Петли времени (гет)

Давно у Гермионы не было такого отвратительного дня: полного бездействия, дурных предчувствий и непонятной тревоги. Скрываться от лордовских ищеек и прятаться по магловским отелям ей было не привыкать, но вот безвылазно сидеть на площади Гриммо не приходилось уже много лет. Она сторонилась этого дома: здесь оживали воспоминания, тоска и боль сжимали сердце. А еще она видела странные бередящие душу сны, события которых наутро невозможно было вспомнить.

Больше дома на Гриммо Гермиона не любила только Хогвартс. Эти места заставляли ее возвращаться в прошлое, грустить и чувствовать себя потерянной.

Но слабость и жалость к себе — это не ее путь. Выживает сильнейший. Гермиона поняла это давно. Чтобы вести за собой людей и одержать победу — нужно оставаться сильной. Ведь только внутренняя сила помогла ей справиться с горечью утраты и загнать грусть и боль так глубоко, что, казалось, те практически исчезли бесследно. Вот только с ними исчезло и сострадание, а за состраданием — нечто намного большее.

* * *

В эту ночь в доме Сириуса Гермиона спала, как обычно, беспокойно. Вот только сон на этот раз запомнился в мельчайших подробностях.

Одна картинка, словно в магловском кино, сменяла другую.

Гермиона в Хогвартсе: идет по лестнице, углубившись в учебник по Древним Рунам. В следующее мгновение чьи-то руки крепко обхватывают ее сзади, затем — холод клинка у горла, острая боль, резкая нехватка воздуха. И последнее, что она видит, проваливаясь в темноту — кровь на руках убийцы.

Но вот эту страшную сцену сменяет другая: Гермиона стоит на площадке холодной Северной башни, и ей отчего-то кажется, что когда-то здесь было тепло и уютно. Напротив, зло усмехаясь, стоит молодой Драко Малфой — происходящее вызывает чувство иррациональности. Она смотрит на его губы и вспоминает нежные поцелуи и мягкую улыбку. Малфой что-то говорит, его слова ранят — и это кажется неправильным, нереальным.

Картинка вновь меняется: Гермиона напротив большого зеркала в смутно знакомой комнате. Осматривается… И внезапно узнает! Эти серо-зеленые тона вряд ли сотрутся из памяти — она в комнате Малфоя. Усмехнувшись, Гермиона вглядывается в свое отражение. Что-то не так: она выглядит моложе, волосы длиннее, на виске нет шрама, а в глазах — привычной жесткости. На вид ей лет шестнадцать-семнадцать. Гермиона нерешительно протягивает руку к зеркальной поверхности и удивленно произносит:

— Кто ты?

Немного помедлив, Отражение отвечает:

— Это не имеет значения. Вопрос: кто ты. И что происходит.

Гермиона озадачена.

— Ты полагаешь, так и должно быть? — вновь спрашивает Отражение, и комната исчезает. Теперь вокруг лишь багряное небо и черные грозовые тучи, изредка выпускающие серебряные молнии. — Мир меняется. Не по своей воле. Вот только Вселенная не терпит грубого вмешательства. Еще немного — и ваша реальность канет в небытие. Но в твоих силах спасти себя.

— Спасти? Но от чего?

— Петли времени рвутся, дитя. Твою историю переписывают уже не в первый раз. Не позволяй темному магу окончательно все разрушить.

Гермиона до сих пор в растерянности.

— Ты всегда ценила знания, так обратись к ним. И помни: сновидения — это врата. Темному магу они не доступны. Ибо нельзя видеть сны, разорвав душу.

Отражение в зеркале начинает мутнеть.

— Геката? — вздрогнув, шепчет Гермиона и в следующий миг просыпается.

* * *

Тяжело вздохнув, она с досадой отложила книгу — библиотека Блэков пока ничем ей не помогла. Гермиона никак не могла выбросить из головы приснившийся сон: слишком реалистично, слишком незабываемо. И ведь сейчас ей действительно казалось, что происходит нечто странное.

Взгляд скользнул к окну — обычное красное небо. Стоп. Красное? Ну да, а какого цвета оно еще должно быть? Ответа у Гермионы не было, но она чувствовала: здесь что-то не так.

