Aut vincere, aut mori (джен)

Всё... Вот сейчас он должен почувствовать себя счастливым. Всё получилось. Всё позади.

Всё, ради чего он невольно толкал друзей и близких ему людей на лишения, оправдалось с лихвой. С Тёмным Лордом покончено — это самое главное. Теперь нужно понять, принять, как же жить дальше со всей этой болью.

Победа досталась слишком высокой ценой. Никто никогда не упрекнёт его, что смерть самого великого тёмного мага последнего столетия потянула за собой ещё десятки жизней. На войне — как на войне. Лес рубят — щепки летят. Потери были неизбежны. Но вот они — лежат в Большом Зале, немым укором напоминая, что жить ему теперь с этой болью.

Кто-то не дожил. Недолюбил. Не улыбнётся больше, не окликнет своих близких.

Гарри бродил по молчаливому Большому Залу среди своих совсем ещё недавно живых друзей и не знал, как заглушить боль в сердце.

Тонкс и Люпин, торжественно лежащие рядышком так близко, что их уже холодные руки соприкасались в последнем прикосновении.

Колин Криви, всегда восторженно бегающий за Гарри, заставить замолчать которого было равносильно тому, чтобы уговорить отстать от себя собственную тень. Он замолчал навсегда.

Фред. Гарри не мог посмотреть в глаза ни одному из членов семьи Уизли, объединённых своим горем. Молли, железностойкую, мастерски расправившуюся с Беллатрисой, отвели в больничное крыло в полностью невменяемом состоянии.

Да, все радовались победе, и ещё не сразу придёт понимание того, что они совершили этой ночью. Но радость была перемешана с дикой болью — предел всех человеческих начал достиг своего апогея.

Гарри хотелось побыть одному. Он не понимал, что он чувствует. Тенью двигаясь между рядов безмолвных защитников Хогвартса, он вглядывался в каждое лицо. Мысленно просил прощения. За то, что он жив.

Возле Фреда на корточках сидел Джордж. Никакие силы не могли заставить его покинуть свой пост. Он не плакал. Но выражение лица заставляло холодеть сердца всех, кто на него смотрел. Рон и Гермиона, понимая состояние Гарри, не докучали ему. Сейчас он был благодарен им за понимание. Луна, Джинни, Чжоу и другие помогали мадам Помфри с ранеными — их тоже было немало.

Гарри пересёк Большой Зал и, никем незамеченный, проскочил в тайный проход за гобеленом, известный ему ещё со школьных времён. Он оказался в небольшой учебной комнате. Долго сидел на одной из парт, пока тусклый свет не обозначил очертания мебели. Светало. Значит, ночь на исходе.

Гарри вышел из ступора и уже хотел вернуться к людям. Он должен многое сделать. Он за многое ответственен. Он — символ этой победы, хочет он того или нет. А значит, он должен быть сильным.

Внезапно боковым зрением он заметил перемещение в углу класса. Он был здесь не один. Пригляделся и узнал в скользившей к нему фигуре призрак Серой Дамы.

Елена Когтевран внимательно поглядела на Гарри:

— Вы — смелый юноша. Я рада, что помогла вам.

— Спасибо вам, Елена, что доверились, — Гарри говорил через силу. — Я рад, что вы нашли в себе мужество открыться мне.

Сейчас победа над Волан-де-Мортом, история с диадемой Кандиды Когтевран отступили для него на второй план. Слишком было больно. Но поступок Елены не стал от этого менее значительным.

— Я понимаю, вы потеряли в битве много своих друзей. Пожалуй, Хогвартс давно не видывал такого кровопролитного сражения. Но потери были неизбежны. Вы не должны себя винить.

— Спасибо вам, — Гарри чувствовал себя болваном, но больше ничего не мог добавить.

— Вы знаете, мы, призраки, способны видеть и чувствовать то, что живым неподвластно, хотя и лишены ваших радостей жизни. Я была в Большом Зале. То, что я вам скажу, Гарри Поттер, не должно достигнуть ушей ни одного из ныне живущих, но вы — особенный человек. Вы помогли мне избавиться от чувства вины, с которым я вынуждена была скитаться столетиями в стенах Хогвартса. Поэтому я скажу вам.

Когда волшебник умирает, особенно насильственным путём, его ждут несколько путей дальнейшего существования. Те, кто оставил здесь, в бренном мире, невыполненные дела, остаются зачастую среди живых в жалком обличии призрака. Иногда нам удаётся выполнить незавершённые дела, и мы идём дальше. Это очень сложная материя — человеческая душа. Когда тело умирает, душа волшебника ещё живёт какое-то время, определяясь, какой дорогой идти. Иногда проходит несколько дней, порой несколько часов, прежде чем субстанция магической энергии выбирает свой дальнейший путь. Это зависит от обстоятельств смерти, характера волшебника и ещё многих факторов. Вы, смертные, не видите всего этого, но мы, призраки, можем заглянуть внутрь. Сейчас в Большом Зале средоточие боли. Я знаю, что в нашей армии привидений Хогвартса будет пополнение. Но есть несколько человек, душа которых ещё, как бы это сказать, не совсем покинула тело. Я видела троих. Их не отпускает сильнейшая магическая связь с близкими. Так бывает, если между волшебными магическими ядрами есть единение. Смертные не могут ничем помочь такой душе, и, в конце концов, с мучениями и ужасной ломкой она, всё же, находит покой. Но ей сложнее покинуть навсегда родной мир. Я понимаю, вам это не поможет, не знаю даже, зачем я всё это рассказываю. Я виделась со Смертью, никто из живых не знает, что его ждёт там, впереди. Победить Смерть нельзя. Если только ты не Повелитель Смерти.

