Наставник. Охота за наследством (джен)

Среди суровых скал Норвегии, в глубине Стреумфьорда, скрытая от глаз обычных людей, стояла мрачная твердыня Нумергарда. В тюрьме, над воротами которой в камне была высечена надпись «Ради общего блага», сидел единственный узник — Геллерт Гриндевальд. Бывший Темный Лорд, чья империя в свое время простиралась от Пиренеев до Волги, сидел в самой страшной тюрьме современности, построенной им же самим для своих врагов.

И хоть большинство волшебников не знали, где конкретно находится эта страшная тюрьма, все они были уверены, что темный маг Гриндевальд надежно изолирован от мира. Вот только сам былой властитель Европы лишь посмеивался над их наивностью, спокойно проживая в небольшом уютном замке неподалеку от Блуа. Гриндевальд не отличался наивностью и, строя совершенную тюрьму, не забыл предусмотреть способ самому беспрепятственно покинуть ее. Все же предусмотрительность — великая вещь и в глазах идиотов сама по себе может сойти за волшебство.

Впрочем, не желая разочаровывать общественность, Гриндевальд предоставил волшебникам возможность наблюдать в самой защищенной камере мира свою копию. Марк Эйхман, подлый предатель, который выкрал его верную Бузинную палочку и передал ее Дамблдору, испытал все прелести участи Иуды, заняв место своего бывшего босса в Нумергарде. Немного трансфигурации и мощное подчиняющее проклятие сделали настоящее чудо, заставив охранников верить, что Гриндевальд по-прежнему украшает своей персоной тюремную камеру.

Не испытывая чрезмерного человеколюбия, Гилерт желал предателю как можно больше лет провести в этом негостеприимном месте, в связи с чем периодически навещал его, подправляя чарами здоровье. Ради подобного удовольствия Гриндевальд даже всерьез изучил колдомедицину, благо любое волшебство давалось ему легко, а свободного времени было в достатке. Не то чтобы ему нечем было заняться, но после долгих лет, когда каждый день ему приходилось принимать судьбоносные решения, влиявшие на жизнь миллионов людей, обычная жизнь казалась ему сплошным отдыхом.

Будучи далеко не глупым человеком, Геллерт не пытался найти иных виновников провала своего плана мирового господства, кроме себя самого. Анализируя пройденный путь, он осознал, что напрасно погнался за внешними признаками власти, вместо того чтобы довольствоваться ее сутью. И прекрасный пример в этом показали его былые противники. Британия и США не стремились строить всемирную империю, однако умудрялись править миром с помощью невидимых простым глазом рычагов. И Гриндевальд, не считавший зазорным учиться даже у тех, кого считал существами даже не второго, а, пожалуй, двадцать третьего сорта, твердо решил стать сторонником «мягкой силы».

Если в былые годы он вечно куда-то спешил, то теперь предпочитал действовать медленно, но верно. И той перемене в характере, кроме былого опыта, имелась и вполне объективная причина. Как было написано во всех книгах по истории магии, единственным известным создателем «Философского камня» являлся Николас Фламель. Гриндевальд всегда с удовольствием произносил эту фразу, мысленно делая упор на слове «известный». По мнению Геллерта, Фламелю вместо того, чтобы кричать на весь мир о своем достижении, следовало скромно промолчать, аккуратно зачистив возможных свидетелей. Ведь самым надежным способом сохранить воистину бесценный артефакт, коим являлся камень, было сделать так, чтобы никто и не догадывался о его существовании. Во всяком случае, сам Геллерт поступил именно так, и темный маг сильно подозревал, что не он один такой умный.

Превратившись из грозного темного мага Гриндевальда в скромного интеллектуала Андре Лемье, Геллерт, однако, не оставил своих идей, о том, что миром должны править достойные люди, а точнее один более чем достойный человек. Поэтому, давая волшебному миру забыть о своих былых «подвигах», он сосредоточил свои силы на том, чтобы добиться серьезного влияния в обычном мире. И, надо сказать, это ему удалось!

Официально числясь главой небольшого инвестиционного фонда, Гриндевальд сумел добиться того, что щупальца подконтрольной ему финансовой империи расползлись на все континенты, за исключением Антарктиды. Он не гнушался использовать любые средства, дабы упрочить свою власть, умудряясь при этом оставаться в тени, так что лишь несколько людей, чья преданность была обеспечена сложными темномагическими ритуалами, знали о его подлинном влиянии и возможностях.

Жизнь казалась прекрасной, и Гриндевальд вполне обоснованно считал, что спустя полвека он наконец достигнет того уровня влияния, когда всему миру придется выполнять любую его прихоть, однако, как известно, абсолютного счастья не бывает. Геллерт надежно обезопасил себя от врагов, однако оставалась одна вещь, не дававшая ему покоя, — Бузинная палочка. Не то чтобы он сам нуждался в ней, с его опытом и талантами Гриндевальд вполне мог справиться с любым противником и без этого артефакта, но вот если эта палочка окажется в руках его противника… Один раз Дамблдор с ее помощью уже сумел победить его, и Гриндевальду не хотелось повторять прежний опыт. По мнению темнейшего темного волшебника современности, лучшим выходом было бы вообще уничтожить ее, однако у него, во-первых, не было возможности сделать это, а во-вторых, он не был уверен, что это не принесет каких-нибудь новых проблем. Что ни говори, с магией шутить не стоило, поэтому следовало искать обходные пути.

Привыкнув не спешить без нужды, Геллерт дожидался подходящего момента, и его терпение было вознаграждено. Узнав о смерти своего былого друга, Альбуса Дамблдора, Гриндевальд даже прослезился от нахлынувших чувств и, открыв в честь этого события бутылку коньяка трехсотлетней давности, принялся строить планы, как ему вновь вернуть себе власть над Бузинной палочкой и как сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Сам Дамблдор, по имеющимся у Геллерта сведениям, не афишировал свою власть над этим артефактом, так что имелся хороший шанс, что его план принесет нужный результат. Впрочем, для начала следовало какое-то время оставаться в тени и не проявлять излишнего интереса. А то мало ли кто заинтересуется им самим! Но и излишне медлить тоже не стоило, поэтому, когда прошел год со смерти Дамблдора, Гриндевальд засобирался в Англию. Дело было таким, что поручать его кому бы то ни было не стоило, но это не сердило Геллерта, так как обещало внести некоторое разнообразие в его излишне размеренную жизнь.

Если и существовало в этом мире что-то, что люди неразрывно пронесли сквозь глубину веков, так это любовь к условностям. Еще вчера в глазах «элитного» общества магов Андромеда Тонкс и Гермиона Грейнджер были чем-то вроде пустого места, причем даже родная сестра Андромеды вынуждена была встречаться с ней тайком, дабы не потерять свое место в «свете», но маленький листок пергамента чудом изменил это положение. Когда почтовая сова принесла Андромеде официальное приглашение посетить дом Сириуса Блэка вместе с детьми и ученицей, Гарри поначалу не понял, зачем нужны такие сложности, но миссис Тонкс объяснила ему подобный официоз, которого Гарри никак не ожидал от своего крестного.

— В волшебном обществе хватает предрассудков, – чуть поморщилась Андромеда. – Обычно они доставляют одни неудобства, но иногда оказываются полезными. В данном случае любой волшебник, официально принятый в доме Блэков, автоматически входит в «высший свет» волшебного сообщества. В этом плане Блэки и Лэстрейнджи всегда считались «законодателями приличий». Меня, а значит, и Нимфадору, фактически изгнали из общества за «неприличный», по мнению отдельных идиотов, брак. А Сириус одним росчерком пера вновь сделал нас «достойными леди». Мне-то все равно, что воображают о себе эти напыщенные идиоты, но благодаря Блэку я теперь могу свободно общаться с сестрой. Нарцисса слишком любит светскую жизнь, так что нам приходилось идти на разные хитрости.

«Интересно, Сириус не забыл не только вас с Нимфадорой, но и Грейнджер, – задумчиво заметил наставник. – Но при этом он не прислал приглашения Тэду. Ну-ка, попробуй поработать мозгами и понять, почему он поступил именно так, а потом проверим твою версию у Андромеды».

«Сириус явно показал, что хорошо знаком с этикетом, – Гарри почувствовал азарт от игры в детектива и постарался не ударить лицом в грязь. – А значит, отсутствие упоминания Тэда в письме неслучайно. Поверить в то, что крестный станет пренебрегать человеком из-за его происхождения, это бред, тем более что он пригласил в гости Гермиону. Скорее всего, Сириус заранее поговорил с Тонксами, и это решение принято ими совместно. Но в чем его причина я не понимаю».

Несмотря на то что Дурсли старательно отучали Поттера задавать любые вопросы, жизнь вместе с Тонксами показала мальчику, что в своей новой семье ему незачем уподобляться улитке. Поэтому Гарри, пусть и с некоторой робостью, поинтересовался у Андромеды, почему Сириус пригласил только их. И очень удивился, столкнувшись с неизвестными ему обычаями волшебников.

Точнее говоря, не волшебников, а тех, кто считал себя «светским обществом» волшебного мира. Эти люди, большинство которых на самом деле не могло похвастаться более-менее древним происхождением, тем не менее, обладали большими состояниями, а следовательно, и влиянием. И они до сих пор считали, что живут во времена д’Артаньяна со всеми этими дуэлями и прочими глупостями. И если вне своего кружка распространить свои взгляды им было довольно проблематично, то уж внутри «светского общества» все эти анахронизмы считались обязательными.

— Для меня это приглашение имело значение лишь как возможность нормально общаться с Нарциссой, – пожала плечами женщина. – А лезть в так называемый «свет» у нас с Тедом нет ни малейшего желания. Если они считали нас «недостойными общения» неделю назад, то я считаю их таковыми и сейчас. А Тэд не получил приглашения, чтобы какой-нибудь идиот, возомнивший себя великим бретером, не послал ему вызов на дуэль. Играть в их игры у нас нет никакого желания.

— А Вам они не могут его послать? – забеспокоился Гарри. – Или Нимфадоре.

— Ну, мы-то с дочкой леди, а вы с Гермионой еще дети, – отмахнулась Андромеда. – Так что картель пришлось бы посылать самому Сириусу Блэку, как лицу, введшему нас в свет. А на это, поверь, у всех этих любителей дуэлей попросту не хватит духу. Не забывай, твой крестный и в молодости считался сильным бойцом, ну а уж после его побега из Азкабана…

«Не удивлюсь, если и во времена д’Артаньяна с дуэлями дело обстояло точно так же, – насмешливо заявил Гарольд. – Все эти хваленые бретеры, скорее всего, вызывали лишь тех, кто слабее. А в сторону тех, кто может дать сдачи, лишний раз вздохнуть боялись».

Данная картина была хорошо знакома Гарри по его школьной жизни еще до попадания в волшебный мир, так что Поттеру и в голову не пришло спорить по этому поводу. Конечно, обидно было, что взрослые маги, да еще и называющие себя элитой, ведут себя словно неразумные дети, но требовать от мира совершенства было бы наивностью.

* * *

— Сириус, ты, кажется, говорил, что убирался здесь, – Нарцисса Малфой недоуменно оглядела холл дома на площади Гриммо. – Да и твой домовик вроде бы еще жив. Ты что, запрещаешь старику Кричеру поддерживать порядок?

— Цисси, ты просто не видела, что здесь было до того, как Сириус вернулся, – рассмеялась Андромеда. – По сравнению с тем, что было, когда мы сюда впервые зашли с Гарри, теперь в доме идеальный порядок.

Видимо, дом решил показать, что миссис Тонкс слишком оптимистично смотрит на окружающую реальность, и показал, что он еще далеко не «приручен». Когда занавеси, висевшие справа на стене, распахнулись и из-за них показался портрет Вальпурги Блэк, матери Сириуса, Гарри, уже знакомый с этой леди, успел зажать уши руками. Благодаря этому он сумел достойно встретить акустический удар, вызванный яростными криками миссис Блэк, принявшейся поливать грязью как гостей дома, так и его хозяина.

А вот тем, кто был рядом с ним, так не повезло, хотя Сириус и предупреждал всех, что дом еще не полностью избавился от своих «особенностей». И если взрослые женщины лишь слегка поморщились, то Нимфадора, благодаря навыкам, полученным в аврорате, тут же выхватила палочку, дабы сокрушить любого врага, кто попадется под руку. А вот Гермиона и Драко Малфой с непривычки вжали головы в плечи, испуганно оглядываясь. Впрочем, порядок был быстро восстановлен Сириусом, который взмахом палочки закрыл занавеси, после чего портрет тут же умолк.

— Хотел его убрать отсюда, но… традиция, – вздохнул Блэк. – На случай, если придут гости, допущенные в дом, даже когда в нем нет хозяев, их встречает бывшая хозяйка. Можно назвать это проявлением хороших манер.

«Всю жизнь мечтал, придя в гости, получить на свою голову ушат помоев, – рассмеялся Гарольд. – Вот, ученик, прекрасный пример, к чему могут привести лучшие намерения, реализованные через одно место».

«Да уж, шутка не очень, – согласился Гарри. – Но ведь этот портрет наверняка исключение. Вот женится Сириус, и все будет в порядке. В смысле потом, нескоро…».

«С эти портретом в холле Блэк никогда не женится, – скептически хмыкнул Наставник. – Разве только догадается привести сюда свою невесту не раньше, чем она станет его женой».

Тем временем вся компания прошла в гостиную, и Гарри убедился, что Нарцисса была не совсем права. По сравнению с тем, что Поттер видел здесь в прошлый раз, комната смотрелась очень даже ничего. Собственно говоря, грязь была убрана, и теперь гостиная выглядела как декорация к фильму о темных магах. Темные деревянные панели стен, на которых плясали тени от неровного света люстр, и черный зев камина, из которого, казалось, в любой момент мог вылететь дракон, придавали атмосфере в комнате должную мрачность, а мощный дубовый стол, занимавший большую часть комнаты, идеально подходил для того, чтобы строить за ним какие-нибудь зловещие планы.

— Ладно, Сири, не обижайся, но здесь действительно не помешает хорошенько поработать палочкой, – Андромеда посмотрела на Блэка так, как обычно смотрела на Нимфадору после того, как та заявляла, что навела наконец порядок в своей комнате. – Давай, до обеда я вместе с детьми займусь гостиной, а ты с Цисси и Нимфадорой пройдешься по дому и убедишься, что ребятам можно по нему ходить.

«Вернее, Нимфадора с Нарциссой убедятся, что там действительно безопасно, – прокомментировал ее речь Гарольд. – И что-то мне подсказывает, что это будет не лишним».

С разумным предложением все согласились, и дети принялись помогать Андромеде приводить гостиную в достойный вид. Миссис Тонкс действительно знала толк в бытовых чарах и здесь развернулась по полной. Как оказалось, существовало немало редко употребляемых заклинаний, предназначенных специально для чистки и освежения старого дерева и кожи. В современных домах подобные материалы были редкостью, так что Гарри и Гермиона узнали для себя немало нового. Гарольд, который сам был не слишком силен в бытовых чарах, подбадривал Поттера, утверждая, что для самостоятельной жизни ему совсем не помешает научиться достойно содержать свой будущий дом, ну а Гермиона как всегда была рада узнавать новые для себя вещи.

Драко поначалу с прохладцей отнесся к перспективе освоить «непрестижные» заклинания, но, как хорошо успел узнать Гарри, Андромеда под внешней мягкостью была весьма строгой женщиной, и Малфою пришлось испытать это на себе. В итоге, под насмешливые взгляды хаффлпафцев Драко с завидным усердием тренировал далеко не самое сложное заклинание натирания паркета, сквозь зубы сообщая, что подобной работой должны заниматься исключительно домовые эльфы. Сам же Гарри сумел освоить заклинание чистки картин, требующее серьезного контроля за магией, но после издева… тренировок Наставника у Гарри с этим проблем не было.

* * *

Судя по тому, как основательно Андромеда организовала уборку гостиной, у Гарри стали возникать подозрения, что с одной этой комнатой они не управятся и до первого сентября, но все оказалось не так уж страшно.

— Мама, ты представляешь, мы с Сириусом устроили охоту на пикси, на счет, и я выиграла! – ворвалась в гостиную Нимфадора. – Но там их еще много осталось, мы с ребятами после обеда тоже можем поохотиться. Ого, а у вас тут, я вижу, дела идут. Комнату не узнать!

Оглядевшись, Гарри понял, о чем говорила Дора: результат их трудов действительно впечатлял. Теперь эта комната была уже не резиденцией зла, а скорее, жилищем аристократа. Все вокруг смотрелось надежным, сделанным на века, и в то же время напрочь отсутствовали признаки неухоженности.

— Племянница действительно обставила меня, – сокрушенный тон Блэка плохо сочетался с его довольным лицом. – Я же в этом году натренировался с ребятами, думал, легко разгромлю ее.

— Так это вы специально разводили дома пикси, чтобы нам было на ком тренироваться? – уважительно посмотрела на Сириуса Гермиона. – Я думала, вы их где-нибудь в школе нашли.

— Ну, собственно, я их не разводил, они за десять лет, пока здесь никто не жил, сами развелись, – слегка смутился от незаслуженной похвалы Сириус. – А в Хогвартсе их всех местные домовики поразогнали, так что действительно пришлось приносить своих.

— И кстати, насчет обеда, Сири, – Нарцисса с видимым удовольствием устроилась в кресле, которое перед этим Гарри целый час приводил в порядок. – Я, признаться, проголодалась, пока наводила порядок в трофейной комнате. Когда ты сказал, что свалил туда все найденные интересные артефакты, я не думала, что ты выражался буквально.

— А ты, сестренка, первым делом направилась именно туда, – улыбнулась Андромеда. – Помню, и в детстве ты всегда сразу же бежала в эту комнату, когда приходила сюда.

