Ведьмино сердце (гет)

Девушка с сиреневыми быстро бежала по лесу в неизвестном направлении. По её щекам катились крупные слёзы, тушь потекла и осталась неаккуратными разводами под глазами. Подол длинного платья был разорван, но, судя по всему, девушка этого даже не заметила.

«Я выдержу. Выдержу,» — пытаясь перестать плакать, думала она. — «Больно, Тьма, как же больно!»

Да, эта девушка была другой. Тёмной. Без крыльев, с неправильной магией… Ведьмой. И таким здесь было не место. Алфея слишком светлая школа и каждый считал своим долгом пнуть, пусть и не физически, единственную тёмную.

Девушка остановилась на небольшой полянке. Словно в противовес её обрывочным, спутанным мыслям и чувствам здесь царил полный покой. Казалось, эта опушка — сосредоточение спокойствия и тишины, отгороженное от тревог и забот внешнего мира. Девушка, не замечая и, похоже, не желая обращать внимание на красоту природы, обессилено рухнула на поваленный ствол давно сгнившего старого дерева.

Отчаянье. Леденящее отчаянье сейчас завладело душой молодой ведьмы… «Ну, сколько ещё можно?! Когда же это наконец закончится?!» — мысленно вскричала она. — «Боги, Демоны, хоть кто-нибудь, помогите!»

— И что же столь прекрасная леди делает одна в лесу? — неожиданно прервал её безрадостные размышления мужской голос. Девушка резко подняла голову. Перед ней стоял парень лет двадцати-двадцати пяти. Светлые волосы до плеч, изящное телосложение, правильные черты лица… «Небось, очередной помешанный на своей красоте Специалист, считающий, что девушки должны падать к его ногам. Ненавижу таких!» — мысли ведьмы были совсем не мирными. Но, как ни странно, этот юноша не был похож ни на парней из военного училища «Красный Фонтан», находящегося недалеко от Алфеи, ни на магов. Интересно, кто же он такой? Неужели… Аристократ? Девушка вздрогнула от подобного подозрения, что было не удивительно, ведь о жестокости «высших слоёв» говорили многие, к тому же, ведьма не раз встречалась с такими, пусть ещё и не выросшими, акулами в школе, где они составляли большее количество учениц. С тех пор девушка старалась держаться от аристократов подальше, закономерно боясь нарваться на неприятности.

— Так всё-таки? — демонстративно подняв бровь, вопросил незнакомец.

— А Вам-то какое дело? — до грубости, конечно, опускаться не стоило, но нервы были на пределе, вот и… Ведьма сжалась, ожидая резкого ответа, ведь, если он действительно знатный, то сейчас девушке могло не поздоровиться. Но незнакомец, вопреки ожиданиям, только мягко улыбнулся, осторожно подошел к ней и спокойно проговорил:

— Ну, зачем же так резко? Возможно, я всего лишь хочу помочь?

Девушка, увидев, что неизвестный протянул руку, резко отшатнулась. Негодование затопило её с головой. Неожиданно сильно захотелось вскричать: «Да что Вы себе позволяете!» и влепить этому нахалу пощёчину. Но девушка, впрочем, явно с трудом, удержалась — а вдруг он действительно аристократ? — и только отскочила в сторону. Незнакомец улыбнулся, что, видимо, окончательно вывело ведьму из себя.

— Да кто Вы такой?! — удивленно вскричала она, злобно взглянув на парня. Неизвестный спокойно, без издёвки или дикой злости, которая должна была, по мнению ведьмы, быть реакцией аристократа на такое неуважение, ответил вопросом:

— О, неужели это столь важно, миледи? — он был сама вежливость. Девушка вновь испуганно вздрогнула. Такие манеры бывают только у благородных, простолюдины на подобное не обращают внимания, да и, к тому же, кто стал бы учить незнатного человека этикету? Да кому это надо? «Похоже, действительно, аристократ… А это плохо,» — подумалось ведьме. Один вопрос: «Что же делать, как сбежать отсюда?» — набатом бился в её голове. Ведь аристократы всегда привыкли получать то, чего они хотят и отказывать им бессмысленно.

— Н-нет, — неуверенно протянула девушка. «Ну что он здесь забыл?! Какого чёрта аристократ шляется по непонятному лесу, словно грибник?» — обрывки мыслей метались в голове, не давая сосредоточиться и что-нибудь придумать.

— Ах, госпожа, неужто я так сильно напугал Вас? — с покровительственными нотками, по крайней мере, как показалось девушке, вновь задал провокационный вопрос незнакомец. Ведьма промолчала. Лучше не раскрывать рта, тогда, возможно, этот ненормальный исчезнет…

— Миледи? — продолжил он, так и не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. Девушка, заметив, что незнакомец подошел к ней совсем близко, резко рванулась назад, отчаянно надеясь убежать, но нога неожиданно подвернулась, и в результате ведьма просто упала на заботливо подставленные руки незнакомца. Нога резко заболела. «Похоже, вывих,» — нерадостно подумала девушка, расстроено представляя подобную перспективу. — «Теперь дня три совсем ходить не смогу…»

— Ну, что же Вы так неосторожно, леди? — с каким-то странным, даже немного обиженным выражением лица спросил он, а потом, посадив девушку на тот же ствол, начал магически исцелять её пострадавшую конечность. «Так он всё-таки маг!» — облегчённо подумала девушка, не замечая, направленное вместе с лечебным, заклинание, увеличивающее доверие.

Ведьма почувствовала тепло колдовства, осторожно подлечивающего её ногу, резкая боль ушла, оставив лишь усталость и отчаянье. Неожиданно девушка, которая сумела выдержать ненависть и презрение фей, жестокость тех, кто по теории должен помогать, крушение идеалов и не проронившая при этом на людях ни единой слезинки, не потерявшая достоинства, сейчас вдруг заплакала. Навзрыд, размазывая горькие слёзы усталости по щекам, не замечая того, что незнакомец замер, с сочувствием глядя на неё, не обращая внимания на сук, пропоровший платье и больно впившийся в спину. Ей было плевать на всё это, на окружающих, на то, что кто-то видит её слёзы…

Безразлично. Она просто устала — безумно, невозможно — устала от всеобщего отчуждения и своего одиночества, от презрения учителей, не таясь кривящих губы при каждом её приближении, от равнодушия того — любимого — Кодаторты, который только усмехался вслед «Тёмная». Да, тёмная. Не такая, неправильная.

Девушка не заметила, как незнакомец оказался сидящим рядом с ней и осторожно утешающим её. Как-то неожиданно она рассказала этому магу всё до конца. Как это вышло?

Потом ведьма не могла найти ответа на этот вопрос, но тогда доверять обаятельному незнакомцу казалось так же естественно, как и дышать.

Спустя несколько часов, когда ведьма рассказала собеседнику всё и даже показала ему те наработки, которые она делала для себя, чтобы иметь возможность творить светлые заклинания, изменяя их структуру и в результате делая их тёмными… Как ни странно, маг не перебивал её и даже не высказывал презрения к тому, что она тёмная, что удивило девушку.

— Ты меня теперь презирать будешь? — как-то неожиданно она перешла на «ты», даже не отдавая себе в этом отчёта — это получилось стихийно, но в тот момент казалось нормальным, естественным и даже единственно правильным.

— Почему же? Ничуть. Ты достойнее многих из тех, кто называет себя феями, хотя и ведьма, — ответил маг, чуть улыбнувшись. Девушка с надеждой посмотрела на него, ведь она столько времени лелеяла призрачную, почти нереальную надежду, что кто-то будет смотреть не на цвет её силы, а на неё саму…

— Спасибо. Я, кстати, так и не представилась. Гриффин, — улыбнулась ведьма, ожидающе смотря на собеседника.

— Валтор, — в свою очередь назвался маг.

— Сколько сейчас времени? — Гриффин неожиданно заметила, что солнце садится.

— Полвосьмого, — Валтор быстро посмотрел на наручные часы, которые, надо сказать, были недешевым удовольствием — подобное могли себе позволить только очень богатые и состоятельные люди.

— Ах, — вздрогнула Гриффин, понимая, что опаздывает, ведь в восемь часов вечера двери общежития закрывались, а больше ей было просто-напросто некуда идти. — Мне нужно бежать, — девушка быстро побежала по направлению к корпусам, но на другом конце полянки притормозила и обернулась на Валтора, — мы ещё встретимся? — с надеждой спросила ведьма.

— Да, Гриффин, — мягко улыбнулся маг. — Я буду ждать тебя завтра в то же время.

Девушка радостно кивнула и побежала к общежитию, а маг ещё некоторое время смотрел ей вслед с каким-то странным выражением лица. Но, если бы Гриффин смогла прочитать мысли мага, наверное, она бы значительно больше опасалась нового знакомого. «Интересная девочка… А заклинания — так вообще — чудесны. Пожалуй, её можно будет использовать… для своих целей,» — по губам Валтора змеей скользнула злая полу ухмылка.

Как ни странно, на следующий день Валтор действительно сдержал своё обещание, придя на полянку в назначенное время.

Так прошёл месяц. Теперь каждый день, как только кончались уроки, Гриффин скорее спешила в лес, где её неизменно ждал маг. Да, если бы сейчас девушку спросили -«Счастлива ли она?» — то ведьма, не задумываясь, ответила бы «да». Счастлива. Безумно. Наверное, ей повезло, — по крайней мере, сама Гриффин считала так — повезло встретить этого странного мага, которого интересует не «цвет» её магии, а сама ведьма.

Нет, жизнь девушки не стала легче: всё то же презрение и ненависть фей, всё та же изматывающая душу бедность, всё та же неуверенность в завтрашнем дне — что он принесёт? — но сейчас у Гриффин появилась надежда, почти нереальная, призрачная, но надежда. Маг был первым человеком, которому мало того, что ничего от неё не было нужно, так ещё и не относившимся с презрением к её происхождению и силе. Валтор даже, кажется — вот немыслимо! — заинтересовался — не иначе, как из вежливости, но всё же — её наработками по превращению светлых заклинаний в тёмные.

— Эй, ты, тёмная, — неожиданно раздалось из открытой двери. Девушка быстро подняла голову, отвлекаясь от воспоминаний, — тебя директриса вызывает.

Гриффин быстро встала с кровати, на которой сидела и, не обращая внимания на принёсшую эту весть фею, уже собиралась выйти из комнаты, но на пороге на секунду притормозила, видимо, что-то забыв. Надо сказать, обстановка, в которой она жила, была более чем скромной: небольшая, односпальная кровать, застеленная тёмным покрывалом, несколько книг, в большинстве своём — учебников — на полках, письменный стол. Вторая же часть комнаты, по-видимому, принадлежавшая какой-то фее, выглядела совсем иначе. Дорогие занавески, шкаф, полный нарядов, множество украшений, разбросанных то тут, то там — всё говорило о богатстве хозяйки.

