Рождественская мистерия (гет)

Она пришла к нему под утро.

Вошла осторожно, тихо, бесшумно ступая, плывя по комнате, словно призрак, привидение, а единственным звуком, выдававшим ее движение, был шорох накидки, прикасавшейся к голому телу.

Он не пошевелился, даже не дрогнул. Девушка подошла совсем близко, отбросила накидку и медленно оперлась коленом о край ложа. Он наблюдал за ней из-под опущенных ресниц.

— Ты ждал меня? — ее не проведешь, он действительно ждал.

Девушка поднялась на постель, легла на него, обхватила бедрами. Опираясь на напряженные руки, скользнула по его лицу волосами. Волосы пахли чем-то сладко-горьким, от этого одуряющего запаха закружилась голова. Он пошевелился, но она решительным нажимом обеих рук остановила его и легкими, но настойчивыми движениями бедер добилась ответа.

Он с готовностью ответил. Изящные руки скользили по обнаженным бедрам, бесстыдно прихватывали нежную плоть, ласково оглаживали пышную высокую грудь. Драгоценный камень на безымянном пальце правой руки горел волшебным светом.

— Нет, — прошептала она, — сначала дело.

Он согласно кивнул и убрал руки. Девушка перегнулась через него, пошарила около кровати и выудила из-под груды одежды небольшой, завернутый в бархат, предмет. Дорогая ткань скользнула вниз — молодой человек оглядел то, что она принесла.

— Так, значит, этим, — пробормотал он. — Остроумно!

— Ты не передумал? — хохотнула она. Тонкие умелые руки легли ему на грудь.

— Завтра делается сегодня! — усмехнулся мужчина и снова потянул ее к себе. Она уже не избегала его рук, откинула голову, встряхнула пышными волосами. Ее кожа была теплой и поразительно гладкой. Глаза, которые он увидел, когда она приблизила свое лицо к его лицу, были огромными и темными, как волшебные глаза фейри.

— На Рождество, мы сделаем это на Рождество, — мужчина резко прижал девушку к себе, и, перевернувшись, вдавил ее в роскошную перину.

Король Артур проснулся от резкой боли внизу живота. Привычным движением потянул к себе сосуд для мочеиспускания. Полегчало. Проклятые лекари, вот уже несколько лет потчуют его снадобьями, от которых ему не становится лучше. Господи, воля твоя, дай мне сил вытерпеть эту боль!

Король вздохнул и посмотрел на спящую рядом девушку. В тусклом свете ночника ее совершенное тело отливало перламутром. Такая юная, такая красивая! Белые длинные волосы разметались по подушке, пышная грудь мерно колыхалась в такт дыханию. Талия такая тонкая, что ее можно обхватить двумя пальцами, длинные ноги с маленькими ступнями невыразимо стройны. Из нее выйдет восхитительная королева — ее красота станет украшением трона.

Совесть уколола сердце. Не надо, ох, не надо было делать ее своей любовницей! Дочь короля, сестра короля, единоличная правительница Сорлата — она была предназначена для более высокой доли, чем согревать ложе стареющего монарха.

Она не была девственницей, когда король впервые познал ее. Он запретил себе расспрашивать Эли, кто же был первым. Принцесса жила в его замке с пяти лет, значит, это кто-то из его верных служителей, или… не хотелось думать об этом — королевский сын.

Эрик? Бездарный, злобный, не красивый, совершенно не подходящий к роли правителя. Неужели это прекрасное создание польстилось на него? Не может быть… Поговаривают, что он больше любит мужчин, и развлекается в своем роскошном замке галантной охотой на пажей. Не в этом ли причина его ненависти к прекрасной Эли?

Геральд? Этот умен и выдержан, не без способностей, всегда умел скрывать свои подлинные чувства. Слишком много читает, знает несколько языков, весьма сведущ в области канонического права. Умело окружает себя мудрыми советниками — тактиками и стратегами, помогающими этому принцу одерживать победы на любом поприще. К Эли всегда проявлял лишь братскую симпатию, кажется, любил свою покойную жену, герцогиню Анаис, принесшую в приданное богатую провинцию Тобар. Или Геральд больше любил Тобар? В любом случае, этот юноша слишком расчетлив и не способен на вероломную интрижку в королевском замке.

Эдвин? Пылкий принц-трубадур, прославленный турнирный боец, красавец, любимец юных дев. Из него выйдет отменный король — король-рыцарь, храбрый сердцем, сильный духом. Он обожает Эли, не скрывает своего нежного чувства. Говорят, что свою последнюю балладу он посветил прекрасной принцессе. Если он был ее первым, то охотно простит ей связь со своим отцом и соединится с красавицей в законном браке. Особенно после того, как король назовет его своим приемником.

Да, она выйдет замуж за его приемника и принесет своему супругу титул соправителя Сорлата. Это прописано в мирном договоре, заключенным с ее покойным батюшкой. К Рождеству, все должно решиться к Рождеству — так велел ее надменный братец. Да и кардинал Ворвудский вчера выказывал ему свое недовольство этой бесстыдной связью, призывая назвать престолонаследника и сочетать его браком с сорлатской принцессой.

Кардинал! Один факт в его биографии говорил, что монсеньор Адам обладает достаточной долей коварства и хладнокровием, граничащим с наглостью. Будучи его канцлером, а значит, и хранителем печати, хитрющий интриган не колеблясь написал от его имени письмо Римскому Папе с просьбой пожаловать епископу Адаму кардинальскую шапку. Папа не захотел ссориться с владыкой Назаира, и поспешил удовлетворить его просьбу.

Тогда король решил не устраивать бесполезного скандала и закрыл глаза на эти махинации, предпочитая не портить отношения с новоиспеченным кардиналом. Смалодушничал. Теперь уже поздно что-либо менять.

Мирно спящая девушка перевернулась на спину и потянулась. Длинные ресницы дрогнули, и она открыла темные глаза. Огромные темные глаза под черными ресницами и белые волосы — поразительное и редкое сочетание!

— Мессир опять выдавал меня замуж? — хриплым со сна голосом спросила Эли.

— Я решил, что это будет Эдвин.

Девушка равнодушно пожала плечами и села, даже не сделав попытки прикрыть собственную наготу.

— А как же его братья? — спросила Эли с тайным умыслом, понимая, что его ответ может изменить все.

— Своим приемником я назову Эдвина.

Она вздохнула — все еще могло измениться, но не изменилось. Этим ответом он решил все.

— Воля короля — закон, а мне все равно, — она презрительно скривилась.

— Эли, мой ангел, поверь, я не могу оставить тебя при себе, — голос влюбленного короля дрогнул, он постарался смягчить, насколько это возможно, следующий удар:

— Эли, с сегодняшнего дня ты будешь проводить ночи в своих покоях, — а в голове мелькнуло: «Прости, прелестное дитя, мне и самому больно произносить эти слова».

— Мой король прогоняет меня? — она надменно усмехнулась; красивые темные глаза стали еще темнее от гнева.

