Не везет, так не везет (джен)

Если бы в этом мире существовала справедливость, то сержант Карло Фенелли должен был сидеть в прохладном баре и пить что-нибудь приятное со льдом, а не мучиться среди песка и камней в этой жуткой жаре. Проклятая страна, проклятое начальство, пославшее его сюда, проклятый идиот, умудрившийся попасться в ловушку...

В последнее время типы, по попущению дьявола населяющие эту страну, навострились устраивать всякие каверзы честным американским парням, которых командиры послали «освобождать» этих самых «несчастных и обездоленных». Как ни странно, освобождаться те категорически не желали, зато очень даже желали, чтобы американские парни валили из их страны куда подальше. И если сам сержант и его товарищи были вполне согласны с этой идеей, то вот их командование придерживалось иного мнения.

И вот теперь Фенелли аккуратно двигался к раненому бойцу из роты Альфа, которого проклятые аборигены после очередного налета на американский патруль оставили умирать неподалеку от дороги. Злоба этих уродов не знала предела, и вот почему первым к раненому направились не санитары, а сапер. Слишком часто ребята, спешившие на помощь своим товарищам, погибали, так как эти подлецы щедро минировали тела раненых американцев.

— Держись, приятель, еще чуть-чуть, — Фенелли уже очистил место вокруг бойца, сняв две мины, и сейчас, встав на колени, привычно проверял тело товарища. — Вот еще одна, надеюсь, последняя, и ты отправишься к врачам.

Карло не мог сказать, кому он все это говорит, парень ведь лежал без сознания и не слышал его, но Фенелли было все равно. Это был не первый, и даже не десятый мальчишка, за жизнь которого он боролся, и сержант уже должен был привыкнуть к подобным делам. Должен был, но не мог. Он, конечно, имел весьма смутные представления о «цивилизованных правилах ведения войны», но твердо знал, что есть вещи, которые делать нельзя ни в коем случае. И одной из таких вещей было издевательство над ранеными.

Встав на ноги и махнув рукой санитарам, Карло наконец смог позволить себе вытереть пот со лба. Двое бойцов быстро прошли по расчищенному им коридору и, подхватив раненого, бросились бегом к ожидавшей их «броне». Фенелли достал из кармана пачку Кэмела и слегка трясущимися пальцами достал сигарету. Прикурив, он глубоко затянулся, стараясь успокоиться после очередного свидания со смертью. Теперь, когда его работа была закончена, Карло мог себе позволить немного расслабиться. Опустив взгляд, он увидел здоровенную змеюку, которая нагло ползла к его ноге. Отношение Фенелли к змеям было резко отрицательным, если не сказать больше, и он инстинктивно сделал два шага в сторону.

— Дьявол! — сержант почувствовал, что его ботинок за что-то зацепился, и это было последним, что Карло успел сказать в этой жизни. Мина, лежащая рядом с расчищенным проходом, дождалась своей жертвы.

* * *

Как бы ни представлял себе Карло Фенелли загробный мир, действительность обманула все его ожидания. Не было огромных ворот, не видно было здорового мужика с ключами и огненным мечом или же его более мрачного коллеги с вилами, а была обычная железнодорожная платформа, возле которой стоял поезд. Карло оглядел себя и обнаружил, что на нем надета чистая полевая форма и сам он... полностью цел. Это было приятно, а то ему слишком часто случалось наблюдать, что собой представляют тела людей после близкого взрыва мины.

Посмотрев вокруг, Карло понял, что ему не придется пребывать в этом непонятном месте в гордом одиночестве. Примерно на середине платформы, на скамейке сидел некто и преспокойно курил. Судя по тому, что, кроме них двоих, никого больше не наблюдалось, этот некто должен встретиться здесь именно с ним. Не желая откладывать дела в долгий ящик, Фенелли направился к незнакомцу.

— Сигарету, сержант? — тип, поразительно напоминавший его командира учебной роты, капитана Ли, протянул Фенелли пачку Кэмела. — Не стесняйся, это все равно иллюзия, так что можешь себе позволить немного расслабиться.

Карло не взял предложенную сигарету, спокойно разглядывая сидящего перед ним «Некто». Он воспитывался в католической семье и очень хорошо усвоил, что в мире существуют некие сущности, с которыми не стоит общаться ни при каких обстоятельствах. И в незнакомце он заподозрил типа, которого упоминал перед своей гибелью. Но вот и бежать куда подальше Карло не позволяла гордость, так что оставалось лишь просто стоять и смотреть.

— Ну что же, многие так меня и называют, — философски заметил его собеседник, словно прочитав мысли сержанта. — Что не совсем верно, однако людям легче ориентироваться в знакомых понятиях. Некоторые события в мире способны извратить саму его основу. Что бы там ни думали люди, единственный смысл их существования в том, чтобы познать этот мир как можно лучше. К сожалению, иногда происходят события, которые слишком сильно уводят его с этой линии, погружая в застой, из которого уже невозможно выбраться, — незнакомец в очередной раз затянулся, явно выдерживая паузу. — И вот тогда я ищу преждевременно покинувшие мир души подходящих людей и отправляю их в нужное время и место, чтобы они могли помочь миру преодолеть этот кризис. И ты, сержант, являешься именно таким человеком.

Фенелли не произнес ни слова, продолжая молча глядеть на незнакомца.

— Молчишь? — усмехнулся «Некто». — Ну что же, падре твердо вбил в тебя кое-какие понятия. Обычно я предлагаю людям выбор: отправиться дальше на этом поезде или вернуться в мир и проделать то, что нужно. Но в твоем случае это излишне. Тем более что я в любом случае предлагаю работу лишь тем, кто сделает правильный выбор.

Незнакомец резко встал, и Карло потребовалось все его самообладание, чтобы сохранить хоть видимость спокойствия. От того, кто стоял рядом с Фенелли, веяло дикой мощью, аура силы, окружившая его, была практически осязаема. «Некто» махнул рукой, и Фенелли окружила тьма.

— До встречи, сержант, — хозяин странного места загадочно улыбнулся. — До скорой встречи.

* * *

Очередное пробуждение Фенелли было не столь приятным, как предыдущее. Голова болела, словно после хорошей пьянки, он кожей ощущал потные простыни и вообще, чувствовал, что уже не мылся минимум неделю. Для привыкшего к чистоте Карло все это было крайне неприятно. Но он мгновенно забыл обо всех ощущениях, стоило только открыть глаза. Фенелли едва не впал в панику, обнаружив себя лежащим на роскошной кровати в месте, больше всего напоминавшем спальню перезрелой кокетки. Обилие всяких баночек и флаконов, стоявших на многочисленных тумбочках, три больших зеркала, заполнявших пространство стен, и несколько портретов, с которых на него смотрело одно и то же лицо, больше всего напоминавшее «сахарную» пародию на мужчину, заставляли его думать именно так.

Подняв руку, Карло с ужасом уставился на тщательно отполированные ногти, очевидно, принадлежавшие именно ему. Вот только на его крепкую мозолистую ладонь эта вялая ладошка была совсем не похожа. Ощутив приступ страха, Фенелли опустил руку на низ живота и с облегчением понял, что, по крайней мере, он все еще мужчина. Вскочив с постели, Карло одним прыжком оказался перед зеркалом, лишь для того, чтобы издать мучительный стон. С заляпанной чем-то жирным поверхности на него смотрел тот же самый тип, что был изображен на портретах.

На Фенелли накатила дикая боль, и он, корчась, свалился на столь поспешно покинутую постель. К его счастью, вместе с болью пришло и знание. Карло наконец-то понял, где он находится и что с ним происходит. Что бы ни говорил поддельный капитан на платформе, он, несомненно, был Дьяволом, ибо кто еще умудрился бы провернуть с ним подобную шутку?

Карло в свободное время увлекался чтением фанфиков по миру Гарри Поттера и вот теперь, видимо, в качестве расплаты за не самое серьезное хобби, он и оказался именно в том месте и в том времени, о котором мечтали сотни тысяч почитателей творчества мадам Роулинг. Конечно, попасть после смерти в тело Поттера, Дамблдора или Волдеморта было бы весьма заманчиво, если бы не одно «но», именно то, что никто не удостоил Фенелли подобной чести. На худой конец он был бы не против того, чтобы стать Роном Уизли или Драко Малфоем, да что там, даже вариант с Люциусом был не так уж плох. Все же Нарцисса, если судить по описаниям, была вполне в его вкусе.

Но если уж не везет, так не везет по полной. Как начался день с его неосторожного шага, так дальше оно и идет. Карло с тоской подумал, что роль Сириуса, сидящего в данный момент в Азкабане, все же не так плоха, как его собственная, ведь его угораздило попасть в одного из самых нелюбимых им персонажей мадам Роулинг — в Гилдероя Локхарта. Ну, по крайней мере, он оказался в теле Локхарта до того, как тот побывал в преддверии Тайной Комнаты и стал полным идиотом. До этого радостного события, судя по всему, оставался еще целый год.

Что там говорил этот вражина об изменении мира? Он точно шутник, если думал, что кто-то вроде Локхарта может хоть как-то повлиять на волшебный мир. Тупица, который сумел толком освоить лишь одно заклинание, — спаситель мира! Гениально!

Немного пожалев себя, Карло все же успокоился и попробовал мыслить логично. Как бы то ни было, здесь и сейчас находится не Локхарт, а сержант Фенелли, который не привык отступать перед обстоятельствами. Как понял Карло, все знания Гилдероя достались ему, хотя лучше не думать, что стало с душой этого напыщенного болвана. Но вот уж кого не жалко, так это его. Фенелли нашел на одной из тумбочек волшебную палочку идиота и, взмахнув ей, пробормотал: «Люмос». Глядя на ярко вспыхнувший свет, Карло подумал, что все не так уж и плохо. Он какой-никакой волшебник, кроме всего прочего, обладающий знанием обычного мира, и, что особенно важно, ближайшего будущего.

Но главное даже не это! Он действительно может изменить мир мадам Роулинг или хотя бы попытаться сделать это. Если тип на платформе считал, что этот мир нуждается в изменении, то он придерживается того же мнения. Причем менять он его будет не в соответствии с тем, что думает этот Дьявол, или как его там, а так, как считает нужным он, Карло Фенелли. И неважно, что его герой не самый крутой маг, важно то, что у него внутри! Как бы то ни было, он мужчина, он солдат, он десантник, наконец! И он не будет жаловаться на судьбу, а следуя неофициальному девизу его прославленного соединения, будет делать то, что считает правильным.

В любое время.

В любом месте.

Любыми средствами.

Первоначальная оценка своих способностей Фенелли оказалась все же не столь плохой, как он предполагал, исходя из воспоминаний о книгах про Гарри Поттера. Хотя об этом можно было догадаться, вспомнив сверхэффективные заклинания Забвения, получавшиеся у Локхарта. Чтобы полностью стирать человеку память, требовалась совсем не маленькая магическая сила. Но Дьявол, как же бездарно Локхарт ее использовал!

Проучиться семь лет в Хогвартсе и не изучить почти ничего — это надо было быть гением. Хотя, если вспомнить, что знали Поттер и Уизли к моменту окончания шестого курса, ничего удивительного в этом не было. Карло подумал, что сама атмосфера, созданная в школе Дамблдором, способствовала тому, чтобы ученики как можно меньше уделяли времени занятиям, а как можно больше — развлечениям, порой весьма сомнительным. Новоявленный Гилдерой был решительно настроен наверстать упущенное его предшественником, категорически не желая повторять его судьбу.

Как он узнал, лишь вчера ему пришло письмо из Хогвартса, где подтверждалось, что он назначен новым преподавателем ЗОТИ. МакГонагалл также не забыла указать, что он обязан предоставить ей в течение месяца список учебников для всех семи курсов. Увы, Гилдерой отличался не только отсутствием мозгов, но и явно излишней поспешностью, поэтому уже назначил в качестве обязательной литературы семь томов своих сочинений и отправил эту радостную новость МакКошке. Представив, какое было лицо у декана Гриффиндора, когда она увидела ответное письмо Локхарта, Фенелли едва не умер от хохота. Все же в том, что он не поспешил переехать в Хогвартс, был, как минимум, один большой плюс: МакГонагалл не убила его сразу же по получению письма.

Но знания — это хорошо, однако служба в армии приучила Карло, что начинать надо с наведения порядка вокруг себя. Лучше потратить немного времени, устраивая свой аккуратный быт, чем потом отвлекаться на всякие мелочи от изучения действительно важных вещей. И первым делом следовало заняться домом, в котором ему суждено было прожить некоторое время.

Жилище Локхарта оказалось не таким уж большим, во всяком случае, по американским меркам. Оно состояло из солидных размеров гостиной на первом этаже, совмещенной с кухней, и трех комнат на втором. Сам Гилдерой обретался почти исключительно в собственной спальне, так что две другие маленькие комнаты были бы девственно чисты, если бы не горы хлама, которые Локхарт попросту выкинул туда. В подвал, в который с кухни вела незаметная лестница, Локхарт не заглядывал никогда, и там, как убедился Фенелли, кроме пыли, ничего не было.

Засучив рукава и взяв в руки палочку, Фенелли приступил к уборке. Бытовые чары интересовали Локхарта почти исключительно в плане поддержания приятной внешности, но все же кое-что он умел. Первым делом Фенелли уничтожил весь хлам, накопленный Локхартом, с особым ожесточением испепеляя ужасные разноцветные мантии и средства по уходу за волосами. В итоге Фенелли остался обладателем двух комплектов простых черных мантий, каким-то чудом нашедшихся в самом дальнем углу огромного гардероба, и нескольких пар элегантных туфель. Это не считая кружевных шелковых трусов, которые он был вынужден надеть за неимением иного выбора. После этого наступило время общей уборки. Не прошло и четырех часов, как дом засиял чистотой, приятной строгому глазу сержанта.

Часть мебели, не соответствующей представлениям Фенелли о жилище настоящего мужчины, отправилась в утиль вслед за одеждой. Единственным спорным моментом оказалась огромная кровать, которую Карло все же решил оставить, подумав, что такая вещь всегда может пригодиться. После столь тяжких трудов следовало основательно подкрепиться, но вот с этим-то как раз были серьезные проблемы. Было довольно поздно, и Фенелли еще не ощущал в себе готовности отправиться куда-нибудь в магазин или ресторан, а из запасов продуктов на кухне присутствовали одни только сладости.

Впрочем, Карло привык стойко переносить тяготы жизни и, вздохнув, принялся подкреплять свои силы конфетами и шоколадом. К его немалому удовольствию, во время уборки он обнаружил несколько подарочных упаковок чая, присланных восторженными почитательницами таланта Локхарта, и ополовиненный ящик огневиски, который сам Гилдерой уже довольно давно умудрился потерять во время очередного запоя.

Надо сказать, что у Локхарта имелись серьезные причины усиленно напиваться алкоголем. Как ни хороши были продажи его книг, однако гонорары с них были совсем не астрономическими, так что Гилдерою с трудом удавалось сводить концы с концами. Все было бы не так критично, если бы не его любовь к шикарному образу жизни. Оставить парикмахеру чаевые размером со среднемесячное жалование министерского служащего было вполне обычным делом. И естественно, падение продаж его книг, наметившееся в последнее время, приводило Гилдероя в ужас.

Решение стать профессором ЗОТИ как раз и было вызвано финансовыми соображениями. Во-первых, это должно было придать новый блеск славе Гилдероя и, соответственно, увеличить объем продаж, а во-вторых, и это самое главное, школьникам придется купить его книги, указанные в виде обязательной литературы, и галлеоны широким потоком польются в его сейф. Ну и зарплата профессора, пусть и весьма небольшая, тоже будет не лишней.

Фенелли хотелось плеваться, когда он узнал о столь «мудрых» планах Локхарта, но как бы то ни было, с деньгами действительно нужно было что-то делать. Конечно, он не собирался обирать детишек, но приобрести небольшой капитал ему совсем не помешает. А то с двумя сотнями галлеонов, которые, как знал теперь Карло, хранились в сейфе Локхарта, далеко не убежишь. Но этим следовало заняться слегка попозже.

* * *

Человеку в первую очередь требуются еда, одежда и крыша над головой. И если с последним у Фенелли было все в порядке, то вот без еды и нормальной одежды он чувствовал себя крайне неуютно. Встав с утра пораньше, Карло первым делом принял душ и с помощью камина добрался до Дырявого Котла. Съев плотный завтрак, поданный ему несколько удивленным Томом, Фенелли почувствовал себя намного лучше. Он понимал, что прежний владелец его тела привык спать до полудня и не появлялся на людях, если не потратил часа три на свою прическу, но это волновало Карло меньше всего. Если хотят, пусть думают, что так на него повлияло назначение профессором Хогвартса. Все равно никто не додумается до того, что произошло на самом деле.

Первым делом Карло посетил владения гоблинов, где выгреб из теперь уже собственного сейфа остатки денег. Дежурный гоблин, к которому он обратился с просьбой обменять сотню галлеонов на фунты, поначалу сделал круглые глаза, но потом взял себя в руки и выполнил его просьбу. Как и думал Карло, чистокровным магам крайне редко требовались обычные деньги, да еще и в таком количестве. Ну что же, тем лучше. Чем меньше волшебники знают об обычном мире, тем проще будет ему провернуть задуманные махинации.

Законность, по мнению Фенелли, была прекрасной вещью, но лишь в том случае, если вокруг тебя царят мир и согласие. А вот на войне будет преступлением терять жизни своих товарищей ради соблюдения кем-то придуманных правил. Фенелли, попав в этот мир, который был ему знаком по книгам и фанфикам, априори считал некоторых людей именно своими. И чтобы они выжили, он готов был не слишком заморачиваться с буквальным соблюдением законов. Две войны, в которых он уже успел поучаствовать, придали его личности добрую порцию здорового цинизма, и он не думал, что третья, в которую он с неизбежностью влезет, сильно улучшит его характер.

Из банка он отправился в магазин мадам Малкин, с ходу поинтересовавшись, найдется ли у нее комплект магловской одежды. Как смутно помнил Гилдерой, кто-то из его одноклассников покупал здесь нечто подобное. Выбор предложенных вещей поражал своей несуразностью, но все же Фенелли удалось приобрести джинсы и футболку, каким-то чудом затесавшихся среди допотопных фраков и жокейских костюмчиков. Теперь, по крайней мере, он мог себе позволить навестить большой мир. Накинув мантию поверх новой одежды, Фенелли отправился дальше по своим делам.

Но до того как выйти в Лондон, Фенелли требовалось посетить еще одно место. А именно — книжный магазин Флориш и Блоттс, причем посетить его надо было по целым двум причинам. Так как этот магазин, кроме продажи книг, занимался и их издательством, именно там Локхарт получал все свои деньги. Память услужливо подсказала Карло, что до ближайшего дня получения денег еще целых три недели, но ведь никогда не будет вредным уточнить, как идут продажи книг и, соответственно, какой его ожидает доход. Ну а кроме того, стоило проверить, какие именно книги он будет указывать в качестве обязательной литературы для школьников.

— Добрый день, мистер Локхарт! — продавец, скучающий возле кассы, радостно заулыбался. — Пришли узнать как ваши дела? Вы не ошиблись, ваши книги у нас разлетаются, как горячие пирожки!

— Спасибо, Джо, всегда приятно такое слышать, — Фенелли благосклонно кивнул восторженному юнцу. — Мистер Берк у себя?

— Да, сэр, позвольте, я провожу вас, — счастливый от осознания своей важности продавец услужливо открыл перед Карло дверь, ведущую в недра магазина.

Фенелли мысленно хмыкнул, подумав о причинах такой популярности Гилдероя у мальчишки. В основном, на писателя с подобным восторгом смотрели представительницы прекрасного пола, очарованные его внешностью и известностью, но случались и исключения. Хотя в данном случае дело было не в его «неотразимой» внешности, а в обычном меркантильном интересе: Гилдерой имел привычку давать юнцу за столь «важную» услугу приличные чаевые. Не желая окончательно выпадать из образа, Фенелли пришлось пожертвовать продавцу пару сиклей.

— О, мистер Локхарт! — Аспидус Берк, владелец магазина, удивленно поднял бровь. — Что-нибудь случилось? Неужели я могу надеяться на вашу новую книгу?

— Нет, мистер Берк, ПОКА нет, — Фенелли состроил значительную мину. — Но зато я стал профессором Хогвартса и решил первым делом сообщить вам об этом событии. Я подумал, что в рекламу моих книг следует внести кое-какие изменения.

— Вы абсолютно правы, — хозяин магазина понятливо закивал. — Наверняка это подстегнет продажи ваших книг, так как авторитет Хогвартса бесспорен. Хотя и без этого вы смело можете рассчитывать, что в начале следующего месяца получите не пятьсот, как в прошлый раз, а минимум шестьсот галлеонов. Продажи идут чертовски хорошо.

— Ну что же, я рад этому, — деньги были не лишними, хотя они и не имели на данный момент первостепенного значения для Фенелли. — Но я, кроме того, хотел бы проконсультироваться с вами по одному вопросу.

Следующие полчаса он старательно выпытывал у издателя, какие книги в последние годы использовали в качестве пособий преподаватели ЗОТИ. Свои учебники Локхарт помнил довольно смутно, но все же Карло сумел кое-как сориентироваться в материале. Как он и предполагал, большинство профессоров придерживалось классики, отдавая предпочтение проверенным временем книгам. А точнее говоря, последние полвека учебная программа Хогвартса пребывала в замороженном состоянии.

К сожалению, уровень познаний Локхарта не позволял Фенелли оценить по достоинству более поздние учебники, которые все же время от времени появлялись, поэтому он также остановился на стандартном наборе книг. А вот в качестве вариантов пособий для дополнительного изучения его предмета Фенелли выбрал-таки десяток томов, предложенных Берком. Если не школьникам, то ему они точно пригодятся. Ну и заодно, придав лицу загадочное выражение, Карло прихватил стандартный набор учебников по чарам. Все же ему было стыдно не знать элементарных вещей, так что и они будут далеко не лишними. Забрав всю выбранную литературу и договорившись рассчитаться за нее из будущих отчислений, Карло решил, что время во Флориш и Блоттс он потратил совсем не зря.

Скинув мантию и оставив сверток с ней и книгами на хранение Тому, Фенелли покинул Косую аллею. Его путь лежал прямиком в ближайшую парикмахерскую, где он наконец-то мог расправиться с ненавистными длинными волосами прежнего владельца тела. Короткий ежик, по мнению Карло, выглядел намного лучше, и к тому же, поддерживать в чистоте длинные локоны было довольно проблематично. Сразу же из парикмахерской Фенелли направился в магазин нижнего белья. Стоило, наконец, окончательно избавиться от Гилдероевского позора в виде кружев и переходить к действительно серьезным делам. На ближайшее время планы Карло были воистину наполеоновскими.

* * *

— Экспекто Патронум! — Фенелли взмахнул палочкой, и из нее потек белый туман. Дьявол его побери, уже, наверное, в сотый раз он повторяет это заклинание, но телесный патронус упорно не желает получаться. Карло перебрал множество воспоминаний, но, судя по всему, они не были достаточно счастливыми. Поттер на пятом курсе всего за несколько занятий обучит неумех из Армии Дамблдора этому заклинанию, а он раз за разом терпит неудачу!

Хотя, может быть, детям в чем-то проще. Их восприятие мира еще не так «запачкано», как у взрослых, поэтому им легче найти что-то действительно чистое. А что из того, что он помнит о времени, когда был ребенком, было действительно светлым? Раз со взрослыми воспоминаниями ничего не выходит, может, стоит представить себя в, скажем, пять или семь лет? Карло сосредоточился, и на его губах сама собой появилась улыбка. Вот он возвращается из начальной школы, и его встречает мама. Карло со всех сил несется ей навстречу, чтобы утонуть в объятиях.

— Экспекто Патронум! — рядом с ним появился светящийся леопард, который начал игриво бегать по комнате. Фенелли рассмеялся, глядя на проделки своего «отражения». Черт возьми, чувство тепла и счастья, идущее от патронуса, действительно стоило всех его трудов. И что интересно, на этот раз он даже толком не устал!

Вообще Карло заметил, что пока он занимается магией, то практически не устает, в отличие от того, что наблюдается, когда он старается подтянуть свою физическую форму. Локхарт был довольно стройным, но вот крепость его мышц оставляла желать лучшего. Во всяком случае, когда Фенелли в первый же день пребывания в этом теле решил проверить свои новые возможности, он с трудом сумел отжаться жалких восемь раз. Привыкший к суровым нагрузкам сержант прилагал все силы, чтобы как можно скорее почувствовать себя полноценным человеком, но, увы, до этого было еще далеко.

Карло не знал точно, сколько в теле человека наличествует мышц, но в последние дни ему казалось, что болели они все, причем со страшной силой. Три раза в день бег, растяжка, бесконечные отжимания и качания пресса — все это являлось настоящей пыткой, но Фенелли, не сдаваясь, продолжал мучить себя. Хорошая физическая форма в былой жизни не раз и не два помогала ему в трудных ситуациях, и он не видел, почему в волшебном мире все должно быть иначе.

Прозвенел будильник, и Карло понял, что настало время сменить вид деятельности. Он установил себе буквально зверский график для того, чтобы в кратчайшее время стать хоть отдаленно похожим на приличного волшебника. Естественно, «приличного» в понимании самого Фенелли. К сожалению, лишнего времени не было, и уже через три недели после своего появления в волшебном мире ему предстояло совершить небольшое путешествие. Раз уж он решил сделать этот мир лучше, то ему нужны были и средства для этого.

Наивно было бы предполагать, что он сможет одолеть в магическом поединке Волдеморта или Дамблдора. Да что там замахиваться на «гигантов»! Тот же Снейп или старший Малфой наверняка сумеют разделаться с ним в считанные секунды. Так что Карло решил, что для него жизненно необходимо срочно найти средство противостоять врагам. А в том, что враги у него непременно появятся, Фенелли не сомневался. Слишком хорошо он знал себя, чтобы предположить обратное.

* * *

Если вы думаете, что за вами не следят, это еще не значит, что так оно и есть на самом деле. Наивный хорват, старательно чистивший свой автомат, и думать не мог, что в этот момент кто-то терпеливо ждет, пока он закончит свою работу. Наконец отбросив ветошь, боевик банды «Грозные волки» закончил свое полезное занятие и, встав, повернулся, чтобы зайти в дом. Но сделать он этого не успел.

— Ступефай! Пертификус Тоталус! — застывшее тело хорвата начало заваливаться на спину. — Вингардиум Левиоса! — Фенелли успел подхватить магией тщательно вычищенное оружие до того, как оно упало в пыль.

Сержант всегда с уважением относился к творениям мистера Калашникова, с которыми ему, увы, слишком часто приходилось встречаться. И хотя он предпочитал работу ижевских оружейников, но и изделия югославского производства были очень даже ничего. В его «коллекции», кроме трех классических АКМ, уже хранилось восемь М-70, но оружие лишним не бывает. Взяв автомат в руки, сержант аккуратно засунул его в расширенную магией сумку. Что ни говори, эта вещь стоила своих шестидесяти галлеонов, которые Карло отдал за нее в Косой аллее.

Связав магическими путами неудачливого боевика, Фенелли не особо бережно закинул его в дом и, войдя сам, закрыл за собой дверь. Причиной того, что он терпеливо ждал, пока хорват закончит чистку оружия, была старательность боевика при выполнении столь ответственного дела. Карло посчитал вполне разумным спокойно посидеть десять минут в тени куста, вместо того, чтобы сразу атаковать этого типа, и потом самому возиться с маслом и ветошью.

Деловито обыскав боевика, Фенелли удовлетворенно присвистнул, обнаружив в одном из карманов тощую пачку долларов. Пачка последовала вслед за автоматом, а затем в сумку направились и два снаряженных магазина, обнаруженных на столе. Порыскав по дому, Фенелли удалось загрузить в свое более чем вместительное хранилище ополовиненный цинк с патронами к автомату и невесть какими путями попавший к плененному им типу Вальтер ППК.

В свой первый же день нахождения в новом теле Фенелли решил, что для выживания в не самом миролюбивом волшебном мире ему не помешает что-то, что может уравнять его шансы в схватке с опытным волшебником. Из воспоминаний Локхарта было понятно, что маги демонстративно пренебрегали достижениями обычного мира, и Карло собирался в полной мере воспользоваться этой их ошибкой. Пуля, выпущенная в голову, с равным успехом убьет как обычного человека, так и великого Альбуса Дамблдора.

Конечно же, у волшебников существовали чары, защищающие от физических атак, вот только у них имелись очень не маленькие недостатки. Судя по всему, эти щиты были разработаны в те прекрасные времена, когда в мага могла прилететь стрела или камень, пущенный из пращи, поэтому их сдерживающая сила была невелика. Спрятавшись от мира, волшебники обрекли себя на застой, и развитие магии шло крайне медленно. Да и большинство чистокровных магов просто не поняли бы, что непонятный предмет в руках Локхарта может представлять для них угрозу, так что, вполне возможно, никаких щитов пробивать вообще не потребуется.

К тому же, для того, чтобы поставить щит, требовалось несколько больше времени, чем для производства выстрела. Конечно, этому телу придется основательно потренироваться, чтобы обрести нужные навыки, но тут Фенелли знал, что нужно делать. Мало того, как понял Фенелли, все волшебные бои происходили на очень короткой дистанции, а вот огнестрельное оружие позволяло поразить противника издалека. По большому счету, мало-мальски обученный стрелок без труда справился бы с несколькими волшебниками одновременно.

Хотя неготовность магов к подобному противостоянию можно было и понять. Они слишком полагались на антимагловские чары, позволяющие попросту оставаться незамеченными обычными людьми. Вот только он сейчас был магом, и столь ценного преимущества у его противников не будет. А заклинания, с помощью которых можно было спрятаться от волшебника, были намного сложнее, и их могли выполнять лишь очень немногие маги. Да и атаковать противника заклинаниями, скрываясь под такими чарами, было вроде бы невозможно. Во всяком случае, Карло не помнил, чтобы в каноне кто-нибудь поступал подобным образом. К сожалению, воспоминания Локхарта ничем не могли помочь в этом случае, но Фенеллли пообещал себе на досуге разобраться с этим вопросом.

Кстати, именно благодаря этим самым антимагловским чарам Фенелли и удавалось столь лихо резвиться на просторах некогда единой Югославии. Спокойно подходишь к нужному тебе человеку, оглушаешь его, берешь все, что тебе надо, и так же спокойно уходишь. Естественно, перед тем как покинуть очередного невольного «дарителя», Карло не забывал замести следы.

— Обливиэйт! — любимое заклинание Локхарта, получавшееся у него на удивление качественно, ударило в боевика, превращая того в позабывшего все на свете идиота.

Никаких моральных угрызений по поводу судьбы своих жертв Карло не испытывал. Сейчас в этих краях царил настоящий ад, и кусками некогда мощной страны фактически правили банды, одна мерзостнее другой. Обижать невинных людей Фенелли не собирался, а вот с типами, по локоть заляпавшими свои руки кровью женщин и детей, он не собирался церемониться. Всех их, конечно, не переловишь, да Карло и не ставил перед собой таких целей, но вот вооружиться за их счет, а заодно и улучшить свое финансовое благополучие было вполне достойным делом. Ведь миру будет только лучше, если он, Карло, избавит его от нескольких негодяев.

Фенелли понимал, что долго заниматься подобной деятельностью у него не получилось бы, несмотря на то, что сейчас на Балканах царил полный бардак. Все же власти волшебного мира вряд ли одобрили бы его метод поправки финансов. Но вот если не наглеть и проявить некоторую аккуратность, то все должно получиться. Тем более что другого способа раздобыть себе оружие Карло все равно не нашел.

Что бы ни думали по поводу противостояния с Волдемортом обычные волшебники, Фенелли четко знал, что, в отличие от большинства из них, он непременно ввяжется в эту борьбу. Ему было за кого сражаться, и он считал, что должен помочь пусть немногим, но зато весьма достойным людям. И если раньше, когда он зачитывался фанфиками, это были всего лишь литературные персонажи, то теперь они превратились в реальных людей. Да, он еще не был знаком с ними, но он однозначно не желал, чтобы наивный мальчик и его друзья страдали от бездушия тех, кто должен был самостоятельно решить проблемы волшебного мира, а не перекладывать их на плечи ребенка. Тем более что это самое «большинство» даже не было благодарным им за это.

Но для того, чтобы реализовать эти свои наполеоновские планы, Фенелли предстояло хорошенько поработать. Карло осмотрелся вокруг и, решив, что здесь ему больше делать нечего, достал из сумки карту. Обозначив крестиком только что «отработанный» объект, он кивнул себе и аппарировал в ранее облюбованную рощицу возле перекрестка дорог. Оттуда было уже рукой подать до следующей «цели».

* * *

Фенелли успел закончить свою балканскую авантюру как раз ко дню рождения Гарри Поттера, и перед ним во весь рост встала проблема выбора. С одной стороны, было весьма заманчиво дать Гарри возможность встретиться с Добби и заодно заполучить кучу неприятностей. Тогда Карло мог выступить в роли доброго дядюшки, оказав помощь ребенку, и тот гарантированно проникся бы к нему благодарностью. Вот только заниматься подобными вещами с мальчиком, жизнью которого и без него манипулировали все, кому не лень, было, мягко говоря, неэтично. А если конкретнее, Фенелли очень хотелось без долгих разговоров набить физиономию типу, посмевшему предложить подобный план. Увы, поскольку идея была его собственная, а заниматься самоистязанием было не особенно продуктивно, Карло пришлось отказаться от столь заманчивого способа снятия стресса.

С другой стороны, если он ничего не будет делать, это все равно ляжет грузом на его совесть. Не оказать помощь ребенку, которого взрослые дяди раз за разом заставляют решать совсем не детские задачи, было также противно натуре Фенелли. А вариант с предотвращением последствий визита Добби не рассматривался вообще, так как Поттеру будет весьма полезно познакомиться с домовиками и получить опыт общения с Министерством магии.

В итоге Карло решил заключить сделку со своей совестью, решив воспользоваться неприятностями Поттера для знакомства с мальчиком, но твердо пообещав себе рассказать ему об этом при первой же возможности. Он не собирался всю оставшуюся жизнь прятаться под маской Локхарта, по крайней мере, от тех людей, кому он мог бы доверять. А Поттер был в этом списке под номером один.

Именно поэтому уже в восемь утра первого августа Фенелли заявился в Отдел злоупотребления магией. Как он и ожидал, этим прекрасным субботним утром здесь присутствовала лишь дежурная, что весьма способствовало его планам. Раз уж Локхарт считался секс-символом магической Англии, следовало извлечь из этого максимальную пользу.

— Доброе утро, мисс Хмелкирк! — Фенелли опытным взглядом сумел от самого входа разглядеть табличку с именем ведьмы. — Надеюсь, вы не рассердитесь на мое столь раннее вторжение?

— Мистер Локхарт! — волшебница уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Конечно, я всегда рада вас видеть. Это такое чудо, что вы заглянули сюда.

— Ну, мы же находимся в мире магии, так что чудеса здесь самое обыденное дело, — Фенелли изобразил фирменную Локхартовскую улыбку. — Если бы я знал, что в этом отделе обитают столь очаровательные леди, я бы заглядывал сюда гораздо чаще. Но я рад, что сегодня дела привели меня сюда.

— Ой, вы такой шутник, мистер Локхарт, — густо покраснела ведьма, которую очаровательной в последний раз называли, наверное, лет двадцать назад. — И что случилось с вашими волосами? У вас ведь была такая чудесная прическа!

Этот вопрос Фенелли получал уже не в первый раз после своего возвращения в Англию. Почти каждая волшебница, с которой он перекидывался хотя бы парой слов, считала своим долгом выяснить подробности безвременной кончины большей части его шевелюры. Фенелли это сильно раздражало, однако он успокаивал себя тем, что подобная практика позволяет воспитывать волю.

— Если вы еще не знаете, я стал преподавателем ЗОТИ в Хогвартсе, — Фенелли успел уже тщательно отрепетировать свое объяснение, благо предыдущие дамы предоставили ему обширную практику разговоров на эту тему. — Так что мой стиль немного поменялся. Человек, который учит детей противодействовать Темным искусствам, и выглядеть должен соответственно.

— Ой, я слышала об этом, но не могла поверить, что школьникам в этом году так повезло! — Хмелкирк явно была в восторге от разговора со всеобщим женским кумиром. — Но я, право, заболталась! Чем могу вам помочь?

Фенелли пояснил, что до него дошли слухи, что кто-то из детей вчера попался на незаконном использовании магии. И он, как профессор Хогвартса, посчитал своим долгом навестить ребенка и объяснить ему необходимость соблюдения правил.

— Вы же понимаете, дети столько времени провели в школе, и им хочется порадовать родителей демонстрацией своих достижений, — Фенелли снисходительно покачал головой. — Думаю, если бы они просто обратились ко мне, то могли бы сделать это в моем присутствии, и никаких проблем не было бы, не так ли?

Как действует заклинание «Надзор», Карло представлял себе довольно смутно. У мадам Роулинг его описание было весьма противоречивым, а авторы фанфиков проявляли недюжинную фантазию, лишь запутывая вопрос еще больше. И раз уж была возможность узнать подробности контроля за магией несовершеннолетних от, безусловно, знающего это дело человека, грех было бы не воспользоваться таким случаем. Фенелли собирался просветить Поттера в этом вопросе, чтобы тот имел возможность при необходимости пользоваться магией, обходя запреты. Все же жизнь Гарри была далеко не безоблачной, так что лишнее преимущество ему не помешает.

— Ну, об этом не принято распространяться, — потянула волшебница, делая загадочное лицо. — Но вам-то, конечно, можно рассказать. Если рядом со школьником будет взрослый волшебник, то тревога не сработает. Конечно, колдовать на каникулах все равно не положено, но думаю, если ребенок выполнит пару заклинаний в присутствии профессора, ничего страшного не произойдет. Главное, не забудьте, что вы должны находиться в радиусе ста метров от него.

— О спасибо! Разумеется, это останется между нами, — Фенелли опять включил свою очаровательную улыбку. — И кстати, кто там вам попался?

— А вы якобы не знаете, хитрец! — Хмелкирк игриво стрельнула в него взглядом. — «Совершенно случайно» это был Гарри Поттер. Не удивительно, что, услышав про это, вы с утра пораньше заглянули ко мне.

— Клянусь вам, я впервые услышал, что это был мистер Поттер, — честно заявил Фенелли. — Но понимаю, в подобное совпадение трудно поверить. Хотя я знаю прекрасный способ убедить вас в моей искренности! Мне пришла в голову интересная мысль. Почему бы не привести Гарри сюда, чтобы он узнал о необходимости соблюдения правил от столь компетентного специалиста. Надеюсь, вы не будете слишком суровы к мальчику?

— О, это замечательная идея! — видимо, мысль, что сегодня ее ждет встреча сразу с двумя знаменитостями, привела женщину в полный восторг. — Но я сменяюсь в шесть вечера, так что не слишком медлите.

Фенелли раскланялся, сказав, что он поторопится, как только сможет. На самом деле он был уверен, что приди они с Гарри даже в полночь, миссис Хмелкирк все равно будет ждать их в своем кабинете. Но злоупотреблять ее терпением все же не следовало, так что стоило поспешить.

* * *

Через два часа к дому 4 по Тисовой улице подъехал Форд-Скорпио, из которого вышел симпатичный мужчина, одетый в светло-серый деловой костюм. Бронзовый загар, короткая прическа ежиком и солнцезащитные очки делали его похожим на какого-то агента 007. Проходившая по улице миссис Освальд украдкой посмотрела на интересного мужчину и издала шумный вздох. Что ни говори, незнакомец выглядел куда симпатичнее, чем любой из мужчин, населявших их пригород.

Карло Фенелли, а это был именно он, лишь день назад стал счастливым обладателем новой самодвижущейся повозки, созданной сумрачным тевтонским гением. Причиной перехода его из стана пешеходов в команду водителей стало удачное накрытие банды наркоторговцев, усиленно делавшей деньги в мутной балканской воде. Карло отдавал себе отчет, что в тот раз ему просто повезло войти в их логово в тот момент, когда бандиты весело отмечали какой-то свой праздник. И то на его плече остался шрам от пореза, когда один из боевиков, не видя своего противника, стал размахивать ножом во все стороны. После этого случая Фенелли понял, что ему пора домой, так как удача дева капризная, и не стоит искушать ее лишний раз. Тем более что трофейных долларов, оприходованных им у наркоторговцев, после совершения неотложных трат должно было хватить как минимум лет на пять вперед.

Подходя к дому Дурслей, Фенелли с удовольствием отметил, что на окнах решеток не наблюдалось, а значит, Вернон не успел еще опозориться на весь Литлл-Уингинг. По большому счету мысли соседей о Дурслях не особенно волновал Карло, однако не следовало забывать, что Поттеру, вполне возможно, еще придется пожить в этом городке. Фенелли понимал, что он вполне способен «убедить» Дурслей отказаться от идеи превратить комнату Поттера в тюремную камеру, и был рад, что ему удастся предотвратить это дело, а не исправлять дурость Вернона.

Подойдя к двери, Фенелли нажал на кнопку звонка и принялся дожидаться встречи с родственниками Гарри.

— Доброе утро, — появившаяся в открывшейся двери тощая женщина неопределенного возраста удивленно уставилась на нежданного визитера. — Что вы хотели?

— Миссис Дурсль? — Фенелли дождался утвердительного кивка. — Я профессор Локхарт из Хогвартса, и мне бы хотелось увидеть Гарри Поттера.

Услышав название школы, где учился Поттер, Петунья Дурсль впала в состояние оцепенения. Она безумными глазами смотрела на Фенелли и открывала и закрывала рот, будучи не в состоянии издать хоть какой-нибудь звук.

— Петунья, кто там? — из глубин дома раздалось рычание, очевидно, издаваемое Верноном. — Если это вызванный плотник, то пусть подождет на улице, я через минуту выйду. Он обещал притащить решетку еще час назад!

Аккуратно отодвинув Петунью в сторону, Фенелли вошел в дом и проследовал в гостиную. Там он обнаружил Вернона, который сидел за столом с огромной чашкой в руках. Тот недоверчиво посмотрел на незнакомца, который был мало похож на строительного рабочего. Дурсль уже попытался задать вполне очевидный вопрос, но Фенелли его опередил.

— Доброе утро, — Карло мило улыбнулся, загадывая, как прореагирует на него Вернон. — Меня зовут Гилдерой Локхарт, и я являюсь одним из профессоров Хогвартса. Я хотел бы поговорить с Гарри Поттером по поводу вчерашнего происшествия, случившегося у вас в доме.

Реакция мужчины превзошла самые смелые ожидания Фенелли. Услышав название столь ненавистной ему школы, а заодно осознав, что к нему в гости пожаловал волшебник, Дурсль издал какое-то мычание и выпустил из своих толстых пальцев чашку с чаем, над которой поднимался пар. А поскольку сила тяжести действует даже в том случае, если о ней не вспоминают, чашка упала на пол, по дороге вылив свое содержимое на брюки мистера Дурсля.

— А-А-А! — дикий вопль обожженного мужчины оглушил Фенелли. — Еще один проклятый урод в моем доме!

Как ни хотелось Карло рассмеяться, он все же сдержался и даже решил помочь Дурслю, несмотря на его не слишком вежливые слова.

— Сиккаре! Эскуро! — два взмаха палочкой, словно по волшебству оказавшейся в руке Фенелли, и брюки Вернона были высушены и почищены.

— Репаро! — чашка, которая рассыпалась на мелкие осколки, вновь вернула себе первозданный облик.

Увидев палочку в руках волшебника, Вернон заткнулся и со страхом следил за его действиями. Дадли Дурсль, который разглядывал незваного гостя с лестницы, видимо, вспомнил, что у него имеются неотложные дела, и с неожиданным для его весьма тучного тела проворством исчез где-то в глубинах дома.

— Мистер Дурсль, вы должны быть аккуратнее, когда пьете чай, — благожелательно заметил Фенелли. — А представьте, что было бы, если б вы подавились.

— Что вам здесь надо? — Вернон старался казаться смелее, чем был на самом деле. — Мало нам нашего ненормального племянника, так и вы еще заявляетесь.

— Он вчера опозорил нас перед гостями! — прошипела застывшая у двери Петунья. — И мы не собираемся больше терпеть его выходки! Ваш Поттер — жалкий урод, такой же, как и вы все.

— Если кто-то в этом доме и является ненормальным, так это отнюдь не Гарри, — от голоса Фенелли температура в комнате опустилась на пару градусов. — Вы сильно заблуждаетесь, если думаете, что сможете безнаказанно оскорблять его или другого волшебника. Магия ведь позволяет не только убрать грязь или склеить чашку, но и кое-что еще.

Как ни старался Фенелли сохранять спокойствие, Дурсли сумели вывести его из себя. Оскорблять человека, который не сделал вам ничего плохого, но в порыве гнева вполне может это самое плохое совершить, было за гранью здравого смысла. Хотя в чем-то Карло Дурслей понимал, полагая, что таким образом они борются с собственным страхом. Очевидно, что все их нападки на Поттера были вызваны страхом волшебства. Ну и воспоминания о прошлогоднем визите Хагрида вряд ли способствовали тому, чтобы воспринимать магию как полезную силу. Все же решение Дамблдора послать за Поттером этого полувеликана выглядит как минимум неадекватным. Однако понимание не значит прощение.

— Итак, может быть, вы наконец пригласите сюда мистера Поттера, — четко произнес Фенелли, глядя в глаза Вернону. — Пока я сам не пошел его искать.

Под взглядом волшебника Вернон Дурсль икнул и бочком направился вверх по лестнице. Карло обратил внимание на дверцу знаменитого чулана и сильно нахмурился. Здоровенная щеколда, явно не вписывающаяся в интерьер, вызывающе показывала всем желающим, что с этим помещением что-то не то. А точнее, что-то сильно не то было с головами владельцев этого милого дома. И Дурсли еще удивлялись, что соседи косятся на них!

* * *

Это утро Гарри Поттер смело мог отнести к худшим моментам своей жизни. Дурсли, которые были вчера приведены в невменяемое состояние странным домовиком Добби, твердо заверили его, что он никогда не выйдет из своей комнаты и тем более больше никогда не увидит Хогвартс. Дядя Вернон старательно заколотил его дверь, предварительно сделав в ней что-то вроде кошачьего лаза. Дурсли на полном серьезе собрались кормить его через это отверстие, во всяком случае, сегодня он получил свой завтрак именно таким способом.

Гарри не знал, что ему делать, так как применить магию, чтобы выбраться из комнаты, он не мог, иначе был бы исключен из школы, но и оставаться здесь было нельзя. Мальчик был совсем не уверен, что если он не появится в Хогвартсе первого сентября, то кто-нибудь из руководства школы побеспокоится о нем. А если и побеспокоится, то услышит от Дурслей, что он решил бросить школу и больше в нее не поедет. Мысль о том, что он может больше не увидеть волшебный мир, была невыносимой.

За дверью раздались какие-то громыхания, и Гарри опасливо прислушался, гадая, что еще можно ожидать от его родственничков. Когда открылась дверь, Поттер внутренне сжался, ожидая чего угодно, вплоть до того, что сейчас зайдет дядя Вернон с цепями и закует его как опасного преступника. Но действительность оказалась не столь печальной.

— Идем, там к тебе пришли — хмуро буркнул Вернон, стоя возле двери. — И попробуй только сказать что-нибудь не то.

Гарри настороженно начал спускаться в гостиную и внезапно остановился, увидев незнакомца, с удобством восседавшего в любимом кресле дяди Вернона. При виде волшебной палочки в руке мужчины в душе Гарри проснулась надежда, что он все же не останется до конца жизни гнить в запертой комнате.

— Проходите, мистер Поттер, — мужчина указал рукой на соседнее кресло. — Я профессор Локхарт, ваш новый преподаватель ЗОТИ. И мне бы хотелось разобраться по поводу вчерашнего случая применения магии в этом доме.

— Да что там разбираться! — возмущенно взвизгнула тетя Петунья, видимо, сильно недовольная тем, что незнакомец распоряжался в ее доме, словно хозяин. — Этот… Поттер прокрался на кухню, пока мы с гостями сидели в гостиной, и взорвал торт. В итоге очень важная деловая встреча была полностью испорчена!

— Неправда! — возмутился Гарри. — Я ничего не взрывал. Это все домовой эльф!

— Я не видела никакого эльфа, зато очень хорошо видела тебя, с ног до головы испачканного нашим тортом! — Петунья обвиняюще указала на Гарри пальцем. — Ты неблагодарный негодяй, мало того, что от тебя одни неприятности, так ты еще и лгун!

— Тишина! — резкий голос незнакомца прервал возмущенную речь Петуньи и не дал Гарри возразить тетушке. — Я слышал вас, миссис Дурсль, и вас, мистер Поттер. Для начала хочу уточнить, что никто никакой торт не взрывал. Министерство зафиксировало применение заклинания левитации. Мистер Поттер, расскажите подробнее, что вчера произошло и при чем здесь какой-то домовой эльф.

Гарри вздохнул и принялся рассказывать о своих вчерашних злоключениях. Тетя, сидящая рядом с Верноном на диване, время от времени презрительно фыркала, показывая свое недоверие к истории Гарри, но под строгим взглядом профессора Локхарта не решалась разразиться обличительной речью по поводу выдумок племянника. Было заметно, что при всей своей нелюбви к волшебникам Дурсли воспринимали Локхарта намного спокойнее, чем того же Хагрида. Впрочем, и сам профессор смотрелся вполне естественным среди обычных людей, чего нельзя было сказать о леснике.

— Ну что же, все понятно, — удовлетворенно произнес профессор. — Домовики вообще интересные создания, на которых волшебники обычно обращают слишком мало внимания. И сейчас неважно, хотел ли он помочь, или кто-то с его помощью решил подшутить над вами. Думаю, мы сейчас проедем с вами в Министерство магии и решим вопрос со снятием этого предупреждения.

— Правда? — Гарри обрадовался тому, что над ним не будет висеть дамоклов меч исключения из школы. — Я очень боялся, что больше не увижу Хогвартса.

— А вы поинтересовались, отпустим ли мы Поттера в это ваше министерство? — дядя Вернон, видимо, забыл, что перед ним сидит волшебник, и решил возмутиться. — Кто вам вообще дал право распоряжаться здесь!

— А вот теперь, кстати, поговорим о правах и о вашем поведении, — Гарри едва не съежился, почувствовав гнев в голосе профессора. Вернон, к которому мигом вернулся весь его страх перед магами, постарался отодвинуться как можно дальше от грозного гостя. — Вы, наверное, считаете, что можете безнаказанно лишать ребенка свободы и издеваться над ним. Так вот, должен вам заявить, что вы очень сильно ошибаетесь! Только потому, что я надеюсь, что ваши вчерашние действия в отношении мистера Поттера были продиктованы сильным перевозбуждением от испорченного вечера, я еще не вызвал сюда представителей Департамента Магического правопорядка, — Локхарт зловеще улыбнулся. — И на многих из них издевательства маглов над ребенком-волшебником действует как красная тряпка на быка. Боюсь, в этом случае вы не отделались бы легким внушением, а стали бы временными постояльцами Азкабана.

— Какого еще «Аскабана»? — испуганно пробормотал Вернон.

— Азкабан — это волшебная тюрьма, — прошептала Петунья, несказанно удивив этим Поттера. — Ее охраняют дементоры.

— Откуда вы знаете? — Гарри не удержался от вопроса. — Вы же ничего не хотели слышать о волшебном мире.

— Петунья?! — Вернон был удивлен не меньше, чем его племянник.

— Я… слышала об этом от друга Лили, — как-то потерянно произнесла тетя. — От этого Северуса.

— Северуса Снейпа? — получив в ответ кивок Петуньи, Гарри понял, что в окружающем мире что-то не так. Злобный профессор, который, как недавно узнал мальчик, был врагом его отца, оказывается, дружил с его мамой. Мало того, об этом знали все кому не лень, включая его тетю, но вот самому Гарри никто ничего не сказал. Да к тому же он сам до сих пор не слышал ни о какой волшебной тюрьме, а его тетя знала о ней, да еще и о каких-то дементорах! Можно, конечно, прямо сейчас узнать о них у профессора, но лучше не терять лицо перед родственничками. В крайнем случае, всегда можно будет расспросить Гермиону. Она-то наверняка читала об этом Азкабане.

Но Локхарт, по всей видимости, решил, что одного упоминания о дементорах явно недостаточно, чтобы Дурсли прониклись серьезностью ситуации, и подробно описал, что из себя представляют эти магические существа. Гарри успел даже пожалеть о своем любопытстве, так как со слов профессора следовало, что большую гадость и вообразить себе невозможно.

— В общем-то, вы должны понимать, что ничего хорошего от разбирательства Министерства магии ждать не стоит, — закончил преподаватель. — Поэтому я очень надеюсь, что мне не придется туда обращаться по вашему поводу. И скажите спасибо Гарри, что он не наделал глупостей и не пытался применить волшебство, когда вы заперли его. Тогда вместо письма сюда прибыли волшебники, и вы получили бы кучу неприятностей.

— Но ваш Дамблдор обещал, что у нас не будет неприятностей из-за Поттера! — тетя Петунья выглядела подавленной из-за мыслей о возможности переселиться в место, где сохранение здоровья постояльцев никто не гарантирует. — А вы теперь угрожаете нам тюрьмой!

— Профессор Дамблдор, очевидно, полагал при этом, что вы все же будете вести себя адекватно, — укоризненно произнес мужчина. — Я бы даже не стал особо высказываться о вашем поведении, если после вчерашнего вы бы запретили Гарри неделю покидать без разрешения его комнату. В конце концов, вы действительно сильно расстроились. Но еда через кошачью дверцу… это уже за пределами моего понимания.

Гарри мрачно подумал, что его родственники действительно могли бы наказать его, не унижая при этом и не запугивая отлучением от волшебного мира. Было бы обидно пострадать из-за Добби, но, в конце концов, не смертельно. А Дамблдор, между прочим, прекрасно знал, что отношение Дурслей к нему было далеко не адекватным, однако ничего не делал. Конечно, защита крови очень важна, Гарри вполне оценил это во время последней встречи с Волдемортом, но вот если бы директор просто зашел и поговорил с Дурслями, они, возможно, относились бы к нему чуточку лучше. Во всяком случае, одного письма из Хогвартса вполне хватило, чтобы переселить Гарри из чулана в комнату.

— Впрочем, мое мнение о вас не имеет никакого значения, так что не будем зря терять время, — продолжил волшебник. — Мистер Поттер, вы как, готовы ехать в Лондон?

— Да, конечно! — Гарри подумал, что возвращение в волшебный мир, пусть даже всего на пару часов, будет для него настоящим праздником. К тому же у него теплилась надежда, что у профессора Локхарта найдется для него чуть больше свободного времени, чем необходимо для посещения министерства. — А мы сможем потом зайти в Косую аллею?

— Почему бы и нет? — профессор встал с кресла. — Ну что же, пойдем знакомиться с волшебной бюрократией.

* * *

К некоторому разочарованию Поттера, они направились в Лондон не каким-нибудь магическим способом, а на обычном автомобиле. Причем Гарри заметил, что профессор Локхарт чувствует себя за рулем немного неуверенно, что, впрочем, было совсем не удивительно. Поттер уже заметил, что многие волшебники довольно смутно представляли себе действие немагических устройств, так что новый знакомый, пожалуй, выделялся в этом плане в лучшую сторону. Гарри было немного неудобно, но все же он поинтересовался у профессора, почему тот не перенес их в министерство с помощью волшебства.

— Давай подумаем вместе, — Локхарт, по всей видимости, был не прочь поболтать в дороге. — Только сначала скажи, какие виды волшебного транспорта ты знаешь.

— Метлы, конечно, — Гарри задумался. — Ну, еще я слышал о порталах. Но ведь, наверное, есть еще способы.

— Действительно есть, — профессор не отрывал глаз от дороги. — Еще можно аппарировать или же воспользоваться каминной сетью, хотя самым подходящим в твоем случае, безусловно, был бы автобус «Ночной рыцарь». Ну и Хогвартс-Экспресс не будем забывать. Вот только волшебные способы перемещения отличаются быстротой, а не удобством, так что я предпочитаю передвигаться с комфортом.

Гарри и сам догадывался, что лететь в Лондон на метле было не самым разумным делом. Да и профессор был в чем-то прав: одно дело — кружить на ней над стадионом и совсем другое — совершать длительное путешествие. Хогвартс-Экспресс также не вызывал вопросов, но вот остальные методы волшебного перемещения его заинтересовали.

Профессор, по его просьбе, прочел небольшую лекцию, и Гарри понял, что его желание было несколько наивным. Аппарация была несколько рискованным методом перемещения, к тому же абсолютно неподходящим для того, чтобы появляться в людных местах. Порталы, кстати, обладали тем же недостатком, так что в Лондон в любом случае следовало добираться каким-нибудь иным способом. Каминная сеть в их случае отпадала, так как дом Дурслей, разумеется, не был к ней подключен. Хотя Гарри сделал себе в голове заметку расспросить потом Рона об этом виде транспорта, которым, по словам профессора, пользовались все маги.

А вот то, что никто до сих пор не рассказал ему про автобус «Ночной рыцарь», несколько обидело Гарри. Если бы он знал, что в любой момент мог быстро добраться до любой точки Англии, то обязательно договорился бы с Роном и Гермионой о том, чтобы встречаться на каникулах. Ну, пусть не каждый день, все же они наверняка хотели провести больше времени с родителями, но хоть несколько раз за лето они вполне могли бы встретиться. И хотя профессор специально упомянул, что езда на этом автобусе сама по себе является хорошим испытанием для желудка, Гарри решил непременно прокатиться на нем при первой же возможности.

— Ну вот, дальше поедем на метро, — профессор остановил машину на большой стоянке. — А то в центре города нормально не запаркуешься. Да и тебе не помешает узнать, как добраться до министерства обычным транспортом.

Гарри был полностью согласен с Локхартом, тем более что он не раз слышал от дяди возмущенные высказывания по поводу дороговизны парковок в Лондоне.

— А где находится министерство? — Гарри подумал, что ранее он не поинтересовался этим вопросом. — Простите, я как-то не подумал, что нам, может быть, слишком долго добираться от него до Косой аллеи, когда попросил вас заехать туда. Если это неудобно, то я, конечно, обойдусь.

— Ерунда, — бодро заявил Локхарт. — Мы просто переместимся по каминной сети, так что это вообще практически не займет времени. Заодно и оценишь комфорт волшебного транспорта!

Судя по ехидной ухмылке профессора, ощущения, которые предстояло испытать Гарри, были далеко не самыми приятными, но Поттер не собирался из-за этого отказываться от возможности узнать больше о волшебном мире.

— Кстати, я сегодня что-то слишком легко позавтракал, ты как, не против того, чтобы потратить полчаса времени и немного перекусить? — Локхарт кивнул в сторону пиццерии, расположенной рядом с входом в подземку. — Я бы еще потерпел, но эти запахи…

Гарри с удовольствием согласился, тем более что его завтрак был более чем скромен. Он бы и сам хотел предложить зайти в кафе, но ему было неудобно заставлять профессора платить за него, так как у него не было денег. Правда, Гарри и сейчас на всякий случай сообщил об этом Локхарту, но тот только отмахнулся, заявив, что раз он вытащил Поттера из дома, то поддержание физических сил Гарри остается на его совести.

Не стоит и упоминать, что это был первый раз, когда Гарри оказался в пиццерии. Ожидать от Дурслей, что они решат доставить удовольствие Поттеру, можно было с той же вероятностью, что и трехдневного снегопада в середине июля. Профессор, видя, что Поттер чувствует себя не очень уверенно, заказал им две пиццы: одну с острыми колбасками, другую с ветчиной, а заодно капучино и натуральный лимонад. Гарри был приятно удивлен размерами принесенных им пицц, а еще больше тем, что Локхарт, сделав забавное лицо, предложил обменяться половинами пиццы. Такой метод поедания этого блюда пришелся Гарри по вкусу, и он сильно пожалел, что сейчас рядом с ними нет Рона и Гермионы, тогда они сумели бы попробовать сразу четыре сорта столь аппетитно пахнущего блюда.

Как ни приятно было сидеть в кафе, Гарри не хотел задерживать сверх меры профессора, поэтому едва тот сложил приборы на край тарелки и отставил в сторону чашку, Поттер тут же поднялся с места. Впрочем, Локхарт не торопился с едой, и они покончили со своими порциями практически одновременно. Гарри, живот которого изрядно пополнился, теперь чувствовал себя гораздо увереннее. Впрочем, по мере приближения к конечной цели их путешествия, эта уверенность куда-то улетучивалась, и Поттер сильно подозревал, что до кабинета таинственной миссис Хмелкирк ее не хватит.

Но несмотря на все волнение, Гарри постоянно усиленно вертел головой, так как профессор Локхарт порекомендовал ему хорошенько запомнить дорогу. Сделать это было не сложно, так как, выйдя на станции Бонд Стрит, они уже через три минуты оказались в пустынном переулке, который почему-то игнорировался обычными прохожими. Войдя в телефонную будку, Гарри по указанию Локхарта набрал 6-24-42 и, запинаясь, назвал голосу в трубке цель их визита. А после того, как будка, оказавшаяся по совместительству кабиной лифта, приехала в холл министерства, Гарри едва не раскрыл рот от изумления. Он никак не ожидал, что здесь, под землей, может располагаться настоящий дворец. Профессор дождался, пока Гарри осмотрится и немного успокоится, и повел его к лифтам.

* * *

— Заходите, мистер Локхарт, я уже, признаться, вас заждалась, — Муфалда Хмелкирк улыбалась во все тридцать два зуба. — И где же наш нарушитель?

— Добрый день, мэм, — Гарри выглядел немного смущенным. — Я сожалею, что доставил вам беспокойство.

— Ну, беспокоиться о несанкционированном волшебстве это моя профессия, — женщина с весьма довольным видом оглядела двух знаменитостей, посетивших ее офис, но, видимо, вспомнила, что она все же на работе и постаралась придать себе грозный вид, хоть это и вышло у нее из рук вон плохо. — Рассказывайте, мистер Поттер, что же подвигло вас на нарушение. Надеюсь,это хоть того стоило.

Гарри вопросительно посмотрел на профессора и, когда Фенелли дал утвердительный кивок, приступил к рассказу. То, что он ранее уже делился этой историей, положительно повлияло на связность ее изложения. Карло же следил в первую очередь не затем, что говорит Поттер, а за тем, как Хмелкирк реагирует на рассказ мальчика. И кое-что вызвало у него вопросы.

— Вижу, вы не слишком сильно удивлены историей мистера Поттера? — дождавшись, когда Гарри закончит, Фенелли решил узнать, почему женщина не особенно удивлена рассказом ребенка.

— Увы, мистер Локхарт, подобные вещи случаются время от времени, — чиновница не выглядела счастливой. — Некоторым детям кажется, что доставить неприятности своему товарищу — это очень смешно. И я уже встречалась со случаями, когда волшебники посылали своих эльфов к маглорожденным студентам, чтобы доставить им неприятности.

— И что теперь будет с предупреждением? — Гарри выглядел озабоченным. — Ведь если этот эльф снова устроит такое, меня исключат из школы!

— Так, так, не спешите, молодой человек, — по лицу женщины было заметно, что она не осталась равнодушной к волнению мальчика. — Мы сейчас проведем официальную проверку вашей палочки, и если все окажется в порядке, то снимем предупреждение. Достаньте-ка ее!

К немалому удивлению Гарри, миссис Хмелкирк не стала забирать у него палочку, а вместо этого взяла свою и, соединив их концы, произнесла: «Приори Инкантем». В тот же миг из палочки Гарри выплыло едва заметное облачко.

— Ну, то, что последний раз с ее помощью колдовали не меньше месяца назад, вполне очевидно, — женщина внимательно всмотрелась в мутный рисунок, проступавший в облаке. — И если не ошибаюсь, это было «Репаро». Во всяком случае, на «Венгардиум Левиоса», которое было использовано вчера, это совсем не похоже.

— Точно, я как раз починил свои брюки, зацепившись ими, когда садился в поезд! — Гарри в восхищении смотрел на миссис Хмелкирк. — А вы так можете узнать про все заклинания, которые она выпускала?

— Ну, не любое, а только последнее, и то если заклинание произнесено сравнительно недавно, — женщина была явно довольна, что сумела вызвать столь положительную реакцию у знаменитого Мальчика-Который-Выжил. — И чтобы показать разницу между старым и свежим следом, я попрошу вас, мистер Поттер, восстановить заклинанием этот лист.

Миссис Хмелкирк взяла лежащий перед ней пергамент и слегка надорвала его. Гарри во все глаза смотрел на манипуляции чиновницы, которая сама призывала его нарушить правила.

— Не беспокойтесь, мистер Поттер, колдуя по моей просьбе, вы не окажетесь в беде, — улыбнулась женщина, посмотрев на лицо Гарри.

Поттер сосредоточился, и под внимательными взглядами Фенелли и Хмелкирк четко выполнил заклинание. Когда женщина повторно применила к его палочке «Приори Инкантем», из нее выплыла четкая картинка в виде узора из тонких линий.

— Совсем другое дело, — женщина победно посмотрела на посетителей. — Таким образом, мистер Поттер, было установлено, что вы действительно не применяли вчера волшебство, и предупреждение в отношении вас будет аннулировано.

— Спасибо! — радость Гарри была неподдельной. — Я и не думал, что нужно просто прийти сюда, чтобы разобраться с этим.

— Увы, не вы один не думали об этом, — Хмелкирк покачала головой. — К сожалению, дети не понимают, что мы работаем для того, чтобы у них не было проблем, а не стараемся осложнить им жизнь. Но учтите, то, что с вас снято предупреждение, это не повод размахивать палочкой направо и налево.

— Конечно, мэм, — Гарри всем своим видом старался показать, что он очень ответственный ребенок. — Да я ей и так не размахивал.

Фенелли подумал, что Гарри все же слегка кривит душой. Если он правильно помнил вторую книгу, Поттер там пугал Дадли с помощью своей палочки. Хотя волшебства при этом он и в самом деле не творил. Между тем, он с удовольствием произнес несколько комплиментов, предназначенных профессионализму и отзывчивости миссис Хмелкирк, чем вогнал женщину в краску. Однако следовало признать, что ее смущение было несколько наигранным, а вот взгляды, которые она поочередно бросала на посетителей и на лежащий в шкафу фотоаппарат, чем-то напоминающий Полароид, весьма красноречивыми.

Поняв желание леди, Фенелли предложил им всем вместе сфотографироваться. Миссис Хмелкирк немного поотнекивалась, но затем с удовольствием согласилась. Поттер слегка наморщился, услышав о фотографировании, но он явно не мог отказать в такой мелкой просьбе людям, которые только что помогли ему. Спустя четверть часа, которые женщина потратила на приведение своей одежды и прически в идеальный порядок, на столе лежали две фотографии, на которых знаменитые посетители поставили свои подписи.

— Теперь подруги умрут от зависти, — Муфалда восхищенно рассматривала обретенное ей сокровище. — Подумать только, я общалась одновременно с Гарри Поттером и Гилдероем Локхартом!

К некоторому смущению Фенелли, мальчик удивленно уставился на него. Ну, конечно же, Поттер впервые услышал о Локхарте, попав в Нору, а сейчас он считает его простым преподавателем Хогвартса. И судя по всему, недоумение ребенка заметил не он один.

— Гарри, ты разве не знаешь, что мистер Локхарт является известнейшим писателем? — миссис Хмелкирк широко раскрыла глаза. — Тебе следует непременно прочитать все его книги! Он просто гений.

— Не стоит преувеличивать, — было немного неприятно выслушивать явно не заслуженные похвалы, поэтому Фенелли предпочел остановить хвалебный монолог женщины. — Конечно, мои книги пользуются популярностью, но до гения мне далеко.

— Вы сама скромность, — игриво произнесла Муфалда. — Но я абсолютно уверена, что очень многие люди восхищаются вами и вашим творчеством.

* * *

Фенелли мысленно ухмылялся, глядя, как Поттер старательно готовится впервые воспользоваться каминным транспортом. Нет, конечно, смеяться над ребенком было нехорошо, но, вспоминая сегодняшние рассуждения Гарри о том, как классно передвигаться с помощью магии, Карло ждал того, как практика у него соотнесется с теорией. Сам Фенелли уже успел освоить этот нехитрый способ перемещения, и он, надо сказать, оказался еще хуже, чем то, что описывала мадам Роулинг. Что бы ни думали волшебники, но прыжки с парашютом намного цивилизованнее.

Чтобы дать Поттеру хоть как-то подготовиться к этому событию, Фенелли постоял с ним в уголке министерского холла примерно десять минут, чтобы мальчик увидел, с какой легкостью маги лихо входят в камины и хоть и менее лихо, но все же вполне благополучно выходят из них.

— А почему вы раньше не сказали, что являетесь известным писателем? — Гарри, видимо, испытывал неудобство от того, что продемонстрировал миссис Хмелкирк свое незнание.

— Скорее всего, потому, чтобы ты относился ко мне не как к знаменитости, а просто как к профессору Локхарту, — усмехнулся Фенелли. — Да и не такой уж я, выходит, знаменитый, раз ты обо мне не слышал.

— Но я ведь живу не в волшебном мире, а с Дурслями, — попытался оправдаться Поттер. — А с ними точно ничего не узнаешь о магах.

Фенелли видел, что Гарри готов болтать и болтать, чтобы хоть ненадолго отодвинуть миг, когда придется идти к камину. Такое ему приходилось видеть не раз, когда солдату предстояло совершить первый прыжок с парашютом.

— Ну что, готов? — внешний вид Гарри достаточно четко говорил, что он абсолютно не готов, но опытного десантника этим было не запугать. — Тогда пошел!

Опыт Фенелли подсказывал, что, кроме вреда, запоздалые советы ничего не приносят, поэтому весь инструктаж он дал Поттеру заранее. Видимо, благодаря этому, а может быть, просто случайно, Гарри сумел четко выговорить адрес «Косая аллея» и благополучно сгинул в зеленом пламени. Облегченно вздохнув, Карло направился вслед за мальчиком.

Все же мгновенное перемещение в пространстве было весьма полезным делом. Как бы ни превозносил Фенелли достоинства езды на автомобиле, отрицать это было бы против совести. К тому же сам Карло порядком устал, пробыв сегодня за рулем почти четыре часа. Что ни говори, но того, кто придумал левостороннее движение в Англии, следовало бы зверски замучить, в назидание другим «сторонникам традиций». Из-з непривычного направления езды Фенелли чувствовал себя за рулем не самым уютным образом и не получал привычного наслаждения от вождения авто.

Высадка из камина получилась не самой приятной, так как Фенелли порядком крутнуло в последний момент, однако десантный опыт помог ему удержаться на ногах. А вот у Поттера подобной практики не было, и он в данный момент сидел на полу, очумело крутя головой. Карло помог мальчику подняться и, критически оглядев его покрытую сажей рубашку, воспользовался чарами очистки. На всякий случай не забыв и себя, Карло решил, что они готовы продолжить свой путь.

— И как тебе путешествие по каминной сети? — Фенелли не отказал себе в удовольствии немного подколоть Гарри. — Может быть, все же стоило поехать на метро?

— Нет, профессор, все в порядке, — Гарри инстинктивно поднес руку к своей пятой точке, которая, похоже, побаливала после встречи с землей. — Это было очень интересно, хотя и немного болезненно. Зато очень быстро!

— Ну-ну, я все же предпочитаю комфорт, конечно, когда у меня есть на это время, — Карло заметил, что Поттер бросил упрямый взгляд на камин, и понял, что мальчик решил во что бы то ни стало совершить еще несколько поездок, дабы лучше освоиться с этим видом транспорта. Фенелли вполне одобрял подобное упорство. — И кстати, ты так и не объяснил, что тебе понадобилось в Косой аллее. Я и сам собрался сделать пару покупок, так что надо спланировать наш маршрут.

Гарри слегка засмущался и тихим голосом пояснил, что хотел купить корм для своей совы. Его родственники не разрешали выпускать Хедвиг на охоту, а объедки с их стола вряд ли были полезны птице. Фенелли слегка сжал зубы, чтобы не показать Гарри своих эмоций. То, что мальчик думал в первую очередь не о себе, хотя вряд ли Дурсли слишком хорошо кормили его, а о своем питомце, растрогало мужчину. Ведь Поттер вполне мог купить себе здесь про запас каких-нибудь вкусностей, но… он оставался именно тем Гарри Поттером, который и был описан в книгах.

— Отлично, тогда тебе в «Волшебный зверинец», а мне надо зайти к Олливандеру. Встретимся после этого в кафе-мороженном Флориана Фортескью, — Фенелли сделал картинно строгое лицо. — Надеюсь, мистер Поттер, вас можно оставить на четверть часа и хотя бы надеяться, что вы не влезете в какое-нибудь приключение?

— Да, сэр! — Гарри улыбнулся, приняв шутку. — Буду осторожен, как никогда.

— Вот этого-то я и боюсь, — вздохнул Фенелли, заставив Гарри рассмеяться. — Ну, пойдем, а то времени у нас не так уж и много.

* * *

Подходя к кафе, Гарри увидел профессора Локхарта, сидящего на веранде и потягивающего лимонад. Немного волнуясь, что заставил ждать человека, и так потратившего на него сегодня немало времени, Поттер приготовился извиняться за задержку. Но, к счастью, этого не понадобилось.

— О, ты довольно рано, заказанное мороженное принесут через пять минут, так что придется немного подождать, — профессор удивился, посмотрев на огромный пакет в руках Гарри. — Знаешь, я думал у тебя питомец — сова, но, судя по всему, это какая-то мантикора.

— Я ведь купил ей еды не на неделю, а на целый месяц, — Гарри уселся за столик. — Вряд ли Дурсли разрешат ей летать, так что пусть, по крайней мере, полакомится вдоволь.

Настроение Гарри при воспоминании о Дурслях сразу упало на несколько пунктов. Если до этого он как-то не думал о возвращении домой, то теперь перспектива провести еще один месяц со своими родственниками встала перед Поттером во всей красе. Все дела были сделаны, и вот он опять покинет волшебный мир, возвращение в который было глотком свежего воздуха в безрадостной атмосфере каникул. Между тем, вопреки словам Локхарта, бармен не заставил себя ждать, и перед волшебниками появились две приличных размеров вазочки с мороженным.

— Не знаю, что ты предпочитаешь, так что заказал то же, что люблю сам, — профессор сделал вид, что принюхивается. — Ананасы и смородина, просто великолепно! И кстати, не рекомендую пренебрегать клубничным чаем, он у мистера Фортескью получается удивительно вкусным.

— Спасибо, я бы, наверное, выбрал то же самое, — Гарри механически начал есть вкуснейшее мороженное, продолжая думать о своих проблемах.

— Эй, что случилось? — Локхарт удивленно смотрел на него. — Вроде бы все проблемы разрешили, сову ты едой обеспечил, так в чем же дело? Или ты переживаешь из-за родственников?

Гарри нехотя кивнул головой. Ему очень не хотелось говорить, что он воспринимает свое возвращение на Тисовую улицу как поездку в ад. Профессор и без того сделал для него все, что можно, так что вряд ли стоило добавлять ему забот.

— Ну, это-то как раз не проблема, — оптимистично заметил Локхарт. — Я поговорю с твоими родственниками, объясню им, что мы с тобой будем переписываться и что я сильно обеспокоюсь, если от тебя не будет приходить письмо хотя бы раз в три дня. Заодно придется им дать свободу твоей сове. Кроме того, намекну, что пару раз заеду проведать тебя, чтобы у них и мыслей не возникало сажать тебя под домашний арест.

— Здорово! — Гарри обрадовался, подумав, что Дурсли вряд ли решатся в этом случае слишком сильно портить ему жизнь. — Но я не хотел бы слишком сильно отвлекать вас.

— Ерунда, мне ведь это ничего не будет стоить, — отмахнулся профессор. — И кстати, если так не хочешь возвращаться в Литлл-Уингинг, мы можем сейчас поехать в Хогвартс и поговорить об этом с профессором Дамблдором или твоим деканом. Уверен, они придумают, как тебе помочь. Хотя, пожалуй, с профессором МакГонагалл нам встречаться не стоит.

К глубокому сожалению Гарри, он был абсолютно уверен, что профессор Дамблдор вместо того, чтобы помочь ему выбраться от Дурслей, опять начнет рассказывать про эту самую таинственную защиту. Поттер не очень понимал, как жертва его матери может быть связана с Дурслями, но спорить с директором не приходилось. Хотя ему было интересно, почему его спутник не хочет встречаться с деканом Гриффиндора. Недолго думая, Гарри спросил об этом Локхарта.

— Не совсем удобно об этом говорить, — профессор выглядел слегка смущенным. — Но я немного подшутил над МакГонагалл, и думаю, что она все еще сердится. Так что вряд ли тебе стоит подходить к ней вместе со мной.

— Вы пошутили над профессором МакГонагалл? — Гарри испытывал одновременно восхищение и ужас. — Я бы никогда не решился на такое.

— Вот-вот, я бы тоже, — вздохнул Локхарт. — Но я в этот день получил подтверждение о приеме на работу и слегка расслабился. И в итоге отправил ей в качестве списка учебников полное собрание своих сочинений. Конечно, через неделю я извинился в письме и отправил уже нормальный список, но думаю, изначально она была немало удивлена.

Гарри представил, как широко раскрылись глаза его декана, когда она прочитала первое письмо профессора Локхарта, и не удержался от смеха. Все же подшучивать над МакГонагалл не решались даже близнецы Уизли, так что новый преподаватель ЗОТИ показал себя настоящим героем.

— Спасибо, сэр, но к профессору Дамблдору не стоит ехать, — «А вернее, не имеет смысла», добавил про себя Гарри. — Да и в Литлл-Уингинг я могу сам доехать, хотя, конечно, было бы лучше, чтобы вы поговорили с Дурслями. Но вы и так на меня кучу времени потратили.

— Не так уж и много, — Локхарт ненадолго задумался. — Впрочем, если ты не хочешь проводить остаток каникул с родственниками или в Хогвартсе, могу предложить еще один вариант.

Гарри как раз очень хотел провести не только остаток каникул в школе, но благоразумно умолчал об этом, поинтересовавшись, что ему хочет предложить профессор. Правда, Локхарт мог бы и не утруждать себя объяснениями. Ради того, чтобы вырваться от Дурслей, а тем более вновь оказаться в волшебном мире, Гарри был заранее согласен с его предложением.

— Как ты, наверное, догадался, у меня нет опыта работы со школьниками,поэтому я хотел бы до начала учебного года немного попрактиковаться в преподавательской деятельности, — профессор взял в руки чашку. — И если ты хочешь, то мог бы до конца каникул пожить у меня, и мы попрактиковались бы в изучении ЗОТИ. Я, конечно, понимаю, что у тебя каникулы, да и жить с незнакомым человеком — не лучшая идея, так что решай сам. А с Дурслями я в любом случае поговорю.

Профессор поднес чашку к губам, словно желая спрятать лицо, но Гарри этого не видел, хотя смотрел на Локхарта широко раскрытыми глазами. Судя по всему, ему не только предлагали сбежать от «горячо любимых» родственников, но и давали возможность заняться магией. Ответ тут мог быть только один.

— Конечно, я согласен! — Гарри едва не подпрыгнул от возбуждения. — Здорово, Рон и Гермиона наверняка обзавидуются, когда узнают об этом.

— Не спеши, может, это ты еще позавидуешь им, ведь расслабляться своему ученику я не позволю, — Локхарт был весьма серьезен. — И кстати, Рон и Гермиона — это те самые друзья, письма которых воровал этот Добби?

— Да, это они, — Гарри легкомысленно пропустил мимо ушей упоминание о серьезности занятий. — Ой, мне же надо написать им, они наверняка обиделись, что я не отвечаю на их письма.

— Доберемся до твоей совы, напишешь, — обнадежил его Локхарт. — И кстати, они оба из волшебных семей?

— Нет, родители Гермионы обычные люди, — Гарри недоуменно уставился на профессора. — А какое это имеет значение?

Профессор сделал загадочное лицо и жестом заправского фокусника достал из кармана пиджака плотный листок картона.

— Телефонная карта, — пояснил он. — Я сегодня приобрел на всякий случай, когда поехал за тобой. А раз она не понадобилась, то ты можешь прямо сейчас позвонить свой подруге. Я видел автомат буквально в полусотне метров от Дырявого Котла.

Гарри сначала обрадовался, но потом сообразил, что не знает номер Гермионы, о чем с сожалением и сообщил профессору. Однако Локхарта это не смутило, и он посоветовал Гарри выяснить ее телефон в справочной. Когда спустя десять минут Гарри услышал взволнованный голос Гермионы, он окончательно поверил в то, что у него началась новая жизнь.

* * *

Для Гарри утро первого дня в доме Локхарта началось с громкого стука в дверь выделенной ему спальни. Трубный глас Гилдероя Локхарта призывал «мистера Поттера» отрывать свою задницу от кровати и быстро спускаться на зарядку. Хоть профессор и предупреждал его вчера о раннем подъеме, но все же Гарри не думал, что Локхарт окажется садистом, способным в воскресенье разбудить ребенка в семь часов утра. Но хочешь, не хочешь, а пришлось подниматься, тем более что профессор вечером упоминал, что заклинание «Агуаменти» весьма эффективно помогает в борьбе со сном. А проверять серьезность намерений Локхарта в этом вопросе Поттеру почему-то не хотелось. Быстро натянув старый спортивный костюм Дадли, Поттер выскочил из комнаты.

Раньше Гарри никогда не делал зарядку, и теперь он с некоторым удивлением наблюдал, что, оказывается, не они одни были настолько сумасшедшими, чтобы в это прекрасное утро истязать свое тело. По пути им встретились еще три бегуна, в том числе две девушки. Последние особенно удивили Гарри тем, что бежали с таким видом, словно это доставляет им безмерное удовольствие. Сам юный волшебник чувствовал только усталость и сильно подозревал, что его лицо напоминает гримасы средневековых мучеников.

Когда они наконец вернулись к дому, Гарри испытал огромное облегчение, но, как оказалось, он рано радовался. После бега пошли отжимания, наклоны, приседания и прочие прелести, которыми Поттера не мучили даже на уроках физкультуры.

— Неплохо позанимались! — довольно потянулся Локхарт. — С выносливостью и силой у тебя, конечно, полный завал, но надеюсь, за месяц ты придешь в норму. А сейчас бегом мыться и завтракать. Учти, сегодня готовлю я, а завтра будет твоя очередь.

Издав мысленный стон, Гарри поплелся в ванную, благо таковых в доме было сразу две. После того, как прохладные струи душа смыли с него пот, он почувствовал себя намного лучше, а выйдя из ванной и одевшись, уловил приятные запахи, доносящиеся с первого этажа. Посмотрев на будильник, стоящий возле его кровати, он с удивлением обнаружил, что предавался водным процедурам целых двадцать минут. Дурсли бы, наверное, уже убили бы его за подобную растрату воды, так что Поттер испытал некоторый стыд перед профессором и побежал вниз, чтобы скорее извиниться.