Гарри давно уже весь обратился в слух. Когда-то он отчаянно просил поведать Безголового Ника, что случается с волшебником после смерти. Сейчас Елена приоткрывала перед ним завесу знаний, неподвластную смертным. Упоминание о Повелителе Смерти заставило скакнуть сердце. А Елена продолжала:

— Существует легенда, что только истинный Повелитель Смерти сможет победить её.

— Я читал сказки барда Бидля. Я знаю про братьев Певереллов и Дары Смерти, — перебил неожиданно Гарри.

— Простите, — добавил он.

Елена с удивлением посмотрела на Гарри, до этого сидевшего в совершеннейшей меланхолии.

— Елена, прошу вас, скажите, как можно совершить сделку со Смертью? Повелитель Смерти может вернуть к жизни мёртвого?

— Я уже немного жалею, что завела этот разговор. Но у вас был слишком расстроенный вид. Существует знание, поверье, что истинный Повелитель Смерти может заставить Смерть отступить. Насколько мне известно, со времён создания Даров Смерти никому ещё не удавалось вступить в сделку со Смертью. За Бузинной палочкой тянется кровавый шлейф убийств и мрачных историй; Воскрешающий камень не может вернуть телесную плоть умершей душе. Возможно, это всего лишь домыслы и догадки. Я многое повидала и о многом слышала. Лишь одному волшебнику удалось достаточно близко подойти к разгадке Даров Смерти, но его поиски остались лишь гипотезой. В начале восемнадцатого века здесь, в Хогвартсе, учился Корвин Мракс. Именно он, кстати, запечатал вход в Тайную Комнату, сделав так, что многие поколения потом считали её лишь легендой. Так вот, Корвин Мракс был выдающимся волшебником. Он был Тёмным магом, но могущественным. Он проник далеко в своих поисках, но так и не смог победить Смерть, стать Повелителем. Я слышала от Кровавого Барона, что Корвин Мракс оставил свои труды потомкам, но скрыл их. Он описал таинство, священный ритуал вызова Смерти.

— Елена, что это за ритуал? Как можно вызвать Смерть? И сколько, вообще, времени отпущено, чтобы можно было вернуть человека к жизни?

Елена печально улыбнулась:

— Гарри, я понимаю вашу боль за близких людей. Но, простите, боюсь, вселяю в вас ложные надежды. Я не рассчитывала на такой эффект от нашей беседы. Я хотела всего лишь поддержать вас, сказать, что Смерть — не конечный путь для души. Но отвечу на ваши вопросы, хотя, Мерлин свидетель, эти знания вряд ли облегчат ваши муки. Душа волшебника находится возле тела в ауре самое большее три световых дня. Я уже рассказывала, что такие случаи не так часты и уникальны. Что же касается первого вопроса, я знаю, что Корвин Мракс оставил подробные записи в первоисточнике сказок барда Бидля. Найти этот редкий экземпляр представляется сущим пустяком по сравнению с тем, что для осуществления таинства вызова Смерти нужны все три предмета Даров Смерти. То есть, даже зная инструкции, вы ничего не сможете сделать на практике, увы.

В ушах Гарри стоял звон. Сорваться с места ему мешал последний вопрос.

— Елена, скажите, кого в Большом Зале ещё можно спасти? Кто те трое, про которых вы говорили?

Елена с минуту смотрела на раскрасневшегося вскочившего Гарри, потом, видимо, приняла решение:

— Хорошо, Гарри Поттер. Если вам это так необходимо, я укажу. Но не вините себя. Вы ничем не сможете помочь этим волшебникам. Вы сделали всё, чтобы жестокости и насилия в мире магов убавилось, и нет вашей вины в смертях этих людей, которые лежат сейчас поверженными.

Гарри уже держался за ручку двери, с нетерпением наблюдая за Еленой, которая заскользила к проёму и исчезла в стене. Гарри запоздало сообразил, что привидению не обязательно выходить через дверь, и стремительно выскочил в тайный проход.

Откинув гобелен, он обнаружил, что Елена поджидает его возле рядов поверженных защитников Хогвартса.

В Большом Зале в этот утренний час первого дня без войны было многолюдно, но тихо. Кто-то негромко переговаривался за столами, кто-то сидел прямо на полу. У входа Гарри увидел Кингсли Бруствера с преподавателями. Он знал, что они решают вопрос о погребении погибших. Одних родные пожелали забрать домой, других было решено похоронить здесь, на территории Хогвартса. Решались многие проблемы и проволочки с портацией, организацией и размещением родственников. Гарри старался не замечать направленных на него взглядов. Сейчас он просто не мог отвечать на вопросы и участвовать во всех организационных моментах. Он приблизился к Елене и выжидательно на неё посмотрел. Серая Дама покачала головой:

— К сожалению, Гарри, у меня для вас плохие новости. Я говорила про три магических ядра, пока ещё связанных с телесной сущностью. Но теперь два из них практически померкли. Даже при успешном исходе любого невероятного чуда этим юным волшебникам уже не поможешь. Но одна связь ещё не разорвана. Я говорю про того молодого человека.