— Это необходимо, незачем нам открыто демонстрировать свои отношения накануне твоей свадьбы. Тем более, завтра все члены королевской семьи соберутся здесь на празднества, — нежно убеждал король, его пальцы коснулись изящной руки. Принцесса дернулась, как от удара хлыста, и убрала руку.

— Мессир хозяин в своих владениях, — не удостоив его взглядом, вздрагивая от еле сдерживаемого гнева, принцесса Эли сорвалась с кровати и крикнула своих прислужниц.

Пышно разодетый, с ног до головы закутанный в бархат и драгоценные меха, принц Эрик, старший сын короля, медленно шествовал под высокими сводами крытой галереи ворвудского королевского дворца. На почтительном расстоянии, столь же ярко одетая, вышагивала немалая свита принца. Какие-то через чур уж смазливые молоденькие дворянчики, в своих коротких, не прикрывающих выпяченные зады плащах больше похожие на непотребных девок, чем на королевских служителей; юные пажи с пухлыми губами, с жемчужными серьгами в ушах.

— Сын мой!

— Ваше Величество, матушка! — принц склонил голову перед невысокой, плотно укутанной в покрывало, похожей на пирамиду дамой.

Королева Фиен не была красива — ее надменное лицо с годами заплыло жиром, но сияло такой спокойной и горделивой уверенностью, что поражало окружающих. Все в этой женщине — ее жесткий, лишенный сантиментов взгляд, презрительно сжатые губы, горделиво вздернутый тяжелый подбородок говорило о непомерной любви к власти. С энергией опытного военачальника и упорством прожженного крючкотвора она зорко следила за управлением своих непомерных земельных угодий, требовала полного повиновения своих вассалов, плела интриги в королевском дворце и своем замке в Мелоне, куда король вышиб ее после скандальных любовных похождений.

— Сын мой, этот волк, ваш отец, наконец-то решил назвать своего приемника.

— По праву старшинства я считаюсь первым претендентом, — досадуя на свой невысокий рост, принц привстал на носки, этим жестом словно добавляя себе значимости.

— Вы не правы, брат мой, по действующему ныне закону только король вправе называть своего приемника! — окруженный толпой верных сторонников, к ним приближался принц Геральд.

Второму сыну короля Артура и королевы Фиен, принцу Геральду, герцогу Тобар только исполнилось двадцать три года. Высокий, стройный, необычайно выносливый, этот принц обладал четким, отлично поставленным голосом. Он был скуп на жесты; все в нем: красивые, властные черты лица, скромная одежда, вежливая, размеренная речь, — все свидетельствовало о решительном нраве, о рассудительности, когда голова управляет движениями сердца. Уже теперь, несмотря на молодость, он был в государстве крупной силой, с которой приходилось считаться.

— Матушка, — Геральд смиренно опустился перед королевой на одно колено.

— Сын мой, — равнодушно ответила та, и снова перевела взгляд на дорогого ее сердцу надушенного и распомаженного принца Эрика.

Геральд хитро улыбнулся, но тут же спрятал улыбку в меховой воротник.

— Монсеньор кардинал, — одними глазами указал Геральд на медленно ступающего, похожего на высохший крысиный трупик, престарелого священника.

Именно трупик. Именно крысы. И очень, очень иссохший. И даже траченный молью.

Этот дряхлый облик мог обмануть кого угодно, но принц Геральд знал, сколько энергии клокочет в этом хилом тельце, какой могучий ум заточен внутри черепа, обтянутого пергаментной пятнистой кожей.

— Ваше высочество, — радушно приветствовал кардинал принца Геральда, который, опередив нерасторопного братца, первым облобызал его перстень.

Эти двое, принц Геральд и монсеньор Адам, столь отличные друг от друга возрастом и внешним видом, опытом и родом деятельности, были одного склада. Каждый из них обладал достаточной прозорливостью и умением читать в душах людей, что позволяло им отлично ладить друг с другом, и временами трудится бок о бок на благо королевства.

— Монсеньор, — Геральд почтительно склонился. — Вы прибыли на празднество?

— Государь, ваш отец, пригласил меня, — проскрипел кардинал.

— Вразумите короля, монсеньор, пускай, не медля, назовет принца Эрика своим приемником, — нетерпеливо выпалила королева Фиен.

— Не беспокойтесь, ваше величество, король помнит о своем долге перед короной, — со своей обычной, постно-благочестивой миной, отозвался кардинал.

— Да что вы, монсеньор, это же настоящий волк, жестокий и вероломный, — от ярости королева подавилась собственной слюной. — Как он поступил с принцессой Эли? Я привезла эту девочку сюда, чтобы сочетать ее браком с нашим ненаглядным Эриком.

— Матушка, я не желаю жениться на королевской шлюхе! — злобно выпалил принц-недомерок, вытягиваясь на коротких ножках

— Вы несправедливы брат мой, — спокойно возразил Геральд, поигрывая великолепным александритом, украшающим безымянный палец принца. — Невесты приносят приданное. Сорлат — жирный кусок, не просто земля, а целое королевство, с прекрасными замками и крепостями. Ради такого приданного и титула соправителя Сорлата можно и забыть потерю девственности прекрасной принцессой в постели нашего отца.

— Не желаю! — заорал Эрик, не обращая внимания на смущенную его несдержанностью свиту. Он закашлялся и принялся яростно отплевываться.

«Хоть все кишки себе выплюнь, проклятый содомит!» — промелькнула мысль в голове Геральда. — «И он еще мнит себя наследником!» — младший брат с крайнем неодобрением смотрел на старшего, явно неспособного управлять страной, тогда как младший был рожден государем.

— Может, и не придется, — коварно улыбнулся кардинал, и развернулся, принимая приветствия только что прибывшего принца Эдвина.

Молодой красавец с золотыми кудрями, похожий на юного бога из северной саги, бесспорно, самый красивый принц в Европе, такой же высокий и стройный, как его брат, принц Геральд, Эдвин весело поприветствовал кардинала и членов семьи.

— Так значит, он? — тихо спросила королева, наклоняясь к самому уху кардинала. Тот утвердительно кивнул.

— Ни когда старший не признает младшего своим королем! — процедил услышавший их разговор Эрик.

— А этого и не будет, мессир, сын мой, — спокойно ответила Фиен, прихватывая за рукав разъярившегося сына. — Еще посмотрим… — и королева многозначительно улыбнулась.

Ее улыбка не осталась незамеченной. Двое из этой высокородной, осыпанной драгоценностями, закутанной в бархат и меха компании заметили ее и удовлетворенно переглянулись.

«Все складывается даже лучше, чем я ожидал!» — словно говорил один.

«Из вас выйдет отличный правитель, мессир!» — безмолвно ответил другой.

По застланным восточными коврами половицам, сопровождаемый свитой и разряженными, как прогулочные лодки, придворными дамами, навстречу своим родичам шествовал король.

Роскошный королевский дворец, с его затянутыми шелком стенами, расписными потолочными балками, чеканной серебряной посудой на массивных буфетах, был напоен запахом власти, и каждому хотелось допьяна надышаться им.

