По прямой (гет)

— В Хогвартс уже принимают малявок из магловских детских садов, или я что-то пропустила? — пробормотала Дафна, едва не закинув язык за плечо, и снова потащила за собой немалых размеров чемодан. И чуть слышно ругнулась — ни пройти, ни проехать. Кажется, она впервые пожалела, что набрала столько нарядов. А попутно продолжала бурчать: — А джентльмены совсем перевелись? Помочь неотразимой мисс — ниже их достоинства?

Я подняла голову, безразлично огляделась и мысленно согласилась с сестрой: и впрямь — в этом году как-то многовато первокурсников. Сказать по правде, раньше на малышей я не особо обращала внимания. То ли свои проблемы маячили перед глазами, то ли брал своё откровенный пофигизм... Но вот они передо мной — вся мелочь столпилась вокруг великаноподобного лесничего. А их явно больше, чем нас в своё время. Если не в два раза, то в полтора уж точно. И все какие-то дохленькие. Поголовно недокормленные, что ли? И куда смотрит сердобольная Помфри?

— Пошли, — нагло протиснувшись между третьекурсниками с Равенкло, я поспешила к предпоследнему вагону. Кажется, по пути кому-то отдавила ногу, но сейчас для меня такая мелочь… это мелочи. Надеюсь, тот парень долго дуться на меня не будет. Или пусть дуется — мне фиолетово.

Юркнуть в вагон, найти свободное купе, закрыться от всех и вся и наконец-то отдохнуть от общества — предел моих мечтаний. Надоело рассылать нагловатые улыбки и холодные взгляды всяким «тактичным» баранам, которые вежливо интересовались, насколько я свихнулась за эту неделю. Нет, правда, других тем не найти? Вычислю сволочь, которая пустила слух о печальном положении моей вдвое сократившейся семьи, запытаю… щекоткой. Если уж Круцио с точки зрения нашего Министерства — не слишком гуманно.

Один лишь Гарри издали посылал понимающие взгляды, но подходить не решался. Ну а я не горела желанием с ним беседовать. Последнюю неделю даже Дафну с трудом «перевариваю», что уж говорить о других? Гибель родителей выбила меня из колеи. И уж точно — за считанные дни полностью от такого удара не опомниться. Что бы там ни строчили жалкие графоманы в своих пухлых тетрадях.

Я не сторонница сантиментов, но в последнее время сама стала чересчур чувствительной.

Да и Даф сама не своя, хоть и делает мордашку кирпичом. Что ж, отец отлично её научил скрывать эмоции под масками, чего не скажешь обо мне. Не поддаюсь дрессировке — так, кажется, он ехидничал, поучая меня с десяток лет назад. А единственное, что выдает сестрёнку с головой — чуть заметные круги под глазами. Мало спит по ночам, мало.

Вот и купе, а с ним — тишина и уединение. Долгожданный покой.

Поезд тронулся в Лондон почти через час. Лонгботтомовы приключения и бестолковая жаба изрядно вывели всех из себя.

* * *

Пока Хогвартс-экспресс набирал ход, я ещё раз успела как следует рассмотреть самую высокую башню Хогвартса — Астрономическую. Плюс несколько домиков на окраине Хогсмида. На порядком опустевшей платформе остались почти все профессора, за исключением Трелони и Слизнорта. Полагаю, чтобы удостовериться, что мы и впрямь отбыли. Краем глаза выхватываю блеск очков-половинок и белоснежную бороду директора, непроизвольно морщусь и отворачиваюсь. Встречая в последние дни якобы доброго дедушку, кроме отвращения я ничего не испытывала. После всех балов и прочих пиршеств в компании «искренних» аристократов я совершенно разучилась доверять не только мимике и голосу, но даже жестам… хотя их «подделать» неимоверно трудно. Обман — как воздух, и Дамблдор им дышит и живёт.

Ну ничего, его «эпоха» подходит к концу. Вскоре Дамблдор уйдёт, и я ещё станцую на костях интригана-паука и сделаю из черепушки Лорда шикарную пепельницу. Не курю, но эстетика, как ни крути.

Кровушка, оторванные конечности, торчащие ребра — ляпота-а-а, вот только так просто их не взять. И вообще: хрен знает как этого добиться.

Выберите цель. На вкус и цвет, бредовая или безумная — она должна стать для вас определяющей. Нет цели — нет человека, нет человека — есть растение. Оно мгновенно сорвёт эмблему с вашей мантии и окрасит её в ало-золотое. Амбиции — главное отличие последователей Салазара. Вот почему именно выпускники нашего факультета добиваются большего, нежели ноющие о несправедливости жизни неудачники. Завышайте планку и прыгайте выше головы.

Слово в слово. В Снейпе я давно разочаровалась, но его обращение к первокурсникам запомнила и никогда не забуду. Надрать задницы Волдеморту и Дамби, сплясать на их яйцах — дело благородное. Вот она — главная цель.

Лицемерный старикашка с дряхлыми тараканами в голове. Чтоб из него вековой песок сыпался! И не только из ушей. Но говорить, откуда именно — нет, увольте. Я девушка воспитанная... ну, или была.

Выложив из громоздкого чемодана Дафны несколько книг, дабы не отдать концы со скуки и хоть с какой-то пользой провести досуг, совершенно случайно зацепила пальцем цепочку недавнего подарка. В следующий миг рука чуть опустилась — теперь кулон лежал на ладони, а между пальцами перекатывались звенья цепочки. Неосознанно провожу другой рукой по шее.

Камешек в мгновение ока нагрелся, замерцал ярче, и по всему телу прошла умиротворяющая волна. Она мгновенно смела все эмоции, оставив только спокойствие и безразличие. В мире волшебства человек быстро отучается удивляться, вот и я не задала себе ни единого вопроса об этом чародействе… и как, чёрт подери, это работает. Главное — теперь для моей медленно съезжающей крыши есть нечто вроде стоп-крана. Книги благополучно забыты, а видок у меня наверняка ещё тот. Вот и Даф присела рядом и вопрошающе заглянула в глаза.

— Асти? — она взяла меня за свободную руку. Ладошка оказалась прохладной и маленькой, даже меньше моей. Раньше я бы непременно отпустила пару колкостей о миниатюрности старшей сестры, но сейчас в голове всем заправляет странная пустота. — Ты кажешься потерянной.

— Да неужели? — по-моему, съязвить толком не получилось. Докатилась. — Зато ты не выглядишь хотя бы мало-мальски озабоченной!

— И что же я должна делать? — убийственно спокойно уточнила она. — Кататься по травке в приступах горя и рыть кротовые норы зубами? Или располосовать змеиную морду?

— Было бы неплохо, — пробурчала я.

— Разрешите приступить, мисс Ворчунья?

— Так ты ещё не начинала? — Нда, повяжи платочек, дорисуй морщин — и вылитая сварливая бабка. Похоже, в роль бы вжилась легко. И всё-таки не стоит нам ссориться из-за пустяка и моего склочного характера. Не дай Мерлин!

Следующий час мы молчали и не отвлекались друг на друга: развалившись на сиденье, Дафна дочитывала какой-то старинный французский роман, ну а я крутила кулон и, подперев другой ладонью подбородок, неотрывно пялилась в окно, созерцая однотипный унылый ландшафт. Всё это угнетало.

— Ты с ним говорила? — Дафна первой нарушила тишину. Теперь книга лежала корешком вверх у неё на груди, а сама сестра по привычке покусывала губы и на меня не смотрела. Наверняка для неё пейзаж за окном гораздо живописней. — В смысле, после той встречи в кабинете директора.

— А надо? — понимая, о ком речь, безразлично поинтересовалась я. Не люблю, ой не люблю, когда суют нос мою личную жизнь. И обычно с такими любопытными разговор короток — au revoir и пинок для скорости. С чего вдруг Даф затронула эту тему?

Она насмешливо на меня покосилась.

— Кто-то не один год вздыхал, что некий мальчик не обращает на неё внимания, — в надежде расшевелить, сестрёнка меня поддразнила. — Кто-то влетал в поместье и первым делом восторженно чирикал о его величии: Поттер змейкой закусил, Поттер в Турнире всех уделал... И отец всерьёз озаботился, как бы расторгнуть брачный контракт с белобрысой семейкой. Неслыханное дело, правда? А какой удар по самолюбию Люциуса Малфоя! Для отца партия с Поттером показалась гораздо выгодней со всех сторон. Политика, что б её.

— А ты посылала меня лесом и настойчиво отправляла в фан-клуб всемирно известного мальчика, который основала сумасшедшая троица — братья Криви-Уизли. — Я бессильно шмыгнула носом. Ох, ну что за напасть, надоело до чёртиков! Хоть через уши дыши. И почему не озадачила Помфри? Насморк для неё — минутное дело. А так сижу и мучаюсь с этими… шмыгалками, как заверяет Лавгуд. — Возможно, эти… Малфои тоже не прочь выдать своего драгоценного отпрыска за Поттера. И плевать на заложенную природой ориентацию.

— И что изменилось?

— Может, повзрослела? — этим ответом я слегка её рассмешила.

— Асти, увеличение груди никогда не считали признаком взросления, — она прищурилась и неожиданно ущипнула меня чуть повыше колена. От такой подлости я опешила.

— Ай! Оказывается, сестричка, ты знаешь экстравагантный способ утешать, — не оставаясь в долгу, показываю ей большой палец. — Так держать, — и добавляю с лёгкой усмешкой: — Вот только не пиликай, что твои лифчики до сих пор трещат по швам исключительно из-за сисек.

— Не понимаю, о чём ты, — Дафна оскорблённо вздёрнула носик. — Твои намёки беспочвенны! Если оттуда хоть раз что-то выпало — это чистая случайность! Лучше за своими стрингами следи: одни на двоих — не слишком гигиенично.

Уголки губ снова дрогнули. Эпизод в спальне надолго останется в памяти: обещая ужасную кончину, Даф окидывает прищуренным взглядом случайных свидетелей, и в один миг все поголовно убеждаются, что живут под одной крышей с самим Сатаной. У Паркинсон, по которой и без того сумасшедший дом плачет, до сих пор глаз дёргается, как только старшая Гринграсс оказывается в поле зрения. И неудивительно. При желании Дафна почти любого одними словами может раскатать в тонкий блин. В тот день Снейп потерял прекрасную возможность нацедить отменнейшего яда. Не подловил момент наш декан, не подсуетился. И спрашивается, отчего Даф едва не спровадила «подружек» в компанию к белым тапочкам? Настолько серьёзно держится за свою репутацию ледяной принцессы, и потому не желает, чтобы этот курьёз стал достоянием общественности? Впрочем, сплетен всегда хватает. Так что пусть останется… хм… женским секретиком.

Для виду разобиженная Дафна запустила в меня книгой, чем ещё раз невольно заставила улыбнуться. По правде говоря, не очень похоже на улыбку — скорее оскал напоминает. Зато какой прогресс! Потрясающая у неё способность — всего за две минуты беспечного разговора вывести человека из депрессии. Не всякий так умеет. Что ж, по крайней мере, теперь я точно не хочу утопиться. И вроде ничего особенного — так, глупые девчачьи подколки, но как здорово у неё получается! Нет, это за гранью моего понимания.

Только-только закрадывается сомнение (а вдруг жизнь — не такая уж противная штука?), как в дверь кто-то постучал. Клянусь бородой Дамблдора, в следующий раз буду думать тише. Через стекло видно, как по ту сторону двери нерешительно переминается с ноги на ногу зеленоглазый грифф и взлохмачивает и так непослушные волосы. Эдакий взъерошенный воробушек с собственным шармом и шрамом.

Дафна взглядом прожигает дырку во мне, а я — в двери. Выходит не очень.

Тяжко вздыхаю.

— Ну что, Поттер, насколько грандиозны твои планы на остаток лета? — явно заинтересованный Симус Финниган помог мне втащить в поезд неподъёмный чемодан. Примерно столько же весит, например, сумка разъезжающего по курортам Дадлички — тот берёт с собой тяжеленные гири и гантели. В общем, вы поняли, не так ли? Хорошо хоть клетка с Буклей уже составила компанию Рону в предварительно занятом купе. Так что грыжа или горб в ближайшем будущем не грозят. Достаточно с меня «звания» Избранного — «лавры» Квазимодо нисколько не прельщают. Нет, спасибо, внимания и так хватает.

Я серьёзно призадумался.

До сего дня каждые каникулы были богаты на не лишенные вкуса и разнообразия инциденты: перед прибытием в Хогвартс нарисовался Хагрид, мимоходом сняв дверь с петель; перед вторым курсом — помешанный «спасатель» Добби, искренне желающий своему кумиру всего самого наилучшего (ну и подумаешь, что Героя всея Британии придётся приковать к инвалидному креслу); перед третьим… чёрт бы побрал «дорогую» тётушку Мардж вместе с её шавками; год спустя — финал чемпионата мира по квиддичу и клоунада в исполнении перебравших «белых и пушистых» заслуженных граждан британского магического сообщества... Прошлые каникулы тоже нельзя не вспомнить — пренеприятнейшая встреча со старыми «друзьями» в чёрных плащиках и неистребимой тягой к французским поцелуям. О да, Гарри Поттер знает толк в извращениях — тут не поспорить.

Чего же ждать от этих каникул? Свистнуть, что ли, униформу гида и провести незабываемую экскурсию по Азкабану для Беллы и её подхалимов? Для групп, между прочим, серьёзные скидки.

Шире глазки, мои дорогие, поверните головы налево — через одно-единственное окошко можно любоваться необъятными просторами самого что ни на есть Северного моря. Так что наслаждайтесь потрясающим пейзажем, который доступен исключительно в вашей новой обители. И поздоровайтесь, кстати — вы имеете честь лицезреть шеф-повара. Чего глазенки вытаращили? Никогда не видели дементора в розовом фартучке? Белла, стервозная ты наша, помаши Хтунгу ручкой. И улыбочку… улыбочку попроще, мегера!

Талант, хе-хе, виден невооруженным глазом. Или со стариной Томом организовать барбекю на полянке, откуда, как бы с намёком, открывается превосходный вид на некрополь? Мол, пора уже, Лорд без королевства, отжил ты свой век, хватит пугать народ лысой змеиной мордой.

— Наверняка придумаю что-нибудь запоминающееся, так что вряд ли акулы Прытко Пишущего Пера обделят вниманием мою скромную персону, — Гарри улыбнулся во все тридцать два и, хлопнув однокурсника по спине, тепло его поблагодарил. Тот в ответ хмыкнул, на прощание махнул рукой и отправился искать на забитой платформе Дина.

И вправду интересно, какой сюрприз на этот раз приготовили явно забавляющиеся Мойры? И в конце лета у меня наверняка язык не повернётся сказать, что было скучно. Ведь когда появляется хоть малейшая возможность влезть в передрягу, моя пятая точка без нареканий изображает магнит. Но у медали, как известно, две стороны: с одной мне ой как не везёт, зато с другой — всегда выхожу относительно сухим из воды.

По дороге в занятое Роном купе встречаю основную часть Армии Дамблдора. Штампую улыбочки девчонкам, пожимаю руки друзьям... Как здорово всё сложилось, а! Фадж даже не артачился — и глазом не моргнул, отменяя бредовые декреты Амбридж. И лично (!) подписал указ о легализации нашего кружка. За этот год АД стал весьма популярен, число участников возросло почти втрое, а теперь и прятаться не придётся.

Проходя мимо очередного купе, услышал суфлерский шёпот, который моментально привлёк моё внимание:

— Поттер, просто заткнись и хоть раз выслушай дельный совет. — Взглянул налево — в купе только пылинки на свету танцуют. Значит, не у меня одного есть чудесная мантия. Впрочем, было бы чему удивляться: Драко — богатенький аристократишка, и такая вещь у него должна быть непременно. Именно он сейчас еле слышно сипел, время от времени переходя на кашель, но этого достаточно, чтобы я его понял. Интересно, в каких это жарких странах выпал снег или случился иной катаклизм, если младший Малфой снизошёл до разговора со своей личной Немезидой? Не иначе как все павлины Люциуса сначала сдохли, а потом сами себя закопали. — В первую неделю июля не прошляпь своеобразное письмо. Следуй указаниям, и поможешь не только себе, и обществу, о котором так печёшься.

— И я обязан слепо верить без пяти минут Пожирателю? — тихонько шепчу, прислонившись лбом к стенке рядом с дверью. — Рон бы рассмеялся в твоё хорёчье рыльце. И я, честно сказать, присоединился бы. С чего это я должен верить «доброму» Малфою?

Похоже, мои слова заставили его изрядно поскрежетать зубами. Молчание затягивалось, а яростное сопение в купе теперь мог услышать и посторонний. Знаменитое слизеринское хладнокровие, да?

— А я считал тебя безмозглым авантюристом.

— Люблю ломать стереотипы, — любезно делюсь новостью. — Но ты прав — рисковая я личность... только если дело не граничит с тупостью и безумием.

Драко насмешливо фыркнул.

— Неужели? Вот этого не нужно — о твоём безрассудстве легенды ходят. Все вы похожи. Бравада, склонность к пафосу, неадекватность — стандартный набор и обязательные характеристики для поступления на твой факультет. Гриффиндор — это диагноз. Ладно, Поттер, поступай по своему, но я бы на твоём месте прислушался. Пусть магия будет свидетелем — и письмо, и предложение твоей драгоценной заднице не навредят. Как и наша семья вредить тебе не собирается. И это единственная гарантия, которую я могу дать.

Ага, вот это уже поинтересней. Грома и молний не последовало, поезд не тряхнуло и руны на коже не вспыхнули. Такими клятвами не разбрасываются… разве что по доброй воле захотят побиться в конвульсиях или на всю жизнь остаться презренным сквибом. Тем более, для Малфоев потерять магию — хуже всяких Круцио. Ну, разве что «Великий Лорд» потребует пожертвование в размере семейного состояния. Ох, не самое удачное время для размышлений — в вагон повалили едва не прыгающие от счастья второкурсники. И все поголовно восторженно обсуждали, что наступили долгожданные каникулы и как они их проведут.

— Что, Люциус сменил курс? Лорд не спешит вытаскивать твоего папашу? — Видимо, при первой же возможности Малфой сделал ноги — сопения больше не слышно. Усмехаюсь, поудобней перехватываю ручку чемодана и спокойно качу дальше. Вагон за вагоном, и вот оно, наконец — вожделенное купе. И наверняка без чар расширения пространства тут не обошлось.

Рон занимался привычным делом — уминал булочку с вишнёвой начинкой, запивая из глубокой кружки и попутно восторженно благодаря своевременно появившегося домовика. А тот, взирая на мир с высоты сиденья, болтал босыми ногами и шевелил заостренными ушами. Увидел меня, сорвался как верная борзая (ох уж мне этот раболепный взгляд), и сразу же: «Не желает ли господин Гарри Поттер отведать отменно приготовленный пирог, испечённый специально к окончанию шестого курса?»

Решение принял не я — мой желудок оказался крайне настойчив. Тем более, в загоревшихся глазах Рона явственно читалось желание слопать торт размером с Эмпайр Стейт Билдинг. Да уж, такого опасно оставлять голодным. Несколько минут спустя довольный домовик протирал ложки и полировал кружки, уже разрезав огромный торт, на котором, кстати, замечательно изобразил целую квиддичную команду. Само собой, та здорово напоминала сборную в ало-золотом. Что сказать — вот уже несколько лет таланты Добби в области кулинарии общепризнанны. И сейчас я окончательно убедился: этот скромный малыш с улыбкой до ушей — лучший из лучших знакомых мне пекарей. Конечно же, не в обиду Молли Уизли. Констатация факта, и только.

Именно за трапезой нас застала Гермиона. Нахмурившись, она некоторое время созерцала привычную картину: Рон, удовлетворяющий потребность в «надцатый» раз за утро… и я, помогающий лучшему другу уничтожить кулинарный шедевр Добби. Как обычно, подруга осталась верна себе, прижимая к груди очередной том по трансфигурации. Представляю умиление нашего декана, когда её любимая ученица подошла выпросить очередной фолиант. Как по мне — макулатура.

— Ляссе порвалась, — явно расстроилась девушка, поправляя закладку, и с сожалением отложила «драгоценный» экземпляр. И вскоре присоединилась к мини-пиршеству, повергнув Добби в экстаз. Как же мало ему нужно для счастья!

— Тает во рту, — похвалила подруга застывшего в блаженстве домовика, однако тут же спохватилась и выделила ему кусок немалых размеров. Потом не терпящим пререканий тоном заставила его устроиться у окна (Добби сопротивлялся до последнего) и «вооружила» ложкой и ножом. Тот тряхнул ушами, выслушал нотации и сдался перед неизбежным. Да уж, попал под каток — поздно выкручиваться. Если Гермионе что-то втемяшится в её, безо всяких сомнений, светлую голову, она прёт не хуже танка.

Получилась до слёз умилительная картина: маленький домовик восседает рядом с Гермионой, умело орудуя крупными для себя столовыми приборами, и аккуратно понемногу откусывает. А заодно потихоньку поглядывает на окружающих — интересно, что скажут? Впрочем, мы недолго прятали улыбки. Ну а дальше стало ещё веселее. Первой уединение Золотого Трио нарушила сиявшая Джинни, и внимание переключилось на неё. Чуть погодя на огонёк заглянула Луна в компании с безмятежной улыбкой. Погладив знаменитые на всю школу серьги-редиски, она решительно закрыла за собой дверь: мол, воля шептунов — закон. А вскоре нарисовался романтично вздыхавший Невилл. С минутку постоял, уставившись на рыжеволосую красавицу, а потом Рон попросту бесцеремонно втянул его в купе. Правда, Джинни вряд ли обратила внимание — она увлечённо шушукалась с подружкой, которую большая часть школы считает чокнутой (и это ещё мягко сказано). Вот такая у нас собралась тёплая компания.

Девчонки тут же отгородились от нас толстенным выпуском «Придиры» (и даже Гермиона на время отложила свой талмуд) и начали хихикать над легкомысленными статьями Ксенофилиуса. Пожав плечами в ответ на наши недоумённые взгляды, Рон предложил скоротать время за любимой игрой. В итоге одна партия вылилась в полтора десятка.

— Конь на Е4, — торжественно возвестил рыжик, и фигурка резво загарцевала в сторону нужной клетки. Отчего-то припомнился конец первого курса, тусклый отблеск факелов от влажных стен и фигуры куда как крупнее. Очевидно, «пережив» тысячи шахматных баталий, Рон не провёл никаких параллелей.

Несколько ходов спустя Невилл закатил глаза (с очередным вздохом) и капитулировал. Раз этак в пятнадцатый. Подряд. Наши совместные потуги пропали втуне: чеши затылок, не чеши — всё едино. Куда нам тягаться с гроссмейстером? Он МакГонагалл уделывает — куда уж нам?

В итоге шахматы отложили в сторону. В конце концов, какой интерес проигрывать в одну калитку?

— Над чем ржёте? — Рон с прищуром уставился на представительниц прекрасной половины человечества. И вправду, с каждым разом смех становился всё громче, а на нас устремлялось всё больше насмешливых взглядов. А раз журнал до сих пор не прочитали, тот поистине безразмерен.

— Ржут парнокопытные, а мы — прикалываемся, — нравоучительно поправила Гермиона. — Пора бы уяснить, Рональд Уизли.

— Над вероломством некоторых мужчин и редкостной мстительностью девушек, — давясь от смеха, просветила Джинни. — И на что способны волшебницы. Папа Луны подготовил забавный материал.

Сбросив на мгновенье маску человека не от мира сего, Луна прыснула в кулачок и пожала плечами.

— Не выдумано ни словечка. Абсолютно все истории правдивы и напечатаны с разрешения главной персоны каждого рассказа, — и она снова «ушла» куда-то в дальние дали.

— Так что идеи мы почерпнули…

— И если что, вам придется несладко, — ехидно закончила за Гермионой младшая Уизли.

Невилл ахнул в притворном ужасе.

— Пощадите, миледи, я ещё слишком молод! — и почтительно поцеловал пальчики Джинни. Вот находчив, а? Не ожидал от Невилла, не ожидал.