Елена указала рукой на рыжего парня, лежащего на каменном холодном полу Хогвартса с отыгравшей на устах полуулыбкой. Рядом сидел такой же парень, как две капли воды похожий на своего брата, только на его губах не было безмятежной улыбки, а взгляд был пустым и мёртвым. Фред. Фред и Джордж. На секунду Гарри показалось, что он сейчас лишится сознания.

На ходу поблагодарив Елену Когтевран, он рванул вверх по лестнице, пробежав прямо сквозь Серую Даму. Ледяной душ очистил сознание и сделал мысли на удивление чёткими. Он мчался до больничного крыла без передышки, моля провидение, чтобы Гермиона и Рон оказались там. И столкнулся с ними в дверях владений мадам Помфри. Гермиона была вся опухшая от слёз, а Рон, поддерживающий её за плечи, вид имел слегка невменяемый и потерянный.

— Мама совсем плоха. Не знаю, как она это всё переживёт. Решали, когда заберём Фреда в Нору, чтобы, в общем, ну, короче, домой заберём, — бесцветным голосом сообщил он новости Гарри.

— Гермиона, Рон, мне нужна ваша помощь, — Гарри никак не мог отдышаться от быстрого бега.

— Идёмте! — он схватил Гермиону за руку и потащил в ближайший пустой класс.

Гермиона выглядела взволнованной, когда Гарри поведал им в двух словах то, что узнал от Елены Когтевран. Она задумчиво теребила лямки своей сумочки, не говоря ни слова. Гарри прекрасно понимал, что шансов у них очень мало, но, если такой шанс существует, нельзя не попробовать. Первым молчание нарушил Рон:

— Не знаю, Гарри. Что будет с мамой, если мы дадим ложную надежду, а потом ничего не получится? Да разве такое возможно?

— Так, Гарри, я поняла, что нам нужна книга сказок барда Бидля, первоисточник, то есть именно та, которую мне оставил Дамблдор. Странно, я ничего такого в ней не видела, — Гермиона уже открыла свою сумку.

— Акцио книга сказок Бидля!

Из недр сумочки, подверженной заклятию невидимого расширения, выпрыгнула книга прямо в руки Гермионы.

— Рон, да пойми ты, у нас мало времени. Мы не будем никому ничего говорить, чтобы не вселять напрасных надежд, но мы должны попробовать! Вы же мне поможете? Я сам не знаю пока, куда нас приведёт вся эта история, но, может, в этом и было предназначение всех трёх Даров? Чтобы вернуть волшебника к жизни, отобрать его у Смерти?

— Гарри, чёрт, я сам понимаю, что всё не так просто.

— Ну, так что? Мои друзья со мной?

Гермиона уже лихорадочно листала книгу. Рон ещё некоторое время находился во власти терзающих сомнений, затем хлопнул Гарри по плечу:

— Конечно мы с тобой. Что там, Гермиона?

— Я ничего не нахожу! Мерлин драный, я эту книгу изучила вдоль и поперёк, может, Елена ошиблась?

— Нет, она точно сказала, что послание оставлено в книге-первоисточнике. Надо просто понять, как его прочитать.

— Ну, скорее всего, если есть такое послание, то оно будет сохранено именно на сказке про трёх братьев, верно? Вот, смотрите, тут ничего нет, если не считать значка Даров Смерти, пририсованного, скорее всего, Дамблдором, — Гермиона открыла книгу на нужной странице.

— Погоди, дай подумать. Елена сказала, что ритуал, гипотеза были оставлены сильным волшебником, значит, тут без магии не обошлось. Может, какое-нибудь заклинание?

Они перепробовали все возможные заклинания, заставляющие открываться невидимые чернила, показывающие скрытые секреты, но кроме текста сказки на странице так ничего и не появилось.

Так просто сдаваться не хотелось. Но через час тщетных попыток Гарри был вынужден признать, что они чего-то не учли.

— Хагрид знает, что на уме было у этого Мракса, — проворчал Рон. — Может, он был змееустом, как все эти Мраксы, и на змеином языке запечатал послание. На кой чёрт так всё усложнять?

— Рон! Рон — ты гений! Точно!

Гарри взял в руки книгу, сосредоточился и, направив палочку на страницу, приказал поведать свои секреты, издавая шипящие и шуршащие звуки. Рон даже не успел глазом моргнуть, как вдруг на страничке с текстом сказки стали проступать символы, рисунки. Гермиона так поспешно наклонилась поближе, что они с Гарри столкнулись лбами.

Когда магия скрытых письмен была открыта, друзья с удивлением стали смотреть на то, что предстало их взору. Текст сказки исчез, а на его месте появился рисунок. В центре был изображён, несомненно, знак Даров Смерти. Внутри круга виднелась фигурка волшебника, который держал в одной руке палочку, а в другой непонятный предмет. На плечах нарисованной фигурки была необычная мантия, серебристо-прозрачная.

— И что это значит? — Рон недоумённо почесал нос.