— Не обращай внимания на такие мелочи, — не дал ему договорить Локхарт. — Не забывай, мы все-таки волшебники, так что проблем с водой для помывки у нас никогда не будет. Но все же мыться стоит поскорее, а то я уже испугался, что ты там уснул. Ну да ладно, садись за стол, завтрак готов.

Зарядка явно пошла на пользу аппетиту Гарри, так что он не заставил просить себя дважды. Профессор успел наготовить целую гору блинчиков, рядом с которыми стояли две миски. Как пояснил Локхарт, в них были мед и кленовый сироп, причем профессор рекомендовал Гарри усиленно налегать на сладости, с радостным видом заявив, что Поттеру силы сегодня еще понадобятся. Слегка поежившись от такого многообещающего заявления, Гарри решил, что пренебрегать советом фаната бега явно не стоит, и принялся поглощать свой завтрак с удвоенным старанием.

* * *

Своего первого персонального урока Гарри ожидал с понятным нетерпением. Весь прошлый год занятия по ЗОТИ были откровенной фикцией, так что Поттеру хотелось наконец-то научиться чему-нибудь полезному. Тем более что профессор Локхарт внушал в плане знания защиты от темных искусств гораздо больше доверия, чем заика Квирелл. Но реальность оказалось не совсем такой, как представлял себе Гарри.

Когда профессор вошел в гостиную, Гарри невольно вскочил, встретив тяжелый взгляд преподавателя. Не говоря ни слова, Локхарт остановился перед ним и принялся с весьма недовольным видом разглядывать ученика.

— Палочку к осмотру! — буркнул профессор, уперевшись взглядом в лицо Поттера.

Чувствуя неудобство от такого давления, Гарри принялся спешно вытаскивать палочку из заднего кармана, при этом он едва не уронил ее, зацепив за рубашку. Наконец требуемый предмет был представлен мрачному преподавателю. Локхарт внимательно осмотрел палочку, и его лицо превратилось в маску гнева.

— И что это такое? — судя по тону, каким был задан вопрос, он не требовал ответа. — Как можно так обращаться с предметом, который может потребоваться в любой момент, чтобы спасти твою жизнь или жизнь твоих товарищей! Посмотри на то, что ты с ней сделал, и подумай, как можно довести хорошую вещь до подобного состояния.

Гарри хотел было обидеться на подобное обвинение, но вынужден был признать, что профессор полностью прав. Палочка с пером феникса была украшена многочисленными царапинами, следами жира и непонятными пятнами, происхождения которых история не сохранила.

— Но ведь это никак не влияет на ее работоспособность? — попытался оправдаться Гарри. Он мог бы сказать, что у того же Рона палочка была в еще худшем состоянии, но подобный аргумент вряд ли пришелся бы по душе профессору. К тому же Гарри немного испугался, что плохое состояние палочки и в самом деле может мешать правильной работе заклинаний.

— Мистер Поттер! — тон профессора заставил бы позеленеть от зависти даже Снейпа. Казалось, что в каждом звуке фамилии Гарри содержалось что-то постыдное. — Запомни, волшебная палочка — это твое оружие, а оружие всегда и во всех случаях должно содержаться в идеальном порядке! И внешний вид этой вещи прямо говорит о том, насколько ее хозяин уважает себя! Тебе это ясно?!

— Да, сэр, — Гарри нервно сглотнул.

— Не слышу! — прорычал профессор.

— Да, сэр! Мне все ясно! — Поттер понял, что с Локхартом шутки плохи и стоит как можно меньше раздражать его.

— А раз ясно, то сейчас ты приступишь к устранению этого недостатка, — голос профессора стал гораздо спокойнее. — Вон в том шкафу ты найдешь набор по уходу за палочкой и инструкцию по его использованию. Времени на все два часа. В том числе и на то, чтобы научиться мгновенно доставать ее! Твое копание в бою будет стоить жизни тебе и твоим товарищам! Выполняй!

* * *

Полируя свою палочку, Гарри размышлял о прошедшем уроке. То, что профессор из веселого гостеприимного хозяина превратился в злобного монстра, неприятно удивило его. С другой стороны, он не мог не признать, что две минуты с Локхартом принесли ему больше пользы, чем целый год с Квиреллом. В инструкции прямым текстом было написано, что мелкие повреждения и грязь мешают идеальной работе палочки. А значит, он все это время старательно сам себе создавал трудности в волшебстве.

Но если с чистотой все было ясно, то решение второй задачи, поставленной преподавателем, была не столь очевидно. Гарри при всем своем желании не мог придумать, где же ему хранить палочку, чтобы она, с одной стороны, была надежно укрыта, а с другой, всегда находилась под рукой. В книге, выданной профессором, рекомендовалось держать ее в специальной кобуре, но Гарри до сегодняшнего дня не только не имел ее, но даже и не слышал ни о чем подобном.

— Ну, как успехи? — Гарри вздрогнул, настолько бесшумно Локхарт спустился в гостиную. Профессор между тем внимательно осмотрел его работу. — До идеала, конечно, далеко, но уже намного лучше.

Поттер вполне мог бы поспорить со столь скромной оценкой приложенных им усилий, однако благоразумие взяло верх. Вместо этого он решил задать вопрос, связанный с кобурами. Ведь вполне возможно, он только зря потратит время, тренируясь доставать палочку из кармана, если вдруг окажется, что ему срочно необходимо купить кобуру.

— Молодец, что вспомнил, а то у меня совсем из головы вылетело! — профессор внезапно сорвался с места и исчез в своей комнате. Но долго Гарри удивляться не пришлось, так как через несколько секунд Локхарт вновь возник в гостиной.

— Гарри, с днем рождения тебя! — Локхарт протягивал мальчику сверток. — Прости, вчера специально выбрал, пока ты покупал корм для своей совы, но так замотался, что забыл подарить.

Смущенно пробормотав слова благодарности, Гарри принял сверток и под благожелательным взглядом профессора принялся распаковывать его. Его не удивило, что Локхарт обратился к нему по имени, они почти сразу договорились о том, что за исключением занятий их общение будет неформальным, но то, что профессор позаботился о подарке, было неожиданным. Гарри считал, что Локхарт и так сделал ему самый лучший подарок, вызволив из заточения у Дурслей, так что желать чего-нибудь еще было уже наглостью. Развернув сверток, Гарри обнаружил там непонятное устройство из ремней.

— Превосходная кобура из драконьей кожи, — бодро прокомментировал свой подарок Локхарт. — Удобна и прочна, а кроме того, на нее нанесены чары, делающие ее незаметной даже на голой руке и предохраняющие кожу от натирания. Ну-ка, примерь!

С помощью подсказок профессора Гарри сумел правильно расположить кобуру на руке и обнаружил, что доставать из нее палочку действительно намного проще, чем из кармана. Сообщив об этом открытии профессору, Гарри тут же узнал, что все же придется тренироваться в мгновенном извлечении палочки не только из кобуры, но и из других мест. Ибо, по словам Локхарта, никогда не известно, в какой ситуации ты окажешься, но на всякий случай надо готовиться к любым неожиданностям.

— И не забудьте, мистер Поттер, вам надо уметь готовить палочку к бою, во что бы вы ни были одеты, — строго заметил преподаватель. — Так что не забудьте потренироваться и в мантии, и в зимнем пальто! Ваш противник вряд ли будет столь любезен, чтобы нападать на вас исключительно в теплую погоду.

— Ясно, сэр, — вздохнул Гарри, представляя, как он будет на жаре бегать в зимней одежде. Почему-то он не сомневался, что следующим этапом занятий будет обнажение палочки в движении. Если уж такая мысль пришла в голову Гарри, то преподаватель наверняка давно додумался до чего-нибудь подобного. К тому же Гарри мучал еще один вопрос. — А почему вы сказали, что на занятие у меня всего два часа?

— Потому что магия магией, но есть и не менее важные вещи, — широкая улыбка Локхарта вызвала у Гарри нервную дрожь. — И для тебя такими вещами являются бег, растяжка и силовая подготовка. Минимум одна тренировка в день плюс зарядка — это именно то, что нужно твоему молодому растущему организму.

* * *

Наслаждаясь чаем после плотного обеда, Гарри заметил, что Локхарт так же находится в благодушном состоянии, и подумал, что сейчас самое время задать ему пару вопросов. Потратив все утро на уход за своей палочкой, Поттер теперь жаждал применить ее в деле.

— Профессор, а вы научите меня боевым заклинаниям? — аккуратно начал мальчик. — А то даже обидно, что все говорят обо мне как о каком-то герое, а я даже от обычной собаки вряд ли смогу защититься с помощью магии.

— Интересный вопрос, — протянул Локхарт, бросив чуть насмешливый взгляд на своего ученика. — А скажи-ка мне для начала, что ты понимаешь под боевыми заклинаниями?

— Ну, это, наверное, те, что применяются в бою, — Гарри показалось, что в вопросе профессора был какой-то подвох. — Точнее, те, которые специально предназначены для поединков.

Что-то в глазах Локхарта подсказало мальчику, что ответ был неправильный. Он немного смешался, подумав, что не может точно определить такую, казалось бы, очевидную вещь. Ведь понятно, что то заклинание, которым Квирелл связал его в подземельях, относится к боевым, но как дать общее определение, было непонятно.

— Нельзя делить магию на боевую и нет, это очень серьезная ошибка, — профессор поставил свою чашку на стол. — Ибо все, чем ты владеешь, можно и должно использовать в бою. Ты никогда заранее не знаешь, каким способом тебе будет сподручнее поразить противника, но должен быть готов действовать любыми средствами. Давай попробую привести пример. Какое первое заклинание ты выучил в школе?

— Вингардиум Левиоса, — до Гарри начала доходить идея учителя. — И с его помощью мой друг Рон сумел оглушить тролля!

— Вот видишь, мне даже не пришлось показывать тебе на практике его возможности, — Локхарт оценивающе осмотрел ученика. — Так что тебе не придется испытать удовольствие повиснуть под потолком вверх ногами, после того, как я бы поднял им твои кроссовки.

Гарри похвалил себя за сообразительность, избавившую его от такого сомнительного удовольствия, и постарался представить, какие еще изученные им чары могли бы пригодиться в бою. Сильным Люмосом можно было попробовать ослепить противника, Вентусом — постараться закинуть ему песок в глаза, и даже Алохомора могла пригодиться хотя бы для того, чтобы расстегнуть вражине брючный ремень. Кстати, последняя идея показалась ему весьма перспективной в применении к некоторым излишне приставучим слизеринцам. Пусть тот же Малфой попробует изображать из себя аристократа со спущенными штанами!

— Вижу, ты понял, о чем я говорю, — профессор прервал приятные фантазии Гарри. — Отсюда делам вывод, что для того, чтобы эффективно противостоять своим противникам, надо в совершенстве изучать и чары, и трансфигурацию, и зелья. Вот проверкой того, как ты освоил эти предметы в школе, мы и займемся в первую очередь.

— А как же специальные заклинания для поединков? — не желал сдаваться Гарри. — Они ведь действительно существуют.

— Кое-что мы будем проходить на моих уроках в Хогвартсе, — Локхарт встал из-за стола. — Но так и быть, одно из них попробуем изучить сразу после того, как ты покажешь свое мастерство в чарах. Ну что, ты готов?

Гарри одним глотком допил чай и резво выскочил из-за стола. Он сильно соскучился по колдовству и был готов хоть до вечера махать своей палочкой.

* * *

К вечеру подозрения Фенелли о том, что Поттер довольно прохладно относился к учебе, полностью подтвердились. Нет, все положенные заклинания он знал, но выполнял их крайне неэффективно. Конечно, учись Поттер где-нибудь на пятом курсе, довольно сомнительных знаний, доставшихся Фенелли от Локхарта, равно как и его собственного штудирования учебника чар, было бы недостаточно, чтобы оценить ошибки мальчика. Но по заклинаниям первого курса новоявленный профессор вполне мог дать дельный совет.

Как и ожидалось, основной проблемой Гарри были крайне слабые теоретические знания. Учебник не зря посвящал описанию каждого заклинания несколько страниц, на которых подробно описывалось, как правильно выполнить движение палочкой, какие интонации голоса использовать, а самое главное — там указывалось, как точно определить зону действия каждого заклинания, оптимально подстраивая ее под размеры зачаровываемого объекта. Ведь чем больше она была, тем менее мощными выходили чары. Ну и, конечно же, следовало знать все условия, при которых данное заклинание будет действовать или же не будет, а также факторы, влияющие на его эффективность.

Как и ожидалось, к концу процедуры проверки Гарри порядком вымотался, а обнаруживаемые на каждом шагу пробелы в его познаниях, накапливали обиду у мальчика. А с учетом импульсивного характера Поттера, Фенелли не потребовалось прилагать особых усилий, чтобы этот нарыв прорвался.

— Но ведь так или иначе, все эти заклинания у меня получаются! — Гарри выглядел одновременно виноватым и сердитым. — Какая разница, трачу я на них больше сил или меньше!

— Разница только в одном, будешь жить ты и те, кто тебе дорог, или же нет, — жестко припечатал его Фенелли. — Я не считал нужным говорить об этом, надеясь, что ты сам все поймешь, но, видимо, придется тебе популярно объяснить твое положение.

— То, что тебя называют Мальчик-Который-Выжил, это не только пустая слава, но и еще и ответственность. Ты не просил ни того, ни другого, но и отменить ничего не можешь. На тебя смотрят и друзья, и враги, оценивая каждый твой шаг, и тебе придется смириться с этим. Ты можешь мечтать о том, чтобы жить, как обычный человек, но у тебя это все равно не получится. Что бы ты ни делал, Волдеморт и его дружки в любом случае захотят отомстить тебе за то, что ты сумел остановить его в свое время. А обыватели будут ждать, что ты спасешь их шкурки, если, а точнее когда, вернется этот самозваный Темный лорд. Причем большинство тех, кто смотрит на тебя как на героя, вовсе не собирается даже палец о палец ударить, чтобы хоть чем-то помочь тебе. Можно, конечно, решить, что ради них не стоит напрягаться, и жить в свое удовольствие, вот только долго ли ты так проживешь? И даже если тебе не жалко себя, подумай о своих друзьях, которые постараются защитить тебя по мере сил и погибнут вместе с тобой. Но вместо того чтобы принять все это и приложить хоть минимум усилий к тому, чтобы не оказаться беззащитной жертвой перед лицом врага, ты предпочитаешь тратить свое время попусту.

— Но я ведь стараюсь, но у меня не получается, — пробормотал Гарри, с ошарашенным видом глядя на своего учителя. Но не найдя сочувствия в глазах Фенелли, он полностью стушевался и уткнулся взглядом в землю. — Все чего-то ждут от меня, а я, в лучшем случае, посредственный волшебник.

Фенелли видел, что у мальчика наконец проявилась вся его неуверенность. На самом деле он прекрасно понимал, что благодаря «заботе» своих родственничков Поттер просто не может не иметь некоего комплекса неполноценности. К счастью, Фенелли за годы службы в армии научился бороться с подобными настроениями и сегодня сознательно выводил ребенка из себя. Как и всегда, армейские методы психологического воздействия не отличались излишним гуманизмом, зато они были весьма эффективными.

Карло присел на корточки, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом сидящего в кресле Поттера. Теперь, когда основная проблема мальчика была наконец-то озвучена, настало время решать ее.

— Как ты думаешь, сможешь ты сейчас поднять штангу весом пятьдесят килограмм? — Фенелли постарался говорить как можно мягче.

— Что? — Гарри не сразу сообразил, что спрашивает у него преподаватель. — Конечно, нет.

— Но это же не значит, что ты не сможешь поднять ее никогда, — в голосе Фенелли слышалась железная уверенность. — Если ты будешь упорно тренироваться, то пройдет немного времени и твое «конечно, нет» сменится на «конечно, да». Так же и с магией, ты только начал изучать ее, поэтому тебе и кажется, что ты слишком слаб. И если ты будешь жалеть себя и не прилагать достойных усилий, то действительно не достигнешь серьезных результатов. Но лично мне хотелось бы, чтобы, наоборот, ты стал мощным волшебником, который будет гордиться своими достижениями.

В глазах Гарри мелькнула надежда, но очень скоро ее сменило недоверие. Сломать стену, которой огородил себя Поттер, было невозможно с одного удара, но Фенелли не собирался ограничиваться разовым воздействием.

— Профессор, скажите, почему вы стали меня учить? — Гарри задал вполне ожидаемый вопрос. — Ведь дело же не в том, что вам нужно потренироваться перед школой.

— Не только в этом, хотя тренировка мне действительно нужна, — согласился Карло. — А дело, наверное, в том, что я, как учитель, боюсь увидеть, что мои ученики гибнут от того, что я не сумел донести до них какие-то знания и навыки. Пожалел, не стал настаивать на том, чтобы они занимались усерднее, и это обернулось против них. А тебе, Гарри, необходимо больше других думать о том, как стать как можно более сильным магом, вот я и стараюсь сделать, что могу.

— Вы уже теряли учеников? — тихим голосом спросил Гарри, выглядевший немного испуганным.

— Да, и поверь мне, это не то, что я хотел бы пережить вновь, — Фенелли поднялся на ноги. — Ну что… ученик, — Карло чуть не сказал «боец». — Продолжим наши занятия?

— Да, сэр, — Поттер выглядел гораздо увереннее, чем за пять минут до этого. — Следующее заклинание «Агуаменти»?

— Да, но прежде чем приступишь к его демонстрации, преврати этот лист в тазик, — улыбнулся Карло. — А то я сегодня не планировал мыть полы.

* * *

Когда в среду утром в его дом влетела хогвартская сова с посланием для Гарри Поттера, Фенелли подумал, что надо дать ученику небольшую передышку. Ведь кроме официального письма из школы со списком литературы на следующий год, Гарри получил и ответное письмо от Рона, доставленное Хедвиг. Поттер написал своему другу только во вторник, замученный непрерывными тренировками, а вот Уизли ответил практически сразу. Учитывая, что, скорее всего, Рон вряд ли напрягался на каникулах, в этом не было ничего удивительного.

— Ну как, надеюсь, там нет моего первоначального списка? — ухмыльнулся Фенелли. — Нам, кстати, надо будет съездить за учебниками для тебя. Если не возражаешь, давай в субботу, мне все равно надо посетить на несколько часов Косую Аллею.

— Конечно, — Гарри что-то лихорадочно прикидывал. — Ой, ребятам же наверняка пришли такие же письма! Мы можем с ними встретиться в Лондоне.

— Неплохая идея, — кивнул Фенелли. — Кстати, спроси свою подругу Гермиону, не могли бы ее родители сопровождать вас в походе за покупками, пока я буду заниматься своими делами.

— Хорошо, — Гарри чуть обиженно взглянул на Карло. — Но я ведь и сам не потерялся бы.

— Ты бы не потерялся, но дело ведь не только в тебе, — Карло подмигнул мальчику. — Так, во-первых, я буду меньше волноваться, а во-вторых, им тоже наверняка захочется расспросить тебя. Ты же сам упоминал, что твоя подруга волшебница в первом поколении, и им будет не лишним поговорить о магии с кем-нибудь еще, кроме своей дочери.

— А если они не смогут поехать в этот день, я могу еще попросить Рона, — слегка вздохнул Гарри, видимо, соглашаясь, что быть полностью самостоятельным ему еще рано. — Им же тоже надо сделать покупки.

— Ну, это только, если у Грейнджеров будут другие планы, — Фенелли поймал недоуменный взгляд Гарри. — Ты не забыл, сколько детей в семье Уизли? Согласись, родителям твоего друга и так нелегко уследить за ними, а усложнять им задачу немного неудобно, знаешь ли.

— Да, их же четверо братьев в школе, и Рон говорил, что в этом году в Хогвартс поедет и его сестра, — Гарри признал аргументы Фенелли. — А что у вас будут за дела в Косой Аллее, если, конечно, это не секрет.

— Это страшная тайна, но тебе я могу ее доверить, — Карло придал своему лицу загадочное выражение. — У меня будет проходить презентация новой книги во Флориш и Блоттс, так что я на несколько часов буду отдан на растерзание читателям.

Поттер сочувственно посмотрел на профессора. Нетрудно было догадаться, что мальчик представил себя на его месте. Несколько часов подряд улыбаться толпе потенциальных читателей, с радостным видом подписывать книги, махать руками юным фанаткам. Фенелли с радостью обошелся бы без этих сомнительных удовольствий, но, увы, бизнес есть бизнес.

Даже идиоту понятно, что сменить прическу и манеру одеваться — это одно, а вот начать манкировать делами — совсем другое. Подобное изменение поведения Локхарта будет выглядеть слишком подозрительным. И что гораздо важнее, у него, кроме этого, имелась еще одна очень веская причина, не позволявшая ни в коем случае пропустить эту презентацию. И хоть она не имела отношения к книжному бизнесу, но позволяла совместить неприятное с полезным.

— И кстати, сегодня после обеда нас ждет прогулка в Лондон, в больницу Святого Мунго, так что с утра нам следует усиленно поработать, — Фенелли вспомнил, отработкой чего он собирался загрузить Гарри. — Тебе предстоит повторить трансфигурацию рыхлых поверхностей в твердые. Весьма полезный навык.

— Вы чем-то заболели? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Нет, нет, к здоровью это отношения не имеет, — профессор не собирался разводить секреты. — Нам надо будет подобрать зелья, которые помогли бы тебе и мне лучше справляться с физическими нагрузками и быстрее набирать форму. А такие вещи лучше всего делать вместе с целителем.

— Это будет здорово, — Поттер по достоинству оценил перспективу облегчить свои мучения. Судя по тому, как он частенько морщился, его тело болело от непривычных нагрузок. — Мы отправимся туда через камин?

— Нет, воспользуемся обычным транспортом, — видя недоумение Гарри, Фенелли решил пояснить свое решение. — Тебе ведь надо узнать, как в случае чего добираться туда.

— Но я же вроде не болен, — в глазах Гарри царило непонимание. — Зачем мне может понадобиться волшебная больница?

— Будет просто прекрасно, если она тебе не понадобится! — Карло был поражен наивностью мальчика. — Но если когда-нибудь ты будешь в ней нуждаться, то должен четко знать, где именно она находится. Представь ситуацию, что ты гуляешь по улице и на тебя бросилась стая крыс, к примеру. — Фенелли постарался не обращать внимания на несколько скептичное выражение лица Поттера. — Ты отбил их нападение, но у тебя случилось магическое истощение. И что ты будешь делать?

— Понятно, но тогда почему нам не рассказали это в школе? — удивился Поттер. — Ладно, у кого родители волшебники, но те, у кого нет, ведь не знают таких вещей.

— Я и сам этому удивляюсь, — Фенелли вообще не мог понять, как можно столь безалаберно подходить к интеграции в волшебный мир детей обычных людей. Если только это не было сознательным созданием трудностей для «чужих». — На своих уроках я расскажу обо всем этом, но сейчас есть возможность освоить эту информацию на практике, и не стоит ей пренебрегать. Чем раньше ты получишь эти знания, тем лучше.

* * *

Сидя в кафе-мороженном Фортескью Гарри с нетерпением ожидал прибытия своих друзей. Правда, если быть более точным, ожидал он прибытия Гермионы с родителями, так как профессор Локхарт уверенно заявил, что семейство Уизли вряд ли сумеет оказаться в такую рань в Косой Аллее. И вспоминая привычку Рона копаться, собираясь по утрам, Гарри мысленно согласился с ним.

— Гарри! Я так рада тебя видеть! — к их столику неслась улыбающаяся Гермиона.— Ты не представляешь, как я волновалась, когда не получала от тебя писем! Как хорошо, что ты догадался позвонить!

— Привет, Гермиона, я тоже очень рад тебя видеть, — Гарри тоже заулыбался во весь рот. — Надеюсь, ты хорошо провела каникулы?

— Ой, я столько всего прочитала интересного! — Гермиона откинула с лица свои растрепавшиеся во время бега волосы. — Я в первый же день каникул уговорила папу заехать сюда и купила несколько книг. Я тебе обязательно все расскажу, что узнала нового!

— Судя по всему, это мисс Грейнджер? — Локхарт, о котором Гарри успел забыть, а Гермиона попросту не заметила, решил напомнить о себе. — Очень приятно с вами познакомиться.

— Ой, простите! — Гермиона покрылась румянцем, поняв, что даже не поздоровалась с известным волшебником. — Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, профессор Локхарт.

В этот момент к ним подошли родители Гермионы, на лицах которых было выражение легкой растерянности. Как догадался Гарри, они не слишком уютно чувствовали себя в окружении волшебников. После взаимных представлений профессор предложил им присесть за их столик.

— Сейчас еще утро, и посетителей не так много, — пояснил он. — А днем здесь будет яблоку негде упасть, когда родители с детьми закончат покупки. Первые выходные после рассылки писем из Хогвартса здесь всегда царит столпотворение.

— С удовольствием, профессор, — Эмма Грейнджер мило улыбнулась. — Нам не помешает передохнуть перед тем, как пойти по магазинам. Тем более интересно познакомиться с живой знаменитостью. Гермиона прочитала несколько ваших книг и утверждает, что вы настоящий герой.

— Настоящий герой сидит рядом со мной, а я всего лишь писатель, — слова Локхарта вогнали Гарри в краску. — Правда, писатель, достаточно известный в волшебном мире, так что пусть и с натяжкой, но могу считаться знаменитостью.

— Но вы же описали столько своих подвигов в этих книгах! — Гермиона с восхищением глядела на профессора. — И к тому же вы кавалер Ордена Мерлина и почетный член Лиги Противодействия Темным Силам!

— Гермиона, не стоит так налетать на профессора, — Дэн Грейнджер укоризненно посмотрел на дочь. — Представь, если бы кто-нибудь так атаковал тебя.

— Ничего страшного, ваше заблуждение, мисс Грейнджер, вызвано некоторой разницей между обычным миром и волшебным, — Гарри, которому Локхарт уже объяснил это, согласно кивнул головой. — Видите ли, мисс Грейнджер, у магов практически отсутствует понятие художественной литературы. Поэтому и приходится писать свои произведения от первого лица. Подумайте сами, как бы я физически успел совершить все описанные там подвиги.

— Но ведь вас же наградили за это, — Гермиона недоуменно перевела взгляд с Локхарта на Гарри, видимо, рассчитывая получить ответ у него.

— Ну, кое-что я все же сделал, — профессор невольно поморщился. Гарри уже знал, что он не любит говорить на эту тему. — А почетного члена Лиги получил как раз за мои книги. По сути, там абсолютно верно описано, чего следует ожидать от темных существ и как с ними бороться. Но, конечно, описано с художественными подробностями, в отличие от ваших учебников. А так как читают мои книги в основном женщины, которые в школе частенько не уделяют изучению ЗОТИ должного внимания, есть надежда, что они все же получат нужные знания.

— Ну, что, Гермиона, тебе придется завтра вне очереди мыть посуду, — усмехнулся Дэн. Заметив недоумение на лице Гарри, он пояснил: — Мы поспорили, что большую часть подвигов, описанных вами, не мог совершить один человек. Простите, если обидел вас.

— Откровенно говоря, подобное обоснованное недоверие совсем не обидно и к тому же заставляет думать, что у вас имеется хороший запас здравого смысла, — хмыкнул Локхарт. — Обычно подвиги требуются тогда, когда кто-то где-то не справляется со своими обязанностями. К счастью, это бывает не слишком часто.

Гарри уже знал это отношение преподавателя к опасным приключениям и вынужден был признать, что во многом согласен с ним. Подвиги хороши, когда рассказываешь о них друзьям, сидя в уютном кресле перед камином, а не тогда, когда их приходится совершать. Между тем родители Гермионы, воспользовавшись тем, что у них наконец-то появилась возможность пообщаться со взрослым волшебником, засыпали его вопросами. Локхарт старался говорить о волшебном мире так, чтобы его ответы были понятны обычным людям, и Гарри считал, что тот весьма успешно справляется с этой задачей.

— Больше всего нас раздражает, что мы не можем даже увидеть, как колдует наша дочь, — вздохнула Эмма. — Гермиона уезжает на несколько месяцев, а мы даже не можем понять, чему она учится в этой школе.

Поттеру было понятно ее недовольство. Как можно назвать ситуацию, когда твоего ребенка приглашают учиться чему-то непонятному, и говорят, что увидеть результат ты сможешь только через шесть лет? Сам Поттер, уже обсуждавший эту тему с профессором Локхартом, находил такое положение дел, мягко говоря, странным. Он увидел, что Гермиона с грустью смотрит на маму, и решил попробовать помочь ей.

— Профессор, а может быть, вы можете помочь с этим? — Гарри с надеждой посмотрел на учителя. — Гермиона умелая волшебница, и ей очень важно показать свое мастерство родителям.

— Почему бы и нет? — Локхарт что-то прикинул в уме. — Если вы не против, я приглашаю вас завтра в гости на барбекю. У меня дома мисс Грейнджер сможет показать свои успехи, не опасаясь получения предупреждения из министерства. К тому же ребята наверняка будут рады провести день вместе.

— Спасибо, это было бы чудесно, — Эмма благодарно улыбнулась профессору. — Мы так и не можем до конца поверить, что вся эта магия существует.

— Мама, папа, вы завтра увидите! — возбужденно вскрикнула Гермиона. — Огромное вам спасибо, сэр!

— Не стоит благодарности, по большому счету школа должна была бы делать это для всех родителей своих учеников, не знакомых с магией, — отмахнулся профессор. — Но только одна просьба к вам: не болтайте, что вы будете завтра колдовать. Министерство не слишком-то одобряет магию несовершеннолетних волшебников, так что такие вещи не афишируются.

— Но у вас не будет неприятностей из-за этой демонстрации? — обеспокоился Дэн.

— Нет, если, конечно, дети не начнут колдовать посреди Косой Аллеи, крича при этом, что я разрешил подобное безобразие, — отмахнулся Локхарт. — Формально ведь и в школе им можно творить волшебство только в классах, но вряд ли кто-то в здравом уме ожидает соблюдения этого правила.

* * *

Профессор проводил Грейнджеров до банка и оставил их там с Гарри, заявив, что ему пора приступать к работе. Дэн отправился к одной из касс менять фунты на галлеоны, и тут Гарри пришла в голову мысль, что Гермиона, в отличие от него, не видела подземелий Гринготтса. Поттер решил, что настал подходящий момент исправить это недоразумение и, дождавшись, пока Дэн закончит обмен денег, предложил Гермионе и ее родителям вместе с ним проехаться к его сейфу. Ничего не подозревающие Грейнджеры согласились, и вскоре они уже испытали на себе все прелести Русских горок в исполнении гоблинов.

— Главное, не спрашивай, может ли тележка ехать тише, — шепнул Гарри своей позеленевшей подруге, когда они вышли возле его сейфа. — Тогда водитель поедет еще быстрее.

Гермиона недоверчиво посмотрела на него, но решила не искушать судьбу. Судя по лицу гоблина, который управлял тележкой, он испытывал явное удовольствие от неудобства людей. Мама Гермионы тоже чувствовала себя не слишком хорошо, а вот Дэн получил огромное удовольствие от поездки.

— Интересно, вы случаем не катаете здесь людей за деньги? — поинтересовался он у гоблина. — Это мог бы быть неплохой бизнес.

— Пять галлеонов и я прокачу вас по действительно стоящему маршруту, — осклабился водитель, алчно поглядывая на мужчину. — А за десять вы сможете увидеть по дороге дракона.

— Настоящего дракона? — не поверил Дэн. — Огромную ящерицу, которая плюется пламенем?

— С пламенем за пятнадцать, — деловито заявил гоблин и, заметив, что потенциальный клиент слегка нахмурился, поспешил внести уточнение. — Но при каждой следующей поездке скидка два галлеона!

— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз, — Эмма бросила суровый взгляд на мужа, который предпочел тут же закрыть эту тему.

Гарри очень хотелось посмотреть на настоящего дракона, и он не пожалел бы для этого нескольких галлеонов, однако он решил не высказывать свое мнение. Обижать Гермиону не хотелось, а прокатиться к дракону он сможет, когда придет в Гринготтс один.

Наверху, едва они вновь вошли в главный зал, Гарри сразу же увидел семью Уизли. Не заметить их было сложно, так как мама Рона одна создавала больше шума, чем все остальные посетители банка. Она постоянно одергивала детей, норовивших разбрестись в разные стороны, одновременно разговаривала с гоблином, сидящим за кассой, да еще и успевала что-то сказать своему мужу.

— Здорово, приятель! — завопил на весь зал Рон, увидевший Гарри. — Классно, что я наконец нашел тебя!

— Привет, — Поттер был рад видеть друга, но ему совсем не понравилось, что благодаря Рону присутствующие в зале волшебники стали посматривать в его сторону. — Ну, мы же договорились встретиться сегодня.

— Привет, Гермиона, — Рон кивнул девочке и снова перевел взгляд на Гарри. — Ну, выкладывай, приятель, что с тобой приключилось. Мама вся разволновалась, когда узнала, что ты получил предупреждение из министерства. Да еще к тому же от тебя не было писем.

— Потом расскажу, — Гарри не считал Гринготтс подходящим местом для ведения не предназначенных для чужих ушей бесед. — А откуда она узнала о предупреждении?

— Папа рассказал, наверное, он же работает в министерстве, — Рон, похоже, мало интересовался подобными мелочами.

— Гарри, дорогой! Доброе утро! — вслед за Роном к ним подошла миссис Уизли. — Рон все лето вспоминал о тебе.

— Доброе утро, — Гарри вежливо улыбнулся. — Познакомьтесь, миссис Уизли, это наша подруга, Гермиона Грейнджер, и ее родители, Эмма и Дэниэл.

— Здравствуй, милая, — женщина улыбнулась Гермионе и мельком кивнула ее родителям. — Гарри, ты не дождешься нас, мы могли бы вместе пойти по магазинам.

Поттер только что собрался сказать, что он сегодня делает покупки вместе с Грейнджерами, но тут к ним подошел мистер Уизли.

— Здравствуйте, друзья! — радостно завопил он. — Маглы! Вы — настоящие маглы! Нам надо пропустить по стаканчику в честь нашей встречи!

Миссис Уизли постаралась незаметно оттянуть мужа в сторону, где их дожидался водитель тележки, видимо, понимая, что он ведет себя не слишком-то вежливо.

— Давайте встретимся в книжном, — поспешно сказал Гарри, которого несколько смутила реакция Уизли на родителей Гермионы.

Все рыжее семейство исчезло в недрах банка, и Гарри услышал, как Гермиона облегченно вздохнула. Судя по всему, она была не в восторге от родителей Рона. Желая сгладить неприятное впечатление, Гарри поинтересовался, куда они собираются пойти в первую очередь. Конечно, Гермионе больше всего хотелось навестить Флориш и Блоттс, но она решила сперва сделать остальные покупки, а царство книг оставить на сладкое. По дороге подруга начала расспрашивать Гарри о Локхарте. Особенно ее интересовало, какой он преподаватель.

— Знаешь, с ним заниматься интересно, хоть и довольно сложно, — Гарри подумал, с чего лучше начать. Впрочем, двумя словами все равно ничего не объяснишь, так что он решил описать все свои впечатления. — Э… Гермиона, а ты хорошо умеешь бегать?

* * *

«Улыбайся, улыбайся, улыбайся», — мысленно уговаривал себя Фенелли, подписывая очередную книгу. Если изначально он думал, что ему не понравится изображать из себя секс-идол литературного мира, то очень скоро выяснилось, что он ошибался. Ему не просто не понравилось общаться с восторженными поклонницами, он буквально это возненавидел. Самым крупным его желанием было сбежать с этого бестолкового мероприятия, но долг призывал его стиснуть зубы и терпеть.

Некоторым облегчением было увидеть, как в магазин вошли Грейнджеры вместе с Поттером, а вслед за ними появились Уизли. Все же, учитывая «везение» Гарри, Фенелли немного беспокоился за него. Гермиона, как и ожидалось, тут же потащила друзей к книжным полкам, а Молли Уизли, крепко державшая за руку Джинни, принялась копаться среди старых учебников. Отобрав несколько потрепанных книжек и сложив их в котел, который несла Джинни, миссис Уизли встала в очередь желающих получить бесплатный трофей в виде подписи Гилдероя Локхарта.

Когда к матери подошел Рон в сопровождении друзей, в точном соответствии с каноном рядом с семейством Уизли нарисовались парочка белобрысых типов. О чем шел разговор, Фенелли, разумеется, не слышал, но он не удивился, когда Люциус Малфой с брезгливым видом взял в руки потертую книгу из котла Джинни. Фенелли кивнул сопровождающему его фотографу и не спеша направился в ту сторону. К этому моменту шум ссоры между мистером Уизли и Люциусом Малфоем привлек внимание всех находящихся в магазине, и Карло смог пройти, не вызывая всеобщего ажиотажа.

А вот драка между двумя почтенными магами вышла на удивление бездарной. Фенелли только поморщился, когда Артур Уизли неумело заехал Люциусу в глаз. Чистокровные волшебники не уделяли должного внимания физической подготовке, поэтому, несмотря на всю свою корявость, удар отбросил Люциуса в сторону. Будь на месте Малфоя тот же мистер Грейнджер, Артуру вряд ли удался бы этот фокус, но тут противники оказались достойны друг друга. Впрочем, Малфою удалось ухватиться за мантию Уизли, и в итоге они оба свалились на пол, уронив на себя полку с книгами.

Волшебники, стоящие вокруг, лишь глазели на редкостное зрелище, фотограф усиленно щелкал своей камерой, и никому не приходило голову попытаться разнять излишне горячих парней. Фенелли подумал, что, похоже, этим делом придется заняться ему, благо он и в своем нынешнем теле мог без особого труда управиться с двумя этими клоунами, но его вмешательство не потребовалось.

В магазин зашел Хагрид и, увидев знатную кучу-малу, без труда растащил волшебников в стороны. Малфой, щеголявший с подбитым глазом, умудрялся и в этом состоянии сохранять надменный вид. Продолжая держать взятую у Джинни книгу, он презрительно убрал с себя руку Хагрида, который, видя, что клиент больше не рвется в бой, охотно отпустил его и демонстративно вытер ладонь о штаны.

— Вот твоя книжка, девочка, — Малфой сунул книгу обратно в котел Джинни. — Получше твой отец не в состоянии купить.

В сопровождении Драко Люциус с самым независимым видом покинул магазин. Фенелли дождался, пока за ними закроются двери, и, пожелав себе удачи, приступил к реализации давно вынашиваемого плана.

— Юная леди впервые едет в Хогвартс? — Карло постарался изобразить свою самую обворожительную улыбку, наклоняясь к Джинни. — Это, несомненно, важнейшее событие в жизни любого волшебника. И раз уж его постарались вам испортить, позвольте мне по мере сил исправить это дело.

Фенелли ловко достал многострадальную книгу «Руководство по трансфигурации для начинающих» и, подойдя к полке, где стояли такие же новые учебники, взял в другую руку один из них.

— Ну что, юная леди, будем меняться? — Фенелли дождался неуверенного кивка девочки. — Отлично, я надеюсь, что эта книга поможет вам в совершенстве освоить этот сложный предмет.

Послышались восхищенные вздохи дам, все кругом заголосили, превознося щедрость и душевность модного писателя, и Фенелли даже стало неудобно, когда он заметил, с каким восхищением на него смотрят Гарри и Гермиона. Интересно, что они скажут завтра, когда он просветит их об истинной подоплеке его «щедрости».

* * *

До недавнего времени Гарри умел готовить всего два блюда: тосты и яичницу с беконом. Но это было до того, как он познакомился с Гилдероем Локхартом. Профессор с самым серьезным видом объявил ему, что противник только и ждет, когда мистер Поттер ослабнет от голода, сидя на горе еды, которую он не сможет привести к удобоваримому виду. Но он, профессор Локхарт, заранее предвидел появление подобного коварного типа, поэтому принял самые серьезные меры для противодействия ему.

С самого начала Локхарт заявил, что, пока Гарри живет в его доме, готовить они будут по очереди. К счастью, он заботился о наполнении качественной пищей желудка Гарри Поттера не только в отдаленном будущем, но и в настоящем, поэтому в дни дежурства Поттера помогал ему на кухне словом и делом. Благодаря этому Гарри вместо голода испытывал гордость за творения своих рук. На данный момент вершиной его кулинарного искусства был суп-гуляш, рецепт которого профессор добыл где-то в Германии, и который теперь сам Гарри считал лучшим средством восстановления сил после тяжелых физических нагрузок.

— Гарри, ты когда-нибудь делал барбекю? — поинтересовался профессор, приканчивая приготовленный Поттером бекон. — Если ты не забыл, у нас сегодня гости, а готовить твоя очередь.

— Еще не делал, — Гарри, успевший изучить привычки Локхарта, уже предвидел его следующее пожелание. — Пойду смотреть книгу рецептов от Гилдероя Локхарта.

— Не стоит, искусство приготовления этого чудесного блюда нельзя познать из книг, — важно заявил профессор. — Такие вещи передаются исключительно от человека к человеку. Так что заканчивай скорее, пойдем в магазин за продуктами.

Гарри мысленно ухмыльнулся, представив, как прореагирует Гермиона на слова о том, что рецепт нельзя освоить по книге. Сам Гарри уже успел убедиться в этой истине, так как до сих пор профессор всегда отсылал его к поваренной книге, а затем каждый раз делал все вместе с ним, причем процесс готовки в его исполнении не вполне соответствовал книге. На закономерный вопрос Гарри, зачем же тогда читать рецепты, профессор пояснил, что там написан стандарт, а для каждого конкретного продукта надо подбирать свою технологию. И что подобное умение приходит только с опытом, который Поттер и приобретает по мере возможности.

По мнению профессора, в магазине для целей барбекю идеально подходили лишь свиные ребрышки, которые после придирчивого изучения Локхарт признал съедобными. На вопрос продавца, не нужен ли им готовый маринад, профессор с возмущением ответил, что содержимым банок с завлекательными надписями можно лишь испортить хорошее мясо. Гарри он пояснил, что люди, использующие готовые маринады, окажутся после смерти в аду в одной компании с еретиками, клятвопреступниками и продавцами хот-догов. Гарри позабавило негодование Локхарта по столь пустячному, на его взгляд, вопросу, но он, разумеется, не стал спорить. А то еще профессор решит, что мистеру Поттеру не помешает лишний раз пробежать пару километров.

Не менее серьезно профессор подошел к выбору топлива и решетки для барбекю. В итоге Гарри и Локхарт тащили к машине здоровую связку дров, так как довольствоваться готовыми углями профессор, конечно же, не пожелал. Но нельзя сказать, что Гарри не получал от всего этого процесса огромное удовольствие. Дурсли время от времени выезжали на природу готовить барбекю, но Гарри с собой они не брали. Поттер, сидя в своем чулане, мечтал, что, если бы у него были родители, они бы тоже ездили вместе с ним на пикники, и отец наверняка научил бы его разжигать костер и готовить мясо на огне. И, конечно, они бы приглашали на подобные посиделки его друзей, что делало бы подобное времяпрепровождение еще более приятным. И вот теперь его детская мечта пусть не полностью, но хоть частично сбывалась.

Как бы то ни было, но к моменту, когда прибыли Грейнджеры, мясо томилось в старательно приготовленном двумя кулинарами-любителями маринаде, а дрова медленно прогорали на отдельном кострище, устроенном рядом с жаровней. Для детей в специальном шкафу, заменявшем магу холодильник, остывали кувшины с клюквенным морсом, а взрослых поджидала парочка бутылок сухого вина.

— О, эти ребрышки просто чудо! — восхитилась Эмма, попробовав творение магов. — Как вам удается так вкусно готовить?

— Использование проверенного временем рецепта и немного старания, — улыбнулся Локхарт. — И кстати, удачные ребрышки во многом заслуга Гарри. Мы готовили вместе, и он очень старался.

Поттер слегка покраснел от похвалы профессора, по его мнению, не вполне заслуженной. Сам он считал, что больше мешал Локхарту, но тот, видимо, поощрил его авансом, отметив несомненный энтузиазм, хоть и не подкрепленный умением. А вкус получившегося блюда был и в самом деле выше всяких похвал. Гарри пообещал себе, что будет делать барбекю как можно чаще, конечно, когда у него появится возможность для этого.

— Ну, мы тоже кое-что умеем, — сделал хитрое лицо Дэн. — И нам будет приятно, если в следующие выходные вы с Гарри приедете к нам, чтобы попробовать моего фирменного копченого лосося. Обещаю, не пожалеете.

— С удовольствием, — согласился профессор, и Гарри заулыбался во весь рот. Провести еще один день вместе с Гермионой было явно хорошей идеей.

Но, разумеется, гости в первую очередь думали не о еде, а жаждали наконец получить удовольствие от показа своих умений Гермионой. Гарри видел, что его подруга вся извелась, дожидаясь этого момента, и, не имея возможности помочь, переживал вместе с ней. Впрочем, долго предаваться безделью ему не пришлось. Гермиона очень захотела показать родителям не только то, как она умеет колдовать, но и продемонстрировать мастерство Гарри. Так что Поттеру осталось только мысленно благодарить профессора Локхарта, который с завидным упорством заставлял его повторять материал первого курса. Теперь Гарри было не стыдно за свое колдовство, а довольный взгляд подруги показал, что она тоже рада, что у него все получается.

Но не меньше, чем это импровизированное шоу, а, пожалуй, даже больше родителей Гермионы поразили простейшие бытовые чары, которые использовали Локхарт и Поттер. Успехи Гарри на ниве волшебства пока что были весьма скромные, но мгновенно вычищенное пятно, посаженное Дэном на брюки, произвело на старших Грейнджеров должное впечатление.

— Интересно, а почему в школе они не изучают столь полезную магию? — поинтересовался у профессора отец Гермионы. — Мне кажется, было бы логичнее, чтобы они осваивали что-нибудь более полезное, чем превращение жуков в пуговицы.

— Ну, на этот вопрос вам сможет прекрасно ответить мисс Грейнджер, — профессор добродушно кивнул девочке. — Ведь это первое, что она изучила в школе.

Гарри теперь тоже смог бы без труда ответить на этот вопрос. Как выяснилось из текста учебника по теории магии, который они изучали с профессором Флитвиком целых два месяца, но которому Гарри, к сожалению, не уделил в свое время должного внимания, подбор заклинаний и зелий, изучаемых школьниками, был далеко не случаен. И определялся он не их практической пользой, а тем, что после них гораздо легче осваивались намного более сложные вещи. Для первокурсников была важна отработка жестов и интонаций голоса, умение вложить в заклинание точно выверенный «объем» сил, уверенность в контроле собственной магии. Ну а полезные для жизни заклинания школьникам никто не мешал изучать параллельно, чем, собственно, Гермиона и занималась в свободное время.

— Ну что же, придется подождать, пока Гермиона покажет что-нибудь не только эффектное, но и эффективное, — Эмма шутливо вздохнула. — Вот только нам вряд ли так повезет еще раз повстречаться со школьным профессором. Но ничего, потерпим.

— Вам совсем не обязательно ждать появления кого-нибудь из преподавателей, — профессор пригубил бокал с вином. — Ведь ваша дочь может спокойно колдовать, если рядом будет присутствовать любой взрослый волшебник.

— Знаете, наш опыт общения с другими волшебниками подсказывает, что от них не стоит ждать помощи, — фыркнул Дэн. — Не обижайтесь, но большинство магов кажутся нам не совсем адекватными.

— Да и вряд ли тип вроде того, который оскорблял мистера Уизли и нас заодно, вообще будет разговаривать с «какими-то маглами», — поморщилась Эмма. — Признаться, я не ожидала такого отношения со стороны англичан. Мы по работе встречались с представителями нашей аристократии, но среди них не найдется подобных снобов.

— Ну, для начала, нельзя в полной мере считать магов британцами и, кстати, меня в том числе, я в этом вопросе не являюсь исключением, — профессор слегка развел руками. — Несмотря на то, что многие черты двух миров довольно похожи, отличия в мировоззрении людей весьма ощутимы. На первый взгляд это может быть незаметно, но время от времени ребята будут натыкаться на подобные вещи. То, что является нормой для вас, может быть неприемлемо для волшебников, и наоборот.

— А мне кажется, маги ведут себя так же, как и обычные люди, — Гермиона неуверенно посмотрела на родителей. — Ну, почти так же.

— Хорошо, к примеру, вы, скорее всего, воспримете использование любовных зелий для того, чтобы добиться внимания понравившегося вам человека чем-то крайне мерзким, — Локхарт дождался утвердительных кивков Грейнджеров, а заодно и Гарри. — А в волшебном мире это норма, и вы можете в любой момент купить подходящее снадобье в магазине зелий. А волшебникам точно так же непонятен ваш запрет на ношение оружия. Любой маг всегда ходит с палочкой, которая опасна не меньше, чем пистолет. И таких примеров можно найти сотни.

— Но ведь лично вы ведете себя вполне нормально, — не поверила Эмма. — Вы не кричите «Маглы, маглы!», как будто впервые в жизни увидели простых людей, и не пытаетесь испепелить нас взглядом.

— Я ведь все-таки писатель, миссис Грейнджер, — как-то грустно усмехнулся Локхарт. — Поэтому я много где путешествовал и общался с самыми разными людьми. Это, знаете ли, расширяет кругозор. А большинство волшебников глубоко провинциальны.

— Этот мистер Малфой такой же, как и его сынок, — Гарри теперь было ясно, откуда у белобрысого слизеринца столь отвратные манеры. — Вы бы слышали, как он оскорблял мистера Уизли!

— Как они могут вести себя так! — поддержала его Гермиона. — Словно только они одни люди, а вокруг животные, недостойные их взгляда.

— Вы находите в этом что-то новое? — удивился профессор. — Мисс Грейнджер, прочитайте, скажем, «Отель» или «Колеса» Артура Хейли, там все очень популярно написано. Уверен, вы без труда найдете эти книги в обычной библиотеке.

Гарри увидел знакомое довольное выражение на лице подруги и с трудом удержался от улыбки. Если преподаватель порекомендовал ей прочесть какую-то книгу, Гермиона воспринимала это как подарок. Гарри давно успел заметить эту особенность любознательной девочки, и она ему была глубоко симпатична. Он и сам много читал до Хогвартса, но вот в волшебной школе каким-то образом у него все время находились другие развлечения.

Поттер заметил, что, упоминая книги, Локхарт постарался незаметно посмотреть на его реакцию. И если Гарри что-то понимал в профессоре, то, скорее всего, тот будет ждать, что и Гарри последует примеру подруги. У Локхарта, к некоторому удивлению Гарри, на полке в гостиной нашлось несколько магловских книг, и Поттер точно помнил, что Хейли был среди них. Хотя, собственно, чему тут удивляться, у волшебников действительно были проблемы с тем, что можно было почитать. Гарри, став жить у профессора, тоже потянулся к книгам, правда, выбрав для себя литературу позанимательнее. Сейчас он читал «Звездных рейнджеров» Хайнлайна, но, судя по всему, фантастику придется на время отложить.

— Да уж, затевать драку в публичном месте — это не то, что следует делать, тем более, когда рядом с тобой твой ребенок, — по весьма неодобрительному тону Эммы Гарри понял, откуда у Гермионы такая нелюбовь к дракам. — Хорошо, что этот здоровяк растащил их.

— Хагрид действительно производит впечатление, — профессор улыбнулся, и Гарри поддержал его. Лесник был человеком, который ввел его в магический мир, и Поттер воспринимал его ка друга, поэтому теплые слова о Хагриде были ему приятны. — Но вы несколько несправедливы к мистеру Малфою. Он показал себя хорошим режиссером и вполне приличным актером.

Гарри удивленно уставился на преподавателя. Почему Локхарт считал, что Малфой разыгрывал комедию, если из общения с Драко и так было ясно, что его отец вполне способен оскорблять Уизли, Гермиону и ее родителей безо всяких задних мыслей? Тем более, профессор был достаточно далеко и даже не мог слышать слов Малфоя. Поттер уже хотел высказаться, но подумал, что сначала не мешает посмотреть на реакцию Гермионы. Гарри считал, что она умнее как минимум всех их однокурсников, включая и его самого, и, если он увидит, что она тоже в недоумении, значит, его мысль правильная. Подруга между тем задумчиво жевала губу, уставившись куда-то в пространство.

— Малфой-старший вел себя так, как мог бы вести себя Драко в компании детей, — наконец Гермиона пришла к каким-то выводам. — Но ведь он взрослый человек и гораздо лучше контролирует свое поведение. Тем более что он занимается политикой и конфуз с дракой ему совсем ни к чему. Выглядит действительно подозрительно.

Гарри подумал, что Гермиона, похоже, была права, тем более ее мнение сошлось с мнением профессора. Он вспомнил весь инцидент и вдруг зацепился за одну деталь. С самого начала скандала и до его конца Малфой не выпускал из рук книжку, купленную для Джинни. А затем ей почти сразу завладел Локхарт. Конечно, это, скорее всего, ерунда, но Гарри знал, что профессор не оставил старую книгу в магазине, как, наверное, поступил бы любой человек на его месте, а принес домой. А значит…

— Профессор, а что не так было с этой книгой? — Гарри задал вопрос, внутренне опасаясь, что сейчас попадет впросак. — Той самой, которую вы выменяли у Джинни?

— Браво, Гарри, у тебя отменная наблюдательность, — лицо профессора приняло нейтральное выражение. — Ты прав, эта книга оказалась не так проста. Я случайно заметил, что, валяясь на полу, Люциус Малфой очень ловко вложил в книгу какой-то предмет. Меня это заинтересовало, и я решил посмотреть, что он затеял.

— И что это было? — Гермиона первой не выдержала и прервала затянувшуюся паузу. — Ой, простите, профессор.

— Это был магический артефакт, — спокойно произнес Локхарт. — Причем артефакт, однозначно относящийся к темным. Очень интересная вещица и очень опасная.

— Опасный? — в глазах Эммы стояло недоверие. — Вы хотите сказать, что этот Малфой подложил ребенку своего недруга опасный артефакт, чтобы отомстить за то, что тот «наступил ему на мозоль»?

— Ну, поскольку ребрышки мы все равно уже съели, прошу пройти в гостиную, покажу вам эту вещицу, — Локхарт сделал театральный жест. — А заодно и расскажу о ней.

Гарри первым вскочил со своего места, чтобы побыстрее оказаться в доме. Да и остальные потенциальные слушатели не заставили себя ждать. Все же, что ни говори, а увидеть своими глазами опасный темный артефакт и услышать про него — это не совсем одно и то же. Тем более что в Хогвартсе вряд ли можно встретить нечто подобное.

* * *

— Вот и наш артефакт, — Фенелли положил на стол учебник и, аккуратно подцепив ножом страницу, раскрыл его. — Выглядит неказисто, но не все стоит оценивать по обложке. Магия, наложенная на эту тетрадку, без труда способна убить человека.

Гарри и Гермиона, придвинувшиеся было к столу, поспешили вернуться на свои места. Карло в любом случае не собирался позволять присутствующим здесь людям касаться дневника и сам не горел желанием его трогать.

— Если его коснуться, то можно умереть? — недоверчиво протянула Эмма. — Это что-то вроде яда?

— Нет, здесь использованы чары, но ваша аналогия достаточно уместна, — легко выглядеть крутым специалистом по темным артефактам, если заранее знаешь, что именно из себя представляет конкретная вещь. — На дневник наложено заклинание, вызывающее у того, кто его коснется, желание непременно написать в нем что-нибудь. И чем больше человек пишет, тем больше привязывается к нему. А тетрадка постепенно вытягивает из него силы, и в итоге через некоторое время человек умирает.

После объяснения Фенелли на лицах Грейнджеров и Поттера появилось выражение отвращения. А ведь они еще не знали, что этим не заканчиваются «прелести» дневника.

— И этот белобрысый урод хотел подсунуть эту гадость маленькой девочке, — прорычал Дэн, видимо, представивший, что могло случиться, попади такая вещь к его дочке. — Его надо отдать под суд!

— Увы, это не реально, — охладил его пыл Фенелли. — Даже я, кто видел, что он сделал, смогу лишь сказать, что он положил в книгу некий предмет. А Малфой пояснит, что подумал, мол, дневник выпал из нее, и он лишь положил его на место. С такими доказательствами никто не будет применять к нему зелье истины. Остается лишь радоваться, что его план не удался.

— Я, конечно, все могу понять, — Эмма выглядела обескураженной. — Но хладнокровно обрекать ребенка на смерть это уже за пределами морали.

— Не обязательно на смерть, — вынужден был уточнить Карло. — Малфой вполне может нажать на нужные кнопки в министерстве, и к Уизли в ближайшее время придут с проверкой. А когда авроры обнаружат, что в доме добропорядочного волшебника хранится опасный темный артефакт, ему придется несладко. И, кстати, девочка при этом не успеет сильно пострадать. Хотя я не слишком верю в подобный сценарий.

— Мы это скоро узнаем, — Гермиона лишний раз доказала, что у нее с мозгами полный порядок, мгновенно оценив ситуацию. — Если до первого сентября не будет проверки, значит, ее уже не будет никогда. Джинни ведь поедет в Хогвартс, и дневник она взяла бы с собой.

Между тем, Гарри решился задать вполне ожидаемый вопрос о человеке, чье имя красовалось на обложке дневника.

— Том Марволо Риддл является одним из сильнейших волшебников современности, — Фенелли увидел, что Гермиона недоверчиво нахмурилась. — Пожалуй, по силе его можно сравнить с профессором Дамблдором.

— Но мы бы тогда обязательно знали бы о нем, — возразила она. — В прошлом году мы прочли в книгах обо всех известных магах современности!

— Обо всех? — усмехнулся Фенелли. — Ну, тогда позвольте поведать вам историю этого волшебника.

— Риддл родился в середине тридцатых годов, в Англии. Его мать была колдуньей, а отец обычным человеком. Не знаю точно, что там на самом деле произошло, но известно, что отец бросил семью перед тем, как родился Том, а его мать вскоре умерла, — Фенелли услышал, как шумно вздохнул Поттер. Естественно, он не мог остаться равнодушным к несчастью другого сироты. — Ребенок вырос в приюте и в одиннадцать лет пошел в Хогвартс. В школе он показал себя блестящим учеником, насколько я знаю, кубок с его именем до сих пор стоит в Зале Славы. После школы Риддл продолжил изучение магии и достиг в этом деле огромных высот. Но, к сожалению, талант и сила далеко не всегда идут вместе с высокой моралью.

— Он стал сторонником Того-Кого-Нельзя-Называть? — попробовала догадаться Гермиона. — А сейчас сидит в тюрьме?

— Увы, не сидит, — разочаровал ее Фенелли. — А становиться собственным сторонником у него не было необходимости.

Едва до Гарри и Гермионы дошел смысл его слов, как дети уставились на него, широко раскрыв глаза. Родители Гермионы, которые наверняка слышали об этом темном волшебнике, но которые явно не представляли всего его значения, лишь слегка недоуменно посмотрели на Карло.

— Но почему тогда ребята не знают его имя? — Дэн выглядел несколько озадаченным. — Если он всем известен?

— Сам он называл себя Волдемортом, — пояснил Фенелли. — А большинство магов предпочитает обходиться эвфемизмами, вроде Тот-Кого-Не-Называют, или Темный Лорд.

— Это невозможно! — не поверила Гермиона. — Тот-кого-Нельзя-Называть боролся за этот бред с чистотой крови, и вы говорите, его отец не был волшебником?

— Если вы подумаете, то поймете, что как раз то, что его отец, бросивший мать, и которого Том наверняка обвинял в его смерти, являлся маглом, послужило одной из причин нелюбви Риддла к обычным людям, — увы, Фенелли знал подобные примеры, хотя там все обходилось без всякого колдовства. — Возможно, изначально он просто не хотел, чтобы другой ребенок оказался в такой же ситуации, но затем все зашло слишком далеко.

— Но откуда вы все это знаете? — Поттер не мог понять, почему обо всем этом не написано в книгах, посвященных Волдеморту. Ладно, сам он их не читал, но Гермиона-то наверняка проштудировала подобную литературу от корки до корки.

— Его настоящее имя знаю не я один, — Карло внимательно посмотрел на мальчика. — Его преподавателем трансфигурации был профессор Дамблдор, в одно время с ним в Хогвартсе учились Хагрид и профессор МакГонагалл, отец увиденного вами Люциуса Малфоя и многие другие волшебники. Так что особого секрета в этом нет. А я, по роду своей деятельности, много общаюсь с людьми и умею слушать.

— И этот самый Малфой, так кичащийся своей чистокровностью, служил полукровке? — в голосе Гермионы появилась горькая насмешка. — Наверное, Салазар Слизерин перевернулся в своей могиле.

— Ну, раз уж сейчас полукровка декан этого факультета, то чему, собственно, удивляться, — Фенелли было немного грустно смотреть, как простой и ставший вроде бы понятным для детей волшебный мир вновь обретает свою многогранность. — Ты же помнишь, Гарри, твоя тетя упоминала, что знала его? Как ты заметил, волшебники не особенно склонны общаться с обычными людьми.

Фенелли решил не развивать эту идею, тем более что и сам пока не был до конца уверен в своей правоте. Его при чтении канона сильно смущало, что если оценивать состав Упивающихся Смертью и Ордена Феникса по принципу чистокровности, то разница будет весьма невелика. И если отсутствие маглорожденных волшебников в рядах последователей Волдеморта было вполне объяснимо, то вот почему Дамблдор не спешил включить их в ряды своих союзников, было неясно.

Конечно, там была Лили Поттер, но она наверняка попала в орден в виде исключения, благодаря своему мужу. Но этот вопрос Фенелли решил оставить на то время, когда приедет в Хогвартс. Его обширная библиотека, содержащая подшивки Пророка за многие годы, сможет помочь ему разобраться в этом моменте. А пока следовало отвлечь детей от грустных тем и поднять им настроение.

— И, кстати, Гарри, если вспомнить, кто с кем учился, то мне тоже есть что сказать, — Фенелли постарался сделать обиженное лицо. — Твоя мама, став старостой школы, пару раз сняла с меня баллы за ночные прогулки. Так что берегитесь, мистер Поттер, месть моя будет ужасна.

* * *

Старание Поттера в повторении школьной программы следовало поощрить, и Фенелли, как и обещал, обучил его обезоруживающему заклинанию. Гарри, конечно, хотелось изучить побольше боевых чар, но Карло твердо заявил, что изучать они их будут на его уроках в Хогвартсе, а пока обязал юного гриффиндорца научиться эффективно пользоваться имеющимся арсеналом. Тем более что наставления Карло не пропали даром, и Гарри постепенно начинал понимать, что в бою можно использовать любые подходящие заклинания.

— Венгардиум Левиоса! — Фенелли направил палочку на ботинки Поттера, и те стремительно направились к потолку. А поскольку ботинки стояли не сами по себе, а были надеты на чьи-то ноги, то и их хозяин ожидаемо завис в воздухе вниз головой. Гарри, который в этот момент тренировался попадать заклинанием в мишень, высовываясь из-за укрытия, не заметил подкравшегося сзади учителя, и от удивления чуть не выронил палочку. Но Фенелли отметил, что его труды принесли определенные плоды, и оружие все же удержалось в руках Поттера. — Продолжай атаку цели из этого положения!

Гарри, лицо которого теперь было обращено точно в профиль как к Фенелли, так и к мишени, изобразил на нем крайнюю степень возмущения действиями бесцеремонного профессора, но, видимо, решив отложить возражения до лучших времен, попробовал выполнить команду. Как и следовало ожидать, эффективность огня из такого положения оставляла желать много лучшего, а если точнее, ему удалось случайно попасть лишь один раз из десяти попыток. Разумеется, Фенелли не просто так держал Поттера в воздухе, а легкими движениями палочки заставлял его болтаться, как пробку на волнах, но, тем не менее, результат был удручающий. Вдобавок ко всему с Гарри слетели очки, и Карло решил закончить его мучения.

— В реальном поединке ты можешь оказаться в любом положении и должен быть готов поразить противника независимо от того, смотрит твоя голова вверх, вниз или куда-нибудь еще, — наставительно проворчал Карло, опуская Гарри на пол. — И только представь, куда ты попадешь, когда тебе придется вести огонь на ходу, преодолевая препятствия и одновременно уклоняясь от ответного огня!

— Но ведь в магических дуэлях противники дерутся в нормальных условиях, — Гарри починил заклинанием свои очки и водрузил их на место. — Зачем придумывать все эти сложности?

— Мистер Поттер, вы и вправду думаете, что ваши противники будут полны благородства и станут слать вам вызовы, вместо того, чтобы напасть из-за угла? — насмешливо поинтересовался Фенелли. — Может быть, вы еще ждете, что они предложат вам биться один на один? Вы, похоже, начитались рыцарских романов, если рассчитываете на подобное.

Гарри признавал справедливость его слов, но детское желание поиграть в благородного воина одними убеждениями преодолеть было нелегко. Фенелли подозревал, что Поттер был бы совсем не против потренироваться в классической дуэли, и, хотя считал подобные забавы абсолютно бесполезными, решил все же дать Гарри пару уроков этикета. Благодаря памяти Локхарта, который любил пустить людям пыль в глаза, с этим не должно было возникнуть проблем.

— Но ведь волшебники вызывают друг друга на дуэль, — было видно, что Гарри спорит уже исключительно из принципа. — А вдруг меня вызовут, а я даже не буду знать, что делать.

— Ну что же, один урок перед твоим отъездом в школу мы все же посвятим этому «искусству», — усмехнулся Фенелли, глядя на разом прояснившееся лицо Поттера. — Но ваше упоминание о вызовах, мистер Поттер, выглядит довольно подозрительно. Уж не успели ли вы уже на первом курсе с гордым видом бросить кому-нибудь перчатку в лицо?

Несложно выглядеть жутко проницательным, если владеешь нужной информацией. Фенелли не стал бы подкалывать Поттера, но ему надо было указать мальчику на совершенные ошибки. Тем более что Гарри не стал запираться и поведал профессору уже известную тому историю о несостоявшейся дуэли с Драко Малфоем.

— Знаешь, а тебе повезло, что твой соперник оказался э… излишне хитрым, — Фенелли задумчиво оглядел Поттера. — Я ведь сильно не ошибусь, если предположу, что в тот момент ты не владел вообще ни одним заклинанием.

— Ну… да, — Гарри слегка покраснел. — Но ведь и он тоже!

— А с чего ты это взял? — удивился Карло. — Неужели ты думаешь, что многие чистокровные отпускают детей в школу, не обучив их хотя бы паре заклинаний, позволяющих постоять за себя?

— Но ведь Рон тоже не знал ни одного, — Поттер видимо считал этот аргумент весьма солидным. — А он-то ведь чистокровный.

— Тогда он, скорее, исключение, а не правило, — хмыкнул Фенелли. — Думаю, если ты расспросишь других своих товарищей, то узнаешь много интересного.

Гарри нахмурился, по всей видимости, оценивая слова Фенелли. Профессору очень хотелось, чтобы мальчик сам сделал правильные выводы. В конце концов, самым важным для него было научиться думать, ведь главным оружием любого воина является его голова. А противостояния с Волдемортом и его дружками Поттеру вряд ли удастся избежать, так что ему необходимо стать бойцом. Конечно, Фенелли собирался помочь Гарри, но его возможности были далеко не беспредельны.

— То есть, если бы Малфой пришел тогда в Зал Славы, он бы без труда побил меня, — сделал вывод Поттер. — Но я планировал физически сразиться с ним и мог бы вполне достать его, если бы он не сумел остановить меня.

— И опозорился бы перед всей школой, точно так же, как и в случае проигрыша, — констатировал Фенелли. — Правила магических дуэлей четко говорят, что физический контакт недопустим. Я удивлен, что Уизли не просветил тебя.

На самом деле Фенелли прекрасно помнил, что именно Рон советовал Поттеру решить дело кулаками, но предоставил ученику самому подумать над этим. И в случае чего не полагаться на мнение Уизли об обычаях волшебного мира. Увы, невежество первого друга Мальчика-Который-Выжил было просто поразительным.

— И кстати, твое блестящее выступление под куполом цирка натолкнуло меня на одну идею, — Карло раскачивал Поттера не только для того, чтобы мальчику было труднее целиться. — С твоими очками надо что-то делать. Будет не весело, если они слетят посреди боя. Так что посетим-ка мы сегодня Косую Аллею, я знаю там одного хорошего специалиста по артефакторике.

* * *

Выбравшись из душа после вечерней «легкой пробежки» и спустившись в гостиную, Гарри обнаружил там профессора, разложившего на расстеленном куске ткани кучу железок. Поттер не сразу понял, что перед ним, так как меньше всего ожидал увидеть в руках волшебника разобранный пистолет. Локхарт старательно протирал его промасленной тряпкой, мурлыча что-то себе под нос.

— Присоединяйся, Гарри, — профессор кивнул на стул рядом с собой. — Сегодня проведем с тобой занятие по устройству пистолетов, их характеристикам и правилам обслуживания.

— А это законно? — Гарри с некоторым сомнением посмотрел на Локхарта. — Я имею в виду, пользоваться всем этим.

— Как я и упоминал раньше, в волшебном мире это разрешено, — довольно осклабился профессор. — Маги, знаешь ли, довольно консервативны, поэтому до сих пор не запретили ношение и использование немагического оружия. А вот в неволшебной Англии ношение оружия действительно не приветствуется, поэтому мы его там и не будем носить.

Успокоенный Гарри с интересом принялся разглядывать разобранный профессором пистолет. Он никогда раньше не видел так близко настоящего оружия, но, как любой мальчишка, был совсем не против познакомиться с ним поближе. А если еще пострелять из него…

— Профессор, а мы будем только изучать его или еще и потренируемся в стрельбе? — Гарри с надеждой посмотрел на Локхарта. — Я никогда даже не видел, как стреляют, вернее, видел, но только по телевизору.

— Разумеется, потренируемся, — обрадовал его преподаватель. — Настреляешься вдоволь. Но до стрельбы тебе еще далеко. А пока приступим к сегодняшнему занятию. Итак, лежащий перед тобой самозарядный пистолет Вальтер ППК является личным оружием самообороны…

* * *

Пистолет в седьмой раз дернулся в его руках, и Гарри немного расслабился. Профессор сдержал свое слово и привез его в глухое местечко среди холмов, где они быстро оборудовали стрельбище. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, Локхарт наложил маглоотталкивающие и звукогасящие чары на площадку, где они расположились. Как объяснил профессор, подобную магию Поттер изучит на старших курсах, так как знание этих заклинаний является обязательным для любого волшебника.

Гарри думал, что профессор привезет с собой кучу оборудования, но тот взял лишь оружие, которое благополучно пережило дорогу, лежа в безразмерной сумке. А мишени Локхарт создал на месте, трансфигурировав их из валяющихся кругом камней.

— Оружие к осмотру! — профессор проверил, что пистолет действительно полностью разряжен. — Пистолет в кобуру, к мишени!

Результаты стрельбы немного огорчили Поттера. Он, конечно, понимал, что вряд ли положит свои пули в «десятку», но увидеть, что все дырки расположены в верхнем левом углу мишени, было несколько разочаровывающим.

— Ну что же, с кучностью у тебя полный порядок, — неожиданно похвалил его Локхарт. — А вот точку прицеливания надо немного сместить. В следующий раз прицеливайся ниже и правее. На рубеж!

После десятого выпущенного магазина Гарри чувствовал себя намного увереннее. Разумеется, он не стал снайпером, но теперь все его пули ложились близко к центру мишени. А то, что, по словам профессора, успехи Поттера даже превзошли его ожидания, было весьма приятно для самолюбия мальчика.

Залив по указанию профессора масло в ствол, Гарри убрал пистолет в кобуру и нехотя отдал его профессору. Локхарт обещал, что они еще не раз будут тренироваться в стрельбе, в том числе и в Хогвартсе, но оружие это такая вещь, расставаться с которой почему-то не хочется. Даже если он и не собирается всерьез применять его в деле.

— Сэр, а зачем нужен пистолет, если есть волшебная палочка? — Гарри это было действительно интересно. — Нет, конечно, кроме получения удовольствия от стрельб.

— Волшебная палочка — это универсальная вещь, — Локхарт неспешно превратил несколько камней в нечто, отдаленно напоминающее статуи людей, и зашагал к краю поляны. Гарри пошел рядом с профессором. — И как всякая универсальная вещь она может делать все одинаково плохо. К примеру, тебе нужно поразить эти мишени, попробуй сделать это с помощью магии. Только не приближайся к ним.

Расстояние до целей было примерно метров пятьдесят, и Поттер уже успел убедиться на собственном опыте, что гарантированно попасть заклинанием на таком расстоянии можно разве что в слона. Гарри сосредоточился и все же сумел поразить мишени, потратив в среднем три выстрела на каждую. У него ушло на это больше минуты, но Гарри полагал, что его результат весьма неплох.

— Ну что же, если потренируешься, то может получиться и получше, — профессор покачал головой. — Хотя я бы не рассчитывал на слишком большой прогресс. А вот если вместо универсального механизма воспользоваться специализированным, то эффект может быть гораздо интереснее.

Профессор резко повернулся лицом к мишеням и, падая на колено, выхватил откуда-то из-под одежды пистолет. Восемь выстрелов прозвучали как одна очередь, и, к восхищению Гарри, все мишени оказались поражены. Причем все действо заняло у Локхарта меньше десяти секунд!

— Здорово! — Гарри не мог сдержать своих чувств. — Но для такого же тоже надо долго тренироваться.

— А ты думал, что сможешь достичь хоть чего-нибудь без труда? — профессор насмешливо смотрел на него. — Нет, мистер Поттер, работать придется в любом случае. Но из пистолета ты достанешь противника быстрее, чем из палочки.

— Это, наверное, так, — вздохнул Гарри. — Зато палочка всегда со мной.

— Ну, Поттер, за все в это мире приходится платить, и за эффективность тоже, — улыбнулся Локхарт. — Поэтому стоит в совершенстве освоить все способы защиты, не знаешь, что когда пригодится.

С этим было трудно не согласиться, к тому же Гарри действительно нравились и занятия с палочкой, и стрельба, так что протестовать было бы просто глупо. Правда, слова профессора о том, что за все надо платить, Гарри сумел по достоинству оценить в тот же вечер. Ибо профессор посчитал, что в целях тренировки оружие теперь будет чистить именно Гарри. А так как постреляли они немало, то и работы хватило с избытком.

* * *

Утром первого сентября Гарри пришлось проснуться ни свет ни заря. Профессор Локхарт считал, что ранний отъезд на вокзал — еще не повод пропускать зарядку, так что, прежде чем отправиться на Кинг-Кросс, Гарри был вынужден в полном объеме вкусить прелести здорового образа жизни. За месяц, проведенный с профессором, Гарри уже привык к физическим нагрузкам, так что утренняя разминка теперь была даже приятна. Но не в такую рань!

Когда они выходили из дома, Гарри с некоторой грустью огляделся вокруг. Месяц, проведенный с профессором, не шел ни в какое сравнение с той частью лета, когда он жил с Дурслями. Впервые Гарри подумал о том, что можно и сожалеть о том, что каникулы закончились так быстро. Ведь целый год до этого он старался либо вообще забыть о них, либо мечтал, чтобы они пронеслись в одно мгновение.

Впрочем, поездка на волшебном автобусе быстро вернула Гарри хорошее настроение. Он подумал, что это средство передвижения создал ярый любитель аттракционов, решивший скрестить автомобиль с русскими горками. Во всяком случае, поездка на этом автобусе по количеству острых ощущений мало отличалась от поездки на гоблинских тележках. Хотя, конечно, там был еще и шанс увидеть дракона, но зато на автобусе можно было добраться куда угодно, а не только к своему сейфу.

Автобус почти полчаса метался по всей Англии, подбирая детей, направляющихся в школу, а также их родителей, и наконец-то высадил всю весело галдящую компанию у вокзала Кинг-Кросс. По дороге Гарри болтал с Кети Белл, которая тоже оказалась в автобусе, и познакомился с ее родителями. Кети с восхищением описывала им, какой Гарри замечательный ловец, так что вогнала Поттера в краску.

Неподалеку от платформы Гарри и профессор Локхарт отстали от основной массы волшебников, которые направились прямиком к Хогвартс-экспрессу. Поттер договорился встретиться с Гермионой на этой стороне магического барьера, чтобы потом не разыскивать друг друга в поезде, или же в толчее на платформе. От ожидания Рона ребята решили отказаться, помня манеру Уизли прибывать куда бы то ни было в последний момент. Так можно было и остаться без «своего» купе. Долго ждать Грейнджеров не пришлось, и вся компания направилась к барьеру.

— Ну, мистер Поттер, мисс Грейнджер, увидимся сегодня вечером, — профессор Локхарт вместе с родителями Гермионы остановился в нескольких шагах от барьера. — Надеюсь, вы сумеете добраться без приключений.

— Конечно, профессор, огромное вам спасибо, — Гарри знал, что уже этим вечером снова увидит Локхарта, но он понимал, что это будет уже не то. Все же одно дело гостить у своего будущего профессора и совсем другое — общаться с ним в школе.

Грейнджеры гораздо дольше прощались с детьми, но их можно было понять, так как Гермиона могла их увидеть в следующий раз лишь спустя несколько месяцев. Но, тем не менее, все сборы были окончены, и Гарри с Гермионой направили свои тележки к барьеру. Гарри разогнался и приготовился оказаться на волшебной платформе, но вместо этого его тележка ударилась в стену и отскочила, повалив мальчика на пол. А следующая за ним Гермиона не смогла вовремя среагировать и в итоге тоже полетела носом вперед. Но, к ее удаче, она упала не на асфальт, а на Гарри и благодаря этому избежала получения синяков.

— Похоже, насчет «без приключений» я слегка погорячился, — констатировал происшествие Локхарт, ловко поднимая Гермиону и предавая ее родителям, тут же принявшимся ощупывать девочку. — Ну а вы, мистер Поттер, думаю, и сами поднимитесь. Раз уж решили побыть благородным рыцарем, не позволившим леди ободрать коленки, так проявляйте свойственное рыцарям презрение к мелким неудобствам.

Гари очень хотелось сказать профессору, что ушибленный локоть это далеко не мелкое неудобство, но, видя, как тот обеспокоенно оглядел его, решил промолчать. Локхарт любил прятать проявления теплых чувств за едкими комментариями, так что Гарри привык к этой его особенности. Между тем, убедившись, что с Поттером все в порядке, профессор попробовал сам пройти через барьер и убедился, что он и вправду неисправен.

— И что нам теперь делать? — Гермиона вырвалась из рук родителей и бросилась к профессору. — Мы же можем не попасть в школу!

— Успокойтесь, мисс Грейнджер, в Хогвартс вы попадете в любом случае, — профессор огляделся. — И не стоит кричать, мы и так привлекли слишком много внимания.

Безусловно, в этом Локхарт был полностью прав. Уже несколько человек, проходивших по перрону, весьма неодобрительно посмотрели на их компанию. Гарри подумал, что им весьма повезло видеть рядом с собой взрослого волшебника. Профессор наверняка без труда разберется с ситуацией.

— Оглядитесь вокруг, — между тем попросил Локхарт. — Рядом с барьером должен присутствовать представитель министерства. Волшебники обычно не слишком удачно одеваются, так что мы без труда узнаем его.

Гарри усиленно завертел головой, пытаясь понять, что именно он должен увидеть. В прошлом году он так не заметил, чтобы кто-нибудь из министерских работников помогал школьникам. Оставалось надеяться, что Локхарт не ошибся.

— Скорее всего, это он, — первой заметила министерского работника Эмма Грейнджер. — И этому типу следовало бы заниматься своим делом, а не смотреть по сторонам!

Проследив за ее взглядом, Гарри обнаружил молодого парня, одетого в кургузый клетчатый пиджачок, спортивные брюки и резиновые сандалии на босу ногу. И, приглядевшись, Поттер понял, чем была недовольна миссис Грейнджер. Бравый волшебник, вместо того, чтобы спешить им на помощь, смотрел совсем в другую сторону, где не было платформы 9 и ¾, зато наличествовала стайка оживленно болтающих девушек в мини-юбках. Но долго наслаждаться столь приятным зрелищем у него не получилось.

Профессор Локхарт, видя столь наглое пренебрежение сотрудником министерства своими обязанностями, быстро направился к нему, причем на лице его сияла зловредная улыбка. Гарри внимательно смотрел на действия профессора и не пропустил момент, когда тот сделал почти незаметное движение рукой, в результате чего молодой волшебник с громким криком подпрыгнул на месте, прижав руку к пятой точке.

— Заклинание молнии, — авторитетно заметил Поттер. — Правда, настоящая молния не вылетает, скорее, это несильный электрический разряд.

— О, как ты определил? — возбужденно затараторила Гермиона, перед которой замаячила перспектива получить новые знания. — Ты его тоже освоил?

— Ну да, освоил, — Гарри слегка засмущался и с трудом удержал руку, готовую повторить жест министерского сотрудника. — Причем и как создавать, и как получать.

— Но ведь это же жестоко! — возмутилась Гермиона. — Нельзя применять такие заклинания к людям, а тем более к детям!

— Скоро у тебя будет шанс высказать все это профессору лично, — оптимистично заметил Гарри. — Как я понял, он отрабатывал на мне педагогические методы, которые будет применять в школе.

Пока Гермиона осмысливала, что можно ответить на подобное заявление, сотрудник министерства таки добрался до барьера, нервно косясь на ласково улыбающегося профессора. Как и положено всякому приличному волшебнику, он для начала лично убедился, что над ним не подшучивают, и пройти на волшебную платформу и в самом деле невозможно.

Болезненно потирая ушибленное плечо, которым он попытался проломить проход, волшебник наконец-то взялся за дело всерьез. Прикрывшись от проходящих мимо пассажиров, он извлек из внутреннего кармана пиджака палочку и первым делом пробурчал какое-то заклинание, после чего прекратил таиться и принялся колдовать, уже никого не стесняясь. Судя по слегка ошарашенному виду родителей Гермионы, которых той с трудом удавалось удерживать на месте, взяв за руки, это были маглоотталкивающие чары.

— Ага, попался паршивец, — победно выкрикнул волшебник, внезапно засунув руку в барьер. — Ничего, сейчас я тебя выведу на чистую воду.

Волшебник напрягся, однако его невидимый оппонент оказался ловок, и наружу выскочила лишь пустая рука мага. Проверив барьер и убедившись, что он теперь открыт, маг с довольным видом снял отталкивающее заклинание и сделал приглашающий жест Гарри и Гермионе.

— Смело идите, все в порядке. Если в другой раз возникнут проблемы, обращайтесь, — он покосился на Локхарта. — Но только словами, а не заклинаниями.

— А кто это был? — Гарри очень хотелось сказать пару слов хулигану, из-за которого они с Гермионой попали в глупое положение. — Кто-то из школьников?

— Нет, это чей-то домовой эльф, — волшебник скорчил недовольную гримасу. — Наверняка его хозяин решил пошутить и приказал мелкому негоднику заблокировать барьер. Вот из-за таких типов нам и приходится здесь дежурить.

Поттеру очень хотелось напомнить этому сотруднику министерства, что тот не особенно утруждал себя на дежурстве, но все же маг действительно помог им, так что он вместо этого просто поблагодарил его. Они еще раз повторили процедуру прощания, и Гарри с Гермионой на этот раз безо всяких проблем проникли на платформу.