Ей нужно обратиться к знаниям и помнить, что сновидения — врата. Так ей было сказано. Что же это значит? И почему она видела во сне Малфоя? Она обязана во всем разобраться! И начать нужно с петель времени.

Гермиона снова придвинула к себе книгу.

* * *

Тихий стук заставил её оторваться от очередного ветхого фолианта. За стеклом на карнизе сидела потрепанная сова. Гермиона открыла окно, впуская птицу. Сова стремительно впорхнула внутрь и уселась на стол, протягивая лапу. Гермиона отвязала письмо, и незваная гостья тут же улетела — ответа не ждали.

«Мионе Гаррет», — гласила надпись; одно из многочисленных имен мисс Поттер.

Гермиона вскрыла конверт. Внутри обнаружился исписанный пергамент с ничего не значащим содержанием.

— Откройся мне, — прошептала она, взмахнув палочкой, и на бумаге проступил скрытый текст. Гермиона сразу же узнала почерк Невилла.

Нас предали. Оппозиция в Болгарии не поддержит восстание. Я в бегах, на мне заклятье слежки, снять пока не получается, но я справлюсь. Не ищи меня — тебе нельзя покидать дом. При необходимости используй зеркальце Сириуса. Только в крайнем случае — наложенные на меня чары чувствительны к любому волшебству.

НЛ»

Гермиона в ярости скомкала пергамент. Итак, Виктор мертв. Как можно было так подставиться? Когда Мерлин раздавал мозги, Крам был на тренировке? Идиот. Плохо, очень плохо.

Гермиона взглянула на настенные часы. Через полчаса связь с Чехией; затем Румыния и другие страны. Болгария, к сожалению, для Сопротивления потеряна.

Гермиона тяжело вздохнула и отодвинула книги: нужно было подготовиться к разговору. Тема петель времени ее определенно взволновала, но от борьбы в настоящем она отказываться не собиралась. Даже если Невилл временно выбыл из игры.

* * *

Камин запылал, и в зеленом пламени появилась голова Огюста Смита.

— Добрый день, мисс Поттер.

— Здравствуй, Огюст. Готовы ли чешские друзья нас поддержать?

Огюст уверенно кивнул.

— Да, в нашем распоряжении несколько тысяч готовых к сражению магов. Плюс фактор неожиданности. Как только в стране вспыхнут восстания, я полагаю, большая часть магической Чехии встанет за нами.

— Основные очаги?

— Прага, Брно, Острава, Оломоуц и Усти-над-Лабем*.

— Хорошо. Все начнется в понедельник, в три часа дня по Гринвичу. Больше на связь я не выйду, если только в экстренном случае. Сейчас давай вернемся к плану операции.

Спустя сорок минут все детали были обговорены. Гермиона уже хотела попрощаться, когда заметила, что Смит слегка замешкался.

— Огюст, что-то не так?

Тот наконец решился:

— Мы обнаружили шпиона в Министерстве Магии в Праге. Он вступил в ряды верной нам оппозиционной партии, но, к счастью, был слишком далек от верхушки, чтобы что-либо выведать.

— Вы его ликвидировали?

Огюст отвел глаза.

— Мисс Поттер, он всего лишь восемнадцатилетний мальчишка, к тому же, как выяснилось, был под Империусом.

— В любом случае мы не можем рисковать. Уберите его.

Смит обреченно кивнул и исчез из камина.

Чарли появился через пятнадцать минут.

— Здравствуй, Гермиона, — вежливо поздоровался единственный из мужчин Уизли, оставшийся в живых.

— Здравствуй, Чарли.

— Румыния готова. Все как мы обсуждали несколько дней назад. Стратегия, тактика — корректировок нет. Ключевые города: Бухарест, Брашов, Сибиу, Клуж-Напока**. Ну и, конечно же, драконий заповедник.

Гермиона кивнула.

— На нашей стороне не так много магов, как хотелось бы, — добавил Чарли, — но у нас есть драконы. — И он усмехнулся.

— Отлично, — Гермиона понимающе улыбнулась в ответ.

Чарли немного помолчал, будто что-то обдумывая, а затем снова заговорил:

— Гермиона… есть новости.

Она требовательно на него посмотрела.

