Маленькие истории (гет)

Роуз Уизли сидела за кухонным столом и болтала ногами.

— Мама, когда папа придёт? — в пятнадцатый раз спрашивала она.

— Сейчас придёт, солнышко.

Роуз только что проснулась и спустилась из своей спальни, чтобы попить с мамой чаю. Папа всегда приходил в это время. Роуз больше всего на свете любила, когда папа неслышно заходит в кухню через заднюю дверь, смотрит на нее, прижимая палец к губам, чтобы она не подала знак о его приходе, подкрадывается к маме и нежно обнимает ее со спины. Роуз зажимает ладошкой рот, чтобы не расхохотаться, мама знает, что папа пришёл, потому что секунду назад слышала хлопок аппарации, но знака не подаёт, ведь и она больше всего на свете любит, когда Рон обнимает ее за талию.

— Когда папа придет?

— Может быть, у папы сегодня так много работы, что он немного задерживается, — тихо сказала Гермиона. — Чем может заниматься сейчас папа? Придумай.

Роузи обожала это. Она обожала придумывать папе задания. А потом, когда он придет, просить его рассказать о работе. А затем рассказать, что она для него придумала.

— Папа ловит дементоров. Он достаёт из кармана палочку, как рыцари в маггловских фильмах достают мечи из ножен, и громко произносит: «Экспекто патронум!» Из палочки вываливается терьер и бросается на дементоров, и рвёт им плащи, а дементоры визжат и причитают! «Ах, дорогой мистер Уизли! (Мистер Уизли — это папа, — с гордостью добавила Роуз.) Дорогой мистер Уизли! Уберите, пожалуйста, свою милейшую собаку, мы больше не будем наводить страх ни на кого на свете! Особенно на Роуз!» Ахахах! — Роуз вскочила со стула и принялась подпрыгивать от возбуждения, придумывая всё новые и новые факты папиной работы. — А потом откуда ни возьмись появляется огромный олень и поддевает дементоров на рога! «Эй, Рон! — кричит дядя Гарри. — Уже очень поздно. Давай расправимся с этими противными чудовищами и пойдём домой. Тебя ждёт Роузи».

Девочка вспомнила о том, что папа не идёт, надула губы и села обратно за стол. Гермиона медленно подошла к дочери, опёрлась на спинку стула и, гладя Роуз по волосам, проговорила:

— Солнышко, ты же знаешь, как папа тебя любит. Я не понимаю, почему ты дуешься?

Роуз повернулась к матери и тихонько погладила ее большой круглый живот.

— Мам, а вы будете любить малыша так же, как меня любите?

— А ты как думаешь?

— Вы должны любить его так же. Он же ваш ребенок!

— Мы уже любим его.

Гермиона услышала хлопок аппарации на заднем дворе и поспешила к плите.

Рон открыл дверь, заглянул в кухню. Он прижал палец к губам, у Роузи чуть-чуть не вырвался смешок, ее глаза полыхали нетерпеливыми огоньками. Она смотрела за тем, как папа бесшумно пересекает кухню, вытягивает руки, смыкает их на мамином животе и, зарываясь в ее волосы, что-то ей шепчет.

— Пап, а почему ты сегодня долго?

— Мы ловили дементоров! — крикнул с порога Гарри Поттер. Обгоняя его, в комнату вбежали два черноволосых мальчика.

— Привет! — поздоровался Альбус, усаживаясь за стол перед Роузи. Он всюду носил длиннющую накладную бороду на резинке, она болталась на его шее.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор! — учтиво произнесла Роуз.

— А где Джинни? — спросила Гермиона.

— Мама появится с минуты на минуту через каминную сеть. — Деловито произнёс Джеймс. Роуз глядела на него с нескрываемой завистью, он через год идёт в Хогвартс.

— Эй, Роуз, — заговорщически позвал дядя Гарри. Роуз обожала, когда он так делает. — Ты разрешишь Лили вздремнуть в твоей комнате, она немного устала.

Трёхлетняя девочка, сидевшая на руках Гарри, потёрла кулачком глаза и сладко зевнула. Роуз посмотрела на родителей, с чувством своей невероятной значимости встала со стула и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, попутно сказав:

— Я проведу вас, хоббитсы. Следуйте за мной.

Рон, Гермиона и Гарри дружно расхохотались. Джеймс поддержал их коротким смешком.

— Я в нём не сомневался, — торжествующе сказал Рон, обращаясь к голове Гарри, торчащей из камина. Роуз сидела на коленях отца и отрывала маленькие кусочки от кекса.

— Он прислал громовещатель! — похвастался Гарри. И в ответ на вопросительный взгляд друга добавил: — Виктуар помогла ему.

Рон улыбнулся и легонько дёрнул Роуз за рыжую косичку.

— Слышишь, Роузи, сегодня Джеймс стал гриффиндорцем.

Роуз посмотрела на отца, потом на дядю Гарри, спустилась на пол и, протягивая кекс, спросила:

— Будешь?

— Нет, спасибо. Хочешь поговорить с Алом? Он тоже сегодня весь день недоволен после вокзала.

— Ещё бы. Джим сегодня уехал в Хогвартс! И попал на Гриффиндор! Нет человека, счастливее него!

