».

«Правильно, то правильно, только я никогда еще не видел балов, — несколько разочарованно заметил Поттер. — Участвовать я и сам не рвусь, но как думаешь, удастся посмотреть, как это будет?»

«Гарри, Гарри, тебе не о балах, а об учебе надо думать, — наставительно произнес Гарольд. — Вон бери пример с Грейнджер, сидит и не жалуется. Ну а если так уж любопытно, то воспользуйся своей мантией-невидимкой, и интересуйся сколько влезет».

«Гарольд, ты гений!» — Поттер удивился, что ему самому не пришла в голову эта очевидная идея.

«Ну, я этого никогда и не скрывал, — самодовольно заметил наставник. — Но все же лучше подумай не о танцах, а о чем-нибудь более серьезном».

Увы, но думать о чем-нибудь другом у Поттера не получилось, и виной этому была отнюдь не лень мальчика. Дело в том, что блестящая идея если не поучаствовать в бале, то хотя бы поглазеть на него, пришла в голову не только Мальчику-который-вечно-во-все-влипает. И хоть желание подруг Поттера хоть краешком глаза взглянуть на это мероприятие было намного сильнее, чем у самого Гарри, но у них не было ни мудрого наставника, ни мантий-невидимок. Зато у них было кое-что другое или, вернее, кое-кто другой.

— Гарри, нам очень хочется посмотреть на бал, — нежным голосом проворковала Сьюзен, едва друзья добрались до гостиной Хаффлпаффа. — Ты ведь что-нибудь придумаешь?

— Э... но я же не знаю, как это сделать, — Гарри испытывал некоторую неуверенность, видя, как его окружают девочки. — Я, конечно, попробую что-нибудь придумать, но...

— По-моему, он хочет нас обмануть, — обвиняюще заметила Ханна.

— Ну что ты! — Сьюзен многозначительно постучала палочкой по ладони левой руки и уперлась взглядом в глаза Поттера. — Гарри — честный человек и приложит все усилия, чтобы мы попали на бал.

— И не просто приложит, но и сделает, ведь правда, Гарри? — невинно поинтересовалась Дафна, прижавшись к спине мальчика и уперев ему в бок предмет, подозрительно напоминавший волшебную палочку.

— Он ведь настоящий рыцарь, — ласковый голос Трейси плохо сочетался с жестким взглядом, ясно говорившим, что если Поттер вдруг окажется поддельным рыцарем, то ему придется очень не сладко.

Гарри беспомощно огляделся по сторонам, но почему-то не встретил поддержки у окружающих. Ребята, позорно бросив его на произвол судьбы, безуспешно пытались стереть со своих лиц улыбки, предусмотрительно отойдя подальше от коварных хищниц, взявших в плен их товарища. И даже Гермиона, на поддержку которой вроде бы мог рассчитывать мальчик, заняла позицию за спиной Боунс и с надеждой посматривала на Поттера.

«Вот, ученик, теперь ты познал истинную сущность этих нежных созданий, — Гарольд едва не давился со смеха. — Если дело касается танцев и прочих светских развлечений, милые девочки превращаются в очень опасных существ. И учти, на ЗОТИ защиты от них не изучают. Так что лучше сдавайся, пока они не взялись за тебя всерьез».

«Предатель! — констатировал Поттер. — И что мне теперь делать, они же все под мантию не поместятся!»

Впрочем, до бала оставалась еще целая неделя, а выживать надо было прямо сейчас. Вспомнив мнение наставника, что проблемы стоит решать по мере их поступления, Гарри благоразумно собрался побыстрее сдаться, не дожидаясь следующего натиска подруг. Теперь дело оставалось за малым — придумать, как протащить всю их компанию в вечер Хеллоуина в большой зал.

* * *

На этот раз путь от гостиной Хаффлпаффа до большого зала занял у Гарри и Невилла значительно больше времени, чем в обычные дни. И причиной этого была не темнота в коридорах, хотя до наступления рассвета оставалось довольно много времени, и магические факелы на стенах еще горели в ночном ослабленном режиме. Дело в том, что хаффлпафцы тащили с собой метлы, и поэтому двигались не привычным кратчайшим маршрутом, а весьма извилистым путем, позволявшим избежать лишних глаз. Гарри не хотелось привлекать внимание портретов, их вполне могли насторожить школьники, которым с утра пораньше приспичило полетать. Паранойя наставника оказалось заразной, и Гарри согласился со старшим товарищем, что директор Хогвартса вполне может получать от нарисованных волшебников доклады о происходящих в школе событиях, а сейчас у Поттера не было ни малейшего желания информировать профессора МакГонагалл о своих замыслах.

«И почему бы не сделать это с вечера? — зевнул Поттер. — Тогда можно было бы встать на целый час позже».

«А заодно попасться какому-нибудь особо бдительному преподавателю, — дополнил благостную картину Гарольд. — Они, если ты не заметил, обожают патрулировать коридоры как раз по вечерам. Зато утром все спят, и никто вас не заметит».

Поттер уже давно признал правоту наставника и ворчал исключительно от того, что не выспался. К радости мальчика, Невилл, взятый на дело для компании, не выражал своего недовольства ранним подъемом, что, впрочем, было вообще характерно для Лонгботтома.

Они, наконец, добрались до дверей большого зала и осторожно ступили в огромное помещение. Если обычно зал был ярко освещен и полон голосов школьников, то теперь его величественная пустота вызывала робость у детей. Гарри мог бы еще долго стоять в нерешительности, но времени у хаффлпаффцев было не так уж и много, так что Поттеру пришлось одернуть себя и заняться делом. Мальчики оседлали метлы и медленно полетели к дальней стене, возле которой стоял преподавательский стол. Гарри давно обнаружил небольшие балкончики, расположенные под самым потолком, и именно они были конечной целью их сегодняшнего путешествия.

С того момента, как девочки назначили Гарри «добровольцем» в деле проведения их на бал, мальчик раздумывал над тем, как ему решить эту задачу. Мысль о том, что у него это может не получиться, даже не приходила Поттеру в голову, так как наставник клятвенно уверил его, что нет ничего страшнее, чем разочарованная представительница прекрасного пола. Проверять это утверждение на себе абсолютно не хотелось, поэтому мозги Гарри заработали с похвальной интенсивностью. Если бы желание полюбоваться праздником проявила только одна Сьюзен или, скажем, Сьюзен и Ханна, проблем бы не возникло, но, увы, спрятать пять девочек под одной мантией-невидимкой было не реально, а значит, следовало искать иной путь.

Балкончики в большом зале, обычно незаметные в тени потолка, Гарри обнаружил уже давно, и они были первым, что пришло в голову Поттеру в качестве решения задачи, но, увы, существовало небольшое препятствие для реализации этого плана. Если вид на зал оттуда обещал быть просто замечательным, то вот попасть в это райское место было далеко не просто. Во всяком случае, два дня, потраченные на поиск входа, не принесли успеха, но хотя бы заложили определенную уверенность, что другие школьники не станут претендовать на этот наблюдательный пункт.

Гарри еще долго мог бы бродить по коридорам Хогвартса, пытаясь отыскать таинственный проход, но Гарольду быстро надоело столь «толковое» времяпровождение и он предложил подойти к этому вопросу с другой стороны. А именно, сначала забраться на балкон с помощью метлы, а потом уже искать не вход, а выход. Поттер, которому безрезультатные поиски тайного прохода также успели порядком приесться, с радостью ухватился за идею Гарольда, и вот теперь два хаффлпафца совершали утренний моцион.

Когда Гарри достигнул вожделенной цели, ему пришлось первым делом освежить свои навыки в бытовой магии. Как ни удивительно, но домовики Хогвартса по какой-то неизвестной причине не удостаивали это место своим вниманием, и в результате на балконах скопились необъятные запасы пыли. Заодно Поттер убедился, что Лонгботтому не помешает получить эти знания, и, скорее всего, не только ему. Чистить балкончики в гордом одиночестве юному хаффлпаффцу почему-то не улыбалось. А объемы балкончиков и соединяющего их коридора позволяли обучить чистящим заклинанием не одного, а десяток Невиллов.

Оставив капитальное наведение порядка на будущее, Гарри обеспечил себе и Лонгботтому минимальный очищенный плацдарм, после чего приступил к поискам выхода в общедоступную часть Хогвартса. Коридор, соединяющий балконы с одной стороны, упирался в глухую стену, которая по прикидкам мальчика являлась внешней стеной здания, зато с другого конца уходил куда-то во тьму. Вручив Невиллу свою метлу, чтобы на всякий случай иметь руки свободными, Поттер зажег свет на кончике своей палочки и двинулся в неизвестность.

* * *

Поскольку этот Хеллоуин приходился на субботу, то занятий в этот день не предвиделось, и большинство школьников считали своим долгом проводить свое утро в постелях. В лучшем случае ученики поднимались, чтобы успеть прибыть в большой зал к концу завтрака, а то и предпочитали отдыхать до обеда. Но кое-кому явно не спалось. Сильная половина Книззлов под руководством Поттера уже к девяти часам успела оценить мастерство домовиков Хогвартса и основательно набить свои животы. Теперь Гарри вел всю команду к неприметной нише, расположенной в одном из коридоров второго этажа.

— Невилл, открывай! — Гарри на всякий случай пару раз стукнул ногой в стену, опасаясь, что его друг мог и задремать, дожидаясь смены.

Но сомнения Поттера оказались напрасны, и стена начала медленно уходить вбок, открывая тайный проход, не так давно обнаруженный двумя хаффлпаффцами. За спиной Гарри раздались удивленные вздохи, так как Гарри не описал заранее, как будет выглядеть вход в потайное место.

— Могли бы и побыстрее есть, а не глазеть по сторонам! — из открывшегося прохода появился Джастин, за его спиной маячил Лонгботтом. — И не пытайтесь оправдываться, мы отсюда все видели!

— Ладно, ладно у вас тоже достаточно времени, чтобы перекусить, — весело заметил Гарри. — А мы посмотрим, будете вы отвлекаться или нет.

Скорчив физиономию, должную изображать, что он оценил шутку, Финч-Флетчли с Невиллом отправился в большой зал, а их место в коридоре заняла остальная компания. Когда дверь за ребятами медленно закрылась, на секунду наступила темнота, но Дин тут же зажег свет, и ребята смогли наконец познакомиться с окружающей обстановкой, а она откровенно не радовала. Грязи вокруг было столько, что, казалось, она скапливалась с момента основания школы.

— А может, не стоит особо заморачиваться? — жалобно простонал Симус. — Зачем особенно напрягаться, если все равно здесь девочки всего лишь пройдут туда и обратно! А так даже больше таинственности.

— Финниган, ты ничего не понимаешь в женской психологии! — в голосе Забини слышалось явное чувство превосходства. — Они ожидают, что даже в самом тайном проходе все будет чистенько и красиво, как это обычно описывается в их любимых книжках, а если в жизни что-то оказывается не так, то они сильно обижаются. Вот, например, третий муж моей мамы завел привычку являться домой в грязных туфлях, ссылаясь на то, что на улице дождь, и все...

— Что все? — Майкл первым не выдержал театральной паузы Блейза, который вполне очевидно ждал, пока кто-то попросит его продолжить рассказ.

— Через месяц безутешная вдова вышла замуж в четвертый раз, — таинственным шепотом объявил Забини. — Так что советую всем запастись энтузиазмом и, не тратя зря времени, доставать палочки.

Гарри хмыкнул, глядя на широко раскрытые рты друзей, переваривающих историю слизеринца, и подумав про себя, что данный рассказ вполне мог оказаться не шуткой Забини, а самой настоящей правдой. По настоянию Гарольда, Поттер навел кое-какие справки о своих друзьях и знал, что мама Блейза считалась самой красивой женщиной в магической Англии, которая уже успела пережить четверых мужей и в данный момент подумывала о пятом браке. Причем печальная судьба предыдущих джентльменов не отпугивала новых претендентов, настолько велико было очарование этой леди. Сам Блейз не скрывал гордости за свою маму, и Гарольд как-то ехидно заметил, что в будущем некий друг Поттера вполне может обзавестись роскошной синей бородой, пойдя по материнским стопам.

О том, что случай, рассказанный Блейзом, мог иметь под собой реальную основу, говорило и то, что из всех ребят он единственный владел заклинаниями бытовой магии на должном уровне. Судя по всему, некие события произвели на мальчика определенное впечатление, и он предпочел подстраховаться на будущее. Помощь Забини, а также Гермионы, помогла Поттеру в течение всего пары вечеров обучить друзей простейшим чистящим заклинаниям, и теперь парни были готовы к тому, чтобы обеспечить девочкам возможность комфортно насладиться видом бала. Хотя если бы ребята были до конца честными, они бы могли признаться, что им и самим хочется посмотреть на подобное зрелище. Но если есть возможность выдать собственное желание за проявление рыцарственного поведения, то почему бы не сделать это.

Секрет этого прохода, а также гарантия того, что, кроме них, никто не заберется сюда, объяснялась очень просто — механизм, который позволял открывать снаружи тайную дверь, был давно и безнадежно испорчен, так что теперь проникнуть на балконы можно было лишь из большого зала. Зато изнутри дверь прекрасно открывалась, мало того, там имелась замаскированная смотровая щель, позволявшая прекрасно видеть и слышать все, что делается снаружи. Таким образом, проблема проникновения сюда нынешним вечером была легко разрешена правильной организацией дела. Рано утром Гарри доставил сюда Невилла и Джастина, а после окончания уборки мальчики должны были по очереди дежурить в потайном ходе. Так что девочки могли быть спокойны за обещанное зрелище.

* * *

Спустя час после начала бала Гермиона Грейнджер заметила, что ей успело наскучить это зрелище. В отличие от подруг, которые продолжали с живостью обсуждать особенности нарядов старших учеников, а также кто с кем танцевал, и кто на кого и как именно посмотрел, Гермиона посчитала, что она уже увидела все, что хотела, и отправилась искать Гарри и Невилла, которые еще раньше успели незаметно улизнуть.

Как она и предполагала, мальчики отыскались в глубине коридора, причем в их компании оказался и Майкл Корнер. Поттер не терял времени даром, и пока основная часть Книззлов все еще наслаждалась зрелищем, продолжал тренировать друзей в отработке бытовых чар. Девочка уже знала, что ребята сегодня почти целый день приводили это место в порядок, причем сам Гарри работал больше всех, поэтому поспешила помочь ему с обучением ребят. Благодаря старанию миссис Тонкс и собственному упорству, мисс Грейнджер владела этим разделом магии намного лучше, чем большинство детей из семей волшебников. Было совершенно очевидно, что определенный эпизод из жизни Блейза Забини, по секрету рассказанный ей мальчиками, определенно заслуживал того, чтобы стать широко известным общественности, причем не только магической.

Время пролетело незаметно, и к окончанию бала Гермиона была очень довольна, что за вечер успела и посмотреть интересное мероприятие, и помочь друзьям с учебой. Что ни говори, в случае, когда люди получают практическую пользу от полученных знаний, ценность обучения в их глазах резко возрастает. Внезапно Гарри поднял руку, призывая друзей к тишине.

— Вы слышите? — мальчик выглядел каким-то встревоженным. — Там в коридоре...

— Что, Гарри? — Гермиона непонимающе уставилась на друга. Как она ни напрягала слух, кроме шума из большого зала, никаких звуков не раздавалось. Невилл и Майкл также удивленно пожали плечами.

— Ну, вот же! — Поттер неверяще смотрел на них. — «Крови, хочу крови!», там, за стеной. Неужели вы не слышите?

Гермиона лишь печально покачала головой, не понимая, что почудилось Гарри. Мальчик, видя, что товарищи недоуменно уставились на него, лишь махнул рукой, мол, ладно, все в порядке. Однако его недовольное лицо говорило, что он по-прежнему уверен в своем слухе. Настроение Гермионы стремительно покатилось вниз. Она подумала, что Поттер, видимо, так переутомился с подготовкой сегодняшнего события, что ему уже кажется не пойми что. Оставалось только надеяться, что Гарри выспится и придет в норму. Ей захотелось, чтобы они поскорее оказались в своих спальнях, и ее друг смог хорошенько отдохнуть, благо завтра было воскресенье.

Вместе с подошедшими ребятами, которые продолжали обсуждать бал, Гермиона вышла в школьный коридор и вскрикнула от удивления: в нескольких метрах от них что-то сияло на стене. Остальные дети тоже заметили это и подошли ближе. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:

«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!»

— А это что такое... что это висит под надписью? — спросил Невилл дрогнувшим голосом.

Опасливо подойдя ближе, Гермиона поскользнулась — на пол откуда-то натекла большая лужа воды. Сьюзен подхватила подругу, не дав упасть. Разглядев, наконец, висевший под зловещими словами предмет, казавшийся издали мрачной тенью, девочка обомлела — это была миссис Норрис, кошка школьного завхоза. Гермиона метнулась назад, разбрызгивая неизвестно откуда взявшуюся воду.

Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты. Дети смотрели на нее несколько секунд, не двигаясь, не произнося ни слова.

— Она... умерла? — неуверенно произнесла Ханна.

— Надо рассказать учителям! — Гермиона заставила себя отвернуться от жуткого, но в тоже время притягивающего взгляд зрелища. — Кто-то поступил очень нехорошо.

— Думаю, скоро профессора узнают про это без нашей помощи, — Гарри кивнул в сторону приближающегося шума. По лестнице поднимались старшекурсники, возвращающиеся с бала в свои гостиные, а вместе с ними шли несколько преподавателей. Ученики подходили к светящейся надписи, и скоро вокруг тела кошки собралось довольно много народа.

— Что здесь происходит? — профессор МакГонагалл оглядела собравшихся учеников. — Я надеюсь, никто не попытался отметить праздник какой-нибудь глупой шуткой?

Перед директором школы образовался проход, и Минерва МакГонагалл смогла разглядеть надпись и то, что висело под ней. Профессор побледнела, увидев миссис Норрис, но спустя секунду подошла к кошке и, сняв ее со стены, аккуратно положила на подоконник.

— Кто первым обнаружил надпись? — резким голосом поинтересовалась директор.

— Я... то есть мы, — Гермиона была не в восторге от своего признания, но ничего не могла поделать со своей честностью. — Но мы ничего не трогали! И не делали этого!

— Мисс Грейнджер, я попрошу остаться вас и ваших товарищей, а всем остальным следует пройти в свои гостиные! — под жестким взглядом директора школьники, за исключением Книззлов, поспешили покинуть коридор. — Профессор Спраут, проводите детей в мой кабинет, мне необходимо кое-что проверить.

* * *

Минерва МакГонагалл отпустила детей, тщательно расспросив их о том, как именно они умудрились найти эту надпись о Тайной Комнате. Ее, конечно, не радовало, что второклассники столь массово нарушили дисциплину, найдя лазейку для наблюдения за старшими школьниками, но на фоне ожидаемых неприятностей это было не столь уж и важно.

В кабинет вошли профессор Флитвик и профессор Кеннеди, несущий миссис Норрис. МакГонагалл поручила им исследовать тело кошки и теперь ждала, подтвердятся ли ее наблюдения.

— Ну что же, Минерва, могу однозначно сказать, что кошка жива, хоть и окаменела, — начал декан Рейвенкло. — Все попытки вернуть ее к жизни с помощью заклинаний результатов не дали, и я даже не представляю, какое заклятье применили, чтобы привести ее в такое состояние.

— И что интересно, на ней не обнаружено следов темной магии, хотя подобное окаменение как раз похоже на результат применения темного проклятия, — мрачно констатировал преподаватель ЗОТИ, укладывая тушку на стол. — Кто бы ни сделал это, он наверняка весьма... изобретательный тип.

— Но если это не заклинания, то, может быть, зелья? — Минерва упрекнула себя, что сразу же не попросила помощи Слагхорна. — Надо показать ее нашему зельевару, возможно, он поймет, что с ней такое.

— Уже показали, Минерва, — Флитвик явно не терял времени даром. — И Гораций тоже не смог понять, что случилось с животным. По его словам, зелья, которое бы дало подобный эффект, в природе не существует. Зато он подсказал, как привести миссис Норрис в чувство. Думаю, это сможет немного успокоить Филча.

Узнав, что с любимицей школьного завхоза со временем все будет в норме, МакГонагалл не стала прыгать от радости. Конечно, замечательно, что последствия неизвестной магии можно было вылечить с помощью сока мандрагоры, но гораздо важнее было понять, кто и как сумел поразить несчастное животное. Все же кошка это всего лишь кошка, но если подобное случится с учеником... Минерве не хотелось даже думать о подобном развитии событий, особенно учитывая слова о Тайной Комнате.

Поблагодарив профессоров и отправив их отдыхать, директор школы решила, что настало время посовещаться со своими предшественниками. В конце концов, и Диппет, и Дамблдор должны иметь определенные идеи по поводу Тайной Комнаты. Да и у кого-нибудь еще могла иметься хотя бы крупица информации.

— Профессор Диппет, насколько я знаю, последний раз Тайная Комната была открыта во время вашего директорства, — Минерва немного нервно сглотнула. — Что вам тогда удалось выяснить о ней?

— Практически ничего, — старый волшебник не выглядел чересчур воодушевленным от признания своей беспомощности. — Разумеется, мы говорим не о легенде, а о реальном наследии основателя. Вы должны помнить, что в тот раз министерство обвинило в ее открытии Хагрида, хотя это был откровенный бред. На роль наследника Слизерина трудно найти менее подходящую фигуру, думаю, вы это прекрасно понимаете. У профессора Дамблдора были определенные соображения по этому поводу, но, увы, конкретные факты отсутствовали. И кстати, по сведениям моих предшественников, это был не последний, а единственный раз, когда комната была открыта.

— Благодарю вас, Армандо. Профессор Дамблдор, что вы можете сказать о своих предположениях? — втайне МакГонагалл рассчитывала на нечто большее, чем полное отсутствие новых сведений.

— В те времена я только начинал свою преподавательскую деятельность, поэтому не могу гарантировать, что правильно оценил тогда свои наблюдения, — Дамблдор начал привычно растекаться мыслию по древу, однако, заметив крайне недовольный взгляд МакГонагалл, решил свернуть вступительную часть. — Так или иначе, я считаю, что в прошлый раз ее открывал Том Риддл. Тем более что, уже став Волан-де-Мортом, он хвастал в кругу Упивающихся Смертью, что является наследником Слизерина.

— Вы считаете, что он опять проник в школу? — в голосе директора звучало недоверие и вместе с тем страх. — Но это невозможно, все преподаватели проверены, и защита школы усилена до предела.

— Не обязательно лично, — поспешил «успокоить» ее Дамблдор. — Вполне возможно, что комнату в этот раз открыли с помощью какого-нибудь артефакта, пусть и созданного этим печально известным магом.

Если дело обстояло именно так, то значит, что комнату мог открыть кто угодно. Хорошо хоть для начала этот некто ограничился простым предупреждением, а не стал развлекаться реальными убийствами. Но если наследником является Волан-де-Морт, то список его врагов может быть очень длинным, так что если кто-то ставил задачу запугать учеников, у него это вполне может получиться. Главным источником опасений директора было то, что Минерва прекрасно знала, как действуют те, кому нравится запугивать людей.

Страх должен нарастать постепенно, а значит, вполне вероятно, что за нападением на кошку спустя некоторое время последует атака на ученика. И на первый раз он тоже будет просто «заморожен». А вот при следующем нападении можно будет ожидать и смерти школьника. Но директор Хогвартса не собиралась ждать ни второй, ни тем более третьей атаки. Вопрос надо было решать немедленно, пока еще можно было обойтись «малой кровью». Увы, но на данном этапе привлечь помощь Департамента Магического Правопорядка не представлялось возможным — там вряд ли стали бы интересоваться судьбой миссис Норрис, а надпись, скорее всего, сочли бы глупой шуткой.

А даже если бы мракоборцы и поверили в серьезность ситуации, то они все равно не смогли бы начать официальное расследование при отсутствии реального преступления. У авроров хватало забот и без поисков кошконенавистников, а на неофициальном уровне Минерва для проведения расследования вполне могла обойтись и без санкции ДМП. Хотя, несомненно, Амелия Боунс узнает от нее о случившемся, и о том, какая помощь действительно нужна профессору МакГонагалл. По мнению директора школы, небольшой отпуск, данный авроратом Грозному Глазу Муди, вполне может помочь решить проблему с так не вовремя объявившимся наследником основателя.

— И еще один важный вопрос, профессор Диппет, — внутренне Минерва уже была готова к тому, что удовлетворительного ответа на свой вопрос она опять не получит. — Вам удалось узнать, что представляет собой чудовище Слизерина?

— Увы, профессор, но я снова не могу ничем вам помочь, — волшебник выглядел весьма смущенным. — Это может быть все, что угодно, так что мне самому будет весьма интересно узнать правильный ответ, если вам, конечно, будет сопутствовать удача.

— Может быть, кто-нибудь из вас, леди и джентльмены, может нам помочь? — МакГонагалл сделала безнадежную попытку узнать хоть что-нибудь у других портретов. Несомненно, если бы у них была хоть какая-нибудь информация, директор Диппет получил бы ее в свое время.

— Миледи, основатели хранили в тайне свой «последний довод», — усмехнулся Конрад фон Драхенберг, первый директор Хогвартса, занявший этот пост после смерти основателей. — Все, что леди Ровена пожелала сообщить мне, перед тем как отправиться в лучший мир, это то, что потомки Салазара всегда смогут очистить замок от любых захватчиков.

— Но ведь у вас наверняка учились его наследники, — удивилась Минерва. — Неужели вы не попытались что-либо узнать у них?

— Не наследники, а потомки, миледи, — Конрад немного покраснел. — Видите ли, миледи, лорд Слизерин проявлял гораздо больший интерес к юным девушкам, чем к своей жене, так что у меня училась куча его бастардов, а вот с подлинными наследниками я, увы, не был знаком. А эти его «плоды любви» не смогли мне ничего сообщить, да я, признаться, особенно и не интересовался этим вопросом. Кстати, именно из-за его неумеренного женолюбия леди Ровена и леди Хельга наложили на Хогвартс заклятье, не позволяющее заниматься в замке любовью, а Салазар не смог вынести этого и ушел из школы, не желая ограничивать удовольствия от жизни одними поцелуями.

Минерва сильно покраснела, когда старейший директор школы заговорил о вещах, которые, согласно ее воспитанию, леди знать не должны. Конечно, было замечательно узнать, что в стенах Хогвартса добродетели ее учениц ничего не грозит, благодаря предусмотрительности основательниц, однако без кое-каких подробностей фон Драхенберг вполне мог бы и обойтись. Но как человеку, искренне влюбленному в Хогвартс, ей захотелось кое-что уточнить.

— Сэр Конрад, но разве Слизерин вынужден был покинуть замок не из-за разногласий с Гриффиндором по поводу маглорожденных студентов? — МакГонагалл, как ни старалась, не могла представить одного из знаменитых основателей в роли банального бабника. — В наше время все уверены именно в такой трактовке событий прошлого.

— Ну, так в этом-то все и дело, — непонятно усмехнулся достойный сэр. — Салазар предпочитал заниматься любовью исключительно с чистокровными ведьмочками, вот и разозлил всех окружающих своим распутством. А тот же лорд Гриффиндор, напротив, никогда не изменял жене и развлекался исключительно с крестьянскими девками. Но лорда Слизерина можно и понять, ведь потомственные ведьмы в мое время мылись минимум пару раз в неделю, а вот маглорожденные вообще не знали, для чего существуют ванны. Ну и запах от них шел соответствующий. А Салазар обладал очень тонким нюхом, недаром он был великим зельеваром.

— Благодарю вас, сэр, — поджав губы, произнесла Минерва, уже успевшая пожалеть, что пожелала узнать подробности жизни основателей. Хотя и она и сама могла бы догадаться, что нравы эпохи Слизерина и Гриффиндора несколько отличались от норм, принятых во времена ее юности, но подсознательно представляла основателей своими современниками. И то, что Слизерин был не фанатиком чистоты крови, а просто брезгливым человеком, резко улучшило мнение о нем бывшего декана Гриффиндора.

Тем не менее, никаких полезных сведений о Тайной Комнате Минерва МакГонагалл не получила, и ей оставалось только надеяться, что Аластор Муди сможет добиться успеха там, где потерпели неудачу его предшественники. Ну или хотя бы узнать, как сделать так, чтобы Тайная Комната больше никогда не была открыта.

* * *

«Гарри, ну скажи мне, кто тебя тянул за язык! — наставник по пути от кабинета МакГонагалл решил заняться воспитанием своего ученика. — Зачем ты начал задавать ребятам глупые вопросы о голосе в коридоре? Теперь и МакГонагалл знает, что тебе что-то там слышалось!»

«А что в этом такого? — не понял тот. — Мне показалось странным, что кто-то несет подобный бред, вот я решил проверить, не почудилось ли мне. И вообще, если я начал говорить что-то не то, мог бы меня и остановить».

«Ну да, и никто бы ничего не заметил, — язвительно прокомментировал слова мальчика Гарольд. — Раз уж начал говорить, лучше было закончить, чем таинственно замолкать посредине. А еще лучше было промолчать с самого начала».

«И что же такого в этом голосе, что о нем не следовало упоминать?» — Поттер не мог понять причины недовольства наставника.

«Да так, ничего особенного, — Гарольд выдержал паузу. — За исключением того, что этот самый голос говорил на парселтанге».

Теперь Поттеру стало понятно недовольство наставника. Он уже убедился, прочитав книги, описывающие времена войны с Волан-де-Мортом, что волшебники считали знание змеиного языка верным признаком темного мага. Этому мнению способствовало то, что и сам Темный Лорд, по слухам, говорил на парселтанге. Сам же мальчик, как, впрочем, и его наставник, полагал, что это полный бред, так как те или иные знания не могут в принципе иметь отношение к тому, какую магию использует волшебник. Тем не менее, напролом переть против общественного мнения было бы не самым умным поступком, и Поттер не стремился к тому, чтобы кто-нибудь узнал о его даре.

Гарри знал, что шипение змей не имеет ничего общего с их способом говорить, так как эти рептилии были абсолютно глухи, и поэтому ему стало понятно, почему ребята не слышали никаких голосов в коридоре. Если бы не надпись на стене, это не имело бы большого значения, однако теперь кто-нибудь шибко умный мог бы сопоставить факты и прийти к правильным выводам. Конечно, вероятность этого была крайне мала, но рисковать без нужды действительно не стоило. Сам Гарри не различал, слышит ли он английскую речь или парселтанг, но наставник умел различать, на каком языке идет речь.

«Если бы ты сразу сказал, что я слышал змеиную речь, то я бы и слова не сказал, — проворчал Гарри. — И кстати, как у тебя получается определять, что разговор идет на парселтанге?»

«Ну, по большому счету это связано с моим состоянием, — наставник слегка смутился. — Просто обычную речь я воспринимаю через тебя, а парселтанг напрямую, и разница для меня вполне очевидна. Но тебе такой способ определения явно не подойдет».

Поттеру было очень интересно, чего же тогда хотел от него Гарольд, но тот быстро сменил тему, перейдя от препирательств к гораздо более важным вопросам. И, видимо, для того, чтобы мальчик побыстрее согласился с очередной его идеей, наставник и устроил своему ученику маленький выговор, стремясь привести Гарри в нужное настроение.

«Я надеюсь, ты понимаешь, что мы не должны терпеть столь наглый вызов! — высокопарный слог наставника однозначно говорил, что он опять задумал какую-то авантюру. — Наследие великого Слизерина должно принадлежать только действительно достойным людям, то есть нам с тобой!»

«И зачем тебе потребовалась эта Тайная Комната? — Гарри едва мог сдержать смех. — Только не говори, что тебя прельщает слава, бьюсь об заклад, что ты не захочешь ни с кем делиться этой информацией»

«А собственное самоуважение тебя уже не волнует? Я лично вполне нормально могу существовать без оваций толпы, — гордо парировал Гарольд. — Но, конечно, мы могли бы рассказать все Грейнджер, взяв с нее обет молчания. Она наверняка по достоинству оценит это. Да и остальным твоим друзьям не помешает оценить величие нашего достижения».

«Гарольд, я серьезно, зачем тебе эта комната?» — в то, что у наставника отсутствует серьезный мотив для ее поисков, Гарри почему-то не верил. Хотя, конечно, такую вещь, как повышение собственного престижа за счет достойных свершений, нельзя было считать абсолютно непрактичной вещью, во всяком случае, с учетом их планов на будущее.

Как оказалось, мистер Поттер был абсолютно прав, подозревая наставника в наличии корыстных намерений. «Величайшему темному магу всех времен и народов» «всего лишь» захотелось заполучить в свои руки знаменитое чудовище Слизерина. На ехидный вопрос Гарри, что наставник собирается делать с этим зверем, последовал маловразумительный ответ, что подобная тварь в хозяйстве всегда пригодится.

Конечно, Поттеру и самому было интересно найти Тайную Комнату, а тем более узнать, кто именно скрывается в ней, но хаффлпаффец видел некоторые тернии на этом пути. А вот обычно сверхосторожный Гарольд, наоборот, полагал, что их поиски будут не только успешными, но и абсолютно безопасными. В последнем Поттер сильно сомневался.

«Допустим, мы найдем эту самую комнату и доберемся до чудовища, — пытался он вразумить наставника. — Как, собственно, ты собираешься приручать этого таинственного монстра, о котором к тому же ничего не известно?»

«Гарри, ты все же никогда не научишься работать мозгами, — сокрушенно вздохнул энтузиаст-монстроискатель. — Подумай сам, ты слышал парселтанг в коридоре, а если кто-то и говорит на змеином языке, так это змея или тот, кто общается с ней. А ни одна змея никогда не нападет на змееуста, это я тебе как специалист сообщаю. Более того, змеи слушаются волшебников, говорящих на их языке, любому приличному змееусту сей факт прекрасно известен».

«Если он, конечно, успеет с ней переговорить, — заметил Поттер, представляющий что будет, если некая змеюка так никогда и не узнает о тайном даре мистера Поттера. — Но подожди, если кто-то управляет этим чудовищем, значит, он тоже змееуст. А я читал, что последним человеком, обладавшим таким даром, был Волан-де-Морт! Тебе не кажется, что нам рановато встречаться с ним. Уж лучше предупредить обо всем профессора МакГонагалл».

«А в той книжке, что ты читал, случайно не писали о великом змееусте Гарри Поттере? — усмехнулся Гарольд. — Ты что, всерьез думаешь, что все, у кого обнаружился такой дар, бегут сообщать об этом человечеству? Даже на твоем собственном примере ясно, что сейчас в Англии могут спокойно жить сотни людей, говорящих на парселтанге и скромно помалкивающих об этом».

Подобная логика явно имела под собой прочные основания. Действительно, если волшебники считают этот дар чем-то плохим, то они не станут распространяться о его наличии. А вот то, что один из таких людей сейчас распоряжается чудовищем, заставило Поттера всерьез задуматься. Гарри, конечно, порадовался, что опытный наставник считает, что Тайную Комнату вовсе не обязательно открыл его заклятый враг, убивший родителей Поттера, но от знания этого факта было не намного легче.

Судя по всему, этому идиоту, каким-то образом нашедшему наследие Слизерина, не дает покоя мрачная слава Волан-де-Морта, и он решил доказать всем, какой он крутой. Тогда, если кошки будет недостаточно, этот тип может натравить чудовище на студента. И пострадавшим вполне может оказаться кто-то, кто дорог Гарри. Да это, по большому счету, и не важно, даже если монстр нападет на Малфоя или Уизли, это все равно будет неправильно. Одно дело устроить пакость мелким идиотам, а совсем другое, желать их смерти или уже увиденного «окаменения».

«Гарольд, когда мы приступаем к поискам?» — обреченно вздохнул Поттер.

* * *

На следующий день после Хеллоуина по Хогвартсу пошли слухи, что в школу прибыл знаменитый Грозный Глаз Муди, которого директор якобы попросила найти таинственного наследника Слизерина. Известный мракоборец, потерявший на службе ногу и глаз и единолично заполнивший половину камер Азкабана, внушал школьникам некоторый трепет.

Гарри первоначально полагал, что лично его прибытие в замок следователя никак не коснется, но, как оказалось, Поттер жестоко ошибался. Во всяком случае, записка от профессора МакГонагалл с просьбой немедленно явиться в ее кабинет могла в этот день означать только одно — Гарри предстоит разговор с матерым аврором, причем, если хотя бы половина слухов о Муди была правдой, он вряд ли доставит юному хаффлпаффцу удовольствие.

«Не волнуйся и не болтай лишнего, — наставлял мальчика Гарольд по дороге к кабинету директора. — Вы все время находились вместе, так что никто вашу доблестную компанию ни в чем не обвинит. И ни в коем случае не упоминай о знании парселтанга! С этим Муди стоит быть настороже, ты же слышал, его считают конченым параноиком».

«Уж кто бы говорил! — не удержался Поттер. — Сам же учил меня подозревать всех и вся».

«У меня не паранойя, а разумная осторожность! — гордо заметил наставник. — А с твоим везением на приключения это просто компенсация отсутствия кое-у-кого инстинкта самосохранения. И вообще, не отвлекайся, а готовь свою ментальную защиту. Устроим этому типу сюрприз, если он захочет залезть к нам в мозги, у меня есть интересная идея».

