Эликсир молодости (гет)

Когда на калитке возле дома снова появилась министерская сова с письмом-приглашением на ежегодное награждение в области магических наук, Северус не поверил своим глазам. Ему казалось, прошло совсем немного времени с последнего приема, а оказывается — целый год. В лаборатории под успокаивающее бульканье котлов дни пролетали незаметно, не оставляя за собой ярких воспоминаний. Какая ирония, учитывая, что Снейп вылил на себя экспериментальное зелье и уволился из школы именно для того, чтобы не провести остаток дней, запершись в одиночестве среди склянок и котлов. Можно изменить внешность, работу, круг общения, но не свою сущность. Видимо, он просто не умел жить иначе и, откровенно говоря, больше не был уверен, что хочет.

На церемонию Снейп сильно опоздал и пропустил большинство поздравительных речей, не желая повторять прошлогодний печальный опыт, когда ему несколько часов пришлось стоять и кивать, как деревянному болванчику. На этот раз он составил себе простой эффективный план — прийти прямо ко времени награждения, получить почетный и бесполезный кубок, а потом как следует напиться. Снейп как раз приступил к выполнению последнего пункта, когда перед ним возникла Грейнджер во всей своей диковинной красе. Девчонка не изменяла привычке каждым своим появлением бросать вызов общественному вкусу. На этот раз она явилась на прием в брючном костюме, в то время как порядочные ведьмы если и позволяли себе изредка надевать брюки, то только под мантию. Однажды она доиграется, и какой-нибудь чистокровный фанатик, поборник волшебных традиций, проклянет ее род на несколько поколений вперед. Или же, зная ее характер, Грейнджер все же добьется своего и заставит уважать таких, как она, невзирая на происхождение.

* * *

Гермиона весь вечер хотела поговорить со Снейпом, даже пришла пораньше, чтобы поймать его до официальной церемонии. Но Снейп сильно опаздывал, а когда появился, его сразу же со всех сторон обступили репортеры. Гермиона наблюдала за его награждением из дальнего угла зала, где собралось почти все семейство Уизли. Это была прекрасная идея — доверить Джорджу вручение кубка. Впервые на памяти Гермионы награждение получилось таким символичным и трогательным, хотя, может быть, она слишком пристрастна, чтобы судить трезво.

После того как она получила свои записки, все разрисованные красными чернилами, Гермиона решила, что на этом конец, и Снейп не станет возиться с ее безнадежной затеей. Он и так сделал больше, чем остальные до него — внимательно изучил ее расчеты и указал на ключевые ошибки. Беда в том, что Гермиона не представляла, как сможет их исправить — неверно оказалось почти все. Каково же было ее удивление, когда полгода спустя Молли со слезами на глазах рассказала о визите Снейпа в Нору и его обещании прислать образец лекарства. К сожалению, чуда не произошло. На протяжении двух месяцев Джордж принимал странные, дурно пахнущие настойки, но его состояние оставалось прежним. Артур даже предложил не мучать сына понапрасну, но Снейп настойчиво присылал все новые склянки с зельями, а Молли продолжала поить ими Джорджа. Улучшение наступило как-то быстро и внезапно. В один день Джордж, как обычно, сидел, запершись в своей комнате, и не реагировал ни на что вокруг, кроме собственного отражения в зеркале. А на следующий сам спустился на кухню и предложил матери помочь с посудой. Около месяца он то впадал в забытье, то приходил в себя, но периоды провалов становились все короче. В конце ноября Джордж начал выходить на работу в магазин, пока лишь на пару часов в день, но он снова мог шутить и придумывать розыгрыши, а значит, был собой.

Гермиона много раз за последние полгода пыталась связаться со Снейпом, но к нему больше не долетали ее совы, а выяснить его настоящий адрес не помогли ни Гарри, ни сам Кингсли. Снейп давно не появлялся в людных местах и, очевидно, не желал, чтобы его тревожили, поэтому Гермиона перестала упорствовать. И вот теперь ей представилась возможность сказать Снейпу все, что пожелает.

* * *

— Разрешите вас поздравить, профессор. То, что вы сделали, действительно невероятно! — выпалила Грейнджер и вопреки здравому смыслу бросилась его обнимать.

