Петли времени (гет)

Гоблин Рыклифф откликнулся на зов мисс Поттер в тот же день. Он не был удивлен, получив от нее ключ от личного сейфа Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора и просьбу доставить ценную книгу. Видимо, бывший директор Хогвартса оставил банку Гринготтс кое-какие распоряжения.

К полудню последний труд знаменитого алхимика был в руках Гермионы.

Книга оказалась весьма интересной: теория временных петель захватила Гермиону не на один час. Она вновь почувствовала себя школьницей, с остервенением впитывающей новые знания, запретные знания. Теперь она не могла не согласиться с Дамблдором: книгу нужно уничтожить. Если то, о чем писал Фламель, хоть наполовину правда, игра со временем может привести к краху всего мира. Красное небо и молнии, бывшие в этой реальности привычным явлением — на самом деле предвестники неизбежной катастрофы.

Гермиона посмотрела в окно. Значит, они движутся к апокалипсису. Если верить загадочному сновидению и ожившему портрету, ломали именно ее судьбу. И не раз. Что ж, это важнее любого государственного переворота. Сейчас вся ее борьба, по сравнению с грядущим концом света, казалась мышиной возней.

Волан-де-Морт затронул основы мироздания, не догадываясь о последствиях. Николас Фламель писал, что в своих первых работах жестоко ошибался, допуская повторное вмешательство во временные узлы. А Темный Лорд переписывал историю как минимум дважды. Вот только Гермиона сомневалась, что здесь обошлось без его доверенного лица. Не зря Малфой присутствовал в том странном сне, ох, не зря.

Малфой, везде Малфой... Сердце заныло.

Почему она так отреагировала на его участие в этой апокалиптической авантюре Лорда?

* * *

Николас Фламель был поистине выдающимся магом: в книге подробно описывался как ритуал просвещения, позволяющий отследить грубые вмешательства в прошлое, так и ритуал возврата, благодаря которому можно было вернуться, так сказать, в точку отсчета.

Ритуал возврата можно было осуществить двумя способами: используя зачарованные зеркала, или через сновидения.

Прочитав, как выглядят зеркала, Гермиона припомнила, что видела нечто подобное в поместье Виктора — там она была частой гостьей когда-то и даже после смерти хозяина могла беспрепятственно наведываться в дом по своему желанию.

Но второй способ казался более надежным. Во-первых, Гермионе не нужно было покидать своё убежище. А во-вторых, Волан-де-Морт не мог узнать о ее путешествии, потому что этот путь теперь был навеки для него закрыт. А вот обнаружить «зеркальный» след Лорду было вполне по силам.

Гермиона также выяснила, что для спасения настоящего, лишь ее перемещения недостаточно — нужен виновник: тот, кто менял судьбу, тот, чья временная петля была тесно связана с ее. Нужен Малфой.

Но отчего их судьбы оказались переплетены? Думать об этом сейчас не хотелось — она оставит эти мысли до ритуала просвещения.

По своей воле или нет, Малфой последует за ней в прошлое. Вот только там с ним придется договариваться, иначе события вспять не повернуть. Но гибель мира — весомый аргумент, Малфой — мерзавец, а не самоубийца.

Ритуал просвещения тоже затрагивал царство снов. Он был довольно прост в исполнении, если решивший его провести разбирался в Древних Рунах. Гермиона разбиралась. По сути это был даже не ритуал, а заклинание, состоящее из сплетения нужных рун. Главное — не ошибиться в значении и, следовательно, в произношении.

* * *

Гермиона решила не медлить. Тщательно изучив символы, она начала читать заклинание. С каждым словом, руны будто оживали, сплетались друг с другом, образуя мерцающую зеленым вязь, которая медленно поднималась над книгой и окутывала Гермиону.

Когда таинственный свет полностью ее поглотил, Гермиона уронила голову на руки и погрузилась в крепкий волшебный сон.

* * *

Гермиона стояла на извилистой дороге. В воздухе проплывали искривленные циферблаты часов; они расплывались, таяли и вновь возникали будто из ниоткуда.

Открывшаяся взгляду картина смутно напоминала полотна Сальвадора Дали. Гермионе казалось, что сейчас она была вне времени и пространства.

Посмотрев вперед, она отметила, что дорога заканчивается дверью, и уверенно туда направилась.

Приблизившись, Гермиона потянулась к круглой ручке.

— Доброго времени суток, мисс. Уж простите, точнее сказать не смогу, — неожиданно раздался хриплый мужской голос.

Гермиона повернула голову: неподалеку в кресле-качалке сидел старик, с вежливой заинтересованностью разглядывая гостью. Его лицо показалось Гермионе смутно знакомым... Ну конечно, Николас Фламель*!

— Мистер Фламель?

Старик усмехнулся.

— Ну что вы, всего лишь отпечаток его души. — Он помолчал, а затем задумчиво добавил: — Вы здесь — значит, естественное течение времени вновь нарушено.