— Всё в ваших руках, сэр Лонгботтом, — девушка поистине королевским жестом похлопала его по тыльной стороне ладони. — Будьте верным рыцарем, и, возможно, вас ждёт награда.

— Узда найдётся на всякого жеребца, — ввернула шпильку Гермиона. — Ваши действия частенько опережают мысль, так что, мальчики, на вашем месте я бы глубоко задумалась… иначе могут последовать санкции.

Изобразив панику, я переглянулся с Роном. Та-а-к, похоже, придётся наведаться к мистеру Лавгуду и убедить, что печатать подобный материал нецелесообразно. Конечно, если сам не хочет нажить себе проблем.

— Гарри — единственный, кому нет смысла бить в набат, — насмешливо фыркнула Джинни. — Будто на нашего Избранного управа найдется! С ним и Волдеморт ногу сломит.

— Не беспокойся, Джин, и на нашего Героя есть управа в облике одной белокурой красавицы, — Гермиона со смешком подмигнула.

— Без имён! — я необдуманно запустил в неё Живоглотом, который опрометчиво отлёживал бока у меня на коленях. Тот с визгливым мявом описал широкую дугу и благополучно оказался на руках у хозяйки. И первым делом возмущённо зашипел, обещая мне райскую жизнь. Надо будет тщательней прятать ботинки. И вообще — мстительный котяра явно знаком с правилом, что месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Да и в средствах себя не стесняет. Тот же Рон может подтвердить.

Гермиона пригрозила мне кулачком.

— Ой, да ладно, все и так в курсе, — проворчала Джинни. Я внимательно на неё взглянул— на лице ни капли разочарования. Так это ведь лучше чем отлично! Не хочется стать предметом воздыханий для целой оравы девчонок.

Встретив продавщицу сладостей вежливым отказом (теперь я на них век не смогу смотреть), девчонки продолжали шептаться. Нас, естественно, опять не позвали.

А Рон умудрился подбить Невилла на очередную партию.

— Добби, — домовик с готовностью пошевелил ушами. — Я тебя скоро позову. И прихвати кусок тортика побольше. — Ненадолго задумываюсь. — Пожалуй, не один, а два даже.

Добби радостно закивал, а я незаметно выскользнул из купе. Друзья заняты своими делами, а переговорить с Асторией всё-таки нужно. Когда ещё выпадет шанс сделать «заманчивое» предложение?

Белый-белый потолок, целая паутина трещинок и небольшая, без нескольких лампочек, перламутровая люстра посреди океана штукатурки — вот такое зрелище поджидало меня ранним утром. Веки словно свинцом налились — еле-еле глаза открываются. И так и норовят закрыться, хотя желания поспать больше не чувствую. Кровать казалась довольно удобной, матрас — мягким, так что с пребыванием в царстве Морфея проблем не возникло. В общем, неплохо так поспала.

Правда, ныло абсолютно всё. И даже то, что в принципе болеть не должно. Тем не менее... Обычно человек не обращает внимания на руки или ноги — просто использует на своё усмотрение. Я же ощущала каждый дюйм своего тела. Правда, не совсем понимаю, как точнее передать это состояние — надо влезть в мою шкуру.

За окном только-только разгорался рассвет. Краешек солнечного диска выглядывал из-за черепичной крыши на соседнем доме, а флюгер, установленный там же, чуть заметно покачивался. Совершенно незнакомая местность.

Постепенно взгляд переместился на мирно сопящую Дафну. Та, положив светлую голову мне на плечо, примостилась у меня под боком. Она всегда кладёт ладошку под щёку, да и сейчас опять устроилась в любимой позе. А длинные волосы, разметавшиеся по всей подушке, щекотали мне лицо. Чихать — нельзя! Аккуратно выбравшись из объятий сестрёнки, с усилием вталкиваю себя в новый день, сажусь и начинаю оглядывать незнакомую комнату.

В общем, так: честно говоря, четыре стены прилично давят на мозги — шагов десять на восемь, разгуляться совершенно негде. Окно — одна штука — прямо напротив двери; кровать — не двухместная, но нам хватило — стоит справа от входа; напротив меня — шкафы во всю стену, рядом со мной — старенькая тумба-развалюха… А на ней — фотография в простенькой треснутой рамке. Мужчина и женщина (смутно знакомые, кстати) с улыбками кружат в вальсе по заснеженному дворику Хогвартса. Увидели меня и приветственно замахали. Волшебники.

Не дворец, но жить можно.

Вчерашний день просто-напросто вылетел из головы пробкой от шампанского. Чтобы прояснить картину, нужно зацепиться хоть за какой-то отголосок воспоминаний. Увы и ах, соображаю я сегодня туго.

Решила аккуратно растормошить Дафну (с утра она обычно не в самом лучшем расположении духа) и поинтересоваться, за каким лысым Лордом мы сунулись в это забытое Мерлином место. Однако в следующее мгновение сестрёнка открыла глаза и без моей помощи — визгливый крик откуда-то снизу, словно просочившись сквозь щели в полу, буквально ударил по ушам:

— Поттер! Шевелись!

Застонав, я хлопнула себя по лбу. Вспомнила!

Тисовая, мать её, улица!

* * *

Желание первое — сделать вид, будто в упор его не замечаю, и пусть помучается; желание номер два — прибить («ненароком», никак иначе) мессию волшебного мира — не оттого ли история Ромео и Джульетты закончилась так плачевно? Не имела удовольствия познакомиться с Шекспиром. Но вместо грёз машу Дафне, и сестрёнка открывает дверь. Хоть в свете печальных событий мы и расстались в последний раз на минорной ноте, я с ним не гавкалась. А прослыть чудачкой или валить всё на ПМС — я же не Лавгуд, да и не Паркинсон, в конце концов!

Быть может, напоровшись на мой ужасный характер, Гарри сбежит сам? Как тогда из класса зельеварения. Согласна — в тот день я слегка переборщила, но теперь-то какой смысл пускаться в философские размышления? Во всяком случае, знаю, какой фрагмент моей одежды может обратить его в бегство не хуже огня. Немного покопавшись, те трусики найти сумею.

— Проходи, присаживайся, — с улыбочкой хлопаю по сиденью рядом с собой и продолжаю ворковать: — Не перевариваю, когда смотрят свысока. Огневиски или тыквенного сока, рулетик или грильяж?

— Чайку и тортика, будьте добры, — его глаза улыбались, а внешне Гарри оставался в меру серьёзным. — Естественно, мисс Гринграсс, если вас не затруднит.

— Боюсь, мистер Поттер, вы в пролёте, — показываю ему язык. Культура прямо-таки выше Эйфелевой башни. — В гости — и без сладкого?

— Добби! — хлоп! Напротив — радостное… лицо, морда или рожа? В общем — бывший домовик Малфоев с серебряным подносиком. Не успеваю и глазом моргнуть, как эльф закончил сервировать откуда-то взявшийся столик.

Ого! Знает, зараза, чем подкупить. Судя по всему, Даф того же мнения.

— Чай не отравлен? Как насчет Амортенции, напитка Живой Смерти и прочей гадости? — Дафна сразу поперхнулась и пролила половину себе на рубашку.

Сначала Добби укоризненно смотрит на меня, затем — на мою сестру. Щелчок пальцами —мокрые пятна с клетчатой ткани исчезают, а кружка вновь полная. Домовик качает головой и испаряется.

Окунаю ложечку и капаю чаем на ноготок. Цвет не меняет, лак по-прежнему блестит красным с серебряными крапинками. Других реакций нет — чисто.

— А личный дегустатор из твоего чемодана не выпрыгнет? — он покосился на раздутый саквояж. Девушка я или не девушка? Я просто обязана возить сто пятьдесят пять вариантов одёжки, а он ещё остроумничает!

— А вдруг ты замаскированный Пожиратель? — Дафна пожала плечами. — После смерти родителей мы — последние Гринграссы. Древний и богатый род, как никак, — мы с ней синхронно скривились. В отличие от Малфоев не любим кичиться своей куда более древней кровушкой. Чем меньше кричишь об этом на каждом углу, тем меньше соблазна у вампиров. И тем дальше они тебя обходят стороной.

— Вот потому я сюда и пришёл, — Гарри расслаблено откинулся на стенку и закрыл глаза. Потрясающая доверчивость — сидит в мини-серпентарии и дышит ровно! — Обсудить ваши перспективы.

— По какой такой причине Великий Поттер решил озаботиться нашим положением? Идол Света действительно такой святой, что печётся о благополучии ненавистных слизеринцев?

— Угадали, — он насмешливо хмыкнул. Под взглядом его прищуренных глаз чувствую себя неуютно. — Кстати, если бы перед самым первым курсом у меня не появились предрассудки насчёт слизеринцев, быть мне вашей постоянной головной болью.

— Немного интересная, но не несущая ценности информация, — пожимаю плечами, но мысленно протираю полочку и кладу туда интересный фактик. Дурацкая Шляпа! Не могла, что ли, силой распределить куда положено? — Пришёл предложить что-то дельное или глаза помозолить?

— Вам жить негде, — спокойно констатирует Поттер. Ладони лежат на коленях тыльной стороной вверх, поза расслабленная и открытая. Гриффиндорская прямолинейность — уже известный трюизм. Впрочем, можно сказать, Гарри на своём факультете «мимо пробегал». А судить наверняка, нет ли в нём двойного дна… Сколько раз он уже оставил Лорда с… без носа? Не могу «прочитать» гриффиндорца — от такого позора моё самолюбие самозабвенно бьётся в истерике. — В вашем доме хозяйничают развесёлые Пожиратели. Появиться там — быстро присоединиться к родителям. Плюс ваши хранилища заморожены. А гоблины ожидаемо твердят о вашем несовершеннолетии. Ну а в детском хранилище… не так много золота, чтобы комфортно прожить лето. Да и об учёбе стоит подумать…

Единственный шанс Лорда добраться до нашего золотишка — извести род Гринграссов под корень. И тогда всё имущество отойдёт к ближайшему «кровничку» — Макнейру. Необязательно быть общепризнанным гением, чтобы понять, какие цели преследует этот неназываемый ужас. Оставить прошлое до лучших времён и рвануть из Британии подальше — наилучший вариант. За границей власти нет ни у Фаджа, ни у Аврората. А Пожиратели пусть рыщут по белу свету.

— Неплохо проинформирован, — прищурившись, Дафна склонила голову на плечо. — Некуда девать слишком длинный нос или ходишь под ручку с каким-нибудь гоблином?

— Всё гораздо проще: Билл Уизли крутится в банковской сфере и весьма тесно сотрудничает с работниками Гринготтса.

— У Золотого мальчика — золотые связи, — я вздыхаю. — Похоже, совет директоров настолько ценит Уизли, что допускает просматривать счета. И был тебе смысл запрягать рыжего? Мы и так в курсе, но тебе-то что с того?

Он машет рукой и выразительно смотрит на нас в ожидании ответа. Впрочем, ему — можно.

— Попросим политического убежища у отца Флер. Наверняка заместитель министра магии Франции сумеет замолвить словечко за подруг дочери. Фадж как дёргался на верёвочках Люциуса, так и дёргается. А ждать, пока нас повяжут авроры — нет, спасибо.

Поттер в недоумении таращится на нас.

— Старший Малфой не в Азкабане?

Вместе с Дафной смеюсь над гриффиндорской наивностью.

— Тебе ли не знать, что сейчас творится в Министерстве? Всё держится на страхе, коррупции и шантаже. Фактически, Британией правит Лорд, но такие вещи не афишируются, чтобы народ не взбунтовался. И ты веришь, что Люциус задержится в Азкабане? Да у Дамблдора меньше лимонных долек, чем у Малфоя — компромата на дражайшего министра. Вряд ли он вообще до тюрьмы добрался!

— Если это так, Дамблдор…

— Забудь о Дамблдоре! — внезапно прорычала Дафна, вспыхнув от ярости. — Слышать о нём не желаю. Выживший из ума маразматик, для которого мифическое Высшее Благо гораздо важнее, чем чья-то судьба.

В купе повисла напряжённая тишина.

— Ладно, у нас ещё будет время обсудить причину вашей неприязни. — Похоже, не хочет ссориться. — А пожить где-нибудь в Косом переулке? Да хотя бы в том же «Дырявом котле»?

— Наверняка эта мысль — результат упорной работы твоего мозга, не так ли? Да ты у нас просто гений! — съязвила я. Дафна чуть не подавилась от смеха. — Не пройдёт и трех дней, как в «Пророке» появится небольшая заметка о нашей «внезапной» кончине. Да я ломаного сикля не поставлю, что мы вернёмся в Хогвартс. И занавесят наши кровати чёрным пологом. Знаешь, волшебная палочка и мантия-неведимка могут творить чудеса, особенно какой-нибудь тёмной ночкой.

— Зато с родителями свидимся, — цинично высказала Даф, изображая беспечность.

— Это всегда успеется, — задумчиво отозвался Гарри, мысленно что-то взвешивая. Наконец он вздыхает. — Есть альтернатива. Думаю, вам понравится.

— Интересно, какая же? Пойти на поклон к Дамблдору и попросить приютить в Хогвартсе? Лучше вечным Круциатусом шарахни, — жёстко озвучила сестрёнка мои мысли. Вся её жизнерадостность куда-то испарилась. — К директору — ни за какие коврижки.

Гарри выдержал классическую паузу. Удушу гада!

— Да нет, всё гораздо радужнее. Как вам перспектива познакомиться с моими дорогими родственничками? — теперь он в предвкушении широко ухмылялся. — Уж они-то гостей любят!

И на что мы подписываемся? Ладно, попробуем — узнаем.

* * *

Услужливый домовик поочередно перенёс нас к крыльцу небольшого и неброского (по моим меркам, естественно) особняка. Ох уж эти ощущеньица! Какому идиоту понравится, если тебя пропихивают сквозь узкий шланг? Уж лучше порталы, после которых можно благополучно оставить носом отметину на чьем-нибудь любимом столике. Короче, крайне несовершенные виды перемещений. К сожалению, чего-то поудобней в этом плане маги так и не придумали. Через камины — незабываемые минуты кувырканий в обществе многоглазых паучков, а на метле — без посиневшей задницы далеко не улетишь. Вот никогда не понимала квиддичистов. Они же в жертву себя приносят! Бешеное родео, только на инвентаре для уборщиков, ей Мерлин. То ли дело магловские автомобили — в них гораздо комфортней. Наверно.

— Чемоданы уже в вашей комнате, — пропищал эльф, поглядывая на нас снизу. Потом с неодобрением ткнул пальцем в сторону входной двери и, вздыхая, покачал головой. — Противные, противные магглы! Гарри Поттер, сэр, Добби может попробовать поискать для вас другое жильё. Добби всё может!

— Добби, ты большой молодец, но нам нужен именно этот дом.

Вряд ли Дамблдор наплёл про кровную защиту. В конце концов, ни Министерство, ни Пожиратели так и не нашли Гарри Поттера у его тётки. Следовательно, и мы здесь будем в безопасности.

— А кое-кто обещал нам радушный прием, — с хитрецой улыбаюсь и кошусь на Гарри. Тот абсолютно спокоен и расслабленно дышит, запрокинув голову. Затем выхватывает какую-то синюю папочку и решительно устремляется к двери.

— А ты сомневаешься?

— Если что, радушный прием мы и сами можем устроить. — Боюсь, для Дурслей тогда придётся вызывать доктора. Гостеприимная Дафна — и в страшном сне не привидится!

После нескольких безрезультатных попыток позвонить я указываю на перерезанный провод. Теперь в ход идут кулаки. Наконец-то хозяева решают осторожно высунуть нос наружу — быстро покрасневшее лицо старшего Дурсля явно свидетельствует о крайней степени восторга, как же.

Потянувшись трясущейся рукой в нагрудный карман, он невозмутимо достаёт пузырёк валерьянки. А дальше как ни в чём ни бывало выливает в кружку с чаем, с которой не расстаётся даже сейчас, едва ли не половину. Это слоноподобное существо по-прежнему перекрывало дверь, так что ничего не оставалось, кроме как с интересом наблюдать за спятившим дядюшкой. Правда, его можно понять: на пороге — радостный племянник, с ним две девицы, а впереди — злобно скалящийся домовик. Похоже, психическое равновесие Вернона с писком попыталось смыться туда, где поспокойней.

— И что теперь? — поинтересовалась Дафна, когда он с силой захлопнул дверь прямо у нас перед носом.

— Ломаем? — Добби в предвкушении потёр ладошки. — Гарри Поттер, сэр, Добби живо может отделать этого борова-маггла стулом!

— Добби, пожалуйста, давай без варварства — не стоит привлекать внимания. — И впрямь — треск вылетающей двери может поставить нас в неудобное положение перед соседями. — Они меня не переносят даже в моё отсутствие, а так, боюсь, у них инфаркт случится.

— Твой дядя мизантроп?

— Скорее — поттероненавистник, — хмыкнул Гарри. — Везёт, что они незнакомы со Снейпом, иначе Волдеморт показался бы мне белым и пушистым. — Открывает дверь и тихонько входит внутрь. Мы — следом. Ух ты, мрак — хоть глаз выколи. — Ладно, поднимайтесь в комнату. Лестница — справа. И осторожней — первая ступенька противно скрипит. Последняя дверь — ваша, не забыли?

— А Дурсли?

— Их ждёт несколько минут пренеприятного разговора, — хоть и виден только силуэт, готова поклясться — Поттер ухмыляется. Добби с восторгом хихикает. — А попытаются возразить, в ход пойдет тяжёлая артиллерия.

— Палочки? Когти, зубы, слёзы?

— Нет. Дамблдор.

* * *

Я взяла обычное зеркальце, которое есть у всякой уважающей себя девушки. Что хорошо — даже директор вряд сообразит, каково его основное назначение. Вот и замечательно — остаться без столь редкой вещицы как-то неохота.

— Вы где, у Дурслей? — зеркальце довольно старое. Увы, из-за этого собеседника не видно вообще, да и голос, честно говоря, не музыка — скрипит как несмазанная телега. Починить бы, да руки никак не доходят посетить лавочку в Косой аллее. Или ноги?

— Да, Гарри Поттер взял нас под своё крылышко, — я улыбнулась. — В общем, всё так, как и предрекала Дафна. До связи.

Ах, эти чудесные соловьиные трели Петунии! Как можно позабыть прекрасный голосочек моей дражайшей тетушки? За долгие годы у Дурслей я запомнил и «вечную» фразу, и незабываемую интонацию, и «родные» визгливые нотки. Нахлынули чувства дежа вю и ностальгии. Не по былым временам ли? Вот ведь беззаботица была! Ни приставучего Волдеморта, ни прочих «милых» зверюшек с клыкастыми мордами и красивыми глазками… всего-то — следуй бредовым указаниям тётки, и всё относительно неплохо. Да и эмоциональных потрясений поменьше.

Не разгибаясь, застелил постель. А чего вы хотите? Пробить макушкой потолок — раз плюнуть. Кажется, Дурсли сегодня небывало щедры — часы показывали аж семь утра. Обычно как бывало: ни свет ни заря (уже в половине седьмого) нарезаешь круги по кухне с тяжёлыми сковородками наперевес и слушаешь «добродушное» ворчание дядюшки, который призывает разнообразные проклятья на мою бедную голову.

Оглянулся от двери. Какая же крошечная каморка этот «родной» чулан! А вот в детстве — целый мир. Тогда казалось, больше в нём ничего и нет. Полжизни провёл взаперти, но воображение ребёнка и тут нашло выход — так на двери и на полу появилась целая картина мелом. С каждой полоской, каждым штрихом страх темноты, грусть и одиночество отходили на второй план. Вон там (рядом с разнокалиберными ножками кровати) протекала Великая Река и огибала Роковую гору. А справа простирались зелёные равнины, величественно дышали вулканы и паслись фигурки животных. К сожалению, сейчас они погребены под ворохом тетрадей на небольшой полочке — в Мордоре. И уже несколько лет сломаны и все в чернилах… братец, сволочь, и тут напакостил. Эдакий местный Саурон. Мои единственные игрушки — и тем не выпало долгой счастливой жизни.

Интересно, как спалось девушкам на новом месте? Мда, иногда даже жаль, что воображение не атрофировалось ещё в детстве. А то оно сразу же подкинуло мне картинки определённого содержания. Я точно покраснел и поспешил отогнать неприличные мысли. Может, я визионер? Присутствие в доме двух прекрасных нимф (одна из которых никак не желает покидать мою бедовую голову) сбивает воспитанного юношу с праведного пути. Да-да, это я про себя. Правда, дорогая Долорес наверняка бы покхекала, а потом решительно возразила своим незабываемым писклявым голосочком. Но ведь нам начхать, не так ли? Кстати о жабах — надо было в болоте утопить.

Мстительный и кровожадный? Ну, есть немного. С другой стороны, Амбридж — личность психически неуравновешенная и помешана на Фадже. Подобные твари опасны для общества не меньше «милых» зверюшек Хагрида, а я — за справедливость. Ничего, рано или поздно ей аукнется. Неизвестно, удастся ли поучаствовать в экзекуции, но искреннюю радость со всеми её недоброжелателями разделю с удовольствием. А их не счесть.

Надраенная кухня уже поблескивала в солнечных лучах. Тётка, поскрипывая зубами и захлебываясь желчью, яростно тёрла раковину железной губкой и зыркала в сторону индифферентного Вернона. А тот помешивал кофе и, по обыкновению, читал газету, которую подкинул почтальон. А заметив меня, демонстративно поднял её повыше и закрылся от «паршивого шантажиста и уголовника». Вчерашний вечер до сих пор грел душу. Эх, жаль, я не провёл подобную беседу несколько лет назад.

— Тётя, вы не могли бы подвинуться? — я вполне любезно прервал её пыхтение. Сама доброжелательность, конечно. — Мне не хватает места, чтобы приготовить завтрак.

— Сядь, — сквозь зубы процедила Петуния и с утроенными усилиями продолжила драить раковину. Без особого труда изобразив пай-мальчика, я устроился напротив Вернона. А тот, бедняга, уже расправился со сводкой новостей и теперь не знал, куда глядеть.

Да-а, запугал так запугал! Давил и именем Дамблдора, и крёстным-маньяком-убийцей-чернокнижником… короче, в ход пошло всё. А окончательно их добила вскользь брошенная фраза о скором совершеннолетии и, следовательно, о возможности безнаказанно пользоваться небезызвестной палочкой.

Наконец на кухню при полном параде прошествовали свежие и умытые девушки. На лицах — сплошная жизнерадостность, приветливые улыбочки — там же. Одеты по-домашнему.

И одна, и другая — в шортиках почти до колен. На Дафне — рубашка персикового цвета с коротким рукавом, а завязанные узлом полы нахально открывали пупок. Светлые волосы стянуты резинками, и в результате — два пушистых хвоста.

Астория ограничилась светлой маечкой с блёстками. К счастью, по сравнению с тем ужасом в кабинете зельеварения, одета весьма неброско. Ни бугорков на груди, ни прочих изгибов и прелестей женского тела. Ну и ладно — спать буду крепче.

Вслед за слизеринками косолапил Дадли, устремив взгляд чуть ниже поясницы Дафны. Ну да, чтобы двоюродный братец упустил такое зрелище? По крайней мере, на чашечку чая должен заглянуть Тёмный лорд. Вчера вечером этот бугай в очередной раз погрузился в мир компьютерных стрелялок, и потому не присутствовал на расширенном семейном собрании. Интересно, он сам сообразит, откуда в его доме взялись две девицы и что они из себя представляют?

Я и раньше подмечал, что Дадли не дружит с серьёзной аналитикой. Что поделать — не его конёк. Но чтобы всё было настолько запущено! Не постеснявшись стремительно покрасневших родителей, он гоготнул, легонько размахнулся, и…

ШЛЕП!

Звук раскатился по кухне, а следующее мгновение наверняка навеки отпечаталось у всех в памяти. Оказывается, Петуния опрометчиво оставила на столе кое-какую кухонную утварь, чем не преминула воспользоваться Дафна. Тем более, когда рукоятка подвернулась под руку как нельзя кстати. Использовав разворот и «докрутив» кистью словно заправский баскетболист, девушка влепила сковородкой точнёхонько Дадли в лоб. И если чугунный котелок чемпиона по боксу выдержал испытание с блеском, то последующим пинком в пах Даф окончательно отправила несостоявшегося мачо в нокаут.

