Проклятие Хогвартса (джен)

— Это он? — хмуро поинтересовался Армандо Диппет. — Уверены, мистер Райс?

— Более чем, — без малейшей тени сомнения на лице ответил Даррен.

— Томас Реддл? — уточнил директор, мрачнея еще сильнее.

— Томас Реддл, — кивнул парень. — Я хорошо его знаю. Мы пару раз общались. Так что ошибиться не могу. — Он состроил сочувствующее лицо. — А с виду ведь и не скажешь.

Том с трудом сдержался, чтобы не броситься на него с кулаками.

— Это какая-то ошибка! — воскликнул он.

Мысли путались. От неожиданности, обиды и непонимания, как такое возможно, он с трудом подбирал слова.

— Все так говорят… — проворчал Армандо Диппет и, даже не взглянув на Тома, холодно бросил: — Одевайся.

Тот наконец пришел в себя и решил, что пора выкладывать всю правду.

— Сэр, — быстро заговорил он, — профессор, в ваших силах предотвратить чудовищную несправедливость.

Директор недовольно поморщился. Пользуясь возможностью, что его никто не перебивает, Том продолжил:

— Объясните, пожалуйста, почему вы верите мистеру Райсу? Вы разве не знаете, что он…

— …превосходно зарекомендовавший себя сотрудник Министерства, — директор грубо оборвал Тома на полуслове. — Имеет множество наград и, в отличие от вас, молодой человек, прошел проверку на благонадежность. Мы в свое время дали вам шанс, позволили бесплатно учиться, а вы… И чем вы отплатили, юноша? Вас следовало исключить еще в прошлом году.

У Тома все не укладывалось в голове: как такое возможно? Прошел проверку на благонадежность? Множество наград? Они все слепцы? Почему ни один человек не узнал Даррена, когда тот посылал заклятия в учеников? Ведь он, нисколько не таясь, в течение нескольких минут преспокойно разгуливал вдоль карет без маски. Да что там! Он гнался за ним и сражался с Дамблдором! И тот победил и схватил его!

— Сэр, профессор Дамблдор, — хватаясь за последнюю надежду, повернулся он к колдуну. — Вы же с ним дрались! Помните? Я еще стоял рядом. Он послал в вас непростительное заклятие, Аваду Кедавру. А вы скрутили его веревками. Так это был он, Даррен Райс. Он один из похитителей! Он, а не я!

Дамблдор, прищурившись, внимательно посмотрел вначале на Тома, затем на Даррена.

— К сожалению, я не разглядел лица того, с кем сражался, — неохотно признался он. — Мне очень хочется верить, Том, в твою невиновность. Но тут я тебе ничем не могу помочь.

— Но вы же схватили его, он лежал поверженным у ваших ног, связанный веревками! — не сдавался Том.

— А потом сбежал, вместе с напавшими на нас людьми. Они и помогли ему. Пока я пытался выручить тебя с Джулией, — все так же неохотно объяснил Дамблдор.

Том от негодования и отчаяния застонал.

— Полно вам, молодой человек, — скривился Армандо Диппет. — Сохраняйте достоинство. Скоро прибудут дементоры.

У Тома от ужаса сперло дыхание. Его собираются посадить в Азкабан? Без суда? Кинул быстрый взгляд на Даррена и с отвращением увидел, что парень беззастенчиво ему подмигивает.

— Но он же один из похитителей! — не выдержав, выкрикнул он, тыча в Даррена пальцем.

— Для такого обвинения требуются неоспоримые доказательства, — с издевкой в голосе произнес директор. — У вас они есть?

— Есть, — ответил Том. — Мое слово, против его.

— Ваше слово, молодой человек, в данной ситуации ничего не значит, — холодно заметил Армандо Диппет. — И заканчивайте уже ломать комедию.

Поправив очки, Дамблдор встал и откашлялся.

— Позвольте, Армандо, я ненадолго.

— Конечно, Альбус, — тут же отозвался директор.

— Мистер Райс, как я понял, утверждает, что у него имеются веские доказательства вины мистера Реддла. Не так ли?