Гриффин быстро подошла к своему столу и взяла браслет, подаренный на одной из встреч в лесу Валтором. Как сказал маг, это — защитный амулет. И теперь девушка старалась не расставаться с подарком — не столько из-за его возможных защитных свойств — нет, больше из-за того, кто подарил ей это простенькое украшение. Вот и сейчас ведьма привычно надела браслет на руку и быстро пошла по направлению к директорскому кабинету.

«Интересно, зачем я понадобилась директрисе?» — уже по дороге обеспокоенно подумала девушка. В школе она всегда старалась держаться в тени, не проявляя себя ни отличной учёбой, ни хулиганскими выходками. Гриффин и так хватало внимания — порой даже чересчур — со стороны светлых, и становиться центром — вот, глупость! — нет уж, увольте.

Ведьма, подойдя к кабинету, на секунду замерла в нерешительности, испугавшись последствий, но, впрочем, через несколько мгновений Гриффин переборола сомнения, решительно постучав в дверь.

— Да, войдите, — раздалось оттуда. Ведьма осторожно зашла в просторный кабинет. Первым, что бросилось ей в глаза, было большое — почти с человека размером, — зеркало, висевшее на одной из стен. «Интересно, зачем оно директрисе?» — мелькнуло в голове у Гриффин. — А, это Вы… — устало произнесла немолодая женщина, сидевшая за столом, отвлекая Гриффин от изучения обстановки комнаты.

— Вы… звали меня? — неуверенно протянула девушка, глядя на директрису. «Даже не могу вспомнить её имени,» — мелькнула в голове у Гриффин испуганная мысль.

— Да, звала. Проходи, садись, — директриса на секунду замялась, словно пытаясь что-то вспомнить и, похоже, всё-таки восстановив нужные данные, продолжила, — Гриффин.

Девушка, медленно прошла дальше в кабинет директрисы и, воспользовавшись приглашением хозяйки кабинета, села на небольшой розовый диванчик, стоящий напротив стола женщины.

— Гриффин, — медленно начала директриса, — до меня дошли слухи, что Вы практикуете темную магию — это правда? — сурово сдвинула брови женщина, глядя на внезапно съёжившуюся девушку, сидящую напротив.

— Но, мадам, я всё мо… — начала было оправдываться Гриффин, но директриса перебила её:

— Я не спрашиваю, можете Вы это объяснить или нет, я хочу знать — это правда? — в голосе директрисы проскользнули гневные нотки.

— Да, — еле слышно прошептала девушка, опустив голову. «Всё. Конец. Исключат,» — билось в голове у ведьмы. — «А может?...»

В мыслях Гриффин проскользнул проблеск надежды. Директриса всегда считалась честной и справедливой феей — и может она поймёт, что девушке это обучение необходимо…. Может?

— Что ж, Гриффин, я рада, что Вы признались, — голос директрисы вновь стал спокойным и даже — о, чудо — благожелательным, — действительно рада. Это значительно поможет Вам в дальнейшем, — девушка с надеждой подняла голову, посмотрев на директрису. «Неужели… неужели…» — мысли кружились хороводами в голове, не давая Гриффин думать о чём-то одном.

— Но всё же, Гриффин, — директриса сделала небольшую паузу, на секунду отведя глаза в сторону, словно принимая какое-то решение, — я вынуждена Вас исключить. В нашей школе нет места проклятой Тьме.

Мир рухнул. Резко, в один миг, разлетевшись на тысячу осколков. «Нет. Нет. Не может быть,» — всё ещё цепляясь за крохотную надежду, пыталась, разуверить себя в том, что только что услышанные слова были правдой. Окончательным вердиктом.

Исключение. Для Гриффин — конец света. Всё. Ей некуда, просто некуда идти… Возвращаться в трущобы? Да лучше умереть. Воспоминания, которые девушка старательно загоняла в глубь сознания, вновь вырвались наружу, затопив девушку.

Два года назад.

Девушка проснулась от холода. Ну вот, опять крыша протекла, и ветер задувает во все щели. Гриффин, потянувшись, встала, а ещё через пару минут оделась.

Сотни раз штопаное тёмное платье давно выцвело, а туфли почти развалились. С разочарованием она взглянула в грязный и мутный осколок зеркала, ныне висящий в моей комнатке. Когда-то давно девушка купила его у старьевщика, пожалев старика. Глупость, конечно.

Гриффин горько усмехнулась. «Да уж, не красавица. И без того жидкие фиолетовые волосы были мало того что посечёнными на концах, так ещё и некоторые пряди седые. Черты лица совсем не хороши. Тонкие, искусанные и шершавые губы, узкие, непонятного болотного цвета глаза, слишком бледная кожа, кажущаяся зеленоватой.

Мда.. На героиню романа, которые когда-то, когда мы ещё не скатились на самое дно, любила мама, никак не подойду,» — подумала девушка, критически оценивая свою внешность. Отражение подмигнуло ей, пытаясь поддержать, но ведьма не обратила на него внимания.

«Ведьма» — так её называли многие, но они даже не представляли, насколько правы. Да, девушка действительно была ведьмой. Самой настоящей.

Гриффин поморщилась. «Надо будет пойти, купить чего-нибудь поесть, а то эти опять орать будут,» — недовольно подумала девушка, имея в виду так ещё и не проспавшихся родителей. Гриффин быстро — только бы не разбудить, этого ещё не хватало — вышла из дома.

Окраины… Окраины прекрасного и великого Магикса. Что представляют себе те, кто живёт в центре города? Домики, прекрасные и ухоженные — как те дачи, что они строят себе. Добрых бедняков, тем не менее, готовых поделиться последним с нуждающимся. Опрятных женщин и работящих мужчин.

Нет. Нет всего этого. А есть грязь, пошлость и гнусь. Есть эпидемии, уносящие жизни сотнями — да кто их считал? — а может и больше. Есть те, кто готов продать собственную дочь за бутылку дешевого вина. Есть жестокость в тавернах и постоянное пьянство. Есть женщины — лет тридцать, не больше — похожие на старух. Есть трущобы.

— Эй, ты, Гриф, — неожиданно окликнули её. Девушку здесь недолюбливали — за чрезмерную неуступчивость, за красивую — по крайней мере, здесь так считали — внешность, за имя, которое больше подойдёт благородной госпоже, коих здесь ненавидели, нежели дочери трущоб, — иди-ка сюда! — по направлению к ней двигался Тэд — сын трактирщика, видимо желавший «поразвлечься» с неуступчивой ведьмой. «Надо же, а раньше не рисковали — боялись,» — отрешённо подумала Гриффин. — «А, он ещё и дружков с собой привёл… Смелый какой»

— Уйди, — ледяным тоном ответила девушка. — Уйди, или я уничтожу тебя, — Тэд не обратил внимания на её реплику, продолжая неотвратимо приближаться.

Гриффин быстро развернулась и побежала, Тэд устремился за ней. Минуя трактиры и грязные лавки, петляя на перекрёстках, как бешеный заяц… Девушке казалось, что ещё чуть-чуть — и свобода — но жизнь распорядилась иначе.

— Нет, — отчаянно, не желая верить в случившееся, вскрикнула Гриффин. Её загнали в ловушку. Тупик. А Тэд — на сей раз уже медленно — всё подходил, на его лице обозначилась пошлая и злая ухмылка.

— Ну же, чего ты упрямишься? — в руке у него был нож. Ненависть затопила Гриффин волной.

— Нет, — уверенно произнесла она, а через минуту из рук, направленных на Тэда вырвалась какая-то тёмная энергия, откинувшая его назад. Подельники Тэда бросились к телу.

— Мёртв! — громко выкрикнул кто-то из них. — Ведьма! — на сей раз уже истерично заорал он, увидев, что Гриффин сделала шаг вперёд.

«Нет,» — отчаянно подумала девушка, — «о, нет. Теперь, после того, как я убила Тэда, здесь я жить не смогу. Его отец сделает всё возможное, чтобы уничтожить меня — ещё бы, такого работника лишился. Мне нужно уходить, бежать отсюда. Немедленно…»

Именно после этого Гриффин решила поступать в Алфею — больше ей было просто некуда идти. И вот сейчас — как удар — исключение. Девушка сама не заметила, как вышла из кабинета директрисы.

Мысль «Что же делать? Что делать?» — билась у неё в голове. Гриффин медленно пошла прочь из школы, не обратив внимания, как добралась до полянки, где они встречались с Валтором. Маг уже, как, впрочем, и всегда, в назначенное время был тут.

— Гриффин? — окликнул он ведьму. Девушка безразлично подняла голову на голос, — Гриффин, что случилось?

Ведьма медленно дошла до того самого поваленного дерева, села на него и безжизненным голосом сказала:

— Ничего. Меня просто исключили.

— Как — исключили? — почему-то немного задумчиво спросил Валтор, словно прикидывая, что делать с этой информацией.

— Я не знаю, что мне теперь делать, куда мне идти… — тихо продолжила Гриффин. Девушка была в отчаянье. Весь мир, вся привычная — пусть, нелегкая, но все же относительно сытая и уверенная — жизнь, все это развалилось, рухнуло в один миг.

"Что же делать, что делать, как быть?" — она не представляла. Магию у неё, как у «потенциально опасной недоучки», скорее всего заблокируют, а значит, подрабатывать колдовством Гриффин не сможет. Из общежития её выселят в ближайшие дни, если уже не выбросили вещи на улицу — ведьму там не очень любили. Денег, снять жилье не хватит. Остается только вернуться в грязные кварталы… Вот только — куда? К кому?

... Но если она вернется, без магии, без средств к существованию... Нет! Отец Тэда не оставит её в покое, да и остальные, бывшие "дружки" парня не дадут спокойной жизни "ведьме", тем более, если у неё не будет сил, чтобы помешать им... Что же делать?

"Она неплохая, неслабая ведьма," — между тем думал Валтор. — "И, возможно, они не будут против... В конце концов, её заклинания действительно очень и очень хороши и точны. А ещё — оригинальны, к тому же, девушка может в том числе служить и источником энергии". Валтор и сам не мог понять — почему он так хочет взять эту ведьму с собой? Да, девушка вызывала его симпатию и даже — о, чудо! — уважение, но рисковать ради неё милостью своих прародительниц? Как ни странно, сейчас демон был готов заплатить даже этим... И ради кого — ради простой девчонки, даже не дворянки! «Странно... Что со мной происходит, черт возьми?!» — мысленно взвыл Валтор, окончательно запутавшись в своих мотивах и действиях.