— Подвинься, пап. — Рядом с головой Гарри появилась голова Альбуса. На нем красовалась новая борода. — Привет, Роуз. Его громовещатель был супер! Я хотел сохранить его, но он взорвался! Представляешь? Взорвался! Привет, дядя Рон. Как Хьюго?

— Как мило, что вы интересуетесь, профессор Дамблдор! — послышался голос Гермионы. Она вошла в комнату, держа на руках подвижного годовалого мальчика.

— Привет, Хью! — заорал Альбус.

Гермиона отпустила сына на пол, и он нетвёрдым шагом направился вокруг дивана по направлению к отцу.

— Я поздравляю тебя, Гарри, — с улыбкой сказала миссис Уизли, забирая у Роуз погрызенный со всех сторон кекс. — Мне точно ничего не передавали с работы? — Она, не поворачиваясь к мужу, но прекрасно зная, каким взглядом он сейчас ее одарил, примирительно подняла ладонь.

— Ничего не передавали. — Серьёзно ответил Гарри. — Кстати, Рон, завтрашняя операция в Лютном... — глаза Роуз и Ала мгновенно загорелись. Ничего не могло быть интереснее того, что было связано с работой их отцов.

— Гарри... — остановила его Гермиона.

— Это информация только для авроров... — прошептал Рон и подмигнул Алу.

— Да, нас выгонят из аврората, если узнают, что мы сливаем информацию несовершеннолетним волшебникам... — добавил Гарри.

Роуз покатывалась со смеху. Голова Альбуса исчезла из камина, наверное, кузен катается по полу в гостиной дома на Гриммаулд-плейс.

— Я думаю, что Джим влюбился в Серую даму. Я нашёл в его чемодане стопку ее колдографий! — шептал Ал на ухо Роуз, пока они сидели в гостиной Норы и ждали обеда.

Дождь накрапывал с самого утра, делать было абсолютно нечего. Джеймс Поттер вчера вернулся с четвёртого года обучения в Хогвартсе. Он невероятно взрослый, черноволосый, кареглазый и складный. Роуз и Лили всю дорогу домой шутили над девчонкой в синем шарфе, которая держала Джима за руку до тех пор, пока родители не забрали ее.

— Он не влюблён в Серую даму, Ал. Она же привидение! — сказала Роуз. Она думала о девочке в синем шарфе. Джим всегда был их братом, и они любили его, как любят Ала, Хью, Фреда, а в глазах этой девочки было совсем другое чувство. Она сжимала пальцы Джима, заглядывала ему в глаза, а перед уходом осторожно пригладила отросшие волосы на его макушке. Десятилетняя Роуз не могла себе представить, что когда-нибудь будет также смотреть на какого-то мальчика, сжимать его ладонь и гладить по волосам.

— А зачем ему ее колдографии?

— Может быть, он о ней доклад пишет, — сказала Лили и присела рядом с братом и сестрой. — Он влюблён в ту девчонку с Рейвенкло.

Роуз подняла на кузину глаза и улыбнулась.

— Ты знаешь, как ее зовут?

— Не знаю. Сегодня я видела, как он посылал кому-то письмо!

— Может быть, он писал Теду.

— Я пишу Теду два раза в неделю.

— Я по нему так скучаю.

— Когда он вернётся?

Ал воздел глаза к небу и покачал головой.

— Девчонки. — Сказал он и, глубоко вздохнув, пошёл в кухню. — Бабушка, я проголодался.

— Сейчас всё будет, мой дорогой.

Роузи и Лили посмотрели ему вслед и посмеялись.

— Кто может знать эту девочку?

— Да кто угодно может знать! Молли, Фред, Роксана, Виктуар...

— Точно, надо спросить Фреда! Или Молли!

— Или Рокси!

— О чём болтаете, девчонки? — в комнату вошла Виктуар. Дочь Билла и Флёр закончила в этом году Хогвартс и теперь собирается пойти работать в Министерство.

Роуз и Лили прекрасно знали о характере отношений между ней и Джимом. Виктуар никогда его не сдаст.

— Да ни о чём, — пискнула Лили.

— Просто болтаем. Мечтаем о Хогвартсе.

Но любопытство, конечно, было сильнее.

— А как зовут девочку Джима? — выпалила Лили.

Виктуар прекрасным движением руки заправила свои вьющиеся волосы за ухо и загадочно улыбнулась. Роуз и Лили задержали дыхание.

— А вы откуда знаете?

— Мы видели...

— ...вчера на вокзале...

— Они за руки держались!..

— Она с Рейвенкло!?

— Я вам не скажу, как ее зовут, — прошептала Виктуар. — Скажу только, что она безумно (безумно! — у Роуз дыхание перехватило, когда она услышала это слово) влюблена в нашего Джеймса.

Виктуар еще раз поправила свои чудесные волосы, поднялась с кресла и пошла в кухню.

Лили и Роуз медленно повернули друг к другу головы.

— Безумно! — синхронно прошептали они.

— Эй, Виктуар, тебе только в Отделе Тайн работать! — крикнула ей вслед Лили.