Северус опешил от неожиданности. Такого он точно не предвидел. Грейнджер должна была злиться, ведь он снова обошел ее, взял задачу, над которой она билась годы, и решил таким способом, какой никогда бы не пришел ей в голову. Грейнджер всегда казалась умной, но предсказуемой, и Снейпу не составляло труда просчитать ход ее мыслей безо всякой легилименции. И все же он не ожидал, что Грейнджер обрадуется его успеху. Ее поздравления звучали искренне, даже слишком. В порыве эмоций она перестала следить за языком и выпалила, что восхищается им, считает его работу гениальной. В ее словах не чувствовалось фальши, а в ней самой — злости или зависти, только открытый интерес. Девчонка все не унималась, сыпала комплиментами и расхваливала ему его же работу, так что Снейп начал подозревать в ее речах скрытые мотивы. Люди обычно бывают так добры и щедры на похвалы, лишь когда преследуют корыстные цели.

— Грейнджер, чего вы хотите? — наконец, не выдержав, спросил он.

Она на мгновение прервалась и взглянула на него с недоумением, тряхнула головой и продолжила с еще большим жаром, чем прежде:

— Хочу, чтобы вы знали, насколько я благодарна за все, что вы сделали. Я сама никогда не смогла бы, даже не догадывалась…

— Я сделал это не для вас.

— Конечно, не для меня, но вы не представляете, как я счастлива, что вы не бросили идею, как все остальные. Вы необыкновенный ученый!

Северус слушал ее восторженную речь и не мог понять, неужели это все, что требовалось, чтобы привлечь ее внимание? Все та же наивная гриффиндорка, Грейнджер видела в его мотивах несуществующий альтруизм и благородство, поэтому и смотрела с таким доверием и почти обожанием. Он мог бы в три слова разубедить ее, но Северус видел в ее заблуждениях возможность, которой не преминул воспользоваться. Он быстро наклонился, поймал Грейнджер за плечи и поцеловал, обрывая на полуслове, не позволяя опомниться и воспротивиться его желанию. Но она и не думала сопротивляться, наоборот, вцепилась пальцами в его парадную мантию и притянула ближе к себе, углубляя поцелуй.

Грейнджер целовалась так же, как говорила — пылко и самозабвенно. На мгновение Северус утратил чувство реальности, потерявшись в ощущении ее теплых губ. Он положил одну ладонь ей на затылок, легко надавливая, побуждая податься вперед, прижаться к нему всем телом, но Грейнджер его остановила. Она отошла на шаг, все еще тяжело дыша и с трудом фокусируя взгляд.

— Мы не… — начала и тут же сбилась она. — Здесь полно репортеров и…

— И что? — нетерпеливо выпалил Снейп. Секунду назад девчонка сама целовала его, а теперь краснеет и прячет глаза.

— Вы не хотите отправиться ко мне? — внезапно предложила Грейнджер и покраснела еще сильнее.

Снейп на мгновение лишился дара речи. Он, черт возьми, еще как хотел отправиться к ней и оттрахать до золотых звездочек в глазах. Но разве не Грейнджер в прошлый раз доказывала, что они едва знакомы, и удивлялась, как он мог подумать, будто она согласится на подобное предложение? Грейнджер тем временем кусала припухшую от поцелуев губу и ждала его ответа.

— Уверены? — переспросил Снейп, подхватывая ее под локоть.

Грейнджер только кивнула, взмахнула палочкой, и их обоих затянуло в узкий тоннель аппарации.

В ее доме было совсем темно и тихо, только маятник на старых часах с кукушкой мерно цокал, раскачиваясь из стороны в сторону. После ярко освещенного шумного зала в прохладной пустой комнате казалось спокойно и уютно. Глаза быстро привыкли к мраку, выделяя силуэты предметов из сплошного черного фона. Северус слышал шумное дыхание Грейнджер и ощущал, как легонько дрожит ее рука, которую он не отпустил после аппарации.

— Мне зажечь свет? — почти шепотом спросила Грейнджер, и Снейп едва сдержался, чтобы не рассмеяться вслух.

Как иронично, он никогда еще не видел Гермиону Грейнджер такой робкой и неуверенной. Она стояла на месте и, казалось, боялась даже пошевелиться. И, что еще нелепее, Снейп и сам чувствовал волнение. Он не смог бы вспомнить, когда в последний раз нервничал из-за того, что собирался переспать с ведьмой. Одному Мерлину известно, что в этой Грейнджер такого особенного, но он не хотел ее разочаровать и остаться для нее неловким эпизодом, который стоит вычеркнуть из памяти поскорее.

