Прикладная дипломатия (джен)

— Сегодня в Лондоне, — бодро тарахтела диктор телевидения, — был замечен ряд необычных событий. В частности, некие странно одетые люди приставали к прохожим на улицах. – На экране сбоку от диктора появилось фото мужчины в широком плаще.

Кристин сделал звук громче и напряглась. Она была почти уверена, это была мантия. Значит – волшебник!

— Неизвестные бросались обниматься к прохожим, настойчиво предлагали выпить, некоторые плакали. Чему была посвящена акция – непонятно, но некая общность костюмов и манеры поведения есть.

На экране фото волшебника сменилось изображением ведьмы лет тридцати пяти, одетой в мантию из красно-синей шотландки, затем показали старика, двух мужчин за тридцать и девушку лет пятнадцати.

— К другим новостям. Сегодня по всей Англии отмечались дневные перелеты сов. Птицы перемещались над Лондоном и другими городами, садились на ветки и даже влетали в дома. Замечено было и несколько филинов. Очевидно, виной всему глобальное потепление. И сейчас свой комментарий даст орнитолог и активист «Гринписа» Майлз Паркер-Скотт.

Пока орнитолог-активист выдавал лозунги и призывы одуматься и перестать пользоваться аэрозолями, Кристин анализировала факты.

Если на улицах восторженные граждане празднуют и пристают к прохожим, это может значить одно – победу. Чью? Тоже понятно. Значит, победили те, кого Салли называла «наши», чьи передачи она слушала по подержанному колдорадиоприемнику. На это указывали и поведение, и вид празднующих. Розовые кроссовки, торчащие из-под серой мантии девчонки, говорили сами за себя.

После комментария специалиста по совам диктор передала слово экономическому обозревателю, в шутку спросив его, а не повлияли ли такие аномалии на курс фунта и индекс Доу Джонс.

Ответ на вопрос о том, что же делать, пришел легко. В чемодан, тот самый, старый и потертый, с которым Кристин когда-то приехала в Лондон из пригорода Труро, отправились косметичка и пакетик с самыми необходимыми лекарствами, кое-что из одежды и прочие необходимые мелочи. Расческу, документы и кассету Кристин отправила в сумку, деньги разложила по разным местам.

Проблема была в том, что у нее были только фунты. Вдруг понадобится что-то купить, и продавец попросит волшебные деньги? У Салли-Энн этих галеонов (или как их там?) тоже не водилось, сестра просто меняла на каникулах данные родителями фунты в гоблинском банке, чтобы потом купить все к школе и немного оставить на карманные расходы. Вопреки рекомендациям гоблинов, счет Салли-Энн у них так и не открыла.

Но в Хогвартсе, Кристин знала точно, были шустрые ребята, которые меняли деньги по относительно приемлемому курсу. Когда у Сэл заканчивались карманные в галеонах и сиклях, родители отправляли ей фунты, и никаких проблем не возникало. Наверняка в баре этим подрабатывает сам хозяин. В банк идти не хотелось.

Договориться с человеком Кристин казалось проще, чем иметь дело с волшебным существом. Наверняка же гоблины как-то чувствуют, что перед ними не маг.

Интересно, что сейчас происходит в Косом переулке? Вдруг ее вообще туда не пустят? Вдруг никого не пускают?

Тут Кристин поняла, что неуверенность берет над ней верх, и мысленно приказала себе не раскисать.

Сборы практически закончены. Оставалось потренироваться носить мантию, это должно было помочь настроиться на нужный лад и войти в роль.

Кристин вспомнила свое первое посещение Косого переулка. Когда они разменяли деньги в банке, профессор Спраут сразу повела Салли за мантиями. Было утро, магазины только-только открылись, и покупателей еще не было, поэтому многие торговцы с удовольствием болтали с любопытными девочками. Профессор устроилась на диванчике в углу с номером «Ведьминого досуга», всем видом показывая, что можно не торопиться. С Сэл снимали мерки, а Кристин бродила среди вешалок и манекенов.

Мантии сначала показались Кристин каким-то тихим ужасом. Длинные, широкие, преимущественно темные или каких-то совершенно немодных и странных расцветок. Она не думала, что есть цвета, которые не стоит носить никому и никогда. Все дело было, тут Кристин соглашалась с мнением модных журналов, в количестве цвета. Но кто, скажите на милость, напялит на себя розовое или лазурно-голубое одеяние от шеи и до щиколоток длиной? А ведь такие мантии пользовались спросом…

— Не хочешь что-нибудь примерить, милая? – спросила ее хозяйка магазина.

