Спаситель человечества (джен)

Как только Кагги-Карр прилетела из Ранавира, в тронном зале Изумрудного дворца собрался совет. Страшила Мудрый привычно занял место на троне напротив волшебного телевизора, остальные — Длиннобородый Солдат Дин Гиор, Страж Ворот Фарамант, правитель Фиолетовой страны Железный Дровосек, инженер Альфред Каннинг, Энни Смит и Тим О’Келли — расселись на стульях.

— У меня плохие новости, — сказала ворона. — Усыпительная Вода не сработала. Менвиты выпили её, заснули, но через полчаса проснулись и, как ни в чём не бывало, занялись своими делами.

— Такого быть не может, — воскликнул Дин Гиор. — Они же должны были всё забыть! Не могла же Усыпительная Вода выветриться или потерять свои волшебные свойства! Заснули же мыши.

— Мыши-то заснули, но на рамерийцев вода не действует. Похоже, их организмы устроены иначе, чем организмы землян, — ответил Фред Каннинг. — Встаёт вопрос — что теперь делать. Менвиты продолжат свои попытки захватить Волшебную страну. Мирными средствами мы победить их не можем. Поэтому я предлагаю самое радикальное решение, — тут инженер сделал паузу. — Взорвать звездолёт.

Несколько минут члены совета молчали. Первой заговорила Энни:

— Но если мы взорвём корабль Пришельцев, погибнут арзаки и Ментахо с Эльвиной! Этого делать нельзя!

— Иногда чтобы спасти миллионы людей, требуется пожертвовать единицами, — ответил Каннинг. — Да, они погибнут, но будет спасено всё человечество. Нельзя сидеть, сложа руки, и ждать.

— Не уверен, что это мудрое решение, — покачал головой Страшила. — Но мои мозги подсказывают мне, что мудрого решения в этой ситуации нет.

— Я бы не смог взорвать бомбу, зная, что погибнут невинные, — сказал Дровосек. — Даже если бы был уверен, что спасу этим тысячи человек. Если бы я так сделал, моё сердце разорвалось, и я бы умер. Да и к чему нам взрывать звездолёт, когда мы контролируем каждый шаг каждого Пришельца с помощью гномов-разведчиков и волшебного телевизора?

— Пока контролируем, — согласился Каннинг. — Но что если менвиты возьмут заложников и станут нас шантажировать? Или от открытого наступления перейдут к партизанским вылазкам? Судя по рассказам Кастальо, у них есть химическое оружие. Если они его применят, последствия будут ужасающие.

— Взрыв не менее опасен, — заметил Страшила. — Ты сам говорил, что от него могут обрушиться своды Пещеры Рудокопов, и тогда погибнут и источник Усыпительной Воды, и Город Семи Владык.

— Это может случиться с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Ради уничтожения малейшей возможности того, что Пришельцы захватят Землю, я готов рискнуть.

— Фред, неужели ты сможешь взорвать лагерь Пришельцев, зная, что погибнут ни в чём не повинные люди? – удивилась Энни.

Инженер Каннинг не отвечал девочке целую минуту. Он словно решал в уме сложное уравнение. Потом сказал твёрдо:

— Смогу – если буду уверен, что это необходимо.

— Мы еще можем подождать и найти другой выход, — заметил Страшила. — Ближайшие два дня менвиты вряд ли предпримут какие-нибудь решительные действия. Предлагаю всем разойтись спать. Как известно, утро вечера мудренее. А я пока подумаю.

По одному люди стали расходиться. Альфред Каннинг вышел во двор. Уже наступила ночь, и на тёмном небе ярко светили звёзды.

«Пришельцы, — раздражённо подумал Фред, глядя вверх. — Люди с другой планеты… Им мало своей, хотя наверняка им на ней не тесно. Они прилетели сюда, чтобы завоевать нас, отнять у нас Землю, по которой мы ходим, которая даёт нам пищу. Они хотят загипнотизировать миллионы людей и сделать своими рабами. Ради этого готовы превратить Волшебную страну в военный полигон, начать кровопролитную войну, в которой будут применяться самые страшные и самые современные виды техники. Разве они люди? Они враги».

Фред достал из кармана одну из пачек сигарет, захваченных из Канзаса, и нервно закурил.

«Страшила ни за что не согласится взорвать звездолёт, — сказал он самому себе. — И он, и все остальные не понимают опасности, которая над нами нависла. Менвиты ни перед чем не остановятся, и если мы будем медлить сейчас, потом будет уже поздно».