Виктуар с улыбкой вернулась в гостиную и сказала:

— Пойдёмте обедать, девочки. Всё на столе.

— Альбус Поттер! — сказала профессор Кристал.

Ал дрожа подошел к трехногой табуретке и присел на краешек. Профессор Кристал опустила Распределяющую Шляпу на его голову.

Роуз видела, как ее кузен зажмурил глаза и что-то шептал.

— Ну что ж, — произнесла Шляпа. — Гриффиндор!

Гриффиндорский стол взорвался аплодисментами, криками и улюлюканьем. Кто-то кричал: «С нами два Поттера!»

Джим безмятежно улыбался, глядя через два стола напротив. Он, конечно, смотрел на Дайан Вишневски, свою девушку из Рейвенкло. Этим летом он познакомил ее с родителями. А Роуз и Лили ходили за ней по пятам. Ее прямые русые волосы и голубые глаза блестели от огня тысячи свечей в Большом зале, и она улыбалась своей лучезарной улыбкой в ответ Джеймсу.

— РОУЗ УИЗЛИ!

Милен Купер толкала Роузи в бок и что-то шипела ей на ухо. «Иди, иди, Роуз!»

— РОУЗ УИЗЛИ! — еще раз громко произнесла профессор Кристал.

Роузи, наконец, опомнилась и быстрым шагом направилась к табурету. Посмотрев на стол Гриффиндора, она увидела своих кузенов и кузин, крутящих у виска и показывающих ей языки, и тут же расслабилась, почувствовав себя, как дома. Как вдруг Шляпа выпалила:

— Рейвенкло!

Установилась гробовая тишина. Даже рейвекловский стол не взорвался аплодисментами. Все в Большом зале сидели с ошарашенными лицами, открытыми ртами и хлопали глазами, как будто только что произошло что-нибудь столь же невероятное, как возрождение Волдеморта.

— Уизли не на Гриффиндор. — Констатировал факт Фред.

Роуз не понимала, что происходит. Что ей делать и как быть. Расплакаться? Рассмеяться? Броситься к Джеймсу? Или к Фреду?

За столом Рейвенкло что-то назревало. Но кто-то ударил по столу ладонями, поднялся, сверкнув значком старосты, и медленно, но громко, начал аплодировать. Роузи поняла, что это Дайан. Затем со скамейки поднялся Джеймс и произнес громко, на весь зал:

— Хоть кто-то из нашей семьи еще и умный!

Тут все покатились со смеху. Аплодировали, кричали, прыгали, обнимались все без разбору. Близнецы Скамандер разом грянули: «Уизли — наша королева!»

Только спустя 10 минут профессору Кристал удалось успокоить зал и продолжить церемонию распределения.

— Ты не перестала быть Уизли только потому, что попала на Рейвенкло.— Рассудительно сказала Дайан, заплетая волосы Роуз в тугую косу.

— Роузи, я с тобой, — тихонько прошептала Милен и тронула плечо подруги. Скамандеры крутились рядом. — Ты видела лицо Малфоя, когда Распределяющая Шляпа отправила его на Гриффиндор?

— Готова поспорить, мистер Малфой-старший уже зарядил полдюжины громовещателей во все инстанции с требованием сместить Шляпу с занимаемого ею места, — сказала подруга Дайан, шестикурсница Лилиан Тодд.

Роузи немного улыбнулась.

— Ты выйдешь к Поттеру? — спросили братья Скамандеры.

— Джим пришёл? — спросила Дайан.

— Нет, младший Поттер. Альбус, кажется. Пришёл к тебе, Уизли, — разом ответили они и отправились к лестнице. — Не может ответить на вопрос.

Роуз посмотрела на огорчённое лицо Дайан (она, конечно, хотела бы, чтобы это был Джеймс), встала с диванчика и пошла к двери.

— Почему ты не попросила Шляпу определить тебя на Гриффиндор? — Ал накинулся на нее, лишь заметив, что дверь открывается. — Меня она послушалась! Папа сказал мне, что Шляпу можно попросить!

— Я просто задумалась.

— О чём ты задумалась?

— О Джиме и Дайан.

— О Дайан? Конечно, ведь Дайан на Рейвенкло! Шляпа подумала, что ты просишь ее определить тебя на Рейвенкло!!! Чёрт бы побрал этого Джеймса!

— Почему это тебя так волнует? — Роуз посмотрела на своего чуть ли не в истерике бьющегося брата и улыбнулась собственной глупости: в сущности ничего же страшного не произошло.

— Ну я думал, мы будем учиться вместе, и ты будешь мне помогать... — честно ответил Альбус.

Роуз улыбнулась и вдруг, неожиданно для самой себя обняла его.

— Я и так буду тебе помогать. Потому что ты мой брат, и я тебя люблю.

Роуз, обнимая Ала, увидела поднимающегося по лестнице Джима. Он шел, погруженный в свои мысли, и теребил пуговицу на манжете мантии. На его груди блистал значок старосты.

— Эй, ребята, вы чего? — весело спросил он. — Уже поздно, Альбус, иди спать, а то я штрафану тебя на 10 баллов.

— Свой собственный факультет? — удивленно вскричал его младший брат.