* * *

Заняв свободное купе, Гарри и Гермиона принялись обсуждать попытку помешать им пройти на платформу. Судя по тому, что говорил сотрудник министерства, в этом деле был замешен домовой эльф, и Гарри сразу же заявил, что он даже знает, как того зовут. Судя по всему, Добби не оставил идею помешать Гарри попасть в Хогвартс. Хорошо хоть на этот раз обошлось без неприятностей для них с Гермионой.

Как и следовало ожидать, семья Уизли появилась на платформе лишь за минуту до отхода поезда. Гарри усиленно замахал рукой, почти по пояс высунувшись в окно, и Рон, увидев это, бросился к вагону, где расположились друзья. Но Молли Уизли что-то закричала ему вслед, и Рон вынужден был сбавить обороты. Гарри увидел, что за ним засеменили две девочки, в одной из которых он без труда узнал сестру своего друга, а вот другую видел в первый раз.

Выскочив из купе, Гарри помог товарищу втащить в вагон чемоданы и занести их в свое купе. Как нетрудно догадаться, вместе с Роном к ним присоединились и обе девочки, заскочившие в вагон чуть ли не на ходу.

— Рад тебя видеть, дружище, — Рон наконец пожал руку Гарри, после того, как они затолкали последний чемодан на багажную полку. — Представляешь, мы чуть не опоздали на поезд! Из-за Джинни прособирались лишних полчаса!

Услышав подобное замечание, сестра Рона, и без того робко жавшаяся к двери, покраснела до ушей и постаралась стать совсем незаметной. А вот другая девочка, с мечтательным видом оглядевшая Гарри и Гермиону, без всякого стеснения села рядом с Поттером.

— Вообще-то, Рон, ты собрался еще позже, чем Джинни, — заметила она. — Хотя, конечно, возвращались мы назад из-за Перси.

— Привет, Джинни, Рон, главное, что вы успели, — Гермиона укоризненно посмотрела на рыжего друга и перевела взгляд на незнакомую девочку. — Кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, приятно видеть тебя.

— Да, ты тоже приятно выглядишь, — задумчиво произнесла блондинка, внимательно оглядев Гермиону. — Я Луна Лагвуд, мы живем рядом с Уизли, так что их я знаю. Ну а Гарри Поттера можно не представлять.

Гарри хмыкнул, глядя на Гермиону, чьи глаза стремительно увеличились в размерах. Судя по всему, она не ожидала подобной непосредственности от девочки.

— Мама сказала мне по дороге следить за Джинни, — Рон скривил физиономию. — Как будто не могла поручить это Перси или близнецам. Как всегда мне достается самое неприятное! Да Джинни вдобавок предложила ехать с нами своей подруге, она тоже поступает в этом году в Хогвартс.

— Рон, ты забываешь, Перси староста, и у него и без этого хватает дел, — Гермиона покачала головой, видя, как съежилась Джинни от слов брата. — И, честно говоря, я прекрасно понимаю, почему она доверила это дело тебе, а не близнецам.

Гарри понимал причину недовольства Рона, так как и сам рассчитывал на то, что они поедут втроем и смогут спокойно обсудить события, произошедшие летом. Но Рон, как всегда, забывал следить за своим языком и совершенно напрасно обидел девочек.

— Э… Луна, а на какой факультет ты хочешь попасть? — Гарри постарался отвлечь блондинку от слов Рона.

— Я буду учиться в Рейвенкло, — девочка удивленно посмотрела на него. — Это же и так понятно.

— Почему? — не удержалась Гермиона. — Ведь никто не знает, на какой факультет он попадет?

— Распределение зависит от личных качеств человека, — Луна посмотрела на старшую девочку взглядом, каким обычно взрослые смотрят на детишек. — А разве кто-нибудь знает тебя лучше, чем ты сама.

Подобная идея, при всей своей простоте, показалась Гарри немного странной. Ведь он же, к примеру, не знал, какой факультет подходит ему. Уж во всяком случае, великим храбрецом Поттер себя точно не считал. Хотя, возможно, эта девочка действительно понимала, чего она хочет. К тому же из слов Рона можно было сделать вывод, что ее родители тоже волшебники, так что нет ничего удивительного, что она узнала о факультетах Хогвартса намного раньше его, и, соответственно, у нее была возможность определиться со своими желаниями.

— Не обращай внимания, это же Луна, — фыркнул Рон, пренебрежительно махнув рукой в сторону девочки. — Ее отец редактор Придиры, так что от нее можно чего угодно ждать.

— Рон, не обижай Луну, она хорошая! — пискнула Джинни из своего угла. — Просто у нее иногда бывают странные идеи.

— Редактор Придиры? — удивился Гарри. — Это же круто! Профессор Локхарт очень хвалил его, называя лучшим средством для отдыха.

— Да уж, я читала его, — Гермиона покосилась на Луну. — Он действительно весьма странный. Но моему папе журнал тоже понравился, — поспешно добавила она.

Следующий час прошел в обсуждении статей из Придиры, в ходе которого Гермиона выступала в роли прокурора, а Гарри, беззастенчиво пользуясь идеями профессора, старательно защищал несчастное издание. Как ни странно, Луна совсем не обиделась на столь бурное обсуждение творения ее отца, заметив, что для журнала может быть неприятна только одна реакция читателей — игнорирование. Рон время от времени пытался перевести разговор на квиддич, но Гарри и Гермиона не хотели прерывать свое обсуждение.

Подобная идиллия могла продолжаться еще долго, но интересная беседа была бесцеремонно прервана неким бледноволосым слизеринцем, без стука открывшим дверь в их купе.

— Что, Поттер, обсуждаешь, как снова обмануть всех с соревнованием факультетов? — презрительно произнес Драко Малфой, с гордым видом застывший в дверях. — Честно выиграть не можешь, вот и используешь положение любимца директора.

— Кто бы говорил, Малфой, — Гарри немного смешила спесь его «грозного» недруга. После общения с Локхартом, который абсолютно не обращал внимания на свой статус известной личности, потуги Драко выглядеть «крутым» вызывали чувство жалости. — И кстати, тебя мама не научила, что, прежде чем куда-то войти, следует стучаться? Или ты просто не способен выучить даже столь элементарные вещи?

— Я вхожу, куда хочу и как хочу, — Малфой постарался задрать свой нос еще выше, хотя это и казалось невозможным. — Это таким жалким личностям, как ты, Поттер, следует везде спрашивать разрешения.

— И зачем же «великий» Драко Малфой решил навестить столь жалких личностей? — едко поинтересовалась Гермиона. — Хотя нетрудно догадаться, бандарлогам ведь так важно, чтобы их кто-то замечал.

Меткое сравнение Гермионы рассмешило Поттера, которому очень нравились книги Киплинга. Правда, недоуменные взгляды Рона, Джинни и Луны требовали пояснений, но Гарри резонно предположил, что лучше их дать, когда слизеринец покинет их купе.

— Тебя, Грейнджер, вообще не спрашивают, — прошипел Малфой. — Таким, как ты, недолго осталось осквернять своим присутствием Хогвартс.

— Что ты сказал?! — Рон начал подниматься с места, уперевшись взглядом в Малфоя. — Это таким типам, как ты, не место в Хогвартсе!

Слизеринец нагло усмехнулся, доставая палочку и делая полшага назад, чтобы между ним и Роном оказались его «телохранители», Кребб с Гойлом. Гарри не стал разбираться, что именно задумал Малфой, помня многочисленные наставления профессора о том, что в случае угрозы нужно сначала действовать, а уже потом разбираться с ее причинами. А палочку в руках Малфоя Поттер рассматривал именно как угрозу.

— Эспелиармус! Вингардиум Левиосса! — палочка в руках Гарри появилась быстрее, чем Малфой успел до конца вытянуть свою из кармана. А опыт «игр» с Локхартом подсказал Поттеру наиболее простое решение.

Палочка Малфоя отлетела в сторону и приземлилась на колени Луны, а сам Драко, чьи ботинки Гарри поднял заклинанием левитации, повис под потолком вниз головой. После чего от Поттера потребовалось все его самообладание, чтобы продолжить удерживать своего противника, так как этому активно мешал напавший на него приступ смеха. Если сам Гарри, как, кстати, и Локхарт, носили мантии, просто накинув их поверх обычной одежды, то Драко строго следовал обычаям магов и не носил штанов. До этого момента Гарри и не подозревал об этом, но розовые шелковые подштанники Малфоя, представшие на всеобщее обозрение, благодаря сползшей вниз мантии, наглядно просветили его в этом вопросе.

Увидев эту картину, девочки издали непонятные звуки и старательно отвернулись, безуспешно пытаясь скрыть улыбки. Рон захохотал во весь голос, схватившись за живот, но Поттер мужественно сдерживал желание последовать примеру друга. Кребб и Гойл, слегка обалдевшие от неудачи своего предводителя, безуспешно пытались вернуть его в нормальное положение, однако лишь усугубили ситуацию, окончательно стянув мантию Малфоя ему на голову.

— Поттер, ты пожалеешь об этом! — истерично завопил Драко, пытаясь освободить лицо от ткани. — Немедленно отпусти меня! Когда мой отец узнает об этом, тебе не поздоровится!

— Как скажешь, Малфой, — покладисто согласился Гарри и убрал палочку.

Для того чтобы испытать на себе действие силы тяжести, не обязательно изучать законы Ньютона. В этом смог лично убедиться Малфой, после того, как сила заклинания перестала удерживать его под потолком. А парочка «телохранителей» добавила ему ускорения перед неизбежной встречей с полом, вдобавок от неожиданности еще и упав сверху на своего поверженного предводителя. Поттер очень сильно пожалел, что у него в этот момент не было с собой фотокамеры, так как зрелище получилось весьма забавным. Тем более что Малфой висел не в купе, а в коридоре вагона, и, судя по звукам, раздававшимся с разных сторон, его злоключения не остались тайной для окружающих.

— Что здесь происходит? — громкий голос Пенелопы Кристалл, старосты Рейвенкло, мигом навел тишину в вагоне. — Мистер Малфой, объясните, что за игры вы тут затеяли! И немедленно приведите себя в порядок, на вас ведь смотрят девочки!

— Это все Поттер, он напал на меня, — жалобно захныкал Малфой, у которого, ко всему прочему, оказался еще и разбит нос. — Мы просто проходили мимо, а он отнял мою палочку и подвесил меня.

— Просто проходили мимо? — недоверия в голосе заглянувшей в купе Пенелопы хватило бы на трех старост. — Скорее, я поверю, что вы зачем-то зашли к Поттеру и умудрились поссориться.

— Он принялся оскорблять нас, и Гарри совершенно правильно ему врезал, — начал горячиться Рон, окончательно убивая надежду Гарри замять этот случай. — Я бы ему и сам дал, но не успел!

— И вы посчитали, что лучшим решением будет устроить драку! — староста недовольно посмотрела на разбитый нос Малфоя, а затем на Поттера. — Где его палочка?

Луна протянула Пенелопе «трофей», и девушка, подумав секунду, убрала ее себе в карман.

— Я сообщу о вашем поведении деканам факультетов, они с вами и будут разбираться, — Пенелопа грозно осмотрелась, желая видеть, не собирается ли кто-нибудь противоречить ей. Рон попытался что-то сказать, но сидящая рядом Луна с милой улыбкой наступила ему на ногу, заставив этим гриффиндорца забыть о возражениях. — Мистер Малфой, идите в свое купе и не вздумайте возвращаться. И вы двое тоже!

— Но моя палочка… — попытался выступить Драко.

— В свое купе, я сказала, — нахмурилась Пенелопа. — А палочку получите у своего декана. Может хоть, тогда научитесь не искать приключений на одно место.

Глядя вслед удаляющейся хоть и красивой, но все же чересчур строгой девушке, Поттер подумал, что профессор Локхарт все же был неисправимым оптимистом. Иначе он бы не стал питать надежд, что Гарри удастся без приключений добраться до Хогвартса. И Поттер испытывал сильные подозрения, что ему известна личность, на которой профессор отыграется за крушение своих надежд.

* * *

На первый взгляд, Хогвартс не выглядел уж очень впечатляюще. Фенелли видел замок в воспоминаниях Локхарта, и он там казался каким-то более величественным. Возможно, виной тому было отсутствие на данный момент учеников, которые и составляли душу школы. И главным было не то, что он их не видел, в конце концов, во время занятий дети тоже не особенно часто шастают по замку, но сейчас Фенелли знал, что внутри пусто.

Подойдя к воротам школы, Карло столкнулся с поджидавшей его МакГонагалл. Почтенная леди не слишком одобрительно поглядывала на нового преподавателя, по всей видимости, не ожидая от него ничего хорошего. И если учесть качества безвестно сгинувшей личности Локхарта, нельзя было не признать, что декан Гриффиндора была полностью права. Вот только сейчас перед ней стоял совсем другой человек, о чем леди, к счастью, не подозревала.

— Добрый день, профессор МакГонагалл, — Фенелли постарался скрыть некоторую неуверенность за широкой улыбкой. — Надеюсь, я приехал не слишком поздно.

— Добрый день, — Минерва оглядела новоявленного профессора с ног до головы. — Вы вовремя. Общее собрание преподавателей состоится в кабинете директора после праздничного ужина, на котором вас представят школе. До этого времени вы можете полностью располагать собой.

МакГонагалл вызвала домовика, который должен был проводить Фенелли в предназначенные ему комнаты. На всякий случай строгая шотландка напомнила ему, что на торжественный ужин следует являться в парадной мантии. При этом ее взгляд выражал, с одной стороны, надежду, что мантия нового преподавателя не окажется излишне вызывающей, а с другой, ясно намекал, что Минерву МакГонагалл лучше не разочаровывать.

До ужина оставалось еще несколько часов, и Карло потратил их, окончательно шлифуя учебный план на несколько ближайших недель. Расписание занятий, выданное ему МакГонагалл, позволило уточнить некоторые моменты, а главное, показало резервы его свободного времени. А оно, по мнению Фенелли, будет далеко не лишним. Дел в Хогвартсе у него хватило бы и на десять человек.

В магической Англии получить достоверную информацию даже о событиях совсем недавнего прошлого оказалось далеко не тривиальной задачей. Фенелли считал, что в вопросе противодействия Волдеморту полагаться только на свои знания об этом мире было бы как минимум неразумно, и постарался собрать сведения о прошедшей войне с этим темным магом. И к своему немалому удивлению, выяснил, что узнать хоть что-то конкретное о событиях десятилетней давности почти невозможно.

Несколько книг о том времени, обнаруженных во Флориш и Блоттс, сообщали лишь то, что правильнее всего было бы назвать сказками. Непонятно откуда выскочил злобный темный волшебник, именующий себя Волдемортом, и объединил вокруг себя других темных магов, хоть и более слабых. Основным его занятием книги называли темную магию и убийства. А все кончилось, как только встретился он со светлым героем Гарри Поттером. И это практически все. Ни то, какие цели себе ставил этот Волдеморт, ни то, что сталось с его соратниками, в книгах не описывалось. А уж на какие средства он творил свои злодеяния было вообще непонятно. В общем-то, и мотивов в действиях Волдеморта маги, похоже, изначально не искали — раз он темный, так и говорить не о чем. В общем, полный бред.

Ситуация усугублялась тем, что у волшебников даже не было нормальной общественной библиотеки. Во всяком случае, Локхарт ни о чем подобном не слышал, а осторожные расспросы Фенелли натыкались на стену непонимания. У Карло оставалась последняя надежда на библиотеку Хогвартса, и изучением ее он и планировал заняться в ближайшее время.

Разумеется, он не рассчитывал, что в замке найдется куча книг, где будут подробно описаны цели упиванцев, их состав, организация, уровень подготовки, примеры их действий, источники снабжения и финансирования и прочие необходимые для нормального планирования вещи. Но он все же надеялся добыть у мадам Пинс подшивки газет за период прошлой войны, чтобы с их помощью постараться ответить хотя бы на часть вопросов. Конечно, в явном виде там вряд ли что-то будет описано, но, хорошенько подумав, кое-что узнать будет вполне возможно.

* * *

К тому моменту, когда школьники начали появляться в Большом зале, Фенелли успел перезнакомиться со всеми преподавателями Хогвартса. Вернее, большую их часть Локхарт и так знал, но для Карло это была первая встреча с ними. Описание профессоров по большей части совпали с тем, что он читал у Роулинг, хотя наличие стройной фигуры и милого лица у профессора Вектор стало для Фенелли приятной неожиданностью. Однако пообщаться плотнее с симпатичной коллегой в этот вечер ему не удалось, так как его сосед слева своим недовольным видом убивал любые мысли о романтике.

Северус Снейп в жизни оказался еще более неприятным типом, чем описано у Роулинг. Засаленные волосы, неопрятная мантия, серая испорченная кожа и не самый приятный запах заставляли Фенелли сомневаться в умственных способностях фанаток, умудряющихся «влюбляться» в зельевара Хогвартса. К тому же малопочтенный профессор умудрился с первого взгляда возненавидеть своего свежеиспеченного коллегу.

Разумеется, Фенелли понимал, что у Снейпа нет оснований любить успешного волшебника, о котором вздыхают сотни женщин, занявшего столь привлекательное для Северуса место преподавателя ЗОТИ, но удовольствия от злобных взглядов зельевара он не получал. К тому же, по явно неадекватной реакции коллеги Фенелли заподозрил, что Снейп нашел у него еще некие «прегрешения».

— Профессор, я слышал, вы занимались этим летом с Поттером? — яда в голосе Снейпа хватило бы, чтобы отравить половину Лондона. — И даже сумели научить этого тупицу паре фокусов?

— Скорее, это Гарри помог мне протестировать учебный план, — лучезарно улыбнулся Фенелли. — Хотя меня удивляет ваша нелестная характеристика Поттера. По моему мнению, он очень способный мальчик.

— На моих занятиях он своих способностей не демонстрирует, — высокомерно заявил зельевар. — Зато дисциплину нарушает постоянно. И не только на моих занятиях. Видимо, именно благодаря вашим трудам он напал в поезде на моего ученика.

— Хм, я слышал, что не бывает плохих учеников, а бывают плохие учителя, — Карло сделал вид, что не замечает раздувшихся от гнева ноздрей Снейпа и хихиканья сидящего справа от себя профессора Флитвика. — Но не отчаивайтесь, коллега, я надеюсь, со временем у вас все получится.

— Видимо вы, коллега, считаете, что лучше меня разбираетесь в темных искусствах? — в голосе зельевара презрение смешалось с угрозой. — Я могу доказать вам обратное.

— Ну что вы, коллега, разве я могу сравниться в этом с настоящим профессионалом? — Фенелли кивнул на предплечье Снейпа. — А вот в умении преподавать я, надеюсь, смогу составить вам достойную конкуренцию.

При намеке на Темную метку Снейп резко отдернул руку и побледнел. Видимо, за годы работы в Хогвартсе под крылышком Дамблдора он привык безнаказанно издеваться над детьми, не встречая отпора. А уж про темное прошлое ему, похоже, вообще не намекали, во всяком случае остальные профессора. Ну что же, придется исправить это упущение.

Между тем зал быстро наполнялся учениками, и Снейп отвлекся от Фенелли, уперевшись взглядом в свою любимую жертву. К вящему удовольствию Карло, Гарри выглядел вполне прилично, а это говорило о том, что если у него и была какая-то стычка, то он не пострадал в ней. Естественно, не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, с кем мог повздорить Поттер. А насмешливые взгляды школьников, бросаемые на Драко Малфоя, с мрачным видом усевшегося за слизеринский стол, ясно говорили о том, кто вышел победителем в их ссоре.

После того, как закончилось распределение, Минерва МакГонагалл присоединилась к преподавателям лишь для того, чтобы тут же попасться под злобное шипение зельевара. Почему-то тот воспринял ссору между Малфоем и Поттером слишком близко к сердцу. Фенелли решил, что ему не помешает узнать подробности этого дела, и прислушивался к шепоту Снейпа, но ничего конкретного из его речи не уловил. Не считать же за таковое бесконечное повторение безосновательного утверждения, что Гарри является маленьким злобным наглецом.

Увы, но Дамблдор, который вроде бы председательствовал за столом, не предпринял никаких действий для того, чтобы утихомирить не в меру разошедшегося зельвара. Директор старательно делал вид, что не замечает ничего вокруг себя, наслаждаясь пудингом с почками. Ситуацию усугубляло то, что Снейп высказывал свои претензии МакГонагалл через голову Фенелли, обильно орошая мантию последнего брызгами своей слюны. Фенелли проявил чудеса терпения, но волшебство, увы, не всесильно, и его хватило не больше чем на пол минуты.

— Коллега, вы не могли бы повернуться в другую сторону? — Карло холодно посмотрел на зельевара. — Боюсь, не совсем тактично это упоминать, но запах из вашего рта портит мне аппетит.

Снейп с озверелым видом уставился на Фенелли, но, по крайней мере, замолчал.

— Благодарю вас, коллега, — вежливо улыбнулся Карло. — Это было крайне любезно с вашей стороны.

* * *

После ужина Фенелли направился на выход из зала, держась неподалеку от Поттера. Как оказалось, предчувствия его не обманули, так как сразу за дверьми Гарри уже поджидала МакГонагалл, имевшая весьма строгий вид. Фенелли занял стратегически удобную позицию, встав к стене рядом с доспехами так, чтобы слышать все, что скажет грозный декан Гриффиндора, но самому не попадаться лишний раз ей на глаза.

— Итак, мистер Поттер, вы решили в этом году начать нарушать школьные правила еще до того, как приехать в Хогвартс, — если бы МакГонагалл не добавляла столько строгости в свой голос, Фенелли действительно поверил бы, что она всерьез рассердилась на мальчика. — Я не собираюсь терпеть драки между учениками и докажу вам это. Объясните мне, почему вы считаете, что правила написаны не для вас!

— Профессор, Малфой первым попытался напасть на нас, — по наивности попытался оправдаться Гарри.

— Не надо мне ничего объяснять! — МакГонагалл резко оборвала ученика. — Для того чтобы Мистер Малфой не мог причинить вам вреда, достаточно было просто обезоружить его. И для этого не следовало подвешивать его вверх ногами посреди вагона, демонстрируя всем его нижнее белье!

Фенелли с трудом сдержал смешок, представив себе эту эпохальную картину. Теперь понятно, почему Снейп так взъелся на нового преподавателя. Наверняка он вполне справедливо решил, что подобную идею Поттеру предложил именно он, а положение Малфоя слишком хорошо напоминало положение самого Снейпа в известной сцене у озера.

Да и МакГонагалл, скорее всего, была в курсе неопрятности кальсон будущего зельевара. Она ведь тогда была деканом Гриффиндора и почти наверняка имела полное представление о том, что творится в школе. Понятно теперь, почему она пеняет Поттеру именно на этот момент.

Пожалуй, стоит выручить Гарри, а то он и не поймет, за что его накажут. Тем более что МакГонагалл уже закончила свою краткую воспитательную речь и явно готовилась вынести приговор продолжателю дела Джеймса Поттера.

— Итак, мистер Поттер, я назначаю вам неделю отработок, — Минерва замолчала на секунду, видимо, ожидая, не захочет ли Гарри что-нибудь сказать. Но наученный горьким опытом Поттер решил промолчать. — И радуйтесь, что все это случилось еще до начала учебного года, иначе я бы вдобавок сняла еще и баллы с факультета.

Ну-ну, Фенелли так и поверил, что декан Гриффиндора мечтает опустить сама себя в межфакультетском соревновании. Конечно, в запале она может и не такое, но все же будем надеяться на разумность пожилой леди. Фенелли покинул свое место и в два шага оказался рядом с заместителем директора.

— Профессор МакГонагалл, простите, я случайно услышал ваш разговор, — Фенелли придал своему лицу невинное выражение. — Если вы не возражаете, мистер Поттер мог бы провести эти отработки у меня в кабинете. Мне как раз необходимо разобрать множество вещей, и его помощь была бы не лишней.

— Ну что же, я не возражаю, — Минерва оценивающе посмотрела на Фенелли. — График отработок составьте сами. И не забудьте, у нас сейчас собрание.

— Спасибо, сэр, — тихонько произнес Поттер, когда МакГонагалл отошла подальше. — Там Малфой и в самом деле уже доставал палочку.

— И вы абсолютно верно решили, что лучше мыть полы, чем страдать от проклятия, — Карло одобрительно кивнул. — Отправляйтесь-ка лучше в гостиную, может быть, хоть туда доберетесь без приключений.

* * *

Собрание преподавателей оказалось совсем не похоже на то, что представлял себе Фенелли. По наивности он предполагал, что профессора здесь будут отчитываться о готовности учебных планов и материальной базы, а директор доведет до них информацию об изменениях в учебном процессе. А вместо этого Карло полтора часа выслушивал проникновенный монолог Дамблдора о необходимости укрепления межфакультетской дружбы. Хотя и от речи директора тоже мог выйти толк, во всяком случае, для Фенелли. Выступление директора позволяло ему оправдать кое-какие идеи, заранее сняв неудобные вопросы.

Карло расслабился и посвятил большую часть этого времени налаживанию зрительного контакта с Септимой Вектор. Молодая женщина с видимым удовольствием поддержала эту игру, так что Фенелли посчитал, что не зря провел время в кабинете Дамблдора. Когда директор наконец отпустил профессоров, Карло уже примерился «случайно» оказаться на выходе рядом с Септимой и продолжить их знакомство, но, увы, столь радужным надеждам не суждено было сбыться.

— Профессор Локхарт, вы не задержитесь на минутку? — от отеческой улыбки Дамблдора у Фенелли побежали мурашки по спине. — Мне необходимо обсудить с вами пару вопросов.

Фенелли улыбнулся в тридцать два зуба и с самым довольным видом уселся на стул, стоящий у стены. Похоже, сейчас у него появится шанс увидеть истинное лицо директора. Рука Карло легла поближе к отвороту мантии, под которым удачно затаился пистолет Макарова. Фенелли был не уверен, что он ему поможет в случае обострения их разговора, но рассчитывать на палочку в поединке с Дамблдором было бы полной утопией.

* * *

Профессор Дамблдор с мечтательным видом перебирал какие-то бумаги на своем столе, делая вид, что для него в данный момент на свете не существует более важной задачи. Подобный способ заставить собеседника нервничать был хорошо знаком Карло, он лишь удивился, что знаменитый директор Хогвартса использует столь детские уловки. Хотя и без того понятно, что в плане использования психологических приемов волшебное сообщество также отстало от большого мира, как и во многих других областях.

Если Дамблдор ждал, что его «гость» устанет томиться ожиданием и обратится к нему с вопросом, зачем он, собственно, понадобился директору, то, надо сказать, Альбус жестоко ошибся. Фенелли давным-давно приучился терпеливо ждать, пока начальство само соизволит заговорить с ним, поэтому с вежливой улыбкой изучал портреты умерших директоров школы, то ли украшавшие стены, то ли закрывавшие старые трещины в камнях. Наконец поняв всю тщетность своего ожидания, Дамблдор решил нарушить тишину.

— Я понимаю, что вы сегодня устали, — он ласково посмотрел на Фенелли. — Но мне необходимо кое-что уточнить у вас. Поэтому простите старика, что отниму у вас несколько минут.

— О, нет проблем, сэр, — бодро отрапортовал Карло. — Я понимаю, что вы хотели бы поговорить с новым преподавателем, и я полностью к вашим услугам.

— Разумеется, я еще обсужу с вами кое-какие моменты вашей работы, — отмахнулся директор. — Но сейчас я бы хотел поговорить не об этом. Меня, признаюсь, удивило, что на каникулах вы решили приютить у себя Гарри Поттера.

Ну еще бы, то, как проводит лето один из учеников, конечно, гораздо важнее, чем учебный процесс! Фенелли не слишком-то и сомневался, что директору, по сути, плевать, чему и как обучают в его школе. Об этом можно было догадаться хотя бы по тому, что до сих пор никто не поинтересовался у него учебным планом, по которому дети будут изучать его предмет. И уж тем более никому не пришло в голову довести до него обязательную учебную программу. Хорошо хоть что он по своей инициативе добыл в министерстве список вопросов, задаваемых на экзаменах.

И уж совсем замечательно, что мастер-артефактор, сделавший очки для Фенелли и Поттера, установил на них защиту от леггимеции, по крайней мере, пассивной. И сейчас бледно-зеленая полоска на линзах указывала, что Дамблдор пытается коснуться разума Фенелли. Судя по тому, что говорил мастер, такое ее свечение соответствует атаке, предназначенной не для чтения мыслей, а для снятия поверхностных образов и эмоций, фактически заменяя детектор лжи. Карло лишний раз похвалил себя за проявленную предусмотрительность.

— Профессор, меня это абсолютно не обременило! — Фенелли старательно изображал немного туповатого простака. — Я, знаете ли, давненько не общался с детьми, и Гарри помог мне лучше подготовиться к школе. Все же практика — великая вещь.

— Нет, нет, меня обеспокоило другое, — Дамблдор действительно вряд ли озаботился удобством нового преподавателя или же отсутствием такового. — Вы, используя славу мальчика, помогли ему замять вопрос с нарушением в министерстве. Это может очень вредно сказаться на будущем характере мистера Поттера.

— Профессор Дамблдор, вы, видимо, не в курсе, но Гарри не совершал никаких нарушений! — Фенелли всем своим видом высказывал недоумение. — Тщательно проведенное сотрудниками министерства расследование показало, что он не совершал незаконных магических манипуляций. Я лишь постарался восстановить справедливость.

— Справедливость — это прекрасная вещь, — покивал головой Дамблдор. — Но вы, дорогой коллега, совершенно не подумали о педагогических последствиях вашего поступка. Вам было необходимо посоветоваться с более опытными людьми, а не торопиться действовать.

— Я не совсем понял вас, директор, в чем я ошибся, — лицо Фенелли приняло обиженное выражение. — Вы хотите сказать, что я должен был пройти мимо, узнав, что один из школьников оказался в беде?

— Ни в коем случае, мистер Локхарт, ни в коем случае, — Дамблдор даже покачал бородой для придания своим словам убедительности. — Вы должны были сообщить мне о том, что узнали, и я смог бы уладить это дело без посещения мистером Поттером министерства. А так он почувствовал себя чересчур взрослым и даже решился покинуть своих опекунов, что является абсолютно неприемлемым.

Фенелли не сомневался, что Уизли рассказали Дамблдору о том, что Гарри был предоставлен выбор с кем провести лето и что Поттер сам предпочел остаться с Локхартом. И Фенелли не сомневался, что Дамблдору было обидно, что ребенок не захотел обращаться к нему за помощью. Директор не стал играть в кошки-мышки, делая вид, что совсем не в курсе того, что произошло с Гарри на каникулах, а сразу взял быка за рога. Карло старательно рассказал Дамблдору обо всем, что он увидел в доме Дурслей, следя за реакцией профессора. Судя по всему, для директора описание жизни Гарри со своими родственниками не стало откровением, хотя, разумеется, Фенелли не мог бы поручиться в этом перед судом.

— Вот видите, мистер Локхарт, тетя и дядя Поттера очень нервно реагируют на магию, — устало произнес директор. — Если бы Гарри думал, что его могут исключить из школы в случае применения волшебства, он бы поостерегся делать это. И его тете с дядей было бы спокойнее. А так его родственники будут помнить, что он в любой момент может практически безнаказанно использовать магию, и будут бояться этого. Как вы понимаете, их враждебность по отношению к мальчику возрастет, и он может совершить какой-нибудь необдуманный поступок, к примеру, удрать из дома.

— Ну, с учетом того, что я видел, это не станет для него трагедией, — усмехнулся Фенелли. — Скорее, наоборот, он сможет провести свое время гораздо лучше вдали от своих родственников.

Фенелли было интересно, расскажет ли ему Дамблдор о магической защите на доме Дурслей или попытается протолкнуть крайне неубедительную отговорку о необходимости спрятать Поттера от волшебного мира. Было бы весьма интересно узнать реальные характеристики столь сильно разрекламированной Дамблдором защиты, хотя вряд ли на это можно было рассчитывать.

Многоопытный директор даже Поттеру не сообщил, от чего же его защищает эта магия! Мог бы хотя бы сказать на какое расстояние к дому Дурслей не сможет приблизиться Волди и его дружки. Как вообще можно эффективно использовать эту защиту, не зная точно всех ее характеристик? Подобное безответственное отношение к делу крайне негативно воспринималось Фенелли.

— Мистер Локхарт, вы не понимаете всего, что связано с Гарри, — похоже, Фенелли напрасно раскатал губу, и директор не собирался рассказывать вообще ничего. — Но поверьте мне, для блага мальчика будет лучше, если он останется со своими родственниками. Я попросил бы вас не тешить его напрасными надеждами насчет того, что в следующем году он сможет опять покинуть их дом.

Спорить со столь весомым аргументом, как «Дамблдор всегда прав», было занятием бесперспективным, поэтому Карло постарался придать себе самый честный вид и заверить директора, что он и в мыслях не имел… Чего именно не имел Фенелли, было абсолютно неважно, так как Дамблдора вполне удовлетворило его смирение, и он отпустил Карло восвояси. Но Фенелли не спешил осчастливливать директора столь ранним уходом.

— Кстати, профессор, — Карло повернулся, уже почти дойдя до двери, — чуть не забыл! Мне тут попался один интересный темный артефакт, и, если вас не затруднит, я хотел бы услышать ваше мнение о нем.

Вернувшись к столу, Фенелли небрежно положил на него дневник Риддла, который до этого момента лежал во внутреннем кармане мантии. Как он и подозревал, слухи о суперчувствительных защитных чарах, наложенных на Хогвартс, оказались всего лишь слухами. Вся эта хваленая магия так и не смогла обнаружить принесенный им в школу крестраж. Конечно, можно было предположить, что директор знал о наличии у него темного артефакта и коварно молчал, но округлившиеся глаза Дамблдора, прочитавшего имя хозяина дневника, ясно говорили об обратном.

— Откуда у вас эта вещь, профессор? — голос Дамблдора потерял всю теплоту.

— Случайно попался в книжном магазине, — Фенелли неопределенно махнул рукой. — Я заметил, как Люциус Малфой подсунул его в сумку юной мисс Уизли — Джиневры, кажется, — и решил поинтересоваться, что это такое.

Аккуратно взяв в руки дневник, Дамблдор внимательно осмотрел его, чуть ли не обнюхав каждый сантиметр. Лицо директора на секунду приняло озабоченное выражение, но затем на нем вновь появилась привычная маска доброго дедушки.

— Прошу простить меня, дорогой профессор, но мне понадобится время, чтобы разобраться с ним, — дневник, как по мановению волшебства, исчез в одном из ящиков стола. — Но я непременно скажу вам, что мне удалось узнать.

Фенелли, разумеется, не рассчитывал, что директор скажет ему хоть что-нибудь по поводу дневника или тем более вернет его. Но это стоило того, чтобы занять Дамблдора общественно-полезной деятельностью, дабы он не обращал слишком пристального внимания на молодого преподавателя. Карло был уверен, что, распознав в дневнике крестраж, директор сам уничтожит его, дабы проверить, удастся ли таким образом извести Волдеморта. Благо живой индикатор в лице Снейпа у него всегда был под боком. А поняв, что существует как минимум еще один, посвятит все свое время его поискам.

* * *

Для Карло не стоял вопрос, как именно следует изменить волшебное сообщество или, если быть несколько скромнее, попытаться сделать это. Изоляция от большого мира не пошла волшебникам на пользу, а страх перед темной магией мешал им всерьез заниматься развитием волшебства. Человек, который мог бы возглавить волшебное общество и повести его в правильном направлении, имелся, но он в данный момент мирно спал в гостиной Гриффиндора и пока что не осознавал своих возможностей. И если оставить все, как хочется директору, то Гарри так никогда и не поймет, что именно у него имеется шанс сделать этот мир лучше.

Благодаря стараниям Дамблдора, Поттер в книгах Роулинг так и не осознал всей своей силы, предпочитая плыть по течению. Уничтожив Волдеморта, он посчитал, что уже выполнил свое предназначение и предпочел стать «просто Гарри», живущим жизнью обычного волшебника. И вряд ли можно его осуждать за это, так как долгие годы Поттера лишали возможности хоть недолго побыть обычным ребенком, что не могло не сказаться на его характере. Фенелли, конечно, постарался сделать, что мог, но пока этого было слишком мало.

Покуда оставалась возможность возвращения Волдеморта, спокойной жизни для Поттера не предвиделось. А для возрождения темного мага требовались две вещи: крестражи и сторонники. Просто обрести тело — этого было совершенно недостаточно, чтобы вновь стать реальной силой. Без денег, связей, знаний своих подручных Волдеморт весьма быстро вновь оказался бы развоплощенным, причем без всякого участия Поттера.

Но поскольку никто не собирался разбираться с Люциусом Малфоем и компанией, излишне загостившимися на свободе, Фенелли приготовился взять этот неблагодарный труд на себя. Несколько фамилий упиванцев он помнил, а про остальных рассчитывал узнать из старых газет. Но это не отменяло того факта, что ему хотелось получить как можно больше информации о крестражах. Все же окончательное уничтожение Волдеморта было делом довольно заманчивым, хотя у Карло был план и на тот случай, если этот вариант не пройдет.

Как ни странно, но Фенелли полагал, что он может добыть информацию о крестражах из целых трех мест, по крайней мере, в теории. Самым очевидным местом была библиотека директора школы, вот только полагать, что Дамблдор допустит туда одного известного писателя, было как минимум наивно. Намного более перспективной выглядела библиотека Блэков, так как Карло надеялся, что сможет договориться с Сириусом. Проблема была в том, что Фенелли пока что был не уверен, что ему однозначно удастся освободить Блэка из Азкабана. Конечно, Петтигрю можно было разоблачить в любой момент, но надо было сделать это так, чтобы никому не удалось замять это дело, а заодно, по возможности, не слишком выпячивая свое имя. Впрочем, в любом случае Карло собирался решить этот вопрос в ближайшее время.

Ну и наконец, самым легкодоступным местом являлась Выручай-комната, причем сразу в двух ипостасях. Фенелли для начала хотел попросить ее создать место, где можно изучать вопрос с крестражами, а затем побывать на свалке «спрятанных» вещей. Была надежда, что Том Риддл положил туда не только диадему, но заодно и несколько довольно специфических книг. Или не Том, а кто-нибудь до него, ведь Хогвартсу не одна сотня лет. Да и диадеме будет намного спокойнее лежать в его сейфе, чем в месте, судя по всему, слишком часто посещаемом школьниками.

* * *

В среду, почти сразу после обеда, вторые курсы Гриффиндора и Слизерина направились к опушке Запретного леса на свой первый урок у профессора Локхарта. Школьников, возможно, и смутило, что в выданном им расписании напротив уроков ЗОТИ стояло примечание: «Приходить в удобной для движения одежде», но большинство из них проявило заядлый консерватизм и не стало изменять привычной школьной форме. Исключениями стали Поттер и Грейнджер, одетые в спортивные костюмы, да Симус Финниган, натянувший футболку и шорты.

Лаванда Браун и Парвати Патил, потратившие сегодня особенно много времени на кручение перед зеркалом, неодобрительно поглядывали на Гермиону, но, к счастью, не высказывали своего мнения по поводу ее довольно смелого топика. Судя по всему, они хотели произвести на профессора неизгладимое впечатление своей красотой, по большей части пока воображаемой, и заподозрили в Гермионе злобную конкурентку.

Благодаря Поттеру все ученики Гриффиндора вовремя узнали, что на занятия профессора следует являться с начищенной до блеска палочкой, за что Гарри уже получил благодарность Перси Уизли. Гермиона лишь покачала головой, вспоминая, каких трудов им с Гарри стоило уговорить вчера вечером Рона привести его палочку в порядок. Рыжий гриффиндорец упорно стоял на том, что его старому инструменту уже ничем не поможешь, но энергия друзей все же преодолела природную лень младшего Уизли.

А вот уговорить его заняться вместе с ними утренней зарядкой Гарри и Гермионе так и не удалось. Впрочем, если уж быть совсем откровенными, им не удалось подвигнуть на это дело вообще никого, за исключением Невилла. Впрочем, тут делу помогло, что в первый же вечер он пообещал бегать вместе с ними, после соответствующего нажима Гермионы, и, пользуясь этой минутой слабости Лонгботтома, Гарри просто-напросто вытаскивал его по утрам из кровати. Остальные ребята оказались не столь податливыми и не спешили присоединяться к ним, но Гарри посоветовал Гермионе пока не особенно напрягаться. Поттер был уверен, что после первого же занятия с Локхартом их энтузиазм подскочит до небес.

Слизеринцы, собравшиеся на поляне, мерзко захихикали, глядя на них с Гарри, но Гермиона хранила олимпийское спокойствие. После того как Локхарт провел уроки у старших курсов, стало совершенно очевидно, что он ярый фанат бега, и было бы наивно надеяться, что именно второй курс эта страсть профессора обойдет стороной. И если кто-то считает, что лучше бегать в тяжелой мантии, а не в легкой и удобной форме, то это исключительно его проблемы. Но долго предаваться обсуждению окружающих школьникам не пришлось, так как профессор не заставил себя ждать.

— Палочки к осмотру! — мрачно бросил он, с неудовольствием оглядев их нестройные ряды. — И встали в одну шеренгу! Быстро!

После минуты бестолковых тыканий ребятам все же удалось изобразить некое подобие строя и вытащить на свет палочки. Как и ожидала Гермиона, их суетливость и медлительность не вызвала восторгов у преподавателя. Сама она мгновенно достала свою тщательно начищенную палочку из предусмотрительно приобретенной кобуры и теперь поглядывала на своих товарищей, нервно мнущихся с ноги на ногу.

Профессор медленно шел вдоль строя, останавливаясь перед каждым учеником и с мрачным видом оглядывая его с ног до головы. По его лицу было видно, что он крайне недоволен окружающим его миром вообще и доставшимися ему учениками в частности. Но до поры до времени он хотя бы хранил молчание. Увы, ничто не вечно в этом мире.

— Уизли, вы пришли на занятие неподготовленным! — Гермиона с ужасом заметила свежее жирное пятно на палочке Рона. — В следующий раз всякий, кто явится на урок с неухоженной палочкой, будет сразу же отправлен с него и вернется лишь вместе со своим деканом! А пока что ДЕСЯТЬ ОТЖИМАНИЙ!

Рон удивленно уставился на профессора, пытаясь что-то сказать. Гермиона закусила губу, надеясь, что ее друг не станет пререкаться, а начнет выполнять упражнение. Однако ее надеждам не суждено было сбыться.

— Но, сэр… — попытался возразить Рон.

— Двадцать отжиманий! Быстро! — профессор навис над мальчиком.

Их с Гарри рыжий друг наконец понял, что Локхарт не шутит, и, неуверенно улегшись на траву, начал выполнять упражнение. Со стороны слизеринцев раздалось несколько смешков. Гермиона подумала, что все же она не зря полагала, что многие волшебники лишены здравого смысла. Ибо выражение лица Локхарта ясно говорило, что на его занятиях проявлять столь неуместные эмоции чревато большими неприятностями.

— Малфой, Кребб, Гойл, Паркинсон! — профессор резко повернулся к развеселившимся школьникам. — Вы увидели что-то смешное?! Так я вам докажу, что на моих занятиях вам будет не до смеха. По десять отжиманий, вперед!

Не желая повторять горький опыт Рона, который сейчас безуспешно пытался отжаться в девятый раз, слизеринцы повалились на землю. Если у Кребба и Гойла физические упражнения не вызвали проблем, и здоровяки сходу начали двигаться с неумолимой размеренностью поршней в паровозе, то Малфой и Паркинсон выглядели еще хуже Рона. От зоркого глаза преподавателя не укрылась неспособность учеников выполнить задание.

— Финниган, помогите Уизли, Нотт, Дэвис — Малфою и Паркинсон, — резко бросил Локхарт. — Да не стойте столбом, показываю!

Профессор в два шага оказался рядом с беспомощно лежащим на траве Роном и, ухватив за мантию на спине, приподнял его вверх.

— Вот так, вверх, вниз, — Локхарт отпустил гриффиндорца, и он вновь свалился на землю. — Продолжайте!

Когда мучения учеников наконец закончились, профессор закончил осмотр, прошедший уже без приключений. Гермиона подумала, что профессор слишком жестко начал урок, но, как оказалось, у того еще нашлось, чем удивить ее.

— Итак, сегодня один из вас умудрился прийти на занятие неподготовленным, — начал Локхарт, прохаживаясь вдоль строя. — В следующий раз в подобной ситуации будете наказаны вы все, так как не помогли своему товарищу. В бою любая ошибка может стоить жизни сначала ему, а потом и тем, кто рядом с ним, поэтому я приложу все силы, чтобы вбить в вас понятия товарищества и взаимовыручки.

— Поттер, вам были известны мои требования в отношении палочек? — Локхарт остановился перед Гарри, в упор сверля его взглядом.

— Да, сэр! — четко ответил гриффиндорец, твердо глядя профессору в глаза.

— И, тем не менее, вы не проследили за его готовностью, — оскалился преподаватель. — Десять отжиманий!

Все же Гарри не зря провел с профессором целый месяц, поэтому он без лишних разговоров бросился на землю и принялся энергично отжиматься.

— На кулаках, Поттер, — коварно уточнил профессор, когда Гарри уже успел отжаться девять раз.

Гермиона хотела громко возмутиться подобной несправедливостью, но вид Гарри, который, сжав зубы, начал упражнение по новой, помог ей успокоиться. И заметив, что профессор внимательно разглядывает ее, видимо, ожидая увидеть реакцию на свои действия, Гермиона постаралась придать себе как можно более невозмутимый вид.

После этого профессор начал тренировать учеников на быструю изготовку палочки к бою. Как ни странно, проблемы с этим были почти у всех. Кроме Гарри и Гермионы, тренировавшихся летом, Локхарт признал приемлемыми действия лишь Теодора Нотта и Трейси Дэвис со Слизерина. Отведя их четверку в сторону, профессор дал задание тренировать друг друга в уклонении от проклятий. Данный метод вызвал у Гермионы смутные опасения, так как им предстояло, стоя друг от друга на расстоянии десяти метров, по очереди пытаться поразить напарника.

— Нотт с Поттером, Грейнджер с Дэвис, встали и работаем, — Локхарт внимательно посмотрел на Нотта, спокойно поднявшего руку. — Что вам непонятно?

— Сэр, а какими заклинаниями мы можем атаковать друг друга? — слизеринец придал своему лицу предельно вежливое выражение.

— Любыми, какие знаете, — профессор удивленно посмотрел на него. — Или вы полагаете, что сможете всерьез навредить противнику с вашим уровнем знаний? Впрочем, в чем-то вы правы. Поттер, вам запрещается пользоваться «Экспелиармусом», мы его все-таки еще не изучали в классе. А в остальном, все в ваших руках. И хватит уже болтать, приступайте к упражнению!

Плотоядный взгляд, которым одарила Гермиону Трейси при словах профессора о том, что он ничем не ограничивает учеников, очень не понравился гриффиндорке. У нее возникло подозрение, что ее партнерша задумала какую-то гадость, и Гермиона твердо решила, что будет очень стараться не попасться под проклятия слизеринки.

Поначалу дети успешно уклонялись от заклинаний друг друга, хотя было заметно, что среди них всех Гарри гораздо ближе к тому, чтобы поразить соперника. С пятой попытки ему наконец-то удалось добиться успеха, ударив заклинанием в землю и рикошетом достав Нотта. Но тут Трейси открыла свой рот.

— Что, Грейнджер, боишься драться лицом к лицу с чистокровной волшебницей? — издевательски процедила она. — Правильно боишься, ты лишь жалкое подобие ведьмы, которое по недоразумению приняли в Хогвартс.

Гермиона на секунду замерла, закипев от оскорбления, и тут же свалилась на землю, так как ее ноги оказались связаны магическими путами. Трейси самодовольно посмотрела на нее и принялась непринужденно протирать палочку носовым платком.

— Превосходно, мисс Дэвис, — тихо проговорил внезапно оказавшийся рядом Локхарт. — Вы на практике показали мисс Грейнджер, что разговоры во время боя служат лишь для того, чтобы отвлечь соперника. Но я не давал вам команды закончить упражнение! Отмените заклинания и продолжайте! И впредь не прерываться!

Дэвис невинно посмотрела на преподавателя и, сладко произнеся: «Фините Инкантем», ласково улыбнулась Гермионе. — Надеюсь, ты на меня не в обиде, продолжим?

Гермиона не могла поверить, что минуту назад слизеринка хладнокровно оскорбляла ее, — настолько дружественным был ее голос. Однако полученный урок пошел впрок, и Гермиона ни на секунду не ослабила бдительность. И как оказалось, не зря, ибо вежливая улыбка не помешала ее сопернице тут же послать в Гермиону очередное заклинание. Поняв, что ей на этот раз не удалось застать напарницу врасплох, Трейси одобрительно кивнула ей, видимо, готовя очередную пакость.

По мере того как остальные ученики приучались быстро доставать свои палочки, они также приступали к спаррингам. Как и предсказал Локхарт, никаких особенно убойных заклинаний дети не знали, хотя Малфою и удалось покрыть прыщами руку Дина Томаса. Но это никак не повлияло на боеспособность гриффиндорца, поэтому профессор не стал отправлять мальчика в больничное крыло, сказав, что тот сможет пойти туда по окончанию занятия. Гермиона невольно подумала, что, похоже, профессор Локхарт считает серьезным ранением исключительно смерть ученика, и дала себе слово быть еще внимательнее на его уроках, если это, конечно, возможно.

За полчаса до окончания занятия профессор наконец прекратил тренировку, к концу которой все ее участники еле могли дышать. Вновь приказав ученикам построиться в одну шеренгу, Локхарт с самым недовольным видом трижды прошелся вдоль строя, злобно хмыкая возле наиболее замученных учеников.

— Итак, юные леди и джентльмены, вы только что убедились, что вашу физическую форму можно охарактеризовать лишь словами, которые не принято произносить перед детьми, — негромкий голос профессора казалось забирался прямо в череп. — Я и не буду это делать, зато приложу максимум усилий, дабы исправить подобное упущение. И в первую очередь это будут не мои, а ваши усилия. Дэвис, Грейнджер, Булсроунд, Браун, Гринграсс, Поттер, Нотт, Лонгботтом, Кребб, Финниган — пять шагов вперед.

Гермиона с удивлением оглядела их команду. До сих пор все учителя делили школьников лишь по факультетам, но Локхарт, похоже, задумал что-то оригинальное.

— Итак, команда слева от меня — Северные, команда справа — Восточные. Два других факультета дадут нам Западных и Южных, дабы у нас получилось полноценное соревнование, — Локхарт с довольным видом оглядел смущенные лица учеников. — И сегодня мы будем отрабатывать марш-бросок вокруг озера! Зачет по последнему! Приготовились!

К некоторому удивлению Гермионы, над строем Восточных поднялись две руки. Профессор первым позволил задать вопрос Малфою, который решил поинтересоваться, что значит «Зачет по последнему».

— Мистер Малфой, все очень просто, — на лице Локхарта играла ехидная ухмылка. — Время финиша я буду засекать по последнему прибывшему на него участнику вашей команды. По результатам марш-броска команда, занявшая четвертое место, получит три вечера отработок, третье — два, второе — один. Победители останутся без наказания. Вам все ясно? Мистер Уизли, что у вас?

— Сэр, я хотел бы быть в команде Северных, — на недовольном лице Рона играли желваки. Видимо, идея быть в компании Малфоя, а не своих друзей, пришлась ему не по вкусу.

— Нет проблем! — радостно осклабился профессор. — По просьбе мистера Уизли те, кто слева от меня, теперь Восточные, а те, кто справа — Северные! И пока кто-нибудь еще не решил заняться переименованиями — бегом, марш! Время пошло!

Вот теперь Гермиона по достоинству оценила свою предусмотрительность, так как уже спустя пять минут смотреть на несчастных школьников, потеющих в своих тяжелых нарядах, можно было только сквозь слезы. Она подумала, что им бы, конечно, следовало обращать больше внимания на рекомендации преподавателя, но ребят все равно было жалко. После первых пятисот метров их отряд, представлявший изначально неупорядоченную толпу, постепенно приобрел некое подобие порядка. Впереди бежала Гермиона, задавая общий темп, что было не так уж и тяжело, благодаря занятиям по физкультуре в школе и удобной одежде. За ней, распугивая мощным дыханием не успевших улететь на юг птиц, топала основная масса ребят. А сзади Гарри старательно подгонял отстающих. Пока что ими были Лаванда Браун и Миллисент Булстроуд, но судя по все более сбивающемуся дыханию, вскоре к ним должен был присоединиться и Винсент Кребб.

— Шагом! — проорал Поттер, продолжая волочь за руку Булстроуд. — Пять минут бежим, пять идем, и так до конца.

Если у кого-то и были возражения по поводу права Поттера командовать, то этот кто-то предпочел оставить их при себе. Во всяком случае, на Симуса, который для поддержания разговора заметил, что бежать они могли бы побольше, Кребб, Нотт и Лонгботтом посмотрели так, что тот сразу предпочел забрать свое мнение назад. Тем более что Трейси, которая довольно легко перенесла пробежку, уже достала палочку и явно прикидывала, чем стоит угостить излишне инициативного типа. Постепенно у ребят восстанавливалось дыхание, и они стали выглядеть немного бодрее.

— А мы не сильно отстанем? — все же поинтересовался Невилл, глядя, как мимо них пробежали Рон и Драко, явно соревнуясь между собой. — А то если у профессора Локхарта такие занятия, то я даже боюсь представить, что творится у него на отработках.

— Не болтай, лучше дыши поглубже, — Гарри все еще шел возле Миллисент, следя за ее состоянием. — Если сразу рванем со всех сил, то слишком быстро выдохнемся. А кто-нибудь сдохнет, и его вообще придется тащить.

Гермионе было немного обидно, что Гарри сейчас не рядом с ней, но она понимала, что он не зря уделяет внимание наиболее слабым бегунам. Все же они были одной командой, и независимо от факультета, успех или неудача на этот раз были общими. Тут Гарри скомандовал «Бегом», и у Гермионы все дурные мысли разом вылетели из головы.

Как и предсказал Гарри, к тому моменту, когда они добежали до дальнего конца озера, их команда уже довольно далеко обогнала Уизли и Малфоя, которые едва плелись, держась за бока. Все же, что ни говори, но отсутствие систематической подготовки у чистокровных волшебников раньше или позже сказывалось. Конечно, были исключения, но большинство магов имели крайне низкую физическую подготовку.

Надеждам Гермионы на то, что они без проблем успеют закончить свой бег как раз к моменту окончания занятия, увы, не суждено было сбыться. И дело было не в том, что они окончательно выдохлись, а во вмешательстве высших сил в лице профессора Локхарта. Злобный преподаватель, который бежал вместе с детьми, перебегая то к одной, то к другой группе, в очередной раз пробегая мимо их сплоченных рядов, внезапно атаковал Кребба, запустив в него парализующим заклятьем.

— Даю вводную! — бодро прорычал профессор, не обращая внимания на отвисшие челюсти опешивших от такого его поведения учеников. — Один член вашей команды ранен. Оказание помощи ему — после финиша. Продолжайте марш!

— И что будем делать? — недоуменно пропыхтел Нотт. — Как я понял, мы должны дотащить его до финиша.

— И я почему-то не удивлен, что профессор выбрал самого тяжелого из нас, — Гарри ухмыльнулся. — Представляю, как там «Северные» гадают, каким образом им придется тащить Гойла.

— Надо сделать носилки! — Гермиона с удовольствием вспомнила свои навыки волшебницы. — Я знаю заклинание.

— Ты умеешь делать магические носилки? — Невилл с уважением посмотрел на нее.

— Увы, только простые, — потупилась Гермиона. — Но это же лучше, чем ничего!

Разумеется, нести тело на носилках было значительно удобнее, чем волочь на руках, вот только по ребятам, которые, дружно взявшись за руки, пытались бежать с дополнительной нагрузкой, от этого было не легче. Кребб, лежа на носилках, услышал много интересного о необходимости соблюдать умеренность в еде и стройность фигуры. Благодаря тому, что скорость их движения значительно упала, Лаванда и Миллисент смогли добраться к финишу почти без посторонней помощи, хотя Гермионе и пришлось поддерживать гриффиндорку последние двести метров.

Едва они пересекли заветную черту, руки ребят мгновенно отпустили носилки, и Кребб с глухим стуком рухнул на землю. А рядом на траву упали тела усталых носильщиков. Гермиона, которая тоже чувствовала себя выжатой, как лимон, все же нашла в себе силы расколдовать слизеринца, прежде чем улечься на траву. Винсент, который обрел наконец свободу, принялся усиленно растирать ушибленное плечо, недовольно косясь на ребят, но выступать не решился, очевидно, сообразив, что иногда для здоровья лучше помолчать.

Спустя десять минут их группа все еще наслаждалась долгожданным отдыхом, с удовлетворением поглядывая на тащившихся вдалеке соперников. Когда те подошли ближе, стало видно, что у них не хватило сообразительности или же знаний для того, чтобы создать носилки, и они по очереди тащили тушку Гойла на спине. Это явно не прибавляло им ни командной скорости, ни доброго расположения духа.

— Ну что же, все не плохо, а очень плохо! — Локхарт дождался, пока последний из учеников пересечет финишную черту, тут же построив их. — Вы показали просто ужасающий результат, и я уже откровенно не верю, что вы сможете улучшить его! Но обещаю вам, мы будем тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться! И вы либо наконец начнете двигаться, как положено людям, либо сами удерете из школы.

— Об отработках узнаете завтра, когда отзанимаются два других факультета. А сегодня: Уизли — минус двадцать баллов, Малфой, Кребб, Гойл, Паркинсон, Поттер — минус десять, — профессор на секунду прервался. — Из приятного: Дэйвис — двадцать баллов за удачные идеи в спарринге, Грейнджер — десять баллов за идею с носилками, Поттер — десять баллов за организацию своей группы. Все свободны!

Гермиона вместе с Гарри направились к Рону, который бессильно рухнул на траву, едва профессор отпустил их. Ребята беспокоились, что он, вполне возможно, по дороге успел поцапаться с Малфоем, и хотели поскорее узнать, как прошел урок для него.

— Мистер Поттер! — окликнул Гарри Локхарт. — Подойдите ко мне на минуту.

Гермиона кивнула Гарри и села на корточки рядом со стонущим Роном. Ей было немного обидно, что профессор разделил их троицу, и она хотела поддержать Уизли.

— Видишь, Гарри не зря говорил, что надо бегать по утрам, — Гермиона видела, как тяжело понимается грудь Рона. — Тогда тебе было бы сейчас легче.

— Не было бы, этот Локхарт сразу невзлюбил меня, — недовольно выдохнул Уизли. — Придирался весь урок, да еще и с Малфоем в одну команду запихал.

— Рон, профессор Локхарт относится ко всем одинаково, — Гермиона поспешила встать на защиту преподавателя. — И он не делает различий для разных факультетов. И кстати, как там вел себя Малфой?

— Терпимо, ему было не до выступлений, — буркнул Рон. — А что касается Локхарта, еще бы ты его не защищала, тебя-то он наградил, а мне пришлось отжиматься, да еще и баллы снял.

Гермиона хотела привести ему еще несколько аргументов в пользу преподавателя, но тут к ним подошел Гарри.

— У меня завтра вечером отработка с Локхартом, — он уселся рядом с друзьями. — Профессор сказал, что вы можете прийти вместе со мной, хотя думаю, что это он так пошутил.

— Гарри, конечно, мы придем! — вскочила Гермиона, игнорируя недовольную физиономию Рона. — Мы же все были там, когда ты подвесил Малфоя, поэтому будет справедливо, если мы разделим с тобой наказание. Наверное, профессор так и подумал.

— Да уж, вид Малфоя, болтающегося вверх ногами, стоил отработки, — смилостивился Уизли. — Так что мы с тобой, дружище.

* * *

К удовлетворению Фенелли, Гарри пришел на отработку к нему вместе со своими друзьями. Причина радости преподавателя была очевидна, стоило лишь посмотреть на огромную гору книг, сложенную в углу кабинета. Карло хорошенько прошелся по закромам Выручай-комнаты, и результаты его «охоты на книги» были видны любому посетителю. Собирая книги, Фенелли откладывал в сторону те, которые можно было бы отнести к «темным», для индивидуального ознакомления, но, как он и предполагал, большая часть литературы оказалась учебниками и справочниками из школьной программы. Вот их-то и следовало разобрать.

Как гласит первое правило сержанта — никогда не делай то, что за тебя могут сделать подчиненные. И, оказавшись в Хогвартсе, Фенелли вовсе не собирался изменять своим принципам. Раз уж Поттеру все равно пришлось бы отрабатывать свою победу над Малфоем, стоило дать ему заняться чем-нибудь полезным для Фенелли, а не тупо водить тряпкой по полу под руководством Филча. Ну а вместе с друзьями он справится значительно быстрее.

— Итак, леди и джентльмены, я рад видеть ваше единодушное желание хорошенько потрудиться, — Карло усмехнулся, глядя на лица детей, выражавшие что угодно, но никак не трудовой энтузиазм. — Мне попалось под руку несколько книжек, и я рассчитываю, что вы сегодня разберете их, приведете в порядок, составите каталог и аккуратно поставите в шкафы. Если на них окажутся штампы библиотеки Хогвартса, складывайте отдельно. Можете приступать.

Увидев предстоящий объем работы, Рон не сумел сдержаться и издал возглас, полный ужаса, что было вполне предсказуемо. У Гермионы же возможность повозиться с книгами напротив вызвала бурный восторг. Фенелли твердо решил после работы порадовать Гермиону, разрешив ей забрать себе понравившиеся книги.

Гарри, с которым Карло на каникулах отрабатывал заклинания по уходу за книгами, доставшиеся ему «в наследство» от Локхарта, не стал тратить время на бесполезное выражение эмоций, а сразу же приступил к организации работы. Фенелли по праву мог гордиться собой, так как ему за месяц все же удалось привить Поттеру понимание того, что толковое планирование — это половина успеха. Пожалуй, с Гарри стоило заниматься даже ради одного этого.

Учтя особенности характера своих друзей, Гарри поручил Рону подносить книги к столу, на котором он сам приводил их нормальное состояние, после чего передавал Гермионе: та старательно заносила данные книг в выданную Фенелли тетрадь. После этого Рон относил отработанные тома на места, указанные девочкой. Вскоре грамотно организованный конвейер заработал как часы, и Фенелли, удовлетворенно кивнув, занялся подготовкой к очередному учебному дню.

По намертво вбитой привычке он составлял план-конспекты занятий, что было далеко не простым делом. Если уроки с младшими курсами не вызывали особых проблем, то к занятиям со старшекурсниками приходилось готовиться более чем серьезно. Все же познания Локхарта в ЗОТИ были весьма посредственными, так что Фенелли приходилось усиленно трудиться, дабы не опозориться.

Карло уже закончил работу над план-конспектом занятия по оказанию первой помощи для седьмого курса, когда его внимание привлек яростный шепот детей. Прислушавшись, Карло понял, что ребята обсуждали, как поступить с «Чудовищной книгой о чудовищах», попавшейся им в руки. Как помнил Карло, данный экземпляр был старательно завязан чьим-то галстуком, и вот теперь друзья не могли решить, стоит ли самим вскрывать ее или же лучше обратиться к профессору.

Все же некоторое понятие о технике безопасности у них имелось, но гриффиндорская тяга к подвигам решительно толкала детей к проведению смелого эксперимента. Как нетрудно догадаться, Гермиона выступала за обращение к профессору, Рон настаивал на самостоятельном вскрытии, а Гарри хранил молчаливый нейтралитет. Наконец Поттер вынес вердикт, что стоит до конца работы отложить книгу в сторону, а там будет видно. Фенелли мысленно похвалил Поттера за грамотное разрешение вопроса и вернулся к работе. Но, как выяснилось, долго заниматься своими делами ему было не суждено.

— Ай, проклятая тварь, ты что делаешь! — завопил во весь голос Уизли, потрясая рукой. — Она меня укусила, чтоб ей провалиться!

Рыжий гриффиндорец все же не утерпел и попробовал потихоньку открыть книгу. Последовавшая затем битва учебника и ученика закончилась полной победой книги, которая после этого забилась под шкаф и агрессивно щелкала обложкой.

— И что вы на меня смотрите? — делано удивился Фенелли, заметив полные надежды взгляды учеников. — Сами выпустили, сами и ловите. Не беспокойтесь, она вас не съест. Максимум покусает.

Решив, что детям будет полезно немного отвлечься, Карло приготовился смотреть бесплатное представление. Книга не подвела и боролась за свою свободу изо всех сил, еще дважды цапнув Уизли и по разу отметив Поттера и Грейнджер. Наконец мальчикам удалось загнать ее в угол, и Гермиона из-за их спин наградила книгу парализующим заклинанием. Пользуясь беспомощностью противника, дети вновь спеленали учебник тем же самым галстуком.

— И как ее прикажете читать? — недовольно буркнул Рон. — Она же просто дикая!

— Если книгу написали, то значит, есть способ ее прочесть, — наставительно заметила Гермиона. — Профессор, а вы знаете, как ее можно безопасно открыть?

— Разумеется, — усмехнулся Фенелли. — Достаточно погладить ее по корешку, и она станет вполне мирной.

Смелые экспериментаторы не смогли отказать себе в удовольствии и тут же убедились, что рецепт действительно работает. Правда успокаиваться они не стали и попробовали снова открыть ее без поглаживания. Книга не подвела и попыталась вновь напасть на героических гриффиндорцев. Однако на этот раз ребята были настороже и скрутили своего грозного врага, не дав ему возможности укусить их. Вдоволь натешившись, они вернулись к прерванному труду.

— Локхарт мог бы и сразу сказать, как можно ее безопасно открыть, — тихонько проворчал Рон, видимо, надеясь, что профессор его не слышит.

— А ты его об этом спросил? — грозно прошептала Гермиона. — Мы же решили, что ее надо отложить, а ты сам полез.

— Да ладно не спорьте, — похоже, после хорошей разрядки Гарри был настроен умиротворенно. — Это было весело, да и в следующий раз Рон будет знать, что не стоит открывать все, что закрыто.

— Например, комнату с Пушком, — Уизли не преминул напомнить Гермионе о ее собственных ошибках. — Здесь хоть рядом преподаватель был.

Фенелли негромко кашлянул, намекая, что они слишком много болтают при профессоре. Дети оказались понятливыми и, прекратив свой спор, вернулись к работе. К тому времени, когда Карло отложил в сторону последний лист, разбор книг был почти закончен. Подойдя к ребятам, он помог им расставить в шкафах последние тома.

— Сэр, здесь столько библиотечных книг! Откуда они? — поинтересовалась Гермиона.

— Полагаю, ученики потихоньку натаскали их из библиотеки и попрятали по разным уголкам, пока я не добрался до них, — Фенелли хотел подождать с информацией о Выручай-комнате до того момента, пока не удастся обезвредить Петтигрю. Он опасался, что крыс узнает о ней у детей и сможет попытаться отсидеться там. Никогда не следует предоставлять противникам дополнительных шансов. — Зато теперь я смогу вернуть их мадам Пинс. И кстати, я буду не против, если вы выберете из остальных книг те, что могут вам понадобиться, и возьмете их себе. Пора бы вам начать задумываться о собственных библиотеках.

Было приятно смотреть на реакцию Гермионы на эти слова, которая чуть не запрыгала от радости. Судя по ее жадному взгляду, она готова была забрать себе буквально все книги. К счастью, воспитание не позволило ей поступить таким образом, но муки ограниченности выбора явно отражались на ее лице.

— Сэр, а что бы вы посоветовали нам? — Гарри пришел на помощь подруге.

— Ну, список книг составляли вы, так что я пока даже не знаю толком, что здесь есть, — Фенелли оглядел книжные шкафы. — Но если вы зайдете ко мне через пару дней, я смогу порекомендовать вам что-нибудь интересное. Договорились?

— Конечно, сэр! — Гермиона с благодарностью посмотрела на Гарри. — Это будет просто здорово.

Отправив детей в их гостиную, Карло критически осмотрел огромную стопку библиотечных книг. Ну что же, мадам Пинс наверняка будет в восторге, надо только суметь сообщить ей о подобном подарке, когда рядом будет МакГонагалл. Заместитель директора по-прежнему не слишком ласково смотрела на Фенелли, и следовало слегка «подлизаться» к ней. Карло отводил МакГонагалл важное место в своих планах, и ее хорошее отношение к нему было просто необходимо. Конечно, одним милым поступком его не завоюешь, но, как известно, дорога начинается с первого шага.

* * *

Если в этом мире и существует что-то неизменное, так это тот факт, что люди обожают подарки. Главное — разобраться, что именно конкретному человеку хочется получить. И вовсе необязательно, чтобы это было чем-то запредельно дорогим. Во всяком случае, мадам Хуч просто расцвела, когда Фенелли принес ей восемь старых метел, найденных им в Выручай-комнате. Хотя, если учитывать мнение Поттера о школьных метлах, которым он на каникулах поделился с Фенелли, в этом не было ничего удивительного.

Попечительский совет школы, который на словах сильно переживал за успехи детей в учебе и спорте, на деле уже двадцать три года не выделял ни кната на покупку спортивного инвентаря. Вполне возможно, он не делал этого и раньше, но мадам Хуч в те годы еще не забросила профессиональную карьеру квиддичистки и не заняла пусть и не самое высокооплачиваемое, но вполне комфортное место в Хогвартсе.

Правда, Карло сильно подозревал, что дело тут не только в банальной скаредности старых волшебников. Все члены попечительского совета были людьми весьма обеспеченными, и подарить хорошую метлу своим отпрыскам для них ничего не стоило. И отсутствие нормальных метел для детей из бедных семей уменьшало конкуренцию за место в составе факультетских команд. А поскольку квиддич у магов был в почете, подобный факт, отраженный в биографии, был далеко не лишним для успешной карьеры. И, кроме того, будь у школы нормальный инвентарь, то администрация могла бы настоять на том, чтобы соревнования проводились именно на нем, что лишило бы «золотую молодежь» шансов на успех за счет использования дорогих продвинутых метел.

И сколько бы ни латала мадам Хуч свое порядком потрепанное хозяйство, но больше пятнадцати метел в этом году выставить для обеспечения учебного процесса она не смогла. А для нормального обеспечения уроков требовалось минимум двадцать, так что неожиданный подарок Карло пришелся как никогда кстати. Впрочем, рада была не только «летчица». Мадам Пинс едва не лишилась чувств, когда Фенелли принес ей гору библиотечных книг, на возврат которых уже давно никто не рассчитывал. Как нетрудно догадаться, с закупкой новых книг дело обстояло немногим лучше, чем с метлами.

Кроме того, Карло передал мадам Пинс часть старых учебников, так как в найденной им горе литературы нашлось немало дублировавших друг друга томов. Он попросил ее без лишнего шума подарить их детям из бедных семей, благо библиотекарь наверняка знала каждого ученика и что он из себя представляет. Все же книги в волшебном мире стоили недешево, и покупка комплекта учебников прилично била по кошельку, даже в том случае, если покупались подержанные тома.

Нельзя сказать, что действия Карло были вызваны одним только желанием помочь школе. То, что обе облагодетельствованные им дамы любят проводить время в болтовне с МакГонагалл, ни для кого не было секретом. Впрочем, иначе и не могло быть, так как в практически замкнутом мирке Хогвартса пожилые женщины почти со стопроцентной вероятностью будут общаться более чем часто, старательно перемывая в своем кругу косточки окружающих их личностей. И раз уж ему предстоит в ближайшее время подойти к декану Гриффиндора с не совсем обычной просьбой, будет намного лучше, если она перед этим услышит пару добрых слов о нем.

* * *

— Рон, идем скорее, до начала отработки осталось совсем мало времени! — Гермиона старательно торопила друга, неспешно шагавшего по коридору второго этажа. — А если профессора не будет на месте?

— Гермиона, у нас еще два часа в запасе, — Гарри попробовал спасти Рона от нападок подруги. — И вряд ли профессор Локхарт будет разговаривать с нами больше пяти минут. Он ведь просто сказал, что мы можем сегодня забрать отобранные им книги.

— Которые нам не особенно и нужны, — проворчал себе под нос Рон, который никак не мог простить Локхарту того, что тот запихал его в одну команду с Малфоем. — Тебе просто хочется прямо сейчас начать читать новую книжку.

— Да, хочется! — та не стала отрицать очевидный факт. — А если тебе не нужны книги, можешь отдать их мне. Только потом не жалуйся, что у тебя эссе не написано, так как ты не нашел нужной литературы!

— Не кричите, уже подходим, — деловито заметил Поттер. — И от книг отказываться не стоит, в крайнем случае, они могут и просто в чемодане полежать.

— Ну не у всех же на сумках имеются расширяющие чары, — недовольно пробормотал Рон, послушно понизив голос.

— Твои родители могли бы и сами наложить подобные чары, они же волшебники, — Гарри слегка раздраженно посмотрел на ворчащего друга. — Неужели это настолько сложно?

Ответить Рон не успел, так как дверь кабинета Локхарта открылась, и оттуда вместе с самим профессором вышла профессор Вектор. Женщина удивилась, обнаружив перед дверью детей, и вопросительно посмотрела на Локхарта.

— Добрый вечер, — профессор приветливо кивнул ребятам. — Септима, это как раз и есть твои будущие ученики, для которых мы отбирали книги.

Гарри, конечно же, знал, что профессор Вектор преподавала в школе нумерологию, но раньше ему не доводилось разговаривать с ней. Этот предмет изучали, начиная с третьего курса, к тому же он был необязательным. Правда с учетом того, что Локхарт рассказывал ему о значении различных магических дисциплин, Гарри и Гермиона твердо решили записаться на него в следующем году, так что с профессором Вектор они так или иначе все же познакомились бы. Рон, которого они тоже пытались уговорить, наотрез отказывался заниматься этим сложным, по слухам, предметом. Тем не менее, Поттер не терял надежды убедить рыжего друга в своей правоте, хотя обида Уизли на преподавателя ЗОТИ мешала ему прислушаться к аргументам товарища.

Но теперь Гарри убедился, что нумерология не только полезный предмет, но и, судя по всему, весьма интересный. Во всяком случае, профессора, которые, по словам Локхарта, как раз занимались ею, выглядели очень даже довольными, хотя и немного усталыми.

— Мне будет приятно видеть на моих занятиях гриффиндорцев, — женщина улыбнулась детям. — Ваш факультет не часто радует меня вниманием к нумерологии, а тут не один, а сразу несколько желающих.

— Разумеется, профессор, ведь изучать числа — это так интересно! — с неподдельным восторгом воскликнула Гермиона. — А ведь без них не обойтись в расчете сложных ритуалов! Я с нетерпением жду, когда наконец начнутся ваши занятия.

Профессор Вектор даже покраснела от удовольствия, видя столь восторженную почитательницу своего предмета. Это было неудивительно, так как большинство школьников обходило нумерологию стороной, предпочитая сдавать более легкие экзамены. Девять из десяти волшебников не стремились к тому, чтобы стать великими магами, довольствуясь использованием стандартных чар, не превышающих по своей сложности тех, что изучались в школе.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного, так как и в обычном мире многие из тех, кто ежедневно смотрел телевизор, вряд ли смогли бы объяснить, как он работает. Конечно, Гарри не сам пришел к таким мыслям, а услышал эти идеи от Локхарта, но внутренне он был согласен с профессором. Вот только Поттер, для которого волшебство по-прежнему было чудом, а не обыденной реальностью, оставаться просто волшебником категорически не желал. И он точно мог сказать, что Гермиона придерживается того же мнения.

— Ну, проходите, книголюбы, — Локхарт посторонился, пропуская детей в кабинет. — Пока есть время до вашей отработки, покажу, что отобрал для вас.

* * *

На отработку они пошли теми же группами, что занимались на уроках профессора Локхарта. Когда Гарри понял, что они направляются в сторону Запретного леса, он начал волноваться, так как помнил, что прошлая его отработка там ничем хорошим не закончилась. Но его опасения оказались напрасными, так как Локхарт остановился метрах в ста от опушки, рядом с десятком лопат, воткнутых в землю.

— Сегодня вам предстоит выполнить определенный объем работ на благо школы, — с довольным выражением лица начал Локхарт. — А именно — вырыть яму обозначенной формы глубиной один метр десять сантиметров.

Гарри присмотрелся и увидел на земле довольно большой прямоугольник, обозначенный выжженными на траве линиями. Его опыт работы в саду, полученный благодаря Дурслям, говорил ему, что здесь придется изрядно повозиться. И судя по всему, подобный опыт имел не он один.

— Мы же здесь до утра будем ковыряться! — воскликнула Лаванда, недоверчиво глядя на преподавателя. — Тут столько копать!

— Яма будет иметь размеры три на шесть метров, — оскалился профессор. — Так что общий объем грунта составит чуть меньше двадцати кубических метров. Вас здесь десять человек, а согласно научно обоснованным нормам каждый из вас может перекидать за час один кубометр. Итого вас ждет всего два часа работы. Недостающие двести кубических сантиметров я вам, так и быть, прощаю, в честь хорошей погоды.

— Сэр, а как мы измерим глубину? — недовольно поинтересовался Нотт. — Мы же с собой не взяли никаких линеек.

Вокруг раздались одобрительные вздохи, так как всем было понятно, что объем работ и без того огромен, и лишнего копать никому не хотелось.

— У вас имеется замечательный измерительный инструмент, так что линейки вам не понадобятся, — Локхарт взял в руки ближайшую лопату. — Запоминайте на будущее: длина лопаты — сто десять сантиметров, ширина штыка — двадцать сантиметров, длина штыка — двадцать пять. И хватит болтать, приступайте к работе.

Профессор развернулся и направился в сторону школы, где его должна была ожидать очередная команда работников. Дети, тихонько поругиваясь, разобрали лопаты и начали вгрызаться в землю. Увы, кто бы ни придумал эти самые научно обоснованные нормы, он явно рассчитывал их не на двенадцатилетних школьников, а на кого-нибудь поздоровее. Уже через четверть часа стало понятно, что срок «до утра», которым первоначально оперировал Гарри, был слишком оптимистичным. Похоже, им придется ковыряться в этой земле до следующего ужина.

— Ну вот, у меня уже мозоли! — злобно прошипела Гринграсс, отбрасывая лопату в сторону. — Мы здесь всю кожу сдерем, но так ничего и не выкопаем.

— Эта работа вообще не для девочек! — поддержала ее Буллстроуд. — Я не думала, что профессор Локхарт такой садист.

В том, что их многоуважаемый преподаватель любит поиздеваться над окружающими, Гарри убедился уже давно. Однако до сих пор Локхарт ни разу не давал им невыполнимых заданий. И, скорее всего, и сейчас имелся способ решить поставленную задачу в установленные сроки. Поттер постарался дословно вспомнить слова профессора и очень быстро сообразил, в чем был подвох.

— Убирайте лопаты в сторону! — Гарри первым воткнул штык в землю. — Если бы мы немного подумали, то не занимались бы ерундой.

— Чего тут думать, копать надо, — мрачно проворчал Кребб. — Я лично хочу поскорее лечь спать.

— Если мы так и будем махать лопатами, то закончим работу к завтрашнему вечеру, — Гарри дождался, пока все взгляды будут направлены на него. — Профессор ведь не сказал, что мы должны вырыть эту яму непременно лопатами. Он просто дал задание, а как его выполнять оставил на наше усмотрение. Мы вполне можем сделать это с помощью магии.

— Поттер, ты идиот! — воскликнула Дэвис. — Раньше, что ли, не мог до этого додуматься! Мы бы уже все закончили, а не горбатились бы тут.

Гарри лишний раз помянул добрым словом Локхарта, который предупреждал его, что никакая инициатива не остается безнаказанной. Профессор, к тому же, советовал не обращать особого внимания на подобную критику, чем Поттер и занялся. Хотя желание сказать парочку слов разозлившей его слизеринке почему-то сохранилось.

— А сама-то что не додумалась? — Финниган тут же вступился за товарища. — Один Гарри, что ли, за всех должен думать?

— Ну, ему, как известному герою, по статусу положено, — примирительно фыркнула Гринграсс. — У кого есть идеи насчет подходящих заклинаний?

К немалому удивлению всех присутствующих, самая толковая идея нашлась у Невилла. Сам Гарри, послушав, какие заклинания предлагали остальные ребята, скромно промолчал о своей идее рыхлить землю с помощью «Редукто» и отбрасывать ее с помощью «Вингардиум Левиоса». Для всего этого существовали специализированные чары, мастерство владения которыми и продемонстрировали Невилл с Дэвис. Девочка рыхлила землю, а Лонгботтом ловко перемещал ее в аккуратные кучи. Потребовалось чуть больше пяти минут, чтобы все закончить.

Правда, нашлись отдельные товарищи, с сомнением воспринявшие рационализацию, предложенную Поттером. Хотя, конечно, говорить о Гермионе во множественном числе было бы не совсем корректно.

— Гарри, тебе не кажется, что профессор не обрадуется подобному обману? — доблестная гриффиндорка мудро предпочла высказать свои сомнения предельно тихим голосом, чтобы не проверять реакцию остальных ребят. — Все же ловить преподавателя на неточно сформулированном задании как-то слишком по-слизерински.

— Гермиона, если бы профессор действительно хотел, чтобы мы здесь трудились до утра, он бы постарался не оставлять нам лазеек, — Поттер успел неплохо узнать Локхарта и не сомневался в его вредности. — А здесь ведь нас, по сути, наказали ни за что. Так что думаю, он и рассчитывал на нашу сообразительность.

Вскоре Гарри пришлось немного поволноваться, когда подошедший спустя десять минут профессор критически оглядел сначала яму, а затем сидящих возле нее детей. Точнее, уже стоящих, так как при его приближении дети повскакивали с травы, с интересом ожидая реакции преподавателя.

— Ну вот, мисс Браун, а вы еще сомневались в научно обоснованных нормах, — усмехнулся профессор. — Поттер, сколько вам времени понадобилось, чтобы включить мозги и догадаться применить магию?

— Четверть часа, сэр, — Гарри почувствовал облегчение, поняв, что угадал намеренья преподавателя.

— Да уж, я рассчитывал на лучший результат, — вздохнул профессор. — Но придется с вами еще позаниматься, чтобы вы наконец научились соображать с нужной скоростью. Ну что же, на сегодня вы свободны, или у вас есть вопросы?

— Сэр, но зачем нужно было оставлять нам лопаты, если вы хотели, чтобы мы использовали волшебство? — Кребб недоуменно нахмурился. — Ведь мы могли и не сообразить, что нужно делать.

— Вот именно для этого они здесь и присутствовали, — ласково улыбнулся Локхарт. — Вам нужно понять, что в защите от темных искусств основным является не знание заклинаний или же наличие хороших физических кондиций, а умение быстро думать и принимать разумные решения. Именно этому я вас и стараюсь научить, а те, кто не хочет работать головой, будут работать руками.

— А если бы мы так и продолжали махать лопатами, когда бы вы нас остановили? — невинно поинтересовалась Трейси Дэвис, укоризненно поглядывая на одногруппника, лишний раз продемонстрировавшего свое тугодумие.