— Ну, там и в самом деле есть на что посмотреть, – чуть смутилась Нарцисса. – Очень хотелось, чтобы дети увидели эти вещи в достойном виде.

— Отлично, после обеда и пойдем все вместе, – одобрил эту мысль Сириус. – А пока воспользуемся кое-чем действительно полезным из числа этих самых древних артефактов.

С этими словами Блэк с загадочным видом достал из нагрудного кармана белоснежный платок и небрежно бросил его на стол.

— Леди, как великую победительницу пикси, прошу вас коснуться сего предмета вашей палочкой, – шутливо поклонился он Нимфадоре.

Под удивленные вздохи детей платок растянулся, превратившись в скатерть, накрывшую весь стол, и на ней появилось множество блюд. В нос сразу же ударил вкусный запах свежеприготовленной еды.

— Это скатерть-самобранка, она позволяет бесконечно долго сохранять еду свежей и именно в том виде, в каком они были на нее поставлены, – Андромеда ласково погладила ткань. – К сожалению, эти артефакты изготавливались только на востоке, и насколько я знаю, в Англии имеется всего две таких скатерти.

«Вот, люди не ерундой занимаются, а действительно полезные вещи создают, – наставительно произнес Гарольд. – Узнать бы секрет их производства, не пришлось бы промышлять обменом золота. И кстати, обрати внимание на свою подружку Грейнджер, по глазам вижу, что она полностью согласна со мной».

Гермиона и в самом деле проявила живейший интерес к редкому артефакту, аккуратно ощупывая скатерть. Было заметно, что девочке очень хочется узнать, какие чары на нее наложены, и только то, что вокруг полно людей, удерживало Гермиону от того, чтобы сразу же приступить к исследованиям.

— Миссис Тонкс, а ее раньше никто не пытался изучить? – не удержалась от вопроса Гермиона. – Ведь она наверняка не один год находилась у Блэков.

— Точнее сказать, не одно столетие, – Андромеда принялась разливать суп по тарелкам. – Но, увы, разобраться с этими чарами так никому и не удалось. Так что вы с Гарри можете продолжить многовековую традицию и попробовать на ней свои силы. Тем более что в этом году вы начинаете изучать руны, а если вы внимательно присмотритесь к тому, как соткана эта скатерть, то убедитесь, что она вся представляет собой сплошное переплетение рун.

Гарри не замедлил последовать совету Андромеды и поразился тому, что на первый взгляд самая обычная ткань была соткана совершенно безумным узором, в котором его взгляд при всем желании не мог обнаружить даже намека на порядок. Вспомнив, как выглядели руны в учебнике, который он благодаря стараниям Гарольда и Андромеды уже успел не просто прочитать, а почти что выучил наизусть, Гарри действительно разглядел в узоре смутно знакомые знаки. Но здесь приходилось усиленно приглядываться, так как переплетения нитей весьма сильно отличались от четких рисунков в книге.

«Да, похоже, с идеей быстро разбогатеть я сильно поторопился, – разочарованно протянул Наставник. – Но не будем отчаиваться, у тебя, ученик, еще все впереди. К тому же здесь упоминалось, что сегодня мы увидим еще кое-что интересное».

И если насчет того, что он сможет когда-нибудь разобраться в подобных вещах, Поттер сильно сомневался, то вот в том, что чудеса еще не закончились, он убедился очень скоро. Возможно, Нарцисса и производила впечатление избалованной бездельницы, но судя по тому, что они увидели, войдя в комнату трофеев, она тоже знала толк в бытовых чарах. И кроме того, миссис Малфой, безусловно, обладала отменным вкусом, так что вся обстановка зала казалась единым целым, хотя в нем были собраны вещи, на первый взгляд, мало совместимые друг с другом.

Центральное место в комнате занимал висящий на стене большой портрет женщины-воительницы, под которым висел тускло блестящий меч самого зловещего вида. Леди на портрете занималась тем, что старательно начищала латные перчатки, не обращая внимания на вошедших людей.

— Это портрет Проксимы Блэк, прославившейся тем, что она боролась за права женщин, – Нарцисса слегка поклонилась портрету. – Именно благодаря ей леди получили право заседать в Визенгамоте.

— Такая деятельность достойна самого глубокого уважения! – восхищенно воскликнула Гермиона, и Гарри обратил внимание, что портрет на миг одобрительно улыбнулся. – И удивительно, что столь важное событие не отражено в учебнике!

— Видимо, потому, что авторы не хотят пугать детей методами, которыми она этого добилась, – хмыкнул Сириус. – Этот меч гоблинской работы не зря висит рядом с ней. Насколько я помню семейные предания, именно им она отрубила головы сорока восьми членам тогдашнего Визенгамота, а оставшиеся три оперативно проголосовали за права женщин, не желая последовать за своими коллегами. Ну и кроме того, этим самым мечом она убила пять драконов, двенадцать мантикор, пятьсот гоблинов и около двух сотен магов.

— Но ведь они же были волшебниками, – недоверчиво протянул Драко. – Как можно победить их мечом, словно обычных маглов.

— Возможно, они тоже так считали, – лицо Сириуса приняло уморительно серьезное выражение. – Вот только леди Блэк, к их сожалению, придерживалась иного мнения. К тому же, согласно легендам, палочкой она владела не хуже, чем сталью.

«Да уж, если твоя подружка возьмет на вооружение методы этой леди, то министерству не поздоровится, – насмешливо заметил Гарольд. – А с учетом того, как Грейнджер восхитилась борьбой этой Блэк за равноправие женщин, я бы заранее заявил о ее полной поддержке. Голову, знаешь ли, стоит поберечь».

Одного факта почти полного избиения Визенгамота было бы вполне достаточно, чтобы Проксима прославила свое имя в веках, но, как оказалось, она этим не ограничилась. Как пояснила Андромеда, Проксима Блэк очень гордилась своей славой великой воительницы и поэтому в один прекрасный день направилась во Францию, дабы разобраться со знаменитой французской ведьмой Жанной, которая явно пыталась украсть ее лавры. И хотя ей удалось победить француженку, увы, неблагодарные потомки забыли о столь великом деянии.

— Она сражалась с Жанной д’Арк? – удивилась Гермиона. – Но ведь Французскую Деву сожгли, а в учебнике написано, что настоящие ведьмы не боялись аутодафе. Магия ведь позволяет защититься от пламени.

— От обычного — да, – небрежно кивнула Нарцисса. – Но Проксима знала об этом не хуже вас, и она была действительно талантливой ведьмой. Именно ей принадлежит честь создания заклинания «Адского пламени».

«Да уж, до чего доводит женская ревность! – восхитился Гарольд. – Помнишь, мы читали, что это одно из самых знаменитых темных заклинаний».

«Угу, и помню, как ты сокрушался, что мне оно недоступно, – подтвердил Гарри. – Хотя сам же признал, что обычные универсальные заклинания могут поджечь все не хуже его, тем более если добавить зелье абсолютного горения или обыкновенный напалм. Он, кстати, обошелся нам в пять раз дешевле».

«Вот, наконец-то стал правильными категориями мыслить, – довольно произнес Наставник. – Умные люди берут все лучшее от обоих миров, а не кривят свой нос от «неправильных» идей. И, кстати, кое-кого из таких умных сограждан ты прекрасно знаешь».

Да уж, Тонксы служили прекрасным примером подобного отношения к жизни, причем весьма положительным примером. Конечно, они не имели того влияния в обществе, какое было у Малфоев, но, откровенно говоря, они и не стремились к этому. Их гораздо больше привлекала спокойная комфортная жизнь, и, надо сказать, они весьма преуспели в этом.

— Цисси, тебе удалось отыскать эту прелесть? – Андромеда смотрела на аккуратно выложенный на столе набор женских украшений. – Я думала, что уже не увижу этот гарнитур.

— Представь, он валялся в грязной пыльной коробке, – Нарцисса сурово поджала губы. – Кто-то совсем не ценит прекрасное.

На взгляд Гарри, украшения действительно были неплохи. А Гарольд тут же назвал круглую сумму, за которую без труда можно было бы продать драгоценности.

— Да уж, большую гадость еще поискать надо, – поморщился Сириус. – Впрочем, спорить с женщинами об украшениях — это заранее проигрышное дело.

— Почему гадость! – возмутилась Нимфадора. – Гарнитур, конечно, слегка старомодный, но все равно чудесно смотрелся бы на любой девушке!

— Вот-вот, на этом вы все и ловитесь, – усмехнулся Блэк. – Попробуй-ка оценить их опасность, госпожа аврор.

Девушка приняла вызов, и под снисходительные ухмылки старших волшебников несколько минут старательно колдовала над украшениями.

— Они же абсолютно чистые от магии! – Дора недовольно уставилась на дядю. – Это что, глупая шутка?

— Нет, Нимфадора, это, увы, не шутка, – Андромеда подошла к столу, на котором лежали украшения. – В обычном состоянии действительно невозможно обнаружить хоть какие-то чары. Но вот если расположить украшения, как положено, то все становится намного интереснее.

Женщина аккуратно разложила украшения так, словно они были бы одеты на человека, и предложила дочери проверить гарнитур еще раз.

— Это… но так же не бывает, – девушка неверяще посмотрела на стол, потом передвинула одно из колец и резко взмахнула палочкой. Если Гарри еще не мог повторить подобное заклинание, то уж увидеть его результат он был в состоянии. Он тоже мог бы поклясться, что бриллианты и золото, лежащие не столе, раньше были начисто лишены волшебства, но теперь...

— Вот это и отличает действительно красивую магию от современных поделок, – прочувствованно произнесла Нарцисса. – Чары плюс магия рун и результат перед вами. В свое время на балах волшебников запрещали использовать артефакты, излишне привлекающие внимание, но кое-кто научился обходить эти правила.

— Я поняла, что там наложены чары, повышающие привлекательность владелицы гарнитура, – задумчиво произнесла Нимфадора – Но там было еще что-то и, по-моему, темное.

— Молодец дочка, – довольно заметила Андромеда. – Сами Блэки никогда не носили эти украшения, зато охотно одалживали их «заклятым» подругам. Гарнитур действительно делал женщину привлекательнее, зато незаметно старил ту, кто его носит.

— Вот я и повторяю, редкостная гадость, – поморщился Сириус. – И в этой комнате хватает и других столь же «приятных» вещей. Хотя сам принцип маскировки чар заслуживает восхищения, но вот его применение…

«Вот, поэтому я и настаивал, чтобы ты изучал руны, – самодовольно произнес Гарольд. – С их помощью можно создать действительно великое волшебство. Но для этого надо учиться, учиться и еще раз учиться».

* * *

Как нетрудно догадаться, Андромеда не смогла признать дом Сириуса подходящим для проживания детей, так что в итоге Блэк большую часть лета прожил у Тонксов, а на площадь Гриммо время от времени устраивались набеги, в ходе которых волшебники общими силами пытались зачистить дом до состояния, делавшего его действительно безопасным. Увы, древняя магия не собиралась сдаваться без боя, так что эта война грозила перейти в затяжную стадию.

В ходе посещений дома Сириуса Андромеда всегда брала с собой Гарри и Гермиону, которая, будучи ее личной ученицей, в глазах ревнителей древних обычаев, практически была членом семьи, а Нарцисса никогда не забывала прихватить с собой Драко. Конечно, на глазах взрослых волшебников дети старались не демонстрировать некоторую неприязнь, принесенную из школы, но время от времени они оставались одни. И если Гарри было по большому счету плевать на Малфоя, то вот последний явно искал приключений на одно место. Во всяком случае, когда рядом не было взрослых, он считал своим долгом показать свое пренебрежение Гермионе. Видимо, Драко никак не мог примириться с мыслью, что рожденная в обычном мире девочка оказывалась стоящей рядом с ним на социальной лестнице, во всяком случае в глазах людей, к чьему мнению приходилось прислушиваться.

— Ужас, приходится возиться в этой пыли, словно домовой эльф! – Малфой скорчил презрительную гримасу, разглядывая комнату, которую им поручили привести в приличный вид. – Одно дело Грейнджер, которой сам Мерлин велел усиленно трудиться, а совсем другое представитель древнего волшебного рода!

— Как раз тебе труд пойдет только на пользу, – Гарри ударил оглушающим заклинанием по шторе, и оттуда вывалилось четыре пикси. Еще парочка оказалась невредимыми, и они принялись летать по комнате. – А то ты даже с этими тварюшками справиться вряд ли сможешь.

Тут Гарри, конечно, слегка преувеличил, так как после года обучения под руководством Сириуса все их однокурсники без труда справились бы с одним-двумя пикси. Но вот пока Малфой задыхался от возмущения, хаффлпафцы уже разобрались с мелкими тварями. В общем-то, Поттер сознательно провоцировал Малфоя, так как давненько хотел проучить этого зазнавшегося типа, вот только Гарольд настойчиво требовал, чтобы Гарри при этом не сам первым начал бы драку, а постарался спровоцировать противника, чтобы тот выставил себя задирой. А с учетом обидчивого характера Малофя большой проблемы в этом не было.

— Конечно, только с этим «учебным материалом» и можешь сражаться, – злобно прошипел Драко, справедливо решивший, что Поттер насмехается над ним. – А попробовал бы ты сразиться с реальным противником!

— Это с тобой, что ли? – как можно небрежнее поинтересовался Поттер. – Ну, если ты решишься вызвать меня, обещаю сильно не бить.

— Гарри, прекрати напрашиваться на драку! – возмутилась Гермиона. – Просто не обращай на Малфоя внимания, он и сам заткнется.

— О, Поттер решил отмазаться благодаря своей подружке! – насмешливо процедил Драко. – Конечно, только с девчонками и можешь возиться.

— Да неужели! – Гарри впился взглядом в лицо Малфоя. – Ну, раз ты решился меня вызвать, то к вашим услугам, сударь!

Гермиона еще разок попыталась отговорить ребят от поединка, но, видя безуспешность своей попытки, с гордым видом удалилась в угол, демонстративно скрестив на груди руки.

— Ну что, Малфой, начнем на счет «три», считаем вместе, – деловито заявил Поттер, отходя от противника. – Готов? Тогда ОДИН…

Но закончить ему не удалось, так как внезапно открылась дверь, и на пороге появилась Нарцисса Малфой. Гарри и Драко сразу же утратили весь свой боевой пыл и по мере сил постарались слиться с окружающей местностью. А посмотрев на Гермиону, Гарри поймал ее взгляд, в котором можно было прочитать написанную крупными буквами фразу: «А Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА!».

— Как я вижу, кто-то решил порадовать нас интересным зрелищем, – Нарцисса подчеркнуто обратилась к одной Гермионе, одновременно движением палочки превращая два старых стула в удобные кресла. – Ну что же, мисс Грейнджер, давайте присядем и посмотрим, что нам продемонстрируют мальчики.

Нарцисса с ледяным спокойствием устроилась в кресле и кивнула Гермионе на соседнее. Девочка аккуратно присела на краешек, с подозрением поглядывая на миссис Малфой. Что-то в голосе женщины заставляло детей напрячься.

— Ну что же вы, продолжайте, не заставляйте ждать леди, – холодно отчеканила Нарцисса – Ан гард!

«Чую какой-то подвох, но вот какой понять не могу, – тяжко вздохнул Гарольд. – Постарайся все сделать нормально, раз уж попались».

Гарри и сам не хотел ударить лицом в грязь, поэтому отдал четкий салют Драко и, дождавшись ответа, изготовился к бою.

— Стоп! Что это вы сейчас изобразили, позвольте спросить? – Нарцисса предельно холодно оглядела ребят и повернулась к Гермионе. – Мисс Грейнджер, я полагаю, наши дуэлянты думают, что им удалось изобразить салют. Не знаю как вам, а мне, признаться, давненько не приходилось видеть столь убого его выполнения.

Если Гермиона и могла бы что-нибудь ответить на это заявление, то тон голоса Нарциссы однозначно указывал на то, что всем окружающим лучше помолчать. И женщина подтвердила это, тут же приступив к тренировке ребят в правильном отдании приветствия. До сего дня Поттер полагал, что он неплохо знаком с правилами хорошего тона, но миссис Малфой ясно показала, что он сущий дикарь по сравнению с тем идеалом, что существовал в воображении Нарциссы. Женщина с маниакальным упорством требовала от них с Драко раз за разом повторять одни и те же движения, причем не прощала даже отклонение на миллиметр от определенной ей траектории.

Поначалу Гермиона смирно сидела в кресле, но было заметно, что она внимательно следит за каждым движением ребят, и, в конце концов, девочка начала повторять за ними движения. Видимо, Нарцисса ободрила подобное рвение, так как женщина предложила девочке не мучиться и присоединиться к «дуэлянтам».

Это мучение продолжалось несколько часов, причем ребята не продвинулись дальше отдания салюта, а остаток энтузиазма сохранился лишь у Гермионы, но было заметно, что и она держится лишь на морально-волевых. Но Нарцисса не собиралась останавливаться и, удобно устроившись в кресле, раз за разом идеально холодным голосом отдавала команды и столь же деловито указывала детям на недостатки в их исполнении. У Гарри до смерти болела рука, которой он раз за разом выполнял требуемые движения, и он уже готов был просить пощады у безжалостной тетушки, но детей спасла Нимфадора.

— Я их нашла! – выкрикнула девушка, открыв дверь. – Здесь тетя Нарцисса тренирует ребят.

В комнату вошли Андромеда и Сириус, с интересом оглядев обстановку. Судя по всему, увиденное вызвало у них определенные ассоциации, так как на лицах старших волшебников тут же расцвели довольные усмешки.

— О, детишки решили показать свое мастерство в дуэлях, – с откровенно деланным участием протянул Сириус. – Цисси, судя по всему, мы увидим это шоу не раньше, чем через три года.