— Рейвенкло я в принципе не штрафую, — сказал Джим и подмигнул Роузи. Ал повернулся и побежал по лестнице прочь. Джеймс же наклонился к Роуз и, положив руку ей на плечи, шепотом попросил. — Позови Дайан, пожалуйста.

Роуз покраснела, вспомнив рассказ Лили о том, что она видела, как Джим и Дайан целовались на чердаке этим летом.

— Ладно, — пообещала Роузи и пошла к двери.

Отвечая на вопрос Орла, она услышала, как Джеймс сказал: «Всё-таки хорошо, что у меня теперь в Рейвенкло свой человек».

— Стоит ли тебе пробовать, Поттер? Ты же свалишься с метлы.

— Очень смешно, Малфой. Напомни мне, чей отец свалился с метлы, догоняя снитч. И чьему отцу он тогда проиграл?

— А чей отец свалился с метлы и сломал руку? А чей отец чуть не проглотил снитч?

Их невозможно слушать. Мало того, что они оба обмотаны красно-жёлтыми шарфами так, что еле видны их глаза, так они еще и орут на всё больничное крыло.

— Фред не возьмёт в команду ни одного из вас, — спокойно сказала Роуз. — И вообще, успокойтесь, сейчас придет Джеймс, а вы тут орете.

— Ах да, Уизли! Я, Скорпиус Малфой, больше всего на свете боюсь грозного Поттера-старосту! Как бы не так!

— Да он мой родной брат! Что он мне сделает?

Но как только дверь отворилась, и в палату вошел Джим, оба они сразу замолчали. С Джеймсом были две девчонки, постоянно, как тени, следовавшие за ним, и староста-рейвенкловец. Пришли разбираться.

Поттер и Малфой устроили облаву около входа в Большой зал. Ал, выпросив или, что вероятнее, выкрав мантию-невидимку у Джеймса и вместе со Скорпиусом нацепив ее в холле, стали обстреливать ничего не подозревающих слизеринцев, хаффлпаффцев и рейвенкловцев всякого рода лёгкими заклятиями. И теперь староста Гриффиндора, старший брат одного из нарушителей порядка, Джеймс Поттер, староста Рейвенкло Фрэнсис Пруэтт, староста Слизерина Кристи Певенси и староста Хаффлпаффа Ольга Ламуру пришли прямо сюда, в больничное крыло провести воспитательную беседу с шутниками. «Хотя, — думала Роуз. — Эти две, почти наверняка, пришли сюда лишь бы поволочиться за Джеймсом, потому что все знают, что Дайан сейчас нет в школе, несчастье случилось с ее отцом, зам. главы аврората. По словам папы, мистер Алекс Вишневски служил в русском аврорате при маггловском правительстве, что сродни снейповщине».

Джим не любит предисловий.

— Вы вообще понимаете, что если бы не ваш Приори Инкантатем, то вы могли бы покалечить кого-нибудь менее безбашенного и, уж конечно, более вменяемого, чем вы.

— У всех уже только вы в головах! — грозно сказал Пруэтт. — Поттер и Малфой. Малфой и Поттер. — Он посмотрел на Джеймса. — Прости, Поттер.

— Да я понял, Фрэнс. Вы должны понимать, что у нас сейчас с вами лишь вступительная беседа. Основная будет, конечно, не с нами. — Джим презрительно посмотрел на девчонок-старост.

— Директор Уолтер ждёт вас, как только мадам Помфри даст ему знать, что вы здоровы. — Добавил Пруэтт. Он посмотрел на Роузи и, наклонившись к ребятам, грозно прошептал. — И да, если я узнаю, что вы еще раз пытались насолить кому-то из Рейвенкло, я вам такой Круциатус устрою, никаким Протего не отмашетесь.

Джим и Фрэнсис развернулись и пошли прочь. У выхода они ударили по рукам и весело смеясь, разошлись в разные стороны.

Девчонки-старосты постояли еще немного и, ни слова не сказав, убежали вслед Джеймсу.

— Дядя Невилл.

— Кхе-кхе.

— То есть профессор Лонгботтом. А кто остаётся в школе на рождественские каникулы?

— В этом году? Или вообще?

— В этом году.

— О, в этом году совсем мало. Из нашего факультета, то есть из Гриффиндора, только Джим, Бекки Блумвуд, Саймон Бежар и Джоди Рэббит. Из Рейвенкло Вишневски и Лилиан Тодд. Из Хаффлпаффа и Слизерина по 6 человек. Итого 18 человек из всей школы.

— А я могу остаться?

— А зачем? Даже я поеду к вам на Рождество. Ты что будешь здесь делать?

— Ты приедешь к нам на Рождество?

— Да.

— Ну тогда я тоже.

