Legend of Oxford (гет)

Гарри был в шаге от смерти. Сейчас он был будто во сне, только без снов. Он был в коме. Прошло уже несколько дней после происшествия, Вольдеморт покинул тело Габриэль, однако Карта Мародёров бесследно исчезла. По школе Хогвартс ходили слухи, что кто-то из слуг Тёмного Лорда применил Манящие чары и передал Карту своему господину. Впрочем, догадки были самыми разными. О том, что произошло в пятницу, знала вся школа. Даже Рон очнулся от своего заклятия, стал более похож на себя, но ему требовалась медицинская помощь, как и Гермионе, пережившей множество потрясений. Девушка каждый день сидела на кровати бесчувственного Гарри и беззвучно плакала. Она понимала, что Гарри жив, что вскоре всё будет как прежде, как в прошлом году, когда они воссоединились. Те нежные поцелуи, которыми они обменивались… Но несмотря на такое многообещающее будущее ей было плохо.

Уже в субботу в школу вернулся Дамблдор. По его словам, он помогал неопытному мистеру Уизли. Волшебный мир узнал, что и министр магии находился под властью одного из Пожирателей смерти – но это был не Люциус Малфой, о котором никто совершенно ничего не знал (за исключением, может быть, Драко).

Семейство Уизли вернуло себе прежний облик. Они стали снова добродушными, милыми людьми, в том числе и Джинни. Следствие магического департамента по применению непростительных заклятий показало, что за семьёй министра стояли некие субъекты, контролировавшие её. Жребий вновь пал на несчастную Габриэль, что проводила лето у Уизли. Но, несмотря на всё это, девушка не могла контролировать всех членов семьи. Это уяснили и мракоборцы министерства. Влияние проводилось извне, вне поля видимости. Отряды Вольдеморта на территории всей Британии контролировали действия всего Министерства, каждого члена из него, даже самых мелких клерков.

Армия Тьмы готовилась к весеннему наступлению на волшебные организации. Вольдеморт же набирал самых одарённых и самых преданных слуг для своего личного командования. Этому батальону была поставлена самая трудная задача: истребление грязнокровных волшебников Хогвартса. Самыми, пока что, ближайшими соратниками Лорда были Пожиратели, что умели читать чувства человека, его душу. Когда-то таким был и Лорд, теперь он искал подобных людей. После окончательным уничтожением грязнокровок Вольдеморт собирался поставить точку и на этом отряде. Они были ему не нужны, ведь могли составить конкуренцию, а маг был бессмертен. Единственное, что могло уничтожить его, это группа людей, замешанных помимо него в серебряной тайне тысячелетия – Легенде Оксфорда. Гарри был одним из них, но никто не знал, почему… Никто кроме Дамблдора и исключительных работников Министерства Магии.

А кто были остальные люди, в чьих силах было убить Тёмного Лорда? Известны ли они всему миру, как великие Гарри Поттер и Тёмный Лорд Вольдеморт? Напрашивается единственный ответ…

За окном ярко светило солнце – было уже прохладное воскресенье, последний выходной перед игрой, которая должна была состояться в пятницу. Тогда сойдутся в новом квиддичном сезоне бравая дружина Гриффиндора и Когтевран, выступающий в более, чем ослабленном составе после смерти лучшего ловца факультета – Чжоу Чанг.

Выздоровеет ли Гарри к пятнице? Врядли. Запасным ловцом была Джинни, но она также была в Больничном крыле, хоть и стала похожа на прежнюю себя. Нервы её, как некоторых других гриффиндорцев были крайне расшатаны. Нередко к этой группе учеников приходили знакомые лица, утешающие их и с грустью взиравшие на Гарри, лежавшего без чувств, и Гермиону, крепко держащую его за руку...

Невилл ходил по пустой гостиной Гриффиндора, размышляя о случившемся. Ещё бы ему было не размышлять, сколько людей изменилось, да и Вольдеморт побывал в спальне парней шестого курса. Об уроках Невилл даже не вспоминал, слишком было это дело бесполезно. У него порой складывалось впечатление, что он сам сражался с Вольдемортом, сам слышал его ледяной голос.

Это чувство вообще сопровождало его с первого курса, но сейчас оно было как никогда сильно. Ночные кошмары часто снились Невиллу. Самый частый из них был: издевательства Пожирателей смерти и Вольдеморта над его родителями. Чувство гнева и жажда мести уже давно копились и в этом юноше…

Парвати Патил и Лаванда Браун стали более настороженными в Хогвартсе. Их обычные улыбающиеся лица теперь можно было встретить очень редко, хотя они продолжали своё свободное время проводить за чтением журналов о косметике. На завтраки, обеды и ужины приходили с вечно гордым и задиристым видом. Но в своей глубине эти девушки не были такими. Они никак не могли напомнить Малфоя другим ученикам Хогвартса.

Парвати было весьма обидно, что её довольно часто сравнивали с сестрой. Её красоту оценивали по максимальному баллу Падмы. Это непримиримое соперничество сестёр всегда присутствовало в их жизнях, и лишь снаружи они были приветливы друг с другом, иногда оказывали помощь. Внутри же испытывали сильнейшую ненависть, которая весьма часто выплёскивалась в детстве не только на сестре, но и на окружающих.