События разворачивались столь стремительно, что я умудрился прозевать момент, когда худенькая Петуния (не дожидаясь мужа) с ужасом на лошадином лице угребла бабуиноподобного сыночка подальше от мстительной ведьмы. И вскоре мы остались втроём — дядюшка, на удивление резво перебирая ногами-тумбами, не решился держать оборону в одиночку.

Да уж! Маленькая хрупкая девушка за пару секунд уложила здоровенного бугая. Лишний раз убеждаюсь — не всё так просто, каким кажется на первый взгляд. Порой и прекрасный цветок оказывается хищником, а кровожадный с виду великан — лучшим другом всякой живности. Как говорится, в тихом омуте…

Тем временем Дафна вновь мило заулыбалась и принялась поправлять розочки на резинках. Ну а Астория вообще уселась завтракать как ни в чём ни бывало.

Можно сказать, Дадличка легко отделался. Заостри он своё внимание на Астории, получил бы и от неё самой, и от сестры, да и я бы добавил щедрой рукой. Когда сносит башню, я кидаюсь и на василиска, и на Волдеморта, и на Беллатрикс. Что мне какой-то там Дадли Дурсль? Огромная туша с хорошо поставленным ударом, но я — вёрткий и ловкий не хуже Даф. Знаю, о чём говорю — в памяти до сих пор свеж увлекательный квест «Охота на Гарри».

Теперь от Дурслей можно ожидать чего угодно — вплоть до вызова SAS, чтобы спасли от террористов. Они непредсказуемы, и тем страшны. Я ещё в детстве нахлебался, когда после малейшей провинности приходилось гадать, чем всё обернётся. А в итоге: «пс-с, парень». Да-да, именно так меня окликнул из-за двери сжавшийся в комок Вернон (представляете зрелище?). Ну а дальше меня поджидало самое шокирующее заявление Дурслей за всю мою жизнь.

И вот два дня спустя тётя, дядя и кузен, спешно покидав манатки в чемоданы, резво укатили в неизвестном направлении, оставив мне связку ключей. Я просто впал в ступор: раньше родственнички опасались оставлять «дрянного мальчишку» одного на час в запертой комнате, а теперь — в моём распоряжении целый дом, причём на неопределённое время. Очевидно, до дрожи опасаясь трёх несовершеннолетних магов, они решили поберечь нервы. Как же они перепугались! Впрочем, это не помешало Вернону прочесть целую лекцию, насколько сильно они пекутся о своем гнёздышке.

Терроризировать Тисовую, крушить мебель, бить посуду, раскачиваться на люстрах и водить проституток? Да, весело, но я, дядюшка, в обществе двух дам из благородного рода, поэтому собираюсь блюсти приличия. И если последние два слова вам незнакомы, извините, это ваши проблемы.

Вряд ли он мне поверил, но ограничился «всего лишь» матерным бурчанием.

И чем дальше от дома, тем сильнее розовело бледное лицо Дадли в заднем стекле автомобиля. Скоро, скоро уже его цвет будет снова напоминать о здоровом поросёнке. Он будто машет Смерти из окна стремительно набирающей ход электрички, пока та любовно зачехляет косу на перроне. Вот бы Волдеморт с такой же прытью сиганул в арку Смерти! Мечты, мечты…

— Скучновато будет, — протянула Даф. За пару дней она успела по-своему привязаться к этой троице. А теперь… некого пугать одним своим видом, некому отпускать полные яда фразочки... Дадли, да и Вернон с Петунией, боялись её как огня и шарахались при каждой встрече. — Ладно, чем займёмся?

— Мне кажется, твой дядя подал парочку первоклассных идей, — радостно вклинилась между нами Астория. Прищуренные серые глаза лукаво сверкнули в полумраке, а широкая улыбка окончательно дополнила сходство с лисицей.

— Закатим вечеринку? — Дафна радостно ухмыльнулась. — Я на все согласна! Только без Пожирателей, пожалуйста — они наклюкаются и станут бузить. А Волдеморт, весь в красном кружеве, поведёт меня танцевать танго. Мрак!

Задумчиво бросаю взгляд на её хрупкую шейку. И вообще она крохотная. Боюсь, Волди её сломает ненароком.

* * *

— Теперь ты мой, мальчик! — голос доносился словно из ниоткуда. Ледяной и низкий, он сжимал моё сердце когтистой лапой и катал его между пальцами. От последующего взрыва хохота меня прошиб холодный пот. От бесконтрольного страха подгибались колени, и волочить бренное тело становилось всё труднее.

Без толку стирать ноги и бежать дальше — ещё минут пять назад я отказался от бешеной гонки с бесплотным голосом. Или десять — давно потерял счёт времени. Впрочем, здесь оно, похоже, не подчиняется обычным законам — я будто выпал из реальности. Разобраться бы, где я. Ясно одно — меня окружает смешанный лес. Посмотрите направо — танцующие деревья, изгибающиеся под самыми невероятными углами; посмотрите налево — прогнившие полые дубы; и только впереди непроглядная темень — там стеной стоят хвойные. Вернуться по своим следам? От стаи красноглазых волков удрать получилось, но повторить на бис — увольте.

— Ты ещё не понял? Тебе некуда бежать, дурачок! — неизменно издевательски насмехался голос. — Ты в самом центре порождения моего разума — в моей клетке. Клетке для тебя!

Опушка, куда я выбрел, оказалась не лучшим местом перевести дух. Мёртвая чёрная земля, где копошились могильные черви. Пара смельчаков сразу же интересуется моими ботинками. Отведя взгляд от этой мерзости, замечаю, как сплетаются ближайшие деревья. Поздно — я в ловушке.

— Хватит! — я сплюнул. На камень упала тонкая льдинка и рассыпалась мириадами крошек. Студёный воздух по-прежнему обжигает лицо, пальцы деревенеют, а футболка да шорты припорошены инеем. Дьявол, ну почему я не укутан в меха? Или, на худой конец, на мне нет куртки? — Я уверен — ты уродина почище гибрида дементора и Грюма. Ну что, не побоишься высунуть нос?

Губы омертвели и двигаются с трудом, а зубы отбивают чечётку. Холод адский. Обнимаю себя и продолжаю дрожать. Интересно, больше от страха или от холода? Вот тебе и гриффиндорец! Впрочем, Годрик тоже был человеком, а абсолютно бесстрашных людей не бывает. Либо непроходимые тупицы, не желающие этого признавать, либо гниющие в земле трупы. Окружающий мрак слегка расступается перед тусклым полумесяцем, однако пугающие дебри не добавляют ни храбрости, ни решительности. Где-то неподалёку затянули «песню» волки.

— Самокритика — правильный старт на пути к совершенству, — отсмеялся голос. Внезапно из пустоты появляется тёмная фигура, хватает меня за горло и заглядывает в глаза. Хватка железная — ни вздохнуть, ни шеей крутануть.

Безжизненные пустые зрачки, где не отражается ничего, за стёклами очков-велосипедов. Хищная усмешка и чётко вырезанный шрам-молния на бледной коже мертвеца. Знакомое лицо, но едва заметные детали его искажают.

— Не ожидал? — понимающе прошептал двойник. Я захрипел и забился. Сизифов труд. Сейчас я способен лишь наблюдать, как это постепенно выдавливает из меня жизнь. — Мы стоим у истоков, Гарри! У начала твоего конца.

Он притянул меня ближе, и только тогда я заметил явное и существенное отличие — мой alter ego разлагался. Свежий труп. Вот из уголка глаза показался упитанный червь. Меня чуть наизнанку не вывернуло — до чего омерзительно!

— Смерть слишком стара для догонялок. Она не рада, ой как не рада твоим играм, Гарри. С какой стороны не посмотри, ты всего-навсего шмат мяса. И твоё время истекло… сейчас!

У меня в буквальном смысле опустились руки. Я полностью парализован. Ни капли сопротивления — покорно ожидаю своей участи. Холод и страх отступили — важен только приближающийся безразмерный рот с острыми дюймовыми зубами. Мысли застыли словно мухи в янтаре — редкие, неторопливые...

— Ш-ш-ш.

Горло нещадно першило. Я закашлялся и попытался сесть, но чьи-то руки требовательно надавили на плечи. Бесконтрольный страх уступил место спокойствию. Впрочем, воспоминания о жутком кошмаре до конца оно не стёрло. Видение настолько яркое, что не грех спутать с явью.

— Лежи спокойно, не дёргайся, — прошептал чей-то голос. И только теперь до меня дошло, что голова лежит на коленях у Астории, и девушка ласково ерошит мои волосы. До чего приятное чувство! — Вот, выпей. Полегчает.

К сухим губам аккуратно приставили стакан, где оказался чай с гибискусом. Впрочем, это поначалу я так думал. И только ускользая в дрёму, вспомнил, у какого зелья такое же послевкусие. Зелье сна без сновидений — полезное, но немного токсичное и вызывающее привыкание (если верить мадам Помфри).

Засыпая, чувствую тёплые живые пальчики Асти. И ощущаю почти детскую светлую радость. Наступает полная идиллия.

Дождь. Одно коротенькое слово, всего пять букв, но сколько негатива! Пакость какая. Разве что грибной — с солнцем, освежающий и мелкий, спасающий в знойный день. Против такого ничего не имею. И жаловаться в небесную канцелярию не собираюсь. Наоборот — побольше бы да почаще.

Несколько дней невозможно выглянуть в окно без лютой тоски и разочарованных стонов — беспросветная стена сплошного дождя «подарила» душе сырость и серость. Без ласковых солнечных лучей я вся извелась, стала чахнуть и вянуть, подобно цветку, а настроение камнем рухнуло вниз. Поэтому мой и так далёкий от идеала характер стал совершенно невыносим.

Да уж, совсем Диона* разошлась. Будто целый океан перекочевал ввысь и теперь изливался обратно. Так что мы напрочь окопались в доме Дурслей. А на улице тем временем лужи по колено. Зато у лилий, петуний, георгинов и прочих цветочков — настоящий праздник. Дурсли явно бы пришли в восторг.

Прохожих днём с огнём не сыщешь. Люди по утрам с великой неохотой покидают тёплые гнездышки и сквозь порывистый леденящий ветер отправляются на работу. И даже в ближайшие магазины ездят на машинах. А появись возможность, и внутрь бы заезжали без зазрения совести. Сурова нынче британская погода — что-то я такой не припоминаю. Конечно, Англия — далеко не курорт, но такой мерзости на моей памяти ещё не было. Хотя какие мои годы…

Гарри (вот блин, всех «заразила») ходит мрачнее этих тяжелых тёмно-синих туч за окном. Правда, винит неких господ в чёрных длинных плащах, у которых вся жизнь (или её подобие) сводится к одному — захапать трухлявыми ручонками побольше и одарить всех поцелуем. Что ж, погода и впрямь подходящая. У Гарри весьма богатый опыт общения с дементорами — тут не поспоришь.

Наверно, этим и объясняются мои приступы апатии. А вот магловские синоптики, выдающие прогнозы с поразительной точностью, не видят ничего необычного, в барабаны не бьют и пока перекидываются заумными терминами. По-английски нельзя, что ли? С ума сойти — мы, волшебники, преуспели в предсказаниях меньше, чем люди без магии. А кое-кто до сих пор судачит про «тупых маглов». Ну и кто тут тупее?

Знакомство с технологиями чужого мира началось для меня с самого первого утра в доме Дурслей. Чувствовала себя Гулливером в стране лилипутов (да, мы с Даф не брезгуем магловской классикой — не «Сказки Барда Бидля» же до дыр зачитывать?). Всё в диковинку. Удивление и приподнятые брови появлялись на лице с поразительной периодичностью. Зареклась больше не удивляться, но увидев микроволновку, тостер или блендер внезапно про это забывала и с восторгом крутила в руках новую вещицу.

Гарри нас понимал как никто другой. Он же сам шагнул в магический мир с широко раскрытым ртом, а теперь давал нам шанс познакомиться с чудесами уже своего мира. В конце концов, именно здесь он провёл большую часть жизни. Правда, объясняя, казалось бы, очевидные вещи, не уставал ехидничать. Ох, так и хочется огреть его чем-нибудь тяжёлым. Вот взяла бы и прибила! Каннибализм же не приветствуется, да? А так бы с потрохами, да с хлебом и маслом. А крокодиловы слёзы запросто могли затопить тамошний сарайчик. Хотя знаете — всё относительно. Что для меня трущобы, для других — дворец. Избаловались чистокровные, избаловались. Ладно, хватит канючить. Главное — тепло и уютно.

Мамочка родная, у них есть такая штука — называется ТЕЛЕВИЗОР! С ума сойти! Нет, всё-таки маглы — умнейшие существа (а Малфой пусть поцелует магического дикобраза и заткнётся). Люди. Я хотела сказать — люди. Ладно — не суть. Когда Гарри с невыносимой усмешкой подошел к прямоугольной выпуклой штуковине, я нацепила свою самую равнодушную маску. Меня ничто не проймёт! Ага, щас.

Фиаско.

Да-да, движущиеся фотографии и всё такое прочее есть и у волшебников, но там повторяется один и тот же короткий фрагмент. А портреты — своеобразный отпечаток души и образа. Или слепок. В общем, как угодно назови — в печь только не сади. А в этом чёртовом ящике разворачиваются целые истории. Захватывает как кастрация гиппогрифа оборотнем в Большом Зале всеми любимой школы. Согласитесь, зрелище занятное.

Передачи, которые гордо именуют познавательными, сразу отбрасываем — знать, к примеру, как спариваются бабочки-однодневки, мне ни к чему. Спасибо хоть не крупный план, чтобы мы могли насладиться во всех подробностях. Ужас какой — чуть ли не бесплатная порнография (во какое словцо выучила!) для неокрепших детских умов посреди бела дня! Зато, как выяснилось позднее, по ночам… кхм. Честное слово, случайно наткнулась. Правда, Гарри убедить не сумела, так что подтрунивает он теперь не переставая. Ну и ладно, да прибудет с ним пресвятой Волдеморт.

Вот фильмы — другое дело. Класс! Вот это я понимаю! К сожалению, у магов подобные развлечения можно пересчитать по пальцам одной руки (да и то, если пальцев не хватает). Квиддич и плюй-камни… или плюй-камни и квиддич — порядок на твоё усмотрение. И никогда не надоест... наверно. А Даф пристрастилась к мексиканским сериалам и частенько рыдала вместе с героями очередной мелодрамы. И, утирая слёзы плюшевым мишкой, продолжала стонать над неразделенной любовью главной героини. Да, конечно, соринка в глаз попала, кто же спорит? Я? Да ты что?! Чтобы я — и издевалась над собственной сестрой?! Да за кого ты меня принимаешь? Ладно, может, истории и душещипательные, только не моё это. Не люблю выставлять эмоции напоказ. А когда так поступают другие, чувствую себя неловко.

Именно в таких ситуациях проявляется стальной стержень Дафны. Реветь в открытую перед телевизором — и, не моргнув глазом, узнать о смерти родителей. Даже бровью не повела. Видимо, почувствовала, как мне нужна поддержка старшей сестры. Люблю я её всё-таки.

«Назад в будущее» — интересное кино. Точнее, вся трилогия. Вставляя кассету, которую раскопал на полке в комнате Дадли, Гарри с ностальгией вспоминал, как потихоньку смотрел этот фильм, пока никого не было дома. Что сказать — впечатления в целом положительные. В любом случае — интересно взглянуть на фантазии маглов. Мы-то в прошлое максимум на шесть часов можем прыгнуть, а тут — на целые десятилетия. Хотя… если простецы научатся играть со временем, глаза у меня на лоб не вылезут — их технологии развиваются просто галопом.

А вот «Звёздные войны» досмотреть не сумела — уснула на плече у Гарри. А он, бедолага, кажется, забыл как дышать. У хороших парней мечи синие и зелёные, у плохих вроде наших Пожирателей — красные. Это всё, что я успела выяснить, прежде чем вырубиться. Ещё отметила Дарта Вейдера. Какой имидж, а? И костюмчик высший класс, и хрипит как наполовину задушенный вурдалак. Кр-крх-х. Нотка обаяния присутствует. Напоминает нашего Волдеморта — оба стиляги.

— У-у-у, Аваду всем в задницы и пегасов туда же, — простонала я чуть слышно, растекаясь лужицей по столу. Побившись для приличия об него головой (а ничего так звук) попросила с надеждой: — Пристрелите, чтоб не мучилась.

— Асти! — Даф уже шипела. Похоже, своим нытьём я таки довела её до белого каления. Потом выдохнула и ласково, постукивая венчиком от комбайна по ладони, съязвила: — Сначала эта штука залетит тебе в одно место, а затем я исполню твою просьбу. Но учти — явишься полтергейстом меня доставать, триста раз пожалеешь о своей дурости.

— Так, тихо. Пису пис, кису кис, — Гарри раскачивался на стуле и сегодня выглядел жизнерадостным. Подозрительно жизнерадостным. Какой контраст со вчерашним днём. — Получите завтра заряд бодрости. Предчувствие такое.

Как в воду глядел. Следующее утро, к моему удивлению, вышло погожим и светлым. Ветер прогнал низкие грозовые тучи, на их место пришли пушистые облачка, а над ними — ослепительное, но не палящее солнце. Гораздо лучше обжигающей жары, когда хочется выпрыгнуть из собственной шкуры (увы, физически невозможно). Холодно — плохо, но можно одеться потеплее; жарко — ещё хуже, не гулять же нагишом? Тем более, не по своему дому. Рановато развлекать Гарри таким образом.

Птички заливаются, лёгкий ветерок приятно овевает лицо через приоткрытое окошко... Готова вечность наслаждаться свежим воздухом, но от переизбытка кислорода немного кружится голова.

Похоже, у меня вошло в привычку вставать с первыми петухами. Вот и сегодня проснулась спозаранку — даже раньше обычного. Дафна беззаботно дрыхнет без задних ног и не может похвастать подобным достижением. Она у нас — главная соня. Чего не сказать о хозяине дома, который всегда умудряется встать даже раньше меня и успевает приготовить завтрак на всех… ну, разве что в постель не приносит. Стесняется, наверно, или боится увидеть лишнее.

Понимаю, Гарри изо всех сил старается показать себя благовоспитанным джентльменом, но отдыхать-то когда-то надо! Ложится позже меня, встаёт — раньше... Впрочем, его дело, он уже взрослый мальчик — сам вполне может о себе позаботиться. А я девушка, нежный и хрупкий цветок, поэтому не против подобных изысков. Почувствуй себя королевой, ага.

А дальше случился конфуз.

С феном я давно успела подружиться. Незаменимая вещь! Да, водить ею по волосам приходится дольше, чем волшебной палочкой, но тут уж ничего не попишешь. Главное я уяснила — эту штуку, во избежание, лучше держать подальше от воды. Хехехе… а то Даф зайдёт и свеженького кадавра найдёт. Умные, гениальные, изобретательные маглы — я уже в сотый раз воздаю хвалу их прогрессу. Они сумели если не подчинить законы природы, то научились хорошо в них разбираться. И это безо всякого волшебства! Мне правда интересно — младший Малфой, для которого маглы — тупые и грязные животные, хоть раз побывал в обычном мире? Не имея даже малейшего представления о самолётах и автомобилях, всякий раз высокомерно рассуждать о тотальном превосходстве волшебников? Или, что более вероятно, на «слизеринского принца» здорово повлиял непререкаемый авторитет его отца, неплохо затуманив мозги. Я вот была наслышана об их достижениях, но увидеть своими глазами — совсем другое дело.

Хорошенько обмотавшись махровым полотенцем (чуть ли не по шею), внимательно оглядела себя в высоком зеркале. Самое главное худо-бедно прикрыто — стриптиз мне ни к чему. В подобных заведениях не бывала, и вряд ли когда-нибудь опущусь до такого.

Выбор стоял нелёгкий — три комплекта нижнего белья, и все красивы и привлекательны. Правда, оценить некому, но это меня не останавливает. Примерим все! Вот и стою, прикладывая поочередно поверх полотенца каждый комплект, определяя на глазок, какой оттенок или фасон лучше подходит к мраморной коже.

— Вот ведь растяпа, — пробормотала я с досадой и в очередной раз посыпала голову пеплом. Угораздило же забыть шлёпки в своей комнате. Такое со мной впервые.

И тут дверь ванной отворилась, а на пороге застыл Гарри. Мерлин премудрый, шпингалет задвинуть забыла! Ещё какая растяпа! Ну хоть не зашёл пару минут назад — и то хлеб. Иначе не миновать мне пунцовых щёк и стыдливо опущенных глазок. Ну да, скоро к столу, а я тут дурью маюсь. Сама виновата.

— Хм, — он наклонил голову к плечу и стал оценивающе меня разглядывать. Потом смахнул чёлку со шрама и весело хмыкнул: — Тот вариант кремового цвета, что в правой руке, божественно прекрасен. Мисс Гринграсс, да вы настоящий бриллиант. Только вот без этих тряпок сверкали бы куда ярче, — и скрылся в полумраке коридора, аккуратно прикрыв за собой дверь. Расчёска ударилась уже о закрытую дверь. И осталась ошарашенная я одна-одинёшенька. Пришлось побыстрее захлопнуть ротик и срочно вытряхивать Дафну из постели. У меня же такие интригующие новости!

Люююди добрые, Гарри Поттера подменили! Карау-ул, происки коварного Тёмного лорда!

И не сказать, что я против. Наоборот — «за» руками, ногами и ушами. Как раз идеальная золотая середина — что-то среднее между самоуверенным младшим Малфоем и прежним Гарри Поттером.

Единогласно приняли решение смотаться на окраину Лондона и развеяться среди маглов. В такую замечательную погоду чахнуть в четырёх стенах — преступление. В конце концов, кому под силу убежать от судьбы? И если чему-либо суждено сбыться, надо постараться встретить этот удар с гордо поднятой головой.

— Сириус был узником в собственном доме, и ничем хорошим это не закончилось, — задумчиво пробормотал Гарри. — Смысла здесь отсиживаться — абсолютно никакого.

После сражения в Министерстве Малфой заливал на все подземелья про гибель «правой руки Волдеморта». Конечно же, теперь правдивую историю Сириуса Блэка, крёстного Гарри, я не могла не знать при всём желании. Кстати, одно время мой отец даже порывался добиться над ним честного суда, но претерпел полное фиаско. У Дамблдора оказались свои взгляды на современные моральные ценности. Вот потому и нужно его ликвидировать как можно скорее. А то как бы его «светлые» мысли и решения снова чем-нибудь не обернулись. Вся загвоздка в том, что заткнуть директора за пояс просто некому. Нет такого волшебника.

Про сборы девушек слагают легенды, и, надо признать, возникли они не на пустом месте. Поджидая в гостиной и почитывая книгу, Гарри проявил поистине титаническую выдержку. А не носился туда-сюда с возмущёнными воплями. Какая галантность, а? Настоящий джентльмен!

Он даже ухаживать попытался. Да, неуклюже, да, неумело, ну и пускай! Девушки — существа необычные. В конце концов, иногда мы сами себя не в состоянии понять. Так вот, нам свойственно и естественно (почти как дышать) подмечать подобные вещи. Не знаю, все ли, но мои знакомые так точно. Растёт на глазах, успехи один за другим, и я гораздо реже наблюдаю «соплю» или «тряпку» — так презрительно фыркает Булстроуд. Ей, видите ли, принца подавай — на белом коне и в бриллиантах, а сама — мопс мопсом. Да уж, Гарри Поттер, который едва вписался в дверь, выбегая из кабинета моего декана, и сегодняшний — абсолютно разные люди. Аллилуйя, любовь — двигатель прогресса!

Цветов от него больше не дождалась — ни единой чёртовой травинки. Жалко. Может, Грейнджер объяснила, что к чему? Вообще-то его можно понять. Рос с настоящими животными, которые и сами издевались над племянником, и сыночку разрешали, и о ребёнке толком не заботились. Про чулан я вообще молчу. Каким человеком нужно быть, чтобы вынести такое и остаться собой?