Дядя Невилл отправился к теплицам проверить урожай мандрагор, а Роузи решила в последний раз перед отъездом «совершить налёт на библиотеку», как говорили Ал и Скорп. Идя по коридору и прислушиваясь к царившей до сих пор в ее душе обиде за непопадание в Гриффиндор, которая выжила даже после папиного письма, где единственным предложением было «Я люблю тебя больше всего на свете», Роузи услышала справа от себя странной природы шорохи. Она, конечно, не преодолев любопытства, заглянула за угол, и перед ее глазами возникла картина, которую она никак не могла себе представить. Джим. Джеймс Поттер, ее двоюродный брат, целовался, но не со своей девушкой, прекрасной, милой, очаровательной Дайан Вишневски, а со слизеринкой-пятикурсницей Вайлет Кросс. Причём не просто целовал, как он не стесняется целовать Дайан даже в Большом зале, нежно прикасаясь к ее губам и щекам. Не просто обнимал, как обнимает на людях Дайан. Он впивался в нее губами, стонал, прижимал ее всем телом к стене, цеплялся пальцами за ее округлые бёдра.

Роузи стояла не в силах пошевелиться. И вдруг услышала. Услышала шаги, которые не могла спутать ни с чьими другими шагами. Сюда шла староста факультета Рейвенкло Дайан Вишневски. Она вернулась из дома, ее отец идет на поправку, и теперь она остается на рождественские каникулы в школе, чтобы погасить все долги по учёбе.

— Роузи. Ты в библиотеку идешь? — бодро сказала Дайан. — Тебе не кажется, что уже поздно? Ты завтра уезжаешь домой. — Роуз не в силах ни улыбнуться, ни ответить. — Что-то случилось, Роузи?

Они ее слышат, но не прекращают. Роуз слышит противные хлюпающие звуки из-за угла. Вот Дайан подходит ближе, случайно поворачивается и замечает их. Роуз смотрит на нее: лицо Дайан принимает выражение обреченности. Она медленно достает из кармана мантии свою волшебную палочку, направляет на парочку, Роуз видит в ее глазах, что на языке ее вертится какое-то страшное заклятие, призванное навсегда стереть с лица земли и эту проклятую слизеринку, и этого невыносимо любимого Джеймса Сириуса Поттера. В глазах Дайан вскипают слёзы, но она только выдыхает: «Джим», и палочка в ее руке с громким треском ломается повыше рукояти.

— Дайан, мне нужно с тобой поговорить. — Роб Джордан подошел к нашему столу за завтраком.

— Что-то случилось?

— Это насчёт Джима. — Дайан дёрнулась, но не повернула головы.

— А что с ним? — тоненьким голосом спросила она.

— Может быть, поговорим прямо в больничном крыле?

Дайан вскочила со скамейки, опрокинув два бокала с тыквенным соком и собственную тарелку.

— Джеймс в больничном крыле? Что с ним?

Дайан уже бежала прочь из Большого зала, а Роб едва поспевал за ней.

— Ахахах. Он точно мой племянник! — смеялся Рон, сидя в гостиной дома на Гриммаулд-плейс. — Отравился любовным зельем!

Джеймс сидел рядом и смущенно улыбался. Дайан осталась в школе вместе со всеми его мыслями. Он приехал через два дня после всех. И Роуз прекрасно знала, что Дайан просидела три дня рядом с кушеткой Джима, ничего не учила, не тренировала заклинания, а только следила, чтобы у него не сбивалось дыхание.

— Ты вообще следишь за тем, что и кому продаёшь? — с упреком спросила Анджелина своего мужа.

— Да это не моё зелье было! Я же был на слушании как эксперт, — серьёзно сказал Джордж. — Я думаю, она купила эту палёнку в «Горбин и Беркс».

— А у тебя действенные и безопасные любовные напитки? — тихонько спросила Лили.

— Тебе они ни к чему, милая, — с нежностью сказала Гермиона.

— О да, — хохотнул Рон. — Ты так похожа на маму, что у тебя от поклонников отбоя не будет.

Джинни тихонько ударила его по затылку, ставя на низкий столик графин с тыквенным соком.

— Помолчал бы ты, Бон-Бон.

Взрослые залились смехом.

Альбус считал карточки от шоколадных лягушек. Бороду Дамблдора он давно не носил, а коллекция карточек с его знаменитым тёзкой пополнялась постоянно. Ал собирал только Дамблдора, мог променять на него даже карточку с изображением собственного отца.

— Сколько? — спросила Роуз.

— 713, — с гордостью сказал Альбус. — Мам, а есть еще лягушки?

— Да, они в ящике в кухне. Спроси у Кричера, — ответила Джинни.

После каникул в школе ничего не изменилось. Занятия, трапезы в Большом зале, горы домашних заданий, библиотека. Роуз обожала библиотеку Хогвартса еще заочно, из рассказов мамы, а уж теперь, когда она может наслаждаться ею с самого утра и до того момента, как мадам Пинс с привычным выражением легкого раздражения на лице попросит освободить помещение, — тем более.

Альбус и Скорпиус называли библиотеку пристанищем рейвенкловцев и других зануд, что всегда веселило их до колик.

Но в тот вечер даже такие шифрующиеся бездельники, как закадычные друзья-первокурсники Поттер и Малфой, корпели в библиотеке над домашней работой по травологии, заданной профессором Лонгботтомом.

У Роуз даже тряслись руки от нетерпения написать как всегда блестящую работу для любимого преподавателя, получить своё «превосходно» и скорее сообщить об этом родителям. Она разложила перед собой открытые учебники, выискивала нужные данные, аккуратно заполняла поля для ответов на прекрасных новых бланках, которые использовал пока в работе только самый молодой из профессоров Хогвартса.