Каннинг облокотился о стену Изумрудного дворца.

«А ведь я могу сделать всё сам, не спрашивая Страшилу, — подумал он. — Что он знает о реальной войне, о технологиях, которыми обладают менвиты, и, наконец, о фашизме? Ничего. Он не видел концлагерей и разрушенных бомбёжками городов. Все жители Волшебной страны — дети, не умеющие оценить реальную угрозу. Значит, я должен принять решение за них».

Каннинг взвесил все доводы за и против. Что если не найдётся других вариантов? И борьба, которая продлится ещё неизвестно сколько, приведёт к тому, что менвиты захватят Землю? Сможет ли он, инженер Альфред Каннинг, жить, зная, что у него был шанс уничтожить завоевателей, но он им не воспользовался? Разве имеет он право позволить врагам превратить всё население земного шара в рабов? И среди этих попавших в рабство людей будут его мать, отец, двоюродные сёстры, друзья… Не навлечёт ли он своим бездействием катастрофу?

«Я не могу ничего не делать, — сказал себе Фред — Пришельцы зашли слишком далеко. Я должен остановить их. И я сделаю это, нажму на кнопку взрывателя. Надо помнить, что они не люди, а враги. А враг — не человек».

Инженер бросил потухшую сигарету на землю и направился прочь от дворца.

* * *

К Ранавиру Альфред добрался в кабине Железного Рыцаря Тилли-Вилли. Механический великан, проводивший долгую ночь, скучая на городской площади, с радостью согласился доставить инженера к Ранавиру и даже не спросил, зачем ему туда понадобилось.

Тилли-Вилли двигался по Жёлтой Дороге, а Альфред трясся в его кабине, сжимая в руках пульт взрывателя. Совсем скоро он нажмёт на кнопку. Тогда ударные силы, таящиеся в бомбе, спрятанной Ильсором на «Диавоне», вырвутся наружу, чтобы уничтожить творение арзакского инженера и всех, кто находится в лагере Пришельцев. Стены Замка Гуррикапа рухнут, погребя под собой межзвёздных завоевателей менвитов и их рабов арзаков.

Никто не предупреждён, что на сегодня назначен смертельный взрыв. Ильсор, собственноручно заложивший бомбу Каннинга на звездолёте, не знает, что в эту ночь ему предстоит расстаться с жизнью. Арзакам никто не сообщит об уготованной им участи.

«В каком-то смысле это даже милосердно, — подумал инженер. — Арзакам легче умереть не зная, что их убьют, чем несколько часов мучительно ждать смерти».

Альфред почувствовал, что Тилли-Вилли остановился. Значит, они добрались до места. Пора.

Каннинг спустился вниз по верёвочной лестнице и оказался на лесистой возвышенности, откуда открывался отличный вид на Ранавир. Инженер знал, что сейчас в Изумрудном дворце его уже хватились. Что скажут его друзья, когда узнают о том, что он сделал? Кто-то посочувствует, кто-то ужаснётся, а Энни его осудит.

«Я всё делаю правильно, Энни, — подумал Фред. — Однажды ты вырастешь и поймёшь, что так надо».

И Каннинг надавил на кнопку детонатора.

Взрыв произошёл сразу. Сперва ослепительная вспышка разорвала небо, через две секунды оглушительный грохот достиг ушей инженера, огненно-красное зарево поднялось над Ранавиром, языки пламени лизали звездолёт. Стена замка рухнула, стволы деревьев валялись на земле, вырванные с корнем ударной волной. Взрывались и горели бочки с топливом. Среди хаоса огня, едкого дыма, летящих осколков погибали рамерийцы. А потом посреди ночи вверх поднялся гигантский огненно-красный гриб, накрывший замок Гуррикапа. Каннинг понял, что взорвались двигатели звездолёта, работавшие на ядерном топливе. Потрясенный инженер помнил нечто похожее — взрыв супер-бомбы над японским городом Хиросима.

* * *

Когда инженер вернулся в Изумрудный город, Страшила встретил его угрюмым молчанием, а Фарамант и Дин Гиор предпочли остаться на своих постах: первый у ворот, второй у рва с водой. Железный Дровосек отсутствовал: он вместе с Тимом утешал Энни, которая заперлась в своей комнате и плакала.