— Остановил? — преподаватель всем своим видом изобразил удивление. — Мисс Дэвис, мне в любом случае нужен этот котлован, так что вы работали бы здесь, пока задание не было бы выполнено. И если никто из вас не догадался бы применить магию, это были бы исключительно ваши проблемы. Оценивать преимущества использования собственных мозгов нужно в первую очередь на практике.

* * *

«Уважаемая мисс Скиттер», — Фенелли не кривил душой, обратившись так к известной репортерше. Как он помнил, Рита в своих статьях проявляла самую буйную фантазию, делая весьма сомнительные предположения. Но она, по крайней мере, основывала свои домыслы на реальных фактах, чем выгодно отличалась от многих коллег по ремеслу. Карло мог бы поклясться, что по сравнению с большинством журналистов, подвизавшихся на телевидении, Рита была просто образом честности и объективности.

− «Я прекрасно понимаю, что вы являетесь весьма занятой волшебницей, однако думаю, что событие, которое произойдет в ближайшую среду в три часа пополудни в большом зале Хогвартса, несомненно заинтересует ваших читателей», − фраза получилась несколько старомодной, но Карло посчитал, что подобный стиль произведет благоприятное впечатление на опытную журналистку. Слащавый язык, которым писал свои книги Локхарт, вряд ли очаровал бы эту матерую стерву.

− «Думаю, будет лучше, если вы окажетесь там инкогнито, дабы присутствующие раньше времени не догадались о маленьком сюрпризе, подготовленном мной. Насколько мне известно, вы при необходимости можете быть совершенно незаметной, как какой-нибудь жучок. Надеюсь в четверг прочитать в Пророке вашу очередную восхитительную статью».

Маленький шантаж, по мнению Карло, в данном случае был просто необходим. Наверняка Рите каждый месяц приходят десятки писем с подобными предложениями от волшебников, придающих происходящим вокруг них событиям слишком большое значение. А присутствие Риты на затеваемом им шоу было весьма желательно.

Как думают очень многие люди, если событие не показывается на «CNN», значит, оно не происходит и в реальности. Подобный выверт логики не может радовать любого здравомыслящего человека, однако с правдой жизни приходится считаться в любом случае. А поскольку Карло решил совершить почти что чудо, воскресив для этого мира безвременно покинувшего его Питера Петтигрю, то этому действу следовало придать максимальную огласку. И дело тут было не в желании Фенелли получить еще одну порцию славы. Как раз сам он собирался остаться в относительной тени, но вот позволить самому событию пройти незамеченным он не мог.

Карло сильно подозревал, что в волшебном мире далеко не все обрадуются тому, что почивший одиннадцать лет назад маг окажется вполне себе живым. Несомненно, министерству придется провести основательное расследование,. А в ходе него выяснится, что в Азкабане все эти годы сидел невинно осужденный человек. И даже не осужденный, а просто брошенный в тюрьму по произволу чиновников.

Будь нынешний министр магии более-менее самостоятельной фигурой, ничего страшного бы в этом не было. Толковый политик гордо заявил бы об ошибках прежнего руководства и о том, как мудро он их исправляет, и, пожалуй, сумел бы даже приобрести на этом дополнительную популярность. Но исходя из того, что читал Фенелли, министр Фадж с ослиным упрямством боролся не за личный авторитет, а пытался внедрить в массы идею о непогрешимости министерства. И в этом случае было уже неважно, кто именно совершил ошибку — в любом случае это било бы по создаваемому министром образу.

Можно было не сомневаться, что, если бы удалось скрыть «воскрешение» Петтигрю, министерство постаралось бы это организовать. Поэтому было крайне желательно, чтобы Фадж узнал об этом событии из утренних газет, а не каким-либо другим способом, и уже не мог бы замять это дело. Но, кроме Фаджа, был еще один человек, которому Фенелли не слишком-то доверял в деле Петтигрю. Разумеется, это был Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Сириус Блэк в момент своего задержания состоял в команде Дамблдора и имел полное право рассчитывать, что тот поможет ему в беде. Однако Альбус вместо того, чтобы хотя бы поговорить со своим подчиненным, просто-напросто наплевал на него. Такое поведение казалось сержанту настолько неправильным, что у него уже давно созрела убежденность в том, что у Дамблдора были очень веские причины не общаться с Блэком. И единственной, которая приходила ему в голову, была та, что директор Хогвартса прекрасно знал о невиновности Сириуса и прикладывал все свои силы, чтобы Сириус никогда не увидел свободы. А узнай кто, что Блэк аргументировано заявлял о своей невиновности, но «величайший маг современности» к нему не прислушался, образу доброго дедушки был бы нанесен ощутимый вред.

По большому счету, Фенелли было абсолютно все равно, с какой целью Дамблдор гноит Сириуса в тюрьме. Карло полагал, что Гарри Поттеру, которому он искренне симпатизировал, не помешает иметь рядом с собой взрослого человека, который будет о нем заботиться. Мальчик вырос в настолько противоестественной среде, что стоило лишь удивляться тому, что он не превратился в злобного негодяя, ненавидящего весь мир. И Сириус Блэк был единственным взрослым человеком, кто, по мнению Фенелли, любил Поттера и мог стать для него старшим братом.

Ну и «Last but not least», моральные принципы Фенелли не позволяли ему равнодушно смотреть на то, что невинный человек сидит в тюрьме. Тем более, если он мог помочь восстановить справедливость. В противном случае, Карло попросту убил бы псевдогрызуна, во избежание лишних рисков. Оставшихся на свободе упиванцев было немного, но, по мнению Карло, было бы гораздо лучше, если б их и вовсе не осталось. И он готов был приложить немалые усилия для достижения этой цели.

Карло запечатал письмо и перед тем как пойти в совятню, старательно переставил стоящую на столе клетку с крысой поближе к ярко светящей лампе. Короста, которую раздражала столь сильная иллюминация, попыталась шипеть на него, но Фенелли лишь получал удовольствие, дразня ее. На клетку были наложены чары нерушимости, так что опасаться, что анимаг попытается удрать, не приходилось. А вот немного помучить его представлялось благим делом — Фенелли ненавидел предателей.

Заполучить в свои руки крысу оказалось несколько сложнее, чем предполагал Фенелли, так как ее владелец, Рон Уизли, откровенно невзлюбил профессора Локхарта. Команда, в которой состоял Уизли, копала свою яму в тот же вечер, что и команда Поттера. Вот только ни сам Рон, ни его товарищи по несчастью не догадались проявить разумной инициативы и в итоге до четырех утра ковыряли землю лопатами.

Можно было представить их радость, когда они, вернувшись в свои спальни, обнаружили там мирно спящих коллег, вкушавших заслуженный отдых. Тем более что на следующий день им наверняка стало известно, что их коллеги из Рейвенкло и Хаффлпаффа, которых Карло тоже не обделил вниманием и лопатами, также додумались упростить свой труд, пусть и несколько позже, чем Поттер. Как известно, люди склонны обвинять в своих бедах кого угодно, но только не самих себя. Вот и Уизли, вместо того, чтобы признать, что его дикая усталость вызвана лишь собственным нежеланием думать, предпочел обвинить во всех грехах преподавателя. Во всяком случае, взгляды, которыми он теперь одаривал Фенелли, были далеко не добрыми.

Впрочем, Карло без труда нашел выход из создавшегося положения. Он попросил Поттера одолжить у друга его питомца, и Гарри его не подвел. Как нехотя признался гриффиндорец, для этого ему пришлось пообещать Рону дать на целый день свой Нимбус. А Гермиона вдобавок припугнула Уизли, что больше не будет проверять его домашние задания. Но как бы то ни было, Фенелли был теперь готов к появлению на сцене нового персонажа.

* * *

Когда за завтраком Перси Уизли раздал гриффиндорцам измененное расписание занятий, Гарри с удивлением обнаружил, что после обеда их ждет общешкольный показательный урок ЗОТИ. Как и большинство школьников, он посмотрел на профессора Локхарта, который в этот момент поедал яичницу с беконом, но тот, казалось, не замечал всеобщей заинтересованности. Сам Поттер на его месте вряд ли смог бы съесть что-нибудь, стесняясь всеобщего внимания, но Локхарта подобная атмосфера не слишком смущала.

— Как думаешь, Локхарт решил устроить показательную дуэль? — Рон толкнул его в бок.

— Не говори ерунды, — Гермиона снисходительно посмотрела на рыжего друга. — Профессор ведь не просто так одолжил твою крысу. Возможно, он решил показать, как можно избавиться от этих грызунов. Очень полезное умение, кстати.

— Эй, что значит избавиться? — возмутился Рон. — Вы же обещали мне, что с Коростой ничего не случится!

— Да, профессор Локхарт сказал, что крыса не пострадает, — поспешил успокоить друга Гарри. — Но что именно сегодня произойдет, он не объяснял. Сказал только, что это будет сюрприз.

Видимо, Гарри говорил не слишком убежденным тоном, так как Рон не особенно успокоился и всю первую половину дня нервничал, что не лучшим образом сказалось на его успехах в учебе. Хорошо хоть в этот день не было зелий, иначе Снейп точно снял бы с него полсотни балов за невнимательность.

Понимая нетерпение Рона, друзья одними из первых появились в большом зале, имевшим непривычный вид. Факультетские столы были сдвинуты к стенам, а профессорский стол был приподнят на специальном постаменте. К немалому своему облегчению, Рон обнаружил крысу живой и вроде бы невредимой. Короста нервно бегала по клетке, стоявшей на преподавательском столе, видимо, переволновавшись от попадания в непривычную обстановку.

У стола что-то горячо обсуждали профессора МакГонагалл, Локхарт и Флитвик, причем вид у декана Гриффиндора был не слишком добрым. Гарри услышал что-то вроде: «Лишь потому, что уважаемые мной люди обратились с просьбой», но тут он поймал на себе укоризненный взгляд профессора Флитвика и отошел подальше, утянув за собой Рона и Гермиону.

Зал постепенно стал заполняться школьниками, и преподаватели замолчали, не желая лишний раз показывать свои разногласия перед детьми. Рон никак не мог успокоиться и, пользуясь тем, что теперь их общество уже не помешает профессорам, заставил друзей перебраться к самому столу. Гарри даже удивился тому, насколько сильно его друг переживает за свою крысу, хотя обычно он почти не обращал на нее внимания.

Между тем, было похоже, что необычное занятие вызвало интерес и у преподавателей, так как Гарри заметил, как в большой зал вошли профессора Вектор, Граббли-Дерг и Снейп. Причем, если женщины направились к другим учителям, то зельевар, презрительно посмотрев на Локхарта, с гордым видом занял место в самом темном углу, изгнав оттуда близнецов Уизли.

Наконец двери зала закрылись, и профессор Локхарт вышел вперед, ожидая, пока затихнут разговоры детей. Постепенно все замерли, чему, несомненно, способствовало сильное желание учеников узнать, что же именно сегодня их ждет.

— Здравствуйте, юные леди и джентльмены, сегодня у нас будет необычное занятие, — профессор задорно улыбнулся. — К моему сожалению, оказалось, что уже долгие годы в Хогвартсе не изучают способы отличить анимагов от обычных животных. К счастью, как вы знаете, в нашей школе работает один из немногих британских анимагов, а именно — профессор МакГонагалл!

Декан Гриффиндора сделала шаг вперед, что вызвало бурные овации ее факультета и гораздо более скромные — Хаффлпаффа и Рейвенкло. Судя по всему, даже поддержка своих подопечных не могла поднять настроение профессору, так как МакГонагалл по-прежнему сохраняла мрачный вид.

— С моей стороны было бы непростительной наглостью просить уважаемую профессора МакГонагалл многократно демонстрировать свое искусство, поэтому мы все и собрались сегодня вместе, — Локхарт разливался соловьем. — Сейчас она примет свою анимагическую форму, а потом профессор Флитвик продемонстрирует нам, как заклинание выявления истинной сущности волшебника действует на анимага и на обычное животное.

Теперь Гарри стало ясно, зачем профессор Локхарт попросил его добыть для него крысу, хотя Поттер и не понимал, что мешало преподавателю воспользоваться любым другим животным, коих было не так уж и мало в Хогвартсе. Тот же Хагрид без лишних вопросов притащил бы ему целый зоопарк. Как и все непонятные ситуации, подобное поведение профессора заставило Поттера обострить внимание.

Профессор МакГонагалл не обманула ожидания учеников, и спустя секунду рядом с клеткой с крысой сидела обычная кошка. Точнее обычной, с точки зрения Поттера, она была бы, ели бы он точно не знал, что это профессор трансфигурации.

— Верам Формам! — профессор Флитвик направил свою палочку на кошку, и спустя миг вместо животного на столе стояла профессор МакГонагалл.

— Надо сказать, принудительное преобразование доставляет весьма неприятные ощущения, — поморщилась декан Гриффиндора. — Поэтому стоит запомнить, что если вы не ошиблись с определением анимага, то после его принудительного выявления вам придется иметь дело с более чем раздраженным волшебником.

Фокус с перевоплощением кошки в профессора Гарри уже видел, но, тем не менее, он был весьма впечатлен. В конце концов, МакГонагалл далеко не каждый день демонстрировала свои способности. Однако Гарри заметил, что после того, как профессор Флитвик закончил с кошкой, Локхарт не только не расслабился, а наоборот, напрягся.

— Ну а теперь вы увидите, что обычное животное никак не реагирует на это заклятье, — преподаватель ЗОТИ направил палочку на клетку. — Пертификус Тоталус!

Крыса, которой некуда было деваться, безжизненной тушкой свалилась на пол. Профессор Локхарт открыл клетку и выложил обездвиженное животное на стол. Гарри обратил внимание, что Локхарт не стал убирать палочку в кобуру, а наоборот, держал ее в положении полной готовности. Толкнув в бок Гермиону, Поттер также изготовился к действию, достав свою палочку.

Между тем, профессор Флиттвик произнес заклинание преобразования на крысу. К его собственному удивлению, что было очевидно любому человеку, следящему за лицом маленького профессора, Короста вместо того, чтобы оставаться сама собой, также превратилась в человека.

— Пертификус Тоталус! — заклинания Гарри и Гермионы лишь на миг отстали от заклятья Локхарта.

— Коллега, вы уверены, что не ошиблись? — Локхарт невинно смотрел на широко раскрывшего рот Флитвика.

— Это же Питер Петтигрю, — потерянно заявила МакГнагалл. Но ведь он же уже давно мертв!

В отличие от декана Гриффиндора, профессор Снейп не тратил время на попытки осознать реальность. Гарри не успел заметить, как декан Слизерина оказался возле экс-крысы.

— Тварь, так значит, это был ты! — увидев глаза зельвара, Гарри понял, что Снейп не ненавидел его, а лишь слегка недолюбливал. Сейчас взгляд Снейпа буквально прожигал того, кто был когда-то Коростой. — Сдохни, ублюдок!

Рука декана Слизерина почти успела взлететь вверх, но была остановлена профессором Локхартом. Гарри отчетливо услышал треск ломаемых костей, но оба мужчины, похоже, не заметили подобной мелочи.

— Не стоит ради этого подонка отправляться в Азкабан, — Локхарт говорил шепотом, но Гарри, благодаря тому, что стоял почти что рядом с профессором, прекрасно его слышал. — Пусть им займутся дементоры.

Снейп уставился злобным взглядом на Локхарта, но, тем не менее, опустил палочку. Гарри догадался, что в ходе урока что-то пошло не так, к тому же реакция на события декана Слизерина показалась ему явно неадекватной.

— Всех учеников прошу направиться в помещения своих факультетов, — профессор МакГонагалл поспешила взять ситуацию под контроль. — Профессор Граббли-Дерг, я прошу вас вызвать сюда директора школы.

Гарри не спешил покидать большой зал, желая разобраться в том, что он увидел, однако кивок профессора Локхарта убедил его в том, что сейчас лучше подчиниться требованиям администрации школы. Тем более что он вспомнил про свою мантию-невидимку, которая лежала в чемодане.

* * *

Забег Гарри по коридорам Хогвартса наверняка вошел бы в историю школы благодаря установленному им рекорду скорости. Увы, в данный момент некому было зафиксировать столь великое достижение, так что действия Поттера остались неизвестны человечеству. Схватив мантию-невидимку, Поттер накинул ее на себя и бросился на второй этаж, где его должны были дожидаться Рон и Гермиона. Стремительность Поттера принесла свои плоды, и в большой зал троица гриффиндорцев, укрытая мантией, вошла почти одновременно с профессором Дамблдором.

Дети потихоньку пробрались поближе к столу с лежащим на нем разоблаченным анимагом, возле которого молча стояли преподаватели. Лишь профессор Снейп шипел что-то сквозь зубы, баюкая поврежденную руку.

— Похоже, это действительно Питер Петтигрю, — задумчиво произнес Дамблдор после того как чуть не две минуты внимательно рассматривал пленного волшебника. — Как я помню, когда объявили о его гибели, то писали, что от Питера остался один только палец.

Профессор кивнул на руку волшебника, и Гарри заметил, что на ней действительно не хватает указательного пальца.

— Выходит, он отрезал его себе, чтобы имитировать гибель, — лицо профессора МакГонагалл выражало крайнее недоумение. — Но зачем ему это понадобилось?

— По-видимому, он очень боялся чего-то, — Дамблдор еще раз внимательно оглядел Петтигрю. — Мы с профессорами МакГонагалл и Снейпом доставим его ко мне в кабинет и выслушаем, что же заставило его так усиленно прятаться.

— Может быть, стоит известить министерство? — профессор Флитвик нахмурился, что случалось с ним нечасто. — Думаю, ДМП наверняка заинтересуется этим волшебником.

— Безусловно, профессор, безусловно, — директор одним взмахом палочки уложил неподвижное тело на наколдованные буквально на лету магические носилки. — Но, разумеется, лишь после того, как я разберусь в ситуации.

Не вдаваясь в дальнейшие споры, Дамблдор с пленником направился на выход из зала. За ним поспешила декан Гриффиндора, а профессор Снейп, после того как Дамблдор что-то сказал ему тихим голосом, выйдя из зала, быстро пошел в направлении подземелий. Гарри, прекрасно понимая, что в кабинет директора ему не попасть, решительно повел друзей вслед за профессором Локхартом, который сначала пошептался о чем-то с профессором Вектор, а затем неспешно двинулся в сторону своего кабинета.

Обогнув очередной угол полутемного коридора, Гарри увидел, что впереди никого нет. Судя по всему, профессор пошел быстрее, и, чтобы не отстать, Гарри тоже увеличил скорость. Как оказалось, сделал он это абсолютно напрасно, так как спустя всего пару шагов его ноги наткнулись на веревку, и троица гриффиндорцев дружно приняла горизонтальное положение, образовав показательную кучу-малу.

— Интересно, Поттер, сколько раз нужно напоминать тебе о необходимости смотреть под ноги, — из ближайшей ниши появился Локхарт. — Право, как ребенок.

— Э… добрый вечер, сэр, — Гарри испытал серьезное разочарование, так как до последнего момента ему казалось, что они классно замаскировались. — А как вы нас обнаружили?

— По шуму, Поттер, по шуму, — профессор аккуратно помог подняться Гермионе. — Вы мало того, что топали как стадо буйволов, так еще и дышали так, что меня чуть ветром не сносило.

— Извините нас, сэр, — Гермиона уставилась в пол. — Мы просто хотели поговорить с вами…

— А подойти к моему кабинету и постучаться было бы слишком банально? — хмыкнул преподаватель. — Ладно уж, пойдемте, любители приключений.

* * *

Как заподозрил Фенелли, у Гарри скопилось немало вопросов по поводу разоблачения Петтигрю, и Карло был рад, что тот решился их задать. Очевидно, доверие, которое он завоевал у ребенка, перевесило обычную его замкнутость. Привыкший, что от взрослых не стоит ждать помощи, Гарри зачастую не мог найти выход из простейшей ситуации, которая не составила бы проблем для более опытного человека.

Хорошим примером служила история с диадемой Рейвенкло. Дамблдор сообщил Поттеру, что одним из крестражей может быть артефакт, принадлежащий либо Гриффиндору, либо Рейвенкло. И задай Гарри вопрос любому из учеников факультета мудрой основательницы, он бы еще на шестом курсе мог уничтожить эту диадему. Но для того чтобы понять, что, гадая на пальцах, информации не получишь, Поттеру пришлось полгода скитаться в палатке по лесам. Да и то, за помощью он обратился в последний момент.

Вот чтобы подобного не случилось в будущем, Фенелли всегда старался как можно более открыто отвечать на все его вопросы. В будущем это поможет Гарри найти поддержку, если не у него, то у кого-нибудь другого. Во всяком случае, Карло на это надеялся.

— Итак, молодые люди, что вы хотели узнать? — Карло уселся в кресло и кивнул детям на стулья.

— Сэр, откуда вы узнали, что Короста — это Петтигрю? — Поттер сходу задал самый опасный вопрос, заработав за излишнюю прямоту недовольный взгляд от Грейнджер. — Вы ведь знали заранее?

— То, что это именно Петтигрю, я не знал, — с самым честным видом соврал Карло. — Но то, что с этой крысой не все в порядке, безусловно, подозревал. И как раз благодаря тебе, Гарри, у меня возникли первые вопросы относительно ее.

Во время каникул Фенелли якобы невзначай завел разговор о домашних любимцах Поттера и его друзей. И Гарри, конечно, сообщил ему о крысе Рона, которая уже десять лет жила в семье Уизли. Благодаря этому Карло теперь не составляло труда объяснить свои знания, не раскрывая правды.

— Но ведь я почти ничего о ней не сказал! — удивился Гарри, на которого с недоверием смотрел Рон, видимо, заподозривший друга в интригах против Коросты и в утаивании важной информации.

— Ты упомянул ее возраст, — пояснил Фенелли. — И если ты не в курсе, крысы обычно живут два-три года. Конечно, и среди них встречаются долгожители, тем более, если животное волшебное, но не до такой же степени. Правда, вначале я подумал, что родители мистера Уизли продлили ей жизнь «волшебством», доступным даже обычным людям. Все же умножать сущности сверх необходимого не есть хорошо.

— Маглы тоже могут колдовать? — Рон пораженно посмотрел на преподавателя. — Но ведь это же невозможно.

— Ну, «волшебством» это было бы только с твоей точки зрения, — Фенелли с удовольствием отметил, что на лице Гермионы появилось понимание. — Думаю, мисс Грейнджер нам расскажет о нем.

— Когда для маленьких детей заводят хомячка или другое маленькое животное, — затараторила девочка, обрадованная возможности показать свои знания и сообразительность, — то если оно умирает, а родители не хотят расстраивать ребенка, они покупают ему точно такое же. Мелкие животные очень похожи друг на друга, и ребенок думает, что это один и тот же хомячок.

Рыжий гриффиндорец, вытаращив глаза, уставился на подругу. Похоже, подобные манипуляции казались ему даже более невероятными, чем магия.

— Именно так, мисс Грейнджер, — Карло вернулся к обсуждаемой теме. — Но все же на всякий случай я решил проверить эту крысу, благо представился подходящий случай. И когда сегодня я вносил ее в зал, то был почти уверен, что это не просто крыса, а скрытый анимаг.

— Профессор, но вы ведь могли проверить это и без того, чтобы собрать всю школу? — проницательно заметила Гермиона. — Почему же тогда вы решили сделать это публично?

— Признаться, я решил совместить приятное с полезным, — улыбнулся Фенелли. — Так у меня появился прекрасный сюжет для будущей книги. Если описать все события, дополнив их красочными деталями, не относящимися к делу, то множество людей узнает, как следует правильно применять «Верам Формам».

— А что за детали, сэр? — поинтересовался Гарри, безуспешно стараясь скрыть ухмылку. По ходу жизни у Фенелли, Поттер прочитал пару книг Локхарта, посвященных полезным в обиходе чарам. И даже в них доблестный литератор не забыл вставить романтические пассажи, столь милые сердцу домохозяек.

— Влажные ноздри кошки чувственно затрепетали, — начал вдохновенно декламировать Карло, — а ее гибкое тело грациозно изогнулось под нежным шелковистым мехом…

Гарри и Гермиона, не выдержав, рассмеялись. Фенелли достаточно удачно изобразил стиль Локхарта и теперь наслаждался, наблюдая широко раскрытый рот Уизли, который непонимающим взглядом смотрел на странного профессора. Судя по всему, Рон не удосужился ознакомиться с творениями модного писателя, и подобные словесные кружева для него были внове.

— Профессор, а почему Снейп так взъелся на этого Петтигрю? — Гарри, похоже, не пропустил ничего из устроенного Фенелли представления. Хотя, следует отметить, что на подобную реакцию зельевара Карло никак не рассчитывал. — И профессор МакГонагалл его узнала.

— Во-первых, не Снейп, а профессор Снейп, — Карло не забывал про дисциплину. — А во-вторых, Питер Петтигрю учился в школе вместе с твоим отцом и был одним из его друзей. Их четверка была знаменита на всю школу, в нее, кроме Джеймса и Питера, входили Сириус Блэк и Ремус Люпин. И их компания дружно враждовала с Северусом Снейпом.

— Но Сириус Блэк же был упиванцем! — Рон, которому наконец представился случай показать, что и он кое-что знает, не мог им не воспользоваться. — Его считают главным помощником Того-Кого-Нельзя-Называть.

— Мистер Уизли, упиванцами не рождаются, ими становятся, — Фенелли жестом попросил помолчать пытавшегося что-то сказать Поттера. — И к тому же, насколько мне известно, основным обвинением против Блэка было как раз убийство Петтигрю. А раз он жив, возникает много вопросов.

— Гарри, профессор Дамблдор не зря тебе говорил, что профессор Снейп боролся с Волдемортом, — Гермиона недовольно поморщилась, видя, как дернулся Уизли при упоминании имени темного мага. — Вот видишь, как он ненавидит его слуг и даже тех, кого только подозревает!

— Ну, тогда я могу считать себя главным соратником Волдеморта. Он не выносит меня с того момента, как впервые увидел, — Гарри недовольно мотнул головой. — Профессор, вы так и не сказали, почему он так взъелся на этого Питера. Мне показалось, что он хочет его убить. Для детской вражды это уж слишком сильно.

— Мистер Уизли, по-видимому, профессор Дамблдор захочет расспросить вас насчет крысы, — Фенелли внимательно посмотрел на мальчика. — Думаю, мисс Грейнджер подскажет вам, как лучше ответить на вопросы директора.

Рон не очень-то понял намек профессора, но Гермиона, разумеется, догадалась, что преподаватель хочет поговорить с Гарри наедине и, встав, потянула Уизли за руку.

— Профессор, простите, но нам с Роном действительно надо срочно идти в гостиную, — Гермиона деловито тянула друга из кабинета. — Мы зайдем к вам как-нибудь в другой раз.

Уизли, похоже, так и не осознал, что происходит, но под напором Грейнджер покинул помещение. Гарри удивленно смотрел на профессора, не слишком понимая, почему Локхарт выставил его друзей. Впрочем, у него хватило такта, чтобы дождаться, пока профессор объяснит свои действия.

— Что касается отношения профессора Снейпа к воскресению Петтигрю, это весьма личный вопрос, причем непосредственно касающийся тебя, — вздохнул Фенелли. — Ты ведь уже знаешь, что твоя мама и профессор Снейп в детстве были друзьями?

— Вообще-то я думал, что они были просто знакомы, хотя даже это удивительно, — нахмурился Поттер. — И если они дружили, то почему же он так ненавидит меня?

— Это же очевидно, — Карло невольно отвел глаза в сторону. — Твоя мама в итоге вышла замуж за Джеймса, врага Северуса, и ты служишь ему живым напоминанием о его поражении. Лили этим показала, что Джеймс лучше его.

— Не удивительно, что мама предпочла папу, — Гарри недоуменно пожал плесами. — Кому нужен этот сальноволосый тип?

— Поттер, не забывай, что ты говоришь о профессоре, — Фенелли строго посмотрел на него. — И что характерно, выбор Лили был далеко не очевиден. Первые годы в школе отношения Эванс и компании Поттера были примерно такими же, как у тебя с Гермионой до памятной истории с троллем. Правда, Лили было легче, так как ее всегда поддерживал Северус.

Ошарашенное лицо Поттера абсолютно точно отражало смятение мальчика. Он-то прекрасно знал, как тяжело было Гермионе первые недели в школе. И представить себе, что его мама жила так не два месяца, а несколько лет, было очень сложно. А тем более знать, что вместо его, Гарри, и Рона, Лили поддерживал лишь мрачный зельевар.

— А что помогло маме подружиться с папой? — Гарри жадно смотрел на Фенелли. — Там тоже была история, которая помогла им сблизиться?

— Нет, они просто повзрослели, — Карло удивлялся наивности Поттера. — И Джеймс наконец-то заметил, что Лили очень красивая и умная девушка. А потом научился показывать свои симпатии более-менее адекватным образом. Не случись у тебя в прошлом году встречи с троллем, ты бы тоже к пятому курсу обнаружил, что Гермиона замечательная девушка, даже не будь она твоим другом.

Гарри густо покраснел, видимо, представив себя и Гермиону в виде пары. Карло мог бы поклясться, что до сих пор он даже не думал о каких-то отношениях с девочками, выходящих за рамки дружеских. И живя так, как описано у Роулинг, было бы крайне удивительно, если бы он заранее приобрел хоть какие-то знания в этом вопросе. И закономерным результатом стало то, что он с легкостью поддался первой же девушке, которая всерьез решила окрутить его. Карло полагал, что Гарри пойдет на пользу, если он уже сейчас начнет задумываться о будущих отношениях с противоположным полом. А если он решится задать ему несколько вопросов на эту тему, будет вообще замечательно. Иначе возможным конфидентом Поттера окажется один Сириус, которому еще надо выбраться из тюрьмы и вдобавок прийти в себя после одиннадцати лет Азкабана.

— А что у мамы случилось со Снейпом? — Гарри слегка смутился под строгим взглядом Фенелли. — Простите, профессором Снейпом.

— А у них случилось то же самое, они повзрослели, — здесь Карло пришлось полагаться исключительно на свой жизненный опыт и свои же догадки. — Конечно, я могу ошибаться, так как не особенно-то общался с ними в школе, но думаю, со временем их мнения о том, что такое хорошо и что такое плохо, слишком далеко разошлись. Снейп увлекся компанией будущих упиванцев, которая, как ему казалось, позволила бы ему стать сильнее. А твоя мама была непримирима к тем, кто уделял слишком много внимания чистоте крови.

— Но причем здесь этот Петтигрю? — Гарри решил вернуться к первоначальному вопросу. — Даже если он был другом моего отца, вряд ли профессор Снейп до сих пор так ненавидит его, что готов был убить на месте.

— Волдеморт не смог бы добраться до твоих родителей, если бы не предательство одного из их друзей, — Фенелли оставалось лишь надеяться, что Гарри не станет задаваться вопросом об излишней информированности профессора ЗОТИ. — И до сегодняшнего дня все думали, что предателем был Сириус Блэк, который убил Петтигрю, пытавшегося отомстить ему. Но раз Петтигрю жив, и, мало того, он не решался заявить о себе долгих одиннадцать лет, то, скорее всего, предателем был именно он. А Северус, каким бы неприятным человеком он ни был, до сих пор переживает о смерти Лили. И он, похоже, решил наказать негодяя, не думая о последствиях для себя.

* * *

Когда Гарри покинул кабинет профессора ЗОТИ, ему казалось, что его голова распухла от новой информации. Он был благодарен профессору Локхарту за то, что тот рассказал ему об отношениях его родителей и Снейпа наедине. Конечно, у него не было секретов от друзей, но все же это было слишком личным. По мере рассказа профессора его папа и мама все больше превращались из абстрактных образов в живых людей, которые, оказывается, тоже были детьми и тоже могли дружить и ссориться.

Он вспомнил, как Гермиона плакала на первом курсе, забравшись в туалет, и, представив, что его мама так же могла переживать свое одиночество в школе, ему стало больно. И то, что Локхарт говорил о ее дружбе со Снейпом, не слишком помогало делу. Если единственным человеком, кто хотел дружить с ней, был будущий зельевар Хогвартса, то можно было представить, насколько трудно ей жилось в школе.

Но это было прошлым, а вот то, что разоблаченный профессорами анимаг оказался подлым предателем, было вполне актуальным. Гарри как-то сразу поверил профессору Локхарту, который очень много знал о волшебном мире и который на памяти Поттера ни разу не ошибался. И реакция профессоров МакГонагалл и Снейпа лишь подтверждала слова Локхарта. Гарри до сих пор не задумывался, каким образом Волдеморт добрался до его родителей, которые, судя по всему, умело прятались от него. В этом не было ничего унизительного, так как у Поттеров был маленький ребенок, и им было не до войны.

И получалось, сегодня Гарри увидел человека, который обеспечил ему столь «счастливое» детство. Когда профессор Флитвик заставил маленького толстяка принять человеческий облик, Поттер испытывал лишь интерес к этому подозрительному человечку. Во всяком случае, вся сцена показалась Гарри довольно забавной и вполне тянула в будущем на веселый рассказ. А теперь, зная, кто тот такой, Гарри даже жалел, что Локхарт удержал руку Снейпа. Впрочем, профессор ЗОТИ, по сути, был прав, так как мгновенная смерть была слишком легким наказанием для предателя. Да и зельевару, помня предыдущий год, Гарри хотел бы сделать несколько гадостей, а не сажать его в Азкабан. Тем более что между ними наконец нашлось что-то общее, во всяком случае, и Поттер, и Снейп одинаково ненавидели Петтигрю, и оба с теплотой вспоминали Лили. Точнее, это Снейп вспоминал подругу детства, а Гарри лишь теперь узнавал свою маму, но сути это не меняло.

Наконец Гари вошел в гостиную Гриффиндора, где застал Гермиону, одиноко сидящую у камина.

— Гарри, что тебе сказал профессор? — подруга торопливо усадила Поттера рядом с собой. — Это как-то касалось твоих родителей? А кстати, Рона и Перси действительно вызвали к директору, Локхарт оказался абсолютно прав.

Поттер улыбнулся, глядя на вечно спешащую подругу. Она как всегда хотела все узнать сразу и одновременно поделиться с ними своими знаниями. А после слов профессора Гарри, глядя на Гермиону, пытался представить себе Лили, какой она была в детстве.

— Ты так странно смотришь на меня, что случилось? — затеребила его Гермиона. — Если профессор Локхарт сказал что-то неприятное, не рассказывай, если не хочешь.

— Нет, просто он немного рассказал о моих родителях, — Гарри было почему-то легче рассказывать о прошедшем разговоре одной Гермионе. Все же Рон не отличался излишней душевной чуткостью. — Профессор Локхарт думает, что этот Петтигрю был человеком, предавшим моих родителей. А Снейп хотел убить его, так как он в детстве дружил с моей мамой.

— Если Петтигрю дружил с твоими родителями и он встал на сторону Волдеморта, получается действительно так, — задумчиво произнесла девочка. — А Рон сказал, что врагом все считали другого друга твоего отца.

— И профессор Локхарт думает, что этот Блэк невиновен, — Гарри вздохнул. — Мне бы не хотелось, чтобы все друзья моего отца оказались предателями.

— Теперь профессор Дамблдор все узнает, — оптимистично заметила Гермиона. — И обязательно расскажет тебе. А что еще говорил профессор Локхарт?

— Ну… он немного рассказал о моей маме, — Гарри невольно опустил глаза. — Он ведь учился в одно время с моими родителями. По его мнению, ты очень похожа на нее.

Если бы Поттер изучал не щели в полу, а лицо своей подруги, он бы обнаружил, что она внезапно покраснела. К несчастью, Гарри был занят исключительно своими мыслями и не обращал внимания на то, что происходит рядом с ним.

— Разве? — неуверенно произнесла Гермиона. — Хагрид же говорил, что она была очень красивой девушкой, в отличие от меня.

— Конечно, профессор Локхарт тоже подтвердил это, — рассеянно произнес Гарри. — Он еще сказал, что ты скоро расцветешь и превратишься в красавицу.

Гарри продолжал упорно смотреть в пол, поэтому превращение лица Гермионы из красного в рко-бордовое вновь прошло мимо его внимания. Поттер по-прежнему думал лишь о Петтигрю.

— Как ты думаешь, профессор Дамблдор расскажет Рону хоть что-нибудь об этом типе? — Гарри наконец поднял глаза на подругу. — Ой, ты вся красная! Ты не заболела? Может быть, тебя лучше пойти к мадам Помфри?

— Нет, Гарри, со мной все в порядке, — отрицая очевидность, отмахнулась Гермиона. — Не думаю, что директор школы что-нибудь сейчас расскажет Рону. Скорее, он сделает завтра объявление для всей школы.

— А если не для всей школы, то преподавателям, по крайней мере, он что-нибудь расскажет, — заключил Гарри. — Ну, а к профессору Локхарту я всегда смогу подойти.

* * *

Сегодняшний день принес Рите Скитер массу острых ощущений. Получив письмо с весьма толстым намеком на знание ее тайны, журналистка восприняла его как личный вызов. Если кто-то думал запугать ее, он жестоко ошибся. Рита боялась лишь одной вещи — потери популярности, а риски, связанные с ее профессией, воспринимала философски, иначе говоря, плевала на них. И как ни удивительно, эта ее безбашенность приносила свои плоды. Уже пятнадцать лет на новостном олимпе волшебной Англии не было звезды ярче, чем несравненная Рита, и за все это время все попытки взять ее за одно место заканчивались полным провалом.

Сидя под потолком большого зала Хогвартса, Рита с интересом наблюдала за суетой, царящей внизу. По крайней мере, в одном ее неизвестный доброжелатель не обманул. В школе и в самом деле затевалось что-то интересное. Зато когда она услышала тему общешкольного занятия, то едва не удрала куда подальше. Но, сжав зубы, или что там было у большого полосатого жука, Рита мужественно осталась на месте, забившись в какую-то щель, но и оттуда продолжая наблюдать за залом.

И ее смелое поведение принесло свои плоды. Вместо того чтобы разоблачать скандальную репортершу, профессор Флитвик явил на свет божий давно умершего Питера Петтигрю. Скитер не ожидала, что, кроме нее, в зале обнаружится еще один незарегистрированный анимаг, но оценила чувство юмора своего неизвестного корреспондента. А вспоминая события, с которыми было связано имя Петтигрю, Рита уже видела очередной выпуск «Пророка», почти полностью заполненный ее статьей. Здесь будут к месту упоминания Того-кого-не-стоит-называть, Гарри Поттера, Сириуса Блэка и Альбуса Дамблдора. Тем более что две из упомянутых личностей сейчас стояли рядом с Петтигрю.

И эти самые личности явно из врожденной вредности не пожелали облегчать Рите работу. Вместо того чтобы дружной компанией тут же на месте допросить раскрытого анимага с пролитием целой бочки крови, Дамблдор коварно потащил Петтигрю к себе в кабинет! Да еще и Поттер унесся куда-то в неизвестном направлении. Прокляв мироздание за неумение раздваиваться, Рита осторожно полетела за Дамблдором, но ее вновь ожидало сплошное разочарование. Чары, установленные на кабинете директора, не пропустили ее внутрь и только чудом не подняли тревогу.

Но раз ни Дамблдор, ни Поттер не пожелали сообщить ей ничего интересного, им же будет хуже. Рита Скитер никогда не отступала перед трудностями и была способна домыслить не только то, о чем человек думал, но и то, о чем он даже не догадывался. Так что и Мальчик-Который-Выжил, и Величайший маг нашего времени завтра узнают о себе много нового, хотя и не все, на что была способна журналистка. Кто бы ни был ее информатор, он явно очень много знал, поэтому ей следовало проявить определенную осторожность в высказываниях. Не хотелось бы портить планы такого человека, даже если он о них ничего ей не сообщил. Все же Рита всегда чувствовала ту грань, которую не стоит переходить.

Отлетев подальше от школы, Рита превратилась из своей анимагической формы в естественный вид и, не тратя понапрасну времени, аппарировала к своему дому. Проверив охранное заклинание, мисс Скитер убедилась, что в ее отсутствие никто не почтил ее пенаты своим визитом, и, едва войдя в дом, направилась в свой кабинет. Даже с помощью Прытко-пишущего пера работа над большой статьей должна была занять немало времени. Не успела она сесть в кресло, как в окно постучалась серая сова. Взяв в руки конверт и увидев, что он подписан тем же почерком, что и письмо, приглашавшее ее в Хогвартс, журналистка хищно улыбнулась. Ее неизвестный конфидент уже обеспечил ее одной сенсацией и, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом.

* * *

Как и предполагала Гермиона, профессор Дамблдор не стал ничего рассказывать Рону, а задав несколько вопросов, касающихся Коросты, отпустил восвояси. Единственное, что директор сделал: обнадежил обоих Уизли, что тем, скорее всего, не придется повторять свой рассказ для сотрудников министерства. Как важно заявил Перси, директор школы собирался лично провести расследование и лишь затем уведомить министра о его результатах.

Поэтому Поттер, который рассчитывал услышать за завтраком новости от профессора Дамблдора, усиленно тащил друзей в большой зал, едва успев помыться после зарядки. Гермиона лишь насмешливо поглядывала на него, не забывая напоминать, что профессор Дамблдор обычно входит в зал к самому концу завтрака. Но если уж Гарри рвался куда-то, то остановить его было непросто, поэтому, усевшись за стол Гриффиндора, друзья обнаружили себя едва ли не в гордом одиночестве.

Но долго пребывать в подобном состоянии им не пришлось, так как к ним почти сразу подсела белобрысая первокурсница с Рейвенкло, подруга Джинни.

— Привет, вы тоже почувствовали, что здесь собралось необычайно много мозгошмыгов? — поинтересовалась девочка, усаживаясь рядом с Гарри. — Сегодня их ожидает большая работа.

Сидящий напротив Рон поперхнулся тыквенным соком, а Гермиона закатила глаза к потолку, услышав очередную ересь о несуществующих животных.

— Привет, Луна, не знаю, какие там дела у мозгошмыгов, а мы точно надеемся услышать что-нибудь интересное, — Гарри позабавила реакция друзей. Сам он, благодаря закалке, полученной у профессора Локхарта, спокойно переносил эту «ненормальность» Луны и ее отца. И даже из вредности подписался на «Придиру». Газета мистера Лагвуда выходила по субботам, и было весело наблюдать, как кривится Гермиона, когда он с важным видом читал очередные статьи из «искривленной» реальности волшебного мира. — Твой отец случайно не собирается писать статью об этом Петтигрю?

— Боюсь, что воскрешение этого волшебника слишком малозначительная тема для «Придиры», — отмахнулась Луна. — Мы с отцом пишем о действительно важных вещах.

— Например, о том, что министр Фадж является замаскированным гоблином, — едко заметила Гермиона, которая хоть и критиковала несчастную газету со всем пылом фаната здравого смысла, тем не менее, не забывала внимательно прочитывать каждый пришедший Поттеру экземпляр. Разумеется, ссылаясь на то, что ее интересуют лишь волшебные загадки, публикуемые на последней странице.

— Ну, судя по тому, как он любит деньги, его родство с гоблинами представляется весьма вероятным, — рейвенкловка задумчиво поглядела на потолок. — Хотя, возможно, ты права, и на самом деле в нем течет еще и кровь лапрекронов.

Гермиона удивленно уставилась на Луну, но тут в ее глазах появилось понимание. Видимо, постоянные напоминания Гарри о том, что «Придиру» следует читать иносказательно, все же возымели свое действие, и она догадалась о завуалированном намеке. Гарри удовлетворенно подумал, что в следующий раз, когда гриффиндорка обрушит свое негодование на его субботнее чтение, он сможет напомнить об этом подруге. А вот Рон, похоже, даже не пытался задуматься над словами блондинки и лишь корчил рожи, должные показать его пренебрежительное отношение к словам девочки.

— Привет всем, — подошедшая Джинни уселась напротив рейвенкловки, как всегда скромно уткнувшись взглядом в стол. — Луна, что-то произошло?

— Пока ничего, — оптимистично заметила ее подруга. — Но думаю, скоро здесь будет интересно.

Гарри подумал, что понятие «интересно» в устах странной первокурсницы может означать все что угодно, поэтому на всякий случай проверил, насколько хорошо его палочка выходит из кобуры. Зал постепенно наполнялся, но профессора Дамблдора все еще не было. Наконец пришел и он, но вместо того, чтобы сделать объявление о вчерашних событиях, начал намазывать на тост клубничный джем.

Терпение Поттера было не бесконечным, и он с достойным упорством буравил взглядом директора, даже не обращая внимания на стаю сов, влетевших в большой зал, чтобы доставить почту. Но вот его соседи уделяли гораздо больше внимания окружающему их миру, что тут же и не преминуло сказаться.

— Луна, твой отец случайно не стал владельцем «Пророка»? — голос, которым говорила Гермиона, заставил Поттера вернуться к реальности. — Это же полный бред, почище любых мозгошмыгов!

— Как раз мозгошмыги вполне реальны, — наставительно произнесла первокурсница, рассеянно просматривая свой номер главной газеты волшебной Англии. — Как и меч Гриффиндора, за которым вчера якобы бегал Гарри.

— Какой еще меч? — Гарри круглыми глазами посмотрел на первокурсницу. Потом, не дождавшись от нее объяснений, перевел взгляд сперва на Рона, потом на Гермиону. И если рыжий друг лишь недоуменно пожал плечами, показывая тем самым, что он понимает в словах девочек не больше Поттера, то Гермиона просто не замечала Гарри, с гневным видом осматривая зал, в котором все больше людей пялилось на Поттера.

— Гермиона, что случилось? — Гарри решил добиться ясности от подруги, ибо в данный момент не чувствовал желания разгадывать ребусы Луны. — Что там такого написано?

— Эта Рита Ститтер узнала где-то о вчерашних событиях в школе и сочинила в итоге полный бред! — Гермиона все-таки решила просветить его. — По ее словам, ты вчера бросился из зала, чтобы взять тщательно спрятанный тобой меч Гриффиндора. Якобы ты решил лично отрубить голову шпиону, который коварно следил за тобой. А профессор Дамблдор спрятал от тебя Петтигрю, чтобы никто не узнал о твоих правах на наследство основателя. И эта Рита теперь задается вопросом, когда же ты бросишь вызов профессору Дамблдору, дабы по-мужски разрешить вопрос, кто из вас должен управлять школой.

— Э… Гермиона, а ты уверена, что не перезанималась? — осторожно поинтересовался Рон. — Или это чья-то шутка?

— Шутка! — возмутилась Гермиона. — Посмотри на зал, здесь половина народа теперь уверена, что Гарри является наследником Гриффиндора!

— Ну, это же лучше, чем наследник Слизерина! — вступился за друга Рон. — Гарри, а ты и вправду знаешь, где находится меч Годрика? Было бы клево подержать его в руках.

— Гарри не знает, где меч! И Гарри не наследник основателей! — отрезала Гермиона. — И предваряя твой вопрос, Гарри не собирается дуэлировать с профессором Дамблдором ради обретения мифического контроля за школой!

— А к нему еще и мозгошмыги не липнут, — поддержала ее Луна. — Хотя, конечно, увидеть поединок Гарри со столь известным магом было бы интересно. Да и насчет того, что профессор Снейп не хотел использовать Петтигрю в качестве ингредиентов для анимагического зелья, я не уверена.

— А больше там ничего не сказано? — безнадежным голосом поинтересовался Поттер. — Ну, к примеру, что я тайный вампир или кто-нибудь еще?

— Про тебя нет, — Гермиона еще раз бегло осмотрела газету. — А вот про то, что в убийстве Петтигрю обвинялся Сириус Блэк, здесь написано. И эта Рита обещает разузнать, кто мог стоять за арестом Блэка, и кому было выгодно его устранение. Причем она вроде бы делает какие-то намеки, но я не понимаю, какие.

Теперь Поттеру хотелось услышать профессора Дамблдора в десять раз больше. По его мнению, умолчания директора лишь разжигали слухи. И один Мерлин знал, до каких пределов они дойдут. И ладно ученики, но профессора тоже перешептывались, явно обсуждая статью в «Пророке».

Наконец профессор Дамблдор встал, привлекая к себе внимание, и в зале постепенно установилась тишина. Однако начать речь у директора не вышло, так как в этот момент двери зала широко распахнулись, и в него буквально влетел маленький толстый человечек в смешном наряде, в котором Поттер узнал министра Фаджа. Он не раз видел его на колдографиях в газетах, а вот вживую им до сих пор встречаться не приходилось. Вслед за министром бодро шествовало несколько человек.

— Профессор Дамблдор! — на весь зал завопил Фадж. — Я прибыл в Хогвартс, чтобы разобраться в истории с якобы воскресшим Питером Петтигрю.

— Я как раз собирался сообщить всем, что вчера произошло, — директор недовольно посмотрел на тройку сурового вида мужчин, следовавших за министром вместе с пожилой женщиной со строгим лицом, чем-то напоминавшим лицо профессора МакГонагалл. — Конечно, я более подробно доведу до вас всю информацию в своем кабинете, но пока предлагаю вам задержаться на пять минут в зале.

Фадж несколько секунд изучающим взглядом смотрел на профессора Дамблдора, а затем, нехотя кивнув, встал вместе со своими людьми сбоку от преподавательского стола.

— Итак, вся школа знает, что вчера благодаря усилиям профессоров школы был обнаружен пробравшийся в нее тайком анимаг, оказавшийся считавшимся погибшим Питером Петтигрю, — медленно начал свою речь директор. — Нам удалось выяснить, что он является преступником и уже более десяти лет скрывался от волшебного правосудия. Но теперь он будет передан в руки сотрудникам министерства для проведения официального расследования. И до официального окончания расследования прошу не обращать внимания на все те слухи, которые распространяют газеты.

Директор с величественным видом сел на место, а Гарри с неудовольствием подумал, что профессор Дамблдор лишь подогрел интерес детей к этой теме. Теперь несчастную статью в «Пророке» прочитают даже те школьники, кто до этого момента никогда в руки не брал волшебную газету. И самое главное, Гарри услышал лишь намек на то, что этот Петтигрю был человеком Волдеморта и ничего не узнал про Сириуса Блэка. Оставалось лишь надеяться, что профессор Локхарт поделится с ним свежей информацией.

* * *

Если Гарри Поттер надеялся, что профессор Дамблдор поделится информацией о Петтигрю хотя бы с преподавателями, то Карло Фенелли был уверен, что ничего подобного не произойдет. И он не ошибся, так как директор хранил молчание не хуже каменного сфинкса. Хотя, конечно, появись у Карло возможность всерьез допросить директора, тот бы выложил все, так как армейский опыт форсированных допросов захваченных боевиков никуда не делся. Увы, но это было нереально, во всяком случае, в ближайшее время.

Кое-что о мыслях директора, скорее всего, знали Снейп и МакГонагалл, но ожидать от них откровений было бы слишком большой наивностью. Но, по крайней мере, Карло теперь не переживал, что дело Петтигрю удастся спустить на тормозах. Министр Фадж, которого Дамблдор не спешил информировать о происходящих в школе событиях, видимо, обиделся на директора школы, и теперь Департамент магического правопорядка усиленно рыл носом землю, пытаясь разобраться с этим делом.

Эту информацию Фенелли удалось получить, наведавшись вечером четверга в один из баров Косой Аллеи, который мог считаться штаб-квартирой Лиги борьбы с темными силами. Проще говоря, там по вечерам собирались авроры и люди, являющиеся членами Лиги и под пиво болтали о том и о сем. И если вы хотели узнать, чем сейчас занимается ДМП, вам не надо было, изображая шпиона, тайком проникать в министерство, чтобы добыть жутко секретные бумаги, а достаточно было провести здесь вечерок. Правда, посторонним тут были не рады, но, к счастью, Локхарт являлся почетным членом Лиги, так что проблем с посещением этого места у него не было. Кстати, как понял Фенелли, именно сидя здесь, писатель в свое время и узнал кучу подробностей о реальных буднях мракоборцев, которые и делали его книги довольно правдоподобными.

Поэтому, когда в пятницу вечером к нему в кабинет явился Поттер, разумеется, вместе с друзьями, Карло был готов к разговору.

— Профессор, мы хотели зайти к вам вчера, но вас не было, — Гарри со вздохом уселся на предложенный стул. — Нам и так хотелось узнать новости об этом Петтигрю, да еще и эта статья в газете…

— Да, Рита, конечно, развернула свою фантазию с завидным размахом, — Карло демонстративно фальшиво посочувствовал Гарри. — Вот только непонятно, на что ты жалуешься. Имя Годрика Гриффиндора у волшебников прочно ассоциируется со светлой магией, так что тебе этот образ никак не вредит.

— Но никто и не думал, что Гарри может быть темным магом! — возмутилась Гермиона. — Ведь это же полный бред, он же остановил Волдеморта, какая уж тут тьма!

— Официально все так, а вот неофициально шепчутся немного о другом, — Фенелли внимательно посмотрел на засмущавшегося Рона. — Что, возможно, Гарри потенциально еще более темный маг, чем был Волдеморт, поэтому тот и развоплотился, напав на Поттера. Так что светлый имидж Гарри не повредит.

— Мои родители всегда говорили, что эти слухи — полная чушь, — нехотя буркнул Рон. — Хотя многие к ним прислушиваются.

— Ты что, и вправду думал, что я мог бы быть темным? — Гарри удивленно посмотрел на друга. — И что еще обо мне говорили?

— Ну… что Дамблдор растит из тебя великого мага, второго Мерлина, — Уизли поежился под колючим взглядом Поттера. — Но я-то знаю, что это не так! И я никогда не считал тебя темным!

— Ты знаешь, и я знаю, — вздохнула Гермиона. — А вот большинство волшебников нет. А вот представь, распределила бы его шляпа не в Гриффиндор, а в Слизерин, что бы все говорили?

— Ну, это полная чушь! — весело отмахнулся Рон. — Гарри и Слизерин — это вещи не совместимые!

— Между прочим, учиться на Слизерине еще не значит быть темным магом, — Фенелли строго оглядел ребят, старательно делая вид, что не замечает смущения Поттера. — Точно так же, как быть змееустом — не одно и то же, что мечтать стать темным властелином.

— Ну, тут-то верная примета, сэр! — попытался возразить Рон. — Ведь и сам Слизерин, и Тот-Кого-Не-Называют были змееустами!

— А еще они были англичанами, вот вам еще один «верный» признак, — съехидничал Фенелли, давая время Поттеру взять себя в руки и перестать краснеть. — А вот Грин-де-Вальд им не был, как не был и змееустом, а на его совести больше смертей, чем у тысячи Волдемортов. Зато вот британец Мерлин говорил со змеями, но это ни в коей мере не сделало его темным магом.

— Точно, про Мерлина я читала где-то, но не придала значения, — Гермиона приняла задумчивый вид. — Хотя странно, что маги этого не замечают.

— А люди вообще обращают внимание не на те вещи, — поддержал ее Фенелли. — Вот, например, в известной вам статье был упомянут Сириус Блэк, но все предпочитают обсуждать меч Гриффиндора, а не судьбу живого человека.

— Ой, профессор, я как раз хотел вас спросить о нем! — засмущался Гарри. — Мне бы хотелось верить, что он окажется невиновным. А то получается, все друзья отца были…

— Ну, здесь я могу кое-что рассказать, — Карло прекрасно понял Поттера. — Как раз вчера я узнал, что он был привезен из Азкабана в Лондон. И, возможно, сейчас министру уже известно, виновен он в тех преступлениях, в которых его обвиняли, или же нет.

— Профессор, а о чем хотела сказать Скитер, когда говорила, что узнает, кому было выгодно, чтобы Блэк сидел в тюрьме? — осторожно задала вопрос Гермиона. — Я так и не поняла, какой был смысл в этом.

— Вообще-то Сириус Блэк был очень богатым человеком, — хмыкнул Фенелли. — И как всякий чистокровный волшебник, имел массу родственников в волшебном мире. А так как семья Блэк всегда считалась сторонниками темной магии, нетрудно догадаться, что и многие из этих самых родственников были отнюдь не законопослушными гражданами. Вот тут и возникает вопрос, кому была бы выгодна смерть молодого наследника огромного состояния.

— Небось его родственники — это Малфои — как ни странно, на этот раз неприязнь Рона к этому семейству позволила ему сделать правильную догадку. — Они-то вон как гордятся своей чистокровностью! Хотя сами всего четыреста лет как известны в Англии. А Уизли были магами и во времена основателей!

— Может быть, может быть, — Карло как раз собирался просветить Гарри насчет кое-каких вопросов, а тут подвернулся подходящий случай. — У меня как раз завалялась книга «Кто есть кто в магическом мире», так что вы мне к следующей субботе и расскажете, кто являются ближайшими родственниками этого человека.

* * *

Как оказалось, ближайшим родственником мужского пола Сириуса Блэка оказался как раз Драко Малфой. Рон, когда обнаружилось это обстоятельство, очень долго радовался тому, что он не зря подозревал Малфоя во всех грехах, пока не выяснилось, что следующим ближайшим родственником Блэка был, собственно, мистер Поттер. Сам Гарри, который до этого момента считал, что его семья была абсолютно «светлой», сильно удивился этому обстоятельству и, призвав на помощь Гермиону, постарался узнать, кто еще является его родней. К немалому облегчению Поттера, среди его родичей обнаружились и Невилл Лонгботтом, и сам Рон, хотя, конечно, Уизли были уж очень дальней родней.

— Ничего удивительного, — авторитетно заявила Гермиона. — Волшебный мир очень узок, так что все чистокровные семьи состоят в родстве между собой. Та же ситуация была и у аристократии обычного мира, пока она совсем не выродилась.

— Эй, что значит «выродилась»? — обиделся Рон. — Не забывай, моя семья тоже чистокровная, и мы совсем даже не выродились!

— Ты должен понимать, что это правило действует статистически, поэтому применять его к конкретным людям абсолютно некорректно! — Гермиона посмотрела на физиономии друзей и, видимо, догадалась, что до ребят не совсем дошел смысл ее слов. — Хорошо, если говорить по-простому, то это значит, что в каждом следующем поколении магов они будут становиться все слабее и слабее. Но среди них вполне могут появляться отдельные мощные фигуры типа профессора Дамблдора.

Такая трактовка идей подруги показалась Поттеру более понятной и вроде бы находила подтверждение в его собственном опыте. Предыдущие поколения волшебников создавали удивительные артефакты вроде зеркала «Еиналеж» или его мантии-невидимки, а для современных магов эти вещи казались чудом. И Гарри не особенно верил, что нынешние волшебники смогли бы создать что-нибудь подобное Хогвартсу.

* * *

Судя по всему, Люциус Малфой догадался, что спонсирование прессы, а точнее отдельных работниц пера, является благим делом, поэтому Рита не стала публиковать теорию о том, как злобный родственничек попытался наложить лапу на капиталы Блэков. Вместо этого она обрушилась на Крауча и Дамблдора, допустивших беззаконие в отношении вполне достойного и к тому же подающего большие надежды юного мага. Если бы Карло заранее не знал, что Скитер пишет о Сириусе, понять, что она описывает именно его, было бы весьма проблематично. Слишком уж светлым и непорочным вышел этот образ. А уж кем-кем, но ангелом Сириус точно не был.

Что характерно, Риту абсолютно не смущало то, что министерство еще ничего не сказало по поводу мистера Блэка. Заверений уже проверенного информатора в достоверности сведений, подкрепленных солидным чеком, оказалось вполне достаточно, чтобы мисс Скитер смело сочла Сириуса заведомо невиновным. Тем более что репортерша не забывала где надо вставлять незаметные «возможно», «скорее всего», «как сообщил доверенный источник» и тому подобные обороты, дабы ее при любом исходе нельзя было привлечь хоть к какой-нибудь ответственности.

Гарри, прочитавший, что невинный узник Азкабана не только его достаточно близкий родственник, но вдобавок еще и крестный отец, не замедлил прибежать к Фенелли за подтверждением этих сведений. Карло заявил, что слышал подобные вещи, но посоветовал ему обратиться с этим вопросом к своему декану, которая точно была в курсе дела. Неизвестно, что ему сказала МакГонагалл, но во время приемов пищи Фенелли теперь имел возможность наблюдать, как Поттер бросает недовольные взгляды на нее и на Дамблдора.

Не прошло и недели после того как Рита написала свою статью о Блэке, как министерство все же разродилось официальной информацией о том, что Сириус Блэк был признан невиновным во вменяемых ему преступлениях и сейчас проходит курс восстановления здоровья в Святом Мунго. Что характерно, в заявлении министерства не было ни слова о компенсации человеку его загубленной молодости или наказании виновных в подобном произволе.

* * *

Не веря себе, Сириус Блэк смотрел на строчки письма, написанные детским почерком. После нескольких дней, проведенных в лечебнице, он чувствовал себя довольно сносно и уже не походил на обтянутый кожей скелет, каким он был в Азкабане. Отлеживаясь в постели после приема множества зелий — как обычно, не слишком-то вкусных — он от нечего делать перебирал пришедшие ему письма. Большинство из них были поздравлением с восстановлением справедливости как от тех, кого он знал, так и от совершенно незнакомых ему людей.

Сириус, как ни странно, почувствовал себя лучше после того, как прочитал их, так как привык за последние годы думать, что он абсолютно никому не нужен, и получить нежданную поддержку было приятно. Не забыли его и родственники, во всяком случае, те, что были на свободе. На холодное поздравление кузины Цисси он ответил столь же формальной благодарностью, зато Андромеде написал большой теплый ответ. Ну, насколько Сириус вообще был способен писать письма.

А вот письмо крестника заставило Блэка всерьез задуматься. Тот писал, что очень рад тому, что его крестный отец оказался невинным человеком, и извинялся, что не может приехать и навестить его, так как директор не разрешил ему покидать школу. Кроме того, он выразил надежду, что Сириус найдет возможность навестить его в школе, так как Гарри хотел расспросить единственного доступного друга его родителей о Джеймсе и Лили. Кроме того, Гарри подробно описал, как был разоблачен Петтигрю, на тот случай, если Блэку никто ничего не сообщил.

С учетом того, что сотрудники ДМП не проявляли к Блэку излишнего дружелюбия, как, впрочем, и он к ним, до сих пор единственной доступной информацией о поимке Питера была лишь статья в «Пророке», которой Блэк был не склонен доверять. Так что описание Гарри пришлось весьма кстати, и Сириус, перечитывая его, испытывал некоторое удовлетворение от того, что предатель получил, кроме всего прочего, еще и заклинание от Поттера. Жаль, конечно, что сам Сириус в этом не участвовал, но не стоит требовать от жизни слишком многого.

Однако кое-какие моменты были Сириусу непонятны. Гарри писал, что лишь несколько дней назад узнал, что Сириус был другом его родителей, его родственником и крестным. И не только о Сириусе, но и об остальных друзьях Джеймса и Лили! Причем узнал не от кого-то из старых друзей Джеймса, а от какого-то Локхарта! Черт побери, Петунья, конечно, недолюбливала его и вполне могла из вредности «забыть» просветить Гарри, но ведь мальчик уже год отучился в Хогвартсе! И почему же Дамблдор, МакГонагалл, Хагрид ничего не рассказали ребенку? Мало того, Поттер писал, что он дружит с одним из Уизли, так неужели же Молли и Артур тоже посчитали ненужным рассказать ребенку о друзьях его родителей? Понятно, они бы не сказали про него ничего хорошего, но это же лучше, чем ничего. Да ладно про него, но ведь еще были и Питер, и Ремус!

До сих пор Сириус думал, что бывшие соратники по Ордену Феникса считают его подлым предателем и проклинают при всяком удобном случае, но все оказалось значительно хуже. Они попросту вычеркнули его из памяти, как будто такого человека и не было. Первые пару лет в Азкабане Блэк все еще надеялся, что хоть кто-нибудь из них придет и хотя бы спросит «Почему ты нас предал, гад?», но, похоже, по их мнению, он не заслужил даже этого.

Тем не менее, ему было непонятно, куда делся Лунатик, который вполне мог бы гораздо лучше рассказать Гарри о его родителях, чем светловолосый хаффлпаффец, которого Сириус вспомнил с большим трудом. И дело не только в Люпине — ни один орденец до сих пор не написал ему ничего, кроме обычного поздравления с освобождением, как от абсолютно незнакомых людей! Да и написали-то далеко не все.

— Добрый вечер, надеюсь, вы не спите? — в дверях палаты появился смутно знакомый тип. После недолгих размышлений Блэк вспомнил, что видел его портрет на обложке книги, которую читала одна из санитарок, по двадцать раз бурно вздыхавшая на каждой странице. Но как звали автора сего опуса, Сириус так и не удосужился узнать.

— Проходите, я не избалован посетителями, — хмыкнул Блэк. — Эскулапы заявили, что мне вредно волноваться, общаться, вставать и вообще жить.

— Ну, врачи везде одинаковы! — улыбнулся гость, садясь на табуретку рядом с кроватью Блэка. Сам того не подозревая, он уже выдержал первый экзамен, устроенный ему Сириусом. Блэк любил при встрече с незнакомыми волшебниками вставлять в свою речь слова, привычные для обычных людей и незнакомые для магов. Благо общение с Лили обеспечило его весьма богатым арсеналом. По мнению Сириуса, ожидать от упиванцев мало-мальских познаний в магловской культуре не приходилось, так что его метод давал хоть какие-то результаты. А в то неспокойное время это было уже хорошо. Конечно, не все чистокровные маги были на стороне Волдеморта, однако, как говорил один его соратник: «Постоянная бдительность!» — И, кстати, забыл представиться. Меня зовут Гилдерой Локхарт.

Сириус внимательно оглядел человека, с которым, как оказалось, был уже заочно знаком. Он не ожидал, что профессор, о котором с теплотой упоминал его крестник, окажется вдобавок и писателем женских романов, но кому как ни Блэку было знать, что людей без недостатков не существует. Так что гораздо важнее для Сириуса было оценить свои первые впечатления от этого человека. А они были вполне благоприятные. Уверенная походка, внимательный взгляд, отсутствие высокомерия и в то же время почти ощутимая аура надежности.

— Рад вас видеть, — Сириус протянул руку. — Слышал, что вы преподаватель в Хогвартсе.

— Собственно, благодаря этому я и здесь, — мужчина ожидаемо крепко ответил на рукопожатие. — Один из учеников хотел навестить вас, но не смог, вот и попросил меня проведать вас вместо себя.

— Гарри, — на лице Сириуса сама собой появилась робкая улыбка. — Он писал об этом, но я не думал, что он обратится к кому-нибудь.

— Ничего удивительного, — Локхарт изучающим взглядом посмотрел на Блэка. — Для мальчика вы первая возможность узнать хоть что-то о родителях. Я-то максимум мог ему рассказать, как меня Лили, будучи старостой, десятка баллов лишила.

— Да уж, про это половина школы могла поведать! — рассмеялся Сириус, вспомнив строгую жену своего друга. — Это та, с которой она не сняла по двадцать. Но почему вы говорите, что Гарри некому рассказать о Джеймсе и Лили, в школе же полно наших друзей!

Как оказалось, их так называемые друзья забыли не только о Сириусе, но и о Гарри. Во всяком случае, Сириус очень сильно удивился, что мальчик впервые узнал о волшебстве лишь тогда, когда ему пришло время идти в школу. Конечно, то, что Петунья оказалась отменной стервой, не сильно удивило Блэка, хоть он и пообещал себе хорошенько «пошутить» над старой знакомой. Разумеется, без серьезных последствий для сестры Лили, а то ему и на том свете мало не покажется, когда вновь встретится там с миссис Поттер.

Но то, что ни один из их «друзей» ни разу даже не навестил Гарри, вызывало злость Сириуса. Особенно его удивлял Лунатик, на которого Блэк мог бы рассчитывать как на себя самого. Хотя как раз сравнение с самим собой было, в общем-то, справедливым. Сириус и сам понимал, что если бы он в тот Хеллоуин вместо того, чтобы гоняться за Петтигрю, сделал то, на что и рассчитывали Поттеры, а именно позаботился бы о Гарри, а не доверил его Хагриду и Дамблдору…

Впрочем, вопросы были не только к Ремусу, но и к МакГонагалл, и к другим фениксовцам. Они были единой командой, а вот прикрыть тылы друзей, когда пришел нужный момент, никто не посчитал нужным. На всякий случай Сириус поинтересовался у Локхарта, не знает ли тот, что стало с Люпином, и ожидаемо получил в ответ лишь пожатие плеч. Хотя Гилдерой и упомянул, что от кого-то слышал, что он вроде бы жив и здоров.

— Кстати, а откуда вы столько всего знаете о Гарри? — задал наконец Сириус закономерный вопрос. — Вы ведь совсем недавно ведете занятия в Хогвартсе.

— Мне летом пришлось вытаскивать его из неприятностей с незаконным использованием колдовства. — Волшебники понимающе переглянулись. Дети из обычных семей частенько получали предупреждения министерства. Хотя реально, чтобы тебя исключили из Хогвартса, требовалось получить не два предупреждения, а минимум двести двадцать два. — Так я и познакомился с его родственниками. И если честно, единственной моей мыслью после этого было то, как вытащить его из этого ДурсльКабана. Так что я предложил ему провести месяц перед школой у меня, а он согласился.

Да уж, если ребенок сходу принял приглашение впервые увиденного человека, лишь бы не жить с «горячо любящими» его родственниками, это говорит о многом. В том числе и том, что этот парень сделал то, что должен был делать сам Сириус. И вместо благодарности от магической общественности он вдобавок получил выговор от Дамблдора! У Блэка накопилось немало вопросов к разным людям, и он их, безусловно, задаст. Хотя для начала надо будет не наступать на одни и те же грабли, а наконец-то хоть как-то начать выполнять свой долг перед Джеймсом и Лили. И первым делом встретиться с Поттером, нравится это кому-нибудь или нет. Не зря же он был Мародером! Хотя поговорить кое с кем перед этим все же будет необходимо.

* * *

Если Сириус Блэк рассчитывал, что после выхода из лечебницы Хогвартс радостно откроет ему свои двери, он жестоко ошибался. В ответ на его письмо Дамблдору с просьбой разрешить посетить школу, дабы встретиться с Гарри Поттером, директор прислал в ответ пространное уклончивое послание, из которого следовало, что посетители в школу не допускаются, но, возможно, Блэк сможет увидеть крестника на летних каникулах.

По мнению Сириуса, директор школы решил, что он до сих пор может командовать им, что, по мнению бывшего заключенного, было в корне не верно. И Блэк в ближайшее время собирался доказать это на практике. Тем более Локхарт твердо дал слово помочь ему увидеть крестника на Хеллоуин, до которого оставалось не так уж много времени. Гилдерой оказался нормальным парнем и тоже хотел «поблагодарить» Дамблдора за выговор, полученный за заботу о Гарри Поттере. Хотя Сириус подозревал, что Локхарт просто думал о том, как сделать Гарри что-то приятное на этот день.

Выйдя из лечебницы, Сириус поселился в старом доме своих родителей. Изначально он хотел избавиться от него — слишком много тяжелых воспоминаний вызывал этот особняк, но рассказ Локхарта о том, что Волдеморт вновь пытался возродиться, заставил Блэка изменить решение. Фамильный особняк Блэков обладал, пожалуй, лучшим в Британии набором защитных чар, и отказываться от столь безопасного места в подобное время было бы как минимум глупо. Особенно с учетом того, что Блэк надеялся, что там с ним поселится и Гарри.

Как раз сейчас магия дома известила Блэка о появлении на пороге давно ожидаемого посетителя. Хоть Ремус Люпин не удосужился поздравить старого друга с освобождением, Блэк не собирался изображать каменного истукана и делать вид, что его это не волнует, и он и сам думать забыл о товарище. Глубокие заочные обиды были не в характере Сириуса. Если Лунатик считает его недостойным общения, пусть выскажет это в лицо! Лучше добрая драка, чем худой мир.

— Ну, здравствуй, дружище, я рад, что ты все же решился встретиться со мной, — если Сириус и был обижен на Ремуса, то вид оборотня заставил его отказаться от резких слов, приготовленных для него. — Заходи, поговорим.

— Бродяга, прости, что не попытался написать тебе или встретиться, но я просто не знал, что ты оказался на свободе, — Люпин виновато опустил голову, не решаясь пройти в дверь. — Я… я сейчас не в лучшей форме, и лишь урывками получаю информацию, да и то с запозданием.

— Ладно, замяли, — Блэк сделал шаг к другу и крепко обнял его. — С тобой все ясно, старый разбойник.

Сириусу не требовалась легилименция, чтобы правильно истолковать эвфемизмы товарища. Было понятно, что Ремус сидел на мели и попросту не мог позволить себе покупать газеты. А то, что он являлся оборотнем, не добавляло ему популярности в глазах волшебников и сильно ограничивало источники получения информации. Попросту говоря, маги брезговали общаться с ним. Ну, хоть в Азкабан не бросили, и то хорошо!

— Пошли, выпьем чего-нибудь! — Сириус взлохматил редкие волосы Ремуса. — Только не шуми в холле, у меня там портрет мамаши висит, как проснется, вопит, словно резаный.

— Так сними его, — прошептал Ремус. — Зачем мучиться?

— Не скажи, вещь полезная, — оскалился Блэк. — Представляешь, заходит кто-нибудь в гости, над кем и пошутить не грех, достаточно забыть предупредить его — и готово, нервный шок обеспечен. А спросят, почему не убрал, скажу, что мама портрет «вечным» клеем приклеила, не отодрать.

— Твои шуточки всегда были грубоватыми, — Люпин улыбнулся. — Но в качестве дополнительной сигнализации эта вещь вполне подойдет.

— Ну, о сигнализациях мы еще поговорим, — Блэк наконец добрался до бутылки огневиски и щедро плеснул его в стаканы. — Давай сначала за нас, за то, что мы по-прежнему друзья!

* * *

Понятно, что, начав разговор с одной бутылки, третьей они его не закончили. И Сириус, приняв утром антипохмельное зелье и посчитав пустую тару, по достоинству оценил масштаб пьянки. Главное было не начинать лечить подобное подобным, а то, как известно, похмелье та же пьянка, только в два раза больше. Конечно, чрезмерное потребление горячительного — это зло, но в данном случае оно было необходимым. Огневиски развязало Люпину язык, и Блэк узнал много нового о жизни волшебной Британии без всяких прикрас, ну или почти без них. Что ни говори, Ремус с детства привык «приглушать» акценты в своих рассказах.

Блэк помнил, как они с друзьями мечтали о том мире, который будет после победы над Волдемортом, но, увы, реальность оказалась мало похожа на их наивные фантазии. Волшебный мир категорически не желал меняться, и ничего из их былых планов так и не было реализовано. По-прежнему в Министерстве Магии на всех теплых местах сидели чистокровные, которые не спешили пускать в свои ряды волшебников с «сомнительным» происхождением. По-прежнему те же оборотни находились фактически вне закона, у них не было ни прав, ни работы, и они считались практически животными. По-прежнему Дамблдор призывал всех сохранять стабильность, даже если для тебя эта стабильность была равносильна медленной мучительной смерти.

То, как общество отнеслось к тем, кто сражался и погибал за него, хорошо было видно на примере Люпина. Пока шла война, он был нужен, так как Волдеморт собирал под свои знамена многих бесправных существ, в том числе оборотней, а они доверяли только своим. Благодаря Ремусу Дамблдор оперативно получал информацию о том, какой позиции в войне придерживается та или иная стая оборотней.

Но все имеет свойство заканчиваться, в том числе и война. И когда потребность в информации исчезла, Дамблдор попросту заявил, что Люпин может распоряжаться собой, как ему заблагорассудится, что с учетом положения оборотней в Англии означало — выкинул на помойку. Никто не удосужился поинтересоваться у него, не нуждается ли он в работе, хотя о чем говорить, если волшебники дружно забыли даже о Гарри Поттере, который спас их всех. И кстати о мальчике, Сириус напрасно думал, что Люпин не пытался связаться с ним.

Как ни тяжело ему было вспоминать погибших друзей, Ремус несколько раз пытался писать Гарри, желая рассказать тому о родителях и хотя бы так почтить их память. Но, увы, совы каждый раз приносили письма обратно. Обратившись к Дамблдору, Люпин узнал, что для безопасности Поттера он недоступен для почты. А заодно выяснилось, что защита, наложенная на место, где живет Гарри, не позволит приблизиться туда темному существу, к коим относились оборотни.

— Выпей зелье, станешь похож на человека! — бодро заявил Сириус входящему в гостиную другу. Было понятно, что Ремус успел отвыкнуть от дружеских посиделок, и сейчас на его физиономии было написано абсолютное отвращение к жизни во всех ее проявлениях. — Давай, давай, я сам такой недавно был.

Бросив хмурый взгляд на развалившегося в кресле Блэка, Люпин кое-как добрался до стола и одним залпом проглотил лекарство.

— Бр… редкостная гадость, — констатировал он хриплым голосом. — Но помогает отменно. Вчера я, похоже, немного перебрал.

— Немного!!! — заржал Сириус. — Мне пришлось на руках тащить тебя в постель, Лунатик! И не удивляйся, если найдешь на себе несколько синяков — это я пару раз задел тебя об углы.

Было видно, что Люпин внутренне оценивает свое состояние и находит его не столь блестящим, как ему хотелось бы. Но совесть не позволила оборотню обвинять друга, так как тот, очевидно, заботился о нем, пусть и с присущей ему грацией. А ждать от Сириуса особо бережного обращения по большому счету и не приходилось, так как он и сам вчера был пьян в стельку. Сделав несчастное лицо, Ремус печально посмотрел на стол, на котором не наблюдалось ничего съестного, и, вздохнув, направился на кухню.

— Сделай и мне яичницу, — прокричал ему Блэк, с наслаждением вытягивая ноги. — И кстати, ты вчера так и не сказал, почему вместо того, чтобы маяться среди волшебников, не стал искать работу у маглов?

— Я же упоминал, что Дамблдор надеялся видеть меня образцом законопослушности для других оборотней, — донеслось от плиты. — А я не мог его подвести. Ты же понимаешь, у остальных оборотней не было такого друга, как Лили, которая просветила бы их относительно жизни у маглов.

— Знаешь, дружище, но твой пример учит как раз тому, что законопослушание ни к чему хорошему не ведет, — пророкотал Блэк. — И что-то мне подсказывает, что я не первый, кто говорит тебе это.

— Ты прав, Бродяга, но я хотел быть полезным Дамблдору, — голос Люпина постепенно падал. — Оказалось, это очень страшно — быть никому не нужным.

— Ты нужен мне, приятель, и не только мне, — Сириус решил, что нужно срочно поднять другу настроение. — Но хватит болтать, тащи сюда все, что нажарил! О делах будем говорить на сытый желудок.

* * *

Разведка… Кажется, в самом этом слове заключены романтика и приключения, особенно если оценивать это дело по фильмам о Джеймсе Бонде. В реальности же все не столь замечательно, и это легко мог бы подтвердить Карло Фенелли, который уже шестой час подряд лежал в кустах под проливным дождем. Основой войсковой разведки является наблюдение за противником, поэтому Карло с привычным упорством уже не первые выходные следил за домом Барти Крауча.

Многофункциональный омнинокль, купленный в Косой Аллее, с успехом заменял ему средства оптического наблюдения, и в сочетании с тепловизором, удачно «приобретенным» во время поездки на Балканы, позволял контролировать хозяев, находясь на почтительном расстоянии от объекта. Как и в прошлые разы, Фенелли обнаружил в доме три объекта, два из которых он однозначно идентифицировал как мистера Крауча и домового эльфа Винки. Самого Крауча он встречал в министерстве, а предполагать, что это мог быть какой-нибудь другой домовик, у него оснований не было. Ну а третий объект, почти все время неподвижно лежавший в одной из спален, должен был быть Барти Кручем-младшим, на которого Карло и охотился.

К глубокому разочарованию Фенелли, Крауч оказался донельзя пунктуальным человеком и ни разу за время наблюдения не оставлял своего сына в одиночестве. Это лишало Карло возможности зачистить его без свидетелей, а провернуть это дело Фенелли собирался без лишнего шума. Приходилось разрабатывать вариант с зачисткой воспоминаний Барти-старшего, а для этого следовало старательно изучить распорядок дня, которого придерживались обитатели дома.

Жизнь научила сержанта, что торопливость редко приводит к чему-либо хорошему, поэтому он одну субботу за другой старательно выходил на разведку, каждый раз внося записи обо всех перемещениях объектов. Карло собирался совершить нападение в тот момент, когда Винки не будет дома, так как был не уверен, что заклинание «Обливиэйт» будет работать на домовике, а Фенелли не хотелось убивать кого бы то ни было без особой нужды. И здесь пунктуальность Крауча должна была пойти на пользу делу.

Как и ожидал Фенелли, ровно в половину второго Винки исчезла из дома, по всей видимости, аппарировала, дабы закупить продуктов. Что и подтвердилось спустя сорок минут, когда эльфийка вновь появилась сразу же на кухне, где и продолжила оставаться еще полтора часа. Фенелли удовлетворенно отметил, что отклонение времени ее отсутствия от ранее высчитанной величины не превысило трех минут. Так что он может гарантированно рассчитывать на полчаса времени для проведения операции. Конечно, он был должен уложиться в двадцать минут, но иметь запас никогда не вредно.

* * *

Конец октября спешил порадовать второкурсников Хогвартса резким холодным ветром, бросавшим им в лицо мелкие капли моросящего уже третьи сутки дождя. В такую погоду больше всего хотелось усесться перед камином и наслаждаться теплом, слушая шум ветра за окном. Но, увы, злобный демон, по какому-то недоразумению именуемый профессором Локхартом, назначил им в этот день занятия на улице, возле теплиц профессора Спраут.

Ребята тесно кучковались, надеясь хоть немного защититься товарищами от ветра, но помогало это слабо. Гарри, Гермиона и Рон стояли, тесно прижавшись друг к другу, и с изумлением смотрели на профессора, который, судя по выражению лица, буквально наслаждался отвратительной погодой. Поттер помнил, сколько раз Локхарт говорил о пользе закаливания, выгоняя его на зарядку в любую погоду, и мысленно порадовался, что летом хоть временами и шли дожди, но, по крайней мере, не было холода.

— Итак, юные леди и джентльмены, в этом году вы должны будете изучить методы борьбы с мелкими волшебными вредителями, — бодро начал Локхарт. — И очень кстати, что профессор Спраут обнаружила, что возле ее владений поселились гномы. Сегодня мы и опробуем методы борьбы с ними.

Среди школьников раздалось несколько смешков, а на лицах большинства ребят появилось выражение разочарования. Видимо, мало кто считал борьбу с этими самыми гномами достойным занятием.

— Мало меня мама дома гоняла, чтобы чистил огород от этих недомерков, так и здесь то же самое, — недовольно проворчал Рон. — И стоит торчать на холоде, чтобы заниматься этой ерундой.

— Вы только и можете, что гномов гонять, — прошипел стоящий неподалеку Малфой. — Тоже мне волшебники.

К сожалению, профессор отличался хорошим слухом и уловил слова Рона. А усмешка на его губах ясно сказала Гарри, что его друг в очередной раз сумел нарваться у преподавателя ЗОТИ на неприятности.

— О, мистер Уизли, кажется, может нам рассказать, как правильно проводить дегномизацию! — Локхарт насмешливо посмотрел на рыжего гриффиндорца. — Выходите вперед и расскажите нам о вашем методе.