Весь в золоте, с седыми, вьющимися по плечам волосами, король Артур и сейчас был очень красив. Старости пока не удались попытки согнуть его высокую, стройную фигуру. Но кожа лица уже покраснела, некогда золотистые волосы поседели и заметно поредели, взгляд голубых глаз стал почти бесцветным.

— Сир, супруг мой, — Фиен преувеличенно почтительно склонилась перед королем.

— На время праздника забудем наши разногласия. Народ желает видеть королевскую чету, — король поднял супругу и взял за руку. Потом поприветствовал кардинала и обратился к принцам.

— Эли, дитя мое! — королева только сейчас заметила непринужденно держащуюся в стороне красавицу принцессу.

— Ваше величество, — под неодобрительным взглядом не удостоившего ее приветствием принца Эрика красавица горделиво выступила вперед.

— Принцесса! — горячо выдохнул златокудрый Эдвин и преклонил перед ней колено. Его нежная, как у девушки кожа, порозовела.

— Сестрица, — принц Геральд склонил голову.

От короля не укрылась неприязнь старшего, равнодушие среднего и пылкое нетерпение младшего сына.

«Я сделал правильный выбор, Эли не в чем винить меня», — мелькнуло в голове, а сердце заныло от боли и одиночества.

Король постарался приободриться и вскинул голову — он знал, что не имеет права на веления сердца, только на заботы о нуждах королевства. А королевству нужен мир с Сорлатом. И король сделает все, что в его силах, дабы обеспечить этот мир. Таков удел королей.

Обед уже подходил к концу, слуги убирали опустевшие блюда. Король Артур сделал писцу знак приблизится, собрался с духом и поднялся.

— Мои верные бароны, любезная королева, возлюбленные сыновья! — начал король, — Нам долго пеняли на то, что мы оттягивали с назначением нашего наследника. Сегодня счастливый день: мы, Артур, божьей милостью король Назаира, перед высшими баронами королевства рады объявить принца Эдвина нашим приемником, — король указал на побледневшего, часто моргающего Эдвина, — его, нашего возлюбленного сына вы коронуете, когда Господь призовет меня к себе. Да будет так! — закончил король.

— Да будет так! — выдохнули бароны, стараясь не смотреть на королеву Фиен и старших сыновей короля — принца Эрика с лживыми, бегающими глазами, непрерывно ерзающего на стуле, и принца Геральда , чье спокойное, властное лицо вмиг осунулось, так трудно ему было удержать маску показного равнодушия.

Бароны и церковные сановники поспешили принести клятву верности бледному златокудрому Эдвину и ретировались в сад смотреть Рождественскую мистерию, не желая видеть, как эти благородные волки, члены королевской семьи, еще до заката вцепятся друг другу в горло.

У огромного, жарко пылающего очага остались: замершая в театральной позе королева Фиен, притихшие принцы, монсеньор Адам, задумчивая принцесса Эли и сам король.

Никто не нарушал молчания; мрачные тени недовольства озаряли напряженные, злые лица наследников. Оглядев присутствующих, слово взял король:

— Мои возлюбленные сыновья, послушайтесь моего совета, ради предотвращения смут и раздоров принесите присягу верности вашему брату, принцу Эдвину. Пусть возьмет он в свои руки бразды правления с всеобщего согласия, когда господь призовет меня к себе! Эрик, сын мой, преклоните колени, дабы явить нам пример верности.

— Не желаю! — заорал недомерок. — Ни когда старший не склонится перед младшим!

— Но сын мой… — начал король, пытаясь сдержать клокочущую ярость.

— Какую благородную роль вы сейчас разыгрываете перед нами, ваше величество, — вступила в разговор королева. — Вы, вы, лишивший принца Эрика его законного права наследовать вам, призываете его согласиться с вашим решением и склонить колено!

— Вы забываетесь, мадам, — король гневно вскинул подбородок, — я, призвавший вас в столицу по желанию своих подданных, могу напомнить вам, что вы своими шашнями с молоденькими конюхами лишили себя права советовать королю!

— Ой ли, а не вы ли у всех на глазах цепляете жемчуга на шею вашей высокородной любовнице, которую прочите в жены наследнику престола? — злобно выпалил Эрик, указывая на прекрасное жемчужное ожерелье, украшающее точеную шейку принцессы Эли.

— Не смей, проклятый содомит, оскорблять принцессу! — принц Эдвин сгреб старшего брата за ворот.

— Бедняга Эдвин, мне жаль тебя, — Эрик злорадно ухмыльнулся, — ведь тебе придется жениться на шлюхе! Долго ты будешь искать ее девство в постели нашего отца. — Принц коварно прищурился.

Этого оказалось достаточно, чтобы младший и старший схватились, как простые холопы, награждая друг друга тумаками и поливая площадной бранью.

Возмущенный видом этой драки, принц Геральд шагнул вперед и с неожиданной силой развел противников. Те даже не поняли, что произошло, и продолжали рваться друг к другу.

— Брат мой, — Геральд тряхнул тяжело дышащего Эрика, — как вы решились на подобные оскорбления? Научитесь властвовать собой. А вы, Эдвин, наш будущий король! Приказываю вам, возьмите себя в руки!

Властная сила, исходившая от этого молодого человека, смирила спорщиков. Эрик отступил и заворчал. Эдвин отошел в сторону, беспомощно поглядывая на застывшую Эли.

— Брат мой, — Геральд преклонил колено перед растерянным Эдвином, — клянусь вам в верности, — принц склонил голову, затем легко поднялся и обратился к королю:

— Сир, надеюсь, вы удовлетворенны? Если так, прошу простить меня, я бы не хотел пропустить представление, — с этими словами, гордо выпрямив стан, принц Геральд покинул залу.

— Ваш черед, сын мой, — обратился король к старшему.

— Никогда! — взбеленился Эрик, и, сыпля проклятиями, вылетел из залы.

— Сегодня вы поставили эту прекрасную страну на грань гражданской войны! — королева Фиен презрительно вздернула нос и поспешила за любимым сыном.

— Я ждала обвинений, но не думала, что это будет так больно! — принцесса Эли прижала ладонь к трясущимся губам. Ее красивое лицо приняло жалобное выражение.

«Еще немного, и я бы тоже ей поверил! Если бы сам не научил ее» — полыхнула и погасла в одной голове непрошенная мысль.

— Принцесса, — Эдвин шагнул к ней.

— Не сейчас… — девушка всхлипнула и убежала.

— Простите отец, я не могу принять корону без согласия моих братьев, — принц Эдвин развернулся, пересек залу, и вышел, хлопнув тяжелой дверью.

— Что я сделал ни так, монсеньор? — король устало опустился на покрытый вышитой тканью сундук.

— Вы все сделали правильно, сир, — престарелый кардинал потер иссохшей ладонью высокий лоб. — Попробую убедить их… — кардинал с трудом поднялся и пошаркал к дверям.

Принц Эдвин быстро шел по коридору.