— Мадам, — честно ответила Кристин, — я маггла, и мы планируем купить мантии только сестре.

— Ничего страшного, у меня тут каждый день столько молоденьких ведьм, которые забегают только примерить! Тебе же интересно, я вижу, — мадам Малкин сняла с вешалки нечто винно-красного цвета.

Кристин решила не разочаровывать волшебницу и надела предложенный наряд. Такой цвет ей абсолютно не шел. Да и кому бы он подошел, не разбавленный чем-то еще? Но хозяйке, видимо, было скучно, и она вытащила следующую мантию. Черная понравилась Кристин больше.

Дорожные и рабочие мантии напоминали скорее мешковатые плащи, как в старых фильмах. Эти были покороче – до середины икры. Очень любили волшебники рукав-реглан. Наверное, это у них оставалось со школьных времен. Школьные мантии и для девочек, и для мальчиков были похожи: длинные, прямые или чуть расширенные, не стесняющие движений рук за счет именно такого рукава. Взрослые мужские мантии от ученических могли отличаться лишь богатством отделки и ценой ткани. С женскими было немного поинтереснее: рукав мог быть отрезным – реглан или фонарик у плеча, а ниже просто узкий, или узкий до локтя, а потом расширяющийся. Попадались мантии с завышенной талией, бывали с поясом, с воротниками или капюшонами. Но мантий, открывающих руки, что логично, не существовало.

Главным достоинством этой одежды перед маггловской было наличие узких длинных карманов под палочку – в рукаве и вдоль бедра, также предусматривались петельки, на которые ее можно было прицепить в специальном чехле – тканевом или кожаном, обычно тон в тон с мантией, вышитом или гладком.

Мадам Малкин посетовала еще, что они мало пользуются спросом, так как волшебники предпочитают купить один чехол у Олливандера и носить, пока не сотрется.

— Ах, милая, многие мои клиенты просто лишены чувства стиля! Никакого вкуса! И так консервативны… Вот у тебя чудесный наряд, но моим клиенткам и в голову не придет так одеться. – Что ведьма нашла чудесного в белой блузке и серых школьных брюках, Кристин так и не поняла.

В ходе экскурсии она обнаружила еще один плюс у одежды волшебников – все ткани были натуральными. Какие чары им придавали эластичность и не давали мяться, Кристин не интересовалась, но факт оставался фактом. Шерсть, шелк, лен, хлопок. По волшебству на ткани появлялись блестки и рисунок, но она не колола кожу и не выцветала.

Уходила из магазина Кристин уже с более-менее доброжелательным мнением об одежде волшебников. Уж если столько народу такое носит, может, и смысл в этом какой-то есть.

Покопавшись в шкафу, она нашла выходную мантию Салли, летнюю, сатиновую, купленную не в сезон – под Рождество. У сестры так и не было возможности выйти куда-то в этой обновке. А вот для целей Кристин единственная взрослая мантия в гардеробе очень подходила. Вряд ли бы кто-то поверил, если бы двадцатитрехлетняя девица напялила школьную мантию с гербом факультета, что перед ним недавняя выпускница. Да и реглан она не любила. А у этого наряда был еще и капюшон, скроенный так, что его можно было разложить по плечам красивым большим воротником.

Прогулявшись по квартире и покрутившись перед зеркалом, Кристин решила, что смотрится довольно органично.

Блузка с воротником-стойкой, прямые брюки, жакет, туфли без каблука – удобно, хоть по-маггловски, но чем-то напоминает то, что носят под мантиями некоторые молодые ведьмы.

Перед выходом из дому Кристин набрала номер родителей.

Мать взяла трубку сразу, будто сидела у телефона весь день.

— Мам, это я. Ты новости видела?

Спрашивать, как мама себя чувствует, Кристин посчитала глупым. Такие вопросы в тяжелые моменты часто доводят до слез.

— Видела, и что с того?

— Мам, это точно победа. И победили, ну, те, которые «за наших», как Сэл говорила.

— И что ты собираешься делать? Сегодня суббота, а еще у них празднование. А где-то у кого-то и горе, дочь. Я бы поостереглась туда соваться…

— А я не могу уже сидеть дома и ждать чуда. Полиция ее не найдет, мама. Даже если бы они всерьез искали, не нашли бы. Короче, мам, я все решила. По возможности буду звонить или слать письма с совой, если найду, где у них почта. Не волнуйся, уж я не пропаду.