Увидев со второго этажа, как Гарри появляется откуда-то из-под лестницы, поначалу не придала этому значения, но потом… потом была готова взять нож и покрошить этих тварей в мелкий винегрет. Хотелось каждому открутить голову, где вместо мозгов — драконий навоз, и скормить Пушку. Как раз каждой голове — по Дурслю. Остановило лишь одно — знать бы, где теперь искать Пушка. Да и пёсик, боюсь, не оценит «лакомства» — к этому моменту там окончательно всё протухнет. Садистка я, что ли? Испортит ведь бедная собачка желудок.

Сборы всё-таки закончились. Мы заперли дверь «мэнора» и, подозрительно оглядываясь, направились в сторону автобусной остановки. Две мантии-невидимки в карманах, руки на палочках, но все надеялись, что прибегать к ним не придётся. А на пальце у Дафны кольцо с чарами отвода глаз, так что держимся к ней поближе — тогда оно «прикроет» всех троих.

Вскоре подошёл автобус, и перед нами замелькали основательно политые дождём дома. Серые, зеленые, красные… они проносились перед глазами и исчезали за поворотами. Пёстрые вывески магазинов привлекали внимание и манили внутрь. Особенно — с одеждой. Кто знает, может, и зайдем куда-нибудь. Весело подмигивали светофоры, а пешеходы со скучными физиономиями торопились по своим делам, не обращая на наш автобус никакого внимания. В конце концов, обычный автобус. Вон их сколько. Вот если бы мимо пронёсся «Ночной рыцарь» под управлением неподражаемого Эрни Пранга…

И манекены. Грёбаные манекены. В основном — в женской одежде, и словно манят обновить гардероб. Честное слово — если бы хоть один выскочил из витрины и погнался за нами, предлагая что-нибудь купить, не удивилась бы. Тихонько вздыхая, Дафна с тоской провожает взглядом каждую такую витрину. Она одним своим видом способна разжалобить самого скупого еврея. А вот я не настолько нуждаюсь в новых нарядах. Да и школьная сумка у меня далеко не так набита тряпками.

На часах одиннадцать утра. Кажется, нас ждёт интересный день.

* * *

Место выбрали удобное — на угловом диванчике прямиком под шумным кондиционером. Эх, благодать! А то сначала бесконечные дожди, потом дышать нечем… И кто составляет расписание погоды? Увольте этого садиста! Всё чаще задумываюсь, не свалить ли с этой планеты и не поискать ли что-нибудь поприличней.

Пару-тройку увесистых пакетов аккуратно сгрузили на видное место. Дело за малым — не оставить их вместо чаевых. Всё-таки деньги — великое зло и великая сила. Только вот ни у Дафны, ни у меня ни кната не завалялось. Как в той сказке барда Бидля про прыгучий горшок. Хранилище с золотом есть, а доступа пока нет. Дурацкие средневековые законы, которые лет пятьсот не переписывались. Было бы смешно, не будь так грустно.

Гарри-чёрт-бы-его-побрал-Поттер! Завел нас в «Primark Stores» и сказал, что будет рад облегчить кошелек. Ну-ну... у него получилось. Теперь у него есть одежда на все случаи жизни: и в уборную сходить, и собачку выгулять, и с министром на брудершафт выпить. И откуда у него столько магловских денег? Так ведь и не признался.

Естественно, нас без внимания тоже не оставил. Правда, я изо всех сил старалась брать только самое необходимое, да и Дафна — тоже. Жизнерадостный Гарри скрип наших зубов не услышал лишь чудом. Вот как стукнет тридцать первого августа Дафне семнадцать, насядем на гоблинов и отдадим всё до последней монетки. И пусть Гарри отнекивается, сколько хочет. Золото переведём — он даже не узнает.

Да, он меня поставил в крайне неловкое положение. Так что месть — дело чести. Жестокая и беспощадная. Понятия не имею, где нашла столько дерзости, чтобы перемерить практически все пеньюары. Причём когда очередь дошла до самых нескромных, приходилось бороться с собой, чтобы от смущения не провалиться сквозь землю. В самом конце примчалась Дафна, покрутила пальцем у виска и отобрала вариант с полностью прозрачным верхом. Эх, сколько она пропустила! Как пить дать, маленькую родинку у левого соска Гарри разглядеть сумел. Хотя в основном больше краснел и выдавал комплименты. Вернулся старый образец? Утром в ванной он вёл себя поуверенней.

Почему, ну почему рядом с ним отключаются мозги? Иногда даже стыдно за свои проделки.

Мёртвым не нужны заветы, а для живых — один-единственный: постоянная бдительность!

Липовый Грозный Глаз Грюм преподавал по своему, методы специфичны, но половина школы осталась ему благодарна. В наши пустые головы Пожиратель смерти сумел вдолбить хотя бы основные правила безопасности. Кого там прельщала перспектива стать параноиком в столь юном возрасте? Подходите, не стесняйтесь! Мы вот не захотели и таки заставили себя успокоиться. Пять минут стоим на остановке — и больше не озираемся по сторонам и не ждём нападения от каждой бабульки с клюкой. Жизнь так прекрасна, что не стоит её растрачивать по пустякам. И вообще — нервные клетки не восстанавливаются.

— Так-с, так-с, маглы обыкновенные — распространённый вид на планете Земля, — грех не оглядеть местность в поисках угрозы — всё равно времени вагон. Или просто присмотреться к человеку. Человекам, вот.

Люди. Абсолютно ничем от нас не отличаются — всё сильнее в этом убеждаюсь. У каждого голова на плечах, две руки и две ноги. Темнокожие и белые. Первых, конечно, меньше. Интеллектуалы и неотёсанные обезьяны. Отличает только наличие или отсутствие магии, но разве это повод относиться к маглам с пренебрежением и презрением? Насколько мне известно, для нашего общества куда большую ценность представляют некоторые маглорождённые, чем чистокровные в энном колене. Так где тут зарыта собака?

Гарри как-то рассказывал, что и у маглов процветает нечто подобное. Честно говоря, про расизм выслушала внимательно и здорово удивилась. Даже тут мы похожи. Общество катится с горы, задевая за любые выступы, а социум всё сильнее разочаровывает. Современный человек часто оказывается с гнильцой, и дело тут не только в какой-то там дискриминации. Тотальный регресс. Наверняка чтобы всё это разгрести и вникнуть в причины жестокости этого мира, не хватит целой жизни.

Интересно, всегда так было? Отчего-то мне кажется — едва ли. Что же превратило людей в самых настоящих животных, которые из-за незначительных «отклонений» от «нормальности» вешают на других обидные ярлыки? Чем плохо родиться маглом? Они живут в пещерах и питаются крысами? По старинке охотятся с камнями и копьями — никакой эволюции? Наоборот — это волшебник из девятнадцатого века легко впишется в современное магическое сообщество, а вот магл…

Ну а чернокожие? Что они, тупее пробки от бутылки медовухи? Кровожадные каннибалы? Да по сравнению даже с прошлым столетием у них появилась масса привилегий и почти равные права. Тем не менее, завидев «обезьяну», большинство по-прежнему мысленно шарахается в сторону. Ну как же — другой цвет кожи! Не по «стандарту». Нет, категорически не понимаю и не принимаю этот мир. Как говорится, чтобы попытаться его изменить, начни с себя. Но я-то совершенна! Пусть кто-нибудь усомнится — в глаз дам.

Пора заканчивать — не хочу окончательно разочароваться в окружающих. К сожалению, предрассудки — лишь верхушка айсберга. Копни глубже — пойдёт разговор о тёмной стороне человеческой души. И вылезет такое, что лучше не начинать.

Наконец-то явились эти мерзавцы — Гарри оплатил обед на троих, а Дафна попудрила носик. А вместе с ними подошёл мужчина в возрасте из тамошнего персонала. Где-то за шестьдесят, выглядит опрятно и производит приятное впечатление: сияет лысеющая макушка, аккуратная бородка с проседью и сеточка мелких морщин вокруг глаз. Улыбчивый, значит, экспонат. Тьфу, персонаж.

— Мисс Гринграсс? — взгляд тёплых синих глаз буквально заглядывает в душу.

— Допустим, — я насторожилась, а рука незаметно скользнула в карман. Успею выхватить палочку? Похоже, остальные напряглись не меньше — Гарри застыл у мужчины за спиной, а Дафна незаметно отложила пилочку. Явно готовы швыряться всем подряд — лишь бы ноги унести.

Хотя… кто я такая по сравнению с Гарри Поттером? Сколько шансов, что станут охотиться за серой мышкой, если рядом водится рыба покрупнее? Тем не менее, откуда этот магл знает моё имя?

— Простите душевно, что отвлекаю вас, — он чуть поклонился, положив свободную левую руку на сердце. А потом оглянулся и неуверенно изобразил подобие улыбки. Гарри в ответ мрачно оскалился. — Один джентльмен попросил передать вам послание.

Будто выискивая неизвестного автора, он взглянул в противоположный угол кафе и покачал головой — увы, пусто. Сухонькая твёрдая рука протянула запечатанный белый конверт, на уголке которого неизвестным почерком выведены инициалы. Предположительно, мои.

Однако Гарри по-прежнему оставался настороже. Взглянув на бейджик на фраке, он обратился к официанту по имени: — Мистер Бенсон, можете хотя бы вкратце описать этого человека?

Пожилой мужчина нахмурился и пригладил бородку.

— Честно сказать, молодой человек, я особо не приглядывался, да и зрение уже не то. Это был высокий, да, несомненно, статный молодой мужчина с длинными волосами. В руках то ли трость, то ли палка какая-то, Бог его знает. Уж простите старческий склероз, но это всё. Вы только не убивайте меня. — Дедушка пытается отшутиться? — А то вид у вас такой, словно на вертел готовы насадить.

На самом деле, не так уж ты далёк от истины.

— Спасибо вам, — поблагодарила побледневшая Дафна. Бенсон кивнул и отошёл к соседнему столику. — Малфой. Это Малфой. Чёрт возьми, Малфой!

— Правда? Поразительная эрудиция, Даф. Знаешь, без твоих подсказок ни за что бы не догадались, — съязвила я, пока трясущимися руками пыталась вскрыть конверт.

Мисс Астория Гринграсс,

Признаться, несколько неожиданно встретить Вас в таком заведении. Тем более — в такой компании. Знаете, змея льву не товарищ. Решать, конечно же, Вам. До поры до времени.

Для невероятного горя Вы превосходно выглядите. Полагаю, компания сестры и мистера Поттера несколько скрасила серые будни. Тем лучше. Отвернуться от всего — не лучшее решение для юной леди. Жизнь — это наркотик, наслаждайтесь.

Я запоздал с поздравлениями, но лучше поздно, чем никогда. Так что прошу меня простить. До вступления в новую, взрослую жизнь, Вам остался всего лишь шажочек. Разумеется, Вы себя в душе ребёнком не считаете, но молодость — пора великих заблуждений. Поймёте с возрастом.

Полагаю, Вы в курсе о некоем контракте, который связывает Вас с моим сыном. В противном случае можете ознакомиться с приложенной копией. Вступление в Род должно состояться не позже первого августа. Остаётся надеяться на Ваше благоразумие. Брак с Вами осчастливит моего сына и даст новый импульс чистокровной общине. В наши дни магическому сообществу остро недостаёт сильных союзов, поэтому, когда я гляжу в будущее, мое лицо озаряет надежда на благоприятный исход.

С искренним уважением,

Лорд Люциус Абрахас Малфой.

— Асти, ты как? — до чего глупый вопрос, ведь всё ясно как день. Хочется свернуться калачиком и плакать, плакать, горько плакать. Довольна, сестричка? Пара строк перечеркнула все желания и мечты. Как теперь смотреть Гарри в глаза, если он стал бесполезной игрушкой? Встав на колени, обеспокоенная Дафна что-то бормотала и гладила меня по руке. Только последнюю фразу и расслышала: — Точно в порядке? Эй!

— Добби… домой хочу…

Бред сумасшедшего — пары слов связать не могу. Соберись, чёртова тряпка! Какого Дамблдора сопли развела на людях? Убивают кого-то? Или уже прибили?

Дафна обняла меня и потащила в сторону женской уборной. Неотступно следуя за нами, Гарри хладнокровно сжимал палочку (я видела её очертания в кармане) и приветливо улыбался недоумевающим официантам. Эх, а на столе так и остались три тарелки с нераспробованным форшмаком.

— Добби! — долго ждать не пришлось — эльф явился по первому зову, поклонился и радостно зашевелил ушами. Но, увидев наши постные лица, сам немного загрустил. Прислуга на все случаи жизни. — Перенеси нас на Тисовую, пожалуйста. И забери пакеты — они на диване за столиком в дальнем углу.

Домовик сосредоточился и щёлкнул пальцами — с покупками, полагаю, проблем не возникло. Затем каждый из нас ухватил его за руку, и все унеслись в водовороте красок.

Всё-таки у эльфов своя магия. У неё своя окраска, вкус... Жаль, никто толком её не исследовал. Маленькие божества сами не знают, на что способны.

Идея сбежать из Британии подальше оказалась самой верной. Не сбежала, затаилась среди маглов. Все позабудут, всё уляжется… разбежалась. Малфои помнят, ну и контракт связывает людей прочнее Непреложного обета. И если клятвы обойти возможно, то грамотно составленный документ — никогда.

А я-то, дурочка наивная, в тайне уговаривала себя, что всё обойдется. Теперь дорога только одна — просто придётся выйти за сына одного из палачей моих родителей. Знакомый сценарий из какой-то книжки. И Дафна теперь ни гроша не получит — Пожиратели об этом позаботятся.

— Что было в письме? — судя по лицу, Гарри пока не понимает, какая катастрофа нам грозит. Солгать, что ли? — Астория?

Будто трогая проклятый артефакт, он осторожно прикасается к бумаге. И едва успевает вчитаться, как я замечаю синюю волну — сначала она пробежала по пергаменту, а потом перескочила на руки, охватив тело с головы до пят. Через мгновение Гарри беззвучно исчез в голубой вспышке портала.

*Диона, греч. — богиня дождя и источников, по Гомеру — мать Афродиты.

Стул — дьявольски твёрдый, стол — широкий... и длинный — футов двадцать, не меньше. Посреди столешницы чадит одинокая свеча… ни люстры, ни лампы. Светильник на все случаи жизни? Здравствуй, средневековье! Моё зрение и без того трудновато назвать орлиным. Да скорее самый оптимистичный окулист подавится зубами, если в душе не обзовёт меня кротом. Честно говоря, вообще слезу пустить хочется. Одни серые пятна вместо лиц. Угадать, кто есть кто, почти невозможно. И всё-таки...

Так, белый абрис — Люциус, безошибочно определил по голосу. Идём дальше. Всего их четверо — по двое с каждой стороны. Понять, кто именно переговаривается на том конце стола, помогла, ха-ха, дедукция. Ладно, догадки и простая наблюдательность. Цветовая гамма костюма Малфоя всегда одна и та же, пусть мы виделись и нечасто. Ослепительно белый. Отличается покрой, но цвет — никогда. Разве что, за исключением случаев, когда «служба» требует нацепить чёрный балахон. Его нелюбовь к Альбусу — показуха, или на одежду не распространяется? Что-то не вникаю.

— Грег, завязывайте с клептоманией. Понятно — вещь знаменитости первой величины, но верните уже мистеру Поттеру очки. — Прихлебатель Малфоя весело хмыкнул. Чёткая картинка абсолютно ничего не пояснила. Разве что ощущение появилось, будто по глазам наждачкой провели. К счастью, буквально на пару мгновений.

Комнатушка крохотная и вытянутая, высоченный потолок тонет в темноте. Как-то в «Ежедневном пророке» довелось видеть колдофото камеры Азкабана. Так вот — очень похоже. Вдобавок тесно до неприличия — полностью выдвинуть из-под стола стулья не позволяют стены. Интересно, каким образом через такую узкую дверь затащили мебель? Значит, магия. Мерлин, меня наверняка хотят отправить ad patres, а я озабочен какими-то деревяшками. Что у меня с головой?

— Среднестатистический первокурсник со Слизерина легко сумел бы вас просчитать, мистер Поттер. Ваше всем известное любопытство сыграло нам на руку, — на лице Люциуса играла миролюбивая улыбка всепонимающего детского психолога. — Верх бестактности — читать чужие письма. Ну и как, много интересного почерпнули?

А среднестатистический гриффиндорец с превеликим удовольствием нанизал бы вас и вашего сынка-засранца на вилы. Бесплатно. Всё, обменялись любезностями?

Получается, праздник без Волдеморта? Захапал, а хозяина не позвал? Произвол Люциуса, что ли? Да и дружков его не видно. Итак, по левую руку расположился Фадж. Вычислить несложно — котелок выдаёт с головой. Что ж, слова Астории подтверждаются. А я-то, дурак, не поверил. Ближе всех ко мне сидит женщина, у которой половина лица скрыта в тени. Высунув от усердия кончик языка, она что-то строчит в блокноте. Белла, что ли? Самому смеяться хочется. Конечно же Скитер. Тот, кого Малфой назвал Грегом, накинул глубокий капюшон, поэтому, как ни пытайся, разглядеть его не получится. Компания, дающая надежду на позитивный исход. Правда, если под «маской» Грега не скрывается Волдеморт. Вдруг он любитель театральных постановок? Впрочем, вряд ли — Риддл бы уже давным-давно толкал пафосные речи и грозился в очередной раз стереть меня с лица Земли. Да и Люциус вёл бы себя гораздо почтительней.

— Оказывается, правила хорошего тона молодёжи не писаны, — вкрадчиво продолжал Люциус, испепеляя меня взглядом. — Как вы считаете, Корнелиус, его нежелание отвечать — это неуважение к нам или просто показатель невысокой культуры?

— Нет-нет, что вы, — тихонько рассмеялся Фадж. Он встал и подтащил стул поближе. Малфой с видимой неохотой последовал за ним. Близорукая Скиттер прищурилась, оценила ситуацию и осталась на месте — итак чуть ли не на голове у меня сидит. Грег не сдвинулся ни на дюйм. Кажется, вообще не смотрит в нашу сторону. — Уверен, Гарри всего лишь в состоянии лёгкого аффекта. Я прав, мистер Поттер?

Это не аффект, а раздражение. Не понимаю, к чему весь этот цирк? Почему бы не прикончить меня прямо здесь и сейчас? Что им ещё нужно? Поглумиться? Или ждут, пока Скитер некролог накатает? Однако… Теперь хотя бы ясно, что она тут забыла. Одним ребусом меньше.

— Никак нет, господин министр. Вы создаёте помехи, мешая контакту с дьяволом, — помирать, так с музыкой. Или пока решат, насколько я вменяем, можно помечтать о «стратегическом отступлении».

— Простите? — на бульдожьем лице Фаджа застыла гримаса непонимания и удивления. А Люциус глядит на меня с прищуром, как на полоумного. Ничего, будем и дальше держать марку. Наследие Луны не пропадёт, да и Дамблдор, бывает, изображает чудака. Чем я хуже?

— Без понятия, что вы курите, но траву надо изъять, — оценил Малфой. — Ладно, Поттер, хватит ломать комедию! Давайте не будете пудрить нам мозги. Дьявола он ещё вызывать вздумал, — Люциус поморщился и почесал левое предплечье. Ага, жжётся, небось. — Без него сегодня обойдемся.

— Служба в тягость стала, мистер Малфой? — дерзости хоть отбавляй, однако собеседник не спешит хвататься за палочку. Подобно макаке с автоматом, Драко давно бы прыгал козлом и кричал о дуэли. Тот случай, когда яблочко от яблони далеко падает. Интересно, каков из него отец? Нянчил Драко Круциатусом, чтобы тот сопли не пускал? Грозился Авадой после каждой шалости? Как-то в умилительные отношения совсем не верится. Хотя Мордред разберёт этих аристократов.

— Как вы правы.

Пустословие надоело до чёртиков. Впрочем, Малфой — не любитель попросту сотрясать воздух, так что и ему тоже. Он же всегда старается быть кратким. В конце концов, принадлежит к тому типу людей, для которых девиз «время — деньги» — не просто оборот речи. Пожиратель, заносчивый аристократ, но вместе с тем — деловой человек. Следовательно, у него ко мне дело. Иначе, появись стойкое желание меня прикончить, он бы сделал это прямо там — в кафе или где мы там сидели, а не сплетал бы настоящие кружева, чтобы меня изловить. Его подельники, по всей видимости, тоже кровавую баню устраивать не собираются. Я не хозяин положения, но и не жертва. Отрадно, однако.

Конечно, есть шанс, что мои размышления выеденного яйца не стоят, и он просто сумасшедший, действия которого не объяснить, но деваться-то всё равно некуда. Будем играть теми картами, что сдали.

— Распишем мировую до следующего раза и по домам? Или перейдём к сути дела?

Неужели Скитер оживилась? А то меня уже стали терзать смутные сомнения. Ещё минут пять, и я решил бы, что она — плод моего больного воображения, и серьёзно бы задумался над словами Малфоя, намекающими на «питомцев» профессора Спраут. Чтобы Рита не обращала внимания на мою персону? Да скорее небо упадёт на землю, и Темза потечёт вспять. Она же сенсации из воздуха добывает, а тут такое!

Но вот, наконец, она небрежно подтолкнула блюдечко со свечой поближе, сверкнула новыми очками со стразами и, закинув ногу на ногу, чуть подалась вперёд. Точно она — хитрую улыбку главной лгуньи магической Британии спутать невозможно. Умеет же расположить к себе людей, стерва. Есть в ней что-то такое, чего не разглядишь невооруженным взглядом. Ну а затем разбавит капельку правды цистерной сплетен и лжи. Так вот этот жук и наводит шороху, создавая скандалы на ровном месте. Но лично я на эту удочку больше не попадусь — отныне ни одного чёртового интервью! Фальшь в этой женщине я разглядел ещё при первой встрече.

— Возвращаюсь к вопросу о детских травмах. Видеть врага в каждом встречном — одно из последствий? — Ну вот, завелась шарманка. Что-то такое я как-то сболтнул Симусу, и вот результат. Как пить дать — состряпает Прыткопишущее перо преотвратнейшее интервью. Пора уже усвоить урок. Сколько раз я слышал в Хогвартсе, что слово — не воробей? Поосторожнее надо, и не только со словами, но и с мыслями. — Расслабься, сегодня я только слушаю. Эту комнатку нам выделили для светской беседы, а не в качестве эшафота.

— Мисс Скитер, вы даже не представляете, насколько необычно звучит правда из ваших уст, — сыронизировал Люциус и слегка усмехнулся. — Поттер, я прекрасно понимаю — о доверии ко мне не может быть и речи, ведь наша последняя встреча закончилась крайне прискорбно. Но сейчас могу уповать только на ваше благоразумие.

— Хватит одной-единственной причины: Пожиратель Смерти — не лучшая компания Гарри Поттеру. Если вы задумали побрататься и выйти со мной в свет, обратились не по адресу.

Вместо ответа Малфой медленно расстегнул пуговицы и с неподдельным отвращением закатал рукав. Потом уставился на неподвижную, словно углем выведенную змею, и обвел её пальцем. От судорожного вздоха затрепетали крылья носа. Фадж глянул мельком, но промолчал и только печально покачал головой, а Рита снова уткнулась в блокнотик. Что касается таинственного Грега, тот вообще не подавал признаков жизни. Как робот из фантастического романа — сейчас будто выключен, а как только понадобится, сразу же зашевелится… со скрипом. Настоящий примерный гвардеец.

— Вам наверняка известно, что это такое, — Малфой поднял руку и продемонстрировал предплечье. Однажды я этот знак уже видел — у Барти-младшего, а вот слышал или читал о нём в газетах — гораздо чаще.

Я просто кивнул. И впрямь — зачем тут слова?

Я же не в деревне живу. Я же грёбаный Гарри Поттер, Мальчик-Который-Убил-Вашего-Тёмного-Папочку.