Рон покраснел, но храбро шагнул к преподавателю. Гарри помнил, что его друг упоминал о том, что частенько боролся с гномами, так что вроде бы причин волноваться не было. Но что-то в тоне Локхарта заставляло Поттера сомневаться в этом.

— Чтобы извести гномов, надо поймать одного, раскрутить и забросить подальше, сэр, — неуверенно начал Рон. — Он пока летит, кричит, и другие гномы на шум выходят. Тогда надо хватать следующего и также крутить и кидать. А раз он раскручен, у него голова закружится, и он дорогу назад не найдет.

Преподаватель с демонстративным вниманием выслушал ответ мальчика и предложил ему на практике провести описанные действия. Полученный дома опыт сказался положительно, и гриффиндорец показал настоящий класс в метании гномов.

— Ой, они же живые, — насупилась Гермиона. — Зачем с ними так жестоко поступать!

— Достаточно, мистер Уизли, — остановил Рона профессор. — А теперь скажите, опираясь на собственный опыт, насколько быстро гномы возвращаются назад?

— М… в тот же день, — пробормотал явно смутившийся Рон. — Но просто им у нас нравится.

Увы, но ученики не оценили по достоинству гостеприимство дома Уизли и дружно рассмеялись. Гарри, хоть и хотел поддержать друга, тоже не смог удержаться от смеха. Теперь он понял, что изначально вызвало у него подозрение: ведь если бы метод Рона был эффективным, тому не пришлось бы гонять гномов все лето. Однако Рон не остался неотмщенным, так как дети, похоже, забыли, на чьем уроке они сейчас находятся.

— Вам кажется, что урок — это подходящее время для смеха? — громкий голос Локхарта положил конец веселью. — Тогда я вам напомню, зачем мы здесь собрались. Всем, кроме Уизли, десять отжиманий!

Отжиматься в мокрой траве было весьма сомнительным удовольствием, поэтому, когда дети встали, улыбок на их лицах больше не было.

— Итак, у кого будут другие идеи? — Локхарт выдержал паузу, но так и не получил ответа. — Ну что же, мистер Малфой, вы так активно критиковали мистера Уизли, что наверняка знаете этот вопрос лучше его. Прошу!

Слизеринец явно не ожидал, что у профессора окажется настолько хороший слух, и растерялся, затравленно посматривая по сторонам в поиске поддержки. Гарри одобрительно кивнул Рону, который с нескрываемым удовлетворением ухмылялся, глядя на Драко.

— Сэр, их надо просто убивать, — наконец нашелся Малфой. — Тогда они точно не вернутся.

— Интересная идея, — Локхарт на секунду задумался, а затем ловко подхватил не вовремя вылезшего из норы гнома и кинул его мальчику. — Ну что же, поскольку у нас практическое занятие, убейте его.

Гарри не мог поверить своим ушам, что профессор предложит им убивать живое существо! Пусть гномы и не считались вполне разумными, но все же они могли говорить и были похожи на людей! Гарри недоуменно посмотрел на Гермиону, надеясь, что она объяснит ему, что происходит, но, похоже, та была ошеломлена не меньше, чем он.

— Это же урок, а не бойня! — гневно произнесла подруга. — Гарри, это неправильно!

Поттер был полностью согласен с ней, но он хотел доверять Локхарту. Сжав ее руку, он взглядом попросил ее подождать, чем закончится дело. Да и не только они, весь класс замер, пораженно глядя на профессора. Замер и Малфой, который, машинально поймав гнома, теперь в ужасе смотрел на него.

— Ну же, мистер Малфой, вы сами указали способ борьбы с этими вредителями, так будьте любезны продемонстрировать нам его, — безжалостно подстегнул слизеринца Локхарт. — Тот, кто предлагает уничтожить кого-то, должен быть готов делать это собственными руками.

Неизвестно, сколько бы еще думал Драко, но гному надоело висеть на руке мальчика, и он, извернувшись, впился зубами в ладонь Малфоя. Закричав от резкой боли, Драко выпустил мелкого вредителя, и тот шустро нырнул в нору. Над классом пронесся вздох облегчения, и лица детей просветлели.

— Ну а теперь, кто-нибудь знает более действенный метод? — Локхарт оглядел учеников, но ни одна рука не поднялась. — Я так и думал! Та вот, приступим к изучению более гуманной методики, рекомендованной, между прочим, в одной из моих книг. И что характерно, она гораздо эффективнее, чем те, что были сегодня продемонстрированы.

Остальной урок прошел вполне нормально, и Рон наконец узнал, как избавить себя от еженедельной летней повинности. Гарри уже успел позабыть о столь суровом начале занятия, а вот профессор — нет.

— Все могут быть свободны, — Локхарт удовлетворенно наблюдал за последними гномами, удирающими в сторону хижины Хагрида. — Грейнджер, Поттер, вам за выкрики на уроке по отработке. В субботу после обеда жду вас у выхода из замка.

* * *

— Это абсолютно несправедливо! — Гермиона ходила взад-вперед у ворот замка. — Ладно, профессор наказал меня, я действительно не молчала, но тебя-то за что! И кстати, я все равно считаю, что права, и не собираюсь молчать в другой раз! Почему ты ничего не сказал профессору, он бы наверняка снял с тебя наказание, поняв, что ошибся?

— Скорее, добавил бы еще, — философски заметил Гарри. — Обосновав тем, что оправдания — это худший вид пререканий.

— Вы правы, мистер Поттер, — незаметно подошедший Локхарт одобрительно кивнул. — Но если уж вам, мисс Грейнджер, так нужна причина наказания, считайте, что вашему другу досталось за то, что он не сумел удержать вас от болтовни на уроке.

Услышав про «болтовню», Гермиона обиделась и гордо замолчала, надув губы. Дети вслед за преподавателем направились к опушке Запретного леса, где их, по всей видимости, ждал очередной этап восстановления полосы препятствий, что вся школа создавала на многочисленных отработках у Локхарта. К радости подавляющего большинства младшекурсников, на ней тренировались только старшие школьники, на каждом занятии разнося преграды чуть ли не в дребезги. Но благодаря оригинальной методике оценки успехов учеников профессор Локхарт не испытывал проблем с рабочей силой.

— Сэр, я хотел спросить, а если бы Малфой убил того гнома, что бы было? — Поттер решил, что раз Гермиона молчит, неудобный вопрос должен задать он. — Это же практически убийство.

— Гарри, если бы я испытывал хоть малейшие сомнения в том, что мистер Малфой сможет хладнокровно убить это существо, я бы никогда не предложил ему сделать это, — Локхарт внимательно посмотрел на него. — Мне нужно было показать всем любителям строить из себя «крутых мачо», что их ждет на самом деле, если им удастся реализовать свои фантазии. А тут подвернулся подходящий случай.

— Но ведь это же очень жестоко! — Гермиона не смогла долго молчать. — Можно же было просто объяснить!

— Вы думаете, Драко не знает, что убийство даже полуразумного существа это то, чем не следует хвастаться в приличном обществе? — иронию в голосе профессора заметил бы даже этот самый полуразумный гном. — Но он явно наслушался сказок о «благородной борьбе» своего отца и его сподвижников и мечтает повергать к ногам толпы противников. А так он ощутил на себе, как будет выглядеть эта самая борьба.

— Вряд ли он оценит урок, — Поттер не скрывал своего скепсиса. — Он же всерьез считает окружающих низшими существами.

— Не он, так, возможно, кто-то другой, — пожал плечами профессор. — По крайней мере, я сделал, что мог. И кстати, Гарри, не обижайся на эту отработку, это не наказание, а способ прогуляться с вами сегодня к Запретному лесу.

Дети удивленно уставились на преподавателя. Нет, Локхарт порой вел себя весьма оригинально, и ожидать от него можно было чего угодно, но столь экстравагантный способ обеспечить себе компанию вызывал подозрения. К тому же Гарри давно заметил, что у профессора многие действия имеют второе, а то и третье дно.

— А что мы будем делать на прогулке? — вполне логично поинтересовалась Гермиона. — Нет, мы, конечно, с удовольствием прогуляемся с вами, но ведь вы могли и просто предложить это.

— И тогда все задавались бы вопросом, почему это мы решили пойти на улицу в Хеллоуин, когда вся школа активно встречает праздник, — хмыкнул Локхарт. — А мне показалось, что сегодня подходящий день для того, чтобы познакомить вас с интересным человеком. Его зовут Ремус Люпин, он дружил с родителями Гарри и может рассказать ему о них намного больше, чем я.

Теперь Гарри понял, зачем профессор так оригинально пригласил их погулять, и отругал себя за несообразительность. Он же сам хотел пообщаться с Сириусом Блэком, поговорить с ним о папе и маме, но профессор МакГонагалл сказала ему, что посещение учеников Хогвартса посторонними людьми не допускается, а сам он сможет покинуть школу только на каникулах. Гарри молча принял это, но все же поведал о своей обиде Локхарту. И профессор пообещал помочь ему, по возможности. И вот он таки нашел эту самую возможность.

— Спасибо, профессор, — Гарри, признаться, не особенно умел благодарить кого бы то ни было и сейчас искренне сожалел об этом. — И если я вас понял, мы не должны болтать об этом.

— Ну, по большому счету это не является нарушением, так как вы встретитесь с ним не в самом замке, — неопределенно начал преподаватель. — Но с учетом того, что он является оборотнем, действительно не стоит кричать о вашей встрече в большом зале.

— Оборотень?! Но ведь они же опасны! — Гермиона замерла на месте. — Вы же сами писали, что почти все они антисоциальные существа.

— Вот именно «почти», — уточнил профессор, не сбавляя шаг. — И если вы помните, я сказал, что он был другом родителей Гарри. Люпина в детстве укусил оборотень, но его приняли в Хогвартс, и он закончил школу и даже был старостой.

Гермиона и остановившийся вместе с ней Гарри поспешили догнать профессора. Поттер не слишком-то много знал об оборотнях, но он был абсолютно убежден, что опасность они представляют лишь в ночи полнолуния. В остальное время они были самыми обычными людьми. Спасибо Локхарту, который просветил его в этом деле, да и Гермионе, которая старательно перечитала все книги профессора, щедро делясь с Гарри знаниями. Сейчас был день, и до полнолуния оставалась целая неделя, поэтому опасаться было нечего.

— Профессор, а как же он учился в школе? — Гарри представил себе, как в его спальне кто-нибудь из ребят превращается в волка. — Ведь в полную луну он должен был оборачиваться.

— Об этом вы можете спросить его самого, — хмыкнул Локхарт. — Но если вы немного поработаете мозгами, ответ будет очевиден. Его безопасность, а вернее безопасность окружающих, обеспечивалась точно так же, как и во всем волшебном мире. По крайней мере, как она должна обеспечиваться.

Гарри решил последовать совету профессора и подумать, почему маги не боятся выходить на улицу ночью в полнолуние. Как ни удивительно, ответ пришел почти сразу, и не только к нему.

— Конечно, их просто запирают! — воскликнула Гермиона, довольная своей сообразительностью. — Только непонятно, почему их тогда вообще боятся.

— Видимо, потому, что не все оборотни хотят запираться, — вздохнул преподаватель. — И из-за нескольких негодяев, которым нравится быть кровожадными зверьми, страдает большинство оборотней.

— Но с этим же надо что-то делать, — Гермиона как всегда остро воспринимала несправедливость. — Ситуацию же можно изменить.

— Конечно, можно, — Локхарт внимательно посмотрел на Гермиону. — К примеру, зарегистрировать всех оборотней и обязать их являться в полнолуние в определенные места. А тех, кто откажется, — уничтожать.

Ну что же, план по мнению Гарри, был вполне выполнимым. Вот только профессор недавно сказал одну интересную вещь насчет того, что, если хочешь кого-нибудь извести, будь готов сделать это собственными руками. И судя по всему, Локхарт, в отличие от Малфоя, был готов убивать, а вот насчет себя Гарри был до конца не уверен.

* * *

Когда они подошли к опушке, то увидели сидящего на бревне Ремуса Люпина, рядом с которым вальяжно устроился большой черный пес. Дети настороженно смотрели на не совсем званого гостя Хогвартса, а сам Люпин испытывал явное смущение. Зато пес, похоже, вообще не знал, что значит это слово, и, радостно залаяв, бросился к Гарри, усиленно запрыгав вокруг него и пытался выразить свой восторг иными, присущими собакам способами.

— Ого, а ты ему, похоже, понравился, — Фенелли порадовался, что при виде большой собаки Гарри не испугался, а, правильно оценив намерения пса, принялся чесать его за ушами. Видимо, общение Поттера с Клыком Хагрида благотворно сказалось на отношении ребенка к животным, что было не лишним, если вспомнить о тетушке Мардж. — Позвольте вам представить, Ремус Люпин и Бродяга. А это, разумеется, Гарри и Гермиона.

Первоначально Блэк просил Фенелли не говорить детям о том, что Ремус является оборотнем. Он хотел, чтобы они сначала познакомились с ним, а потом уже узнали о его истинной сущности. Но Карло твердо настоял на своем мнении, напомнив, что Гарри воспитывался вне волшебного сообщества, и его предубеждения не въелись в голову Поттера с раннего детства. Кроме того, взрослые и так слишком часто умалчивали многие вещи, касающиеся Гарри, поэтому чем больше открытости будет в отношениях с ним, тем больше он будет доверять Сириусу и Люпину. Ну и главное, о чем не забывал Фенелли, это безопасность самого Поттера. Если он будет знать, что Ремус оборотень, он ни при каких обстоятельствах не пойдет искать его в полнолуние. В жизни случается всякое, и подстраховаться не помешает.

Ну а то, что Поттер придет не один, а с подругой, для Сириуса вообще не было проблемой. Он, скорее, обрадовался, что у Гарри есть друзья, и был не прочь посмотреть на них. По мнению Карло, он рассчитывал узнать в них Мародеров. Конечно, можно было взять с собой еще и Рона, но Фенелли считал, что первую встречу Гарри с Блэком и Люпином этому не слишком тактичному парню лучше пропустить. Ну а дальше решать уже самому Поттеру.

Разговор Ремуса с детьми начался несколько натянуто, но постепенно становился все более и более свободным. Люпин со все большим и большим воодушевлением рассказывал о совместных проделках с Джеймсом и о том, как их отчитывала за это Лили. При этом пес своим лаем в нужных местах расставлял акценты в рассказе Люпина, подчеркивая особенно интересные места. Карло, дабы не мешать беседе, отошел немного в сторону и наблюдал за реакцией детей. Если Поттер был полностью увлечен общением с другом своего отца, то Гермиона не забывала поглядывать по сторонам, и не только смотреть, но и видеть.

Прошло не так уж много времени, когда Гермиона начала кидать подозрительные взгляды на излишне сообразительного пса. Гермиона нахмурилась и вопросительно посмотрела на Карло, явно рассчитывая получить у профессора подтверждение своим идеям, которые не могли не возникнуть после истории с Коростой. Фенелли придал своему лицу самое невинное выражение, делая вид, что не замечает интереса девочки к собаке, и ожидал, что последует дальше. Убедившись, что на этот раз помощи от преподавателя не предвидится, гриффиндорка не впала в растерянность, а решительно потянулась к своей палочке. Как не раз повторял детям Фенелли, критерием истинности того или иного утверждения является практика, и Гермиона явно решила воплотить этот принцип в жизнь.

— Верам Формам! — Гермиона, сжав губы, указала палочкой на пса.

— Пертификус Тоталус! — едва на месте собаки появился молодой мужчина, Гарри «приголубил» его заклинанием обездвиживания. — Мистер Люпин, вы ничего не хотите рассказать?

Несколько обалдевший от боевитости детей Ремус, тем не менее, сохранил должное хладнокровие перед нацеленными на него палочками школьников, и, сидя на месте, подчеркнуто продемонстрировал свои пустые руки. Он явно не знал, что говорить в этом случае, но ему и не пришлось этого делать, так как Фенелли устал сдерживать себя и громко расхохотался. Причиной этого стало выражение лица Блэка, который успел удивиться своему превращению, да так и застыл с более чем забавной физиономией.

— Профессор, вы знали! — сделал очевидный вывод Гарри. — А кто это, кстати?

— А это, собственно, знаменитый Сириус Блэк, которого сумели поймать двое школьников, и который должен мне теперь бутылку огневиски, — удивление на лице Поттера вызвало очередной приступ смеха у Фенелли. — Ну ладно Гермиона, я показал ей, что даю карт-бланш, но ты-то почему атаковал Блэка?

— Гермиона ударила заклинанием и я тоже, — смущенно заявил Гарри. — Да и вы сами, когда проявился Петтигрю, сразу ударили по нему, вот я и поддержал атаку. Фините Инкантатем!

Сириус, к которому вернулась подвижность, принял сидячее положение и с видимым удовольствием оглядел крестника.

— Гарри, я даже подумать не мог, что наша встреча получится столь веселой, — он издал лающий смешок. — Джеймс бы точно гордился тобой! И, Локхарт, я тебе должен не одну, а две бутылки, признаться, оно того стоило!

— Вы поспорили, что мы распознаем маскировку мистера Блэка? — Гермиона слегка нахмурилась. — Но ведь профессор МакГонагалл говорила, что анимагия — это сложнейшая часть трансфигурации, а мы в этом году постоянно сталкиваемся с ней. В этом веке ведь зарегистрировано всего семь анимагов, а мы уже видели трех.

— Из них двух подпольных, — не забыл уточнить Блэк, довольно ухмыльнувшись. — К тому же добавь сюда и Джеймса Поттера.

— Сириус и Джеймс были очень сильными волшебниками, — грустно произнес Люпин. — И они помогли Петтигрю освоить это превращение.

— И я бы не стал столь сильно доверять официальной статистике, — добавил Карло. — Думаю, многие маги не спешат уведомлять министерство о своих способностях.

Гермиона кивнула и задумчиво посмотрела на Гарри. Нетрудно было догадаться, какой план возник в ее голове. Фенелли, еще читая книги Роулинг, сильно удивлялся тому, что эта фанатка знаний не воспользовалась знакомством с Сириусом, дабы самой попытаться стать анимагом. Но здесь она встретила его раньше и в гораздо более благоприятной обстановке, так что ее интерес все же проснулся.

Но Гарри в данном случае не надо было уговаривать, так как он и сам уже задал вопрос о том, поможет ли ему отыскать свою звериную половину человек, являющийся, по мнению мальчика, экспертом в этом вопросе. Причем Гарри заметил, что хотел бы освоить это искусство, не извещая о том министерство магии. Нетрудно догадаться, что доблестный мистер Блэк усиленно похвалил столь достойную идею, особо отметив правильность подхода в скрытии магических навыков от чиновников. Гермиона при этом слегка нахмурилась, но для нее выбор между тем, чтобы изучать что-то новое, нарушая правила, или же не нарушать их, но и не учиться, был очевиден. Так что стоило Сириусу начать давать практические советы по тому, с чего стоит начать подготовку, как законопослушная мисс Грейнджер мигом забыла про все запреты, жадно ловя каждое слово опытного волшебника.

В отличие от Люпина, Сириус гораздо быстрее нашел общий язык с детьми и уже спустя несколько минут после знакомства весело обсуждал с ними школьную жизнь. Как ехидно подумал Карло, этому наверняка способствовало то, что мистер Блэк во многом сам оставался подростком. А кто еще мог бы с таким восторгом просить рассказать из первых уст историю с подштанниками Малфоя?

— Кстати, Гарри, чуть не забыл, — Блэк хлопнул себя ладонью по лбу. — Я надеюсь, ты продолжаешь славное дело Джеймса и не забываешь усиленно изучать замок? Там есть множество тайных ходов и вообще интересных мест.

— Мы пока ничего не нашли, кроме подземелья, где был философский камень, — засмущался Поттер. — А что за подземные хода?

— Они позволяют тайно выходить из школы! — лицо Сириуса расплылось в довольной улыбке. — Мы столько всего протащили в Хогвартс в свое время, помнишь, Лунатик?

— Да, мы частенько бегали в Хогсмит, и не только, — вздохнул Люпин. — Хотя я, как староста, и должен был бы пресекать подобные вещи, а не участвовать в них.

— Теперь понятно, как близнецы Уизли притаскивают в школу всякую дрянь, — деловито заметила Гермиона и тут же со страхом покосилась на Фенелли. — Ой, профессор, я не должна была этого говорить. И, конечно, мы не будем, нарушая правила, покидать школу.

— Не волнуйтесь, я знаю о маленьких шалостях учеников, — усмехнулся Карло. — Но тайные ходы вы и в самом деле можете поискать. Хотя бы для того, чтобы, став старостой, задерживать возле них контрабандистов.

— Как это пыталась делать Лили, — заржал Блэк. — Нас она несколько раз ловила, но по большей части мы ее умудрялись обхитрить.

Гермиона закатила глаза, показывая всем своим видом, что она полностью солидарна с мамой Гарри. Упоминание Фенелли о том, что она может стать старостой, явно придало ей сил в отстаивании принципа неукоснительного соблюдения всяческих правил. Люпин сочувственно посмотрел на нее, но ничего не сказал, видимо, предполагая, что со временем ей придется столкнуться с той же дилеммой, что и ему: выбирать между верностью друзьям и верностью формальностям. Карло, впрочем, не сомневался, какой она сделает выбор.

— А как вы их искали? — Гарри явно всерьез воспринял идею о том, что должен продолжить дело отца. — Наверное, с помощью специальных чар?

— О, тут важнее всего наличие природной интуиции, — важно заявил Сириус. — И упорство в достижении цели.

— Для начала мы составили карту школы, — Люпин решил раскрыть часть секретов этой самой «интуиции». — Потом мы ее еще и зачаровали, но для начала и обычная карта сильно помогла. Если хорошенько подумать, глядя на нее, то можно обнаружить, где искать тайные ходы.

— Ну а раз уж вы твердо решили пойти по нашим стопам, — Сириус изобразил величественность, которую не смогло испортить даже скептическое фырканье Гермионы, — мы сделаем вам подарок, раскрыв тайну одного из ходов. Он начинается под Дракучей ивой и ведет в Визжащую хижину. Конечно, просто так к дереву не подойти, но есть один секрет…

* * *

К небольшому домику, расположенному неподалеку от теннисных кортов на Инлкен-роунд, в Кинтебере, графство Суррей, подошел странно одетый мужчина. Его фигуру было почти невозможно описать из-за темного плаща, который, скорее, можно было назвать балахоном, лишь время от времени из-под него показывался носок грубого армейского ботинка. На голове незнакомца, вызывая некоторый диссонанс со странным плащом, была одета вязаная лыжная шапочка, а в руках он держал изящную кожаную папку, которая больше подошла бы одетому с иголочки адвокату, а не подобному чучелу.

Впрочем, оценить по достоинству внешний вид мужчины было некому, так как и сам этот дом, и окружающий его сад самым странным образом игнорировались подавляющим большинством людей, проходящих мимо. Поэтому, когда незнакомец трижды стукнул по специальной пластинке большим бронзовым кольцом, заменяющем здесь звонок, никто этого не увидел.

— Что вам угодно? — открывший дверь мужчина неприветливо посмотрел на гостя. — Не припомню, чтобы мы договаривались о встрече мистер…

— Локхарт, Гилдерой Локхарт, — мужчина протянул руку, которую хозяин с неохотой пожал. — Я понимаю, мистер Крауч, что бестактно беспокоить вас дома, но, увы, обстоятельства не дают мне возможности посетить министерство. Если вы не в курсе, я сейчас работаю преподавателем ЗОТИ в Хогвартсе, и школьные дела не дают возможности хотя бы на час вырваться оттуда в удобное для вас время.

— Короче, мистер Локхарт, у меня много дел, — хозяин дома решительно прервал излияния гостя. — Что вам от меня потребовалось?

— О, всего лишь одну подпись на разрешение на ввоз в Англию карликовой виверны, — посетитель вежливо улыбнулся. — Вы же понимаете, это чистая формальность, но без нее дети останутся без важного наглядного пособия.

— Делами надо заниматься в офисе, — все еще хмурясь, но уже более вежливым тоном заявил мистер Крауч. — Проходите, на этот раз я подпишу, но на будущее постарайтесь все же выкроить время для посещения меня в моем кабинете.

Хозяин пропустил гостя в дом и пошел к журнальному столику, стоящему в углу холла, при этом повернувшись к посетителю спиной. Именно этого и ожидал Фенелли, тут же бросив в Крауча Пертификус Тоталус. Не теряя зря времени, Карло бросился на второй этаж, где в одной из спален должен был находиться Барти Крауч-младший. В левой руке сержанта словно по волшебству материализовался пистолет, в то время как правая сжимала палочку. Фенелли надеялся, что Крауч-старший, оставаясь дома без домовика, держит сына в бессознательном состоянии, но некоторая предусмотрительность была не лишней.

— Акцио, мантия! — Карло направил палочку на диван, который вроде бы был пуст. Но тепловизор, с помощью которого сержант следил за домом, указывал, что в этом месте должен находиться человек. Как он и предполагал, под мантией-невидимкой лежало безвольное тело тридцатилетнего парня. Еще раз применив «блокировочное» заклятье, Фенелли решился подойти к Барти-младшему. Думать, что это мог быть кто-то другой, было бы как минимум наивно.

— Обливиэйт! Обливиэйт! Обливиэйт! — Карло вкладывал всю силу, чтобы превратить опасного упиванца в овощ. По большому счету, это было излишне, так он не собирался оставлять Барти в живых, но убийство следовало совершить так, чтобы оно было похоже на естественную смерть, а здесь возможны всякие неожиданности, так что Фенелли в очередной раз решил перестраховаться.

Достав из кармана шприц, в котором отсутствовала игла, Карло с силой разжал рот упиванца и вставил его как можно глубже в горло Барти. Резкое нажатие на поршень и пациент угостился цианидом калия. Не прошло и нескольких секунд, как перед ним лежало мертвое тело, и на первый взгляд могло показаться, что покойный умер от сердечного приступа. Яд обычного мира был выбран, чтобы Барти-старший не смог обнаружить признаков насильственной смерти от магии. А уж к патологоанатому он тело сына не потащит.

Конечно, можно было ограничиться и одним Обливиэйтом, ведь, по сути, Барти стал безопасен, однако Карло помнил судьбу Берты Джоркинс и не хотел, чтобы с ней вновь случилось несчастье. Лучше уж на его совести будет одним трупом больше. Карло натянул на лицо шапочку, в которой имелись вырезы для глаз, и деловито направился вниз. Сейчас эльфа Краучей не было дома, но это не могло продолжаться бесконечно долго. Предположительно Винки должна была появиться через двадцать семь минут, но медлить все равно не следовало.

Дабы безопасно снять заклинание оцепенения, Карло уверенно нанес удар ребром ладони по шее Крауча. Теперь он некоторое время будет без сознания.

— Фините Инкатем! Обливиэйт! — он произнес заклинания очень аккуратно, дабы исчезли лишь последние воспоминания. — Конфундус!

Теперь осталось аккуратно перенести тело в спальню к мертвому сыну и можно смело покидать этот гостеприимный дом. Хозяин не будет помнить о визите Локхарта и, скорее всего, решит, когда вернется в сознание, что ему стало плохо от вида мертвого Барти-младшего. Конечно, оставлять столь полезную вещь, как мантия-невидимка, было жаль, но на этот раз следовало смириться с невозможностью добыть ценный трофей.

* * *

Решив, что своими трудами в Хогвартсе он заслужил небольшой отдых, Фенелли пригласил Септиму Вектор сходить с ним в Ковент Гарден на «Кармен». Уже сами сборы чистокровной волшебницы в театр, который она посещала впервые в жизни, доставили Карло массу развлечений, так как молодая женщина несколько раз консультировалась у него, что ей лучше надеть в незнакомое место. Выбор платьев в гардеробе колдуньи не вполне соответствовал требованиям моды, но зато все они отличались отменным вкусом, и Фенелли с удовольствием оценил внешний вид женщины последовательно в девяти нарядах.

В театре его спутница не уставала восхищаться великолепным убранством зала, великолепной музыкой и чудесными голосами певцов. После спектакля Карло и Септима отправились домой к Фенелли, дабы за чашечкой кофе поделиться впечатлениями от оперы, и в итоге прибыли в Хогвартс лишь на следующий день, к самому началу матча по квиддичу между Слизерином и Гриффиндором.

Пока профессор Вектор в ярких красках описывала их поход в театр прекрасной половине преподавательского состава Хогвартса, Карло завел с профессором Флитвиком разговор о том, какими чарами можно попытаться испортить игровой инвентарь, с целью «подкорректировать» результат игры в нужную сторону. Неспешно беседуя с Флитвиком, Фенелли заодно оглядывал стадион, чтобы понять, кто присутствует на игре.

Сегодня на преподавательской трибуне, помимо профессоров Хогвартса, присутствовал и один из членов попечительского совета школы, недавно сделавший шикарный подарок команде Слизерина. Люциус Малфой с царственным видом восседал рядом со Снейпом, старательно показывая, что он оказывает школе великую честь, удостоив ее своим посещением.

Впрочем, на сегодняшнем матче Люциус был не единственным посторонним зрителем, так как Фенелли заметил еще двух взрослых волшебников, не имеющих в данный момент никакого отношения к Хогвартсу. Из-под трибуны Гриффиндора время от времени показывал свой нос большой черный пес, а неподалеку от себя Карло заметил полосатого жука, удобно устроившегося на одном из столбов, поддерживающих навес над профессорами. Фенелли в своем очередном письме Рите Скитер не забыл указать, что сегодня на игре что-нибудь интересное произойдет лишь «возможно», но репортершу это не остановило.

Ну что же, в крайнем случае, у нее будут материалы о том, как Драко купил себе место в факультетской команде. Уж что-что, а как высосать кучу нечистот из рядового факта Риту не надо было учить. Не факт, конечно, что эта статья появится в Пророке, но «подкормить» журналистку за счет Малфоя будет не лишним.

— Коллега, не возражаете, если мы проверим наши рассуждения практикой? — поинтересовался Фенелли у Флитвика, заметив, что мадам Хуч вынесла на поле чемодан с игровыми мячами. — Проверка инвентаря займет всего пару минут.

— Я вообще-то проверил мячи еще утром, пока вас не было, — заметил маленький профессор, хитро посмотрев на Карло. — Но раз вы просите, почему бы и нет. Заодно я покажу вам то заклинание, о котором говорил.

Тихо порадовавшись, что у увлекающегося профессора нашлась причина проявить внеплановую бдительность, Карло спустился с трибуны вслед за Флитвиком. Малфой, видимо, решивший, что лишние меры безопасности предприняты в связи с наличием на поле его сына, надулся еще больше, незаметно для себя став дополнительной маскировкой для Фенелли. Пусть те, кому покажутся странными его действия, спишут их на желание «прогнуться» перед влиятельным магом.

— Мерлин и Моргана! Этого не может быть, — Флитвик удивленно уставился на серое свечение над одним из бладжеров. — Тысячу извинений, профессор, вы оказались абсолютно правы с этой проверкой. Кто-то решил нечестно сыграть.

Игроков на поле еще не было, но кое-кто из зрителей расслышал слова Флитвика, и над стадионом начал нарастать возмущенный гул. Естественно, оба факультета, чьи команды должны были сойтись в честном бою, тут же заподозрили друг друга в коварных происках и не стеснялись высказывать свои обвинения вслух.

— Мадам Хуч, будьте так любезны, пригласите сюда игроков, — громко, чтобы его слышало как можно больше народа, произнес декан Рейвенкло. — Наложенные на мяч чары, судя по всему, должны были нацелить его на определенного человека. Мы выясним, на кого, тогда станет легче разобраться в этом деле.

Пока преподаватель полетов ходила за школьниками, деканы обоих противоборствующих факультетов не преминули оказаться рядом с Флитвиком и старательно мерялись недовольными взглядами. Шум на трибунах несколько стих в ожидании приговора маленького профессора. И когда полоска тумана, вылетевшая из палочки Флитвика, связала бладжер и Поттера, все накопленные эмоции прорвались одним махом.

Возмущенные игроки Гриффиндора принялись осыпать ругательствами своих слизеринских коллег, которые пусть и несколько меньшим азартом, но все же достаточно громко ругались в ответ. Отчаянно вопила вся трибуна краснознаменного факультета, причем Фенелли мог бы поклясться, что различал среди криков детей яростный собачий лай. И наконец МакГонагалл усиленно наступала на Снейпа, обвиняя того во всех смертных грехах и начисто игнорируя попытки зельевара что-то возразить ей в ответ.

— Внимание, прошу всех замолчать! — усиленный магией голос Флитвика разнесся над стадионом, перекрывая общий шум. — Я официально заявляю, что использованные на этом мяче чары не смог бы создать ни один ученик школы. Они слишком сложны для этого и требуют специальных знаний. Бладжер будет взят мной на исследование, и мы постараемся узнать, кто это сделал. А сейчас прошу вспомнить об игре, которая начнется, как только доставят новый комплект мячей.

Мадам Хуч, которая не хуже Флитвика понимала, что для наведения порядка нужно срочно начинать игру, понеслась к своему хранилищу. Увы, но МакГонагалл и Снейп, вместо того, чтобы успокоить своих учеников, продолжали увлеченно переругиваться, забыв о своих обязанностях.

— Северус, у вас в команде новый ловец, и вы пытаетесь вывести из строя нашего, зная, что он лучше! — МакГонагалл наседала на декана Слизерина. — Это переходит всякие границы!

— Минерва, ты что, думаешь, что это я наложил заклинание на этот проклятый мяч? — Снейп возмущенно сверлил глазами свою коллегу. — Да твой любимый Поттер и сам убьется, если ему не мешать! У него же пустота вместо мозгов в голове, как и у его папаши.

— Профессор МакГонагалл, я уверен, что ни один из профессоров Хогвартса не стал бы вредить ученику, — пафосно заявил Фенелли, который считал, что пора заканчивать этот балаган. — К тому же нам лучше дождаться вердикта профессора Флитвика.

— Преподаватели школы действительно не стали бы! — Минерва бросила на Карло сердитый взгляд, потом еще раз пальнула глазами по Снейпу и наконец уставилась на Люциуса Малфоя, все так же гордо восседавшего на трибуне. — А вот кто-то, кто имеет основания ненавидеть мистера Поттера, вполне мог бы это сделать.

Да уж, настоящий профессионал всегда профессионал! Внешне могло показаться, что декан Гриффиндора говорит очень тихим голосом, но ее услышали не только на преподавательской трибуне, но и на трибунах Рейвенкло и Хаффлпаффа. И, естественно, ни у кого не возникло вопросов, на чью именно личность «тонко» намекает МакГонагалл.

Как и любому на его месте, Люциусу Малфою было очень неприятно находиться под прицелом множества подозрительных глаз. Тем более что, имея опыт игры в политику, он должен был понимать, кто в данный момент является самой подходящей фигурой на должность козла отпущения. Если виновен посторонний наблюдатель, решивший незаконным образом помочь своему сыну, то какой может быть спрос с персонала Хогвартса? Тем более что этот кто-то входит в попечительский совет школы, а значит, в данном случае ждать неприятностей оттуда директору не придется. Отмолчаться было не лучшим выходом для Малфоя, поэтому он встал и приготовился вещать.

— Господа, как член попечительского совета школы я выражаю негодование по поводу манипуляций неизвестного лица, пытавшегося нанести сознательный вред одному из игроков, — Малфой сделал скорбное лицо. — Увы, неспортивное поведение, столь распространенное за границами магического мира, проникает и в наши ряды. Я надеюсь, что администрация школы найдет виновного и строго накажет его! Обещаю вам лично следить за этим.

— Тебе его и искать не надо, достаточно в зеркало посмотреть, — чуть слышно прошипела МакГонагалл, злобно глядя на лощеного типа.

К счастью, наконец-то появилась мадам Хуч, и всеобщее внимание вновь вернулось к игре. Разумеется, это произошло после того, как профессор Флитвик торжественно проверил принесенные мячи. Пылающие праведным гневом гриффиндорцы рвались в бой и растерзали Слизерин со счетом 270-30. Похоже, вложение Люциуса в команду оказалось не слишком удачным.

* * *

Изредка проходящие собрания профессоров, проводимые Дамблдором, внушили Фенелли стойкую уверенность, что директор школы вообще не считает нужным хоть как-то вмешиваться в школьные дела. Уж слишком эти самые собрания напоминали групповые занятия с психологом. Дамблдора интересовало лишь моральное состояние преподавателей, а точнее то, как они относятся к директору школы.

В общем-то подобная политика была понятна, с учетом того, что у Дамблдора и без того хватало проблем, а до тех пор пока между профессорами шла грызня, Дамблдор мог, не напрягаясь, оставаться верховным арбитром, не отвлекаясь от более важных дел. Ну а пока в школе одновременно находились МакКошка и Снейп, надеяться на мир среди преподавателей не приходилось. Впрочем, сегодня жутко злобные взгляды декана Слизерина ловила на себе не только привычная к ним МакГонагалл, но и Фенелли, которого зельевар до этого дня с нескрываемым презрением попросту игнорировал.

Судя по всему, Снейп слишком болезненно воспринял вчерашнюю статью в Пророке, в которой Рита Скитер подробно описывала события, произошедшие на матче Гриффиндор-Слизерин, а точнее перед ним. И мало того, что описывала, она еще и высказывала свои предположения, причем по большей части крайне неприятные для тех, о ком она писала.

Как и предполагал Фенелли, Люциусу Малфою удалось найти убедительные доводы, которые побудили репортершу не называть его имя в статье, хотя Рита и упомянула некоего члена попечительского совета школы, взявшего расследование под свой контроль. А вот у Снейпа и Дамблдора достойных аргументов для Скитер не нашлось, и в итоге вся грязь досталась им. Понятно, что директор отвечает за все, что происходит в школе, а раз он еще и не присутствовал на этом матче, то тем более виновен. По мнению Карло, в этом Рита была права, так как всякая власть — это, в первую очередь, ответственность, и Дамблдору следовало бы больше времени уделять школьным делам.

Ну а Снейпу не повезло особо, так как Фенелли не забыл упомянуть в своем письме, что зельевар с первой встречи люто возненавидел юного Поттера. И Скитер не преминула обрушить свой праведный гнев на голову человека, который посмел невзлюбить «надежду волшебного мира». Ну а то, что на игре именно он хотел убить Поттера, было теперь ясно каждому, кто прочитал статью. Конечно, в то, что в результате общественного давления Дамблдор решит наконец заменить зельевара более компетентным преподавателем, Карло не верил. Но вот заставить Снейпа вести себя с детьми более корректно было необходимо. И сейчас, когда любая жалоба школьника родителям на «злобного зельевара» ляжет на озвученное Пророком мнение о том, что он подлый негодяй, Снейпу волей-неволей придется взять себя в руки.

Приятным бонусом для Фенелли была похвала Скитер профессору Локхарту за проявленную бдительность. Как выразилась журналистка, «теперь, когда в школе преподает этот известный борец с темными силами, всем британским волшебникам можно быть спокойными за безопасность наших детей». Правда, любви Снейпа это ему почему-то не добавило.

— Профессор Флитвик, вам удалось узнать что-нибудь по поводу этого бладжера? — поинтересовался Дамблдор, причем судя по его тону было понятно, что директор уже в курсе дела и просто хочет проинформировать профессоров.

— Увы, профессор, но с этим мячом почти ничего не понятно, — маленький профессор явно был недоволен собой. — Все, что удалось выяснить, чары были наложены с использованием магии домовиков. Но кто мог отдать подобный приказ эльфу, остается неясным.

— Но догадаться-то как раз нетрудно, — проворчала МакГонагалл. — Конечно, доказать ничего не удастся, но уверена, что здесь без Малфоя не обошлось.

— Минерва, раз нет доказательств, то нет и вины, — строго прервал ее Дамблдор. — Ну что же, это можно трактовать и так, что никто из учеников, преподавателей или гостей школы не пытался напасть на мальчика. Будем считать, что на стадион проник неизвестный. Все же мы можем гарантировать отсутствие посторонних только в пределах замка.

То есть замнем дело и будем старательно делать вид, что все в норме, именно так, по мнению Фенелли, следовало трактовать слова директора. Нежелание Дамблдора предпринимать действия, которые могут накалить обстановку внутри волшебного мира, было одной из тех вещей, что Карло решительно не принимал для себя. Когда раз за разом все конфликты старательно маскируются, а не разрешаются, это в итоге ведет к тому, что в один прекрасный момент общество становится неуправляемым. Фенелли еще в начале службы понял, что предпочтительнее решать проблему, пока она еще не разрослась до космических масштабов, чем делать вид, что все нормально, и потом получать по полной.

— Профессор Дамблдор, я хотел бы высказать предложение, — Снейп ласково посмотрел на Карло. — Мне кажется, что, имея в школе столь уважаемого специалиста по противостоянию Темным искусствам, будет странно, если мы не используем его способности на всю мощь. Мне кажется, что мистер Локхарт мог бы организовать Дуэльный клуб, это подняло бы успеваемость учеников по его предмету и, с другой стороны, отвлекло бы школьников от глупых обсуждений степени безопасности Хогвартса.

Ну, конечно же, как же наша главная «змеюка» не попыталась бы укусить «обидчика»? Замысел зельевара был вообще-то очевиден и трехлетнему ребенку, хотя он, возможно, и считал его верхом интриги. Прийти на занятия клуба, предложить наглому преподавателю ЗОТИ провести показательный поединок и публично унизить его! И судя по тому, с какой охотой Дамблдор тут же поддержал эту идею, Карло вполне допускал, что и он приложил руку к этому замыслу. Ну, или хотя бы не собирался препятствовать ему. Если бы им предстоял реальный бой, Карло, скорее всего, совладал бы с зельеваром, но в официальной дуэли его шансы были равны нулю.

Естественно, Фенелли с восторгом согласился принять столь «заманчивое» поручение и даже попросил разрешения привлекать к себе в помощь других профессоров, глядя при этом добрыми глазами на декана Слизерина. Все же представители этого факультета, с которыми он достаточно пообщался, были весьма далеки от идеалов «коварства и хитрости», которых ждал от них Карло. По его мнению, Салазар Слизерин, появись он сейчас в Хогвартсе, без долгих раздумий разогнал бы большую часть собственного факультета. Лишь несколько учеников смогли порадовать Фенелли, показав, что могут работать головой, а не только пыжиться от мыслей о своей воображаемой хитроумности. И глава «змеиного» факультета, увы, не был исключением из общего правила.

* * *

Кто бы ни проделал проход от Дракучей ивы к Визжащей хижине, он явно не озаботился комфортом тех, кому предстояло ходить по нему. Гермиона уже трижды стукнулась локтями о торчащие из стен камни и лишь неимоверным усилием воли удерживала себя от того, чтобы не высказаться по этому поводу. Впрочем, Рон, который также не избежал близкого знакомства со стенами, все сказал за нее, хотя, по ее мнению, произносить такие слова не следовало в принципе.

— Почти пришли, — прошептал идущий впереди Гарри. — Во всяком случае, здесь имеется дверь, думаю это вход в хижину.

— А почему шепотом? — одними губами спросила Гермиона.

— Не знаю, — ответил Гарри почти нормальным голосом. — Но ведь во всяких тайных помещениях обычно говорят именно так. В книгах это всегда так пишется.

— Ну, мы идем или так и будем стоять? — недовольно поинтересовался Рон. — А то пошли тайный проход исследовать, а вы и тут о книгах говорите!

Гермионе оставалось лишь закатить глаза от подобного пренебрежения к ее любимому чтению. Летние каникулы с профессором положительно повлияли на Гарри, и он в этом году уделял книгам гораздо больше времени, чем на первом курсе. Точнее в прошлом году он, как и Рон, читал только по необходимости, теперь же довольно часто можно было наблюдать у него в руках книги, никак не относящиеся к школьной программе.

Как признался ей по секрету Поттер, его больно задели слова Локхарта, сказавшего, что магия — это настоящее чудо, а большинство волшебников относятся к изучению ее как к нудной повинности. Сама Гермиона чувствовала то же самое, но стеснялась говорить о подобном, чтобы не обидеть друзей. Зато теперь ей было с кем обсуждать принципы действия заклинаний или же то, как тот или иной ингредиент влияет на эффективность зелья. Увы, но Рон весьма прохладно отнесся к возросшей любознательности Гарри, заявляя, что есть вещи намного более интересные, чем изучение какой-то «теории».

Между тем Гарри набрался решимости и толкнул дверь, открывая вход в Визжащую хижину. Внутри домика все оказалось далеко не так романтично, как представлялось после того, как ребята наслушались разных страшилок об этом месте. Повсюду пыль и грязь, сломанная мебель, висящие лоскутами обои — все это наряду с заколоченными досками окнами придавало этому месту не слишком привлекательный вид. Но кое-что интересное им найти все же удалось.

— Ничего себе коготки! — Рон указал на дубовые панели, которыми был отделан узкий коридор, ведущий к лестнице на второй этаж. — Не хотел бы я встретиться этим созданием.

— Ну, это ты зря, вполне приличный дядька, — Гарри внимательно разглядывал глубокие царапины, оставленные когтями зверя. — Особенно днем.

— Точно, ты прав! — Гермиона сообразила, что имел в виду Поттер. — Значит, именно здесь профессор Дамблдор прятал мистера Люпина в полнолуние!

— Так это следы оборотня! — восхитился Рон. — Ого, я все же думал, что у него когти поменьше будут.

Действительно, судя по этим следам описание оборотней, которое Гермиона прочитала в учебнике ЗОТИ за третий курс, оказалось поразительно точным. А она еще думала, что автор несколько преувеличил размеры этих существ! Но судя по тому, до какой высоты доставали следы когтей, вервольф был не просто большим волком, а ОГРОМНЫМ волчищей.

— И учеников защищала от этого монстра одна лишь Дракучая ива, — покачала головой Гермиона. — Неужели было настолько сложно поставить в этом ходе крепкую дверь с запором?

— Но ведь оборотни превращаются в чудовищ лишь ночью, — Гарри непонимающе посмотрел на нее. — А ночью ученики находятся в своих спальнях. Да и обернувшись, вервольф ничего не помнит, так что знать о сучке, который обеспечивал проход, он не мог, да и пароль в факультетскую башню не назвал бы.

— И школьники никогда не выходят по ночам из своих спален? — ехидно поинтересовалась Гермиона, заставив Гарри и Рона смущенно опустить глаза. — И потом, кроме незаконных гуляний по школе и в окрестностях, есть же еще и отработки и занятия астрономией. Но, конечно, волшебное дерево это круче, чем хорошая дверь!

Как лишний раз убедилась Гермиона, волшебники действительно не блистали наличием здравого смысла, предпочитая эффектность эффективности. Нет, конечно, были исключения, но, похоже, слишком редкие.

— Непонятно, зачем вообще понадобилось заморачиваться с этой хижиной, — подумал вслух Гарри. — Ведь гораздо проще было запирать мистера Люпина в замке. Скажем там, где прятали зеркало Еиналеж в прошлом году. Если для нас пройти Дракучую иву проблема, то старшекурсники наверняка могут с ней справиться.

— Ну, к зеркалу-то мы прошли! — бодро заявил Рон, пытаясь через щель в закрытой ставне разглядеть, что делается снаружи хижины. — Да и мимо ивы пробрались бы, если бы знали, что здесь находится тайный ход. Жаль только, что нельзя отсюда выйти в деревню, представляете, как классно было бы навестить «Сладкое королевство»! Там продают такие вкусности!

— И ничто в нас не напоминало бы удравших из Хогвартса школьников! — Гермиона удивилась наивности Рона. — Так что через пять минут в школе уже знали бы, что мы сбежали в самоволку.

— Не думаю, что хозяин магазина стал бы распространяться о своих посетителях, — с сомнением поправил ее Гарри. — Вспомни, братья Рона притащили откуда-то на вечеринку в честь нашей победы в квиддич дюжину бутылок сливочного пива. А так как в школе магазинов не наблюдается, нетрудно догадаться, что они бегали в деревню, причем на следующий день никто из преподавателей ничего им не сказал по этому поводу. И вряд ли торговец захочет лишиться дополнительных покупателей, сообщив о школьниках профессору Дамблдору или мистеру Филчу.

— Да, Фред и Джордж не раз признавались, что знают тайные выходы из школы, — вздохнул Рон. — Вот только рассказывать о них не хотят.

— Ничего, скоро мы и сами найдем эти ходы, — подбодрил его Гарри. — Мы уже нашли два неизвестных перехода между коридорами, так что и тайные ходы никуда не денутся.

— Но если найдем, не значит, что будем по ним бегать, — не забыла уточнить Гермиона, которой в плане обследования замка нравилось все, за исключением того, что это позволит им нарушать школьные правила. — Лучше сообщим профессору Локхарту, и он придумает, как их перекрыть. Между прочим, любой выход — это еще и вход, так что надо думать и о безопасности школы.

— Без нужды нарушать правила, конечно, не стоит, — дипломатично заметил Гарри, — но ведь, найдя ход, мы должны будем его проверить. И раз уж все равно выберемся из школы, то почему бы при этом не купить парочку вкусняшек?

— Правильно, — поддержал друга Рон. — Вот только мне не нравится слово «парочку. Ничего, вот увидишь сладости, тогда посмотрим, как заговоришь!

По мнению Гермионы, если они действительно доберутся до волшебной деревушки рядом со школой, то им стоило бы навестить книжную лавку, а не всякие магазины с едой. Тогда, по крайней мере, ее совесть нашла бы достойное оправдание нарушению правил. Ну а потом можно и вправду купить что-нибудь вкусненького.

* * *

Не желая заранее разочаровывать профессора Снейпа, Фенелли тщательно подготовился к открытию Дуэльного клуба, хоть и не афишировал кое-какие детали. В назначенное время вся школа собралась в главном зале, где по такому случаю место столов занял помост, задрапированный безупречно белой тканью. Этот цвет хоть и был не слишком практичен, зато позволял в мельчайших подробностях отслеживать движения дуэлянтов, что, несомненно, будет весьма полезно для зрителей.

— Итак, уважаемые ученики, поздравляю вас с открытием нашего Дуэльного клуба, — начал Карло, бодро вскочив на помост. — До последнего времени в Хогвартсе культивировался лишь один вид спорта — квиддич, но благодаря нашему директору вы теперь будете иметь возможность стать спортсменами-дуэлянтами.

Фенелли заметил, как при упоминании своего имени «величайший волшебник современности» слегка поморщился. Профессор Флитвик упоминал, что несколько лет подряд пытался убедить директора проводить в Хогвартсе чемпионат по дуэлям, но каждый раз получал вежливый отказ. А стоило высказать эту идею декану Слизерина, как профессор тут же подхватил ее.

— Занятия в дуэльном клубе позволят вам развить такие положительные качества, как решительность, смелость, волю к победе, и укрепят ваши навыки в использовании чар! — Фенелли подозревал, что именно нежеланием наблюдать наличие у волшебников всех этих качеств и обуславливались многочисленные отказы директором открыть Дуэльный клуб. Как и рукопашный бой в армии, умение дуэлировать имело не слишком большую ценность в реальном бою. Но как и занятия рукопашным боем, волшебные поединки помогали воспитывать бойцов, а вот этого Дамблдору было совсем не надо.

— На сегодняшнем вводном собрании нашего клуба вы узнаете правила проведения дуэлей, порядок проведения соревнований и расписание клуба, — Карло чуть повернулся в сторону, дабы посмотреть, как изменится лицо Снейпа после его следующей фразы. — Но это еще не все! Сегодня вы сможете наблюдать показательную дуэль между согласившимися мне помочь профессорами Флитвиком и Снейпом! Прошу вас поприветствовать их.

Зельевар не обманул ожиданий Фенелли и в ответ на бурные аплодисменты школьников скорчил довольно кислую рожу. Ведь встать лицом к лицу с чемпионом Европы по дуэлям — это далеко не то же самое, что выйти на поединок с раздражающим Снейпа самим фактом своего существования писателем, вдруг ставшим преподавателем ЗОТИ. Но разве Фенелли обещал ему, что будет легко?

Большая часть занятия прошла строго по плану, но, видимо, Фенелли чем-то все же прогневал Бога, так как спокойно закончить первое собрание клуба ему не удалось. Не успел Снейп безвольной тряпкой свалиться на помост под бурные овации трех факультетов школы, как доблестный профессор Дамблдор взял слово.

— Мы с вами увидели, безусловно, очень красивый поединок, — директор старательно закачал бородой. — Оба профессора показали нам свое мастерство, однако чемпион Европы по дуэлям, профессор Флитвик, доказал, что по праву носит этот гордый титул. Но профессор Локхарт из скромности уступил право провести показательный поединок другим преподавателям. Думаю, мы уже оценили профессора Флитвика, и теперь я бы попросил нашего преподавателя ЗОТИ встать вместо него на помост и дать нам возможность насладиться еще одной прекрасной дуэлью.

При этих словах зал разразился аплодисментами учеников, по-видимому, понадеявшихся, что сегодня школа безвозвратно лишится одного из двух наиболее зверствующих преподавателей. На лице зельевара появилась мерзкая улыбка, не обещавшая его оппоненту ничего хорошего. Увы, но Фенелли не слишком-то верил, что ему повезет отвертеться от боя, так что на подобное развитие событий у него был готов собственный план.

— Благодарю вас, профессор! — Карло старательно улыбнулся директору. — Я как раз хотел сообщить, что у меня приготовлен маленький сюрприз, но вы опередили меня.

— Сегодня вы уже видели двух превосходных дуэлянтов, но мне кажется, у этой пары был один недостаток, — Фенелли, повернувшись лицом к залу, выдержал мастерскую паузу, дождавшись пока стихнут все звуки. — Все дело в том, что бились мужчины, и у девушек может сложиться мнение, что поединки не женский вид спорта. И мы с профессором Вектор решили доказать вам, что это не так.

Септима, с которой они вчера старательно репетировали этот поединок, мило улыбнулась и прошла к помосту. Дети опять разразились овациями, причем девочки не только хлопали громче всех, но на всякий случай еще и поддерживали даму криками. Карло помог молодой женщине подняться на помост и, кивнув Снейпу, небрежно поблагодарил его, очень толсто намекнув, что тот может быть свободен. Зельевар, который второй раз в этот день лишился возможности размазать своего коллегу по полу, гордо взмахнул мантией и с крайне недовольным видом переместился в толпу учеников своего факультета.

Решение устроить детям показательный спектакль вдвоем с Септимой пришло к Карло случайно, когда он два дня назад увидел чудесное зрелище спешащей ему навстречу женщине, которая, казалось, не шла, а скользила над землей. Во-первых, и это самое главное, ему хотелось лишний раз полюбоваться грациозными движениями Септимы, которая, как он успел убедиться, была очень пластична. Во-вторых, Фенелли подозревал о подвохе, подготавливаемом Снейпом и Дамблдором, и хотел оставить их с носом.

Ну и наконец, не мешало подумать и о престиже самой Септимы, которую в Хогвартсе знало слишком мало людей. Ее предмет не пользовался популярностью благодаря трудности освоения и сложности экзаменов, хотя и был очень важен для углубленного изучения магии. Теперь же у Карло возникла надежда, что хоть несколько лишних школьников выберут себе для изучения эту дисциплину, хотя бы прельщенные личностью профессора Вектор.

Как и предполагалось, их «танец» мало напоминал реальный поединок. Они вдвоем заранее отобрали для него наиболее эффектные, а не эффективные заклинания, и в итоге было много вспышек и разлетающихся в разные стороны искр, но вот с попаданиями дело обстояло туго. Результатом поединка стало то, что в конце Фенелли удачно подставился, и профессор Вектор изящно обезоружила его.

Немало не огорченный своим запланированным проигрышем, Фенелли подошел к сопернице и, склонившись, коснулся губами протянутой ею руки. Вокруг раздались восхищенные вздохи девочек и завистливо-уважительные смешки парней.

— Благодарю вас за поединок, леди, — Карло взял «проигранную» палочку и аккуратно вложил ее в кобуру.

— Спасибо, мне тоже было приятно дуэлировать с вами, — Септима сделала легкий реверанс.

— Как вы все поняли, основной целью этого поединка было показать на практике правила дуэльного этикета, когда состязаются маг и волшебница, — Фенелли обвел взглядом аудиторию. — А заодно напомнить, что волшебные дуэли — это не бой, а всего лишь спорт.

Конечно, среди школьников нашлось немало личностей, разочарованных столь миролюбивой речью преподавателя, но Карло с удовольствием отметил, что большинство детей положительно восприняли эту концепцию. По крайней мере, польза от этого дуэльного клуба могла быть хотя бы в том, что ребятам найдется, чем занять себя по выходным. Хогвартс все же предоставлял слишком мало возможностей для того, что дать детям возможность расслабиться и немного отдохнуть от учебы.

Однако некоторым личностям столь «бескровное» окончание первого собрания клуба показалось слишком прозаичным. Фенелли слишком расслабился и не обратил должного внимания на то, что Северус Снейп что-то нашептывал Драко Малфою. Но даже если бы он не отвлекся, в любом случае предотвратить дальнейшее он был не в состоянии.

— Если уважаемый профессор Дамблдор не возражает, я хотел бы попросить его разрешить провести сегодня несколько дуэлей между школьниками, — голос Снейпа взлетел над залом, заставив замереть на месте потянувшихся к выходу детей. — Думаю, будет полезно, если ученики смогут сравнить действия своих товарищей с действиями преподавателей.

А вот это был удар ниже пояса! Карло не собирался в этот день устраивать поединков между учениками, поэтому не стал предупреждать Поттера насчет возможной встречи со змеей. Похоже, самомнение Карло сыграло с ним злую шутку, так как он решил, что этот Дуэльный клуб был задуман Дамблдором лишь ради того, чтобы щелкнуть по носу излишне ретивого преподавателя. Но он упустил из виду, что волшебный мир должен был узнать об умении Поттера говорить со змеями, по крайней мере, с точки зрения Дамблдора.

По мнению Фенелли, директор сознательно делал все, чтобы Гарри оставался чужим как для обычного мира, так и для волшебного. Дамблдору было вполне достаточно того, что Гарри будет сражаться за этот мир, но он вовсе не хотел в случае победы Гарри над Волдемортом получить нового лидера волшебников. Куда мог бы повести волшебный мир сильный популярный волшебник, воспитанный в большом мире, Дамблдор вполне мог предсказать, и его этот путь явно не устраивал.

Конечно, выставлять Поттера темным магом было довольно глупо, но волшебники не слишком дружат со здравым смыслом и имеют кучу предрассудков. А Гарри Поттер — герой и спаситель и Гарри Поттер — министр магии — это две большие разницы. И если спасителю позволено не быть идеалом Света, то вот министр ни в коем случае не должен подозреваться в том, что он время от времени практикует темную магию. А владение парселтангом в глазах большинства магов автоматом делало Поттера темным волшебником.

Как и предположил Фенелли, Дамблдор не позволил ему и рта раскрыть, быстренько организовав поединки учеников, причем арбитром он назначил Снейпа. Надо отдать должное директору, он работал намного тоньше канонного Снейпа, поэтому Гарри и Драко были выбраны для дуэли не сразу, а в качестве третьей пары. Карло оставалось лишь молиться, надеясь, что Поттер будет помнить все, что Карло говорил ему насчет предрассудков волшебников, и не станет выставлять напоказ свои способности.

* * *

Дуэльный клуб, с точки зрения Гарри Поттера, действительно оказался весьма интересным мероприятием. Конечно, благодаря профессору Локхарту он и так знал правила магических поединков, но, как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А тем более, преподаватели показали не одну, а целых две дуэли!

Если бы Гарри сам не увидел, насколько виртуозно профессор Флитвик владеет своей палочкой, он бы никогда не поверил, что подобное вообще возможно. И на фоне профессора чар его собственные умения теперь воспринимались как более чем скромные, зато возникало желание как можно больше тренироваться, дабы достичь тех же высот. Тем более вид Снейпа, свалившегося на помост от заклинания профессора Флитвика, доставил Гарри огромное удовольствие и надежду когда-нибудь повторить это достижение. И подобная реакция была не у него одного, так как и Гермиона и Рон, стоявшие рядом, так же как и Гарри, восхищенно охали, наблюдая за работой декана Рейвенкло.

Второй поединок он воспринял как шоу, тем не менее, шоу красивое. Ему даже пришло в голову потренироваться вместе с Гермионой, чтобы показать потом такое же красочное представление Сириусу и родителям девочки. Гарри шепотом поделился этой идеей с подругой, и та почему-то резко покраснела, хоть и кивнула, соглашаясь с его идеей. Поттер философски решил, что подобная реакция вызвана общим отношением ведьм к профессору Локхарту. Все же большинство их, независимо от возраста, частенько краснели в его присутствии, да еще и периодически глупо хихикали.

К тому же Гарри отметил, что элегантная профессор Вектор действительно смотрелась очень красиво и, представив, что вместо нее на помосте окажется Гермиона, сам непонятно почему почувствовал смущение. Но предаться размышлениям на эту тему ему не удалось, так как в виде бонуса им выпала возможность посмотреть на дуэли учеников. Двое семикурсников, браво закидывавших друг друга заклинаниями, смотрелись вполне неплохо, хотя было видно, что мастерства им явно не достает. А вот четверокурсницы, вызванные затем директором школы, вызвали скорее улыбку, так как они попытались выглядеть столь же изящно, как и профессор Вектор, но явно не дотягивали до нее в плавности и уверенности движений.

Когда директор назвал имена его и Драко, Гарри застыл в недоумении. По предыдущему выступлению было видно, что даже четверокурсники не в состоянии показать на помосте ничего интересного для всей школы, а сейчас вызывали второкурсников. Возможно, директор как раз хотел продемонстрировать разницу в подготовке учеников младших курсов, но Гарри, тем не менее, совершенно не хотелось становиться посмешищем всей школы. Однако и отказаться от дуэли с Малфоем было невозможно, так что приходилось драться.

— Гарри, у тебя все получится, — Гермиона сжала его руку. — Просто делай все так же, как на занятиях у профессора Локхарта.

— Давай, дружище всыпь ему от души, — Рон похлопал его по плечу. — Хорошенько раскатай этого белобрысого слизняка.

Не желая быть обвиненным в трусости, Гарри с гордо поднятой головой направился к помосту. Поднимаясь по маленькой лестнице, он нашел взглядом профессора Локхарта, желая узнать, что он думает по этому поводу. Гарри уже убедился, что преподаватель ЗОТИ был одним из немногих взрослых, кому он мог доверять. К удивлению Поттера, вместо обычного спокойствия глаза профессора выражали подлинное волнение. Локхарт был напряжен так же, как и в тот день, когда разоблачили Петтигрю.

Поскольку отступать было некуда, Гарри напрягся, постаравшись приготовиться к любым неожиданностям. Конечно, Малфой до сих пор не показывал выдающихся успехов в магии, но это точно не повод расслабляться. Гарри встал в позу, имитируя положение ног, которое использовал профессор Флитвик во время своего поединка и которое действительно оказалось очень удобным, и приготовился к дуэли.

По счету «три» Гарри бросил обезноживающее заклинание и привычно ушел в сторону, уклоняясь от заклятья противника. Он впервые использовал подобный дебют, ведь в поединках на уроках ЗОТИ у них не было стольких ограничений, и он мог использовать более эффективные заклинания. Еще смещаясь от заклятья Драко, Гарри успел бросить оглушающее заклинание, которое хоть и не достигло Малфоя, однако сорвало подготавливаемую им атаку.

Оба мальчика были невысокого роста, гибкие и подвижные, поэтому щитовым чарам, которые, откровенно говоря, пока что получались у них не лучшим образом, предпочитали уклонения. И то, что ширина помоста была невелика, ничуть не мешало детям демонстрировать свою ловкость. Наконец Гарри удалось прижать своего противника к краю помоста, и он был уже готов нанести финальный удар.

— Серпенсортиа! — выкрикнул Малфой, и перед Гарри из воздуха упала на помост большая кобра, которая выглядела очень сердитой, что в данном случае было, в общем-то, ожидаемо.

— Ступефай! — Гарри тут же сменил приоритет целей, оставив Малфоя на время в покое. — Петрификус Тоталус!

К сожалению Поттера, оба заклинания прошло мимо цели, и сейчас на него с расстояния трех метров скалилась рассерженная змея, широко раздувшая капюшон. У Поттера появились нехорошие предчувствия, что, если он сдвинется с места, змея тут же кинется на него, и возникло желание попытаться заговорить с этой змейкой. Правда, он помнил, что волшебники без особого восторга относятся к тем, кто владеет парселтангом, но давать себя кусать не хотелось. Малфой, обрадованный вынужденной неподвижностью своего противника, уже приготовился добить его, как вдруг на месте змеи вспыхнуло яркое пламя, заставившее Поттера на миг зажмуриться.

— Прекратить бой, палочки в кобуры! — вскочивший на помост профессор Локхарт впился взглядом в профессора Снейпа. — Я прерываю этот поединок на правах организатора клуба.

Только тут до Поттера дошло, что, собственно говоря, вызов змей явно не предусматривался дуэльными правилами, а значит, арбитр должен был сразу же прекратить поединок и как-нибудь убрать кобру. Однако вместо него это сделал Локхарт, что говорило о том, что Снейп не спешил исполнить свои обязанности.

— Не стоило так спешить, коллега, ничего страшного, что один из учеников пошутил, — криво усмехнулся Снейп. — Думаю, можно продолжить дуэль, если вы покинете помост.

— Ваше право, коллега, — кивнул преподаватель ЗОТИ. — Но для начала, мистер Малфой, за применение не предусмотренного правилами заклинания я снимаю со Слизерина пятьдесят баллов и назначаю вам неделю отработок. И в случае повторного нарушения вам навсегда будет закрыт доступ в Дуэльный клуб. А сейчас можете продолжать.

При виде обалдевшего от таких последствий его «шутки» Малфоя на лицо Поттера сама собой наползла довольная улыбка. Видимо, блондинчик понадеялся, что под опекой своего дорогого декана ему ничего не будет за наглое нарушение, но жестоко просчитался. Гарри понял, что его противник растерян, и с нетерпением ждал продолжения схватки. Теперь ему вдвое больше хотелось задать Малфою добрую трепку.

Дождавшись команды Снейпа, который злобно поедал взглядом поочередно то Локхарта, то самого Гарри, Поттер возобновил атаку на растерявшего весь свой задор соперника. Все же преподаватель ЗОТИ не зря говорил, что если противник подавлен морально, то добить его не составит труда. На этот раз Поттеру понадобилось меньше десяти секунд, чтобы безвольное тело соперника рухнуло на помост. И к его немалой радости, большая часть школы бурно приветствовала эту победу. А взгляды, которыми слизеринцы одаривали своего не слишком удачливого товарища, доставили Гарри не меньшее удовольствие.

* * *

В конце ноября Хогвартс почувствовал на себе, что Шотландия — это не окрестности Лондона и зимой здесь довольно холодно. Снег еще не выпал, но на утренней пробежке, которая теперь стала нормой для многих учеников, дети видели, что лужи исправно покрываются льдом. Среди старшекурсников прошел непроверенный слух, что школьный колдомедик, мадам Помфри, сумела убедить профессора Локхарта, что ученикам слишком опасно скакать по скользким бревнам, и поэтому до наступления тепла он прервет занятия на столь любезной его сердцу полосе препятствий.

Эта самая пресловутая полоса сумела за пару месяцев стать настоящим кошмаром для школьников, которые каждый выход на нее воспринимали как страшное наказание. Правда, как слышал Поттер, кое-кто уже заметил, что занятия на ней весьма положительно влияют на выносливость, силу и ловкость учеников, но данное мнение хоть с неохотой и признавалось истинным, однако любви к тяжелым физическим упражнениям не добавляло.

Поэтому не было ничего удивительного, что когда, Перси Уизли повесил объявление в гостиной Гриффиндора с датами зачетных занятий на полосе, после которых до весны наступит перерыв в занятиях на ней, это вызвало бурную радость подавляющего большинства старшекурсников. Впрочем, капитан команды по квиддичу Вуд заявил, что стоило бы наоборот чаще проходить эту полосу, так как она помогает набрать игрокам нужную форму, но он был жестоко проигнорирован остальными учениками. Все готовились отмучиться в последний раз и надолго забыть о страшном изобретении Локхарта.

Обратив внимание на то, что во время этих зачетов у их группы не было уроков, Гарри предложил друзьям пойти посмотреть, что же из себя представляет это самое страшное преодоление полосы препятствий. Вообще-то подобное желание возникло у него уже давно, но до сих пор занятия старшекурсников с Локхартом проходили в то время, когда у второкурсников были собственные уроки.

Любопытство было свойственно не одному только Гарри с Роном и Гермионой, так что ко времени начала зачета у шестого курса возле полосы препятствий можно было наблюдать практически всех младшекурсников, у кого в это время не было уроков. Поттер законно опасался, что такое обилие зрителей придется не вполне по вкусу старшим ученикам и они «попросят» всех разойтись, но, похоже, тем, кому предстояли испытания, было не до того.

Профессор Локхарт не заставил себя долго ждать, сразу же по приходу устроив проверку готовности учеников к занятию. Если с чистотой и полировкой палочек у всей школы давно уже не было проблем, то проверка состояния спортивной формы, которую теперь надевали школьники на практике по ЗОТИ, была чем-то новым. И как результат, четверо неудачников, чьи футболки не сверкали девственной чистотой, имели возможность освежить свои навыки в отжиманиях. Если сам Гарри, прожив месяц в гостях у профессора, приобрел полезную привычку тщательно ухаживать за одеждой, то Рон, привыкший к заботам мамы, был весьма небрежен в этом отношении. Поттер решил на всякий случай, что надо срочно помочь другу с освоением простейших бытовых чар, дабы Рон не попался профессору. А то кто его знает, вдруг Локхарт решит, что для младших курсов опрятный внешний вид важен так же, как и для старших.

— Итак, сегодня у нас праздник! Вы наконец-то продемонстрируете мне все, чему научились за эти три месяца, — радостно оскалился Локхарт. — До сих пор мы отрабатывали прохождение полосы в облегченном варианте, и наконец настал момент, когда вы сможете всерьез проверить свои силы!

Почему-то Гарри не удивился, не заметив на лицах старшекурсников бурного восторга от этой новости. Ученики и так стонали после каждого занятия по ЗОТИ, но если сегодня их ждет что-то еще более трудное, то Поттеру было их искренне жаль. Правда, самим им наблюдать за этим действом, скорее всего, будет еще увлекательнее, но Гарри не желал ставить собственные интересы превыше интересов товарищей.

Между тем профессор Локхарт кратко напомнил правила прохождения полосы, уделив основное внимание тому, что запрещено направлять заклинания на соперников и зрителей. Кроме того, по препятствиям запрещалось лупить взрывными заклятьями, дабы прохождение полосы не превратилось в гладкий бег среди развалин.

— Вы привыкли преодолевать полосу командой, но сегодня у нас индивидуальный зачет, — Локхарт достал из кармана секундомер. — Стартуем парами и соревнуемся с секундомером. Научно обоснованная норма прохождения этой полосы — четыре минуты. Кто не уложится, неделя отработок! Трем последним — неделя отработок! Рекордсмена же ждет почетный приз! Покажите мне, на что вы способны! Уизли, Розье, на старт!

Поскольку Гарри, как и вся школа, был уже знаком с «научно обоснованными нормами» профессора, он понял, что искренне сочувствует шестикурникам, большинству которых, скорее всего, предстоят отработки у Локхарта. К чести старших учеников, они не впали в отчаяние, а приготовились зубами выдирать возможность не проводить вечера с горячо любимым профессором. А уж спрыгнувшие в окоп Перси и довольно симпатичная староста Слизерина и вовсе не собирались падать духом. Судя по тем взглядам, которыми они одаривали друг друга, для них было важнее всего одолеть соперника, не обращая внимания на какие-то отработки.

— Близнецы рассказывали, что эта Розье на редкость вредная, — прокомментировал Рон соперницу брата. — Постоянно рыщет по школе и за малейшее нарушения дает максимальное наказание. Она с них, наверное, больше сотни баллов сняла за прошлый год.

— Она просто тщательно исполняет свои обязанности, — тут же бросилась в защиту слизеринки Гермиона. — А Фред и Джордж сами виноваты, не нарушали бы правила, никто бы их не наказывал.

— Ты так говоришь, потому что тоже девчонка, — обиделся Рон. — Вот попалась бы ей, когда мы после отбоя по школе бродили, тогда наплакалась бы на отработках у Филча.

Гермиона только фыркнула на это заявление, гордо задрав нос кверху. Гарри между тем заметил, что слизеринцы с их курса бросают на свою старосту опасливые взгляды, и подумал, что Гермиона в чем-то права. Если эта староста одинаково наказывает всех, а не только представителей других факультетов, то она в своем праве. Вон, Локхарт давал взыскания еще чаще, чем Снейп, но давал их, не глядя на факультеты, и поэтому те же гриффиндорцы относились к нему намного лучше, чем к декану Слизерина, который никогда не наказывал своих подопечных. Да и его наказания были… интересными, пожалуй. Похоже, профессор использовал их в качестве дополнительных занятий, и на него почти никто не обижался.

Преподаватель дал старт, и Гарри забыл обо всех посторонних мыслях, увлекшись захватывающим зрелищем. Едва ученики выскочили из окопа, как над всей полосой прогремели взрывы, и часть препятствий полыхнула пламенем. А два старосты уже неслись к первой яме на своем пути, стараясь обогнать друг друга. Глядя на то, что их ждет, Гарри невольно поежился, представив, что ему пришлось бы преодолевать эти препятствия.

Когда ученики приблизились к широкому рву, его залило пламя, но ребята, не обращая на него внимания, перепрыгнули горящий трехметровый провал. Сразу же сбоку от полосы в небо взлетели две мишени, но они не успели даже толком подняться, так как два метких луча тут же разорвали их в клочья.

— Взрывное заклинание, невербально, — прошептала Гермиона. — Я смотрела учебники, по программе они должны были освоить это только к концу года.

Все дальнейшее прохождение полосы Гермиона старательно комментировала каждое вырвавшееся из палочек заклинание, после третьего раза перестав упоминать, что все они применялись без слов. Гарри помнил, что профессор Локхарт считал, что в бою невербальные заклинания являются основными, и по достоинству оценил уровень подготовки Уизли и Розье.

* * *

После первого же препятствия дыхание Перси начало давать сбои, а впереди была еще вся полоса. Пробежав десяток шагов, гриффиндорец нырнул в завал из бревен, густо переплетенный ползучим терновником. Но это проклятое растение явно следовало назвать не ползучим, а бегущим, судя по тому, с какой скоростью его ветки старались оплести его руки и ноги. Приходилось не только изгибаться самыми невозможными способами, пробираясь сквозь препятствие, но и постоянно охлаждать пыл растительного хищника замораживающими заклинаниями.

Едва выбравшись из завала, Перси увидел, как с земли поднимаются две мишени в виде фигур людей, и, не задумываясь, ударил их оглушающими заклятьями. Причем делал он это, уже разгоняясь для преодоления следующего препятствия, забора. Ловко вскарабкавшись на двухметровую преграду, Перси побежал по опасно качающимся горящим бревнам, закрепленным на некотором расстоянии друг от друга, так что приходилось еще и прыгать с одного на другое. И, разумеется, опять появилась мишень, которую следовало поразить на ходу, так как он уже знал по опыту, что остановка на этом препятствии означает падение и соответственно его повторное преодоление.

А впереди его уже ждала огромная яма с грязью, которую надо было преодолевать, пробегая по буму, проложенному над ней. Вот только для полного счастья в грязи засели болотники, старательно закидывающие скользкой жижей и самих учеников, и бум, так что вероятность свалиться к ним была довольно высокой. Бросая впереди себя чистящие чары, Уизли удалось без особых проблем перебраться через преграду лишь для того, чтобы тут же нырнуть в тоннель, заполненный каким-то белым туманом.

Едва войдя в него, Перси почувствовал, что мир перевернулся вокруг него, и он бежит вверх ногами. Это явно был один из сюрпризов Локхарта, но гриффиндорца было не смутить подобными мелочами. Если честно, в этот момент он больше думал о дыхании, разрывающем его легкие, чем о подобных несуразностях. И решительность принесла свои плоды, так как через десяток метров он снова оказался на земле, которая, как ей и положено, была внизу. Еще пара мишеней и вот он уже бежит через болото, замораживая перед собой островки, от которых могла бы оттолкнуться нога.

Взорвавшаяся рядом петарда, брошенная заботливой рукой профессора, едва не заставила его споткнуться, но Перси сумел не сбиться с темпа. Локхарт, похоже, твердо вознамерился убить их сегодня на полосе, но Перси не собирался сдаваться без боя. Подбегая к горящему сараю, заполненному едким дымом, гриффиндорец использовал заклинание головного пузыря, защитив от него свои легкие, и, не отвлекаясь на спецэффекты, продолжил свой путь.

Нырнув в пролом в очередном заборе, Перси схватился за веревку, свисающую с другой стороны, и полез на верхушку препятствия. Половина пути была пройдена, и теперь осталось лишь пройти все преграды в обратную сторону. К его немалому удовольствию, он видел, что всю дорогу опережает свою соперницу.

Староста Слизерина была его вечной головной болью, так как костью в горле стояла на пути его счастливого будущего. Перси мечтал быть лучшим в своем выпуске, что, несомненно, способствовало бы его быстрой карьере в министерстве, но, увы, он постоянно был лишь вторым. Эта самая Розье на каждом предмете оказывалась чуточку лучше его, причем, видя его желание превзойти ее, всякий раз сопровождала свою очередную победу презрительным взглядом, несказанно бесившим Уизли.

* * *

Гарри увидел, что Перси наконец преодолел последнее препятствие и ему осталось пробежать до финиша каких-то полсотни метров. В этот момент гриффиндорец опережал свою соперницу примерно на четыре шага и начал отрываться, но, как оказалось, слизеринка не собиралась быть второй. Взмах палочки и земля перед Уизли вспучилась взрывом. Перси от неожиданности споткнулся и потерял несколько драгоценных секунд. В итоге Розье первой пересекла финишную черту.

— Три-двадцать и три-двадцать одна! — выкрикнул Локхарт. — Хороший результат, ребята! Следующая пара — Кристалл, Тойнби. На старт!

— Нечестно! — взревел Рон. — Эта слизеринка ударила по Перси! Это нарушение! Она должна проиграть!

— Вообще-то она выиграла, — попытался успокоить друга Гарри. — И если ты заметил, она била не по Перси, а перед ним. Так что и правил она не нарушала.

— Ты защищаешь слизеринцев?! — возмутился рыжий гриффиндорец. — Она же показала всю их подлость.

— Рон, если бы профессор Локхарт хотел, чтобы школьники не строили друг другу козней на занятиях, он бы четче сформулировал правила, — укоризненно посмотрела на друга Гермиона. — Вспомни, у нас на уроках он тоже поощряет подобные вещи.

— Потому что от настоящего противника можно ожидать любой гадости, — процитировал профессора Поттер. — Поэтому надо заранее готовиться к этому. Тогда и в реальном бою для тебя не будет неожиданностей.

— Ерунда все это, — недовольно пробурчал Рон, чувствуя, что не дождется поддержки от друзей в этом вопросе. — Мне папа рассказывал, что раньше они дрались честно, один на один, как на дуэли. Это поганые упиванцы стали нападать гурьбой и не соблюдать правил.

— Но если ты не забыл, нашими противниками как раз и будут упиванцы, — скривила губы Гермиона. — Поэтому и надо всегда сохранять бдительность, а не рассчитывать на благородство соперника.

* * *

Пара за парой проходили полосу, и Фенелли чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Пусть старосты Гриффиндора и Слизерина и выделялись в лучшую сторону своей подготовкой, но и остальные ученики демонстрировали возросшее мастерство. Если вспомнить, что еще три месяца назад почти никто из них не мог использовать невербальные заклинания, а трехкилометровая пробежка казалась для них чем-то из области фантастики, то достижения ребят выглядели еще более впечатляющими.

Конечно, двух занятий в неделю, которые он проводил у шестикурсников, было абсолютно недостаточно, чтобы дать им мало-мальски приемлемый уровень боевой подготовки, но Карло делал что мог. Щедрая раздача отработок, на которых ученикам приходилось активно использовать магию, позволила подтянуть знания ребят, а бесконечные отжимания как ничто другое способствовали совершенствованию их физической формы. Конечно, если бы не восстанавливающие зелья мадам Помфри, то школьники не выдержали бы подобных нагрузок, но они же живут в мире волшебства! Оставалось только сожалеть, что во время его службы рядом с бойцами не было подобного колдомедика. Тогда новобранцев можно было бы гонять в два раза интенсивнее, дабы у них потом было больше шансов выжить в бою.

Карло помнил, как в каноне Снейп имитировал обучение Поттера и компании невербальным заклинаниям, и усмехнулся про себя. Если уж человек не дружит с педагогикой, то это навсегда! Тем более что в рекомендованных ему издателем учебниках наличествовали проверенные временем методики обучения. Карло лишь немного подкорректировал их, с учетом собственного педагогического опыта.

Разумеется, начинать обучение невербальному использованию магии следовало с простейших заклинаний. Пусть ученик для начала освоит невербальный Люмос, а уже потом замахивается на что-нибудь более серьезное. И если поначалу идея разучивания заклинаний, которыми владеет любой первокурсник, вызвала нездоровые смешки учеников, то после трех серий отжиманий они наконец всерьез взялись за дело и убедились, что задача не так проста, как это казалось с первого взгляда. Тем не менее, неделя отработок, когда ученики должны были драить коридоры школы, находясь под Силенцио, позволила всем без исключения шестикурсникам, а заодно и выпускникам, выбравшим ЗОТИ в качестве изучаемого предмета, освоить это довольно непростое дело. Ибо те, кто не хотел работать палочкой, работали руками! В итоге, уже после двух месяцев занятий, на практике по ЗОТИ все старшекурсники пользовались только невербальными заклинаниями, тем более что постоянные занятия на полосе приучили их беречь дыхание.

Все ребята преодолели полосу более-менее хорошо, но семеро учеников не уложились в установленные Фенелли весьма щадящие нормативы. Это несколько расстроило Карло, но он помнил, что учебный год еще не окончен, а у ребят будет прекрасная возможность подтянуть на его отработках свою физическую форму. Кроме того следовало не забыть свое обещание наградить призом победителя.

— Мисс Розье, вы сегодня показали лучший результат, подойдите ко мне, — Карло поднял коробку, которая до этого момента мирно лежала возле начала полосы. — Этот маленький сувенир как нельзя лучше соответствует сути наших занятий. Профессор Флитвик по моей просьбе наложил на него чары, сделавшие из этого малыша пусть и не сильного, но все же защитника.

Подошедшая девушка поблагодарила его и, открыв коробку, посмотрела на свой приз.

— Благодарю, сэр, он действительно прелесть, — невозмутимо произнесла она. — А как он действует?

— Положите ладонь на загривок, — тихо произнес Фенелли, доставая палочку. — Фатео Эксертикум.* Теперь он будет реагировать на всех людей, приближающихся к вам. Конечно, таскать его с собой не совсем удобно, но он может быть полезен в определенных случаях.

Заинтригованные ученики впились взглядами в слизеринку, которая неторопливо разглядывала содержимое коробки. Наконец, насладившись общим любопытством, девушка достала на свет статуэтку дракончика, который тут же зашипел на стоящего рядом Фенелли и попытался укусить его.

— На сегодня все свободны! — отпустил учеников Карло. — Мисс Розье, задержитесь на минуту.