— Не преувеличивай, мальчики демонстрируют гораздо больший прогресс, чем некоторые присутствующие здесь маги, а мисс Гренйджер при этом еще и действительно старается, – насмешливо откликнулась волшебница. – Так что, думаю, через год они будут волне готовы.

Ответом ей послужил дружный вздох Поттера и Малфоя, вживую представивших ад бесконечных тренировок с Нарциссой. Впрочем, сочувствия у остальных волшебников они не встретили, если, конечно, не считать за него откровенный хохот Блэка.

— Цисси, сознайся, что всю жизнь мечтала стать учителем, – сквозь смех выдал Сириус. – Представляю, как «любили» бы тебя школьники.

— Ну, уж всяко побольше, чем кое-кого, – отпарировала Нарцисса. – Хотя сама идея, что я стала бы работать за деньги… это полный бред.

— Не волнуйся, сестренка, с учетом того, сколько платят в Хогвартсе, это было бы все равно что задаром, – Андромеда укоризненно посмотрела на сестру. – Один твой костюм стоит больше, чем Сириус заработал за год.

— Серьезно? – удивилась женщина. – А Люциус еще жалуется, что МакГонагалл требует от попечительского совета увеличить финансирование школы! Нужно будет высказать ему свое «фи». Впрочем, глядя на трех не самых бестолковых учеников Хогвартса, я нахожу в предложении Сириуса рациональное зерно.

— Ты собираешься сменить внешность и идти преподавать ЗОТИ? – поперхнулся Сириус. – Цисси, сразу говорю, это плохая идея.

— Не стоит понимать меня столь буквально, – отмахнулась миссис Малфой, мечтательно уставившись в пространство. – Но вот если жена члена попечительского совета на благотворительных началах будет преподавать правила этикета, разумеется, факультативно, это сможет хорошо отразиться на политической карьере Люциуса.

«А по-моему, ей просто понравилось мучить учеников, – скептически заметил Гарольд. – Хотя подобная рационализация не может не восхищать».

— Если ты будешь вести занятия как сегодня, боюсь, все ученики разбегутся, – усмехнулась Андромеда. – Хотя признаюсь, сама по себе идея не плоха.

— Оставь, трое добровольцев у меня уже есть, – отмахнулась Нарцисса, указав на Гарри, Драко и Гермиону. – Надеюсь, дети, вы не откажетесь ходить на мои занятия и порекомендуете своим друзьям присоединиться к нам?

Хотя Гарри считал, что лично для него было бы наилучшим держаться как можно дальше от «дорогой тетушки», но под требовательными взглядами Нарциссы и Андромеды он тут же поспешил согласиться с мнением женщины, как, впрочем, Драко и Гермиона. Но в отличие от ребят, девочка, похоже, и в самом деле полагала, что уроки этикета принесут им пользу.

* * *

Когда раздался громкий стук в дверь в доме в глубине Паучьего переулка, Северус Снейп с неудовольствием оторвался от котла, в котором готовилось очередное «условно незапрещенное» зелье, предназначенное для продажи постоянным обитателям Лютного переулка. Бывший преподаватель зельеварения, год назад ставший парией в волшебном мире, не ждал гостей, но и не думал, что ему стоит опасаться нежданного визита. Скорее всего, это заявился кто-нибудь из эксклюзивных клиентов, желающий заказать нечто, о чем не стоит распространяться даже в Лютном. Такие типы хоть и не часто, но все же появлялись на пороге дома Снейпа, так что бывший профессор Хогвартса заранее придал себе как можно более угрюмый вид, неизменно производящий на подобных личностей должное впечатление.

Когда Снейп открыл дверь, он на секунду даже растерялся, увидев вместо закутанной в балахон фигуры, излучающей таинственность, хорошо знакомого ему одноногого аврора. Аластор Муди был последним человеком, которого следовало ожидать в гости. Впрочем, долго удивляться Снейпу не пришлось, так как вместо приветствия Муди изо всех сил зарядил кулаком в глаз хозяину дома, отчего зельевар на какое-то время ушел глубоко в себя.

Очнулся Снейп в собственной гостиной от струи воды, которой его щедро поливал незваный гость. Муди гордо восседал в любимом кресле Снейпа, а сам зельевар отрабатывал взаимодействие опухшей физиономии и довольно потертого ковра, лежащего на полу. Вид грязных ботинок Муди, чьи подошвы находились в нескольких сантиметрах от носа Снейпа, также не добавлял настроения хозяину дома.

— Это тебе за Альбуса, – прокаркал аврор. – Он, конечно, натворил глупостей, но мы были друзьями, если это слово что-нибудь значит для тебя. И он заслуживал иной участи, чем умереть от руки упиванца, которого сам же и спас от тюрьмы.

— Ты, старый идиот, не помнишь, что я сделал это не по своей воле! – рявкнул хозяин дома, однако грозный взгляд аврора заставил его сбавить обороты. – Но, конечно, окажись рядом ты, все было бы совсем иначе.

Яда в голосе Снейпа вполне хватило бы, чтобы отравить половину учеников Хогвартса, однако это не произвело впечатления на Муди. А вид собственной палочки, торчащей из кармана мантии аврора, заставлял Северуса проявлять благоразумие и ограничивать проявления своего праведного гнева.

— Если бы я был там, то такого позора, что случился в тот день, точно не было бы, – жестко отчеканил Муди. – С террористами следует разговаривать лишь одним способом, тем самым, что использовал Поттер. А уж у меня опыта побольше, чем у любого первокурсника. Но я сюда пришел не разбираться, кто что мог бы сделать, а за этим.

Муди кивнул на плечо Снейпа, и тот лишь сейчас заметил, что рукав его мантии разрезан на всю длину. Зельевар без труда сложил два и два, так что цель визита старого аврора стала ему понятна. Судя по всему, у того появились основание считать, что она могла исчезнуть, и Муди решил проверить свои догадки столь оригинальным способом. Если бы Метка действительно исчезла, Снейп с удовольствием простил бы аврору любые его прегрешения, и он не сомневался, что большинство упиванцев, что обретались в настоящее время на свободе, были бы солидарны с ним. Ждать чего-нибудь хорошего от старого хозяина, от которого все они публично отреклись, было бы несколько наивным. Но, увы, чуда не случилось, и это значило, что Волдеморт по-прежнему, скорее, жив, чем мертв.

— Вижу по роже, что ты меня понял, – оскалился Муди. – И кто бы что ни думал, но я дождусь того момента, когда эта тварь отправится в небытие. А до того времени ты будешь внимательно следить за своим «украшением» и старательно докладывать мне о любых изменениях в нем. Тебе все понятно?

— С чего ты решил, что я буду на тебя работать? – попытался возмутиться Снейп.

— С того, что иначе я упрячу тебя в Азкабан, – аврор презрительно посмотрел на зельевара. – Если ты думаешь, что я не раскопаю твои сомнительные сделки с запрещенными зельями, то ты очень сильно ошибаешься. Так что я пришел не предложить тебе работу, а лишь сообщить, что с сегодняшнего дня ты мой агент.

Для Минервы МакГонагалл второй год в качестве директора школы начинался намного спокойнее, чем предыдущий. И дело не только в полученном опыте, хоть и он был весьма важен. Основным было то, что за год Минерве удалось наладить работу в Хогвартсе в соответствии со своими представлениями о том, какой должна быть школа, и теперь многие вещи уже не требовали ее чересчур пристального внимания.

— Аластор, я до последнего момента волновалась, что тебя не отпустят из аврората, – МакГонагалл с довольным видом наливала кофе в чашку старого друга. – Амелия Боунс по секрету сообщила мне, что ДМП настаивал, чтобы ты остался на работе в министерстве и продолжал готовить молодежь.

— Знаю, со мной, наверное, полсотни раз беседовали об этом, – вздохнул Муди. – Хорошо хоть удавалось отговариваться тем, что я уже дал слово.

— Отговариваться? – Минерва слегка нахмурилась. – Ты не говорил, что у тебя есть серьезные причины уйти в отставку.

— Не хотел сглазить, – хмыкнул новый профессор ЗОТИ. – На самом деле, в последние полгода я почти все свободное время тратил на то, чтобы отыскать кое-какие вещички Тома Риддла, вроде знакомого тебе дневника.

— И... как? – МакГонагалл выжидающе уставилась на старого друга.

— Еще один, – вздохнул Муди. – Всего только один. И, к сожалению, не последний.

— Ты уверен? – директор школы, просвещенная на этот счет своими предшественниками, не могла поверить, что кто-то решился на то, чтобы сделать не один, и даже не два, а сразу несколько крестражей. Последствия подобных действий были весьма малоприятными. – Нет, конечно, Альбус предполагал нечто подобное, но я не могла всерьез поверить в такое.

— Он оказался прав, Мерлин и Моргана, – буркнул Муди. – Я использовал Снейпа, чтобы проверить метку, и, увы, она все еще цела. И вдобавок, этот чертов крестраж чуть не убил меня. Окажись на моем месте кто-то менее осторожный, и ему пришел бы конец.

Как поняла директор, для старого мракоборца уничтожение осколков души Риддла стало своего рода делом чести. Несмотря на показную черствость, Муди, тем не менее, остро переживал гибель многих своих товарищей, расставшихся с жизнью из-за амбиций этого темного мага, и Аластор не собирался успокаиваться, пока полностью не сживет того со света. Конечно, он мог бы делать это оставаясь в рядах аврората, но Муди давненько собирался уйти на покой, так как методы работы мракоборцев в условиях мирного времени глубоко претили его душе. Но все же, очевидно, была еще какая-то причина, заставившая Муди охотно пойти преподавать в Хогвартс. И МакГонагалл решительно хотела узнать эту причину.

— Все очень просто, – весело хмыкнул Муди. – Как ты понимаешь, об этих крестражах не стоит лишний раз распространяться, но, с другой стороны, охотясь за ними, в любой момент можно отправиться к Мерлину. Так что мне нужен рядом надежный человек, которому я мог бы рассказать, все что знаю о них. А ты, Минерва, как никто подходишь для этого. Тем более что если помрешь и ты, то я буду спокоен, зная, что в крайнем случае ты сможешь все рассказать новому директору Хогвартса.

— Спасибо за твой оптимизм, – скривилась МакГонагалл. – Надеюсь, мы обойдемся без подобных крайностей.

— Надейся на лучшее, а готовься к худшему, – внезапно посерьезнел Муди. – Мой девиз «Постоянная бдительность» родился не на пустом месте.

* * *

Первого сентября, усевшись за праздничный стол в большом зале Хогвартса, Гарри, до того момента занятый тем, что старательно здоровался с ребятами со своего факультета, по которым успел соскучиться, наконец-то обратил внимание на преподавательский стол. В этот раз за ним сидели три новых личности, причем Поттер пока был не в курсе лишь насчет одного. Как оказалось, высокий черноволосый волшебник, обладавший веселой улыбкой, сразу же вызывавшей к нему расположение, был незнаком не только ему, но и сидящим рядом ребятам. Впрочем, обнаружив за преподавательским столом отсутствие Батильды Бэгшот, было нетрудно предположить, какой именно предмет будет преподавать новый профессор.

— Юные леди и джентльмены, позвольте поздравить вас с началом нового учебного года в Хогвартсе, – в привычно строгом голосе МакГонагалл проскакивали довольные нотки. – И прежде чем мы приступим к ужину, я бы хотела представить вам наших новых преподавателей.

В отличие от директора школы, подавляющее большинство учеников с удовольствием поменяли бы местами ужин и представление, но их мнение, похоже, не слишком интересовало МакГонагалл. И Гарри даже догадывался почему, так как Андромеда как-то упоминала, что привычка профессора Дамблдора поступать подобным образом, потакая тем самым чувству голода учеников, шла вразрез с любыми правилами хорошего тона. Две минуты, потребные на то, чтобы представить новых преподавателей, не спасли бы желудки детей, и так вынужденных поститься целый день, зато школьники благодаря Дамблдору между делом получали несколько превратные понятия о том, как следует вести себя в обществе. А с учетом того, что Хогвартс для многих из них был единственным местом, где они почерпнуть оные… В общем, МакГонагалл явно считала что не стоит сбивать детей с толку, подавая дурной пример.

— Итак, в первую очередь я хотела бы представить вам профессора Аластора Муди, который в этом году будет вести Защиту от темных искусств, – старый аврор чуть приподнялся с места, хмуро оглядев зал. – В прошлом году благодаря стараниям профессора Кеннеди наши выпускники показали отменные результаты на экзаменах по этому предмету, и я уверена, что они будут только улучшаться год от года.

Реакция на нового профессора, чей вид не внушал особого доверия, была неоднозначной. С одной стороны то, что защиту будет вести человек, который умудрился потерять в боях ногу и глаз и один Мерлин знает еще что, обещало превратить уроки по ЗОТИ в настоящую каторгу. Тем более что прошлогодний опыт показывал, что, даже обладая гораздо более приятной внешностью, преподаватель может порядком загрузить учеников, а уж подобный зверь и подавно. А с другой, многие дети, выросшие в волшебном мире, не раз слышали о Муди от родителей, причем даже не важно что: плохое или хорошее. Что ни говори, но сам Аластор давно превратился в легенду аврората, а любая легендарная личность невольно притягивает к себе повышенный интерес.

— С сожалением вынуждена признать, что профессор Бэгшоп, в силу преклонных лет, не сможет в этом году продолжить преподавать историю в школе, но ее заменит профессор Андре Лемье, – сидящий между Флитвиком и Спраут довольно молодой человек легко поднялся с места и с приветливой улыбкой поклонился залу. – Профессор Лемье является известным историком, и нам очень повезло, что он решил посвятить вам свое время. Профессор в настоящее время пишет книгу об Альбусе Дамблдоре, и я надеюсь, что все ученики, к кому он обратится за помощью, с удовольствием поделятся с ним своими воспоминаниями о бывшем директоре.

«Если перевести это на нормальный язык, то МакГонагалл призналась, что этот Лемье согласился поработать преподавателем в обмен на информацию о Дамблдоре, – ехидно заметил Гарольд. – Хотя, учитывая, сколько здесь платят профессорам, не стоит удивляться, что Мак-кошку вполне устраивает подобный обмен».

«По-моему, это странно, ведь в Хогвартсе учатся в том числе и дети членов попечительского совета, – Гарри с сомнением оглядел зал, находя знакомые лица. – Неужели им все равно, кто будет их учить?»

«Ты просто плохо знаешь этих толстосумов, – вздохнул Наставник. – Они думают, что окружающие должны радоваться, работая за пустую похлебку, зато им самим и целого мира мало. В общем, если их не треснуть чем-нибудь тяжелым по голове, мозги у них не зашевелятся».

— И наконец, я рада сообщить, что в этом году у нас в школе будет проходить факультатив по правилам этикета, который будет вести мадам Малфой, – при этих словах МакГонагалл Нарцисса приподнялась и сделала едва заметный кивок, который при известном воображении можно было принять за вежливый поклон. – Кроме того, по ее просьбе я хочу порадовать вас новостью, что в этом году, кроме балов старшекурсников, будут проводиться и балы учеников третьих-пятых курсов. Ну а теперь, пусть наступит пир!

Если директор школы хотела, чтобы поздний ужин, несмотря на голод учеников, выглядел более-менее прилично, то следовало признать, что она добилась своей цели. Новость о бале сразу же заставила многих учеников названных курсов начать тут же обсуждать свалившиеся на них новости, вместо того чтобы усиленно работать челюстями. Да и старшие школьники посчитали нелишним поделиться друг с другом мнениями о новых преподавателях. Об Аласторе Муди слышали почти все, а новый предмет, пусть и факультативный, также вызвал богатые пересуды.

Гарри заранее поделился с друзьями новостью о том, что в этом году у них будет возможность частенько видеть в школе Нарциссу Малфой, и как ни странно, у ребят из чистокровных семей эта новость вызвала определенный энтузиазм. Все же Поттер воспринимал женщину во многом как члена своей семьи, а вот то, что она была достаточно известна в волшебном мире, он как-то не подумал. Тем не менее, девочки быстро просветили его, причем Дафна Гринграсс популярно объяснила всем, кто был не в курсе, что Нарцисса считалась в волшебном обществе эталоном хорошего вкуса. Конечно, Гарри и Гермиона поделились с друзьями своим опытом уроков у этой леди, но даже перспектива часами отрабатывать одно и то же движение, добиваясь идеала, не смогла сильно напугать юных волшебников.

— Элегантность, разумеется, просто так сама не приходит, – уточнила Трейси Дэвис. – Зато потом будет приятно показать себя во всей красе.

В общем-то, не все их друзья были в восторге от перспективы столь «приятного» времяпрепровождения, но все же большинством голосов Книзлы решили составить компанию Гарри и Гермионе, у которых особого выбора, собственно, и не было.

Ну и кроме обсуждения личности Нарциссы, которая, абсолютно не обращая внимания на взгляды школьников, мило беседовала с Горацием Слагхорном, за преподавательским столом была еще одна личность, вызвавшая пересуды среди учеников, а точнее, учениц. Что ни говори, а преподавательский состав школы не отличался обилием хотя бы сравнительно молодых и симпатичных личностей мужского пола. Конечно, в прошлом году мистер Кеннеди доказал, что и из этого правила существуют исключения, но дважды на подобную удачу никто не рассчитывал. А профессор Лемье не только отличался приятной внешностью, но и, судя по фамилии, нес на себе отпечаток французского шарма. Причем не только своей фамилией.

— Я читала одну книгу Андре Лемье, – с сомнением произнесла Гермиона. – Но мне казалось, что он должен быть… несколько старше, пожалуй.

— Так ведь он же не обычный человек, а волшебник, – пояснила Сьзен Боунс. – Может, на самом деле ему уже лет пятьдесят, а то и все семьдесят. Маги же живут больше простых людей, а значит, и стареют тоже не так быстро. По крайней мере, те, кто следит за своей внешностью.