Поттер лишь пожал плечами, подумав, каким эпитетом, собственно, можно характеризовать человека, который в каждом встречном подозревает опытного легилимента. Пароль «Тенистые клены» открыл проход в святая святых школы, и Гарри, наконец, увидел легендарного аврора. Причем слово «увидел» в данном случае было весьма мягким определением. Едва открыв дверь, Поттер оказался прямо перед крепким высоким мужчиной, который уставился на него своим единственным глазом, при этом на лице Муди, а это вряд ли мог быть кто-то другой, застыло самое зверское выражение.

— Гарри Поттер! — пророкотал аврор. — Не ожидал от тебя такого! Но раз на то пошло, лучше сам сознавайся!

— В чем? — не понял мальчик, лихорадочно пытаясь понять, какие прегрешения нашел за ним Муди.

— Во всем! — Грозный глаз нахмурился еще больше, и в этот момент Гарри ощутил легкое прикосновение к своему сознанию. Мгновенно активировав свою защиту, он приготовился к серьезному противостоянию.

«Сбрасывай защиту, я с ним разберусь!» — кровожадно пророкотал Гарольд.

Поттер понял идею своего наставника — когда Муди расслабится, сломав его щит, наставник нанесет неожиданный удар и надолго обеспечит любителю лазить в чужие мысли как минимум сильную головную боль. Однако блестящему плану Гарольда не суждено было сбыться, так как аврор, едва обнаружив защиту Поттера, тут же прекратил попытки влезть ему в голову.

«Он подло удрал! — возмутился Гарольд. — Нет, ну я так не играю».

Поттер едва смог сдержать улыбку, представляя себе, как он будет поддразнивать наставника тем, что параноик Муди смог того перехитрить. Хотя непонятно, почему аврор вообще полез к нему в мозги, если встретив первую же преграду, отвернул назад. Похоже, Муди интересовала не информация из головы Поттера, а что-то другое.

— Молодец! Не попался на простейшую уловку! — довольно хохотнул Грозный Глаз, отходя от Гарри и давая тому возможность оглядеть кабинет. — Защищать свои мозги надо не меньше, чем свое тело! И не расслабляйся, ведь нарваться на легилимента можно в любой момент.

— Аластор! — возмутилась МакГонагалл, сидящая в своем директорском кресле. — Я же просила тебя не пытаться лезть к кому-нибудь в голову без официального разрешения! Ты хочешь, чтобы я раскаялась в том, что пригласила тебя?

— Минерва, я просто проверил защиту Поттера, — примирительно хмыкнул Муди. — Тонкс столько рассказывала мне о нем, что грех было не попробовать.

Тут Поттер заметил в углу кабинета свою «сестричку», которая с весьма веселым видом наблюдала всю эту картину. Девушка подмигнула ему и попыталась скопировать «прокурорское» выражение лица своего учителя. Получилось у нее довольно похоже, вот только в исполнении Нимфадоры это выглядело скорее не грозно, а забавно, и Гарри не удержался от улыбки.

— Мистер Поттер, приношу свои извинения за столь суровый прием, — МакГонагалл бросила косой взгляд на Муди. — Мы хотели бы уточнить у вас некоторые детали вчерашнего происшествия, если вы не возражаете.

Как оказалось, директор школы и ее помощники в первую очередь хотели узнать у Гарри, кто именно из его друзей тщательнее всего следил за балом. Таинственная надпись появилась во время этого мероприятия, и воспоминания о том, кто и в какой момент времени находился в зале, должны были помочь сузить круг подозреваемых.

Указав, что наибольшую активность в наблюдении проявили Гринграсс и Дэвис, Поттер уже подумал, что может отправляться восвояси, но Муди придерживался иного мнения.

— А что за голоса ты слышал в коридоре? — аврор с подозрением посмотрел на мальчика. — Если это был этот «наследник», то мы получаем практически точное время нападения на кошку, ведь вы были совсем рядом с этим местом.

— Мне кажется, это было что-то вроде «Хочу крови!» — Гарри слегка виновато посмотрел на МакГонагалл. — Я вначале удивился, но подумал, что это шутка, а потом когда мы увидели миссис Норрис, то вспомнили. Хотя там ведь никакой крови не было, так что не знаю.

— Ну, говорят одно, а делают другое, это бывает! — рыкнул Муди. — Но объясни, почему тогда никто другой не слышал этого голоса? Вы же ведь стояли рядом.

Гарри уже приготовился уйти в глухую оборону, мол, знать не знаю, ведать не ведаю, но его выручила мисс Тонкс. Девушка напомнила, что Гарри не только формально входит в ее семью, но и является пусть дальним, но родственником. Так что вполне возможно, что у него, как и у нее, имеются способности метаморфа, и он их подсознательно использовал, чтобы улучшить слух, когда услышал какой-то подозрительный шорох.

— Хм, может быть, может быть, — задумчиво пробормотал Грозный Глаз, но тут же встрепенулся и вновь уперся взглядом в Гарри. — Поттер! У тебя есть нужные способности, а ты их даже не пытаешься развить! Помни о врагах и учись, учись и учись. Минерва, у меня больше нет вопросов.

Гарри вышел из кабинета директора, пребывая в легкой задумчивости. Прощальный взгляд, коим одарила его Тонкс, однозначно говорил, что девушка буквально восприняла пожелания своего шефа и теперь собиралась работать над метаморфизмом мистера Поттера.

«Ну и что ты теперь скажешь о Муди? — ехидно поинтересовался наставник. — Вот так и выглядят настоящие параноики».

«Параноик, не параноик, а как я с Тонкс выкручиваться буду? — пожаловался Гарри. — Она начнет меня обучать, и тут окажется, что никаких способностей у меня и нет».

«Не окажется! — Гарольд победно усмехнулся. — Помнишь, ты мне рассказывал, как у тебя волосы отросли за ночь? Так это и есть проявление метаморфизма. У меня нет воспоминаний о том, что с этим делать, так что я и не обращал твоего внимания на эти вещи. Но раз умный человек советует заниматься, то будешь заниматься».

«Это с каких пор Муди стал умным?» — Поттер как-то не припоминал, чтобы Гарольд так отзывался о Грозном Глазе.

«С тех самых, как выжил, уложив кучу врагов, — важно изрек наставник. — Был бы безмозглым тупицей, давно бы уже лежал в земле».

* * *

В понедельник первым уроком у Гермионы Грейнджер была ЗОТИ, на которой профессор Кеннеди устроил групповые поединки. Сам доблестный преподаватель, как обычно, вальяжно расселся в кресле и перемежал комментарии о действиях поединщиков с коварными ударами в спину дерущихся школьников. Свои действия он с важным видом обосновывал необходимостью «постоянной бдительности», явно набравшись нехороших идей от Грозного Глаза. О любимой поговорке Муди и вариантах ее воплощения в жизнь Гермиона достаточно наслушалась от Тонкс.

Занятие уже подходило к концу, когда Гарри с Невиллом выпало противостоять троице гриффиндорцев. Как уже знала мисс Грейнджер, возражать по поводу нечестности такого распределения сил было бесполезно, так как профессор мудро отвечал на подобные заявления вопросом, собираются ли ученики в случае реального нападения на них требовать от агрессоров соблюдения равной численности сторон. А тем, кто и дальше сохранял недовольный вид, сегодня рекомендовалось навестить кабинет директора и проконсультироваться по этому вопросу у Аластора Муди.

Поттер с Лонгботтом уже неплохо отработали взаимодействие и, несмотря на численный перевес противника, довольно уверенно теснили его. А вот троица гриффиндорцев не могла двигаться как единое целое, и вскоре метко брошенный Невиллом Ступефай, подкрепленный парализующим заклятьем Поттера, вывел Симуса Финигана из игры. Теперь, когда силы сравнялись, хаффлпаффцы могли перейти в решительное наступление, но на помощь их противникам пришел коварный профессор.

Гермиона уже давно заподозрила преподавателя защиты в неких странных наклонностях, выражавшихся в том, что на каждом уроке тот пытался хорошенько оглушить ее лучшего друга и по совместительству героя магического мира. До сих пор Поттеру удавалось уходить от атак профессора, но везение не бывает бесконечным, а профессор все же был профессором. Но так или иначе, Кеннеди на этот раз решил атаковать не Поттера, а Лонгботтома. Мальчик заметил заклинание и легко мог бы уйти от него, но в этот момент он прикрывал щитом Гарри, которого одновременно атаковали двое гриффиндорцев. Сжав зубы, Невилл был вынужден остаться на линии огня, а Гермиона нахмурилась, раздосадованная хитроумностью преподавателя.

Казалось, Невилл был обречен, однако, как это иногда бывает, пострадал не он, а его напарник. Гарри краем глаза заметил, что его товарищ сейчас получит удар и, не успевая прикрыть его чарами, сделал то, что являлось нормой для Хаффлпаффа — прикрыл друга собой. Гермиона вскрикнула, заметив, что Поттер не просто упал, а отлетел на несколько метров и как тряпка упал на пол.

— Прекратить бой! — профессор бросился к мальчику. — И дайте мне место, я проверю, что с Поттером.

Гермиона, которая была очень обеспокоена состоянием Гарри, до боли закусила поднесенный ко рту кулак, чтобы сдержать готовые сорваться с ее губ слова, которые вряд ли понравились бы профессору. Все же Кеннеди в данный момент оказывал помощь ее другу, и не следовало ему мешать. Между тем преподаватель не только тестировал состояние Поттера но, не забывая, что он ведет урок, комментировал свои действия для учеников.

— Данный комплекс заклинаний является стандартным для проверки здоровья человека, пострадавшего от несчастного случая или же подвергшегося нападению, — профессор говорил, ни на секунду не прекращая движения палочкой. — Часть заклинаний, применяемых в нем, вы будете изучать на шестом и седьмом курсах, другие позже сможете освоить самостоятельно, если посчитаете нужным. Но, пожалуй, стоит обучить вас более простому аналогу общего диагностического заклинания, которое, я думаю, будет вполне по силам для второкурсников.

Наконец преподаватель закончил изучать результаты своей атаки и поднял тело Поттера в воздух. Он сообщил, что на сегодня занятие закончено, а Гарри Поттера, который согласно результатам тестирования, сильно не пострадал, Кеннеди лично доставит в больничное крыло.

— Но если Гарри сильно не пострадал, то почему он без сознания? — крикнула Гермиона, недоуменно нахмурив лоб. — Вы же можете сделать так, чтобы он пришел в себя!

— Думаю, мадам Помфри и без этого будет весьма недовольна мной, — кисло улыбнулся преподаватель. — Так что лучше, если она сама поможет мистеру Поттеру.

Профессор Кеннеди наколдовал магические носилки и, уложив на них Поттера, вышел из класса. Мисс Грейнджер с большим подозрением посмотрела ему вслед и подумала, что тон, которым преподаватель говорил о состоянии Гарри, был слишком уж подчеркнуто оптимистичным. Конечно, примерная ученица не должна игнорировать указания учителя, но девочка уже знала, что в жизни есть вещи важнее, чем школьные правила. Гермиона осмотрелась и, подойдя к Лонгботтому, схватила его за рукав.

— Невилл, срочно беги в вашу спальню и бери мантию-невидимку Гарри, — быстро прошептала Гермиона. — Я жду тебя у лазарета, не задерживайся.

Мальчик растерянно посмотрел на подругу, так как наверняка был уверен, что Поттер не обрадуется тому факту, что друзья без разрешения взяли его вещь, но яростный взгляд Гермионы заставил его отбросить сомнения. Не прошло и пяти минут, как Грейнджер и Лонгботтом, спрятавшись под мантией, проникли во владения мадам Помфри. Колдомедик в обычной обстановке, несомненно, заметила бы, что дверь в лазарет открывается сама собой, но в данный момент она была слишком занята беседой с профессором ЗОТИ, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Вернее, это была не беседа, а монолог Поппи Помфри, в котором она сообщала преподавателю все свои мысли по поводу безответственности учителей школы вообще и некоего Джона Кеннеди в особенности.

— Ваше счастье, что мальчик серьезно не пострадал! — мадам Помфри припечатала Кеннеди взглядом. — Иначе я немедленно пошла бы к директору с требованием разобраться с вами. И, кстати, вы абсолютно правильно поступили, как можно быстрее доставив Поттера ко мне, хоть это и не снимает с вас вины.

Колдомедик говорила, не пытаясь понизить голос, что в данный момент никак не отражалось на состоянии Гарри, но вызывало некоторые опасения у Гермионы. Если бы теперь открылось, что школьники слышали разнос, который мадам Помфри устроила преподавателю, то девочка бы чувствовала себя более чем неудобно, ведь вряд ли лекарка вела бы себя так при учениках.

— Так если все в порядке, может быть стоит привести Поттера в чувство прямо сейчас? — профессор с опаской посмотрел на мадам Помфри, должно быть, опасаясь вновь разбудить вулкан ее красноречия.

— Вы еще будете меня учить! — недовольно бросила ведьма. — Он уже был бы в сознании, но дала мальчику зелье сна, чтобы после лечения быстрее восстановились его силы. Через час с ним все будет в порядке.

Гермиона и Невилл синхронно вздохнули, почувствовав облегчение от того, что их другу ничего не грозит. Несмотря на заверения профессора Кеннеди, дети были не до конца уверены, что Поттер не получил серьезного ущерба от его действий. Теперь осталось притаиться до тех пор, пока взрослые не покинут помещение, и спокойно дожидаться пробуждения Гарри. Но как оказалось, не они одни желали поскорее узнать, как себя чувствует Гарри Поттер.

— Поппи, что случилось, еще одно окаменение?! — на лице профессора МакГонагалл, влетевшей в лазарет, можно было прочесть чувство сильнейшей обеспокоенности.

— Минерва, успокойся, ничего страшного не случилось, — мадам Помфри удивленно смотрела на директора школы. — В конце концов, это не первый несчастный случай на занятиях, мальчик сейчас просто спит. И я уже попросила профессора Кеннеди в дальнейшем быть внимательнее.

МакГонагалл облегченно вздохнула и устало плюхнулась на ближайший стул. Судя по ее тяжелому дыханию, она всю дорогу до больничного крыла проделала бегом.

— Если бы вы слышали, какие слухи уже ходят по Хогвартсу, то тоже разволновались бы, — директор грозно посмотрела на Кеннеди. — Говорят, что, во-первых, наш учитель ЗОТИ обнаружил, что наследником Слизерина является мистер Поттер и героически атаковал его, защищая других учеников. Во-вторых, что профессор Кеннеди сам оказался наследником Слизерина и напал на Поттера, который пытался вывести его на чистую воду. И наконец, в-третьих, что Поттер и Кеннеди мужественно сражались с самим чудовищем Слизерина, вновь вырвавшимся на волю, и одолели его, но при этом превратились в камень и теперь в качестве статуй выставлены в холле.

По мере того, как директор школы делилась столь ценной информацией с Помфри и Кеннеди, глаза невольных слушателей, засевших под мантией-невидимкой, увеличивались со все возрастающей скоростью. Гермиона не могла понять, как за несколько минут событие, которое она наблюдала своими глазами, превратилось в набор фантастических историй, но у девочки не было основания не доверять профессору МакГонагалл.

— Да, насчет статуй это здорово придумано, — восхищенно протянул Кеннеди. — Интересно, не примет ли меня кто-нибудь за инфернала!

— Обещаю, что сообщу об этой идее Аластору Муди, вот только потом не жалуйтесь, когда он решит проверить это, напустив на вас пламя, — холодно улыбнулась МакГонагалл, заставив передернуться Кеннеди, который, судя по всему, поверил в возможность такого исхода. — Лучше объясните мне, что на самом деле случилось на уроке.

Как оказалось, подозрения Гермионы о коварстве из преподавателя ЗОТИ полностью подтвердились. Профессор Кеннеди, ведя практические занятия по тактике боя с семикурсниками, обратил внимание на одну характерную особенность хаффлпффцев — они всегда прикрывали товарища любой ценой. И по мнению преподавателя, это в определенных обстоятельствах могло стать их слабым местом. Вот преподаватель и решил проверить на младшекурсниках, насколько глубоко в барсуках сидит эта привычка.

— Если бы Лонгботтом сбросил щит, прикрывавший Поттера, уклоняясь от моего заклинания, то его товарищ получил бы легкое оглушение и через минуту был бы в порядке, — покачал головой Кеннеди. — Однако ребята предпочли прикрывать друг друга до конца, и в результате один из них попал под более опасное заклятие. Мне придется придумать способ, чтобы они научились оценивать риски и обходиться минимальными потерями.

— Джон, я, конечно, рада, что вы столь ответственно подходите к преподаванию своего предмета, — тон, которым МакГонагалл произносила эти слова, почему-то выдавал не радость, а несколько иные чувства директора. — Однако вы, по-моему, путаете Хогватс и курсы авроров. То, что необходимо знать мракоборцам, вполне может оказаться слишком сложным для простых школьников, подумайте над этим. И уж тем более избавьте от своих экспериментов младшие курсы!

Профессор Кеннеди постарался напустить на себя покаянный вид, тем самым якобы признавая правоту директора, однако Гермиона могла поклясться, что преподаватель ЗОТИ не слишком-то раскаялся в своих действиях, а значит, и дальше стоит ожидать от него различных неожиданностей. Девочка с одной стороны соглашалась с профессором МакГонагалл о необходимости соблюдения большей осторожности, но... уроки Кеннеди были и в самом деле интересными и весьма познавательными. А любознательная мисс Грейнджер самой себе могла потихоньку признаться, что ради новых знаний можно иногда и поступиться требованиями безопасности... совсем немного, конечно... а потом еще немного...

* * *

В пятницу вечером в компании Книззлов активно шла игра в монополию. Как это ни удивительно, но Блейз Забини и Майкл Корнер, несмотря на всю свою чистокровность, очень быстро стали настоящими мастерами этой игры, и в данный момент безжалостно додавливали Поттера, уже бросая хищные взгляды на Финч-Флетчли, которому явно было суждено стать их следующей жертвой. Но позору Гарри не суждено было состояться, так как в гостиную Хаффлпаффа вошло его спасение в лице Нимфадоры Тонкс.

— Привет, ребята! — девушка помахала рукой. — Как у вас идут дела?

По гостиной пронесся шум от приветственных возгласов. Нимфадора еще два года назад была одной из них, большинство ребят знали девушку лично, так что радушный прием ей был гарантирован. А если быть более точным, то любой хаффлпаффец всегда с радостью приветствовался в стенах своего факультета, как бы давно он ни окончил школу.

Но в данный момент всеобщий интерес к Тонкс подогревался еще и тем, что все ребята знали, что она участвовала в расследовании дела с Тайной Комнатой. Хаффлпаффцы с самого первого дня пребывания Муди и Тонкс в Хогвартсе пытались узнать у девушки, насколько успешны поиски новоявленного наследника Слизерина, однако будущий аврор хранила стойкое молчание, ссылаясь на служебный долг. Она даже не навещала гостиную родного факультета, дабы подчеркнуть свою беспристрастность по отношению ко всем ученикам. И раз сегодня девушка нарушила это правило, значит...

— Тонкс! Проходи к нам, ребята только что принесли пирожных, так что заодно перекусишь, — позвала Нимфадору Гермиона. — Надеюсь, вы с Грозным Глазом сумели разоблачить Гарри?

«Да, мой юный друг, нехорошо было скрывать от меня, что ты являешься наследником всех четырех основателей! — подколол мальчика наставник. — Да еще и тайный лорд Хогвартса, претендующий на то, чтобы захватить замок и превратить учеников в домовых эльфов».

Поттеру оставалось только скрипеть зубами, вспоминая, какие байки сочиняли про него, благодаря профессору Кеннеди. Гарри не обиделся на преподавателя, что тот так сильно «приложил» его, несчастный случай, что тут поделаешь, но видит Мерлин — Кеннеди не стоило так поступать в тот момент, когда вся школа активно обсуждала личность наследника Слизерина. И, несмотря на всю бредовость подобных идей, спустя сутки после инцидента в классе ЗОТИ три из четырех факультетов Хогвартса были убеждены, что наследником неуживчивого основателя является Гарри Поттер.

Ну а все прочие варианты рассказов о нем Гарри узнал от Трейси Дэвис, которая с самым довольным видом делилась с друзьями особенно выдающимися плодами устного народного творчества. Если бы дело ограничилось одними слухами, то Поттер бы не сильно расстроился, но вот терпеть испуганные взгляды отдельных особо впечатлительных товарищей — это было уже слишком.

— Увы, несмотря на все мои старания, этому коварному типу удалось обмануть доблестных сыщиков, — Тонкс попыталась изобразить глубокое разочарование, но не удержалась и ласково потрепала волосы Гарри. — Тем не менее, Тайная Комната вновь запечатана, и школьникам ничто больше не угрожает.

— И кто же наследник Слизерина? И как вы его нашли? — Поттер, безусловно, не мог остаться равнодушным ко всему, что было связано с Тайной Комнатой, тем более что некая личность в его голове так и горела желанием побывать в легендарном месте.

— Все, что я могу сказать, это то, что открывали комнату с помощью специального артефакта, — Тонкс чуть виновато пожала плечами. — Все, что мы узнали на следствии, не подлежит разглашению, но могу добавить, что артефакт уже уничтожен лично Муди. Это была и в самом деле что-то очень темное, Грозный Глаз запретил мне даже приближаться к этой вещи.

— Погоди, раз этот артефакт уничтожен, значит, никто не сможет больше войти в комнату? — полюбопытствовала мисс Грейнджер. — А ты знаешь, что там внутри?

Увы, оказалось, что саму Тайную Комнату так и не обнаружили, и причина этого была крайне проста — для этого надо было воспользоваться темным артефактом, а Муди строго-настрого запретил даже думать о том, чтобы прикасаться к нему. И профессор МакГонагалл, которой старый аврор рассказал о том, что из себя представляет их трофей, полностью поддержала старого друга, окончательно похоронив надежды Тонкс на смелый эксперимент.

— Но несмотря на то, что мы не будем говорить кто что делал в этот Хеллоуин, об одном человеке я все же расскажу, — загадочно начала Тонкс. — Я специально попросила у него разрешения поделиться с вами историей, так что слушайте.

Главным подозреваемым в открытии Тайной Комнаты Муди долгое время считал Маркуса Флинта, капитана сборной Слизерина по квиддичу. Никто в этот Хеллоуин не видел, где он пропадал, а его не самый мягкий характер и природная замкнутость лишь помогли сформироваться подозрениям авроров. Дело усугублялось тем, что он оказался единственным из старшекурсников, чье местонахождение в момент открытия комнаты было неизвестно. Маркус был вызван на решительный допрос, и казалось, что дело раскрыто.

Как это часто и бывает в жизни, самый подозрительный тип оказался абсолютно невиновным. Флинт долго пытался сохранить свой секрет, но наконец сдался и поведал всем, что во время бала он отрабатывал полет на новой метле. Тонкс, и не она одна, несколько удивилась столь фанатичному отношению к спорту, но все оказалось довольно просто. С учетом планов Маркуса на профессиональную карьеру спортсмена, его декан не забыл кое-что шепнуть на ухо перспективному юноше.

— Завтра во время игры между Книззлами и Слизерином... — девушка выдержала паузу. — На трибунах будет капитан «Ястребов», Саймон Редрут.

— Сам «Убийца» Редрут? — восторженно прошептал Симус. — Надо будет срочно добыть его фото, вдруг удастся взять автограф.

Гарри, хоть и сам играл в квиддич, однако не особенно следил за чемпионатом страны, тем более что во время учебного года ездить на профессиональные игры было невозможно, а аналога телетрансляций в волшебном мире не существовало. Поэтому Поттера несколько удивила излишне восторженная реакция некоторых его друзей на факт приезда в школу этого игрока. К счастью, Гарри не пришлось выдавать свою неосведомленность, так как рядом с ним сидел человек, который знал о квиддиче еще меньше, а заодно не стеснялся лишний раз спросить, чтобы получить заинтересовавшую его информацию. Ну а Поттер не стеснялся послушать, о чем говорят друзья.

— Чем этот Редрут так знаменит? — Гермиона повернулась к Сьюзен? — И что странного в том, что он приедет в школу?

— Он уже больше десяти лет в команде и последние годы ее бессменный капитан! — горячо заговорил Финиган. — А знаменит он тем, что в свое время вывел из квиддича Людо Бэгмана, нынешнего главу спорта.

— Точно, так в него квоффлом засадил, что Людо потом полгода в Святом Мунго валялся, — подтвердил Дин Томас. — Ястребы всегда с Осами бились насмерть!

— Мне кажется, что спорт следует оценивать по красоте игры, а не по травмам, — сурово произнесла Гермиона. — Если бы вы подумали над этим, то тоже стали бы сторонниками «Честной игры».

— Да ладно тебе, без нарушений шоу было бы не столь веселым, — отмахнулась Тонкс. — И кстати, парни забыли добавить, что Саймон признан самым сексуальным мужчиной года, и к тому же он холостяк! А так как я сегодня добрая, то держите его колдографии, специально на всю вашу компанию набрала, будет что подписывать!

Девушка достала из кармана стопку открыток и протянула их Гарри. Поттер подумал, что профессор Слагхорн уже пару раз намекал, что Гарри с друзьями может иногда собираться по вечерам в его кабинете. И завтра вечером у него должна будет состояться вечеринка обеих команд и наиболее преданных болельщиков, символизирующая так любимую Гермионой чистоту игры. И, похоже, на этом собрании будет почетный гость, приглашенный радушным хозяином.

— Тонкс, ты завтра поприсутствуешь на нашей игре, — Гарри заподозрил, что кое-кто не просто так завел разговор о квиддиче.

— Спасибо, Гарри! — девушка обняла Поттера. — С удовольствием воспользуюсь твоим приглашением и поболею за вас. И, так и быть, уговорил: я согласно сопровождать тебя на вечеринку к Слагхорну.

— Нимфадора, ты хочешь познакомиться с этим Редрутом! — Поттер не мог не рассмеяться, раскрыв «хитрости» своей родственницы. — Ай-яй-яй, что скажет Андромеда!

— Гарри Поттер, ты ничего не расскажешь маме! — девушка состроила грозное лицо, а ее волосы сменили цвет на ярко-красный. — И я говорила, чтобы ты не называл меня по имени.

— Конечно, конечно как я мог забыть, — Гарри ловко переместился подальше от Тонкс, спрятавшись за креслом с сидящим в нем Невиллом. — Но, Нимфадора, моя совесть не позволит мне промолчать, и я просто вынужден рассказать Андромеде и Теду о твоей тайной страсти.

— Гарри, ты зло! — Тонкс издала шипение, которому позавидовала бы любая кошка. — И ты не останешься безнаказанным.

Девушка выхватила палочку и попыталась попасть в Поттера заклинанием щекотки. Однако задумать справедливое возмездие и осуществить его оказалось двумя разными вещами. Гарри не стоял на месте, а активно уворачивался, дразня при этом свою родственницу.

— Гермиона, ты должна мне помочь! — Тонкс сообразила, что одной ей не справиться с Поттером, и решила озаботиться подкреплением. — Во-первых, девочки должны держаться вместе, а, во-вторых, стоит проучить Гарри, чтобы он не насмехался над высокими чувствами.

— Точно, ему, похоже, не нравится Саймон Редрут! — решила поддержать игру Ханна. — И еще он наверняка обзывал его длинным желтым земляным червяком!

Тут Гарри пришлось туго, так как к Тонкс присоединились все их подруги. Хорошо хоть девочки, в отличие от «сестренки», не особенно стремились попасть в Поттера, больше поддерживая Тонкс криками. Но все же заклинания тоже летели с их палочек.

— О, женщины, вам имя — вероломство, — констатировал Майкл, направляя палочку на Сьюзен и заставляя ее завизжать от меткого попадания. — Но мы найдем, чем вам ответить.

— Девочки, это мужской заговор! — завопила Ханна, видя «страдания» подруги. — Покажем им, как воевать с нами!

Естественно, хаффлпаффцы не могли равнодушно смотреть на это веселье, и вскоре вся гостиная, поделившись на два лагеря по половому признаку, дружно втянулась в боевые действия. Всем такая игра очень понравилась, но, увы, долго продолжаться ей было не суждено. Судя по всему, в помещениях факультетов имелась какая-то магия, предупреждавшая деканов, что срочно требуется их прибытие.

— Так, ну-ка все успокоились! — усиленный заклинанием голос профессора Спраут заставил школьников опустить палочки. — Старосты, расскажите мне, что здесь случилось.

Однако декан Хаффлпаффа спустя мгновение поняла причину переполоха и без помощи старост, увидев вылезающую из-под дивана Нимфадору Тонкс. Професор Спраут прекрасно помнила, что девушка умудрялась сочетать в себе потрясающий талант в учебе с завидным умением устраивать хаос вокруг себя, что и подтвердила сегодня.

— Как же я не догадалась сразу? — профессор Спраут кивнула своим мыслям. — Мисс Тонкс посетила родные пенаты и разнесла гостиную вдребезги.

— Я тоже рада вас видеть, профессор! — жизнерадостно заявила та. — Вы не выпьете с нами чаю? Мы тут мигом приберемся!

Спраут не удалось больше удерживать строгое выражение лица, и она, признав свое поражение, приняла приглашение учеников. Не прошло и пяти минут, как дружными усилиями ребят был наведен идеальный порядок, и декан хаффлпаффа уже сидела вместе с учениками. На остальных факультетах подобные совместные чаепития не практиковались, но барсуки никогда не забывали, что все они, начиная от их декана и кончая самым маленьким первокурсником, одна семья.

* * *

Ранним воскресным утром почти все обитатели Хогвартса благополучно проводили время в своих постелях, наслаждаясь отдыхом. Гарри Поттер уже привычно воспользовался этим очевидным фактом и выбрал именно это время для начала поисков Тайной Комнаты. Они с Гарольдом решили, что в первую очередь надо исследовать место, где появилась надпись. По большому счету пойти туда можно было и между занятиями или же во внеурочное время, но пойти, когда все спят, было гораздо таинственнее и интереснее. К тому же школьный завхоз Филч, которому и принадлежала пострадавшая миссис Норрис, с горя совсем озверел и чуть ли не сутками напролет дежурил в этом месте, безжалостно штрафуя забредших туда учеников.

То ли Гарольд начитался рассказов о Шерлоке Холмсе, то ли и в самом деле видел в этом какой-то смысл, но он заставил Поттера точно измерить буквы в таинственной надписи, высоту на которой они были написаны и расстояние до окружающих предметов. Не успокоившись на этом, наставник заставил Гарри поработать геологом и отковырять от стены кусочек камня с фрагментом надписи. Сами буквы не желали стираться, как ни старался мистер Филч, поэтому узнать состав таинственной краски хотелось и самому Поттеру.

«Гарри, напрягись и вспомни, чем отличается сегодняшняя обстановка от того вечера? — наставник привычно фыркнул. — Для особо сообразительных намекаю, что стоит посмотреть вниз».

Поттер ненадолго задумался и вспомнил, что на Хеллоуин посреди коридора красовалась огромная лужа, в которой они с ребятами промочили ноги. Но вода, как известно, сама по себе на полу не появляется. Конечно, лужу можно было заполучить, и вызвав воду с помощью заклинания, но учитывая объем жидкости, было гораздо вероятнее, что где-то рядом в тот день был либо открытый кран, либо лопнувшая труба. Оглядевшись по сторонам, Гарри похвалил себя за сообразительность, обнаружив в двух шагах от того места, где висела миссис Норрис, туалет для девочек.

«Наконец-то догадался! — Гарольд обратил внимание на то, куда смотрит мальчик. — Надеюсь, теперь тебе понятно, зачем мы пошли сюда, когда все спят».

«Ты хочешь, чтобы я вошел в туалет для девочек?! — возмущению Поттера не было предела. — Как ты вообще мог подумать такое!»

«Да, хочу, и можешь не повышать голос! — отрезал наставник. — Поэтому я тебя и поднял с утра пораньше. И не стоит делать большую проблему из подобной мелочи. Если бы там были девочки, тогда мог бы ужасаться, а так, самая обычная комната. Не трать зря время и вперед!»

Гарри согласился с доводами наставника и, вдохнув побольше воздуха для храбрости, решительно открыл дверь женского туалета. Увы, утренняя пустота школы, к немалому удивлению Поттера, оказалась обманчивой. Едва он переступил порог туалета, как чьи-то мускулистые руки втащили его внутрь комнаты, закрыв за спиной дверь.

* * *

Отойдя от первого шока, вызванного внезапным захватом, Поттер обнаружил, что на него напали не злобные преподаватели ЗОТИ или же кровожадные темные маги, а всего лишь близнецы Уизли. И хотя выражение лиц сладкой парочки было совсем не дружеским, Гарри сразу же успокоился. Как бы они ни относились друг к другу, можно было с абсолютной уверенностью утверждать, что делить им в данный момент нечего, а значит, и причин конфликтовать нет. Во всяком случае, на первый взгляд дело обстояло именно так.

«Наезжай на них первым, пока они еще думают! — азартно подсказал Гарольд. — Если это конкуренты, надо их сразу же поставить на место!»

— И что вы здесь делаете? — Поттер последовал совету наставника. — Если я правильно понимаю, то это туалет для девочек и вам здесь совсем не место.

— Джордж, кто-то полагает... — начал один близнец.

— Что мы ни о чем не догадаемся, — второй состроил зверское лицо.

— И если кто-то думает...

— Что может нагло шпионить за нами...

— То он сильно ошибается!

Гарри быстро переводил взгляд с одного Уизли на другого, пытаясь понять, о чем они говорят. Привычка дополнять речь друг друга делала осмысление их слов достаточно сложной задачей.

«Гарри, они решили, что ты следил за ними! — рассмеялся наставник. — Напусти побольше загадочности, узнаем, что они успели нарыть».

— Вы и вправду думаете, что одни такие умные? — Поттер важно задрал нос. — У меня не было необходимости наблюдать за вами, чтобы прийти в это место. А вот то, что вы прячетесь, ясно говорит, что сами вы усиленно шпионите! Но я не стану возражать, если вы просто уйдете, и больше не будете мешать серьезным людям заниматься действительно важным делом.

— Ха, Поттер, не вешай нам лапшу на уши! — близнец, который вроде бы должен быть Джорджем, нахально ухмыльнулся.

— Решил, что сможешь лично заработать тысячу галлеонов, и даже приятелей не позвал! — второй Уизли разочарованно поцокал языком.

— Ты можешь отдохнуть от этой мысли и спокойно идти спать в свою постельку, — первый близнец изобразил милую улыбку. — Не беспокойся, мы сумеем потратить эти деньги без твоей помощи.

«Э... Гарольд, ты понял, о каких деньгах они говорят?» — Поттер решил проверить, у него ли одного от общения с Уизли престали работать мозги, или же наставник вместе с ним попал в беду.

«Что за деньги, разберемся потом, главное, помни, что тысяча галлеонов на дороге не валяется! — бодро заявил «его темнейшество». — Продолжай болтать с ними, может быть, еще что полезное скажут».

— Тысяча на двоих? Конечно, неплохие деньги, но не предел мечтаний, — задумчиво протянул Гарри, пытаясь сохранить загадочный вид. — Но умный человек может заработать и больше.

Близнецы переглянулись при этих словах Поттера, и Гарри мог бы поклясться, что они мысленно переговорили о чем-то. У доблестного хаффлпаффца появилась идея, что братья задумали сами изловить чудовище Слизерина и продать его. Но тогда было непонятно, откуда они узнали, что оно будет стоить тысячу галлеонов. Если только они уже не догадались, что это такое, и не навели справки.

— Я вчера заметил, что кое-кто усиленно общался с симпатичной авроршей, — Фред попытался проткнуть Гарри взглядом.

— И сегодня он говорит, что за чью-то голову заплатят больше, чем объявлено в газетах, — задумчиво протянул его братец.

— А это значит, что министр решил увеличить вознаграждение, но пока об этом не сообщили! — первый близнец хищно осклабился.

— Но Поттер знает, что это произойдет со дня на день, и он нашел нас на деле! — Джордж понятливо покачал головой.

— А значит, сам он поймать его не может, но понял, что мы в шаге от успеха...

— И он предлагает повременить пару дней, очевидно, надеясь на дивиденды...

— Ну что же, он прав, за хорошую новость мы ему дадим...

— Пять процентов от прибавки! — братья смотрели на Гарри с таким видом, как будто хотели сделать ему царский подарок.

«Пять процентов! — от вопля наставника Поттер чуть не подпрыгнул до потолка. — Эти жалкие надувалы хотят так дешево отделаться?! Гарри, если ты сейчас же не заявишь, что мы согласны не меньше чем на половину, я с тобой не разговариваю!»

«Вообще-то на половину чего? — Поттер чувствовал, что вокруг него, а заодно и внутри него, все сошли с ума. — Объясни, что происходит!»

«Что бы вы ни делили, но на пять процентов я не согласен! — нахально заявил Гарольд. — Давай торгуйся, за разговором поймем, о чем идет речь».

Но как оказалось, торг с близнецами не имел смысла, так как те напрочь отказались сотрудничать с Поттером, заявив, что справятся с преступником и без него, а также без его сомнительных идей.

«Гарри, я понял, они здесь ищут Сириуса Блэка! — в голосе наставника царило изумление. — Похоже, они всерьез решили, что это он открыл Тайную комнату. И ведь точно, за его голову назначили вознаграждение в тысячу монет».