— Совершенно верно, — подтвердил Армандо Диппет.

— И где же они? — поинтересовался Дамблдор. — Я хотел бы на них взглянуть. Или мы все верим мистеру Райсу на слово?

— Разумеется, нет, — отмахнулся директор. — Но замечу, у мистера Райса незапятнанная репутация. И не вижу причин ему не доверять.

— И все же… — Дамблдор выжидающе посмотрел на Армандо Диппета.

— Соглашусь с Альбусом, — к полной неожиданности Тома присоединился к Дамблдору молчавший все это время Киган. — На кону человеческая судьба. Мне кажется, не стоит спешить и принимать скоропалительных решений.

— Я и не собирался, — посуровел Армандо Диппет. — Доказательства в Хогвартсе. Думал изучить их через пару дней.

— Зачем откладывать? — предложил Дамблдор. — Защиту на школу поставить еще не успели?

— Намечено на завтра, — ответил Киган.

— Отлично! — Дамблдор поправил очки и схватил стоявшего до сих пор в одних трусах Тома за локоть. — Куда нам, мистер Райс? Где находятся указывающие на вину этого молодого человека улики?

— В гостиной Слизерина, — проинформировал Даррен и незаметно для остальных вновь подмигнул Тому.

И в ту же секунду Том почувствовал, как летит по узкому, сильно напоминающему водяной желоб туннелю. Спустя несколько рвотных позывов он уже стоял в середине окутанного мраком помещения. Дамблдор взмахнул палочкой, и зеленые светильники, вспыхнув, осветили идеально чистый ковер, расставленные вдоль стен пустые кресла и потухший камин, и Том узнал факультетскую гостиную. Спустя пару секунд возле них возникли Киган, Диппет, Райс и Слизнорт.

Даррен выглядел абсолютно спокойным. Том все больше понимал — если он не сумеет доказать, что Райс его подставляет, в действительности являясь одним из похитителей, то ему конец. Работая мракоборцем, парень имел возможность преспокойно разгуливать по замку. И ему не стоило большого труда что-то подсунуть в его, Тома, вещи. Так бы на месте Даррена поступил бы и он.

— И где нам искать? — глядя на лжемракоборца, спросил Дамблдор.

Том запаниковал. Как только обнаружат в его вещах улики, а их непременно обнаружат — раз Даррен так спокойно о них говорит, то уже должен был их подложить — его отдадут дементорам. А ничего страшнее в волшебном мире не существовало. Кроме разве что смерти. И что же делать? Продолжать настаивать, что его подставляют? Но ему отказываются верить. Райс, по словам директора, весь из себя положительный. А он сирота, которому никто не доверяет. Поэтому надо любым способом доказать, что Даррен один из заговорщиков. Но только как?

— В этой комнате. — Даррен открыл дверь, ведущую в спальню Тома.

Волшебники, а следом за ними и Том вошли внутрь. В середине, между кроватями и письменным столом, высились вещи Абраксаса, видимо, принесенные сюда заботливыми домовиками. К бесчисленным коробкам и сундукам блондина жались чемоданы Ориона. А рядом валялось несколько узелков Тома, в которых хранились все его малочисленные пожитки.

Не говоря ни слова, Дамблдор шагнул к ним и взмахнул палочкой. В душе Тома вскипело бешенство, едва он представил, как чужие руки касаются принадлежащих ему вещей. Однако Дамблдор не собирался их трогать. Повинуясь заклинанию, в воздух взвились книги, потертые рубашки, смятые перья и негодные ингредиенты для зелий. Последней вылетела длинная темная мантия. Том точно знал, что такой у него никогда не было.

Поймав ее, Дамблдор запустил руку в широкий карман. Уже зная, что волшебник вытащит, Том обреченно опустился на стул.

— И все-таки я до последнего надеялся, — тихо произнес преподаватель трансфигурации, рассматривая черную маску.

— А вот и еще одно доказательство. — Даррен протянул директору толстый учебник.

— «Список наитемнейших заклинаний и всевозможные способы их применения», — хрипло прочел Армандо Диппет. — Что и требовалось доказать.

