Рождественская мистерия (гет)

Сидя на подушках в крытой дорожной повозке, королева Фиен изливала гнев на придворных дамах.

— Хороши, очень хороши, у меня живот болит, а эти индюшки не умеют облегчить мою боль! — несчастные напрасно пытались умаслить разъяренную госпожу.

— И кардинал тоже хорош! Я думала, что он отправиться к Эрику со мной, а вместо этого он затащил меня в свою резиденцию, и пошел твердить о боге, всепрощении и мире. Негоже-де сыновьям короля, опоре трона, затевать распри. Убедил в необходимости исповеди и причащения. Как будто святое причастие поможет в моем деле! — зло шипела королева.

Замок Нирмар, окруженный тройным кольцом крепостных стен, слыл грозной крепостью. Гарнизон принца насчитывал несколько сотен лучников.

— Что? — королева высунула голову в окно. — Мой сын приказал не впускать меня?

— О нет, мадам, — капитан лучников согнулся пополам в вежливом поклоне, — приказ его высочества на вас не распространялся.

Фиен подивилась многочисленной вооруженной страже — не иначе, Эрик и впрямь готовился к осаде.

Принц принял королеву любезно, хоть и несколько холодно. У его ног вальяжно развалился любимчик принца, Аскольд, чьи красивые глаза враждебно следили за королевой. Чуть поодаль на обитой бархатом скамеечке устроилась недовольная Катрина. Вокруг беззвучно сновали разряженные пажи.

— Присаживайтесь матушка. Эй, подайте угощение королеве! — велел принц. — С какой целью вы прибыли, матушка? — глаза Эрика метались туда-сюда; королева напрасно пыталась поймать его блуждающий взгляд.

Королева пригубила кипрское вино — предмет гордости принца и заговорила. Говорила, что король желает, чтобы между ним и сыном воцарился мир. Что, затевая распри, старший сын короля подает дурной пример другим знатным баронам. Что от междоусобицы не выиграет никто — не король, не принц, не народ.

Принц надулся. Было видно, что он заупрямился и не желает идти на соглашение. Аскольд и Катрина переглядывались с понимающими лицами — этой парочке не выгодна была мировая.

— Нет,— ответил Эрик, когда королева высыпала все возможные аргументы. — Не хочу.

— Сын мой, пока не поздно, подчинитесь, и я обещаю добиться вашего объявления наследником престола! — извлекла последний козырь Фиен.

Эрик часто заморгал: он не знал, как поступить — предложение показалось заманчивым. Фиен улыбнулась, считая, что выиграла битву, но тут вмешался Аскольд.

Юноша рывком поднялся со своего места и обратился к принцу.

— Государь мой, я понимаю, что вы готовы пойти на мировую с королем, в призрачной надежде, что он объявит вас своим приемником. Но может получиться и так: вы явитесь в Ворвуд, ожидая, что вам окажут почести, а вместо этого вас бросят в темницу за неповиновение.

Присутствующие заговорили разом. Королева настаивала, что сможет добиться от короля объявление Эрика приемником. Аскольд, обиженный на отвергшую Катрину королевскую семью, возражал, что король не раз доказывал принцу свою немилость. Катрина воспользовалась подходящим предлогом, чтобы излить накопившуюся желчь.

Эрик колебался, не зная, на что решиться. Он от природы был человеком слабовольным, легко попадающим под чужие влияния. И тут Аскольд привел последний аргумент.

— Мессир, король не решится на осаду раньше весны, а за это время мы соберем армию верных нам баронов!

— Вы слышали ответ, мадам, — принц поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Не думаю, что пребывание при моем дворе доставит вам удовольствие, поэтому не предлагаю остаться.

На обратной дороге королеве сделалось худо — началась резь в желудке и неукротимая рвота. Кое-как добравшись до Вовуда, королева была вынуждена лечь в постель. За ночь ей стало так плохо, что послали за монсеньором Адамом.

— Меня опоили! — почерневшая от боли Фиен ухватила сморщенную руку кардинала.

— Да что, вы, мадам. Вы же были у вашего сына.

— Об этом я и говорю. Мальчишка что-то подмешал в вино.

К вечеру следующего дня королева умерла.