— Сэр? — вежливо поинтересовалась девушка, когда остальные школьники отошли подальше.

— Мисс Розье, вы лучшая ученица по моему предмету среди всех старшекурсников, и это не комплимент, а констатация факта, — начал Фенелли. — На рождественские каникулы, как и на все остальные, ученики получат задания по написанию эссе. Мне кажется, что стандартная работа была бы вам не слишком интересна. Поэтому я хочу предложить вам возможность выполнить вместо нее небольшое аналитическое исследование. Но, разумеется, выбор за вами.

Фенелли с первых уроков отметил, что эта девушка намного превосходит однокурсников своей подготовкой. Причем Друэлла Розье не стремилась демонстрировать свой истинный уровень на каждом шагу. Подчеркнуто корректная со всеми, девушка старательно выполняла все его задания и, оставаясь первой, никогда слишком далеко не отрывалась от остальных. Вот только опыт работы с бойцами научил Фенелли видеть не только то, что хотят показать люди, но и то, что находится у них внутри. Карло мог бы поставить галлеон против кната, что Розье не показывала на занятиях и половины своих реальных возможностей.

Все это было бы не страшно, если бы Друэлла не была дочкой убитого Аластором Муди упиванца Эдмона Розье. Паршивец должен был быть чертовски талантлив, если в двадцать лет сумел на дуэли сломать нос матерому аврору. Увы, но Фенелли прекрасно понимал, что лишившаяся в младенчестве отца девочка вряд ли проникнется любовью к «светлой» стороне. И именно из таких людей Волдеморт, если он вернется, будет вербовать своих сторонников. А Карло абсолютно не хотелось, чтобы эта симпатичная талантливая девочка превратилась в инструмент для этого самозваного «Лорда». Конечно, он фактически не мог ничего поделать с этим, но хотя бы попытаться уберечь ее от темной метки он был обязан.

— Если бы вы сказали мне темы этих работ, мне было бы легче, — спокойно ответила девушка. — Хотя, конечно, я благодарна вам за вашу высокую оценку моих способностей.

— Ну, тему общей работы я вам не скажу, ее все узнают непосредственно перед каникулами, — улыбнулся Фенелли. — Хотя для вас она не будет представлять сложности. А вот тему исследования — извольте. Мне хотелось бы, чтобы вы описали фактические и декларируемые цели различных групп волшебников, участвовавших десять лет назад в гражданской войне. Не то, против кого сражались те или иные маги, а за что они сражались. Опыт подобной оценки помогает в прогнозировании возможных действий противников и союзников.

Сам Фенелли с помощью библиотеки Хогвартса по мере возможности уже разобрался с этим вопросом и считал, что подобные знания помогут Друэлле избежать некоторых ошибок в жизни. Пусть она и не станет противницей Волдеморта, но, возможно, не захочет быть и упертой упиванкой, вроде Беллатрикс Лестрейндж.

— Сэр, а что вы подразумеваете под фактическими и декларируемыми целями? — поинтересовалась девушка, невинно глядя на него. — Не могли бы вы привести мне подходящий пример?

— Разумеется. К примеру, есть маги, утверждающие, что они очень хотят изучить как можно лучше неволшебный мир, — Карло вспомнил мистера Уизли, — но в то же время они даже не потрудятся узнать о нем хотя бы то, что вообще-то должны в рамках выполняемой ими работы. Так вот, я не поверю, что эти люди стремятся хоть на миллиметр сблизить оба мира, что бы они ни говорили.

— Или человек, наоборот, демонстративно показывает свою преданность идеалам «чистоты крови», в то время как сам и значительная часть его окружения являются в лучшем случае полукровками, — как здесь не вспомнить самого Риддла, а заодно и Снейпа, который превосходно вписался в компанию чистокровных снобов. — Вполне очевидно, что он не вполне искренен в своих утверждениях.

— Хорошо, сэр, я попробую, — Розье чуть кивнула. — Когда представить вам результаты?

— Как и все домашние работы, сразу после каникул, — Фенелли был весьма доволен, что девушка согласилась на его предложение. — И кстати, чтобы вы спокойнее отнеслись к ней, я заранее ставлю вам оценку Превосходно. Это то, что вы в любом случае получили бы за свое эссе.

* * *

Чтобы заставить человека быстро бегать, надо дать ему для этого подходящий стимул. К примеру, дать задание наносить бочку воды дырявым ведром. Фенелли старательно подобрал расстояние, чтобы, идя быстрым шагом, ученик оказывался у обозначенной емкости с одной только тарой в руках. Так что тем ребятам, кто не уложился в норматив на полосе, пришлось двигаться как можно быстрее, дабы не заниматься этим полезным занятием до самого утра. И надо отдать им должное, дружная командная работа позволила ученикам отправиться в свои спальни на четверть часа раньше, чем было запланировано профессором. Ничего страшного в этом Карло не видел, решив про себя назавтра передвинуть бочку еще на пять метров дальше.

Ну а пока дети предавались приятному отдыху, их преподавателю предстояло немного поработать. Зайдя в Запретный лес, Карло по едва заметной тропинке добрался до облюбованной для себя полянки. Там он планировал немного поиграться с результатами своих опытов в трансфигурации. Достав из прихваченной с собой безразмерной сумки тщательно упакованную коробку и здоровый моток шнура, он приступил к делу.

Подобрав небольшой камень, Фенелли направил на него палочку и спустя миг любовался произведением своих рук. В этом изделии опытный глаз без труда определил бы старый добрый «Клэймор»*, пусть и в несколько странной расцветке. Что поделать, Гилдерой Локхарт в свое время не уделил должного внимания трансфигурации, и все старания Фенелли исправить это упущение пока что не дали того результата, на который он рассчитывал. До сих пор многие предметы, которые Карло пытался трансфигурировать, получались, в общем-то, вполне функциональными, но при этом окрашенными в самые фантастические цвета. Приходилось мириться с этим недостатком, а заодно не пытаться заниматься преобразованиями на глазах других волшебников.

Установив мину перед заранее заготовленными мишенями, Фенелли отбежал на край поляны и спрыгнул в вырытый окопчик, в котором уже предусмотрительно свисал конец бечевки, ведущей к первому запалу. Не желая использовать электричество, так как трансфигурировать заряженный аккумулятор у него до сих пор не получалось, несмотря на все старания, Фенелли принял решение использовать для подрыва мины детонирующий шнур.

Конечно, можно было таскать аккумулятор с собой, но Карло хотелось научиться проводить минирование с помощью средств, которые он мог трансфигурировать на месте. Детонаторы у него начались получаться довольно быстро, примерно с тысяча четыреста пятьдесят первой попытки, да и с детонирующим шнуром особых проблем не возникло. Но вот до собственно мин Карло добрался только сейчас. Запалы и прочий инвентарь Фенелли изготовил заранее, чтобы в первые попытки не отвлекаться от более важных дел, но на будущее он поставил себе задачу практиковаться в том, чтобы трансфигурировать все на месте, причем очень быстро.

Пригнувшись в окопчике, Карло дернул за шнур и наверху прогремел мощный взрыв. Покинув окоп и оценив результат своих трудов, Фенелли едва не запрыгал от радости. Изделие, получившееся из синтеза магии и технологии доказало свою действенность, поразив мишени не хуже, чем его предок из большого мира. И что характерно, теперь для проведения качественного минирования ему не надо было таскать на себе неподъемные тяжести.

Памятуя о том, что ценность получения знаний без последующей выработки соответствующих навыков невелика, Фенелли продолжил с увлечением предаваться любимому занятию. Ибо в саперы идут люди, у которых тяга к взрыванию всего и вся лежит в крови. Но, к сожалению, на самом интересном месте, когда он уже перешел к трансфигурации на месте не только самой мины, но и всех полагающихся ей аксессуаров, его грубо прервали.

Как ни был увлечен Фенелли своими интересными занятиями, но боевой опыт не давал ем расслабиться, и он не забывал контролировать окружающее пространство. Поэтому, когда на поляну вышел здоровый кентавр, из безразмерной сумки преподавателя ЗОТИ на всякий случай был уже извлечен автомат Калашникова с парой запасных магазинов. Возможно, это и было лишним, но Карло прекрасно помнил, что тот же Хагрид предпочитал гулять по Запретному лесу с взведенным арбалетом. Возможно, профессорам Дамблдору или Флитвику хватило бы для разговора с местными обитателями одной только палочки, но Фенелли не считал себя самым крутым волшебником в округе.

— Человек, это наш лес, — надменно начал кентавр. — И ты не должен здесь находиться! Ты должен покинуть его и больше не возвращаться сюда. Это земли кентавров и магам здесь не место.

Все же, по мнению Карло, во всяком случае, все дикие народцы были крайне похожи друг на друга, независимо от того, ходили они на двух ногах или же четырех. Все эти аборигены полагали себя высшей расой и считали, что окружающие обязаны оказывать им всемерное уважение, в то время как сами они могут демонстрировать им свое презрение. Племена дикарей частенько с гордым видом заявляли, что клочок земли, на котором они живут, является «запретной землей» для других людей, но сами считали себя вправе ходить где угодно.

Оказавшись в волшебном мире, Фенелли не отказал себе в удовольствии прочитать «Историю Хогвартса», а вдобавок и более «взрослую» версию этой книги, хранящуюся в запретной секции библиотеки. И в этом пыльном фолианте, не пользующемся особой популярностью, были представлены документы, относящиеся к основанию Хогвартса. Причем хоть кто-то и догадался перевести их на более-менее современный английский язык, но знакомить с ними учеников не спешил. Видимо, чистокровным волшебникам было не слишком приятно вспоминать, что Хогвартс был построен Основателями на землях, дарованным им шотландским королем Макбетом за верную службу оному неких Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина. Факты, что когда-то волшебники подчинялись владыкам обычного мира, были для современных магов практически ересью, но они, по крайней мере, помнили о них.

Кентавры же явно не желали вспоминать, что волшебники пустили их в лес, примыкающий к Хогвартсу, исключительно из милости, дабы спасти от полного уничтожения. Во всяком случае, книга по истории, которой Фенелли был склонен доверять, упоминала о договоре, по которому кентавры в благодарность за предоставленное им место для жизни обязывались сами и своим потомством служить магам и подчиняться директору и профессорам Хогвартса. Но про свои права все помнят хорошо, а вот про обязанности предполагают забыть, и вот теперь эти полулошади явно на полном серьезе полагали себя владыками Запретного леса!

Впрочем, и сами маги не слишком-то отличались от этих представителей древнегреческого эпоса. Точно так же они считали себя вправе посещать большой мир, в то же время отказывая обычным людям в возможности знать что-либо о своем. Ну, хоть родителей маглорожденных школьников в Косую Аллею пускали, и то ладно.

— Кентавр, а что будет, если я не уйду? — поинтересовался Фенелли, с иронией поглядывая на лук в руках своего «гонителя». — Устроим маленькую войнушку?

— Ты и без того уже принес зло в наш лес, — кентавр кивнул в сторону воронок от взрывов и посеченных поражающими элементами деревьев. — Будешь пытаться убить нас?

— У меня нет никакого желания убивать вас или каких-либо других магических существ, — честно ответил Карло, ухмыльнувшись тому, как поморщился этот полуконь, когда его назвали «существом». — Но это в том случае, если вы не будете пытаться вредить мне. Скажу больше, я не собираюсь проводить свои тренировки в других местах, мне вполне достаточно этой поляны. Так что не думаю, что у нас есть за что драться.

С точки зрения Карло, кентавры не представляли собой особой угрозы. По большому счету в лесу они поселились не от хорошей жизни, так как передвигаться среди деревьев для этих полулошадей было не очень-то комфортно. Во всяком случае, шумели они на славу, так что подкрасться к кому-нибудь было довольно проблематично. А от стрел из их луков неплохо защищали чары, так что пара волшебников была вполне в состоянии разделаться с целой толпой кентавров. Конечно, если эти маги не подпустили бы к себе полулошадей вплотную, все же руки у кентавров были мускулистыми и в рукопашной схватке они были бы неприятными противниками.

— Хорошо, человек, мы позволяем тебе находиться здесь, раз это место все равно осквернено, — сквозь зубы процедил кентавр. — Но помни, мы будем следить за тобой.

Наблюдая, как полулошадь умчалась по тропинке, Карло лишь покачал головой. Можно подумать, что до сегодняшнего дня они за ним не следили! Фенелли уже не один раз устраивал на этой поляне стрельбы, в том числе и из автомата, и каждый раз замечал, что неподалеку крутятся кентавры. Видимо, знакомиться ближе с его арсеналом у полулошадей желания не было, но сегодняшние взрывы все же разозлили их до того, что они попытались запугать его. А когда это не удалось, как и принято у аборигенов, они «сохранили лицо», сделав вид, что он теперь развлекается здесь с их разрешения.

Как и полагал Фенелли, уверенный вид и автомат, с возможностями которого кентавры были знакомы благодаря наблюдениям за ним, заставили обитателей Запретного леса отстать от него. В этом не было ничего нового, так как они точно так же «разрешали» Хагриду бродить по лесу, не будучи в состоянии помешать ему. Впрочем, лирика лирикой, а времени до ужина оставалось не так уж много. Убрав оружие в сумку, Карло спокойно вернулся к тренировке трансфигурации вредных для жизни предметов.

* * *

Ничто так не радует наблюдателя, как стабильность явления, которое он изучает. В данном случае Фенелли в очередной раз с удовольствием отметил, что Люциус Малфой начисто лишен даже зачатков тактического мышления. Наблюдая за тем, как белобрысый волшебник прибывает домой, Карло уже после второй такой попытки отметил, что тот всегда аппарирует в одну и ту же точку, расположенную возле ворот родной усадьбы. И потратив уже немало времени на разведку окрестностей дома Малфоев, Карло ни разу не зафиксировал у Люциуса хотя бы малейших отклонений от раз и навсегда заведенной привычки.

Если бы Карло ставил целью просто избавиться от Малфоя, то лучшего варианта, чем без затей подстрелить его, когда тот открывает калитку, и быть не могло. Но, увы, этим бы решалась лишь половина проблем, связанных со «скользким другом» Волдеморта. Безусловно, тот не смог бы воспользоваться многочисленными связями, которыми успел обзавестись этот излишне богатый волшебник, но вставал вопрос, что станет с деньгами Малфоя? Если они достанутся Драко, то этот юный поклонник Волди вполне может подарить их этому типу. Ну а если не захочет, у Волдеморта найдется вполне достаточно аргументов, чтобы «уговорить» мальчишку.

Будь Карло уверен, что в случае смерти Люциуса его денежками будет распоряжаться вдова, то можно было бы действовать более решительно. Из канона Фенелли помнил, что эта женщина явно очень сильно любит своего сына, и предполагал, что в случае гибели мужа и явной угрозы возвращения Темного лорда она предпочтет, чтобы тот жил богатым и здоровым где-нибудь подальше от Англии вообще и от Волдеморта в частности. К фанатам, готовым ради этого пожертвовать и единственным ребенком, и состоянием, она точно не относилась.

Конечно, можно списать беспечность Малфоя на расслабленность мирного времени, но, судя по тому, что Фенелли удалось выудить из газет десятилетней давности, волшебники и во время войны вели себя крайне беспечно. Заметки, где описывалось, как очередной маг был убит прямо на пороге собственного дома, появлялись в те времена в Пророке с завидной регулярностью. И это притом, что существовали достаточно надежные защитные чары, а элементарные правила безопасности могут творить чудеса вообще без магии.

Удовлетворенный результатами наблюдений, Фенелли пришел к выводу, что на сегодня он свою задачу выполнил, и начал собирать вещи. У него уже начал складываться план предстоящей операции, и для его выполнения требовалось кое-что подготовить. Впрочем, это не должно было занять много времени, и Карло решил, что подарит Малфою замечательный рождественский подарок. А заодно это будет отличным поводом, дабы слегка вправить мозги ученикам. Если не взрослых магов, то, может быть, хотя бы детей удастся обучить элементарным основам безопасности.

* Фатео Эксертикум — Заклинание «Признай хозяина», придумано мной.

* «Клэймор» — Противопехотная мина М18A1 «Клэймор». Мина противопехотная, осколочная направленного поражения, управляемая. Предназначена для выведения из строя личного состава противника и легкой небронированной техники. Поражение человеку наносится за счет ранения тела готовыми поражающими элементами (стальные шарики). Принята на вооружение армии США в 1964. В СССР в 1966 году приняли на вооружение ее аналог под маркой МОН-50. Производилась и в других странах под разными названиями.

* * *

Если в прошлом году Гарри радовался, что проведет рождественские каникулы в школе, то в этом он рассчитывал поехать на зимние праздники в Лондон, к Сириусу Блэку. Хотя после Хэллоуина они и не встречались лично, но Гарри постоянно переписывался с крестным, и тот звал его к себе на Рождество, заодно рекомендуя пригласить как можно больше друзей. Насчет последнего Гарри получил твердое обещание Гермионы, что она приедет к нему в конце каникул, а также уверения Рона, что если родители не удержат его силой, то он также не бросит друзей.

Кроме того, Сириус писал, что все праздники у него будет жить Ремус Люпин, а также на пару дней приедет профессор Локхарт. И через Поттера он послал приглашения родителям Гермионы и Рона. Сириус сообщил, что хорошо знал старших Уизли, так что Гарри уверился, что увидит друга на каникулах.

Первые трудности возникли, когда Гарри внес свое имя в списки школьников, уезжающих на праздники из Хогвартса. На следующее утро сразу же после завтрака профессор МакГонагалл попросила его зайти к ней в кабинет.

— Мистер Поттер, я увидела вашу фамилию в списках и несколько удивилась, — декан Гриффиндора сурово поджала губы. — Насколько мне известно, вы не планировали ехать на каникулы к своим опекунам, и мне бы хотелось знать, где вы планируете провести это время.

Гарри мысленно ухмыльнулся, вспоминая свое удивление, когда профессор Локхарт передал ему донельзя официальную бумагу, которую Сириус оформил в министерстве. Но преподаватель популярно объяснил, что администрации школы вовсе не улыбается нести за Поттера ответственность, случись с ним что-нибудь на каникулах. Гарри не особенно любил всякую бюрократию, но в данном случае он признал ее необходимой. А когда до него дошел весь смысл переданной бумаги, он готов был запрыгать от радости.

— Я буду жить на каникулах у моего опекуна, мэм, — Гарри ловко извлек из кармана столь ценную бумагу. — Вот его разрешение на то, чтобы я покинул школу.

Профессор МакГонагалл с очевидным удивлением читала, что с первого декабря этого года Министерство Магии официально признало единственным законным опекуном Гарри Поттера Сириуса Блэка, который и выписал ему это разрешение. К удивлению Гарри, его декан достала свою палочку и, что-то прошептав, направила ее на бумагу. Гарри с интересом уставился на золотистое сияние, которое разлилось над буквами.

— Прошу простить меня, мистер Поттер, но я обязана проверять все бумаги подобного рода, — чуть смущенно заявила профессор. — Вы, возможно, не знаете, но министерство накладывает специальные чары на документы, благодаря которым всегда можно проверить их подлинность. Это очень удобно, и Хогвартс тоже использует подобного рода магию, например, когда нужно получить разрешение от родителей учеников на посещение ими Хогсмита.

Гарри помнил о том, что старшие ребята, начиная с третьего курса, на выходных могут навещать расположенную рядом с Хогвартсом волшебную деревушку. Сам он надеялся либо хитрым образом уговорить Дурслей подписать разрешение, либо, по совету Рона, попробовать подделать его. На родственников он все же особо не рассчитывал, так они всю жизнь старались сделать так, чтобы ему жилось как можно хуже. Как теперь оказалось, его попытка немного смухлевать могла кончиться не очень хорошо. Впрочем, Гарри был уверен, что Сириус, в отличие от Дурслей, без проблем подпишет нужную бумагу.

Как известно, проблемы не ходят поодиночке, а сбиваются в стаи. На следующее же утро Рон получил от родителей письмо, в котором сообщилось, что они на Рождество едут в Египет, навестить своего старшего сына, Билла. А так как с деньгами в их семье было не густо, как заметил донельзя покрасневший Рон, то он с братьями и с сестрой останется на каникулах в школе.

Целое воскресенье ушло у них троих с Гермионой, чтобы написать старшим Уизли письмо, в котором они просили разрешить Рону провести каникулы у Сириуса Блэка. К нему же ребята не забыли добавить и приглашение самого Сириуса. Увы, но родители Рона остались непреклонны, и как подозревал сам рыжий гриффиндорец, причиной этого было то, что его мама, скорее всего, не слишком-то доверяла Блэку.

— В Пророке ведь про него столько всякого писали, — безнадежно махнул рукой Рон. — Наверняка она думает, что ему удалось попросту откупиться от министерства и что он виновен не меньше Петтигрю.

— Это же полная ерунда, — авторитетно заявила Гермиона. — Если бы это было так, профессор Локхарт никогда не стал помогать ему познакомиться с Гарри.

— Ты еще мою маму не знаешь, — вздохнул Рон. — Так что придется мне остаться на каникулах в школе.

— И ты останешься один? — желание не оставлять друга без компании боролось в Гарри с мечтой о Рождестве в кругу семьи. Ну, может быть, его крестный и вправду станет для него настоящей семьей. — Знаешь, я ведь могу поехать к Сириусу и летом.

— Брось, приятель, здесь ведь останутся Перси, близнецы и Джинни, — Рон слегка скривился, вспомнив о сестре. Не было сомнений, что старшие братья наверняка поручат именно ему развлекать ее на каникулах. — А тебе надо отдохнуть, как полагается. Лучше пришли мне чего-нибудь вкусненького на праздник.

Растроганный Поттер готов был послать другу все конфеты и пирожные, до которых он сможет добраться. Увы, но это не отменяло того, что на каникулах он Рона не увидит. Зато перед каникулами Поттер успел увидеть кое-кого другого.

За два дня до отъезда учеников из Хогвартса Гарри получил за завтраком письмо от Хагрида с просьбой зайти к нему вечерком. Сразу же после занятий троица гриффиндорцев оказалась возле хижины лесника.

— О, наконец-то! — открыл им дверь Хагрид, который выглядел немного смущенным. — Вы, это, проходите, а то на улице холодно.

Едва войдя в хижину, ребята пораженно замерли на месте, увидев новое украшение домика лесника. Занимая большую часть свободного места, посреди комнаты гордо стоял огромный сверкающий мотоцикл. У Гарри сразу же возникло желание усесться на него, и он с трудом удержался от того, чтобы тут же потрогать эту сильную машину.

— Ух ты, ты приобрел мотоцикл? — Гарри перевел взгляд с техники на лесника. — А знаешь, он тебе подойдет. Будешь на нем натуральным байкером.

— Да, штука классная. Не знаю, кто такой «пайкер», но он тебе идеально подходит, — подхватил его мысль рыжий друг. — Покатаешь нас на ней?

— Так я б с удовольствием, — немного засмущался Хагрид, — только это не моя машина. Мне его Сириус Блэк отдал, когда я тебя, Гарри, в тот Хеллоуин забрал, когда, ну ты знаешь… В общем, теперь думаю, правильно будет ему назад вернуть. А раз ты, я слышал, к нему едешь…

— Ты хочешь, чтобы Гарри отвез его своему крестному? — удивилась Гермиона. — Но он же в поезд не поместится! А Гарри на нем и ездить-то не умеет.

К сожалению, подруга была права, так как Поттер с трудом представлял себя затаскивающего этого монстра в купе. А чтобы самому ехать на этой чудотехнике, ему надо было для начала стать минимум в полтора раза больше. А то было сразу видно, что у Гарри либо руки достанут до руля, либо ноги до педалей, но вот только никак не одновременно.

— Ну, он, конечно, великоват пока для вас, — разочарованно вздохнул лесник. — Тут-то я ним помог бы, а в Лондоне, глядишь, Сириус постарался бы. Он его, того, любил сильно. И вы, это, раз он вам нравится, если хотите, посидите на нем. Я его в порядке держал все эти годы.

Гарри тут же забыл все проблемы, связанные с этим механическим монстром, и мигом оказался в седле. Как он и предполагал, мотоцикл был ему откровенно велик, но все равно Поттер думал, что, сидя в седле, имеет очень мужественный вид. Нехотя уступив место Рону, Гарри начал обдумывать, как бы все-таки доставить этот мотоцикл Блэку. У него теплилась надежда, что крестный не откажется покатать его на этом монстре.

— Хагрид, а почему ты сам не отвезешь его? — Поттер подумал, что нашел выход. — И я мог бы тебе в этом компанию составить, ты же умеешь им управлять.

— Я б отвез, дык только ж я не могу так Хогвартс оставить, — вздохнул Хагрид. — А то бы давно Сириусу его прикатил. Он же еще и летает, вот. Я тогда с тобой на нем по воздуху и ехал.

— Ого, это вообще круто, — восхитился Рон. — У нас папа тоже магловскую машину купил и заколдовал так, что она по воздуху ездит. Жаль только, эти министерские придиры не одобряют это, мол магловские изобретения заколдовывать нельзя!

— Точно, им бы все лишь запрещать, — поддержал его Хагрид. — Что животных интересных, что разные штуки полезные.

— И почему я не удивлена, что здесь не все чисто, — задрала нос Гермиона. — Хагрид, раз эта вещь под запретом, ее тем более нельзя везти Гарри. Конечно, мотоцикл намного удобнее метлы, но тут уж ничего не поделаешь.

Впрочем, найти выход из этой ситуации им все же удалось. После стремительного забега по Хогвартсу ребята добрались до кабинета профессора Локхарта. Тот тоже собирался погостить у Блэка, так что, по идее, мог помочь Гарри. А больше все равно просить помощи было не у кого. Правда, профессор был слегка недоволен их визитом, так как они с профессором Вектор опять проводили какие-то исследования, судя по тому, что дверь открылась далеко не сразу. Но все же он не стал отказывать ребятам в их просьбе.

— По крайней мере, у этой штуки руль должен быть на месте, — непонятно хмыкнул Локхарт. — Ладно, любители летающей техники, доставлю эту игрушку в Лондон.

Когда они втроем уже подошли к гостиной Гриффиндора, Гермиона внезапно остановилась. У нее был задумчивый вид, и она слегка виновато смотрела на Поттера.

— Гарри, мы забыли предупредить профессора, что этот мотоцикл может летать. Надо сказать ему, а то вдруг у него будут неприятности с министерством, — Гермиона внезапно покраснела. — Только давайте лучше сделаем это завтра, с утра. А то мы и так его побеспокоили.

— Ха, не будет никаких неприятностей с этой машиной, — весело заявил Рон. — Ты не забыла, что уже завтра мои родители будут в Египте. А папа как раз и занимается в министерстве подобными нарушениями. Так что ловить профессора будет некому!

— Понятно тогда, почему у него у самого есть летающий автомобиль, — фыркнула Гермиона. — Наверняка себя он не оштрафовал.

— Ну, Гермиона, мы же тоже не бежим докладывать об этом мотоцикле, — Гарри привычно загасил начинавший разгораться спор. — Конечно, утром можно и предупредить. Вот только, если вы не заметили, профессор и сам, похоже, знает об этом свойстве мотоцикла. Правда, непонятно откуда.

* * *

Если для большинства людей подготовка к рождественским праздникам заключается, в основном, в походах по магазинам, то для тех, кто занимается политикой, это, в первую очередь, бесконечные визиты. И если бы не старательные соблюдения планов, тщательно прописанных в ежедневнике, Люциус Малфой никогда не сумел бы уложить в эту неделю все обязательные посещения нужных людей.

И если бы это были просто посещения, но ведь нет, приходилось с каждым прохвостом-чиновником пропустить бокальчик чего-нибудь горячительного, а с коллегами по несчастью, не обремененными на данный момент важными должностями, так даже и не один. Каждый вечер, возвращаясь домой на гудящих от напряжения ногах, Малфой тихо радовался, что еще одним днем мучений стало меньше. И оставалось лишь надеяться, что сможет дожить до блаженного праздника Рождества, когда никуда не нужно будет идти.

Привычно аппарировав к своему дому, Люциус заметил какую-то неправильность обстановки. Если бы он не был столь вымотан, то, возможно, и сумел бы как-то среагировать, когда эта самая неправильность, закутанная в черные одежды, запустила в него оглушающее заклинание, но, увы, обстоятельства оказались сильнее волшебника, и сознание Малфоя уплыло в неизведанные дали.

Приходить в себя после того как на голову пролился целый поток ледяной воды, это далеко не самое приятное занятие. Особенно если ты лежишь связанный на чем-то очень холодном, непонятно где, да еще в довесок и абсолютно голый. Точнее, не совсем голый, но повязка на глазах все же явно не тянула на гордое слово «одежда». Малфой попытался представить, что могло послужить причиной пребывания его в столь плачевном состоянии, но ему не дали этого сделать.

— Рад видеть вас, мистер Малфой, — насмешку в грубом голосе распознал бы и горный тролль. — Давно хотел обсудить с вами пару вопросов, да вот все случая не было. А тут столь удачная встреча.

— Кто вы, и что вам надо? — хрипло пробормотал Люциус, стараясь понять, где он находится. — Вы должны понимать, что у вас теперь будут проблемы, я не простой человек.

Тут же повязка с глаз Люциуса была грубо сорвана, и на несколько секунд он ослеп. Но, к сожалению, не оглох.

— Запомни, тварь, теперь проблемы будут исключительно у тебя, причем, скорее всего, летальные, — прорычал его пленитель. — А чтобы тебе стало понятно, что тебя ждет, попробуй на вкус вот это!

Сильная рука схватила ладонь Малфоя, а через миг Люциуса пронзила дикая боль. Он начал орать, но в его рот ,разбивая губы, был безжалостно вбит кляп. Но зато к Малфою вернулось зрение, и он попытался разглядеть своего врага. Увы, у мужчин, из-под закрывавшей лицо черной маски были видны одни только глаза. Все, что мог определить Малфой, это немалый рост пленившего его человека, но этого было явно недостаточно для опознания. У Люциуса забрезжила надежда, что его все же не станут убивать, ведь иначе похитителю не имело бы смысла прятать лицо.

— И это был только один палец, — насмешливо заметил его мучитель, глядя Малфою прямо в глаза. — А у тебя их еще девятнадцать, да и другие отростки имеются. Так что давай считать, что мы закончили прелюдию, и приступим к делу.

* * *

Фенелли ожесточенно тер свои руки над раковиной, словно пытаясь смыть грязь, налипшую на них после общения с Малфоем. Увы, поскольку она существовала не в реальности, а в его воображении, то занятие это было довольно бесперспективным. Интенсивный допрос вообще занятие весьма неприятное, а после нескольких месяцев постоянного общения с детьми оно показалось Карло отвратительным вдвойне. Он бы с удовольствием обошелся без этого удовольствия, однако дело для Карло было выше личных чувств.

Если список упиванцев, оставшихся после прошлой войны на свободе, не стал для Фенелли чем-то новым, то вот список активно сочувствующих им типов, не запятнанных темной меткой, пришелся весьма кстати. Теперь становилось понятным, почему Волдеморту удалось с такой легкостью терроризировать магическое сообщество, ведь чуть не половина сотрудников Министерства Магии была готова без лишних вопросов поддержать так называемого Темного Лорда. Причем не просто сотрудников, а людей, обладающих реальной властью.

Но в первую очередь Карло интересовали деньги, которыми обладали упиванцы. Волдеморт мог быть сколь угодно крутым волшебником, однако без денег его организация была практически не опасна. Министерские клерки готовы были за галлеоны с огромной радостью помогать упиванцам, но бесплатно они работать не желали категорически. А вот с деньгами все оказалось не так здорово, как первоначально полагал Фенелли.

По оценке Малфоя, подтвержденной тремя сломанными пальцами, нужные деньги организации на первых порах мог дать только он. Из оставшихся на свободе упиванцев ни один не обладал суммой, составляющей хотя бы десятую часть капиталов Малфоев. Да и денег Люциуса хватало лишь на поддержание нужных связей, если, конечно, оценивать его возможности в долгосрочной перспективе. Ну, или на одну серьезную попытку захвата власти.

Но всю эту оптимистичную картину портило одно большое «но». У упиванцев, ныне благополучно пребывавших в Азкабане, денег было намного больше, и, самое главное, добраться до этих типов не было никакой возможности. Теперь Фенелли стало ясно, что свое время Крауч-старший повел активное финансовое наступление на Волдеморта, одного за другим бросая в тюрьму или объявляя вне закона его самых богатых сподвижников, причем не особенно заботясь о доказательствах. По сути, Люциуса спасло от Азкабана лишь преждевременное исчезновение его хозяина, когда все решили, что война закончилась сама собой. Так что Малфой должен был бы носить Поттера на руках в благодарность за свое спасение.

Становилось вполне очевидным, что, если лишить Волдеморта возможности добраться до денег Малфоя, тому ничего не останется, как сразу же после возрождения вызволять своих подручных из Азкабана. Или же не сразу, но к достаточно серьезным действиям он в любом случае сможет приступить лишь после того, как в его руках окажется приличное количество денег. А захват Азкабана ясно скажет всем, что Волдеморт вернулся, ведь теперь свалить все грехи на Сириуса Блэка у министерства не получится при всем желании. А то в оригинальной версии истории у упиванцев был целый год, для того чтобы тайно подготовить нужные плацдармы в министерстве. Этого времени у них теперь, случись что, не будет.

Как оказалось, Люциус проявил в отношении своего сына достаточно здравого смысла, чтобы в случае смерти или лишения дееспособности старшего Малфоя, Драко не смог наделать глупостей. Пока Малфою-младшему не исполнится 31 год, он не мог полностью распоряжаться семейными капиталами, а вместе с Нарциссой получал бы лишь сравнительно небольшое содержание. Конечно, и этих денег им гарантированно хватит на вполне обеспеченную жизнь, но вот растратить основной капитал молодой горячий парень будет не в состоянии. Вполне логичное решение, тем более что Малфой-старший наверняка рассчитывал, что, повзрослев, его сын уже не будет сломя голову лезть во всякие авантюры. И главное, Волдеморту в ближайшие годы этих денег не видеть, как своих ушей.

После получения этих сведений Люциуса, по большому счету, можно было смело убирать, однако тут вступала в свои силы жестокая арифметика войны. Как бы то ни было, Драко вполне может пойти служить Волдеморту, поэтому, чем меньше у него будет ресурсов, тем лучше. А уже давно не секрет, что инвалид в качестве обузы гораздо предпочтительнее, чем труп. На поле боя один раненый требует двух человек для эвакуации, а на содержание неспособного полноценно трудиться ветерана требуется не меньше средств, чем на здорового человека. Именно поэтому современные противопехотные мины призваны не столько убивать людей, сколько калечить.

В применении к Малфою эти рассуждения означали многократный Обливейт, коим и угостил его Фенелли. А с учетом того, что и одиночного применения этого заклинания в исполнении бывшего хозяина тела вполне хватало, чтобы человек превращался в забывшего все на свете идиота, то Малфой гарантированно переставал быть проблемой для всех, кроме членов своей семьи. Оставив себе содержимое кошелька Люциуса, дабы доблестный ДМП мог польститься на версию об ограблении, Фенелли доставил пускающую пузыри тушку Малфоя на центральную улицу Хогсмита, где благополучно и расстался с ним. Ввиду вечернего времени прохожих не наблюдалось, но ярко горящие окна заведения мадам Розмерты ясно говорили, что весьма скоро тело Малфоя обнаружат расходящиеся по домам посетители. Карло мог с чистой совестью направиться домой.

* * *

Каникулы сами по себе праздник для любого школьника, а для Гарри Поттера они, помимо всего прочего, стали первым Рождеством, проведенным в кругу семьи. Если прошлой зимой для него Рождество стало первым, проведенным в своем доме, которым он признал Хогвартс, то на этот раз все было чуточку иначе. Смешливый, вечно постоянно фонтанирующий идеями Сириус и стеснительный и осторожный Ремус удачно дополняли друг друга в роли коллективного «дяди» Гарри. С ними он очень быстро стал общаться как со своими родными людьми, чего не было даже с профессором Локхартом. Тот всегда был старшим другом, но Гарри не хватало рядом с собой именно близкого человека.

В доме на площади Гриммо, кроме самого Сириуса, жили Ремус Люпин и домовик Сириуса, Кричер, который от старости и долгого одиночества попросту сошел с ума. Он постоянно бродил по всему дому, делая вид, что прибирается, но неизменная грязная тряпка, с которой он таскался, вряд ли смогла бы хоть что-нибудь очистить, скорее уж наоборот, пачкала все, чего касалась. Это странное существо оказалось фанатом чистокровности почище Малфоя и вечно бурчало себе под нос оскорбления Сириусу за то, что тот водится с оборотнями и прочими недостойными типами. Гарри заметил, что крестный попросту игнорирует старого слугу, не обращая внимания на его явное сумасшествие.

— Он набрался дурных идей от моей мамаши, известной маглоненавистницы, — махнул рукой Блэк, когда Гарри поинтересовался у него их странными взаимоотношениями с эльфом. — Я для него враг семьи, предавший идеалы рода Блэков. Вправлять ему мозги уже бесполезно, а выгонять жалко, вот и мучаюсь с ним.

Гарри попробовал пару раз заговорить с эльфом, но, узнав в ответ, что он тоже недостойный тип, поскольку его мама была маглорожденной, решил следовать примеру крестного и по возможности игнорировать старика. Точно так же Гарри поступал и с портретом матери Сириуса, обладавшим скверным характером, который висел в холле. Тем более тот, в отличие от Кричера, не мог передвигаться по дому.

Естественно, Гарри с крестным не сидели на каникулах дома, а бывали во всяких интересных местах. Они нагулялись по Лондону, посетили зоопарк, где Гарри показал крестному знаменитую клетку с питоном, и несколько раз были в кино. Последний фильм, который они посмотрели, был «Затерянный мир».

— Действительно классный фильм! — довольно заявил Сириус, войдя в гостиную и упав в кресло. — Даже не представлял, что такое можно снять без помощи магии! Нет, все, нам с Ремусом надо срочно бросать работу и идти в кинобизнес!

— Будем снимать фильмы про твои похождения? — поинтересовался оборотень, вышедший к ним из своей комнаты. — Сюжетов хватит на десяток картин.

— Ха, мы будем делать фильмы о чудовищах! — бодро заявил Блэк. — Ты бы знал, каких монстров мы с Гарри увидели в фильме. Жалко, что в школе о них не знал, можно было бы сделать крутые иллюзии, попугать слизеринцев!

Мимо них прошлепал Кричер, пробурчавший что-то о «недостойных истинного волшебника развлечениях».

— Сириус, ты пошел работать? — удивился Гарри, привычно пропустивший мимо ушей ворчание эльфа. — Тебе же, наверное, сейчас можно было и отдохнуть хотя бы полгода. Сам же упоминал, что колдомедики это советовали.

— Ерунда, если их слушать, так лучше вообще не жить, — ухмыльнулся крестный. — А с этой работой полный анекдот получился, вот я и стеснялся рассказывать.

— Ты стеснялся? — рассмеялся усевшийся рядом с другом Люпин. — Не уверен, что ты даже знаешь, что означает это слово.

— Ну вот, опять поклеп на бедного меня, — притворно надулся Блэк. — Ну что же, раз вы такие злые и мне не верите, расскажу всю историю!

Но в этот раз услышать о похождениях крестного Гарри не удалось, так как за окном раздался леденящий душу рев.

— Я узнаю звук, это он! — заорал Сириус и бросился к двери. За ним последовали и Гарри с Люпином.

Выйдя на площадь, Поттер увидел восседавшего на мотоцикле Сириуса профессора Локхарта. Сам хозяин чудовищной машины с восторгом бегал вокруг своего монстра и время от времени радостно обнимал Локхарта. Только спустя десять минут общими усилиями им удалось слегка успокоить Блэка и закатить чудо техники в холл, где к крикам хозяина дома добавились вопли портрета матери Сириуса. Тут уж досталось и непутевому сыну, и его дружкам, и вонючему порождению магловского мира.

— Ну, ничего, завтра я его приведу в порядок, а потом мы с Гарри покатаемся! — радости Блэка не было предела. — Сколько раз мы на нем с Джеймсом летали! А сейчас возвращение блудного мотоцикла надо отметить! Локхарт, надеюсь, ты пропустишь с нами стаканчик другой? Пошли в гостиную.

— Не откажусь, — войдя в комнату, профессор стянул краги и бросил их на журнальный столик. — После этого сиденья ноги не разогнуть, так что слегка расслабиться будет не вредно.

— К моему малышу надо просто привыкнуть, — усмехнулся Сириус. — Я в молодости мог неделю с мотоцикла не слезать.

Дальше все почти час слушали рассказы о великом и могучем мотоцикле и о езде на нем Сириуса. По мере того как трое мужчин опустошали бутылку огневиски, скорость мотоцикла все росла и росла, а маневры, которые он выделывал, становились все круче и круче.

— Кричер, оставь перчатки в покое! — Гарри заметил, что прокравшийся к столику домовик нацелился на краги Локхарта. — Извините, профессор, но этот старый эльф совсем сошел с ума. Лучше, чтобы он не трогал ваших вещей.

— Оставь, Гарри, даже если утащит, не проблема, — отмахнулся Локхарт, но при этом в глазах профессора появилось странное удовлетворение. — И кстати, пока мы тут сидели, мне кое-что пришло в голову. Помнишь тот дневник, что летом Малфой подкинул Джиневре Уизли, сестре твоего друга?

— Точно, сэр, вы же сказали, что отдали его профессору Дамблдору, а больше мы о нем не слышали, — Поттер обратил внимание, что все, кто был в комнате, включая домовика, прислушиваются к их разговору. — Вы говорили, что в нем присутствовала какая-то темная магия, но я подумал, что директор еще не разобрался с ним.

— Ну почему же, разобрался, — профессор загадочно улыбнулся. — И даже вернул мне его обугленные остатки, уже напрочь лишенные любого волшебства. Правда, он при этом не сказал, что там было, но это уже и не важно.

— Узнаю старика, — хмыкнул Сириус. — Меня еще в те годы раздражало, что он стремится все засекретить. Похоже, ничего не изменилось.

— Конечно, обидно, что секрет дневника останется тайной, но почему для вас неважно, что это было? — удивился Гарри. — Разве вам самому не интересно?

— Ну… — Локхарт выдержал драматическую паузу. — Видимо, потому, что я и так знал, что это такое. А к профессору Дамблдору обратился для перепроверки. Так что его молчание лишь подтвердило мой диагноз.

— И что же этот тип подкинул девочке? — в голосе Сириуса послышалась угроза. — У него от безнаказанности вообще мозги поехали? За такие шутки надо ноги обрывать, по самую шею.

— Хм, не знаю, слышали ли вы о подобных вещах, — Локхарт пристально посмотрел на Сириуса, — но дневник оказался крестражем Волдеморта.

Гарри действительно никогда не слышал этого слова, но вот его крестный, похоже, знал, что из себя представляет этот самый крестраж. Мгновенно протрезвевший Сириус вскочил, откинув в сторону кресло, и в упор уставился на Локхарта. Нахмурившийся Люпин хоть и остался сидеть, но тоже впился взглядом в профессора.

— Ты хочешь сказать, что этот урод сделал себе крестраж и доверил его Малфою? — недоверчиво поинтересовался Сириус. — Но зачем бы он тогда подкинул его Уизли?

— Дневник впитывал энергию писавшего в нем человека, — Локхарт отхлебнул из стоящего рядом с ним стакана. — Думаю, Малфой рассчитывал таким способом возродить своего хозяина.

— Убив при этом девочку? — с отвращением поинтересовался Ремус, и, получив утвердительный кивок, обложил Малфоя отборными ругательствами.

Сириус с Ремусом захотели узнать всю историю об этом дневнике, и Локхарт с охотой поведал им о нем. Гарри, хоть и участвовал в этих событиях, тоже слушал с большим интересом, так как профессор вспоминал детали, ускользнувшие от него. Даже Кричер, забыв обычное ворчание, ловил своими настороженными ушами каждое слово Локхарта.

— Может быть, ты все же ошибся? — осторожно поинтересовался в конце Люпин. — Нет, что Малфой подсунул Уизли что-то очень темное, я не сомневаюсь. Но крестраж…

— Я бы тоже не был так уж сильно уверен, особенно когда от дневника почти ничего не осталось, — хмыкнул Локхарт, залезая рукой в карман куртки. — Но вот собрат дневника не оставил мне сомнений. Я хорошенько полазил по забытым уголкам Хогвартса и нашел кое-что интересное.

Профессор небрежно положил на стол какое-то женское украшение, напоминающее маленькую корону, и Гарри недоуменно посмотрел на крестного, пытаясь понять, правильно ли он понял Локхарта. Сириус нервно сглотнул и, достав палочку, принялся усиленно махать ей рядом с этим предметом.

— Что в ней есть нечто темное, понятно, — пробормотал он. — Но вот что именно? Лунатик, попробуй ты.

К исследованию украшения подключился Люпин, который делал это в пять раз дольше, чем Сириус. Но и он не смог до конца определиться, что это за штука, хотя то, что она на редкость гадостная, он подтвердил полностью.

— Понятно, что эту вещь надо в любом случае уничтожить, — резюмировал Сириус. — Локхарт, только не говори мне, что она случайно оказалась сегодня у тебя. Почему ты принес ее нам, а не Дамблдору.

— Если бы ты обратил внимание не только на магию этой вещицы, но и на нее саму, то не задавал бы этот вопрос, — Локхарт указал рукой на украшение. — Перед тобой сама диадема Рейвенкло. И я сильно сомневаюсь, что у директора Хогвартса хватит воли уничтожить ее.

Если Гарри правильно его понял, то это украшение когда-то принадлежало одной из основательниц школы. Тогда получалось, что директору действительно не хотелось бы его уничтожать. Поттер вспомнил альбом с фотографиями родителей и представил, что кто-нибудь наложил на них жутко темное проклятие. И если от него можно было бы избавиться, лишь уничтожив фото, Гарри предпочел бы, чтобы это сделал кто-нибудь другой, а не он. Если бы он вообще решился уничтожить подобную ценность.

— А что такое крестраж? — увидев, что взрослые больше не машут палочками, а просто смотрят на диадему, Гарри решил наконец узнать, что же именно лежит перед ним. Гермионы, которая обычно знала все обо всем, рядом, к сожалению, не было. — И чем эта штука так опасна?

— Крестраж — это порождение самой темной магии, — задумчиво произнес Сириус. — Осколок души волшебника, который не позволяет ему окончательно умереть при любых обстоятельствах. Его якорь в этом мире.

— Но что же здесь плохого? — не понял Гарри. — Это же возможность вечной жизни.

— Формально да, — Сириус внимательно посмотрел на него. — Но чтобы сотворить крестраж, нужно расколоть собственную душу. Человек после такого превращается в чудовище.

— И для того, чтоб сделать это, — уточнил Люпин, — надо совершить ритуальное убийство. Правда, это все, что я о них знаю.

— Их очень трудно уничтожить, я лично знаю лишь два способа, — Локхарт виновато пожал плечами. — И не могу воспользоваться ни одним из них.

Теперь Гарри с отвращением смотрел на предмет, которому был обязан летней встречей с Волдемортом. Получается, эта тварь еще и неубиваема, пока целы эти самые якоря. Но если Локхарт притащил его сюда, значит, он рассчитывал, что Сириус сможет ему помочь избавиться от этой дряни! Судя по всему, подобная мысль пришла в голову не одному Поттеру.

— Выкладывай, как можно извести эту мерзость, — Сириус невесело усмехнулся. — Догадываюсь, что делать это придется мне. И наверняка здесь скрыта какая-то гадость.

Заметив, что профессор время от времени бросает взгляды в угол комнаты, Гарри осторожно посмотрел туда же и увидел, что там, в относительной темноте, затаился Кричер. Эльф выглядел необычно для себя и походил сейчас не на безвольного старика, а на хищника, приготовившегося к броску. Он буквально пожирал глазами Локхарта. На всякий случай Гарри положил свою руку поближе к спрятанной в кобуре палочке.

— Лично я знаю лишь два способа уничтожить крестраж, хотя наверняка их больше, — Локхарт развел руками. — Эти два: яд василиска и Адское пламя.

— Ничего себе у тебя запросы, — выдохнул Люпин. — Последнего василиска лет триста назад убили, как я читал.

— Зато с Адским пламенем проблем не будет, — лицо Сириуса сделалось жестким. — Я понял, ты не владеешь этим заклинанием, да и мы тоже. Но у меня должна быть книга, где оно описано, так что думаю, справлюсь с этим. А пока я готовлюсь, Ремус посмотрит, нет ли у меня в библиотеке чего-нибудь по крестражам. Это все равно займет два дня, не меньше.

Гарри подумал, что профессор Локхарт не ошибся, обратившись за помощью к Сириусу. Его крестный демонстрировал полное равнодушие к тому, что придется уничтожить столь ценный предмет. Поттер был уверен, что большинство людей испытали бы жадность и желание сохранить драгоценность, однако для Сириуса важным было то, что эта диадема воплощает в себе зло.

— Если мой благородный хозяин позволит, его слуга просил бы оказать ему милость, — раздался неожиданно четкий голос домовика. — Кричер нижайше просит хозяина уничтожить заодно еще один темный предмет.

Сириус удивленно смотрел на эльфа, внезапно заговорившего вроде бы нормальным тоном. Гарри тоже удивился подобной перемене в домовике. Повинуясь интуиции, Поттер посмотрел на Локхарта и обнаружил, что тот смотрит на эльфа с полным одобрением, как будто зная, что тот хочет сказать. Гарри решил позже обсудить это наблюдение с друзьями.

— Кричер, покажи, что за темный предмет ты отыскал, — Сириус придал себе строгий вид. — Я, конечно, знаю, что в доме достаточно темных артефактов, так что такое особенное ты нашел?

Домовик резво бросился из комнаты и через минуту вернулся, испачканный паутиной, и с испуганным видом положил на стол медальон зеленого цвета. На его крышке серебрилась большая буква «S».

— Ого, похоже, сегодня у нас день памяти основателей, — ухмыльнулся Локхарт. — Если я не ошибаюсь, это медальон самого Салазара Слизерина. Не думал, что Блэки его потомки.

Сириус недоуменно посмотрел на профессора, а затем по его лицу стало понятно, что у него появилась какая-то идея. Выхватив палочку, Сириус принялся энергично махать ей, почти выкрикивая заклинания. Закончив свои действия, Сириус громко выругался.

— Крестраж это или нет, но суть темной магии в обоих предметах идентична, — Блэк строго посмотрел на Гарри и Ремуса. — Господа, если у кого-нибудь еще имеются подобные подарки, лучше выкладывайте их сразу. Я сегодня уже ничему не удивлюсь.

Поскольку никто не спешил сознаться, что прячет в кармане еще парочку крестражей, Сириус покачал головой и аккуратно отнес оба темных предмета в сейф, стоявший в его комнате. Вернувшись, он подозрительно осмотрел домовика, который по-прежнему торчал посреди гостиной.

— Так, Кричер, эту дрянь я, разумеется, уничтожу, — эльф счастливо заулыбался, — но для начала будь любезен поведать нам, где ты ее добыл! А потом посмотрим, нет ли там еще чего-нибудь столь же «милого».

* * *

Если есть возможность приобщиться к новым знаниям, никогда не следует отказываться от нее, тем более если эти самые знания могут оказаться весьма полезными. Фенелли не понаслышке знал, что наличие огнемета еще никому не мешало, поэтому с энтузиазмом принялся изучать заклинание Адского пламени вместе с Сириусом. Как и ожидал Фенелли, тот не собирался отказывать в доступе к не совсем разрешенной литературе человеку, который помог ему выйти из тюрьмы, а после еще и вернул доброе имя его брату, хотя бы в глазах самого Блэка. Заодно Сириус предложил Карло жить на площади Гриммо, сколько тот пожелает. Поскольку Септима на эти дни все равно гостила у мамы, Фенелли, не раздумывая, принял предложение.

В итоге Сириус и Карло два дня практически не вылезали из библиотеки, готовясь извести крестражи. Так как Ремус был занят поиском заклинаний, позволяющих диагностировать крестраж, Поттеру, чтобы он не скучал, вручили книгу по магии иллюзий с наказом удивить окружающих своими смелыми экспериментами. Видимо, картина динозавриков, бегающих по Хогвартсу, грела душу Блэка, поэтому он всячески расписывал Поттеру возможные плюсы подобного использования волшебства.

Сам по себе вызов Адского пламени не представлял особого труда, но вот его контроль требовал немалых сил и, кроме того, учета множества ограничений. Да еще и язык, которым была написана книга с описанием этого заклинания, не отличался простотой и четкостью, так что работа над ним немного затянулась. С точки зрения Фенелли, в этом не было ничего неожиданного, ведь в любом серьезном деле для достижения эффективности приходится основательно потрудиться. А уж истину про то, что сначала надо десять раз отмерить, а потом уже смотреть отрезать или нет, любой сапер гарантированно выучивает назубок.

Благодаря подобной тщательности, проявленной Фенелли и Блэком, первым решил свою задачу Ремус, которому наконец удалось отыскать заклинание распознавания крестражей. Это, конечно, если не считать Поттера, умудрившегося к концу первого же дня изучения новой книги сотворить иллюзорный порожек в гостиной. В итоге взрослые весь вечер переступали через него, пока Сириус не заметил довольную ухмылку Гарри и не заподозрил неладное.

— Мерлин и Моргана! — Блэк пораженно смотрел на лежащие на столе диадему и медальон. — Я, признаться, до конца не верил, что это действительно крестражи. Чтобы сотворить даже один, надо быть полным уродом, а уж три! Да у него вообще от души считай ничего не осталось.

— И после того, как вы их уничтожите, Волдеморт больше не сможет вернуться? — с надеждой поинтересовался Поттер. — Это было бы здорово!

— Если это произойдет, то жить действительно станет спокойнее, — Фенелли прекрасно понимал чувства мальчика, но не думал, что ему стоит дарить ложную надежду. — Но я бы не был таким оптимистом.

— Ты думаешь, это еще не все?! — Блэк смотрел на Карло как на сумасшедшего. — Сколько же всего их может быть?

— На самом деле неважно сколько их, для гарантии стоит рассчитывать, что у Волдеморта всегда останется в запасе один или два, — Фенелли не слишком доверял методике уничтожения этого темного мага, предложенной Дамблдором. К примеру, узнав о том, что один или несколько его крестражей уничтожены, Волдеморт вполне мог сделать еще парочку, и так до бесконечности. Конечно, вполне могло быть какое-то физическое ограничение на их количество, но следовало исходить из того, что он может их клепать без ограничений.

— Приятно общаться с оптимистом, — невесело заметил Люпин. — Теперь придется думать, как победить бессмертного волшебника, если он возвратится.

— Профессор Дамблдор говорил мне, что зло невозможно уничтожить, но если раз за разом отодвигать его приход, то, возможно, оно не придет никогда, — Гарри вспомнил свою беседу с директором после не слишком удачной попытки спасения Философского камня. — Может быть, он имел в виду как раз это?

— Что имел в виду Дамблдор, знает только сам Дамблдор, — мудро заметил Сириус, убирая крестражи себе в карман. — А нам пора заняться делом. Гарри, мы с Локхартом пойдем разбираться с этой дрянью, это в любом случае ненадолго. А потом я предлагаю отправиться всей компанией туда, где поменьше народа, и хорошенько проветрить мозги от всей этой темной магии. Замутим вчетвером мини-квиддич, по старой памяти. Так что дуй в подвал и подбирай нам метлы на всех, там их не меньше двух десятков хранится. Только уж совсем антиквариат не бери.

В этом году, впрочем, как и почти все предыдущие, Гермиона провела Рождество с родителями во Франции, в гостях у родственников. Они жили в предгорьях Альп, и Грейнджеры чуть не каждый день ездили кататься на лыжах. Вернувшись домой и едва успев распаковать вещи, она услышала телефонный звонок и спустя минуту радостно общалась с Гарри, которому заранее сказала, когда они приезжают. Судя по огромному нетерпению в голосе друга, ему тоже хотелось как можно скорее увидеть ее, что было приятно.

Спустя два дня, как они изначально и планировали, Грейнджеры оказались в Лондоне, где на площади Гриммо проживали Гарри и его крестный. Правда, дом был надежно скрыт магией от посторонних глаз, и его могли видеть только волшебники, поэтому, чтобы попасть внутрь родителям Гермионы, понадобилась помощь. Выскочивший на улицу Поттер с самым довольным видом поприветствовал их, а потом они вдвоем взяли Эмму и Дэна за руки.

— Попробуйте закрыть глаза, тогда вам, наверное, будет легче, — Гермиона помнила, как ей самой было непривычно проходить через барьер на вокзале Кинг-Кросс, и попробовала переложить свой опыт на новую ситуацию. — Аккуратно, здесь три ступеньки, ну вот, мы уже входим в дверь, можно открыть глаза.

Гермиона опасливо посмотрела на стены, ожидая увидеть портрет матери Сириуса, про который рассказывал Гарри, или же злобного домовика, вполголоса ругающего гостей дома, но ничего подобного не наблюдалось. Видимо, мистер Блэк решил не шокировать родителей Гермионы и спрятал подальше и портрет, и домовика.

В холле их встречал сам хозяин дома, и к радости старших Грейнджеров уже знакомый им профессор Локхарт. Причем он был не один, а в компании с профессором Вектор, одетой в синее коктейльное платье, которое ей очень шло.

— Представляешь, они, кажется, встречаются! — возбужденно прошептал ей Гарри, едва им представилась возможность поболтать наедине, пропустив взрослых вперед. — Я раньше думал, что у них просто совместные исследования или там обсуждения работы!

— Я вообще-то об этом догадалась давно, — Гермиона закатила глаза, не в силах поверить в подобную наивность друга. — И кстати, я уверена, что об этом почти вся школа знает.

— Могла бы тогда и нам с Роном сказать, я ведь в этих делах не специалист, да и он, похоже, тоже, — нахмурился Гарри.

— Ну, я опасалась, что вы с Роном скажете, что это все девичьи выдумки, — засмущалась Гермиона. — Поэтому и решила подождать, пока вы сами догадаетесь

— Ну ладно, это не главное! — Поттер, похоже, решил не обижаться на ее скрытность. — Ты даже не представляешь, что тут произошло, мне столько всего надо рассказать.

— Если будет долго, тогда лучше попозже, — рассудительно заметила Гермиона. — Сейчас нам надо идти к моим родителям, а вот когда взрослые начнут усиленно общаться, мы и сбежим.

— Хорошо, и, кстати, при профессоре Вектор можешь смело колдовать, она не возражает, — уточнил Гарри.

В гостиной, кроме хозяина дома, Грейнджеров и Локхарта с подругой, обнаружился еще и Ремус Люпин. Гермиона рассказывала родителям, что они встретят в доме мистера Блэка настоящего оборотня, и Дэн с Эммой бросали на Люпина заинтересованные и немного опасливые взгляды.

— Не волнуйтесь, — Люпин привычно истолковал их взгляды как страх пред опасным животным. — Я превращаюсь в зверя только ночью, в полнолуние.

— Нет, нет, простите, нам просто не верится, что такое превращение вообще возможно, — виновато заметил Дэн. — Дочка нам рассказывала про анимагов и оборотней, но все это кажется сказкой.

— Да это по большей части и есть сказки, — коварно усмехнулся Блэк. — Если верить нашему министерству, то ни тех, ни других в природе вообще почти не существует.

Сделав это заявление, крестный Гарри тут же превратился в огромного пса и под удивленные возгласы Грейнджеров с самым гордым видом намотал несколько кругов по гостиной. Хоть Гермиона и видела это зрелище, но с удовольствием еще раз полюбовалась редко встречающимся волшебством.

— Ремус выглядит еще круче, — заявил вернувший себе человеческий облик хозяин дома. — Но зато я могу превращаться когда угодно и кусаю только тех, кто мне не нравится.

— Да уж, мистер Блэк, Гилдерой рассказывал, что вы анимаг, но знать и видеть — это разные вещи, — профессор Вектор уважительно посмотрела на Сириуса. — Вам ведь, наверное, пришлось долго тренироваться?

— Три года, но не забывайте, мы с друзьями были самоучками, — ухмыльнулся Сириус. — Зато потом это дало такой простор для проказ! Правда, теперь про мою аниформу многие знают благодаря допросу Петтигрю, но, как вы сказали, знать — это одно, а подозревать в каждой собаке волшебника — совсем другое.

Гермионе очень хотелось похвастаться родителям, что они с Гарри весьма старательно изучили предложенные Сириусом книги, в которых объяснялось, как стать анимагом, но из-за присутствия профессора Вектор она решила подождать более подходящего момента. Равно как и намекнуть Сириусу, что они уже готовы начать первые тренировки под руководством опытного мага. А пока она при первой же возможности использовала магию, чтобы передать родителям салфетки. Девочка вообще была очень довольна, что у нее снова есть возможность демонстрировать папе и маме, чему она учится в школе, все же одних рассказов было явно недостаточно.

Между тем, Эмму и Дэна намного больше интересовала повседневная жизнь волшебников. Все же они понимали, что известный писатель, который до сих пор был их единственным серьезным источником информации о волшебном мире, вряд ли может служить эталоном мага. И к немалому своему удивлению, они узнали, что Ремус и Сириус оба работают среди обычных людей.

— Кстати, крестный, ты так и не рассказал, как пошел работать, — просительно протянул Гарри. — А ты обещал.

— Сириус Блэк всегда держит слово, — гордо заметил хозяин дома. — Тем более что мои деяния явно заслуживают увековеченья.

И к немалому смущению Люпина, отразившемуся на его лице, Сириус поведал гостям, как решил помочь найти работу старому другу. С присущей ему решительностью Блэк твердо собирался устроить Ремуса в немагическом мире, даже если тот и попытался бы сопротивляться. Раз волшебники не способны оценить должным образом его друга, пусть им будет хуже! Проблема была только в том, что, хотя друзья и ориентировались в неволшебном мире лучше многих волшебников, однако до обычного человека им было еще очень далеко.

— Вы представляете, мы обошли три конторы, но нам везде отказали, — Сириус сделал скорбное лицо. — Там сидели злые люди, они заставляли Ремуса заполнять огромные анкеты, а потом заявляли, что у них нет ничего подходящего для него. Но вот наконец-то в очередной конторе мы повстречали настоящего ангела…

— Иначе говоря, с нами там общалась очень симпатичная девушка, — со смешком уточнил Люпин.

— Просто симпатичная! — возмутился Сириус. — Да назвать Диану просто симпатичной — это чистое святотатство! Она само совершенство.

— И эта Диана нашла для Ремуса работу? — Септиме показались подозрительными комплименты Блэка.

— Увы, нет, — вздохнул Сириус. — Но она не стала заставлять нас заполнять анкету и дала мне свой номер телефона!

— А потом мы два дня вспоминали, как надо звонить по телефону, — уточнил Люпин. — Лили, мама Гарри, как-то показывала этот фокус, но это было давно. Пришлось даже подсматривать за людьми в автоматах, чтобы разобраться!

После того как друзья пережили еще несколько приключений, каждое из которых все больше знакомило их с большим миром, работа все же нашлась. К этому моменту Люпин уже начал отчаиваться, и лишь бесконечная энергия Блэка вела парочку друзей от конторы к конторе. В итоге место нашлось, но там требовалось работать в паре, и Сириус, который до того момента вообще не обирался трудоустраиваться, недолго думая, решил пойти вместе с другом.

— И теперь мы можем целый день болтать друг с другом, получая за это деньги, — гордо заявил Блэк. — Причем смешно, таская какие-то коробки, мы получаем больше среднего чиновника в министерстве магии.

— Надо признаться, что работа действительно тяжелая, — Ремус виновато посмотрел на друга. — Мне-то помогает большая сила оборотней, которая проявляется и в человеческой форме, а вот Сириус устает очень сильно.

— Ерунда! — отмахнулся Блэк. — Коробочки, может, и не самые легкие, зато к лету я точно накачаю такие мускулы, что все девушки на пляже будут мои! Да и медик рекомендовал мне физические нагрузки, чтобы быстрее вернуть форму.

— И вы стали заниматься тяжелой работой лишь для того, чтобы помочь другу? — Дэн уважительно посмотрел на хозяина дома. — Это по-настоящему достойный поступок.

— Ну, это мелочи, — Блэк был сама небрежность. — Вот помнится в былые годы, мы действительно выручали друг друга.

Сириус принялся увлеченно рассказывать смешные истории, приключавшиеся с ним и его друзьями в школьные годы, причем делал это мастерски. Мужчины дружно хохотали над его рассказами, больше напоминавшими анекдоты. Гермиона заметила, что ее мама пересела поближе к профессору Вектор и обе женщины стали шептаться о разных неинтересных мужчинам вещах.

— Это платье Гилдерой подарил мне на рождество, сказал, что оно изумительно подходит к моим глазам, — профессор Вектор чуть повернулась, чтобы свет лучше падал на ее лицо. — Я приехала в нем к маме, а ее чуть удар не хватил. Сказала, что подобного ужаса никогда не видела.

— Но ведь платье очень красивое, — недоуменно посмотрела на нее Эмма.

— Еще бы, оно просто изумительно, — довольно улыбнулась Септима. — Но для волшебников оно слишком смелое. Мама до сих пор носит одежды, которые были у вас в моде лет сто назад. Я бы тоже раньше ни за что не решилась его одеть, если бы Гилдерой несколько раз не водил меня во всякие магловские места.

Гермиона убедилась, что взрослые заняты разговором, и вопросительно посмотрела на Гарри. Тот согласно кивнул, и дети, оставив всю компанию в гостиной наслаждаться общением, направились в комнату Гарри.

* * *

По мнению Поттера, Гермиона очень много пропустила за те несколько дней, что была во Франции. Гари подробно рассказал подруге о крестражах и о том, что даже профессор Локхарт без помощи не мог справиться с ними. Гермиона порадовалась за друга, узнав, что его новый опекун не только хороший человек, но еще и сильный умелый волшебник. А как же могло быть иначе, если даже профессор ЗОТИ обратился к нему за помощью!

— Так что пришлось мне большую часть каникул осваивать магию иллюзий, — картинно вздохнул Гарри и, не удержавшись, тут же попытался сотворить образ жабы Невилла. Увы, до совершенства ему было еще очень далеко, так что вышла не жаба, а нечто темное и непонятное. — Зато я не пропускал новости в Пророке и узнал, что кто-то напал на старшего Малфоя и ограбил его, а заодно здорово отделал. Тот теперь лежит в больнице Святого Мунго, а министерство ищет грабителя. Мы с Сириусом и Ремом полагаем, что это было не ограбление, а месть за его делишки с Волдемортом. Он же сумел отвертеться от тюрьмы, вот его теперь и достали.

— Ты же знаешь, я не одобряю насилия, тем более подобного, когда из человека делают инвалида, — не слишком уверенно произнесла Гермиона. — Хотя мне и самой его не слишком-то жалко. Не могу понять волшебников, он же хотел убить сестру Рона, а ему все сошло с рук.

— Ну да, хотя Локхарт сказал, что профессор Дамблдор узнал о дневнике еще в начале сентября, — кивнул Гарри. — И кстати, я хотел поговорить с тобой о самом Локхарте.

Видя недоумение подруги, Гарри начал рассказ о своих мыслях по поводу профессора. Ему было стыдно, что он подозревает в чем-то человека, который, по сути, стал его старшим другом, но Поттеру было необходимо обсудить свои наблюдения с кем-нибудь, кто мог дать хороший совет. И Гермиона, которой он полностью доверял, была идеальным вариантом для этого.

Первоначально Гарри не обращал внимания на некоторые странности профессора. Более того, любую из них по отдельности он и сам мог прекрасно объяснить некими случайными обстоятельствами. Но вот все вместе они создавали картину того, что профессор Локхарт что-то скрывает.

Конечно, можно предположить, что в тот день, когда Гарри познакомился с ним, профессор Локхарт действительно случайно зашел в министерство. Вот только Гарри не заметил, чтобы он после того случая частенько навещал это заведение. Да и то, что он решил лично разобраться с проблемой школьника, было почти чудом. Конечно, Гарри напоминал себе, что он все же не совсем обычный ученик, но, тем не менее, другие профессора не поспешили помочь ему в трудную минуту.

То, что Локхарт хорошо ориентировался в обычном мире, сначала не вызывало особого удивления Гарри, однако же если разобраться, он, в отличие от большинства волшебников, чувствовал там себя как дома. Та же профессор Вектор с восторгом рассказывала, сколько всего нового увидела благодаря Локхарту, с которым она несколько раз навещала большой мир. Да тот же мистер Уизли, который вроде бы по своей работе должен превосходно знать жизнь обычных людей, тем не менее, разбирается в ней в десять раз хуже Локхарта.

У Гарри теперь вызывали некоторое подозрение и обнаружение Петтигрю, и удачное обнаружение зачарованного блэджера. Вроде бы все и произошло само собой, но слишком уж везение профессора на подобные события напоминало знание. И, конечно же, то, что Локхарту удалось найти диадему Рейвенкло, можно было бы списать на везение и случайность, но Гарри был убежден, что профессор знал не только о том крестраже, что был ним, но и о том, что прятал Кричер. Уж слишком удачно Локхарт завел нужный разговор в присутствии домовика.

— А еще он знал про мотоцикл Сириуса, что тот умеет летать, — припомнила Гермиона. — Хотя, конечно, и это можно объяснить тем, то твой крестный упоминал об этой штуке.

— Вот, вот, я и говорю, что по отдельности все понятно, — вздохнул Гарри. — А все вместе получается прямо заговор какой-то.

— Скорее, можно заподозрить, что профессор Локхарт обладает пророческим даром, — важно заметила Гермиона. — И хоть прорицания и ложно назвать наукой, но я читала, что некоторые люди действительно могут предугадывать будущие события. Хоть в это и верится с трудом.

— Профессор сам не раз насмехался над прорицаниями, — недоверчиво протянул Гарри. — Точнее, над тем, что их преподают в школе. И действительно, если у тебя нет подобного дара, то пытаться учиться бессмысленно.

— И если у него есть такой дар, то это все объясняет! — Гермиона отмела сомнения Гарри. — Вряд ли он точно знает, что произойдет, но вполне может видеть хотя бы общие картины. И благодаря этому у профессора Локхарт так удачно все и получается.

Гарри признал, что идея обратиться за советом к Гермионе оказалась очень удачной. Ведь ему самому и в голову не пришло подумать о столь простом объяснении. А то уж Гарри начал задумываться, не является ли профессор Локхарт чьим-нибудь тайным агентом.

* * *

Что ни говори, а в большинстве случаев здравый смысл и волшебники существуют в разных плоскостях, напрочь не замечая друг друга. В этом убедился Карло, решивший ввести в курс ЗОТИ занятие по обеспечению мер элементарной безопасности. Прекрасным поводом для этого послужило нападение на Люциуса Малфоя, так что Фенелли лишний раз убедился, что всякое благое дело приносит полезные плоды, на которые изначально ты даже не рассчитывал.

Командиры не зря долго и упорно вбивали в Фенелли мысль о том, что в ходе боевых действий большая часть проблем возникает из-за связи, а вернее, из-за отсутствия таковой. Да и сам Карло помнил, как «своевременно» сели батареи у его рации как раз в тот момент, когда надо было вызвать артиллерийскую поддержку их отделению, попавшему в засаду. Это воспоминание даже сейчас вызывало у него дрожь, и он буквально рукоплескал магам за то, что они уж давным-давно создали средства, обеспечивающие устойчивую бесперебойную связь.

И если младшекурсникам преподавать способы защиты собственного дома было несколько несвоевременно, то вот вбить им в головы простую идею о необходимости постоянно иметь при себе средства связи, было просто необходимо. Самостоятельность — это, конечно, хорошо, но еще лучше, когда у детей в любой момент есть возможность обратиться к старшим за помощью.

— Итак, молодые люди, надеюсь, за время каникул ваши головы хорошенько отдохнули и готовы вновь впитывать в себе знания, — бодрым тоном врача, стоящего у постели смертельно больного человека, начал Карло. — Сегодня мы с вами поговорим о способах связи, известных магам. И для начала вы назовете мне известные вам. Мистер Финниган!

— Э, совы, сэр, — неуверенно произнес гриффиндорец.

— Хорошо, один есть, — Фенелли привычно разогревал аудиторию. — Мистер Нотт, назовите еще.

— Каминная сеть, сэр, — молчаливый слизеринец сохранял привычное спокойствие.

— Превосходно, это самые распространенные методы, но они обладают рядом недостатков, — теперь настало время перейти собственно к занятию. — Мисс Браун, назовите мне их.

Гриффиндорка покрылась румянцем, пытаясь вспомнить правильный ответ, и по ее лицу было видно, что она плохо представляла себе, что нужно сказать. Эти два способа связи были привычны волшебникам, и как часто бывает в таких случаях, маги попросту не замечали их недостатков. Фенелли еле сдержал улыбку, видя, как сидящая неподалеку Гермиона с трудом сдерживается, чтобы не поднять руку. Карло уже успел провести это занятие в индивидуальном порядке для Гарри и Гермионы на площади Гриммо, но взамен попросил их не пытаться давать ответы на уроке. А любознательной гриффиндорке было почти невыносимо знать материал и не пытаться ответить учителю.

— Э… сэр… говорить через камин не очень-то удобно, так как приходится стоять перед ним на коленях, — попыталась выкрутиться девочка. — А совы частенько гадят в доме, когда приносят письма.

— Как раз с этими недостатками можно было бы смириться, — Фенелли прошелся по классу. — Но возможно, кто-нибудь укажет на более серьезные проблемы с этими способами связи?

— Низкая скорость совиной почты, сэр, — решилась Дафна Гринграсс. — Из Хогвартса письмо на юг Англии добирается почти сутки.

— Очень хорошо! — похвалил девочку Фенелли. — Кому еще есть что сказать?

Увы, в ответ его ждало суровое молчание, сквозь которое ясно был слышен зубовный скрежет Гермионы. Фенелли лишь надеялся, что после его урока девочке не придется идти к мадам Помфри, восстанавливать стершиеся зубы.

— Итак, вы уже поняли, что при использовании сов главной проблемой является скорость связи. Использование каминов вроде бы устраняет эту проблему, зато добавляет другую, — Карло сделал паузу, дожидаясь, не найдет ли кто-нибудь из учеников правильный ответ. Однако при вынужденном молчании Гермионы класс показывал категорическое нежелание думать. — А именно, основной проблемой каминов является стационарность их расположения! Вы не можете таскать камин у себя в кармане.

— Мало того, оба эти способа связи являются не слишком надежными. Сов несложно перехватить, а каминная сеть контролируется сотрудниками министерства и в любой момент может быть заблокирована, — Карло подошел к кафедре и внимательно осмотрел класс. — И кто мне ответит, имеются ли у нас средства связи, лишенные недостатков двух упомянутых методов?

Вид учеников, усиленно напрягающих память, вызвал у Фенелли массу «теплых» слов в адрес их родителей. И ведь многие из этих взрослых волшебников в свое время участвовали в войне по разные стороны баррикад, но так и не смогли сделать для себя правильных выводов из собственного опыта! Оставалось лишь надеяться, что их дети сумеют не повторить ошибок старшего поколения.

— Сэр, я слышал, что можно передавать сообщения с помощью патронуса, — робко поднял руку Невилл Лонгботтом. — Этим часто пользовались во время прошлой войны.

Вместо ответа Фенелли достал палочку и, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, вызвал своего патронуса. Светящийся леопард бодро пронесся по классу, вызвав многочисленные крики детей, и, встав рядом с Невиллом, важно произнес голосом Фенелли: «Неплохо, мистер Лонгботтом», а затем растворился в воздухе. Охи и ахи, раздавшиеся со всех сторон, показали, что представление удалось. Собственно говоря, вызывать патронуса Карло научился еще летом, а вот посылать сообщения с его помощью доблестного профессора совсем недавно обучил Сириус Блэк.

— Как вы видели, способ вполне действенный и надежный, — продолжил Карло, дождавшись, пока утихнет гул в классе. — Патронуса невозможно перехватить, он почти мгновенно перемещается к адресату, его использование не зависит ни от кого, кроме самого волшебника, но и у этого способа связи имеются недостатки. И основной из них в том, что далеко не все взрослые маги могут создать телесного патронуса, что, собственно говоря, является необходимым в этом случае. Кроме того, волшебник может быть в депрессии, ослаблен или же окружен толпой дементоров, и тогда ему будет сложно вызвать это заклинание.

— Итак, кто еще назовет мне существующие способы связи? — Карло обвел взглядом класс, предостерегающе нахмурившись при виде Гермионы, которую буквально распирало желание ответить. Он заметил зажегшийся огонек в глазах еще одной ученицы. — Мисс, Дэвис, кажется. вы можете нам помочь?

— Мне кажется, что амулеты на основе протеевых чар являются наилучшим средством связи, сэр, — слизеринка гордо огляделась. — Хотя мы эти чары еще не изучали.

— Прекрасный ответ, мисс Дэвис, — Фенелли одобрительно кивнул девочке. — Подобные амулеты в виде сквозных зеркал или же связанных пергаментов позволяют вам связаться с нужным человеком в любое время, где бы вы ни находились. Они не зависят ни от кого и не требуют особых магических сил для поддержания связи.

Фенелли знал, что сейчас в кармане у Гарри, как и в сумке Гермионы, лежат сквозные зеркала для связи с Сириусом. Увы, подобные зеркала работали лишь в руках волшебников, но зато у девочки теперь имелся связанный пергамент, с помощью которого она оперативно могла послать сообщение родителям. И хоть данная связь и была односторонней, Эмма и Дэн все равно были довольны и этим. Ну и вдобавок у ребят имелись аварийные амулеты, которые позволяли поднять тревогу, случись что. Если сломать любой из них, Сириус хотя бы узнает, что с его крестником или его подругой случилась беда, а так же где они находятся.

Как и предполагал Фенелли, ни у кого, кроме гриффиндорской парочки, не оказалось при себе средств оперативной связи с родными. Хотя в этом можно было не сомневаться, так как память Локхарта подсказала Карло, что и полтора десятка лет назад в школе никто и не думал о подобных амулетах. Конечно, сами младшекурсники были не способны создать нечто подобное, но Фенелли постарался вложить им в голову мысль, что стоит попросить родителей о подобном средстве связи.

* * *

А на занятиях со старшими курсами Карло не ограничился разговором о необходимости устойчивой связи, а затронул и иные проблемы безопасности жилища. Набросав на доске схему загородного дома с окрестностями, подозрительно напоминавшую жилище Малфоя, Фенелли попросил учеников указать слабые места в защите. Судя по всему, старшие ребята внимательно читали Пророк, к тому же у некоторых из них родители работали в министерстве, поэтому все дружно указали на площадку для аппарации, расположенную перед воротами.

— Прекрасно, что все вы увидели проблему, — саркастично заметил Карло. — А теперь я хотел бы услышать ваши предложения по его преодолению.

В отношении предложений дело у шестикурсников обстояло примерно так же, как и у Пророка, иначе говоря, никаких идей не наблюдалось. Поскольку от старших учеников Карло ожидал большей сообразительности, чем от малышей, он простимулировал ребят двадцатью отжиманиями и предложил им подумать еще немного. Перспектива качать мышцы до конца занятия сразу же включила дополнительные резервы мозгов у школьников.

— Можно сделать несколько таких площадок, сэр, — порадовал Карло Перси Уизли. — Тогда противникам придется блокировать одновременно несколько мест.

— Или, по крайней мере, следить за ними, — одобрил гриффиндорца Фенелли. — Метод достаточно эффективный, несмотря на свою простоту. Еще варианты?

— Сэр, можно заранее предупреждать о своем прибытии тех, кто находится в доме, — Друэлла Розье не собиралась давать конкурирующему факультету шансов показать, что они одни умеют работать головой. — Тогда другие члены семьи будут в готовности прийти на помощь.

— Отлично, причем мы с вами лишний раз убеждаемся в необходимости устойчивой связи, о чем говорилось раньше, — Карло был рад, что ученики начали понимать большую эффективность согласованных действий по сравнению с привычным волшебникам индивидуализмом. Хотя бы некоторые. — Само собой, это сообщение о прибытии должно быть скрытным, так что вновь вспоминаем необходимость изучения Протеевых чар.

Осмелевшие ученики начали втягиваться в процесс обсуждения и вскоре пришли к выводу, что было бы неплохо, если бы люди, находящиеся в доме, следили за его окрестностями, дабы заранее вычислить подозрительных личностей. Логично встал вопрос, как правильно вести наблюдение, и тут мнения сильно разделились. Фенелли, который, собственно, и вел дискуссию в этом направлении, прочитал ученикам небольшую лекцию о методах работы наблюдателей, для иллюстрации нанося на плане поместья Малфоев сектора наблюдения из наиболее удобных мест. А чтобы школьникам было не так скучно, Карло пообещал, что следующее занятие будет практическим, где они на природе освоят полученный материал.

— И самое главное! — Карло строго обвел глазами класс. — Разумеется, все, о чем мы говорили сегодня, в основном применимо к военному времени и прямо сейчас не слишком актуально. Но если вам придется всерьез обеспечивать собственную безопасность и безопасность своего дома, помните, что для этого требуется комплексное применение всех те мер, которые мы сегодня рассматривали.

— Все свободны! — Карло сделал паузу. — А вас, мисс Розье, я попрошу остаться.

* * *

— Как я и предполагал, ваше задание на каникулы выполнено на очень качественном уровне, — Фенелли одобрительно кивнул девушке. — Особенно радует, что вы догадались перенести реалии последней войны на современность и учесть изменения, прошедшие за эти годы.

— Благодарю вас, сэр, — Друэлла чуть улыбнулась. — Мне показалось, что вы именно этого и ожидали.

Конечно, Карло появился в этом мире, уже имея собственное мнение о разных группировках, действующих внутри волшебного сообщества. Но для того, чтобы не стать жертвой собственных заблуждений, он в свое время не поленился перебрать старые подшивки Пророка из школьной библиотеки. И судя по статьям десятилетней давности, картина, которую еще в прошлой жизни видел Фенелли, более-менее соответствовала реальности. И Розье, проявив свой здравый смысл, пришла в своей работе к тем же выводам, что и он.

Большинство волшебников было абсолютно аполитично, и пока события не затрагивали лично их, им было плевать на то, что происходит вокруг. В связи с этим численность магов, занимающихся политикой, пусть и проводимой иными средствами, была ничтожно мала. Отсюда и происходил микроскопический масштаб войны с Волдемортом.

Безусловно, самой большой силой как раньше, так и сейчас, являлось Министерство Магии. В его распоряжении были авроры и довольно многочисленный технический персонал, обеспечивающий инфраструктуру волшебного сообщества. Однако многочисленность министерских служащих компенсировалась тем, что большинство из них вовсе не горело желанием активно воевать. Тем не менее, в долгосрочной перспективе министерство всегда оказывалось в выигрыше.

Противниками министерства в прошлой войне были упиванцы, чья организация была невелика даже по меркам волшебного мира. Но Волдеморт, окруженный немногими сообщниками, умело привлекал на свою сторону в качестве пушечного мяса оборотней, великанов и других изгоев волшебного мира. Это дало возможность упиванцам достаточно долго терроризировать волшебный мир, но постепенно министерство усиливало свои методы борьбы, и, по сути, партия Волдеморта к моменту его исчезновения была близка к краху.