Мать лишь вздохнула в ответ и пожелала удачи.

Конечно, можно было подождать до завтра или до понедельника. Но проклятая папка и эта ужасная кассета не давали покоя. Да и те сволочи могли уйти. Или их могли повесить где-нибудь по законам военного времени… А вдруг Салли еще жива? Они же могут ее убить, чтобы замести следы!

Автобус, метро, квартал пешком. Ясный прохладный вечер, люди прогуливаются парами и компаниями, заходят в кино и кафе, глазеют на витрины и делают покупки. А у Кристин намечается серьезное дело.

Бар она увидела. Это был хороший знак. Потемневшая ручка двери током не ударила, через порог тоже удалось переступить также легко, как в обычном здании. «Вот напридумывала себе ерунды, — подумала Кристин. – Наверняка на «своих» магглов, которых сюда уже раз провели, защита не действует. Действительно — это только в первый раз профессор Спраут сказала шагать вперед, не обращая внимания на странности». Тогда Кристин удивлялась, как в центре города может пустовать здание (ведь это же такая торговая площадь) и как оно может выглядеть столь непрезентабельно. Этот момент она вспомнила не сразу: вот они с сестрой по очереди входят в здание, похожее на сарай, а на выходе она видит неухоженный фасад и старую вывеску.

В баре было тихо: человек семь посетителей с полупустыми стаканами сидели за сдвинутыми столами в углу и читали газету. Все они обернулись, изучая ее маггловкий наряд и вглядываясь в ее лицо. Быстро вспомнив планировку заведения, Кристин свернула в сторону маленького гардероба – трех вешалок в нише. Там она сменила жакет на мантию. А что – неплохо смотрится, особенно на фоне этих интерьеров. И Кристин уже не эпатирует публику своим видом, а брюки под мантиями ведьмы носят, она раньше замечала.

Теперь посетители и бармен посмотрели на нее не как на бродяжку, а как на молодую элегантную ведьму.

— С возвращением, мисс, — сказал бармен.

— Спасибо, — Кристин устроилась у стойки и изучила меню. – Чаю, пожалуйста. Я же могу расплатиться фунтами?

— А может, чего покрепче, леди? – раздался голос из угла. – Мы с Фоссетом сегодня всех угощаем.

— Благодарю, но нет, — Кристин изобразила легкую улыбку.

Бармен поставил перед ней чашку.

— Да, мисс. Я принимаю маггловские деньги.

— А меняете?

— В пределах пяти галеонов, мисс, у меня с гоблинами уговор. Обратитесь в банк, если вам надо больше. «Гринготтс» незыблем. Он работал при наших прадедах и прадедах наших прадедов, он работал при Фадже и при Неназываемом и его министре, и каждый день они открываются в шесть утра и закрываются в десять вечера. Ни выходных, ни праздников…

Бармен был нетрезв, и его тянуло поговорить. Кристин это было только на руку.

— А вы в котором часу закрываетесь?

— В одиннадцать. После этого я могу только сдать вам комнату.

— Это если вы его сможете разбудить, — хохотнул один из волшебников за дальним столом. – Стучите громче, мисс. Лучше Бомбардой сразу!

— Фоссет, скажи сразу, что тебе девушка понравилась! – ответил бармен со смехом. – Чтобы познакомиться, не надо небылицы сочинять, лучше встань и представься.

Мужчина послушал совета.

Он встал и, слегка поклонившись, представился:

— Патрик Фоссет к вашим услугам, мисс.

А вот это в планы Кристин не входило, называть свое имя случайным знакомым ей не хотелось.

Слава богу, Фоссет был не ровесник, лет на двенадцать старше. А вдруг он просто так выглядит и рано начал лысеть? Если он моложе и помнит, что никакой Кристин Перкс на младших курсах не было? Ситуация была рискованная, но долго молчать нельзя. И именем сестры представляться не стоит.

— Кристин Перкс, очень приятно, — вот и голос не дрогнул.

Мужчина сел за стол и теперь, видимо, решил, что если он представился, то имеет право завести беседу.

— Вы с чемоданом, мисс.

Какое тонкое наблюдение!