— Тёмная метка — лишь словосочетание. Люди не видят сути, считают её просто зловещей татуировкой. Но они ошибаются. Это паразит. Это клеймо. Это печать раба. Провинюсь — и метка накажет, буду нужен — метка позовёт. Да у бродячей собаки больше свободы! А я — на коротком поводке, ни шагу влево, ни шагу вправо, — он говорил быстро и с горечью. — Я, Люциус Малфой, стал первым клеймёным в роду. Да с каждым моим вздохом предки переворачиваются в гробу! Пометили как скотину, выдали лопату и заставили грести дерьмо — вот и все радости жизни.

— До этого дня вы были не против, — насмешливо заметил я. Забавно. Мне кажется, или он пытается меня разжалобить? Я, конечно, гриффиндорец, но не настолько наивен. — И вы так аристократично выражаетесь. Продолжайте, будьте любезны.

— Весь мир — театр, а люди в нём актеры. Слышали, Поттер? Между прочим, эта фраза не из волшебного мира. У меня была своя роль, и я превосходно справлялся. Можете пролистать любую книгу родов — сами убедитесь. Семья, власть, гордость — наш девиз с самого основания рода, вот уже более шести веков. Поэтому преклоняться перед этим личем — увольте.

— Самолюбие, — чуть слышно, но с усмешкой пробормотала Скитер, не отрывая носа от бумаги. — Почему ты забыл про самолюбие и надменность?

— Рита, будь добра заткнуться, — Малфой поморщился. — В этой красноглазой мерзости не осталось ничего человеческого, а у меня достаточно гордости Малфоев, чтобы не подчиняться приказам полуживой рептилии. Знаете, мистер Поттер, я всегда умел правильно расставлять приоритеты. У меня всего в достатке — и влияния, и золота, но лучшего будущего для Драко я гарантировать не могу. Впрочем… Вы доверяете Астории Гринграсс? — Я кивнул. — Спросите у неё, что для слизеринца значит семья.

— Чересчур зациклились на наследниках и чистокровности, — проворчал Фадж. Сам министр, если мне не изменяет память, полукровка.

— Иными словами, всячески стараетесь меня убедить, что вы белый и пушистый? — Рита поперхнулась смехом. К сожалению, я всегда слишком доверял всем и каждому. Вредная привычка — носить розовые очки. А вот сейчас верится с трудом. Пожалуй, заявись сюда Волдеморт в банном халате и тапочках и заяви, что является моим настоящим отцом, охотней бы поверил. Я твой отец, Гарри. — Тогда, в Министерстве, мне не показалось, что вы дружелюбно настроены.

Мне достался холодный взгляд.

— Упаси Мерлин! Мне слишком поздно спиливать рожки и отращивать крылья. — Как знакомо он растягивает слова. Так вот у кого Драко научился. Впрочем, у кого же ещё? — Я по-прежнему твердо придерживаюсь своих взглядов, и мой политический курс неизменен. Но варить маглов в котлах или хладнокровно их убивать... выгода, где выгода, Поттер? Я ведь не против сильных маглорождённых, если они ориентируются в нашем мире и с уважением относятся к традициям, а не плюют на заветы предков. Мир слишком мал, а магический — ещё меньше, а близкое родство не идёт на пользу, — Малфой на секундочку задумался. — Там, в Министерстве, я командовал сворой бешеных собак. Поверьте, я легко мог отдать приказ изловить всех ваших друзей. Вы бы даже не заметили, как остались в одиночестве. А дальше пустяк — заставить отдать пророчество при помощи старого доброго шантажа. Или чего мне стоило приказать Беллатрисе перерезать им глотки? Да эти твари в любой момент могли сорваться с цепи, сожрать меня и списать на боевые потери, но я сознательно шёл на риск. Думайте головой, Поттер, а не просто плывите по течению. Головой, понимаете? Если вам будет легче, можете достать палочку — её у вас не отбирали.

— Что толку стрелять холостыми патронами? — внезапно рассмеялся Грег. Он встрепенулся, словно стряхивая оцепенение, и потянулся к карману. В комнате появился курящий. — Каждому выпускнику Хогвартса известно, что все известные здания стоят на источниках магии. Представляете, за минувшее тысячелетие никто так и не приблизился к разгадке их природы, хотя экспериментов поставили немало. Хогвартс и Мунго стоят на самых сильных. Министерство, естественно, тоже. А вот эта комната, мистер Поттер, настоящий феномен. Весьма необычное место. Так что выбрали её отнюдь не случайно. Шутка ли, здесь самый сильный маг не наколдует даже Люмос. Вот за её пределами — пожалуйста, хоть мир разрушай. Удобное место для мирного разговора, не правда ли? Кстати, забыл представиться: Джерри, к вашим услугам.

— Мистер Малфой называл вас Грегом. — Грюм убил бы за такую жалкую попытку конспирации. А потом оживил, содрал кожу и сварил бы заживо. Дальше повторил бы раз сто и, возможно, только тогда бы помиловал, «одарив» зелёным лучом.

— В самом деле? — Люциус отвлечённо кивнул, и маг в чёрном задумался. — Хорошо, без разницы. Грег, к вашим услугам, мистер Поттер. Я сотрудник Отдела Тайн, свои имена мы не раскрываем. Знаешь имя — у тебя есть власть над человеком. Правда, обряды магии вуду давно утеряны, но лишний раз мы не рискуем.

— Поттер, давайте прекратим переливать из пустого в порожнее и, как цивилизованные люди, перейдём к сути дела. — Малфой потёр белесую бровь и постучал тростью. — Попытаюсь внести ясность. Итак, что бы вы ни думали, я, прежде всего, пацифист. Но без стычек уже не обойтись. К сожалению, военный потенциал у нас скуден: ни легиона инферналов, ни полчища чудовищ, ни даже парочки драконов. Даже в людях мы ограничены. В общем, если взглянуть с этой стороны, положение безвыходно. Поэтому я и беседую с вами. Строить из себя фею-крёстную я считаю лицемерием, да и прикидываться добрым дядюшкой и лепить из себя святого, следуя общечеловеческим нормам морали, тоже не стану. Не желаю таким способом покупать ваше одобрение. Не мой стиль.

— В общем, если не затягивать и перевести с языка снобов на английский, он предлагает вам честное… сотрудничество, — заключила Рита и любовно оглядела исписанный лист со всех сторон. — Время не резиновое, Люциус. Пока ты тут распинаешься, малышка Гринграсс уже могла поднять на уши даже магловскую полюцию.

— Вы так честны — я попросту польщён. Но какой мне резон принимать ваше предложение? — На заметку — прежде чем заключать сделку с дьяволом, не забудьте подстраховаться. — И я по-прежнему не услышал, в чём его суть.

Люциус с разочарованным видом откинулся в тень.

— Поттер, попробуйте поглубже закопать свой неуёмный эгоизм и перестаньте строить из себя пуп Земли. Мы рассчитывали на разумную беседу с умным человеком, но я никак не ожидал увидеть инфантильного несмышлёныша. Давайте обойдёмся без ребяческих капризов и воплей в стиле «А что мне с этого будет?». Вы же не хотите исполнять пророчество?

— Ладно, говорите, — я устало махнул рукой. Не стану спрашивать, знает ли он пророчество целиком. Очевидно, знает, вот только откуда? Черт с ним, послушаем, а уж потом решим. Если у меня будет выбор, конечно. — Допускаю, мы всё-таки договоримся, но для начала поставлю два условия.

Фадж и Малфой нахмурились и переглянулись. А как вы хотели? Я ведь тоже не вчера родился. Как я понял, вам от меня что-то нужно? Так извольте внести в правила игры МОИ поправки.

Я в предвкушении улыбнулся. Не терпится увидеть физиономию Люциуса. Оставалось надеяться, что после таких наглых требований меня не вынесут отсюда вперёд ногами.

Гарри нашёлся за домом.

Если не лукавить, язык не поворачивался назвать это место садом или даже садиком. По сравнению с обширными землями Гринграссов, эту полянку можно считать разве что уголком, где выгуливают питомца. А единственное «содержимое» этого дворика — ласковая травка да небольшое деревце. Ну и неброский забор, который и скрывает дворик от посторонних взоров — как же без него? Что удивляло — пятачок перед домом пестрит всевозможными бутонами и лепестками, а тут — ни единого цветочка. Впрочем… только сейчас заприметила в дальнем углу «знаменитую» газонокосилку. Верно, Гарри уже поведал о своих обязанностях в этом доме. С неохотой, конечно.

Застала я его под тем самым деревом (кстати, это едва ли не единственный бук на всю Тисовую улицу). Умиротворённый и задумчивый, он откинулся на ствол и лёгкими движениями что-то набрасывал на листе бумаги, которая лежала на твёрдой синей папочке. Той самой, куда, как бы я ни старалась, он так и не дал заглянуть. Ни одним глазком! Дома вообще куда-то запрятал, а если я поблизости, никогда не выпускал из рук. И… Стоп! Он что, рисует?

Я могла сделать вид, будто ничего не заметила, или просто развернуться и уйти, но упустить редкую возможность (особенно когда любопытство достигло пика) — неразумно и не в моём стиле. Поэтому прокралась ему за спину, стараясь не дышать, словно загнанный гиппогриф, и выглянула из-за дерева.

Такую красоту невозможно описать словами!

Это я про себя, конечно.

— Эй! Нарушение авторских прав карается сотней поцелуев! — звонко возмутилась я.

Правой рукой он в мгновение ока перевернул лист чистой стороной вверх, а левой бросил «секретную» папку себе под ноги, и теперь её вовсе не видно. Ух ты, какой быстрый! Видать, знатно я его напугала. Ну и ладно! Зато успела вдоволь на себя насмотреться, аж глазам больно.

Гарри на меня покосился.

— Что? Каких таких прав?

Ладно, плевать на какие-то там приличия и личное пространство — сажусь вплотную, и пусть только пикнет. Ну вот — не отстранился! Естественно, возражений я бы не приняла, так их и не последовало. И все бы хорошо, только ствол какой-то тонкий. И это называется деревом? Гриб-переросток!

— Таких. Сяких. Авторских! Я — это я, моё лицо — только моё, — наигранно надулась и ткнула пальцем в бок. — Ау, молодой человек! Избыток серы пагубно влияет на ваш слух? И что это за идиотская улыбка?

— Поймите меня правильно, о моя прекрасная нимфа — не каждый простой смертный удостаивается чести сидеть едва ли не в обнимку с богиней. — Ну вот, растеклась-таки от комплиментов в лужицу. Зато и от меня польза есть — авось деревце полью! Гарри воспользовался моим секундным замешательством и чмокнул в лоб. — А ещё вы слегка бредите. Советую вашим микробам залечь на дно и не булькать. Иначе придётся вас... полечить.

Да уж… Не таким я себе представляла наш первый поцелуй. А чёртов Гарри Поттер наплевал на это с Астрономической башни и всё пустил радужному пони под хвост. Значит, решено — поцелуй не состоялся. Он просто-напросто вытер мой лобик своими губами.

— Не заговаривай зубы — созерцая моё великолепие, все микробы начинают исповедоваться в своих грехах! И это я брежу? А ну покажи лист и папку! Дай убедиться, что ты не ярый последователь Пикассо. Ну да-а-ай!

Забавно.

Очередные тычки меж рёбер снова заставили его захихикать. Вот так номер! С Лордом сражается, а противоположного пола (ещё недавно, по крайней мере) и щекотки как чумы боится. Воистину в моих руках смертоносное оружие!

Принялась внимательно разглядывать шедевр. И впрямь есть на что полюбоваться. Во всяком случае, если смотреть вблизи, а не с высоты собственного роста, можно подметить новые детали.

Ошибки быть не могло — это действительно я крупным планом. Кулачок подпирает подбородок, уголки полноватых губ (если начистоту, в реальности они чуть меньше, но... так и быть, спишем на долгую практику в любовных утехах) чуть приподняты, а блестящие серые глаза (ух ты, глубина какая!) по-настоящему выразительны, будто их взяли и перенесли на бумагу. Прямые волосы по обыкновению собраны и перекинуты через плечо, закрывая большую часть клетчатой рубашки, но не кулон — он чётко прорисован на шее.

Ах, какая бестия!

И вообще, Гарри ведь не дорисовал.

— Тебе не кажется, что я немного хмурой получилась? — мурлыкнула ему на ухо.

— А ты вечно такая! — Да уж, что правда, то правда. Не слишком много причин улыбаться. А вот поводов грустить — хоть отбавляй. Да и нервов рядом с ним не напасёшься.

— И кто научил?

— Рисовать? — уточнил он.

— Карандаш держать, — снова ткнула его в бок. Гарри таинственно улыбнулся и начал жевать травинку.

— В младших классах в магловской школе от нечего делать посещал кружок рисования. Да и домой тогда не торопился. А так в основном самоучка. Да и с Дином Томасом хорошо знаком. Вот кто художник!

— И всё-таки у тебя талант, — я констатировала очевидное.

— Само собой! — он стукнул себя в грудь. — Погоди-ка! — Гарри вскочил и метнулся в дом. Судя по грохоту, что-то осмелилось встать у него на пути. — Давай сюда, буду дорисовывать с натуры. Располагайся.

— И какую позу принять?

— «Титаник» вспомни, — брякнул он, не подумав, и в тот же миг я вспыхнула до кончиков волос. Да, на фильм мы выбрались только вчера, так что детали из памяти ещё не выветрились. Кстати, на этот раз мы вели себя крайне осторожно — пошли под оборотным (Люциус прислал), прихватив несколько скрывающих артефактов.

— Дурак! — выпалила я и погрозила ему пальцем. Ну уж нет, повторять подвиги Розы не готова. — Попридержи коней — я же без макияжа! И... Что? Что ты на меня так смотришь?

— Твои ушки так мило краснеют. — Всего за минуту он дважды умудрился меня смутить. Как любила поговаривать мама, «аmon non est medicabilis herbis». Других давно бы уже фингалом «одарила», а на этого нахала рука не поднимается. — И хватит делать серьезную мину — мой карандаш жаждет твоей улыбки.

Вот кто я такая, чтобы сопротивляться щенячьим глазкам? И куда деваться? Вот-вот… Ничего не остаётся, кроме как пристроиться на краешке стула, а тем временем вдохновленный Гарри взял карандаш наизготовку. То внимательно меня изучая, то снова утыкаясь в рисунок, он легонько хмурился и насвистывал какой-то весёлый мотивчик. Кто бы мог подумать, что великого и ужасного Гарри Поттера так тянет к мольберту? Ну, или к листу бумаги — как сейчас.

Пусть радуется, что не придушила в счастливом порыве! А то взял и исчез, никого не предупредив.

Когда два часа спустя целый и невредимый Гарри вывалился из воронки портала, передо мной и впрямь встал нелёгкий выбор — обнять или прибить? А может, два добрых дела сразу? А в каком порядке? Не хватило выдержки — он ещё не успел оценить обстановку и почувствовать опору под ногами, как я уже повисла у него на шее. А потом как хлопну по спине! А нечего так пугать! Так и в могилу свести недолго!

Значит, и обнять, и прибить.

И только когда страсти улеглись, я, порядком смущённая столь явным проявлением чувств, наконец-то сумела оценить очередной выверт его судьбы. А по окончании рассказа застонала и спрятала лицо в ладонях. Это каким же надо быть простодушным, чтобы заключать сделки с таким изворотливым лжецом? С Малфоем! Просто нет слов. Нет, гриффиндорцев мне никогда не понять.

— И как я вообще связалась с таким дураком? — вслух говорить не хотела — вырвалось в сердцах. А слово, как известно, не воробей. Внутри всё клокотало от злости, только не на самого Поттера, а на его слепую доверчивость. Да, переживаю за него. Ну и подумаешь!

— Противоположности притягиваются! — тут же просиял Гарри, аки звезда небесная. Ну ещё бы он обиделся на мою резкость. Ведь я, можно сказать, впервые объявила во всеуслышание (не совсем прямо, но и так сойдёт), что он мне небезразличен.

— О да, логичное объяснение, — проворчала я. Дафна нервно хихикнула — и ничего больше. Внешне оставаясь невозмутимой, она тоже изнывала от беспокойства… в чём, конечно же, никогда не признается.

Итак, накрученная до невозможности и вся на эмоциях, я была просто не в состоянии мыслить рационально. А вот сейчас такая возможность есть, да и делать нечего. Тогда поехали.

Гарри-то оказался не полным простофилей: сообразил, что абсолютно доверять Малфою не стоит, как бы тот не изображал белого и пушистого. Впрочем, если вспомнить «тёплые» отношения Гарри с этой семейкой... Удивительно другое: Люциуса не затруднило бы подложить свинью, но, тем не менее, он согласился с требованиями второй стороны. Гарантия безопасности более чем надёжная — с магическими контрактами знакома не понаслышке.

Больше того — Люциус всё просчитал заранее и даже контракт подготовил! И не пришлось сочинять на ходу. Гарри оставалось внимательно прочитать, проникнуться и подписать. Что-что, а текст составлен добротно — никаких лазеек. Мы с Даф ознакомились с копией и не нашли к чему придраться. А оригинал забрал сотрудник Отдела Тайн.

Лишь однажды у меня в голове тревожно звякнул колокольчик — Малфой, как ни странно, не указал своё второе имя, тогда как у Гарри не забыл. Надеюсь, это не смертельно. Может, какие-то свои причуды? Ну и бонус: Люциус не решится рисковать единственным наследником, а Драко уже поклялся, что всё обойдется без подставы. Не решится ведь?

И кстати! Условий-то было два, но по поводу второго — молчок. Конспиратор хренов! Почему, что за секреты?

У меня развилась какая-то сумасшедшая паранойя. Но Гарри позарез нужен этой меркантильной заднице, так что оставим эту тему. Похоже, с этой стороны нам ничего не грозит. Во-первых, с его помощью Люциус надеется закончить затянувшийся террор Тёмного лорда, а во-вторых — сильно напакостить Дамблдору. И тогда директор вряд ли уже оклемается и восстановит былые позиции. Короче, выйдет ещё один политический «труп».

Кстати, о директоре. Ох и физиономия была у Гарри после нашего разговора о «почтенном» волшебнике! Как-то раз буквально вспыхнув, Дафна попросту завалила его таким количеством нелицеприятных фактов о якобы непогрешимом старике, что он несколько дней ходил как пришибленный. Будто у него из-под ног выбили абсолютно непоколебимую опору. Это как если бы слепой верил, что ему продали чёрный костюм, а под занавес жизни прозрел и увидел, что всё это время ходил в клоунском наряде в горошек.

Короче, убрали с глаз шоры.

Гарри ещё до Хогвартса внушили, что Дамблдор — величайший и светлейший. И маленький испуганный воробушек схватился за эту «правду» как утопающий за соломинку. Впрочем, разве он виноват? Повидав в детстве столько несправедливости, он хотел верить, что в новой школе всё будет иначе. А кто как ни директор — образец лучших человеческих качеств?

Уж сколько раз твердили миру: не всё то золото, что блестит. Пора бы запомнить.

С того знаменательного дня Гарри уже не бросается защищать Дамблдора, очертя голову. Наоборот — сам при случае готов бросить очередной булыжник в огород его репутации. Кстати, назавтра Люциус любезно пригласил нас в свой павлинник. Судя по всему, нас ждёт непростой разговор. Зато можно расставить точки над i. Ну а у меня особое задание — проследить, чтобы Гарри не забивали голову всякой белибердой.

Лично я считаю, Дамблдору давно пора на пенсию. Впрочем, здесь меня поддержит большинство его недоброжелателей. Пусть где-нибудь отдохнёт… в жерле вулкана, например. Потому что за свои фокусы заслужил хорошую трёпку. Самый настоящий паук, затаившийся в центре паутины и дёргающий за ниточки. Ему же прекрасно известно, что и где именно происходит в школе. Зная о положении моей семьи задолго до маминого письма, он даже не почесался помочь. А ведь возможности-то были! И что он сделал? Обложился попкорном и лимонными дольками, устроился в первом ряду и наблюдал за развязкой.

А ещё вовсю пропагандирует любовь и взаимовыручку!

Снейп — ещё одно разочарование. Как жаль, что отец не убил его, когда этот ручной шпион Дамблдора пришёл предложить местечко у него под боком. Памятуя о школьной дружбе, папа очень даже вежливо выставил его за порог. Не знаю, повлиял ли Дамблдор на решение Снейпа не вмешиваться, но если да — вдвойне позор. Кишка оказалась тонка пойти старику наперекор. Может, поэтому он такой мрачный и одинокий? А я ещё за человека его считала, личной ученицей была…

Жаль, что не могу отблагодарить отца — разговоры с ним научили нас с сестрой мыслить в нужном русле.

Пожалуй, пора закругляться. Гарри закончил, и вот-вот начнет хвастать моим портретом.

— Так о чём вы ещё договорились? — особо не рассчитывая на ответ, спросила больше для проформы.

Он сладко потянулся и с лукавой улыбкой вложил мне в руки законченный рисунок. А заодно — ещё один лист. Развернув вчетверо сложенный пергамент, я обомлела.

Это уже не копия!

— Я посчитал, ты сама вправе сделать с ним, что пожелаешь. Контракт твой, так что и решать тебе. Короче, Асти, поступай как знаешь, — мягко сказал Гарри.

Брачный договор душил словно удавка, и с каждым новым рассветом я всё острее нуждалась в глотке свежего воздуха. Может, сигануть с какой-нибудь башни? Да, поэтично, но всё-таки не выход. Даже думать об этом стыдно, но чем ближе совершеннолетие, тем чаще меня посещали подобные мысли. Одна вшивая бумажонка, а столько слёз пролито! Хватит на небольшой водоём. Само собой, даже от Дафны переживала втайне, но … конечно же, проницательная сестрёнка сама обо всём догадывалась.

По правде говоря, я уже смирилась со своей участью и даже пробовала называть себя «миссис Малфой» — привыкать-то надо! И меня знатно передёргивало. Ненавижу эту фамилию!

— Ну знаешь! — воздух словно загустел, поэтому в негодовании только и могла открывать и закрывать рот. — Т-ты... Ты!

— Непобедимый рыцарь, укравший твоё сердце?

— Задница! — я не на шутку рассердилась. — И ты молчал!?

Может, Гарри уже прибил Дамблдора и Лорда? Или что? Иначе понятия не имею, чего ему стоило выторговать этот договор, который вскоре перевернул бы мою жизнь с ног на голову. Эх, хотела бы я видеть физиономию Люциуса. Не быть тебе моим свёкром, павлин-импотент!

Впервые за долгое время ощутила себя человеком, а не чьей-то побрякушкой. Интересно, не в этом ли счастье? Больше не сдерживаясь, кинулась на шею этому глупышу, который всё чаще занимает все мои мысли. А клочки разорванного пергамента радостно подхватил ветер. Пара мгновений — и остались от него только неприятные воспоминания.

И наконец-то дело дошло до нормального поцелуя. Нет, теперь своего не упущу!

* * *

К Малфоям собирались долго.

Точнее, долго собиралась я, а Гарри (уже при параде) бессовестно валялся на нашей с Дафной кровати и комментировал мои наряды, которых я уже перемерила тьму.

В надежде, что показ мод на этом закончится, я снова выпорхнула из-за ширмы. Но у Гарри, похоже, на этот счет было своё мнение. И это несколько странно: у меня этот «подиум» уже в печёнках сидит, а ему мой каждый выход в радость.

— Слишком глубокое декольте, — провозгласил Гарри, ухмыльнулся и крутанул кистью. — Следующее! А то придётся для Драко наколдовать слюнявчик.

— Ну уж нет! — вспылила я. Мы собираемся уже часа два, и за это время он успел раскритиковать почти весь мой гардероб. — Надену предыдущее, и идём! Нечего меня укутывать как мумию!

— Я тебе скафандр куплю, — мечтательно предложил Гарри. — И что-нибудь наколдую для отвода глаз.

Я покрутила пальцем у виска, а Дафна хихикнула и ушла на кухню смотреть телевизор. Выразив желание остаться дома и посмотреть любимые сериалы, ни на какие встречи она не собиралась.

В холле Малфой-мэнора нас встретили три домовика — по одному на каждого. Только вот Люциусу даже в голову не пришло, что старшая Гринграсс наплюет на приглашение главы одного из самых богатых и древних родов магической Британии. Интересно, зачем гостям эльфы? Наверняка традиция такая — им и приказать-то нечего.