— Оставьте меня! — велел принц своим прислужникам. Те покорно удалились.

Красавец-принц шагнул к освещающему коридор чадящему факелу, выудил из-за пазухи полученную во время обеда записку, сломал печать и быстро пробежал ее глазами. Его красивое, мальчишеское лицо просветлело. Принц поднес письмо к жаровне, наблюдая, как пламя лижет неподатливый пергамент, и весело улыбнулся.

Принц не обратил внимания, как чьи-то хитрые глаза наблюдают за ним из темноты. На душе у юноши было легко. Принц бросил в огонь оставшийся клочок и поспешил в сад. Обладатель хитрых глаз развернулся и исчез в темноте.

Больше живым принца никто не видел.

Король Артур уже заканчивал свой утренний туалет, когда камергер доложил о приходе капитана королевских лучников.

— Что-то случилось? — сразу догадался король.

— Сир, — верный служака склонился перед ним, опасаясь, как бы королевский гнев не пал на его голову, — принц Эдвин…

— Что с ним? — сердце сжали ледяные когти недоброго предчувствия.

— Мои лучники, совершая утренний обход, наткнулись на него. Принца убили… Закололи… Этим… — капитан протянул королю небольшой, украшенный вензелем правителей Назаира, кинжал, на лезвии которого темнели ржавые пятна.

— Моим кинжалом? — король коснулся пальцем холодного металла и отшатнулся. Сердце пронзительно заныло. — Мой сын?!

— Ваше величество, — почти прошептал капитан.

— Я хочу взглянуть на него.

Капитан кивнул. Король тяжело оперся на его руку, и, с трудом переставляя ноги, покинул покои.

Лучники, обнаружив в саду бездыханное тело Эдвина, поторопились вызвать своего капитана. Во избежание любопытных взглядов, капитан велел перенести окровавленное тело на скамью в дальнем уголке сада, и теперь юный принц, лежа среди кустов жимолости, равнодушно взирал невидящими глазами на свинцовое небо, а ветер трепал его длинные золотистые кудри.

Король опустился на колени около скамьи. Глаза его не отрывались от лица усопшего, губы машинально шептали молитву. В воспаленном мозгу крутился только один вопрос: «Кто? Кто же из них?».

— Ваше величество, — капитан почтительно нагнулся к королю.

«Что вы хотите сообщить, капитан? Я подозреваю, на что вы хотели указать… да, капитан, кинжал прихватил тот, кто имеет доступ в мои личные покои. Близкий мне человек. Член семьи».

Король только сейчас заметил, что стоит на коленях на мерзлой земле. Прежде чем подняться, он провел рукой по холодной щеке Эдвина и закрыл усопшему глаза.

— Капитан, — король поднял взгляд на мающегося в стороне верного служаку, — расспросите ваших лучников — кто из них последним видел принца. Да, узнайте, не заметили ли они сегодня ночью чего подозрительного. Прислугу поспрашивайте.

— Да, ваше величество, — капитан согнул спину, радуясь, что гроза не разверзлась над его головой.

— Лицедеи, что давали представление, еще в замке? — согласный кивок в ответ. — Их тоже расспросите.

Сгорбившись, по— стариковски волоча ноги, король покинул сад. Красавец-принц остался один под потемневшим небом.

Король шел через крытую дозорную галерею. Несшие дежурство лучники в три погибели сгибались перед ним. С серебряного подсвечника на пальцы падали горячие капли воска, но король этого не чувствовал.

Очутившись перед дверью покоев королевы, король замешкался.

— Так надо! — король рывком распахнул дверь.

Королева Фиен, в домашней одежде, неприбранная, в компании своего драгоценного Эрика приканчивала легкий завтрак. При виде короля Фиен сделала спокойную и равнодушную мину, а Эрик отвел в сторону лихорадочно бегающие глаза.

— Вы, сир, драгоценный мой супруг, — в слои слова королева вложила щедрую порцию яда, — как видно, поднимаетесь до зари. Что вас привело к нам в столь ранний час?

— Несчастье. — Коротко бросил король, чувствуя, как снова сжимается сердце.

— Что же произошло? Какое несчастье для вас может стать несчастьем для меня и наоборот? — спросила она спокойным и циничным тоном.

— Сегодня ночью, мадам, кто-то убил нашего сына, Эдвина.

Королева не сразу осознала всю силу нанесенного удара. Она просто не поверила королю.

— От кого вы слышали эту басню? — ее неприятный, безгубый рот сложился в мерзкую улыбку.

— Скоро об этом заговорит весь двор, а мы с вами будем придумывать, слышите, придумывать, как убедить окружающих, что смерть принца наступила от естественных причин.

Королева охнула и схватилась за сердце. На лбу и полуоткрытой груди отчетливо проступили пятна прилившей крови. Эрик побледнел, его челюсть глупо отвисла.

— Эдвин был известный сердцеед. Может, чей-то ревнивый муж, или отец… — королева с надеждой посмотрела супругу в глаза.

— Нет, Эдвина убили этим, — король извлек из складок одежды кинжал с вензелем правящей династии. — Это мог сделать только тот, кто имел доступ в мои покои.

— Ваша любовница, — быстро предположил Эрик. И, тушуясь под ледяным взглядом короля, давя приступ неуместного злого смеха, тихо добавил:

— Больше некому.

— А может, желая устранить конкурента, это сделал ты, мерзкий ублюдок, бесовское отродье? — король, как в детстве, схватил сына за грудки. Тот болезненно сжался и обвис мешком, так испугало его пробуждение родительской власти.

— Отец, — жалобно выдавил Эрик.

— Молчи, — король тряхнул безвольное тело.

Принц запнулся в ожидании оплеухи, охваченный страхом, как в далеком детстве.

— Ваше величество, сир, — принц Эрик укрощено склонился. — Я этого не делал … — он почти плакал. Король брезгливо разжал пальцы. Молодой человек рухнул на скамью.

— Я не видел Эдвина со вчерашнего вечера, — Эрик заговорил быстро-быстро, как будто решил отмести все возможные подозрения. Он хотел продолжать, но на него напал приступ кашля, и на щеках выступили красные пятна. Кровь бросилась ему в голову. Присутствующие молча ждали, пока он отдышится.

— Говорите, сын мой, — подбодрила его королева. — Что вы делали, покинув королевские покои?

— Я вышел в сад прогуляться, — промямлил коротышка, нервно дергая перстень с массивным изумрудом.

— Кто может подтвердить ваши слова? — лицо короля потемнело от гнева.

— Я отослал свиту, — Эрик как-то весь поник, его узкие плечи опустились.

— Государь, вы что же, подозреваете вашего старшего сына в братоубийстве? — хрипло спросила Фиен.

— Этот волчонок побоялся бы действовать сам, — король пнул ногой перепуганного юношу. — Но у него есть приближенные, чью верность он покупает золотом. А его представление — лучше он сыграть не смог, даже если самолично отправил моего мальчика на тот свет.

— Государь, богом клянусь, я в этом не замешан! — Трясущейся Эрик прижал руку к груди.