Как выяснилось, Гарольд угадал ход мыслей близнецов Уизли. Тем действительно пришло в голову, что два таких экстраординарных события, как побег из Азкабана и открытие тайника Слизерина, вполне могут быть взаимосвязаны. И судя по их словам, у братьев имелся некий артефакт, позволяющий им отслеживать передвижение людей по замку.

— Вот поэтому мы и не попадаемся учителям, так как видим, где они находятся, — гордо произнес Фред, многозначительно похлопав рукой по листу пергамента, который Гарри уже давно заприметил у него в кармане.

— А пару дней назад мы видели здесь Блэка, — продолжил Джордж.

— И приготовили ему теплую встречу, — хохотнул Фред. — Правда, вместо Блэка к нам пришел Поттер...

— Браво, молодые люди, я просто восхищен вашей предприимчивостью, — у приоткрытой двери стоял профессор Кеннеди и насмешливо разглядывал учеников. — Если вы так будете ловить Сириуса Блэка, то, несомненно... он вас очень быстро поймает.

«Специалисты, артефактом они обзавелись! — «Величайший темный маг всех времен и народов» откровенно потешался над близнецами. — Запомни, ученик, хвастовство никого до добра не доводит».

Гарри, конечно, был не слишком рад тому, что попался учителю, гуляя по школе в запрещенное время, но выражение лиц близнецов Уизли во многом компенсировали ему переживания о грядущих неприятностях. Рыжая парочка, видимо, так успела привыкнуть к собственной неуязвимости, что поражение стало для них слишком болезненным. Да еще и преподаватель не собирался останавливаться на достигнутом, ухудшая и без того не радужное настроение гриффиндорцев.

— И кстати, мистер Уизли, будьте любезны дать мне ознакомиться вот с этим пергаментом, — профессор с милой улыбкой указал на лист, торчащий из кармана Фреда, которым тот недавно так неосмотрительно хвастался. — Мне интересно, что это за артефакт.

— Это просто лист, сэр, чистый лист, — поспешно отозвался Фред, отодвигаясь подальше от преподавателя.

— Это была шутка, сэр, мы просто хотели разыграть Поттера, — брат постарался отвлечь внимание преподавателя от незадачливого хвастуна.

Гарри подумал, что братьям не помешали бы уроки актерского мастерства, так как в данный момент на их лицах однозначно читалось желание каким-нибудь образом скрыть таинственный лист от профессора. Похоже, Кеннеди не уступал в наблюдательности Поттеру, так как резко взмахнул палочкой, и искомый пергамент оказался в его руке.

— Так, так, посмотрим, что это такое, — пробормотал преподаватель, делая палочкой непонятные пассы над листом. — Подобрать пароль будет не сложно.

Гарри вместе с близнецами во все глаза наблюдал за работой профессора. Наставник объяснял ему, что преодолением защиты, наложенной на различные предметы и целые здания, занимаются взломщики проклятий, большинство из которых работает на Гринготс, являющийся самым богатым клиентом в волшебном мире. Естественно, простым волшебникам, а тем более детям, крайне редко удавалось увидеть их работу, и манипуляции Кеннеди заставили не только Поттера, но и остальных ребят на время забыть о своих неприятностях.

«Странно, если судить по движению палочки, то на взлом защиты его заклинания не похожи, — пробормотал Гарольд. — Похоже, он под шумок делает что-то другое».

— Замышляю шалость и только шалость! — объявил профессор, наставив палочку на пергамент.

Гарри чуть не раскрыл рот от удивления, когда на листе сначала проступили надписи, а затем на их месте проявились линии, в которых при наличии воображения можно было узнать план места, где они находились в данный момент. Судя по огорченным физиономиям Уизли, профессору удалось раскрыть секрет их артефакта.

— Превосходная магия! — поделился своим мнением преподаватель. — Как я понимаю, это карта, на которой отображаются все обитатели Хогвартса. Сейчас на втором этаже находимся только мы, а вот, например, мистер Филч только что покинул спальню и отправился в сторону подземелий. Изумительная вещь!

— Спасибо, сэр, мы знаем это, — грустно протянул Джордж Уизли, стараясь придать себе самый благонамеренный вид. — Этот артефакт дорог нам как память, и мы надеемся, что вы не станете лишать нас его.

Насмешливый взгляд профессора, брошенный на гриффиндорцев, показал, что надежды их были абсолютно беспочвенны. Пробормотав: «Славная вышла шалость», от чего карта вновь приобрела вид девственно чистого листа, Кеннеди убрал ее во внутренний карман и постарался изобразить на своем лице грозное выражение.

— Ну что же, юноши, похоже, вы совсем с мозгами не дружите, если решили польститься на награду министерства и попытаться вдвоем поймать опасного преступника, — профессор осуждающе посмотрел на близнецов. — А чтобы вам стала понятна вся глубина ваших заблуждений, то попробуйте вместо Блэка поймать меня. И если сумеете сами не оказаться в беспомощном состоянии, я обещаю забыть про необходимость наказывать вас за прогулку в неположенное время.

Профессор демонстративно повернулся спиной к детям и попытался выйти в коридор. Поттер заметил, как напряглись близнецы Уизли, и в тот же миг бросился в сторону, занимая хорошо защищенную позицию под заранее облюбованной раковиной. Как оказалось, Гарри не ошибся, правильно истолковав намерения близнецов и хитрость преподавателя. Уизли вдвоем атаковали профессора, решив воспользоваться тем, что он на них не смотрит, но Кеннеди, что бы ни думали о нем братья, предвидел такой ход и, ловко увернувшись, от летящих заклятий, контратаковал учеников. Поттер приготовился внимательно следить за интересным зрелищем.

* * *

Хоть сам Гарри Поттер в глубине души считал наиболее интересным разделом магии ее боевое применение, но он не мог не согласиться с наставником, что те же бытовые чары приносят в жизни намного больше пользы. Во всяком случае, если бы он по настоянию Гарольда не научился наколдовывать магические носилки, то задачу доставить со второго этажа в лазарет трех пациентов вряд ли удалось бы решить столь же эффективно. На длительное применение заклинания левитации для нескольких массивных объектов у Гарри не хватило бы сил, а тащить на себе взрослого мужчину и двух крепких подростков у Поттера не получилось бы чисто физически.

По большому счету, осуществлять доставку Уизли во владения мадам Помфри должен был бы профессор Кеннеди, который без особого труда нейтрализовал гриффиндорцев, лишний раз показав им реальную разницу в возможностях школьника и взрослого подготовленного мага. Только профессор не учел, что у Гарри, а вернее, у наставника, внезапно проснется чувство справедливости, и неосмотрительно повернулся к Поттеру спиной.

В общем-то, Гарольд не был особо злопамятным, однако он не простил Кеннеди коварного удара в спину, вынудившего Поттера провести некоторое время в больничном крыле. Поэтому едва преподаватель ЗОТИ покончил с Уизли и расслабился после боя, наставник скомандовал Поттеру атаковать профессора. Будь перед ним не Кеннеди, а кто-нибудь другой, мальчик, конечно, не стал бы потворствовать нездоровым наклонностям Гарольда, но он и сам считал, что не помешает отплатить профессору его же монетой. Тем более, тот формально дал разрешение ученикам атаковать себя, так что потом можно было бы сказать, что Гарри просто не до конца понял его, решив, что и он участвует в смелом эксперименте профессора.

— Поттер, что вы здесь делаете? — колдомедик откуда-то сбоку вошла в приемный покой, куда Гарри доставил, наконец, пострадавших магов. — Только не говорите мне, что вас опять придется лечить.

Судя по заспанному виду мадам Помфри, сама она только что встала с постели, услышав, что кто-то пришел в больничное крыло. С того места, где она стояла, носилки с потенциальными пациентами были не виды, поэтому она сразу не могла понять основания для прихода Поттера в лазарет. Однако Гарри постарался как можно скорее просветить ее относительно причин своего столь раннего появления в больничном крыле.

— На этот раз я абсолютно здоров! — бодро отрапортовал мальчик. — А вот им, по-моему, требуется ваша помощь.

Обнаружив реальных пациентов, мадам Помфри мгновенно сбросила с себя остатки сна и принялась обследовать пострадавших магов, забыв на время о Поттере. Гарри внимательно прислушивался к бормотанию женщины, стараясь понять, не сильно ли пострадали все участники славной битвы. Поттер не сомневался, что у Кеннеди хватило мастерства достаточно аккуратно успокоить Уизли, но вот сам он, после того, как получил от Гарри оглушающее проклятие, влетел всем телом в одну из ловушек близнецов, от которой ранее без труда увернулся. Липкая сеть весьма мерзкого вида старательно облепила потерявшего сознание преподавателя, и Поттеру оставалось лишь надеяться что рыжеволосые артефакторы не наложили на нее какого-нибудь особо пакостного проклятия.

— Хорошо, мистер Поттер, все три пациента в норме и вскоре придут в себя, — ведьма строго посмотрела на мальчика. — Я не думаю, что у вас еще есть дела в лазарете.

Гарри мгновенно уловил не слишком тонкий намек колдомедика и поспешил скрыться из больничного крыла. Он знал, что мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов, поэтому надеялся, что его утреннее приключение останется неизвестно широкой общественности. Близнецам Уизли не с руки признаваться в своем провале, а профессор также не станет афишировать тот факт, что его сумел подловить второкурсник. По крайней мере, наставник утверждал, что дело будет обстоять именно так.

Поттер уже знал, как слухи способны извратить любые реальные события, и не сомневался, что многие люди в Хогвартсе, и не только в нем, станут утверждать, что это именно он героически победил в одиночку трех магов. Слава, конечно, дело хорошее, вот только кто-нибудь наверняка решит, что Гарри Поттер сумел победить сильнейших противников благодаря темной магии, и вообще он-то и есть подлинный наследник Слизерина. Конечно, это быстро забудется, но в ближайшее время может помешать поискам Тайной Комнаты. Так что лучше, если о событиях этого воскресного утра будет знать как можно меньше народа.

* * *

До недавнего времени профессор МакГонагалл считала основным недостатком преподавателей ЗОТИ, работавших в Хорвартсе, их низкую квалификацию, но теперь она поняла, что излишне активный, пусть и превосходно знающий свой предмет профессор, это тоже не подарок. То, что она слышала о манере преподавания Джона Кеннеди, и раньше несколько настораживало ее, но несколько школьников, попавшие его стараниями в лазарет в течение одной недели, это уже слишком. Ну, один, два человека в месяц еще куда ни шло, но три ученика за неделю, это много. Тем более что и сам профессор в итоге умудрился оказаться в больничном крыле.

Директор школы решила, что она просто обязана проконтролировать, как именно проходят занятия у этого преподавателя, причем желательно так, чтобы тот не знал о проверке. К сожалению, ее анимагическая форма была слишком хорошо известна всему магическому миру, но ведь это был далеко не единственный способ остаться незамеченной. Тем более, когда у тебя в подчинении находится такой прекрасный специалист по зельям, как профессор Слагхорн.

— Минки, мне необходима твоя помощь, — Минерва вызвала домового эльфа, обычно исполнявшего для нее обязанности курьера. — Будь любезна, доставь эту записку Лаванде Браун со второго курса Гриффиндора.

До начала занятия ЗОТИ у второкурсников львиного факультета оставалось еще почти полчаса, когда слегка напуганная Браун вошла в кабинет директора. Вскоре, узнав, что ее вызов не предвещает неприятностей, девочка заметно успокоилась, а когда Лаванда поняла, что именно задумала профессор МакГонагалл, она не смогла сдержать смеха. Видеть рядом с собой свою же точную копию было забавно само по себе, а то, что профессор изначально была, мягко говоря, несколько выше двенадцатилетней девочки, лишь добавляло веселья при виде довольно странно одетой фигуры. Впрочем, директор не зря считалась одним из лучших специалистов в трансфигурации, так что ее мантия спустя мгновение превратилась в копию спортивного костюма, в который была одета Лаванда.

Судя по взглядам, которые юная гриффиндорка бросала на флакон с оборотным зельем, она, несомненно, заинтересовалась возможностями его использования, но директор надеялась, что к тому времени, когда мисс Браун будет реально изучать изготовление этого непростого снадобья, дурные мысли уже выветрятся из головы девочки. Впрочем, судя по легкомысленному виду Лаванды, она не особенно сильно переживала по поводу невозможности добыть себе в ближайшее время порцию этого зелья, а мысль о том, что хитрый Кеннеди, обожающий устраивать школьникам неприятные сюрпризы, сам станет жертвой женского коварства, окончательно привела мисс Браун в хорошее настроение.

Профессор МакГонагалл чувствовала себя не совсем уверенно, превратившись в юную ученицу. Снова, как и полсотни лет назад, спешить на занятия, это, конечно, волнительно, но директору очень хотелось надеяться, что никто не обнаружит подмену до конца занятия. Разумеется, очень скоро все узнают о новом способе контроля преподавателей, ведь мисс Браун, несомненно, «по секрету» поведает о сегодняшнем событии всем своим знакомым, но одно дело — рассказ ученицы, а совсем другое, если МакГонагалл поймают с поличным. Неспособность изобразить в течение пары часов младшекласницу вряд ли сильно повысит авторитет директора школы.

— Лав, ну что от тебя хотела наша Большая Кошка? — Парвати Патил сразу же набросилась на «подругу», едва та появилась на поляне возле стадиона, где Кеннеди собрался провести очередное занятие. — Это Перси Уизли нажаловался, что мы много болтаем?

Профессор покраснела, услышав, как именно ее называют ученицы, и с трудом сдержалась, чтобы не сделать девочке замечание, выдав себя с головой.

— Нет, нет, Парвати, профессор МакГонагалл лишь хотела уточнить один вопрос, касающийся моих родственников, — директор заранее сочинила эту версию, не сомневаясь, что у ребят возникнут вопросы по поводу вызова к начальству их одногрупницы. — Извини, но это личное.

Судя по хищному взгляду, который бросила на «Лаванду» подруга, ей предстояло пережить длительный допрос с пристрастием, но положение спас профессор Кеннеди, очень вовремя появившийся среди учеников. И директор сразу же поняла, что как минимум часть рассказов о зверствах преподавателя ЗОТИ была правдой, так как профессор первым делом отправил их группу на пробежку вокруг озера.

Минерва МакГонагалл ничего не имела против размеренного бега, вот только Джон Кеннеди явно придерживался мнения, что перед ним не второкурсники школы магии, а сборная Англии по легкой атлетике. Во всяком случае, директору показалось, что скорость бега, которую потребовал поддерживать преподаватель, больше подходила профессиональным спортсменам.

К сожалению, у профессора нашлись веские аргументы в виде его любимых заклятий чесотки, которыми он щедро награждал отстающих, поэтому дети предпочитали выполнять требования преподавателя и не пытались «сачкануть», тем более что сам преподаватель бежал вместе с ними. К чести мистера Кеннеди стоило отметить, что попадал он исключительно по мальчикам, а девочек только пугал. Но у Минервы не возникло ни малейшего желания проверять, что случится, если она не воспримет очередной «намек» преподавателя и сбросит темп.

Наконец-то пробежка закончилась, и дети с облегчением повалились на траву. МакГонагалл по достоинству оценила преимущества магловского спортивного костюма перед традиционной мантией и поняла, почему школьники уже давно не носят форму на занятиях по защите. И если еще недавно директор собиралась сделать по этому поводу замечание профессору Кеннеди, то теперь решила поддержать подобное нарушение школьных правил, на всякий случай узаконив его.

Впрочем, МакГонагалл мысленно поставила галочку сделать профессору замечание совсем по другому поводу. Все же заклинания, по мнению директора, не должны использоваться как мера воздействия на учеников. Размышляя об этом, МакГонагалл сумела незаметно выпить очередную порцию оборотного зелья, воспользовавшись тем, что всем ученикам было в данный момент не до нее.

— Я вижу, вы не слишком-то устали, раз можете дышать! — чувство юмора профессора Кеннеди явно оставляло желать лучшего. — Всем встать, приступаем непосредственно к занятию! Сегодня мы будем осваивать защиту от заклинаний с помощью установки преград.

— Простейшим вариантом подобной защиты является левитация перед собой достаточно крупных твердых предметов, к примеру кусков пробки, которые я специально приготовил для вас. Конечно, в реальных условиях на их месте будут камни или обломки дерева, но в учебных целях пробка гораздо практичнее. По крайней мере, отлетев в сторону, ее кусок не поранит вашего товарища. Итак, заклинание левитации вы уже давно изучили на чарах, так что разбились на пары и приступили к отработке защиты. Те, кто стоят ближе к замку, будут первыми номерами, и они сейчас будут защищаться. Вторые номера атакуют их с помощью «Скаби». Начали!

Профессор МакГонагалл, которой выпало защищаться от Парвати Патил, вынуждена была признать, что несколько жестокие методы обучения Кеннеди приносили свои плоды. Во всяком случае, когда директор школы получила от «подруги» по ноге заклинанием, у Минервы сразу же пропало желание отвлекаться от задания преподавателя. Конечно, в отличие от детей, ее опыт позволял без особых усилий парировать заклинания мисс Патил и время от времени наблюдать за классом, но, тем не менее, даже она испытала определенное напряжение. Все же боевая магия не была ее приоритетным направлением, и длительное отсутствие практики ясно показало, что реакция у нее уже не та, что была в молодости.

После того, как настала ее очередь атаковать свою напарницу, МакГонагалл смогла наконец уделить должное внимание деятельности профессора Кеннеди. Преподаватель не оставался сторонним наблюдателем на этом шоу и постоянно ходил между учениками, давая им советы и стараясь как можно доступнее объяснить их ошибки. Основной из них было то, что дети располагали защищавший их предмет слишком близко к себе, надеясь, что так будет легче поймать луч.

Сама МакГонагалл прекрасно знала, что оптимальной для этого вида защиты является дистанция в два метра, и придерживалась именно ее. А вот профессору Кеннеди пришлось по несколько раз объяснять эту истину отдельным ученикам, которые, похоже, считали себя умнее преподавателя. В данном случае Минерве оставалось только завидовать Джону, так как в отличие от уроков, которые привыкла вести она, на тренировках Кеннеди бестолковый ученик наказывал себя сам, пропуская лишний раз «поощрительное» заклятье. Директор школы даже задумалась, не стоит ли ввести подобное подбадривающее средство в практику на других предметах, но вовремя одернула себя.

— Закончили отработку защиты, переходим к поединкам! Мисс Браун, мисс Грейнджер, — профессор Кеннеди ласково улыбнулся девочкам. — Вы работаете в паре. Ваш противник — мистер Поттер. Одна минута на подготовку.

МакГонагалл не успела толком понять, что происходит, как к ней подскочила Гермиона Грейнджер.

— Лаванда, не нервничай, мы справимся! — девочка схватила директора за руку выше локтя, весьма чувствительно сдавив ее. — Слушай внимательно, я защищаюсь, ты атакуешь. И никаких замораживающих, которыми ты слишком увлекаешься, бей только ступефаями!

Наконец-то директор сообразила, что профессор Кеннеди устроил им дуэльную практику и, судя по тому, как прореагировали на их назначение остальные ученики, такой подход был вполне обычен для преподавателя ЗОТИ. Минерва подумала, что она, конечно, хотела на собственном опыте оценить преподавательские качества профессора Кеннеди, но все же не предполагала, что это занятие будет для нее столь насыщенным.

По команде профессора школьники начали учебный поединок, и МакГонагалл очень скоро обрадовалась, что в данный момент она присутствует на уроке не в собственном обличье, а под видом не самой успешной ученицы. То, как двигались Поттер и Грейнджер, заставило Минерву стыдиться собственной неуклюжести. Заслуженный профессор уже целую минуту метала заклятья в Поттера, а тому даже не пришлось воспользоваться щитовыми чарами, так как Гарри умело уклонялся от ее огня. Мало того, если бы не щиты Гермионы, которыми она прикрывала директора, МакГонагалл уже валялась бы на траве, наглядно демонстрируя, к чему ведет отсутствие должной практики.

Наконец гневные взгляды Грейнджер, бросаемые на напарницу, и насмешливая физиономия Поттера вывели МакГонагалл из себя. Хоть Минерва и изображала Лаванду Браун, но терпеть позор поражения ей не хотелось в любом случае. Тем более что очень скоро вся школа узнает, что директор не смогла справиться с второкурсником, причем ей еще и помогали. Все же как бы Поттер ни был хорош, но у профессора МакГонагалл всегда найдется в рукаве парочка козырей, и, сделав очередной бросок в сторону, хаффлпаффец растянулся на траве, задев ногой невербально трансфигурированный Минервой бугорок. Мгновенно Гермиона и лже-Лаванда добили его замораживающими заклинаниями, закрепив свою победу.

— Вот видишь, наша тактика принесла успех! — радостно заявила Грейнджер. — Конечно, нам повезло, но как говорится «везет сильнейшим»!

Сама МакГонаглл лишь кивнула, вслушиваясь в разбор их боя преподавателем. Что бы она ни думала о методах, коими профессор Кеннеди вбивал в учеников знания, одно она могла сказать точно — эффективность его системы подтверждалась практикой. Минерва могла бы поздравить себя со столь удачным выбором преподавателя, если бы не память о том, что выбора-то у нее, собственно, никакого и не было. Считать альтернативой ЛЮБОМУ кандидату на должность профессора ЗОТИ Гилдероя Локхарта директор категорически отказывалась.

После того как еще несколько групп учеников провели учебные бои, профессор Кеннеди отпустил учеников в замок, попросив «Лаванду Браун» задержаться на пару минут.

— Ну как вам занятие, профессор? — Кеннеди лучезарно улыбался, глядя на «девочку». — Признаться, не ожидал вас здесь увидеть!

— Превосходно, Джон, — МакГонагалл поняла, что ее инкогнито было раскрыто. — Как давно вы догадались?

— Как только вы впервые взмахнули палочкой, — Кеннеди самодовольно усмехнулся. — Ваше элегантное движение, похожее на букву «альфа», которым вы приводите палочку в нейтральное положение после любого заклинания, невозможно не узнать. И кстати, вы прекрасно справились с Поттером, мальчику полезно знать, что в бою его могут поджидать неприятные сюрпризы.

МакГонагалл оставалось только вежливо улыбаться нахалу, который сумел без особого труда расшифровать ее маскировку. Хорошо, что он на этот раз не кидал в спину Поттеру предательские Ступефаи, как он проделал с несколькими школьниками на глазах директора, дав Минерве возможность самой победить ученика. «Или же не желая получать ответный подарок», — злорадно подумала МакГонагалл, вспоминая доклад гриффиндорского привидения, сэра Николаса, или, как его обычно называли, Почти Безголового Ника, о не слишком удачном воскресном бое Кеннеди, который этот призрак имел счастье наблюдать, не афишируя свое присутствие.

* * *

Со второй попытки Поттеру все же удалось завершить разведку возле места появления таинственной надписи. Непонятный артефакт, отобранный профессором Кеннеди у близнецов, уже доказал свою ущербность, поэтому Гарри не слишком верил в то, что по Хогвартсу бродит Сириус Блэк, и не боялся в одиночку гулять по школьным коридорам.

Результаты их с Гарольдом исследований не слишком-то впечатляли, но наставника это не расстроило, так как по его словам на большее не следовало и рассчитывать. Все, что им удалось выяснить, это то, что надпись, скорее всего, была нанесена волшебником ростом чуть ниже Поттера. Это следовало из высоты самой надписи и того, что она была сделана кровью, измененной магией. Такой же кровью было принято выписывать руны для некоторых полезных ритуалов, позволяющих в частности привязывать к себе вещи.

Впрочем, кто именно писал слова про Тайную комнату, было понятно и так, поскольку Тонкс упомянула, что от артефакта, коим и открывали комнату, пострадал один из учеников, неосторожно вступивший с ним в контакт, а единственным пациентом лазарета в день окончания расследования, как специально проверил Поттер, была Джинни Уизли. Судя по тому, что удалось выяснить Поттеру, гриффиндорка попала под действие чар артефакта и как робот выполняла его команды. Гарри передернулся, представив, что подобное могло произойти с ним самим, и хотя наставник уверил его, что не допустил бы подобного, неприятный осадок все равно остался. Хорошо хоть Гарольд заметил, что тренировки по защите разума не позволят никакому артефакту взять верх над его сознанием, и Поттер дал себе слово с удвоенной энергией заниматься окклюменцией и друзей не забывать подгонять.

Самым обидным было то, что они почти нашли свидетеля нападения на кошку, а точнее, нашли лицо, которое должно было стать свидетелем, но вздорные обстоятельства помешали этому. Привидение Плакса Миртл, которое обитало в том самом туалете, где Гарри встретился с близнецами Уизли, крайне редко покидало свою резиденцию и должно было видеть того, кто напал на любимицу Филча, но увы, в вечер Хеллоуина оно отсутствовало на посту, благополучно проведя это время на празднике смерти Почти Безголового Ника. Сама Миртл сильно жалела, что пропустила нападение на миссис Норрис, так как в жизни призраков очень мало разнообразия, о чем привидение с грустью поведало Поттеру.

«Стоило тратить столько времени, чтобы подтвердить то, что мы и так знали, — недовольно пробурчал Гарри, возвращаясь в свою гостиную. — И вообще, признавайся, зачем тебе понадобился этот монстр Слизерина. Ни за что не поверю, что в тебе внезапно проснулась любовь к животным».

«Это чудовище нужно не мне, а тебе, так что ты должен не бурчать, а благодарить меня за помощь! — гордо заявил наставник. — Неужели так трудно понять всю ценность наличия у тебя легендарного Ужаса Слизерина».

Гарри честно признался, что лично он не видит особой ценности в тысячелетнем животном, за исключением исторической, конечно. Вряд ли этот монстр представляет такую уж серьезную угрозу в бою, ведь даже с грозными драконами маги справлялись без особого труда. Конечно, для школьников он, возможно, и был бы мощным противником, однако, воевать с детьми Гарри точно не собирался. Наставника насмешила подобная наивность, и Поттеру пришлось прослушать лекцию о методах влияния на людей.

Первым делом наставник потребовал провести анализ столь любимого Волан-де-Мортом и его дружками заклинания «Авада Кедавра», согласно методике, которую они с Гарольдом использовали при оценки заклинаний, изучаемых на ЗОТИ. И вот тут Гарри ждал сюрприз, ибо после того, как он честно вспомнил все, что читал об этом заклятии, непростительное пугало волшебного мира заняло свое законное место среди «Вспомогательных заклинаний, имеющих ограниченное применение».

Приличная длительность формирования, невозможность невербального исполнения, слишком высокая энергоемкость вели к тому, что эффективным оно было только против противника, не имеющего возможность двигаться или прикрыться какими-нибудь предметами, но сохраняющего возможность ставить щитовые чары. Подобные ситуации выпадали не слишком часто, и Гарри заподозрил, что либо он чего-то не учел в своих рассуждениях, либо в описании проклятья что-то упущено.

«Нет, ученик, формально все правильно! — усмехнулся Гарольд. — Но большинство людей мыслит не головой, а совсем другим местом. Или, как они сами утверждают, доверяют сердцу, а не разуму, хотя лично я считаю, что сердце расположено несколько выше. Поэтому слова «Заклинание, от которого не существует защиты», волшебники воспринимают буквально, не задумываясь о том, что это абсолютно ложное утверждение. Зато вбив себе в голову этот бред, они уже не думают о том, что можно сопротивляться страшным дядям, которые кидаются «Авадами». Ты же сам читал, что в большинстве случаев стоило где-нибудь появиться упиванцам, и практически все маги разбегались или молили о пощаде, даже не пытаясь оказывать сопротивление. А вот от авроров, готовых с ними драться, подручные Волан-де-Морта сами удирали с завидной скоростью».

«То есть ты хочешь сказать, что монстр Слизерина нужен нам не для того, чтобы нападать на кого-то, а для того, чтобы на нас боялись напасть! — Гарри показалось, что он уловил идею наставника. — Слушай, но тогда получается, что и сам Слизерин использовал его точно так же. Мол, у меня в Тайной комнате Т-А-А-АКОЕ сидит, только попробуйте напасть на школу, мало никому не покажется!»

«Молодец, правильно мыслишь! — довольно произнес Гарольд. — Причем ты верно заметил, что никто не знает, кто именно там сидит, но все боятся!»

«Но тогда зачем вообще его находить? — мальчик пошел дальше в своих рассуждениях. — Можно же просто сказать, что я нашел чудовище и подчинил себе».

«Неплохой получился бы блеф, — вздохнул Гарольд. — Однако слишком примитивный, без чего-либо конкретного он не пройдет. Надо либо убить пару человек, спрятать трупы и оставить грозные надписи о монстре Слизерина, что явно не наш метод, либо явить монстра пред светлы очи парочке человек. Вот для этого-то нам зверушка и нужна. Да и случись что, она может и для драки сгодиться».

* * *

Сириус Блэк наслаждался законным отдыхом, сидя в кабинете дома на площади Гриммо и смакуя коньяк почти столетней выдержки. Настроение бывшего заключенного было самым радужным, так как его гениальный план, разработанный для того, чтобы добраться до своего крестника, сработал на сто процентов. Мистеру Блэку удалось наконец провести диагностику проклятья, наложенного на Гарри Поттера, причем Сириуса особо радовало, что он сделал это на глазах множества людей и никто ни о чем не догадался.

Работа преподавателя вообще пришлась по вкусу Блэку, и он сам себе удивлялся, что мысль о подобной карьере не пришла ему в голову намного раньше. Веселые шутки, живое общение с учениками, «невинные» розыгрыши коллег и директора — все это превращало жизнь Сириуса в Хогвартсе в сплошной праздник. А вдобавок и его крестник оказался умным, жизнерадостным ребенком, окруженным друзьями и вечно попадающим в различные приключения! Сердце мистера Блэка готово было разорваться от гордости всякий раз, когда он видел мальчика.

Увы, но абсолютно безоблачного счастья не бывает, и Блэк вынужден был признать, что он пока что сделал лишь первые шаги для того, чтобы по-настоящему помочь ребенку. Андромеда оказалось права, и темный маг, убивший Джеймса и Лили, оставил на теле юного Поттера свою проклятую отметину. А сила, с которой фонил шрам Гарри, ясно говорила, что проклятье еще очень даже живо. Так что поддельному мистеру Кеннеди предстояло изрядно потрудиться, чтобы быть спокойным за ребенка.

Но видя, какой длинный путь он уже проделал от камеры Азкабана до этого кресла, Сириус заряжался верой в свою удачу. Для начала ему, конечно, придется порыться в своей библиотеке, чтобы разобраться, что же он все-таки увидел, изучая проклятье, наложенное на Гарри, а потом надо будет составить очередной толковый план, позволяющий вылечить крестника. Но все это будет после, а сегодня Сириус устроил себе маленький праздник в честь успешного окончания очередной части своей миссии.

* * *

Библиотека Хогвартса по праву гордилась одним из наиболее полных собраний книг о магических животных. Увы, волшебники до сих пор не озаботились составлением удобного каталога тех необычных тварей, что водятся в магических лесах. Иначе говоря, Гарри Поттеру приходилось перелопачивать горы книг, чтобы собрать информацию о волшебных гадах, один из которых, по мнению Гарольда, обитал в Тайной Комнате.

На самом деле Гарри интересовали не все змеи, а лишь наиболее крупные из них. Как просветил его наставник, срок жизни живых существ достаточно сильно коррелирует с их размерами, поэтому змея, сумевшая прожить больше тысячи лет, должна быть просто огромной. Разумеется, волшебные животные живут в несколько раз дольше, чем их обычные собратья, но, тем не менее, подобная продолжительность жизни в любом случае предполагает солидные габариты.

«Гарри, ну подумай сам, зачем ты включил в свой список чернобрюхого питона с Амазонки? — наставник старался выразить голосом как можно большее сожаление относительно степени сообразительности Поттера. — Хоть его шкура и является прекрасным материалом для перчаток, но Салазар Слизерин никогда не сделал бы его своим питомцем».

«С чего ты взял?» — недовольно пробурчал Гарри, который потратил два дня, чтобы отыскать упоминание об этом обитателе Южной Америки.

«С того, что этот питон не мог бы «заморозить» миссис Норрис, — соизволил объяснить Гарольд. — Он бы ее в лучшем случае проглотил и переваривал бы пару месяцев».

Поттеру пришлось признать логику наставника и с тяжелым сердцем сократить список подходящих существ ровно в два раза. Продолжительные поиски уже показали ему, что все крупные змеи, за единственным исключением, не имеют в своем арсенале яда и полагаются исключительно на собственную силу. А вот злобные ядовитые создания, норовящие воткнуть в вас свои зубы или же метко плюнуть этим самым ядом в глаз, были не слишком большими и жили лет по сорок максимум.

Единственным исключением из этого правила являлся василиск, которого называли еще Королем Змей. Сей весьма длинный и очень опасный гад появился на свет не в результате эволюции, как все приличные животные, а благодаря безумным экспериментам некоего темного мага. Один взгляд василиска, способный убить человека, уже внушал должное уважение к этой твари, но, кроме того, на вооружении змеюки имелся еще и яд. Причем в отличие от более-менее приличных змей, чей яд волшебникам было не так уж сложно нейтрализовать, единственным средством спасти жизнь пострадавшего от укуса василиска, были слезы феникса, а эти существа, как известно, сами по себе являются огромной редкостью. В общем-то, оставалось лишь тихо радоваться, что василиск, как и всякое искусственное существо, не обладает способностью к самовоспроизводству, поэтому злобных тварей было не слишком-то много.

В настоящее время Король Змей был единственным кандидатом на должность чудовища Слизерина, и это не внушало Поттеру особой радости. Он надеялся, что коварный основатель обошелся чем-то менее опасным, но, увы, ни одна другая змея даже с самой большой натяжкой не походила на искомого монстра.

«Ладно, хватит мучиться! — сжалился наставник. — Я надеялся, мы найдем хоть кого-то еще, но раз нет, значит, нет».

«А чем тебя этот монстр не устраивает? — Гарри все же не до конца понимал своего старшего товарища. — Ты же сам говорил, что, чем страшнее, тем лучше».

«Знаешь, все в этом мире имеет предел, — важно заметил Гарольд. — И я сильно сомневаюсь, что этого василиска удастся приручить. Вреда он тебе, конечно, не причинит, но и пользы от него не будет».

Гарри мысленно помянул недобрым словом упертость наставника. Он с самого начала предложил не пытаться одомашнить таинственную змеюку, а добыть ее шкуру и предоставить окружающим возможность оценить их с Гарольдом крутость. Собственно говоря, наставник считал этот план вполне приемлемым, но с маниакальным упорством по-прежнему предлагал попытаться обзавестись новым питомцем. Гарри и самому было немного не по себе от мысли, что он задумал извести живую легенду, но он успокаивал себя тем, что иначе эта самая легенда вполне может раньше или позже извести кого-нибудь из школьников. А вот наставник, похоже, оказался более сентиментальным, чем он хотел показать, или же сказывалось то, что он был истинным слизеринцем. Все же тем, кто считал за образец добродетели змееустого основателя, было непросто разрушить что-то связанное с именем их вдохновителя.

«Ну что, начнем готовиться к плану «Б»? — Поттер решил поставить вопрос ребром. — Искать другой вариант чудовища, скорее всего, бессмысленно».

«Я с самого начала знал, что нам в любом случае понадобятся оба варианта, — в голосе Гарольда проскакивали скорбные нотки. — Ну что же, похоже, нам еще долго не придется вылезать из библиотеки».

«Зачем? — удивился Поттер. — Мы же знаем, что василиск боится петушиного крика. Захватим с собой несколько петухов, и проблема решена!»

«Гарри, твоя самонадеянность меня поражает, — вздохнул наставник. — Подумай сам, мы знаем, как заставить петуха до поры до времени не открывать свой рот. Но вот как гарантированно добиться, чтобы он закричал в нужный момент, я лично плохо себе представляю. Так что придется подумать, какое заклинание может решить эту проблему».

* * *

Благодаря стараниям Минервы МакГонагалл, в этом году спортивная жизнь в Хогвартсе била ключом. Будучи ярой фанаткой квиддича, Минерва уже давно сожалела, что в школе проходит всего лишь шесть матчей в год, и вот теперь она сумела побороть эту явную несправедливость. Благодаря Поттеру и его друзьям число команд, участвующих в чемпионате школы, возросло до пяти, и были неплохие шансы, что это еще не предел. Но если десять матчей лучше шести, то двадцать много лучше, чем десять. Благодаря такой нехитрой арифметике, МакГонагалл постановила, что с этого года соревнования будут проходить в два круга.

Не желая ограничиваться только квиддичем, заодно и для расширения кругозора юных волшебников Минерва МакГонагалл решила организовать также школьный чемпионат по футболу. Причем, что интересно, инициатива в этом вопросе исходила от самих учеников. Но здесь директор проявила некоторую осторожность, и первый чемпионат Хогвартса по футболу должен был пройти весной в один круг. Все же, в отличие от квиддича, дело это было новое, и командам требовалось больше времени для того, чтобы набрать мало-мальски приемлемую форму.

К глубокому сожалению отдельных учеников, слишком много внимания уделяющих спортивному противостоянию факультетов, и в квиддич, и в футбол играли на свежем воздухе, так что в декабре и январе спортивная жизнь школы поневоле должна была замереть. Однако Минерва МакГонагалл не относилась к людям, у которых из года в год внезапно наступает зима. Благодаря ее предусмотрительности, первого декабря в гостиных всех факультетов появились объявления, предупреждающие учеников, что пятого числа в Большом зале состоится первое занятие Дуэльного клуба.