«Ну, к профессорам-то это мало относится, – напомнил о себе наставник. – Все же они стремятся добрать солидности и не очень-то хотят выглядеть слишком молодыми. Хотя если посмотреть на Вектор и Баблинг, то поймешь, что не все так безнадежно. Помнишь, Андромеда говорила, что сама училась у них».

«Вот так познакомишься с девушкой, а она окажется чьей-то бабушкой», – поежился Гарри.

«Постоянная бдительность! – бодро выкрикнул Гарольд. – Тем более что теперь ты будешь слышать об этом по десять раз каждую неделю. Ну и, быть может, оценишь наконец некоторые заклинания из библиотеки Блэка».

* * *

Блаженные времена, когда каждый урок истории превращался в «тихий час», на котором ученики старательно отрабатывали взаимодействие щеки и парты, канули в лету еще в прошлом году. Однако, от нового профессора все ожидали чего-то необычного, и на то были две причины. Во-первых, он был французом, а несмотря на весь космополитизм магов, национальные отличия в их среде все же существовали, ну а, во-вторых, и профессор Биннс, и профессор Бэгшоп были откровенными реликтами былых эпох, а вот новый преподаватель производил впечатление вполне себе современного человека.

— Итак, молодые люди, история магии является поистине необъятной, и детально изучить всю ее практически нереально, – профессор встал со своего места и подошел к доске. – Но, тем не менее, некоторые даты и события вы должны знать не хуже, чем заклинание «Люмос».

— Для британских магов, с моей точки зрения, принципиально важны три события, – Лемье указал палочкой на доску, и на ней возникли три пронумерованные надписи. – Это основание Хогвартса в 1076 году, подписание «Великой Хартии вольностей» в 1215 году и принятие международного Статута Секретности в 1689 году.

Дети усиленно записывали слова профессора, так как нетрудно было догадаться, что именно этот вопрос на экзаменах будет отделять оценку «Тролль» от безальтернативного вышвыривания неуча из кабинета. Во всяком случае, именно таково было мнение Гарольда.

— В настоящее время отдельные волшебники утверждают, что Хогвартс был основан почти на сто лет раньше, но этому противоречат как письменные свидетельства, так и личности самих Основателей. Посудите сами, когда еще, как не во времена, непосредственно следующие за норманнским завоеванием Англии, смогли объединиться столь разные люди, как саксонка Ровена Рейвенкло, датчанка Хельга Хаффлпафф, нормандец Годрик Ргиффиндор и выпускник Кордовского университета Салазар Слизерин. А важность этого события определяется тем, что после основания Хогвартса в корне изменился уклад жизни волшебников. Вместо персонального обучения, когда каждому одаренному приходилось самому искать себе учителя и редко кому из них везло повстречаться с действительно достойными, маги стали получать более-менее единообразное образование, причем весьма неплохого качества. Результатом стало то, что из странных чудаков, причем зачастую довольно опасных, волшебники превратились в одну из составных частей элиты общества, наряду с дворянством и церковью.

— Как и всякая элита, волшебники стремились обладать как можно большей независимостью от власти. И нетрудно догадаться, что в противостоянии английских баронов и короля большинство волшебников вместе с дворянством боролось за то, чтобы получить кажущиеся им естественными вольности. Результатом этой борьбы стала «Великая Хартия Вольностей», позволившая английским магам создать собственный судебный орган – Визенгамот. Если кто-то из вас изучал общую историю, то он должен помнить принцип «равные судят равных». По сути, этот акт окончательно закрепил привилегированное положение волшебников, ставших наконец тем, кем мы привыкли их видеть в легендах обычных людей. Хитроумный советник короля, почти что член семьи аристократа, или же нелюдимый ученый, посвятивший свое время тому, чтобы раздвинуть границы познания, все это они – маги средневековья.

— Подобная идиллия продолжалась довольно долго, но мир вокруг волшебников постепенно менялся. На смену феодальной независимости приходила эпоха абсолютизма власти, которая была столь же абсолютно чужда магам того времени, весьма ценившим личную независимость. Но вместо того чтобы принять изменения или же бороться с ними, маги предпочли отгородиться от реальности. И они сделали вид, что живут в безвоздушном пространстве, одни, без простых людей. Увы, очень скоро выяснилось, что для того, чтобы сообщество людей могло нормально существовать, в нем должны присутствовать не только политики и ученые, но и продавцы, крестьяне, ассенизаторы и тому подобные специалисты. В итоге, большая часть волшебников вынуждена была взять на себя обязанности, которые до того времени исполняли маглы.

— А теперь, если у кого-то из вас есть вопросу, я бы хотел услышать их, – Лемье, до того прогуливавшийся по классу, как-то незаметно оказался возле своего преподавательского места. – Ну что же, прекрасно, начнем с вас, мисс?

— Гермиона Грейнджер, сэр, – девочка бодро вскочила из-за стола. – Если я правильно поняла, то история магической Британии выделяется на фоне остального мира. Вы не могли бы сказать, в чем мы сильнее, а в чем слабее.

— Прекрасный вопрос, – улыбнулся профессор. – Хотя многие маги считают, что волшебство – оно и в Африке волшебство, магический мир действительно неоднороден. Традиционно в северной Европе лучше обстоит дело с использованием рун, а восточная Европа по праву гордится своими мастерами трансфигурации. Зелья стоит осваивать в Италии, а нумерологию лучше всего изучать во Франции. И, несомненно, подлинными мастерами в использовании чар являются испанские маги. И это, не касаясь Индии и Китая, где наибольшее развитие получила ментальная магия. Но именно Британским волшебникам удалось наиболее гармонично освоить все ветви магического искусства, в чем основная заслуга принадлежит как раз Хогвартсу.

— Сэр, вы сказали, что волшебники относились к элите общества, – Сьюзен Боунс слегка нахмурилась. – Но как же тогда быть с «охотой на ведьм» и преследованиями магов инквизицией?

— Мисс Боунс, мы живем далеко не в идеальном мире, – поджал губы преподаватель. – И та же инквизиция боролась не со всеми волшебниками, а в основном с темными магами, баловавшимися человеческими жертвоприношениями и ритуальными убийствами младенцев. На моих уроках вы узнаете, что современный аврорат возник как одно из подразделений этой самой организации. Ну и, разумеется, во все времена не обходилось без того, чтобы вместе с действительными злодеями зачастую страдали и невинные люди, неважно волшебники они или нет. Поэтому сама по себе принадлежность к элите еще не гарантирует спокойной жизни. Достаточно вспомнить, что ни один из баронов или магов, подписавших уже упомянутую Хартию Вольностей, не умер своей смертью.

— Сэр, если маги прошлого так ценили свою независимость, – на лице Драко Малфоя было написано недоумение, – почему же, отделившись от маглов, они организовали сами себе Министерство Магии? Не логичнее было бы им жить самим по себе?

— И как вы себе это представляете? – Профессор иронично посмотрел на мальчика. – То, что было возможно тысячу лет назад, увы, в наши дни не реально. Кто-то должен обслуживать каминную сеть, кто-то контролировать великанов, драконов и прочих кентавров, не допуская, чтобы те бродили где попало, кто-то вести дела с гоблинами, обеспечивая их относительную лояльность волшебному миру. Наконец, кому-то нужно следить, чтобы в обычном мире по возможности даже не подозревали о существовании волшебного. Скрывать одну только Косую Аллею в наши дни далеко не тривиальная задача. Вот для этого-то и существует министерство как централизованный орган управления магической Британией. Ну и само собой, за все это волшебникам приходится платить утратой части своей независимости. Увы, централизация власти, как в обычном мире, так и у нас, была не чьей-то прихотью, а вполне насущной необходимостью. Так что маги не слишком много выиграли, отгородившись от простых людей.

«А потеряли намного больше, – закончил за профессора Гарольд. – Впрочем, он вряд ли произнесет это на уроке».

«Похоже, профессор принадлежит к «интеграционистам», — Поттер вспомнил, что рассказывала ему Андромеда о нынешних партиях в волшебном мире. – Вряд ли он смог бы преподавать в Хогвартсе во времена Дамблдора».

К своему немалому удивлению, Гарри узнал от миссис Тонкс, что бывший директор школы, ко всему прочему, был еще и лидером «Изоляционистов», вернее, их умеренного крыла. И что самое смешное, разные малосимпатичные личности его при этом еще и обзывали «маглолюбом».

«Ну, во времена Дамблдора он бы и сам не пришел, — заметил Наставник. – Писать книги о сильных магах, да и вообще о влиятельных людях, все же желательно после их смерти. А то, знаешь ли, это может выйти боком, ведь не понравится что-нибудь такому волшебнику в этой самой книге, и развеет по ветру под горячую руку».

* * *

Для Гарри Поттера объявление профессора МакГонагалл о том, что в этом году будут проходить балы для младшекурсников, безусловно, не стало новостью. Нарцисса Малфой не забыла похвастаться сестре, как ей без особого труда удалось уговорить директора школы пойти навстречу ее пожеланиям, и теперь Драко и Гарри имеют возможность на практике показать свои явно улучшившиеся светские манеры. И если Поттер не ощущал особого удовольствия от предстоящих мероприятий, то он не сомневался, что Нарцисса была в восторге от своей идеи.

Как известно, факультет Хаффлпафф славится своей дружбой и сплоченностью, поэтому не прошло и дня с того момента, как Поттер узнал новости о бале и все ученики их факультета были оповещены о предстоящих нововведениях. Если даже кому-то из них эти самые балы были не слишком-то интересны, но все же лучше быть готовыми к новостям, чем получать неприятный сюрприз, вспомнив за праздничным ужином, что забыл парадную мантию дома. Ну и понятно, у многих хаффлпафцев были друзья и на других факультетах, так что очень скоро об идее миссис Малфой знала практически вся школа. Гарри вообще удивился, что первого сентября обнаружились личности, умудрившиеся удивиться объявлению МакГонагалл.

Тем не менее, в первые дни сентября среди девочек третьих-пятых курсов самой обсуждаемой темой стало то, кто в каком платье пойдет на бал. На втором месте оказался вопрос, с кем именно кто собирается туда идти, причем сам Поттер краем уха слышал, что лично он окажется на балу в окружении минимум десятка девочек. Во всяком случае, примерно столько разных кандидатур его партнерш уверенно называлось местными сплетницами. Всех девочек лишь огорчало то, что первого своего бала им предстояло дожидаться почти два месяца.

Впрочем, столько ждать пришлось далеко не всем, так как профессор Слагхорн помнил о своих теплых отношениях с Книзлами и пригласил их устроить, так сказать, репетицию бала в его кабинете в один из субботних вечеров. И, судя по восторженным вздохам прекрасной половины их компании, высказаться против такого предложения мог бы только человек, твердо решивший расстаться с жизнью особо мучительным способом.

К назначенному профессором моменту все девочки целую неделю приводили в идеальный порядок свои платья, устраняя видимые лишь им одним недостатки, а в последний день несколько часов посвятили своим прическам и тому подобным вещам. Ребята, видя такой ажиотаж, поневоле пришли к выводу, что и им не стоит ударять лицом в грязь, и тоже приложили некоторые усилия к привидению своей внешности к должному виду. Благодаря стараниям Андромеды, у Гарри не было проблем с тем, в чем идти на бал, так как среди его вещей нашлось место для двух идеально подогнанных по фигуре парадных мантий. Ну а уж за свои манеры он и без того был спокоен, предполагая, что и Андромеда, и Нарцисса, занимаясь в домашних условиях, требовали от него их соблюдения в объемах, далеко превышавших школьный уровень.

На вечеринке профессора, как и положено на настоящем балу, кроме участников и хозяина присутствовали и приглашенные гости. В качестве хозяйки бала на этот раз выступила профессор Вектор, чья молодость и очарование лишь подчеркивали солидность профессора Слагхорна, а в роли почетного гостя выступил профессор Лемье.

Когда Гарри уже порядком подустал, раз десять прокружив партнерш «в вихре вальса», причем израсходовав два из трех возможных тура с Гермионой, его весьма своевременно пригласил разделить с ним чашку чая профессор истории. Нельзя сказать, что танцы были так уж неприятны, однако, отдохнуть от них было далеко не лишним.

— Хогвартс и сам по себе живая история, – профессор с видимым удовольствием вдохнул аромат собственноручно заваренного напитка. – А возможность вживую встретиться с историческими лицами просто заставляет течь слюнки у любого историка. Взять хотя бы наших преподавателей, ведь заслуживает самого пристального внимания, что наш уважаемый хозяин, профессор Слагхорн, учился в школе в одно время с профессором Дамблдором. Только представьте, насколько ценны для меня его школьные воспоминания.

— Честно говоря, я впервые узнал об этом от вас, – Гарри, конечно, понимал, что декан Слизерина немолод, но, вспомнив, что Дамблдору в момент смерти было сто тридцать лет, он с удивлением поглядел на бодрого мага, который в это время отвешивал комплименты Дафне Гринграсс и Сьюзен Боунс, что не преминули похвастаться перед зельеваром своими новыми платьями. – По-моему, профессор Слагхорн никогда не упоминал о своем возрасте.

— Волшебники живут долго, намного дольше обычных людей, – улыбнулся Лемье. – И со временем стараются забыть о том, что уже далеко не так молоды, как им хотелось бы. Иногда это проявляется весьма симпатично, как у профессора Слагхорна, а порой выглядит несколько… странно. Но в любом случае вам об этом еще рано думать.

— Сэр, вы сказали, что для вас интересны школьные годы профессора Дамблдора, – Поттер вопросительно посмотрел на профессора. – Но ведь в замке много людей, кто мог бы рассказать вам об участии директора в борьбе с Волдемортом. По-моему, это намного интереснее.

— С точки зрения англичан, видимо, так и есть, – лицо историка приняло забавное выражение легкого недоумения. – Но в остальном мире про это почти никто не вспомнит. Дамблдора знают по войне с Гриндевальдом, которая действительно оставила заметный след в головах магов, и не их одних. А ваш «знаменитый» темный маг в Европе известен в первую очередь не сам по себе, а почти исключительно благодаря некоему мистеру Поттеру. То, что вы выжили после смертельного проклятья, для большинства волшебников намного интереснее, чем политические разборки на Острове.

«Вот она бренность славы! – тут же высказался Гарольд. – Кто-то борется за власть, участвует в «великих битвах» целого десятка волшебниках, а в итоге остается в учебниках мелким темным магом времен Гарри Поттера».

«Знаешь, если бы эти «мелкие разборки» не стоили мне жизни родителей, я бы, пожалуй, посмеялся вместе с тобой, – вздохнул Гарри. – Но как-то обидно, что то, за что они сражались, для окружающих всего лишь игры взрослых дядей».

«Прости, малыш, я не хотел тебя обидеть, – Наставник почувствовал грусть Поттера. – Но не забывай, что мы-то живем не где-нибудь во Франции или же Испании, а здесь, так что для нас с тобой и цена той войны совсем другая. А остальные волшебники… ты же не слишком переживаешь по поводу того, что в шестидесятые годы творилось в Италии. А там, кстати, как мы читали, погибло не меньше народа, чем в Британии семидесятых».

Пожалуй, в словах Гарольда было что-то истинное, особенно если бы непосредственно тебя не коснулись эти события. И уж тем более француз Лемье вовсе не собирался его обидеть, но все равно его соседство стало не слишком приятным. К счастью, тут в очередной раз смолкла музыка, и Поттер вспомнил, что у него остался еще один танец с Гермионой. Быстро извинившись перед профессором, Гарри стремительно направился к подруге, которая как раз раскланивалась с Забини. Лучше уж танцевать, чем рассуждать о всяких малоприятных вещах.

* * *

В первые же дни пребывания в Хогвартсе Геллерт Гриндевальд убедился, что не зря лично отправился на поиски следов Старшей палочки и всего связанного с гибелью Дамблдора. Первые же рассказы о смерти старого мага в исполнении нынешнего директора, других профессоров и лесника Хагрида лишний раз подтвердили, что с магией шутить не стоит.

Только очень наивный человек мог бы полагать, что право «владения» великим артефактом переходит буквально к тому, кто уничтожит его предыдущего владельца. Но если подумать, то победить противника можно и чужими руками, и не вполне понятно, кто тогда станет владельцем Старшей палочки.

На данный момент Геллерт видел пока что две подходящие кандидатуры на вакантное место хозяина артефакта: Северуса Снейпа и Гарри Поттера. Первый лично применил против Дамблдора Аваду, а второй… второй умудрился почти сразу победить Квирелла, который и отдал приказ убить директора школы. Казалось бы, все очевидно, но Гриндевальд хорошо понимал, что ошибаться в таком деле нельзя и следовало все хорошенько перепроверить. А с учетом того, что Поттер в ближайшее время так и так будет под рукой, нужно в первую очередь выяснить, что сталось с зельеваром. Охота предстояла интересная, и Геллерт заранее радовался, предвкушая свою пусть нелегкую, но неизбежную победу.

Среднестатистический выпускник Хогвартса, не слишком сильно утруждавший себя учебой, покинув стены школы, с уверенностью мог утверждать, что основными видами волшебства, с которыми он сталкивается на каждом шагу, являются чары и зелья. Взмахнул палочкой, выпил очередную горькую настойку и ву-а-ля, проблем нет. Вот только этот самый воображаемый ученик очень сильно удивился бы, узнав о том, что большинство магических предметов, окружающих его, создано с помощью рун.