Но, увлеченный этими размышлениями, маг неожиданно понял, что напрочь забыл о Гриффин, которая уже успела грустно попрощаться. Маг вполне понимал, что девушке сейчас просто-напросто некуда идти... "Что ж, побуду доброй феей... На этот раз даже без какого-либо умысла," — мелькнуло в голове у Валтора.

— Эй, Гриффин, подожди, — окликнул он уже уходящую девушку. — Я могу тебе помочь, — в глазах ведьмы засветилась такая надежда, что маг даже на секунду растерялся. Впрочем, через пару секунд взгляд девушки вновь стал отрешенным и равнодушным.

— Да, спасибо за поддержку — но только — чем ты мне можешь помочь… Ты не аристократ и, уж прости, не дипломированный маг… — где-то в глубине Валтор почувствовал обиду — он к этой девушке со всей душой (которой у мага, по теории, вообще быть не могло), а она банально отвергла его помощь. «Да я вообще демон,» — чуть не ляпнул он. Но в последний момент остановился. Незачем Гриффин знать об этом — слишком опасно, мало ли что…

— Да, ты права, я не дворянин и даже не зарегистрированный специалист в магии, но помочь тебе я все же могу… если ты пойдешь со мной, — ответил маг.

— И чем я за это заплачу? — да, Гриффин доверяла магу, но не настолько, чтобы поверить, что что-то в этой жизни достанется ей бесплатно. А потому девушка желала узнать цену… своей жизни. Ведьма вполне понимала, что иначе она не выживет, но… Ей хотелось жить. Безумно. И она готова была платить за это. Чем угодно.

— Ничем, — почти не солгав, сказал Валтор, но, наткнувшись на взгляд девушки, поправился. — Ну, точнее, ты должна будешь поддерживать нас, делиться силой… А взамен тебе дадут такие знания, какими не обладает ни один маг, ни одна фея.

Гриффин на секунду задумалась — слишком уж щедрым и хорошим было это предложение — а где бывает бесплатный сыр, девушка ещё помнила. Но… выбора у неё, реально говоря, не было. Или ведьма согласится на предложение Валтора, или умрет.

— Да. Я согласна, — с уверенностью, которой на самом деле девушка не испытывала, кивнула Гриффин. Валтор улыбнулся. Маг не был уверен, что девушка согласится — все же иногда логика и чувство выгоды у Гриффин, как заметил Валтор, отказывало.

— В таком случае, думаю, тебе нужно собрать вещи. Я буду ждать тебя здесь же через час, — проговорил Валтор. «А мне пока просто необходимо убедить «мамочек» в том, что эта ведьма может быть нам полезна…» — про себя додумал маг.

Они глядели недружелюбно — впрочем, как и всегда, — но сейчас к этой враждебности подмешивалось ещё и злорадство. «Знают,» — посмотрев на лица своих недругов, догадалась Гриффин.

— На-адо же, тебя та-аки выгнали, — растягивая слова, проговорила лидер девушек. Гриффин вспомнила её имя. Гризельда. Кажется, она была принцессой какого-то захолустного мирка. «Впрочем, здесь принцесс больше, чем в море воды,» — подумала ведьма.

Девушки-феи перегородили ей дорогу, видимо, желая «поразвлечься». Нет, на что-то серьезное они, конечно же, были не способны, но… неприятности доставить могли. И сейчас Гриффин хотелось бы поскорее избавиться от надоедливых фей. Но такой возможности ей не дали.

— Зна-аешь, ведьма-а, тебя же выкинули… И твои вещи тебе ещё нужны? — продолжила Гризельда, издевательски покачивая перед носом ведьмы небольшим чемоданом, в который, похоже, был неаккуратно скинут весь её немудреный скарб.

— Отдай, — неожиданно резко — нервы сдали — проговорила Гриффин.

— Да-аже не на-адейся, — противно улыбнувшись, проговорила, обращаясь к девушке, фея. Глаза ведьмы в ответ на эту реплику сверкнули каким-то странным, безумно-злым огнем. — Хотя, если хочешь, можешь попробова-ать за-абра-ать…— продолжила Гризельда.

Они считали её слабой. Считали, что она никогда не сумеет напасть. Но… «если крысу загнать в угол, она начнет кусаться». Да, всегда Гриффин сдерживала силу, понимая, что играет на лезвии и если покажет чуть больше, все поймут, что она не фея. Вот только сейчас все это было уже не важно.

— Лучше отойдите. Для вашего же блага, — тихо проговорила ведьма, готовясь призвать силу. Краем глаза она заметила, как сюда спешат другие феи. Заслоны, которые девушка внутренне ставила для себя и своей силы, лопнули.

Темная энергия, не преобразованная ни в какое заклинание, вырвалась из пальцев девушки хаотичной струей. «Как тогда, два года назад,» — на удивление спокойно подумала Гриффин, глядя на силу, которая резкой волной сбила фей с ног.

Девушка отрешенно глядела, выхватывая словно части картины… Вот Гризельда, кажется, откинутая взрывной волной и сейчас как-то безжизненно лежащая у стены... Вот её прихлебательницы. Как всегда, только поднявшись на ноги, бросились к своей предводительнице... Вот молодая фея со специфическим цветом волос — Гриффин вспомнила, что её кажется, звали Фарагондой — единственная, кто хоть и негласно, но поддерживал ведьму — похоже, она сильно ударилась о землю...На секунду, где-то на краю сознания, Гриффин даже стало жаль эту девушку, но ведьма быстро отогнала от себя подобные мысли.

"Нужно уходить, пока меня не схватили. Похоже, мне отрезали все пути" — если раньше Гриффин ещё думала, стоит ли соглашаться на предложение Валтора, то теперь все сомнения исчезли — у неё не было выбора.

И, схватив вещи, из-за которых все, собственно, и началось, Гриффин скорей побежала к поляне. Сколько времени прошло, девушка не знала, но надеялась, что маг уже будет ждать её там, ведь за спиной раздавались крики фей, уже пришедших в себя и желавших отомстить ведьме.

Желания драться со своими бывшими сокурсницами у Гриффин не было, а потому девушка все же надеялась убежать от этих фей. И, видимо, сегодня госпожа удача была все же на её стороне, потому что девушка таки сумела оторваться от погони...

Или ей на руку сыграло доскональное знание леса? — Гриффин не могла с уверенностью сказать, что же помогло ведьме, но была уверенна, что когда она, наконец, окажется в безопасности, то точно вознесет хвалу Великому Дракону и всем богам в придачу…

Вскоре ведьма уже была на знакомой поляне. Видимо, оговоренный час уже прошел, потому что Валтор уже ждал её.

— Таки пришла? — вместо приветствия немного недоверчиво спросил он.

— А… Ты что, не ждал? — чуть замялась Гриффин.

— Да нет, ждал, просто был не уверен, что ты решишься, — спокойно и без обычного ухода от темы ответил маг. — Ну что, пошли? — Валтор выжидающе посмотрел на Гриффин. Девушка сжала губы и уверенно кивнула.

— Да, — стараясь скрыть волнение, произнесла она.

Маг только кивнул, и через полминуты перед ними уже сиял портал. Валтор галантно подал ведьме руку. Гриффин только покачала головой и сделала быстрый шаг вперед. В неизвестность…

Что её ждало там, впереди? — ведьма не знала. Сейчас она даже не была уверенна в том, что её дальше ждет что-то хорошее. Впрочем, как сказал какой-то деятель, «Жребий брошен» — выбор она сделала. А вот чем он обернётся -

Гриффин даже не представляла.

Портал в последний раз ярко блеснул за вошедшими туда магом и ведьмой и закрылся.

Как только портал вспыхнул, Валтор сразу же прикрыл рукой лицо, так, чтобы ничего не было видно. Маг вовсе не желал ослепнуть на неопределенное время, что всегда случалось, если вовремя не позаботиться о зрении. Гриффин этой премудрости не знала, а потому тотчас

же, как они вошли в переместитель, по её глазам резанул яркий свет.

Девушка чуть вскрикнула, скорее от удивления, чем от испуга. Но маг, естественно, не знал, какие чувства движут его спутницей, а потому, не раздумывая долго, просто, не открывая глаз, приобнял ведьму:

— Не бойся, это скоро пройдет, просто «эффект портала» — недолговременное ослепление, — тихо произнес он. Гриффин вздрогнула, испуганно взглянув на Валтора, и резко попыталась отстраниться. Нет, мага девушка из-за того самого «эффекта портала» и невыносимо яркого света, конечно, не видела, но жест был скорее инстинктивными, чем осознанными.

Она, гонимая и ненавидимая всеми, просто слишком привыкла все делать и со всем справляться в одиночку, и подобное проявление заботы было для ведьмы не только непривычным, но и подозрительным. Гриффин была более чем уверена, что те, кто проявляет заботу и тепло, наиболее опасны — ведь таким очень легко нанести подлый и неожиданный удар в незащищенную спину.

Маг мыслей не читал, но её неосознанный жест понял правильно, убрав руку. На самом деле, обнял ведьму он безо всякой задней мысли, просто поддавшись порыву души. Подобное с Валтором бывало нечасто. Вот только почему-то в последнее время он все чаще делает то, чего раньше даже и не подумал бы совершать.

Постоянно в том, что касается этой ненормальной ведьмы, он идет на поводу у дурацкой, несуществующей у него — по крайне мере, как его уверяли — субстанции, называемой людьми «душой», а не у разума и чувства выгоды, как было всегда.

И Валтора это, мягко говоря, напрягало. «Что со мной происходит?!» — не понимал он.

Разве решился бы он, когда-нибудь раньше, привести к трем «мамочкам» какую-то непонятную ведьму, без рода-племени, и тем самым рискнуть их милостью? Разве стал бы он раньше из-за вскрика спутницы пытаться её успокоить?

Нет. Просто усмехнулся бы и забыл. Так что же сейчас толкнуло его на столь странные и непонятные поступки?

Впрочем, времени на долгие размышления и самокопания не было… поскольку они уже прибыли.

Гриффин попыталась что-нибудь разглядеть, но, как видно, свойство портала пока не прекратило оказывать на неё воздействие, и потому девушка ещё оставалась ослепленной.

Валтор пораженно огляделся. Их перенесло вовсе не туда, куда он планировал. Странный зал, незнакомая обстановка… Где же это? Для начала демон все же решил оглядеться по сторонам, надеясь хоть что-нибудь понять.

Интерьер комнаты был более чем необычен. Посреди помещения стоял… алтарь, накрытый бархатной тканью. В правом углу находилась большая кровать с покрывалом на ней; слева был резной шкаф, также оформленный в зеленых тонах. Тяжелые, изумрудного цвета бархатные шторы закрывали свет из окон, в результате чего в помещении царил полумрак.