Альбус и Скорпиус сидели с ней за одним столом, на их бланках были написаны лишь их имена. Ребята качались на стульях, глядели в потолок, шутили и тихонько посмеивались, в общем, делали что угодно, только не заданную работу.

— Вы не сдадите травологию. — Не отрываясь от «Тысячи магических трав и грибов», сказала Роуз. — Вас исключат из школы. И вы станете работать дементорами!

Альбус и Скорпиус покатились со смеху.

Роуз посмотрела на них уничтожающим взглядом и заметила за столом, стоящим позади ребят, Джима и Дайан. Джеймс уткнулся носом в плечо своей девушки, время от времени поднимал голову и что-то шептал ей на ухо, отчего она краснела и тихонько смеялась. Со своего места Роуз хорошо было видно, что ладонь Джима лежала на колене Дайан.

Если они так сидят, значит, Дайан пишет за Джеймса контрольную, это точно. Роузи обожала наблюдать за ними. Джим потёрся носом о плечо своей подруги, она повернула к нему голову, одними губами сказала: «Я люблю тебя» и поцеловала в лоб. От этой сцены у Роуз искры из глаз посыпались.

Она оглянулась по сторонам, стараясь найти глазами того мальчика, которого когда-нибудь она будет любить так, как Дайан любит Джеймса, и который будет любить ее так, как Джеймс любит Дайан. За соседним столом сидели братья Скамандер. Они были странными и совершенно одинаковыми, Роуз их не различала. С ними рядом располагались Уолли Дэвис, третьекурсник с Хаффлпаффа, Дирк Вуд, второкурсник-рейвенкловец, и еще один хаффлпаффовец, имени которого Роуз не знала, но все звали его Шутихой. Его каштановые волосы закрывали ему глаза, отчего он поминутно взъерошивал их, пытаясь заправить за ухо. Пальцы его были все в чернилах, а манжеты мантии закатаны до самых локтей. Роуз смотрела на него с каким-то странным интересом. Она не знала, как его зовут, как его фамилия, на каком курсе он учится, никогда не слышала его голоса... Но почему-то он занимал ее мысли, и, конечно, умной девочке Роуз Уизли было от этого не по себе.

Роуз не могла спросить про него у своей подруги Милен, потому что она общалась только с самой Роуз и со своей сестрой-пятикурсницей Пэм. При Альбусе и Скорпиусе вообще нельзя было говорить ни о каких мальчиках, даже о Скамандерах, потому что тогда она останется «невестой» до конца своих дней. А все оставшиеся кузины и кузены с Гриффиндора обходят Хаффлпафф стороной и никого оттуда якобы не знают, хотя Бекки Блумвуд не устаёт напоминать Фреду о его интрижке на четвертом курсе с Ольгой Ламуру, старостой Хаффлпаффа, которая, впрочем, бросила его, потому что влюбилась в Джеймса.

Остаётся только один вариант.

Роуз дописала ответ на последний вопрос, закрыла учебники, поочередно осторожно впихнула их в свою сумку и, предвосхищая просьбу своих гриффиндорских друзей, твёрдо сказала:

— Нет. Пишите сами.

В гостиной Рейвенкло царил вечерний мрак. Потрескивали дрова в камине. Дайан Вишневски сидела на стуле перед широким столом, глядела на скачущее по пергаменту синее Прытко Пишущее Перо и улыбалась прошедшему дню.

— Дайан, извини, можно тебя спросить? — Роуз подошла к старосте и присела на краешек рядом стоящего стула.

— Роузи. Да, конечно, можно. — Перо Дайан дописало последнее слово и мягко легло рядом с пергаментом, после чего он сам скрутился в аккуратный свиток.

— А как вы с Джеймсом познакомились? — раскрасневшись, произнесла Роуз.

Дайан улыбнулась своей белозубой улыбкой.

— Лили тоже у меня об этом спрашивала.

— Я не для праздного интереса. Я просто смотрю на вас, на тебя и Джима, и думаю о том, что я тоже когда-нибудь полюблю кого-нибудь. Мне просто интересно, как это бывает.

— Хорошо, я расскажу, — сказала Дайан и устроилась поудобнее. — Я учусь здесь не с первого курса, а с третьего. Мы переехали из России, когда мне было 13 лет. Там у нас тоже есть школа, я отлично училась, и мне очень нравилось, но так вышло, что нам пришлось уехать.

— А как называется школа в России?

— Петергоф. Там очень красиво, магглы видят только памятник культуры, прекрасные скульптуры, фонтаны, скамейки, а самой школы не видят.

— Здорово!