«Я знаю тебя, волчонок. Ты и старая волчица, твоя матушка, весьма неразборчивы в средствах, когда дело касается удовлетворения ваших тщеславных притязаний. Но будь спокоен, я дознаюсь, кто из вас это сделал!»

— Сир, супруг мой, — королева усмехнулась. — Может, вы и меня подозреваете? Спешу сообщить вам, что была на балконе — смотрела представление. Моя свита это подтвердит.

«Не верю не единому слову!» — подумал король.

Принцесса Эли сидела у жарко пылающего очага. Напротив, в высоком кресле с резными ножками, устроился кардинал.

— …кого теперь король назовет своим приемником? — долетел до короля конец фразы, оброненной прекрасной Эли.

Увидев короля, она замолкла и поднялась ему навстречу. При брошенном на нее взгляде король понял, что страшная весть уже проникла сюда и принцесса, не колеблясь, навсегда вычеркнула Эдвина из мира живых. Куда больше Эли занимал вопрос, что же теперь будет с ней самой. Такое равнодушие в столь прекрасном и любимом создании неприятно поразило короля.

— Ваше величество, примите мои искреннее соболезнования, — в надтреснутом голосе кардинала не было ни капли сочувствия — смерть Эдвина оставила кардинала безучастным.

— Я была на представлении, — отвечая на вопрос короля, Эли вскинула красивые невинные глаза. — Там присутствовал его высочество, принц Геральд — вел беседу с баронами. Когда возвращалась к себе, встретила монсеньора: он благословил меня.

— Я весь вечер молился в замковой часовне за успешное разрешение вашего дела, — кардинал благочестиво вздохнул. — Ваш капитан подтвердит это — он подходил ко мне за благословлением.

Принц Геральд спокойно встретил отца. Этого расчетливого и холодного молодого человека совсем не трогала безвременная кончина Эдвина, как и личность возможного убийцы.

— Что мы скажем народу? Как убережем семью от позора?— только это и волновало Геральда.

Двумя часами позже, сидя в одиночестве в полутемном кабинете, король предавался горестным раздумьям.

«Кто же? Кто же из них? Впрочем, любой мог. Смерть Эдвина им всем глубоко безразлична».

Какой-то звук отвлек короля. Рядом с ним в выжидательной позе застыл королевский камергер.

— Что?

— Письмо, ваше величество.

Король сломал печать. Прищурив начавшие подводить глаза, быстро пробежал текст.

— Дама, что передала вам это — где она?

— Ждет у дверей.

— Проводите ее ко мне.

Взволнованной девушке на вид едва ли исполнилось семнадцать лет. Прекрасные каштановые волосы, лихорадочно блестящие карие глаза. Король припомнил, что видел ее в свите своей обожаемой Эли.

«Свежая весенняя ягодка!» — мелькнуло в голове у короля.

— Баронесса Катрина, я полагаю? — юная девушка утвердительно кивнула. — Ваш отец, достопочтенный барон, преданно служил мне долгие годы. И что вы хотели сообщить мне, мадам? — тонкие веки дрогнули. По розовой щечке побежала алмазная слеза.

— Ваше величество, я должна признаться вам, что состояла в браке с его высочеством Эдвином.

— Вы состояли с Эдвином в незаконных сношениях? — презрительно спросил король. Взгляд голубых глаз потемнел; король поднялся, выпрямил спину, и застыл, надменно скрестив руки на груди.

— Я разделила ложе с мужем! — юная девушка бесстрашно встретила ледяной взгляд короля. Ее красивое личико неприятно скривилось, сквозь тоненькие, изящные черты проступило коварное выражение, которое юная красавица всячески пыталась скрыть.

«Да ты соблазнила моего мальчика только из-за призрачной надежды носить корону Назаира! Вряд ли пылкий Эдвин был твоим первым любовником!» — подумал король, а вслух поинтересовался:

— И кто же вас венчал?

— Священник из монастыря Святого Бенедикта, что во владениях его высочества, принца Эрика.

— К чему такие сложности?

— Мой брат служит его высочеству. Чтобы не навлечь подозрений, я приехала навесить брата, когда Эдвин гостил в замке.

И тут король вспомнил. Он знал ее тщеславных братцев: Младший, Аскольд, состоял при Эрике (поговаривают, что в роли наложника), старший — в свите его высочества, герцога Тобар.

«Уж не приложил ли Эрик руку к заключению этого неравного союза? — подумалось королю. — Весьма мудрое решение для отстранения моего мальчика от власти».

Король размышлял. Девушка выгодно воспользовалась страстью Эдвина, дабы подтолкнуть юношу к браку. Видимо, посчитала себя слишком хорошей для роли наложницы.

«Но недостаточно хороша, чтобы быть королевой!»

— Почему Эдвин не объявил о вашем браке? — король с интересом разглядывал невинную мордочку девушки.

Красивая. Очень красивая. Так молода. Не умеет скрыть своих тщеславных притязаний. Притворяясь наивной и беспомощной, Катрина явно пыталась разжалобить короля, чтобы ухватить хоть крохи власти и влияния.

— Его высочество, мой супруг, — при ее словах король досадливо поморщился, — обратился с просьбой к монсеньору Адаму признать брак недействительным. Эдвин был уверен, что вы назовете его своим приемником, и ему предстоит женитьба на сорлатской принцессе.

Король вздохнул — после того, как остальные члены королевского дома явили свое истинное лицо, узнать, что прекрасный Эдвин был способен на вероломство, оказалось не новостью.

— Послушай, девица, — голос короля звучал вкрадчиво, — ты должна согласиться, что мы можем признать только узаконенный королевский союз. Бывают у королей и любовницы, дамы на свой лад почитаемые, но не наравне с законной супругой, королевой.

— Наш брак освещен церковью! — Катрина поддалась вперед, ее глаза яростно блеснули. — Консумирован, к тому же. Я так и сказала супругу, что никогда не соглашусь с признанием брака недействительным! Я… я готова на все пойти, лишь бы не быть ущемленной в своем праве! — маска невинности слетела с прекрасного лица, обнажив потаенные черты: алчность и тщеславие.

Король вздрогнул — так его испугала столь резкая и разительная перемена. Ему невольно подумалось, что прекрасная Катрина подразумевала под словами «готова пойти на все». Уж не поделилась ли она бедой с братьями? Могли ли те найти путь в королевские покои, с целью добыть кинжал, способный бросить тень на правящую династию? Или на ее конкретного представителя? На короля?

«От Катрины к ее брату — любовнику принца; от Аскольда — к его высочеству, принцу Эрику». — Таким образом, круг, наконец, замкнулся.

Эрик!

* * *

Часом позже.

Молодой человек в темной одежде уже почти дошел до своих покоев, когда откуда-то из темноты коридора его схватила чья-то цепкая ручка. Впрочем, он тотчас узнал эти нежные пальчики.

Девушка втащила его в глубокую темную нишу и прильнула к нему всем телом.

— Ты очень рискуешь, — неодобрительно попенял ей молодой человек.