— Да пока всё как раз понятно, — тут же ответила Гермиона. — Смотрите, тут нарисован знак Даров. Скорее всего, необходимо нарисовать такой знак, ну, не знаю, например, на земле. Потом войти в круг и обязательно иметь при себе все три предмета Даров. Вот, видите? На плечи накинута не что иное, как мантия-невидимка, в одной руке у него Бузинная палочка, а в другой — Воскрешающий камень. Только не пойму, что дальше? Ага, вот! Смотрите, тут появилась надпись!

Действительно, на рисунке стали проступать буквы, и Гарри, сердце которого пустилось в галоп, вдруг понял, что он не знает, на каком это языке написано.

— Это древние руны! — Гермиона хлопнула в ладоши.

— Погодите, сейчас я переведу заклинание. Aut vincere, aut mori.

— Победа или смерть? Или победа над смертью? — Гарри задумался.

— И где рисовать этот круг? В любом месте?

— Нет, конечно. Не станешь же ты рисовать знак Даров, допустим, в Большом Зале. Думаю, Запретный лес подойдёт. Да, кстати, насчёт Даров. Гарри, ты ещё не вернул Бузинную палочку, ну, в общем, прежнему владельцу?

— Нет, она ещё у меня.

Слова Гермионы навели Гарри на существенную мысль, ведь Воскрешающий камень остался лежать в лесу, удастся ли его отыскать?

— Думаю, мало быть Повелителем Смерти, не имея всех трёх Даров на руках. Как, впрочем, если все три предмета у тебя, но ты не Повелитель Смерти. Шансов тогда ноль. Нам нужно отыскать камень. Чёрт, разве можно найти его будет сейчас? Я даже место помню приблизительно.

— Но мы не должны сдаваться! Надо искать, время на исходе, — Гермиона соскочила с парты и направилась к дверям.

Трое друзей беспрепятственно вышли через главный вход и устремились к кромке Запретного леса. Они с большим энтузиазмом принялись за поиски, подсвечивая себе волшебными палочками, но возможность отыскать маленький камень, затерявшийся в траве или корнях деревьев, была смехотворна мала. Они это понимали. Разбились на сектора, стали прочёсывать на корточках каждый дюйм, периодически справляясь друг у друга, как дела. Хотя понятно, что, если бы кто-нибудь из них нашёл камень — остальные сразу бы узнали об этом. В который раз Гарри поймал себя на мысли, что, когда время хочется замедлить, оно несётся, как сумасшедшее. Длинный майский день уходил в историю, забирая солнечными лучами их надежды. Становилось темно. Рон в отчаянии стукнул кулаком по земле:

— Копаемся тут, как последние нюхлеры, а толку никакого!

— Нюхлеры! Точно! Рон — ты молодец! — Гермиона в порыве чувств обняла Рона за шею.

— И ведь вечно этот удивлённый тон! — он взял её чумазые ладошки в свои руки.

А Гарри уже мчался обратно, к выходу из леса. Только бы Хагрид оказался у себя! Они выпали из времени, даже не знают, что произошло за день. Хагрид может быть где угодно. Но огонёк в хижине лесничего вселял надежду.

Гарри, не постучавшись, ворвался внутрь. Слава Мерлину, вот он Хагрид, возится возле камина.

— Хагрид! Мне нужен нюхлер! Срочно! Ничего не спрашивай, всё потом объясню.

— Да какая тебя мандрагора укусила-то? Врываешься, кричишь.

Потом до Хагрида дошёл весь смысл сказанного Гарри. Соображал Рубеус, может, и не всегда быстро, но уж точно знал, если его друзьям нужна помощь, он всё сделает, что в его силах. Он отодвинул Гарри в сторону, вышел на улицу и вернулся через минуту с нюхлером, которому не очень понравилось, что его потревожили.

— Спасибо, Хагрид! — на ходу бросил Гарри и исчез под сенью ближайших вековых сосен, укрывающих невидимую тропинку.

Всё, что им оставалось, это уповать на волшебные способности нюхлера. Гарри, Рон и Гермиона молча наблюдали, как зверёк, сначала недоверчиво принюхивающийся на новом месте, вскоре освоился и занялся привычным делом, то есть стал копать землю, получая от процесса видимое удовольствие. Не прошло и пяти минут, как нюхлер принёс Гарри настоящий галлеон. Ситуация была нервная, но трое друзей расхохотались до слёз.

— Господи, Гарри, мы похожи на неудачливых рыбаков, которые думают, что подцепили крупную рыбу, а на деле любуются старым ботинком на крючке, — Гермиона никак не могла справиться с истеричным смехом.

Однако, всё их нервное веселье как рукой сняло, когда нюхлер принёс и выплюнул в руку Гарри колечко. Это был Воскрешающий камень.

— Молодец, — Гарри рассеянно потрепал за ухом нюхлера, как обычную домашнюю собачку.

— Так, что теперь? Гермиона, ты помнишь рисунок?

— Конечно. Вот смотри, чтобы ничего не упустить из вида.

Гермиона, Гарри и Рон склонились ещё раз над страницей древней книги, в которой оставил своё послание потомок Салазара Слизерина и предок Волан-де-Морта Корвин Мракс.

— Мальчики, я так волнуюсь.

— У меня у самого руки трясутся. А ну, как вдруг появится чудище с косой и положит всех нас тут, чтобы не тревожили? — Рон не скрывал опасения.