Метлы, безразмерные сумки, самопомешивающиеся котлы, «вечные» светильники, даже известный всем Хогвартс-Экспресс были яркими примерами использования рунной магии. Нет, конечно же, все это можно было создать и с помощью чар, но… критерий эффективность-стоимость никто не отменял даже в волшебном мире. Чтобы создать светильник, который непрерывно горел бы лет двадцать, обычному магу понадобится полдня махать палочкой, и то результат будет совсем не очевиден. А если поработать всего пару часов резцом, даже обычный третьекурсник получал вполне приличную поделку. Конечно, чарами можно было сотворить что попроще всего за пару взмахов палочкой, вот только подобный фонарь проработал бы всего несколько часов. Для того, чтобы на время осветить комнату, этого было вполне достаточно, но во, скажем, освещать подобным способом многочисленные коридоры Хогвартса… б-рр, занятие не самое умное.

— Итак, мы с вами наконец изучили основные значения всех рун, — профессор Майер внимательно посмотрела на своих учеников. — И кое-кто из вас может подумать, что теперь он способен творить магию с их помощью. Так вот, могу однозначно разочаровать этих оптимистов! Одиночные руны почти никогда не используются, а для их успешного применения волшебники составляют связки рун, в просторечье называемыми словами. И вот именно взаимосвязь различных рун и представляет наибольший интерес. Та же руна Вуньо в зависимости от своего места в формуле заклинания может управлять либо силой магического воздействия, либо цветом его внешнего восприятия, либо высотой звука, издаваемого им. И магу, использующему руны, следует быть крайне внимательным, чтобы в итоге получить именно то, что он запланировал, а не что получится. Таким образом, все последующее время обучения мы потратим на то, чтобы понять принципы взаимного влияния рун друг на друга и использование этих эффектов.

«Мне кажется, что недавно я уже слышал нечто подобное, — задумчиво протянул Гарри. — Хотя и в несколько ином значении».

« Если бы в твоей пустой голове хоть что-то откладывалось, ты бы заметил, что речь этой Майер в точности напоминает вводное занятие твоей тетушки Нарциссы. Та тоже объясняла, что важны не столько правила вежливости сами по себе, а их применение на практике».

Поттер невольно вспомнил первое занятие с Нарциссой, на котором леди Малфой популярно объяснила школьникам, что между ними и тем, что должны представлять собой воспитанные люди, лежит огромная пропасть. Было несложно запомнить, что джентльмены должны уступать дорогу леди, младшие старшим, а входящие выходящим. Вот только вопрос о том, кто кому должен уступить: выходящий сорокалетний джентльмен или же входящая юная леди — поставил детей в состояние ступора. А подобных вопросов у Нарциссы хватало с избытком.

Но к счастью, мастера рун не были садистами, вроде поборников этикета, которые, видимо, считали ниже своего достоинства получше формализовать известные им одним правила и настаивали, что их надо «почувствовать». Как оказалось, волшебникам давным-давно надоело всякий раз сначала рассчитывать рунные записи, с трудом влезающие порой на огромные листы пергамента. По сути, уже никто сейчас не использовал для сотворения магии отдельные руны, а составляли конструкции из отдельных «слов», подставляя в нужные места необходимые параметры.

— На доске вы видите рунную запись простейшего светильника, — профессор Майер кивнула на лежащую на столе деревяшку, так же испещренную рунами. — В ней, как вы видите, имеются два свободных места, отмеченных троеточием, в которые необходимо подставить параметры силы и цвета света, соответственно. Такая же схема находится в приложении номер три к вашему учебнику, страница 247, коды силы в приложении 15, страница 254, а цвета в приложении 16, страница 256. К следующему занятию вы самостоятельно создадите заготовку под свои светильники, настроив ее на минимальный свет, и выучите коды основных цветов. На занятие вы закончите работу по индивидуальным заданиям, и я надеюсь увидеть у каждого из вас нечто подобное этому. — Профессор поднесла пальцы к деревяшке и та озарилась неярким синим светом.

«Прекрасная тренировка для подготовки к использованию беспалочковой магии, — довольно заметил Гарольд. — Здесь, конечно, вообще не требуется чувствовать свою силу, но не требуется — не значит нельзя. И если не будешь лениться, научишься со временем обходиться без своей любимой деревяшки».

«Гарольд, а ты ведь знал, что руны окажутся гораздо проще, чем кажется на первый взгляд? — с подозрением поинтересовался Поттер, собираю сумку. — Но ничего мне не сказал».

«Мог бы и сам внимательнее учебник читать, — безмятежно заметил Наставник. — А тебе следует закалять волю. К тому же ты так прикольно вздыхал все лето…»

То, что Гарольд любит поиздеваться над своим учеником, Гарри знал давно, но каждый раз ощущал некоторую досаду, попадаясь на подначки Наставника. Тем более что всерьез обижаться на него не получалось, учитывая, что подобные шуточки были едва ли не единственным развлечением засевшего в голове темного мага.

* * *

На третьем курсе в Хогвартсе по планам уроков ЗОТИ шло изучение опасных магических существ, кроме совсем уж откровенных монстров, вроде драконов, и методов противодействия им. Конечно, когда преподавателем по этому предмету стала столь легендарная личность, как Аластор Муди, школьники предположили, что тот не станет особенно замарачиваться подобной ерундой, как гриндиллоу, фонарщики и прочая мелкая нечисть, и сразу станет учить их бороться с вампирами и оборотнями, но они жестоко ошиблись. Движимый своим неизменным правилом «Постоянная бдительность», профессор полагал, что безопасных существ не существует в принципе, и старательно вбивал в головы учеников сведения обо всех известных в Британии волшебных монстриках.

Вот, правда, с методами борьбы с этими существами профессор и школьный учебник несколько расходились во мнениях. Если учебник рекомендовал для каждого существа свои специализированные заклинания, то Муди считал, что ребятам будет достаточно и парочки универсальных, зато отличающихся повышенной мощностью и убойной силой.

— Разумеется, все вы должны знать рекомендованные заклинания и суметь показать их на экзаменах, — на первом же занятии заявил им профессор. — Но мой опыт подсказывает, что в реальной жизни полезнее всего оказываются взрывное и режущее проклятие. И если заклинания из учебника вы просто должны уметь хорошо применять, то эти два заклинания вы должны блестяще исполнить, будучи внезапно разбужены посреди ночи.

«То, что со взрывным у тебя все в порядке, мы и так знаем, — Наставник напомнил Гарри о судьбе Квирелла. — Да и режущее ты неплохо отработал. Думаю, проблем у тебя на этих занятиях не предвидится».

Как ни странно, но на этот раз Гарольд для разнообразия ошибся. Разумеется, Аластор Муди по достоинству оценил уровень навыков Поттера, но сделал не совсем те выводы, на которые рассчитывали юный хаффлпаффец со своим учителем. Судя по всему, старый аврор считал, что предела совершенства не существует, а поэтому Гарри на его уроках доставалось с удвоенной силой. Во всяком случае, количество мишеней, которые ему приходилось изничтожать на каждом занятии, раза в три превышало число целей того же Невилла.

Уроки защиты шли своим чередом, причем профессор не забывал часть каждого урока посвящать схваткам учеников друг с другом. Как он неоднократно заявлял, самым опасным существом в этом мире является человек, а никакой не дракон. В противном случае, сейчас в заповедниках сидели бы не эти огнедышащие рептилии, а сами люди. Впрочем, порой профессор Муди мог и по-настоящему удивить ребят.

Вначале никто не заподозрил ничего особенного, когда одно из занятий по ЗОТИ было перенесено на поздний вечер, и ребят даже не смутило то, что здесь присутствовали сразу все четыре факультета. Школьники, посплетничав друг с другом, пришли к выводу, что Муди хочет проверить их боевые навыки в условиях недостаточной видимости. В принципе, тот же Сириус Блэк периодически занимался подобными вещами, хотя по большей части предпочитал делать это днем, воспользовавшись чарами искусственной тьмы. Но полностью чары не могли заменить естественную среду, и приходилось время от времени изменять распорядок дня учеников.

Однако на этот раз ребята пошли не на полигон, доставшийся Аластору в наследство от Блэка, а вслед за профессором направились в подземелья замка. Перед массивной дверью, обитой железом, Аластор Муди остановил учеников.

— Мы с вами находимся в той части замка, которую обычно посещает лишь мистер Филч, проверяя здесь порядок, — на лице старого аврора появилась нехорошая улыбка. — Эта старая традиция идет с тех времен, когда в Хогвартсе в ходу были телесные наказания и содержание провинившихся учеников под стражей. С тех пор та часть замка, где находятся камеры, пользуется дурной славой и считается среди школьников плохим местом. Так было в мое время, и насколько я знаю, так же дела обстоят и сейчас. И хотя последние полвека эти камеры обычно пусты, сегодня вас ждет сюрприз.

Когда школьники с некоторой опаской вошли в камеру, они смогли оценить ее внутреннюю обстановку. Большая мрачная комната была разделена мощной металлической решеткой на две части. Сейчас в той половине комнаты, что примыкала к двери, столпились ученики, стараясь держаться подальше от решетки, за которой на табурете сидел закутанный в потертую мантию человек, чье лицо было скрыто под черной шелковой маской.

— Как я слышал, среди вас было много желающих поближе познакомиться с опасными волшебными существами, — мрачный голос Муди как нельзя больше соответствовал тяжелой атмосфере этого помещения. — Поэтому сегодня у вас появится возможность на практике увидеть преображение оборотня. Это редкостное зрелище, которое доводилось видеть лишь немногим волшебникам, причем еще меньше из них сумели пережить данное событие, дабы поведать о нем другим людям.

Дети тут же зашушукались, вспоминая все, что знали об оборотнях. В данном случае, в выигрыше оказались, как ни странно, именно маглорожденные ученики, которые знали об опасных волшебных существах исключительно из учебников. Конечно, информации там было не так чтобы много, но зато она, по крайней мере, была проверенной и довольно точно отражала реальное положение дел. Те же истории, что ходили среди обитателей магического мира и которые с раннего возраста слышали ребята из волшебных семей, далеко не всегда могли похвастать подобной достоверностью.

Гермиона, стоявшая за плечом Гарри, тихонько коснулась его руки и вопросительно посмотрела на него, почти незаметно кивнув на оборотня. Поттер поняв ее вопрос, согласно кивнул, одновременно сделав губами знак молчать. Впрочем, это было излишним, так как оба они понимали, что не стоит хвастаться перед всеми знакомством с их сегодняшним «учебным пособием». Даже если бы Гарри и не обратил внимания на знакомую позу, сидящим в которой он много раз видел мистера Люпина, то не надо было быть гением, чтобы понять, кого из оборотней Муди мог найти себе в помощь. Нет, скорее всего, у многоопытного аврора было достаточно знакомств в их среде, но вряд ли он потащил бы кого-то из них в Хогвартс, имея возможность воспользоваться достаточно приличным волшебником. Все же, что ни говори, но социальное положение оборотней превращало большинство из них в малоприятных людей.

Аластор Муди дал детям возможность вдоволь нашептаться, впрочем, скорее всего, эта «доброта» объяснялась тем, что в камере с Люпином в это время ничего не происходило. Но, естественно, преподаватель привел их в это помещение не для того, чтобы они мило общались друг с другом.

— Внимание, начинается, — каркающий голос Муди обратил все взгляды на «учебное пособие». И, надо сказать, очень вовремя. По телу спокойно сидящего до этого момента оборотня пробежала резкая судорога, потом другая. Гарри знал из рассказов самого Люпина, что в первые секунды перерождения оборотень еще может контролировать себя, поэтому не удивился, когда тот, медленно встав, снял с себя мантию и аккуратно положил ее к решетке. Сам Ремус остался в обтягивающим тело тонком трико и маске, скрывавшей лицо.

— Ой, а почему он так одет? — удивилась Лаванда Браун. — Это прямо как в театре.

— Чтобы вы лучше видели, как именно происходит преобразование, — Муди наклонился и ловко перетащил мантию на внешнюю сторону камеры. — Все равно он порвет всю одежду, но любоваться на голое мужское тело вам пока еще рановато.

— А смотреть на это не рановато, — недовольно проворчала Гермиона, видя, как ставшие непрерывными судороги корежат тело оборотня. — Не удивлюсь, если утром никто не сможет нормально позавтракать.

— Ну, желудки у народа крепкие, — Гарри с сомнением покосился на резко побледневшую Ханну Эббот. — Во всяком случае, у большинства.

Через пять минут Поттер уже не стал бы с подобной уверенностью оценивать своих товарищей, так как некоторым из них пришлось спешно расстаться с ужином. Что ни говори, но зрелище преобразования человека в оборотня оказалось, мягко говоря, малоаппетитным. Картинки в учебнике не передавали и сотой доли реальности, во всяком случае, когда Гермиона увидела лезущую сквозь прорехи в трико Люпина шерсть, всю спутанную и покрытую отвратительной даже на вид слизью, то Поттеру пришлось срочно поддерживать подругу за талию, давая ей возможность облегчить свой желудок.

Но, безусловно, самым захватывающим моментом шоу стал бросок на решетку свежепреобразовавшегося оборотня. Почуяв находящихся рядом людей, тот в полной мере показал, что является опасным существом, попытавшись сходу добраться до детей. Вопли ужаса, издаваемые вжавшимися в стену учениками, могли бы быть услышаны даже в Хогсмите, не будь древние стены этой камеры зачарованы на поглощение всех звуков. Ну а тот факт, что школьники не удрали из помещения в ту же секунду, объяснялся не их повышенной храбростью, а предусмотрительно запертой Муди дверью.

— Всем молчать! — проревел профессор, разом заглушая вопли учеников. — Помните, вы сейчас находитесь в абсолютной безопасности, так что не стоит изображать из себя трясущихся от страха сусликов.

То ли уверенность, которой был наполнен голос преподавателя, то ли очевидная надежность решетки, которая даже не шелохнулась под напором оборотня, несколько успокоили учеников. Во всяком случае, крики прекратились, и дети с опаской смотрели на существо, с которым многие из них еще недавно так хотели сразиться, дабы показать во всей красе свои магические способности.

— Сэр, а как же с ним бороться? — неуверенно произнес Дин Томас, глядя на огромную фигуру волка, который, даже стоя на четырех лапах, был выше ростом любого из учеников. — Вы говорили, что заклинания на него действуют слабо, а вступать в рукопашную схватку… по-моему, не слишком разумно.

— Хороший вопрос, парень, — одобрительно прогудел Муди. — Итак, если вы встретили оборотня, лучшим средством защиты будет попросту удрать от него, если, конечно, получится. Взрослые маги могут аппарировать, а вам, гуляя в ночь полнолуния, рекомендуется иметь с собой аварийный портал. Ну и, конечно, самым надежным средством защиты является не бродить где попало по ночам. Но если все же придется биться с ним… кто вспомнит наиболее эффективные средства против оборотней?

— Зачарованное оружие, сэр, — Малфой, скривив губы, наблюдал за злобствующим за решеткой оборотнем. — Желательно гоблинской работы.

— Ну да, средство действительно верное, — усмехнулся Муди. — Особенно если учесть что вряд ли кто-то из учеников хотя бы раз держал нечто подобное в руках. Так что это, скорее, персональный бонус для отдельных магов, а не массовая возможность противостоять темным созданиям. Еще кто вспомнит что-нибудь полезное?

— Косвенное использование чар, сэр, — выступила чуть вперед Гермиона, уже оправившаяся от зрелища преобразования мистера Люпина. — Бить магией не по самому оборотню, а создавать с ее помощью преграды и ловушки. В идеале так можно задержать оборотня до рассвета, пока он вновь не станет человеком.

— А после обратного преобразования с ним справится и ребенок, так как оно отнимает у него все силы, — закончил Муди. — Это был традиционный способ борьбы с оборотнями в прошлые века. Однако же он требует мастерского владения чарами и трансфигурацией, до которого вам еще учиться и учиться. Но на время отвлечь противника будет по силам и вам.

«Как думаешь, твое «нанесение вреда внешним рецепторам» в данном случае подойдет?» — поинтересовался Гарри у Наставника.

«Вполне, только рекомендую пользоваться своими словами, — хихикнул Гарольд. — А то еще Муди решит, что вид оборотня слишком сильно повлиял на твои мозги».

— Сэр, удар магией конкретно по чувствительным местам оборотня, таким как глаза и нос, должен все же быть эффективным, — Поттер решил последовать совету учителя и не употреблять излишне заумных терминов, к которым Гарольд питал некоторую слабость. — Например, заклинанием «Коньюктивитус».

— Ну что же, действенный метод, — одобрил его профессор. — Но требует твердой руки и железных нервов. Когда на тебя прет такой монстр, нанести точный удар непросто. Хотя крепкому духом магу такое по силам.

В подтверждение своих слов, Аластор вскинул палочку и, четко произнеся «Люмос Соларус», ударил ярко вспыхнувшим лучом света точно в глаз все еще боровшегося с решеткой оборотня. Тот взвыл от боли и отскочил на пару метров, злобно ощерившись.

— В принципе, в сочетании с методом, предложенным мисс Грейнджер, подобные удары будут весьма эффетктивными, — Муди критично посмотрел на монстра, который опять пробовал решетку на прочность. — Но окончательно добить его подобными методами довольно тяжело.

— Ага, бить заклинанием в упор нужен твердый дух, а вот зачарованным мечом необязательно, — недовольно пробурчал Рон Уизли. — Да тот же Малфой описается, попытавшись сделать это.

Драко, который прекрасно слышал слова Уизли, уже собрался что-то ответить, взяв палочку наизготовку, но ему помешал насмешливый голос Муди.

— Ну, если вы, мистер Уизли, полагаете, что зачарованное оружие это исключительно мечи и кинжалы, то должен вас разочаровать, — усмехнулся профессор. — Основным средством уничтожения оборотней являлись и до сих пор являются наконечники для стрел и арбалетных болтов, изготовленные из сплава серебра с железом. И не удивлюсь, если в закромах мистера Малфоя найдется пара десятков подобных игрушек.

— Двадцать три, сэр, — с гордостью произнес Малфой, надменно оглядев других учеников. — Причем все гоблинской работы.