— Так вот. Это было беспрецедентно. Я была единственной третьекурсницей за всю историю Хогвартса, которая проходит церемонию распределения вместе с первогодками. Профессор Кристал прочитала моё имя как Дайан Вишневски, хотя дома я всегда была Диана Вишневская. Шляпа отправила меня в Рейвенкло, я познакомилась с однокурсниками, хорошо показывала себя на занятиях, выбилась в лидеры курса. И однажды Лилиан сказала мне как-то в подземелье перед зельями (а зелья у нас с Гриффиндором): «Ты видела, как Поттер на тебя всё время смотрит?». Я чуть с ума не сошла, когда услышала фамилию Поттер. — Дайан улыбнулась, Роуз ответила ей улыбкой. — «Какой Поттер? Гарри Поттер?» — спросила я. «Да нет, конечно. Его сын Джим. Вон он». И она показала мне Джеймса. Он стоял рядом с картиной с этим идиотским рыцарем вместе с Джорданом и Лоуренсом. И всё.

— И что?

— Всё. Я в него влюбилась.

— Сразу же? С первого взгляда?

— Да.

— А что дальше?

— А что дальше?

— Как он тебя пригласил куда-нибудь?

— Он меня никуда не приглашал. Через неделю я и Лилиан сели в «Трёх мётлах» за столик к Джиму, Робу и Уиллу. А назад в Хогвартс мы шли вдвоём с Джеймсом.

— Это было на третьем курсе?

— Да.

— Вы встречаетесь с третьего курса?

— Нет. Сначала мы просто дружили. Встречаться мы начали на четвертом.

— Здорово... — протянула Роуз.

— Всё, что ты хотела узнать?

— Вообще-то нет. Я хотела спросить про Шутиху. Ну ты знаешь, с Хаффлпаффа.

— Шутиха Джон Уотсон?

— Я не знаю, как его зовут.

— Да. Джон Уотсон. Второй курс. Вундеркинд. Профессор Кристал говорит, что невероятно рада, что он на ее факультете. Вообще-то, говорит она, у него были все шансы быть на Рейвенкло или Гриффиндоре, или Слизерине. Он везде преуспел. И именно поэтому попал на Хаффлпафф. Он невероятно добрый. Он всю ночь просидел в теплице с мандрагорами, когда профессор Лонгботтом попросил кого-нибудь помочь с ночной вахтой.

— А почему Шутиха?

— Ты что, не знаешь сказку о Зайчихе Шутихе? — улыбнулась Дайан.

— Знаю.

— Он превратил шестикурсника-слизеринца Роджерса в пень, когда тот смеялся над порванной сумкой Лилиан. И это было на первом курсе! Его, конечно, наказали, но не очень-то... — Дайан подняла голову и взглянула на часы. — Пресвятая борода Дамблдора, Роузи, уже так поздно! Пойдем-ка спать.

«Дорогой Джон.

Спасибо за книгу, что ты прислал мне. Мне всегда нравились маггловские стихи. Я думала, что никогда не прочитаю ничего прекраснее Петрарки и Шекспира, но вот ты открыл для меня Шарля Бодлера. Спасибо.

Мой брат Хьюго идет в этом году в школу. Он мечтает о Хогвартсе, еще летает на игрушечной метле и мечтает стать вратарем, как наш папа в школе. Мама читает ему «Историю Хогвартса», а он вырывает из ее рук книгу и читает сам. Он любит читать так же, как мама и я.

Папа редко читает книги. Он слушает по ВРВ квиддич и болеет за «Пушек Пэддл». Они с тетей Джинни вечно ругались из-за этого, потому что она играла за «Манчестерских Фестралов», а он всё равно болел за «Пушек». Мой папа — аврор. Я безумно им горжусь.

Дорогой Джон, я очень скучаю по тебе.

Надеюсь на скорую встречу.

С нежностью, Роза без шипов».

— Роуз! Роузи! РОУЗ! Результаты СОВ пришли, и мама упала в обморок!

«Отлично! — подумала Роуз. — Наверняка, там одни ноли».

— Знаешь, Роуз, а я даже рад, что ты на Рейвенкло, — сказал папа. — Как-то даже не стыдно, что все твои СОВ — Превосходно. Ты сдала лучше, чем мама!

— Правда?

— Да, у меня было В по защите от Темных искусств.

— Да, да. Ты прямо таки завалила СОВ!

Рон, Гермиона и их дочь Роузи весело смеялись. А коротко стриженый мальчик Хьюго носился со своим письмом из Хогвартса и был счастливее всех на свете.

«Я на шестом курсе. И я смотрю через два стола напротив на своего любимого, как пять лет назад в тот же самый день 1 сентября смотрел на Дайан Вишневски мой брат Джеймс Поттер», — думала Роуз под оглушительные аплодисменты, разносившиеся по Большому залу в честь присоединения к факультету Слизерин некоего Кевина Уильямса.

— ХЬЮГО УИЗЛИ! — донеслось до слуха Роуз, и она впервые за сегодняшний вечер повернулась в сторону преподавательского стола.

Ее младший брат проворно в своей манере проследовал к табурету, уселся на него и, выпрямив спину, принял такое серьезное выражение лица, на какое только был способен. Профессор Кристал опустила на его голову Распределяющую Шляпу.

— Рейвенкло! — вскричала Шляпа, лишь коснувшись рыжей макушки.

Гриффиндорский стол взорвался хохотом, а довольный Хьюго подбежал к сестре, вытянувшей к нему руки, и радостно расцеловал ее в обе щеки.

Роуз посмотрела на Джона, он подмигнул ей и улыбнулся ее самой любимой улыбкой.