— Я соскучилась, — быстрые пальчики уже успели управиться с завязками верхней одежды, и теперь, проникнув дальше, нетерпеливо ласкали горячую кожу.

Молодой человек откликнулся. Он чувственно открывал ее губы своими; его сильное, крепкое тело прижало девушку к каменной стене; задрав юбку, мужчина уверенно гладил обнаженные нежные бедра. Драгоценный камень на пальце горел призрачным светом.

— Все идет так, как мы задумали, — довольно прошептала девушка, ощущая ласкающие мужские пальцы на своей плоти.

— Тебе необходимо сдерживать себя, иначе все рухнет, — мужчина подхватил стройное тело и, приподняв, резко вошел в нее.

На пышные похороны принца крови собрался весь двор. Все эти бароны, герцоги, прелаты в дорогих траурных одеждах, глядя на отрытую могилу, в которую уже успели опустить гроб, тихо перешептывались, бросая косые взгляды на королевскую семью.

"Погиб от рук неизвестного убийцы" — так звучала официальная версия смерти его высочества, принца Эдвина. Королевская семья хранила трагическое молчание, и придворные делали вид, что верят в это; но митра клонилась к митре, венец к венцу: высокородные гости понимающе переглядывались.

Кардинал Ворвудский, монсеньор Адам преклонил колени у могилы и осенил себя последним крестным знамением. Потом оглянулся, махнул рукой могильщикам — те накрыли королевскую могилу тяжелой плитой.

Король Артур бросил последний взгляд на могилу Эдвина и двинулся прочь. Члены королевской семьи, бароны, монахи, отправились следом.

Сидя за поминальной трапезой, Артур хранил молчание. Королева Фиен задумалась, что-то прикидывая в уме — не иначе затевала новые козни. Эрик ерзал на стуле, обменивался нетерпеливыми взглядами с матерью, но нарушать тишину не спешил. Геральд о чем то тихо беседовал с монсеньором Адамом. Бледная, с отрешенным выражением лица, Эли демонстративно уселась подальше от короля, рядом с королевой.

Закончив трапезу, церковники и бароны откланялись. Члены королевской семьи остались за столом.

— Ваше величество, сир, — нарушила тишину королева, — после трагической смерти Эдвина — мир его праху, вы должны назвать нового приемника и представить его двору.

— Не торопитесь, ваше величество, — прекрасная Катрина быстро шла по залу. В арьергарде вышагивал красивый длинноволосый юноша — Аскольд, любовник его светлости, принца Эрика. Позади брата и сестры семенил невысокий толстобрюхий монах.

Откинувшись на стуле, Эрик довольно хихикнул — сцена была поставлена и отрепетирована заранее.

— Ваше величество, — Катрина остановилась перед королем, — заявляю вам, что явилась сюда для того, чтобы вы признали мой союз с покойным принцем.

— Что? О чем она говорит? — Фиен отвлеклась от размышлений. — Какой союз? С кем?

— С его высочеством Эдвином. — Катрина скрестила руки на груди. Нахальные карие глазки скользнули по вытянувшимся физиономиям.

— Эдвин холостяк, — равнодушно глядя на девушку, напомнила Фиен.

— Нет, мы были обвенчаны перед лицом Господа. Ну, подтвердите им, монсеньор! — попросила она кардинала.

— Я скрепил союз двух любящих сердец, монсеньор, — толстенький монах выбрался вперед. — Брак был заключен добровольно.

— Вы не имели права венчать королевского сына без согласия короля, — не дав ответить кардиналу, возразил король.

— Но ваше величество…

— Молчать! Позже мы решим, как поступить с вами. А вас, девица, я попрошу добровольно покинуть залу, пока я не призвал сюда лучников!

— Нет, мы не уйдем, — Аскольд решительно взял сестру за руку. Его красивые глаза обратились к Эрику, ища поддержки.

Эрик откашлялся и поспешил на выручку любовнику и его сестрице:

— Ваше величество, дорогая матушка! Баронесса Катрина жена Эдвина перед богом, поэтому имеет право присутствовать здесь наравне с членами семьи!

— Недостойный сын! — король гневно сверкнул глазами. Ты всячески стараешься опорочить память покойного.

— Да стараться-то особенно нечего, — Эрик коварно прищурился.

Бац!

Оплеуха сбила юношу с ног. Он упал на стул, перепуганный, прижимающий руку к вспухшей щеке.

— Что, волчонок, страшно? — гордое лицо короля склонилось к безвольному Эрику. Тот невольно отшатнулся назад.

— Сир, не бейте мальчика! — Фиен вскочила, закрывая собой поникшего Эрика.

— Мальчик? О нет, мадам, он вполне взрослый мужчина, который спит и видит себя королем. Так ведь, сынок?

— Вы еще в смерти Эдвина его обвините! — Фиен раскраснелась, глаза метали молнии.

— Да стараться-то особенно нечего, — передразнивая Эрика, отпарировал король.

— Ах, так! — коротышка в ярости вскочил на ноги. — Не минуты больше здесь не останусь — не желаю сносить оскорблений!

— Поверь, сынок, никто не заплачет, — ответил король.

— Вы еще пожалеете… — увлекая Аскольда и Катрину, которая тащила за собой семенящего монаха, принц покинул зал.

— Капитан! — позвал король.

Капитан королевских лучников, несший охрану у дверей, поспешил явиться на зов.

— Немедленно закройте ворота нашего доброго города, — приказал король.

У городских ворот произошло столпотворение — торговцы с лотками, окрестные огородники с корзинами овощей, путники, все толкались у запертых ворот, громко ругались и требовали объяснений.

«Приказ короля» — снисходительно поясняли стражники.

Народ отхлынул от ворот, чуть не смятый внушительной кавалькадой. Принц Эрик с эскортом стремился покинуть Ворвуд до темноты. Однако и его высочеству пришлось спасовать перед городскими стражниками.

— Запрещено. Приказ короля!

— Черт бы его задрал! — злобно заорал Эрик.

— Даже твоя матушка не вступилась за тебя! — фамильярно выпалил Аскольд.

— Она пожалеет! — принц сдвинул брови, разом отрекаясь от матери.

— Мне холодно, — пожаловался Аскольд, зябко кутаясь в серебристый мех.

— Я не подчинюсь, — заявил принц, с любовью глядя на хмурого молодого человека.

— Ну-ну.

Позже запыхавшийся капитан докладывал королю, как принц и его свита, притащив лестницы, штурмовали ворвудскую стену. Спустясь по веревке, прислужники принца во главе с господином, попадали в грязную, вонючую воду крепостного рва.

— Как раз в том самом месте, куда сливают городские нечистоты! — давясь от неуместного хохота, рассказывал капитан.

— Бежит, значит, вы король, сын мой! — обратился Артур к Геральду. — Я немедленно объявлю вас преемником.

— Не стоит спешить, — Геральд опять проявил природную сдержанность. — Он в ярости. Вдруг догадается собрать войско?