И, с отвращением бросив книгу на стол, вышел из спальни. Остальные, не глядя на Тома, последовали за ним. Лишь Гораций Слизнорт, чуть помедлив, остановился и совершенно чужим голосом произнес:

— Мне придется наложить на дверь заклятие. Не пытайся бежать, сделаешь только хуже. — И, вздрогнув, прибавил: — Дементоры прибудут через пару часов. У тебя будет время собраться.

И, заметно ссутулившись, волшебник скорым шагом поспешил наружу.

Некоторое время Том, не двигаясь, сидел на стуле, обреченно глядя на пол. Мысли замерли, в голове пульсировало лишь одно: прощай школа, прощай надежда на блестящее будущее, прощай все. Постепенно им начала овладевать дикая ярость. Вскочив, он метнулся к столу и, схватив в руки стул, запустил им в стену. В бешенстве бросился к чемоданам Ориона, пиная их ногами. Рвал мантии, разбрасывал книги, бил чернильницы, выливая их содержимое на идеально чистые рубашки.

Пришел в себя в кровати Абраксаса, запутавшись в изодранном в клочья белье. Легче не стало, но зато в голове, наконец, объявились мысли. Злость прошла, смытая бешеным исступлением. Перекатившись на край постели, он упал на пол, пытаясь стряхнуть с себя лоскутья простыни.

Нужно было заканчивать обижаться на весь мир. Он никогда и не относился к нему хорошо, так чего он ожидал? Справедливости? Заботы и защиты взрослых дядей? Никому до него нет никакого дела. И кроме него никто о нем не позаботится. Шатаясь, он встал и принялся мерить спальню усталыми шагами.

«Думай, думай, думай», — умолял он свой мозг.

Тот ответил стремительно закружившимися мыслями.

Неожиданно из гостиной послышался какой-то шорох.

«Опоздал», — пронеслось в голове.

Замерев, Том прислушался. Он ожидал ощутить приближающийся холод, обычно предшествующий появлению дементоров. Не торопясь отдаваться в руки этих ужасных существ, он отступил к кровати Ориона, напряженно всматриваясь в густеющий в спальне полумрак. Из гостиной не доносилось ни звука, что казалось странным. И если дементоры, как знал Том, передвигались бесшумно, словно тени, то сопровождавшие их люди должны были переговариваться или как минимум дать ему знать о своем приходе.

Неожиданно дверь резко распахнулась и черноту комнаты разрезала яркая вспышка. Бросившись на пол, Том краем глаза заметил, как ярким огнем взорвалась постель Ориона. Укрывшись за письменным столом, он наблюдал, как к нему приближается закутанная в плащ фигура.

Взмахнув рукой, незнакомец зажег на конце палочки яркий огонек, спустя мгновение превратившийся в стремительно удлиняющуюся веревку. Хлестнув ею по ковру, он описал ослепляющую дугу. Ее конец врезался в край стола, разбив его на множество мелких щепок. Том бросился бежать, но, споткнувшись, покатился по полу. Поднявшись на четвереньки, попробовал перебраться в дальний угол, но колдун вновь взмахнул палочкой, и ослепительно сверкающая веревка, с шумом просвистев по воздуху, оплелась, словно удавка, вокруг его шеи.

Медленно, неспешными шагами, незнакомец направился к Тому. Чем ближе он подходил, тем сильнее веревка сдавливала горло Тома. Хрипя и жадно раскрывая рот в тщетной попытке вдохнуть хоть немного спасительного кислорода, он в бессильной злобе глядел на колдуна. И тут взгляд его выпученных глаз скользнул по сверкающей серебром веревке. Недолго думая, он рванул ее на себя, и, не ожидая такого, колдун рухнул прямо на Тома. Дрожа от бешенства, Том вцепился убийце в горло. Кусая и царапая ему лицо, из последних сил не позволял противнику встать. Исхитрившись, выбил из его рук палочку, и в ту же секунду сжимавшая шею волшебная веревка исчезла. Не позволяя колдуну двигаться, он принялся молотить по его спине кулаками.