— Уезжали? Мы вот с родителями хотели младшую сестру отправить из Англии куда-нибудь, но она у нас не такая, наша Сандра. А вчера ее занесло в Хогсмид к тетке, представляете? И она пошла в Школу, сражалась, а теперь осталась помогать в Больничном крыле. Она хоть и бесшабашная, но зелья и чары хорошо знает. Все же Рейвенкло.

«Пусть говорит, пусть, — думала Кристин. – Хоть какая-то информация».

Школа и деревня – дети, учителя и мирное население, ремесленники и лавочники. Хотя понятие «мирное население» к волшебникам применимо с бо-о-ольшими оговорками. Но с теми, кого Кристин привыкла называть террористами, для кого убийства – часть жизни, простым людям тягаться опасно. А эти взяли – и победили. И слава богу…

— Наверное, ее теперь и к награде представят. Я сестру сегодня мельком видел, аппарировала к полудню домой, схватила аптечку – и обратно, даже мантию поверх платья не надела, а та, в которой она к тетке пошла, говорит, обгорела сильно. А ожог на руке уже почти зажил. Представляете, она правша, но наловчилась творить чары, держа палочку левой. И бинты так ловко наколдовывает, а ведь там хитрый взмах!

Кристин захотелось спросить у этого мужчины, всерьез ли он говорит. Взять его за мантию и хорошенько так потрясти. Но, одернула она себя, такие вопросы бессмысленны. Обычное отношение волшебников к опасности и травмам. Они так надеются на свои зелья и заклинания…

И типичное отношение волшебников к крупным неприятностям. Моя хата с краю. Спрашивается – почему он тут сидит, когда его сестра и другие там, в Хогвартсе, пытаются лечить пострадавших. А сколько там людей? И сколько у них раненых и погибших? Если девушка забрала из дому аптечку, то это значит, что лекарств не хватает. И наверняка надо хоронить убитых, восстанавливать разрушенное и просто следить за порядком, чтобы не было мародерства и никто под шумок не сводил личные счеты… А он тут за чаем газеты читает!

Если бы у Кристин была хоть толика магии, она была бы сейчас в Школе.

— Ваша сестра просто молодец, мистер Фоссет, — это все, что можно сказать в ответ.

Старуха с трубкой в зубах, чем-то похожая на цыганку, хоть и в консервативной мантии и шляпе, окинула Кристин острым взглядом.

— А вас, милочка, где носило?

— Недалеко. В Лондоне, у родственников.

— У магглов?

— Да, мэм.

Старая ведьма посмотрела на нее с интересом.

— И что же ты делала у магглов? Тяжело было?

— За прилавком стояла. – Полуправда, четверть-правда. Но об этом опыте Кристин может много порассказать. – У них маленький магазинчик: безделушки, цветы, конфеты, кое-какая бакалея…

Семейный бизнес – это доступно пониманию волшебников.

— И совсем без магии? – допытывалась ведьма. — И коробки таскать пришлось? И убирать? И лезть на стремянку, чтобы снять товар с полки?

Кристин улыбнулась в ответ:

— Да, конечно.

— Бедная девочка, — вздохнула старуха. – Таскать коробки у магглов! Милочка, вам не повезло с родственниками.

Кристин до того вошла в роль, что за несуществующих родственников стало обидно. Как и за реально существующих супругов Чопра, эмигрантов из Индии, которые были добры к ней и выдали в начале работы приличный аванс, чтобы Кристин выплатила долг за комнату.

— Извините, мэм, но эти люди приютили меня, и это в наши-то неспокойные времена! Они учили меня пользоваться кассовым аппаратом и помогли вспомнить те маггловские вещи, которые я уже успела забыть. Они дали мне работу, за которую платили, как и другим продавцам, но продолжали меня кормить и не брали денег за комнату. Хотя могли бы, и это было бы честно.

— Эх, — старуха зло усмехнулась, — экая ты горячая! Нашла кого защищать! Ты же ведьма, девочка, а не маггла-продавщица, которая только и может, что прыгать по лестницам и таскать тяжести. Они тебя специально заставляли, а ты не понимаешь…

— Не обращайте на Глэдис внимания, — полушепотом посоветовал Кристин бармен. – Она не любит магглов, и ей есть за что.

Кристин кивнула, а про себя заметила: «Если жить с уверенностью, что тебе что-то должны, только потому что ты колдовать умеешь, то нелюбовь к магглам разовьется быстро. И это будет взаимно».

Но резкие слова пришлось оставить при себе. Кристин вместо этого спросила:

— Сэр, сколько стоит комната?