— Роуз! Роуз! — спрашивал Хьюго, держа свою сестру-старосту за руку, когда она вела дюжину первокурсников в башню Рейвенкло. — А где твой сине-бронзовый шарф?

— У меня его нет.

— У тебя вообще нет шарфа?

— У меня есть шарф, только он жёлто-чёрный, — Роуз улыбнулась, потому что заметила за углом у входа в башню знакомые каштановые вихры. — Давайте-ка быстрее, Рейвенкло!

Через 15 минут Роуз спустилась к подножию башни, Шутиха Джон Уотсон обнял ее со спины и, зарываясь в ее волосы, зашептал всякие нежности.

— Я написал письмо твоему отцу. — Как бы между делом сказал Джон, привычным движением руки взлохмачивая волосы. Он долговязый и нескладный, совсем как папа на школьных колдографиях.

У Роуз перо выпало из пальцев. Они сидели в библиотеке за любимым столом около большого окна и готовили домашнюю работу к завтрашнему дню.

— Ты ведь не собираешься его отправлять? — спросила Роуз.

— Как всегда, — со вздохом ответил Джон. — Что ещё можно про Амортенцию написать? Посмотри.

Роуз подвинула к себе пергамент Джона, пробежала глазами текст и, не дойдя до конца, подняла голову, ударила ладонями по столу.

— Что я буду делать в следующем году без тебя, Джон? — ее губы скривились, и она часто заморгала.

Дни последнего совместного года обучения в Хогвартсе неслись, словно охотники «Гарпий». Мысль о расставании уже сейчас, в конце октября, заставляла Роуз заранее скучать по ее Джону. Каждая минута без него напоминала ей о том, что в следующем году так будет всегда.

Джона угнетало грядущее расставание на целый год не меньше, чем Роуз, но он, конечно, храбрился.

— Но я же ещё здесь, верно? — он подмигнул своей девушке. Она невесело улыбнулась. — Так что там с Амортенцией?

— Ты всё написал. Может быть, ещё для примера запахи перечислить?

— Что, так и писать: «Мокрые волосы Роуз Уизли»? — Джон обожал, когда в глазах Роуз появлялись такие огоньки, как сейчас.

Впервые он заметил, как блестят ее глаза, когда учился на четвёртом курсе.

После первого в учебном году ужина Роуз стояла в холле со своей кузиной Поттер, в тот день Шляпа распределила ее на Гриффиндор.

Четверокурсник-хаффлпаффовец Шутиха Джон Уотсон проходил мимо них и услышал разговор:

— Я так рада, Лили. Наконец-то ты здесь!

— Я просто счастлива! Я так долго об этом мечтала!

Глаза Роуз блестели теми самыми огоньками. Огоньками радости.

— А которая из них Нэтали? — шёпотом спросила Роуз, наклоняясь к уху Лили.

— Та, что справа. — Ответила Лили. — Наверное. Мерлин, я ума не приложу, как они их различают!

— А почему они оба здесь?

— Только что из Малфой-мэнора. Там они тоже все были.

— Тебе не кажется, что это как-то глупо?

— А когда мой брат и Малфой делали что-то разумное?

Роуз и Лили тихонько засмеялись.

Альбус Поттер вместе с лучшим другом Скорпиусом Малфоем сегодня, в один из дней рождественских каникул, знакомили родителей со своими девушками — сёстрами-близняшками Финниган.

— А Нэтали это Альбуса? — спросила Роуз.

— Я не знаю. — Ответила Лили, и они обе вновь захихикали.

— Мам, пап. Вы знаете, что Малф... Скорпиус — мой лучший друг, поэтому сегодня мы пришли все вместе...

— А свадьбы у вас тоже в один день будут? — спросила Лили. — Ну, чтоб не так страшно, да?!

Джинни шикнула на неё. Роуз закрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Альбус нервно вздохнул и продолжил:

— Я хочу познакомить вас со своей девушкой. Мам, пап, это Нэтали. Нэтали, это мои родители Джинни и Гарри, — Альбус улыбнулся, хотя его улыбка больше смахивала на нервный тик. Скорпиус легонько толкнул его в бок. — А да. Это Скорпиус, ну вы его знаете, и его девушка Кейтлин. Они с Нэтали близнецы.

— Да, возможно, кто-то ещё не заметил... — прошептала Роуз на ухо Лили, после чего они вновь нарушили серьёзность сего мероприятия.

— А помнишь, как Джим знакомил Дайан с родителями? — спросила Лили Роуз поздно вечером, когда все уже улеглись в постели. — Он не мялся и не порол всякую ерунду.

— Да, и не припёрся с Джорданом!

— Да ты что? У Джордана отродясь постоянной девушки не было!

Девушки посмеялись.

— А ты почему не познакомишь Джона с родителями? — Роуз посмотрела на Лили глазами, полными какого-то безотчётного ужаса.

— Да ты что, Лили? Папа его убьёт. Да и меня тоже.

— Ты собираешься их вообще никогда не знакомить? — улыбнулась Лили.

— Пришлю приглашение на свадьбу. На свадьбе и познакомятся! — Девочки весело рассмеялись.