Цена верности (джен)

Я сидел в маггловском кафе и читал книгу, чтобы отвлечься от роя мыслей в голове. Нехороших, надо сказать, мыслей. Сейчас бы творения Локхарта идеально сгодились, но мне удалось случайно найти в парке какую-то маггловскую потрепанную книжку. За неимением чего-то другого, я листал страницы перевода русского писателя Достоевского. На самом деле, впервые прочел эту фамилию только найдя книгу. Никогда не интересовался маггловским творчеством, поэтому выводы о национальной принадлежности автора сделал исходя из самого текста. "Преступление и наказание" было не самым лучшим способом уйти от мрачной действительности. Мыслей не становилось меньше, они только меняли направление.

Предатель... Я такой же предатель, как Питер Петтигрю, только более жалкий. Вечно сомневающийся, как главный герой романа Достоевского. Прошла неделя с тех пор, как я бросил Гарри и Гермиону в лесу.

Какой же я идиот! Я хотел вернуться сразу, как только совершил такую глупость. Но не к месту пришлись егеря. Необразованные, они пошли служить Волдеморту. Справиться с ними было не сложно, палочки были у двоих, но даже у них не было никаких шансов. К моменту их рождения у них уже не было шансов нормально жить.

Говорят, что нужно смотреть по сторонам, видеть, что есть те, кому хуже. Радоваться тому, что имеешь. Я смотрел на егерей — волшебников, не принадлежащих к юрисдикции Магической Британии, не получивших школьного образования, но тем не менее — волшебников. Но радоваться тому, что я хотя бы учился в Хогвартсе, не мог.

Официантка-маггла несет мне кофе. У меня нет фунтов, чтобы расплатиться, но она об этом не знает. Я положу в счет пустую бумагу и наложу отвлекающие чары. Так я питаюсь уже неделю. Хожу по разным лондонским улицам, и мне... мне хорошо. От осознания свободы. Неправильной, жуткой свободы.

Впервые в жизни я полностью независим. В детстве меня всегда контролировала мама и старшие братья. В школе я был под пристальными взглядами учителей и друзей. Сейчас никто не знал, где я, что я делаю. Только моя свобода — тупик.

Я вспоминаю, как говорил в поезде Гарри, что мне будет тяжело, ведь мои старшие братья уже успешно окончили школу. Один был лучшим учеником, второй — лучшим игроком в квиддич. Перси уже стал старостой и блистал на уроках своими знаниями. А Фред и Джордж запомнились всем, как известные школьные балагуры. Кем я стал? Другом Гарри Поттера. Его тенью. Вернись я сейчас обратно туда, в первое сентября перед собственным поступлением с нынешними знаниями, я бы не зашел в купе к Гарри. Не потому, что он плохой человек. Он — мой лучший друг. Просто тенью быть — неприятно!

Человек рождается несвободным. Мне хотелось так же достичь успеха, но я каждый раз откладывал все на завтра. Завтра я начну готовиться к экзаменам, завтра я зайду в библиотеку, завтра я приглашу в Хогсмид Гермиону, завтра я скажу, что ухожу.

Так часто я хотел уйти навсегда... Но я возвращался. Ведь идти некуда. Ради шутки можно предположить, что мне удалось бы удивить родителей и братьев, выделиться на их фоне, если бы я поступил в Слизерин. И там бы меня дразнили предателем крови, но стоило мне заявить, что я чистокровный и не разделяю взглядов своих родителей...

Я их разделял. Или нет. Не знаю. В детстве мне казалось, что мои родители — самые лучшие. Мама вкусно готовит, а папа сам может заколдовать автомобиль! Курсе на третьем я понял, что мне не за что уважать отца. Нелепое преклонение перед магглами могло вызвать только умиление. Если ему была так интересна их жизнь, почему он не ушел? Ведь это можно — уйти в мир магглов. Получить образование, работать, стать полностью своим. Вот тогда бы Артур Уизли действительно был достоин уважения. Но он был другим, простым магом, который гордился тем, что умеет колдовать и удивлялся, что магглы такие умные. С таким же успехом можно умиляться выдрессированной собаке, поражаться ее интеллекту. Двоякость морали.

Я люблю отца и мать. Лишь потому, что они мои родители. Не за что-то, а просто так. Но я уже никогда не смогу ими гордиться. Иногда, еще в школе, я завидовал Гарри. Не тому, что он знаменит. Завидовал его сиротству. Мне казалось, что родители — сдерживающий фактор. Я боялся сделать то, что их расстроит. Всегда представлял лицо мамы.