Краем глаза Валтор отметил, что на покрывале, закрывавшем алтарь, если приглядеться, можно заметить бардовые пятна. «Словно что-то лили, при том в большом количестве,» — подумалось магу. Но, тем не менее, определить вещество Валтор не смог — то ли нюх демона стал его подводить, то ли что, но своеобразного запаха, присущего любому веществу для демонов, он не чувствовал.

Гриффин меж тем проморгалась, вновь обретая зрение. Девушка чуть мотнула головой, привычно убирая упавшие на глаза длинные прядки.

— Что здесь? — наконец, полностью вернув зрение, спросила она, осматриваясь вокруг. Ведьма сделала несмелый шаг вперед, чуть пошатнулась, но все же удержала равновесие и не упала на застеленный ковром (что примечательно тоже темно-зеленым) пол.

— Так-так… — с какой-то смешанной интонацией произнесла она, глядя на алтарь.

— Что? — глянул на неё спутник. В его глазах читался такой странный интерес с примесью цинизма, что, если бы Гриффин сейчас отвернулась от алтаря и глянула на Валтора, наверное, она бы усомнилась — как минимум, в добрых намереньях мага, как максимум — в том, что это вообще он. Но девушка на демона не глядела.

Она медленно подошла к алтарю и наклонилась к нему…

— Это кровь, — не терпящим возражений тоном произнесла Гриффин. Голос ведьмы звучал как-то странно-надтреснуто, словно она никак не могла поверить в реальность происходящего, действуя уже просто на автомате.

Слишком уж много всего свалилось на девушку в последний день. Слишком быстро жизнь изменилась. Легко было принять решение, потеряв все, считая, что пути обратно нет… Только вот теперь Гриффин было уже плевать на все сомнения, что мучили её ещё час назад. Как будто кто-то повернул выключатель — чувства и переживания исчезли, словно некто накрыл их тяжелой пленкой. Как будто её всю накрыли этой самой мутной пленкой.

Ведьме не хотелось ничего, лишь казалось, что все это дурной, бредовый сон, из тех, что после пробуждения оставляют привкус, да тяжесть в груди. И Гриффин все больше и больше хотелось проснуться… Проснуться и понять, что не было ни исключения, ни предложения Валтора, ни перемещения, ни этой дурацкой комнаты с алтарем и чьей-то запекшейся кровью.

Девушке казалось, что ещё немного, и она просто рухнет, вымотанная, не в силах более ничего делать, ни с чем и ни за что бороться. Было ощущение, что между предыдущим вечером и сегодняшним (часов у Гриффин не было, но все же ей казалось, что, поскольку произошло столько всего, сейчас был уже, как минимум, вечер, если не ночь) прошел не один день, а, по меньшей мере, неделя.

— Кровь? — переспросил Валтор, словно бы — а, может, и на самом деле — не видя состояния девушки. — Но я не… Гриффин? — он подошел к ведьме и, приподняв её лицо за подбородок, заглянул в глаза. Девушка никак не отреагировала на его приближение, хотя раньше, когда ведьма ещё не была в таком разбитом состоянии, она бы обязательно оттолкнула Валтора, не давая касаться себя, но сейчас… Сил — да и желания — отбиваться уже не было.

— Гриффин? — переспросил демон, все так же глядя на ведьму. Гриффин не отвечала. А девушке, меж тем, казалось, что если он сейчас отпустит её, она просто упадет на пол, словно сдувшаяся надувная кукла.

— Что? — спустя несколько минут наконец ответила Гриффин. Голос девушки звучал непривычно глухо и без эмоций. Да, ведьма и раньше не слишком ярко выражала свои чувства (видимо сказывался опыт жизни сперва на улице, а потом и во враждебной к ней школе фей), но все же такого безучастного тона у неё раньше никогда не было. По крайней мере, Валтор подобного почти за месяц общения не видел не разу. Демон уже почти привык, что Гриффин всегда, в какой бы тяжелой ситуации не оказывалась, ищет выход. Но сейчас маг видел абсолютно иное.

Мужчина поморщился. Ох, как же не вовремя! Да, магу было не впервой утешать не только устало-апатичных, но и — что страшнее! — даже рыдающих дам. Но обычно эти самые дамы все-таки начинали плакать именно тогда, когда нужно было демону, а вовсе не в такой неподходящий момент, когда нужно что-то решать, но даже сам Валтор даже не знает, что делать.

"Так, ладно, времени приводить её в нормальное состояние у меня действительно нет, а значит... нужно хотя бы попытаться разобраться, где мы очутились," — пронеслось в голове у мужчины. Он начал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, почему же помещение кажется таким знакомым. "Это не Облачная Башня — уж её-то комнаты я знаю наизусть, не эта дурацкая школа фей — слишком мрачно, да и интерьер не соответствует и даже не один из многочисленных дворцов... Хотя, подождите..."

Тут неожиданно взгляд мага наткнулся на маленький портрет — почти незаметный, но необходимый у алтарей. Это было изображение хозяйки и предназначалось оно для того, чтобы сила, появляющаяся при убийстве, шла именно владелице, а не какому-нибудь левому демону или божку.

Не узнать изображенного Валтор не мог. И этот человек — точнее говоря, эта леди — был последним, кого демон сейчас хотел бы видеть...

И теперь мужчина про себя только тихо молился, чтобы их пронесло и они успели сбежать. Потому что иначе... о том, что будет иначе, маг думать просто-напросто боялся.

— Гриффин, — негромко произнес Валтор, надеясь отвлечь ведьму и поручить ей придумывание путей отхода, — нужно уходить. Кажется, я знаю, куда, а, точнее, к кому мы попали...

— Гриффин, — негромко произнес Валтор, надеясь отвлечь ведьму и поручить ей придумывание путей отхода, — нужно уходить. Кажется, я знаю, куда, а, точнее, к кому мы попали...

Девушка как-то обреченно обернулась к нему. Взгляд Гриффин не выражал ни капли заинтересованности. Казалось, что ведьме абсолютно плевать на все, что творится вокруг неё. Все равно.

Валтор с трудом удержался от желания хорошенько встряхнуть девушку, чтобы она, наконец, очнулась и перестала лелеять собственную усталость! Им же сейчас нужно выбираться, а не зацикливаться на своих проблемах!

Ведь если они сейчас быстро не придумают способ сбежать, то… О том, что случится тогда, Валтор старался даже не думать. Особа, которой принадлежали эти покои, отличалась довольно крутым нравом, немалой жестокостью и… к сожалению, имела довольно таки большой зуб лично на Валтора.

Последнее было хуже всего. Хотя нет, ещё хуже для мага было то, что Валтор не представлял, что сделает вышеозначенная особа, увидев его, мало того, что здесь, так еще и не в одиночестве. И как он будет упрашивать её не убивать их сразу и дать ему хотя бы время — объясниться.

— Гриффин, — наконец резко произнес Валтор, — Гриффин нам нужно придумать, как уйти! Гриффин, если ты не соберешься сейчас, мы погибнем! — впрочем, девушка на слова мага не реагировала совершенно, — Гриффин, черти тебя забери…

Впрочем, закончить фразу Валтору было не дано. Дверь в комнату распахнулась, резко открытая, похоже, с ноги. Внутрь зашла молодая девушка лет шестнадцати-семнадцати. Валтор вздрогнул и выдохнул сквозь зубы.

Юная леди, вошедшая в комнату, ни капли не изменилась с их последней встречи. Все тот же струящийся водопад темно-рыжих, местами даже переходящих в красноватый оттенок, волос. Темно-зеленые, «изумрудные» глаза на миловидном личике. Тонкие губы, искривленные в насмешливой улыбке. На девушке был надет простой охотничий костюм, идеально сидящий на аккуратной фигурке. Короткий кинжал в одной руке, небольшой хлыст — в другой. Все это Валтор отметил все это как-то машинально, краем сознания.

Рыжеволосая же прошла к столику, находившемуся сбоку от двери. А маг изо всех сил молился, чтобы вошедшая девушка не заметила их с Гриффин. Но, увы, его надеждам сбыться было не суждено.

Леди резко развернулась, как видно, почувствовав присутствие чужих в комнате. Кинжал и хлыст она все еще воинственно сжимала в руках. Но тут рыжеволосая заметила Валтора…

Тихий вскрик против воли вырвался из горла, кулак с хлыстом ещё сильнее сжался, рука с кинжалом разжалась, ладонь девушка прижала ко рту в узнавании. Страх, ярость, ненависть— все это буквально за несколько секунд промелькнуло в её глазах.

— Ты?! — прошипела она, взяв себя в руки. — Как ты посмел явиться сюда? — говоря это, рыжеволосая медленно приближалась к магу.

— Мари… послушай меня, пожалуйста,— негромко начал Валтор, выставляя вперед руки, словно бы для защиты. Девушка выразительно выгнула бровь, не переставая приближаться. — То, что мы здесь оказались, просто случайность, я вовсе не желал…

Его сбивчивые объяснения прервал резкий удар. Не рукой — хлыстом. По лицу мага потекла кровь — как видно, рыжеволосая вложила в удар не только физическую, но и магическую силу.

— Не желал? Чудес-сно, — шипяще произнесла девушка, явно собираясь нанести новый удар. Впрочем, Валтору все-таки хватило ума отступить на расстояние, достаточное для невозможности нанесения удара, — что ж… Зато я желала… Знал бы ты, как я все эти годы желала рас-сквитаться с тобой. За то, что ты сделал, за то, что собиралс-ся, и за то, как ты со мной пос-ступил, тварь! — в конце речи голос Мари все же сорвался на крик. Она больше не приближалась к магу, но вся её поза явно выражала лишь одно — готовность к атаке. Рыжеволосая, без сомнения, была опасна.

— Я не… — вновь начал было Валтор, но снова был прерван.

— Не… что? Не хотел, не желал, не мог иначе? А мне плевать… Потому что сейчас именно я владею ситуацией… И ты, — она улыбнулась, — в моей власти.

В следующую секунду девушка сделала то, чего Валтор ожидал от неё меньше всего — она кинула два связывающих заклятья — в него и в Гриффин. Однако, несмотря на неожиданную ситуацию, рефлексы сработали идеально — и маг в перекате ушел от луча заклинания. В руке Валтора возникла небольшая сфера огня.

— Тихо, тихо, — не прекращая улыбаться произнесла его соперница. — Посмотри вниз.

Валтор взглянул на пол… и замер. Несколько капель его крови. Несколько капель крови демона на алтаре.

— Ты ведь понимаешь, что я могу сейчас поработить тебя навечно, правда, демон? — ласковый тон так не вязался со смыслом слов, что Гриффин даже на секунду очнулась от своего безразличного полусна… Впрочем, увы, всего на секунду. — Я опытная чернокнижница, уж поверь, — горькая улыбка Мари, — и смогу провести ритуал. С человеком это не сработает, но ведь ты и не человек, не так ли? Так что убери свою магию и не нарывайся! — и вновь резкое изменение тона. Сейчас это был тон командный, тот, которым отдают приказы венценосные особы.