В этот момент по голой спине пробежал обжигающий кожу холод. Воздух вокруг замер, леденея и кристаллизуясь. Не оборачиваясь, Том сразу понял, что происходит. Оттолкнув напавшего на него незнакомца, он шарахнулся к стене и натолкнулся взглядом на парившую возле лица тень. Одетая в черный балахон, прикрыв голову широким капюшоном, она плыла к нему, протягивая длинные тонкие руки. Отшатнувшись в ужасе, Том попытался бежать, но не смог. Дементор коснулся его лба скользкой ладонью, и Том замер. Существо медленно приблизило к нему лицо, раскрыв в жутком оскале широкую щель, зиявшую на месте рта.

Мир поблек, лишаясь красок, становясь тусклым и серым. Пробирая до костей, Тома начал бить сильнейший озноб, но, уставившись застывшим взглядом на дементора, он его не чувствовал. Страж Азкабана неспешно притянул его к себе, словно желал нежно приобнять. Все естество Тома содрогнулось от ужаса и омерзения. Дементор стянул с бесформенной головы капюшон, вперившись в мальчика взором невидящих глазниц. Наступила гнетущая тишина, давящая и засасывающая малейшие эмоции. Едва заметно нарастая, где-то вдалеке послышался крик: дикий, истошный, полный страха и страданий. Становясь все громче и отчетливей, крик приближался. И ничего хорошего, кроме смерти и мучений, его приближение не сулило.

И вдруг совершенно отчетливо Том осознал, что не боится. Ему было противно, буквально до тошноты и дрожи в коленях, но он не ощущал страха. Так же, как и часто описываемого в книгах чувства, когда мир будто бы лишается всего хорошего. Дементор не высасывал из него светлые воспоминания и яркие эмоции. Либо не хотел, либо попросту не мог.

Почувствовав уверенность, Том неспешным движением отбросил со лба покрытую чем-то похожим на струпья скелетообразную руку. Существо яростно дернулось, не понимая, что происходит. Но оно уже не имело над Томом прежней власти. В душе вспыхнуло, разливаясь по телу и гоня прочь остатки холода, бурлящее радостью чувство — он и вправду особенный. Самый жуткий монстр волшебного мира не сумел его подчинить. И вдобавок он всегда знал, что такое возможно. Просто это чувство таилось глубоко внутри, лишь изредка подавая голос.

Теперь место ужаса и пыток для всех остальных колдунов Тома уже не страшило, оно не значило для него ровным счетом ничего — Азкабан перестал его пугать. Наполненный болью голос смолк, ввергнув мир в абсолютную тишину. Дементор с явной неохотой скользнул к выходу. Не обращая на него внимания, Том бросился к напавшему на него незнакомцу. Однако тот исчез.

Через открытую дверь в спальню со стороны гостиной донеслись озабоченные крики, на пол упали отблески света.

— Я спрашиваю, как так вышло? — услышал Том наполненный негодованием голос Дамблдора. — Уважаемый Скрибоний, будьте так любезны, объясните мне, пожалуйста, как вы могли допустить такое?

— Я во всем обязательно разберусь, — лепетал в ответ Скрибоний. — Альбус, вы же знаете, они обычно так не поступают. И всегда четко следуют приказам. Подобное на моей памяти произошло впервые.

— Вы отдаете отчет, что пострадал ребенок? — не успокаиваясь, продолжал бушевать преподаватель трансфигурации. — Я непременно поставлю перед Визенгамотом вопрос о недопущении впредь дементоров на территорию Хогвартса.

— Ваше право, Альбус, — согласился Скрибоний. — Ваше законное право.

Спустя мгновение в спальню, держа в вытянутой руке масляный светильник, влетел Дамблдор. Следом за ним, семеня короткими ножками, спешил запыхавшийся колдун, сильно похожий на шарик. Рядом с колдуном тенью плыл еще один дементор. Отстав от стража Азкабана на приличную дистанцию, в комнату вбежал взмокший от пота Слизнорт.

Бледнея, мужчины уставились на выплывшего им навстречу дементора, пытавшегося напасть на Тома. Дамблдор заметно поник, Скрибоний попятился, а Слизнорт тихонько охнул.