— Ну, больший запас найдется, пожалуй, только в аврорате, — Муди почесал несуществующую щетину. — А чтобы пополнить запас, придется ждать очередного восстания гоблинов. Они-то не разбирают, кого бить: оборотней или обычных волшебников. Так что после боев удается собрать приличное количество подобных боеприпасов.

С точки зрения Гарри, подобный способ приобретения боеприпасов имел некоторые недостатки, особенно учитывая весьма ограниченное число магов, но Гарольд его «успокоил», сообщив, что наверняка большая часть гоблинских наконечников получена еще до того, как был принят статут секретности. А в те времена в первых рядах против воинства зеленых коротышек наверняка шло «мясо» из числа обычных людей. А к их потерям маги всегда относились довольно наплевательски.

— Сэр, но ведь в аврорате существуют еще специальные стальные стрелы, которые гарантированно поражают оборотней, — заметила Сьюзен Боунс. — И насколько я знаю, они создаются не гоблинами, а волшебниками.

— А именно мастерами рунной маги, — подтвердил ее слова Муди. — Вот только каждая такая стрелка требует примерно месяц работы мастера. Наши британские артефакторы «добровольно» предоставляют министерству по одной стреле в год, вместо налогов, поэтому мы и имеем кое-какие запасы. Но скажем прямо, этого вполне достаточно, чтобы иметь возможность держать оборотней в страхе, но откровенно мало, чтобы всерьез бороться с ними, если они решат восстать.

Когда наконец Аластор Муди отпустил учеников, ребята ожидали, что профессор вместе с ними покинет негостеприимное крыло замка, однако преподаватель ЗОТИ вместо этого демонстративно уселся перед дверью камеры на заранее приготовленный табурет.

— Сэр, а зачем вы будете сторожить оборотня, если он все равно заперт? — осторожно поинтересовался Гарри. — Все равно он до утра никуда не денется из камеры.

— Может, и не денется, — проворчал Муди — Да только раз уж я привел опасное существо в замок, значит, и полностью отвечаю за него. Так что лучше я тут просижу до утра и пойду затем домой с чистой совестью, чем буду вскакивать ночью с мыслью, что какой-нибудь «шутник» из числа учеников решит пробраться поближе к интересному объекту.

«Вау, второй здравомыслящий волшебник, после твоих опекунов, — восхитился Гарольд. — Такую находку следует пометить табличкой типа «историческая редкость, руками не трогать». А я еще удивлялся, как Мак-Кошка решилась допустить в Хогвартс оборотня».

«Ну, Дамблдор-то обходился без подобных предосторожностей, — заметил Гарри. — И вроде бы все обошлось».

«Вот именно, обошлось, — фыркнул Наставник. — А у Муди не было бы даже повода волноваться. А это, поверь, дорогого стоит».

* * *

Нежданный стук в дверь заставил Северуса Снейпа напрячься. Сегодня он не рассчитывал принимать гостей и мог лишь предположительно выбирать между клиентом, которому внезапно известно что ударило в голову, и Аластором Муди, у которого с мозгами вообще были проблемы и от которого можно было ждать чего угодно. Впрочем, ни одно, ни другое не предвещало ему серьезных неприятностей. Открыв дверь, Северус с некоторым недоумением оглядел представительную фигуру незнакомого волшебника.

— Я полагаю, что вижу перед собой мистера Северуса Снейпа? — вежливо поинтересовался незнакомец.

— Да это я, а кто вы сами такой? — не слишком культурно поинтересовался хозяин квартиры.

— Меня зовут Геллерт Гриндевальд, — представился незнакомец, одновременно нанося добротный боковой удар в челюсть Снейпа. — И это тебе, кстати, за Альбуса.

Очнувшись посреди гостиной, Снейп ощутил некоторое чувство дежа-вю, невольно вспоминая первый визит Муди. Впрочем, старый аврор был злом уже известным, и зельевар очень хотел, открыв глаза, увидеть перед собой недоброго знакомого, но увы, его надеждам не суждено было сбыться. Сидящий в хозяйском кресле элегантный мужчина мог быть кем угодно, но не старым параноиком. К тому же он назвался Гриндевальдом и хотя на первый взгляд производил впечатление адекватного человека, но его действия и явная мания величия однозначно говорили о том, что с мозгами у незнакомца не все в порядке.

— Вижу, юноша, вы все-таки соизволили очнуться, — констатировал возвращение Снейпа к реальности волшебник, небрежно поигрывающий палочкой зельевара. — Как я понимаю, ни у вас, ни у меня нет особого желания затягивать нашу встречу, поэтому сразу приступим к делу.

Незнакомец направил на голову Снейпа палочку, и в тот же миг зельевар погрузился в воспоминания, причем в далеко не самые приятные. До этого момента экс-профессор Хогвартса с полным основанием считал, что обладает почти совершенной защитой разума. Но теперь ему стало ясно, что он был просто самонадеянным юнцом перед этим монстром. Невольно, к ужасу Снейпа, он начал подозревать, что к нему в гости действительно пожаловал Гриндевальд собственной персоной, незнамо как удравший из Нумергарда.

— Кто… ты…? — сумел выдавить из себя Северус, когда безжалостные тиски перестали терзать его разум. Результатом воздействия гостя оказалась дикая головная боль, которой вроде бы вовсе не должно было быть после чтения мыслей.

— Ну вот, а еще считаешь себя умным человеком, — усмехнулся пришелец. — Я же, кажется, уже представился, так что мог бы и проявить минимум уважения к старику, запомнив мое имя. И не стоит принимать меня за самозванца, думаю, полученного урока тебе хватило. А то следующего, боюсь, ты не переживешь.

— А что тебе от меня надо? — сообразив, что гость не собирается его убивать, во всяком случае, прямо сейчас, Снейп почувствовал себя чуточку лучше.

— Что мне было надо, я уже получил, — жестко отрубил Гриндевальд. — А сейчас я лишь отдыхаю после копания в твоих грязных мозгах. Хотя, пожалуй, стоит действительно подумать над тем, не стоит ли использовать тебя. А то шпионом Дамблдора был, Волдеморта был, Аластора Муди был, а моим нет. Другой бы уже убил тебя от подобной обиды, но я, как и мой бывший друг Дамблдор, склонен видеть лучшее в людях. Поэтому так и быть, весьма скоро ты станешь шпионом самого Гриндевальда!

— Как я понимаю, моим согласием вы не слишком озабочены, — скривился Снейп. — И абсолютно не волнуетесь, что я доложу о нашей встрече Грозному Глазу?

— А как ты о ней доложишь, если даже не будешь помнить о событиях сегодняшнего вечера? — удивился гость. — Да и вербовать тебя лично слишком много чести, поручу это кому-нибудь из моих сотрудников. А они умеют подбирать ключики и не к таким слабакам. Впрочем, хватит болтать, меня ждут дела. Обливиейт!

Посещая занятия Нарциссы Малфой, Гарри с ужасом обнаружил, что его тетушка местами сильно напоминала Аластора Муди. Не то чтобы внешне — с ногами, глазами и всем прочем у нее был полный порядок, но вот многие методы обучения, применяемые ей, были явным плагиатом. И главное, в чем они сходились, было то, что учеников надо непрерывно и безжалостно мучить отработкой практических навыков, пока эти самые навыки не впитаются в плоть и кровь школьников. Ну и еще их объединяло особое чувство юмора, которое Поттер не однажды имел возможность прочувствовать на своей шкуре.

— Насколько мне известно, у вас сегодня вечером состоится занятие дуэльного клуба, — Нарцисса порадовала учеников своей осведомленностью. — И как я уже успела убедиться, манеры большинства из вас решительно не позволяют окружающим получать удовольствие от зрелища ваших поединков. Поэтому сегодня мы и займемся устранением этого вопиющего недостатка. И кстати, двое юных джентльменов, присутствующих здесь, не так давно собирались выяснить отношения с помощью своих палочек. Думаю, сейчас как раз подходящий момент, дабы, они продемонстрировали нам свое искусство.

«Думаешь, она намекает на нас с Малфоем? — на всякий случай поинтересовался у Наставника Гарри, хотя и сам прекрасно знал ответ. — Я, если честно, даже и забыл об этой дуэли».

«Ты, может, и забыл, а вот женщины — существа злопамятные, — коварно захихикал Гарольд. — Цисси тебе и через десять лет не поленится напомнить об этом».

— Мистер Малфой, мистер Поттер, прошу вас, — Нарцисса указала на центр зала. — Надеюсь, вы сегодня наконец-то порадуете меня приличными манерами. Ан гард!

Гарри, которому совсем не улыбалось еще пару месяцев усиленно тренировать салюты и поклоны, постарался не ударить лицом в грязь и идеально выполнил весь положенный ритуал, предшествующий самой дуэли. Все, как учила Нарцисса: легкая показная небрежность идеально отточенных движений. Зрители должны видеть не только блестящие манеры дуэлянтов, но и то, что эти манеры являются абсолютно естественными для них и их соблюдение не требует особых усилий.

Вот только подраться им и на этот раз не дали. Вместо ожидаемого «Алле» раздалось холодное «Альт», и мальчики удивленно посмотрели на женщину. Все же они уже настроились вдоволь помахать палочками, а тут опять остановка!

— Остальное мы увидим сегодня вечером, — спокойно заявила Нарцисса. — Я договорилась с профессором Флитвиком, и он согласился устроить вам персональную дуэль.

— Ну вот, как всегда, — раздался недовольный шепот Финнигана, поддержанный разочарованными взглядами остальных учеников.

— Именно, как всегда, — отрезала тетушка, холодно оглядев школьников. — Всегда следует помнить, что для любого дела есть подходящее время и место. Поэтому дуэли следует проводить в дуэльном клубе, а на занятиях по этикету изучать этикет.

Мадам разбила детей на пары, предварительно назначив Гарри и Драко своими помощниками на этот урок, и теперь все ученики Нарциссы смогли испытать на себе прелести муштры, хорошо знакомые ребятам. Вскоре к помощникам присоединились и Гермиона с Дафной, чьи навыки вполне удовлетворили преподавателя, безжалостно гонявшего учеников. Естественно, добиться идеального выполнения всех этих «китайских церемоний», продемонстрированного Гарри и Драко, не удалось никому, но все же в конце урока Нарцисса констатировала, что теперь ей, по крайней мере, не придется умереть от стыда за своих учеников.

— Теперь юные джентльмены могут быть свободны, — закончила урок мадам Малфой. — Сегодня вечером я посмотрю на вас на занятиях профессора Флитвика.

* * *

После каждого занятия по этикету Нарцисса оставляла девочек на дополнительные четверть часа, чтобы заняться с ними какими-то не нужными мальчикам вопросами. Хоть мама и не желала говорить, чем она с ними занимается, Драко удалось аккуратными расспросами девочек выяснить, что женщина объясняла ученицам некоторые секреты наведения красоты и того, что при этом прилично настоящей леди, а что нет. Как оказалось, эта часть занятия пользовалась наибольшим интересом у большинства девочек, и они искренне жалели о том, что Нарцисса так несправедливо делила время занятия. По мнению многих представительниц прекрасной половины Хогвартса, именно вопросам красоты следовало уделять полтора часа, а на мальчиков хватило бы и пятнадцати минут.

Дождавшись, когда весело щебечущая толпа учениц покинет кабинет этикета, Драко покинул темную нишу, в которой ожидал, когда мама, наконец, освободится, и тихонько постучал в дверь. Услышав «Войдите», произнесенное строгим голосом, Малфой быстро прошмыгнул в дверь.

— Драко, ты сегодня отменно выглядел, — ласково произнесла Нарцисса, увидев сына. — И мне очень приятно, что есть лишний повод гордиться тобой.

— Ну, учитывая, сколько ты гоняла нас с Поттером, этому можно не удивляться, — похвала матери пришлась по вкусу Малфою. — Но зачем нужно было устраивать это представление с той самой отложенной дуэлью? Ты ведь вполне могла просто попросить нас сделать показательные выступления. Я уже, если честно, с трудом вспоминаю, что мы тогда не поделили с Поттером.

— Могла, но ты должен для себя понять, что дуэль для настоящего джентльмена никогда не бывает «просто поединком», — голос Нарциссы заметно построжал. — И я очень хочу, чтобы ты хорошенько запомнил, что, во-первых, вызовами на дуэль просто так не бросаются, во-вторых, если уж вызов сделан, то поединок должен непременно состояться, и, в-третьих, дуэль следует проводить так, чтобы потом ни у кого не было вопросов относительно ее честности. Поэтому драться следует не по всяким темным углам, а публично под судейством уважаемого всеми волшебника, дабы вас считали не задирами, а приличными молодыми людьми с хорошими манерами.

По мнению Драко, его мама слишком много внимания уделяла всем этим нормам приличия, однако у него хватало ума не высказывать эти идеи вслух, во всяком случае тогда, когда Нарцисса могла услышать его слова. В конце концов, для того, чтобы тебя считали достойным человеком, вовсе не обязательно изображать из себя идеал волшебника!

— Драко, ты прекрасно знаешь, что я буду любить тебя, даже если ты наплюешь на все правила приличия, — Нарцисса словно услышала мысли сына и нежно прижала его к себе. — Но ведь тебя самому не доставит удовольствия, если ты будешь меня расстраивать меня по пустякам. И поверь, все ваши разборки с Поттером — это действительно детские шалости. Так вот, не стоит на них терять свою репутацию джентльмена.

А дальше Нарцисса напомнила сыну, что, собственно говоря, они с Поттером далеко не последние люди в волшебном мире, а значит, разные пронырливые личности будут стараться тщательно изучить любой намек на то, что в их жизни имелись темные пятна. А отложенная дуэль, которая так и не состоялась, вполне может послужить именно таким пятном. Конечно, прямо сейчас это неважно, но лет через двадцать, когда на кону будет стоять должность министра магии или что-нибудь более важное, какой-нибудь негодяй начнет распускать слухи, что в молодости юный кандидат показал себя… «излишне осторожным». И эта мелочь спустя годы может стать соломинкой, отделяющей Драко Малфоя от победы. Причем будет особенно обидно пострадать из-за пустяка, вроде их детского соперничества с Поттером.

С подобными аргументами спорить было трудно, хоть Драко и не считал их соперничество с Поттером пустяком. Но если Нарцисса полагает, что лучше не обращать на всяких внимание, то оно того и вправду не стоит. Надо только уточнить один момент.

— А как ты считаешь, я должен с ним бороться? — Малфой самыми честными глазами посмотрел на маму.

— Только до победы, причем до явной победы, — гордо вскинула голову Нарцисса. — Конечно Гарри твой родственник, поэтому дуэль должна быть абсолютно честной, без всяких сомнительных уловок, но я надеюсь, ты всегда окажешься лучшим!

* * *

Поскольку Хогвартс не баловал учеников и преподавателей обилием развлечений, всякое более-менее интересное событие в его стенах автоматически привлекало массу зрителей. И собрания дуэльного клуба не являлись исключением из этого правила, так что на них обычно приходили не только те, кому сегодня предстояло повышать свое мастерство, но и ученики других курсов, и даже часть профессоров. Ну а Аластор Муди вообще был постоянным зрителем на этих занятиях, хотя и постоянно ворчал, что все эти дуэли одно баловство, весьма далекое от реальных боев.

Войдя в Большой зал, посреди которого уже высился дуэльный помост, Гермиона Грейнджер быстро огляделась по сторонам, чтобы оценить, кто сегодня решил понаблюдать за поединками третьекурсников. Как обычно, в зале было полно учеников первого и второго года, которые не упускали случая посмотреть на дуэли старших учеников. Рядом с Муди устроилась профессор Спраут, у которой с наступлением холодов появилось больше свободного времени, так что она теперь могла себе позволить побездельничать в компании старого знакомца. Неподалеку от них, у столика, уютно пристроившегося у стены, сидели мадам Малфой с профессором Слагхорном. Очевидно, что Нарцисса, как и обещала, пришла посмотреть на дуэль Драко и Гарри, а многоопытный декан Слизерина не преминул составить компанию своей бывшей ученице, которая обладала достаточно серьезным влиянием в волшебном сообществе. Вместе с ними, с чашечкой кофе в руках, устроился профессор Лемье, видимо, тоже желавший скрасить свой вечер зрелищем детских поединков.

Занятие началось обычным порядком с церемониальных приветствий, которыми обменялись профессор Флитвик и ученики. Маленький преподаватель придерживался довольно консервативных взглядов на обучение и практически никогда не менял порядок собраний Дуэльного клуба. Вслед за приветствием следовал ряд упражнений, в ходе которых ученики раз за разом отрабатывали основные связки заклинаний, чаще всего применяемых в поединках. Учитель полагал, что, не отточив до великолепного состояния основу, невозможно добиться сколько-нибудь значимого успеха.

Спустя полчаса тренировки профессор демонстрировал какое-либо новое заклинание или же, что случалось гораздо чаще, очередную связку заклинаний. При этом он старательно показывал, как движение палочкой при выполнении одного заклинания естественно перетекает в начало следующего. Да еще и обращал внимание на то, сколько тех или иных заклинаний боец может выполнить «на одном дыхании». Конечно Гермиона уже знала эти вещи, вдоволь намахавшись палочкой в компании Гарри, причем под руководством весьма умелых магов, но послушать лекции мастера такого уровня было все равно крайне интересно.

И лишь после того, как ученики хотя бы в первом приближении освоят новые знания, профессор начинал проводить учебные поединки, что для многих ребят было самой волнующей частью занятия. В ребятах просыпался дух мушкетеров, и они с большим воодушевлением пытались «извести» своего противника. Профессор Флитвик всегда мастерски подбирал пары примерно равных противников, так что учебные бои получались очень даже интересными.