Валтор взглянул на Гриффин — может, хоть она что то сможет сделать? Но, увы Гриффин, несмотря на то, что ввиду опасной ситуации уже почти пришла в себя, успеть увернуться, или даже помешать Мари не могла — не хватало ни реакции, ни силы, ни умения. Ну как недоучка-ведьма может бороться с полностью обученной боевой магичкой? А потому сейчас ведьма была не просто обездвижена, но и бессильна что-то изменить.

Маг медленно погасил магический огонь. Рыжеволосая кивнула, кидая в него простейшее, но от того не менее сильное заклятье блокировки способностей.

— Идите за мной, — приказала Мари, — я же не могу позволить, чтобы вас застали в ритуальной…

Вслед за девушкой Валтор и Гриффин вышли из комнаты, которую чернокнижница быстро закрыла.

— Что ты собираешься делать? — спросил маг, когда Мари присоединилась к ним.

— Что-что… Сдать вас моему женишку как воров, пробравшихся в мое скромное жилище…

— Что? — выдохнула очнувшаяся Гриффин.

— Как, вы не понимаете? Вы — воры, пролезшие в покои спящей принцессы (у нас здесь ночь, кстати). Ко всему прочему он, — девушка ткнула в Валтора, — оказался столь подл, что увидев меня, решился на насилие… Я вырывалась изо всех сил… Но что, что я могла сделать против сильного мужчины? — голос её задрожал, словно бы от слез. — Но когда все было кончено, я, пользуясь тем, что вор почувствовал себя безнаказанным, сумела применить магию, обездвижив вас…

Валтор смотрел на Мари странным взглядом.

— Да уж… — наконец, после некоторого молчания произнес он, — а ты изменилась.

— Мне не оставили выбора. В том числе и ты,— Валтору отчего-то при этих словах вспомнилось глупейшее выражение про женщину, когда которой ломают крылья, она учится летать на метле.

— Но… кто поверит в такой бред? — наконец произнесла Гриффин.

— Например, мой женишок, — усмехнулась Мари, — он поверит во все, что я скажу.

— И… что же будет с нами, если тебе поверят? — спросила ведьма.

— Тебя просто бросят в тюрьму, а его…

— А его?

— Казнят, — закончил за Мари Валтор. — На Домино за изнасилование лишь одно наказание — казнь, — на некоторое время маг замолчал. — Мари, а ведь мы могли бы договориться…

— О, и что ты мне предложишь? — мило спросила девушка, склонив голову на бок. — Клятвы, что потом поможешь? Спасибо, раз уже наслушалась, второй не хочу… Пустые обещания? Тоже, знаешь ли, не тот товар, который может утихомирить мое желание мести... Или нет, ты пригрозишься шантажом? Что расскажешь о ритуальной? — она сделала вид, что задумалась, наморщив лобик. — Боюсь, никто не поверит преступнику, желающему очернить разоблачившую его. А если и поверят… тебя казнят завтра, а остальные указать, где находится вход в комнату, не смогут.

— Есть еще Гриффин, видевшая эту комнату,— спокойно произнес Валтор.

— О, твоя новая пассия? Она всего лишь человек, хоть и ведьма, и как открывается комната, в отличие от тебя, не знает… Говоришь, можешь ей пересказать? Так для входа туда нужна кровь либо хозяйки, либо «не-человека»… А ей ни то, ни другое не добыть… — с улыбкой ответила Мари. — Так что, увы, тебе нечего мне предложить, а потому…

— Неужели ты просто отдашь меня страже? — спросил маг. — Забыв все, что было…

— О, нет… «Все, что было» я прекрасно помню. Например то, как ты меня подставил когда-то. Как ты предал меня, выдав Совету магов мои книги, хотя клялся, что всегда поможешь и будешь верен. Так почему я не могу поступить также?

* * *

Их довольно-таки грубо бросили в камеру. Разговор Мари с её женихом (которого, кажется, звали Оритель) был короток. Тот быстро отдал приказ о взятии под стражу двух, как оно выразился, «мерзавцев». Гриффин устало потупилась. Кажется, вот и все — конец путешествия -его казнят, а она сгниет в тюрьме.

Но все-таки Гриффин терзал один вопрос.

— Валтор? — негромко позвала она. Маг кивнул, показывая, что слышит её. Он ожидал любого вопроса, от «Ты что, правда, демон?» до «Что тебя с ней связывало?», но не такого.

— Кто она?

— Она… — маг замялся. Кандалы холодили кожу, да и сидеть прикованным было неудобно, но Валтор все-таки постарался максимально развернуться к собеседнице, — как бы это сказать…

— Да нет, — отмахнулась Гриффин, — по положению. А то мне кажется, что я эту «Мари» где-то уже видела.

— Ты что, серьезно её не узнала? — глаза мага приняли форму круга. — Это же Её Величайшее Императорское Высочество, принцесса Домино, Марион Д'Орсвит!

— Итак, я надеюсь, ради твоего же блага, что связался со мной ты не просто, чтобы поговорить! — спустя пару минут после вызова отозвался раздраженный голос на другом конце связи. Еще спустя несколько мгновений установилось и изображение: молодой юноша с длинными иссиня-черными волосами и тонкими правильными (даже слишком правильными: из-за худобы и тонкой кости этот парень казался чересчур смазливым, похожим скорее на симпатичную девушку) чертами лица раздраженно смотрел через «окно».

Вызывавший его красавец-шатен легко усмехнулся: не ставя целью обидеть собеседника, скорей, выражая свое отношение ко всей ситуации в целом. Судя по всему, он оторвал оруженосца и друга в одном лице от весьма увлекательного занятия: волосы растрепаны, форменная куртка Красного Фонтана как-то сбилась в сторону, дыхание тяжелое.

— Вот мне чисто интересно, — лениво произнес шатен, — от чего же такого важного я тебя оторвал?

— От тренировки, — зло выдохнул кадет рыцарского корпуса, оправляя мундир.

— Какая тренировка в полвторого ночи? — деланно удивился его собеседник, уже откровенно ухмыляясь

— Идиот!.. — прошипел в ответ на это брюнет. — У нас семь часов разницы, если ты забыл! У меня уже половина девятого. И занятия, между прочим… — после этих слов выражение лица шатена сменилось на откровенно смущенное.

— Прости… забыл про пояса… я потом… — виновато выдавил он. Будущий рыцарь устало махнул рукой.

— Ладно уж, все равно, считай, с боевой подготовки уже сбежал. Теперь мне тут еще двадцать минут куковать, так что давай, объясняй, зачем вызвал?

— Мне нужна информация, — прямо ответил шатен. — Я точно знаю, что сего...вчера вечером, после охоты, в покоях моей будущей благоверной произошла одна... сцена. Я не сомневаюсь, что в её комнатах у тебя немало жучков. Ты можешь скинуть мне информацию с них?

Брюнет удивленно поднял брови.

— Милорд, могу я... спросить? — задал вопрос, параллельно уже роясь в базах данных. Названного "милордом" всегда удивляло, как его оруженосец и друг может одновременно говорить и искать какую-то информацию. Впрочем, шатенистый дворянин давно уже решил, что пытаться понять действия этого мага — занятие заведомо безнадежное.

— Конечно.

— Зачем тебе жениться на принцессе?

— Что?! — удивленно вскричал молодой лорд, ожидавший и готовый ответить совсем не другой вопрос.

— Какого черта ты женишься на этой змее подколодной? — любезно повторил кадет Красного фонтана.

Его собеседник, казалось, на форму выражения мысли внимания не обратил, пытаясь сформулировать ответ по содержанию.

— Ради... власти? — с некоторым сомнением протянул дворянин.

— Издеваешься? — последовал ответ. — Чтобы получить власть, тебе надо было всего лишь отравить свою невесту так, чтобы это не выглядело несчастным случаем, свалить вину на её младшего брата и, таким образом, убрав всех прямых наследников мертвого Императора, узурпировать трон... как ты, собственно, и планировал изначально. А сейчас, когда все готово для захвата и, более того, когда у тебя на руках есть компромат на принцессу, ты вдруг резко даешь задний ход. Почему?

— Я... решил получить трон более законным путем, — сам не веря в свои слова, сказал шатен.

— Для этого нужно строить из себя дурака?

— Если моя невеста узнает, каков я на самом деле... — начал возражать дворянин, но был прерван.

— ...Она убьет тебя, — закончил за него друг, — ну, по крайней мере, попытается, не так ли? — дождался кивка. — На самом деле, желай ты законной власти, ты бы собирался убить принцессу сразу после свадьбы и коронации, выдав все за несчастный случай.

— Нет! — резко (даже слишком резко) вскричал шатен, вскочив с кресла, в котором сидел.

— В таком случае, объясни мне, наконец, зачем ты женишься на подлой, глупой, жестокой и неверной стерве?!

— Попридержи язык, когда говоришь о моей невесте!

— Вот как? Ты считаешь её милой девочкой? Сам-то в это веришь? Или, может, ты надеешься перевоспитать эту глупую интриганку, не способную даже скрывать свои пагубные наклонности?!

— Дин... — попытался вразумить разошедшегося друга дворянин, вот только сам друг этого даже не заметил.

— А, может, ты думаешь, что она будет верна тебе и именно тебе? Так вот, открою правду — нет! Не будет, ни до, ни после свадьбы! А если тебе так хочется иметь рога, послушай моего совета: езжай на охоту и прибей оленя, а не выращивай эти экстравагантные украшения на своем лбу!

— Дин! — чуть резче произнес шатен, но у его оруженосца уже сорвало тормоза.

— На самом деле, она — ничтожество, недалекая стерва! Но если у в руках этой дуры окажется власть, она просто разрушит Домино. Или доведет народ до бунта, а дворян — до заговора! Ты этого добиваешься?! Её нужно уничтожить, пока ещё не поздно, а не...

— Салладин! — потеряв терпение, рявкнул дворянин. — Замолчи, — добавил чуть тише, — я никому не позволю высказываться в отношении моей невесты в таком тоне. Даже тебе.

На несколько минут установилось тяжелое, напряженное молчание.

— Я перестаю понимать тебя, Оритель, — признался Салладин. — Раньше ты шел к власти, вербовал сторонников, и все было ясно... а сейчас? Ты не хочешь убивать девчонку; ты переживаешь, жива ли она; ты готов отказаться даже от власти ради неё; ты как будто сходишь с ума при мысли о её неверности... Что с тобой?! Ты ведешь себя, как будто... — парень резко осекся. Пока он говорил, Оритель успел взять с полки бокал и налить себе вина, а так же усесться обратно в кресло.