Но почти сразу же, едва они заметили Тома, выражения их лиц переменились. Великолепно владеющий собой Дамблдор широко округлил глаза. Слизнорт с явным облегчением промокнул лоб широким платком. А Скрибоний, порозовев, выпрямился и громко выдохнул.

— Хвала Мерлину! — пробасил он, обращаясь к Дамблдору. — Жив ваш малолетний преступник.

— Это все равно не снимает с вас ответственности, — возразил преподаватель трансфигурации, вновь овладев собой. — И я, уважаемый, от своих слов отказываться не намерен.

— Пустое это все, Альбус. — Скрибоний расцветал буквально на глазах, выпрямляя спину и расправляя плечи. Лицо его приобрело горделивое выражение, губы скривились в самодовольной улыбке. — Ну, зачем вам ругаться с Министерством? Особенно в свете недавних событий. Слышал, сейчас такое начнется... Советую вам на время затаиться и не высовываться. В случившемся с учениками есть и ваша вина, как одного из преподавателей.

Скрестив руки на груди, Том, не говоря ни слова, спокойно глядел на колдунов. За их спинами мрачными тенями нависали два дементора. Дамблдора и Скрибония их присутствие не беспокоило. А вот Слизнорт явно чувствовал себя не в своей тарелке. Обильно потея, он нервно теребил платок, поглядывая на выход в гостиную.

— Одевайтесь, молодой человек, — высокомерно бросил Срибоний. — Чего стоите?

— Заранее прошу прощения, — сладким тоном отозвался Том, — но, к сожалению, сэр, вы зря проделали долгий путь.

— Дерзите, молодой человек, — вскинул брови Скрибоний. — В Азкабане не топят. Воспользуйтесь последним шансом и оденьтесь, наконец.

— Тюрьма для преступников, сэр, — возразил Том. — А я невиновен и готов представить все необходимые доказательства.

— Вот как? — едва заметно вскинул брови Дамблдор. — Я прекрасно понимаю твое нежелание отправляться в такое крайне неприятное место, но скажи на милость, что изменилось за время нашего отсутствия?

— Например, меня пытались убить, — как бы между делом бросил Том.

— Дементоры не способны лишить волшебника жизни, юноша, — заметил Скрибоний. — Хотите сыграть на том факте, что вас напугал один из них? Но такова ваша участь. Стоило хорошенько подумать прежде, чем нарушать законы.

— Я говорю не о дементоре, сэр, — спокойно объяснил Том. — Убить меня хотел вовсе не он. Хотя и здорово напугал. А тот, кто всеми силами желает меня обесчестить. И я могу доказать вину Даррена Райса. И одновременно свою непричастность к похищениям студентов.

— Хорошо, мистер Реддл, — слегка наклонил голову Дамблдор. — Скажу честно, я буду несказанно счастлив, если выяснится, что вы не имеете к этому никакого отношения. И сколько вам потребуется времени?

— Нисколько, — улыбнулся Том. — Доказательства здесь, в моей спальне.

— Однако… — изумленно протянул Слизнорт. — Если ты, Том, просто пытаешься отсрочить неизбежное, то тебе это не поможет.

— Профессор, — оскорблённым тоном отозвался Том, — разве я когда-нибудь давал повод усомниться в своих действиях? Они находятся тут. — Он постучал пальцем по своей голове. — В моих воспоминаниях. Их надо только увидеть.

— Решили разыграть комедию, молодой человек? — рассмеялся Скрибоний. — Это вовсе не смешно.

— Постойте, — произнес Дамблдор. — Насколько мне известно, суд разрешает использовать память волшебника как вещественную улику.

— Суд не запрещает, — поправил его Скрибоний. — Но прецедентов, насколько я знаю, еще не было. Вдобавок единственный имевшийся в Англии омут памяти пропал несколько лет назад.

— Все мы прекрасно знаем о другом способе, — напомнил Том. — Не менее действенном, чем омут памяти.

— Легилименция? — Взгляд Дамблдора сделался жестким и серьезным.