— Десять сиклей за сутки, и вы получаете полный завтрак, дежурное блюдо на обед и чашку горячего шоколада вечером.

Цены в этом заведении, по мнению Кристин, были вполне приемлемы. Но все равно их с Салли накоплений за последние почти полгода едва хватило бы на месяц скромной жизни в волшебном мире.

Кристин вытащила из кошелька деньги.

— Мисс, маггловскими я возьму только за один день. С вас тридцать фунтов*.

* 50 фунтов за галеон, 49 – покупка, 51 – продажа. Том просит за комнату 10 сиклей, а сикль – 1/17 галеона (1 галеон будет стоить у гоблинов 51 фунт). Соответственно, 51/17*10=30.

Что ж, значит, завтра утром намечается «боевое крещение» — посещение банка, где заправляют гоблины.

Кристин подхватила чемодан и отправилась за барменом на второй этаж заведения. Про себя она отмечала детали: лестница не скрипит, пол в коридоре покрыт мягким ковром – если в барном зале было не спрятаться от посторонних глаз, то верхний этаж был словно создан для тайных встреч. И интуиция подсказывала Кристин, что дело тут было не только в адюльтере, точнее – вовсе не в нем.

— Комната номер пять, мисс.

Хозяин пропустил Кристин в помещение и зашел следом.

— А теперь давайте начистоту, мисс... Перкс? Я предполагаю, что это все же ваше настоящее имя. Честно говоря, я вас даже смутно припоминаю. Только вот вы не учились в Хогвартсе.

Кристин тихо охнула. Вот, не прошло и получаса, а ее маскировку уже раскрыли. Хотя в тоне старика не было ничего обвиняющего. Вежливый интерес, констатация фактов…

Это еще не провал. Наверное. Бармен оказался чертовски наблюдателен. Но вроде он не спешит ее сдать.

Возможно, что в лице этого старика Кристин обретет союзника.

— Моя сестра училась, сэр. Она магглорожденная.

— И у вас, мисс, в рукаве ее палочка?

— Да… — И как он заметил?

Кристин посмотрела на свою левую руку. Палочка едва-едва выделялась под тканью на запястье.

— Мисс, я двадцать лет провел на оперативной работе, а потом пятьдесят пять — за стойкой этого бара. Я многое вижу…

— Сэр… Только не выдавайте меня, пожалуйста! У меня, правда, важное дело!

— Я вам верю, мисс. Предположу, что ваша сестра – как ее зовут, кстати? – попала в беду. А если она, будучи магглорожденной, сохранила свою палочку… Это совсем не простая юная леди.

— Салли-Энн, сэр, ее зовут Салли-Энн Перкс… И мою сестру похитили. Она же просто девчонка, а эти ваши Пожиратели Смерти – чертовы сумасшедшие садисты. Зачем она им? Салли ни во что не вмешивалась. Я устроила ее на работу. У нее неплохо получалось. Нам, конечно, приходили письма из этой их фашистской комиссии. Два раза. Сэл накладывала Конфундус на сов, и они улетали с конвертами обратно. Отправители, наверное, решили, что сестра уехала из страны.

Кристин понимала, что тараторит со скоростью полторы сотни слов в минуту, но успокоиться и рассказывать четко и по существу пока не получалось.

— А вот сегодня я увидела в новостях ваших… Они праздновали, выходили в мантиях на маггловские улицы… Вот я и решилась. Вдруг эти гады куда-то денутся. Сбегут, например. Или повесят их. Или сами того… Ну, застрелятся там или отравятся, чтоб в тюрьму не идти. Как некоторые нацисты в конце Второй мировой... Я читала, что у вас тюрьма – форменный средневековый замок без отопления и освещения…

— Эй, мисс, тише, тише…

Бармен взмахнул палочкой, и в стакане на столе появилась вода. Кристин машинально отметила, что в рядом стоящем графине уровень жидкости не уменьшился.

Старик сунул ей в руки стакан. Наколдованная вода была на вкус… обыкновенной, в меру прохладной.

— Конфундус на сову – оригинальное решение, простое, но действенное… Ваша сестра кажется мне умной девушкой. Она нестандартно мыслит, вот в чем плюс маггловского воспитания. У нее есть шансы продержаться, знаете.