* * *

Когда школьники вошли в залу, чтобы принять участие в Дуэльном клубе, то вместо обеденных столов обнаружили там длинный помост, возвышающийся примерно на метр над полом, покрытый черным бархатом. На первое занятие были приглашены все ученики школы, хотя в будущем они должны были проходить в соответствии с годами обучения учеников. Это было, безусловно, правильно, так как дуэль выпускника с первокурсником была бы не интересна ни им самим, ни зрителям. Кроме школьников, в зале присутствовали директор школы и профессора Флитвик и Кеннеди.

— Добро пожаловать на открытие нашего Дуэльного клуба! — голос профессора МакГонагалл оборвал шепотки учеников. — Сегодняшнее занятие будет посвящено разъяснению правил дуэлей, порядка соревнований по ним и показательному поединку между нашими профессорами.

Гарри уже знал, что дуэль, как средство выяснения отношений между волшебниками, уже давно стала анахронизмом. Конечно, отдельные блюстители традиций все еще иногда предавались этому увлекательному занятию, но это было скорее исключением, чем правилом. Разве что школьники, особенно младших классов, все еще продолжали считать дуэли чем-то жутко романтическим, поэтому время от времени в Хогвартсе случались поединки, но к выпуску ученики чаще всего смирялись с реалиями современного мира.

Зато в качестве спортивного состязания дуэли по-прежнему пользовались большим почетом в среде магов, и у амбициозных волшебников считалось хорошим тоном время от времени принимать участие в подобных состязаниях. Хорошим примером этого служил профессор Флитвик, посвятивший свою молодость глубокому изучению чароплетения, но в свободное время ухитрившийся стать чемпионом Европы в этом виде спорта. Увы, но в Англии регулярных чемпионатов дуэльного искусства не проводилось, поэтому британские волшебники могли участвовать лишь в международных турнирах. Правда, иногда то или иное объединение британских магов организовывало собственные турниры, обычно в честь каких-то значимых для них событий, но они были редкими, и даже в министерстве, в отделе Магического спорта, отсутствовало подразделение, отвечающее за развитие этого вида активного досуга.

Судя по всему, профессор МакГонагалл решила покончить с этой дискриминацией и начала с организации регулярного чемпионата Хогвартса. Было нетрудно догадаться, что в недалеком будущем среди учеников неизбежно появятся фанаты дуэлей, и, покинув стены школы, они сумеют так или иначе организовать Английскую дуэльную лигу. Во всяком случае, наставник предполагал именно такое развитие событий и рекомендовал Поттеру принять активное участие в столь достойном начинании, утверждая, что участие в спортивных дуэлях и для физического развития полезно, и имидж улучшает.

Между тем директор школы закончила свою речь, в которой вкратце описала правила проведения поединков и огласила список допустимых заклинаний. Как и в любом другом виде спорта, в дуэлях присутствовал ряд ограничений, призванных уменьшить риск нанесения серьезного вреда сопернику, поэтому за применение чар, не разрешенных правилами, следовало весьма строгое наказание.

— А теперь наши уважаемые профессора проведут показательный поединок! — профессор МакГонагалл несколько раз хлопнула в ладоши, призывая зал встретить дуэлянтов громкими овациями.

Преподаватели легко вскочили на помост, причем у маленького Флитвика этот акробатический прием не вызвал никаких затруднений.

«Конечно, помог себе магией, — проворчал Гарольд. — А вот Кеннеди справился и так. Но думаю, ты тоже сумеешь запрыгнуть не хуже».

«Если ты не заметил, там имеются две лестницы, так что прыгать не обязательно, — Поттер подумал, что поймал наставника на невнимательности. — Между прочим, здесь довольно высоко, а подкидывать себя с помощью магии я еще не умею».

«Незнание не является поводом для гордости! — фыркнул вредный темный маг. — Конечно, ты еще слабоват для такого заклинания, но это не значит, что ты должен взбираться наверх, как безногий двухсотлетний дед, больной ревматизмом. Не можешь работать палочкой, работай ногами».

«А чем тебя не устраивает лестница?» — Поттер решил дожать несговорчивого учителя.

«Порой я поражаюсь пустоте в твоей голове, — вздохнул Гарольд. — Сколько раз можно повторять, что все нужно делать не просто правильно, но еще и легко и непринужденно. Имидж крутого волшебника тебе еще пригодится, так что будь любезен демонстрировать окружающим свою ловкость».

Профессора встали лицом друг к другу, каждый в четверти длины помоста от его края. По команде директора "Ан гард!", Кеннеди и Флитвик четко поклонились друг другу и отсалютовали палочками зрителям. Затем оба дуэлянта приняли позы, сильно напоминающие те, которые Поттер видел в книге, посвященной этому виду спорта.

— Этвупрэ? — профессор МакГонагалл дождалась утвердительных кивков поединщиков. — Алле!

Профессора, еще секунду назад застывшие в обманчиво свободных позах, тут же стремительно переместились в стороны, отметившись попаданиями в те места, где только что стоял их противник. Поначалу, они двигались довольно медленно, ограничиваясь одними ступефаями. Судя по всему, преподаватели хотели показать школьникам, как должен выглядеть бой начинающих магов. Но постепенно их скорости все возрастали, а арсенал заклинаний непрерывно увеличивался. Если первый и второй курс изучали, в основном, универсальные атакующие и защитные чары, то по мере обучения ученики осваивали все большое число специализированных, наиболее подходящих для тех или иных ситуаций. И оба преподавателя блестяще владели всем арсеналом заклятий, изучаемых в школе. По крайней мере, так прокомментировал это действо семикурсник, стоящий рядом с Поттером.

— Альт! — директор школы остановила дуэль. — Сейчас наши дуэлянты продемонстрировали то, что я ожидаю в скором виде увидеть и от вас. А сейчас уважаемые профессора продемонстрируют вам, как выглядят поединки серьезных бойцов.

Вот теперь Поттеру стало понятно, что то, чем они занимались на уроках ЗОТИ, и то, чем будут заниматься в Дуэльном клубе, сильно отличалось от поединков профессионалов. Профессора, двигаясь с поразительной грацией, обменивались потоком заклинаний, ни одного из которых Гарри не знал. Хорошо хоть правилами были запрещены невербальные заклятья, иначе школьники видели бы перед собой лишь мешанину лучей.

— Мы должны будем все это изучить, — восторженно прошептала стоящая рядом с Поттером Гермиона. — Замечательная добавка к урокам.

— Ты думаешь, у нас получится? — Невилл был не совсем уверен в своих силах — Мне кажется, я никогда не смогу так двигаться.

— У нас же еще столько лет для учебы, — одернула его мисс Грейнджер. — Конечно, мы это освоим не завтра, но начинать надо уже сейчас.

К немалому разочарованию большинства школьников, дуэль закончилась слишком быстро. Как ни был хорош Кеннеди, но он не мог долго сопротивляться чемпиону Европы, и очередная связка заклятий, выпущенная маленьким профессором, настигла его. Многие ученики вздрогнули, когда преподаватель ЗОТИ с громким стуком рухнул на помост. Но судя по всему, он не сильно пострадал, так как спустя несколько секунд Кеннеди уже активно тряс руку Флитвику, поздравляя его с победой и благодаря за интересный поединок.

Довольная Минерва еще раз напомнила ученикам, что расписание дальнейших занятий Дуэльного клуба они смогут найти на досках объявлений в своих гостиных, и отпустила детей.

« Ну вот, с таким количеством развлечений, которое придумала директор, можно смело останавливать лестницы, — насмешливо констатировал Гарольд. — Теперь у учеников и без них будет, чем отвлечь мозги».

«Ты еще скажи, что наконец-то следует избавиться от Пивза, — усмехнулся Поттер. — Ты ведь его раньше так усиленно защищал...»

«Нет, от Пивза избавляться рано, — с притворным сожалением произнес наставник. — Если нововведения Мак-кошки не приживутся, то лестницы можно и по новой запустить, а вот другого полтергейста попробуй еще найти!»

* * *

Кое-что в этом мире всегда остается неизменным, и одной из таких вещей являлась школьная программа истории магии. Несмотря на то, что теперь вместо профессора Бинса преподаванием этого предмета занималась Батильда Бэгшот, основой курса по-прежнему были бесконечные войны магов с гоблинами. Правда, в отличие от призрака, профессор Бэгшот вела рассказ о всяких Рукухах Безобразных гораздо живее и, кроме того, умудрялась между делом рассказать о параллельных событиях, происходивших в обычном мире. Но все равно у Гарри создавалось впечатление, что коварные финансисты, засевшие в Гринготсе, дали кучу взяток чиновникам министерства, чтобы курс истории был посвящен им одним.

«Интересная версия, — хмыкнул Гарольд. — Но на самом деле все намного проще. Гоблины чуть ли не единственные налогоплательщики в волшебном мире, поэтому им и уделяется столько внимания. Помни, ученик, самая важная тема для любого правительства, в том числе и волшебного, это деньги».

«Но ведь вроде нам рассказывают про несколько иные причины восстаний? — заинтересовался Поттер. — Там всегда идет речь о правах на использование магии и равенство в суде. А вот про деньги в учебнике не упоминается, да и профессор Бэгшот ничего про это не говорит».

«Вот у нее и поинтересуйся, а я за обедом пояснил свое единственно правильное мнение», — судя по всему, наставника распирало веселье.

Гарри не преминул воспользоваться советом Гарольда и в конце занятия задал вроде бы очевидный вопрос, который почему-то не освещался в учебниках.

— Мэм, а почему маги после всех этих восстаний продолжали и продолжают хранить деньги у гоблинов? — Поттер сделал невинное лицо. — Ведь золото волшебников, хранящееся в Гринготсе, каждый раз использовалось гоблинами как инструмент давления на магов.

— Вы задали хороший вопрос, мистер Поттер, — несколько натянуто улыбнулась Батильда. — Это, конечно, не входит в школьную программу, однако не подлежит сомнению, что сначала Визенгамот, а затем и Министерство магии каждый раз предпочитали сохранять сложившуюся ситуацию. Если бы маги решили забрать свои деньги из Гринготса, то гоблины могли бы полностью разорвать свои отношения с нами.

— Да кому они нужны, эти коротышки, — Малфой, обращавшийся якобы к Гойлу, произнес эти слова так, чтобы их слышал весь класс. — Пусть знают свое место или проваливают куда подальше.

— Мистер Малфой, десять баллов со Слизерина за разговоры на уроке! — любезно произнесла профессор. — Тем более что желательно сначала думать, а потом уже говорить. Не думаю, что ваши родители одобряют подобные высказывания.

Малфой состроил обиженное лицо, но предпочел не злить преподавателя. Гарри уже обращал внимание, что в начале этого года белобрысый слизеринец, чей авторитет даже на родном факультете был не слишком высок, вновь высоко поднял голову. А после того, как была открыта Тайная Комната, он даже попытался вести у себя в гостиной разговоры о том, что теперь-то «грязнокровки» и их дружки будут знать свое место.

Но хватило Драко ненадолго, так как для начала ему вдруг пришлось на пару дней переселиться в больничное крыло, где мадам Помфри старательно лечила его желудок, а затем Аластор Муди на практике доказал свою высокую компетентность. И кстати, то зелье, которое Поттер и Забини потихоньку сварили в одном из пустующих классов, безусловно, не имело никакого отношения к внезапным проблемам Малфоя. Никто ведь не заставлял белобрысого «аристократа» есть пропитанное слабительным пирожное, так что проблема была исключительно в самом Драко.

Тем не менее, Малфою явно не давало покоя то, что он не является лидером своего класса, и это провоцировало его и дальше совершать необдуманные поступки. Отповедь, полученная им на уроке, явно требовала дать выход негативным эмоциям, и оставался открытым лишь вопрос, на ком конкретно Драко постарается выместить свое плохое настроение. Как бы ни был зол Малфой, он понимал, что пытаться затеять ссору с хаффлпаффцами или их друзьями, конечно, можно, но для сохранения собственного здоровья абсолютно не нужно. Но ведь в этом мире существовали люди, самой судьбой предназначенные для того, чтобы Малфоям не приходилось слишком долго искать козлов отпущения.

— Уизли, как поживает твоя сестричка? — Драко насмешливо смотрел на Рона, как раз в этот момент выходящего из класса. — У нее, видимо, столь же пустая голова, как и у тебя, раз она, не думая, хватает незнакомые артефакты! Впрочем, что еще ждать от предателей крови, которые по своему умственному развитию неизбежно скатываются к маглам!

Если в галактике существуют лишь две вещи, движущиеся быстрее, чем скорость света, то следует признать, что и Хогвартс не был исключением из общего правила, во всяком случае, в отношении слухов. Вся школа уже знала, что Джиневра Уизли неосторожно воспользовалась случайно найденным артефактом, и благодаря этому пострадали кошка Филча и сама девочка. Так что Драко решил ударить Рона по больному месту, дабы получить хороший повод для драки.

— Мерзкий слизеринский выползыш! — рыжий гриффиндорец не обманул ожидания Малфоя. — Ты не будешь ничего говорить о моей семье и о Джинни особенно, иначе пожалеешь об этом!

— Ты хочешь попытаться заставить меня о чем-то жалеть? — небрежно поинтересовался Драко. — Не смеши людей, ты жалкий неудачник, такой же, как и вся твоя семейка, так что знай свое место, Уизел.

Терпению Рона, которого и так было не слишком-то много, окончательно пришел конец и, выхватив палочку, он бросил в Малфоя заклинание «Слагулус Эрукто», о назначении которого ничего не мог сказать даже наставник Поттера, но слизеринец легко увернулся от заклятья. И вряд ли следует назвать случайностью, что за спиной Малфоя в этот момент находилась Дафна Гринграсс.

Во всяком случае, Гарри с самого начала стычки заметил, что белобрысый слизеринец вместо того, чтобы стоять на месте, ловко смещается в сторону Дафны. Старания Гарольда не пропали даром, и Поттер-таки заразился паранойей от своего учителя, поэтому палочка в его руке оказалась раньше, чем Уизли открыл рот, дабы произнести слова заклинания. А уж про то, что сам Гарри невзначай переместился за спину Малфоя, можно было и не упоминать. Для любого хаффлпаффца защита друзей всегда была святым делом.

— Протего! — щит, возникший из палочки Поттера, укрыл Дафну.

Малфой выхватил свою палочку, а Рон вновь замахнулся, чтобы повторить попытку поразить своего противника, но их поединок был прерван на самом интересном месте.

— Всем опустить палочки! — резкий голос профессора Бэгшот заставил детей застыть на месте. — Уизли, Поттер, Малфой, надеюсь, у вас есть объяснение вашему поведению!

Как оказалось, приемлемое объяснение нашлось только у Гарри Поттера. Хаффлпаффец честно заявил, что достал палочку исключительно для того, чтобы защитить от случайного проклятия себя и окружающих его школьников. Малфой попытался повторить финт Поттера, и ему это, возможно, и удалось бы, однако факт оскорблений другого ученика явно не шел ему на пользу. Ну а Рон хоть и пытался объяснить, что был спровоцирован, однако же, был признан виновным в грубом нарушении дисциплины.

* * *

Вечером того же дня Книзлы обсуждали случившийся поединок, причем не все из них соглашались с мнением Батильды Бэгшот, которая утверждала, что никакие оскорбления не дают право запустить в ответ заклятием. В принципе, ребята были согласны, что на слова стоит отвечать словами, но все же признавали, что иногда излишне разговорчивого типа стоит приложить чем-нибудь особо пакостным.

«А лучше сначала ответить словами, а когда он схватится за палочку, вот тогда уже и бить, — деловито прокомментировал обсуждение наставник. — Но если противник слишком силен, стоит промолчать, а потом аккуратно ударить в спину».

«Всегда знал, что ты являешь собой образец рыцарского поведения», — Поттер почему-то не сомневался, что Гарольд, когда он еще обладал собственным телом, твердо следовал своим же советам.

«Фу, не обзывай меня рыцарем! — надулся наставник. — У меня, знаешь ли, мозги присутствуют, в отличие от этих идиотов. А станешь постарше, будешь изучать одну интересную науку, тактикой называется, там это все весьма доступно изложено».

— Дафна, я так струсила, когда в тебя полетело заклятие, — поежилась Ханна. — А ты даже не дернулась!

— Ну, на самом деле я тоже немного испугалась, — мисс Гринграсс слегка поджала губы. — Однако я видела маневры Малфоя и Поттера, так что была готова к тому, что произойдет.

— И ты не волновалась, что Гарри может не успеть поставить щит? — удивилась Гермиона. — Я верю в него, но наверняка бы попыталась защититься сама.

— Мальчикам надо иногда давать поводы проявить свои джентльменские качества, — наставительно заметила слизеринка. — А, кроме того, такое поведение дало мне лишний плюс в поддержании моего имиджа, а об этом тоже не стоит забывать. Да и откровенно говоря, ожидать, что Уизли сможет применить что-то действительно опасное, это даже не смешно. Будь там кто-нибудь другой, я бы еще поволновалась, к тому же мы с Дэвис обсуждали очень важный вопрос и не хотели отвлекаться по мелочам.

— Очень важный вопрос был обсуждением моделей парадных мантий? — невинно поинтересовалась Эббот. — Я заметила, что вы сегодня только об этом и шепчетесь.

— О, я совсем забывала рассказать вам одну новость, — на лице Дафны появилось хитрое выражение. — Дело в том, что профессор Слагхорн попросил меня сегодня утром узнать, не согласимся ли мы навестить его в последнюю субботу перед каникулами. Профессор планирует утроить маленькую вечеринку, пригласив нашу компанию и еще несколько интересных людей.

— Это, видимо, будет репетицией вечеринки его клуба, я слышала, она состоится в последнее воскресенье, — сообразила Сьюзен. — И там наверняка будет кто-то из знаменитостей, а самое главное — будут танцы!

Судя по воодушевленным лицам девочек, задавать глупый вопрос, хочет ли кто-нибудь идти на вечеринку к Слагхорну, явно не требовалось. Возможно, не все ребята так уж сильно горели желанием поучаствовать в танцах и светской болтовне, но попадать под каток девичьих мечтаний желающих не находилось. Все помнили, с каким напором эти милые создания приставали к Поттеру, чтобы он организовал их тайное проникновение на бал.

Сьюзен и Ханна тут же насели на слизеринок с требованием поведать им о последних веяниях волшебной моды, а Гермиона, которая, конечно, тоже была девочкой, но все же могла сохранить себя во вменяемом состоянии даже после таких новостей, потихоньку наклонилась к Гарри.

— Как ты догадался задать вопрос о Гринготсе? — она слегка нахмурилась. — Я посмотрела в учебниках, там эта тема вообще не поднимается. Там вообще нет никаких сведений о гоблинском банке.

Гарри вспомнил маленькую лекцию, которую ему прочитал наставник, дабы раскрыть глаза на современное состояние волшебного сообщества, и принялся озвучивать для Гермионы финансовую подоплеку жизни магической Англии. К немалому удивлению воспитанных в большом мире детей, доблестные британские маги принципиально не платили налоги ни своему министерству, ни тем более правительству Ее Величества. Вместо волшебников наполнением бюджета министерства занимались гоблины, которые с завидной периодичностью делали попытки избавиться от этой почетной обязанности.

По мнению Гарольда, все восстания гоблинов имели своей целью уменьшение налогового бремени и одновременное предоставление политических прав податному сословию. Гарри бы не сильно удивился, если бы узнал, что на знаменах какого-нибудь Щохада Злобного гордо реял лозунг «Нет налогов без представительства».

Естественно, волшебники не горели желанием предоставлять мелким финансистам хоть какие-нибудь права или, тем более, уменьшать суммы дани, но гоблины были весьма упорны, так что магам приходилось находить какие-то компромиссы. И одним из них уже давно стало то, что в обмен на налоги волшебники обязались пользоваться исключительно гоблинским банком. По мнению коротышек, контроль над финансами магов давал гораздо более прочные гарантии соблюдения волшебниками прав гоблинов, чем любые документы. За несколько веков маги настолько привыкли к такому положению дел, что полагали Гринготс единственно возможным вариантом для хранения своих денег. И по большому счету современные волшебники даже не задумывались о подобных вещах, считая сложившийся порядок единственно возможным.

— Так что сейчас маги предоставляют гоблинам возможность жить на своей территории и прячут их от большого мира, а те платят за это деньги, — закончил Гарри. Он обратил внимание, что к концу его рассказа все остальные ребята отвлеклись от своих дел и внимательно слушали его.

— И я думаю, эту информацию министерство никогда не позволит включить в школьную программу, — довольно ухмыльнулся Забини. — Наши политики вряд ли признают, что полностью зависят от гоблинов.

— Вернее, что весь волшебный мир просто нарост на Гринготсе, — кивнул Джастин. — Хотя эта картина не слишком отличается от обычного мира.

* * *

Проходя через гостиную, Гарри мысленно проговаривал свою речь, обращенную к Плаксе Миртл. Всю последнюю неделю Поттер вместе со своим наставником готовились к очередной вылазке для поисков Тайной Комнаты, и вот теперь настал момент истины. Если предположения Гарольда были верны, то они вполне возможно узнают, где находится вход в секретное подземелье Салазара Слизерина.

Вообще-то раньше Поттер считал, что поиски различных тайн это весьма увлекательное и, помимо прочего, довольно опасное занятие. Увы, но под чутким руководством Гарольда мальчику пришлось уяснить, что основой поиска Тайной Комнаты будет не ползание в таинственных закоулках Хогвартса, а кропотливая работа в библиотеке. Причем приходилось просматривать не только пыльные фолианты, которые не открывались школьниками как минимум несколько десятилетий, но и старые подшивки газет, пытаясь найти там крупицы информации.

Именно благодаря чтению старых номеров Пророка, Гарри сумел выяснить, кто пострадал, когда в прошлый раз открывалась Комната. Это была Ширли Миртл, пятикурсница с Когтеврана, призрак которой теперь обитал в туалете второго этажа, где профессор Кеннеди так удачно отобрал у близнецов Уизли якобы суперполезный артефакт. По мнению наставника, близость жилища привидения к месту нападения на миссис Норрис была не случайной, ну или, во всяком случае, могла быть. И вот теперь Поттер наконец-то получил шанс оторваться от книг и перевести их расследование в более активную стадию.

— Доброе утро, Гарри, — из кресла, стоящего у камина, возле которого Книзлы любили собираться по вечерам, донесся мягкий голос Гермионы. — У тебя найдется для меня немного времени?

— Привет, что-то случилось? — Гарри почувствовал беспокойство за подругу. Он испугался, что у нее возникла какая-то проблема, и она с вечера сидит в гостиной.

— Да, случилось, — девочка подождала, пока Поттер усядется рядом с ней. — Случилось, что мой лучший друг в последние дни слишком много времени сидит в одиночестве в библиотеке, а потом еще и бродит ночью по школе. Гарри, ты, конечно, можешь ничего не рассказывать, но я сильно волнуюсь за тебя.

На миг Поттер испытал облегчение, узнав, что с его подругой все в порядке, но Гарри было немного не по себе от того, что их с наставником поиски отдалили его от друзей. Да и откровенно говоря, Гарри хотелось поделиться с кем-нибудь своими находками.

«Думаю, теперь действительно нет смысла отмалчиваться, — заметил Гарольд. — Все равно приручить василиска вряд ли получится, а сами по себе поиски Тайной Комнаты не являются чем-то экстраординарным. Наверняка и до нас этим занимались все кому не лень».

Поттер обрадовался тому, что Гарольд больше не настаивает на сохранении тайны, и подробно рассказал девочке о своем расследовании, в том числе, и о своем знании парселтанга. Все же Гермиона провела детство в обычном мире, и у нее не могло быть сильного предубеждения против змеиного языка. К тому же, Тонкс, по просьбе мисс Грейнджер, проверила ее успехи в защите разума, и результат оказался довольно неплохим. Если сильный легилимент все еще мог залезть к ней в мозг, то даже он не сумел бы сделать это незаметно. Так что Гарри мог быть более-менее спокоен, зная, что его секреты вряд ли уйдут дальше головы Гермионы.

— Но почему ты ничего не рассказал нам? — возмутилась Гермиона. — Мы бы, безусловно, помогли тебе, и наверняка гораздо быстрее собрали бы все нужные сведения.

— Я вообще-то хотел сделать вам сюрприз, — потупился Гарри. — Да и потом, если бы мы бродили ночью по школе большой компанией, нас было бы гораздо легче поймать.

Строго говоря, Поттер не обманывал подругу, так как при любом исходе попытки приручения василиска он собирался первым делом показать друзьям результаты своих трудов. Но и конечно, Гарри не очень-то хотел сообщать кому-нибудь, что он умеет говорить на змеином языке. Хотя, с другой стороны, раньше или позже этот факт все равно стал бы известен, так что даже лучше, если друзья будут знать об этом заранее.

— Гарри, если я все равно теперь знаю о твоем расследовании, ты возьмешь меня с собой? — глаза Гермионы горели жаждой приключений. — Все же этот призрак — девушка, и мне, наверное, будет проще общаться с ней.

Разумеется, Гарри не стал отказывать подруге, и они дружно направились на встречу с тайной.

* * *

Если бы директор школы в это субботнее утро посетила кабинет преподавателя ЗОТИ, она наверняка восхитилась бы работоспособностью своего подчиненного. Достойный профессор с красными от недосыпа глазами и осунувшимся лицом усердно работал пером, делая какие-то записи на пергаменте. Наконец преподаватель устало разогнул спину, с ненавистью глядя на результат своих мучений.

— Конфриго! — листок ярко вспыхнул, оставляя на память о себе черную проплешину на столе, семнадцатую за эту ночь.

Вчера вечером Сириусу Блэку наконец-то показалось, что у него появился план, как добиться того, чтобы заполучить в свои руки Гарри Поттера на достаточно продолжительное время. Блестящая идея Сириуса состояла в том, что его старый друг Ремус Люпин пригласит мальчика к себе в гости, чтобы рассказать тому о Джеймсе и Лили, а там они вдвоем сумеют убедить Гарри в том, что ему необходимо избавиться от лежащего на нем проклятья. И не просто убедить, а еще и отыскать с его помощью способ сделать это.

Сам по себе план не представлял больших трудностей, но в нем имелось несколько подводных камней. Одним из них был тот факт, что в настоящий момент Ремус считал Сириуса подлым предателем, и, случись мистеру Блэку заглянуть к другу на огонек, его ждали бы не распростертые объятия, а несколько мощных проклятий. После недолгих раздумий Сириус решил, что возобновить общение со старым товарищем будет лучше не лично, а написав тому письмо.

Идея была здравой, вот только над текстом этого письма достойный джентльмен просидел всю ночь, но так и не достиг приемлемого результата. Сириус признавал, что среди его многочисленных достоинств, увы, почему-то не значится мастерство владения эпистолярным жанром. Как ни крути, получалось, что изложить на пергаменте свою историю так, чтобы Люпин поверил ему, никак не выходило, но другого способа убедить друга в своей невиновности Сириус пока не видел. Нет, конечно, можно было напасть на Люпина и, связав его, заставить себя слушать, однако был вполне вероятен вариант, что это не Сириус поймает Ремуса, а все произойдет строго наоборот. О «приятных» последствиях такого события мистеру Блэку не хотелось и думать.

Решив, что вечер утра мудренее, Сириус собрался лечь спать, но его намерение было разрушено громким писком сигнального амулета. Сириус настроил его на туалет Плаксы Миртл, дабы тот предупреждал мистера Блэка о том, что кто-то решил посетить это интересное место. Сириус обожал разгадывать тайны и после нападения на кошку Филча провел свое собственное расследование, результатом которого и стало его повышенное внимание к «дому» одного прыщавого призрака.

Чтобы выяснить, кто именно в столь ранний час решил навестить это весьма редко посещаемое место, Сириус обратился к Карте Мародеров. Пергамент послушно открылся и показал, что сын его лучшего друга вполне оправдывает ожидания мистера Блэка и в данный момент героически обследует туалет Плаксы Миртл, причем делает это отнюдь не в гордом одиночестве. С недавнего времени Поттер завел весьма полезную привычку по выходным бродить по школе незадолго до подъема, причем все его перемещения заканчивались в районе коридора второго этажа. Судя по всему, Гарри заинтересовала Тайная Комната, и мальчик, следуя по стопам многих поколений волшебников, занялся ее поисками. Довольно ухмыльнувшись, Сириус рывком поднялся со стула и стремительно покинул кабинет. У него появился шанс неплохо подшутить над крестником.

* * *

По мнению Гермионы Грейнджер, мальчики иногда вели себя на удивление бестактно. И даже Гарри, который почти идеально общался с девочками, увы, не был исключением из этого правила. Убирая с помощью чистящих чар брызги воды, которой окатила их Плакса Миртл перед тем, как скрыться в фановой трубе, девочка задавалась вопросом, зачем все-таки Поттеру понадобилось узнавать, пачкается ли у призраков одежда, когда они проходят через грязь.

— Ну вот, теперь нам придется снова сюда приходить, — укоризненный тон мисс Грейнджер должен был показать ее другу, что ему следует больше следить за своей речью. — Ты же сам говорил, что этот призрак очень обидчив, и сам же спровоцировал ее. А мы могли бы попытаться выведать у нее еще что-нибудь важное об этом месте.

— Вообще-то я сделал это специально, — Поттер задумчиво рассматривал умывальник, на медном кранике которого была выгравирована маленькая змейка. — Миртл уже рассказала нам все, что нужно, и думать, как открыть вход в Тайную Комнату, лучше без нее.

Гермионе оставалось только тяжко вздохнуть. Судя по всему, ее друг воспринял поиски Тайной Комнаты слишком близко к сердцу и проявлял в этом деле излишнюю торопливость. Хотя, конечно, можно было понять некоторое его разочарование, когда он узнал, что почти сразу же после Хеллоуина с Миртл успели пообщаться Аластор Муди и профессор Кеннеди. Привидение очень гордилось, что в последнее время пользуется такой популярностью, и, поведав им печальную историю своей гибели, сама указала место, возле которого каждый из этих опытных волшебников провел не один час.

Ширли Миртл сообщила им, что то, что они видят перед собой, является всего лишь весьма качественной иллюзией. Во всяком случае, это утверждал Кеннеди, имеющий полезную привычку тихо разговаривать сам с собой, предаваясь размышлениям. Конечно, Миртл могла что-нибудь и напутать, однако она и сама косвенно подтвердила это утверждение профессора ЗОТИ.

Как оказалось, привидение, свободно проходящее сквозь стены и перекрытия Хогвартса, в этом месте ощущала какой-то столб, проникнуть внутрь которого оно не могло. И, по словам призрака, попытки Муди и Кеннеди проложить себе дорогу с помощью магии также окончились неудачей. Осознавая превосходство взрослых магов, девочка задавалась вопросом, как Гарри будет пытаться открыть этот таинственный проход.

— Этот столб, скорее всего, тоннель, — медленно произнес Поттер. — А значит, открыть вход довольно безопасно, так как сама комната, вернее всего, находится где-то под землей. Что не удивительно, учитывая любовь Слизерина к подземельям.

— Но ведь у нас нет ключа! — Гермиона не хотела разочаровывать Гарри, однако считала, что должна таки воззвать к его здравому смыслу. — И если даже специалисты не могли открыть без него дверь, то у нас и подавно не получится.

— Салазар хотел, чтобы комнату могли открыть его наследники, — Поттер оторвался от созерцания сантехники и уставился на подругу. — А значит, он рассчитывал либо на какой-то артефакт, либо на пароль.

— Но артефакт могут выкрасть, а пароль заставить раскрыть, — подхватила Гермиона, понявшая ход рассуждений Гарри. — Следовательно, если Слизерин был не дурак, а это, скорее всего, так и было, он придумал нечто другое.

— Обычный маг, скорее всего, связал бы проход кровью, — Гарри вновь уперся взглядом в умывальник. — Но Основатель не был обычным и к тому же наверняка понимал, что его кровь быстро растечется по всему волшебному миру. Поэтому, скорее всего, проход должен быть связан с чем-то другим.

— А самой известной особенностью Слизерина и его прямых потомков является владение змеиным языком! — Гермиона чуть не захлопала в ладоши. — А ты как раз владеешь им! Гарри, ты должен сейчас же попробовать что-нибудь сказать на парселтанге, может быть, это и есть разгадка.

— А Муди и Кеннеди не могли ничего сделать, так как не говорят на нем! — на губах Поттера появилась довольная улыбка. — Только наверняка ведь надо сказать что-нибудь особенное, какую-нибудь ключевую фразу...

— Что-то вроде «Сезам откройся»? — скептически посмотрела на него Гермиона. — Думаю, все намного примитивнее.

Гарри, видимо, решил, что будет гораздо проще не спорить с подругой, а провести эксперимент. Мальчик напрягся, и из его уст раздалось шипение, от которого у Гермионы по спине побежали мурашки. В первое мгновение ей показалось, что ничего не происходит, но затем умывальник, перед которым они стояли, начал медленно отъезжать в стену. Взвизгнув, Гермиона схватила Гарри за руку и оттащила его в самый дальний угол. После того, как проход полностью открылся, глазам детей предстала темная шахта, из которой ощутимо несло холодом.

— Ой, получилось! — голос Гермионы слегка дрожал. — Гарри, а что ты сказал?

— Ну, я последовал твоему совету, — Поттер облизал пересохшие губы. — Знаешь, этот «Сезам откройся» действительно работает.

— А ты не мог бы сейчас закрыть проход? — Гермиона нерешительно посмотрела на друга. — Теперь, когда мы знаем, как туда попасть, я думаю, нам следует получше подготовиться, прежде чем соваться вниз.

Мисс Грейнджер немного опасалась, что в душе Поттера проснется дух приключений, и он пожелает прямо сейчас нырнуть в открывшийся тоннель, но у нее неожиданно нашелся достойный союзник.

— Да, мистер Поттер, пожалуй, это будет правильно!

Девочка резко повернула голову сторону двери и обнаружила там профессора Кеннеди, на лице которого отчетливо читалось удивленно-восхищенное выражение. Гермиона внезапно почувствовала огромное облегчение — все же находиться рядом с открытым входом в обитель чудовища Слизерина было намного спокойнее, когда рядом с ними был опытный волшебник.

* * *

Когда на месте умывальника образовался проход, Гарри с недоумением уставился на него, не будучи в силах поверить, что фраза из сказки оказалась паролем к Тайной Комнате.

«Конечно, я могу ошибаться, — самокритично заметил наставник, — но, скорее всего, «Сезам» здесь ни при чем. Думаю, одного «Откройся» было бы достаточно».

«Э... проверять будем?» — Гарри сказал первое, что пришло в голову, но, как оказалось, он угадал ход мыслей наставника.

Правда, сразу осуществить смелый эксперимент у него не получилось, так как его подруга внезапно проявила не вполне свойственную ей активность и, чуть не сломав Поттеру руку, утащила его подальше от таинственного лаза. Пока Гарри соображал, как именно следует закрывать предполагаемый вход в Тайную Комнату, он успел на автомате пообщаться с мисс Грейнджер. Поттер уже предположил, что именно следует произнести, и начал сосредотачиваться, чтобы выдать нужную фразу на парселтанге, но от дела его отвлекло появление в туалете нового лица. Впрочем, поскольку мнение профессора Кеннеди полностью совпадало с желанием детей, Поттер не стал слишком сильно удивляться явлению излишне пронырливого преподавателя и, закрыв глаза, прошипел: «Закройся».

Услышав скрежет камня, Гарри разжал веки и увидел, что раковина заняла свое законное место. Стоящая рядом Гермиона издала протяжный вздох, да и сам Поттер заметил, что последнюю минуту забыл о необходимости дышать.

«Как здесь оказался Кеннеди? — наконец позволил себе удивиться Гарри. — Причем уже второй раз!»

«Мой мудрый ученик, — сарказм в голосе наставника говорил о том, что слово «мудрый» однозначно следовало поставить в кавычки. — Плакса Миртл сказала тебе, что Кеннеди и Муди тоже нашли вход в подземелье, хоть и не смогли открыть его. А уж догадаться о том, что каждый из них не забыл поставить сигнальные чары на этот туалет, мог бы и сам, загрузив работой свои единственные полторы извилины».

«А поскольку Муди работал на директора, сейчас здесь появится еще и МакГонагалл? — мальчик попытался проявить сообразительность. — Но ведь в прошлый раз ее не было».

«Гарри, Мак-кошка — пожилая женщина, и она вряд ли будет лично носиться по школе, — наставительно указал Гарольд. — Скорее уж директор разместила здесь чей-нибудь портрет, и сейчас он нагло следит за всем, что тут делается».

Поттер получил возможность лишний раз убедиться, что наставник если и не всегда, то все же очень часто оказывается прав. Во всяком случае, после внимательного осмотра туалета Поттер обнаружил в тени какой-то ниши нарисованную на холсте волшебницу, которая с интересом смотрела на него.

— Э.. мне надо кое-что проверить, — непонятно к кому обратился Гарри и, не дожидаясь реакции окружающих, вновь дал команду «Откройся», только на этот раз без всяких лишних слов. Как и предсказал Гарольд, для открытия двери никакой Сезам не потребовался, а вот беруши как раз совсем не помешали бы.

— Гарри! — завопила Гермиона. — Что ты делаешь?!

«Закройся», — Поттер удовлетворенно смотрел, как умывальник встает на место. — Гермиона, ну зачем так кричать, я просто проверил, как работает вход.