— Вы не хотели меня слушать, сир, и вот теперь наш сын бежал, а стране грозит смута! — поддержала Геральда Фиен.

— Что ж, мадам, он ваш любимец — поезжайте к волчонку, призовите его к миру, — спокойно сказал король.

— Я помогу вам, ваш величество, — старый кардинал поднялся.

Сидя на подушках в крытой дорожной повозке, королева Фиен изливала гнев на придворных дамах.

— Хороши, очень хороши, у меня живот болит, а эти индюшки не умеют облегчить мою боль! — несчастные напрасно пытались умаслить разъяренную госпожу.

— И кардинал тоже хорош! Я думала, что он отправиться к Эрику со мной, а вместо этого он затащил меня в свою резиденцию, и пошел твердить о боге, всепрощении и мире. Негоже-де сыновьям короля, опоре трона, затевать распри. Убедил в необходимости исповеди и причащения. Как будто святое причастие поможет в моем деле! — зло шипела королева.

Замок Нирмар, окруженный тройным кольцом крепостных стен, слыл грозной крепостью. Гарнизон принца насчитывал несколько сотен лучников.

— Что? — королева высунула голову в окно. — Мой сын приказал не впускать меня?

— О нет, мадам, — капитан лучников согнулся пополам в вежливом поклоне, — приказ его высочества на вас не распространялся.

Фиен подивилась многочисленной вооруженной страже — не иначе, Эрик и впрямь готовился к осаде.

Принц принял королеву любезно, хоть и несколько холодно. У его ног вальяжно развалился любимчик принца, Аскольд, чьи красивые глаза враждебно следили за королевой. Чуть поодаль на обитой бархатом скамеечке устроилась недовольная Катрина. Вокруг беззвучно сновали разряженные пажи.

— Присаживайтесь матушка. Эй, подайте угощение королеве! — велел принц. — С какой целью вы прибыли, матушка? — глаза Эрика метались туда-сюда; королева напрасно пыталась поймать его блуждающий взгляд.

Королева пригубила кипрское вино — предмет гордости принца и заговорила. Говорила, что король желает, чтобы между ним и сыном воцарился мир. Что, затевая распри, старший сын короля подает дурной пример другим знатным баронам. Что от междоусобицы не выиграет никто — не король, не принц, не народ.

Принц надулся. Было видно, что он заупрямился и не желает идти на соглашение. Аскольд и Катрина переглядывались с понимающими лицами — этой парочке не выгодна была мировая.

— Нет,— ответил Эрик, когда королева высыпала все возможные аргументы. — Не хочу.

— Сын мой, пока не поздно, подчинитесь, и я обещаю добиться вашего объявления наследником престола! — извлекла последний козырь Фиен.

Эрик часто заморгал: он не знал, как поступить — предложение показалось заманчивым. Фиен улыбнулась, считая, что выиграла битву, но тут вмешался Аскольд.

Юноша рывком поднялся со своего места и обратился к принцу.

— Государь мой, я понимаю, что вы готовы пойти на мировую с королем, в призрачной надежде, что он объявит вас своим приемником. Но может получиться и так: вы явитесь в Ворвуд, ожидая, что вам окажут почести, а вместо этого вас бросят в темницу за неповиновение.

Присутствующие заговорили разом. Королева настаивала, что сможет добиться от короля объявление Эрика приемником. Аскольд, обиженный на отвергшую Катрину королевскую семью, возражал, что король не раз доказывал принцу свою немилость. Катрина воспользовалась подходящим предлогом, чтобы излить накопившуюся желчь.

Эрик колебался, не зная, на что решиться. Он от природы был человеком слабовольным, легко попадающим под чужие влияния. И тут Аскольд привел последний аргумент.

— Мессир, король не решится на осаду раньше весны, а за это время мы соберем армию верных нам баронов!

— Вы слышали ответ, мадам, — принц поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Не думаю, что пребывание при моем дворе доставит вам удовольствие, поэтому не предлагаю остаться.

На обратной дороге королеве сделалось худо — началась резь в желудке и неукротимая рвота. Кое-как добравшись до Вовуда, королева была вынуждена лечь в постель. За ночь ей стало так плохо, что послали за монсеньором Адамом.

— Меня опоили! — почерневшая от боли Фиен ухватила сморщенную руку кардинала.

— Да что, вы, мадам. Вы же были у вашего сына.

— Об этом я и говорю. Мальчишка что-то подмешал в вино.

К вечеру следующего дня королева умерла.

— Все рассчитал, щусенок. Говнюк, злобный выродок! Знал, паскуда, что мы не выдвинемся в поход до весны, — в отчаянии король стукнул кулаком по столу.

Геральд хотел ответить отцу, но визит кардинала прервал юношу.

Кардинал приблизился. Следом за ним шел красивый стройный юноша лет восемнадцати.

— Фрэн, мой послушник, — представил кардинал.

Этот светловолосый мальчик кого-то напомнил королю, но сходство была таким неуловимым, что король тотчас забыл об этом.

— Что вы решили?

— Мы выступаем, — Геральд решительно поднялся.

Король и кардинал удивленно переглянулись.

— Войн не ведут зимой, сын мой, — напомнил король.

— Напрасно. Значит, мы будем первопроходцами, — уверенно ответил наследник престола.

В словах принца была такая твердость, что король поразился.

«Когда он успел стать таким? Может, он всегда таким был, просто я не замечал».

Прославленные тактики принца разработали стратегию ведения зимней войны. Воистину, мессир Геральд умел подбирать советников!

Организованное, управляемое опытными военачальниками, войско принца незамедлительно выступило из Ворвуда. Юный принц в окружении верных соратников ехал во главе.

А в королевской усыпальнице застывший, похожий на бледную статую король Артур и поникшая принцесса Эли провожали в последний путь королеву Фиен.

Добравшись до Нирмара, встали лагерем у стен укрепленного замка. Послали лазутчиков.

Через час те вернулись и сообщили, что ворота замка закрыты, и не видно, чтобы гарнизон Эрика готовился выйти из крепости.

Принц переглянулся с советниками и велел переходить к разработанному плану.

Эрик не устоял перед искушением. Капитан гарнизона доложил, что разбившие лагерь воины брата, по-видимому, спят крепким сном. Эрик велел привести в боевую готовность кавалерию, и с рассветом, не трубя тревоги, выбрался из города через потайной ход.

Кавалеристы на всем скаку ворвались в расположение королевских войск, и тут же осознали ошибку — их встретил частокол из пик.

— Нас предали! — заверещал красавчик Аскольд, первым угодивший на пики.

До созерцающего смерть любовника, побледневшего Эрика, что называется, дошло: коварный братец и его войско вовсе не собирались почивать. Зная, что желавший продемонстрировать молодецкую удаль Эрик не удержится от вылазки, Геральд приказал устроить засаду, и теперь его солдаты мечами добивали выживших.

— Отступаем! — с тоской кричал Эрик обезумевшим от страха людям.

Остаткам славного гарнизона Нирмар было не суждено добраться до города. Войска принца Геральда успели окружить разбитую армию.