— Не волнуйся, это не имеет отношения к восстанию. Речь о Дамблдоре.

Гермиона нахмурилась.

— В Хогвартсе на Гриффиндоре сейчас учится шестнадцатилетний сын одного моего друга. Недавно его вызывали в кабинет директора за драку со слизеринцем. Парень утверждает, что портрет профессора Дамблдора ему подмигнул.

Гермиона оторопела.

— Но как? Все эти годы портрет не подавал признаков жизни.

— Парнишка клянется, что ему не привиделось.

— Кто-нибудь еще в курсе?

— Только его родители — они в наших рядах — и я. Слава Мерлину, мальчик не из болтливых, да и близких друзей у бедняги нет.

— Спасибо, Чарли. Я учту.

* * *

Переговоры закончились лишь через несколько часов. Гермиона вернулась на кухню и заварила крепкий горячий чай с сахаром. Сна не было ни в одном глазу, зато было, о чем подумать.

Единственный портрет Альбуса Дамблдора, оставленный Волан-де-Мортом — на память потомкам, что ли? — висел в Хогвартсе. На картину были наложены мощнейшие чары, не позволяющие ей «проснуться». Но, если верить Чарли, холст ожил. Что ж, это шанс. Невзирая на риск, придется как можно быстрее наведаться в школу. Профессор Дамблдор может оказаться полезен, несмотря на то, что давно мертв.

* * *

После назначения Тибериуса Нотта на должность директора Волан-де-Морт не слишком интересовался делами Хогвартса, или же просто делал вид.

Хоть Гермиона и ненавидела младшего Нотта — она готова была собственноручно задушить мерзавца за то, что тот сотворил с Джинни, — но не могла не признать, что в отношении его отца Лорд сделал правильный выбор. Верный, дисциплинированный, жесткий, но, в отличие от своего сына, не склонный к насилию, Тибериус сумел прекрасно поставить образовательный процесс и все эти годы поддерживал его на должном уровне. Выпускники Хогвартса по-прежнему ценились по всей Европе.

Во избежание проблем Нотт-старший не упразднил ни одного факультета. Вот только Гриффиндор давно уже не был в фаворе.

* * *

Девочка-подросток, затерявшаяся в возвращающейся из Хогсмида толпе, переступила знакомый порог.

«Спокойно, Гермиона, это всего лишь школа».

Хогвартс совсем не изменился — будто и не было тринадцати лет. Но что какая-то чертова дюжина для пережившего не один век замка?

Высокие своды, движущиеся лестницы, привидения, вольготно проплывающие мимо, шумные вечно спешащие куда-то ученики — все это Гермиона пыталась забыть. Нет, скорее просто не вспоминать, по возможности никогда. Но человеческая память, как известно, живет своей собственной жизнью, время от времени подбрасывая знакомые образы, ведя по, казалось, забытым коридорам, услужливо подсказывая нужное направление.

— С дороги, малявка! — раздался неподалеку насмешливый мужской голос.

Гермиона, почти добравшаяся до конца коридора, обернулась и сжала волшебную палочку в кармане мантии.

Застигнутый врасплох младшекурсник резко отскочил к стене. Рыжеволосый парень, хохотнув, примирительно поднял руки:

— Ух, какой шустрый! Ну, извини-извини, не хотел напугать.

— Рем, прекрати! Как тебе не стыдно! — произнесла стоявшая рядом с ним девушка с густыми каштановыми волосами.

От цепкого взгляда Гермионы не ускользнул значок старосты на темной мантии незнакомки.

— Не обращай внимания, малыш, — мальчик у стены насупился, но промолчал. — Рем, идем. Для чего тебя назначили старостой? Первокурсников пугать?

— Ну, Бенедикта, я же не специально! Ладно, пошли быстрее, а то опоздаем.

— Мальчишки…

Окончание разговора Гермиона уже не слышала, заставив себя наконец покинуть злосчастный коридор. Перед глазами стояла картина из далекого прошлого.

— С дороги, парень! — крикнул Рон, спеша мимо прильнувшего к стене младшекурсника.

