Прости меня, сестра... (джен)

Упитанный розовощёкий мальчуган лет пяти восхищённо осматривал только что подаренный ему трехколесный велосипед, улыбаясь от уха до уха. Его пухлые пальчики нетерпеливо барабанили по рулю.

— Я хочу покататься! Пойдемте во двор! — требовательно заявил он. — Мама, пойдем!

Долговязая и худая женщина со стянутыми в узел светлыми волосами улыбнулась и взъерошила густые волосы сына. Её вытянутое лицо тут же озарилось невероятной нежностью и любовью к ребенку, из-за чего резковатые черты словно разгладились и посветлели.

— Подожди немного, солнышко моё, — проворковала она. — Сейчас папа закончит свои дела, и мы все вместе пойдем, Дадли.

Дадли тут же вперил в мать недовольный взгляд, его пухлые щёки налились ярко-алым румянцем.

— Я хочу сейчас! Хочу! — капризно выкрикнул он. Для пущего эффекта он жалобно хлюпнул носом и скривил губы — это всегда действовало, и этот раз не стал исключением.

— Дадли, что ты, мой маленький, не плачь! — воскликнула Петуния Дурсли, в ее голосе отчетливо послышалась паника. — Сейчас мамочка позовет папочку, и мы все пойдем кататься!

Она потрепала сына по щеке и поспешила в кабинет мужа. Дадли, поняв, что добился желаемого, тут же прекратил свой притворный плач и довольно усмехнулся. Избалованный до невозможности, он привык получать всё, что только захочет — достаточно только сделать жалостливые глазки, как у котёнка.

Худенький темноволосый мальчик в больших очках, одетый в старую, не по размеру, одежду, тихо проскользнул в комнату. Заметив новенький велосипед двоюродного брата, он удивленно захлопал ярко-зелеными глазами, после чего слегка нахмурился и помрачнел — наверняка ему к такому даже притронуться не позволят, не то что покататься.

— Эй! — возмутился Дадли. — А ты что здесь делаешь?! Пошёл отсюда, уродец! Только попробуй к моему велосипеду подойти!

— Очень надо! — огрызнулся в ответ Гарри. — Подумаешь, какая цаца! — Он презрительно скривил губы и дернул плечом. — Мне и без него хорошо!

Дадли угрожающе глянул на него и двинулся вперед, сжав кулаки. Ещё чего не хватало! Этот жалкий очкарик ещё дерзить вздумал! Ну, сейчас он получит!

— Дадли! — В комнату вошла Петуния в сопровождении Вернона — полного усатого мужчины с невероятно короткой шеей. — Идём-идём гулять! Собирайся, сыночек! А ты, — она недовольно зыркнула на смущенного племянника, — марш в свой чулан, и сиди там тихо, пока мы не вернемся!

— И не вздумай учинить свои ненормальные штуки! — сурово добавил Вернон. — Узнаю, что ты что-то натворил, — шкуру спущу!

— Да-да, дядя, — пробормотал Гарри и поспешил покинуть комнату. Не хватало ещё попасться под горячую руку. Инстинкт самосохранения у Гарри был очень хорошо развит — а как иначе, если ты живешь в одном доме с Дадли?

Вечером, уже собираясь спать, Петуния привычно прокручивала в голове события минувшего дня. Весёлый смех сына, наворачивающего круги по двору на новом велосипеде, так и звенел в её ушах. Петуния улыбнулась, чувствуя, как от приятных воспоминаний у нее потеплело на душе. Вернон засопел во сне, уткнувшись лицом в худое, угловатое плечо жены. Миссис Дурсли тихо вздохнула и прижалась покрепче к спящему мужу. Как же всё-таки ей хорошо. Вернон души в ней не чает, всегда прислушивается к ее мнению, за ним она как за каменной стеной. Дадли радовал ее каждый день. Но всё же в бочке мёда обязательно должна быть ложка дёгтя, и этой ложкой оказался её племянник Гарри Поттер.

Проклятье, как же ее раздражал этот мальчишка!

Петуния всеми силами пыталась забыть о магии, ненавистной магии, ставшей в свое время стеной между ней и её сестрой Лили. Пыталась доказать себе и окружающим, что она-то, в отличие от «ведьмы»-сестры, абсолютно нормальная. Её занудству и узкому кругозору часто удивлялись. Но Петунию это мало волновало. Главным было то, что она не волшебница, не ходит в этих жутких балахонах и не размахивает палкой.