— Министерство категорически запрещает ее использование! — вскричал Скрибоний. — Даже не впутывайте меня в такую гнусность.

— Если всеми нами уважаемый министр упустит из своего внимания некоторые вещи, случившиеся в стране, ничего страшного не произойдет, — повернулся преподаватель трансфигурации к Скрибонию. — Напомню вам, я до сих пор крайне недоволен действиями ваших дементоров, милейший. И все еще жажду вынести вопрос о целесообразности привлечения их к охране Азкабана на обсуждение Визенгамота. Но, как вы знаете, у меня огромное количество дел. И если вы предпочтете на кое-что закрыть глаза, то, вполне возможно, этот вопрос так и не всплывет в Визенгамоте.

Скрибоний, прищурившись, пожевал губы.

— Молчаливо соглашаясь с вашими действиями, Альбус, я невольно становлюсь соучастником преступления.

— Не намного ужаснее того, что уже чуть раннее произошло в стенах этой школы, — заметил Дамблдор.

— Запомните, вы мне будете должны, — немного подумав, согласился колдун. — То, что вы задумали, очень серьезно и намного опасней пренебрёгшего приказом дементора.

— С преогромным удовольствием, — склонил голову Дамблдор. — Итак, Том, ты на полном серьезе готов предоставить свое сознание в распоряжение постороннего?

Том кивнул. Слизнорт, опасливо косясь на парящих возле его плеча дементоров, промокнул лицо платком.

— Тогда, будь добр, выполни то, о чем мы неоднократно тебя просили, и оденься, — предложил Дамблдор. — А затем, надеюсь, мы все вместе поставим, наконец, в этом запутанном деле жирную точку.

Быстро натянув брюки, Том накинул на плечи мятую рубашку и сунул ноги в валявшиеся в углу башмаки. Застегивая на ходу пуговицы, он последовал за вышедшими в гостиную колдунами.

Он прекрасно осознавал риск, которому добровольно себя подвергал. Опытный легилимент с легкостью увидит любое его воспоминание. Все его мысли, чаяния, надежды окажутся у постороннего человека как на ладони. Все его свершения и поступки, тщательно скрываемые и надежно укрытые в дальних уголках памяти, всплывут на поверхность сознания. Убийство Рубенса Амадеуса, несчастный случай с Льюисом Хилом, общение с бывшим темным магом Григорием Раскольдом — все это тянуло на несколько пожизненных сроков. Однако Том надеялся, что сумеет защитить от чужого ока опасные для свободы эпизоды из своей жизни. Получилось же у него обмануть в свое время такого волшебника, как Стюарт Киган. К тому же благодаря занятиям с Раскольдом он значительно преуспел в окклюменции и теперь намного лучше защищал разум, не позволяя постороннему проникать в нежелательные участки своей памяти. Тем более выхода не было, стоило рискнуть.

Скорым шагом поднявшись по лестнице и миновав несколько поворотов коридора, Дамблдор остановился перед кабинетом директора. Не подумав даже постучать, он распахнул дверь и вошел внутрь. Армандо Диппет устало склонился над заваленным стопками документов столом. Колдун, не глядя в текст, подписывал длинным пером важные бумаги, одновременно просматривая краем глаза старый пожелтевший пергамент. Возле горевшего ярким огнем камина в кресле сидел Стюарт Киган, что-то записывая в маленький блокнот. А в дальнем углу, заставив Тома от возмущения задохнуться, рядом с полкой, заставленной книгами, с непринужденным видом стоял Даррен Райс.

— И что с этим Реддлом? Мертв? — не подымая головы, сухо поинтересовался директор. — Не скажу, что огорчен, но надежды он подавал неплохие. Жаль, что именно так все закончилось.

— Отнюдь, Армандо, — ответил Дамблдор. — Все только начинается.

Диппет, а следом за ним и Киган недоуменно взглянули на Дамблдора.

— Как он смеет? — возмутился директор, заметив Тома. — Альбус, что происходит?

Не реагируя на крики, Том во все глаза посматривал на Даррена. И заметил, как по лицу парня промелькнула тень.