Северус потянулся рукой к ее сжатой ладони, высвободил из цепких пальцев волшебную палочку и отбросил в сторону. Свет будет только мешать, отвлекать и усиливать волнение. А в полутьме проще избавиться от сомнений. Северус осторожно положил руки на плечи Гермионы, и ее пиджак упал на пол, а за ним и тонкая блузка. Гермиона дрожала, стоя полуобнаженная в прохладной комнате. Северус притянул ее к себе, обнимая и поглаживая по спине. Он чувствовал, как ее мышцы расслабляются под его прикосновениями, как постепенно волнение уходит, уступая место совсем другим эмоциям. Он нагнулся, чтобы поцеловать Гермиону в полуоткрытые губы, прижал ее крепче к себе, и она вспыхнула в его объятиях, словно спичка. Прильнула всем телом, обвила руками и запустила теплые ладони под рубашку, посылая волну мурашек по позвоночнику. Кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер окажется такой ласковой и необычайно отзывчивой любовницей. Она ни на секунду не переставала целовать Северуса в губы, шею, плечи, пока помогала избавиться от рубашки. А стоило ему взять в ладонь ее маленькую округлую грудь, как с губ Гермионы сорвался сладострастный стон. Она накрыла руку Северуса своей, прижимая сильнее, показывая, как именно ей нравится, чтобы ее касались. Гермиона гладила и сжимала свою грудь его пальцами, и Северус находил ее откровенную чувственность невероятно эротичной. Когда он поймал нужный ритм, Гермиона отпустила его руку и потянулась к ширинке, одновременно стараясь расстегнуть брюки и погладить твердый, жаждущий внимания член. Она торопилась, и тонкие пальцы путались в петельках. Когда Гермионе все же удалось справиться с пуговицами, она одним движением спустила брюки вместе с боксерами с бедер Северуса и опустилась на колени. Снейп прикрыл глаза и затаил дыхание. Грейнджер удивляла его все сильнее с каждой минутой. Она действительно хотела его, получала удовольствие от его ласк и была готова доставить удовольствие ему. Сначала он ощутил ее теплое дыхание на чувствительной коже, а затем мягкие губы легко коснулись головки. Проворным влажным языком Гермиона провела от кончика к основанию члена и обратно, снова нежно поцеловала головку и наконец вобрала в рот, легонько посасывая. Северус застонал и открыл глаза. Он должен был это видеть: как Гермиона сидит на полу у его ног, а его член то медленно погружается, то выскальзывает из ее рта. Ее веки были прикрыты, а руки скользили по животу и бедрам Северуса. Она запрокинула голову, чтобы вобрать член как можно глубже, и Северус едва сдержался, чтобы не закончить эту игру в самом начале. Ощущение оказалось настолько ошеломляюще острым, что в глазах потемнело. В движениях Грейнджер чувствовалось, что она не слишком искушена в подобных ласках, но это только подстегивало самолюбие Северуса. Он ждал этого целый год и рассчитывал получить удовлетворение, но не думал, что оно будет таким полным и всепоглощающим.

Когда Грейнджер стояла на коленях, обхватив губами его член, Северус испытывал триумф, словно мир, который столько раз использовал его и оставлял ни с чем, наконец-то принадлежит ему. Так что он запустил пальцы в волосы Гермионы, растрепав аккуратно уложенную прическу, и позволил ощущениям вести его. Перед глазами заплясали цветные пятна, и густое семя брызнуло на тяжело вздымающуюся грудь запыхавшейся Грейнджер. Она медленно поднялась с колен, дотянулась до своей палочки и произнесла очищающее заклинание. И вдруг совершенно внезапно залилась краской, подняла помятую блузку, смущенно прикрывая ею грудь.

Северус посмотрел на растерянную Грейнджер и тихонько рассмеялся.

— Теперь немного поздно стесняться, не находишь?

Он снова поймал ее руку и вытянул палочку из цепких пальцев.

— Пожалуй, — согласилась Гермиона. На ее губах появилась сначала робкая улыбка, а через мгновение Грейнджер уже смеялась легко и беззаботно.

Как раз сейчас был тот идеальный момент, чтобы распрощаться с ней и ускользнуть назад к себе, в тихий дом с привычной лабораторией и несваренной настойкой. Но уходить решительно не хотелось. Впервые за долгое время Северусу нравилось находиться именно там, где он был, и делать то, что хотел. Звонкий мелодичный женский смех напомнил о давней, почти забытой фантазии. Но теперь Грейнджер не казалась Северусу заносчивой или потешающейся над ним. Она была реальной, открытой и доступной, так что Северус не собирался отпускать ее так скоро. Он взмахнул палочкой и заставил исчезнуть всю одежду Гермионы. Она изумленно охнула, но Северус не позволил ей возразить. Подхватил и поднял, прижимая к себе, заглушая возмущенный возглас поцелуем.