Она нашла свое счастье с Верноном, скучным и не умеющим широко мыслить — для него всё, связанное с магией и прочими «фокусами», было абсолютно чуждо. Он не отвернулся от нее, узнав о сестре-ведьме. Петуния все меньше и меньше общалась с Лили, не желая вспоминать о магии вообще. Но четыре года назад она обнаружила лежащего на пороге годовалого племянника и узнала, что сестру и её мужа убил злой волшебник, а ей придется приютить сироту, так как она единственная, кто сможет его защитить, так как является его кровной родственницей…

С какой же неохотой она согласилась это сделать! Сама мысль о том, что в ее идеальной семье будет расти ещё и маленький колдун, бросала ее в дрожь. Смирившись с тем, что ребенок останется у них, Вернон решил, что маленького Гарри надо будет воспитывать очень строго — возможно, им удастся «выбить из него эту дурь». Но увы…

Примерно год назад супруги Дурсли обнаружили летающие чашки и тарелки на кухне — и испуганного Дадли, истошно вопящего, что во всем виноват противный Гарри. Виновник этого безобразия тут же был хорошенько отшлёпан и заперт в чулане, который в будущем стал служить ему комнатой…

Петуния медленно погрузилась в сон…

— Туни, — тихо окликнул ее чей-то голос. — Туни, проснись. Посмотри на меня.

Петуния так и подскочила на кровати.

— Кто здесь? — хрипло пробормотала она, озираясь по сторонам. С трудом сфокусировав взгляд на стоящей около кровати темной фигуре, Петуния испуганно вскрикнула:

— Вернон! Вернон, проснись! Здесь кто-то… — Петуния осеклась, увидев, что вторая половина кровати пуста.

Зажегся свет.

— Узнала меня, Туни? — с лёгкой иронией поинтересовалась гостья. — Не рада меня видеть, как я погляжу?

— Лили… — с трудом выдохнула миссис Дурсль. — Но… Ведь ты…

— Есть жизнь и после смерти, — отстраненно проговорила Лили. — У меня к тебе серьезный разговор, сестра. Ты меня очень огорчила и разочаровала.

Петуния невольно поежилась под пронзительным взглядом ярко-зеленых глаз.

— После нашей с Джеймсом смерти Гарри остался у вас, — начала Лили. — Ты согласилась принять его, хоть и неохотно. Я надеялась, что ты позаботишься о нём, что твоя ненависть к магии и обида на меня не пересилит чувство, которое вызывает беспомощный и беззащитный ребенок. Но увы. Увидев стихийные выбросы магии у Гарри, ты словно ещё больше озлобилась. Ты постоянно шпыняешь моего сына, всячески срываешься на нем. Твой дорогой Вернон не упустит случая шлепнуть Гарри или влепить ему подзатыльник, обращается с ним очень грубо. Ты избаловала Дадли, стоит ему сделать грустные глазки, как ты тут же делаешь все, что он хочет. Дадли купается в любви, но Гарри даже одной капельки не досталось. Видя ваше с мужем отношение к моему сыну, Дадли задирает и обзывает его, может и стукнуть как следует, но вы даже не делаете замечание.

— Лили, — перебила Петуния, — я боялась… Эти выбросы, как ты говоришь… Они пугают меня…

— И не вздумай оправдываться! — повысила голос Лили, её глаза сверкнули. — Если бы, не дай Бог, с тобой и Верноном что-нибудь случилось, и Дадли бы остался на нашем с Джеймсом попечении, мы бы никогда так с ним не поступили. Мы бы сделали все, чтобы заменить ему родителей. Он бы никогда не переживал, что он не является волшебником, в отличие от нас. А ты перенесла свои обиды на меня и свои детские комплексы на моего сына, хотя он ни в чем ни перед тобой, ни перед твоим ограниченным мужем не виноват. Это справедливо?

Петуния пристыженно опустила голову, понимая правоту слов сестры.

— Или вот сегодняшний случай… — продолжила Лили. — Вы с Верноном подарили новый велосипед своему сыну. Это очень хорошо для ребенка, не спорю. Но почему Гарри не имеет права пойти с вами и тоже покататься на велосипеде? Вы сами взращиваете в Дадли эгоизм и жадность, а в Гарри чувство обделенности и комплексы!

Сердце Петунии отчаянно сжалось.

— Лили… — надломлено прошептала она. — Прости меня, сестра…

— Прощу. Прощу, когда ты сама всё осознаешь, — тихо ответила Лили и исчезла.