— Мне надо найти вашу полицию, суд или хотя бы военных. Сэл похитили двадцать девятого. Говорят, что шансы у заложника уменьшаются с каждым часом…

— Битва закончилась на рассвете, правительство Неназываемого пало. Он отправил на штурм Школы всю министерскую верхушку, не в первых рядах, конечно, но им это мало помогло. Сейчас в Министерстве боггарт знает что творится. Остались всякие мелкие сошки, вроде вашего нового приятеля Фоссета, которые пересидели Войну в своих закутках. Они не умеют принимать решения, у этих чинуш вместо мозга должностная инструкция. Есть Визенгамот, но его еще надо собрать в нормальном составе. Аврорат раскололся надвое. Группа Шеклболта и все, им сочувствующие, в войну ушли в подполье, группа Долиша и еще несколько остались верны Министерству. Я даже не знаю, к кому тебе идти прямо сейчас.

— Но время-то идет!

— Ты можешь нарваться не на того человека. Обливиэйт или Империус – и все. У тебя удачная маскировка, а я тебе еще немного помогу. Выйдешь в Косой переулок, осмотришься. Вдруг увидишь знакомых, одноклассников сестры, например. Этот седьмой курс – сплошь герои. У многих есть выход на самый высокий уровень. У меня вот такой возможности нет. Ты кого-нибудь знаешь в лицо?

— Да, несколько человек знаю…

— А у меня есть несколько приятелей в Аврорате. Их сейчас найти трудно, все заняты. Но если будут в Лондоне, то мимо «Дырявого котла» не пройдут. Не волнуйся только. Слушай и запоминай. Это номер для сквибов, тут тебе не понадобится магия. Окно – иллюзия. Дверь укрепленная. Замок и ключ – парные артефакты, ты вряд ли знаешь, что это, но, поверь, все надежно. При попытке открыть при помощи палочки активируется защита.

Что ж, за такую комнату было бы не жаль отдать и сотню фунтов.

— Я так думаю, — продолжал старик, — проход в переулок ты сама не откроешь… Одной палочки тут не хватит, нужна хоть капелька волшебства. Но ничего страшного. Или я тебя буду провожать и встречать, или пройдешь с кем-нибудь. Думаю, с этим ты справишься.

Такой порядок действий казался разумным, если только не понадобится срочно смываться. Эту мысль Кристин и озвучила.

Бармен посмотрел на нее с одобрением.

— Мидди! – позвал он.

На ковре в центре комнаты материализовалось странное существо. Оно было – как это называют? – гуманоидным, но его родство с человеком было весьма отдаленным. Несуразная голова с огромными ушами и большими глазами с расширенным зрачком, тщедушное тельце, малый рост, тонкие длинные пальцы – похоже на коробках кассет с фантастическими фильмами рисовали пришельцев. Но Кристин предполагала, что происхождение у Мидди, к какому бы виду это создание ни принадлежало, было не космическим, а магическим.

— Это мой домовик, Мидди, мисс. Она стара и плохо говорит по-нашему, но бывает полезна. Обычно она невидима гостям, когда работает. Мидди, это мисс Кристин, — сказал Том. – Ты будешь ей помогать, как личная горничная, поняла? Когда юная мисс тебя позовет, ты придешь, где бы мисс ни была, и немедленно перенесешь ее сюда, в эту комнату, а потом сообщишь об этом мне. Не надо узнавать, чего угодно, эта леди не будет звать тебя по пустякам.

— Слушаюсь, хозяин Томас, сэр, — Мидди поклонилась, едва не коснувшись ушами ворса ковра. – Мидди рада услужить мисс Крисси, юной леди. Но Мидди надо запомнить, позвольте недостойной Мидди коснуться молодой госпожи.

Том кивнул, Кристин вслед за ним. Домовик (Кристин задумалась, а как же называть этих существ женского пола) приблизился к ней. Девушка обратила внимание на то, что у Мидди не было одежды в общепринятом смысле слова. Вместо платья или формы наличествовала наволочка с веселеньким цветочным узором, подпоясанная застиранной атласной ленточкой.

Прикосновение смуглой лапки не было противным, грубая ладошка, покрытая старческой «гречкой», оказалась сухой и горячей.

Вот только от обожания в глазищах Мидди Кристин стало немного неуютно.

— Теперь Мидди везде найти мисс Крисси, молодую леди.

— Можешь идти, Мидди, — приказал бармен.

После этого Кристин договорилась, что бармен заберет ее из переулка в половину одиннадцатого, и спустилась в зал.

Выманить Фоссета на прогулку и позволить ему галантно открыть даме проход в Косой переулок оказалось легче легкого.