— Я не думаю, что Смерть, если нам удастся её вызвать, причинит нам неудобства. Что до меня, я ещё пожить хочу, у нас тут есть ещё неоконченные дела. Так, приступим.

Друзья тщательно расчистили площадку на свободной полянке. Затем Гермиона палочкой изобразила знак Даров. Получилось жутко. Почему-то все трое говорили шёпотом.

— Вы понимаете, что мы задумали? Всё это просто невероятно!

— Ладно, Гермиона, пролитого зелья не соберёшь. Ну что? Пробуем? Вы отойдите в сторонку, мало ли что.

Все трое, понятное дело, испытывали небывалое напряжение. Рон взял Гермиону за руку и отвёл подальше к деревьям. Гарри оглянулся на друзей, ободряюще кивнул, мол, всё будет хорошо. Затем достал из мешочка на шее старую мантию отца. Свою палочку он убрал во внутренний карман, подальше. В одну руку взял Бузинную, на ладонь другой положил камень. Накинул мантию на плечи. Гермиона и Рон не видели теперь Гарри, но через мгновение до них донёсся звонкий уверенный голос:

— Aut vincere, aut mori!

Сначала ничего не происходило. Затем воздух вокруг стал леденящим, мёртвым. Рон почувствовал, что по всему телу пробежали мурашки. Звуки леса исчезли, словно и не было вокруг ни деревьев, шумящих листвой, ни хруста веток под ногами невидимых тварей. Сам воздух загустел. На поляну, где друзья нарисовали знак Даров, опустился плотный молочный туман. И тут они увидели. Прямо в центре, там, где стоял Гарри в мантии-невидимке, обозначилась фигура. Высокая, больше восьми футов, в чёрном саване. Лицо было скрыто капюшоном, но, когда это нечто повернулось, тусклый свет тумана выхватил взору стоящих поодаль Гермионы и Рона пустые глазницы, оскал улыбки и тёмный провал на том месте, где обычно у людей находится нос. Гермиона тихо охнула и с силой сжала руку Рона. Они во все глаза наблюдали за завораживающей картиной на поляне.

С головы Гарри слетел капюшон его собственной мантии, и теперь зрелище было ещё более жутким. Черепообразное существо заговорило. Рон и Гермиона чётко слышали каждое слово, произносимое высоким холодным голосом, до жути похожим на вещание Волан-де-Морта, с той только разницей, что тембр голоса был, скорее, женским.

— Я знаю, кто ты — смертный! Ну что же, тебе удалось дважды удивить меня. Первый раз, когда ты готов был умереть. Не защищаясь и не пытаясь спрятаться. Редкое поведение для живого. Вы такие болваны! Как бы вы не пытались от меня укрыться, я рано или поздно всё равно прихожу, и вы присоединяетесь к большинству. Второй раз ты удивил меня сейчас. Никому ещё не удавалось вызвать меня, используя этот священный ритуал. А всё потому, что владеть всеми тремя Дарами Смерти не удавалось ещё никому. Вы, людишки, слишком мелочны и тщеславны, чтобы постичь высшие материи разума. Что ж, признаю, ты выполнил невыполнимое, ты смог заставить меня появиться по твоему желанию. Чего ты хочешь, Гарри Поттер?

Гарри до этого хранил молчание, впечатлённый появлением Смерти. Теперь он немного пришёл в себя, и в его голосе слышались уверенность, но не подобострастие, решительность, но не страх, сталь, но не елейность:

— Я хочу заключить с тобой сделку. Я знаю, в твоей власти отменить решение о смерти волшебника, если его магическое ядро находится в связанности с плотью.

— У маглов есть такое понятие, как кома. Должна признать, эти мерзавцы во многом преуспели. Они заставляют меня иногда отступать. Я не могу дать тебе положительный ответ, Гарри Поттер, — плотоядно ухмыльнулась Смерть.

— Речь не о твоём благодушии. Я — Повелитель Смерти. Ты обязана подчиниться.

Смерть выглядела раздосадованной и торжествующей одновременно.

— Ты — глупец! Я вынуждена была дать тебе право выбора, когда ты оказался за горизонтом, потому что ты собрал у себя все три моих Дара и пришёл ко мне добровольно. Ты сделал выбор, ты вернулся к живым. Но подчиниться указаниям о воскрешении волшебника я могу только в том случае, если смертный, вызвавший меня, будет истинным Повелителем. Видишь ли, согласно древнему магическому ритуалу, повелевать мной может только потомок братьев Певереллов.

Смерть радостно оскалилась:

— Вот тут-то, мой юный смелый друг, мы и пришли к не соглашению. Я не буду выполнять твоих указаний.

— Что ж, вынужден тебя огорчить. Я — потомок Игнотуса Певерелла.

На Смерть было страшно смотреть. Как у Гарри хватало мужества смело отвечать на её взгляд — непонятно. Рон и Гермиона, буквально парализованные ужасом, стояли, не в силах пошевелиться.

Фантом, привидение, или что это было, выглядел разгневанным. Смерть подплыла к Гарри и дотронулась до него длинным белым пальцем, вернее, оцарапала его щёку. Гарри вздрогнул. Гермиона взвизгнула. Рон поскорее прикрыл ей рот рукой.

Смерть провела ещё раз пальцем по щеке Гарри. На этот раз на её пальце остался кровавый след. Смерть слизнула кровь.