— Туни, дорогая, ты в порядке? — встревоженно спросил Вернон, глядя на жену. — Ты ворочалась и разговаривала во сне. Тебе приснился кошмар?

— Вернон… — всхлипнула Петуния. — Что же мы с тобой натворили!!

— О чем ты? — муж недоуменно уставился на нее.

Дрожащим от охвативших её эмоций Петуния пересказала мужу свой сон. Вернон задумчиво посмотрел на нее.

— Ты же знаешь, в сны я не верю.. — пробормотал он. — Но… странно все это как-то. Ты что думаешь — это своего рода предупреждение?

— Возможно, — отозвалась Петуния. — Знаешь, Лили с таким гневом на меня смотрела, что я грешным делом подумала — быть беде…

— Утро вечера все же мудренее, — зевнул Вернон. — Давай спать, а завтра разберемся…

Утром, хлопоча на кухне, Петуния все вспоминала свой странный сон. Ей было не по себе. Неужели она действительно зашла слишком далеко, срывая зло на ни в чем не повинном ребенке?

— Тётя Петуния, доброе утро! — раздался звонкий голос племянника.

Петуния вздрогнула, как от удара, и медленно повернулась. Ярко-зеленые глаза несколько настороженно смотрели на нее, словно Гарри ожидал очередной ругани в свой адрес. Ярко-зеленые… Как у Лили. У её сестры Лили.

«Ты меня очень огорчила и разочаровала», — прозвучало в ее ушах. Петунии показалось, словно рука в железной перчатке сжала ее сердце. По щекам заструились слезы. Как… Как она могла так жестоко обращаться со своим родным племянником? Чем он заслужил это?

— Тётя! — испуганно воскликнул Гарри, бросившись к ней. — Что с вами? — Худенькие детские ручки тут же крепко обняли её. — Не плачьте!

— О, Гарри… — всхлипнула Петуния. — Прости меня, маленький, прости! — Она ласково провела рукой по волосам мальчика, приглаживая вихры. — Ты такой добрый, славный малыш… Как же я перед тобой виновата!

— Тётя, вы…

— Я обижала тебя, ругала, наказывала, притом ты далеко не всегда был виноват… Бедный мой Гарри…

— Петуния?

— Мама?

Миссис Дурсли мягко отстранила племянника и повернулась в сторону только что вошедших Вернона и Дадли.

— Что происходит? Ты чем-то огорчил тётю, негодник? — Вернон так строго глянул на Гарри, что тот съежился.

— Он не виноват, дорогой, — тут же вмешалась Петуния. — Я вам все объясню после завтрака, давайте сначала поедим.

Разговор дался им нелегко. Петуния убедилась в правоте слов сестры, утверждавшей, что они с Верноном жутко избаловали Дадли.

— Сынок, — мягко проговорила она. — Пойми, тебе стоит помириться с Гарри. Не надо его обижать, вы же все-таки не чужие.

— Чего ты его защищаешь? Раньше ты его не защищала! — тут же взъерепенился Дадли. — Он же такой противный, вечно все портит! И мешает мне! Даже и не подумаю с ним дружить!

— Дадли, перестань, — Петуния нахмурилась. — Я была неправа. Моя сестра Лили, мама Гарри и твоя тётя… Мы с ней не ладили. А твой папа недолюбливал твоего дядю Джеймса. И поэтому мы срывались на Гарри.

Отпрыск семьи Дурсли недоверчиво хмыкнул и скривился.

— Не капризничай, — Петуния взглянула на него с укором. — Обещай мне, что не будешь задирать кузена, сынок. Хотя бы попробуй.

Дадли упрямо вздохнул…

Полгода спустя

— Сегодня очень хорошая погода, — Вернон с улыбкой оглядел семью. — Не хотите ли съездить в парк развлечений?

— Ура! — радостно взвизгнул Дадли. — Я за, я за! А мороженое мы купим?

— Купим, сынок, — засмеялся Вернон. — Куда уж без него-то? Дадли, Гарри, собирайтесь! Петти, дорогая… — Он поцеловал жену в щёку. — Жду вас всех в машине!

— Идём, ребята, — засуетилась Петуния, — сейчас я подберу вам чистую одежду!

— Может, мы старую наденем? — с надеждой спросил Гарри. — Мои любимые штаны…

— Нет, нет, и нет! — Петуния была неумолима. — Свои любимые штаны ты в грязи извозил, я их еле отстирала! И тебя, Дадли, это тоже касается! Нахулиганили вчера, подрались с соседсими ребятами…

Мальчишки дружно закатили глаза.