— Зачем кричать? — возмутилась та. — Мог бы и предупредить о своих идеях. Там сидит чудовище Слизерина, а ты тут играешься.

Поттер, конечно, согласился с этим упреком подруги, но в свое оправдание он мог сказать, что, судя по обилию наблюдателей, у него могло больше и не появиться шанса проверить работу тайной двери.

— Ну что, просто «Откройся» сработало? — с видимым интересом поинтересовался Кеннеди.

— Да, сэр, — Гарри чуть напрягся, не зная, чего можно ожидать от догадливого преподавателя. — Хотя мне кажется, что поставить в дополнение к защите пароль было бы более логичным.

— Ну, не скажи, — профессор, казалось, забыл, что по идее должен был бы заняться воспитательной работой с учениками, в неположенное время гуляющими по школе и нагло лезущими куда не следует. — Судя по силе маскировочных чар, которые стоят на этой двери, и которые до сих пор не выдохлись, основатель ставил эту защиту на века, а со временем любой пароль мог бы потеряться.

— А что это за чары, профессор? — Гермиона не могла пройти мимо новой информации. — Мы с Гарри ничего не заметили. И как вы догадались об иллюзии?

— С теми знаниями, которыми вы сейчас владеете, вы и не смогли бы их обнаружить. Чары, которые я применял для обнаружения входа, изучат съемщики проклятий. Так что если после школы пойдете работать в Гринготс, тогда с ними и познакомитесь. Или можете порыться в соответствующих книгах, — преподаватель задумчиво посмотрел на любознательную ученицу. — А об иллюзии вы должны были бы догадаться сами — не думаете же вы, что этому умывальнику уже тысяча лет.

«Да, самонастраивающиеся маскировочные чары это действительно сильно! — задумчиво выдал наставник. — Если не будешь ловить ртом ворон, лет через полсотни тоже сможешь сделать нечто подобное».

«Полсотни лет? — не поверил Гарри. — Мне кажется, что создание иллюзий не так уж и сложно».

«Я сказал про самонастраивающиеся иллюзии, — поправил мальчика наставник. — Которые сами принимают вид окружающей местности и даже на ощупь неотличимы от нее. Хотя, конечно, на любую хитрость найдется свое средство».

— Сэр, а как вам удается так ловко отводить глаза? — Гарри вспомнил про свой плащ-невидимку. — Я не заметил, чтобы у вас был с собой какой-нибудь артефакт.

— Это обычные дезиллюминационные чары, — профессор небрежно махнул рукой, но, заметив удивление учеников, решил уточнить: — Конечно, в Хогвартсе их не изучают, но согласитесь, что и я далеко не школьник.

— Но я читала, что они под силу только очень сильным волшебникам, — Гермиона с нескрываемым уважением смотрела на своего преподавателя. — Ой, простите, я, конечно, не хотела сказать, что считала вас слабым, но...

— Не смущайся, репутация преподавателей ЗОТИ мне хорошо известна, — мужчина обнажил зубы в некоем подобии улыбки. — Но это не проблема, порой даже полезно, что окружающие считают тебя слабаком.

Гарри хотел задать еще несколько вопросов профессору, который, по всей видимости, был совсем не против неформального общения с пойманными нарушителями дисциплины, однако ему пришлось отложить это дело. Засевший в нише портрет посчитал, что со стороны волшебников крайне невежливо не обращать на него внимания, и предупредительным кашлем напомнил о своем существовании.

— Профессор Кеннеди, директор школы просит вас пройти вместе с учениками к ней в кабинет, — строго произнесла нарисованная на холсте волшебница.

Кеннеди вежливо поклонился даме и жестом предложил детям покинуть жилище Плаксы Миртл. Выйдя за дверь, преподаватель задержался на минуту и наложил на вход в туалет неизвестное Поттеру заклинание.

— Ну вот, надеюсь, теперь попасть сюда не сможет никто из учеников, — пояснил он свои действия хаффлпаффцам. — Не слишком надежно, но на какое-то время сойдет.

— А почему вы сразу не наложили эти чары? — поинтересовалась Гермиона. — Мне кажется, так было бы надежнее.

— Ну, поскольку артефакт, открывавший вход в Тайную Комнату, был уничтожен, я не видел в этом смысла, — хмыкнул Кеннеди, делая хитрое лицо. — К тому же многие школьники почему-то частенько выбирают этот туалет в качестве места для встреч, так что мне не хотелось их разочаровывать. И увидев на карте, конфискованной у близнецов, что мистер Поттер решил не отставать от старшеклассников и назначил мисс Грейнджер романтическое свидание в столь шикарном месте, я не мог не восхититься его познаниями школьной жизни.

Гарри стремительно покраснел, представив себе, что подумал профессор, обнаружив их в этом месте. Только не хватало, чтобы преподаватель решил, что они втайне целовались в заброшенном туалете! Поттер украдкой посмотрел на подругу и увидел, что она смущена не меньше его. Видимо, они вдвоем представляли из себя довольно забавное зрелище, так как профессор разразился не слишком вежливым смехом.

— Но мистер Поттер явно решил меня удивить! — на лице Кеннеди сияла улыбка в тридцать два зуба. — Вместо банального туалета Плаксы Миртл назначить свидание в Тайной Комнате, это говорит о серьезности его намерений.

Взгляд, которым Гарри одарил преподавателя, вполне мог бы поджечь его мантию, причем без помощи магии, однако на Кеннеди он не подействовал. Видимо, профессор был вполне доволен своим остроумием, а особенно смущением детей.

«Не будь это твой профессор, можно было бы спросить его, зачем ему понадобилось тайно подсматривать за этим «романтическим свиданием», — ядовито заметил наставник, судя по всему, обидевшийся, что кто-то посмел безнаказанно издеваться над Поттером. — А дезиллюминационные чары он небось выучил, чтобы смотреть за целующимися парочками, извращенец».

Гарри представил себе Кеннеди, занятого столь неблаговидным делом, и на его губах появилась улыбка. Говорить подобные вещи преподавателю, конечно, не стоило, но вот потом довести мысли Гарольда до друзей — это совсем другое дело.

— Мы вовсе не собирались там целоваться! — в отличие от Поттера, Гермиона была лишена поддержки старшего товарища и не смогла сдержать свое недовольство поведением профессора. — Если вы считаете, что мы провинились, гуляя по школе в неположенное время, так и скажите, а не придумывайте разные истории.

Она, похоже, сама испугалась своей горячности и теперь с некоторым смущением смотрела на профессора, тем не менее, не пытаясь спрятать свои глаза. Гарри почувствовал, что подруга нуждается в поддержке, и, сделав шаг в сторону, сжал ее ладонь в своей руке. Но Кеннеди, похоже, не обиделся на упрек, так как вместо того, чтобы придать себе грозный вид, примиряюще поднял руки.

— Хорошо, хорошо, не хотите признаваться, не надо, — профессор сделал невинное лицо. — Хотя не могу не одобрить выбор мистера Поттера.

Пользуясь тем, что дети, широко раскрыв глаза, замерли на месте, преподаватель повернулся к ним спиной и преспокойно направился в сторону директорского кабинета. Сделав несколько шагов, он обернулся и смерил Гарри и Гермиону насмешливым взглядом.

— Если вы не забыли, нас ждет профессор МакГонагалл, так что поторопитесь, — он на секунду задумался, стоит продолжать или нет, но, видимо, не смог отказать себе в удовольствии. — Пообщаться наедине вы можете и потом, к тому же выбрав более укромное место, чем этот коридор.

* * *

Когда Минерва МакГонагалл только стала директором школы, она полагала, что основными ее проблемами станут совершенствование учебного процесса и подбор персонала. Теперь, когда прошло уже полгода после ее вступления в должность, она поняла, что поначалу плохо представляла себе трудности своей должности. Ибо сейчас перед ней реально встала основная проблема, которая, как оказалось, более чем часто мучает руководителей — проблема принятия решения.

Когда ее старый друг Муди настоятельно порекомендовал ей не блокировать помещение, где находится вход в Тайную Комнату, а лишь установить контроль за ним, Минерва была категорически против такого половинчатого решения. Да, по словам Грозного Глаза, без уничтоженного им артефакта проникнуть к чудовищу Слизерина было невозможно, так что опасности в том, чтобы оставить открытым туалет второго этажа, вроде бы не было. И МакГонагалл прекрасно понимала мотивы опытного аврора, который желал бы иметь в своем распоряжении список лиц, излишне интересующихся историческими открытиями, но было одно «но».

Важнейшее значение для нового директора школы имела безопасность детей, и даже гипотетическая возможность нового открытия Тайной Комнаты заставляла МакГонагалл в первую очередь думать о том, как бы понадежнее замуровать вход в нее. Ловить на живца типов, желающих выпустить на свободу чудовище Слизерина, это, конечно, здорово, но рисковать для этого детьми Минерва не желала.

В итоге Муди все же удалось уговорить ее на время оставить попытки заблокировать подход к Тайной Комнате, но МакГонагалл озаботилась тем, чтобы сигнальные чары, лежащие на туалете Плаксы Миртл, в любой момент времени извещали бы ее о появлении возле секретного прохода любых людей. Несколько раз профессор МакГонагалл уже прерывала свой сон, чтобы узнать, что очередной ученик или преподаватель решился приблизиться к открытию тайны. К ее немалому облегчению, до сих пор все экскурсии в туалет Плаксы Миртл оканчивались ничем, но сегодня наконец ее предусмотрительность была вознаграждена.

Когда Саманта Фокс, бывший директор Хогвартса и декан Хаффлпаффа, сообщила ей, что Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер открыли вход в Тайную Комнату, Минерва готова была тут же броситься на второй этаж, чтобы попытаться взять ситуацию под свой контроль. К ее немалому облегчению, рядом с детьми внезапно объявился профессор Кеннеди, вход был закрыт, и непосредственная угроза появления в школе монстра отошла на задний план. Но если подозревать Поттера можно было лишь в излишнем любопытстве, то вполне мог бы найтись кто-то другой, кто обладал бы теми же способностями, но не имел бы моральных ограничителей, имеющихся у сына Джеймса и Лили.

— Леди и джентльмены, — МакГонагалл уже приняла определенное решение и теперь хотела проверить его правильность, прося совета у бывших директоров школы. — Я планирую сегодня же замуровать помещение, в котором находится вход в Тайную Комнату, используя при этом всю мощь защитных чар Хогвартса. У кого-нибудь из вас есть возражения по этому поводу?

— Мне кажется, что раз уж имеется возможность раз и навсегда покончить с этим монстром, то не стоит ограничиваться блокировкой комнаты, — благородный рыцарь Стоун решительно взмахнул зажатым в руке мечом. — Снести башку этому чудовищу и дело с концом!

— Не вами эта «башка» выращена, не вам ее и сносить, — возмутился Найджелус Блэк. — Великий основатель не зря оставил нам в наследство это животное, так что следует думать не о том, как его уничтожить, а о том, как его использовать.

— Использовать? — несколько голосов слились в один. — Это полный бред.

Найджелус изобразил на своем лице глубокое презрение к жалким перестраховщикам и демонстративно повернулся спиной к остальным директорам. Однако не один только мистер Блэк пожелал сохранить жизнь монстру.

— Минерва, я не понимаю, из-за чего такая паника? — Альбус Дамблдор сверкнул своими знаменитыми очками. — Насколько я знаю, в Англии сейчас живут только два змееуста, Волан-де-Морт и Гарри Поттер. Но один из них сейчас пребывает в виде духа и вряд ли может проникнуть в Хогвартс, а мистера Поттера можно убедить не совершать опрометчивых поступков. Зато наблюдая за входом, вы можете выявить других потенциальных темных магов. И если не вам, то кому-нибудь из будущих директоров эта информация может пригодиться.

— Конечно, Хогвартс уже давно не боевой замок, а обычная школа, и уже несколько веков никто не пытался силой захватить его, — неспешно начал Конрад фон Драхенберг. — Однако никогда нельзя предполагать, что случится в будущем. Так что я за то, чтобы сохранить чудовище, но, конечно, под контролем директора школы.

— А если директором станет очередной Темный Лорд или его ставленник? — директор Диппет явно не разделял оптимизма первого директора школы. — Лучше все же не искушать судьбу и раз и навсегда уничтожить это оружие.

— Если директором Хогвартса станет кто-то, вроде вашего Волан-де-Морта, то будет не важно, окажется в его распоряжении монстр Слизерина или нет, — насмешливо фыркнул сэр Конрад. — А магия вообще потенциально опасна, так что, по-вашему, ее лучше забыть? Впрочем, вы с Дамблдором приложили массу усилий, чтобы волшебники знали как можно меньше.

Помещение заполнилось возмущенными криками бывших директоров, выяснявших, кто из них больше сделал для блага магической Англии, и Минерва поняла, что, несмотря на всю их былую мудрость, бремя принятия решения с нее никто не снимал. Впрочем, аргументы первого директора школы все же произвели на нее определенное впечатление, и она склонялась к тому, чтобы согласиться с его мнением. Но для принятия окончательного решения она решила для начала поговорить с Гарри Поттером. Тем более что профессор Кеннеди с учениками уже стояли перед горгульей, охраняющей вход в ее кабинет.

* * *

Кабинет директора Хогвартса при отсутствии в нем Аластора Муди, по мнению Поттера, был вполне приятным местом. Если в прошлый раз он почти все свое внимание уделял старому аврору, то теперь Гарри сумел внимательно осмотреть помещение. И, как оказалось, сделал это не зря.

«Ага, так и знал! — довольно выкрикнул Гарольд. — Заметил, как притаились портреты? Уверен, все они общаются с директором и дают ему подсказки».

«То есть, у МакГонагалл есть свои наставники, как и у меня? — Гарри представил, что в его голове сидит не один, а несколько умерших волшебников. — Тогда с ней лучше не шутить».

«Ну, до меня-то им далеко, — самонадеянно заявил Гарольд. — Но я бы не советовал тебе слишком расслабляться. Все же опыт — это опыт».

— Профессор Кененди, я благодарю вас за то, что вы столь своевременно проявили похвальную бдительность, — профессор МакГонагалл кивнула преподавателю ЗОТИ. — Хотя признаюсь, ваш энтузиазм меня несколько удивил.

— Я посчитал своей обязанностью уделить некоторое внимание столь интересному феномену, — Кеннеди небрежно встряхнул волосами. — Все же Тайная Комната — это одна из самых древних загадок Хогвартса.

— Безусловно, так! — взгляд профессора МакГонагалл был весьма красноречив и ясно говорил, что лично директор не особенно разделяет восторг своего преподавателя. — И я бы хотела услышать от мистера Поттера, как именно он сумел открыть Тайную Комнату.

Решив, что не стоит разводить секреты на пустом месте, Гарри поведал директору про то, как он догадался, что таинственное чудовище Слизерина говорит на змеином языке, а значит, и само является змеей. Кеннеди и Грейнджер слушали не с меньшим интересом, чем МакГонагалл, про то, как Поттер додумался, что Плакса Миртл может подсказать, где именно находится вход в Тайную Комнату. Гарри было даже несколько неудобно приписывать себе заслуги наставника, но другого выхода он не видел.

— Так вот что ты искал в библиотеке! — воскликнула Гермиона, когда Поттер поведал об исследовании пород змей. Впрочем, мисс Грейнджер тут же вспомнила, где она находится, и, закусив губу, изобразила живейшее сожаление о своей несдержанности.

Наконец Гарри поведал о том, как с помощью Гермионы выяснил то, как можно управлять входом в обиталище чудовища Слизерина. К его немалому удивлению, Гермиона опять засмущалась, услышав о своей прозорливости, и в итоге сделал вывод, что так на мисс Грейнджер влияет директорский статус профессора МакГонагалл. Ведь на профессора Кеннеди она так не реагировала, во всяком случае, когда он молчал.

Отвечая на вопрос МакГонагалл о том, как же Поттер собирался извести василиска, мальчик объяснил идею с петухами и их принудительным криком. Профессор Кеннеди заметил, что его план попахивал откровенной авантюрой, в то же время подумав, что чары, заставляющие кого-то громко кричать, могут быть весьма интересны, хотя и в более мирных целях.

— Гарри, и тебе было бы не страшно идти туда одному? — ужаснулась Гермиона. — Ты ведь всегда мог позвать нас с собой и не рисковать зря.

— Вот взять с собой я не мог никого, — Поттер не стал изображать из себя героя. — Василиск не причинил бы вреда мне, как змееусту, а вот на моих спутников вполне мог бы напасть. Именно поэтому я и не рассказывал вам о своих поисках, чтобы вы не приставали ко мне с идеей идти всем вместе.

Профессор МакГонагалл похвалила Поттера за его догадливость, слегка попеняв на то, что мальчику следовало прийти к ней, а не заниматься самодеятельностью. Закончила она свою речь тем, что сделала заявление о том, что сегодня же вход в туалет Плаксы Миртл будет замурован. Кроме того, директор весьма настойчиво попросила профессора Кеннеди и Гермиону Грейнджер не афишировать информацию о выявленном у Поттера даре. Меньше всего профессору МакГонагалл нужны были слухи о том, что Мальчик-Который-Выжил является наследником Слизерина и новым Темным Лордом, которые были бы неизбежны, узнай общественность о владении им парселтангом.

— Думаю, всем нам уже пора идти на завтрак, — миролюбиво закончила МакГонагалл. — Впрочем, мистер Поттер, вас не затруднит задержаться на минуту? Мне бы хотелось, пользуясь случаем, задать вам пару вопросов о семье Тонксов.

Разумеется, Кеннеди и Грейнджер правильно поняли намек МакГонагалл и поспешили покинуть кабинет директора, оставив Поттера размышлять о том, чем именно заинтересовали директора его новые родственники. Правда, долго гадать ему не пришлось.

— Мистер Поттер, я сожалею, что ввела вас в заблуждение, по поводу причин этого нашего разговора, — МакГонагалл недовольно поджала губы. — Хотя один вопрос о Тонксах я все же задам. Кто-нибудь из них знает о вашем даре?

— Нет, профессор, — Гарри напрягся, поняв, что директор приготовила ему какой-то сюрприз, не обязательно приятный.

— Сообщать им об этом или нет, конечно, ваше дело, — директор на секунду прервалась. — Но если вы им все же расскажете об этом, попросите Тонксов связаться со мной. Я смогу прояснить для них кое-какие нюансы этого дара.

— А для меня вы их не проясните? — Поттер слегка обиделся. — Или же там есть что-то, что мне не стоит знать?

— Как раз об этом я и хотела поговорить, — профессор чуть нахмурилась, давая понять Поттеру, что не стоит ее перебивать. — Но для начала я попрошу вас честно ответить мне, что именно вы хотели сделать с василиском.

Гарри обратил внимание, что сейчас за ним внимательно следит не только МакГонагалл, но и все портреты. Мальчик слегка поежился, догадываясь, что бывшие директора Хогвартса способны просчитать по его лицу, правду он говорит или нет, причем без всякой легилименции. Решив ничего не приукрашивать, Гарри честно поведал директору, что, еще не зная, какая именно змея прячется в Тайной Комнате, он хотел попытаться приручить ее, а поняв, что это василиск, принял решение уничтожить.

— И почему же вы просто не оставили этого монстра в покое? — МакГонагалл изучающе посмотрела на него. — Или же всех, кого нельзя приручить, следует убивать?

— Василиск — это не «все», профессор, — Гарри расправил плечи. — Вы же знаете, что это чудовище предназначено для одной цели — убивать. И если кто-нибудь из темных волшебников вновь открыл бы Тайную Комнату, могли бы пострадать ученики, мои друзья. Поэтому я хотел раз и навсегда избавить Хогвартс от этой угрозы.

Несколько портретов одобрительно закивали, услышав эти слова мальчика, хотя другие слегка скривились от его прямолинейности. Судя по всему, не он один пребывал в сомнениях о том, как следует поступать с чудовищем Слизерина.

— Ну и, конечно, мне хотелось заполучить голову тысячелетнего василиска, — чуть покаянно признался Поттер. — Все же это было бы круто!

— Гарри, не все, что способно убивать, является злом, — вздохнула директор. — И монстр Слизерина был помещен в замок, чтобы служить последней линией его обороны. Со времен основателей много всего изменилось, но каждый директор по-прежнему думает о безопасности Хогвартса. Именно поэтому я решила не пытаться уничтожить чудовище, а оставить его и дальше охранять школу.

Тут Гарри узнал, что, когда МакГонагалл сообщала им о намерении замуровать вход в туалет второго этажа, она немного покривила душой. Проход к Тайной Комнате должен был остаться, просто воспользоваться им мог только лично директор школы и волшебники, сопровождаемые им. Иначе говоря, в настоящее время это были бы Минерва МакГонагалл и Гарри Поттер. Это гарантировало, что больше никто не сможет воспользоваться василиском в своих личных целях, и оставляло контроль над монстром в руках законного руководителя Хогвартса.

Если Гарри и считал, что им следовало окончательно решить вопрос с чудовищем, то он вынужден был сдаться под напором уверенности МакГонагалл и вновь воспылавшего любовью к наследию Слизерина наставника. Гарольд счел доводы директора вполне разумными, тем более что он и изначально не слишком-то хотел убивать тысячелетнего гада. В итоге Гарри пообещал профессору МакГонагалл хранить этот их разговор в тайне для вящей безопасности Тайной Комнаты и больше не предпринимать самостоятельных попыток проникнуть в нее.

* * *

Благодаря появлению в школе дуэльного клуба ребята стали уделять гораздо больше времени дополнительным занятиям по ЗОТИ. Как это часто бывает, дух соперничества оказался прекрасным стимулом для школьников, особенно когда само это соперничество было красиво оформлено и подкреплено вековыми традициями. Вот только знания и навыки учеников весьма разнились, так что Книзлам срочно пришлось подтягивать своих более слабых товарищей.

Из их компании в первом туре друг с другом сражались только Невилл с Финниганом, и Лонгботтом вполне ожидаемо проиграл. Несмотря на то, что он уже не был тем неуверенным мальчиком, который впервые ехал на поезде в Хогвартс, некая неуклюжесть в нем все еще ощущалось. И это несмотря на то, что магической силой он уступал только Гарри и Майклу, что стало особенно заметно после того, как, благодаря Поттеру, Лонгботтом обзавелся новой палочкой.

Сама Гермиона дралась в первом туре с Теодором Ноттом, хмурым крепышом из Слизерина, которого сумела одолеть с большим трудом. Все же она не выделялась особенной силой среди своих сверстников и к тому же вела бой слишком академично. Хорошо хоть летние занятия под руководством миссис Тонкс позволили ей несколько эффективнее создавать заклинания, да и собственные тренировки по методикам, описанным в переведенной Поттером книге, давали надежду на постепенное увеличение магической мощи.

Всю вторую половину дня в субботу их компания провела в одном из пустующих классов, где старательно отрабатывала приемы, которые могли бы пригодиться им в дальнейших боях. Расписание соревнований было составлено профессором Кеннеди по какой-то весьма запутанной формуле, согласно которой, прежде чем вылететь из борьбы, любой участник дуэльного клуба должен был провести как минимум три боя с разными противниками. Гермиона сильно надеялась, что ей не придется встречаться на дуэльном помосте с Гарри Поттером, так как, во-первых, она сама болела за друга, а во-вторых, из опыта их учебных поединков прекрасно сознавала, что его ей не победить.

У Гарри был несомненный талант импровизатора, и любая ее защита, построенная в точном соответствии с канонами тактики, рассыпалась под его неожиданными выпадами. Правда, проявить себя в Дуэльном клубе Гарри пока не удалось, так как его первой соперницей стала Лаванда Браун с Гриффиндора, которую больше интересовала не победа в поединке, а то, красиво ли она смотрится на помосте. Результат такого боя был предсказуем, и Гарри спустя четверть минуты после его начала без особого труда стал победителем.

Понятно, что уставшим ребятам, несмотря на плотный ужин, захотелось пополнить свои запасы энергии, и эльфы Хогвартса были счастливы выделить эмиссарам Книзлов, засланным на кухню, целую гору пирожных. Дети успели разлить по чашкам чай и теперь с нетерпением поглядывали на лакомство, дожидаясь своих друзей из Рейвенкло. Вороны, после ужина решившие для начала навестить свою гостиную, почему-то задерживались, а начинать пиршество без них было бы не по-товарищески.

— А вот и они! — радостно воскликнул Дин Томас и потянулся за пирожным, да так и замер с вытянутой рукой. — Эй, а что с вами случилось?

Гермиона повернулась к двери и вскрикнула от удивления. Под глазом Терри синел здоровый синяк, губы Майкла распухли самым предосудительным образом, но, несмотря на эти повреждения, мальчики выглядели вполне довольными собой и миром. А, кроме того, вместе с ними в гостиную Хаффлпаффа вошла маленькая белокурая девочка, которую Гермиона смутно помнила как одну из первокурсниц Рейвенкло.

— Что с вами случилось? — воскликнула Сьюзен. — Вам надо срочно зайти в лазарет, пойдемте, мы проводим вас!

— Ерунда, само пройдет! — пренебрежительно махнул рукой Бут. — И, кстати, познакомьтесь, это Луна Лавгуд, думаем, ей не помешает побыть в нашей компании.

— Лавгуд... Твой отец — редактор «Придиры»? — Трейси Дэвис с интересом посмотрела на блондинку. — Это где пишут о разных мозгошмыгах и вампирском прошлом Фаджа?

— Точно, это она! — Майкл направил девочку, спокойно разглядывающую обиталище барсуков, к столу. — Только нам повстречались не мозгошмыги, а нарглы.

Майкл, наслаждаясь вниманием аудитории, подробно рассказал, как они сегодня обнаружили первокурсницу с их факультета, которая почему-то шла по коридорам школы в одних чулках. Ребята решили узнать, что с ней случилось, и получили в ответ рассказ о коварных нарглах, которые любят таскать ее вещи. Не откладывая дела в долгий ящик, парни направились в свою гостиную и после быстрого опроса струхнувших от их грозного вида одногруппников Луны выяснили, что в роли нарглов выступали две первокурсницы с их факультета, подзуживаемые несколькими третьекурсниками. Сделав девочкам словесное внушение, Майкл и Терри отправились разбираться с третьекурсниками, и именно отметины от этого разговора и красовались у них на лицах.

— Но этим гадам досталось гораздо больше! — жизнерадостно закончил Корнер. — Как минимум одному из них мы сломали нос, да и остальные знатно получили!

— Вау, это наверняка была славная битва! — первым прореагировал на рассказ рейвенкловца Симус. — Только почему вы нас с собой не позвали?

— Наши кулаки там были бы не лишними, — поддержал друга Терри.

— Вы молодцы, что заступились за Луну, — Гермиона обратила внимание, что сейчас девочка уже была в туфлях. — Но ваши методы убеждения... наверняка вопрос можно было решить без драки.

— Нет, без драки не получилось бы, — философски заметил Терри. — Мы сказали парням, что побьем их, а они возразили, что мы не сможем. Пришлось выяснять истину на практике.

— И вы решили показать себя настоящими рыцарями, — подошедшая к ребятам Келли о’Брайан, нынешняя Глава Девочек, отвесила Терри и Майклу по шутливому подзатыльнику. — Вот только рыцарям не пристало расхаживать по школе с синяками.

Девушка достала свою палочку и, наказав рейвенкловцам не дергаться, при помощи заклинаний привела их лица в порядок. Гермиона вспомнила, что Келли собиралась после Хогвартса идти учиться на колдомедика и в свободное время помогала мадам Помфри в лазарете. Видимо, школьный эскулап обучила хаффлпаффку некоторым медицинским чарам, которые девушка и применила на практике. Мисс Грейнджер сделала себе пометку в памяти, что было бы неплохо и ей узнать что-нибудь из колдомедицины. Сама Гермиона еще не была уверена насчет своей будущей карьеры, но медицина представлялась ей вполне достойным занятием. Да и, кроме того, девочке всегда было интересно узнавать что-то новое.

Поблагодарив Келли, ребята, чей внешний вид теперь не омрачался следами прошедшей битвы, усиленно набросились на пирожные, дабы компенсировать себе волнения сегодняшнего вечера. Гермиона же принялась вместе с Ханной расспрашивать Луну о ее жизни и о таинственных мозгошмыгах. Она сильно подозревала, что с этими существами что-то не так, раз она до сих пор ничего о них не слышала.

— Луна, ты всегда можешь свободно приходить к нам в гости, — Гермиона дождалась, пока поднос с пирожными опустеет, чтобы лакомства не отвлекали их. — Мы здесь в Хаффлпаффе всегда рады друзьям.

— Спасибо, это было бы здорово, представить, что у меня есть друзья, — мечтательно произнесла рейвенкловка. — И к тому же у вас тут тепло и уютно.

Мисс Грейнджер представила, что каждый день она бы приходила в общую комнату факультета, где встречала бы только равнодушные взгляды других учеников, да и то лишь в лучшем случае, и невольно передернула плечами. Гарри Поттера следовало бы ежедневно прославлять хотя бы за то, что тот посоветовал Гермионе просить шляпу отправить ее в Хаффлпафф! За время учебы в Хогвартсе Гермиона уже начала забывать, что это значит быть одной.

— И если «нарглы» снова решать поиграть твоими вещами, сразу же говори нам, я знаю надежное заклинание, помогающее от них, — напомнил о себе Поттер. — Если не с первого раза, то со второго точно подействует.

— Вот, вот, — хищно улыбнулся Забини. — У нас ведь как раз остались лишние ингредиенты после того слабительного зелья! И мама прислала мне пару советов, как можно его улучшить, так что грех будет не проверить рецепт в деле.

— Блейз, травить людей вашим «улучшенным» зельем — это не наш метод, — наставительно произнесла Гермиона, еще не забывшая красного лица Малфоя, несшегося из большого зала со скоростью гепарда. — И, кстати, что там за улучшения, покажешь мне? Я бы тоже хотела попробовать сварить это зелье по новому рецепту.

* * *

Закрыв полог кровати, Гарри, вместо того, чтобы улечься спать, поудобнее уселся и приготовился к очередной тренировке по улучшению контроля своей магии. Эти ежедневные занятия приносили свои плоды, и постепенно Поттер учился вкладывать в любое заклинание ровно столько силы, сколько было нужно, что уже позволяло ему осваивать чары, теоретические недоступные ему.

«Сегодня снова займемся письмом, — спокойный голос наставника настраивал на деловой лад. — Доставай шарик и поздоровайся со мной».

Упражнение в «письме» было одним из любимых у Гарольда. Этим летом Гарри купил в магазине магических игрушек деревянный шарик, зачарованный слегка светиться в темноте и при перемещении оставлять за собой свет, видимый весьма непродолжительное время. Вот с его помощью, используя только заклинание левитации, Поттер и должен был выводить буквы. Упражнение требовало большого внимания и выматывало мальчика не меньше, чем занятия с профессором Кеннеди, но Гарри не роптал, так как понимал важность этих занятий.

«Привет, Гарольд», — ровные буквы были ясно видны на фоне темного полога.

«Ну что же, неплохо, — прокомментировал учитель. — А теперь начали:

Быть или не быть, вот в чем вопрос...»

Гарри принялся писать в воздухе, полностью отдавшись этому процессу. Если вначале Поттер наивно полагал, что при выполнении этого упражнения Гарольд будет обращать внимание только на четкость линий, то вскоре ему пришлось признать, что он недооценил учителя. Требования к качеству письма, что на пергаменте, что в воздухе были абсолютно одинаковыми, так что Гарри вынужден был заботиться не только о красоте букв и ровности строк, но еще и о грамотности. А злобный темный маг, сидящий в его голове, старательно выискивал в своей памяти шекспировские тексты, которые, увы, не отличались простотой.

Наконец Гарольд решил, что сегодня он достаточно помучил своего ученика, и Поттер облегченно откинулся на подушку.

«И как ты умудрился запомнить столько стихов? — Гарри размял затекшие от напряжения пальцы. — Я заметил, что ты еще ни разу не повторялся».

«Заучивание стихов развивает память, — довольный тон наставника выдавал его слабость к комплиментам. — И, кстати, хорошо, что напомнил. С завтрашнего дня ты тоже начнешь повышать свой культурный уровень, а то скоро совсем обленишься. Для начала будешь учить Киплинга, затем перейдем к Байрону, а там и до Шекспира доберемся».

«Гарольд! — возмутился Поттер. — Ты издеваешься, я и так к вечеру падаю от усталости!»

«А я тебе и не предлагаю таскать тяжести, — рассмеялся наставник. — Так что готовься, завтра вызубришь «Королевских саперов», а вечером их мне и напишешь. То я, знаешь ли, тоже устал тебе на ночь сказки читать».

«Ты садист, — констатировал очевидный факт мистер Поттер. — И кто меня за язык тянул?»

«А ты сначала думай, а потом говори, а не наоборот! — Гарольд был очень доволен собой. — И, кстати, о тех, кто говорит, а не думает: ты заметил, что Кеннеди сегодня проболтался насчет отнятого у Уизли артефакта?»

«Я не обратил внимания на это, — удивился смене темы Гарри. — А это важно?»

«И когда ты начнешь использовать свои мозги по назначению? — вопрос был явно риторический. — Так вот, твой бравый профессор сообщил, что артефакт вполне себе исправен, так как он обнаружил с его помощью тебя и Гермиону».

Гарри вначале не понял, что так удивило наставника, и стал вспоминать свою встречу с близнецами в туалете Плаксы Миртл. Братья утверждали, что их карта показывает всех обитателей Хогвартса, и нашли на ней самого Сириуса Блэка. Поттер тогда не воспринял их слова всерьез, но если этот артефакт рабочий, то тогда...

«Гарольд, ты хочешь сказать, что по школе действительно бродит Сириус Блэк? — не поверил мальчик. — Но это же полный бред!»

«Может быть, и бред, — усмехнулся наставник. — А если нет? Раз уж нам не судьба поймать чудовище Слизерина, займемся чем-то более приземленным».

* * *

Очередное утро не самой веселой жизни Ремуса Люпина началось с обычного скудного завтрака. Увы, все, что сегодня мог себе позволить этот некогда показывавший блестящие успехи студент Хогвартса, это небольшая тарелка овсянки. Жизненный путь оборотня, пусть и получившего достойное образование, не стал образцом для подражания для его товарищей по несчастью, скорее наоборот. Волшебная Британия ясно сказала на его примере, что оборотням нет места среди обычных магов, какими бы личными качествами эти оборотни не обладали.

Да на самом деле подобного пути и не было — его обучение в школе магии так и осталось смелым экспериментом Дамблдора. При всем своем либерализме Альбус прекрасно понимал, что отчаявшийся человек с волшебной палочкой гораздо хуже, чем отчаявшийся человек без нее, так что для остальных детей, больным ликантропией, ворота Хогвартса были закрыты. Общество просто вышвырнуло их из своих рядов, предоставив право подыхать с голода.

Случайных заработков, которыми перебивался Люпин, едва хватало на самую скромную еду. Заниматься чем-нибудь криминальным, чем промышляло большинство оборотней, ему не позволяла совесть, и он уже давно разуверился в возможности выйти из этого тупика.

Однако однообразие его жизни сегодня было нарушено почтовой совой, громко стучавшей клювом в окно и ясно намекавшей, что было бы неплохо пустить ее в дом. Ремус удивленно посмотрел на нее: он уже забыл, когда последний раз получал письма, а на газеты денег у него и подавно не было — но тут же спохватился и впустил раннюю гостью. Предоставив сове угощаться остатками своего завтрака, который наверняка разочарует усталую птицу, Люпин внимательно изучил конверт, который она принесла, но он был девственно чист. Не желая мучиться загадками, Ремус достал пергамент, исписанный странно знакомым почерком, и, усевшись за стол, начал пробегать послание глазами.

Первый раз прочитав послание, Ремус с отвращением отбросил лист в сторону и сжал голову руками. Ему показалось чудовищным то, что написал его бывший друг, однако не стоило обманывать самого себя. Если бы в словах Сириуса Блэка не было правды, они не смогли бы так задеть Ремуса. Спустя несколько минут Люпин почувствовал себя в силах внимательно перечитать письмо, давая себе слово не поддаваться на этот раз эмоциям.

«Ремус Люпин, в свое время я думал, что хорошо знаю тебя, но, видимо, мне суждено ошибаться в людях. Одиннадцать лет назад погибли твои друзья, Джеймс и Лили. Одиннадцать лет назад остался сиротой Гарри Поттер, ребенок, которому ты клялся помогать всеми силами. Клялся тем, кто сейчас уже не может бросить тебе в лицо слова упрека, но зато это могу сделать я».

Ремус почувствовал, как к щекам приливает кровь, и, уставившись глазами в стену, постарался вернуть себе спокойствие. Проклятый предатель был прав, он и в самом деле говорил эти вещи Джеймсу и Лили. И мало того, он искренне верил им. Но потом доверился Дамблдору, который взял на себя заботу о ребенке, и отошел в сторону. Блэк прав, клятву поддерживать Гарри давал не Альбус, а он, Ремус Люпин. Но ведь он был изгоем общества и вряд ли мог считаться подходящей компанией для ребенка!

Правда, это мало волновало Поттеров, а если кто и имел право решать, с кем общаться Гарри, так это были они. Но он поверил Дамблдору в том, что безопасность ребенка превыше всего и ради этого не стоит даже пытаться видеться с ним. Поверил и фактически забыл о сыне своих друзей. Ремус опять опустил глаза на пергамент и начал читать кусок в середине текста.