— Что она делает? — шёпотом Рон.

— Видимо, анализ ДНК, проверяет, правда ли, Гарри — потомок Игнотуса.

— Ты бы не могла выражаться яснее? Что ещё за ДНК? — шёпот Рона стал свистящим.

Гермиона наступила ему на ногу:

— Потом расскажу.

А Смерть после нескольких минут молчания произнесла:

— Ты загнал меня в угол. Да, ты потомок третьего брата, я вижу это. Но ты понимаешь, что мне совсем не хочется выполнять своё обещание?

— Я готов совершить сделку. Давай так, ты возвращаешь к жизни Фреда Уизли, пока ещё не поздно, а я за это отдам тебе два Дара. Палочку и камень. От Бузинной палочки одни несчастья. Когда-нибудь найдётся новый тёмный маг, желающий быть непобедимым. Забрав палочку, ты лишишь многих соблазнов беспринципных волшебников. Мантию я оставлю себе. Это память о моём отце.

Смерть внимательно смотрела на Гарри:

— Надо признать, ты — достойный соперник, Гарри Поттер. Я буду с удовольствием поджидать тебя.

— Конечно, лет через сто я сам приду к тебе, плюс, минус, лет двадцать. Хватит лирики. Что мы должны сделать?

— Когда ты отдашь мне палочку и камень?

— Как только ты скажешь, как можно спасти Фреда.

— Дурак, — простонал Рон. — Она его обманет.

Смерть же выглядела весьма довольной:

— Достойно! Хорошо, слушай меня, Гарри Поттер. Сейчас в центре этого рисунка Даров Смерти находятся врата в мир иной. Я не могу выйти за пределы круга, повинуясь магии заклинания, произнесённого Повелителем Смерти. В течение земных ста минут эти врата, портал, открыты. Твои друзья могут не прятаться под деревьями, всё равно я не могу сейчас отсюда выйти. Если за это отведённое время вы принесёте тело волшебника сюда, в центр круга, я верну его к жизни. Если не успеете — врата закроются, и я ускользну из-под твоего влияния, Гарри Поттер.

Рон нервно поднёс поближе к глазам светящийся циферблат часов. Чёрт! Времени, отпущенного хитрой Смертью, оставалось не больше половины.

Гарри же выглядел на удивление спокойным.

— Какие у меня могут быть гарантии? Ты выполнишь обещанное?

В который раз Смерть плотоядно усмехнулась своим жутким оскалом:

— Никаких гарантий, Гарри Поттер. Я выполнила свою часть сделки. Теперь твоя очередь. Отдай мне Бузинную палочку и Воскрешающий камень.

Рон не мог поверить, что Гарри на самом деле сделал это — протянул Смерти сначала палочку, затем кольцо с камнем. Смерть торжествующе загоготала леденящим душу смехом:

— Поторопитесь, глупцы! Скоро я освобожусь от власти Повелителя Смерти. И не вставайте у меня на пути! Я не люблю этого!

Остаток победной тирады друзья уже не слышали, продираясь сквозь кусты самой короткой дорогой.

— Сколько у нас времени, Гермиона?

— Не знаю, Гарри. Думаю, не больше сорока пяти минут.

Нет, всё же понятия в этом бренном мире относительны. Как долго тянулись сорок пять минут на уроке профессора Биннса, когда стрелки часов никак не желали двигаться. И как стремительно утекали эти драгоценные минуты сейчас. Гарри буквально осязал, как время утекает сквозь пальцы.

Десять минут на то, чтобы выбраться из Запретного леса.

Десять минут сумасшедшего бега мимо сторожки Хагрида, теплиц к ближайшему южному входу Хогвартса.

Пять минут гонки по лестницам и коридорам от южного входа к дверям Большого Зала.

Перед дубовыми створками остановились, пытаясь отдышаться.

— Гарри, мы не успеваем. Осталось чуть больше двадцати минут.

— Спокойно. У нас всё получится. Рон, уведи Джорджа, если он там, куда-нибудь. Придумай, что угодно. Гермиона, вон чулан Филча. Нам нужно четыре, нет, две метлы. Двух хватит.

Не успели Рон с Гермионой хоть как-то отреагировать, как Гарри уже доставал из кармана мантию.

— Рон, быстрее! — Гарри уже был невидимым, и дверь Большого Зала, показалось, открылась сама по себе.

Гермиона подкралась к чулану, чувствуя себя первокурсницей, пойманной за руку на месте преступления. Тихой Алахоморы вполне хватило, чтобы замок щёлкнул. Гермиона, по-прежнему озираясь, выбрала две метлы покрепче.

Хорошо, что в этот поздний час в коридоре никого не было, и никто не видел её, стоящую у входа с двумя «Чистомётами». Назавтра были назначены первые похороны. Уставшие люди разбрелись по спальням замка перед тяжёлым днём.

Рон, в то время как Гермиона воровала мётлы у школьного завхоза, пересёк Большой Зал и подошёл к тому месту, где лежал Фред. Некоторых погибших сегодня уже забрали близкие, ряды поверженных поубавились. Остались только те, кого будут хоронить завтра и послезавтра в Хогвартсе, и те, кого родные ещё не взяли. В Большом Зале было холодно, как в подземельях Снейпа зимой. Изо рта шёл пар. На всё помещение наложили чары заморозки, чтобы не тревожить тела до их погребения.