— Мы бы ушли вовремя, если бы ты не задался целью съесть все, что было на столе…

Гермиона сидела под мантией-невидимкой уже больше часа, действуя на свой страх и риск. Удача пока ей благоволила. На Хогвартс и окрестности не были наложены усиленные охранные чары, и она довольно легко проникла в школу, использовав оборотное зелье с волосом одной из гулявших в Хогсмиде учениц. До коридора с гаргульей Гермиона добралась без происшествий и затаилась. И снова везение. Пароль она узнала почти сразу: к директору пришел посетитель. Теперь оставалось надеяться, что Нотт-старший не задержится в своем кабинете надолго.

Наконец гаргулья отскочила в сторону, открывая темный проем. Тибериус Нотт и тот самый посетитель, оживленно споря, спускались по лестнице.

— Хорошо, хорошо, Рудольф, но я смогу уделить вам максимум час.

Тот, кого звали Рудольфом, кивнул.

Гермиона улыбнулась, и, как только мужчины исчезли из виду, поднялась на ноги.

* * *

Гермиона уже не помнила, когда была в этом кабинете в последний раз и совершенно не ощущала того уюта, что царил здесь при предыдущем директоре. Только его портрет, висевший среди других, напоминал, что некогда здесь властвовал Альбус Дамблдор.

Гермиона увидела его сразу, и Дамблдор ей мягко улыбнулся. Она огляделась — остальные холсты были пусты.

— Добрый день, мисс Грейнджер. Я ждал вас.

— Профессор, — она сухо кивнула в ответ.

— Вы действительно изменились, — с грустью, будто ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Дамблдор.

— Я не могла оставаться прежней.

— Выбор есть всегда.

— При всем уважении, профессор, ваша вера в силу любви не оправдала себя. Она не спасла ни Гарри, ни Рона.

— И все же вы не правы.

— Я пришла к вам не за проповедями, — жестко отрезала она.

Дамблдор покачал головой.

— Что ж, я ждал вас с того момента, как развеялись сковывающие чары.

— Ждали? Но отчего же пали чары? И где другие обитатели волшебных портретов? — задала сразу несколько вопросов Гермиона.

— Узнаю вашу любознательность, мисс Грейнджер. — Дамблдор по-доброму усмехнулся.

Гермиона слегка покраснела.

«Как школьница», — пронеслось у нее в голове.

— Но я, пожалуй, отвечу на главный вопрос. Том Реддл затеял опасную игру, переступил грань, запретную для любого живого существа. Провидение не может остаться в стороне. Вы были втянуты в происходящее не по своей воле, поэтому вам дали шанс спасти душу.

Гермиона растерянно посмотрела на портрет.

— Вы знаете что-нибудь о петлях времени?

— Да, но я не смогу поведать о них: в загробном мире свои правила.

Она нахмурилась.

— Но, даже покинув мир живых, я все еще являюсь хранителем одной ценной книги, — профессор поправил очки-половинки. — Николас отдал мне ее незадолго до смерти. Я так и не успел уничтожить фолиант.

— Николас Фламель? — удивленно спросила Гермиона.

— Да. Он был близок к разгадке временной сущности, как никто другой. Но вовремя остановился, осознав опасность. «Петли времени — конец пути» — его последняя работа.

— Вы отдадите мне книгу?

— Такова воля высших сил.

— Но как?

— Сны — это врата, мисс Грейнджер.

Дамблдор чуть заметно подмигнул, а затем неподвижно застыл на холсте, тем самым показывая, что разговор окончен.

* * *

Гермиона настолько вымоталась за день, что сон пришел практически мгновенно. Она вновь была в овальном кабинете. Сидевший за столом Альбус Дамблдор, улыбаясь, кивнул в знак приветствия и протянул ей небольшой ключ.

— Гринготтс, ячейка тысяча двести семьдесят. Пожалуйста, отдайте его вашему старому знакомому, мистеру Рыклиффу.

Гермиона протянула руку.

— Мисс Грейнджер…

Она взглянула на Дамблдора.

— Когда придет время, не судите слишком строго. Помните, любовь творит чудеса, а Его любовь способна спасти вас.

— Его?

И в следующее мгновение Гермиона проснулась. В ее руке был зажат тот самый ключ.

*Значимые города в Чехии.

**Значимые города в Румынии.