— Да, — подтвердил он, поставив бокал на стол перед собой и прямо посмотрев в глаза другу, — ты не ошибся. Я веду себя именно так, как вел бы себя, будь я влюблен. И я действительно влюбился. Влюбился в свою невесту, принцессу Марион Д'Орсвит... как ты там её назвал?.. ах, да, змею подколодную и недалекую стерву, — с кривой усмешкой закончил дворянин.

— Она... считает тебя дураком, — наконец, после недлительной паузы, выдохнул Салладин.

— Если она узнает правду, наверняка, попытается убить меня, — пожал плечами Оритель. — Ты отлично это знаешь. Я в безопасности только до тех пор, пока принцесса считает, будто контролирует меня.

— Её нельзя допускать к власти. Она уничтожит все государство, — Салладин взглянул на лорда, — твоя невеста, кстати, ко всему прочему практикует жертвоприношения, если ты не знал.

— Я так понимаю, то, что там произошло, ты просмотрел? — спросил дворянин и, дождавшись утвердительного кивка друга, продолжил, — я знал. Пока её "невинное хобби", — на этих словах Салладин удивленно покачал головой, словно не веря своим ушам, — не переходит границ, я... готов закрыть на него глаза. Да, она практикует магию крови, но использует лишь кровь животных...

— Однажды она решит перейти на человеческую, — горячо возразил Орителю будущий рыцарь, — и что ты будешь делать тогда?

— Я просто не допущу, чтобы она перешла. И до власти не допущу. А как проще всего не дать человеку чем-либо заниматься? Просто дать ему цель, кажущуюся более важной. Демон и молодая ведьма, которых Марион столь удачно и красиво обвинила, как я понял, имеют некоторый компромат на мою невесту, правильно? — Салладин заторможенно кивнул.

— Да. И они невиновны... по крайней мере, в том, о чем говорила принцесса, — подтвердил брюнет, — но тебе это зачем? Что ты... собираешься?

Оритель усмехнулся, отхлебнул из бокала чуть-чуть вина, откинулся на спинку и сказал, предполагая, какой эффект произведут на друга его слова, а потому уже готовясь выдержать бурю эмоций, привычно сопровождавшую все его идеи, которые Салладин считал полным бредом (а таковых было не меньше трех четвертых от всех):

— Я собираюсь помочь им сбежать.

…Камера была сырой, а по ночам холод да сырость и вовсе пробирали до костей. Если верить внутренним часам Валтора, их держали тут уже не меньше не трех дней, радовало лишь то, что кормили, пусть и из рук вон плохо.

Есть безвкусное варево не хотелось, но, увы, это было необходимо, чтобы сохранить хоть какие-то остатки сил. Мышцы затекали в цепях, спать было неудобно. Роскошные светлые волосы насквозь промокли от ледяной отсыревшей стены, сейчас свисая неаккуратными и оттого кажущимися жирными сосульками, а костюм весь изгваздался в грязи.

— Как можно существовать в таких условиях?! — про себя выл демон, глядя на спокойно жившую, с аппетитом евшую и, похоже, даже не обращавшую внимания на окружавшую их грязь, Гриффин. Ту, кажется, все вполне устраивало: живы и ладно.

Апатия девушки несколько отступила, и сейчас перспектива провести всю жизнь в тюрьме её пугала. Так что Валтор имел сомнительную честь выслушивать не то, чтобы полноценные истерики, но тихие рыдания девушки по любому поводу.

Похоже, её психика не была привычна к такому количеству потрясений за короткий срок.

Но дни шли, а за Валтором с намереньем казнить его никто так и не приходил. Впрочем, никого из заключенных камеры это не радовало. Неприятные условия и постоянное ожидание выматывали душу не хуже изощреннейших пыток

Эта тягостная стабильность была прервана в один момент.

— ...Слышьте, я сказал, ха-ачу! — раздался пьяный голос из коридора. Узники одновременно прислушались: все же в последние дни в тюрьме ничего не происходило, а тут вдруг…

— Немедля ус...уступить особе королевской крови! — спотыкаясь почти на каждом слове, продолжил голос. Судя по всему, его обладателя куда-то не желали допускать, несмотря на пресловутую королевскую кровь. — Я хочу казнить эт…Ик…того мерзавца сейчас, я ск…Ик…казал!

— Ваше высочество, Вам не следует… — произнес кто-то из охранников; кто именно посмел возражать венценосной особе, пленники по понятным причинам видеть не могли.

— Проп…Ик…пустить меня немедленно! — грозно икнул принц. — Ин… иначе я каз…Ик…ню всех вас!

Видимо, после такой угрозы останавливать его более не посмели, потому что спустя несколько минут тяжелый засов был отперт, дверь открылась, а в их камеру вошел, точнее говоря, пошатываясь, ввалился лорд Оритель. За собой мужчина тащил мощный полуторник. Меч, похоже, был зачарованным, потому как лезвие его сияло ровным голубоватым светом, разбивая полутьму камеры.

Дверь закрылась за спиной принца, с тихим щелчком, удивительным для такого массивного на вид механизма, засов встал на место.

— Вы… вы!

Валтор поднял голову, впервые за несколько суток его взгляд стал осмысленным, а губы сами сложились в презрительную усмешку. В чем-то Гриффин, повидавшая множество таких людей в течение первых пятнадцати лет своей жизни, была с ним согласна: выглядел мертвецки пьяный принц омерзительно. «И ведь далеко не бедный человек, — промелькнуло в голове у девушки, — а позволяет себе доходить до такого».

— О, надо же. Ваше высочество соизволило почтить нас своим визитом? — протянул Валтор.

Оритель хотел что-то сказать, но запнулся на пустом месте и покачнулся, чудом не потеряв равновесие и не упав на не слишком-то чистый пол камеры.

— Я прил…прип… пришел вас каз…Ик…нить! — путаясь в словах, выдал принц. Валтор насмешливо вздернул бровь, ничем более не выражая своего отношения. Но Орителя такое пренебрежение к его словам разъярило еще больше, а потому он, не пытаясь более преобразовать свои умные мысли в речи, схватил свой меч и попытался замахнуться на демона.

Увы, именно что «попытался»: координация на сей раз подвела мечника и он, не завершив замаха, просто упал вперед, ведомый тяжестью собственного оружия. Меч выпал из ослабевших рук, сам же Оритель, не обращая более внимания на свое вооружение, пытался встать хотя бы на четвереньки, но все его усилия были тщетны.

Валтор вновь опустил голову — прикованные уничтожающими магию кандалами руки не позволяли даже добить столь жалкого сейчас противника. А вот Гриффин, ни к чему не привязанная, медленно встала и подошла к лежащему мечу.

Ведьма тяжело вздохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, и крепко сжав рукоять, подняла оружие. С трудом сделала пару шагов, подойдя почти вплотную к цепи, приковывающей подельника. Лезвие клинка охватил голубой огонь, девушка задрожала, взгляд её стал безумным, а из горла вырвался всхлип. Пальцы сами собой разжались, и грозное оружие упало прямо на цепь.

Пламя вспыхнуло ярче, неожиданно перекидываясь на железо, сжигая кандалы и превращая цепь в пепел. Взгляд Валтора, направленный на это чудо, был откровенно ошарашенным. Нет, маг понимал, что меч, похоже, был заговорен так, что взять его мог только Оритель, поэтому Гриффин и не смогла удержать клинок… Но откуда тогда магический огонь?

«Точно», — понял Валтор, поднимаясь на ноги, — «скорее всего, зачарованное оружие среагировало на контакт с ведьмой и откликнулось на её магию!». Объяснение нашлось, он был свободен, а значит, ждать более смысла не было. Впрочем, Валтору сначала хотелось отомстить ничтожеству, желавшему его убить. Тем более, сейчас принц не сможет оказать ему сопротивления, а сам демон в любой момент имел возможность выстроить для себя и ведьмы портал. То есть, они в полной и абсолютной безопасности и, более того, что бы маг не сделал, он знал, что в любом случае останется безнаказанным.

Демон размял пальцы рук и медленно подошел ко все еще пытающемуся подняться принцу. Застывшая Гриффин уже оклеймалась и теперь каким-то удивленным взглядом смотрела на мага и его врага.

— Какая ирония, — усмешка мужчины была презрительной и откровенно жесткой, — Вы пришли сюда, как охотник, но по воле судьбы превратились в безответную жертву…

Оритель вскинул голову. На секунду Валтору почудилось, будто в глубине глаз принца сверкнули странные, задумчиво-ледяные отблески, словно мечник прикидывал — убить ничтожество или пусть пока живет?

Валтор сморгнул. Взгляд захмелевшего противника вновь был рассеянным и безучастным, как у барана, которого ведут на убой. «После этой жуткой камеры чудится уже не пойми что!» — с иррациональным облегчением подумал демон.

— Ты умрешь, — сам не зная, зачем, пафосно заявил Валтор. Как ни странно, сейчас мужчина даже не собирался производить впечатления — да и на кого? Оритель неадекватен, а Гриффин сейчас явно не до впечатлений, — эта бредовая фраза вырвалась у демона просто инстинктивно, наверное, та странная секунда так подействовала.

— Д…да как ты сме…Ик…ешь?! — выдал принц, компенсируя невнятность речи экспрессией. Валтор криво ухмыльнулся. В руке демона появился горящий огнем хлыст. Оритель отшатнулся назад, упав с колен на пятую точку.

— Т…ты, — только сейчас осознав реальность угрозы, прохрипел он, в глазах мужчины мелькнуло что-то, но выражение быстро пропало, сменившись равнодушием. Руки принца существенно дрожали, мелкая моторика была совсем не на уровне, — да я…Ик… тебя! — выдал он.

Валтор ответил очередной усмешкой, не опускаясь более до разговора с мертвецки пьяным. Мечник же наконец сумел нащупать непослушными пальцами искомый амулет и что есть сил сжал его.

Где-то за стеной завыла сирена, спустя пару секунд зазвенел отпираемый охраной засов. Валтор отчаянно выругался, понимая: месть, похоже, откладывалась. У принца, Тьма бы его забрала, похоже, была связь с охраной. Подсуетился, спасая свою шкуру, тварь!

Валтор единым слитым движением скользнул к ведьме. На её руках ещё красовались удерживающие магию браслеты, и демон с недовольством подумал, что воспользоваться её силой для постройки портала не удастся, как бы не хотелось. Придется самому…

Мужчина прикрыл глаза, создавая телепорт. Во второй раз ошибиться с координатами было нельзя, а потому маг сосредоточил все внимание на замке Триады.