Ну и наконец небольшая группа Дамблдора занималась тем, что активно собирала информацию для своего лидера и почти не прибегала к активным действиям. Величайший маг современности, похоже, считал эту войну своим личным противостоянием с Волдемортом и не желал размениваться на мелочи, полагая, что с ликвидацией лидера упиванцев вся их организация распадется сама собой.

Что отличало все эти группы, так это полное единство в том, что современный порядок в волшебном мире должен оставаться незыблемым. Единственным вопросом, по которому они расходились, было то, кто именно должен управлять волшебным сообществом. Естественно, каждая команда считала, что она больше всех подходит на эту роль. И еще одна вещь роднила все эти силы — полное наплевательство их лидеров на судьбы рядовых членов организации. В итоге те люди, что активно боролись десять лет назад, не получили от этого никаких выгод.

За прошедшие десять лет ситуация не только не улучшилась, но, пожалуй, стала даже хуже. В руководстве министерства вместо серьезных политиков, типа Крауча-старшего, готовых идти на жесткие меры ради достижения победы, встали Фадж и ему подобные типы, неспособные вообще ни на что. Да и в остальных командах общая компетентность их членов упала ниже плинтуса.

— Мисс Розье, вы указали в своей работе, что, несмотря на то, что министерство сейчас слабее, чем было в прошлую войну, но, тем не менее, в случае открытого конфликта оно все равно окажется победителем, — Фенелли хотелось уточнить, правильно ли он понял мысль девушки. — И это несмотря на то, что там практически не осталось сильных лидеров.

— Мне кажется, что наличие одного сильного лидера как раз и является слабостью остальных организаций, — Друэлла аккуратно поправила волосы. — Как видно из прошлого опыта, потеря руководителя мгновенно делает подобную организацию недееспособной. А в министерстве попросту нет подходящей цели. Оно может терять людей, но все равно станет функционировать, пусть и с меньшим успехом.

— Англия может проиграть хоть сотню битв, но все равно выиграет войну, — по памяти процитировал Карло. — Ну что же, вы действительно указали основную разницу между серьезной организацией и группой людей, сплоченной общей целью и общим вождем. Но у меня остался еще один маленький вопрос: почему вы в своем эссе ни разу не упомянули маглорожденных? Ведь официально конфликт во многом шел из-за отношения к этой группе волшебников.

— Видимо, потому, сэр, что реально они не участвовали в нем, и все стороны никоим образом не принимали в расчет их интересы, — чуть улыбнулась та. — Я не обнаружила их ни на мало-мальски значимых постах в министерстве, ни в окружении профессора Дамблдора, ни тем более у их противника. Есть они или нет, ничего бы не изменилось.

— Вы были правы, не став уточнять эти вопросы в эссе, такие вещи действительно не следует писать на пергаменте, — кивнул Карло. — И спасибо вам, что вы ответили мне. У вас у самой по мере написания работы появились какие-то вопросы, на которые вы не смогли ответить?

— Да, сэр. Точнее вопрос касается не только этой работы, но и всего вашего курса, — посерьезнела Друэлла. — В ваших занятиях, если я правильно поняла, вы используете многие вещи, заимствованные у маглов. Скажите, они действительно продвинулись в искусстве боев настолько дальше нас?

— Мисс Розье, с той поры, как наши миры разошлись, маги чаще жили в мире, а вот обычные люди почти все время воевали, — вздохнул Карло. — И их война уже давно стала тотальной, где на смену рыцарской романтике пришел жесткий прагматизм. А волшебники до сих пор представляют себе сражения, как череду дуэлей. И это не считая того, что оружие простых людей стало на голову превосходить возможности магов. Что, впрочем, даже не столь важно по сравнению с правильной организацией. И да, в случае военного столкновения волшебники обречены.

— И чем дольше мы будем находиться в изоляции, тем больше будет этот разрыв, — констатировала девушка. — Вернуться к единству мы не можем из страха, что с нами не станут считаться, а сил для того, чтобы заставить маглов всерьез воспринимать интересы волшебников, у нас нет. Получается тупик.

— Из нас двоих слизеринка вы, а не я, — Фенелли посмотрел в окно, где высоко в небе был виден инверсионный след самолета. — Вот и проявите традиционные для вашего факультета хитрость и амбициозность, чтобы выбраться из него. У вас превосходные способности, и я буду рад, если вы сможете успешно реализовать их в политике.

* * *

В том, что у Рона в старших классах учились старшие братья, несомненно, были свои плюсы. По крайней мере, Перси охотно делился с рыжим другом Гарри тем, что происходит на уроках шестикурсников, правда сам Рон проявлял к этому не слишком большой интерес. Но время от времени он все же доносил до друзей свежие новости.

— Представляете, Локхарт у них будет проводить уроки по слежке в Запретном лесу! — как обычно во весь голос высказывался Рон, стоя возле класса ЗОТИ. — Чтобы знать, как искать тех, кто шпионит за тобой. Вот как что-то интересное, так всегда мимо нас.

— А ты не думал, что с нами он тоже этим займется, когда мы будем на старших курсах? — Гермиона язвительно посмотрела на друга. — Или ты считаешь, что мы можем освоить всю программу по ЗОТИ за один год?

— Ага, а ты не забыла про проклятие его должности? — ядовито поинтересовался Рон. — Неизвестно, кого еще найдут в следующий раз. Будем опять одни лишь лекции записывать за каким-нибудь заикой.

Поттер вспомнил, как насмехался Локхарт, когда они с Гермионой высказали опасения по поводу этого слуха. По словам профессора можно проклясть человека или предмет, но никак не абстрактное понятие. Хотя, безусловно, директор Хогвартса вполне в состоянии осуществлять такое «проклятие» на практике, каждый год меняя учителя. Но, несмотря на смешки Локхарта, Гарри продолжал немного волноваться, что вместо хорошего преподавателя они опять окажутся с кем-то вроде Квирелла. Да к тому же профессор стал его старшим товарищем, и Поттер вполне искренне хотел, чтобы с ним не случилось ничего плохого.

— Думаю, с учетом того, что мы знаем о профессоре, не стоит опасаться, что с ним случится что-нибудь серьезное, — Гермиона многозначительно оглядела друзей, намекая на «открытый» ей с Гарри пророческий дар Локхарта. К счастью, кроме них, возле класса пока что никого не было, и можно было упоминать не предназначенные для чужих ушей вещи. — Ведь он тогда не пошел бы работать в Хогвартс.

— Точно, тогда у него есть шанс, — в глазах Рона вспыхнула азартная искорка. — Вы, кстати, так и не спросили его, кто в этом сезоне выиграет Кубок Англии! Я уверен, что во втором круге Пушки Педдл покажут себя.

С того момента, как Гарри и Гермиона по секрету поделились с другом своими догадками о том, что Локхарт является провидцем, Рон уже десяток раз поднимал этот вопрос, доводя тем самым Гермиону до белого каления. Гарри пытался втолковать Рону, что с такими вещами подходить к профессору как минимум стыдно, но там, где дело касалось квиддича, рыжий гриффиндорец напрочь терял чувство реальности.

— Вот как раз из-за таких, как ты, он и держит свои способности в тайне, — Гермиона сурово поджала губы. — Даже без всяких занятий прорицаниями понятно, что он в лучшем случае может лишь видеть некие картины, которые можно интерпретировать так и эдак. И уж наверняка они касаются действительно важных вещей, а не всякой ерунды вроде квиддича.

— Квиддич не ерунда! — возмутился рыжий гриффиндорец. — Просто ты летаешь как кочерга, вот и говоришь всякие гадости про эту замечательную игру!

— Зато ты летаешь просто замечательно, — приторно сладко произнесла девочка. — Помнится, кто-то, кто очень много хвастался про свои полеты, на своем первом занятии получил метлой по носу.

Это был удар ниже пояса, и Рон, надувшись, отвернулся от подруги. С точки зрения Гарри бесконечный спор его друзей о важности квиддича был полностью лишен смысла. Сам он с удовольствием играл в факультетской команде, и Сириус пообещал, что летом они вдоволь насмотрятся на игры профессиональных команд, но фанатизм Рона в этом вопросе поражал даже его. Как и кажущееся равнодушие Гермионы к квиддичу, которое не мешало ей исправно следить за всеми играми их факультетской команды.

— Кстати, Рон, а что тебе написали родители по поводу просьбы прислать сквозное зеркало? — Гарри поспешил отвлечь друзей от перепалки, грозившей перерасти в ссору, после которой они не будут разговаривать пару дней. — По-моему, у нас все ребята написали об этом родным.

— Написали, наверное, все, а вот получили нет, — хмуро буркнул Рон. — У нас в семье все как всегда досталось Джинни. Да и ладно, так хоть мама меня каждый день по двадцать раз не дергает, как ее.

— А кстати, ты же после каникул ни разу не пожаловался, что тебе пришлось опекать Джинни, — заметила Гермиона. — Видишь, оказалось, что провести с ней каникулы совсем не страшно.

— Видимо, это потому, что все праздники я ее почти не видел, — ухмыльнулся Рон. — На счастье ее подружка, эта Полумна, тоже осталась в школе на Рождество, вот они и проводили вдвоем все время. Я на радостях даже коробку конфет подарил этой рейвенкловке. Благо Гарри завалил меня на Рождество просто горой сладостей!

— Рон, ее зовут Луна, — упрекнул Гарри друга, так как сам помнил по своей начальной школе, как это неприятно, когда тебя все обзывают. — Во всяком случае здорово, что у твоей сестры есть хорошая подруга.

— Хоть из-за нее чуть и не возникли неприятности, — Рон сделал загадочное лицо, пытаясь дождаться вопросов друзей, но те, хорошо зная его, молчали. Терпения рыжего все равно не могло хватить дольше, чем на несколько секунд. — Ну ладно, вы же сами видели, что она немного странная, так вот, некоторые парни с ее факультета решили шутить над ней. Типа прятать вещи и смеяться, когда она вынуждена ходить в разных носках, или ботинках.

— Это, между прочим, очень плохо, и их следовало бы проучить, — гневно воскликнула Гермиона. — Идиоты, которые решили, что могут издеваться над беззащитной девочкой.

— Вот, вот, сестренка как про это узнала, тоже так подумала и высказала им все по этому поводу, — подтвердил ее слова Рон. — Тогда они посоветовали Джинни не мешаться, а то и ей не поздоровится.

— Так что же ты раньше не сказал? — у Гарри проснулось воинственное настроение. — Если они думают, что могут угрожать сестре моего друга, то они сильно ошибаются.

— Поздно, брат, там даже мне не пришлось поучаствовать, — вздохнул Рон. — Джинни пожаловалась близнецам, и те быстро объяснили воронам, кто в школе главный шутник и что обижать подругу их сестры чревато самыми разнообразными последствиями, причем все они будут крайне неприятные. Так что теперь там все спокойно.

К ребятам подошел Невилл, который задержался в теплицах после травологии. Пухлый мальчик тяжело дышал, видимо, он сильно спешил, боясь опоздать на урок. Гарри подумал, что ему по весне по-прежнему будет тяжело на занятиях профессора Локхарта. Рассказывая о своей молодости, Сириус много говорил и о друзьях, с которыми они месте противостояли Волдеморту десять лет назад. Тогда Поттер и узнал судьбу родителей Невилла, к которому после этого стал относиться не просто как к товарищу, но и как к собрату по несчастью.

— Ну как, Невилл, твоя кусачая бегония не замерзла? — Гарри вспомнил, как мальчик переживал по поводу растения, которое притащил из дома и поселил во владениях профессора Спраут. — Морозы стоят довольно сильные.

— Спасибо, с ней все в порядке, — на лице Лонгботтома расцвела улыбка. — Не знаете, что будет сегодня на занятиях?

— По программе должны идти девонширские жгучие тараканы, — Гермиона, как всегда, знала учебник чуть ли не наизусть. — Но профессор Локхарт вряд ли будет тратить на них весь двойной урок, так что наверняка будет что-нибудь еще.

— Вот бы все же пойти в Запретный лес, — мечтательно произнес Рон. — Заодно можно было бы в снежки поиграть.

— И поотжиматься по уши в снегу, когда профессор это заметит, — Гарри представил себе эту картину и ухмыльнулся. — В снежки мы можем поиграть после урока. Вы как, ребята?

Рон с радостью согласился, Невилл тоже стеснительно кивнул. Гермиона нахмурилась, явно готовая прочитать мальчикам лекцию о вреде столь легкомысленного поведения, но тут ее лицо осветилось какой-то идеей.

— Идем, конечно, — деловито заметила она. — Но кидать снежки будем магией! Так и интереснее и хорошая тренировка получится.

— Гермиона, ты можешь хоть иногда не думать о занятиях? — простонал Рон. — Хотя магией кидаться будет и вправду прикольно. Правда, у меня плохо выходит контролировать метательное заклинание, но я представлю, что бью снежком в рожу Малфоя, тогда точно не промахнусь.

Гарри резко дернул за рукав друга, пытаясь намекнуть ему, что иногда стоит помолчать и оглядеться по сторонам. Тем более не дело провоцировать Драко, который к тому времени стоял в двух шагах от них, с мрачным видом ожидая начала урока. Но было уже поздно.

— Уизли, твоим кривым рукам ничто не поможет, — Малфой презрительно скривил губу. — Только и можешь, что позорить имя волшебника!

— Позорят его типы, которые носили темную метку на плече, — тут же огрызнулся Рон. — Правда, кое-кто из них получает за это по заслугам, хоть и с опозданием. Тебе-то это теперь известно!

Еще когда Рон и Драко только начали переругиваться, Гарри заподозрил, что дело может закончиться стычкой, и на всякий случай приготовился не допустить поединка. Устраивать побоище возле кабинета профессора Локхарта перед самым уроком было далеко от того, что можно было бы назвать разумным поведением.

И предчувствия его не обманули. Едва Малфой услышал «тонкий» намек на своего отца, он, не задумываясь, выхватил палочку. Уроки профессора Локхарта не прошли даром, поэтому в руках у Рона палочка оказалась ненамного позже. Но Гарри оказался быстрее, успев дважды выкрикнуть обезоруживающие заклинание, прежде чем Малфой и Уизли начали боевые действия. Все же дополнительные занятия с профессором вкупе с отменной природной реакцией принесли свои плоды.

— Поттер, какого Мерлина? — Драко злобно уставился на Гарри.

— Гарри, ты чего? — в глазах Рона плескалась обида.

— Ничего! Хотите подраться, делайте это в более подходящем месте, — Гермиона полностью поддержала миротворческий порыв друга. — А то если сейчас выйдет профессор, то из-за вас он закатает обоим классам неделю отработок.

По лицу Малфоя было видно, что он хочет сказать Гермионе пару «приятных» слов, но вместо этого он лишь вырвал свою палочку, которую ему протянул Гарри, и, бросив на друзей злобный взгляд, отошел в сторону. Гарри даже удивился подобной сдержанности Малфоя, так как привык к более наглому поведению слизеринца. Видимо, несчастье с его отцом сильно убавило гонор Драко.

— Рон, все же иногда думай, что говоришь, — яростно прошептала Гермиона. — Радоваться тому, что с кем-то случилось несчастье, нехорошо.

— А по-моему, Рон прав, — мрачно произнес Невилл. — Малфой действительно получил по заслугам, и я благодарен тому человеку, кто добрался до него.

— Невилл, но как же так? — Гермиона растерянно оглядела ребят и остановила взгляд на Гарри. — Вы и вправду думаете, что можно устраивать самосуд?

— В данном случае да, — Гарри чуть виновато посмотрел на Гермиону. — Хотя, конечно, не стоило говорить это Малфою в лицо.

— Он-то не стеснялся говорить о родителях Гарри, — злопамятно припомнил Рон. — Вот пусть теперь и сам почувствует, каково это.

— Хорошо, раз вам мало моего мнения, давайте спросим об этом у преподавателей, — не пожелала сдаваться Гермиона. — Задержимся после урока и поговорим с профессором Локхартом. Уверена, он поддержит меня.

— Давай спросим, — примирительно заметил Гарри. — Тем более что мы с ним уже давно не общались, кроме как на уроках.

* * *

На очередном занятии со второкурсниками Карло помимо борьбы со жгучими тараканами заодно обучил детей избавлению от вполне обычных, которые самым наглым образом игнорировали магию, предназначенную для уничтожения их волшебных собратьев. После того как он отпустил учеников и уже готовился пойти на обед, к нему с самым решительным видом направилась небезызвестная гриффиндорская троица с Невиллом Лонгботтомом в придачу.

По мнению Фенелли, дружба с этим мальчиком для того же Поттера была бы гораздо естественнее, чем с Уизли, однако он не собирался навязывать мальчику свое мнение, хоть и честно признавал его единственно верным. Как говорится, каждый вправе сам совершать ошибки и отвечать за них, хотя Карло и позволил себе пару тонких намеков, постаравшись сделать так, чтобы Гарри хотя бы обратил внимание на Невилла.

— Профессор, мы бы хотели задать вопрос, не относящийся к теме сегодняшнего урока, — начала Гермиона, предварительно переглянувшись с Гарри. — Если вы не возражаете, конечно.

— Ну что же, задавайте, — Карло улыбнулся. Строгое выражение лица девочки выглядело довольно забавным. — В чем у вас возникла проблема?

— У нас возник спор, по поводу случившегося с отцом Малфоя, — Гермиона чуть засмущалась. — Точнее о том, может ли быть допустимым самосуд. То есть, безусловно ли виновен человек, сделавший подобное.

— И вы хотите на этом примере узнать мое мнение по поводу допустимости применения насилия, если я правильно понял, — констатировал Фенелли, подумав, что вообще-то ему будет несколько затруднительно быть объективным в данном случае. — А кстати, в официальную версию о банальном ограблении вы совсем не верите?

— Для простого ограбления Малфой слишком сильно пострадал, сэр, — подал голос Невилл. — Я с бабушкой посещал лечебницу Святого Мунго на каникулах, и слышал, как колдомедики говорили, что он вряд ли снова станет нормальным.

После этой фразы он смутился, видимо, поняв, что у ребят или профессора могут возникнуть вопросы о том, что он делал в Мунго. Да уж, то, что этот ребенок боится насмешек, прекрасная характеристика волшебного сообщества. Сейчас рядом с ним ведь нет тех, кто считал бы его врагом, и, тем не менее, он все равно стесняется. Хотя по совести опускать глаза стоило бы кому-то другому. Ну и, безусловно, следовало бы поблагодарить Лонгботтома за подтверждение информации о том, что Карло сделал свою работу на совесть.

— Тогда для начала озвучьте вашу полную версию этого события, — Карло было интересно, догадались ли дети о реальных мотивах устранения Малфоя.

— Мы думаем, что это кто-то отомстил Малфою, — Гарри вопросительно посмотрел на Фенелли. — Ну, за его злодеяния в прошлую войну. Ему ведь удалось тогда отвертеться от наказания, вот кто-то и решил навести справедливость.

— Если для вас важен мой ответ именно на поставленный Гермионой вопрос, то однозначно скажу, что самосуд неприменим, — при этих словах профессора девочка гордо вздернула нос, а в глазах Невилла появилась обида. — Если месть будет совершаться не законом, а личным хотением каждого, ничего хорошего в итоге не получится. Если кого-то не устраивал приговор в отношении Малфоя, он должен был добиваться, чтобы тот официально получил по заслугам.

— А если это был не самосуд? — Гарри заметил уточнение Карло. — Правда, я не знаю, что это могло бы быть еще.

— А еще это могла быть превентивная мера в ходе войны, — жестко ответил Фенелли. — Мистер Малфой был сильным политиком с большим влиянием в министерстве и обладал немалыми денежными ресурсами. Кроме того, он был далеко не глупым человеком. Все это делало его крайне опасным в случае возвращения его бывшего хозяина. И тогда его устранение можно рассматривать как обычную военную операцию. А солдат, убивающий или калечащий врага в бою, не является преступником.

— Но ведь сейчас не война, — растерянно произнесла Гермиона. — А значит, подобного повода и быть не могло.

— Неужели, мисс Грейнджер? — прищурился Карло. — Тогда объясните мне, почему большинство волшебников до сих пор вздрагивают, слыша имя Волдеморта? Имя того же Гриндевальда, к примеру, никого не пугает.

Невилл и Рон послужили прекрасной иллюстрацией словам преподавателя, так как дружно продемонстрировали непереносимость британскими магами некоторых слов. Гермиона с некоторым сомнением и досадой посмотрела на них, видимо, стараясь подобрать подходящий аргумент в поддержку своей позиции.

— Но, профессор, они же просто боятся прошлого, — нахмурилась она. — Но сейчас-то никто не воюет.

— Интересно, чем же вы тогда занимались этим летом? — задумчиво протянул Фенелли. — Когда рвались защитить ценное имущество от этого самого Волдеморта? Можно, конечно, обозвать это как-нибудь по-другому, но оставим игру словами политикам.

— Мы как раз хотели предотвратить войну, — неуверенно поддержал подругу Гарри. — Поэтому и пытались не дать возродиться Волдеморту.

— То есть попытались нанести превентивный удар, — констатировал Карло. — Так что вполне возможно, кто-то мыслил так же, как и вы.

— Но мы ведь не собирались никого убивать или калечить, — возмутилась Гермиона под одобрительное поддакивание Гарри и Рона. — Мы всего лишь хотели остановить похитителя.

— В итоге вы это и сделали, — кивнул Карло. — Но вы пока еще дети, и ни одному нормальному человеку не придет в голову требовать от вас, чтобы вы воевали. А вот взрослые играют всерьез.

— Но… — попыталась еще что-то сказать Гермиона.

— Мисс Грейнджер, я с самого начала сказал, что это только мое мнение, и вы можете соглашаться с ним или нет, — остановил ее Фенелли. — Я бы тоже хотел, чтобы мои уроки ограничивались борьбой с тараканами, но, увы, заниматься приходится не только этим.

— Убивать или калечить людей все равно подло. Чем же тогда правильная сторона будет отличаться от неправильной? — не пожелала сдаваться Гермиона. — Разве может быть что-то ценнее человеческой жизни?

— К примеру, две человеческих жизни или жизнь вашего друга против жизни врага, — грустно заметил Карло. — К счастью, такие дилеммы нечасто встают перед людьми, и я очень хочу, чтобы вам никогда не пришлось делать такой выбор.

* * *

Одной из самых тягостных обязанностей преподавателя, по мнению Карло, была необходимость присутствовать на педсоветах. Профессор Дамблдор обладал феноменальной способностью тратить кучу времени на выслушивание пустой болтовни отдельных личностей, в результате чего это мероприятие обычно растягивалось до неприличия. Вот и в этот раз профессора Макгонагалл и Снейп завели бесконечный спор на тему справедливости награждения баллами, причем каждый из них упорно доказывал, что именно его оппонент поступает в этом вопросе бесчестно, подыгрывая своему родному факультету.

— И мало того, что ваши обожаемые гриффиндорцы пытаются болтать на моих занятиях, — шипел Снейп, — так теперь они еще умудряются общаться с родителями прямо на уроке. Спасибо нашему дорогому профессору Локхарту.

— Кстати, мистер Филч тоже жаловался на то, что теперь ученики разбредаются вечерами по разным темным закоулкам, чтобы наедине поговорить с родственниками, — Дамблдор укоризненно посмотрел на Фенелли. — Эти игрушки по большей части отвлекают детей от учебы. Думаю, что подавать школьникам идею сквозных зеркал было не вполне разумно. К тому же их использование вызывает и лишнюю напряженность между учениками. Как вы понимаете, маглорожденным школьникам должно быть обидно, что они не в состоянии связаться с родными.

— Если у уважаемого профессора ученики на уроке болтают с родителями, это говорит лишь о его профессионализме преподавателя, — Карло ласково улыбнулся Снейпу. — У меня таких проблем не возникло.

Судя по затаенным ухмылкам большинства учителей, у них также с дисциплиной был полный порядок. Впрочем, это и не удивительно, так как если с детьми заниматься, то им будет не до болтовни. А вот если буркнуть «Рецепт на доске» и строить из себя эдакого байроновского героя, то школьники еще не то учинят. Конечно, запугивание учеников, коим обожал заниматься Снейп, частично снимает проблему, но лишь частично.

— От меня, по крайней мере, ученики не бегут толпами к мадам Помфри, — Снейп презрительно скривился. — Я не помню, чтобы за все время, что я здесь преподавал, было бы столько травм на уроках.

— Пусть лучше они их получают на моих уроках, а не тогда, когда столкнутся лицом к лицу с реальным противником, — произнес Фенелли, пристально посмотрев сквозь очки в глаза зельевару. — Увы, способа научить человека драться и не наставить ему при этом синяков, еще не придумали.

— Ну, ну коллеги, давайте не будем ссориться, — Дамблдор лукаво блеснул глазами. — А то я вижу, вы устроили между собой чересчур серьезное… соревнование. Причем не только на своих уроках. Ну ладно Северус, к его строгости все привыкли, но вы Гилдерой! Постарайтесь впредь назначать детям отработки в несколько меньших количествах.

Причина завуалированного выговора от директора была понятна Карло и не только ему. Судя по вновь появившимся на лицах учителей ухмылкам, им тоже была ясна подоплека опроса. А виной этому послужил обильно выпавший вокруг школы снег, который, по мнению Фенелли, сам по себе является прекрасным воспитательным средством. Особенно если поставить проштрафившимся ученикам задачу убрать его ВЕСЬ! Ну или хотя бы очистить все дорожки в армейском стиле, с выравниванием сугробов по нитке.

Надо сказать, школьники в большинстве своем уже поняли, что гораздо приятнее работать головой, а не руками, поэтому в рекордные сроки освоили подходящие для подобной миссии заклинания, тщательно перерыв школьную библиотеку. Результатом этого стало то, что окрестности Хогвартса приобрели вид, столь милый сердцу любого командира. Идеально чистые дорожки, ведущие к теплицам, хижине Хагрида, стадиону, озеру и воротам школы были красиво обрамлены аккуратными ромбами бывших сугробов. А отсутствие машин и заводов в окрестностях школы, вследствие чего снег оставался молочно белым, а не грязно серым, как это частенько бывает, придавало творению Карло еще большую красоту.

Увы, есть люди, начисто лишенные чувства прекрасного, и одним из них оказался профессор Дамблдор. Одним воскресным утром он решил пешком прогуляться в Хогсмит и в результате весь день пребывал в откровенно плохом настроении. Как по секрету поведала Септима Вектор, директор школы не выносил четких прямых линий и строгости вообще, предпочитая по возможности некоторую эксцентричность. В общем-то, это было заметно и по его стилю одежды, и по манере разговаривать, что порядком раздражало уже самого Фенелли. Профессор нумерологии полагала, что для Дамблдора строгость стиля слишком сильно ассоциировалась с империей Гриндевальда, в которой царил истинно немецкий орднунг. Но даже если дело и обстояло именно так, то все же директор слишком сильно уклонился в противоположную сторону.

— Конечно, сэр, впредь я постараюсь не увлекаться так сильно, — Фенелли включил фирменную «локхартовскую» улыбку. — Вы абсолютно правы, отработки не являются единственным воспитательным средством.

Карло мысленно пожалел детей, которым теперь придется на его уроках отжиматься в два раза больше. Если директор считает, что так будет гуманнее, то ради бога. Сам Фенелли не собирался снижать требовательность по отношению к ученикам.

* * *

Если оценивать людей, согласно бессмертному выражению Бисмарка о том, что лишь дураки учатся на собственных ошибках, то до сих пор гуляющие на свободе упиванцы оказались весьма умными людьми. Печальный опыт их коллеги Малфоя заставил этих типов задуматься о собственной безопасности, в чем скоро имел возможность убедиться Фенелли. Попытки слежки за Макнейром и Яксли едва не привели к тому, что упиванцы почти обнаружили наблюдение. К счастью, разумная осторожность не была чужда Фенелли, и он вовремя прекратил попытки отлова этих типов. Дел у него хватало и без этого, а их ценность для темного дела была не настолько велика, чтобы идти на риск разоблачения.

Впрочем, совсем оставлять в покое любителей издеваться над маглорожденными волшебниками Карло не собирался. В министерстве магии и без упиванцев хватало типов, откровенно сочувствовавших идеям Волдеморта. И кое-кто из них был намного опаснее того же Макнейра. И естественной целью Карло в данном случае была помощник министра Долорес Амбридж. Она никогда не носила метку, зато охотно сливала любую информацию упиванцам, как на допросе поведал Люциус Малфой, и даже иногда готова была делать это безвозмездно, что вообще нонсенс для любого чиновника.

Решив, что следует поддерживать высокие расценки министерских служащих на предоставление конфиденциальной информации, дабы хоть немного осложнить жизнь сторонникам Волдеморта, Фенелли потратил часть своего далеко не бесконечного свободного времени на то, чтобы найти способ безопасно обезвредить знаменитую «Жабу». К его глубокому облегчению, самомнение этой дамочки оказалось просто безмерным, поэтому ей и в голову не пришло, что кто-то может охотиться за ней. И ничего, что она абсолютно не скрывала своих откровенно расистских взглядов и по мере сил травила жизнь сотням людей. Ведь маглорожденные должны смотреть на нее снизу вверх и даже не думать тронуть ее пальцем!

Конечно, в моральном плане ее устранение было сложнее, чем Малфоя или Крауча. Карло ничего не знал о том, совершала ли Амбридж преступления до того, как попыталась скормить душу Поттера дементорам, но все же не слишком волновался об этом. Как он и объяснил детям, устранение дружков Волдеморта было не попыткой восстановления справедливости, а обычной военной операцией, проводимой ради ослабления противника. Фенелли не сомневался, что множество живых целей, которых он отправил на тот свет по приказу своего правительства, были более достойны именоваться людьми, чем его нынешние противники, однако он всегда с чистой совестью исполнял свой долг и не видел причин, почему не должен делать этого сейчас.

Правда, теперь у него не было отцов-командиров, которые указывали пальцем в сторону «плохих парней», так что оставалось ориентироваться на собственное разумение. Но как верующий человек, Фенелли помнил, что одним из самых страшных грехов является равнодушие, так что он предпочитал грешить действием, а не бездействием.

* * *

Копание земли для любого сапера является делом обыденным, но вот работать на кладбище Фенелли пришлось впервые. Погода в Англии была гораздо теплее, чем в Шотландии, поэтому земля не промерзла, и следов гробокопания должно было остаться намного меньше, чем могло бы быть в холода. Впрочем, магия не только помогла Карло в работе, но и позволила привести потревоженные им могилы в первоначальный вид.

Удовлетворенно оглядев дело своих рук, Фенелли поздравил себя с тем, что устроил еще один сюрприз мистеру Риддлу. Если тот захочет воспользоваться ритуалом с «костью отца», то его, несомненно, ждет большое разочарование. Специалист, возможно, и заподозрил бы неладное, но Волдеморт и его компания вряд ли смогут отличить кости зрелого мужчины от скелета Долорес Амбридж. Тем более что волшебство смогло оперативно «состарить» тело женщины, превратив его в то, что и должны напоминать останки полувековой давности.

У Карло ушло два зимних месяца на то, чтобы отыскать упоминания о погибшей семье Риддлов. Кубометры уголовной хроники, перечитанные им, могли заставить любого нормального человека потерять веру в людской род, но Фенелли и до этого не особенно обольщался в отношении человечества. Результатом этих поисков и стал визит достойного профессора ЗОТИ на старое кладбище, где покоились останки мистера Риддла-старшего.

Взяв в руку сумку с аккуратно собранными костями, Карло аппарировал на один из Шетландских островков, точнее, на скалу, где они с Блэком уничтожали крестражи. Теперь же здесь должны были развеяться в прах кости отца Волдеморта. Карло с трудом удерживал под контролем заклинание Адского Пламени, но все же справился с этой задачей, хотя это ему и стоило пары седых волосков. Теперь от одной надежды Риддла на возвращение не осталось даже пепла, настолько хорошо поработал всепожирающий огонь.

По большому счету, Карло уже сделал все в пределах своих возможностей, дабы помешать возрождению Волдеморта. Конечно, он не забыл о двух крестражах, один из которых лежал в Гринготтсе, а другой — в доме Риддла, но Фенелли не обольщался относительно своей возможности добыть их. Брать штурмом волшебный банк он был откровенно не готов, да и перспектива попадания в ловушку, типа той, что стоила Дамблдору жизни, не вдохновляла его на свершения. Пусть уж кольцом Певереллов занимается кто-нибудь гораздо более опытный в магии, а именно Дамблдор. Оставался вопрос, как именно сообщить об оставшихся крестражах директору, но он был вполне решаем.

Так что теперь Карло собирался сосредоточиться исключительно на обучении детей вообще и Гарри Поттера в частности. В конце концов, кто его знает, даже если и пытаться не давать Волдеморту возродиться, попутно уничтожив все известные крестражи, это все равно не гарантирует, что тот таки не найдет способ вернуться. И тогда, скорее всего, Риддл как обычно вместо захвата мирового господства сосредоточится на том, чтобы извести ненавистного Мальчика-Который-Все-Еще-Жив. Что поделать, маги никак не хотели дружить со здравым смыслом, и Волдеморту не помогло даже воспитание в обычном приюте.

Конечно, Фенелли не раз читал, что, сколько не учи Поттера, толку все равно будет ноль, ибо не может зеленый мальчишка на равных противостоять зрелому темному магу с огромным багажом знаний. Вот только весь армейский опыт Фенелли говорил ему прямо об обратном. Благодаря интенсивной подготовке за пару-тройку лет из ничего не умеющего новобранца получался матерый солдат, и дальнейший прогресс был связан, в основном, с накоплением боевого опыта, а не с тренировками. И эти мальчишки, даже без всякого опыта, с легкостью побеждали матерых боевиков, любивших хваставшихся своей крутизной. Более того, Волдеморт большую часть своей магической карьеры занимался чем угодно, но только не боевой подготовкой. А учетом того, что последние годы он вообще обретался в виде духа, лишь утрачивая наработанные ранее навыки, то его боевой потенциал вообще вызывал серьезные вопросы.

Нет, конечно же, возродись Риддл прямо сегодня, он будет намного сильнее среднестатистического мага, который вообще не утруждал себя боевой подготовкой. Но ведь кое-кого можно было бы и загрузить тренировками. За семь лет школы из Поттера вполне можно сделать серьезного бойца, способного на равных биться с Волдемортом, если, конечно, целенаправленно помогать ему в учебе. Только вот как помнил Карло, Дамблдор ничем подобным заниматься не собирался. Разумеется, вера в то, что правое дело все равно победит, это классная вещь, но лучше, если оно при этом будет иметь в запасе увесистую дубинку. Так что Карло пытался по мере сил помочь Поттеру с подготовкой, и, надо сказать, многое им уже было сделано. Но впереди еще оставалось целое море работы. И все это при том, что главной целью Фенелли была не просто победа над темным магом, а такая победа, после которой волшебное сообщество продолжило бы свое развитие, а не застыло еще на пару веков.

* * *

Занятия в дуэльном клубе проходили далеко не так часто, как этого хотелось бы Поттеру. Профессор Флитвик, занимавшийся с детьми, не мог выделить ни одной из групп больше, чем занятие раз в две недели. Но по большому счету следовало радоваться и этому, так как в прошлом году таких занятий вообще не было.

Хотя профессор Локхарт и Сириус не раз повторяли, что спортивное дуэлирование не способно заменить реальную боевую подготовку, хоть и помогает развивать полезные навыки, однако Гарри заметил, что взрослые явно забыли про одно несомненное достоинство дуэлей. В учебных поединках школьники сбрасывали свои накопившиеся негативные эмоции, что способствовало поддержанию у них хорошего настроения. Поттер, конечно, не сам пришел к таким глубокомысленным рассуждениям, а просто заметил, что после парочки дуэлей он чувствует себя намного лучше и меньше устает на следующие дни. Гарри поделился этим наблюдением с Гермионой, и уже та развила его мысль до целой философской концепции.

Вот и сейчас они втроем с Гермионой и Роном мирно отдыхали в факультетской гостиной, проведя вечер на очередном занятии дуэльного клуба. Поттер, который в этом году благодаря более ответственному отношению к учебе имел серьезные успехи в освоении магии, успешно победил во всех своих трех дуэлях. Поэтому он буквально лучился добродушием и не обращал внимания на ворчание своего рыжего друга.

Рону в этот раз не повезло столкнуться с Трейси Дэвис, которая оказалась проворнее гриффиндорца. Девочка не применяла в спортивных дуэлях свои «маленькие хитрости», которыми прославилась на уроках ЗОТИ, но и без этого Уизли не удалось одолеть ее. Мало того, оглушалка от слизеринки так приложила его, что в итоге профессор Флитвик отправил гриффиндорца на скамейку, отдыхать до конца занятия.

Рона особенно раздражало то, что после него с Трейси дуэлировал Гарри и без особых проблем победил ее. Поттер вообще раскрыл свой талант в дуэлях, и профессор уже несколько раз предлагал ему заниматься со старшими ребятами, так как достойных противников среди младших курсов у него не осталось. Но Поттер не хотел бросать друзей и поэтому пока что отказывался от этого лестного предложения.

— Нечестно заставлять нас сражаться с девчонками, — Рон нашел очередной повод для жалоб. — Если ты выигрываешь, все говорят, что ничего другого и ожидать не стоило. А если проигрываешь, то над тобой смеются в два раза больше.

— То есть, по-твоему, девочки заведомо слабее в магии, чем мальчишки? — тут же взвилась Гермиона. — Между прочим, из всех парней меня до сих пор побеждали только Гарри и Забини!

— Ну вот, это лишь подтверждает, что парни сильнее! — Рон поспешил уцепиться за последние слова девочки. — Посмотри, даже в квиддиче единственная женская команда слабее большинства мужских.

С опаской посмотрев по сторонам, Гарри с облегчением обнаружил, что, похоже, никто не слышал неосторожных слов их рыжего друга, да и вообще в темной гостиной их факультета было мало народа, и на троицу, сидящую в углу, никто не обращал внимания. В противном случае, учитывая характеры охотниц их факультетской команды, для Рона путь в квиддич мог бы закрыться навсегда. Надо было поскорее перевести разговор на менее опасную тему. Тут весьма некстати послышался подозрительный скрежет, и Гарри перевел взгляд на столик, на котором лежала рука их подруги. Как он и предположил, на месте ногтей у Гермионы выросли большие когти, даже на вид очень острые. И они недвусмысленно «ласкали» столешницу, оставляя на ней глубокие борозды.

Они с Гермионой значительно продвинулись в освоении анимагии и сейчас как раз осваивали частичную трансфигурацию тела. Как ни странно, подобные превращения не имели прямого отношения к собственно анимагии, но хорошо подготавливали тело к настоящему превращению в животное. С помощью Сириуса дети на каникулах сумели подобрать себе будущие анимагические формы, пока, правда, весьма приблизительно. Девочке всегда нравились кошки, так что ее выбор был довольно очевиден, хотя, судя по ее коготкам, на милую киску будущая форма Гермионы походила мало. На Гарри же произвел большое впечатление патронус профессора Локхарта, и гриффиндорец решил, что леопард, это именно то, что ему нужно.

Но поскольку они занимались не только частичной трансфигурацией, но и пытались представить себя этими животными, у них появлялись кое-какие привычки, присущие их будущим формам. А так как одно накладывалось на другое, теперь, когда кто-то из них двоих начинал сильно сердиться, у него «выпускались коготки», причем в прямом смысле слова.

— Гермиона, не злись, — Гарри бесстрашно накрыл трансфигурированные пальцы девочки своей ладонью, стараясь по возможности прикрыть грозные когти от посторонних глаз. — Рону просто надо поворчать.

— Ой, простите! — Гермиона покраснела, моментально возвращая свою руку в нормальное состояние. Она выхватила палочку и тут же починила столик с помощью «Репаро». — Но, Рон, твои высказывания абсолютно неприемлемы в современном обществе!

— Хорошо, хорошо, Гермиона, не буду спорить, — поспешно подхватил впечатленный поцарапанной столешницей Уизли. Тем более что Гарри очень выразительно посмотрел на друга. — Я ведь не сомневаюсь, что ты просто супер.

— Дело не во мне, — лицо Гермионы приняло воодушевленное выражение. — Если ты не знаешь, то большую часть истории женщин считали людьми второго сорта. И сейчас подобное отношение проявляется время от времени. Так вот, его надо давить в зародыше.

— По-моему, ты немного преувеличиваешь, во всяком случае в том, что касается магов, — Гарри, видя, что подруга больше не пытается распились столик своими ногтями, вновь вернулся в благодушное состояние. — Вспомни, из четырех основателей Хогвартса два были магами, а две — ведьмами, так что тут полное равенство. И известнейшие маги прошлого, Мерлин и Моргана тоже образуют пару, вот.

Удовлетворенный, что друзья больше не ругаются, Гарри блаженно потянулся, собираясь идти в спальню. Все же хоть он и выиграл учебные дуэли, но сил на этом потратил изрядно. Хитрый профессор Флитвик подряд выпускал против него свежих соперников, чтобы хоть так уровнять их шансы. Внезапно Поттер почувствовал, как нагрелось лежащее в кармане сквозное зеркало, и, не мешкая, достал его.

— Привет, как поживаешь? — в зеркале показалось серьезное лицо Сириуса. — Кто-то, помнится, обещал болтать со мной каждый день.

— Привет, Бродяга! — на лицо Гарри наползла довольная улыбка. — Извини, что со вчерашнего дня не связывался, просто очень утомился. Мы сегодня дуэлировали, и я победил в трех поединках из трех!

— Ну, ты великий боец! — усмехнулся крестный. — У твоих друзей тоже порядок с этим?

— Гермиона сегодня проиграла мне, зато победила двух других парней, а вот Рону не повезло, — Гарри заметил, как заулыбалась довольная собой Гермиона, а Рон вновь пригорюнился. — Они тебе, кстати, передают привет.

— Спасибо, пожелай им от меня удачи, тем более что теперь она вам может пригодится, — оттаявшее за время разговора лицо Сириуса вновь приобрело нахмуренное выражение.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Гарри. — С тобой все в порядке? Или что-то стряслось с Лунатиком?

— С нами все хорошо, в отличие от министерства, — Сириус поморщился. — Короче, Петтигрю сбежал из Азкабана, и теперь весь аврорат поднят на уши. Я не думаю, что он рванет в Хогвартс, чтобы похитить тебя или тем более убить. Скорее всего, этот трус уже покинул Англию, все же что ни говори, а прятаться он был мастак, но на всякий случай пока что лишний раз не суйся никуда.

— Этот гад сбежал, — злобно прошипел Поттер. — Хорошо, Бродяга, я поберегусь, но пока извини, мне надо немного прийти в себя.

Гарри хорошо помнил маленького жирного человека, своим предательством лишившего его родителей, а заодно и нормального детства. Человека, благодаря которому его крестный десять лет просидел в Азкабане. Человека, которого давно уже заждались дементоры, чтобы поцеловать, раз и навсегда избавив мир от этого иуды! Поттер не сдержался и негромко зарычал.

— Гарри, успокойся, его все равно поймают, — Гермиона поспешила тесно прижаться к Поттеру, аккуратно гладя его руку. — Слышишь, мы сейчас все равно ничего не можем сделать. Подумай, ты еще летом ничего не знал ни о нем, ни о Сириусе. Зато теперь Петтигрю ищут все авроры, а твой крестный живет дома, а не сидит в Азкабане. Подумай сам, ничего страшного не случилось.

Вряд ли на Гарри хоть как-то повлияли ее слова, но вот ее мягкий тон и нежные прикосновения немного успокоили его. Глаза, последние несколько секунд показывавшие все вокруг в каком-то странном цвете, вновь вернули себе нормальное восприятие, и Гарри удивленно уставился на кусок столешницы в своей руке. Похоже, на этот раз он сумел преобразовать не только свои ногти, так как его естественной силы точно не хватило бы, чтобы раскрошить прочное дерево.

— Да, приятель, это было круто. И заодно уж верни в нормальное состояние свои зубы, — Рон восхищенно смотрел на друга. — А то сейчас ты с этими клыками выглядишь, словно вампир. А когда еще и твои глаза пожелтели, ты вообще смотрелся, как жуткий монстр.

— Не болтай ерунды, Рон, — грозно зашипела Гермиона. — Гарри никакой не монстр, а просто у него получилось одновременно трансфигурировать руки, глаза и зубы. А может быть еще что-нибудь, а мы просто не заметили. Надо будет обязательно рассказать об этом Сириусу, а то он говорил, что подобная множественная трансфигурация станет получаться у нас не раньше лета.

Гарри осторожно пощупал языком выросшие у него клыки, явно подходящие хищнику гораздо больше, чем ученику Хогвартса, и постарался полностью успокоиться, представив, что он снова стал обычным человеком. Дело пошло на лад, и Поттер почувствовал, как его зубы вернули себе нормальный вид. Удостоверившись в этом и постаравшись «прочувствовать» весь свой организм, Гарри с некоторым облегчением вздохнул.

— Да, похоже, трансфигурация у меня хорошо получается, лишь когда я сильно разозлюсь, — Поттер вспомнил событие, послужившее толчком к довольно радикальному изменению его тела. — Своими руками придушил бы этого крысеныша.

— Не у одного тебя магия выходит лучше, когда разозлишься, — Рон покосился на Гермиону. — Я вот думаю, если ты где-нибудь встретишь Малфоя и он будет один, можно его попугать. Уж на него-то разозлиться не проблема.

— И заодно раскрыть наши секреты! — Гермиона критически оглядела рыжего друга. — Нам с Гарри, наоборот, надо научиться контролировать это преобразование. Но если благодаря тебя кто-нибудь узнает о наших экспериментах, я точно разозлюсь и уже не стану сдерживаться.

Перспектива получить несколько царапин, наподобие тех, что изуродовали стол, явно пришлась Рону не по вкусу, и он постарался всем своим видом показать, что будет молчать, как боец ИРА на допросе. Гарри подумал, что его друзья несколько легкомысленно отнеслись к побегу Петтигрю. Все же этот тип предал не их родителей, так что ребята были не слишком впечатлены этой новостью. Та же Гермиона считала, что его множественная трансфигурация тела гораздо важнее, чем какой-то беглый упиванец.

Сам же Поттер полагал, что беглый преступник стал в сто раз опаснее, чем он был до того, как его разоблачили. Сейчас за ним гоняется вся волшебная Британия, и Гарри не сомневался, что этот тип пойдет на все, лишь бы избежать возвращения в Азкабан. Да и Сириус не стал бы так волноваться понапрасну. А ведь мало того, что за Петтигрю охотятся авроры, он ведь вдобавок является желанной мишенью для любого оставшегося на свободе упиванца! Крестный говорил ему, что сидящие в Азкабане сторонники Волдеморта частенько выкрикивали проклятия в адрес этого предателя, которого обвиняли в причастности к исчезновению своего хозяина.

Конечно, мысль о том, что подлый предатель стал изгоем не только для приличных людей, но и для своих дружков, немного порадовала Поттера, однако ненадолго. В любом случае, Гарри не желал видеть его на свободе. И один раз Петтигрю уже был пойман их преподавателем ЗОТИ!

— Нам надо поговорить с профессором Локхартом, — Поттер постарался говорить как можно более убедительно. — Может быть, он и на этот раз сможет поймать Петтигрю, ну или хотя бы подсказать, где его искать.

Намек на предполагаемые провидческие способности профессора, о которых ребята старались не говорить вслух, был понят друзьями, и они тут же согласились с ним.

— Только давайте сделаем это завтра утром, — слегка покраснела Гермиона. — А то ты же понимаешь, Гарри…

— Это вы о чем? — Рон удивленно посмотрел на друзей. — Гарри, давай колись.

— Мы же тебе рассказали, что Локхарт встречается с профессором Вектор, — Гарри недоуменно уставился на Рона. — И вечером мы можем помешать их свиданию.

— Вот ему заняться нечем, как свидания устраивать, — презрительно фыркнул Рон. — У мужчин есть и более серьезные дела.

— Еда и квиддич? — невинно поинтересовалась Гермиона. — А в довесок здоровый двадцатичасовой сон?

— Ха, это, конечно, тоже важно, — Рон криво улыбнулся, показывая, что понял намек, но считает его абсолютно необоснованным. — Но ты забыла, что Локхарт писатель. Вот он небось и пишет по вечерам свои книжки. А девчонки и рады придумывать всякую ерунду про свидания! Ты бы еще сочинила, что они целуются!

Засмущавшийся Гарри невольно переглянулся с Гермионой. Ему не хотелось разочаровывать друга, но они с Гермионой действительно случайно подглядели, как два профессора Хогвартса занимались именно этим. Вот только рассказывать об этом Рону почему-то не хотелось. И очень может быть, что молчал Гарри потому, что, наблюдая за целующимся Локхартом, он в тот момент стоял слишком близко к Гермионе. В результате чего в голове Поттера тогда же начали складываться некоторые аналогии, при воспоминании о которых он до сих краснел не хуже качественной свеклы.

* * *

Если в США событие считается произошедшим, когда о нем упомянула CNN, то в волшебной Англии для этого требовалось наличие статьи в Пророке. Фенелли, который еще вечером получил предупреждение от Сириуса Блэка о побеге Петтигрю, с утра пораньше пришел на завтрак, чтобы к прибытию почты успеть покончить с едой. Все же сидит этот предатель в тюрьме или бегает на свободе, а о собственном желудке забывать не стоит, ибо голод еще никого до добра не доводил.

Таким образом, к тому моменту, когда в большой зал Хогвартса влетели совы с письмами и газетами, Карло наслаждался крепко заваренным чаем, хоть уже и начинал испытывать некоторое нетерпение. Как подозревал Фенелли, министр Фадж был вполне способен «замолчать» побег арестанта, и у него наверняка хватило бы средств обеспечить лояльность «Пророка». Но взяв в руки свежую газету, Карло понял, что он все-таки ошибался, ибо с первой страницы на него смотрел огромный портрет Питера Петтигрю.

В передовице давалась краткая биография Петтигрю, список его прегрешений, а также указывалось, что он очень опасен. Вдобавок «Пророк» не забыл напомнить своим читателям, что анимагической формой беглого узника была крыса, и Фенелли подумал, что в ближайшее время Англию ждет небольшая дератизация. Действительно, теперь почти любой маг, завидев крысу, постарается прихлопнуть ее до того, как она превратится в человека и набросится на него. Ну а если это случайно окажется не анимаг, а обычное животное — ну что же, безопасность требует жертв и желательно чужих.

А вот на третьей странице было напечатано нечто более интересное. Барти Крауч, видимо, решил доказать, что его еще рано списывать в утиль, и обрушился на Фаджа с жестокой критикой. Если отбросить вежливые формулировки, которыми пользовался старый политик, то его выступление сводилось к тому, что в Азкабане царит проходной двор, кругом бродят сообщники преступников, и единственное спасение волшебного мира от неизбежной гибели — это выжигание каленым железом всех и всяческих безобразий. Понятно, что Фадж и «каленое железо» между собой имели крайне мало общего, поэтому интервью подводило читателя к мысли, что волшебной Англии необходим новый министр и лучше Барти Крауча кандидатуры на эту «тяжелую и неблагодарную работу» не найти.

Такая активность мистера Крауча была, мягко говоря, несколько неожиданной для Карло, ибо он не помнил, чтобы в оригинале истории после побега Сириуса появились претенденты на место Фаджа. Хотя с другой стороны, из оригинала было известно фактически лишь то, что знал Поттер, а ни он, ни его друзья до четвертого курса политикой толком и не интересовались. Так что вполне возможно, что кризис был и там, но Фадж сумел его преодолеть.

Но в отличие от той реальности, здесь и сейчас Фадж был лишен части ресурсов, которые могли бы ему помочь удержать свое место. И в первую очередь это касалось денег Люциуса Малфоя, которые при нужде могли бы помочь в «убеждении» нужных людей. Да и весьма своевременное исчезновение Долорес Амбридж, согласной выполнять любые грязные поручения министра, а зачастую и не поручения, а просто намеки на них, не способствовало укреплению позиций Фаджа.

Но помимо этого, в волшебной Англии оставался еще один человек, который мог своим авторитетом поддержать министра. Альбус Дамблдор был яркой личностью, и к его словам прислушивались многие маги. А Карло был совсем не уверен, что смена Фаджа на Крауча вызовет такой уж сильный восторг у директора школы. Пока что министр нуждался в Дамблдоре и, похоже, того вполне устраивал послушный чиновник, которому можно отдавать команды под видом советов. А вот Крауч вряд ли был готов послушно исполнять «советы» Дамблдора.

Конечно, тому же Фаджу понадобилось совсем немного времени, чтобы выйти из повиновения и начать игру против «величайшего мага нашего времени». И закончилось это вполне закономерной отставкой министра, который слишком серьезно воспринимал собственную власть. Но пока что между ним и директором Хогвартса царила полная идиллия, в которую абсолютно не вписывался Барти Крауч.

Самому Фенелли бывший глава департамента магического правопорядка был в чем-то симпатичен. Во всяком случае, он был именно тем человеком, который мог задавить своей энергией попытки упиванцев добраться до власти тихой сапой. Представить себе Крауча, берущего взятки за то, чтобы избавить какого-нибудь подонка от тюрьмы, у Фенелли решительно не получалось. И даже то, что он по просьбе умирающей жены вытащил сына из Азкабана, вызывало у Карло понимание. Что ни говори, а Барти был живым человеком и не мог бы остаться равнодушным к судьбе своего ребенка. А то, что он не отправил Барти-младшего «резвиться» где-нибудь за границей, как поступили бы многие политики в большом мире, вместо этого посадив под домашний арест, по большому счету вызывало уважение.

Можно было, конечно, оставить вопрос смены министра самим волшебникам, благо результат противостояния Фаджа и Крауча был не вполне очевиден, но Фенелли все же решил помочь Барти, заодно заняв Дамблдора общественно-полезным трудом. Тем более с директором в любом случае необходимо было поделиться кое-какой информацией, хотя изначально Карло и планировал сделать это ближе к концу года.

* * *

За обедом господа преподаватели потихоньку обсуждали способы, коими Петтигрю удалось удрать из Азкабана. Ну а поскольку они все были живыми людьми, обсуждение быстро перешло на личность Питера, благо многие профессора знали его не понаслышке.

— Никогда бы не подумала, что этот ученик сможет стать анимагом, — горестно вздохнула МакГонагалл. — Как жаль, что во время учебы он не показывал своих истинных талантов. Тогда и окружающие относились бы к нему иначе, и он, возможно, не свернул бы на кривую дорожку.

— Вряд ли это ничтожество смогло бы хоть кого-нибудь впечатлить своими отсутствующими способностями, — презрительно усмехнулся Снейп. — Он и учиться-то мог только благодаря помощи своих дружков. А те даже не смогли разглядеть предателя в этом своем прихлебателе. Лишь упивались его лестью, идиоты.

По большому счету Карло в кои-то веки мысленно согласился с зельеваром, хотя и с некоторыми оговорками. Все же вера в товарищей — это то, без чего невозможно обойтись в бою, так что наивность остальных Мародеров была в чем-то понятна. Скорее было неясно, как Питер вообще попал в их компанию, а уж попав, он наверняка пусть и вынужденно, но старался соответствовать стандартам своих товарищей, до тех пор, пока внутренняя гниль все же не вылезла наружу. Карло мысленно возблагодарил Бога за то, что американские десантники проходили подобную отбраковку еще на стадии подготовки. Это был крайне жестокий процесс, но зато потом парни были уверены друг в друге на сто процентов.

— Не преувеличивайте, Северус, — поморщилась профессор Спраут. — Как я помню, Петтигрю был обычным середнячком, ничем не выделяясь среди других учеников ни в лучшую, но и ни в худшую сторону. Во всяком случае, на моих занятиях.

— Я и говорю, типичный идиот, — Снейп высокомерно осмотрел зал. — Как и большинство баранов, не способный самостоятельно усвоить даже элементарные вещи.

— Все же коллеги вы, по моему, несколько несправедливы к нему, — Карло сделал маленькую паузу. — Все же это первый человек, которому удалось удрать из Азкабана, что однозначно говорит о том, что посредственностью он точно не был. Хотя лично я бы предпочел, чтобы оттуда сбежал не Петтигрю, а кто-нибудь из Лестрейнджей.

— Кто? — МакГонагалл едва не подавилась тыквенным соком. — Вы всерьез предпочли бы видеть на свободе кого-нибудь из этих ненормальных садистов?

— А что бывают нормальные садисты? — невинно поинтересовался Фенелли, ненавязчиво посмотрев на Снейпа. — Хотя, по моему мнению, один упиванец стоит другого. Так что сбежал тот или другой для безопасности окружающих, особого значения не имеет. Но, в отличие от Петтигрю, от Лестрейнджей может быть и польза.

— Решили поближе познакомиться с Беллатрикс, коллега? — криво усмехнулся зельевар. — Должен сказать, что был лучшего мнения о вашем вкусе.

— Меня интересуют не сами Лестрейнджи, а кое-что из того, что по моим сведениям хранится у них в Гринготтсе, — Фенелли сделал вид, что не обратил внимания на подколку Снейпа. — Я в свое время занялся поисками реликвий Основателей Хогвартса, но, увы, обнаружил, что меня опередили. Мне удалось узнать, что в свое время Волдеморт владел магическими предметами, принадлежавшими Слизерину, Рейвенкло и Хаффлпафф.

Профессор Дамблдор, до того расслабленно сидевший на своем «троне», напрягся при этих словах Карло. Было похоже, что он клюнул на старательно разложенную приманку профессора ЗОТИ. Прочим профессорам, вздрогнувшим при упоминании темного мага, было не до реакции директора, так что проснувшийся интерес Дамблдора остался пока незамеченным.

— Но какое отношение к этим реликвиям имеют Лестрейнджи? — удивленно поинтересовался профессор Флитвик. — Или вы хотите сказать, что Тот-Кого-Нельзя-Называть отдал эти вещи им на хранение?

— Насколько мне известно, не все, — вздохнул Карло. — Но я лично беседовал с человеком, утверждавшим, что видел, как Беллатрикс Лестрейндж несла в Гринготтс Чашу Хаффлпафф. И окажись она на свободе, возможно, появился бы шанс добраться до этой вещи.

— Реликвии Основателей должны находиться в Хогвартсе, — недовольно произнесла профессор Спраут. — Безобразие, что они оказались в подобных руках.

— Да и обратись вы к Беллатрикс с просьбой отдать вам артефакт, данный ей хозяином, вместо чаши получили бы лишь знатный круциатус, — Снейп издевательски улыбался Карло. — Я удивляюсь, коллега, как вы с такими идеями до сих пор живы.

— Насчет Лестрейнджей — это действительно не лучшая идея, — согласился со Снейпом Флитвик, которого, похоже, интересовали более практичные вещи. — Но вы говорили, что имелись и другие артефакты.

Дамблдор напряг слух, жадно впитывая каждое слово, и Фенелли вдохновенно поведал, что, по его мнению, хотя бы часть наследия основателей должна храниться в доме матери Волдеморта. Напустив немного тумана, Карло дал понять коллегам, что он предложил свои услуги Хогвартсу в частности для того, чтобы найти это место. Ведь будущий темный маг учился в этой школе, и наверняка здесь можно найти эти сведения, если очень постараться. Более того, из слов Фенелли создавалось впечатление, что он уже буквально в шаге от своей цели.

Судя по задумчивому виду Дамблдора, узнавшего столь интересные новости, допуск к школьным архивам для Фенелли с этого момента был закрыт раз и навсегда. Впрочем, он ему не особенно-то и был ему нужен, так что ничего страшного не произошло. Зато теперь у Дамблдора появился резон в пользу поддержки Барти Крауча. Ожидать от Фаджа решения о казни сидящих в Азкабане упиванцев не приходилось, зато Барти как раз предлагал раз и навсегда решить вопрос с этими типами. А так как прямые наследники у сидящих в тюрьме Лестрейнджей отсутствовали, содержимое их сейфов досталось бы министерству. Во всяком случае, так обрисовал ситуацию Люциус Малфой, которому Карло не поленился задать этот вопрос во время их «беседы». И у Дамблдора появилась тема для торговли с Барти Краучем.

* * *

На этот раз Поттер решил пообщаться с профессором Локхартом наедине, а не заявляться к нему всей компанией. Гарри, безусловно, доверял друзьям и не собирался что-то от них скрывать, но дело было не в нем, а в профессоре. Мальчик хотел задать ему несколько личных вопросов и был не уверен, что Локхарт ответит на них в присутствии других людей. Насчет того, что преподаватель вообще ответит ему, уверенности тоже не было, но все же в одиночку шансов на это было значительно больше.

Гарри после окончания уроков подошел к кабинету Локхарта и аккуратно постучал. Дождавшись приглашения, Гарри вошел в комнату и увидел профессора, проверявшего работы учеников.

— А Гарри, здравствуй, — преподаватель чуть удивленно посмотрел на мальчика. — Что-то случилось?

— Нет, профессор, я хотел задать вам вопрос, — Гарри запнулся. — Не по учебе.

— Конечно, задавай, — профессор отодвинул лежавшие перед ним листы пергамента.

— Профессор Локхарт, скажите, вы провидец? — Гарри немного смущался от своей прямоты, но решил не ходить вокруг да около, тем более что мужчина всегда старался честно отвечать на его вопросы. Во всяком случае, Гарри хотелось в это верить.

— Видишь ли, Гарри… — Локхарт задумался на несколько секунд. — Если говорить о прорицаниях, как их понимают волшебники, то, безусловно, нет.

— Но вы же можете видеть будущее! — Поттер почувствовал, что профессор не зря сделал оговорку. — Ну, точнее, мы с Гермионой подумали, что это так.

Профессор встал из-за стола и прошелся по кабинету. Гарри подумал, что тот решает, что именно можно сказать. Поттер и сам понимал, что предвидение будущего — это не то, о чем стоит болтать на каждом углу, но размышления профессора наводили его на мысль, что как минимум часть этого будущего касалась и самого мистера Поттера. И как оказалось, он был не так уж далек от истины.

— Садись, Гарри, здесь парой фраз не отделаешься, — профессор указал на одно из кресел, стоявших в уголке. — И если ты не против, давай-ка заодно выпьем по чашечке кофе.

Локхарт вызвал домовика и сделал ему заказ.

— Если говорить о предсказании, то я действительно видел возможный ход событий в волшебном мире, хотя, конечно, не полностью, — усмехнулся профессор. — Но после того как я начал вмешиваться в них, все стало меняться, и теперь то знание будущего, которое у меня было, во многом бесполезно, а новой картинки я увидеть не могу.

— А вы многое изменили? И что именно? — Гарри почувствовал, что слегка перешел границу. — Если, конечно, вы можете на это ответить.

— Все что я сделал, я действительно не могу рассказать, — Локхарт задумался на несколько секунд. — Но кое-что можно и раскрыть, во всяком случае в той части, что касается тебя.

Как и предполагал Гарри, визит к Дурслям профессора и поимка Петтигрю вовсе не были случайностью. Равно как и обнаружение барьера на вокзале Кинг-кросс и выявление зачарованного блэджера. И как сообщил Локхарт, последние события были следствием желания домовика Добби оградить Гарри от опасности, грозящей ему в Хогвартсе!

— Вот ведь упорный диверсант, — удивился Поттер. — Никаких опасностей в этом году в школе нет, кроме его «защиты», разумеется.

— Ну, он-то искренне предполагал, что есть, — профессор заступился за эльфа. — Добби знал, что его хозяин попытается подкинуть кому-нибудь из учеников артефакт, открывающий Тайную комнату, чтобы сидящий там древний василиск нападал на маглорожденных студентов. А так как в отличие от Люциуса Малфоя домовик обладал еще и некоторым здравым смыслом, он правильно решил, что пострадать могут и вполне себе чистокровные волшебники. Вот он и пытался по мере своего разумения спасти тебя.

По мнению Гарри, подобные способы защиты могли доставить ему гораздо больше неприятностей, чем десяток каких-то непонятных василисков. По крайней мере, зачарованный блэджер был вполне опасен для жизни. Впрочем, Поттер тут же ухватился за слова профессора о Тайной комнате и попросил его рассказать, что это такое.

Узнав сначала легенду, а потом и то, что она опирается на реальность, Гарри все же поменял свое мнение о величине опасности, грозившей школе. Огромная змеюка, способная убить взглядом и обладавшая ядом, от которого практически нет защиты, внушала должный трепет. И вдобавок шкура этой твари надежно защищала ее от магии!

— К счастью, реквизировав этот артефакт, мы избавили школу от опасности, — закончил рассказ Локхарт. — Хотя на всякий случай я хотел бы, чтоб ты знал, где находится вход в Тайную комнату. Если, конечно, ты дашь слово, что без самой крайней нужды не будешь пытаться открыть ее. Сделать это может только змееуст, а насколько я знаю, сейчас в Англии только два человека говорят на парселтанге. Это ты и Волдеморт.

— Вы знаете, многие говорят, что змееуст обязательно должен быть темным магом, — с робостью произнес Гарри, который вовсе не хотел, чтобы Локхарт считал его заведомо плохим человеком. — Рон сказал, что это верный признак.

— А еще он верит, что Пушки Педдл когда-нибудь станут чемпионами, — кивнул профессор. — Я, конечно, не идеален, но во всяком случае не верю в подобную чушь. По большому счету никакие знания не сделают тебя садистом, ради своих интересов способным убивать ни в чем не повинных людей. Это уже вопрос совести, а не того, понимаешь ты какой-нибудь язык или нет. Но раз уж такое поверье существует, тебе действительно не стоит рассказывать на каждом углу о своих способностях.

— Профессор, а если бы вы не разоблачили Петтигрю, что бы стало с ним и с Сириусом? — Гарри решил вернуться к беглому упиванцу. — Получается, что крестный тогда так и сидел бы в тюрьме?

— Он сбежал бы оттуда через год и нашел бы Петтигрю, — невесело произнес Локхарт. — Но крысу удалось бы сбежать, и Сириус официально так бы и не был оправдан.

Гарри обладал достаточной сообразительностью, чтобы понять, что означает последняя фраза профессора. Судя по всему, без вмешательства профессора жизнь Сириуса на свободе была бы не слишком веселой, и к тому же еще и недолгой. Получалось, что все действия Локхарта приносили лишь только добро. Мальчик поспешил обрадовать профессора этим своим выводом.

— Ты так считаешь? — Локхарт серьезно посмотрел на Поттера. — Для кого-то мои действия обернулись благом, а кому-то вышли боком. И вовсе не обязательно это были бы плохие люди. Тот же Хагрид теперь вряд ли будет оправдан в том, что по его вине полвека назад погибла девочка. И ему не позволят пользоваться волшебной палочкой или же стать преподавателем, хотя последнее как раз не слишком важно. Все же сейчас он делает работу, которая идеально соответствует его характеру и знаниям.

— Простите, я как-то не подумал об этом, — Гарри представил, что он знал бы, что своими действиями подведет дружелюбного лесника, и невольно передернул плечами. Все же проще жить, когда все поступки людей без затей делятся на добро и зло. — Но вообще, как кто-то мог подумать, что Хагрид способен быть виновным в чьей-то смерти? Он же очень добродушный, хоть и выглядит грозным. И почему профессор Дамблдор не помог ему?

— Гарри, дело в том, что Хагрид действительно протащил в школу опасное существо. И хотя принесенный им акромантул никого не кусал, но твой друг и вправду вызывал подозрения, — Локхарт виновато пожал плечами. — Да и тогдашний директор школы, похоже, предпочел найти подходящего козла отпущения, а не заморачиваться с расследованием. Тогда ведь могли возникнуть проблемы у него самого.

— А кто же на самом деле был виновен в гибели девочки? — внезапно Гарри понял, что вопрос был излишним. — То есть это был Волдеморт? Когда он еще учился в школе.

— Ты сам догадался, — кивнул Локхарт. — Кстати, призрак убитой девочки живет рядом с входом в Тайную Комнату, так что тебе будет не лишним с ним познакомиться.

Гарри очень хотелось подробнее расспросить преподавателя о возможных будущих событиях, ведь далеко не все они могли измениться от его действий, но, увы, профессор заявил, что о будущем Поттеру придется по большей части узнавать самому, по мере того, как оно настает.

— Но вы ведь можете хотя бы предположительно сказать, что будет делать Петтигрю, — Гарри наконец дошел до своей главной просьбы. — А то даже Сириус не исключает, что он может пробраться в Хогвартс, чтобы напасть на меня. По-моему, это полный бред, но ведь из-за этого меня даже друзья пилят, чтобы не ходил нигде в одиночку. Они и к вам-то меня еле отпустили!

— Я тоже не думаю, что он полезет в Хогвартс, — профессор почему-то не выглядел особо радостным, делая это заявление. — Но я видел, что в другой реальности после своего побега от Блэка он кинулся к Волдеморту и помог ему возвратить себе тело. Не исключаю, что и сейчас он вполне может направиться в Албанию, где скрывается дух этого убийцы. И не стоит недооценивать Петтигрю — скорее всего, он и теперь справится со своей задачей.

Почему-то Гарри предпочел, чтобы Петтигрю все же решился пробраться в школу, так как живой Волдеморт заведомо был намного хуже, чем подлый крыс. Конечно, Гарри уже встречался с главным пугалом волшебной Англии, пусть тот и был в то время ослаблен до предела, но повторять этот опыт Поттеру совсем не хотелось. Тем более что опасность в случае возвращения темного мага грозила не ему одному, а очень многим людям, и в частности его друзьям.

Ну что же, оставалось надеяться, что если придется вновь встретиться с Волдемортом, то на этот раз он будет подготовлен несколько лучше. Конечно, хотелось бы, чтобы этот темный маг до скончания времен просидел там, где он есть, но это было бы слишком хорошо. Во всяком случае, в такую благодать не верили ни профессор Локхарт, ни профессор Дамблдор, а это служило достаточным основанием для признания того факта, что Волдеморт категорически не желал умирать. Тут Гарри весьма кстати вспомнил, что Локхарт обещал поискать способы обезвреживания Волдеморта с учетом наличия у того активных крестражей. И, разумеется, не только вспомнил, но и задал профессору вопрос об этом.

— Откровенно говоря, мне приходят в голову только две идеи, — на лице Локхарта появилось увлеченное выражение. — Впрочем, если подумать, они достаточно очевидны. Ведь основная проблема в том, что с помощью крестражей остатки души Волдеморта никак не могут покинуть этот мир. И, следовательно, если сделать этот осколок недееспособным, то так называемый величайший темный маг нашего времени попадет в ловушку и будет представлять опасность не большую, чем любое привидение.

Слушая Локхарта, Гарри удивлялся, что столь очевидные вещи не пришли ему самому в голову. Ведь действительно, Сириус, рассказывая ему о дементорах, говорил, что они могут высасывать душу человека. И дух Волдеморта, лишенный души, станет представлять из себя не пойми что, явно не способное к возрождению. Правда была одна проблема — никто из тех волшебников, кого знал Гарри, не таскал с собой в кармане ручного дементора. Конечно, министерство официально контролировало этих существ, но даже в голосе Локхарта звучало сильное сомнение, когда он упоминал о властях. Действительно, чтобы суметь предъявить дух Волдеморта министру магии, требовалось уж вовсе необычайное стечение обстоятельств.

Зато второй способ, предложенный профессором, выглядел гораздо реалистичнее, хотя и требовал определенных знаний. Гарри готов был поклясться, что идея появилась в голове Локхарта после нападения на Люциуса Малфоя. Волдеморт же представлял из себя не только злобную волю и огромный магический потенциал, но и обширные знания. И что толку от его злобы, если его дух даже не вспомнит, как можно возродиться. Безжалостное применение заклинания Обливиейт должно было с надежностью привести к тому, что этот темный волшебник забудет даже, как его зовут. Во всяком случае, Локхарт уверенно заявлял, что это вполне реально.

— А вы поможете мне освоить это заклинание? — с надеждой спросил Гарри, который вполне обоснованно предполагал, что лично у него шансов встретиться с Волдемортом намного больше, чем у среднестатистического волшебника. — А то будет очень обидно знать, что можешь победить этого гада, и при случае не суметь это сделать из-за обычного неумения применить нужную магию.

— Это заклинание изучают только на седьмом курсе, — в голосе Локхарта звучало некоторое сомнение. — Впрочем, думаю, что у тебя и мисс Грейнджер должно хватить сил, чтобы выполнить его. Так что жду вас в эту пятницу после обеда в своем кабинете. Попробуем освоить его, а потом можем пойти пострелять. По собственному опыту скажу, что отстрел десятка обойм отлично укрепляет нервы.

— С удовольствием, профессор! — Гарри довольно улыбнулся. — А то мне показалось, что Гермиона не верит, как хорошо у меня получается стрелять. Пусть сама убедится.

* * *

Вечные страдальцы науки, лабораторные крысы, в этот раз должны были послужить делу обучения Поттера и Грейнджер. Заклинание Обливиейт вроде бы не представляло особой технической трудности, но у детей вполне могли возникнуть определенные моральные проблемы. Все же спокойно лишать памяти живое существо могли либо насквозь черствые люди, либо… самые обычные маги. Волшебники вообще не особенно заботились о неприкосновенности чужой личности, но Гарри и Гермиона, к счастью, еще не до конца впитали в себя нормы магического мира.

— Профессор, а может быть, стоит тренироваться на чем-нибудь другом? — неуверенно произнесла девочка. — Скажем, на картинках.

— Увы, в данном случае без живого объекта ничего не выйдет, — Фенелли и вправду был не рад этому обстоятельству. Впрочем, память Локхарта подсказала, что он еще завзятый гуманист. — Чтобы вам легче было воспринимать необходимость причинять вред живым существам, уточню, что в мое время тренировались не на крысах, а на собаках. И насколько я знаю, те же упиванцы проводили тренировки на обычных людях, отлавливая случайных прохожих.

Дети поморщились при упоминании действий подручных Волдеморта, но это же помогло им собраться. Ведь они собрались изучить это заклинание как раз для того, чтобы при случае предотвратить столь «интересные» эксперименты.

— Профессор, мы готовы, — суровое лицо Гарри говорило о том, что крысам сегодня не повезет. — В конце концов, наше министерство чуть не каждый день занимается этим. Хотя не думаю, что это мне нравится.

Карло был полностью согласен с Поттером, однако время терять не следовало. Он достал из клетки одну из крыс, пересадив в заранее приготовленную коробку. Зверек, чувствуя недоброе, заметался по ней, безуспешно пытаясь найти выход из ловушки.

— Как я уже упоминал, само по себе заклинание забвения очень простое, — Фенелли достал палочку. — Просто произносим «Обливиейт» и указываем на голову вашего «клиента».

Для наглядности Карло медленно проделал это, метко направив палочку между ушей грызуна. Крыса, подвергнувшаяся действию заклинания, замерла на месте и упала на подкосившиеся лапы.

— Самым сложным является не просто стереть воспоминания, а стереть именно то, что нужно, — Карло строго оглядел детей. — Помните, вы должны четко представлять, что именно вы делаете. Сейчас я представил, что хочу стереть вообще всю память этой крысы. Это именно то, что следует сделать с Волдемортом, если появится такая возможность. Но министерские стиратели памяти стараются по возможности минимизировать потери, удаляя лишь последние воспоминания. И вам на будущее не помешает научиться действительно четко контролировать свои действия. Так что приступим к тренировке.

Как и предполагал Фенелли, Гарри проникся должным образом, что вкупе с его немалой магической силой неизбежно привело к тому, что невеликую память мыши отшибало напрочь и она превращалась в еле живой труп так же, как и у самого Карло. А вот Гермиона, по всей видимости, жалела крыс и стремилась причинить им минимальный ущерб.

— Ну что же, для первого раза результат впечатляющий, — Фенелли отправил всех зверьков в клетку, где им предстояло дожидаться встречи с хищными любимцами Хагрида, который не прочь был побаловать своих «милашек» свежим мясом. — Думаю, для вас наиболее эффективна была бы работа в паре. Там, где требуется хирургическая точность, дело делала бы мисс Грейнджер, ну а когда нужна всесокрушающая мощь, там вся надежда на Поттера.

* * *

При виде «полигона профессор Локхарта» дети от удивления открыли рты. Карло представил, какое первое впечатление должна производить эта поляна, и довольно ухмыльнулся. Благодаря его смелым экспериментам по совмещению волшебства со взрывчаткой это место вполне могло служить декорацией к фильму о верденской мясорубке. Особую пикантность картине придавал раскиданный повсюду лошадиный кал.

— Вот это да! — первым опомнился Поттер. — Вы здесь постоянно тренируетесь? Профессор, а мы можем посмотреть, как вы устраиваете такое?

— Ну, это же получилось не за один раз, — скромно заявил Карло. — Но после того как постреляем, кое-что покажу. Правда, сначала нам нужно здесь немного прибраться.

— Профессор, а откуда здесь столько… навоза? — Гермиона с подозрением посмотрела себе под ноги. — Такое впечатление, что здесь побывал табун лошадей.

— Не лошадей, а кентавров, — поправил девочку Фенелли. — Им почему-то не нравится то, чем я здесь занимаюсь. Вот они сперва пробовали угрожать, затем взывали к моей совести. А когда поняли, что это бесполезно, принялись пакостить по мелочам. И эти удобрения их фирменная «шутка». Ничего, я каждый раз после очередной тренировки доставляю все их «подарки» Хагриду, он ими грядки удобряет.

Дети слегка поморщились, выдавая свое отношение к идее возиться с этим добром. Карло пришлось немного просветить их насчет будущего, в котором им придется на уроках гербологии самостоятельно готовить удобрения из отходов жизнедеятельности различных волшебных существ.

— Или вы полагаете, что компост, которым вы пользуетесь на уроках, сделан из лепестков роз? — ехидно поинтересовался Фенелли. — Так вот, вынужден вас разочаровать, там гораздо больше вот этого добра. И хватит болтать, приступаем к уборке.

К счастью, уборка территории с помощью магии — это не то же самое, что с помощью ведра и лопаты. А детям в любом случае полезна дополнительная тренировка в чарах. Впрочем, они и не ленились, так что очень скоро на окраине поляны лежала большая куча навоза, а сам полигон стал представлять из себя нечто более–менее благообразное.

Расставив мишени, Фенелли выдал Гарри уже знакомый Вальтер, сам же решил в очередной раз попрактиковаться в стрельбе из Макарова. Внимательно наблюдавшая за действиями профессора Гермиона тут же поинтересовалась причинами подобного выбора преподавателя. Причем на ее лице явно читалось сожаление от отсутствия под рукой записной книжки, позволившей бы увековечить новые знания.

— Пистолет, который я дал Поттеру, самый легкий из тех, что есть у меня, и у него наименьшая отдача, — подробно пояснил Карло. — С учетом возраста Гарри это наиболее подходящее для него оружие. А вот мой выбор определен тем, что я по случаю сумел приобрести большое количество патронов к Макарову, вот и пользуюсь тем, что можно не экономить боеприпасы.

Карло предпочел не уточнять, каким именно образом он приобрел патроны, решив, что это явно излишние подробности. Зато он не забыл провести с Поттером подробный инструктаж по технике безопасности. И пусть мальчик уже слышал эту лекцию, Карло хорошо помнил, что инструкции в армии пишутся кровью, и не собирался получать неприятности на ровном месте.

Ну а после того, как они вдоволь настрелялись, Карло устроил традиционное шоу со взрывчаткой, которое не раз показывал новобранцам. Ничего необычного в нем не было — разделка бревна детонирующим шнуром, пара взрывов толовых шашек, одной, прикрученной к дереву, и другой, зарытой в землю. И традиционный апофеоз, в идее самостоятельного подрыва обучаемыми взрывателя с помощью огнепроводного шнура. Не бог весть что, но на новичков производит впечатление.

Так было и на этот раз, вот только реакция детей была несколько различной. Если Гарри, как и любой нормальный мальчишка, наслаждался устроенными фейерверками, то Гермиона выглядела все более и более задумчивой.

— Профессор, но ведь получается, что, совмещая магию и технологию, наши возможности многократно возрастают! — наконец не выдержала она. — Вы ведь могли за раз трансфигурировать не одну толовую шашку, а много, и тогда взрыв получился бы просто страшным.

— А еще я мог бы попробовать трансфигурировать это полено в обогащенный плутоний, — мрачно заметил Фенелли. — Вот только мне почему-то абсолютно неинтересно проводить этот эксперимент. И надеюсь, у вас тоже хватит ума вовремя остановиться. И кстати, не стоит лишний раз болтать о подобных возможностях магии. Я уверен, что вы используете эти знания с умом, но среди волшебников хватает неадекватных людей. И хорошо, что тот же Волдеморт и его слуги не слишком-то увлекаются изучение обычного мира. Иначе последствия их действий могли бы быть намного хуже.

Когда они покидали стрельбище, направившись в сторону хижины Харгида, Карло привычно поднял чарами левитации кучу навоза. Кентавры сегодня не показывались, пока волшебники развлекались на поляне, но стоило профессору с детьми отойти на сотню метров, как сзади раздались характерные звуки, говорящие о том, что в ближайшее время лесник точно не останется без удобрений.

— Как дети, право, — поморщилась Гермиона.— Неужели они не понимают, что этим больше унижают себя.

— Они все-таки не люди, мисс Грейнджер, и у них своя психология, — Карло неопределенно пожал плечами. — Хотя я думаю, что подобная глупость идет от бессилия. Кентавры считают себя выше людей, но когда сталкиваются с реальностью, в которой они занимают подчиненное положение, то это выливается в подобный цирк.

— Я в прошлом году немного общался с кентаврами и могу сказать, что они действительно странные, — подтвердил его слова Поттер. — Хотя Лоренц, который помог мне, производил впечатление вполне нормального… человека, пожалуй.

— Ну, так ведь наверняка сейчас на поляне гадит не он, а какой-то идиот, — хмыкнул Фенелли. — А в итоге мы судим об этих существах именно по тем, с кем сталкиваемся. И приличных представителей их сообщества, коих наверняка большинство, попросту не замечаем. Впрочем, это наблюдается и среди людей. Ведь тот же Слизерин до этого года вы оценивали, скорее всего, по Малфою, а не по Гринграсс или Девис. А эти девочки намного ближе к идеалу Основателя по сравнению с Креббом или Гойлом, но вы их попросту не замечали.

Дети смущенно переглянулись, явно выдавая правоту Фенелли. Что ни говори, а тесный опыт межфакультетского общения, который он всячески поддерживал на своих занятиях, давал свои плоды. Карло очень хотел, чтобы Гарри и Гермиона увидели в представителях соперничающего факультета не набор штампов, а живых людей. Сам он уже давно убедился, что не всякий сицилиец — мафиозо и не всякий мусульманин — террорист. Так что Карло надеялся, что и Поттер поймет, что не всякий слизеринец спит и видит, как бы зверски замучить всех маглорожденных волшебников.

* * *

Чистка оружия является непременным атрибутом любых стрельб, и Фенелли с Поттером, вооружившись маслом и ветошью, с достойной уважения основательностью терли стволы своих пистолетов в кабинете профессора. Сидящая рядом Гермиона бросала задумчивые взгляды на стрелков, явно набираясь решимости задать какой-то неудобный вопрос.

— Мисс Грейнджер, вы что-то хотели уточнить? — Карло решил помочь ей.