Рассматривая убранство особняка, Гарри крутил головой, пока я стояла по стойке «вольно» и ждала кого-нибудь из хозяев. В конце концов, у нас дома были точно такие же порядки. Привыкла.

Драко не заставил себя долго ждать. Не отпустив ни единого оскорбления или язвительного комментария, он провёл нас в элегантную столовую и рассадил за столом. Попутно мы поздоровались с ухоженной Нарциссой, которая одарила нас ласковой улыбкой, и Люциусом, который явно ушёл в себя. Просчитать, о чём он так глубоко задумался, оказалось невозможно.

Отобедали мы чинно, почти ни о чём не разговаривая. Всё, как и требует этикет. А вот за десертом Люциус немного оживился и начал излагать:

— Мистер Поттер, вы знаете, что почти у каждого человека есть болевая точка? Надавив туда, можно заставить его сделать всё что угодно, — задумчиво начал старший Малфой. — Изучив вместе с Грегом ещё одну копию пророчества, которая хранится в архивах Министерства, мы пришли к совместному выводу: исполнять предсказанное вам вовсе необязательно. Почти каждое слово этой сумасшедшей можно трактовать минимум двояко.

— Я уже думал над этим, — Гарри кивнул, а потом поправился: — Мы уже думали.

Да, мы с Даф ему помогли.

— А раз так, с Тёмным лордом нужно разбираться иначе. Если вы, конечно, не хотите сыграть роль пушечного мяса и нарушить хрупкое равновесие в магическом сообществе. А единственный, кто сейчас способен остановить Лорда, — это Дамблдор.

— Дамблдор даже не почешется, — я подала голос. — Ему лишь хочется поучаствовать в представлении и посмотреть, как будут развиваться события. Его политика ясна. Не думаю, что он отступится от своих идей.

Драко хмыкнул, а Нарцисса сухо улыбнулась и в свою очередь заметила:

— И вот тут мы возвращаемся к вопросу о болевых точках.

Впервые я порадовалась, что Рита Скиттер жива, невредима и ради старушки Британии трудится не покладая рук. Слова Люциуса кардинально меняли всю картину. О да, если это действительно так... тогда всё пройдёт согласно плану.

Хотя это и планом не назовёшь. Никаких хитроумных комбинаций — просто и незатейливо ставишь перед фактом. Ага — ткнуть разъярённого зверя в незажившую рану.

Сидели мы ещё около часа, обсуждая то да сё. Разговаривали с нами учтиво, и даже Драко сбросил маску высокомерного принца и с удовольствием рассуждал о всякой чепухе. Да, вот так — никакой неприязни. Заметно, что отец ему доверяет, раз допускает на подобные обеды, и Драко несказанно рад.

Следующие несколько дней мы просто гуляли по городу. Люциус обвешал нас артефактами, словно рождественские ёлки, и теперь мы могли пройти у Волдеморта чуть ли не перед носом, а тот бы даже лысину не почесал. И вот в пятницу утром (по моим меркам, маленькая стрелка часов застряла у двенадцати) перед завтраком сова принесла газету. Гарри с ленцой развернул «Ежедневный пророк» и вдруг резко выпрямился.

Маленькая, но необходимая главка =)

----

— Министр, — тепло меня поприветствовал старый Хью. Его глаза-бусинки лучились добродушием. — Погожее утро, не находите? Вчерашний день — ни в какое сравнение. И молнии, и тучи, и дожди — долой их, долой!

— Всё верно, мистер Нэш, всё верно, — улыбнулся я в ответ и протянул ему свою палочку, чтобы он её зарегистрировал. Должность должностью, а законы писаны для всех. И все обязаны их соблюдать. Особенно я. — Нетипичная английская погода. И всё-таки будем надеяться, на сегодня это не единственное приятное событие.

— Всего наилучшего, сэр!

Я ему кивнул, поправил любимый котелок и воротник-стоечку и лёгким шагом двинулся в сторону зарешеченных лифтов. Вскоре атриум остался позади, и я вздохнул чуточку свободней. Терпеть не могу такие огромные площадки, где я словно на ладони! Ох уж эти ощущения, будто на тебя уставились сотни глаз.

Кто там думает, что я купаюсь в лучах внимания? Заставлю съесть их же галстук, пусть только рот откроют.

— Министр Фадж, — протянул мне руку какой-то низенький волшебник (хотя я и сам невысок). Даже не удосужившись его разглядеть, пожимаю руку. И пока иду до кабинета, ещё не раз приходится подобным образом приветствовать подчинённых.

Надо сказать, далеко не все ко мне относились с таким радостным благодушием. Мне достаются и разочарованные, и безразличные, и гневные взгляды. И даже угрожающие — до кучи, как говорится. Честно говоря, радости мало.

Что ж, что посеял, то и пожинаю. Создал образ ленивого бульдога, которого власть свела с ума, вот и расплачиваюсь. И с каждым днём, с каждым нападением Волдеморта цена всё выше. А их ой как немало. К сожалению, от общественности удаётся скрыть далеко не всё.

А узнай они, что стычек с Пожирателями гораздо больше, чем освещалось в прессе, волшебники Британии могут зароптать. А ведь всё это делается как раз для того, чтобы сохранять спокойствие. Иначе начнётся паника.

Парадокс, но в незнании — счастье.

Нет, естественно, маги предупреждены об опасности. Министерство даже выпускает брошюры по самообороне, а при чрезвычайных обстоятельствах несовершеннолетним волшебникам разрешено колдовать. Однако информацию определённо стоит подавать небольшими порциями.

Наверно, я войду в анналы как самый безвольный и властолюбивый министр магии Британии, но для меня важнее иное. Пусть уж лучше моё имя впишут в Книгу Позора (если такую учредят), но при этом миры — магический и магловский — переживут эти тёмные времена.

Правда в том, что волшебный мир не был готов к войне тотчас после Турнира Трёх Волшебников. Да, я был хорошо осведомлён, что ОН вернулся, но решил последовать совету друга. Люциус всегда был хорошим политиком и грамотным стратегом.

За спиной шепчутся, что Малфой состоит в ближнем кругу Пожирателей и чуть ли не ходит в фаворитах у Тёмного Лорда, и это правда. Опять-таки, далеко не вся, но об этом лучше никому не знать. А заодно о том, что только его непререкаемый авторитет и умелое командование предотвратило смерти студентов в недрах Министерства. Не будь там Люциуса — дети не выбрались бы даже из Зала Пророчеств.

— Предатель коррумпированный! — Да, когда после событий в Отделе Тайн я вытащил старшего Малфоя из Азкабана, вот что буквально выплюнул мне в лицо мой предыдущий секретарь. Я молча принял отставку Арчибальда и тут же поставил на его место амбициозного и молодого Перси Уизли. Благо, мальчик блещет умом. А сам заперся в кабинете с осунувшимся Люциусом и продолжал разрабатывать планы по борьбе с Волдемортом.

— Помните тот день, когда я впервые пришёл к вам? — спросил он тогда. Я просто кивнул. Помнил, конечно. — Всё остается в силе. Все средства Малфоев по-прежнему в вашем распоряжении. Я по-прежнему буду собирать сведения, и тогда...

Он с ненавистью взглянул на свою метку.

— Спасибо, что не бросили, министр, — сухо поблагодарил он.

— Я не Альбус Дамблдор, своих людей не бросаю, — и налил красного полусладкого.

Лифт остановился на третьем уровне, приятный женский голос вывел меня из раздумий, и тут я заметил, что спускаюсь абсолютно один. Дверцы захлопнулись, и я поехал дальше вниз.

Идея игнорировать возвращения Лорда — идея Люциуса от начала и до конца. И сработала она замечательно. Во-первых, общественность была полностью уверена в своей безопасности — в воздухе не витал страх, который правил бал в семидесятые. А самое главное — Волдеморт не спешил появляться на сцене. Отсрочка оказалась подобна глотку воздуха перед скорым Армагеддоном. Во-вторых, у Люциуса было время разузнать о новых Пожирателях побольше и практически на каждого составить досье. Ни одна крыса не должна ускользнуть от правосудия! И в-третьих, у нас самих появилось время подготовиться: великанов, слава Мерлину, удалось отговорить от ненужной им войны, а вампиры всё-таки решили по-прежнему соблюдать нейтралитет. А вот дементоров мы потеряли, как и половину оборотней.

А всему виной Долорес Амбридж! Мерлин, эта женщина неуправляема и безумна, ненависть к представителям других рас затмила ей разум. И я не мог её одернуть, иначе разрушил бы свой тщательно взлелеянный образ. Ну как же, повёрнутый на власти Корнелиус Фадж — и мешает этой самой власти? Мы с Люциусом лишний шаг боялись сделать не в ту сторону, потому и предоставили этой «реформаторше» полную свободу действий. Вот кто самая настоящая властолюбивая тварь!

Кстати, скоро должен явиться Люциус, а на повестке дня немало вопросов.

В Отдел Тайн кого попало не берут — там одна личность экстраординарнее другой. Благодаря их мастерству, а так же воспоминаниям Люциуса о дневнике, нам удалось вычислить секрет бессмертия Волдеморта. И мы ужаснулись — это как же надо было себе душу изувечить?

И тут нам крупно повезло. Прежде чем Гарри Поттер заявил права на дом Блэков, Нарцисса Малфой сумела туда попасть. Уж не знаю, как она наткнулась на медальон Слизерина, но в итоге принесла старинную реликвию Основателя прямиком в Малфой-мэнор. А уж там её муж сообразил, что к чему.

Чтобы вычислить количество и расположение всех крестражей, Отделу Тайн потребовался год. Уничтожили их без сучка и задоринки. И вот теперь Тёмный Лорд держится за одну-единственную ниточку.

Вчера вечером филин Малфоев отнёс послание Дамблдору. Теперь нам остаётся только ждать ответной реакции. Как бы ни был ослаблен Лорд, после старика он по-прежнему остаётся сильнейшим магом в мире.

Интересно, какое из зол выберет Дамблдор? Прямую стычку с Лордом, или в самое ближайшее время полюбуется на свою и впрямь впечатляющую биографию? Видел-видел записи Риты Скитер — она на славу постаралась. Мне даже немного жаль Альбуса.

Репутация для Дамблдора — всё, вот на этом и сыграем. От такого позора старик не отмоется, уж Рита сумеет задать ему жару.

По правде сказать, все наши планы завязаны на Дамблдоре, будь он неладен. Именно ему мы вручили наши жизни, и надеемся, что даже в таком почтенном возрасте он одолеет Риддла раз и навсегда. Иначе... Иначе придётся искать искусных волшебников за пределами нашего островка. А на других континентах британские разборки никому не интересны.

Мерлин, как я устал от этой работы! Надеюсь, победа близка. А сразу после виктории подам в отставку, удостоверюсь, что на моё место придёт нужный мне человек (а не человек Дамблдора), и тихо-мирно уйду на пенсию.

— Уровень первый. Кабинет министра и зал заседаний Визенгамота.

Пора на выход. Покатались — и хватит.

А на выходе меня встретил окровавленный Люциус Малфой. Честно говоря, эти пятна на белом напоминали пролитый соус. Вот скажи мне ещё пять минут назад, что Люциус Малфой сотворит нечто подобное — в жизни бы не поверил. Тем не менее, он улыбался.

— Корнелиус, пишите в «Пророк». Не стоит откладывать — этот номер слишком долго ждали.

Стрелка часов вяло подползла к отметке «восемь». Восемь утра, начало очередного путешествия. Ведь каждый новый день — новое испытание, очередной отрезок дороги жизни. И никто не может предсказать, какой окажется эта дорога — прямой ли и светлой или в выбоинах и под тенью обстоятельств.

За окном вершится история. Где-то там люди радуются победам — значительным и мелким; они взаимодействуют между собой, мельтешат в своём муравейнике и улыбаются погожему началу дня. Некоторые унывают и опускают руки, жалея себя, но всё равно, так или иначе, влияют на окружающий мир. Всё взаимосвязано, и всё создаёт историю, хоть и не всегда каждое событие «выходит в люди».

Однако не только там, за окном, всё происходящее запоминает время. То, что происходит прямо здесь и сейчас, так же складывает к себе в копилку. В общем, время — хрупкая ткань мироздания, но одновременно — надёжная и постоянная опора. Невозможно кардинально изменить свершённое — человеку такое не под силу.

Да, существовали Маховики. Больше того — раньше некоторые из них давали возможность путешествовать на годы назад. Но время всегда помнит первоначальную хронологию, ещё не переписанную людьми. И потому себе дороже над ним насмехаться — либо всё пойдет наперекосяк, либо станет только хуже, либо же Вселенная найдёт способы вернуться к отправной точке.

А жаль.

Как? Есть немало способов. За примером далеко ходить не надо — после своего спасения Сириус ненадолго задержался в этом мире. И это он ещё долго скрывался от пронизывающего взора Судьбы. Так или иначе, все завершилось как предначертано свыше.

Я никогда особо не размышлял над этими фактами — не было необходимости. Даже в восемьдесят первом, после смерти большей части Ордена, у меня и мысли такой не возникало! Случилось то, что случилось — значит, так нужно Вселенной. И не нам судить о справедливости.

А сейчас задумался.

Только поздно — ещё пару лет назад Маховики усеяли осколками узорчатые полы Отдела Тайн.

Да и зачем мне Маховик? Зачем эта безделушка? Однозначного ответа дать не могу — слишком сложно. Это теперь, глядя на пролетевшие годы с «высоты» своего возраста, понимаешь, насколько сильно оплошал в тот или иной момент. Исправить содеянное — верх мечтаний. Как ни крути — одна из причин. И, конечно же, самая навязчивая. И неисполнимая. Действительно, какой смысл? Чего бы похуже не наворотить.

С самого детства ошибки так и сыпались мне на голову. Многие оставили в душе незаживающие раны. Короче, шишек набил немало. Сделанного не воротишь, сказанного — тоже, а я уже проживаю второй век. Но чем старше становлюсь, тем чаще оглядываюсь на прошлое.

Нет нужды перечислять все промахи — так и целую книгу написать недолго.

Я усмехнулся в усы и пригладил бороду. Что ж, Рита определённо достигла успеха на своём поприще. И самое главное — в последнем опусе ничуть не приврала. Ну, почти… А уж как правдоподобно изложено! Где-то я и сам поверил.

Радует факт отсутствия главы с громким названием вроде «Альбус Дамблдор приложил руку к созданию Тёмного лорда». Она же обожает подобные заголовки. Честно говоря, ничуть бы не удивился.

Впрочем, не скрою — доля моей вины присутствует. Никак нет — я не науськивал Тома и не подбрасывал ему соответствующую литературу, однако к психологическому состоянию трудного и потенциально опасного ребёнка отнёсся халатно. Мальчик опредёленно нуждался в помощи, но в те годы меня куда больше беспокоили «подвиги» Гриндевальда.

Моя очередная ошибка… впрочем, не первая и не последняя.

Общее благо — это не просто слова. Сколько же смысла в них кроется! И трактует его каждый по-разному. И я пытался действовать во благо, пускай и по-своему. Мечтал сделать волшебный мир хоть чуточку лучше, а в итоге? После всего хорошего память обо мне могут осквернить недалёкие люди.

Правда, ещё есть шанс вскочить в последний вагон уходящего поезда. Надо всего лишь остановить Тома. Точнее, умереть, пытаясь остановить Тома.

Мой внутренний огонь угасает с каждым днём, по телу расползается сковывающий холодок, а старые кости скрипят и жалуются. В общем, не думаю, что мне осталось долго. В любом случае, в самом ближайшем будущем придётся паковать вещички для нового увлекательного путешествия, так не уйти ли красиво и по совести? Зная, что сделал всё возможное? Уйду как герой, прихвачу с собой испачканное бельишко, а напоследок потреплю Волдеморта. Ведь Гарри же легче будет… хотя бы чуточку.

Хочется в это верить.

Верю ли я в силу пророчества? Несомненно. Вот почему если речь о нашей стычке с Томом, я такой пессимист. Гарри и только Гарри может положить конец этому безобразию в магическом мире и обеспечить покой на долгие годы. И больше никто этого не понимает… ни Фадж, ни Люциус.

Ох уж эта парочка! Эх, проморгал я начало их политической «дружбы». Хотя, сказать по-хорошему, в последние годы я многое упустил: и Квиррела, и о василиске додумался поздновато, и Барти Крауча-младшего проглядел... Что поделать, возраст-то почтенный. Конечно, на него всё не валю — просто нужно помнить. Да и маразм подступает, чего тут таить.

Став смертным, без подпитки крестражей, Том теперь гораздо уязвимее, однако его сумасшествие выросло в разы.

И абсолютно неизвестно, насколько сильно уничтожение всех якорей отразилось на и так основательно расшатанной психике. Теперь он непредсказуем и опасен, словно раненый зверь. И если верить слухам, ещё больше алчет крови. Пусть рейды в обычный мир и прекратились, но головы союзников летят только так.

Хотя я не против. Главное, чтобы Северус не попал под раздачу.

А тот заперся у себя в Паучьем Тупике. И только изредка высовывает нос из подвала, где ставит никому не нужные эксперименты. Впрочем, на все собрания Тома является нарочито вовремя. Ну ещё бы! Опоздал — и Круцио в качестве приветствия. А потом докладывает обо всём мне. Правда, с опозданием. Конечно, если нет срочной необходимости. В конце концов, я-то не швыряюсь Непростительными прямо с порога.

— Альбус, он совсем слетел с катушек, — хрипел Северус в Больничном крыле, пока Помфри обрабатывала резаные раны. — И с каждым днём зверствует всё сильнее. Не уверен, что он осознаёт происходящее. Просто зверь какой-то с инстинктом убивать и причинять боль. И никаких конкретных идей у него нет. Обезумел окончательно.

Оставалось только вздыхать. А что ещё делать?

Что же касается Гарри, тут одновременно всё и просто, и нелегко.

Что есть абсолютное зло и существует ли оно в принципе? Можно ли однозначно охарактеризовать свои деяния, когда веришь, что они правильны и нужны? Выстроенная со временем система ценностей и верность выбранной идеологии определяются свершёнными поступками. А последние свидетельствуют о внутреннем стержне. Ведь он определяет поведение человека.

Только вот мой стержень давно уже покрылся ржавчиной. Это когда я был молодым, смотрел на мир совсем иначе — наивно и глупо. Но одновременно был гораздо гуманнее.

К чему я это всё это веду? Прожив долгую и насыщенную жизнь, я стал смотреть на неё под другим углом. Сколько стоит одна жизнь, когда на кону сотни? А какова цена двух жизней, если можно спасти тысячи тысяч? Я же не юный моралист, я адекватно мыслящий человек. Казалось бы, это незыблемая истина, которую могут постигнуть все без исключения.

Но нет, не хотят.

С точки зрения Гарри, Астории, Дафны и прочих пострадавших, я — Люцифер во плоти и то самое абсолютное зло. Но ведь во имя великой цели надо чем-то жертвовать! Ведь все жертвы не напрасны — никто и ничто не будет забыто. Я знаю — это легко понять, но трудно принять.

Тут можно вспомнить детскую загадку про паука и муху. Спасти муху — оставить паука без еды, бросить её на произвол судьбы — и паук оближет лапки и скажет спасибо. Вечная дилемма. Им надо понять свою значимость и ценность — все они спасают многие жизни.

Ради Общего Блага.

Хаос и пустота означают неведение, порядок и полнота — знание. Многие знания — многие печали, и ведь неспроста. Человек — высокоразвитое существо, он состоит из разных крупиц неосязаемых материй — эмоций, чувств… и это прекрасно, хотя порой мешает принимать решения объективно и взвешенно.

Являясь таким же человеком, как и любой другой, я тоже способен испытывать калейдоскоп переживаний. Но вместе с тем ясно предвижу, что предстоит преодолеть этому молодому человеку. И мне за него страшно — вот в чём заключается неприятная сторона Знания. Я привязался к мальчонке и догадываюсь, чем всё закончится для Гарри Поттера. И мне грустно. Печально осознавать свою беспомощность, ведь от меня практически ничего не зависит. Не могу же я откреститься от собственных принципов, не так ли?

В пустом Большом зале звонко и одиноко стучала вилка по тарелке и тренькал кубок, касаясь блюдца. Самое обыкновенное утро, если отринуть бессмысленные измышления об истории и времени. Но что-то меня беспокоило, что-то грызло изнутри.

Фигурально выражаясь, Хогвартс умер.

Только я, привидения да поскрипывающие доспехи — больше никого в замке нет. Ну, разве что частично одушевленная бутафория и слепки умерших волшебников. И вообще, шутка ли? За всю свою жизнь я впервые застал школу в таком состоянии — без преподавателей и учеников. Всегда оставался хоть кто-то, сидел по левую или правую руку, с кем можно было перекинуться словечком и поговорить на отвлечённые темы. Странно находиться здесь в одиночестве.

И тут рука моя замерла.

С вилки соскочил кусок жареной отбивной.

Глаза округлились, от шока я впал в ступор.

Немая сцена.

— Авада Кедавра!

Рефлекторно завалившись назад, я грохнулся на спину вместе со стулом и резво откатился туда, где высился массивный стул Хагрида. Иногда казалось, эта махина загромождала чуть ли не ползала, зато теперь дала возможность перевести дух.

Проблема в том, что неожиданности возникают... неожиданно.

— Знаешь, Том, давненько не видел тебя на завтраке в Хогвартсе. Почему вдруг сегодня? — подбросил себя левитацией и, не особо утруждаясь, отклонил пару сизых лучей. Воздух ощутимо потеплел.

Вот теперь стоим лицом к лицу ярдах в пятнадцати друг от друга. Он по обыкновению скалится, и со свистом «дышит» ненавистью сквозь стиснутые зубы. Я же развернул ладонь на уровне груди в его сторону и вытянул вперёд руку с палочкой — стандартная стойка, если собираешься обороняться. Такой защиты ненадолго хватит, но понять, когда он совсем слетит с катушек, я успею. Кажется, во мне проснулся чисто научный интерес.

Конечно, если он снова не кинет Аваду.

— Где диадема, старик? Где она? — Размашистые движения по диагонали — и в меня полетели столы. Впрочем, всё тщетно — напоровшись на почти прозрачную преграду, по которой лишь рябь прошла, мебель превратилась в груду обломков. Что ж, пока это только разминка. Словно первокурсники развлекались, пугая друг друга искрами.

— Не имею ни малейшего понятия, — буднично и дружелюбно ответил я. Мы начали осторожно кружить по залу. — Признаюсь, я тобой немного разочарован. Мне доложили, твой рассудок серьёзно повреждён. Впрочем, это даже не половина того, что ты с собой сотворил. Похоже, уничтожение крестражей окончательно тебя толкнуло за грань безумия.

Он злобно зашипел.

А между тем, пока он ещё не слишком резвился, я уже две минуты решал весьма насущную проблему — снимал с Большого зала защиту против аппарации. Сбежать отсюда и сам дьявол не сумеет, а вот перемещаться внутри — запросто. Ножу сквозь масло пройти — и то сложнее.

Всё-таки я уже не так резв, а тут есть возможность уравнять шансы.

На самом деле, всё сложилось просто превосходно. Теперь нет нужды искать Тома по всем норам — на следующий же день после письма Фаджа он выполз сам. Судьба, видать.

— Твои крестражи больше тебе не помогут.

— Я могу провести ещё не один ритуал, — прохрипел незваный гость. На его бледное лицо «наползла» тень, зрачки стали напоминать пару раскалённых угольков и, казалось, теперь прожигали насквозь. Такое ощущение, будто его тяжёлый взгляд меня задерживал.

Словно приглашая начинать, он ещё раз швырнул Аваду.

Каких-то полвека назад я находился в самом расцвете сил, был могуч и несгибаем. Битва с тем же Геллертом много сил не потребовала — мы были одинаково искусны и никак не могли достать друг друга хоть каким-то проклятьем. Да и ничего особенно мощного не использовали. Лишь раз противник метнул смертельное проклятье. Да и то на удачу, даже не рассчитывая попасть.

Да, сейчас я по праву хозяин Бузинной палочки, но никакого преимущества это не даёт. Если сравнивать с первой палочкой, заклинания выходят мощнее, область воздействия — шире, но в скорости я заметно уступаю Тому даже с учетом возможности аппарировать.