Альфред коротко объяснил Страшиле, что такое радиация и почему на место взрыва нельзя пускать людей. По приказу правителя Ранавир оцепили дуболомы, они же потом должны заняться разбором завалов.

Наступило утро. В одиночестве Фред уселся перед волшебным телевизором и попросил его показать бывший замок Гуррикапа. Сам не зная почему, он желал посмотреть на дело своих рук. Повсюду валялись каменные и металлические осколки, а между ними — обгорелые трупы. Пришельцы, охранявшие периметр лагеря, так и умерли у ограды с колючей проволокой. От звездолёта не осталось ничего — только груда искорёженного, почерневшего от огня металла. Деревья, вырванные с корнем ударной волной, превратились в почерневшие брёвна. На месте древнего замка Гуррикапа высились завалы каменных обломков. Заброшенный замок больше не скрывал никакой тайны, Ранавир не являлся надёжным убежищем. Все до единого его обитатели были уничтожены взрывом. Напрасно будет сидеть в своём дворце на Рамерии колдун Гван-Ло, ожидая лиограмм с докладами о ходе завоевания Беллиоры. Напрасно родители, жёны, дети, братья и сёстры участников экспедиции будут надеяться на возвращение своих родных. Все рамерийцы, бывшие в экипаже «Диавоны», погибли. И их убил он, Фред Каннинг.

Инженер смотрел на развалины, и внутри него словно боролись два голоса. Первый ужасался тому, что он сделал, второй восхищался этим.

«Ты убийца, Альфред, — говорил первый голос. – Ты отнял сотню невинных жизней».

«Нет, ты герой, — убеждал второй. — Ты только что спас землян от рабства».

«Посмотри на тела Пришельцев, — вновь принимался за своё первый. — Разве ты имел право решать, жить им или умереть? Разве ты Господь Бог? Тебе не жаль погибших, Альфред Каннинг?».

И Альфреду на миг становилось страшно от того, что он сделал, но этот страх немедленно исчезал, едва звучал второй голос:

«Арзаки сами виноваты. Когда-то они поверили менвитам и попали к ним в рабство. Они помогали менвитам завоёвывать Землю, один из них построил звездолёт, на котором они прилетели. Арзаки почти так же заслуживали смерти, как и менвиты».

Слушая второй голос, инженер успокаивался, но как только его сменял первый, страх и чувство вины появлялись вновь. И некуда Фреду было скрыться от них. Он продолжал смотреть, терзаемый внутренними противоречиями, ища среди развалин лагеря Пришельцев труп Ильсора. Но его невозможно было распознать среди сотни обгорелых останков.

Гениальный инженер, создатель космического корабля, единственный в экспедиции арзак, способный сопротивляться гипнозу менвитов, никогда не вернётся на Рамерию, которая спокойно продолжает вращаться вокруг своего голубого солнца в далёком созвездии Орион. Он погиб от взрыва бомбы, которую сам же установил на «Диавоне» по просьбе Альфреда Каннинга.

«Ильсор был готов пожертвовать собой, чтобы помочь землянам, — укоряюще сказал первый внутренний голос Фреда. – Имел ли ты право принимать его жертву?».

«Ильсор сам виноват, — возразил второй. — Ведь это он создал корабль, на котором менвиты прилетели завоёвывать Землю. Что же, когда Ильсор создавал звездолёт, не знал, для каких целей менвиты станут его использовать? Он был умён и не мог не предвидеть этого. Но он не отказался строить звездолёт и этим погубил и себя, и своих товарищей».

Альфред Каннинг вздрогнул. Он не желал больше слушать первый голос, не хотел винить себя во всём. Какая разница, кто погиб, арзаки или менвиты, виновные или невинные — главное, что Земля спасена, спасено человечество и сделал это он и никто иной! Разве он, Альфред Каннинг, убийца? Нет, он герой, победитель. И Альфред задавил в себе первый голос, заставил его замолчать. Он смотрел на мёртвый Ранавир и улыбался своей победе.

— Я сделал всё правильно, — произнёс он. Затем сказал громче: — Я сделал всё правильно, — и, наконец, крикнул: — Я сделал всё правильно!

Никто не ответил Каннингу. Арзаки были мертвы и не могли возразить. Торжествующий победитель гордо вскинул голову и выключил волшебный телевизор. Изображение уничтоженного взрывом лагеря погасло, и вместе с ним в душе инженера погас голос совести, взывающей к милосердию.