«Тебе, Ремус, все равно, что мальчик впервые узнал о том, кем на самом деле были его родители лишь в одиннадцать лет. Тебе наплевать, что Гарри десять лет до этого не видел Джеймса и Лили даже на фотографиях. Тебе безразлично, что ему рассказал о его родителях не их старый друг, а школьный учитель. И не говори, что ты не мог его найти, — Гарри уже полтора года учится в Хогвартсе, а ты не нашел и одного дня, чтобы встретиться с ним. Не думаю, что Дамблдор или МакГонагалл отказали бы в подобной просьбе.

Но ты забыл свои клятвы, предпочтя не тратить свое столь ценное время на продолжение Джеймса. Можешь сказать, что ты не мог помочь ему материально, но Гарри в первую очередь было нужно человеческое тепло, а не что-то иное. Ты эгоистично отказал ему в этом. Ну что же, я тебе не судья. Но мне интересно, когда ты Там встретишься с Джеймсом и Лили, как ты сможешь смотреть им в глаза?»

Как ни хотелось Ремусу высказать своему бывшему другу все, что он думает о нем, а заодно спросить, как тот будет смотреть в глаза Джеймсу, он понимал, что это к делу не относится. Люпин подумал, что он и вправду обманул доверие Поттера и вел себя недостойно по отношению к его памяти, но получать упреки в этом от Сириуса Блэка было вдвойне обидно.

Ремус понял, что после этого письма он уже не сможет, как прежде, игнорировать свой долг перед Гарри. И Сириус, безусловно, был прав, говоря, что МакГонагалл позволит ему увидеть ребенка. Опекуны мальчика вряд ли будут довольны оборотню, но его бывший декан не откажет ему в маленьком одолжении. Пусть встреча с Гарри Поттером станет рождественским подарком для мальчика и для самого Люпина. И даже если ребенок не захочет общаться с ним, Ремус, по крайней мере, узнает у директора школы о его жизни. И хотя это не снимает с него вины за прежнее бездействие, но все же лучше поздно, чем никогда.

* * *

Третьекурсники Рейвенкло возвращались в замок после утомительной работы в теплицах, когда возле них появилась пятерка девочек, выглядевших весьма воинственно. Среди воронов попадались разные люди, вот только идиоты среди них встречались довольно редко. Поэтому, когда ударная группа второкурсниц прямиком направилась к троице парней, имевших два дня назад неприятную беседу с второкурсниками своего же факультета, остальные ученики поспешили предоставить им возможность пообщаться наедине. О компании Гарри Поттера знала вся школа, так что бравые рейвенкловцы решили, что им не стоит лезть в чужие разборки.

— Что вам надо? — хмуро поинтересовался самый здоровый парень, видимо, предводитель их компании. — Если вы по поводу Терри и Майкла, то это наши личные дела, к которым девчонки отношения не имеют.

— О, то, что наши мальчики побили вас, действительно их дело, — сладко произнесла Сьюзен. — А вот то, что вы издевались над Луной, уже наше.

— Да какое вам дело до этой ненормальной?! — возмутился другой рейвенкловец, но тут же вынужден был замолчать, обратив внимание на палочки, внезапно появившиеся в руках девочек, а что еще важнее, на грозный блеск в их глазах.

— Если вы еще раз так ее назовете, то мы действительно согласимся с ребятами о необходимости проучить вас, — четко выговаривая каждое слово, произнесла Гермиона. — Если вы думаете, что унижать тех, кто слабее, очень здорово, мы сумеем убедить вас в обратном.

Гермиона очень хорошо помнила, как над ней издевались в начальной школе, поэтому она терпеть не могла хулиганов. Глядя на этих трех здоровяков, по лицам которых было незаметно, что они сожалеют о «шутках» над Луной, Гермиона подумала, что идея Блейза об улучшенном варианте слабительного зелья была не так уж плоха. Во всяком случае, если он или Гарри снова будут настаивать на его применении, она не будет сильно возражать.

— А не боитесь нам угрожать? — надулся предводитель рейвенкловцев. — Или считаете себя очень грозными?

— Ты кое-что перепутал, «герой» — фыркнула Сьюзен. — Во-первых, мы не беспомощные первокурсницы, а во-вторых, и это самое главное, мы не боимся тех, чьей доблести хватает лишь на издевательства над девочками.

Парни явно пытались «сохранить лицо», но получалось это у них из рук вон плохо. Они понимали, что вполне возможно смогли бы проучить пятерку второкурсниц здесь и сейчас, но вот последствия этого были бы не слишком полезны для их здоровья. Одно дело безнаказанно «шутить» над одинокой ученицей, и совсем другое — ссориться со сплоченной командой. И это не считая того, что после девочек им пришлось бы выяснять отношение с Поттером и компанией, что не могло закончиться хорошо. Плюс перспективы сделаться врагами всего Хаффлпаффа, как всегда вставшего бы горой за своих.

— Что вы хотите? — решимости в голосе рейвенкловца явно поубавилось.

— Мы хотим? — деланно удивилась Трейси. — Это вы хотите извиниться перед Лагвуд и пообещать, что больше не будете обижать ее.

— И не только пообещать, — подхватила Ханна. — Но и на самом деле забыть об издевательствах, причем не только над ней, но и над другими учениками.

— Мы еще должны извиняться перед какой-то первокурсницей?! — рейвенкловец удивленно уставился на девочек. — Не дождетесь!

— А если не дождемся, то больше не будем сдерживать наших мальчиков от того, чтобы они прочистили вам мозги, — холодно заявила Гермиона, осознавшая, что с подобными типами бесполезно говорить нормальным языком. — Мы считаем Луну нашим другом и будем относиться к вам, как ко всем, кто обижает наших друзей.

Гермиона резко повернулась и вместе с подругами направилась к замку. Сказанного было достаточно, и если эта троица не оценила их слов, то с ними действительно не стоит церемониться.

— И кстати, за вами долг, — небрежно произнесла Дафна, повернувшись к рейвенкловцам. — Не забывайте об этом.

— Мы никому ничего не должны, — буркнул хмурый третьекурсник, стоящий слева от их предводителя.

— Неужели? — протянула слизеринка. — А про то, что нам удалось удержать наших друзей от немедленной мести, вы не подумали? Так что с вас причитается.

Видимо, не желая вступать в дальнейшую перепалку, мисс Гринграсс отвернулась от ребят и продолжила свой путь, гордо выпрямив спину.

— Э... Дафна, а ты ничего не перепутала? — тихо поинтересовалась Гермиона. — Если я правильно помню, ты ведь и не отговаривала мальчиков от мести, скорее, наоборот.

— Ну и что? — слизеринка удивленно посмотрела на подругу. — Они же этого не знают.

Гермиона подумала, что порой логика некоторых людей ставит ее в тупик. Хотя надо было признать, что благодаря тесному общению с друзьями ее мировоззрение постепенно менялось. Все же в компании представителей разных факультетов привычки и характеры ребят отличались довольно сильно, что волей-неволей способствовало расширению жизненного опыта.

* * *

— Ты всерьез утверждаешь, что у близнецов Уизли был подобный артефакт? — Сьюзен выразила общее сомнение в словах Гарри. — Я бы еще поняла, если бы такая карта была у директора, но ведь не ограбили же они его кабинет.

— Я тоже сначала не поверил, — напомнил Поттер. — Но профессор Кеннеди подтвердил, что она работает.

— Хорошо, тогда понятно, что Блэк делал на втором этаже, — без долгих раздумий согласился Симус. — Это наверняка он подсунул артефакт Джинни, а когда понял, что его план провалился, попытался сам проникнуть в Тайную Комнату!

«И наш беглый каторжник таскает с собой кучу редчайших артефактов, позволяющих туда попасть, — Гарольд развлекался, комментируя высказывания ребят. — За тысячу лет и одного такого не нашли, а у Блэка их целый комплект!»

— Гарри, подумай сам, если бы возле этого входа отирался Сириус Блэк, МакГонагалл бы обнаружила его, как обнаружила нас, — Гермиона до сих пор переживала по поводу своей невнимательности, так как считала, что она должна была сразу же заметить хитрый портрет. — И я думаю, она точно подняла бы тревогу в этом случае. Или, как минимум, в Хогвартсе снова появились бы авроры.

«Несомненно, так, — согласился Гарольд. — Вот только одно «но». Кто вам сказал, что Блэк бродил по школе в своем истинном облике?»

— Конечно! — Гарри поспешил довести до друзей идею наставника. — Вряд ли он стал бы пугать школу своим лицом, которое все уже запомнили наизусть благодаря Пророку. Наверняка он принял Оборотное зелье, маскируясь под школьника!

Подобная мысль показалась детям довольно разумной, тем более, как довела до всех мисс Грейнджер, любящая брать самые неожиданные книги в целях «дополнительного чтения», Оборотное зелье меняет только внешность человека, а любые чары показали бы его истинную сущность. Вот и получалось, что близнецы на карте видели Сириуса Блэка, а портрет доносил о том, что к плаксе Миртл заходил кто-то из школьников.

«Занятно, что хоть кто-то додумался до этого, — проворчал Гарольд. — Ну что, ученик, сообразишь, какой напрашивается следующий шаг в ваших рассуждениях?»

«Если бы не пришел Кеннеди, мы реально могли встретить там Блэка? — предположил Гарри. — Похоже, наш профессор ЗОТИ прибегал туда каждый раз, когда кто-то задевал его сигнальные чары».

«Ну что же, вполне логичное предположение, — одобрил мысль мальчика Гарольд. — Вот только ты забыл одну вещь. Плакса Миртл упомянула тех, кто сумел понять, где находится вход в это подземелье. И Блэк наверняка был среди них».

Гарри нахмурил брови, так как единственными людьми, удостоившимися упоминания капризным призраком, были Муди и Кеннеди. Гарри подумал, что ему надо кое-что уточнить по поводу этого самого Оборотного зелья, и повернулся к Гермионе. Та в этот момент вела с Блейзом Забини горячее обсуждение судьбы трактата «О пользе зельеварения», который слизеринец привез с каникул.

Именно из этой книги Гермиона почерпнула подробную информацию об Оборотном зелье и о некоторых других, в общем-то, довольно безобидных, но рецепты которых почему-то можно было найти лишь в запретной секции библиотеки. Едва услышав о наличии у Забини столь полезной литературы, Гермиона чуть ли не силой выпросила ее для того, чтобы «хотя бы быстренько пролистать». Вот только это «быстренько» продолжалось уже целый месяц, и Гарри подозревал, что Гермиона в свое столь редкое свободное время переписывает трактат для собственных нужд. Блейз с завидным упорством пытался вернуть себе права собственности на книгу, но пока что его попытки оканчивались неудачей.

— Гермиона, а для этого «Оборотного зелья» требуется участие в его создании того, кого ты собираешься копировать? — Гарри как-то плохо себе представлял Муди или Кененди, помогающих беглому преступнику.

— Прямого нет, — книголюбка воспользовалась первой же возможностью, чтобы закончить дискуссию с Забини. — Но требуется часть тела копируемого, обычно для этого берут волосы.

По мнению Гарри, получить волосы одного из двух, безусловно, сильных магов без их согласия было не слишком-то реально. Те наверняка знали об Оборотном зелье и вряд ли хотели, чтобы кто-то воспользовался их личиной. Гарри подумал, что теперь будет с большой подозрительностью относиться к походам в парикмахерскую, так как оставлять свои волосы для всеобщего использования было не очень-то умно. Хотя тут он вспомнил, что наставник постоянно требовал от него тщательно убирать со своей одежды все выпавшие волосинки, а для стрижки никогда не выбирал салоны, находящиеся в магической части Лондона. Похоже, кое-кто прекрасно знал об особенностях этого зелья и при этом коварно молчал.

«Гарри, в твоей пустой голове, конечно, полно места, но все знания мира туда все равно не влезут, — раздраженно вздохнул Гарольд, которому Поттер предъявил претензии. — Или ты думаешь, я тебе должен все знания приносить на блюдечке? Могу тебя разочаровать, придется работать самому. Мне хватает труда обучить тебя принципам магии, а уж дальше будь любезен работать самостоятельно».

Гарри стало немного стыдно. Учитель и без того очень сильно помогал ему в занятиях, и обвинять его в том, что он что-то не рассказал, было, как минимум, нетактично. Но, тем не менее, если даже ученик Хогвартса, сам того не зная, соблюдал определенные меры безопасности, можно было предположить, что опытный аврор и толковый преподаватель защиты делают это на автомате. А значит...

— Гарри, если я ничего не напутал, то подозревать нужно либо Муди, либо Кеннеди? — Невилл дождался утвердительного кивка Поттера. — Ну, тогда, однозначно, это Кененди. Про Муди я от бабушки слышал, она его иначе как «Постоянная бдительность» и не называет. Вряд ли Блэк решился бы даже приближаться к нему.

— А может, Кеннеди, это и есть Блэк? — судя по мечтательному лицу Ханны, у нее разыгралось воображение. — Правда, я еще не придумала, зачем ему понадобилась работа в Хогвартсе, но это дело времени. Главное, чтобы там была замешана какая-нибудь романтическая история.

— Тайная любовь к василиску, — мечтательно протянул Дин, тут же заработавший в отместку подзатыльник от Эббот. Впрочем, неверие парней в романтику никак не помешало Ханне и Трейси тут же начать обсуждать подходящие кандидатуры на роль виновницы роковой страсти величайшего беглеца в истории волшебной Англии.

Несмотря на все проволочки и отклонения от темы, ребята все же пришли к решению, что будет интересно приглядеть за Кеннеди и, если он окажется пособником Блэка или же самим преступником, выдать его властям, а точнее, тете Сьюзен. Та, по крайней мере, не станет игнорировать их идеи, если они будут чем-то подкреплены.

Сам Гарри, конечно, не верил в любовные бредни, но считал, что нужно сначала найти этого типа, а потом уже выяснять его мотивы. Сам Поттер не питал иллюзий относительно личности человека, предавшего его родителей, но он пока не собирался искать его, пылая жаждой мести. Гарольду удалось убедить мальчика, что если Блэка поймают, то Азкабан и без того достаточное наказание, а если нет, то этот Сириус никуда не денется, и Поттер сможет заняться своей местью, когда немного подрастет. Гарри, скрепя сердце, пришлось согласиться с голосом разума в своей голове, но это не значило, что он отказался бы при удачном стечении обстоятельств помочь осуществиться справедливости.

* * *

Приглашение профессора МакГонагалл посетить ее кабинет стало несколько неожиданным для Поттера. Гарри в последнее время не нарушал правила школы, ну... во всяком случае, не попадался. Да и его мелкие грешки явно не стоили того, чтобы ими занималась сама МакГонагалл. Оставалось предположить, что директор еще раз хотела обсудить с ним ситуацию с Тайной Комнатой. Гарольд высказал идею, что после консультации с кем-нибудь, вроде Грозного Глаза, директор решила еще больше усилить меры безопасности вокруг этого места, и Гарри с ним согласился.

Когда Гарри вошел в кабинет, там, кроме профессора МакГонагалл, сидел еще один человек. По мнению Гарри, болезненного вида мужчина в потертой мантии вряд ли мог быть экспертом по защите таинственных подземелий, но Гарольд продолжал упорствовать в своем мнении, указывая, что такая внешность может быть хорошей маскировкой.

«Вот посмотришь на него и подумаешь, что стоит дунуть, и он упадет и не встанет, — Гарольд старательно изображал «подозрительный» голос. — А на самом деле это главный убивец и замаскированный ниндзя».

«Скорее, это кое-кто уделил на каникулах слишком много внимания мультфильмам, — Гарри еле сдержал смешок. — Да еще и бурчал потом, что надо меньше тратить времени на всякую ерунду».

«Я хоть осознаю свои слабости и пытаюсь извлечь из них пользу», — насупился наставник, который и в самом деле обожал смотреть мультики.

— Добрый день, Гарри. Присаживайся, — МакГонагалл кивнула на кресло, стоящее в углу возле журнального столика, рядом с которым уже расположились она сама и ее неизвестный гость.

Поттер кивнул, одновременно соображая, что подобное неофициальное обращение говорило о том, что речь пойдет не о делах школы, а о чем-то личном. Как оказалось, на этот раз он был прав, а вот наставник в кои-то веки ошибся в своих предположениях.

— Познакомься, Гарри, это мистер Ремус Люпин, старый друг твоего отца.

Мальчик удивленно посмотрел на волшебника и машинально пожал протянутую руку. И МакГонагалл, и Хагрид рассказывали ему, что его родителей все любили, и у них было полно друзей, но сам он до сих пор не встречался ни с кем из них. Поттер понадеялся, что директор и Люпин будут не против, если Гарри задаст несколько вопросов о Джеймсе и Лили. Разумеется, после того, как они покончат с делом, ради которого его и вызвали в кабинет.

Но как оказалось, дела обстояли еще лучше. Этот самый мистер Люпин специально приехал в Хогвартс, чтобы встретиться с Гарри и поговорить с ним о его родителях. А профессор МакГонагалл решила предоставить им свой кабинет для беседы.

— К сожалению, Гарри, у Ремуса имеется небольшая проблема, — МакГонагалл заметила удивление Поттера ее щедростью и решила пояснить некоторые моменты. — Дело в том, что он не просто волшебник, а оборотень.

«Ага, что я тебе говорил! — восторгу Гарольда не было предела. — Тебе, кстати, стоит проверить на нем то заклинание Нимфадоры, которое позволяет обнаруживать темную магию. На него оно должно реагировать».

— Оборотень? — Гарри недоверчиво посмотрел на сидящего рядом с ним мужчину. — Но ведь они должны выглядеть как-то иначе. Ой, простите.

— Ничего, я привык к гораздо худшей реакции на это известие, — мистер Люпин выглядел немного смущенным. — Но я и в самом деле оборотень. Хотя было бы интересно узнать, как ты себе представлял их.

Гарри, которому наставник в свое время достаточно подробно описал всех магических существ, прекрасно помнил, что оборотни превращаются в чудовищ лишь в полнолуние. Но Гарольд не забыл упомянуть, что и в обычное время оборотни отличаются большой физической силой и выносливостью. Поэтому в описании мистера Поттера, выданном широкой общественности, типичный оборотень был похож на Арнольда Шварценеггера из фильма «Коммандо», который они летом смотрели с Нимфадорой. И Ремус Люпин, при всем богатстве воображения у Гарри, никак не хотел вписываться в этот образ.

— Это типичное заблуждение, с которым ученики расстаются на третьем курсе, когда проходят соответствующую тему, — МакГонагалл слегка покачала головой. — Во всяком случае, должны расставаться. Физическая сила оборотней идет не от размера их мускулов, а от магии, присутствующей в крови.

«Между прочим, я про это рассказывал, — наставник никогда не забывал напомнить Гарри о его ошибках. — И если бы у тебя хоть что-нибудь задерживалось бы в голове, ты не говорил бы всякой чуши».

Впрочем, сейчас Поттеру было не особенно интересно выслушивать нотации, так как рядом сидел человек, который мог реально рассказать ему, каким был его отец. Все же преподаватели, или тот же Хагрид, знали его немного с другой стороны, чем друзья. А то, что мистер Люпин формально относился к темным существам, не слишком-то пугало хаффлпаффца. Гарри не думал, что директор школы допустила бы оборотня в Хогвартс, если бы он в данный момент представлял из себя хоть какую-нибудь опасность. Да и его отец никак не мог дружить с плохим человеком. Ну, за одним исключением, конечно.

* * *

Для Ремуса Люпина эта поездка в Хогвартс стала настоящей отдушиной в беспросветно серых буднях. Он больше всего опасался, что Гарри не захочет с ним даже разговаривать, узнав о его болезни. Однако Поттер, как и его отец, казалось, вовсе не обращал внимания на то, что Люпин является оборотнем. Ну, точнее обращал, но нестандартным для волшебников образом.

Ремус улыбнулся, вспомнив, как Гарри застенчиво попросил его разрешения, чтобы проверить на нем заклинание для обнаружения темной сущности. Все же было похоже, что мальчик, несмотря на слова МакГонагалл, до конца не верил, что рядом с ним сидит не просто волшебник, а темное существо. Во всяком случае, его удивление, когда после взмаха палочки Поттера вокруг тела Ремуса появилась темная дымка, сложно было истолковать иным образом.

Оборотень не мог не нарадоваться тому интересу, с каким Гарри расспрашивал его о малейших подробностях жизни Джеймса и Лили, хотя это и вызывало боль в его сердце. Мальчик не заслужил того, чтобы узнавать о своих родителях из рассказов чужих людей. И тем острее Ремус чувствовал, что предатель Блэк был абсолютно прав, ругая его за то, что он не решился на эту встречу раньше. МакГонагалл подтвердила слова Сириуса о том, что Гарри ничего не знал о своих родителях до прошлого года, хотя ее и обеспокоила подобная осведомленность беглого каторжника. Директор вспомнила, что упоминала как-то об этом факте в разговоре с преподавателями за чашкой чая в заведении мадам Розмерты, и она была не в восторге, что разыскиваемый по всей Англии преступник сумел подслушать их разговор.

Конечно, Ремус разделял беспокойство директора, тем более, что для нее также наступали не самые простые времена. Элита волшебного мира наконец сумела договориться насчет избрания нового главы Визенгамота, и теперь министерство и Попечительский совет Хогвартса решили обратить свое внимание на реформы, которые провела в школе МакГонагалл. Увы, бравая шотландка не имела того политического веса, каким обладал Дамблдор, а многие влиятельные люди отнеслись к ее идеям без особых симпатий. Так что теперь МакГонагалл приходилось быть достаточно осторожной, дабы тот же Попечительский совет не воспользовался ее ошибками для дискредитации нового курса.

Одним из следствий этого осторожного подхода было то, что встреча Ремуса и Гарри прошла непосредственно в ее присутствии, а от ворот школы к ее кабинету Люпина сопровождал преподаватель ЗОТИ, которому знания о том, как защитить детей от оборотня, вроде бы полагалось иметь по определению. Впрочем, следовало сказать, что профессор Кеннеди оказался весьма тактичным человеком и старался быть как можно незаметнее. Вот и сейчас, когда Ремус шел к выходу из замка, профессор аккуратно держался сзади, стараясь не отвлекать Люпина от размышлений.

Однако долго размышлять у Ремуса не получилось, так как он внезапно получил сильный удар в бок, бросивший его в открытую дверь пустующего класса, мимо которого он проходил в тот момент. Раньше, чем Люпин успел осознать происходящее, он уже валялся на полу, связанный магическими путами, а профессор Кеннеди стремительно накладывал на помещение чары, которые должны были обеспечить их уединение. Ремус с горечью подумал, что волшебнику, скорее всего, не понравилось, что темное существо общалось с Мальчиком-Который-Выжил, и профессор решил наказать оборотня за подобную наглость. Люпин, глядя, как Кеннеди деловито заканчивает свою работу и усаживается на одну из парт, вспомнил, что в том коридоре, по которому они шли, не было ни одного портрета, так что вряд ли МакГонагалл узнает о том, что он попался в руки коварному типу.

— Ну, здравствуй, Лунатик, давно не виделись, — на физиономии Кеннеди появилась хорошо знакомая Люпину ухмылка, и тут Ремусу стало по-настоящему страшно.

— Блэк? — Люпин все еще испытывал пустые надежды, однако довольный кивок преподавателя подтвердил его догадку. — Что ты забыл в Хогвартсе?

— Компания дементоров мне порядком наскучила, — Сириус демонстративно зевнул. — И я решил сменить круг общения. Знаешь ли, обучение детей оказалось весьма забавным занятием.

Оборотень с ужасом смотрел на преступника, который столь непринужденно разгуливал в «самом безопасном месте волшебной Англии». И вряд ли прислужник Того-Кого-Нельзя-Называть находился в Хогвартсе с добрыми намерениями. А значит, его заинтересованность Гарри приобретает самый зловещий характер. Ремус дернулся, пытаясь с помощью своей хваленой силы разорвать путы, но Блэк хорошо знал свое дело, и пленнику оставалось лишь беспомощно следить за его действиями.

— Что ты от меня хочешь? — Ремус уже понял, что попал в расставленную Блэком ловушку, и теперь хотел узнать планы предателя. Он понимал, что тот вряд ли устроил эту встречу лишь затем, чтобы мило поболтать с бывшим другом. — Решил добить последнего из нашей команды? Ну что же, признаю, твой черный план удался.

— О, я всего лишь хотел, чтобы ты наконец-то выполнил свой долг по отношению к Джеймсу, — Сириус наклонился к пленнику. — И я был очень разочарован тем, что ты не сделал этого без моей подсказки. Сохатый вряд ли в восторге от тебя.

— И это говоришь ты, который предал его! — справедливый упрек Сириуса вызвал гнев Люпина. — Это благодаря тебе Гарри вырос без родителей!

— Ты и вправду так думаешь? — Блэк с каким-то сожалением посмотрел на Люпина. — Ну что же, у меня имеется очень простой ответ на все твои обвинения.

Сириус встал посреди класса и, внимательно глядя на Ремуса, медленно достал палочку из кобуры. Оборотень решил, что бывший друг собирается провести с ним «окончательный расчет», и внутренне сжался. Он только надеялся, что ему удастся до конца сохранить невозмутимое лицо, дабы этот предатель не получил удовольствия от его страха.

— Я, Сириус Орион Блэк, клянусь моей магией и жизнью, что я не предавал Джеймса Поттера и не совершал тех преступлений, в которых меня обвиняют, — от палочки Сириуса разлилось мягкое сияние, охватившее все его тело. — Да будет так!

Ремус тупо смотрел на то, как сияние впиталось в тело Блэка, который, как ни странно, вовсе не торопился отбрасывать ноги. Видимо, желая облегчить Люпину восприятие реальности, Сириус небрежным жестом трансфигурировал полюбившуюся ему парту в кресло и, насмешливо поглядывая на оборотня, уселся в него. Наконец-то Ремус осознал, что магия только что подтвердила невиновность Сириуса.

— Бродяга, но тогда получается... — мысли стремительно проносились в голове Люпина. — Это Петтигрю?

— Да, крысеныш переиграл всех нас, — лицо Сириуса приобрело злое выражение. — Мы не могли даже представить, что трусоватый подхалим Питер окажется шпионом Волан-де-Морта, и Джеймс и Лили заплатили за это своими жизнями. Это была моя ошибка, Лунатик, я предложил назначить его хранителем их дома... думал обмануть упиванцев, а обманул всех нас.

Сириус сокрушенно махнул рукой, отгоняя неприятные мысли. Ремус представил себе, как тот одиннадцать лет подряд каждый день терзал себя в Азкабане этими воспоминаниями, и содрогнулся от подобной картины. Люпин знал, что из себя представляют дементоры, и не сомневался, что Сириусу было не скрыться от мрачной памяти. И Люпин еще имел наглость жаловаться на свою судьбу! По сравнению с Блэком он был просто счастливчиком.

— Прости, Сириус, я тогда не поверил в твою невиновность, хотя прекрасно знал тебя, — Ремусу действительно было стыдно. — Вы с Джеймсом были как братья, и я должен был понять...

— Ты был не один, Лунатик, — Сириус невесело усмехнулся и наконец-то обратил внимание, что его старый друг все еще связан. Взмах палочки и Люпин уже поднимается на ноги, опираясь на руку Блэка. — Я тоже был не лучше, подозревая тебя. Это Джеймс верил друзьям безоговорочно, а я не был так хорош, как он.

Ремус сжал старого друга в объятиях, и на его глазах выступили слезы. Он ничего не хотел говорить в этот момент. Спустя одиннадцать лет одиночества он встретил Гарри и Сириуса. Ему казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Лунатик, я уже забыл, что ты способен раздавить руками медведя, — удовлетворенно хмыкнул Блэк. — Нам с тобой есть о чем поговорить, но сегодня тебя надо идти, чтобы МакГонагалл ничего не заподозрила. У меня еще один день занятий, а потом я свободен. Приглашаешь старого друга в гости?

Ремус только кивнул, виновато поглядывая на плечи Сириуса, на которых наверняка остались синяки. Ему жутко не хотелось расставаться с Бродягой, но он понимал, что тот находится в Хогвартсе несколько неофициально и что нельзя наводить на него подозрения. Он был один очень долго и перетерпит еще один день, хоть это и будет нелегко. Но он верил, что его жизнь сегодня очень сильно изменилась. Вместе с Гарри и Сириусом в ней вновь появился смысл.

* * *

Профессор Слагхорн попросил Гарри помочь ему нарядить ель для рождественской вечеринки, и Поттер, взяв с собой для компании Гермиону и Невилла, с удовольствием предался новому для себя делу. Как нетрудно догадаться, Дурсли не горели желанием приобщать нелюбимого племянника к рождественским ритуалам, поэтому Гарри никогда не занимался этим увлекательным занятием. Да и в прошлом году, когда он провел Рождество у Тонксов, елка в их доме к его приезду уже была наряжена. Так что для Гарри это был совершенно новый опыт, и мальчик был весьма благодарен профессору за его просьбу.

— Нет, нет, Гарри, повесь этого барсука на одну ветку выше! — как и положено старому заслуженному профессору, Слагхорн, в основном, занимался руководством, лишь иногда подходя к дереву, чтобы чуть-чуть подвинуть очередное украшение. — Видишь, тогда он окажется правильно расположенным по отношению к ворону.

— Зачем делать все это руками? — проворчал Невилл. — Ведь есть же волшебство.

Несмотря на то, что Лонгботтом говорил шепотом, преподаватель его прекрасно услышал. Гарри вообще заметил, что слух декана Слизерина в зависимости от его желания может изменяться самым причудливым образом. Иногда можно было говорить при нем в полный голос, и профессор никак не показывал, что слышит детские голоса. Но если Слагхорн считал нужным как-то прореагировать на слова учеников, он был в состоянии расслышать с десяти шагов то, что сам Поттер с трудом разбирал, стоя рядом с говорящим. Так было и на этот раз.

— Мистер Лонгботтом, это же рождественская ель! — пожурил Слагхорн хаффлпаффца. — Ее следует наряжать без помощи магии. Этот обычай, кстати, упоминается еще в работе известного зельевара Томаса Спиритуса, который жил в четырнадцатом веке. Увы, сейчас молодежь все меньше и меньше помнит о традициях.

Профессор обожал подобные отвлеченные рассуждения в присутствии учеников, особенно Гермионы Грейнджер. То внимание, с каким та ловила каждое его слово, а потом, как замечал Гарри, старательно конспектировала все речи зельевара, явно льстило самолюбию Слагхорна. Впрочем, Гермиона не зря тратила свое время, так как благодаря наставнику Гарри обнаружил, что профессор в своих высказываниях сообщал очень много интересных фактов, которые не грех было и запомнить.

«Кстати, Гарольд, это не тот Спиритус, про которого ты рассказывал? — вспомнил Гарри. — Он вроде бы еще сливочное пиво изобрел».

«Кто о деле, а ты только о сливочном пиве и думаешь, — горестно вздохнул наставник. — Он знаменит в первую очередь созданием перечного зелья, что для юных магов должно быть гораздо важнее, чем какое-то пиво».

«А кто меня при всяком удобном случае уговаривает выпить лишнюю кружку? — ехидно поинтересовался Гарри. — И, между прочим, что касается Спиритуса, я не забыл ни о перечном зелье, ни о костеросте».

«Случилось чудо! — Гарольд изобразил восторг. — В голове моего ученика хоть что-то отложилось. Вот что значит приятная ассоциация. Но Мерлин с ним, этим Томасом, давай лучше отойдем и посмотрим на результат ваших трудов».

Гарри подошел к входной двери, возле которой стоял профессор Слагхорн,, и оглядел наряженную ель глазами человека, входящего в кабинет зельевара. Старание ребят по воплощению в жизнь идей Слагхорна принесло свои плоды, и все игрушки и гирлянды, украшавшие елку, образовывали единую картину, в которой даже неискушенный взгляд легко угадывал герб Хогвартса.

— Ух ты, здорово получилось! — Гарри сам удивился тому, насколько изящной вышла эта композиция. — Никогда не думал, что можно так украсить ель.

— Я видела что-то подобное в Лондоне, в одном из универмагов, когда мы с родителями ездили покупать подарки, — заметила Гермиона, так же восхищенно рассматривавшая дело своих рук. — Но я думала, на такое способны только дизайнеры или художники.

— Как видите, у нас с вами тоже кое-какие таланты имеются, — добродушно резюмировал Слагхорн, с удовольствием глядя на восхищенные лица детей. — Хотя должен сознаться, идея все же не моя. Первый раз так украсила ель для рождественского собрания моего клуба твоя мама, Гарри. С тех пор это для меня стало традицией.

Гарри с теплотой посмотрел на старого преподавателя, который частенько вспоминал Лили Эванс. Слагхорн никогда специально не говорил с Гарри о его маме, но в его речи довольно часто мелькали такие вот маленькие эпизоды, которые складывались в весьма симпатичный образ. Если сначала Поттер немного не доверял словам Слагхорна о том, что Лили была его любимой ученицей — все же он был декан Слизерина, а она гриффиндорка, — то вот такие воспоминания убедили его в искренности профессора. У Гарри вообще сложилось впечатление, что профессора вся эта межфакультетская конкуренция волнует не больше, чем его самого. Слагхорна гораздо больше волновало то, что представляет из себя конкретный ученик, а не то, за каким столом он сидит в большом зале.

* * *

К большой радости Гарри, мистер и миссис Тонкс оказались не против того, чтобы пригласить Ремуса Люпина провести у них дома один из вечеров во время рождественских каникул. Судя по всему, мнение Люпина о том, что волшебники резко отрицательно относятся к оборотням, было несколько преувеличено. Или же, как подозревал Гарольд, Тонксы попросту проконсультировались с профессором МакГонагалл относительно личности данного мага и убедились в его адекватности.

Как бы то ни было, спустя два дня после Рождества в доме Тонксов должна была собраться довольно большая компания. По предложению Андромеды Гарри пригласил несколько своих друзей с их родителями, а Нимфадора умудрилась заполучить своего наставника, знаменитого Грозного Глаза Муди. Легендарный аврор, чья подозрительность давно вошла в легенды, несомненно, представлял для школьников немалый интерес. Гарри уже раздумывал, как уговорить его поведать им несколько достойных внимания историй.

Несмотря на то, что был самый конец декабря, погода в южной Англии была не столь суровой, как в Шотландии, где расположен Хогвартс, поэтому в этот день детям пришлось обойтись без игры в снежки и строительства снежных крепостей. Однако забав хватало и без этого. По инициативе Нимфадоры ребята на лужайке перед домом устроили «аврорские жмурки». Тонкс накладывала на одного из участников игры дезилюминационные чары, а остальные должны были суметь его поймать, причем все это происходило на небольшом огороженном пространстве.

Как пояснила смысл игры Нимфадора, она предназначалась для выработки навыков бесшумного передвижения. Невидимость — это хорошо, но люди обладают не только зрением, но и другими органами чувств, так что не стоит думать, что если ты невидим, то тебя никто не обнаружит. Наставник высоко оценил столь полезное увлечение и азартно давал Гарри подсказки, как эффективнее охотиться на невидимку. Тем более что первой «водить» вызвалась лично мисс Тонкс.

«Не пытайся прислушаться, все равно вы топчетесь, как стадо слонов! — Гарольда обуяла жажда охоты. — Лучше смотри на траву. Твоя «сестрица» далеко не пушинка, так что на траве хватит следов».

Послушавшись совета старшего товарища, Гарри быстро заметил следы перемещений Нимфадоры. Надо сказать, что девушка решила вдоволь повеселиться, так что обнаружить результаты ее деятельности не составляло труда. То один, то другой второкурсник вскрикивал, когда молодой аврор дергала их за волосы или давала несильные щелбаны. Гарри догадался по колебанию травы, что к Сьюзен, которая замерла, пытаясь расслышать шаги невидимки, приближается коварная мисс Тонкс. Ее путь пролегал в двух шагах от Поттера, так что у Гарри появился шанс наказать излишне самоуверенную родственницу.

Сделав вид, что он смотрит совсем в другую сторону, Гарри дождался нужного момента и, развернувшись, бросился с широко расставленными руками туда, где, по его мнению, находилась Нимфадора. Как ни ловок был Поттер, но реакция молодого аврора была отменной, и у девушки почти получилось удрать. Однако «почти» не считается, и в итоге Гарри удалось вцепиться в ногу своей чересчур шустрой родственницы. Образовалась замечательная куча-мала, в которую тут же влились остальные участники «охоты».

— Все, все, все! — запросила пощады Нимфадора, погребенная под грудой тел «охотников». — Признаю, вы меня поймали! А раз меня первым схватил Гарри, ему и водить.

Вот теперь Гарри смог наконец-то по достоинству оценить всю наивность своих попыток использовать плащ-невидимку. Не успел он сделать и несколько шагов, как Джастин ухватил его за куртку, тем самым «выбив» из игры. Стало понятно, что для того, чтобы эффективно пользоваться невидимостью, надо тренироваться и тренироваться.

— Было бы здорово, если мы могли бы так играть в Хогвартсе, — заявил Гарри, когда его поймали в третий раз. — Дора, эти чары изучают в школе?

— Не хочу тебя разочаровывать, но это даже не уровень выпускников, — Тонкс снисходительно посмотрела на него. — Я сама их освоила только на втором году обучения в аврорате, и мне сказали, что это очень хороший результат. Конечно, можно попросить помощи у преподавателей, но вряд ли они согласятся.