— Вновь? — изумилась Гермиона.

— А как вы полагаете, я смог написать свой труд? — задал он риторический вопрос. — Да, я побывал в прошлом и изменил свою временную петлю. По крайней мере, попытался.

Гермиона хранила молчание.

— Я не уничтожил мир, Слава Мерлину, но сполна поплатился за содеянное. Вот только это совсем другая история, — с грустью произнес Фламель. — Что ж, проходите, истина за этой дверью.

Гермиона взялась за ручку, отчего та полыхнула золотым светом, но повернуть не успела — старческий голос вновь ее остановил.

— Мисс Грейнджер.

Она удивленно на него посмотрела.

— Если хотите направить события вспять, вам нужно перенестись в точку отсчета. Но для спасения души… — Фламель сделал многозначительную паузу, — этого недостаточно. Вернитесь на девять дней раньше, — уверенно закончил он и задумчиво добавил себе под нос: — Да, полагаю, девяти дней должно хватить.

Гермиона иронично усмехнулась.

— Прислушайтесь к старику, мисс. Я нечасто даю советы, точнее, давал при жизни.

Она не ответила, открыла дверь и сделала шаг в неизвестность...

Гермиона вздрогнула и проснулась. Теперь она знала все. Она вспомнила.

* * *

Зажженные в изголовье кровати свечи таинственно мерцали. Они стояли в строго определенном порядке, образуя несколько рунических символов. Свечи, из которых были сложены руны «Gebo», «Raidu» и «Algiz»**, горели особенно ярко.

Гермиона, лежавшая в постели с закрытыми глазами, медленно и четко читала заклинание перехода, погружаясь в транс. Постепенно ее голос затихал, пока не опустился до шепота.

За окном сверкнула молния, свечи вспыхнули и погасли, Гермиона умолкла.

* * *

Его сон был крепок, но беспокоен. Драко метался по петляющему лабиринту.

Вот он поворачивает направо, и, неожиданно оказавшись в бальном зале, видит танцующую пару: Теодор Нотт, мерзко ухмыляясь, обнимает Джинни Уизли. Та поднимает на Драко пустой взгляд, напоминая красивую, но бездушную куклу. Он уходит прочь. Очередной поворот — и перед ним Блейз Забини, на его руках мертвая Дафна, в глазах — ненависть и неверие. Драко пятится и спешит в другую сторону. Снова поворот — бледная Пэнси смотрит с презрением и залпом выпивает зажатый в руке бокал с ядом. Драко отшатывается, но спиной натыкается на «Мальчика-который-давно-мертв». Тот качает головой и тихо произносит: «Я не испугался сделать выбор, Малфой». Драко со злостью отталкивает Поттера и идет дальше, вглубь лабиринта. Дорогу ему преграждает Рональд Уизли. «Я хоть любил ее, хорек!» — брошенные слова вызывают ярость. Драко кидается на рыжего, но тот неожиданно исчезает, и Драко падает на каменный пол, который тотчас превращается в мягкую траву. Он переворачивается на спину и вглядывается в ясное голубое небо. Как давно он не видел такого неба. Измученный разум постепенно успокаивается, давая изможденному Драко долгожданный отдых и время поразмыслить.

Выбор был всегда — теперь Драко это отчетливо понимал. Всю свою жизнь он просто плыл по течению, отказавшись от самой возможности выбирать. А Блейз Забини, Маркус Флинт и многие другие не отказались, некоторые — ценой собственной жизни.

На факультете Слизерин было «настоящее», но Драко его не увидел за нелепыми установками окружения, в котором вырос. Он прозрел слишком поздно и не смог разглядеть любовь к девушке, несущей некогда Свет. Сумеет ли Драко исправить ошибки? Подарит ли судьба ему такой шанс?

Небо краснеет, его затягивают черные тучи, вот-вот начнется гроза. Глубоко вздохнув, Драко вновь поднимается на ноги, перед ним все тот же лабиринт. Он снова идет, не разбирая пути. Но вдруг появляется Она.

Гермиона пристально всматривается в лицо Драко, протягивает руку и тихо произносит:

— Идем, Малфой. Мы возвращаемся, чтобы все исправить.

В ее взгляде нет Света, одна лишь непоколебимая решимость.

Драко бережно сжимает ее ладонь и проваливается в вязкий темный туннель, ведущий в прошлое.

* * *

Если бы кто-нибудь в тот момент наблюдал за спящим хозяином Малфой-Мэнора, то с удивлением бы заметил, как на его руке полыхнул Знак Мрака, а затем исчез, растворяясь будто в небытии, сам Драко.

*Полагаю, изображение Николаса Фламеля вполне могло появиться на упаковках от шоколадных лягушек, не говоря уже о книгах и учебниках. :)

**Время, путь, защита.