Хотя Гермиона ожидала, что первым они увидят поединок Поттера с Малфоем, помня слова Нарциссы, однако профессор довольно долго выбирал другие пары. Наконец пришла ее очередь сразиться с Дафной Гринграсс. Подруги вышли на помост и изящными реверансами поздоровались с судьей, залом и друг другом. В Хогвартсе они не использовали настоящую спортивную форму, полагавшуюся носить на соревнованиях, но по требованию профессора Флитвика все девушки приходили на занятия в юбках до пола, похожих на те, что полагались настоящим дуэлянткам. И как объясняла им Нарцисса, если в обычной одежде вполне можно было ограничиться поклонами, наподобие мужских, то в подобной форме следовало соблюдать более строгие правила этикета.

У них с Дафной не было проблем с выполнением формальностей, поэтому сам поединок Гермиона начала вполне довольная собой. Женские поединки отличались от мужских тем, что в них подвижность соперниц была несколько ограничена этими самыми юбками, и большее значение приобретало собственно мастерство владения палочкой. Быстрее послать заклинание, успеть подобрать подходящий щит, ну и конечно, если представится такая возможность, суметь уклониться от удара соперницы, не наступив при этом на юбку и не загремев с помоста. Гермионе подобный стиль боя всегда был близок по духу, что не могло не сказываться на ее успехах в клубе профессора Флитвика. Впрочем, Гринграсс тоже показывала прекрасные навыки, и в итоге бой закончился победой по очкам Гермионы, причем с минимальным отрывом. Поблагодарив соперницу и судей, Гермиона сошла с помоста, чуть поддерживая подол своей юбки, но так, что он не поднимался от пола ни на миллиметр. Как комментировала этот жест Нарцисса, леди придерживает подол не для того, чтобы показать всем свои лодыжки, а лишь для того, чтобы привлечь внимание зрителей к своему безупречному маникюру.

Но вот, наконец, профессор Флитвик вызвал на помост и Поттера с Малфоем. Гермиона, тут же забыв о своем поединке, подошла поближе, оказавшись рядом с профессором Муди. Похоже, не она одна считала, что сейчас будет интересное зрелище, так как профессор Лемье тоже встал рядом, желая получше рассмотреть этот бой. И Гермиона не ошиблась в своих ожиданиях, ребята действительно показали интересный бой, причем чисто в мужском стиле, где почти не было места щитам, зато атаки непрерывно следовали одна за другой. Видя, что на большой дистанции соперникам не удается достать друг друга лучами заклинаний, Поттер с Малфоем начали сближаться, что делало схватку еще более острой. Бой шел до первой ошибки, и ее совершил Малфой — легкое касание луча заклинания его руки сбило Драко с темпа, и Поттер тут же добил замешкавшегося соперника.

— Весьма неплохо, — одобрил победу Гарри Андре Лемье, повернувшись к профессору защиты. — Вас, коллега, можно поздравить с подготовкой столь умелых бойцов.

— Это сплошной балет, — недовольно проворчал Муди. — Все эти спортивные дуэли с их правилами окончательно перестали напоминать реальный бой.

— О, вы еще помните старые поединки, когда ограничений почти не было! — восхитился преподаватель истории. — Помню, в молодости тоже развлекался ими.

— Ну, если вы развлекались, это не сильно отличалось от современных дуэлей, — насмешливо произнес старый аврор. — Вот если бы вы дрались всерьез…

— Развлечения, коллега, это тоже очень серьезное дело, — на лице Лемье появилось обиженное выражение, которое тут же сменилось коварной улыбкой. — Как жаль, что здесь нет действительно интересного противника, чтобы показать детям, как это выглядело раньше. Безусловно, вы, коллега, могли бы показать мастерство в былые годы, но боюсь, сейчас вам с этой деревяшкой уже не удастся продемонстрировать свой былой уровень.

Гермиона вся вспыхнула и, несмотря на свое уважительное отношение к преподавателям, готова была высказать профессору истории, что Грозный Глаз и сейчас боец хоть куда, но старому аврору ее помощь не понадобилась. Оба профессора доказали, что кое в чем не слишком отличаются от тех же Поттера с Малфоем, и спустя минуту Флитвик с довольной улыбкой объявил, что сегодня ребятам суждено насладиться зрелищем поединка между двумя преподавателями, причем вестись он будет по правилам «Никаких правил!». Довольный шум в зале тут же показал, что подобная инициатива пришлась по вкусу всем школьникам. По залу пошло движение, так как всем хотелось поближе посмотреть на этот бой. К Гермионе, которая занимала стратегически выгодную позицию, пробилась вся их компания, и, усердно работая локтями, парни обеспечили им условия для удобного просмотра.

На этот раз подготовка к бою заняла значительно больше времени, чем это происходило при дуэлях учеников. Профессор Флитвик, вместе с присоединившимся к нему зельеваром, старательно наложил на помост свежие защитные чары, причем по тому, как долго они возились с этим, можно было легко догадаться, что на этот раз использовалось намного больше заклинаний, чем при детских поединках. К некоторому разочарованию мисс Грейнджер, профессора накладывали чары невербально, так что понять, что именно они использовали, у нее не получалось. Но Гермиона успокоила себя тем, что потом это можно будет выяснить у профессора Слагхорна.

И вот теперь стало понятно, почему Аластор Муди столь пренебрежительно отзывался о дуэлях учеников. Профессора подошли к своей дуэли всерьез, и как бы Гермиона ни уверяла себя, что это всего лишь учебный поединок, но у нее постепенно складывалось твердое убеждение, что мужчины на полном серьезе вознамерились поубивать друг друга. Как не раз говорил Муди, в реальном бою использование вербальных заклинаний — это несусветная глупость, и дуэлянты доказали, что глупцами их не назовешь. Бой шел в полном молчании, а учитывая тот факт, что все зрители затаили дыхание от волнения, то слышны были только шаги бойцов и их шумное дыхание. Что ни говори, но противники были далеко не юношами, и стремительные уклонения и выпады не давались им даром, но, тем не менее, Гермиона не видела столь стремительных движений не только у своих одногрупников, но даже Тонкс двигалась не так быстро!

Ну и конечно школьники услышали не только звуки, издаваемые соперниками, но и многочисленные взрывы. Стало понятным, почему профессора столь тщательно защитили барьер на этот раз. Причем эти взрывы были далеко не безобидными, так как на глазах Гермионы одно из заклинания профессора Лемье вырвало кусок деревянной ноги Муди, и только чудом можно было объяснить, что оно не сломало ее полностью.

Бой такой напряженности по определению не мог быть слишком долгим, и вот уже палочка вылетела из руки преподавателя истории и картинно полетела к Муди. Тот на секунду отвлекся, наблюдая за ней, и это стоило ему победы. Если бы Грозный Глаз следовал своим же наставлениям о постоянной бдительности, то все могло бы кончиться поражением его противника, но, увы, порой и мастера допускают детские ошибки. Вряд ли хоть кто-то успел понять, каким образом в руке профессора Лемье оказалась запасная палочка, но Муди от этого было не легче. Старый аврор пропустил внезапный удар своего соперника, и на помосте остался стоять лишь профессор Лемье, который с дружелюбной улыбкой направился к поверженному противнику.

— Прекрасный бой, коллега, — профессор протянул руку Муди. — Позвольте сказать, что давно не получал подобного удовольствия от поединка.

— Да, подловить старого лиса на таком детском трюке — это дорого стоит, — проворчал Грозный Глаз, поднимаясь на ноги с помощью своего соперника. — Совсем расслабился в школе, соблюдая всякие дурацкие правила. Так что благодарю за урок, коллега.

— Внимание всем, вы только что видели, к чему приводит малейшая небрежность в бою, — усилив свой голос магией, Муди обратился к залу. — Пусть это будет вам хорошим уроком, никогда не забывайте, что бой закончен лишь тогда, когда ваш противник утрачивает возможность к сопротивлению, и не секундой раньше. Зарубите себе на носу: ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

* * *

«Был у меня товарищ», — довольно мурлыкая себе под нос старую солдатскую песенку, Геллерт Гриндевальд с удовольствием вычеркнул из своего списка одного из возможных хозяев Старшей Палочки. Что ни говори, методичность и порядок гарантированно ведут к победе, пусть не быстрой, но зато верной!

Да и само по себе пребывание в Хогвартсе принесло массу бонусов, на которые темный маг первоначально даже не рассчитывал. Одно только близкое знакомство с профессором Слагхорном окупало все потраченное на этот проект время. Старый преподаватель оказался настоящим кладезем сведений обо всех более-менее выдающихся выпускниках этой школы, а тот факт, что в погрязшей в застое Британии многие из них не могли найти себе достойного применения, не мог не радовать матерого бизнесмена.

По наводке Слагхорна люди Гриндевальда уже сумели договориться с десятком подающих надежды молодых магов, и теперь эти люди работали на предприятиях, контролировавшихся Геллертом. Если кто-то желает разбрасываться ценными мозгами… то это исключительно его проблемы. Гриндевальд сделал себе заметку, что будет не лишним финансово поддержать нынешнего министра магии, ибо каждый галеон, вложенный в это дело, обернется минимум десятком, попавшим в карманы Гриндевальда. Чем более коррумпированным и бездарным будет местное Министерство Магии, тем лучше будет всем окружающим, и в первую очередь тем, кто будет держать руку на пульсе событий. «Чем хуже, тем лучше», — этот лозунг был придуман задолго то того, как родился Геллерт, но за века не утратил своей актуальности.

Что во все времена отличало жителей Туманного Альбиона от остального населения Европы, так это повышенная любовь к традициям. Нет, у всех остальных она тоже присутствовала, но далеко не в таких размерах. Именно поэтому очередное свидание сестры, в девичестве носившие фамилию Блэк, устроили в привычном кафе «Де Флор», в Париже. И хоть теперь им не было никакого смысла скрывать свои встречи, но… традиция оказалась сильнее практической пользы.

— Ну что, сестренка, мне удалось приготовить тебе отменный сюрприз на рождество! — Нарцисса буквально светилась от радости. — Бьюсь об заклад, ты о подобном и не мечтала!

— Неужели приглашения на балы на каждый день каникул? — в притворном ужасе Андромеда приподняла ладони. — Да еще и на все утренники, что пройдут для детей.

— М… интересная идея, — ласково протянула белокурая красавица. — Жаль, что она не пришла мне в голову на этот раз, но спасибо, я запомню на будущее. Но помня, что ты считаешь, что одного бала в сезон более чем достаточно, я приготовила кое-что получше.

С этими словами Нарцисса достала из своей сумочки два роскошного вида конверта и протянула их сестре. Та с некоторым скепсисом посмотрела на подарок и, открыв их, внимательно прочитала содержимое.

— Гарри и Гермиона приглашаются принять участие в Рождественском Чемпионате Европы? — удивленно произнесла Андромеда. — Цисси, объясни, что ты опять придумала.

Вопрос женщины имел под собой серьезные основания, так как ее сестра с детства отличалась некоторым легкомыслием, а если дело касалось светских развлечений, к коим, безусловно, относился и этот турнир, то и откровенным авантюризмом. Нарцисса обожала блистать на подобных мероприятиях и готова была на многое, чтобы оказаться на них в числе привилегированных гостей.

Как оказалось, на этот раз все получилось почти само собой, если, конечно, верить рассказу сестренки. Профессор МакГонагалл, которая поставила своей целью восстановить былые традиции Хогвартса, уже не раз пыталась продвинуть идею о том, чтобы в соревнованиях, проводимых Европейской Дуэльной Лигой, Британию представляла бы сборная Хогвартса, тем более что в настоящее время их Остров вообще никак не участвовал в этой весьма достойной организации. Увы, Министерство Магии сосредоточилось исключительно на квиддиче и не желало слышать ни о чем ином. К тому же дуэли были чисто любительским видом спорта, и поэтому там крутились не слишком-то большие деньги, что не способствовало подъему энтузиазма чиновников.

И уж тем более, Министерству были безразличны молодежные соревнования, которые редко привлекали к себе внимание большинства магов, так что директор Хогвартса раз за разом билась в каменную стену. В подобных случаях делу, как известно, может помочь либо чудо, либо… чья-то личная заинтересованность. И, как нетрудно догадаться, эта самая личность, которая заинтересовалась этой проблемой, сейчас сидела рядом с Андромедой.

Естественно, миссис Малфой была весьма заинтересована, чтобы ее сын с ранних лет отметился в светских кругах Европы как весьма достойный джентльмен. И участие в любительском чемпионате от родной страны позволило бы в будущем небрежно вспомнить при случае, что Драко является одним из чемпионов Англии по дуэлям, а это, надо сказать, весьма ценилось в определенных кругах. Ну а ради блага сына Цисси была готова горы свернуть, чтобы там ни говорили ее недоброжелатели, утверждавшие, что кроме нарядов и танцев ее вообще ничто не волнует.

В итоге Люциус целых полгода носился по всей Европе, улаживая кучу возникших проблем, и использовал свои немаленькие связи в Министерстве Магии, дабы сдвинуть дело с мертвой точки.

— Этот идиот Бэгмен вообще не хотел ничего слышать о дуэлях, — пожаловалась Нарцисса. — Люциус даже пригласил его к нам на чай, но он и там болтал исключительно о квиддиче! Хорошо хоть после этого он на неделю свалился с простудой, за это время мужу удалось протащить в министерстве нужное решение. И представляешь, лекари из Мунго так и не смогли понять, что случилось с Людо, так что пришлось ему поваляться в постели, вместо того чтобы ходить на службу.

— Цисси, ты когда-нибудь доиграешься, — не смогла удержаться от смеха Андромеда. — Полагаю, что это была та же простуда, что свалила на пятом курсе Сириуса?

— Ну да, а зачем Сири было смеяться над моим платьем! — гордо улыбнулась блондинка. — И, кстати, он потом сам осознал мою правоту, когда я поделилась с ним рецептом этого зелья и совсем не обижался! А Бэгмену даже полезно было отдохнуть недельку от работы, чтобы не спорил с дамами.

— А как тебе удалось провернуть, что приглашения получили Гарри, Гермиона и Драко? — Андромеда ни секунды не сомневалась, что, получив приглашения для ее воспитанника и ученицы, сестра уж точно не позабыла про своего сына. — Намекнула МакГонагалл на то, что стоит проявить благодарность к человеку, столько сделавшему для школы?

— Фи, это какая-нибудь Паркинсон действовала бы так прямолинейно, а ты меня просто обижаешь, сестрица, — Нарцисса надула губки. — Школа придерживалась чисто спортивного принципа при отборе кандидатов!

Под насмешливым взглядом сестры она все же не стала слишком долго изображать оскорбленную невинность и раскрыла маленький секрет о том, как отбирались участники. От школы отправлялось три команды по четыре человека — семикурсники, пятикурсники и третьекурсники. И если от старших учеников действительно требовалось мастерство дуэлей, то от младших никто не ждал особых достижений в этом благородном искусстве. По сути, участие в соревнованиях юных волшебников больше служило тому, чтобы представить их европейскому обществу, соответственно, и критерии отбора здесь были несколько иными.

— Как понимаешь, главным здесь были хорошие манеры, а благодаря моим стараниям у ребят с этим проблем не было, — Нарцисса гордо повернула голову. — Так что мне оставалось лишь одобрить выбор Флитвика и МакГонагалл, чтобы получить нужный результат. И, кстати, четвертой с ними выбрали Дафну Гринграсс, очень достойную девочку.

— Браво, сестренка, план получился действительно красивым, — старшая сестра одобрительно качнула головой. — Вот только скажи-ка, как ты спровоцировала Гарри и Драко на дуэль? Что-то мне теперь не верится, что это была случайность.

— Меда, там не было ничего опасного, подумай сама, стала бы я рисковать сыном! — пылко запротестовала Нарцисса. — Капелька зелья агрессии в чай и все, к тому же я постоянно была рядом и держала ситуацию под контролем! Ты же сама представляешь, как бы иначе пришлось мучиться, чтобы заставить мальчиков заниматься, а так они чувствовали себя виноватыми и не слишком сопротивлялись. Я же не тетя Вальпурга, которая не одну сотню розог обломала о задницу Сири, чтобы научить его манерам.

* * *

Из всех испытаний на чемпионате, которые ожидали Гарри, два не вызывали у них с Наставником абсолютно никакого беспокойства. Нетрудно догадаться, что это были торжественное открытие турнира и его не менее торжественное окончание. Все, что на них требовалось, это пройти в строю своей команды перед болельщиками и простоять меньше часа, делая вид, что внимательно слушаешь речи почетных гостей и организаторов чемпионата.

А вот для девушек из их команды эти мероприятия стали серьезным испытанием, так как готовиться к торжественному прохождению они начали за несколько часов. Поттер плохо представлял себе, чем можно заниматься столько времени, ведь их спортивная форма была тщательно подогнана еще дома и особых проблем не предвиделось. Не считать же таковыми то, что Андромеда заставила его за час до начала церемонии облачиться в форму и долго колдовала над его прической, пытаясь довести ее до идеала. Хорошо хоть часть времени его воспитательница потратила на Драко, которого ей оставила Нарцисса, с утра умчавшаяся наводить красоту на девушек их команды. Тетя придавала большое значение возвращению Британии в европейскую Дуэльную лигу, правда, понимала это несколько по-своему и думала, скорее, не о спорте, а о том, как ее подопечные будут «являть вид».

Но когда Гарри подошел к месту сбора и увидел девушек, все мысли о том, что они слишком долго готовились к этому выходу, вылетели у него из головы. Шесть красавиц, одетых в тугие кожаные корсеты и пышные юбки, с тщательно уложенными волосами в прически, у каждой в свою, но все в одном стиле, заставили Гарри сбиться с шага, и лишь немалое усилие воли удержало его челюсть на месте.

