Охота на вервольфа (джен)

Этот шотландский лес когда-то был излюбленным местом множества туристов, искавших единения с природой. По американскому образцу здесь был создан заповедник, на аккуратных полянах которого можно было поставить трейлер или палатку — для поклонников тишины и одиночества, а для любителей общества существовало несколько небольших мотелей.

Лес был прибежищем натуралистов, влюбленных пар и орнитологов-любителей — до того, как несколько лет назад он не приобрел славу "Леса самоубийц". Говорили, а потом и писали в газетах, что переночевать там и остаться в живых невозможно из-за тумана, навевающего боль и тоску.

А пару месяцев назад в лесу завелся зверь.

Одни говорили, что это какое-то доселе неизвестное науке существо, другие упрямо твердили, что это не один монстр, а целая стая, третьи считали, что это обыкновенный волк, просто очень голодный и люто злой. Четвертые небезосновательно утверждали, что в Великобритании волков нет давным-давно.

Впрочем, как бы там ни было, факт оставался фактом. В туристической зоне действительно завелся зверь, добычей которого уже несколько раз становились люди, чаще всего неосторожные туристы, а не так давно не повезло и жителю близлежащей деревушки.

Зверя травили и выслеживали разными способами, но зверь был очень умен. Пожалуй, слишком умен для зверя. Наверное, поэтому те, кто считал монстра "неизвестным науке", вполголоса поговаривали, что это не кто иной, как самый настоящий оборотень, вервольф. Пик активности зверя приходился на полнолуние. Но полиция и местные власти настаивали: совпадение, маньяк, "работающий" под зверя.

Заповедник закрыли.

В лес стекались ученые со всей Британии. Ученые мешали полиции, но полиция понимала — без ученых им не обойтись. Приехал попытать свое счастье и Джим Ливс.

Это был человек средних лет, небольшого роста, суровой наружности. На лице его от подбородка до левого уха тянулся страшный шрам. И хотя Джим не любил рассказывать, при каких обстоятельствах получил его, то было и так ясно, что получил он его не в увеселительной прогулке.

Джим Ливс предпочитал действовать в одиночку и крайне осторожно. Вот уже несколько недель он ходил на разведку, осматривая недавние места преступлений — он даже нажил себе врагов из криминалистической группы, прибывшей из самой Столичной полиции. Ливс искал лежбища зверя. У волка должно быть логово — у этого зверя логова нет.

У Ливса появлялось все больше сомнений. Да и выводы были неутешительными. Выводы были... неправдопободными, что и говорить. Но сдаваться Ливс не спешил, потому как считал, что на любого зверя можно найти управу.

На четвертые лунные сутки он решил выйти на охоту.

* * *

Вечерело, солнце медленно клонилось к закату, из-за вершин деревьев надменно выплывала маслянистая луна. Ветер неторопливо шевелил верхушки деревьев, где-то недалеко прокаркал ворон. А Ливс всё углублялся в чащу леса. Чем дальше он шел, тем отчетливее понимал, что идет правильно. Об этом свидетельствовали попадавшиеся обезображенные останки мелких животных, видимо, голодный зверь не гнушался и их. Солнце зашло, и луна теперь королевой плавала в редких облаках.

Где-то невдалеке хрустнула ветка. Ливс остановился, прислушиваясь, но не услышал ничего подозрительного, кроме собственного странно участившегося дыхания.

"Верно, показалось", — подумал он и продолжил путь. Но не прошел и нескольких шагов, как впереди раздался короткий странный звук, сменившийся тихим тошнотворным хлюпаньем.

Ливс занимался псовыми, но этот звук он распознал: крик зайца.

"Вот оно", — промелькнуло в голове у Ливса, по спине пробежал холодок. Ему бы оружие — но он мирный ученый, а не изверг-браконьер. И в руках у него было лишь ружье, стреляющее "сонными зарядами". "Хватит ли заряда на такого крупного зверя?" — подумал он.

На негнущихся ногах он подкрался ближе, молясь про себя, чтобы не хрустнула под ногами предательница-ветка.

Он остановился где-то в двадцати шагах от источника звука. Дальше пришлось взять ночной бинокль.

Ливс подкрутил колесико прибора, и его глазам открылось ужасающее зрелище.

Небольшая поляна, залитая неровным лунным светом, и странный силуэт четким контуром: человек — не человек, животное — не животное. Длинная морда — волчья — или маска, — костистые руки-лапы, прижатые нервные уши, плешивое тело. Хвоста нет. Существо, как назвал его Ливс, пожелтевшими зубами разрывало ещё теплую, неостывшую заячью плоть.

Преодолев сковавший его на несколько секунд ужас, Ливс прицелился в зверя. Опытный зоолог, он не промазал и в этот раз — шприц-патрон вонзился монстру в бедро. Зверь медленно, как в замедленной съемке, поднял голову от добычи, отшвырнул зайца в сторону.

Это была все же не морда — залитое кровью, вытянутое вперед, как у питекантропа, покрытое шерстью лицо, — светящиеся злобой синие глаза, шевелящиеся ноздри, почувствовавшие запах человека. Новой жертвы...

Какое-то время они глядели друг другу в глаза: охотник и зверь. Впрочем, кто был охотником? Шприц-патрон монстр выдернул и отбросил.

Зверь не выдержал первый, сорвавшись в дикий прыжок.

Одновременно раздался выстрел.

Ливс не понял, что произошло: не сработал ли шприц-патрон, или он не рассчитал с дозировкой, но в следующую секунду на него навалилась тяжесть, окатило смрадным дыханием. Острая боль разорвала плечо. Ливс тянулся руками к монстру, пытаясь хотя бы защитить от него горло.

Зверь взревел и стал ещё сильнее терзать его плечо, и достать нож из голенища сапога никак не получилось.

Когда Ливс уже успел попрощаться с жизнью, откуда-то со стороны раздался выстрел. Затем ещё один. Тело зверя дернулось, раз и ещё раз... А затем затихло.

С трудом сбросив с себя мертвую тушу, Ливс откатился в сторону. Перед ним стоял Ларс, местный детектив-инспектор.

От ран на плече останутся ужасающие шрамы, и Джим Ливс совершенно точно никогда и никому не расскажет историю их происхождения.