Представив, что он подходит с такой просьбой к МакГонагалл или Спраут, Гарри невольно фыркнул. Хотя если окажется, что профессор Кеннеди — это не замаскированный злобный маньяк, то он мог бы им помочь. Возможно, он даже устроит подобную игру на своих занятиях.

* * *

Для Ремуса Люпина это Рождество стало лучшим за последние десять лет. Сириус Блэк без лишних разговоров затащил его на праздники в свой лондонский дом, где друзья смогли предаться воспоминаниям и вновь привыкнуть друг к другу. Конечно, если бы в их компании Рождество встретил еще и Гарри, это было бы просто замечательно, но об этом пока что можно было только мечтать.

Когда Сириус рассказал своему другу о следах темного проклятия, которое лежало на Поттере, Ремус тут же заявил, что они должны срочно сообщить об этом его опекунам.

— А как ты думаешь, откуда я изначально узнал об этом? — Блэк снисходительно посмотрел на друга. — Проклятие обнаружила Андромеда, она и рассказала мне о нем. Ей потребовался доступ к нашей семейной библиотеке, вот и пришлось навестить меня в Азкабане. Или ты думаешь, почему я внезапно решил обрести свободу?

Люпин с восхищением смотрел на Сириуса, который, узнав, что сыну его погибшего друга грозит беда, сумел совершить невозможное, чтобы прийти ему на помощь. На фоне Блэка собственное поведение Ремуса выглядело далеко не лучшим образом. Можно было не сомневаться, что, если бы Дамблдор попытался запретить Сириусу общаться с Гарри, Блэк откровенно наплевал бы на мнение старого волшебника.

— И если я правильно понимаю, ты хочешь, чтобы я узнал у твоей кузины, что ей удалось выяснить? — Ремус решил заняться самокопанием в более подходящее время. — Ты не думаешь, что ей покажется подозрительной моя осведомленность?

— Ерунда, ты что-нибудь придумаешь! — оптимистично заметил Бродяга, очень сильно напоминая себя же в школьные годы. — Ты же недаром был главным умником в нашей компании. И кстати, насчет умника! Одними переговорами с Медой ты не отделаешься. Придется тебе засесть в моей библиотеке и поискать там нужную информацию. Я просканировал Гарри на наличие проклятия, и результаты меня не обрадовали. К сожалению, ничего подходящего я не нашел, но ты всегда был мастером по ковырянию в книгах, так что теперь у нас все получится!

Да уж, Бродяга всегда отличался повышенным оптимизмом, и хотя его вера в способности старого друга была приятна Ремусу, за два дня усиленных поисков ему так и не удалось накопать чего-нибудь интересного. Теперь вся надежда была на то, что Андромеда Тонкс пожелает им помочь.

* * *

Праздничная вечеринка оказалась не менее приятной, чем дни в доме Блэка. Гарри, который радостно встретил Люпина, первым делом захотел услышать от него еще несколько историй о своих родителях. Ремус несколько расслабился за последнее время, поэтому счел возможным поведать о том, как они в компании с Джеймсом и еще несколькими гриффиндорцами совершали набеги в Запретный лес.

В изложении Люпина быль о том, как они чуть не остались навсегда в гнезде акромантулов, выглядела весьма забавной, однако загоревшиеся жаждой приключений глаза Гарри заставили оборотня немного насторожиться. А когда он краем глаза заметил, как «ласково» на него смотрит миссис Тонкс, Ремус понял, что надо срочно менять тему. Конечно, Андромеда, по словам Сириуса, была весьма милой особой, вот только проверять, сохранила ли она семейную любовь Блэков к особо заковыристым проклятиям, Ремусу совершенно не хотелось, особенно на себе.

Люпин осознал все недостатки выбранной им для рассказов темы и очень ловко перевел разговор на то, как Лили, узнав про эти прогулки, отчитывала их. Ремус не забыл упомянуть, что сейчас он полностью согласен с мнением мамы Гари, и взгляд миссис Тонкс стал чуточку мягче. А самому Гарри рассказы про Лили доставляли не меньшее удовольствие, чем истории о Джеймсе.

Когда дети ушли играть на лужайку перед домом, Ремус разговорился с Муди, которого хорошо знал со времен войны с Волн-де-Мортом. Старый аврор, глядя на то, как молодежь пытается поймать друг друга, привычно ворчал, что нынешнее образование совсем испортилось, ведь в его-то годы...

В принципе, слова Грозного Глаза не слишком расходились с мнением Сириуса, который смог на личном опыте оценить качество подготовки школьников, однако можно было не сомневаться, что старый ворчун нашел бы недостатки в знаниях и навыках юных магов, независимо от того, насколько хорошо их учили ЗОТИ. Ремус периодически поглядывал в сторону Андромеды, стараясь выбрать подходящий момент для того, чтобы приватно поговорить с ней. Но пока что хозяйка дома была занята разговорами с другими гостями.

Видимо, Нимфадора Тонкс порядком успела устать от возни с ребятишками и, оставив их, пошла в дом. Детям пришлось найти себе новое развлечение, за которым дело не стало, так как хозяева тщательно подготовились к вечеринке. Гарри повел друзей к импровизированному тиру, где имелись пара луков и мишени. Ребята тут же принялись изображать из себя доблестных английских лучников, однако, глядя на результаты их стрельбы, можно было с уверенностью сказать, что очутись они в битве при Кресси, победу, скорее всего, там одержали бы французы.

— Мистер Люпин, вы не поможете мне отнести эти фолианты в кабинет? — вежливо попросила миссис Тонкс. — Судя по их весу, они были написаны самим Гераклом.

Ремус обрадовался, что случай остаться наедине с Андромедой представился сам собой, и быстро ухватил увесистые тома, пока их не перехватил какой-нибудь джентльмен, возжелавший оказать даме услугу. Люпин мысленно поблагодарил некоего Лоддела Горта, который приложил немалые усилия, чтобы облачить свои знания в воистину неподъемную форму.

— Благодарю вас, мне пришлось принести эти книги, чтобы познакомить с ними мистера Финч-Флетчли, который заинтересовался историей «Охоты на ведьм», — извинилась Андромеда, усаживаясь на стол. — Однако я заметила, что вы хотели поговорить о чем-то со мной. Я думаю, сейчас подходящее время, чтобы сделать это.

Миссис Тонкс указала Ремусу на стул и взмахнула палочкой. На столе тут же материализовался поднос с двумя чашками чая, и женщина, взяв одну из них, приглашающе кивнула Люпину. Ремус почувствовал, как у него во рту пересохло от волнения, и быстро сделал несколько глотков. Ему сразу же стало лучше, и его охватила приятная расслабленность.

* * *

Когда Гарри попросил у Андромеды разрешения пригласить к ним на праздники Ремуса Люпина, женщина вначале хотела отказать оборотню в посещении их дома. Однако, посоветовавшись с мужем и связавшись с профессором МакГонагалл, миссис Тонкс все же решила, что лучше мальчику встретиться с другом его родителей под ее присмотром. Запретить им встречаться вне дома она не могла, а, как известно, если не можешь что-то предотвратить, то лучшим выходом будет это самое что-то грамотно организовать.

Предубеждение против оборотней, столь распространенное в волшебном мире, возникло отнюдь не на пустом месте. Хотя большая часть из них была не виновата в своей беде, но жизнь на дне социальной пирамиды весьма способствовала развитию у них далеко не лучших наклонностей. Так и образовывался порочный круг, который фактически обрекал зараженных ликантропией людей на положение изгоев.

Несмотря на то, что Минерва МакГонагалл всячески расхваливала Ремуса Люпина, Андромеде показалось несколько подозрительным внезапно вспыхнувшее у этого оборотня желание пообщаться с ее воспитанником. Сделай он в то время, когда Гарри только вернулся в волшебный мир, вопросов бы не было, но прошло полтора года, прежде чем Люпин решил встретиться с юным Поттером. А поскольку в подавляющем большинстве случаев определенные меры предосторожности ничего, кроме пользы, принести не могут, Андромеда основательно подготовилась к визиту не слишком желанного гостя.

Заметив по ходу вечеринки, что Люпин проявляет желание приватно побеседовать с ней, Андромеда похвалила себя за предусмотрительность и здравый смысл. Она и сама желала задать ему несколько вопросов, и, вполне очевидно, их интересы совпадали. Правда, идею угостить гостя чаем с Веритасерумом вряд ли можно было назвать проявлением хорошего тона, но истинная леди может себе позволить маленькие капризы. В конце концов, если этот оборотень пришел с добрыми намерениями, то скрывать ему нечего, а вот если с плохими... тогда он очень быстро узнает, что Аластор Муди и Амелия Боунс совсем не случайно в этот день оказались гостями в доме Тонксов.

— Итак, мистер Люпин, о чем вы хотели поговорить со мной? — Андромеда помнила, что допрос всегда следует начинать с вопросов, ответы на которые не вызовут сильного сопротивления «клиента».

— О темном проклятии, которое лежит на Гарри, — отстраненным голосом произнес оборотень.

— Откуда вы узнали о нем? — женщина считала, что знает ответ на этот вопрос, но ведь ошибаться может даже она.

— От преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе, — Ремус, наконец, сумел удивить Андромеду. — Он просканировал Гарри, когда тот получил травму на уроке, и обнаружил на мальчике темную магию. Он попросил меня связаться с вами и узнать, что вы думаете по этому поводу.

— А почему вы раньше не связались с Гарри? — Анромеда подумала, что она слишком уж предвзято отнеслась к оборотню. Не похоже, что он был связан с врагами мальчика.

— Я выполнял просьбу профессора Дамблдора не искать контактов с Гарри, — Ремус слегка скривился. Судя по всему, ему было неприятно говорить об этом, даже находясь под действием зелья истины. — Я обязан Альбусу Дамблдору возможностью учиться в Хогвартсе и не мог проигнорировать его мнение.

Андромеда мысленно обозвала директора старым идиотом. Лишать сироту возможности узнать хоть что-то о его родителях было за гранью понимания женщины. Но, по крайней мере, ее опасения по поводу Люпина все же оказались беспочвенными. Андромеда даже начала подумывать, не стоит ли извиниться перед ним за несколько необычное «угощение». Уже скорее для проформы она решила задать еще один вопрос, тем более действие зелья должно было скоро закончиться.

— Когда вы в последний раз общались с Сириусом Блэком?

— Сегодня утром, — Ремус в очередной раз удивил мигом насторожившуюся Андромеду. — Я направился к вам прямо с площади Гриммо.

— И вы встали на сторону человека, предавшего ваших друзей? — Андромеда почувствовала отвращение. Похоже, Грозному Глазу сегодня придется немного поработать. — Что вы задумали насчет Гарри?

— Сириус поклялся своей магией и жизнью, что не предавал Поттеров. Предателем был Питер Петтигрю, — Люпину сегодня было суждено раз за разом удивлять миссис Тонкс, заставляя ее снова и снова менять мнение о некоем оборотне. — И мы хотели узнать, что за проклятие лежит на Гарри и как можно от него избавиться.

* * *

Когда действие зелья истины рассеялось, Люпину захотелось высказать миссис Тонкс все, что он думает о подобном проявлении гостеприимства. Однако ему хватило одного взгляда в холодные глаза Андромеды, чтобы понять, что иногда лучше промолчать. Ремусу бы пожелал, чтобы сейчас на его месте сидел Сириус, дабы он и расхлебывал кашу, которую сам заварил.

— Итак, мистер Люпин, будем считать, я поверила, что вы говорите правду или, по крайней мере, то, что считаете таковой, — голос Андромеды был не слишком-то теплым. — Я допускаю, что мой взбалмошный кузен действительно не виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняют. Однако пока я не получу более убедительных доказательств его невиновности, ваше и Сириуса общение с Гарри я считаю невозможным. Думаю, вы не станете разочаровывать меня и пытаться общаться с мальчиком за моей спиной.

— Миссис Тонкс, я понимаю, что вы вправе не доверять мне, — Ремус поднял руки, стараясь показать свое миролюбие. — Но проклятие, лежащее на Гарри, вполне реально, и мы с Сириусом волнуемся о мальчике.

— Если вы, мистер Люпин, так заботитесь о Гарри, то могли бы не выполнять столь буквально пожелания Дамблдора, — отрезала Андромеда. — Но раз уж вам так интересно, я выяснила, что это такое.

Ремус слушал рассказ о жертве Лили и удивлялся тому, что ему раньше не пришла в голову столь очевидная версия. Видимо, сама мысль о том, что Лили Поттер была способна применить темную магию, казалась Ремусу кощунством. Но вряд ли кто-нибудь решится осуждать мать, защищающую ребенка ценой своей жизни, даже если она при этом использует темные искусства. Вот только когда Люпин услышал оценку, данную Андромедой магической силе Лили, у него возникли некоторые сомнения.

— Вы знаете, мать Гарри, конечно, была очень талантливой ведьмой, — Ремус нисколько не кривил душой, говоря это. Вот только было одно «но». — Но силой она не выделялась среди учеников. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что и Джеймс, и Сириус, и вы сильнее ее.

* * *

— Мама, ты просто гений! — восхищения в голосе Нимфадоры хватило бы, чтобы заставить покраснеть самого Салазара Слизерина. — Ты так ловко все это провернула, а я даже ничего не заметила.

«Дети в определенном возрасте начинали несколько недооценивать своих родителей и учителей, — многозначительно протянул Гарольд. — Так что, приглашая в дом Люпина, Андромеда наверняка рассчитывала и на кое-какой воспитательный эффект».

Поттер прекрасно понял не слишком-то замаскированный намек Гарольда, но решил, что к нему это явно не относится. Он не собирался недооценивать наставника, несмотря на то, что тот частенько изображал избалованного ребенка. Но Гарри эта игра доставляла в итоге не меньшее удовольствие, чем его учителю, и никак не влияла на его оценку мозгов Гарольда.

— Ничего сверхъестественного, — скромно отмахнулась Андромеда. — Просто немного здравого смысла и жизненный опыт.

Гарри видел, что Андромеде была весьма приятна высокая оценка дочерью ее организаторских способностей. Он и сам не мог не восхититься хитростью женщины, а заодно попенять себе на некоторую наивность. Ему хотелось надеяться, что друг его родителей вспомнил о нем безо всяких задних мыслей, однако жизнь упорно не желала превращаться в мечту.

Когда на «семейном совете» Андромеда начала рассказывать о своей проверке Люпина, Гарри сначала пребывал в несколько расстроенных чувствах. Ремус ему понравился, и Гарри был совсем не против того, чтобы периодически встречаться с ним. Но если тот на самом деле приходил к нему только из-за необходимости получить кое-какую информацию, что же, Гарри это переживет.

Зато узнать, что злобный преступник Сириус Блэк, которым пугали весь волшебный мир, оказался заботящимся о нем крестным, было действительно удивительно. Гарри очень хотелось поверить, что он сбежал из Азкабана лишь для того, чтобы помочь ему, хотя Андромеда и высказала мнение, что невиновность Блэка надо еще тщательно проверить, так как Люпин хоть и не сумел бы солгать под действием зелья истины, но он и сам мог заблуждаться. Правда, здесь у Гарри имелось особое мнение.

— Мне кажется, я знаю, под какой личиной может прятаться Сириус Блэк, — Гарри был не слишком уверен в их с Гарольдом подозрениях, но в данной ситуации посчитал, что лучше поделиться ими со своими опекунами. Он и так собирался сделать это перед отъездом в школу, но тут случай представился сам собой. — Наш преподаватель ЗОТИ, мистер Кеннеди, вполне подходит на эту роль.

— Преподавать в Хогвартсе, когда тебя ищут по всей Англии, это, пожалуй, чересчур... авантюрно, — высказал свое мнение Тед. — Но с другой стороны, там действительно никому не придет в голову искать беглого преступника.

— И подобный риск был бы вполне в духе Сириуса! — усмехнулась Андромеда. — Он всегда был порядочным шалопаем. Но, Гарри, как тебе пришла в голову подобная идея?

Поттер поведал Тонксам о некоторых странностях, связанных с профессором, и о своих, а вернее, Гарольда, рассуждениях. С учетом же того, что они узнали о Сириусе от Люпина, подозрения Гарольда выглядели намного убедительнее.

— То есть он специально выбил из тебя сознание, чтобы получить возможность провести диагностику, — глаза Нимфадоры выдавали ее одобрение рискованной игре профессора. — И сделал это на глазах у кучи народа, причем никто ничего не заметил.

— Да, красивый ход, — согласилась Андромеда. — И этот Люпин получается хитрее, чем я думала. Он рассказал о преподавателе ЗОТИ, но я не додумалась, что это Блэк.

— Если, конечно, все обстоит именно таким образом, — Тэд сочувственно похлопал жену по руке. — Ты просто не владела всей информацией. Гарри, а как ты собирался проверить свои подозрения?

— Я прочитал в «Наставлении юному магу» что существуют чары определения родства, — Поттер уже давно приготовил план для выяснения личности Кеннеди. — И как раз собирался узнать у Нимфадоры, как можно ими воспользоваться.

Толковая идея тут же получила полное одобрение Тонксов. Тем более что если сами чары были пока сложноваты для Гарри, но вот создать на их основе нехитрый артефакт не составляло особого труда для взрослых магов. Заодно Гарри решил выяснить один вопрос, который достаточно давно занимал его. Признавая всю пользу подобной магии, Поттер не вполне понимал, зачем помещать описание этих чар в книгу, предназначенную для подростка. Гарольд в ответ на недоумение Поттера только хихикал и обещал, что в будущем Гарри все поймет. Поттер подумал, что сейчас вполне подходящее время, чтобы выяснить, почему столь мерзко хихикал зловредный темный волшебник.

— Гарри, нам с Нимфадорой нужно кое-что подготовить для создания артефакта, — Поттер с удивлением, что Андромеда слегка покраснела, услышав его вопрос. — Но Тэд тебе все объяснит.

И воспользовавшись некоторым замешательством мужа, миссис Тонкс поспешно покинула комнату, прихватив с собой дочку. Нимфадора напоследок заговорщицки подмигнула Гарри, коварно улыбаясь при этом.

— Э... Гарри, когда молодой человек и девушка начинают встречаться, постепенно их отношения становятся все ближе и ближе, — Тэд явно чувствовал себя не в своей тарелке, но мужественно выполнял поставленную женой задачу. — И иногда эти отношения заходят так далеко, что у них появляются дети.

Гарри, в общем-то, уже знал, что к появлению детей аисты, гномы и иные существа имеют весьма отдаленное отношение, так что он решил немного помочь Тэду. И хотя подробности таинственного процесса зачатия были пока что неизвестны ему, тем не менее, общее представление о различиях полов он имел. Живя у Дурслей, Гарри, конечно, не мог смотреть из своего чулана фильмы, которые Вернон и Петунья крутили по вечерам в гостиной, но зато все прекрасно слышал.

— Ну, я, в общем-то, знаю, что люди сначала встречаются, целуются, женятся, а потом у них появляются дети, — Поттер на секунду задумался. — Однако не пойму, при чем здесь определение родства.

— Видишь ли, Гарри, все обычно так и происходит, хотя иногда дети появляются, и когда люди не женятся, — Тэд цветом лица напоминал вареную свеклу. — Молодые люди порой слишком спешат. К тому же молодой человек не всегда может быть уверен, что именно он является отцом, вот тогда и помогают эти чары. Девушки, бывает, встречаются, целуются и... прочее одновременно с несколькими молодыми людьми.

Гарри широко раскрытыми глазами смотрел на Тэда. Нет, он, конечно, слышал, что существуют девушки сомнительной нравственности, но представить себе, что он сам будет встречаться с подобной «алой женщиной» не мог. В чем и поспешил заверить совсем засмущавшегося мужчину.

— Правильно, Гарри, в этом деле лучше не спешить и найти свою единственную, как сделал я, к примеру, — Тэд облегченно вытер лоб. — Тогда тебе и эти чары не понадобятся.

Гарри был вполне согласен с мистером Тонксом, однако в глубине его души сохранился некоторый червячок сомнения. Все же если бы отношения подавляющего большинства волшебников и ведьм были такими, как у его опекунов, то эти чары не поместили бы в подобную книгу.

* * *

То, что утро добрым не бывает, Сириус Блэк сумел познать на собственном опыте. Сегодня ему следовало вернуться в Хогвартс, и вчера вечером они с Лунатиком с похвальным усердием отмечали это дело. Количество опорожненных бутылок виски могло бы вызвать уважение у любого боцмана времен парусного флота, но вот последствия этого веселья в данный момент старательно отравляли жизнь Сириуса.

Поскольку предусмотрительность не входила в число добродетелей Блэка, антипохмельного зелья рядом с его кроватью, как и следовало ожидать, не оказалось. К счастью, Сириус имел немалый опыт совместных посиделок с друзьями, поэтому, преодолев слабость в коленях, он поплелся в комнату к Ремусу. Надежды Сириуса полностью оправдались, и он с облегчением опрокинул в себя содержимое одного из двух стаканов, заготовленных запасливым Люпином.

Ремус всегда был самым предусмотрительным членом их команды, поэтому утром после посиделок друзей его, как магнитом, тянуло к кровати. К тому же он никогда не храпел, что весьма ценилось в спальне Гриффиндора. Но идеальных людей не бывает, и после вечеринок Люпин обычно отсыпался до следующего вечера, поэтому Сириус не стал беспокоить друга, хотя часы говорили, что время завтрака давно миновало, и, пожалуй, пора было пообедать.

Почувствовав, что жизненные силы вновь возвращаются к нему, Сириус уже гораздо более твердым шагом направился на кухню, рассчитывая найти там что-нибудь съедобное. Конечно, запасы в доме имелись, но сейчас Блэку нужна была не просто еда, а еда, которую не надо готовить. Все же, несмотря на выпитое зелье, заниматься стряпней Сириус в данный момент был не готов.

Обнаружив немного хлеба и приличный кусок сыра, Сириус понял, что смерть от голода сегодня ему не грозит, и, разогрев с помощью заклинания воду в чайнике, приступил к очень позднему завтраку. Выпив пару чашек крепкого чая, Блэк решил посмотреть, как обстоят дела в Хогвартсе. Все же полгода преподавания выработали в нем некое чувство ответственности за школьные дела.

Открыв карту мародеров, Блэк сосредоточился на большом зале, где в это время должны были обедать все профессора и ученики, оставшиеся в Хогвартсе на каникулы. МакГонагалл и деканы факультетов были на месте, как и семерка учеников, оставшихся в школе. Семерка? Сириус точно помнил, что на последнем собрании учителей МакГонагалл говорила о шести учениках.

Сириус пробежал глазами по фамилиям учеников, большая часть которых была Уизли, пока не уперся взглядом в точку, подпись под которой заставила Блэка усомниться в действенности антипохмельного зелья. На всякий случай Сириус положил карту на стол и закрыл на десять секунд глаза. Слегка успокоившись, он задержал дыхание и вновь посмотрел на карту, сразу же убедившись, что зрение его не подвело. Рядом с точкой, обозначенной, как Рон Уизли, была еще одна, подпись под которой гласила: «Питер Петтигрю». Сириус вспомнил, что люди только драконьим гриппом болеют все вместе, а с ума сходят поодиночке, и понял, что ему срочно требуется, чтобы на карту взглянул кто-нибудь другой.

— Лунатик! — Блэк бросился в комнату единственного человека, который в данный момент мог ему помочь. — Немедленно поднимай свою задницу! Ты должен увидеть это!

* * *

Возвращение с каникул всегда приносит с собой не только встречу с друзьями, но и успевшие подзабыться учебные будни. Кое-кто из учеников наивно надеялся, что профессора за время праздников забудут про задания, которые они дали на каникулы, но, как и всегда, этим мечтам не суждено было сбыться. Впрочем, страдали от маньяческого желания профессоров испортить детям каникулы далеко не все. Гермиона Грейнджер не имела ничего против написания кучи эссе во время праздников и, более того, успешно справлялась с этим.

К ее глубокому сожалению, профессор МакГонагалл на своем факультативе по обычаям магического мира давала, в основном, практические знания, поэтому заданий на каникулы не было. Но это не помешало Гермионе выполнить самостоятельную работу, нанеся на карту Британии места расположения всех общественных каминов и их названия. Впрочем, это было не так уж и сложно, учитывая, что таких мест набралось всего полтора десятка, и их большая часть находилась в Лондоне. К ее немалому удивлению, волшебники не удосужились опубликовать подобную схему, о чем она узнала, специально уточнив этот вопрос в книжном магазине «Флориш и Ботс».

Более того, сами сведения об этих общественных каминах Гермионе пришлось добывать путем опроса магов, чему особенно помогла вечеринка у Тонксов. А благодаря знаниям Аластора Муди вряд ли теперь многие волшебники были лучше ее информированы об этом вопросе. Во всяком случае, ее друзья, которым она показала свою работу, по достоинству оценили ее труды и либо уже сделали копии карты, либо собирались.

И вот теперь Гермиона с трудом дождалась окончания первого после Рождества урока с профессором МакГонагалл, чтобы показать ей свою работу. В мечтах она даже представляла себе, что директор школы сделает эту карту одним из пособий по Обычаям магического мира. И неважно, будет ли за ней закреплено официальное авторство, но сам факт того, что ее работа оставит свой след в школе, ужасно льстил самолюбию Гермионы.

К сожалению, сразу же подойти к директору не получилось, так как МакГонагалл отвлек Рон Уизли. Рыжеволосый гриффиндорец подошел к директору, едва та закончила урок, хотя сам он и не посещал эти занятия.

— Мэм, вы не могли бы... уделить мне... одну минуту? — Рон был весь красный от смущения, так что оставалось удивляться, как он вообще решился подойти к МакГонагалл. — Мне нужна ваша помощь.

— Конечно, мистер Уизли, — МакГонагалл вопросительно посмотрела на него. — Надеюсь, у вас не случилось ничего плохого?

— Э... профессор... у меня... пропала крыса, — Рон с трудом произносил слова. — Это... мой домашний зверек... Короста.

— Сожалею, мистер Уизли, — директор удивленно уставилась на него. — Но, собственно говоря, какую помощь вы рассчитываете получить от меня? Заклинаний, позволяющих найти вашего питомца, увы, не существует.

— Ну, мне посоветовали спросить вас... ведь кошки, бывает, охотятся на крыс, — гриффиндорец с подозрением посмотрел на живот МакГонагалл. — В общем... вдруг вы ее случайно... поймали.

Гермиона услышала смешок стоящего рядом с ней Гарри и тихонько стукнула его по руке. Она сама с трудом сдерживала улыбку, так как идея обвинить директора школы в том, что она потихоньку съела чью-то крысу, была верхом... абсурда. Но Гермиона старалась сохранить серьезный вид, так как преданность Уизли своему питомцу, как минимум, заслуживала уважения. Сама Гермиона ни за что не решилась бы подойти с подобным вопросом к профессору, но, видимо, гриффиндорская храбрость все же существовала в природе.

— Нет, мистер Уизли, я не видела вашего питомца, — голос МакГонагалл не изменился, и лишь резко сузившиеся глаза выдавали ее недовольство поведением ученика. — И уверяю вас, даже повстречайся я с ним, ему бы ничего не грозило. Так что вам придется поискать его в другом месте. И, кстати, кто вам посоветовал обратиться ко мне?

— Фред с Джорджем, они сказали, что Миссис Норрис заморожена, вот и получается... я хотел хотя бы узнать, как она... — убитым голосом произнес Рон. — Я попробую поискать ее где-нибудь еще, вдруг повезет.

— Будем надеяться на лучшее, хотя, конечно, крыса могла убежать куда угодно, — дипломатично заметила МакГонагалл. — Но, конечно, вы можете продолжать свои поиски, я понимаю... вас.

Что-то подсказало Гермионе, что, в отличие от убитого горем Рона, близнецы Уизли не найдут понимания у директора школы. По мнению Гермионы, им явно не повредило бы потрудиться пару недель на благо Хогвартса под руководством мистера Филча. В особенности учитывая то, что из-за них ей лучше сегодня не подходить к профессору МакГонагалл со своей исследовательской работой. Вряд ли директор будет сейчас способна оценить ее по достоинству. Гермиона сокрушенно вздохнула, подумав, что ей придется ждать еще целую неделю, прежде чем появится возможность с гордостью продемонстрировать свои труды.

* * *

В отличие от директора школы, профессор Кеннеди не забыл наградить учеников заданием на каникулы. И хотя он, как и профессор МакГонагалл, на своих уроках основное внимание уделял практике, требования к объему рождественского эссе по ЗОТИ были более чем серьезными. Видимо, достойный преподаватель подумал, что в течение полугода школьникам слишком хорошо жилось, и решил восстановить справедливость. В частности, второкурсникам пришлось подробно описывать действие всех заклинаний, которые они усвоили на уроках Кеннеди. Даже Гарри Поттеру, которому, кроме наставника, помогали еще и Тонксы, пришлось потратить на это эссе никак не меньше пяти вечеров. Можно было только искренне пожалеть тех ребят, которым приходилось самостоятельно рыться в книгах.

Детям казалось, что Кеннеди будет проверять эти эссе до летних каникул, хотя преподаватель и обещал выставить оценки в течение недели. Как ни странно, но профессор проявил чудеса расторопности, и на втором занятии ребята действительно получили проверенные работы обратно в свои руки. Гарри видел, как Гермиона жадно схватила свою работу и, быстро пробежав глазами резюме профессора, тут же убрала ее в сумку. Гарри напрягся, так как сейчас наступал момент истины.

«Не дергайся, — спокойный голос Гарольда вернул мальчика к реальности. — Веди себя как обычно, если не хочешь насторожить Кеннеди. Пять минут ничего не изменят».

Гарри, разумеется, соглашался с наставником, но вот воплощать в жизнь благие пожелания было совсем не просто. План проверки личности профессора Кеннеди, разработанный вместе с Тонксами, сегодня должен был наконец-то принести свои плоды и показать, правильной ли была догадка Гарольда относительно личности преподавателя. Азарт следователя требовал от Гарри хватать Гермиону и нестись прямиком в их гостиную, но здравый смысл в лице наставника, наоборот, советовал не торопиться.

Получив свое эссе и мельком взглянув на вполне ожидаемое «Превосходно», Гарри неспешно убрал его и, взяв всю свою волю в кулак, пошел на выход вслед за Гермионой. Но силы воли Поттеру хватило ровно до того момента, как он скрылся за дверью. Едва Гарри вышел из класса, как тут же поддался первоначальному порыву и, схватив за руку Гермиону, потащил ее в гостиную Хаффлпаффа. Как ни спешил Поттер, ему все равно казалось, что они еле ползут. Наконец-то родная гостиная распахнула свои двери перед возбужденным второкурсником, который уже чуть ли не приплясывал от нетерпения.

— Доставай скорее! — Гарри подтащил Гермиону к одному из столиков. — Клади, а я сниму маскировочные чары.

— Погоди, давай дождемся, пока все соберутся, тогда вместе и посмотрим, — рассудительно заметила Гермиона.— Ребятам ведь тоже интересно, хотя, конечно, кое-кто мог бы и поторопиться.

Было понятно, что под кое-кем подразумевались когтевранцы, которых профессор Флитвик задержал после своего урока. Остальная компания была уже здесь, не намного отстав от Гарри и Гермионы. Все же идея разоблачения профессора Кеннеди выглядела для детей более чем заманчиво. Сама мысль о том, что они смогут утереть нос руководству волшебного мира, уже более полугода безуспешно разыскивающего Сириуса Блэка, вызывала у них огромный азарт.

Дождавшись, пока все соберутся, Гермиона положила пергамент со своим эссе на стол. Гарри поднял палочку и, затаив дыхание, прошептал: «Папиро омус». Он потратил три дня на каникулах, тренируя это заклинание снятия маскировки, которое скрывало под собой руны, написанные кровью Андромеды Тонкс. Вероятность того, что профессор заметит, что с пергаментом что-то не то, была практически нулевой. Заклинание, примененное Поттером, работало только в том случае, если в установке маскировки участвовала магия волшебника, который пытается снять его.

Причем, как это и обстояло в данном случае, основную часть работы выполнял намного более опытный маг, а от того, кто будет снимать чары, требовалось лишь направить капельку своей силы в нужный момент. А вот остальным волшебникам приходилось иметь дело с заклинанием, наложенным далеко не школьником, так что реально обнаружить, что здесь что-то скрыто, мог лишь конченный параноик, готовый потратить пару часов на проверку каждого предмета, попавшего в его руки. А подобного не стоило ожидать даже от Грозного Глаза Муди.

Все Книзлы затаили дыхание, напряженно глядя на эссе Гермионы. Гарри уже рассказал ребятам, что если пергамент держал в руках родственник человека, написавшего руны, то они поменяют свой цвет с красного на синий, а по яркости цвета можно будет примерно оценить степень родства. Андромеда не поленилась и для того, чтобы Поттер мог правильно оценить результат, сделала два аналогичных артефакта. За один из них взялся сначала сам Гарри, а затем Нимфадора. И если после Поттера руны лишь слегка окрасились синевой, то касание девушки залило их насыщенным темно-синим цветом.

Конечно, этот метод был далеко не идеален, и для точного определения степени родства требовалось использовать кровь обоих предполагаемых родственников, но в данном случае он был просто незаменим. Ожидать, что профессор добровольно поделится своей кровью, было, как минимум, наивно, а все более-менее близкие родственники Андромеды были известны наперечет, и мистера Кеннеди среди них точно не было. Так что если цвет надписи будет темнее, чем у Поттера, то личность профессора можно будет считать установленной.

Место на пергаменте, где были нанесены руны, покрылось туманом, который рассеялся спустя мгновение, и глазам Гарри Поттера предстала надпись, чей насыщенный синий цвет расставлял все точки над «i».

* * *

Для аврора Долиша очередное дежурство в офисе Амелии Боунс по всем прикидкам должно было быть не таким скучным, как обычно. Причиной столь радостного события была стажер Нимфадора Тонкс, только что окончившая школу авроров. Если кто-то из молодых людей, поступавших на учебу в аврорат, предполагал, что сразу же после выпускных экзаменов их ждут увлекательные погони за темными магами, то они сильно ошибались. В департаменте магического правопорядка хватало бумажной работы, и молодому пополнению предстояло пройти семь кругов бюрократического ада, прежде чем они будут допущены к работе «в поле».

За сегодняшнее утро Нимфадора уже успела оценить все прелести службы, перебрав целую гору старых заявлений, заботливо заготовленную для нее Долишем, и заточить традиционные семьдесят семь карандашей с помощью специальной машинки. Сей жуткий магловский механизм в свое время Кингсли Бруствер реквизировал у Артура Уизли, который безо всякой системы коллекционировал магловские вещи. И вот уже десять лет этот артефакт выполнял нелегкую функцию воспитания у молодежи терпения и трудолюбия.

К некоторому разочарованию Долиша, как назло, сегодня в офис главы ДМП еще не заявился ни один волшебник с заявлением об обнаружении очередного «жутко темного мага». Вот в прошлое дежурство, когда с ним не было Тонкс, было два заявления от весьма почтенных старушек из Годриковой Впадины, утверждавших, что их молодой сосед наверняка является замаскировавшимся вампиром. Долиш долго хохотал, когда узнал, что юноша попробовал в магловском баре «Кровавую Мери» и потом излишне громко делился с приятелем впечатлениями от употребления этого достойного напитка. И это не считая обнаружения ставших уже привычными в последнее время пятерых Сириусов Блэков.

Дверь в офис открылась, и Долиш, едва взглянув на посетителя, понял, что удача не оставила его. Серьезное лицо посетителя в потертой мантии безошибочно указывало, что он пришел сделать «крайне важное сообщение». Так что сегодня Нимфадоре Тонкс все же придется поближе познакомиться с реалиями аврорских будней. Ну а он постарается приложить все усилия, чтобы она надолго запомнила своего первого «клиента». Традиции воспитания молодежи были святы, и Долиш не собирался их нарушать.

— Добрый день, — лицо аврора осветила не дежурная, а вполне искренняя улыбка. — Чем могу вам помочь?

— Добрый день, меня зовут Ремус Люпин, и я хотел бы поговорить с Амелией Боунс, — посетитель не обманул ожидания Долиша, строго следуя традиционному сценарию всех «разоблачителей».

— К сожалению, мадам Боунс сейчас отсутствует, — привычно соврал аврор. — Но вы можете сделать нам любые заявления. В конце концов, мы здесь и сидим для того, чтобы помогать людям. И, в любом случае, записаться на прием к мадам Боунс можно только после того, как вы предварительно изложите свой вопрос дежурному.

Посетитель ничем не выдал своего разочарования, даже не закатив возмущенную речь на полчаса. С точки зрения Долиша, это бы было большим плюсом в любой другой день, но сегодня он был бы не против получить более «упертого» клиента.

— Хорошо мистер... — клиент сделал паузу.

— О, простите, Долиш, аврор Долиш, — радостно закивал дежурный, поняв, что настал момент для выхода на сцену его практиканта. — Сейчас я вызову свою коллегу, и она примет от вас заявление. Мисс Тонкс, подойдите, пожалуйста!

Как ни был благодушен Долиш, но он не забывал внимательно следить за посетителем и заметил, что он слегка дернулся, услышав фамилию Нимфадоры. Будет крайне грустно, если окажется, что они хорошие знакомые. Каким бы ревнителем традиций ни был аврор, он не стал бы чересчур сильно издеваться над девушкой.

