Конь на «эф три» (джен)

Понедельник, 4 июля 2005, 09:10 am

— Рон, шутки кончились.

Утро понедельника началось не с планерки, а разговора с Гарри тет-а-тет. Не успел Рон появиться на рабочем месте, как его тут же вызвало «высокое начальство», являющееся по совместительству лучшим другом. То, что это не дружеский разговор, стало ясно с первого взгляда — Гарри был недоволен, и очень.

— Я объявляю Квинта в розыск, и инициирую проверку ночных смен. Ты вот садись сюда и пиши.

— Что писать?

— Всё!

— Что всё?

— Не прикидывайся, будто не понимаешь. Всё, что случилось с тобой за эти дни. И считай, что ты временно отстранен от исполняемых обязанностей.

— Ты не понимаешь!

— Я все понимаю. И кое-что уже знаю. Например, про предварительную камеру и Пека. Но знаешь, чего я не понимаю, Рон?

— Чего?

— Не понимаю, почему я узнаю это последним, и почему не от тебя.

— Гарри! Я не могу...

— Передохни один день.

— Но Гермиона!

Гарри устало сел в кресло и заговорил уже другим тоном:

— Рон, через пару часов у нас с ней пресс-конференция. Тема — принятие закона. И мне бы очень хотелось до начала пресс-конференции знать все, что знаешь ты.

— Ох, Гарри, ты не представляешь, я почти ничего не знаю. Только сырые предположения, дикие и безумные.

— Рон!

— Ладно-ладно... Значит, слушай...

— Погоди, достану самопишущее перо...

— Еще скажи, что ты собираешься оформить мой рассказ как протокол допроса.

— Хорошая идея, Рон. Так и сделаем.

— Ты с ума сошел?

— Это будет на всякий пожарный для прессы.

— Но...

— Ты хочешь, чтобы закон прошел?

— Да.

— Тогда, если вскроются твои нарушения, хорошо бы подать дело так, что ты действовал вопреки всему аврорату.

— Ты меня еще и в Азкабан посадишь?

— Надеюсь, до этого дело не дойдет.

— Друг, называется.

— Рон, у тебя в последние дни стало очень плохо с чувством юмора. Раньше ты бы первый засмеялся над самой нелепостью мысли: я сажаю тебя.

— Да, действительно.

— По-моему, ты устал и тебе точно пора в отпуск. Воспользуйся отстранением от дела. Отдохни... Почитай прессу, выспись, не знаю, погуляй в парке.

— Не могу отдыхать, когда всерьез идет игра. Не могу, зная, что человек играет живыми людьми.

— Покажи! — потребовал Гарри.

Рон достал злополучный пергамент.

— Ну-ка, давай посмотрим, как оно на доске. — Гарри призвал шахматы и принялся двигать фигурки согласно записанным ходам. — А что, мне кажется, у черных положение лучше, — признался он. — Сейчас наш же ход?

— Да. И мы пошли... — медленно произнес Рон. — Интересно, как вашу пресс-конференцию поймет Квинт? Как ход пешкой? Открытие диагонали для второго слона?

5 июля 2005, 10:00 am

Рон воспользовался советом Гарри, не стал подниматься рано, а решил взять выходной. Заодно походить по некоторым знакомым Квинта.

Вчера остаток дня он провел за личным делом коллеги. Но ничего подозрительно так и не выявил. Родился, учился, работал. Никаких семейных связей со сторонниками Вольдеморта не имел.

За чашкой чая Рон просматривал газеты, на первых станицах которых были колдографии с пресс-конференции. Зевая, он достал свое письмо с партией и обрадовался новой записи:

Ваша пешка на D6 — весьма ожидаемый ход. Отвечаю конем на G5.

Рон улыбался. Кажется, он понял странную логику своего противника. Конференция — ход пешкой, чтобы после мог пойти слон, то есть Гарри.

Но конь на G5?

Интересно.

Без подкрепления? Рискованная атака, рассчитанная на то, что он дрогнет и испугается?

Интересно, кто или что это будет?

— Смотри. — На кухню зашла довольная Гермиона с «Пророком» в руке.

— Да я уже видел, хорошая пресс-конференция у вас получилась.

— Нет, вот сюда, смотри, на вторую страницу.

Рон послушно взял газету, чтобы увидеть следующий заголовок статьи, подписанной Ритой Скиттер: «Права или наказание?».

И тут же принялся читать.

Как ни поразительно, но новый закон о домовых эльфах, который министерство навязывает нам как гуманный и справедливый, на самом деле не имеет ничего общего ни с гуманностью, ни со справедливостью.

В качестве подтверждения «таких же прав» мистер Поттер говорит о праве домовиков менять хозяина.

Но если эльфы такие же, как мы, то насколько гуманен закон, закрепляющий рабство? Нет ли здесь противоречия между тем, что нам говорят, и тем, что есть на самом деле? По-видимому, министерство под предлогом раздачи прав проводит свои грязные дела по переделу собственности.

Кому могло понадобиться предоставление относительной свободы эльфам, которые поколениями служат в одних и тех же домах? Разве что тем, у кого эльфов сроду не было? Учитывая, что автор закона — никто иной, как магглорожденная ведьма миссис Гермиона Уизли, — все сразу становится на свои места. Вот только героиня войны, чья репутация в глазах окружающих выглядит кристально чистой, не учитывает, что эльфы не имеют своего мнения и не посмеют ослушаться хозяина. Таким образом, на воле окажутся никому не нужные домовики, не способные ни на что...

Рон скомкал газету.

— Ты чего? — удивилась Гермиона. — А я даже рада.

— Рада? — Рон подумал, что не понимает женщин.

— Я полагала, — объяснила Гермиона, — что мой закон никому не интересен. Никакого резонанса он поначалу не вызвал. А тут оказалось, что это не так.

— А-а-а, — протянул Рон, понимая, что жена останется для него навсегда загадкой. Скажите, пожалуйста, зачем он шифруется и скрывает от нее этот самый резонанс? Если статья Риты так подняла ей настроение, как поднимет ей настроение партия с Квинтом?

И что прикажете теперь делать с Ритой Скиттер?

Во-первых, не паниковать и не сдаваться. Это же всего лишь необеспеченная азартная атака конем на G5. Не подкрепленная ничем. Тогда как у него полно резервов.

Луна! И Джинни!

Рон отправился поговорить с сестрой.