Джордж сидел возле Фреда. Рон остановился, справляясь с комком, застрявшим в горле. Получил чувствительный тычок в спину от невидимого Гарри.

— Джордж, — Рон сделал шаг вперёд, — там мама тебя зовёт. Это очень важно. Пожалуйста, сходи к ней. Я посижу пока тут.

Он сказал первое, что пришло на ум, пряча глаза и упрямо загоняя предательскую слезу.

Кроме Гарри и Уизли в Большом Зале было ещё немало народа, но никто не обратил внимания ни на то, что Джордж впервые покинул свой пост, ни на то, что через минуту тело Фреда исчезло, зато из ниоткуда появился Гарри.

Друзья старались не смотреть по сторонам, медленно направляясь к выходу. Рон шёл впереди, за ним, повинуясь заклинанию левитации, плыл Фред, укутанный плащом-невидимкой. Сзади шёл Гарри, как бы между прочим держащий палочку в горизонтальном положении. Он молился только об одном — чтобы их никто не остановил. Иначе они не успеют.

Рон обходил скопления людей, чтобы тело Фреда ни в кого не врезалось. Наконец они достигли дверей Большого Зала, за которыми обнаружили Гермиону, судорожно вцепившуюся в мётлы.

Рон кивком указал на главный вход. Осталось совсем немного. Но, когда они уже отворили двери, со стороны Большой лестницы их окликнули.

— Гарри! Я давно ищу вас. Где вы были?

Это был Бруствер.

Гарри пропустил мимо себя Рона, всё так же поддерживая тело Фреда на плаву. Одними губами прошептал:

— Рон, бери Фреда и садись с ним на метлу. Гермиона, седлай вторую, я сейчас.

И уже громко крикнул:

— Простите, Кингсли. Буду в вашем распоряжении через час. Сейчас никак не получится.

Выскочил за дверь, где его уже поджидали друзья на мётлах.

— Быстрее! — Гарри вскочил на «Чистомёт» впереди Гермионы.

— Держись! Сколько у нас времени?

— С момента, как мы ушли с поляны, прошло тридцать пять минут. У нас в запасе минут десять, даже чуть больше.

— Успеем! — Гарри накренился к древку, выжимая из школьной развалюхи всё, на что она была способна. Гермиона обняла Гарри покрепче и зажмурилась.

Рону было гораздо сложнее. Он перекинул тело брата животом вниз. Одной рукой держался за древко, а другой поддерживал Фреда, чтобы не потерять его по дороге. Мантию он затолкал в карман — ни к чему она сейчас. Тело Фреда было холодным и почти закоченевшим. Рону с трудом удалось перекинуть брата, заставить его согнуться. Он старался не смотреть на Фреда, потому что боялся, что попросту свалится с метлы, если позволит себе сейчас расчувствоваться.

Через пять минут они достигли кромки леса. Ещё через три отыскали место, охваченное молочным туманом.

Смерть выглядела раздосадованной, когда Гарри втащил тело Фреда в круг. Рону и Гермионе вход сюда был закрыт. Когда Рон попытался помочь Гарри, он наткнулся на незримый барьер и понял, что их с Гермионой Смерть внутрь не пустит.

Гарри положил Фреда лицом вверх в центре круга. Смерть велела выйти Повелителю Смерти.

— Прощай, Гарри Поттер. Хотя мы, несомненно, ещё встретимся. К сожалению, магическое ядро этого молодого человека ещё здесь. Я бы хотела соврать, но не могу, связанная магическим контрактом. Что ж, до встречи, Гарри Поттер.

Гарри присоединился к Рону и Гермионе. Все трое невольно взялись за руки.

Есть моменты, пережив которые, люди соединяются невидимыми нитями. Можно забыть слова, можно забыть поступки, но невозможно забыть чувства, которые переживаешь вместе. Как бы ни сложились сейчас обстоятельства, они навсегда останутся вместе. Даже если их разделят расстояния. Друзья…

Трое друзей стояли с бешено колотящимися сердцами и ждали.

Сначала они ничего не видели. Молочный туман, скрывающий ритуальный круг с начертанным знаком Даров Смерти, стал ещё плотнее. Затем он взметнулся вверх, меняясь. Вместо тумана по всей окружности вспыхнул огонь. Языки адского пламени плясали в диком неистовом танце. Раздался жуткий смех, от которого стыла в жилах кровь. В самом центре появилась зловещая фигура огромной крылатой твари, сотворённой из огня. Это был монстр, которого не пожелаешь увидеть во сне и врагу. Кровавые глазищи на безобразной рогатой голове устремили свой взор на троих друзей. Тварь вырвалась из адского круга и понеслась прямо на них. Ни Рон, ни Гарри просто не успели ничего сделать, настолько ужасающей получилась развязка. А Гермиона вдруг выхватила палочку, направила в морду чудища и крикнула:

— Ба’д ас-самах, йа сакени-н-нар!

Монстр исчез так же внезапно, как и появился, хотя ещё некоторое время раздавался жуткий вопль недовольного духа. Пламя стало сходить на нет, а когда языки утихли и ушли в землю, перед друзьями предстала всё та же лесная поляна, на которую они зашли совсем недавно. Знака Даров не было, как, впрочем, вообще ничто не напоминало о жуткой картине. Как будто не было ничего. Ни огня, ни Смерти, ни ритуала. В середине поляны лежал Фред.