Даже сейчас я здесь, а не дома потому, что есть мама. Она поймет и поддержит, но я боюсь ее разочаровать. И мне стыдно за нее. И за отца. Чистокровные волшебники... во что они превратились? Никогда не заведу детей, пока не буду знать, что мой материальный достаток позволяет это сделать! Двоякая мораль и у меня. Я ведь сын Артура Уизли.

Жалкая шайка волшебников пытающаяся сразиться с очень сильным, могущественным противником. Вот кто мы. Противно! Противно осознавать, насколько все мы — я, Гарри, Гермиона, отец, Билл и Чарли — жалки. Кому мы бросаем вызов? И главное — зачем? За что мы боремся? Для меня это так и осталось тайной. Я спросил еще летом Гарри, но и он ответил что-то невнятное. За мир... Я не хочу в тот мир, где прошло мое детство. Бедность, скрипящие ступени, садовые гномы, старые метлы и вязаные свитера. Не хочу бороться за тот мир!

Если бы я мог... Только если бы был хоть какой-то шанс все изменить. Его нет. Ведь есть я. Рональд Уизли, который никогда не сможет что-то изменить. Который всегда все откладывает на завтра, который боится разочаровать родителей, который завидует тем, кто может преодолеть все преграды на пути к цели.

Приютский мальчишка Том Риддл — мог. Мог идти, не оглядываясь, не считаться ни с чьим мнением, убивать, собирать армию, побеждать. Он мог стать человеком, к мнению которого прислушиваются. И он стал им.

А шестой сын Рон Уизли — не может. Я лишь хотел стать человеком, к чьему мнению бы прислушивались, но никогда им не стану. Тварь ли я дрожащая или право имею? Тварь, однозначно. Это приютский мальчишка имел право.

Но вот что интересно... Каким бы стал Том Риддл, если бы он вырос в любящей, хоть и бедной семье? Смог бы он тогда? Или так же боялся бы оступиться, разочаровать родителей.

Я оглядываю посетителей кафе, в голове рождается мысль, что несколько простых заклинаний Бомбарда, и это заведение будет выглядеть так, будто здесь взорвалась бомба. Жизни всех сидящих здесь маглов — в моих руках. И мне от осознания этого становится так весело, что я начинаю смеяться. Люди на меня подозрительно косятся, но мне на них плевать. Как же мне хочется быть тем, кто идет напрямую к собственной цели, кто излучает могущество, имеет власть. Не таким, как Перси, который заискивает с начальником. Это не путь к власти, это падение. Моральное падение. Нет, для меня власть — это другое. Не пост министра в сорок пять лет, к которому приходит Малфой, ненавязчиво намекая на собственный политический курс. Власть — это страх и уважение. Поэтому у меня ее никогда не будет, даже если я каким-то чудесным образом займу пост министра. И поэтому магглы в этом кафе в полной безопасности. Ведь я — тварь дрожащая.

У всего есть своя цена. Чего стоит моя верность? Верность идеалам, самому себе, родным и друзьям, принципам, которые мне прививали с детства. Неужели эта цена — лишь мой страх? Страх смотреть в глаза родителям и друзьям?

— Нет, — неожиданно громко говорю я вслух. Девушка за соседним столиком приподнимает бровь, но мне нет до нее дела.

Не только страх. Конечно же нет! Я вспоминаю, как мы с Гарри пытались спасти Гермиону от горного тролля на первом курсе. Как мы с ним направились в Тайную комнату. Как смеялись и пили сливочное пиво в Хогсмиде, как я жаловался ему на Лаванду Браун. И Гермиона... Она не такая, как Джинни. Она не мечтает о семье и детях, которым она будет печь пироги. Гермиона — идеальная девушка и настоящий друг. Именно она всегда стремилась сделать так, чтобы мое завтра было уже сейчас. И я уже сейчас начинал готовиться к экзаменам, думать о будущем и прекратил быть идиотом. Они — Гарри и Гермиона — часть меня самого. И я, покинув их, предал самого себя. Самое гнусное из предательств.

Да, я осознаю, что хотел бы, чтобы все было иначе. Но это иначе невозможно в той реальности, в которой я вынужден находиться. Для этого иначе я должен был родиться в другой семье и другим человеком. Сейчас и здесь есть я — Рон Уизли, шестой сын Молли и Артура Уизли, друг Гарри Поттера, предавший его. Жалкий человек, жалкий в своих попытках прожить жизнь по-другому, не так, как распорядилась сама судьба к моменту моего рождения.

Прошу счет и кладу туда пустой лист бумаги. Я решил все для себя. Отправлюсь к Биллу, буду сражаться за мир, который ненавижу с детства только потому, что это единственно возможный мир для меня.

На улице холодно, витрины магазинов украшены к Рождеству. Красиво. Я вдыхаю морозный воздух и ощущаю свободу. Последние мгновения моей неправильной свободы...