В очередной зайдя слева, я припомнил одно мерзкое проклятье времён моей молодости. Как только изобрёл, Геллерт тут же любезно мне его продемонстрировал на крысе. Ну а позже — и на людях. Неприятно было наблюдать, как кости сами себя выдирали из быстро гниющего тела и вспыхивали пламенем.

Том в очередной раз ушёл с линии атаки, а мой луч проделал в стене отверстие размером с кулак. Ну а следом отвалившаяся плита с грохотом разбила пол на куски. Зазмеились чёрные трещины.

— Закончились аргументы посветлее, а, Дамблдор? — Том холодно рассмеялся.

— Вспоминаю далекую молодость. Эх, были же времена! — я безмятежно улыбнулся, прикрываясь высшим щитом от разрезавшей воздух серой молнии. В воздухе повис запах озона, а затем послышался гул, словно после удара в гонг.

Кружа по всему залу, я не забывал «тасовать колоду» — хаотичные метания с места на место не позволяли ему втянуться в мой ритм и предугадать следующий прыжок. Наши лица блестели от пота, а палочки беспрестанно «качали» силу из магического ядра.

Уже минут через пять я почувствовал себя неуютно, а ещё через пять началась одышка. Бой затягивался, и чем дольше, тем быстрее меня покидали силы. Что ж, неудивительно. Являясь (по большей части) специалистом в области боевой трансфигурации, я «вливал» всего себя в бесполезные преобразования, от которых противник уходил с почти беззвучным хлопком.

Пару раз удалось удивить Тома — на выпущенные мною зелёные лучи он «любезно» ответил тем же. Тщетно.

Сверкали вспышки, Хогвартс трясло, а Большой зал буквально бился в конвульсиях. Целых окон почти не осталось, а стены рушились и чернели, прикоснувшись к буйству могущественной стихии. Из-за постоянно сталкивающихся проклятий стало практически нечем дышать, а места для аппарации следовало выбирать особенно тщательно — некоторые участки пола напоминали огромные чернильные кляксы. Словно врата в Ад без промежуточных остановок.

Два потока магии в очередной раз столкнулись, но неведомым образом не разлетелись, а соединились. Образовалась связь. Да, вроде той, что получилась у Тома с Гарри на кладбище, но немного иного рода и происхождения. Ведь у наших палочек не могло быть одинаковой сердцевины — так совпали заклинания.

С удовлетворением заметив, что одолеваю и переигрываю противника, я усилил напор. Лицо раскраснелось, вены вздулись, а руки затряслись. В ответ Том бешено взревел, с видимым усилием сумел направить лучи в потолок и с хлопком убрался подальше.

В самом начале битвы столы и скамьи перемололо в труху, а вот теперь погиб и шедевр Основателей. Такой урон ещё нескоро ликвидируют.

В такой игре можно победить лишь одним способом — положиться на удачу и ждать ошибки соперника. Малейшее промедление, незначительная промашка — и один из нас уже не поднимется. Эдакие кошки-мышки с переменным успехом. Здорово напоминает игру в шашки, когда на доске остались только две дамки. Упорно пытаются друг друга «съесть», но безрезультатно.

Наколдованная водяная сфера за доли секунды разбухла до невероятных размеров, и дальше я не медлил. Трясущейся рукой указал палочкой вниз — и многотонный шар, столкнувшись с полом, с грохотом взорвался мириадами брызг. Во все стороны рванула высокая волна, гася пожары и доламывая стены.

Но тут у меня подкосились ноги, и я упал на колени.

Немного не рассчитав, я потратил слишком много сил. И теперь вода плескалась почти по всему залу примерно на уровне пояса. Сухо осталось только вокруг меня. Чары подвластны хозяину, поэтому для меня они никакого вреда не представляли.

Внезапно Том предстал прямо передо мной — разведя руки в стороны, он отодвинул воду к стенам, пробив коридор. Вскоре я понял, что лечу головой вперёд прямиком через открытую дверь. Сильно ударившись в коридоре о стену, я уже не сумел подняться.

Что-то прошипев на парселтанге, Том провёл левой рукой перед палочкой, а потом сделал выпад правой. Избитый, уставший и взмокший, я даже палочку поднять не успел — невидимое проклятье впилось в руку, которая мгновенно обуглилась и осыпалась. Вместе с палочкой.

— Вот и всё, старик. Теперь Министерство падёт гораздо быстрее.

Боль — естественная реакция на любое повреждение. Именно она «сообщает», что с организмом что-то неладное. Но сейчас всё и так ясно. По всей видимости, Том заодно использовал и сильнейшее обезболивающее, но гул в ушах заглушил его слова.

Всё, на что меня хватило — остаться в сознании и наблюдать, как из плеча толчками выплёскивается кровь, растекаясь лужицей и поблёскивая на солнце.

Выпадая из реальности, оказываясь то тут, то где-то в иномирье, я даже не пытался остановить вытекающую из меня жизнь. Проклятье всё равно смертоносное, убьёт в любом случае.

— Авада Кедавра! — таки сумел я расслышать и приготовился уйти.

Но прошла секунда, две, три, а я либо всё там же, либо сразу же угодил на раскалённую сковороду.

И тут сквозь пелену я увидел, как заваливается набок безжизненное тело Тома. Однако его безумный смех до сих пор стоял в ушах. Так выходит, мы не одни?

— Дамблдор, — манерно растягивая имя, произнёс светлый абрис.

— Лю... циус, — я попытался улыбнуться сухими губами.

— Вижу, вы в несколько затруднительном положении, — заметил он, снова бросив обезболивающие чары. В себя я до конца не пришёл, но хоть слова стал воспринимать не со второго на третье.

— Я бы сказал, бывший Тёмный Лорд в гораздо более затруднительном, — прошептал я, едва-едва ворочая языком.

Люциус усмехнулся и совсем не аристократично пнул труп бывшего хозяина.

— Я оказал ему большую услугу. — Отсмеявшись, он присел рядом на корточки. Единственной оставшейся рукой я попытался схватить его за рубашку, но пальцы попросту по ней скользнули. Рука повисла, а на рубашке Люциуса остался багровый след, след моей крови. — Мир ведь получил необходимое, не так ли, господин бывший директор? Избавление состоялось?

Он усмехнулся. Я только кивнул. Сил нет... даже на мысли.

— Не дайте... рухнуть этому миру. Будьте благоразумны... Помните... об общем благе...

Малфой поднял с пола мантию-невидимку. Так значит, вот как он проник в Хогвартс. Ну а я вновь стал терять сознание. И, похоже, окончательно.

— Ни в коем случае, Дамблдор, — Люциус кивнул без тени насмешки. — А теперь и вам необходимо отдохнуть. Авада Кедавра!

Поговаривают, эти кареты тащат за собой крылатые лошади. И помнится, Хагрид проводил парочку бесполезных занятий, где и вещал об очередных «милых» зверюшках — фестралах.

Не приведи Мерлин заполучить «прекрасную» возможность лицезреть это «чудо»! Ведь для этого нужно воочию увидеть смерть человека. Так не лучше ли и дальше оставаться в блаженном неведении? И конечно, на ощупь я бы сумела подтвердить или опровергнуть существование этих животных, но не очень разумно подносить руку к тому, чего видеть не можешь. Пусть плоть, пусть воздух — для меня мир с ног на голову не перевернётся.

В любом случае это неважно — сегодня я еду в карете в последний раз.

Правда, большая часть пути превратилась в пытку. И все из-за нескончаемого нытья Малфоя.

Видите ли, Его Светлейшество не желало тратить кучу времени в дороге, когда есть камин и порталы. Интересно, Крэбб с Гойлом каждый год это слушают, или он специально для нас старается?

— Драко, — обманчиво ласково обратилась я к младшему Малфою. Он недоумённо на меня уставился. И тут у меня кончилось терпение. — Хватит уже! Надоело! Твой отец без пяти минут Министр, помнишь? Значит, именно ты в первую очередь обязан поддерживать вековые традиции.

— Но эти Грейнджер и Уизли...

— Помогают директору МакГонагалл разобраться с бумажной волокитой. Надо думать, ты хотел стать школьным старостой вместо них и носиться как настёганый? Нет? Так помолчи и сиди спокойно.

Драко насупился и отвернулся к окну.

— Тогда на кой чёрт нужны другие профессора? — пробормотал он, вглядываясь в сумрак.

— Астрономическая башня показалась, — подметил Гарри, на мгновение приоткрыв один глаз. Тем временем Астория продолжала тихо-мирно сопеть в обе дырочки у него на плече и клацать челюстями на каждом ухабе. Интересно, с какой это стати они такие измотанные? Впрочем, не моё это дело.

Хогвартс, старый добрый Хогвартс вновь принимал учеников после долгого лета и одинаково гостеприимно распахивал двери и перед впервые сюда входящими, и перед старожилами. Мерцающие в полутьме фонари, тихонько потрескивающие под колёсами ветки и какие-то неестественные всполохи в воздухе — будто вечером пересекаешь загадочный парк. Но я уверена — всех захватила особая атмосфера таинственности и причастности к чему-то... волшебному?

Прежде чем войти, на секунду задержалась. И вот в последний раз переступила порог в первый день осени в качестве студента. В последний раз села наблюдать за распределением. И в последний раз увидела, как заместитель директора (теперь эту должность занял Флитвик) аккуратно устанавливает трёхногий табурет и бережно выносит ветхую Шляпу.

Приветливо улыбаясь, он вперевалочку ушёл за будущими первокурсниками.

Сразу после входа на территорию Хогвартса чувствовалось, как за последние месяцы тут всё изменилось. Снова веяло какой-то детской наивностью и беззаботностью. Больше не давила витавшая в воздухе напряжённость, что царила здесь в последние годы. Даже дышалось легче! А тут и там слышались оживлённые разговоры и весёлый смех.

Даже завидую новеньким — последующие годы наверняка станут для них самыми счастливыми. И никакой надвигающейся войны и прочих неприятностей «за авторством» Тёмного лорда. Никаких василисков и дементоров. Ни-че-го!

Долгие века одной из визитных карточек Хогвартса был потолок в Большом зале. Им восхищались и заморские гости, и зелёные новички. Взглянув наверх, я непроизвольно задержала дыхание, и тут же с облегчением выдохнула. А на лице сама собой появилась улыбка.

После эпического сражения Дамблдора и Волдеморта мне (как и Астории с её поклонником) удалось побывать в Большом зале. Домой мы вернулись понурившись — от потрясающего зала, где когда-то мы с ужасом и трепетом ждали вердикта древнего артефакта, ели каждый день, болтали, смеялись, да и вообще проводили уйму времени, не осталось ничего.

Выбитые и расколотые плиты, разломанные преподавательские стулья и рассыпавшиеся в прах столы и скамьи, пострадавший от огня затопленный пол, выщербленные стены… а вместо знаменитого зачарованного потолка — темнота. Смерть, разруха и запустение… только непонятно откуда взявшийся ветер гуляет. Вот такое неприятное зрелище нас поджидало.

Однако усилиями Флитвика, учёных из Отдела Тайн и даже прибывших специалистов из Франции наследие Основателей удалось восстановить. На самом деле — даже лучше стало. Раньше преобладали холодные оттенки, а теперь — тёплые. Даже уютней получилось.

Распределение шло своим чередом. Пока ещё не первокурсники поочередно на подгибавшихся ногах подходили к преподавательскому столу, откуда их отправляли за нужный стол. Очередь редела, и когда последнего первокурсника зачислили в Гриффиндор, Драко хмыкнул.

А вот сидевшая по правую руку Астория за всю церемонию даже не шелохнулась. Сейчас её интересовала только одна персона, но та за другим столом болтала с друзьями. Я только покачала головой и взглянула на встающую МакГонагалл. Рядом поднялся (пока ещё) министр Фадж. Он-то и взял слово.

Если раньше понять не могла, как это он умудрился забраться так высоко, то теперь всё встало на свои места. Мастерски играя словами, министр долго разливался соловьём по поводу окончания войны и её последствий, необходимых изменений в обществе и прочей белиберде. Которую детям слушать вовсе не обязательно. Благополучно пропустив большую часть речи, я навострила ушки только когда заговорила МакГонагалл:

— Прежде чем начнётся пир, хочу сделать несколько объявлений. Во-первых, Запретный лес остается запретным для всех, кто не хочет умереть самой страшной смертью. — Я с ностальгией улыбнулась. Кое-что остаётся неизменным. — Во-вторых, в преподавательском составе произошли некоторые перестановки. Как вы уже знаете, пост директора школы перешёл ко мне, и я постараюсь достойно продолжить дело покойного директора Дамблдора. Ещё хочу сообщить, что Прорицание в Хогвартсе больше не изучают. — В целом студенты отреагировали положительно. Сумасшедшую Трелони никто не любил, за исключением таких же «загадочных» Патил и Браун. — Пост преподавателя Защиты от Тёмных Искусств займёт бывший аврор Грегори Ллойд, — мужчина лет сорока приветливо поднял руку и в целом выглядел вполне дружелюбно. — И последнее — завхоз Аргус Филч поблагодарил Хогвартс за счастливые годы и теперь наслаждается заслуженным отдыхом. А на его место...

Именно в этот момент двери распахнулись настежь и вошла жабоподобная женщина с жеманной улыбкой на губах. Зал накрыла тишина.

— Представляю вам Долорес Амбридж!

— Здравствуйте, дети! — та улыбнулась ещё шире.

Те, кто её уже знал, умолкли и начали угрюмо переглядываться. И не совсем понимали — то ли радоваться уходу Филча и назначению Амбридж на такую должность, то ли биться головой о стол. Почти все профессора мрачно уставились в тарелки, а вот МакГонагалл проявила поистине железную выдержку. Во всяком случае, на её лице не дрогнул ни один мускул.

Словно не замечая раздражённых взглядов, Амбридж резво добралась до своего места. Сидевший по соседству Северус Снейп застыл подобно статуе и, кажется, даже стал меньше ростом. А вот на его лице заиграли желваки.

Пока взгляды студентов скрестились на директрисе, которая, по их мнению, подложила школе самую настоящую свинью, я воззрилась на бывшего заместителя министра. А та украдкой кидала полные обожания взгляды на соседа в чёрном и поправляла причёску.

О да, нас точно ждут интересные времена. Я мрачно улыбнулась.

* * *

— Минерва, разве разумно было приглашать эту... эту женщину обратно в Хогвартс? Тем более теперь, когда её выпнули из Министерства. — Я притаилась за доспехами. Решив в два часа ночи заглянуть на кухню, никак не ожидала наткнуться именно на эту парочку. А уж подслушать их беседу — тем более.

— О, поверь, Филиус, надолго она не задержится. Фадж извинялся невыносимо долго. И, в конце концов, заверил, что месть будет быстрой. Назвать это подачкой язык не поворачивается.

— Месть?

— Твой отменный слух тебя не подводит. — Они шли медленно, никуда не торопясь, и я начала уставать. Та ещё задачка — стоять по стойке «смирно». Стоит пошевелиться — и доспехи могут скрипнуть. Не горю желанием нарваться на отработку в первый же вечер.

— А её заинтересованные взгляды в сторону Снейпа? Как они сочетаются со словом «месть»?

— Понятия не имею. Давай просто ждать и наблюдать.

— Ох, не люблю я эти секреты, — проворчал полугоблин. Они уже скрывались за поворотом, однако до меня по-прежнему доносились приглушённые голоса. По почти пустынному коридору вовсю гуляло эхо.

Я осторожно вышла из укрытия, размяла затёкшие ноги и с облегчением выдохнула. Плохо, что Поттер — не слизеринец, и не живёт со мной в одном общежитии — ни мантии, ни карты у меня нет. А так бы не пришлось красться. Скорее бы новую мантию прикупить — чары на старой давно «выдохлись».

Так, куда это я собиралась? Точно — на кухню.

* * *

Дни шли за днями, летели недели. Выпускной год с самого начала обещал быть сложным и загруженным. Так и получилось. Приходилось спозаранку включать мозги и упорно учиться, а позже — корпеть в общей гостиной над массой домашней работы. И только в воскресенье мы могли себе позволить расслабиться где-нибудь под деревом на берегу озера.

Первое, что бросалось в глаза — обстановка в школе разительно изменилась. Никаких серьёзных ссор между факультетами — каждый копался в своей песочнице. И вообще, в первую очередь всех беспокоили собственные проблемы. Разве не удивительно?

Я ещё могла поверить, что родители слизеринцев запретили своим чадам задирать гриффов. Наш факультет — логово расчётливых хладнокровных змей, которые вполне способны избегать открытых конфликтов. Но вспыльчивые и неспособные себя контролировать гриффиндорцы?.. Должно быть, МакГонагалл на правах директора и бывшего декана сумела вправить им мозги. Ну и отлично — моя хата с краю, а на чужих наплевать.

После того, как Тёмный лорд сыграл в ящик, почти всех причастных к его «организации» загребли в ДМП. И в итоге лишили любых наград, привилегий и даже хранилищ в Гринготтсе. И как Фадж осмелился пойти на такое? Да ещё и на гоблинов надавить сумел. И куда только подевалась их хвалёная независимость? Во министр даёт!

Лишь немногих не удалось повязать. Люциус проделал колоссальную работу, составив почти на каждого Пожирателя своеобразное досье, приложив воспоминания о личных встречах. Сами понимаете, какой компромат получился.

Теперь он герой, награждён Орденом Мерлина первой степени, пользуется полным доверием Министра и глубоким уважением сотрудников Министерства. Даже простые волшебники, не слишком-то жаловавшие «набитого золотом павлина с тягой к тёмным искусствам», внезапно воспылали любовью к «спасителю нации». К самому настоящему Мессии, убившему Тёмного лорда.

Неудивительно, что скоро он займёт место Фаджа. Удивительно другое — как стремительно меняется общественное мнение. Прямо на глазах. Несколько проникновенных статей, пара-тройка интервью лиц, обладающих изрядным политическим весом, — и вот он уже на коне и весь в белом.

Ладно, пускай. В основном именно благодаря им с Фаджем в волшебном сообществе Британии наблюдаются положительные изменения. И все рады. Ладно, я в политику не лезу и лезть не собираюсь.

Тем временем наступил октябрь и принёс с собой непогоду. А вместе с ней испортилось настроение у всех семикурсников. Кому-то пришло в голову, что горы домашней работы больно уж низенькие, и остальные профессора с воодушевлением поддержали коллегу. Все гуляют и развлекаются, а будущие выпускники чахнут над учебниками и свитками.

Настроение катится вниз, словно Сизифов камень с горы. Приятно одно — не только нам так несладко. При взгляде на физиономию Снейпа даже у меня просыпается толика сочувствия.

Весь Хогвартс шушукался о его романе с Амбридж. И, надо сказать, поводы были. Завидев зельевара, у Амбридж тут же просыпалось желание прихорашиваться. А считая, что никто не замечает, она с подростковой робостью противненько так хихикала.

По школе быстро разлетелись рассказы различной степени пикантности, от которых сам Снейп срывался пуще прежнего и доводил бедных первокурсников до слёз. Одновременно он стал более осмотрительным и пугливым. Стоило на горизонте показаться чему-то розовому, и Снейпа как ветром сдувало. Кто ж захочет, чтобы их видели рядышком и сплетничали ещё сильнее?

Начиная со второго, все курсы обнаглели настолько, что на баллы попросту наплевали. А отработок стало так много, что деканы почти всё спускали на тормозах. Вызывали к себе в кабинет, мягко выговаривали и отпускали восвояси.

Репутация «ужаса подземелий» рушилась на глазах. Даже в самых радужных снах с розовыми слониками я и мечтать о таком не могла. Ан нет, получите и распишитесь!

И сколько бы Снейп не настаивал, чтобы ему помогли, наша замечательная директриса только плечами пожимала. А получив несколько отказов уволить нового завхоза, для начала он стал пореже появляться в Большом зале, а затем и в коридорах. Так что бродить по школе по ночам стало привычным делом.

Впрочем, он это заслужил. Может, дать ему пинка в нужную сторону? В объятия любимой жабочки, например?

* * *

— Почему ты так уверен, что это подействует? Он же зельевар, как-никак. Снейп почти такой же параноик, как Грюм. Может, он как хомяк — за щёки безоары прячет?

— Даф, хватит нудеть. Всё продумано.

— Ну, сами смотрите. Если что, я предупреждала.

— Гарри, а ты что скажешь? Да, Фадж дал зелёный свет, и нам, конечно же, ничего не будет, но...

— Добби всё сделает в лучшем виде. Так ведь, Добби?

Эльф счастливо закивал — того и гляди голова отвалится. Обратно сам прилаживать будет. Ага, с песнями и плясками.

* * *

Следующее утро как раз было воскресным. Появилось непреодолимое желание поспать подольше, понежиться в тёплой постельке и вообще никуда не ходить. Но разве можно пропустить намеченное представление? Если всё пройдёт по плану, мы рассчитывали посмотреть целый спектакль.

Самое сильное любовное зелье Снейпу в кофе — ну кто ж такого ждёт? Повёрнутая от Империуса на Снейпе Амбридж и повернутый от любовного зелья на Амбридж Снейп — будет от чего надорвать животы.

Словно сонные мухи, тянулась в сторону Большого зала вереница студентов. Сейчас их было гораздо меньше, чем в будни. Не всем же под силу вставать в выходной с первыми петухами. Их проблемы — лишают себя хлеба и зрелищ. В прямом смысле.

Стол нашего факультета оказался заполнен едва ли на треть. Впрочем, остальным тоже похвастать было нечем. Но что самое странное — преподавательский стол пустовал полностью. Причём стулья, похоже, отодвигали в спешке. Что ж такого стряслось?

Кофе с круассанами — и желудок довольно заурчал. А вот и почта. Влетевшая стая птиц стремительно спикировала над столами, сбросила с сотню экземпляров сегодняшнего «Пророка» и так же молниеносно испарилась. Пара капель помёта растворилась в воздухе, слегка не долетев до макушек «барсуков», однако те даже не заметили. Слишком уж были потрясены, взглянув на первую полосу.

Развернув собственный экземпляр, я поразилась не меньше.

Трагедия в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

Как нам стало известно, в четыре часа тридцать две минуты после полуночи во всеми нами любимой школе произошло убийство. А спустя четыре минуты случилось ещё одно несчастье — на этот раз человек свёл счёты с жизнью.

Речь идёт о двух членах школьного персонала — Долорес Джейн Амбридж, которая с этого учебного года получила место завхоза, и Северуса Тобиуса Снейпа, который на протяжении пятнадцати с лишним лет являлся деканом Слизерина и профессором зельеварения.

Доподлинно неизвестно, что привело к этой ужасной трагедии, но, по заверениям министра Фаджа, чтобы прояснить все детали, будет сделано всё возможное. «Ежедневный пророк» будет внимательно следить за ходом расследования и обязательно информировать наших читателей.

Многие отзывались о Северусе Снейпе как о гениальном зельеваре и прекрасном учителе. Долорес Амбридж продолжительное время занимала пост заместителя министра магии и пользовалась заслуженным авторитетом.

Вся магическая Британия скорбит вместе с Хогвартсом, где случилось столь вопиющее событие...

Дочитывать я не стала. Хвалебные речи в честь усопших — сплошное лицемерие. И никто даже не заикнулся о мерзком характере Снейпа и самом натуральном садизме Амбридж. Впрочем, о мёртвых плохо не говорят. Конечно, если ты не Волдеморт или кто-нибудь из его «свиты».

Тут в зал влетел Колин Криви с какой-то стопкой. Растеряв по дороге где-то треть, он подлетел к родному столу и стал что-то верещать.

— Утром проснулся, а на тумбочке вот что! — только и достигло моих ушей.

Он рассыпал стопку по столу, чем пробудил моё любопытство. Тихонько призвав бумажный прямоугольник прямо с пола, я поняла, что держу в руках фотографию. Снимок сделан довольно удачно. Даже профессионально, можно сказать. Чёткий, не размытый и под правильным углом, поэтому всё можно разглядеть в деталях.