«Вот это твоя тетушка поработала! — восхищенно присвистнул Гарольд, обращая внимание Поттера на Нарциссу, которая стояла рядом с командой и откровенно наслаждалась завистливыми взглядами проходящих волшебниц, которыми те одаривали ее подопечных. — Гарри, есть идея, срочно захватываем власть в Англии и вводим шестиженство! Хотя бы для себя любимого!»

«Какое еще шестиженство? — задумавшись над словами наставника, Гарри начал выходить из ступора и тут же сообразил, что кто-то над ним прикалывается. — Просто это было несколько неожиданно, да еще этот фотограф сбивает с мысли».

Возле девочек действительно суетился низкорослый тип с фотоаппаратом, всем своим видом демонстрируя бурную деятельность. Он ставил девушек и по одной и парами, прося повернуться то так, то этак и непрерывно сверкая вспышкой.

«А твоя тетя умеет совместить приятное с полезным, — Гарольд обратил внимание ученика, что все колдографии делались на фоне огромного плаката компании «Нимбус», которая на треть принадлежала Малфоям. — Пожалуй, ты прав, с шестиженством подождем, лучше грохнем Люциуса и возьмем замуж Цисси, голодать точно не придется».

«Ага, и в придачу заполучим еще и возможность построить Драко, — ухмыльнулся Поттер на шутку наставника. — Гениальный план, осталось дело за малым — уговорить Нарциссу».

«О, уже вижу прогресс, ученик, — Гарольд изобразил одобрение. — Я в том смысле, что насчет замочить Люциуса ты совсем не против. Растешь, однако».

— Гарри, как мы тебе? — заметившая его Дафна повернулась кругом, дабы показать себя во всей красе. — По-моему, наша команда будет лучшей на турнире.

— Вы просто чудо, — честно признался Гарри. — Вас с Гермионой не узнать!

— А нас, значит, узнал, — кокетливо заметила Анжелина Джонсон, которую Гарри знал как одну из охотниц команды Гриффиндора. — Келли, по-моему, он нас недооценивает.

— Это он просто смущается, — бывшая староста Хаффлпаффа, а ныне Глава девочек, ласково посмотрела на своего собрата по факультету и шутливо обняла его. — А мы сегодня выглядим так, что недооценить нас невозможно.

— Так, хватит болтать, у нас еще много работы, — Нарцисса убедилась, что вся команда, наконец, в сборе. — Сейчас фотографии мальчиков, отдельно и парами, затем малых команд по возрастам и потом общие. У нас на все пятнадцать минут.

«Еще бы ей не торопиться, — не забыл вставить свое мнение наставник. — Когда официально начнется турнир, все фото будут только на фоне логотипов спонсоров, а пока еще можно бесплатную рекламу получить».

* * *

В групповом туре все участники были разбиты на четыре группы, из которых по два победителя выходили в четверть-финал. Как не трудно догадаться, британцы, которые были новичками на турнире, попали в последнюю отборочную корзину, и рассчитывать на слабых соперников им не приходилось.

«Этого итальянца ты должен сделать, — наставник подбадривал Гарри, выходящего на помост. — У него виден лишний жирок, так что возьми его маневрами».

Первый соперник Гарри, ученик Шармбатона, действительно не производил впечатление серьезного бойца, но Гарри уже успел узнать, что он не принадлежал к «золотой молодежи», а значит, оказался на турнире как действительно хороший дуэлянт. Во всяком случае, сам же Гарольд настаивал на этом. Как заметил Гарри, пары бойцов его возраста от других стран вообще отличались тем, что один из них был явным кандидатом «в свет», а вот второй — перспективным дуэлянтом. Их команда, на первый взгляд, состояла именно из тех, кто отличается исключительно хорошими манерами, но он надеялся, что соперников ждет неприятный сюрприз.

Противник начал бой с одной из стандартных серий, которые они старательно разучивали с профессором Флитвиком, и в ответ Гарри вполне ожидаемо применил уклонение и ответил не менее стандартными чарами. Он понимал, что соперник пока просто прощупывает его возможности, и не спешил оригинальничать. Следующая атака противника тоже началась вполне стандартно и должна была закончиться тем, что оказавшийся у края барьера Поттер прикрылся бы «Протего» от замораживающего заклятия. Вот только вместо этого итальянец, сделав незнакомый Гарри переход в движении, ударил взрывным заклятием в то место, где должен был стоять Гарри. Это привело бы к тому, что Гарри просто-напросто слетел бы с помоста и проиграл бой, но, к счастью, он учел подсказку наставника и вместо щитовых чар перекатом ушел на другой край помоста, в полете атакуя противника. Тот, уверенный в успехе своего маневра, оказался не готов поставить щит, а подвижности, как предвидел Гарольд, ему и вправду не хватило. В итоге первый бой окончился чистой победой Поттера.

* * *

Групповой турнир показал, что Гарри способен поразить своих соперников не только хорошими манерами, но и реальными навыками боя. Он закончил его на втором месте, уступив лишь однажды представителю Германии, который считался фаворитом турнира и вообще прошел этот этап без поражений.

«Ничего страшного, — флегматично прокомментировал Гарольд вид разбитой физиономии Поттера, отражавшейся в зеркале. — Мы еще не выложили все козыри, так что в следующий раз размажем его по помосту».

«А он будет, этот следующий раз? — Гарри, поймавший в финале боя прямо в нос ударное заклинание, был настроен несколько пессимистично. — Если ты помнишь сетку турнира, то мы с ним можем встретиться только в финале, если, конечно, дойдем до туда».

«Это как раз не вопрос! — Гарольд, похоже, наоборот, был переполнен оптимизмом. — Ты вспомни остальных участников, мы их пройдем без проблем. А там и отомстим этому «проклятому бошу»».

Да, уж немец оказался и вправду силен! Раза в два крупнее Гарри, он весь поединок сыпал атакующими заклинаниями, не давая Гарри и секунды, чтобы нанести ответный удар. И еще этот тип постоянно сокращал дистанцию боя, так что казалось, он готов был в любой момент перейти в рукопашную. Оставалось лишь посочувствовать Драко Малфою, на которого вышел этот монстр в четверть-финале.

Тем не менее, как и предрекал Наставник, Гарри действительно сумел дойти до финала. Что ни говори, но постоянные тренировки с Нимфадорой не прошли даром, а уроки, преподанные Сириусом, помогли отточить мастерство юного волшебника. И в очередной раз британская школа, основанная на мастерстве точного удара, должна была сойтись лицом к лицу с немецкой, которая базировалась на грубой силе.

— Гарри, ты уже и так добился огромного успеха, так что воспринимай это просто как очередной бой, — успокаивал его перед поединком Тед Тонкс. — Покажи, на что способен, а там как получится.

— Точно, братишка, не выиграешь на первой минуте, добьешь этого гада на второй, я расстраиваться не буду, — Нимфадора взлохматила волосы Гарри, запустив в них свою пятерню. — Ты же умудрялся драться на равных со мной, а я уж точно покруче этого немца. И только попробуй сказать, что нет!

— Ну… ты худее, — Гарри легонько ткнул Нимфадору в бок. — Хотя если хорошенько откормить тебя…

— Нахал! — легкий подзатыльник почему-то ничуть не расстроил Гарри. — Но все равно я болею за тебя.

— Мы все болеем за тебя, — Нарцисса, подошедшая к семье Тонксов, поправила растрепанную девушкой прическу Гарри. — И знай, когда я говорила, что главное не победа, а участие, то я несла чушь. Мы все верим в твою победу.

«Ага, твоя тетушка не злопамятная, а просто злая, и память у нее хорошая, — Гарольд намекнул на выбитые противником Гарри передние зубы Драко. — Не забудь поставить этому бошу здоровенный фингал, и она будет любить тебя в два раза сильнее».

«Ладно, попробуем, но я и вправду не представляю, как его сделать, — вздохнул Гарри. — Он просто ходячий пулемет, так и сыпет заклинаниями».

«Забудь о защите, ответь ему тем же, — посерьезнел наставник. — Только движение и атака! И не жалей сил, в случае поражения они тебе не понадобятся».

* * *

«Гарольд, ты случаем не в курсе, как закончился поединок? — Гарри, к которому начало возвращаться сознание, ощущал, что лежит на чем-то твердом, но как он оказался в таком положении, он не помнил от слова «вообще». — Я вроде только что атаковал немца, а потом…».

«Потом я видел то, что ты, то есть ничего, — усталый голос Наставника напомнил Гарри, что тот чувствовал то же, что и он сам, а значит, как и он, ощущал сейчас сильную тошноту и головную боль. — Но думаю, если ты откроешь глаза, у нас появится шанс понять, что произошло».

Следовать совету старшего товарища не хотелось, так как уютная тьма, окружавшая его, была гораздо приятнее, чем непонятно какая реальность, но если он собирался выяснить результаты своего финального поединка, то следовало поднапрячься. Решив, что в его состоянии не стоит перенапрягаться, Поттер аккуратно приоткрыл правый глаз и обнаружил, что лежит он на полированных деревянных досках. И, проделав сложную логическую работу, Гарри пришел к выводу, что валяется на дуэльном помосте, о чем не преминул сообщить Наставнику.

«Гениально, мой ученик, а то уж я решил, что мы на палубе «Золотая Антилопа» Френсиса Дрейка, — ехидно завил Гарольд. — Но если ты напряжешься и посмотришь по сторонам, мы наверняка узнаем что-нибудь еще».

Гарри, мысленно вздохнув, последовал совету Наставника и убедился, что его догадка оказалась верной. Перед ним виднелся пустой помост, а его ноги, висящие в пустоте, подсказали, что сам Гарри умудрился упасть на самый его край, чудом не слетев вниз. А вот противника нигде не было видно. Тут к Гарри вернулся слух, и его буквально оглушил восторженный рев зрителей, которые явно чему-то радовались. А расслышав чей-то особенно громкий вопль «Англия — чемпион!», юный спортсмен сообразил, что, похоже, победа осталась за ним.

Конечно, в его состоянии было крайне желательно сохранять горизонтальное положение, но все же Гарри пересилил себя и осторожно начал подниматься на ноги. В глазах потемнело, но он сумел остаться в сознании, что не могло не радовать.

— Итак, бой выиграл чемпион Британии… Гарри Поттер! — оглушительный рев комментатора чуть не свалил Гарри обратно на помост. — И теперь он признается действующим чемпионом Европы среди юношей!

Под аплодисменты зрителей слегка пришедший в себя Гарри помахал рукой и с помощью подскочивших Сириуса и Теда медленно спустился с помоста.

— Ты просто зверь! — Нимфадора восторженно расцеловала братца в щеки. — Встречный удар заклинаниями — это просто что-то! Я до этого только один раз такое видела, но потом оба дуэлянта почти час валялись без сознания, а ты меньше минуты пролежал!

— А что с немцем? — Гарри понял, что нигде не наблюдает своего соперника.

— Да что с ним станется, — пренебрежительно махнула рукой Нимфадора, важно шествовавшая рядом с Поттером, которого мужчины практически несли в раздевалку, так как ноги не слишком твердо держали победителя. — Как слетел с помоста, так его и уволокли. А ты молодец, сумел удержаться, и в итоге чистая победа.

Гарри помнил, что по правилам турнира для чистой победы было достаточно скинуть соперника с помоста, и, судя по всему, у него получился этот фокус. Все же их с Наставником расчет на то, что Гарри до поры до времени не должен был демонстрировать всю мощь своих заклятий, оправдался на все сто. Соперник явно не ожидал, что удар Гарри может оказаться сильнее его собственного, и поэтому смело пошел в лобовую атаку. А дальше все решила сила, вложенная в заклинания.

— Гарри, немедленно ложись на кушетку, — Андромеда поджидала Гарри в раздевалке вместе с Гермионой и еще каким-то старичком. — Это месье Моруа, отличный целитель, он должен осмотреть тебя. После такого потрясения могло случиться что угодно.

— С победой, Гарри, — стоявшая рядом Гермиона осторожно пожала его руку. — Я так переживала за тебя.

— Сначала закрывала лицо руками, — наябедничала Нимфадора. — А потом, когда все кончилось, удрала сюда.

— Так, милые девушки, оставьте моего пациента в покое, — твердо произнес старичок. — И вообще, лучше постойте пока за дверью, а мы займемся осмотром.

Девушки послушно вышли из помещения в сопровождении мужчин, которые оставили Гарри на растерзание эскулапу. Хорошо хоть Андромеда осталась в раздевалке, присев на стул в уголке, чтобы не мешать медику.

— Закройте правый глаз, смотрите на кончик палочки, — колдомедик начал бодро сыпать указаниями. — Не стоит волноваться, раз уж вы не умерли до того, как вас принесли ко мне, то и дальше будете жить. По крайней мере, некоторое время.

* * *

Чемпионат Европы включал в себя не только соревнования, но и бал участников турнира и почетных гостей. И как заподозрил Поттер, горячее желание Нарциссы пропихнуть на турнир команду Хогвартса вообще и своего сына в частности, объяснялось именно возможностью участия в этом престижном мероприятии. По крайней мере, Андромеда не забыла указать, что попасть сюда посторонним волшебникам было крайне проблематично, зато то, что Гарри и Гермиона оказались в числе участников, автоматически открывало им двери на следующий традиционный «бал дебютанток» магической Франции в замке Шенонсо.

Конечно, будь этот бал первым для Гарри, он испытывал бы нешуточное волнение, опасаясь, что будет выглядеть не слишком-то хорошо на общем фоне. Но благодаря Хогвартсу, где он уже успел дважды поучаствовать в балах, Гарри мог себе позволить держаться довольно уверенно. Правда, здесь, в отличие от школы, он мало кого знал, но удача не покинула Гарри и на этом мероприятии. В числе участников неожиданно объявился Блейз Забини, и Гарри был очень рад ощущать рядом с собой плечо друга.

Фуршет, танцы, парочка речей ну Очень Важных Персон — все шло по заранее заведенному порядку. Молодежь радовалась жизни, а старшее поколение волшебников старательно шепталось по углам, видимо, строя свои коварные матримониальные планы. Во всяком случае, именно такую идею выдвинул Наставник. Поттер не слишком поверил в столь конспирологическую теорию, хотя то, что кое-кто из взрослых магов пришел на бал не только для того, чтобы насладиться зрелищем танцев, он заметил и сам. Британский фотограф, как на поводке таскавшийся за Нарициссой весь турнир, и здесь не остался без работы. Гарри даже слегка помог ему, кода тот делал фотографию Сириуса с нежно прильнувшими к нему с двух сторон Андромедой и Нарциссой. Женщины выглядели ослепительно красивыми, и лицо Бродяги выражало полное довольство от подобного соседства. Гарри не смог удержаться и молча показал Сириусу большой палец, показывая, что Блэк смотрится очень круто в подобной компании, от чего улыбка крестного стала еще шире, и именно в этот момент фотограф и защелкал своей камерой.

«Бьюсь об заклад, уже завтра эта колдография украсит первую страницу «Пророка», — заметил Гарольд. — Тоже правильная политика, пусть все видят, что клан Блэков един как никогда, и кто с чем к ним придет, тот тем и получит».

«Думаешь, это остановит типов вроде нашего знакомого Волди?» — скептически заметил Гарри.

«Его-то, может, и нет, а вот кое-кого рангом пониже — вполне, — заметил Наставник. — Я тебе сотню раз повторял, что команда намного сильнее, чем все ее члены по отдельности. А твои родственники сейчас продемонстрировали всем, что эта команда у них есть».

* * *

«Бери больше, кидай дальше, пока летит, отдыхай», — подбадривая себя подобными шуточками, Аластор Муди трудолюбиво рыл тоннель, который должен был привести его из заброшенного тоннеля магловской подземки в подземелья банка Гринготтс. Старый аврор не стал говорить МакГонагалл, что одной из причин, по которой он оставил службу, была необходимость совершить небольшое ограбление волшебного банка. Если бы на этом попался действующий сотрудник аврората, то проблемы были бы у всего волшебного сообщества, а так случись что, это были бы личные дела его и гоблинов. Впрочем, Муди не имел никакого желания попадать в цепкие лапы длинноухих финансистов и старательно подготовил свою миссию.

Собственно говоря, виновником того, что Аластор ступил на преступную стезю, был Альбус Дамблдор, который имел резоны полагать, что один из крестражей Волдеморта спрятан именно в Гринготтсе, в сейфе кого-нибудь из верных сторонников Темного Лорда, и, скорее всего, в самом надежном из них. А это почти автоматически указывало на сейф Лестрейнджей, что, с одной стороны, облегчало дело, а с другой, делало его почти невыполнимым, ведь гоблинский банк не зря славился своей надежностью. Однако старый аврор свято верил, что «почти» вовсе не означает «совсем»!

И работа в Хогвартсе дала шанс Муди осуществить свой благородный замысел по изъятию из банка проклятого артефакта сравнительно простым способом. Кто бы мог подумать, что в «секретной» секции школьной библиотеки найдется полный план подземелий Гринготтса с описанием систем вентиляции, водоснабжения и схемой охранной сигнализации! Да с такой помощью ограбление мог бы совершить даже толковый пятикурсник, не говоря уже о матером мракоборце. Вот только в работе преподавателем были не одни только плюсы, но и суровые минусы. Во всяком случае, до начала рождественских каникул у Муди просто не было свободного времени, чтобы добраться до хранилища Лестрейнджей. Но теперь его планам, наконец, суждено было сбыться, хоть и приходилось трудиться без отдыха. Конечно, большую часть работы за Аластора проделала магия, однако в зоне действия защитных чар использовать волшебство было не слишком благоразумно, и пришлось взять в руки кирку и лопату, чтобы пройти последние два десятка метров.

«Ничего, ничего, — подбадривал себя Муди, с упорством вгрызаясь в плотный грунт. — Еще тысяча четыреста пятьдесят один взмах и крестраж у нас в кармане».