— Дознание сути произошедшего, — пояснил Дамблдор.

Тома вдруг поразила внезапная догадка, и он настороженно посмотрел на Стюарта Кигана. Колдун, словно происходящее его вовсе не касалось, продолжал спокойно сидеть в кресле. Его поведение заставило Тома напрячься — ведь Киган тоже являлся заговорщиком. Ситуация выглядела как минимум странной. Случайно ли директор оказался в компании двух этих людей? Или он с ними заодно? И в таком случае, что им может помешать его убить? А вместе с ним Дамблдора, Слизнорта и Скрибония? Однако чуть ранее, вместо того чтобы добиваться его обвинения, Киган, наоборот, его защитил. Да и директор своим поведением в последние месяцы не напоминал человека, всеми способами пытавшегося закрыть школу.

— Что вы имеете в виду? — ничего не понимая, поинтересовался Армандо Диппет.

— Мы нашли способ выяснить правду, — проинформировал Дамблдор. — Быстрый, дающий стопроцентную гарантию. И, главное, возможность применить его здесь и сейчас.

— Мне казалось, что мы с этим покончили. — Меняясь в лице, директор резко вышел из-за стола. — Мантия и та запрещенная книга ясно указывают на вину мистера Реддла.

— Такого рода улики легко подбросить, — напомнил Дамблдор. — Любой посторонний мог попасть в Хогвартс. Не забывайте, что спальни Слизерина последние дни пустовали, а коридоры не охранялись.

— У мистера Райса безупречная репутация, — отмахнулся Диппет. — Альбус, у нас и так куча дел.

— Зато у мистера Реддла она может существенно пошатнуться, — возразил Дамблдор. — Почему вы так спешите отправить его в тюрьму? Я вот в его виновности далеко не уверен.

— Судя по читаемой им литературе и предпочтениях в одежде, не вижу оснований продолжать разговор, — проворчал директор. — Ну, ладно. Думаю, немного времени у нас все же есть. Что вы предлагаете? Только быстро.

— Проверить его при помощи легилименции.

Том не сводил взгляда с заговорщиков. Киган по-прежнему что-то строчил в блокноте, яростно обмакивая перо в маленькую изящную чернильницу. Его поведение продолжало вызывать недоумение. Колдун не должен был так себя вести, ему следовало всеми силами убеждать окружающих в его виновности. И уж точно не позволять Дамблдору применять к нему легилименцию. Или он настолько уверен, что полностью изменил ему память? А если они с Дарреном все давно решили и просто ждут удобного случая, чтобы напасть на Дамблдора, Слизнорта и Скрибония? Подтверждая верность последнего предположения Райс осторожно, чтобы не заметили остальные, отступил в угол, быстро сунув руку в карман штанов.

— Вы, наверное, шутите? — изумился Диппет. — Легилименция? В моей школе? Да ни за что!

— И что в ней такого страшного? — поинтересовался Дамблдор. — Кроме возможности выяснить правду?

— Мне прекрасно известны ваши давние убеждения, — строго произнес директор. — Поступая на работу в школу, вы дали слово, что они в прошлом.

— И слово свое я держу, — с вызовом ответил Дамблдор.

— На кону честь, репутация и, может быть, жизнь ребенка, — неожиданно заговорил Стюарт Киган. — Что может быть важнее? Это заклинание даже не относится к запрещенным. А просто считается нежелательным к применению.

Том уже ничего не понимал. Киган добровольно лез в петлю. Его поступок противоречил всякой логике. Он ведь должен был прекрасно знать, что это Том расстроил все их планы. И вдобавок видел лица многих заговорщиков и слышал их имена. И все равно продолжал защищать. Неужели Киган действительно настолько благороден и честен, как говорил Слизнорт? И жизнь ребенка в его представлении не стоит всех тех благ, что могут принести Англии изменения, которые собираются произвести в стране заговорщики? Или он, словно Поппея, просто забавляется от скуки, разыгрывая комедию? Последнее казалось Тому более вероятным.

— И вы, Стюарт, туда же, — вздохнул Армандо Диппет. — Гораций? Скрибоний? А вы что скажете?