— Да, профессор, если это не покажется вам невежливым, я хотела бы задать вам личный вопрос, — покраснела девочка. — Скажите, если это, конечно, не секрет, вы служили в армии? Просто ваши методы преподавания очень напоминают то, что мы с Гарри видели в фильмах.

— Ну что же, для вас это не секрет, — Фенелли испытал некоторое облегчение от того, что может поведать хоть кому-то часть своей истинной биографии. — Славная 101 воздушно-десантная дивизия армии США, «в любое время, в любом месте, любыми средствами».

— Я так и думал, что вы достаточно долго пожили среди обычных людей, — Гарри отложил в сторону тщательно прочищенный пистолет. — Хотя не понимаю, как можно в неволшебном мире пользоваться именами магов. Простите, профессор, но мне кажется, что вам было не вполне удобно назвать свое имя.

— Поэтому в армии меня звали Карло Фенелли, — вздохнул преподаватель, которого имена волшебников порой удивляли не меньше, чем Поттера. — До генерала не дорос, но честно стал сержантом.

— Теперь не удивительно, что вы так хорошо ориентируетесь в обычном мире, — удовлетворенно кивнула Гермиона. — Волшебникам вообще не помешало бы побольше знать о нем.

В этом вопросе Карло был полностью согласен с ней, тем более что немного познакомившись с тем, как преподают в Хогвартсе магловеденье, он был, мягко говоря, удивлен. Мало того, что этот предмет не являлся обязательным, так еще и сведения об обычном мире, которые доводились до учеников, были откровенно устаревшими. В итоге, большинство магов были свято уверены, что вокруг них царят времена королевы Виктории, и напрочь игнорировали реальность.

— А что круче: прыгать с парашютом или летать на метле? — поинтересовался Гарри. — Я раньше очень хотел попробовать прыгнуть с самолета, вернее, и теперь хочу...

— Когда окончишь школу, можешь просто пойти в парашютную секцию и попробовать, — Фенелли постарался вспомнить свои впечатления от прыжков. — Это действительно здорово, когда ты сливаешься с небом. Жаль только, что сам полет длится очень недолго.

— Да, вокруг столько всего интересного, а ты можешь узнать лишь малую часть этого, — вздохнула Гермиона. — Так обидно на самом деле.

— И поэтому ты все свое свободное время тратишь на учебу? — Карло тепло улыбнулся девочке. — На самом деле у тебя еще очень много времени, и ты узнаешь много интересного. Но сколько бы ты ни узнала, останется еще очень много вещей, которые стоит изучить. Этот мир прекрасен своей необъятностью.

А еще больше он прекрасен тем, что есть люди, которые хотят изучать его. И не для того, чтобы извлечь из этого какую-либо выгоду, а потому, что хотят узнать его. Но этого Карло не стал говорить детям.

* * *

Очередной номер Пророка, традиционно полученный за завтраком, окончательно убедил Карло, что его вмешательство в этот мир не прошло без серьезных последствий. А как еще можно было воспринять передовицу, в которой говорилось, что Барти Крауч стал новым министром магии. Причем его кандидатуру полностью поддержал действующий глава Визенгамота Альбус Как-Его-Там Дамблдор.

Сам директор уже третий день отсутствовал в школе, поэтому преподаватели, ознакомившиеся с этой новостью, не могли обратиться к нему за уточнением обстановки. Так что обсуждение новости свелось к обычным сплетням.

— Если судить по тому, что говорил мистер Крауч до избрания министром, то вскоре должна произойти большая встряска в министерстве, — МакГонагалл отложила в сторону свой экземпляр газеты. — Во всяком случае, можно надеяться, что там станет больше порядка. Я слышала, его отдел международного сотрудничества — образец в этом вопросе.

— И наконец-то его сотрудники, идущие на работу через магловский Лондон, перестанут быть похожими на персонажей Диккенс,а — Чарити Баббидж, преподаватель магловеденья, презрительно скривила губы. — Я слышала, что обливаторы постоянно жалуются, что из-за неумения одеваться наших чиновников им почти ежедневно приходится выезжать на вызовы. Может, наконец-то там поймут, что мой предмет должен быть обязательным для всех волшебников.

— Ну, сам-то мистер Крауч одевается как истинный магл ,— кивнула Септима Вектор, с недавнего времени считавшаяся среди дам Хогвартса экспертом по магловской моде. — Хотя его семья одна из известнейшей в волшебном мире. Вот что значит любовь к порядку! Я, кстати, посмотрела старые ведомости, у него было «Превосходно» по нумерологии, это не просто так.

— Лучше бы он за порядком в своей семье следил, — недовольно буркнул Снейп. — А то пока что он лишь грозиться силен.

Но как оказалось, Барти силен не только своими обещаниями. На следующий день за завтраком в большом зале наконец-то появился Дамблдор. Когда Карло увидел почерневшую руку директора, ему с трудом удалось сдержаться, чтобы не выдать своих эмоций. Хваленый величайший маг нашего времени и в этой версии истории не смог удержаться от искушения и вновь заплатил за это жизнью. Дамблдор мог сколько угодно излучать привычное добродушие, но Фенелли видел перед собой лишь временно живого мертвеца. Вряд ли произошло чудо, а значит, меньше чем через год директора не станет.

Когда Карло окончательно успокоился, он понял, что Дамблдор внимательно смотрит на него. И без всякой легелименции директор наверняка понял, что для Карло было ясно значение почерневшей руки. И сейчас взгляд Дамблдора просил профессора ЗОТИ воздержаться от публичных комментариев. Ну что же, Карло тоже предпочел бы, будучи смертельно больным, не видеть вокруг себя жалостливые взгляды. Поэтому он согласно кивнул, однако мысленно пообещав себе сообщить правду Сириусу и Гарри. Карло не хотел, чтобы Дамблдор в очередной раз воспользовался чужой доверчивостью, дабы изобразить из себя идеал самопожертвования.

Разумеется, новая деталь в облике директора не осталась незамеченной как учениками, так и преподавателями, но директор лишь мило отшучивался, ссылаясь на неудачный эксперимент. А на следующий день все внимание с руки Дамблдора перешло на внезапное исчезновение профессора Снейпа. Зельевар покинул Хогвартс в неизвестном направлении, чем вызвал приступ бурной радости у трех четвертей школы.

И как оказалось, Снейп очень вовремя решил уйти в подполье, ибо буквально в тот же день волшебная Англия была взбудоражена новым указом министра о повторном суде над всеми упиванцами. Причем теперь каждого человека должны были подвергнуть допросу под зельем истины, и, если он признавался виновным, его ждал уже не Азкабан, а поцелуй дементора.

Все кругом шептались об обнаруженной организации сторонников Волдеморта, которая и помогла Петтигрю бежать из тюрьмы и борьбой с которой были обусловлены эти меры. Но Карло прекрасно знал, что эта зачистка была платой за крестраж Волдеморта, хранящийся в Гринготтсе. Все имущество казненных должно было перейти министерству, и Дамблдор наверняка заранее договорился о судьбе неких артефактов. Тем более что, по мнению Фенелли, Крауч и сам хотел устроить кровавую тризну по своему сыну.

Впрочем, судя по растерянному лицу Дамблдора, прочитавшего в утреннем Пророке об арестах оправданных десять лет назад упиванцев, Барти наверняка пошел намного дальше, чем рассчитывал директор. И хотя некоторые упиванцы сумели скрыться, повезло далеко не всем.

Крэб и Гойл старшие, лишившись руководства Малфоя, лишний раз доказали, что отсутствие мозгов крайне вредно для здоровья. Во всяком случае, после краткого суда оба они отправились к дементорам. Точно так же, как и Макнейр и Мальсибер-младший. И уж само собой эта участь не миновала тех упиванцев, кто уже сидел в Азкабане. По сути, вернись сейчас Волдеморт к полноценной жизни, он обнаружил бы, что из его соратников почти никого не осталось.

Фенелли лишний раз убедился, что организация намного сильнее, чем одиночка, каким бы он крутым себя ни мнил. Все его попытки «зачистить» упиванцев не шли ни в какое сравнение с могучей поступью министерства. Хотя для успокоения собственного эго можно было уточнить, что без его действий не было бы и нового министра, который смог организовать эту «Ночь длинных ножей».

Как ни странно, среди подозреваемых упиванцев и в самом деле нашлось пара человек, действовавших под Империусом. Но вот тот же Снейп к ним явно не относился, и его исчезновение было весьма своевременным. Вряд ли суд признал бы его службу Дамблдору достаточным оправданием за пребывание в команде упиванцев. Министерство, как и любое правительство, не слишком-то признавало правомочность неформальных организаций, вроде Ордена Феникса.

Зато Люциусу Малфою в очередной раз повезло, подтвердив тем самым идею, что этот тип и под дождем не промокнет, умело проскальзывая между каплями. Когда авроры прибыли в Мунго и попробовали допросить его, то оказалось, что девственно чистый мозг матерого упиванца не содержит вообще никаких воспоминаний о его служении Волдеморту. Конечно, Нарцисса и Драко вряд ли были особо счастливы, что Люциус превратился в полного идиота, но лучше уж так, чем видеть перед собой результат тесного общения с дементором. Во всяком случае, завистливые взгляды, бросаемые время от времени Крэбом и Гойлом на Малфоя, говорили как раз об этом.

* * *

Вместе с весной в Хогвартс пришло и обычное волнение учеников перед экзаменами. Хорошо хоть на этот раз, по сравнению с предыдущим годом, Гарри был гораздо лучше готов к ним. Но это не избавило его и Рона от настойчивых приставаний Гермионы, которая, как обычно, считала, что их троица катастрофически не готова к предстоящим испытаниям. Оставалось лишь смириться с этой ее слабостью и по возможности успокаивать Гермиону.

К сожалению, этому не способствовало то, что вместе с окончанием учебного года надвигался и финальный матч по квиддичу, победа в котором давала возможность Гриффиндору в первый раз за много лет получить кубок. Для Вуда, капитана факультетской команды, этот факт напрочь затмил все остальное, и Гарри почти каждый день тратил по два часа на тренировки, возвращаясь в спальню на трясущихся от усталости ногах. Среди игроков Гриффиндора даже возник заговор, дабы уговорить профессоров завалить их капитана отработками, чтобы они могли хоть немного отдохнуть, но до решительных шагов дело все же не дошло.

Единственной отрадой в школьных буднях послужило лишь то, что вместо профессора Снейпа уроки зельеварения теперь вел лично директор школы. И профессор Дамблдор показал, что он по праву считается одним из величайших магов современности. Во всяком случае, Гарри теперь с удовольствием ходил на каждый урок зелий.

— Рад видеть вас всех сегодня, — профессор Дамблдор ласково оглядел класс. — Итак, нам настало время поговорить о зелье бодрости. В отличие от тех составов, что вы изучали ранее, оно представляет из себя действительно нешуточную опасность. Мистер Малфой, вы можете сказать мне какую?

— Среди его ингредиентов имеются иглы дикобраза, — слизеринец покосился на Невилла. — И при неосторожном обращении они могут взорвать котел.

— О, думаю, что для второкурсников это уже не является проблемой, — Дамблдор всем своим видом показал, что не верит в возможность подобной ошибки своих учеников. — Мисс Грейнджер, может быть, вы поможете нам?

— При частом употреблении это зелье вызывает привыкание, сэр, — бодро отрапортовала та. — И, соответственно, зельевары, которые часто готовят бодрящее зелье, должны предохраняться от его паров.

— Очень точный ответ, — похвалил Гермиону директор. — Скажу больше, обычно при приготовлении этого зелья волшебники используют заклинание головного пузыря. Вы будете изучать его на пятом курсе, но пока что могу сказать, что разовое приготовление этого зелья ни коим образом не повредит вашему здоровью.

Профессор Дамблдор взмахнул палочкой, и на доске возник рецепт зелья с комментариями наиболее сложных моментов его приготовления. В отличие от Снейпа, Дамблдор предпочитал предотвращать взрывы котлов, а не ликвидировать последствия ошибок учеников. Откровенно говоря, сложностей в приготовлении зелий хватало и без этого.

— Как я вижу, класс неплохо подготовился к занятию, — директор благосклонно улыбнулся. — Думаю, что мы с вами сможем разобрать работу каждого ингредиента в нем, прежде чем приступим к его приготовлению.

Хоть Гарри и готовился к занятию, для него было новым узнать, что клевер оптимально должен высушиваться на решетке из мореного тиса, а печень воронов желательно брать у птиц-трехлеток. Сидящая рядом Гермиона с восторгом записывала замечания профессора о работе ингредиентов и наилучших способах их заготовки. Как успела шепнуть ему подруга, подобные сведения обычно считались секретами мастеров и передавались только личным ученикам. Но, похоже, профессор Дамблдор был лишен подобных предрассудков.

Когда дошло до изготовления зелья, директор не стал ходить по классу, с самым безмятежным видом развалившись в своем кресле. Однако это не мешало ему замечать любую ошибку учеников и тут же поправлять их.

— Мистер Финниган, корень асмодея следует нарезать именно треугольниками, а ни как иначе, — гриффиндорец покраснел под внимательным взглядом профессора. — Не все из вас будут изучать нумерологию, но те, кто постигнет этот предмет, поймет, почему именно такая форма идеально взаимодействует с четырехлистным клевером. Вам пока что следует лишь запомнить этот факт и неуклонно следовать рекомендациям учебника.

— Мистер Гойл, печень ворона следует добавлять в кипящее зелье, — взмах палочки профессора остановил ученика, старательно пытавшегося испортить свою работу. — Мы же упоминали, что иначе не успеет образоваться защитная корка и реакция будет слишком бурной. Вы же не хотите облить пеной своих соседей?

Результатом работы на уроке стало практически идеальное зелье, получившееся у всех учеников. И Гарри был уверен, что и на экзамене отлично сумеет повторить его изготовление, попадись оно в качестве задания.

— Как жалко, что профессор Дамблдор изначально не вел этот предмет, — вздохнула Гермиона, выходя из класса. — Мы столько всего сумели бы узнать.

— Хорошо хоть сколько-то времени провести без Снейпа, — согласился с ней Рон. — Главное, чтобы он не вернулся в следующем году. За одно избавление от «ужаса подземелий» следовало бы поставить памятник Краучу.

Гарри решил отмолчаться по этому вопросу, так как для него, в отличие от ребят, результат повреждения руки директором не был секретом. Локхарт рассказал ему, что профессор Дамблдор попал под действие темного заклинания и ему осталось жить меньше года. А еще профессор попросил не распространяться об этом, так как Дамблдор явно не хотел, чтобы окружающие знали о его близкой смерти. Теперь Поттер понимал, во что обходится виденье будущего, испытывая на себе сомнительную прелесть недоступного другим знания.

Поведение директора, не показывающего своей слабости, внушало уважение, и Гарри, не задумываясь, дал слово не говорить никому о болезни профессора Дамблдора, даже своим друзьям. И теперь ему было немного неудобно, что у него есть тайна от Рона и Гермионы.

* * *

Экзамены — это нервотрепка не только для учеников, но и для преподавателей, ведь они являются в том числе и оценкой их работы. Карло мужественно изображал абсолютную уверенность в своих учениках, но сам тихо мандражировал. Ведь что ни говори, их совместные с Локхартом познания в ЗОТИ оставляли желать много лучшего. Однако все прошло на редкость хорошо, особенно у пятикурсников и семикурсников, сдававших экзамены министерской комиссии.

Теоретические вопросы остались теми же, что и были последние десять лет, а уж ответы на них Фенелли сумел намертво вбить в юные головы. Благо, те, кто составлял программу экзаменов, проявили редкостный в волшебном мире здравый смысл и желали проверить именно те знания, которые являлись действительно необходимыми. А уж как заставить запомнить то, что нужно даже нежелающих учиться лоботрясов, Фенелли прекрасно помнил по своему армейскому опыту.

С практикой дело обстояло еще проще, так как Фенелли свято соблюдал принцип «тяжело в учении, легко в бою». Комиссия не требовала от школьников ничего сверхъестественного, даже у выпускников вполне удовлетворяясь невербальным «Ступефаем» или же разрушением мишени с помощью взрывных чар с расстояния в десяток шагов. А подобные задачи воспитанники Карло на тренировках выполняли даже в прыжке над ямой с огнем после пятикилометрового кросса. Так что сияющие лица школьников, выходящих с экзамена, были отличной наградой для Карло.

Как «по секрету» сообщила ему Септима, профессор МакГонагалл и вся комиссия были в восторге от результатов экзамена по ЗОТИ, и заместитель директора говорила дамам Хогвартса, что у этого выпуска наверняка будет лучший результат по этому предмету за прошедшие двадцать лет. Так что министерские экзамены проблем не составили, а вот с обычными школьными испытаниями все было немного сложнее. Здесь уже приходилось работать самому Фенелли, стараясь показать ученикам, как многому они научились. И у него это неплохо получилось, так как и сам преподаватель, и экзаменуемые выходили с экзамена еле живыми. Здесь уже ребятам показом парочки заклинаний было не отделаться.

Но любое испытание рано или поздно заканчивается, и Карло наконец-то смог вздохнуть спокойно, осознав, что до первого сентября он абсолютно свободен от всех дел в Хогвартсе. А поскольку в волшебной Англии благодаря Барти Краучу теперь царило относительное спокойствие, то он решил позволить себе маленькую слабость. Фенелли уже давно хотел навестить родную Америку и посмотреть на юного себя со стороны. Конечно, он понимал, что не стоит пытаться общаться со своим прошлым, но ведь это как раз и не обязательно. Ему хотелось просто увидеть того пятнадцатилетнего мальчишку, который мечтал стать великим героем.

Но до того как покинуть британскую землю, Фенелли надо было выполнить несколько своих задумок. И одной из них был разговор с Поттером, поэтому Фенелли с помощью домовика попросил гриффиндорца навестить его.

— Проходи, Гарри, садись, — поприветствовал Карло мальчика, вошедшего в его кабинет. — Я хотел попрощаться с тобой на время каникул, а то завтра предстоит отъезд школьников, и в этой суматохе может не найтись времени нормально пообщаться.

— А вы разве не приедете к нам с Сириусом? — разочарованно посмотрел на него Поттер. — Нет, я понимаю, что вы все время не можете гостить у крестного, но я надеялся, что вы хоть иногда будете посещать вас.

— Спасибо за приглашение, — кивнул Карло. — Наверное, за лето я загляну к вам пару раз, но в ближайшие дни я уезжаю из Англии, и не знаю, сколько времени пробуду за границей.

— Но ведь с вами всегда можно будет связаться с помощью сквозного зеркала, — на лице Гарри появилась улыбка. — Вы ведь не будете возражать, если я вызову вас в случае чего.

— Конечно, нет, и даже можешь не ждать особого случая, — Фенелли ухмыльнулся, но его взгляд опять стал серьезным. — А вот о том, когда я попрошу тебя обязательно связаться со мной, я и хотел поговорить. Ты помнишь, как болел твой шрам, когда ты встречался с Волдемортом?

Поттер согласно кивнул, хоть и выглядел немного удивленным. Он наверняка прекрасно помнил, что не упоминал ни о чем подобном профессору, но, видимо, уже привык, что Карло знает больше, чем был бы должен.

— Так вот, этот шрам не просто отметка от темного проклятия, но и источник твоей связи с этим темным магом, — Фенелли задумчиво оглядел вытянувшееся лицо мальчика. — Когда Волдеморт испытывает сильные эмоции или находится близко от тебя, шрам может болеть. Мало того, с его помощью вы можете «видеть», что делается в голове друг друга.

Гарри недовольно пробормотал что-то неразборчивое о том, где именно он хотел бы видеть Волдеморта, причем приличным это место назвать было нельзя в любом случае. Сам Карло считал эту способность Гарри скорее плюсом, но, в отличие от Поттера, он был взрослым человеком, привыкшим сдерживать свои эмоции. А ребенку подобный «подарок» действительно приносил мало радости.

— А с этим можно что-то сделать? — с надеждой поинтересовался Гарри. — Я, конечно, понимаю, что индикатор Волдеморта может быть полезным, но предпочел бы обойтись без него.

— По идее, тебе может помочь овладение оклюменцией, тогда, по крайней мере, Волдеморт не сможет копаться в твоей голове. Надеюсь, Сириус на каникулах сможет помочь тебе с ней. От меня в этом деле толку мало.

— Я понял, профессор, придется летом опять усиленно браться за занятия, — грустно вздохнул Поттер. — Нет, мне, конечно, нравится изучать магию, но от этого тоже устаешь.

— Чтобы не было так тяжело, привлеки к этой учебе своих друзей, вместе почти любое дело делается намного веселее, — посоветовал Фенелли. — К тому же им тоже будет не лишним освоить это искусство.

— Ну, Гермиона-то точно согласится, — воодушевленно заявил Поттер. — Вы правы, так и в самом деле будет интереснее.

— Ну а пока ты не освоишь защиту разума, я прошу тебя в случае, если твой шрам будет болеть, или же ты увидишь сны с участием Волдеморта, немедленно сообщи об этом Сириусу и мне, –Карло постарался, чтобы Гарри почувствовал вся серьезность этой просьбы. — Это может быть очень важно, так как поможет нам понять, что этот тип возвращается. Если что почувствуешь, связывайся сразу, в любое время дня и ночи.

— Хорошо, профессор, — согласился мальчик, правда, состроив при этом недовольную гримасу. — Если это случится, то так и сделаю. Но разве теперь, когда почти всех упиванцев… уничтожили, Волдеморт сможет вернуться?

— Если ты вспомнишь свой первый курс, то поймешь, что для возвращения он может обойтись и без своих старых слуг, — Карло поморщился, представив как «аппетитно» выглядел затылок Квирелла после того, так там поселился дух темного мага. Наверняка это было зрелище не для детских глаз. — И даже без своей организации он все равно остается опасным противником.

— Да уж, в тот раз мы все остались целыми просто чудом, — вздохнул Гарри. — Мы ведь тогда вообще практически ничего не умели, так что…

— Вам и сейчас очень далеко до того, чтобы на равных противостоять Волдеморту, — Фенелли мог бы уточнить, что сейчас Гарри и его друзья не смогли бы на равных противостоять даже обычному старшекурснику, а не только опытному темному магу. Детям еще надо было учиться и учиться. — И я как раз приготовил тебе подарок по этому случаю. Случись тебе встретиться с упиванцами, он вряд ли тебе поможет, но палочка не поможет точно.

Карло открыл ящик стола и достал оттуда уже знакомый Поттеру Вальтер ППК, с которым мальчик не раз тренировался. К пистолету прилагалась кобура для ношения на поясе.

— Держи, в обычном мире с ним ходить не стоит, но у магов нет ограничений на ношение оружия, — Карло передал пистолет Поттеру. — Надеюсь, про правила безопасности и про то, что оружие не игрушка, напоминать нужды нет?

— Спасибо, профессор, — Гарри, как и всякий мальчишка, с уважением смотрел на боевое оружие, попавшее ему в руки. — Я понимаю, что даже доставать его следует лишь в самом крайнем случае. Ну, или для ухода за ним.

— Молодец, когда заеду в гости, постреляем вместе, — Фенелли несколько сомневался в правильности своего решения вооружить мальчика, но все же что-то говорило ему, что оставлять Поттера полностью беспомощным в случае встречи с упиванцами еще хуже. — Носи его сзади под мантией или длинной курткой, там его, скорее всего, никто и не обнаружит, даже если будет обыскивать тебя.

Гарри тут же последовал совету Карло и убедился, что оружие в таком положении ему, с одной стороны, не мешает, а с другой — его удобно доставать. Правда, на спине с таким довеском к одежде особо не поваляешься, но Фенелли не замечал у Поттера подобной привычки. Гарри, заполучивший в свои руки мечту любого парня, выглядел гордым и исполненным важности. Ничего, пускай привыкает! Вот когда он станет обращать на пистолет столько же внимания, сколько сейчас он уделяет волшебной палочке, тогда и можно будет считать его полноценным вооруженным мужчиной, а не получившим игрушку ребенком.

* * *

Как и предполагал Карло, в день отъезда учеников из Хогвартса в школе царил образцово-показательный бардак. Дети носились по всему замку и прилегающей территории, по десять раз возвращаясь за забытыми вещами, а профессора безуспешно пытались внести хоть некое подобие порядка в их действия.

В итоге все вздохнули с облегчением, когда большой красный паровоз наконец тронулся с места и учебный год наконец-то можно было по праву считать окончательно закончившимся.

— Ну что, сегодня вечером ты все же совершишь великий подвиг и рискнешь познакомиться с моей мамой? — преувеличенно серьезно поинтересовалась у Карло обнявшая его за талию Септима. — Учти, она давно точит зуб на негодяя, соблазнившего ее дочь.

— Ой-ей-ей, может быть, будет безопаснее сразиться с десятком темных магов, а потом приготовить барбекю из печени свежепойманного дракона? — Карло сделал вид, что задумчиво перебирает эти варианты. — И кстати, кто-то что-то говорил про соблазнение?

Свои слова Фенелли подкрепил действием рук, которые, не встречая даже символического сопротивления, начали тщательное исследование фигуры молодой женщины.

— Ты просто варвар! У нас сегодня мало времени! Потом! — поскольку все ее возражения сопровождались тем, что она лишь плотнее прижималась к нему, Карло справедливо посчитал, что их следует воспринимать прямо в противоположном смысле. — Пойдем в замок, здесь слишком ветрено.

Ветра на стене замка, откуда профессора наблюдали за уходящим поездом, как раз не было, но Карло превосходно понял намек и последовал с Септимой в ее комнату. У них действительно имелось в запасе несколько часов, и их следовало потратить с толком.

* * *

Для волшебников расстояния не имеют такого значения, как для обычных людей, так как аппарация, порталы и каминная сеть делают путешествия магов практически мгновенными. Конечно, есть любители перемещаться более медленными способами, но их стоит отнести либо к чудакам, либо к тем, кто испытывает проблемы со своей магией. Поскольку ни Карло, ни Септима к подобным людям не относились, то они должны были оказаться у дома родителей мисс Вектор почти в тот же миг, когда покинули Хогсмит, где они выпили по чашечке крепкого кофе в заведении мадам Розмерты.

Но Фенелли уговорил свою подругу перед этим ненадолго посетить вокзал Кинг-Кросс. Он мотивировал это тем, что хочет взглянуть на своих учеников в неформальной обстановке, и Септима, похоже, его поняла. Она ведь сама совсем недавно стала преподавателем, и для нее подобные чувства коллеги и друга были вполне естественны. Правда, она не замедлила пошутить, что кто-то просто боится встречи с ее родителями и под разными предлогами всячески оттягивает этот момент.

Последние дни Фенелли не покидало чувство, что что-то идет не так. Казалось бы, все в порядке, о Волдеморте и оставшихся упиванцах ничего не слышно, но чутье на опасность не давало Карло покоя. Скорее всего, в этом была виновата мадам Роулинг, у которой Гарри Поттер перед каждыми каникулами упорно находил очередные приключения на свою пятую точку. И, соответственно, мирное окончание этого учебного года выглядело как-то неестественно. Конечно, можно было плюнуть на все эти предчувствия, благо наверняка они были ложными, но Карло решил слегка подстраховаться. Все же опыт двух войн подсказывал ему, что своим чувствам стоит доверять, если ты, конечно, не хочешь вернуться домой мертвым героем.

Для очистки совести, чтобы потом, не думая о посторонних вещах, отправиться знакомиться с родителями своей подруги, Карло решил лично проследить за тем, как Гарри вместе с крестным отправится к нему домой. А уж рядом с Сириусом Поттеру вряд ли может грозить серьезная опасность, так как былой узник Азкабана, что ни говори, был талантливым волшебником, и его смелость никем не оспаривалась. Во всяком случае, Блэк мог защитить мальчика не хуже, чем Карло, а по зрелому размышлению, пожалуй, что и лучше. К тому же в первые дни каникул, согласно Роулинг, у Поттера вообще не возникало проблем, так что после выхода с вокзала за судьбу мальчика можно было быть спокойным.

На скромно стоящую в углу парочку, не выделяющуюся из толпы экстравагантной одеждой или же поведением, никто не обращал внимания, благо Септима на этот раз оделась подчеркнуто консервативно, желая сделать приятное матери. На платформе собралась толпа родителей, и их интересовали не такие же, как они, «ожиданцы», а дети, которые должны были подъехать с минуты на минуту.

С приходом поезда чинное ожидание закончилось, и на платформе закрутился настоящий водоворот из детей и встречающих их родственников. Карло видел, как Гарри радостно подбежал к ожидавшим его Сириусу и Люпину, а потом бросился назад к вагону и вернулся уже с Гермионой, неся ее вещи. Родители девочки, не будучи магами, встречали ее за барьером, отделявшим волшебный мир от обычного. Вот Гарри с Гермионой опять отошли в сторону, чтобы поздороваться с родителями Рона, и поговорили с ними о чем-то. На полпути назад к ним подошел какой-то мальчик и протянул Гарри письмо.

Какой-то?! Фенелли мгновенно сообразил, что заставило его насторожиться в этой мирной картине. Он же вел ЗОТИ у всех курсов, но вот этого мальчишку, который был старше Гарри примерно на год, видел в первый раз. Но это же практически невозможно.

— Гарри, назад! — проревел Карло, одновременно выхватывая палочку и бросаясь к Поттеру. Мальчишка попытался силой вложить письмо в руки Поттера, но Фенелли уже оглушил незнакомца заклинанием. Если этот ребенок оказался бы просто фанатом, возжелавшим заполучить подпись национального героя, по мнению Карло, ничего страшного не случилось бы. Лучше уж пусть все считают Гилдероя Локхарта параноиком вроде Аластора Муди, чем соблюдать приличия и допустить, чтобы Поттера попытались убить или похитить.

К счастью, привычка беспрекословно повиноваться командам профессора, вбитая в Гарри на уроках ЗОТИ, сработала как надо, и он отскочил от рухнувшего ребенка, не коснувшись сомнительного письма. Но подозрения Фенелли о спланированном нападении оказались не беспочвенными, так как к Поттеру тут же подскочила какая-то дама и, схватив его за руку, выкрикнула непонятную фразу.

Гарри попытался вырваться, но женщина была явно сильнее его. Видя нападение на друга, Гермиона бросилась к нему на помощь, однако и ее сил не хватило. Зонтик в руке женщины стал наливаться изумрудным сиянием, и несущийся Фенелли понял, что это начинает срабатывать портал. Ударить заклинанием похитительницу он уже не успевал, и в безнадежной попытке не дать ей утащить Поттера, в последний момент бросился вперед, чтобы хоть так успеть оторвать ее от детей.

* * *

Увы, Карло не повезло, и он опоздал всего на какой-то миг. Вернее, почти опоздал, так как хоть и не успел отбросить ребятишек в сторону, но все же портал затянул его в себя вместе с ними. Приземление на деревянный пол неорганизованной кучи, состоящей из четырех старательно брыкающихся людей, не могло обойтись без последствий в виде ушибов и ссадин, но Карло даже не заметил этих мелких неприятностей. После прыжков с парашютом земля встречала его порой не намного лучше, а уж на незначительные неудобства вроде неудачно подвернувшегося под ребра стула, можно было вообще не обращать внимание. И первым делом, даже не успев оглядеться, он со всей силы нанес похитившей детей женщине удар в переносицу, с хрустом вгоняя хрящи носа в мозг. Он был один с двумя детьми на явно недружественной территории и не собирался разводить церемонии. Кто бы ни решил похитить Поттера, он был опасным врагом, которого следовало без раздумий уничтожать.

Левая рука Карло сжимала палочку, которая, к счастью, не сломалась при падении, и даже не заметив, а лишь почувствовав присутствие рядом других людей, он выставил щит, прикрывая себя и детей, одновременно выхватывая пистолет. Как оказалось, защита была вовсе не лишней, поскольку в щит тут же ударила парочка оглушающих заклинаний. Судя по всему, Поттер этим людям нужен был живым и относительно здоровым, поэтому применять нечто более серьезное они стеснялись. А вот Карло подобных проблем не испытывал, так как для него приоритетным было обеспечение безопасности детей, а не захват пленных.

Макаров еще раз доказал свою эффективность на близких дистанциях, надежно вырубив тройку приятелей похитительницы. Времени на то, чтобы проверить, окончательно ли они успокоились, у Карло не было, так как по лестнице, выход с которой находился в трех шагах от них, кто-то усиленно топал ногами, очевидно, спеша подняться к ним в гости. Да и в соседней комнате, дверь в которую была пока закрыта, раздался подозрительный шум. Дерево, видневшееся в окне, наводило на мысль, что они находятся на втором этаже и намертво вбитые в голову Фенелли рекомендации по боевым действиям в городе тут же подсказали выход.

— Гарри, Гермиона, бегом к окну, выпрыгивайте на улицу, — Карло здраво рассудил, что на такой высоте дети точно всерьез не разобьются, а на мелкие травмы можно махнуть рукой. — И сразу же залягте под стеной, в стороне от окна. Выполнять!

Увидев, что дети бросились к окну, Карло занялся трансфигурацией, превращая образовавшиеся при их прибытии обломки мебели во вполне подходящие случаю гранаты «МК3А2»*. Мощное фугасное действие внутри дома было предпочтительнее летящих во все стороны осколков. МакГонагалл наверняка похвалила бы его за блестящие успехи в трансфигурации, так как ничто так не способствует раскрытию человеческих способностей, как острая необходимость. Фенелли не раз тренировался в изготовлении этих «игрушек», но сегодня скорость выполнения магических действий была просто поразительна.

На лестнице появилась чья-то фигура, за ней явно двигался кто-то еще, так что Фенелли, не задумываясь, подкинул три заготовленных «гостинца» этим бандитам-неудачникам. Справа рывком раскрылась дверь в соседнюю комнату, и Карло лишний раз убедился в отсутствии у волшебников элементарной тактической подготовки. Мощная фигура мужчины буквально закрыла собой дверной проем лишь для того, чтобы через миг отлететь назад под ударами девятимиллиметровых пуль Макарова. И вдогонку в комнату отправилась последняя из заготовленных гранат.

Убедившись, что дети уже покинули комнату, Карло пришел к выводу, что и ему пора предпринять тактическое отступление. Впрочем, уходить просто так он не собирался и, лишний раз потренировав свой навык трансфигурации, получил еще одну гранату. Что ни говори, а ретираду следовало надежно прикрыть, поэтому Карло сначала отправил по полу гранату и лишь затем рыбкой нырнул в окно, в полете оттолкнувшись руками от наружной стены, чтобы кувырнуться в воздухе. Конечно, не самый удобный способ выпрыгивать о второго этажа, зато не приходится изображать из себя шикарную мишень в оконной раме.

* МК3А2 — Американская ручная граната, обычно упоминаемая как фугасная граната (concussion grenade) предназначена для нанесения поражения в первую очередь силой взрыва.

* * *

Везение, позволившее Фенелли на какое-то время почувствовать себя победителем в схватке с неизвестными бандитами, закончилось, и Карло в полной мере ощутил на себе все прелести пословицы: «Горе побежденным». А если говорить конкретнее, то он на лету получил Ступефай и свалился на траву безвольной тушкой, при этом уже не отделавшись легкими царапинами. Дикая боль в хрустнувшей в суставе руке начисто затмила прочие прелести не слишком удачного приземления, но Карло как-то отстраненно зафиксировал вдобавок к этому потерю двух зубов и сильнейший удар в ребра, на несколько секунд лишивший его дыхания.

Впрочем, толком оценить повреждения ему не дали, тут же разоружив и за шиворот поставив на ноги. Карло увидел перед собой семерку людей с волшебными палочками в руках, причем на авроров они были не слишком похожи. А с учетом того, что среди них были Северус Снейп и Питер Петтигрю, нетрудно было догадаться, что это команда беглых упиванцев, которым-таки удалось добыть в свои руки Поттера. Дети со связанными руками сидели у стены. Судя по тому, что с их стороны не было слышно ни звука, на них вдобавок наложили Силенцио, заставившее их молчать. Тип, поднявший его на ноги, неспешно подошел к закутанной в ткань фигуре, стоявшей позади остальных магов.

— Мой Лорд, ваш приказ выполнен, — патетично произнес он. — Гарри Поттер доставлен для проведения ритуала.

— Я, кажется, просил доставить мне одного Поттера, а не тащить вместе с ним целую свиту, — презрительный голос, раздавшийся из-под капюшона, невольно вызывал дрожь. — Снейп, ты можешь сказать, кого к нам приволокли эти псы?

Зельевар не успел ответить, как открылась дверь и из дома практически вывалился мужчина в изорванной одежде. Его левая рука была почти оторвана, и кровь не хлестала ручьем лишь благодаря тому, что он зажимал рану другой рукой. Одна нога мужчины явно была повреждена, лицо напоминало хорошо приготовленную отбивную, но в его глазах вместо страха горела лютая ненависть.

— Эта тварь уничтожила всю мою стаю! — прорычал он, направляясь к Фенелли. — Я порву твою глотку, ты будешь подыхать в муках!

— Сивый, тебе, как я помню, не давали слова, — холодный голос того, кто, судя по всему, был Волдемортом, был полон презрения. — Оборотни, кажется, забыли свое место, но я вам его напомню. Авада Кедавра!

Зеленый луч, вырвавшийся из палочки темного мага, подействовал безотказно, и у Волдеморта одним приспешником стало меньше. Впрочем, похоже, остальные упиванцы не слишком расстроились этим фактом. Все же для чистокровных фанатиков оборотни были обычными отбросами, которые можно использовать, но жалеть о которых не приходится. Зато именно их Волдеморт подрядил похитить Поттера, очевидно, полагая, что в случае неудачи потеря этого отребья его не слишком расстроит. И даже более того, у этого гада хватило ума подстраховаться на случай, если вместо мальчика порталом прибудут авроры. В итоге Фенелли дрался с «мясом» организации Волдеморта, а действительно ценные ее члены вообще не пострадали. Карло мысленно выругался от бессильной злобы.

— Снейп, я должен повторять свой приказ? — Волдеморт повернулся к зельевару. — Общение с Дамблдором отрицательно повлияло на твою исполнительность.

— Простите, мой Лорд, я не смел отвлекать вас, — Снейп склонился в почтительном поклоне. — Эти идиоты доставили сюда преподавателя ЗОТИ Гилдероя Локхарта и подругу Поттера, Гермиону Грейнджер.

— Локхарт. Чистокровный волшебник. Известный писатель. И судя по тому, что сумел в одиночку уничтожить почти всю банду Сивого, еще и талантливый маг, — Волдеморт встал перед Фенелли и внезапно откинул капюшон. Карло едва не вырвало от отвращения при виде жуткой иссушенной морды. Судя по всему, у команды упиванцев гомункул, коим сейчас, несомненно, являлся этот темный маг, вышел намного лучше, чем у Петтиргю в первоначальной реальности. Теперь это был не уродливый младенец, а нечто, отдаленно напоминающее взрослого человека. Но лицезрение этого результата коллективного творчества темных магов в любом случае не доставляло удовольствия.

— Ну что же, думаю, моя внешность не слишком впечатлила тебя, — ухмыльнулся Волдеморт. — Но это только временно. После ритуала с мальчишкой я верну себе нормальное тело, и тогда мы поговорим о том, что тебе стоит стать одним из нас. Такие люди нам нужны.

Взгляд Волдеморта несколько секунд буравил Карло, но, к счастью, темный маг даже не попытался воспользоваться возможностью прочитать его мысли. Конечно, в ближайшем будущем Волдеморт мог провести подобную процедуру, но Фенелли не слишком-то верил в это. Показавшийся с самого начала знакомым дом, после того как Карло огляделся, оказался особняком Риддла-старшего и находился он рядом с кладбищем, где Карло благополучно упокоил останки Долорес Амбридж.

И теперь Карло был безмерно рад, что сообщил Сириусу об этом месте, так как появлялась вероятность, что крестный Гарри догадается, где можно их найти. А в том, что искать будут, притом с достаточным тщанием, сомневаться не приходилось. Все же похищение Гарри Поттера было не только личным делом мистера Блэка, но и плевком в лицо Министерству Магии. Так что Сириус мог рассчитывать на то, что аврорат приложит все силы, дабы оперативно найти мальчика. А вот в то, что кому-нибудь удастся отследить, куда ведут следы портала, перенесшего их к похитителям, Карло не верил напрочь. Что ни говори, Волдеморт не был идиотом и наверняка предвидел подобную возможность.

Из всего этого следовало одно: нужно как можно дольше тянуть время и любой ценой сохранить жизни детей. Сам Карло мало что мог сделать, но сдаваться не собирался. Пока ты жив, ты еще можешь бороться! Именно поэтому Карло не стал пока высказывать своего мнения о предложении Волдеморта, предпочтя до поры оставить того в неведении своего отношения к упиванцам вообще и к самому темному магу в частности. Сейчас на вес золота была каждая секунда, так что лучше было пока хранить скромное молчание. И надеяться, что «величайший темный маг нашего времени» разразится речью на полчаса, дающей возможность подойти спасателям.

— Грейнджер… помнится, это одна из мерзких грязнокровок, что пачкает своим присутствием Хогвартс, — Волдеморт повернулся к девочке, и Карло внезапно понял, что отмолчаться не получится. Подобное вступление не внушало оптимизма. — Кстати, Северус, тут кое-кто сомневался, что ты остался верен нашим идеалам.

— Я полностью предан вам, мой Лорд, — зельевар слегка напрягся. — И, в отличие от многих других, я никогда не подводил вас.

— Приятно это слышать, мой друг, — ласково протянул Волдеморт. — Так вот, у тебя прекрасный шанс показать этим «многим другим», как ты действительно относишься к грязнокровкам. Убей девчонку, она нам не понадобится.

После этих небрежно брошенных слов хозяина Снейп замялся на секунду, но тут же выступил вперед, доставая из рукава палочку. Фенелли понял, что придется вызывать огонь на себя, чтобы спасти Гермиону.

— Что, жалкий полукровка, только и можешь, что с детьми воевать?! С настоящим мужчиной выйти драться один на один кишка тонка? — Карло специально строил свои оскорбления так, чтобы одновременно задеть и Снейпа, и его хозяина. — Не удивительно, что от столь жалкого ублюдка отказался даже собственный отец. Твоя мамаша не иначе умерла с горя, увидев, какую мразь родила.

Ну что же, если он добивался, чтобы все внимание окружающих переключилось с детей на него, то, можно сказать, ему сопутствовал успех. Во всяком случае, Снейп мигом отвлекся от исполнения приказа Волдеморта и, скорчив зверскую рожу, ударил по пленнику круциатусом. Если бы Фенелли знал, насколько это больно, он бы трижды подумал, прежде чем решился настолько сильно злить бывшего коллегу. И эти твари еще и умудрялись применять подобное заклинание на детях! Желание поубивать все упиванцев вспыхнуло с невиданной силой. Хотя, надо признаться, от заклинания была некоторая польза, так как боль от него полностью перекрыла те ощущения, что давали Карло его ссадины и переломы. Он сжал зубы, постаравшись, чтобы проклятые враги не могли наслаждаться его слабостью.

— Довольно, Северус. С него хватит на первый раз, — равнодушный голос Волдеморта прервал мучения Карло. — Теперь этот писатель будет вести себя повежливее. Но ты опять отвлекся, мой друг.

— Ты, жалкий недоносок, решил пощекотать меня, что ли? — Карло как можно мерзостнее ухмыльнулся и метко плюнул Снейпу в физиономию. — Можешь засунуть палочку себе в задницу, ибо пользоваться ей ты все равно не умеешь. Если это все, на что ты способен, то ты еще больший дебил, чем твоя мамаша-дегенератка.

Фенелли ожидаемо получил очередной Круциатус, испытывая от этого мрачное удовлетворение. Пока упиванцы наслаждались его пытками, им было не до Гарри с Гермионой. А Карло успел заметить, что Поттер не просто так сидит на месте, но явно пытается освободить руки. И, в крайнем случае, если помощь задержится, у ребят может появиться хоть и призрачный, но все же шанс сбежать. А для этого следовало подольше отвлекать от них внимание, пусть и столь неприятным способом.

На этот раз боль была еще невыносимее, но Карло терпел из последних сил, не позволяя себе порадовать врагов зрелищем своих мучений. Однако Фенелли подозревал, что в следующий раз он будет с диким воем кататься по земле, и хорошо, если не обмочит свои штаны. Но выхода не было, и Карло готов был продолжать свою игру. Вот только судьба распорядилась несколько иначе, не дав ему возможности опозориться. Авада Кедавра Волдеморта прервала поток мучений Карло и погрузила его в блаженную тьму.

* * *

Первые мгновения после похищения Гарри чувствовал себя как в тумане, будучи не в силах поверить в происходящее. Переместившись в незнакомое место и автоматически выполняя команды профессора, Поттер все равно подсознательно воспринимал это похищение как очередное приключение. Но когда он увидел, как зеленый луч из палочки темного мага убил Сивого, с его сознания как будто упала пелена. Сейчас перед ним были жестокие и злобные враги, а он беспомощно валяется и даже не может высказать этим гадам то, что он о них думает.

А слова: «Убей девчонку» заставили его замереть от ужаса. Какая-то ожившая мумия хочет убить его подругу, и он ничего не может противопоставить этому. Его палочку отобрали, его руки связаны, да и противников слишком много. По счастью, профессор отвлек внимание на себя, и тут Гарри понял, что у него есть шанс спасти Гермиону. Эти гады отобрали его палочку, но упиванцам и в голову не пришло обыскать Поттера, поэтому подарок Локхарта остался при нем.

Ужас и злость в душе Гарри сменились холодной яростью. Когда профессор говорил, что, возможно, ему когда-нибудь придется выбирать между тем, чтобы убить своих врагов, или допустить, чтобы те убили его друзей, он не воспринимал эти слова слишком серьезно. Но Локхарт в очередной раз оказался прав, и Гарри, не раздумывая, сделал свой выбор.

Правда, воспользоваться пистолетом со связанными руками было несколько проблематично, но Гарри уже не могли остановить подобные мелочи. Привычное напряжение воли и рука превращается в звериную лапу, и из подушечек пальцев вылезают острые длинные когти. Несколько движений ими и веревка разорвана! Не расслабляясь, Поттер вернул руку в нормальное состояние и потянулся к пистолету. Все внимание упиванцев было сосредоточено на профессоре, поэтому Гарри сумел беспрепятственно взяться за оружие. Семь патронов в магазине и один в стволе — это слишком мало, чтобы гарантированно поразить семерку врагов, но он обязан это сделать и сделает.

— Авада Кедавра! — злобный голос Волдеморта перечеркнул надежду Гарри на счастливый исход этого дела. — Этот ублюдок показал, что недостоин чести быть с нами. Тем не менее, Снейп, я, кажется, отдал приказ.

Теперь ярость просто переполняла Гарри, даря ему абсолютное хладнокровие. Он не может подвести Гермиону и профессора, который только что заплатил своей жизнью, чтобы добыть необходимое для подготовки время. Из сидячего положения Гарри плавно перетек в отработанную стойку «на колене», пистолет смотрел на противника, плотно сидя в ладони полусогнутой правой руки. Ладонь левой поддерживала правую снизу, придавая устойчивость оружию.

Сейчас Гарри был уже не человеком, а живым прицелом к пистолету. Цель номер один — Волдеморт, как не раз повторял Локхарт, без командира любая команда превращается в стаю баранов, поэтому уничтожение его — это половина успеха. Пуля, выпущенная Поттером, попала в правую часть груди темного мага, заставив того дернуться от удара и уронить палочку. Но враг не упал, и Гарри пожертвовал единственный запасной патрон, чтобы надежно вырубить его. От второй пули, угодившей в живот, Волдеморт повалился на землю.

Метаморфоза Поттера, который внезапно превратился из жертвы в охотника, и выход из строя их главаря ошеломляюще подействовали на упиванцев. Во всяком случае, вместо того чтобы драться, они замерли, нелепо уставившись на тело Волдеморта. А вот Поттер замирать не собирался. Легкий поворот корпуса, и жирный упиванец, державший в руках палочки Гарри и Гермионы, со стоном упал на землю. Осталось пятеро. Следующей целью, по логике, должен был стать Снейп, палочка которого тоже была готова к бою. Но Гарри помнил, что Локхарт считал его человеком Дамблдора, и решил немного рискнуть и дать зельевару проявить себя. Конечно, будь в Вальтере магазин на сотню патронов, как это бывает в американских фильмах, то безопасность требовала бы иного решения, но сейчас лишнего боезапаса у Поттера не было. Так что пока сохранялась надежда, что Снейп может быть союзником, стрелять в него не стоило.

Первым из людей в плащах очнулся именно Снейп, на лице которого заиграла злобная улыбка. Повернувшись в сторону Питера Петтигрю, он вскинул руку с палочкой, и тело маленького толстяка оказалось буквально разрезано каким-то заклинанием. Гарри краем сознания пожалел, что предатель достался не ему, но почти не обратил внимания на эту мысль. Итак, зельевар ясно показал, на чьей он стороне, а значит, теперь перед ним было не пять, а только три цели. Два запасных патрона придавали Поттеру дополнительную уверенность.

Упиванцы, как истинные фанаты чистокровности, незнакомые с магловским оружием, основную опасность увидели в Снейпе, поэтому, достав наконец палочки, одновременно атаковали его. Но сделали они это недостаточно быстро, и еще один слуга Волдеморта упал на землю с простреленной головой, прежде чем атаковал противника. Не дремал и Снейп, оказавшийся на удивление прыгучим: он мгновенно ушел с линии огня, одновременно выставляя щит.

Гарри выстрелил в упиванца, которого вроде бы звали Яксли, если верить фотографиям, размещенным в Пророке, но на этот раз не так удачно. Пуля попала в руку и лишь выбила из нее волшебную палочку. Впрочем, Снейп, увидев беспомощное состояние противника, мгновенно закончил работу Поттера, запустив в подонка режущее проклятие.

Последний упиванец сообразил, что расклад сил несколько поменялся и ему стоит задуматься не о решительной победе, а том, как спасти свою жизнь. Видимо, эти соображения подвигли его на то, чтобы броситься к дому, в котором он рассчитывал найти укрытие. Пуля Гарри и заклинание Снейпа достали беглеца одновременно, после чего целей у Поттера вроде бы не осталось. Но мальчик до конца не был уверен в этом факте, поэтому, когда Снейп повернулся к нему, в лицо зельевара смотрел зрачок Вальтера.

— Я не собираюсь нападать на вас, Поттер, — Снейп демонстративно опустил палочку. — Даже вы могли заметить, что сейчас мы на одной стороне.

— Особенно когда вы пытали профессора Локхарта, — зло ощерился Гарри. — Поэтому у меня есть сильные сомнения в вашей лояльности. Лучше положите палочку на землю.

Гарри только сейчас заметил, что снова может говорить: видимо, с гибелью Яксли, наложившего на них с Гермионой заклинания, магия освободила их.

— Профессор Локхарт! — Гермиона, почувствовав свободу, бросилась к преподавателю, и упала на колени рядом с его телом.

Нет, это не могло быть. Ведь это так несправедливо!

Гарри, чувствовавший, как убегают столь нужные ему секунды, начал давить пальцем на спуск, направив пистолет зельевару в ноги, но, к счастью, на этот раз применять оружие не пришлось. Снейп, видимо, сообразил, что с Поттером сейчас лучше не шутить, и ,надменно хмыкнув, бросил палочку на траву. После чего скрестил руки на груди и принял скучающий вид.

— Гермиона, его больше нет, — Гарри переложил пистолет в левую руку, поднял с земли их палочки и подошел к подруге. — Но мы еще не все сделали. Нам нужно закончить с Волдемортом.

— Да, Гарри, сделаем это вместе, — Гермиона с каменным лицом встала и взяла свою палочку. — Этот… Волдеморт больше не должен возродиться.

— Мои бестолковые ученики, если вы не в курсе, то могу сообщить вам, что Темного Лорда невозможно убить, — Снейп поднял бровь, глядя на детей, подходящих к еще дышащему псевдотелу Волдеморта. — Хотя учитывая ваше ослиное упрямство, вы наверняка попытаетесь.

— Давай разом, — обратился Гарри к Гермионе, начисто игнорируя Снейпа. — Обливиейт!

Холодная ярость продолжала переполнять Поттера, и он дал ей выход в своей магии. Раз за разом Гарри направлял палочку на голову поверженного врага, бросая в него заклинания. Постепенно на него накатывала слабость, а вместе с ней на смену льду в душе разгоралось горе.

— За отца! Обливиейт! За маму! Обливиейт! За профессора! — Гарри и сам не заметил, как перестал произносить слова заклинания. Но магия, послушная его воле, продолжала по-прежнему обрушивать свою мощь на Волдеморта. — Проклятая тварь, чтоб ты вечно мучился!

Поттер ощущал, как уменьшаются его силы, но не прекращал яростной долбежки. Неясно, чем бы все это закончилось, но тут темный маг соизволил наконец издохнуть, и из его распадающегося псевдотела вылетело темное облачно.

— Ступефай! — Гарри мгновенно среагировал на изменение обстановки. — Петрификус Тоталус!

Заклинания не сумели остановить то, что, по-видимому, являлось душой Волдеморта, но явно пришлись темному облаку не по вкусу. Во всяком случае, оно шарахнулось в сторону и скрылось в тенях, отбрасываемых стенами дома. Гарри обессилено доплелся до тела профессора Локхарта и, сев рядом с ним, закрыл лицо руками. Ему казалось, что у него больше вообще никогда не будет сил встать. Рядом с ним села на траву Гермиона и обняла друга.

— Я ведь всего чуть-чуть не успел, — пробормотал Гарри сквозь слезы. — Если бы я был быстрее, Локхарт был бы жив.

— Или же ваши действия заметили бы, и сейчас мертвы были бы все мы, а Темный Лорд пребывал бы в новом теле, — холодно заметил Снейп, про которого дети напрочь забыли. Впрочем, тот и не привлекал к себе внимания, продолжая изображать из себя статую. — И если вы закончили с вашими упражнениями в магии, я хотел бы взять свою палочку и послать сообщение профессору Дамблдору о том, где мы сейчас находимся. Если вы, конечно, не собираетесь просидеть здесь остаток своей жизни.

Гарри хотел ответить, что Снейп может делать со своей палочкой все, что угодно, в том числе и последовать совету профессора Локхарта, но тут он заметил какое-то движение неподалеку. Апатия мгновенно сменилась готовностью прореагировать на опасность должным образом. Гарри вновь встал в стойку для стрельбы, настороженно выискивая новую цель. Гермиона, твердо сжав губы, пристроилась рядом с ним, сжимая в руках палочку. Да и Снейп не стал терять времени, ловко подобрав свое оружие и изготовившись к бою.

— Гарри, Гермиона, вы в норме? — вылетевший к ним из кустов черный пес в прыжке преобразился в крестного и тут же занял позицию между Снейпом и детьми. — Мерлин, здесь же был настоящий бой! Снейп, опусти палочку, иначе будет хуже!

— Ты как всегда прибежал слишком поздно, Блэк, — яда в голосе зельевара хватило бы на десяток Сириусов. — И как всегда пытаешься командовать не по делу. Отсутствие мозгов — это диагноз.

— Сириус, это свой, — Гарри, абсолютно не желавший выслушивать взаимные любезности двух заклятых «друзей», снова сел на траву. — Мы победили Волдеморта и упиванцев, вот только профессора Локхарта больше нет.

Сириус тут же оставил Снейпа в покое и уселся рядом с детьми, крепко обняв их. Он молчал, понимая, что Гарри и Гермионе сейчас нужны были не слова, а присутствие рядом с ними того, кто мог бы разделить их горе. Такую картину и увидели прибежавшие к месту недавнего боя авроры.

* * *

— Гарри, с тобой хочет поговорить профессор Дамблдор, — Сириус зашел в комнату, где вместе с отцом Гермионы сидели дети.

— Хорошо, мы поговорим с ним, — безразлично произнес Гарри. — Пусть заходит.

После боя с упиванцами, закончившегося уничтожением остатков организации Волдеморта, Поттер не испытывал никакой радости. Да, решительная победа одержана, вот только гибель профессора Локхарта больно ударила по нему. Несмотря на то, что все хвалили его за правильные действия, сам Гарри чувствовал себя виновным в смерти профессора. Ведь двигайся он чуть-чуть быстрее…

Прибывшие вслед за Сириусом авроры развили бурную деятельность, проверив валяющиеся вокруг тела и тщательно осмотрев дом. Им даже удалось захватить пару пленных, из числа раненых упиванцев, все еще подающих признаки жизни. Впрочем, как заявил прибывший спустя десять минут министр магии, для тех это была лишь небольшая отсрочка, так как он, Бартемиус Крауч, не потерпит для этих типов любого иного решения суда, кроме поцелуя дементора.

Под горячую руку авроры чуть было сходу не отправили в Азкабан Снейпа, однако слова Гарри Поттера, что профессор сражался вместе с ним против упиванцев, вполне хватило, чтобы его вместо этого утащили в министерство с целью детального допроса. Сам Гарри вместе с Гермионой тоже посетили департамент магического правопорядка, где им пришлось учиться оставлять свои воспоминания. Получасовой урок пошел Поттеру на пользу, так как отвлек на время от грустных мыслей, а сразу же после того, как дети сдали аврорам нити с памятью, Сириус забрал Гарри и Гермиону к себе домой.

Сотрудники ДМП порывались просмотреть воспоминания вместе с детьми, рассчитывая получить их комментарии, но Блэк очень жестко напомнил, что Гарри и Гермиона являются несовершеннолетними и находятся под его опекой. Так что авроры смогут удовлетворить свое любопытство, когда ребята хоть немного придут в себя. Правда, Гермиона по большому счету не была подопечной Блэка, но спорить с хмурым Сириусом никто не решился, тем более что Гарри полностью поддержал крестного. А портить отношения с героем волшебного мира, только что в очередной раз победившим темные силы, идиотов не было.

Дома у Сириуса их уже ждали родители Гермионы, которых туда доставили Люпин и профессор Вектор. Дэн и Эмма с восторгом встретили детей, но Гарри не мог смотреть в глаза Септиме Вектор. Тем более что о спасении детей Сириус почти сразу известил Люпина, и все уже знали о благополучном исходе этого дела, а вот про гибель Локхарта Септима узнала только сейчас. В итоге теперь Эмма утешала молодую женщину, как до этого та успокаивала их с мужем, а Гарри и Гермиона отправились в гостиную. Сириус предлагал им сразу же отправиться спать, но Дэн настоял, что сперва ребятам надо выпить горячего чая и немного поесть. Скорее всего, он просто боялся оставить дочку одну.

К счастью, Сириус настоял, чтобы Грейнджеры погостили у него хотя бы пару дней, пока волнения после похищения детей немного улягутся, и Гермиона осталась в доме на площади Гриммо. Уйдя наконец в свою комнату, Гарри долго не мог уснуть, переживая события этого дня, и в итоге отправился в гостиную, чтобы выпить еще чаю. И он не сильно удивился, найдя там Гермиону, которая тоже не могла быть одна.

Ребята долго сидели вдвоем в комнате, молча держась за руки, и от этой тихой поддержки подруги Гарри стало немного легче. Все же это так здорово, когда рядом с тобой есть близкий человек. Они так и уснули в большом кресле, обнявшись друг с другом, и умудрились проспать почти до обеда. И хоть с утра на Гарри снова навалилась тоска, он теперь чувствовал себя все же лучше, чем вчера вечером.

После завтрака, который больше напоминал обед, Гарри и Гермиона наконец рассказали взрослым о событиях прошлого дня. Гарри особенно подчеркнул мужество профессора Локхарта, благодаря которому у них и появился шанс дать отпор Волдеморту и компании. Конечно, картина того, как их дочку почти что убили, не доставила радости Грейнджерам, тем более что ее спасение вовсе не выглядело закономерным. А услышав о том, как Гарри вместе со Снейпом сумели уничтожить упиванцев, Эмма крепко прижала мальчика к себе, благодаря за то, что он сделал для них.

Вот только Септима совсем расстроилась от этого рассказа, особенно узнав, что перед смертью пережил Локхарт, и Эмме пришлось вновь увести ее успокаивать. Гарри немного удивился такой эмоциональности профессора, но Дэн, стесняясь, сообщил им с Гермионой по секрету о том, что женщина вчера рассказала, что у них с Гилдероем должен будет появиться малыш. И когда Септима говорила об этом, она еще не знала, что Локхарт уже погиб. Как и сам Гилдерой никогда не узнает, что после него останется ребенок. Эта новость вновь заставила Гарри почувствовать в полную силу свою вину в гибели профессора, и он опять погрузился в долгое молчание.

— Добрый вечер, Гарри, — в комнату вошел профессор Дамблдор. — Здравствуйте, мистер Грейнджер, мисс Грейнджер. Если вы не возражаете, я хотел бы недолго побеседовать с мистером Поттером.

Судя по всему, профессор таким образом «тонко» намекал, что хотел бы остаться с Гарри наедине, вот только Поттер считал, что Гермиона вправе услышать все, что тот хочет сказать ему. А также и Сириус, и Дэн. Гермиона, поняв пожелание директора, сделала движение, чтобы встать, но Гарри положил ладонь ей на руку.

— Добрый вечер, сэр. Проходите, пожалуйста, — Поттер кивнул на кресло напротив. — Вы хотели о чем-то поговорить с нами?

Профессор Дамблдор, очевидно, понял желание Гарри и, чуть замешкавшись, уселся в кресло, внутренне согласившись с этим.

— Гарри, мне очень жаль, что вчера тебе пришлось пережить такое сильное потрясение, — вздохнул директор. — Признаться, я опасался, что ты не будешь в полной безопасности дома, и предупреждал об этом Сириуса, но мне и в голову не могло прийти, что на тебя решатся напасть прямо на вокзале Кинг-Кросс.

— Спасибо, профессор, но мне кажется, что Гермионе досталось намного больше, — Поттер слегка нахмурился. — Ведь это ее, а не меня собирались убить в первую очередь. Просто потому, что она с их точки зрения «грязнокровка».

— Гарри, я сейчас говорю не о том, что вас пытались убить, хотя это, несомненно, тоже сильно подействовало на тебя. Гораздо страшнее, что тебе самому пришлось убивать. Причем убивать сознательно.

После этих слов директора Поттер почувствовал сильное удивление. Сам он очень даже сильно переживал из-за того, что вчера погиб профессор Локхарт и едва не погибла Гермиона. Да и его жизнь тоже висела на волоске, ибо он не думал, что упиванцы выпустили бы его живым. Он сокрушался, что на вокзале подлым агентам Волдеморта удалось захватить его, а еще больше от того, что не начал несколькими секундами ранее атаку на упиванцев. Но горевать из-за того, что в бою он убивал противников? Конечно, лучше было бы обойтись без этого, но для Гарри жизнь подруги была намного дороже, чем жизнь всех упиванцев, вместе взятых.

— Что-то вы не беспокоились так в прошлом году, когда Гарри пришлось сойтись насмерть с профессором Квиреллом, — Сириус зло посмотрел на директора. — И если вы думаете, что мой крестник проявил излишнюю жестокость, то вы сильно заблуждаетесь. Он поступил так, как и должен был поступить.

— Я говорю не о том, что Гарри не должен был драться, наоборот, это более чем естественно, что он вчера вступил в бой. — Дамблдор махнул своей бородой. — Но насколько я знаю, это магловское оружие, которое он применил, позволяет целиться довольно точно. А Гарри, вместо того, чтобы стрелять по ногам или рукам и попытаться захватить их живыми, стрелял на поражение.

— И рисковать тем, что промахнусь! — Гарри насмешливо хмыкнул. — Изначально у меня было восемь патронов на семерых противников, так что тут не до игры в снайпера.

— И ты выбрал наиболее простой путь, — грустно произнес Дамблдор. — Вот в этом и опасность, Гарри. В следующий раз ты можешь снова решить, что проще убить кого-то, а не постараться сохранить все жизни. А потом начать убивать заранее, еще до того как потенциальный противник успеет даже замыслить что-нибудь. По такому пути, Гарри, пошел Гриндевальд, и ты знаешь, к чему это привело в итоге.

— Зато всем понятно, к чему могла привести попытка проявить так называемый «гуманизм», — презрительно заметил Дэн. — И если бы я был на месте Гарри, то так же, как и он, бил бы на поражение. Когда речь идет о защите людей, на то, что станет с террористами, никто не обращает внимания.

— У маглов дело обстоит именно так, — в очередной раз вздохнул профессор. — Но для волшебника разница между намерением и действием зачастую отсутствует. Гарри, ты же помнишь, как твои заклинания против Волдеморта действовали и без всякой словесной формулы. Твоя магия непосредственно подчинялась тебе. Вот поэтому для волшебника так важно контролировать себя и свои желания, чтобы его магия не натворила бед.

— Мы это заметили на примере Снейпа, — саркастично ухмыльнулся Сириус. — Лучше бы вы эти речи залили в уши своему мяснику, который вчера порезвился на славу. И особенно приятно слышать гимн человеколюбию от волшебника, который полностью поддержал жесткий курс нашего нового министра. В том числе его казни упиванцев.

— Северусу я тоже высказал свое мнение и думаю, что он осознал свои ошибки, — в голосе директора не чувствовалось уверенности. — А сам я признаю свою вину, так как тоже поддался слабости простых решений. И, собственно, об этом я и пришел поговорить. Вернее о том, как Гарри пришло в голову воспользоваться заклинанием «Обливиейт» для нейтрализации Волдеморта и откуда он и Гермиона вообще узнали это заклинание.

Поттер не видел смысла скрывать, что идея с «Обливиейтом» принадлежала профессору Локхарту, и уж тем более не собирался претендовать на его заслуги. Он с гордостью рассказал, что профессор придумал несколько способов обезопасить мир от Волдеморта, и один из них, наиболее простой, Гарри и применил.

— Если это поможет, то получается, все зря, — потерянно пробормотал Дамблдор. — Вся эта поддержка Крауча была ни к чему.

— А причем тут Крауч? — удивился Сириус. — Вряд ли у меня лично есть повод любить его, но то, что он отправил в Ад кучу упиванцев, не может не радовать.

— Я даже сейчас не могу говорить об этом, — директор школы вновь вернул себе уверенный вид. — Но без сотрудничества с ним мне не удалось бы добыть один из артефактов, с помощью которых Волдеморт обеспечивал свое возрождение. И поэтому я и поддержал Барти, даже зная о его жестоких планах.

— Вы говорите о крестражах, сэр? — невинно поинтересовалась молчавшая до того момента Гермиона. — Профессор Локхарт обходился без эфемизмов, упоминая о них.

— И он добыл как минимум три из них, — насмешливо заявил Сириус, видя побледневшее лицо Дамблдора. — Два уничтожили мы с ним, а один побывал в ваших руках. На всякий случай уточню, что это был дневник некоего Тома Риддла.

— Выходит, он знал и это, — из профессора Дамблдора, казалось, выпустили воздух. — И скорее всего, он знал про остальные.

Директор с тревогой посмотрел на Гарри, но тот с самым честным видом придал лицу удивленное выражение. Профессор Локхарт действительно ничего не говорил им с Гермионой об остальных крестражах, так что совесть его была чиста. А когда директор с тоской взглянул на свою почерневшую руку, Гарри внезапно догадался, где именно профессор умудрился потерять руку.

— Это проклятие… оно защищало крестраж? — Поттер кивнул на увечье профессора.

— Да, Гарри, ты правильно понял, — директор не выглядел счастливым. — Чтобы получить его, надо было пройти один экзамен. И, к сожалению, я провалился. И это является одной из причин моего сегодняшнего появления здесь. Как я уже говорил, Гарри, Волдеморт не умер, а лишь престал существовать как человек. И хотя теперь есть надежда, что он не сумеет возродиться, но произойти может всякое. Меня к тому времени может уже не быть, так что я хотел оставить тебе письмо, которое нужно вскрыть в этом случае. И я прошу тебя сохранить его и не трогать до того момента, когда это станет действительно необходимо.

— Но… вы же могли предать мне его в сентябре, в школе, — удивился Поттер. — Ведь вы же еще будете… ну, в смысле, это же должно случиться позже.

— Ты хотел сказать, что в это время я еще буду жив? — грустно улыбнулся Дамблдор, видя заминку Гарри. — Не сомневаюсь, профессор Локхарт, если его так можно назвать, сказал тебе, что я обречен. И это действительно так. И раз уж я все равно не доживу до Рождества, то не вижу смысла возвращаться в Хогвартс. Не стоит менять директора в середине учебного года, поэтому я сегодня подал в отставку.

Гермиона, которой Гарри не рассказывал о проклятье, поразившем директора, удивленно вскрикнула, уставившись на директора широко раскрытыми глазами. Нечасто встречаешь человека, который спокойно рассуждает о своей скорой смерти. Сам же Гарри уже привык мысленно говорить о Дамблдоре в прошедшем времени и, вместо того, чтобы удивляться, зацепился за оговорку профессора.

— Почему «если можно назвать профессором»? — обиделся он за Локхарта. — Профессор Локхарт был замечательным преподавателем, во всяком случае, лучше многих.

— Я не сомневаюсь в этом, — бывший директор чуть укоризненно посмотрел на Гарри, явно подозревая, кого именно имел в виду Поттер под «многими». — Но я уже давно сомневаюсь, что он был Гилдероем Локхартом. Конечно, внешне это был он, вот только он был совсем не похож на того Локхарта, которого я знал. Я даже проверял его личность с помощью магии, и все вроде бы было правильно, но… я не знаю, как ему это удалось, но это был другой человек.

— Это был очень хороший человек, — уверенно заявил Гарри. — И мне не важно, был ли он на самом деле Локхартом или нет. Главное, он был нашим другом.

Когда профессор Дамблдор ушел, оставив запечатанный конверт, Гарри поднялся и задумчиво взял его в руки. Бывший директор Хогвартса никак не хотел расставаться со своими тайнами и взял с Поттера слово, что он не будет вскрывать его, если Волдеморт не возродится. Возможно, там была информация, как можно будет его победить, но Гарри не был уверен в этом. Скорее, он подозревал в письме Дамблдора очередные увещевания на тему морали.

— Как ты с ним поступишь? — поинтересовался Сириус. — Самое надежное место — это Гринготтс.

— Угу, а надежнее его только Хогвартс, — Поттер вспомнил слова Хагрида. — Но мне кажется, я нашел для него лучшее место.

Гарри стремительно подошел к камину, занимавшему в комнате почетное место, и бросил конверт в него. Один взмах палочкой и бумага уже пылала, унося вместе с дымом неизвестные тайны Дамблдора.

— Если Волдеморт вернется, я буду драться с ним снова и снова, пока он не сгинет совсем, — Гарри повернулся спиной к огню. — А если бы директор знал действительно что-то важное для этой борьбы, он уже использовал бы это. Так что будем обходиться своими силами.

* * *

Открыв глаза, Карло огляделся и мысленно застонал от узнавания. Опять та же платформа и тот же поезд. Снова на нем привычная полевая форма и неподалеку на скамейке устроился тип, с которым ему уже приходилось здесь встречаться. Потянувшись к нагрудному карману, где чувствовалось наличие хорошо знакомых предметов, Фенелли достал пачку Кэмела и, хмыкнув, закурил. Сделав несколько затяжек, он отправил сигарету в урну и решительно зашагал к тому, кто обеспечил его незабываемым путешествием.

— Ну что же, сержант, поздравляю с прекрасно выполненной работой, — поджидавший его мужчина одобрительно кивнул. — Конечно, были мелкие накладки, но в целом все прошло успешно.

— Неужели? — Карло не испытывал особого удовлетворения от того, что произошло с ним в последние минуты жизни. — Вряд ли то, что я не смог защитить детей, можно считать успехом.

— Ты так полагаешь? — мужчина поднял бровь. — А мне показалось, что ты сделал гораздо больше, чем просто защитил их. Ты, Карло, дал им шанс.

Собеседник Карло щелкнул пальцами, и прямо в воздухе материализовался большой экран. На нем Фенелли увидел, как зеленый луч проклятия упирается ему в лоб. А через миг Гарри Поттер, освободившись от связывающих его руки пут, открывает огонь. С напряжением следя за картинкой боя, Карло непроизвольно шептал: «Молодец, Гарри». Мальчик действительно сделал все как надо, и Фенелли испытал гордость за своего ученика.

— Как видишь, ты помог Поттеру стать настоящим бойцом, который умеет биться насмерть и дерется не только против кого-то, но и знает, за что он идет в бой. Пусть пока это «за что» — только его подруга, но со временем список его ценностей увеличится, — хозяин этого места мановением руки убрал экран. — Но главное даже не то, что ты научил этих детей быть сильнее. Гораздо важнее, что теперь у этого мира появился шанс на развитие.

— С чего бы? — Карло как-то не чувствовал за собой подобных великих заслуг. — По сути, я ничего в нем не поменял.

— Неужели? — усмехнулся Некто. — Ты забыл, что благодаря тебе волшебный мир не испытал на себе всех прелестей гражданской войны, в ходе которой лишился бы практически всех маглорожденных. А они являются реальной силой, желающей его изменения. Нынешние власти волшебной Англии не будут испытывать страха пред исследованием магии, который опутал их коллег в оригинальной реальности, где они в каждом открытии сразу же подозревали темную магию и запрещали все, что могли. Да и ярые «ревнители устоев» будут вести себя гораздо скромнее, помня судьбу слуг Волдеморта. Так что маги смогут вылезти из застоя и наконец-то займутся тем, чем и должны, а именно исследованием и развитием магии.

— Это, конечно, так, — задумчиво протянул Фенелли. — Однако этот мир ведь еще не сделал ни шага в этом направлении. Пока это лишь изменение начальных условий.

— А я и не собираюсь делать всю работу за них, — жестко произнес его собеседник. — Мы дали им шанс, но воспользоваться им или нет, решать им самим. Я, знаешь ли, придерживаюсь принципа свободы воли.

— Я это заметил на собственном примере, — Карло скептически усмехнулся. — «Абсолютно свободно» отправившись выполнять непонятное задание.

— А разве нет? — удивился Некто. — Ты ведь легко мог награбить кучу денег, уехать из Англии куда-нибудь подальше и жить припеваючи. Но вместо этого ты добровольно взялся за дело. Я лишь предоставил тебе возможность, но не заставлял. И, кстати, о возможностях, у меня для тебя есть новое задание.

— Мне хватило и предыдущего, — нахмурился Карло, не горевший желанием вновь бросаться спасать мир. — По-моему, я заслужил отдых.

— А по-моему, нет. Причем, что характерно, сейчас важны не твои, а мои желания. Так что хватит болтать, сержант, тебе пора браться за работу, — мужчина щелкнул пальцами, и Карло стало засасывать в возникшую из ниоткуда черную воронку. — И да пребудет с тобой Сила!

* * *

На окопчик, в котором залег Гарри Поттер, надвигалась грохочущая туша танка. Лейтенант Поттер почувствовал, как у него начинают дрожать колени, и он с некоторым трудом сдержал порыв вскочить на ноги и нестись куда подальше от этой грохочущей смерти. Вместо этого Гарри прицелился и выпустил несколько коротких очередей по смотровым приборам едущей на него машины. Танк приблизился, и вот его корпус закрыл окопчик, в котором сжался Поттер. Едва машина прошла над ним, Гарри вскочил и, размахнувшись, забросил гранату на моторный отсек танка.

— Вот и все упражнение! — бодро прокричал он шеренге молодых парней, стоящих метрах в тридцати от окопа, серые лица которых ясно говорили о том, что пример командира не слишком-то вдохновил их. — Как видите, ничего страшного! Теперь ваша очередь. Первым МакЭндрю. Вперед!

Испытания нового генератора страха, разработанного на основе магии дементоров, шли полным ходом, и Поттер, который руководил ими, не брезговал лично проверить, что будет ощущать солдат противника, повстречавшийся с обновленной машиной. И надо сказать, новая техника, тесно совмещенная с магией, показала вполне приемлемый результат, так что половине испытателей пришлось в срочном порядке менять штаны.

По окончании Хогвартса Гарри и Гермиона пошли работать в Отдел Тайн. Их интересовала проблема совмещения технологий обычного мира с волшебством, и здесь они получили отличную возможность приложить свои таланты к делу. Не прошло и пяти лет, как статья Гермионы, посвященная методам расчета оптимального состава присадок в легированных сталях для получения их заданных свойств, проводимых с активным использованием нумерологии, была крайне высоко оценена в научном мире. К этому времени лучшая ученица Хогвартса успела досрочно окончить Кэмбридж, и статья послужила основой ее будущей диссертации.

Учебу в университете для Гарри и Гермионы, а также для других молодых волшебников, пожелавших заниматься исследованиями на границе технологий и магии, оплатил недавно образованный Королевский совет по особым вопросам, созданный совместно Министерством Магии и Кабинетом Ее Величества. Отделу Тайн, который долгие годы полуподпольно занимался изучением влияния технологии на магию, удалось наконец убедить правительство волшебной Британии в необходимости сотрудничества с большим миром. Как оказалось, технологии не только не мешали магии, но и позволяли раздвинуть ее границы.

Разумеется, никому и в голову не пришло открыто объявить всему миру о существовании магии. Но многие научные центры были посвящены в эту тайну и использовали достижения волшебства для развития науки. Чего стоило одно только использование трансфигурации для получения сверхчистых веществ. И наоборот, методы очистки и концентрации растворов, давно изобретенные химиками, получили наконец должное признание зельеваров.

Но, конечно, волшебники сотрудничали с обычным миром не только в науке. Британское министерство обороны создало исследовательский центр в Йорке, где пробовало применить возможности магии в военном деле. Поттер как раз занимался исследованием влияния магии на электронные приборы, стараясь добиться их нормальной работы в областях с сильным магическим фоном, и в итоге прочно связался с вооруженными силами, получив после окончания университета офицерский чин.

* * *

— Ты сегодня опять задержался, — Гермиона встретила Гарри в дверях гостиной, нежно целуя в губы. — Опять возникли осложнения на полигоне?

— Все как обычно! — Поттер придал лицу скорбное выражение. — Бестолковые курсанты, мечтающие не понятно о чем помощники и требующее свернуть горы начальство. И никому из них нет дела до того, как я по тебе соскучился.

Гарри по мере сил постарался показать жене, насколько сильно он скучал, легко подхватив на руки и закружив по комнате. А вопли Гермионы он мастерски заглушил горячим поцелуем.

— Смотри, Лили, папа вернулся с работы, — крестник Гарри и Гермионы, одиннадцатилетний сын Септимы Вектор, помогавший сегодня возиться с их дочкой Лили, ввел за руку свою подопечную в комнату. — Привет, дядя Гарри, как дела?

— Привет, Карло! Всех врагов победил, так что можно спать спокойно, — Гарри опустил Гермиону и пожал руку мальчику. — Ну как Лили? Не сильно она тебя замучила?

Подхватив тянущуюся к нему малышку на руки, Поттер закружил теперь ее, наслаждаясь довольным смехом дочери.

— Нет, мы с ней играли, а пока она спала, тетя Гермиона помогала мне готовиться к школе, — солидно произнес Карло. — Мама сейчас все равно в Хогвартсе экзаменами занята, так что, пока каникулы, я могу вам помогать с ней.

— Папа киса, папа киса! — потребовала девочка своего любимого развлечения. — Тавай катася, киса!

— Лили, ты уже сегодня каталась на маме, — попыталась уговорить девочку Гермиона. — Папа устал на работе, покатаешься после ужина.

— Не, папа кися, — настаивала Лили, и Гарри, весело подмигнув жене, передал малышку Карло. Еще миг и на полу гостиной уже стоял леопард, старающийся придать себе грозный вид. Девочка с довольным видом освободилась от опеки и направилась к Гарри, который привычно улегся на пол. Лили умело забралась отцу на спину и крепко вцепилась в мягкий мех. После двух кругов по комнате смелая наездница довольно ловко спустилась на пол и, крикнув «Папа, кусай!», бодро направилась в сторону столовой.

* * *

На следующий день Гермиона очень удивилась, увидев мужа, буквально влетевшего в дом в одиннадцать часов утра. И это при том, что обычно он возвращался со службы, когда уже темнело. Инстинктивно миссис Поттер тут же схватилась за палочку, готовая лицом к лицу встретить любую опасность, грозящую их семье.

— Гермиона, смотри, что я нашел в Нью-Йорк Таймс! — возбужденно воскликнул Гарри, показывая ей обведенную карандашом заметку в разделе объявлений.

— «...погиб сержант Карло Фенелли...» — потерянно произнесла женщина, пробежав строчки глазами. — Ты думаешь, это он?

— Я наткнулся на газету у наших американских партнеров, они вчера приехали на испытания моего генератора, — быстро проговорил Гарри. — Случайно зацепился взглядом за имя и тут же сделал запрос. Сержант Карло Фенелли из 101 дивизии погиб три дня назад, спасая товарища. Похороны будут сегодня, через шесть часов.

— И тут точно так же погиб, спасая других, — грустно вздохнула Гермиона. — Ты уже заказал нам международный портключ?

— Да, хотя их обычно приходится по неделе ждать, — Гарри обнял жену. — Быть национальным героем иногда полезно.

* * *

Когда все разошлись от свежей могилы, в которую положили гроб, покрытый звездно-полосатым флагом, на месте осталась лишь пара, на которую почему-то всю церемонию похорон никто не обращал внимания. Когда рядом не осталось никого, женщина наклонилась и положила на холмик, под которым отныне покоилось тело сержанта Фенелли, большой букет алых роз.

— Как странно, я ведь без особого труда мог найти его все эти годы, но подобная мысль почему-то даже не приходила мне в голову, — вздохнул Гарри. — А теперь... теперь уже поздно.

— Вряд ли ты сумел бы встретиться с ним, — пожала плечами Гермиона. — Ты же понимаешь, что то, что ты увидел эту заметку, было не случайным. Магия зачастую обладает собственной волей, нам ли это не знать.

Все сотрудники Отдела Тайн, как, впрочем, и просто маги, достигшие определенного уровня владения волшебством, довольно быстро обнаруживали, что магия не является бездушной силой. Зачастую она ведет себя как живое существо, обладающее разумом и способное жить независимо от людей. И опытные волшебники знали, что в жизни магов слишком часто случайные совпадения оказываются на поверку далеко не случайными. Отсюда во многом проистекала и сохранившаяся вера волшебников в Бога, несмотря на все гонения, которым их подвергала церковь.

Так что, скорее всего, их сегодняшнее присутствие здесь было не случайностью, а позволением магии проститься с человеком, спасшим их жизни. Обычный человек мог поверить в простое совпадение имен, но Поттеры давно научились понимать, что подобным случайностям в жизни волшебников места нет.

— Знаешь, очень хочется надеяться, что месяц спустя он войдет в дом на Тисовой улице и представится испуганному мальчишке: «Я профессор Локхарт, ваш новый преподаватель ЗОТИ», — грустно улыбнулся Гарри.

— А может быть, он сейчас где-нибудь в другом месте помогает тем, кто нуждается в этом, — Гермиона взяла мужа под руку. — И, может быть, на этот раз ему повезет, и он не покинет так быстро тот мир.

— Думаю, даже знай он о том, чем все кончится... — Гарри на секунду запнулся, — он все равно будет делать не то, что принесет ему спокойную жизнь, а то, что считает правильным.

В любое время.

В любом месте.

Любыми средствами.