Картинка произвела на меня неизгладимое впечатление. Астория жаждала отомстить Снейпу и унизить его, а Гарри хотел для Амбридж того же самого? Что ж, они будут безмерно довольны.

Раскинув руки, на кровати лежал посиневший труп. Половину лица закрывала маска для сна, но угадать в мертвеце Снейпа — проще некуда. А вокруг шеи был обмотан... розовый бюстгальтер. Неподалеку висело ещё одно тело — конечно же, нашего завхоза. Амбридж уронила голову на грудь, поэтому можно разглядеть злополучную «веревку», которая уж больно напоминала те злосчастные стринги моей любимой сестрёнки. Без магии тут точно не обошлось.

Сидевший неподалёку жук перелетел подальше. Немного посидев и пошевелив тонкими усиками, он легко вспорхнул и скрылся.

Бесстыжих глаз Гарри и Астории я так пока и не видела.

Уважаемый мистер Поттер,

Буду искренне рад, если Вы сумеете выкроить время в своём, без сомнения, плотном графике, и явитесь на Рождественский ужин в кабинет Министра в шесть часов после полудня. Ваше пребывание вне стен Хогвартса согласовано с директором школы Минервой МакГонагалл и с Попечительским советом. Смею надеяться, мисс Астория Гринграсс сумеет составить Вам компанию и осветит мой мрачный склеп сиянием своей улыбки.

Министр Магии,

Люциус Абраксас Малфой.

— Что скажешь, Асти?

Я без особого интереса вертел в руках конверт, пока любимая равнодушно исследовала каждую завитушку на пергаменте. Всё-таки из нас двоих она побольше смыслит в официальных приемах и аристократических штучках. Может, скажет, с какого перепугу Малфою приспичило выдёргивать из школы двух студентов в канун праздника?

Проблемы с Волдемортом и Дамблдором решены, что ещё обсуждать? Модные наряды Нарциссы, внезапные успехи Драко в области заклинаний? Или сплетничать об ориентации белобородого дедушки-пенсионера? Впрочем, последнее уже неактуально — старику глубоко на всё наплевать с горячей сковородки. У него и своих проблем выше Астрономической башни.

— Смотри, если верить Драко, ужин для министерских шишек начинается через полчаса после нашей встречи. Значит, скорее всего, Люциус запланировал приватную и непродолжительную беседу. Ну, это и ежу понятно. А если хочешь знать больше — напиши Трелони.

— Хочешь сказать, придется-таки пойти на поклон к Его Светлости Люциусу Второму? — У меня вырвался вздох сожаления.

Планы! Чёрт подери, все планы миссис Норрис под хвост! Ладно, ужин с Асторией в Выручай-Комнате можно сдвинуть на час-полтора. А вот если ещё задержимся — заклятие щекотки в задницу одному блондину, прихватить свою девушку и сбежать из этого гадюшника!

До столь знаменательного события ещё целых два дня, а посему пока можно выкинуть это из головы. Вот когда павлин клюнет... Честно говоря, плеваться охота. Нет, не представляя Люциуса — просто день больно уж неподходящий. И вообще: в праздник лицезреть министерские рожи — то еще «удовольствие».

Похоже, Астория и сама не прочь послать всех по грибы да ягоды, но этикет и общественное мнение не позволяют пропустить такое «пиршество».

— Дементор с ним, — философски рассудила моя девочка. — На месте узнаем, чего от нас хочет этот павлин.

— Угу, — согласился я и неожиданно для Асти подхватил её на руки. Она весила чуть побольше условного мешка с картошкой, только вот держать её гораздо приятней. — И только попробуй сбежать!

— Да куда я денусь, — обречённо проворчала она и щёлкнула меня по носу. Возмутившись таким посягательством, я сделал вид, будто её подбрасываю. — Всё, всё, сдаюсь! Вы, мой рыцарь, уже победили трех драконов, поэтому властны делать всё, что пожелаете.

— Прямо-таки всё? — я хитро прищурился.

— Думаю, эту чёрную страницу моей жизни я сумею перелистнуть. — Когда я поцеловал её нежную шейку рядом со светленькими волосиками и легонько дунул в ушко, она хихикнула. — Благородный сэр, девушек можно обижать лишь тогда, когда они сами этого попросят!

— Эй, голубки, какой мировой заговор обсуждаете? — подкравшаяся Даф напугала нас обоих до чёртиков. Как же она не вовремя! А эта стервочка подмигнула и, внимательно оглядевшись, тихо зашептала: — Планируете очередной переворот? Уже второй, между прочим. Не многовато ли в таком юном возрасте?

Астория спустилась с моих рук, аккуратно оправила мантию и невозмутимо повернулась к сестре спиной.

— Желаешь присоединиться — так и скажи. — Она позволила факелу спалить послание Люциуса. И только когда догорел последний дюйм пергамента, направилась в сторону Большого зала. Наверняка уже вся школа уплетает за обе щеки. Самое время нам появиться с помпой.

* * *

— Господин министр, — я сдержанно поздоровался и крепко пожал руку Малфою. Тот медленно кивнул.

— Обойдёмся без официоза. За эти два дня я ещё не привык к подобному обращению.

Желать здравия Пожирателю и называть его главой магического сообщества, да ещё с должным уважением? Серьёзно? Никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации. Тем не менее, это не сон. К сожалению, таковы сегодняшние реалии.

Как и предвидела Астория, пригласили только нас двоих. Тем интереснее — встреча приобретает особую ценность. Правда, не для меня. Единственное, чего я жду с волнительным трепетом — возможность остаться наедине с Асти в Выручай-Комнате и отведать в её компании стряпню Добби. А он своё дело знает. Ну а дальше…

— Итак, присаживайтесь, — хозяин кабинета указал на стулья за круглым столом. Астория устроилась вплотную и взяла меня за руку. — Мистер Поттер, мисс Гринграсс, сегодня вы почётные гости. Что думаете о... — Люциус взглянул на этикетку, отставил бутылку в сторону и взял другую. — Огневиски не предлагаю — мы не напиваться здесь собрались, а вот хорошее вино — это то, что надо. Двухсотлетняя выдержка, из собственных запасов.

— Думаю, мистер Малфой, мы доверимся вашему вкусу, — Астория обворожительно улыбнулась.

— И правильно сделаете, — аристократ одобрительно кивнул. Аккуратно разлив вино по бокалам, он протянул их нам, а сам устроился напротив.

Тем временем я осматривал кабинет. В конце концов, я тут впервые. Честно говоря, ожидал увидеть напускную роскошь и массу излишеств вроде отделки золотом, статуй и картин. А на деле — ничего изысканного. Обычный кабинет, слегка мрачноватая обстановка... Так что совсем недаром Люциус в письме назвал его склепом. Что есть, то есть.

Стол занимает немало места, и едва ли остаётся тут в приёмные дни. Рабочее место министра располагалось прямо у задрапированных окон, которые не давали никакого света. Ну, мы же под землёй. Пара шкафов с книгами наверняка порадовали бы Гермиону, но на нас особого впечатления не произвели. Хотя всё-таки интересно, какие фолианты можно обнаружить в кабинете министра Малфоя?

Впрочем, большая часть стен осталась голой.

— Вы неплохо устроились, — сдержанно заметил я.

Люциус хмыкнул.

— Корнелиус не любил много света и предпочитал не загромождать кабинет. Будет время — сделаю по-своему. Конечно, инкрустировать изумрудами и бриллиантами не собираюсь, но определённые изменения предстоят.

Астория крутила бокал, не поднимая взгляда.

— Вы ведь нас позвали не обсуждать тамошний интерьер?

Люциус допил вино и медленно покачал головой. Потом выпрямился, а его улыбку как ветром сдуло. Прежде чем заговорить, он потёр подбородок и тяжело вздохнул.

— Знаете, пятнадцать лет назад я всерьёз размышлял… не пора ли покинуть этот мир? С исчезновением Тёмного лорда я потерял большую часть влияния и состояния и постоянно сталкивался с необоснованными обвинениями. Меня презирали и считали грязным, мою семью в лицо называли «рассадником тёмной магии» и присылали конверты с ядами и проклятьями. Правда, когда к власти пришёл Фадж, моё положение стало не таким шатким. Мне даже удалось наладить необходимые связи. Финансовый кризис остался в прошлом, и моя семья вздохнула с облегчением. Меня всегда отличал бледный цвет лица, но в те времена я напоминал мертвеца. А заодно вздрагивал и оборачивался на каждый посторонний звук и с трудом изображал на людях аристократа.

Малфой немного помолчал. А я до сих пор не мог понять, куда он клонит.

— И вот три года назад Тёмный лорд объявился вновь. Нарцисса тут же забеспокоилась, и не зря. На карте оказалась судьба семьи. Решив не сидеть сложа руки, я сразу же обратился к Фаджу. Вместе нам удалось составить более-менее приличный план и постоянно его придерживаться. Пожалуй, только на одно мы не рассчитывали — что именно мне придётся авадить двух сильнейших магов современности.

— У каждой истории есть мораль. И какова же у вашей?

— А тут нет никакой морали, мисс Гринграсс. — Ножка бокала стукнула по столу, и хозяин кабинета поднялся. — Всё идёт к тому, что жизнь — штука непредсказуемая. И никто не способен предсказать, что случится в следующую минуту. Никто. Никогда.

Он хлопнул в ладоши, и нас обвили верёвки. И это ещё не всё — я оказался частично парализован, и мог только головой крутить. Скорее всего, Астории досталось то же самое.

Мы непонимающе уставилась на Малфоя.

— Что происходит, Люциус? Я откровенно не понимаю ваших шуточек, — голос моей девочки звенел от напряжения.

— Сейчас для них и впрямь неподходящее время, — тихо согласился Малфой, заложил руки за спину и обернулся к ближайшему окну. Повернув голову, я увидел полдюжины людей в балахонах, а у их ног — сброшенные мантии-невидимки. В противоположном углу обнаружилось ещё шестеро.

— Сукин ты сын! — зарычал я. К сожалению, все мои усилия пропали даром — с таким же успехом может барахтаться насекомое в янтаре.

— Вы плохо воспитаны, мистер Поттер. Но сегодня, так и быть, я вам это прощу.

— Мы же союзники! Мы же... магический договор заключили!

— Эх, мистер Поттер, мистер Поттер, — Малфой тяжко вздохнул. — Вообще-то я миролюбивый человек, однако предпочитаю перестраховаться. Я получил власть потом и кровью, и получил вполне заслуженно. Но вы... вы опасный человек, что ни говори. Да, я убил Волдеморта и Дамблдора. С одной стороны, моё положение в обществе должно быть устойчивым, но с другой... Вы слишком непредсказуемы и абсолютно неуправляемы, а ваше слово по-прежнему имеет вес. Ну не смешно ли? Вас до сих пор боготворят за заслуги пятнадцатилетней давности. И потому я вас опасаюсь. Нет, не того подростка, который сидит напротив. А того, кто в перспективе может стать моим противником. Мои далеко идущие планы вы точно не одобрите. Грядут перемены. Всё-таки недаром уничтожить тебя стало для Тёмного лорда идеей фикс. Он на тебе буквально помешался.

— Но Гарри вообще не собирался лезть в политику!

Люциус хмыкнул.

— Вдобавок в твоей голове до сих пор сидит крестраж Тёмного лорда. Да, ты вполне мог спокойно прожить лет сто и тихо уйти, так об этом и не узнав, но я... решил перестраховаться, — он снова улыбался. Хотя нет, теперь это больше напоминало оскал голодного тигра.

Я всегда знал, что у меня есть шанс. Что могу ещё потрепыхаться и любого оставить с носом. Ну да, Удача — моё второе имя, однако теперь… Я парализован, меня окружают тринадцать человек, двенадцать из которых наставили на нас палочки, а идей спастись — никаких. А когда до меня дошло, что Астория по-прежнему сидит рядом, сердце словно сжала ледяная рука.

— Её... отпусти, — внезапно пересохло горло. — Можешь стереть ей память, но трогать не смей! Если с её головы упадёт хоть волосок...

— Что, с того света достанешь? — Люциус коротко хохотнул. — Даже сейчас ты чего-то требуешь. Можешь попробовать, конечно. Надо осторожней ставить ультиматумы — вот этим самым документом ты подписал ей смертный приговор. Да, виноват только ты. Думал, я проглочу унижение? Разорвать брачный контракт? И с кем? С нами, Малфоями! Ты представляешь, какой это удар по гордости и самолюбию? Такого не прощают. Малфои — высшая каста волшебников. Малфои...

— Куча дерьма, — я плюнул ему под ноги. — Вот кто такие Малфои. И всё из-за вшивого контракта. Можешь нас закопать, но тебя мы прихватим с собой, — теперь я тоже мрачно скалился. Договор же никуда не делся!

Внезапно Астория побледнела ещё сильнее.

— А вот тут ещё один твой маааленький просчёт, — он достал пергамент и положил его прямо перед нами. Потом провёл рукой, и там проступили буквы.

Никто из нас троих не придал особого значения, что Люциус не подписался полным именем. И вот теперь на наших глазах разразилась самая настоящая катастрофа: перед его именем появилось другое — «Драко».

— Драко Люциус Малфой, — шепотом прочитала Астория. Она испуганно посмотрела на меня.

— И ты убьёшь собственного сына? Его клятва в поезде...

— Нарцисса несказанно опечалится, но обеспечить ещё одного наследника мне сумеет. Что же до меня, так во имя великих целей приходится совершать ужасные поступки, — он равнодушно скатал свиток. — Первый блин получился комом, но второй всегда лучше.

— Ты не слизеринец! Для нас на первом месте семья! Всегда семья!

— Нет, мисс Гринграсс, это вы не слизеринка. Мы расчётливые, опасные, хитрые и изворотливые — именно эти качества ценятся превыше всего. И я всего лишь пытаюсь соответствовать.

Он скрылся у нас за спиной и, судя по звуку, открыл дверь.

— Хватит затягивать разговор — меня ещё ждёт банкет. И да, не сомневайтесь — мир не рухнет. Кстати, ваша сестра не пострадает — память ей подчистили, но саму не тронули. И ни МакГонагалл, ни кто другой ничего про вас не узнает. Никогда.

Сердце обливалось кровью, а в груди похолодело. Со своей смертью я ещё мог смириться, но когда на меня умоляюще смотрит Астория… с такой болью, нежностью, любовью… Невыносимо! И что тут поделать? Да, ничего, чёрт подери! Ни поделать, ни уберечь, ни защитить.

Её ладошка в моей руке, которую я уже не чувствую.

— Эв, обойдитесь без магии. Нам не нужен ещё один казус. Приберитесь тут, как договорились, и можете быть свободны.

Слова звучали словно сквозь сон. Главное сейчас — глаза моей любимой девочки.

— Ради общего блага, мистер Поттер, ради общего блага.

Остались только её глаза.

— Могу я поинтересоваться, куда мы направляемся? — бросил Люциус мне в спину. Мы только что вышли из лифта и зашагали по блестевшему мраморному полу. — Прежде чем меня утвердят на посту министра, я наметил важную встречу.

— Да-да, встреча, — я рассмеялся и подмигнул хмурому Люциусу. Тот вертел в руках трость и держался немного позади. — Уже налаживаете связи с кем-то из иностранной знати?

— Почти, — он резко кивнул.

— Совсем скоро вы станете министром, но сначала я должен показать вам то, что в своё время показала мне Миллисента Багнолд, прежде чем уйти в отставку, — просветил я спутника, поворачивая за угол.

Осталось совсем недолго.

Сильного страха я никогда не испытывал, однако сейчас моё сердце трепыхалось где-то в пятках. Того и гляди по полу покатится.

— Никогда здесь раньше не бывал, — Люциус скривился. Было заметно, что он желает поскорее от меня отделаться и заняться своими грандиозными замыслами.

Замыслами, в которые благодаря счастливому стечению обстоятельств я так удачно посвящён. В конце концов, связи у меня тоже есть, да и друзей немало.

Комнату с вращавшимися стенами мы миновали быстро — для нас почти все двери открыты. Все, кроме одной. Как всегда.

— Но вы же понимаете, что я буду за вами наблюдать и помогать по мере необходимости?

— От этого никуда не деться. Да я и сам уже выбрал вас советником.

— Прекрасно, — пробормотал я, сняв котелок. Слева располагались стеллажи, справа — точно такие же. А шли мы в сторону крохотной двери, которая постепенно увеличивалась в размерах. — Нам сюда. Уверен, вы должны это увидеть.

Я открыл дверь и вошёл, Люциус — следом. И по-прежнему держался футах в шести позади.

Пора. Момент настал.

Словно по моей команде сзади раздалось лязганье металла и жуткий грохот. Ожидая, пока перестанет звенеть в ушах, я стоял с закрытыми глазами и медленно дышал.

Люциус застыл столбом, опираясь на свою трость. И взирал на меня серыми, вечно холодными и расчётливыми глазами, склонив голову немного набок.

— Кажется, я вас недооценил. А зря. — Он подошёл к решётке, которая нас разделяла. Железные прутья поделили комнату пополам. У меня за спиной дверь, за Люциусом — точно такая же. И уже запертая. Проходная комната, и это не последнее её преимущество.

— Я-то думал, в вашем лице магическая Британия приобретёт достойного министра, но когда прознал о заговоре... Что ни говори, вы — опасный человек. Неуправляемый и жестокий. Не могу вас отпустить — так или иначе вы добьётесь своего.

По-прежнему сверля меня взглядом, он безрезультатно подёргал ручку двери, а потом достал палочку.

— Всё кончено, Люциус — магия здесь не поможет, — сказал я с печалью в голосе. — Я собирался вверить вам волшебное сообщество, а вы попытались ему навредить, даже не вступив в должность. Похоже, мне придётся подзадержаться и навести порядок самому. Благо, люди не требуют моей отставки.

— Поттер всё равно труп. Мои люди справятся — не сейчас, так позже, — Малфой оставался Малфоем даже сейчас. Даже загнанный в клетку, он манерно растягивал слова и выглядел образцом высокомерия.

— Ваши люди уже на пути в Азкабан — утром их ждёт поцелуй дементора. Вас ожидает та же учесть. Это единственный способ вас нейтрализовать, иначе вы принесёте немало бед.

На его скулах заиграли желваки.

— Видит Мерлин, выбора у меня не осталось, — я развернулся и зашагал прочь.

— Фадж! Мы сможем договориться!

Я поклонился и вышел из комнаты.

— Фадж!

— Действуй, Барни, — скомандовал я, и аврор втолкнул в комнату дементора, которого привезли в специальном ящике.

Оставалось лишь одно — отправить детей в Хогвартс. Поднимаясь по ступеням, я услышал вопль Малфоя, который сменило жуткое хлюпанье, когда его душа рассталась с телом.

— Мистер Поттер, мисс Гринграсс, — улыбнулся я, входя в кабинет.

Явно недовольные дети обернулись.

Ну хоть живы. Живы, чёрт подери!

* * *

Говорят, жизнь состоит из чёрных и белых полос. Ты словно по «зебре» путешествуешь. За светлой полосой следует тёмная, и наоборот. И это закономерность, которую никак не прервать. А вот какой ширины очередная полоса — это уж как повезёт. Бывает, ты долго блаженствуешь и радуешься жизни, дела идут в гору и вообще всё замечательно, но случается и обратное. Вот из таких отрезков и состоит жизнь.

Могу лишь надеяться, что моя светлая полоса только началась и закончится весьма нескоро. А если подумать… Дамблдор запутывал своими непонятными играми, держа в неведении и смутной тревоге. А Волдеморт вообще как дамоклов меч, который регулярно щекотал шею холодной сталью. И вот теперь нет ни одного, ни другого. Насколько же легче дышится!

По сравнению с чудовищной угрозой, исходившей от двух могущественных волшебников, сейчас всё кажется таким блёклым! Мелочи жизни. Для кого-то и провал на экзамене — уже конец света, страшнее которого и представить сложно. А для меня — просто пшик. Всё познаётся в сравнении.

Иногда случается, что не можешь сдержаться, — никак не удаётся справиться с навалившимся возбуждением. Прыгать с идиотской улыбкой, дрыгать руками-ногами и смеяться без повода — с вами так бывает? Не думаю, что адекватным людям такое состояние знакомо. Значит, меня можно записать в сумасшедшие.

Планы на будущее засияли свежими красками, тучи рассеялись, и сейчас на горизонте тишь да гладь. Всё идёт своим чередом, всё по плану.

Понятное дело — как только после школы выйдем в большой мир и станем его частью, обязательно столкнёмся с трудностями. Без опеки преподавателей, без родственников… Ну, без родственников — это ко мне. С этим я уже свыкся, так что мне будет легче. Тем более, рядом — Астория и Даф, Гермиона, Уизли и не только.

Не всё так плохо, правда?

— Опять в облаках витаешь? — Астория в своей излюбленной манере пихнула меня под рёбра. А я и не заметил, как она подкралась. — Или после такого вечера в себя прийти не можешь?

— А чего я там не видел? — пробурчал я. — Диких плясок и пьяных однокурсников? Ничего нового.

— А меня в платье?

Я усмехнулся.

— Можно подумать, летом ты в водолазном костюме ходила. И вообще в чём только не разгуливала. — И снова тычок, но уже в сопровождении возмущённого фырканья. Если так дальше пойдёт, целых рёбер не останется.

Мы долго стояли молча, прислушиваясь к музыке внизу. Бал начался около десяти, а сейчас сколько? Почти три часа ночи? Поразительно быстро летит время! А уж когда ты под руку с белокурой красавицей — тем более. Хорошо, что разрешили приглашать партнёров с младших курсов.

— Драко опять подрался с Лонгботтомом. Что странно, твой Уизли их разнял, а не присоединился. Знаешь, как Малфой стильно смотрится с синяками под глазами! — Астория хихикнула.

— Может, когда-нибудь перестанет быть такой сволочью? — Я пожал плечами. — Глядишь, без влияния отца человеком станет.

Она фыркнула.

— Даже если Люциус в Бразилии, это не мешает ему быть главой рода. Влияние в любом случае останется.

Да, этот павлин пригласил нас к себе в кабинет, и прождали мы чуть ли не час. Пока не прибежал Фадж и не сообщил, что Малфой срочно отбыл в Рио-де-Жанейро и ждать его не стоит. Вот радости было… Столько прождать — и зря.

— Зато он никак не сможет нам навредить, — мягко заметил я, встав у Астории за спиной. А затем обнял за талию и вдохнул любимый запах. — Никак не покидало ощущение, что от него стоит ждать какой-нибудь подлости.

Она лишь кивнула, слегка задев меня по носу.

Совсем скоро стала разгораться заря — где-то там вставало солнце, озаряя вершину Астрономической башни. Медленно просыпался лес, откуда вылетела стайка птиц. За деревьями промелькнул кентавр, а мы всё стояли. Брызнули первые солнечные лучики, заставив поморщиться.

Внизу народ до сих пор веселится, а мы по-прежнему стоим, прижавшись друг к другу. Скорее всего, так будет и впредь. Да, мы молоды, жизнь быстротечна, а отношения зачастую меняются слишком часто, но своего человека, родственную душу всё-таки можно почувствовать.

Не знаю, что нас ждёт впереди, что за жизнь начнётся после заключительного для меня рейса Хогвартс-экспресса и какая полоса нас поджидает, но сейчас не это главное.

Главное — Гермиона, которая развлекается где-то внизу в компании однокурсника с Рейвенкло. Главное — те друзья, на которых я могу положиться.

И конечно же, самое главное — чудесная девушка в моих объятиях, которая рассеянно поглаживает меня по руке, думая о чём-то своём.

* * *

Вот и конец. Фанфик писался больше года, а вся серия — так вообще два.

После множества негативных комментариев, где вы всячески высказывали недовольство и ругали эпилог, я решил предоставить вам альтернативу. Мне по душе первоначальный вариант окончания этой истории, но вы вправе решать сами. Каждый вариант имеет право на жизнь. Кто-то выберет непредсказуемость, ведь жизнь — именно такая штука. Нельзя предугадать, что будет в будущем, а ХЭ зачастую случается только в сказках. А кто-то выберет и второй вариант. Они равноценны.

Как говорится, на вкус и цвет.

Спасибо всем, кто читал этот фик.