— Сдавайтесь, мессир, — потребовал Геральд, с презрением глядя на поникшего брата.

— Брат мой, что вы со мной сделаете?

— Вы изменник и смутьян, брат мой, но я не уполномочен вас судить. Решение вашей участи целиком и полностью зависит от короля.

Король обрадовался успехам принца Геральда менее, чем ожидали.

В последние дни король сильно сдал. Он часами сидел один и предавался безрадостным мыслям. Его заставляла терзаться не смерть Эдивина и Фиен, и даже не предательство Эрика. Эли отвергла короля.

Как он просил, как умолял еще хоть один раз разделить с ним ложе! Пытался объяснить, что ему не нужна страсть, только ощущение молодого тела рядом. Почти плача, уверял Эли в своей любви.

Юная надменная любовница хмуро выслушала его, не преминув напомнить, что король сам отослал ее прочь.

— Я не знал, как все повернется! — но она отказала ему.

Король удивленно вскинул голову — в дверь кабинета стукнули чем-то тяжелым. Он выглянул — охранявший покои стражник спал сном праведника, а в конце коридора маячила стройная, словно танцующая фигурка с белыми волосами.

— Эли, — обрадовано выдохнул король. — Ты пришла. Хочешь поиграть? — девушка развернулась и пошла прочь.

Полный сладостных надежд, король последовал за танцующей фигуркой. Минуя бесконечные переходы, они очутились в главном зале. Король поднял свечу, тусклый свет которой был не в силах разогнать сумрак и застыл: на галерее менестрелей обнимались двое. И, похоже, этих двоих он знал.

Одной, несомненно была Эли. При взгляде на ее спутника у короля зашумело в голове: Эли обнималась и целовалась с Эдвином!

«Эдвин мертв и похоронен. Мне просто кажется. Это от усталости. Пройдет. Господи, помоги..»

Король осенил себя крестным знамением и с опаской ступил на ступени ведущей на галерею лестницы. Он не отрывал глаз от развлекающейся парочки. Ступенька, еще ступенька — король упорно поднимался вверх.

Ему показалось, или рядом действительно кто-то шевельнулся? Король не успел осмыслить это, как кубарем полетел вниз. Чья-то предательская рука столкнула его с верхний ступеньки.

Сознание постепенно угасало. Умирающий король приоткрыл глаза. Рядом возникли два расплывающихся пятна — белое и лиловое.

— Еще не сдох! — королю в бок уперся нос изящной туфельки.

— Я даже не подозревал, насколько ты не любишь его, — ответил надтреснутый голос.

— Да что вы, монсеньор. Я его ненавижу, — и сознание короля потухло.

Эли и кардинал удовлетворенно переглянулись. Рядом стоял и ухмылялся так похожий на покойного Эдвина послушник кардинала, мальчишка Фрэн.

— Эли, девочка моя, не медли, посылай гонца к Геральду — пусть порадуется. Мальчик это заслужил.

— Королевского гонца? — промурлыкала Эли, с насмешкой разглядывая застывающий труп короля.

— Лучше моего. Они быстрее.

Принц Геральд перечитал послание, доставленное взмыленным гонцом. Юноша удовлетворенно улыбнулся — все вышло так, как они с кардиналом и рассчитали. Эдвин и Фиен уже предстали перед Господом; теперь к ним присоединился король. Эрик томиться в темнице за разжигание смуты, в страхе ожидая решения своей участи.

«Теперь я король!» — юный принц улыбнулся.

Это началось еще в детстве. Маленький Геральд из веточек делал корону, воображая себя правителем Назаира. Как-то на ярмарке одна цыганка разглядела на руке принца две короны, чем навсегда поселила в душе мальчика непомерное стремление к власти.

Грандиозным планам очень мешали братья. Геральд затаил тщеславные притязания — он выжидал.

Уже будучи взрослым, Геральд сдружился с монсеньором Адамом, епископом и канцлером короля.

За поздней трапезой расчетливый принц и монсеньор столковались. Юноша поразил церковника широтой взглядов, а юный принц подивился беспринципности святого отца. Геральд вскользь подкинул тому идею, как стать кардиналом. Коварный монсеньор не преминул воспользоваться ценным советом, что принесло ему кардинальскую шапку.

«Мы вполне сможем поделить власть между собой, — размышлял Геральд. — Монсеньор приберет к рукам власть церковную, я же сосредоточу в своих власть гражданскую. А Эли будет моей королевой».

Они тщательно разработали план по устранению Эдвина, в чем им очень помогла Эли.

Эли! Вынужденные в детстве много времени проводить вместе, амбициозный принц и порочная сорлатская принцесса сошлись. Ему было пятнадцать, ей и того меньше, когда она упала на траву и утянула его за собой. Обвила тонкими ручками, стащила с плеч рубаху — снимай! Нетерпеливые пальчики страстно ласкали вздыбленный член — и он уступил юношеской страсти.

Им удалось скрыть связь от посторонних глаз. Благодарный кардинал всячески покрывал любовников, да и репутация принца ограждала последнего от подозрений.

Девчонка была похотливой, как влюбленная кошка. Да что там похоть: ее приданное, королевство Сорлат, видел принц в сиянии ослепительной мечты.

Жизнь разлучила их — Эли оказалась в постели короля, а Геральд женился на герцогине Тобар. Выгодный брак, принесший ему титул герцога. Но разъяренная Эли не желала мириться с браком любовника.

Кто из этих двоих — кардинал или любовница, принес Анаис отравленный засахаренный миндаль? Геральд склонен был думать, что все-таки Эли. Но яд точно достал скорый на выдумку монсеньор. Наверно, этим ядом он отравил и королеву, так некстати для себя причастившуюся у кардинала.

Тогда им все сошло с рук. Похороны были пышными, юный супруг — безутешен, никто и не подумал, в чем на самом деле крылась причина внезапной смерти герцогини Анаис… Да, за страстной Эли нужен глаз да глаз; придется ему приглядывать за ней.

План был рассчитан до мелочей. Эли выкрала королевский кинжал, она же запиской вызвала младшего принца в сад, где Эдвин вместо прекрасной принцессы встретил смерть от удара Фрэна.

«Молодец мальчишка, не подвел. Быть ему епископом!» — улыбнулся Геральд.

Этот мальчик, незаконное чадо монсеньора Адама и какой-то графини, беззаветно преданный отцу, сыграл роль Эдвина в последнем спектакле. Кардиналу осталось только подтолкнуть короля.

Подозрения на Эрика навели с легкостью. Зная склочный нрав старшего братца, Геральд не сомневался, что тот сам сделает все возможное, чтобы его признали мятежником и смутьяном.

«Потешу народ казнью изменника! Пускай узнают, что отныне Назаир в железных руках».

— Ваше высочество, — камергер принца почтительно склонился.

— Нет, Мортон, теперь называй меня «Ваше королевское величество, государь»! — Геральд победно вскинул подбородок — теперь он мог позволить себе подобную роскошь.

Конец