Потрясение и ужас были такими сильными, что не сразу смогли пошевелиться.

— Фу, пронесло, — произнёс Рон, отдуваясь.

— И меня два раза чуть не пронесло, — откликнулся Фред, пошевелившись.

— Что это было? И куда девался Хогвартс? Вроде мы сражались там.

Гермиона разрыдалась, усевшись на едва пробивающуюся зелень подлеска. И ещё не сразу друзья смогли от неё добиться, что это было за заклинание. Сначала ошарашенный Фред пытался понять из сбивчивых объяснений Рона и Гарри причину своего появления здесь. Рон и Гарри не могли толком говорить. Рон только обнимал брата и повторял:

— Фред... Фред...

Гарри тоже не мог справиться с эмоциями. Только через час все четверо, наконец, смогли хоть как-то собраться. Они двинулись по направлению к замку, по-прежнему находясь под впечатлением пережитого. Гермиона, немного придя в себя, рассказывала по дороге:

— Это был джинн. Я читала про них. Самые злобные и коварные — это ифриты, духи огня. Они слуги Иблиса, то есть Сатаны. Джинны гораздо могущественнее волшебников, их магия и возможности по истине бескрайние. Обычно джинна люди не видят, потому что дух этот бестелесный, сотканный из бездымного пламени. Я думаю, что Смерть слукавила. Она выполнила своё обещание, но позволила Иблису пустить своего слугу в круг адского пламени. Когда древние палестинцы разжигали огонь, они всегда произносили это заклинание «Ба’д ас-самах, йа сакени-н-нар!», пытаясь задобрить злых духов. Дословно это означает: «Позвольте-ка, жители пламени!» Что вы на меня так смотрите? Это всё есть в «Истории Аббаситского халифата».

— Гермиона... Господи, Гермиона, что бы мы без тебя делали? Да мы дня бы без тебя не продержались, — Рон даже остановился.

Гермиона покраснела, хотя и продолжала ещё сердиться — ну как можно не знать простых вещей!

Фред хлопнул Рона по спине, выводя из ступора, затем вдруг крепко обнял его. Гермиона и Гарри стояли рядом, наблюдая за этой немой сценой.

Впрочем, не они одни. Когда ребята повернулись, чтобы идти дальше, тропинку им преградили кентавры. Рон чуть не наскочил на Бейна, а в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось. Ярый сторонник независимости и исключительности кентавров, противник сотрудничества с магами, черноволосый Бейн сделал шаг вперёд. Остальные его соплеменники молча стояли поодаль. Секунду стояла тишина. Затем, невероятно, Бейн преклонил голову:

— Гарри Поттер. Вы — великий волшебник. Если вам понадобится помощь моего народа, вы всегда можете обратиться. Удачи вам, Гарри Поттер.

И Бейн отступил в сторону. Фред присвистнул. Это был беспрецедентный, в общем-то, случай.

Было уже далеко за полночь, поэтому ничего удивительного, что по пути им никто не встретился. Ни по дороге к замку, ни в коридорах. Иногда кто-то появлялся на горизонте, но близко никто не проходил. Гарри понимал, что их ожидает атака вопросов. Сейчас всё это было неважно. Они шли в Больничное крыло.

Молли лежала на кровати, закрыв глаза. Плотный туман боли не давал воспринимать действительность. Вроде завтра они должны перебраться в Нору. Чтобы отвезти Фреда домой. Дальше Молли думать не могла. Она отказывалась в это верить, не могла никак принять. Джинни и остальные постоянно были рядом, но она плохо понимала, что ей говорят и о чём спрашивают. Поздно вечером пришёл Джордж, серый и осунувшийся, с потухшими глазами. Он так и не ушёл, а сидел на стуле у окна. Все остальные занимались организационными вопросами. Молли осознавала, что надо всё это сделать, но сама была не в силах. Артуру было не легче, но он мужественно держался, взяв на себя все хлопоты. Дверь скрипнула, Молли отрешённо открыла глаза. Не может быть! Наверное, она так и не перестанет их иногда путать...

— Джордж? (Наверное, он выходил, а я не заметила).

— Я — Фред! И вы, женщина, ещё смеете называться нашей матерью?

Молли во все глаза смотрела на сына, боясь поверить в невозможное. Движение в углу комнаты отвлекло её внимание. Джордж (Вот же он — Джордж!) тенью метнулся к брату. Гарри, Рон и Гермиона, протиснувшиеся в палату, и Молли, зажавшая рот руками, увидели золотое свечение, исходившее от близнецов. Сильнейшая связь с братом не отпустила магическое ядро Фреда.

В далёком тринадцатом веке три брата, Антиох, Кадмус и Игнотус, повстречались со Смертью. И наделила она их тремя Дарами. Многие века палочка, камень и мантия не давали покоя волшебникам, пытавшимся победить Смерть, а история Певереллов обросла множеством легенд.

Только истинный Повелитель Смерти мог встретить её, как равную себе. И повелевать её намерениями.

У Гарри и друзей был один шанс на миллион, но они сделали это. Они вернули Фреда Уизли к жизни.