Когда он открыл глаза, ситуация в камере кардинально изменилась: на пороге стояла стража в количестве пяти человек, Гриффин испуганно глядела на него, принц смог-таки, держась за стеночку, встать на ноги и теперь пошатывался рядом с опорой. Валтор огляделся. Похоже, получилось, — около него сияла ярким светом воронка портала.

— Убь… Ик… ю! — произнес вновь почувствовавший власть Оритель. Валтор скривился и подтолкнул ведьму в телепорт. Впрочем, прежде чем уйти самому, маг не удержался и швырнул в принца одним довольно заковыристым проклятьем, а потом быстро заскочил в портал, захлопнувшийся прямо за его спиной.

…Именно это помешало Валтору увидеть то, что, наверное, заставило бы демона крепко задуматься. Принц увидел проклятье в последний момент, но реакция его вовсе не напоминала реакцию пьяного.

Мечник быстро сдвинулся в сторону, почти уходя с линии огня. Ни следа неуклюжести, ни капли шатания — четкие, выверенные действия опытного война. Какая там жертва, как же — хищник, опасный хищник; кот, по какой-то причине решивший отпустить глупых мышей из собственных когтей.

Если бы проклятье попало, как целился Валтор, принц бы гарантировано умер, но его реакция спасла ему жизнь. Увы, судьба хоть и сберегла его, но не до конца — заклинание попало в плечо. Мечник схватился за пораженную область. Рука и легкая парадная рубашка окрасилась кровью, лорд, сжав зубы, чтобы не закричать, рухнул вперед, не в силах разжать сведенные судорогой пальцы.

Стража застыла памятниками самим себе, лишь один старый воин, судя по нашивкам, капитан стражи, не растерявшись, метнулся к молодому принцу.

— Лекаря? — быстро вопросил он, помогая мечнику подняться, не смотря на боль.

— Нет… — прошипел Оритель, — не… доверяю… — речь его была сбивчивой, но упрямство, горевшее в карих глазах, не давало сдаться, — пор…тал к Солу. В кар…мане рубаш…ки, — прошептал с трудом. Капитан, старый знакомый и почти воспитатель тогда ещё просто одного из дворян, отрывисто кивнул, быстро обыскивая принца.

Искомое нашлось не сразу — в карманах рубашки мечника хранилось множество всего, включая высококлассную отмычку и королевскую печать. Впрочем, спустя пару минут капитан все же смог найти нужный амулет и подал его принцу. Тот заставил себя благодарно кивнуть, слабо улыбнулся и исчез во вспышке света.

…Оритель застал оруженосца не в одиночестве. Салладин вдохновлено целовался с молодой феей, обладательницей светло-розовых баранок из волос. В другой ситуации принц бы проявил понимание и не стал отвлекать друга от очередной пассии, но сейчас он умирал, а потому проявлять тактичность явно было не время.

Говорить не выходило, из горла вырвался лишь еле слышный хрип. Впрочем, оруженосцу хватило и этого. Салладин застыл, закаменев. Мягким движением отстранился, оставив удивленную девушку стоять на месте, магией зажег под потолком небольшой светлячок… и, увидев сползающего по стеночке сеньора, рванулся к нему.

— Что? — вопросил он, параллельно запуская магическое сканирование на предмет повреждений.

— Прокхх…. — захрипел Оритель, напрягая последние силы.

— Тихо, понял, — деловито кивнул Сол, просматривая параллельно результаты проверки. Да, проклятье — никаких повреждений, но рана на плече расползается и расползается, уже на шею почти переползла. Жутковатый видок, если честно.

Салладин переключил зрение и глянул на ауру. Хорошее проклятье. Сильное. Хитрое. Вгрызающееся в жертву и не отпускающее ни при каких обстоятельствах. Хорошее… было бы, если бы оно разъедало ауру какого-нибудь манекена, и если бы от него сейчас не умирал его, Солов, лорд.

Салладин был на самом деле хорошим магом. Он понял, как снять это самое заковыристое демоническое проклятье. Но ему нужна была страховка. Пока он будет снимать это самое заклинание, кто-то должен контролировать Орителя, чтобы тот не ушел за грань.

— Фара, — вспомнил он о девушке. Ведь она фея, а феи и должны помогать и спасать, не правда ли? — Помоги мне.

Пассия не подвела: подошла сразу, и глупых вопросов задавать не стала.

— Не давай ему умереть, — кратко пояснил Сол. Девушка кивнула и, опускаясь рядом с почти отрубившимся Орителем на колени, зажгла на руках небольшое стабилизирующее заклинание. Салладин успокоено вспомнил, что она, вроде бы, была как раз целительницей.

Но времени думать не было. Сол закрыл глаза, концентрируясь на заклинании и удерживая перед глазами картину ауры Орителя. Вышло поразительно легко. Чужое проклятье выглядело черным пятном.

Салладин сжал зубы и, тихо прошептав старую молитву Домино, создал в руках разрушающее заклятье. Запустил резко, со всей имеющейся силы. Проклятье вспучилось, словно диковинная клякса, заволновалось, меняя границы, но не ушло.

Впрочем, оруженосец так легко сдаваться не собирался: атаковал снова и снова. В определенный момент юноше даже показалось, что все усилия тщетны… Но нет — раз за разом, удар за ударом, проклятье медленно уменьшалось, отступало. Сол осознавал, если он сейчас сдастся, все это будет зря, и Оритель умрет.

Спустя бесконечность проклятье наконец отступило, растаяло и исчезло, оставив обессиленного Салладина в реальности. Феечка все так же сидела около принца, в её руках светилась магия.

— Как он? — прошептал Сол, присаживаясь на пол.

— Жив, — кратко ответила девушка.

— Сможешь залечить? — указал на рану, которая виднелась в вороте рубашки.

— Я с Линфии, — таким тоном, будто это все объясняло, откликнулась фея. Хотя, это действительно все объясняло: Линфия всегда славилась своими целителями. — Кто он тебе? — прерывая недолгое молчание, вопросила девушка.

Ответ пришел сам, на автомате почти. Не «лорд» или «сеньор», а…

— Друг. Просто лучший друг.

На этот раз Гриффин была готова к «эффекту портала», а потому благоразумно закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, обстановка кардинально поменялась. Вместо мокрого потолка камеры, с которого постоянно капала вода — темные арочные своды из неизвестного материала, вместо влажной слипшейся соломы на грязном полу — гладкий черный мрамор, а маленькое зарешеченное окошко сменили величественные витражи… о, да, место, где они очутились, разительно отличалось от королевского дворца Империи Домино.

— Надо же… — чей-то голос вырвал Гриффин из размышлений, стерев с её лица восхищенное выражение, с которым девушка оглядывала зал. Голос этот, надо сказать, был высок и звонок, но невероятно холоден. Казалось, им можно замораживать лужи в осеннюю пору.

— Надо же, — вновь повторил голос, — ты вернулся, наш дорогой ученик. Да еще и не в одиночестве. Скажи, зачем ты притащил сюда эту бродяжку?

Гриффин побледнела и глянула на Валтора. Лицо ведьмы выражало теперь безмерное удивление: ее уверенный и упрямый спутник стоял, преклонив одно колено и опустив голову, так, что светлые пряди падали ему на лицо, закрывая глаза.

Гриффин медленно, словно боясь увидеть того, перед кем склонился гордый маг, подняла взгляд. Перед ней стоял массивный и очень высокий тройной трон.

Все, сидевшие на нем, были удивительно молоды и казались юными девушками, едва-едва вышедшими из подросткового возраста.

На правой «оконечности» трона сидела самая молодая из Триады. На вид ей можно было дать, от силы, лет пятнадцать-шестнадцать. Черные волосы отличались редкой непокорностью, а темные глаза были невероятно выразительны. Гриффин непроизвольно вздрогнула, случайно поймав взгляд вишневых глаз, будто собравших в своей глубине все сумасшествие мира. Стало жутковато. Несмотря на симпатичную внешность и даже несколько кукольные черты лица, младшая девушка вовсе не выглядела милой. Она казалась жуткой. Безумной.

Гриффин перевела взгляд дальше. Колдунья, сидевшая по левую руку от центра, разительно отличалась от первой. Длинные русые ее волосы были аккуратно уложены в затейливую прическу, изящно подчеркивавшую мягкие черты лица и мудрые серые глаза. Хотя выглядела девушка не старше восемнадцати, почему-то создавалось впечатление, что ее мудрость может конкурировать с познанием великих мудрецов. Девушка выглядела доброй. И все же что-то в этой доброте «царапало» взгляд Гриффин, не давая поверить до конца. Колдунья была какой-то ненастоящей. Лживой.

Центральный трон был расположен чуть выше боковых, а потому девушка лет семнадцати, сидящая на нем, смотрела на всех, даже на своих соправительниц чуть свысока. Грива чуть вьющихся белоснежных волос и пронзительно-синие глаза, будто покрытые корочкой льда, довершали образ высокой леди. Идеально правильные черты ее лица застыли в вечной равнодушной маске. Гриффин поёжилась. Эта девушка пугала больше всего. Холодная она была. Высокомерная.

— Так что же, Валтор? — лениво подняла бровь «центральная» девушка. — Что ты можешь сказать в свое оправдание?

За месяц встреч Гриффин успела понять: Валтор может заболтать кого угодно и как угодно. И тут её ждало новое удивление — спутник, медленно подбирая слова, будто сомневаясь в своем праве их произносить, неуверенно заговорил.

— Миледи, я… Эта девушка — ведьма, и… я посчитал, что она может быть нам… полезна.

Та, что сидела справа, вдруг расхохоталась, мгновенно подтверждая первое впечатление о себе, да и губы «центральной» искривила презрительная усмешка.

— Полезна? — переспросила она. — Интересно, чем же?

Валтор замялся, оглянувшись, похоже, не в силах так сразу найти ответа на этот вопрос. Тем временем сидевшая по центру встала со своего трона.

— Она обладает немалой си… — недовольно-резкое движение аккуратной руки заставило его замолкнуть и подавиться своими словами. Гриффин заметила, как девушки переглядываются меж собой, будто переговариваясь мысленно.

«Правая» поджала губы, чем-то недовольная, «левая» просто склонила голову, а «центральная»… Гриффин замерла. «Центральная» смотрела прямо на нее, казалось — в душу.

Взгляд этот не был ни теплым, ни понимающим. Гриффин показалось вдруг, что ее взвешивают, будто скот на убой: грохнуть побыстрее или пусть живет? Будто в ответ на ее мысли, «центральная» растянула губы в недоброй усмешке.

— Ну дава-ай грохнем? — неожиданно почти проныла «правая». — Веселе-ее.

Гриффин вздрогнула. Они что… правда. читают? Замерла, совершенно не зная, что говорить или делать; мысли, вопреки ее желанию, метались обезумевшими белками, не останавливаясь ни на чем конкретном. И зачем она только согласилась!..