— Да, сэр! Добрый день, мистер Люпин, — Тонкс с радостью покинула глубины архива, куда была заброшена безжалостной рукой Долиша.

— Вы знакомы? — деланно удивился аврор.

— Мы встречались с мистером Люпином на вечеринке у нас в доме, — Нимфадора приветливо кивнула Ремусу. — Он друг отца моего приемного брата.

Настроение Долиша, несколько упавшее от перспективы лишиться бесплатного развлечения, вновь поднялось на несколько пунктов. Простой знакомый — это не друг, а значит, можно будет на законных основаниях насладиться педагогическими изысками.

— Тем лучше, тем лучше, — сладко проворковал Долиш. — У мистера Люпина имеется важное заявление, и вам поручается принять его у него. И не забывайте инструкцию!

Лицо Нимфадоры приняло самое жалостливое выражение, но это не могло поколебать ее сурового начальника. Инструкцию о том, как именно положено принимать заявления от граждан, написал в свое время какой-то фанат бюрократии, превратив простейший вопрос в настоящую пытку, как для сотрудников аврората, так и для заявителя. Естественно, ни один аврор, находясь в здравом уме, никогда не соблюдал этот шедевр бумагомарания. Но изучали ее все, и она долгие годы позволяла кураторам воспитывать молодежь.

— Мистер Люпин, назовите ваше полное имя и место проживания, — Нимфадора, поняв, что не стоит ждать милости от начальства, приступила к малоприятной процедуре.

Спустя полчаса Долиш хотел уже расцеловать Люпина. Этот потертый волшебник показал чудеса терпения, исправно отвечая на десятки идиотских вопросов, не имеющих ни малейшего отношения к делу. Тонкс время от времени пыталась пропустить отдельные пункты инструкции, но суровое покашливание Долиша возвращало ее на путь истинный. Ничего, ничего, девочке полезно на своей шкуре испытать, что значит — буквально следовать правилам. После того, как оформит пяток подобных заявителей, иммунитет к бюрократии у нее будет выработан всерьез и надолго.

— Итак, вы утверждаете, что доставили к нам незарегистрированного анимага, — Тонкс наконец перешла к сути дела. — Не могли бы вы продемонстрировать его нам?

— Разумеется, — покладисто согласился Люпин, выставляя на стол клетку с беспорядочно носящейся по ней крысой. — Он здесь. На клетку наложены чары неразрушимости, так что ему не убежать.

— Ступефай! Петрификус Тоталус! — Тонкс доказала, что не зря протирала мантию в школе авроров, с первого раза успокоив мечущегося зверька.

Достав парализованную крысу из клетки, Нимфадора приготовилась к процедуре проверки заявления.

— Происходит официальная проверка животного, представленного в аврорат Ремусом Люпином, — Тонкс браво тараторила положенные фразы. — Проверка производится стажером Нимфадорой Тонкс в присутствии старшего аврора Джона Долиша. Фините Анимагус!

К огромному удивлению Долиша, крыса вместо того, чтобы спокойно оставаться в дарованном природой состоянии, действительно превратилась в человека. К счастью, от инструкций бывает не один только вред, и поэтому палочка Долиша начала выписывать положенные движения еще до того, как он осознал увиденное.

— Ступефай! Пертификус Тоталус! Инкарцеро! — давнее правило сначала обездвижить непонятного типа, а уже потом разбираться, представлял он угрозу или нет, спасло жизнь не одному аврору. — Тонкс, немедленно вызови сюда мадам Боунс! Мистер Люпин, прошу вас сохранять спокойствие и не касаться вашей палочки!

* * *

После очередного урока ЗОТИ, в ходе которого доблестные хаффлпафцы в союзе с гриффиндорцами в очередной раз наполучали от профессора Кеннеди кучу жгучих проклятий, ученики спешили как можно скорее покинуть класс злобного преподавателя. Вот только на этот раз Гарри Поттер, вместо того, чтобы вместе с товарищами идти на обед, пристал к профессору с вопросом как правильно рассчитать скорость бега для того, чтобы максимально эффективно «рубить хвост кусками». И хотя в данный момент Поттера гораздо больше волновала возможность остаться наедине с преподавателем, вопрос был и в самом деле интересен.

Здесь Гарри обнаружил принципиальное расхождение между мнениями Гарольда и Нимфадоры, что, прямо скажем, случалось не так уж и часто. Если наставник упорно отстаивал идею, что в первую очередь надо думать об обеспечении собственной безопасности, «сестрица» с присущим ей воодушевлением придерживалась принципа нанесения максимального урона врагу. Впрочем, заключения из своих теорий оба эксперта делали абсолютно одинаковые: Гарри надо больше тренироваться в беге. Как ни удивительно, но профессор Кеннеди пришел к тем же выводам, хотя Поттер мог бы поклясться, что тот не советовался ни с Гарольдом, ни с Нимфадорой.

— И учтите, мистер Поттер, для того чтобы эффективно выполнять этот прием, надо использовать заклинания, гарантированно выводящие противника из строя хотя бы на некоторое время, — закончил свои поучения Кеннеди. — Если брать школьную программу, то вы ничего подходящего еще не учили. Так что не советую использовать этот метод на практике, хотя, безусловно, никто не мешает вам тренироваться.

«А именно бегать, бегать и еще раз бегать, — съехидничал Гарольд. — Кто не может работать палочкой, пусть работает ногами, сколько раз можно повторять».

«Между прочим, кое-кто утверждал, что мне еще рано разучивать более эффективные заклинания, — справедливо возмутился Поттер. — И этот кое-кто прямо сейчас издевается надо мной».

«Не спеши, у тебя наконец-то наметился нормальный контроль силы, так что ты еще наплачешься от этих новых заклинаний, — Гарольд не забывал радовать своего ученика. — А пока что тренируй ноги и не забывай про нашего профессора».

«Конечно, как я мог забыть, — усмехнулся Поттер. — Гарольд всегда прав. А если не прав... то такого не бывает».

— Благодарю вас за совет, профессор Кеннеди, — Гарри напрягся, приготовившись к любым неожиданностям. — Или, правильнее будет сказать, профессор Блэк.

Преподаватель удивленно вскинул голову, и его лицо одновременно выражало и удивление, и радость.

— И откуда у вас такие нездоровые идеи, мистер Поттер? — преподаватель уселся на стол. — Вы ничего подозрительного не ели на завтрак?

«Он бы еще поинтересовался, что ты курил!» — наставник не забыл вставить свой комментарий.

— Нет, профессор, — Гарри уселся на соседнюю парту. — Вы первый раз прокололись с картой, отнятой у близнецов Уизли, а потом чары родства показали, что вы не чужой человек для Андромеды Тонкс.

— Да, Меда всегда была самой умной из моих кузин, — одобрительно кивнул преподаватель. — Вот только тебе не кажется, Гарри, что оставаться наедине с беглым преступником — не самое правильное занятие?

«Если бы мы думали, что он настоящий преступник, с ним разговаривал бы сейчас Грозный Глаз, — фыркнул Гарольд. — Хотя с учетом отсутствия у тебя инстинкта самосохранения, не удивлюсь, если бы ты лично бросился разить врага».

«Не преувеличивай, — Гарри в душе признавал, что наставник был не так уж и не прав. — Я все же способен оценить свои силы. Хотя представься удобный случай...»

«То одна пустая голова стала бы не нужна его мертвому владельцу, — резюмировал Гарольд. — А с ней пострадала бы и гораздо более разумная личность».

«Ты бы тогда меня и на том свете попрекал лет тысячу, — не остался в долгу Поттер. — Так что придется мне беречь свою драгоценную голову».

— Мы не так уж и наедине, профессор, — усмехнулся Поттер, взъерошивая волосы. — Если вы посмотрите на дверь, то увидите, что в коридоре стоит Невилл и следит за мной. А за ним следит Сьюзен, стоя на углу, а за ней Гермиона, которую, кстати, сейчас видит Майкл Корнер, разговаривающий с профессором Флитвиком.

«А еще стоит упомянуть Эббот, которая держит связь с Забини посредством связного зеркала, — уточнил довольный своей предусмотрительностью наставник, который принимал самое деятельное участие в разработке плана разоблачения Блэка. — Но нашему профессору знать это не обязательно. Умеешь считать до десяти, остановись на восьми».

— Ну что же, не могу не одобрить твою предусмотрительность, — Сириус Блэк одобрительно кивнул. — Но мне, знаешь ли, интересно, что ты теперь собираешься делать.

— Я собираюсь убедиться, что вы действительно не предавали моих родителей, — спокойно произнес Гарри — Я почти поверил тому, что рассказал Люпин, но мне хотелось бы лично получить вашу клятву.

— Ну что же, это не трудно, — Сириус поднял палочку. — Только ответь на один вопрос. Если бы Ремус не проболтался, у нас бы состоялся этот разговор?

— Думаю, да, — улыбнулся Гарри. — Мне почему-то кажется, что имей вы какие-то коварные замыслы, то давно бы их реализовали, а не мучили бы школьников зверскими эссе.

Профессор согласно кивнул и произнес магическую клятву. Гарри с облегчением вздохнул: все же предположения — это очень хорошо, но твердая уверенность намного лучше. Поттер махнул рукой Невиллу, давая сигнал отбоя тревоги.

— Мистер Блэк, а вы не пытались найти Петтигрю? — Гарри сквозь зубы произнес фамилию предателя.

— Зови меня Сириус, безо всяких мистеров, — попросил Блэк. — Все же я твой крестный, хотя признаюсь, до сих пор исполнял свои обязанности далеко не лучшим образом. А насчет Питера можешь не беспокоиться, он уже гостит в ДМП.

— Ты его поймал! — удивлению Поттера не было предела. — Ты просто гений! А где он прятался?

Сириус, радостно ухмыляясь, поведал крестнику историю чудесного преображения крысы, принадлежавшей Уизли. Гарри никак не мог поверить, что человек мог десять лет просидеть в своей анимагической форме, однако факты оставались фактами. Гарри вспомнил, как переживал по поводу своего питомца Рон, и рассказал Сириусу про сцену с МакГонагалл.

— Да, если он решился проверить, не слопала ли Минни его крысеныша, значит, Питер и вправду оказался хорошим животным, — Сириус хищно осклабился. — Но это его не спасло. Хотя надо будет Рону подарить нормальное животное в виде компенсации, все же стащить у него крысу было... забавно.

— А что теперь будет с Петтигрю? — Гарри, несмотря на то, что Гарольд, Тонксы и МакГонагалл занимались его просвещением, пока что довольно смутно представлял правовую систему волшебного мира. — Он ведь сполна получит за свое предательство?

Сириус успокоил Гарри, гарантировав, что Питера ждет та же участь, какой подвергся Блэк, а именно — пожизненное заключение в Азкабане. Причем, когда Блэк вспоминал волшебную тюрьму, он буквально весь передергивался. Да Гарри и сам имел опыт встречи с дементорами и прекрасно понимал, что такое заключение далеко не подарок. А окончательно Поттер успокоился, когда узнал, что Петтигрю сознался в своих преступлениях под зельем истины.

— Черт, жаль, что я не видел физиономии авроров, когда крыса превратилась в человека, — Сириус весело рассмеялся. — Ремус сказал, что дежурный сначала не поверил ему, приняв за обычного сумасшедшего. Зато потом он чуть не сломал челюсть, от удивления упавшую на пол. И, кстати, допрос с него снимала твоя родственница Нимфадора, так что сможешь узнать из первых рук, как эту картину увидела она.

— А почему она мне ничего не рассказала? — удивился Поттер.

— Еще не успела, — махнул рукой Сириус. — Лунатик только сегодня утром притащил Питера в аврорат, а с дежурства она сменится лишь завтра. А мне Ремус сразу же передал о своем походе, едва только вышел из министерства.

Гарри подумал, что сегодняшний день явно стоит сделать праздничным. Мало того, что он убедился, что его крестный действительно не был тем ужасным преступником, которым пугали детей, так еще и человек, из-за которого погибли его родители, получит теперь по заслугам. И рядом с ним будет еще один друг его родителей, что давало Гарри еще одну капельку тепла.

— Но раз Питер пойман, значит, тебя оправдают? — с надеждой спросил Поттер. — Не могут же обвинять двух человек в совершении одного и того же преступления.

— С тем бардаком, который царит в министерстве, могут еще и не то, — хмыкнул Сириус. — Но думаю, меня действительно скоро оправдают. Там есть кому потеребить этих бюрократов. Вот только превращаться из профессора Кененди в Сириуса Блэка я до конца года не собираюсь.

— А почему? — Гарри был уверен, что Сириусу хочется как можно раньше превратиться в себя самого.

— Ну, мне, признаться, понравилось вести занятия в Хогвартсе, — мечтательно протянул Блэк. — Особенно после того, как Ремус занялся проверкой домашних заданий. Лунатик всегда был завзятым книжником, так что ковыряться в ваших эссе для него одно удовольствие. А когда Минни узнает, как лихо я ее провел, мне лучше находиться как можно дальше от нее. Так что дождусь конца года, и профессор Кеннеди тихо исчезнет, и появится Сириус Блэк. А МакГонагалл мы расскажем правду в частном порядке. И очень быстро убежим...

* * *

Статья, посвященная сенсационному суду над Питером Петтигрю, появилась в «Пророке» через неделю. Школьники живо обсуждали новость о том, что Сириус Блэк оказался невиновным в тех преступлениях, в которых его обвиняли. К немалому разочарованию Гарри, далеко не все ребята, обсуждая эту новость, сочувствовали человеку, который, будучи невинным, провел одиннадцать лет в тюрьме. Причины у школьников были разными: кто-то говорил о том, что если раньше Блэк и не был преступником, то, посидев в тюрьме, наверняка стал им. Кто-то полагал, что Блэк на самом деле все равно виновен, но сумел подкупить министерских чиновников, чтобы очистить свое имя, а кто-то даже считал, что виновен он или нет, но представителю семьи со столь темной историей самое место в Азкабане.

Поттеру очень хотелось посмотреть на физиономии этих «мыслителей», когда они узнают, что этот страшный преступник ведет у них занятия в школе. Увы, но это желание по-прежнему оставалось мечтой, так как Сириус не собирался подводить МакГонагалл и являть в Хогвартсе свое истинное лицо. Над директором и так сгущались министерские тучи, а МакГонагалл все же была одним из немногих людей, к которым Сириус питал уважение.

Друзья по праву гордились своим открытием личности Блэка и с трудом сдерживали улыбки, когда проходили мимо преподавателя. Хотя следует признать, что Сириус не позволил друзьям расслабляться и не подумал снижать для них требования на своих уроках. К тому же профессор, у которого теперь появился тайный помощник в лице Люпина, начал уделять внимание не только практике, но и усиленно задавал детям эссе для самостоятельной работы.

Бедняга Лунатик усиленно корпел, проверяя работы учеников, тем самым обеспечивая школьникам усиленное поглощение знаний. МакГонагалл, которая и без того была довольна своим удачным выбором преподавателя ЗОТИ, теперь вообще считала его чуть ли не идеалом. Как по секрету сообщил Сириус, она даже извинилась перед ним, что не может продлить контракт преподавателя, так как место было уже обещано другому.

Перед самыми пасхальными каникулами Блэк попросил Поттера зайти к нему вечером в кабинет. Гарри уже много раз бывал у Сириуса, слушая его рассказы о школьных временах, и думал, что крестный заготовил еще одну порцию историй. Но на этот раз речь зашла о другом.

— Гарри, я когда-то давал слово Джеймсу и Лили, что позабочусь о тебе, если что-нибудь случится, — Сириус выглядел смущенным, что вообще-то являлось редкостью для него. — Согласно их завещанию, я должен был воспитывать тебя, но не слишком-то преуспел в этом.

«Ну да, сидя в Азкабане, заниматься воспитанием ребенка довольно проблематично, — фыркнул Гарольд. — Впрочем, учитывая его безбашенность, раньше или позже он все равно мог бы попасть туда. Одна его шутка с профессором Кеннеди чего стоит».

— Бродяга, мне тоже жаль, что я жил не с тобой, а с Дурслями, — Гарри не мог понять причины смущения Сириуса, а наставник вместо того, чтобы помочь ему, занимался подколками. — Но теперь-то все в порядке, закончится учебный год, и ты сможешь открыто общаться со мной.

— Вот об этом я и хотел поговорить, — Сириус засмущался еще больше. — Понимаешь, я думал, может быть, ты захочешь жить со мной. Мы сейчас живем с Лунатиком в моем доме в Лондоне, конечно, когда я не в школе, и ты мог бы присоединиться к нам. Само собой не на все время, но хотя бы ненадолго.

— Конечно, мне нравится эта идея, — Гарри с удовольствием проводил время с Сириусом и не видел препятствий для того, чтобы это не делать на каникулах. — Ты ведь приедешь к Тонксам, там и договоримся.

— Отлично Гарри, я знал, что ты так ответишь! — радостно заявил Бродята. — Надеюсь, ты замолвишь за меня словечко перед Андромедой? А то она меня еще в детстве считала отъявленным шалопаем.

«И надо сказать, она была права, — протянул Гарольд. — Сириус точно испортит тебя. Тебе следует общаться исключительно с положительными людьми, например со мной».

«Думаю, познакомься с тобой Андромеда, она признала бы, что Сириус образец добронравия, — Гарри мысленно показал язык. — Хоть и провел кучу лет в Азкабане, он, по крайней мере, обитает в собственной голове, чего кое о ком не скажешь».

— Бродяга, думаю, и Андромеда, и Тэд, и Нимфадора будут рады тебе, — Гарри задорно улыбнулся. — Ну а я, так и быть, как-нибудь стерплю твое общество.

— О горе мне, сам Гарри Поттер лишь терпит меня! — возопил Сириус. — Но мы это быстро исправим. А ну как, мистер Поттер, к барьеру!

— К вашим услугам, сударь, — Гарри изобразил шуточный салют своей палочкой, ловко выпрыгивая из кресла. После того, как Гарри выяснил личность Блэка, тот при каждом удобном случае тренировал его в дуэльном искусстве. Школьный чемпионат шел к финалу, и Гарри уже оставался единственным второкурсником, участвующем в нем. Оставались лишь поединки между семью чемпионами своих курсов, которые носили скорее показательный характер, так как никто не рассчитывал, что младшекурсники смогут на равных противостоять старшим ребятам. Гарри был согласен с этим, вот только отдельный тип, нагло поселившийся в его голове, придерживался несколько иного мнения.

* * *

Свой первый поединок с Джинни Уизли Гарри выиграл без особых проблем. Девочка стала победительницей среди первокурсников благодаря своей ловкости и неплохому знанию базовых заклинаний. По настоянию Гарольда, Поттер внимательно следил за всеми финалами и полуфиналами и получил определенное представление обо всех возможных соперниках.

На поединках между чемпионами были сняты все ограничения на используемые заклинания, кроме опасных для жизни соперника, так что Джинни попыталась поразить Гарри своей домашней заготовкой в виде летучемышиного сглаза, как назвал это заклятье профессор Флитвик, комментирующий поединки. Но это мало ей помогло, так как и Нимфадора, и Сириус не зря хвалили Гарри за увертливость. Но теперь его ожидала встреча с намного более серьезным соперником, четверокурсником Дином Полански с Рейвенкло.

— Эт ву прэ? Алле! — Сириус дал команду на начало поединка.

Гарри пришлось напрячь все силы, дабы дуэль не закончилась, не успев толком начаться. Дин обрушил на Поттера несколько хорошо подготовленных серий заклятий. Именно подобную тактику Флитвик считал наиболее выигрышной в спортивных поединках. Играй Гарри по тем же правилам, он бы практически гарантированно проиграл, так как его арсенал заклинаний был явно беднее, и, соответственно, серии, которые он мог создать, короче.

К счастью, благодаря предусмотрительности Гарольда, Поттер был готов к подобному повороту событий. Заранее разрабатывая тактику на этот поединок, наставник предложил использовать не спортивный, а боевой стиль. Конечно, попадись ему более опытный соперник, Гарри бы неминуемо проиграл, так как спорт — это не реальное сражение, но Гарольд надеялся, что Дин не успеет перестроиться. Помост, на котором проходили дуэли, был магически защищен, так что Гарри усиленно бомбардировал его обычными оглушающими заклинаниями, работая на рикошетах, а для обороны используя лишь свою ловкость. И Дин в итоге не мог закончить ни одну серию, вынужденный прерываться на создание щитовых чар. В маневренности он все же уступал Поттеру и не мог столь же эффективно работать на уклонениях.

Долго так продолжаться не могло, и Полански уже загнал его на край помоста, но все же Дин не был мастером, подобным Флитвику или Блэку, так что он наконец допустил ошибку. Очередные Ступефаи, почти одновременно летевшие ему в ноги и в лицо, вынудили Полански неловко подпрыгнуть и выставить щит. На долю секунды он остался беззащитным, и Гарри не упустил свой момент.

— Акцио, ботинки! — Гарри направил палочку на ноги Дина.

«Ну что, я же говорил тебе, что для победы над средним противником не нужны суперсложные чары, — Гарольд довольным голосом прокомментировал звучное падение Дина, после которого Гарри парализовал соперника. — И, кстати, поздравляю, на этот раз ты справился без моей помощи».

«Спасибо! — похвала наставника была приятна. — Но, между прочим, это чары четвертого курса, которые я вроде бы знать и не должен. Я же разучил их лишь неделю назад».

«Если бы ты быстрее освоил контроль над магией, изучил бы раньше, — проворчал Гарольд. — Я тебя обучаю новым чарам, когда ты готов их нормально выполнять, а не тогда, когда тебе приспичит. Но, увы, ученик мне попался на редкость... тугодумный».

«Нет плохих учеников, а есть плохие учителя, — Гарри не помнил, где прочитал эту фразу, но она явно пришлась к месту. — Так что, может быть, сначала посмотришь на себя?»

“Когда Генри Форд написал этот афоризм, он не знал Гарри Поттера, — философски заметил наставник. — И я очень сильно удивлюсь, если вдруг окажется, что ты помнил, кого цитировал».

К стыду Поттера, Гарольд в очередной раз оказался прав. Впрочем, это не меняло того факта, что магия действительно была непростым делом, и ее освоение, даже с помощью отличного учителя, все равно оставалось тяжким трудом. И Гарри старался изо всех сил, хотя порой и завидовал беззаботности некоторых юных волшебников. Но, в отличие от него, на них никто не возлагал безответственных надежд на спасение мира, а заодно за ними не охотился злобный темный маг. Так что ему волей-неволей приходилось признать, что жить жизнью обычного ребенка в его случае не судьба.

Последним соперником Гарри в ходе «показательного» турнира оказался Седрик Диггори. Старший хаффлпаффец сумел победить в тяжелой дуэли слизеринца Маркуса Флинта, а затем одолел семикурсника Оливера Вуда с Гриффиндора. Капитан квиддичной команды львов был весьма ловок, но Седрик сумел показать, что знание редких заклинаний иногда может оказаться весьма полезным. Во всяком случае «Гургус Фулгур», поразивший Вуда десятками маленьких молний, стал для него неприятным сюрпризом.

С одной стороны, сражаться со старшим товарищем было не тем делом, которое могло доставить Поттеру удовольствие, но с другой, то, что победителем в любом случае оказался бы хаффлпаффец, льстило гордости истинного барсука. Как и обычно, когда доходило до дела, их факультет показывал, чего он стоит на самом деле.

«Вот теперь главное — мастерски проиграть этот поединок в трудной борьбе, — задумчиво пробормотал Гарольд. — Но надо продержаться хотя бы две-три минуты».

«Если мне не изменяет память, кто-то хотел, чтобы я показал класс в этом турнире, — Гарри заподозрил, что наставник опять прикалывается над ним. — И этот кто-то говорит, что я теперь должен проиграть».

«Ты и так показал себя с самой лучшей стороны, — Гарольд сделал мастерскую паузу. — Но, как известно, лучшее — враг хорошего. Победи ты сейчас, и у тебя за спиной начнутся шепотки, мол, не слишком ли крут этот Поттер! Не иначе он новый Темный Лорд! А так ты просто покажешь всем, что ты очень способный ученик».

«Ну не поддаваться же мне! — возмутился Поттер. — Это же честный поединок».

«А тебе и не придется, — захихикал Гарольд. — Не думай, что ты такой уж крутой дуэлянт, с Дином тебе во многом повезло. Так что если не случится ничего экстраординарного, то все пойдет как надо. Просто помни, что это спорт и не пытайся победить любой ценой».

Как ни странно, но Гарри действительно едва не выиграл этот поединок. В середине боя в толпе учеников, окружавших помост, сверкнула вспышка фотоаппарата, ослепившая Седрика. На секунду пятикурсник потерял ориентацию, и это могло закончиться для него весьма печально. Могло, но не закончилось.

Гарри, увидев, что его противник оказался в беспомощном состоянии, вместо того, чтобы ударить его, вскинул палочку, показывая, что дождется, пока соперник снова не придет в норму. Диггори проморгался и удивленно огляделся, пытаясь понять, почему он еще не валяется на помосте. Осознав, что произошло, Седрик послал Гарри салют и так же замер с поднятой палочкой.

Зал разразился аплодисментами, по достоинству оценив благородство соперников. Видимо, желая, чтобы первый дуэльный чемпионат закончился именно на такой возвышенной ноте, профессор МакГонагалл лично прервала поединок, присудив Седрику победу по очкам. Довольные дуэлянты покинули помост и тут же подверглись нападению хаффлпаффцев, желавших показать свое расположение товарищам. Правда, Гарри предпочел бы, чтобы способ, который они избрали для этого достойного дела, был бы менее... удушающим.

«Учись нести тяжкое бремя славы! — пафосно воскликнул наставник. — И подумай о том, что случилось бы, если б ты победил. Считай, я в очередной раз своими мудрыми советами спас твою жизнь!»

«Бедняга Флитвик, представь, что с ним было, когда он стал чемпионом Европы, — фыркнул Гарри, пытаясь вдохнуть воздуха. — Интересно, какой идиот влез в поединок со своей вспышкой?»

«Ну, влез-то он очень удачно! — не поддержал возмущение Поттера наставник. — Если бы его не было, его надо было бы назначить. Даже обидно, что сам до этого не додумался».

«И кстати, об этом, — напомнил себе Гарри. — Я не стал добивать Седрика не потому, что ты советовал проиграть бой, я даже не думал об этом в тот момент. Просто это получилось само собой».

«Вот, вот, я и говорю, Хаффлпафф — это опасное заболевание, да еще к тому же и заразное. Достаточно посмотреть на твоих друзей с других факультетов, — Гарольд усмехнулся. — Вот только не забывай, если бы это был не спортивный поединок, а реальный бой, то прояви ты вновь свою честность, твое мертвое тело сейчас валялось бы на земле. И ты был бы уже не способен защитить своих друзей от злобного врага. Так что не забывай, когда твое благородство уместно, а когда нет».

* * *

На праздничном обеде у Тонксов, проходившем на Пасху в узком семейном кругу и посвященном восстановлению честного имени кузена хозяйки дома, кроме Сириуса и Ремуса, которые имели непосредственное отношение к этому событию, из других гостей присутствовала лишь некая дама под вуалью. Для Гарри не было секретом, что рядом с ним сидит Нарцисса Малфой, но поскольку официально она не могла появиться в доме сестры, приходилось соблюдать условности. Нарцисса и так очень сильно рисковала своей репутацией, появляясь у Тонксов, но семейные узы были для нее святы, и леди не смогла пропустить это событие.

«Между прочим, идея с вуалью не так уж абсурдна, — задумчиво пробормотал Гарольд. — Случись что, и ты даже под веритасерумом сможешь заявить, что не видел Нарциссу у Тонксов».

— Сириус, ты ведь собираешься жить в своем старом доме? — Андромеда укоризненно посмотрела на кузена, который предложил ей, чтобы Гарри провел пару дней вместе с ним. — Ты хоть подумал, сколько на площади Гриммо опасных артефактов, которые мало совместимы с безопасностью ребенка?

— Ну, Меда, мы там с Ремусом слегка все подчистили, — беспечно отозвался Блэк. — К тому же, я всегда буду рядом.

— Вот этого-то и стоит опасаться, — чуть слышно пробормотала Нарцисса, но так, чтобы ее все услышали. Замечание миссис Малфой вызвало смех у всех, кроме самого Сириуса.

«Удивительно, и почему никто не верит в то, что твой профессор может быть ответственным человеком? — наигранно удивился Гарольд. — Учти, ученик, как создашь себе репутацию, так она и будет за тобой тянуться».

— Кузен, скажи честно, сколько проклятий вы с мистером Люпином получили, пока занимались этой вашей «расчисткой»? — Андромеда насмешливо посмотрела на Сириуса. — Если вы, конечно, хоть на сколько-нибудь всерьез отнеслись к этому делу.

— Я — ни одного! — гордо заявил Бродяга. — А те два случая с Лунатиком можно не считать, я его сразу же вылечил.

— Ну, ты-то вырос в этом доме, — рассудительно заметил Тед. — Да и Ремус является опытным магом, а для ребенка это все же не самое подходящее место.

— Признаться, я говорил об этом Сириусу, но он считает, что Гарри не помешает соответствующая практика, — виновато произнес Люпин. — У мальчика просто поразительные способности к ЗОТИ, так что, возможно, это и правильно.

— Здорово! И мы могли бы потренироваться вместе с Гарри в обнаружении темных артефактов, — Нимфадора состроила несчастное лицо. — А то эти дежурства в аврорате такая скука. Я-то думала, что там будет интересно...

— А идея не так уж и плоха, — кивнула головой Нарцисса. — И кстати, Драко бы тоже не помешало познакомиться с по-настоящему серьезной магией. Надеюсь, Сириус, он достойно проявляет себя на твоих уроках?

— Он неплох, но от твоего сына я мог бы ожидать большего, — Сириус серьезно взглянул на кузину. — Неужели Люциус не уделяет должного внимания подготовке сына?

— Люц больше заботится о политике, а не о магии, — вздохнула женщина. — Я, конечно, делаю, что могу, но ты же знаешь, меня больше интересовали зелья. Вот я и хотела, чтобы Драко немного встряхнулся. Политика — это хорошо, но не стоит забывать, что мы волшебники, а сила — это всегда сила.

Сириус согласно кивнул головой и высказал идею, что ему действительно не помешает помощь в зачистке дома. К немалому удовлетворению Гарри, Андромеда и Тед не стали особо возражать, но настояли, что заниматься столь серьезным делом следует, когда на это будет достаточно времени, — а именно летом.

— Тогда и у Гарри будут каникулы, и Нимфадора закончит стажировку и, наконец, выполнит свое обещание, — Андромеда уловила вопросительные взгляды Сириуса и Ремуса. — Мы договорились, что после школы авроров моя дочь поступит в университет, где будет изучать право. Вы же не думаете, что патрулирование какой-нибудь Косой аллеи является подходящим занятием для девушки.

— Мама, не забывай, я уже взрослая, — возмутилась та. — И да, я обещала, что закончу университет, но после этого все равно вернусь в ДМП.

Андромеда понимающе переглянулась с Нарциссой. Как прокомментировал это Гарольд, женщины были уверены, что за шесть лет интересы Нимфадоры десять раз успеют поменяться, и вся романтика аврорской работы уйдет в прошлое. А вот знания, полученные в школе авроров, пригодятся ей не раз и не два. Так что Андромеда поступила весьма мудро, пойдя на компромисс с дочерью. В итоге Нимфадора получила хорошее магическое образование, и вдобавок получит отличное общее. В том, что денег у Тонксов хватит на любой университет, сомневаться не приходилось.

— Ну ладно, дождусь лета, — притворно посокрушался Сириус. — Тогда и повеселимся от души.

— Если ты думаешь, что я оставлю моих детей с тобой, пока лично не уверюсь, что дом безопасен для них, то сильно ошибаешься, — усмехнулась Андромеда. — И кстати, можно будет пригласить друзей Гарри, им тоже будет интересно познакомиться с серьезной магией. Во всяком случае, Гермиона точно будет в восторге.

Гарри заметил, как Нарцисса слегка скривилась при упоминании имени его подруги. Как предупреждала Андромеда, ее сестра довольно предвзято относилась к маглорожденным. Причем то, что Гермиона лучше Драко осваивала магию, никак не способствовало изменению взглядов женщины. Но, во всяком случае, у Нарциссы вполне хватало такта не афишировать свои взгляды, тем более в присутствии Тонксов. Там, где начинается семья, там заканчивается политика, и женщина прекрасно осознавала этот факт. И уж тем более она не хотела, чтобы отношение к маглорожденным помешало ее сыну лучше познать магию. Для слизеринки принцип: «Выгода превыше всего» был не пустым звуком.

— Замечательная идея! — Сириус был в восторге от перспективы, что в его доме появится целая компания молодежи. — Чем больше народу, тем веселее! А то после Хогвартса в этом пустом особняке и в самом деле довольно скучно.

* * *

Профессор Слагхорн с озабоченным видом разглядывал две книги, лежащие перед ним. Одна из них была подарком на последнее Рождество, полученным от его более чем многообещающего ученика. Профессор очень гордился школьником, в столь раннем возрасте сумевшим сделать весьма толковый перевод древнего трактата об увеличении магической силы. А подпись, выполненная размашистым почерком: «Дорогому профессору Слагхорну от уважающего его автора», льстила самолюбию преподавателя. Таким подарком было не грех и похвастаться лишний раз. А точнее, далеко не один раз.

Гораций Слагхорн вообще обожал подарки, причем его не сильно волновало, дорогие они или дешевые. Коробочке с любимым печеньем, стоящей десять сиклей, он радовался ничуть не меньше, чем запонкам за сотню галлеонов. Главным было внимание, а дорогие вещи профессор мог себе позволить купить и на свои деньги. И подобная книга, тем более прекрасно оформленная, вполне отвечала требованиям Слагхорна. Если бы не одно «но».

Это самое «но» также было подарком, но уже от другого ученика, сделанным полсотни лет назад. Перевод со староанглийского фолианта о контроле за магической силой и методах его тренировки сам по себе давно уже стал огромной редкостью. Но главным было не это. Опытный преподаватель в любом другом случае мог бы поклясться, что обе книги переводил один и тот же человек.

Один стиль, один и тот же перевод сложных фраз, употребление тех же выражений — все это не оставляло сомнений в том, что автор двух переводов один и тот же. И не только это. Псевдонимы «Анонимус» и «Безымянус», коими были подписаны книги, почти идентичные дарственные надписи — и это указывало на единство автора. Вернее, почти все. В раздумья профессора Слагхорна вводили подписи авторов: Гарри Джеймс Поттер и Том Марволо Риддл.

* * *

Вчерашний день выдался непростым для самого старого аврора Англии Аластора Муди. Точнее, теперь правильнее будет говорить: бывшего аврора. Вчера весь личный состав аврората, начиная с его начальника Рудольфуса Скримджера и заканчивая зеленым стажером Нимфадорой Тонкс, с торжеством проводил Аластора на давно заслуженный отдых. Вернее, это они полагали, что на отдых, а сам Муди не собирался вкладывать меч в ножны.

Истинный мракоборец с тоской смотрел, как год за годом их подразделение, которое изначально должно было бороться с темными магами, превращается в послушных шавок министра. Руководство волшебного мира с энергией, достойной лучшего применения, вытравливало старый дух аврората, заменяя его безжизненным скелетом инструкций. Так что Аластор рассматривал свою отставку как освобождение от министерских пут и возможность до конца исполнить свой долг мракоборца.

Предмет, который лежал перед ним, и вызывал у Муди отвращение, несмотря на то, что его магическая сущность, собственно, и провоцировавшая подобное отношение, была уничтожена им самим несколько месяцев назад. Проклятый крестраж Тома Риддла, возомнившего себя великим Темным Лордом, уже не один день занимал мысли Аластора. Кусок души волшебника, позволяющий тому остаться на этом свете, даже получив смертельное проклятие, якорь, не дающий душе уйти на новый виток вечной жизни, грязь, оскверняющая этот мир самим фактом своего существования, — все это был он, крестраж.

Любой другой человек на его месте решил бы, что Риддл теперь окончательно уничтожен и не представляет угрозы. Любой, но не тот, кто сделал своим девизом слова: «Постоянная бдительность»! Если человек решился испоганить свою душу один раз, от него можно ожидать чего угодно. Тем более портрет Альбуса Дамблдора, с которым Муди общался в Хогвартсе, подозревал, что Риддл сделал их несколько. Нельзя сказать, чтобы Муди безоговорочно доверял старому хитрецу или вообще хоть кому-нибудь, но предосторожность лишней не бывает.

К некоторому облегчению Муди, существовал простой способ проверить, умер ли Волан-де-Морт окончательно или нет. Темная метка, которой «наградил» этот Темный Лорд своих соратников, была завязана на его магию, а значит, могла окончательно исчезнуть с их плеч только с полной смертью хозяина. Конечно, часть упиванцев благополучно обитала в Азкабане, но кое-кто сумел уйти от правосудия, и теперь находился в досягаемости Аластора.

Было бы наивным предполагать, что они добровольно пойдут на сотрудничество со своим давним врагом, но Муди добровольность была и не нужна. Ему нужен был результат. И как раз один из этих типов, слишком загулявшийся на свободе, по мнению Муди, в ближайшее время окажет ему небольшую услугу. А уж добровольно или нет — это вопрос выбора. Захочет — поможет, не захочет — помучается и все равно поможет. Для Аластора война еще не закончилась, а, как известно... На войне, как на войне.