Падму уважали за её ум. Это была типичная когтевранка, находившая выход в любой ситуации, отличающаяся сообразительностью. Она знала, что на четвертом курсе Парвати подсунула ей Рона Уизли, чтобы сестре было стыдно. Но Падма выдержала успешно это испытание, хотя остальные были уверены в обратном. Все вообразили тогда, что девушке несколько понравился Рон, вот только в реальности всё было совсем иначе. Падма поняла, Рон очень упрям, она ему безразлична. С первого объективного взгляда можно было легко заметить – он влюблён в Гермиону Грейнджер. Тогда она ошеломила своим чудесным видом, но только не сестёр Патил. Они всегда хотели быть победителями в подобных схватках, но Грейнджер их обогнала. Никто не ждал, что она будет так хорошо выглядеть на балу, да ещё в паре с Виктором Крамом. Каждая девушка мечтает об отношениях с этим юношей. Сестры Патил не были исключением. Какова была их обида после увиденного. План Падмы был сорван, она не могла рассчитать, что Краму понравится Грейнджер. Она предполагала, что он подойдёт и пригласит именно её, но ошиблась. Она отказывала многим мальчишкам, которых было огромное количество. Все они думали о ней, как о недостижимой мечте, представляли своё счастье, если она согласится, но она разбила сердца всем: Невилл Долгопупс, Эрни Макмиллан и даже… Драко Малфой предложили ей вместе пойти на бал, но всем она отказала. Слизеринец предполагал, что в Хогвартсе нет таких девушек, которые могли бы ему отказать, но и он ошибся. Пришлось взять на бал Пэнси Паркисон, Невиллу – Джинни Уизли, а Эрни – Ханну Эббот, с которой он и завязал тогда, на бале, отношения более близкие, чем дружба. С тех пор он встречается с этой девушкой, но он не влюблён в неё, к сожалению Ханны. Она полюбила его ещё на втором курсе, после нападений на учеников василиска, но ему было не до того. Она страдала очень долго и продолжает страдать даже сейчас. Как она может ему объяснить, что он ей очень дорог? Она ничего с этим не может поделать…

16 лет – граница двух душ человека. Одна – беззаботное и весёлое детство. Вторая – юность, тепло и любовь к ближнему человеку, кто тебе дорог, кого ты никогда от себя не отпустишь, и будешь разделять его горе и счастье. В этот чудесный возраст люди меняются душевно. Глупые мальчишки, прежде воюющие с девчонками, превращаются в разумных людей, ищущих радость в жизни, собирающих ласку, помогающих людям. Однако не все такие, не все становятся разумными, но эти люди существуют, их можно легко заметить в обществе. Общество, которое они некогда возглавляли, становится для них пустой чушью, ненужной соринкой, которая лишь мешает развитию души…

Драко Малфой всегда был главарём слизеринцев, но и он способен на тёплое чувство, а остальное было лишь его глупостью. Теперь ему нередко в голову стали приходить странные вопросы. Зачем ему общество Кребба и Гойла? Зачем он страдал дурью все пять лет, проведённые в Хогвартсе, а, по сути дела, всю свою жизнь? Родители были тёмными магами, на воспитание ребёнка им было плевать, но он должен и сам воспитать в себе определённые черты характера. Это будет трудно, но возможно ему удастся…

Парень сидел в Большом зале на завтраке и сухо ел противную овсянку, не особо осознавая, что это было. Кребб и Гойл жадно хватали куски яблочного пирога и тут же уплетали их за щёки.

— Сколько можно жрать?! Смотреть противно, парни, — грубо заявил Малфой, чем вызвал удивлённые взгляды Винсента и Грегори. Расширив глаза, они не отводили взгляда от главаря. Кребб медленно положил два схваченных ранее куска пирога на своё прежнее место. Вдруг Драко поднялся с места и, не сказав ни слова «парням», покинул Большой зал. Но направлялся он не в провонявшее подземелье, а на улицу.

Небо было хмурым, затянутым тучами. Лёгкий прохладный ветерок обдувал Малфоя, который медленно устремился к озеру. Впервые за всю свою жизнь ему захотелось остаться одному, глядеть на природу… её красоту, высокое небо, хоть и пасмурное. Странно было ему это ощущать, ведь никогда он не понимал дружбы золотой троицы, считал это полнейшей глупостью.

Так что же говорить про любовь? Самым сильным, что он когда-либо чувствовал, была временная страсть к Падме Патил. Как раз после её отказа пойти вместе на бал в нём стали просыпаться странные вопросы. Его характер изменялся, будто ранняя весна стала топить давно накопившиеся снега. Однако их слишком много, чтобы парень быстро изменился.

Ненависть к грязнокровкам, к Поттеру стала растворяться. Сейчас он ясно понимал, что было весьма глупо запугивать Поттера, Макмиллана и Эббот первого сентября.

По озеру пошли мелкие волны, вызванные ветром. Тучи на небе стали расходиться, и выглянуло тёплое солнце сентября. Лучи стали играть в светлых волосах Малфоя. Они озарили бледное лицо парня, которое теперь казалось более живым…