«Центральная» хмыкнула.

— Я… — начала Гриффин и замолкла, совершенно не зная, что говорить и как убеждать эту странную троицу не убивать себя. На грани сознания мелькнула идея о бессмысленности просьб. В конце концов, разве в тюрьме Домино она не смирилась со своей участью? Так какая разница — погибнуть казненной или от рук этой непонятной троицы?

— От нас больнее, — мягко сказала «левая», кажется, желая запугать. Гриффин не отреагировала. Да какая разница? Усталость навалилась глыбой, придавила к полу и сковала апатией разум. Мысли, в противовес тому, что было всего пару минут назад, двигались еле-еле, будто у них кончился заряд.

Пле-вать.

Девушки вновь переглянулись.

— Ты ведьма, — безо всякого вопроса произнесла «центральная». Гриффин кивнула без особых эмоций.

— Это… может быть интересно, — «левая».

— Дава-ай убьем, — «правая».

«Центральная» кивнула каким-то своим мыслям.

— Да. Интересно. — «Правая» скорчила недовольную рожицу, «левая» загадочно улыбнулась. Возражать никто не решился. — Валтор! — прозвучало вдруг окриком. Гриффин, уже и забывшая про мага, удивленно перевела на него взгляд. — Отведи ее в покои.

Что? Ее не убьют? Не выкинут? Что происходит? Занятая этими вопросами, Гриффин пропустила моменты, когда девушки пропали, и когда Валтор встал с колен, и когда он успел оказаться прямо перед ней.

— Пойдем, — сказал он. Стоило устроить истерику, спросить, зачем он привел ее сюда, обвинить во всех смертных грехах… Гриффин было почти плевать. Гриффин хотелось только упасть куда-нибудь на кровать — и спать ближайшее тысячелетье.

Поэтому она просто молча подчинилась.

Гриффин будит холод. Ветер с улицы хлопает ставнями окон, свистит неизвестно чем и срывает с нее одеяло, заставляя открыть глаза, чтобы…

…чтобы увидеть нависшую над кроватью фигуру, которой вечером не было и сейчас появляться было не должно… наверное.

Гриффин вскрикивает и отшатывается, прижимается к спинке кровати, плохо соображая от страха и пытаясь лишь фоново понять, кто это и чего он хочет?

— И чего мы тебя не уби-или? — тянет фигура и мгновенно становится «правой» из вчерашней Триады ведьм. Впрочем, осознание ее личности почему-то не успокаивает Гриффин; «правая», каким-то чудом теперь абсолютно четко видимая даже в полной темноте комнаты, улыбается абсолютно безумно.

— Так почему? — повторяет, не дождавшись ответа.

— Я… я м-могу быть пол-лезна, — заикается Гриффин. — Вы с-сами сказали.

«Правая» задумчиво склоняет голову набок.

— Да? — переспрашивает почти ласково и безумно. — Но я не говорила.

Гриффин ежится от ее тона и вздрагивает, когда она заканчивает:

— Так почему бы мне не убить тебя сейчас?

Гриффин никогда не отличалась красноречием, так часто спасавшим (и, как она заметила за последние дни, не менее часто — втравливавшим) Валтора из неприятностей; у Гриффин нет слов, нет ответа, нет причин, достаточных, чтобы эта ненормальная отступила и не убивала ее — и Гриффин делает единственное, что может: она пытается выставить щит. Она совсем не думает, что это спасет ее, но отдавать свою жизнь без малейшей борьбы не собирается.

Сумасшедшая смотрит изучающе и не нападает; разглядывает Гриффин, как диковинку или зверушку.

— Что это? — спрашивает с отчетливым презрением спустя минуту. Гриффин, не отпуская щит, смотрит непонимающе.

Пауза затягивается. Гриффин все сложнее: щит тянет силы, с каждой секундой все больше ослабляя, но убрать нельзя, убрать — значит, открыться для удара, который — Гриффин не сомневается — эта ненормальная вполне может нанести.

— Щит, — с трудом выдыхает Гриффин, окончательно вымотанная этим ожиданием.

И замирает, чуть не перестав удерживать щит, когда в ответ ненормальная смеется. Смех этот прерывается так же внезапно, как начался, оставляя после себя лишь издевательский взгляд, да кривящую губы неприятную ухмылку.

— Это щит? — переспрашивает ненормальная недобро. — Может, ты еще преврати-ишься в феечку и посыплешь меня-а пыльцой? — тянет язвительно.

Гриффин смотрит непонимающе.

— Н-но… я не фея, — возмущенно произносить то, что скрывала так долго, оказывается на удивление легко и приятно.

Ненормальная не проникается, отвечая лишь сухой ухмылкой и издевательским:

— Пра-авда? А я и не заметила! — оценивает недовольный вид даже позабывшей от недоуменного возмущения бояться Гриффин и продолжает. — А фейский щит — это твоя личная ведьминская фишка или что?

Гриффин отводит взгляд, чуть растерянная: она делала щит ровно так, как ее учили всегда, — и ударяется о спинку кровати. Щита нет и в помине — ненормальная все же нанесла свой удар, дождавшись, пока Гриффин ослабит бдительность.

Не давая возможности сосредоточиться на новой защите, в нее попадает новая атака; это оказывается больно — Гриффин кричит и дергается. Как ни странно, нового удара не следует, словно сумасшедшая ждет, пока жертва придет в себя.

Когда боль отступает, Гриффин, чувствуя, как трясутся руки, пытается выставить новый щит — и получает новую порцию боли.

— Идиотка, — сообщает сумасшедшая почти брезгливо. — Не так!

Гриффин застывает, понимая, что убивать ее пока не пытаются, и осознавая также, что попытка еще раз создать себе защиту повлечет лишь еще боль.

— Не преобразовывай эмоции в конкретный вектор, — почти шипит сумасшедшая. В ответ на взгляд Гриффин закатывает глаза и меняет формулировку. — Представь, что все худшее, что с тобой было, — вокруг тебя. Представь, что ты снова боишься, ненавидишь, чувствуешь боль и все такое. Сделай из этого щит.

Не то, чтобы Гриффин думает, что у нее что-то получится, и не то, чтобы она хотела снова переживать все худшее, что с ней было — но после еще одной атаки и порции боли от ненормальной, она понимает, что выбора нет. Гриффин закрывает глаза и пытается сосредоточиться

Страх? Ненависть? Боль? Этого у нее в жизни было предостаточно, и она оживляет в памяти и недавнюю боль, и камеру на Домино, и фейские издевательства, и Тэда, представляет, как все это, смешавшись в единой массе тьмы, кружится вокруг нее, захлестывает, давит… становится барьером.

— Неплохо, — звучит неожиданно со стороны сумасшедшей, и Гриффин распахивает глаза. Видно чуть хуже, будто некая мутная пелена закрывает ее от мира. Неужели так и выглядит Тьма?

Ненормальная нападает снова, заставив Гриффин дергаться, но боли, на удивление, нет — только видимость становится чуть лучше.

— У меня… получилось? — Гриффин настолько удивлена, что спрашивает это вслух — и даже у сумасшедшей.

— И вполне неплохо для первого раза, — соглашается та, атакуя снова и снова.

Пелена окончательно исчезает на пятом ударе. Ненормальная улыбается даже тепло.

— Ну вот. Теперь не будешь, как фейка, — говорит весело, но спустя мгновение лицо ее снова становится безумным. — Ну что… продолжим твое убийство?

…Пелена пропадает в третий раз, и выставить новую у Гриффин сил уже нет, и она смиряется. Просто зажмуривает глаза; думает, что это ведь так глупо — умирать сейчас, когда она чуть больше стала похожа на настоящую ведьму, когда получила шанс чему-то научиться, когда столько пережила.

Как же глупо!

Хотелось бы плакать, если бы не было так устало. Если бы не хотелось провалиться обратно в сон. «Провалюсь», — думает она почти весело, отрешенно удивляясь этому веселью. — «В вечный».

Боли не следует. Боли не следует бесконечно долго: она успевает подумать еще множество глупостей и еще дважды дойти от нежелания умирать до усталой пустоты и равнодушных почти мыслей о том, как ей холодно… Холодно?! Гриффин распахивает глаза и растерянно изучает ледяную глыбу.

Глыбы этой определенно минуту назад здесь не было — если, конечно, сама Гриффин не сходит с ума под стать той ненормальной. Впрочем, наваждение рассеиваться не желает; лед не тает, не пропадает; он гладкий (как и положено, наверное, льду), прозрачный и от него тянет холодом. Гриффин ежится и поднимает взгляд.

Еще вчера названная ею мысленно «центральной» ведьма стоит напротив и ухмыляется, «левая» машет рукой и улыбается, а ненормальная с выражением вселенской обиды на лице изучает все в комнате, будто и не видела ни разу.

— Ты посмотри, какой талант. — Ухмыляется «центральная», будто специально выждав, пока все в комнате обратят на нее внимание и оценят, что она здесь есть.

— Ты помеша-ала мне ее уби-ить! — тянет ненормальная возмущенно.

И отплевывается от возникшего неизвестно откуда во рту снега.

— Тебе разве не понравилось ее учить, дорогая? — пользуется этим «левая»

Ненормальная прожигает взглядом почему-то Гриффин.

— Я хоте-ела ее уби-ить!

«Центральная» жмет плечами, ничего не отвечая, «левая» в один шаг сокращает расстояние между собой и ненормальной и берет последнюю под руку.

— Очень жаль, — говорит мягко. — Но это была плохая идея, дорогая.

Они говорят что-то еще: Гриффин видит, как открываются их рты, но не может разобрать ни слова. Не понимая, что произошло, она оглядывается по сторонам, пока не натыкается на взгляд «центральной». Хотя губы ее остаются растянутыми в усмешке, в глазах нет ничего подобного — взгляд, утратив любое подобие эмоций, прожигает холодом.

— Я не буду тебе представляться, — говорит она спокойно. — Можешь звать меня Средней. Старшая больше не нападет. Ты на редкость бестолкова… для ведьмы, конечно же, феи, — Старшая кривится, — всегда были глупы, но не бесталанна.

Гриффин понятия не имеет, что на это нужно отвечать, и нужно ли, поэтому просто смотрит, боясь лишь сделать что-то не то.

— И ты слишком устала, чтобы понимать, что я говорю, — скучающе вздыхает Старшая. — Зайди завтра утром мне в кабинет. Спокойной ночи.

Гриффин неуверенно кивает, все еще не понимая, что дальше. Старшая вновь усмехается одними губами — и все они пропадают, оставляя лишь открытое окно, глыбу льда на постели, да повисшее — в прямом смысле — в воздухе, над изголовьем кровати «Раз не спросила, как найти кабинет, ищи завтра сама».