— Ситуация очень щекотливая, — явно недовольный, что к нему обратились, отозвался Слизнорт. — Однако на кону репутация школы. И мне кажется, что если выяснится, что Том не совершал того, в чем его обвиняют, мы все от этого только выиграем.

Директор нервно повел плечами — хитрый Слизнорт, выкрутившись, на прямой вопрос дал весьма неопределенный ответ.

— Уверен, министр отнесется с пониманием, — доверительным тоном произнес Скрибоний. — Особенно в свете последних событий. Сейчас, как никогда, все, что имеет хоть малейшее отношение к темной магии, находится под строжайшим запретом. И наказывается очень сурово. Но своей поддержкой Министерству вы, Армандо, заслужили индульгенцию. И уверен, факт одиночного применения даже не запрещенного, а всего лишь нежелательного заклинания не вызовет лишних вопросов. Я сейчас говорю не столько от своего лица, сколько от лица министра. Мы печемся о тех, кто с нами. Прошу это не забывать.

— Благодарю, Скрибоний. — Директор прошелся вдоль стола. — Осталось решить, кто возьмется проверить воспоминания мистера Реддла. Думаю, сделать это лучше всего вам, Гораций. Вы все-таки его декан.

Слизнорт побагровел и принялся вытирать сочившийся по лбу пот.

— Позвольте отказаться, Армандо, — пропыхтел он, стараясь не смотреть на Тома. — Мне кажется, что сейчас я к такому не готов.

Том быстро перевел взгляд с одного колдуна на другого. Слизнорт виделся ему идеальным кандидатом. Он был уверен, что толстый волшебник, хорошо к нему относящийся, не станет слишком глубоко копаться в его памяти. И постарается ограничиться только нужными фрагментами памяти.

— Понятно… — процедил Армандо Диппет.

— Могу я, — предложил Стюарт Киган. — Я лицо не заинтересованное и оттого беспристрастное.

«Это конец», — понял Том.

Он был уверен, что Киган даже не станет утруждать себя просмотром воспоминаний, а просто объявит о его виновности. И тем самым одним махом решит сразу две проблемы заговорщиков: избавится от опасного свидетеля и защитит Даррена. Чувствуя, как предательски подгибаются колени, Том постарался ничем не выдать своего волнения. Бросив быстрый взгляд на Даррена, он заметил, что парень медленным движением вытащил руку из кармана.

— Отлично, — обрадовался директор. — Тогда приступим. Мистер Реддл, сядьте на мой стул.

Киган начал привставать с кресла, одновременно вытаскивая палочку. Том судорожно сглотнул, пытаясь отыскать путь к спасению. Искал и не находил.

— Постойте, — остановил Кигана Дамблдор. — Не думаю, что мы поступаем правильно. Это все-таки внутреннее дело школы. А господин Киган, работая по совместительству, не является нашим штатным сотрудником. Вам не кажется, Армандо, что такую важную обязанность следует возложить исключительно на работника школы?

Директор плотно сжал губы, недовольно поморщившись.

— Я вас понял, Альбус, — произнес он, складывая руки на груди. — Раз вы все это затеяли, то вам и разгребать. Действуйте.

У Тома перехватило дыхание. Он одновременно испытывал и облегчение и злость. Он получал очередной шанс на спасение, но платил за него слишком высокую цену. Меньше всего на свете он желал, чтобы в его разуме копался именно Дамблдор. По сравнению с этим заключение в Азкабане выглядело как проживание в элитном пансионе с трехразовым питанием.

— Легилименс! — громко и четко сказал Дамблдор, даже не став прибегать к помощи палочки.

Медленно опускаясь на стул, Том постарался освободить разум от любой мысли. Усилием воли обуздал воспоминания, обычно напоминающие разъяренный пчелиный рой. Едва заметно прикрыв глаза, превратил поверхность памяти в некое подобие озера, в глубине которого скрыл все важные эпизоды своей жизни, нежелательные для просмотра постороннего. Остальные, в том числе события последних дней, поместил сверху. И стал ждать.