Гермиона замерла от неожиданности всего на мгновение, а затем нетерпеливо заерзала в его объятиях. Словно гибкая лоза, обвила Северуса руками и ногами. Ему нравилось ощущать, как ее грудь с затвердевшими сосками трется о его торс и как удобно ложатся его ладони под ее круглые упругие ягодицы. Северус сделал несколько шагов, прислонил Гермиону спиной к стене. Развел бедра чуть шире и вошел в нее, не давая времени привыкнуть к вторжению, грубо и торопливо вжимая в шершавую стену. На нежной коже Гермионы наверняка останутся царапины, но Снейпу было уже не до нежностей. Он не мог остановиться, перестать вбиваться в ее податливое тело, заставляя вскрикивать при каждом резком толчке. Ему не хотелось ждать, не хотелось сдерживаться. Северус едва дотерпел, пока Гермиона последний раз выкрикнула его имя и обмякла, чтобы наконец отпустить себя и раствориться в собственном удовольствии.

Северус не помнил, когда опустился на мягкий ковер. Он чувствовал усталость и расслабленность, лень было даже оборачиваться, чтобы посмотреть, куда подевалась Гермиона. Когда же он преодолел навалившуюся сонливость и огляделся вокруг, Грейнджер нигде не оказалось. Северус неохотно поднялся, натянул все еще болтающиеся на щиколотках брюки и пошел к единственной комнате, в которой горел свет. Гермиона стояла у зеркала, тщательно поправляя прическу, уже полностью одетая.

— Собираешься куда-то? — поинтересовался Северус.

— Да. Извини. Я обещала Уизли зайти к ним после церемонии, они будут ждать. Но ты можешь остаться и поспать, если хочешь, — затараторила Грейнджер, на ходу натягивая туфли.

— Я предпочитаю спать в своей постели, — недовольно буркнул Северус.

Он никак не ожидал, что его выставят за дверь, едва он успеет отдышаться, как он сам обычно поступал с любовницами на одну ночь. Но Грейнджер, в отличие от него, выглядела виноватой и постаралась его задобрить парой горячих и вполне искренних поцелуев.

— Извини, что убегаю вот так, — выдохнула она с трудом отстраняясь от его объятий, — и еще раз поздравляю!

О, Северус и сам готов был себя поздравить.

* * *

Утром Снейп чувствовал себя уставшим и совершенно разбитым, но живым, как никогда. Он ощущал, как сердце качает кровь, как легкие наполняются воздухом, как ноют перетруженные мышцы на ногах и горят искусанные губы. Два дня он наслаждался новым состоянием, а на третий понял, что хочет еще. Без лишних раздумий он отослал сову. Гермиона ответила тут же, выдавая, как ждала его приглашения. Не сложно догадаться, что игры для нее непривычны, и правила их неизвестны. Она не стала выдерживать паузу, прежде чем дать согласие, не делала вид, что у нее есть любые другие дела на грядущий вечер. Сложно было бы объяснить даже самому себе, почему, но однозначное поспешное согласие не обрадовало Снейпа, а оттолкнуло. Получить Грейнджер оказалось так легко, что почти неинтересно.

Это все равно не продлилось бы долго. Что общего у него могло быть с женщиной вроде Грейнджер? Северус поймал собственный затравленный взгляд в зеркале и скривился. Отражение бессмысленно лгало, убеждая, что ему не больше двадцати пяти, и у него с молодой талантливой ведьмой может быть столько общего, сколько он пожелает. Но это лишь самообман. Снейп не мог вычеркнуть все прожитые годы, не мог заставить себя не вспоминать все загубленные жизни. Внутри он чувствовал себя старым и уставшим, и не важно, каким иллюзиям он позволил завладеть собой на время. А Гермиона была молода, на много смертей моложе его. Что он мог бы дать ей, кроме неизбежного разочарования? Что мог бы получить, кроме постоянного напоминания о том, кем ему никогда не стать? Снейп достал из ящика стола еще один листок пергамента, быстро написал пару строк о выдуманных неотложных делах и отослал сову. Решение избегать Грейнджер было правильным и разумным, не стоило его нарушать. Каким бы приятным ни оказался результат, повторять его не следовало.